Прогресс

Стихи про медведицу… Не ту, а эту

Когда мне одиноко и тоскливо

И не с кем поделиться, рассказать,

То я смотрю на бисерное небо,

Так хочется Медведицу обнять.

И, кажется, что вдруг ты сходишь с неба

И ласково мне лапу на плечо

Кладешь так бережно и тихо,

Что стало вдруг на сердце мне легко.

До самого утра мы проболтаем.

Но вот крадется дымчатый рассвет.

Ты мне косматой лапою помашешь

И гасишь искорки планет…

Мне было одиннадцать, когда нацарапал я эти строчки на ватмане, потому что простой бумаги не нашлось, а папа с мамой в КБ работали.

Выпью с вами… Вспомню Венечку. Так вот, когда отошло, продолжу.

Катаемся на велосипедах. Тогда по всей Москве стройка происходила. Остановились. Перед нами котлован, труба через него. Почему-то надо перейти на другую сторону. Шли по трубе диаметром в десятикилограммовый арбуз и длинной в ширину станции метро. Внизу пропасть с пятиэтажный дом и какие-то строительные сваи с плитами. Перешли на ту сторону, а велики остались на этой. Надо возвращаться. Пошли обратно. Вот тогда, почему-то было страшно. До сих пор, как говорили пацаны, очко жим-жим над котлованом, глубина которого остается на всем пути жизни моей.

Это все мелко. Глубина заключается в осознании того, что с тобой происходило и могло произойти, если бы… Неправда заключается в отрицании отрицаемого, потому что невозможно отрицать то, что было, и не стоит заниматься словоблудием в отношении русского языка, когда Государственная Дума рвет горло над этим вопросом, нам нет разницы на чем спать, на матрасе или матраце. Хотелось бы, чтобы он был приятен нашим бокам во всех отношениях.

Нельзя сказать – извиняюсь. Можно произнести – извините.

Пока многие думают о том, какое слово произнести, другие без слов делают то, что словами передать не получится.

Познание в том, когда приходит момент, который неотвратим, а ты понимаешь это и ничего не можешь противопоставить, и осознаешь свое бессилие перед могуществом всего, что ты не понял, в тот момент, когда хотел понять.

Когда приходит неизбежность – страшно.

Когда осознаешь, легко.

По случаю сойдемся в рукопашной.

И финочку получим под ребро.

Мы должны понимать то, что ведет к неизбежности.

Неизбежность – это наказание, или совершено противоположное этому слову понятие – прощение, без которого невозможно восприятие земного существования. Иными словами, человеческая жизнь на земле, которая сама по себе является случайностью, заключается в промежутке между наказанием и прощением. Думается, что все мы, здесь народившиеся вновь, посланы для того, чтобы получить прощение за то, что натворили те, кто был здесь до нас.

За притихшими гудками телефонной трубки открывается вечность дальнейших встреч. Когда-нибудь мы все разложим по полочкам, но пока -

никто не ответит на мой гудок.

Виновник всего происходящего "поехал дальше" по дороге в открытое пространство.

Под колесами гибнут тысячи ежей, перебегавших всем семейством автомобильную трассу, стада баранов добровольно идут за вожаком на бойню, вожак уходит отдельным коридором, возвращается в начало следующего стада, а предыдущее идет на котлеты. Число чисел пресмыкающихся появляются на свет с тремя головами вместо одной, а это образ кающихся…

Ужасно, только, когда не чувствуешь страха.

Что самое страшное было в моей жизни?

Самое страшное – это папа.

Любимый мой папа,

Присутствующий в каждом дне моей юности.

Ни одной строки. Только думы.

Песен про отцов почти нет.

Только если про капитанов поют…

Ох, лупил два раза меня батя,

Голова моя безумная трезвела.

И подошли наши пельмени…

Потому ЧТО ТЕСТО вдруг созрело.

Навертели фарша, и без лени

На огне пельмени закипели.

Ты скучаешь, вата сыпет с неба.

Пронесутся белые метели.

Чтоб в Раю далеком без пельменей

Мы на пальмах сильно не жирели.

Мы – это люди, получившие все возможные категории в своих трудовых книжках и не только. Нам всего-навсего от пятидесяти до бесконечности. Мы поколение, которое готово еще ко всему.

За бортом столько настоящих людей, которых унесло волной. Шлюпки на этих волнах подбирают не всех, потому что места заняты наполовину теми, кто на них даже не опустится. Многие утонули. Но львиная доля добралась до берега. Только те, кто остался, готовы сойти со своего пирса…

Нынешние боцманы надели капитанские фуражки. Судно переходит на иные скорости и начинает ходить под себя. От форштевня разлетаются брызги разума, а в кильватере крутятся глыбы мозгов, по которым уверенно прошел настоящий ледокол. И чем больше скорость, тем больше крошево. А потом – спокойная гладь без ряби, но качает. В этот момент налетают чайки, потому что многих начинает тошнить. Мертвая зыбь выворачивает наизнанку.

Закончив монолог, мне захотелось воды. Просто воды выпить. Где взять?

Проводница сказала, что питьевая вода временно закончилась. Поэтому, когда доберусь до места назначения, начну колодец рыть.