Прохоровка. Без грифа секретности

Глава 5 КРАХ «ЦИТАДЕЛИ» И ЗАВЕРШЕНИЕ ОБОРОНИТЕЛЬНОЙ ОПЕРАЦИИ

Вместо просимых трех корпусов Сталин присылает Ватутину Жукова — Эвакуация и восстановление поврежденной бронетехники. Чьи танки взрывали немцы — Сохранивший боеспособность противник проводит частную операцию — Бои на плацдарме и в междуречье — Выход соединений 48-го ск из окружения — Ватутин приказывает перейти к упорной обороне. Враг в это время выводит из боя и отводит свои главные силы — В сражение вступают войска Степного фронта. По приказу Сталина войска двух фронтов продолжают наступать вплоть до 30 июля — Во что обошлось нашим войскам «преследование разгромленного противника».

12 июля ни одна из противоборствующих сторон не добилась поставленных целей. Хотя 2-й тк СС отразил сильный контрудар 5-й гв. ТА и даже несколько расширил плацдарм на северном берегу р. Псёл, но выполнить задачу по прорыву нашей обороны и захвату важного узла дорог в Прохоровке не смог. Замысел Манштейна по разгрому резервов Воронежского фронта противнику был сорван упорным сопротивлением войск армий А.С. Жадова и В.Д. Крючёнкина, действующих на флангах танковой армии П.А. Ротмистрова, а также активными действиями танковой армии М.Е. Катукова и армии И.М. Чистякова. Стойкость наших войск показала врагу, что попытки продолжить наступление будут связаны с большим риском. Больше того, к исходу 12 июля Хауссер сделал вывод, что, несмотря на высокие потери в танках и живой силе (согласно сводке, к вечеру немцы уничтожили 244 русских танка), русские подтягивают крупные танковые резервы в район между Прохоровкой и Петровкой и что 13 июля следует ожидать их наступления. По ряду причин, о которых говорилось выше, не дал ожидаемого результата и фронтовой контрудар войск Воронежского фронта. При этом танковая армия П.А. Ротмистрова понесла огромные потери, не сопоставимые с потерями противника.

В официальных изданиях, популярной литературе и в выступлениях, приуроченных к очередным юбилеям Курской битвы, события после 12 июля в течение десятилетий подавались в упрощенной трактовке — двумя-тремя фразами. Примерно так, как это сделал бывший командующий Степным фронтом маршал И.С. Конев: «Сражение (имеются в виду бои 12 июля. — Л.Л.) было выиграно нашими войсками. Враг был остановлен, а затем в период с 13 по 23 июля отброшен войсками Воронежского фронта и введенного в сражение Степного фронта на исходный рубеж, с которого он начал наступление»^{393}. При этом читателя или слушателя ненавязчиво подталкивали к довольно распространенной логической ошибке: «после этого — следовательно, вследствие этого». Другими словами, вольно или невольно им внушалась мысль, что разгром немецко-фашистских войск и их последующий отход явились результатом того самого «знаменитого» танкового сражения 12 июля, решающую роль в котором сыграла 5-я гв. танковая армия. Если бы это было так! Ожесточенные бои под Прохоровкой продолжались, и до разгрома врага было еще далеко.

Новая военная энциклопедия уже избегает категорических выводов о разгроме противника: «<…> только 12 июля штатные и приданные соединения 5-й гв. ТА в этом сражении безвозвратно потеряли около 350 танков и САУ. Потери противника составили 360 танков и штурмовых орудий, что предопределило срыв его наступления на Курск. Последующие попытки врага прорваться в полосе 69-й А были безуспешными. <…> Опасаясь окружения своих войск, <…> противник 16 июля начал планомерный отвод главных сил в исходное положение»^{394}.

Данные о потерях противника в бронетехнике здесь явно преувеличены. Во всяком случае, речь не идет о безвозвратных потерях, как в 5-й гв. ТА, и соединения СС в основном сохранили свою боеспособность. Тем не менее неожиданно большими оказались потери у пехоты сопровождения. Кроме того, в ремонтных мастерских простаивало много поврежденных танков и другой техники. Если накануне 2-й тк СС насчитывал в своем составе 294 танка и штурмового орудия, то к утру 13-го в строю осталось 251. До 100 танков и штурмовых орудий насчитывалось в 3-м тк. В резерве Манштейна оставался 24-й танковый корпус. По его приказу, отданному в 21.00 12 июля, соединения корпуса в ночь с 13 на 14 июля должны были начать выдвижение иэграйона Харькова к Белгороду^{395}.

О том, что Манштейн не отказался от своего плана по окружению и разгрому 5-й гв. ТА, свидетельствует ориентировка Г. Гота, полученная штабом 2-го тк СС в 22.45 12 июля:

Однако еще 11 июля командование вермахта, узнав о наступлении войск Западного и Брянского фронтов (разведку боем, предпринятую на широком фронте, оно приняло за начало наступления), сделало вывод: «Ввиду того, что быстрого успеха достичь невозможно, сейчас может идти речь лишь о том, чтобы при возможно меньших собственных потерях нанести наибольший ущерб противнику»^{397}.

Начавшееся 12 июля решительное наступление двух советских фронтов и наличие в полосе Воронежского фронта крупных резервов поставили перед гитлеровским командованием вопрос о целесообразности продолжения операции «Цитадель». Для его решения в ставку Гитлера 13 июля были вызваны командующие группами армий «Юг» и «Центр». На совещании Гитлер сообщил им о том, что операцию необходимо прекратить. Он также запретил вводить в сражение 24-й тк, так как к этому времени уже стало известно о подготовке советского Южного фронта к наступлению против немецкой 1-й танковой армии. Тем самым создавалась серьезная угроза южному флангу ГА «Юг».

В итоге противник перешел к обороне перед всем Воронежским фронтом, за исключением полосы обороны 69-й армии, где Манштейн решил провести операцию с ограниченной целью. Задача 2-го тк СС на 13 июля была изменена: вместо наступления против танковых соединений русских у Прохоровки главной целью ставится окружение и разгром соединений, оборонявшихся в междуречье рек Липовый Донец и Северский Донец.

13 июля Василевский в своем докладе в Ставку сделал вывод, что «противник перенес направление главного удара несколько восточнее — на прохоровское направление и вспомогательный удар продолжает наносить со стороны Мелихово на Ржавец и далее на Прохоровку, где он, по-видимому, имеет намерение объединить свои удары.

Не исключено, что противник попытается нанести удар в направлении Лучки, Шахово и далее на север. Мероприятия по отражению этого удара намечены»^{398}. Доложив, что противник сосредоточил в районе Покровка — Яковлево не менее 300 танков и что авиация и радиоразведка обнаружили выдвижение танковой и мотодивизии противника в район Белгорода, Василевский и Ватутин просят Сталина усилить фронт:

Напомним, что фронт в ходе операции уже получил семь корпусов, из них четыре танковых и один механизированный. В ответ на очередную просьбу Ватутина Сталин вместо просимых трех корпусов прислал маршала Г. К. Жукова, видимо, посчитав такую замену равноценной^{400}. А если серьезно, Верховный Главнокомандующий ожидал более весомых результатов от ввода в сражение двух армий, в составе которых было свыше 100 тысяч солдат и офицеров и более 700 танков и САУ. Он был явно недоволен развитием событий на Воронежском фронте. Интересно было бы ознакомиться с содержанием переговоров А.М. Василевского с И.В. Сталиным. Почему это Сталин вдруг позвонил Жукову на командный пункт Брянского фронта, войска которого только что перешли в наступление, и приказал ему немедленно вылететь в район Прохоровки, разобраться в обстановке и принять на себя координацию действий Воронежского и Степного фронтов? Ясно, что это было связано с неудачей контрудара фронта и большими потерями 5-й гв. танковой армии.

Заместитель Верховного Главнокомандующего маршал Г.К. Жуков прибыл на командный пункт Н.Ф. Ватутина утром 13 июля. Маршалу А.М. Василевскому было приказано отбыть на Южный фронт. Перед его отъездом на КП фронта было проведено совещание, на котором также присутствовал и командующий Степным фронтом И.С. Конев. Была всесторонне рассмотрена обстановка, сложившаяся к исходу 12 июля, и итоги контрудара. «Было решено, — вспоминает Г.К. Жуков, — чтобы добиться лучших условий для контрнаступления фронтов, еще энергичнее продолжать начатый контрудар, с тем чтобы на плечах отходящего противника захватить ранее занимавшиеся им рубежи в районе Белгорода»^{401}.

Но какими силами? Только один 29-й тк потерял 12 июля сгоревшими, подбитыми, подорвавшимися на минах и вышедшими из строя по техническим причинам порядка 170 танков и САУ. В корпусе к 13.00 13 июля в, строю оставался всего 51 танк (из них легких — 31), в 18-м тк — 33 танка, из них легких — 18, во 2-м гв. тк — 80 танков, во 2-м тк — 44, в 5-м гв. мк — 148, в том числе 1 °CАУ. Фактически танковые корпуса, кроме 2-го гв. тк и 5-го гв. мк, могли решать только ограниченные задачи. Чтобы продолжать контрудар, надо было восстановить их боеспособность. По свидетельству командарма, только в первые дни встречного танкового сражения (позднее он уточнит — за первые два дня) ремонтный фонд армии составил около 420 танков, из них 112 имели незначительные повреждения, которые устранялись тут же, и машины возвращались в строй.

О степени доверия к словам П.А. Ротмистрова можно судить по его рассказу о ночи с 12 на 13 июля: «Противник вел себя как-то странно. В его расположении раздавались взрывы. Потом выяснилось, что немцы подрывали свои подбитые танки, которые нельзя было эвакуировать»^{402}.

В словах командарма нет никакой логики: зачем это врагу понадобилось уничтожать свои подбитые танки, да еще в своем расположении? Наоборот, противник стремился уничтожить наши подбитые машины, оставшиеся на его территории и на линии соприкосновения сторон. На этот счет командиры частей и соединений имели строгий приказ командования ГА «Юг» о немедленном уничтожении всех захваченных подбитых танков противника, которые невозможно больше использовать, отремонтировать или эвакуировать, чтобы они снова не попали во вражеские руки. Кстати, Н.С.Хрушев, докладывая 24 июля по ВЧ Сталину о результатах операции, был вынужден признать, что «поле боя осталось за противником — почти все поврежденные советские танки были немцами подорваны или сожжены, тогда как немецкая техника эвакуирована»^{403}.

А вот что писал Ротмистров Жукову 20 августа 1943 года: «Противник все свои подбитые танки, как правило, эвакуирует, а наши танкисты этой возможности зачастую бывают лишены, в результате чего мы много теряем на этом в сроках восстановления танков. Одновременно в тех случаях, когда поле танковых боев на некоторый период остается за противником, наши ремонтники взамен своих подбитых танков находят бесформенные груды металла, так как в этом году противник, оставляя поле боя, все наши подбитые танки взрывает»^{404}. Понятно, что правдивые мемуары не пропустила бы советская цензура. Но зачем же так передергивать карты? В приличном обществе подобные вещи называют подлогом, независимо от того, кто или что толкнуло на это автора.

В ходе боя, особенно ночью, командиры частей и ремонтные органы принимали все меры для скорейшей эвакуации поврежденных боевых машин. В этом отношении противник находился в лучших условиях, поскольку все его подбитые танки остались на удерживаемой им территории — еще одно свидетельство того, что никакой сквозной атаки, как это изобразил Ротмистров, не было. Наши подбитые машины остались на поле боя и в зоне досягаемости огневых средств противника. Поэтому организовать эвакуацию их оказалось весьма непросто. При обнаружении попыток эвакуировать подбитые танки противник немедленно открывал минометный и пулеметный огонь. Сейчас трудно представить, как это танкистам 18-го тк удалось удержаться на захваченном пятачке, простреливаемом с трех сторон, в том числе и с высоты 226.6 из-за реки. В течение 13 июля безвозвратные потери корпуса возросли с 35 до 55 танков. К исходу этого дня удалось эвакуировать 25 танков Т-34 и 16 Т-70. В 31-й тбр 29-го тк в ночь на 13 июля из 44 находившихся на поле сгоревших и подбитых танков смогли эвакуировать лишь 5 танков Т-34. При этом погибли три человека, в том числе помощник командира 278-го тб по технической части инженер-капитан Сомкин, четверо были ранены.

Эвакуацией и транспортировкой поврежденных танков и САУ занимались роты технического обеспечения бригад и личный состав танковых батальонов. На удалении в 3—10 км от переднего края были развернуты два армейских, три корпусных и девять бригадных сборных пунктов аварийных машин (СПАМ), между которыми были распределены все ремонтно-эвакуационные средства. На СПАМы бригад стягивались танки, требующие для своего ремонта не более 10–15 часов, на СПАМы корпусов — до 2 суток ремонта, остальные эвакуировались на армейские пункты. Для этого применялись трактора «Коммунар», а также артиллерийские тягачи «Коминтерн», «Сталинец-2». Недостаточно мощные трактора и тягачи имели большие габариты и не были защищены броней. Но и их не хватало. Поэтому для эвакуации использовались также боевые танки Т-34. Позднее Ротмистров поднял вопрос об усилении танковых частей эвакуационными средствами.

Так как в армии имелось ограниченное количество запасных частей и агрегатов (фронтовые и центральные склады не смогли доставить их в короткий срок), для ремонта использовались детали и агрегаты, снятые с танков, не подлежащих восстановлению или требующих капитального ремонта. Сложный ремонт боевых машин (замена двигателя, орудия, башни и т. п.) проводился в подвижных ремонтных базах танковых корпусов. В каждом корпусе было по две ремонтные базы численностью 70–80 человек. Для оказания помощи в ремонте бронетехники танковой армии ей из 38-й армии была передана 137-я подвижная ремонтная база. Помощь войскам оказывали и рабочие Курска. Непосредственно в районы боевых действий высылались ремонтные летучки, организованные на курской танкоремонтной базе. Накануне и в ходе операции рабочими Курска было отремонтировано более 300 танков. Благодаря самоотверженному труду ремонтников и личного состава боевых подразделений боеготовность частей танковой армии была в значительной мере восстановлена.

Забегая вперед, заметим, что работа по эвакуации и ремонту бронетехники была продолжена и после отхода противника. После осмотра поля боя начальник политотдела 32-й тбр подполковник Трунов доложил уточненные данные по бригаде: «Всего подбито 7 танков, сожжено 42 танка, 4 танка ремонтируются. Восстанавливать сожженные танки не представляется возможным, так как они приведены в полную негодность. Частично организован сбор оружия на поле боя.

В связи с отходом противника от села Прохоровка, совхозов Октябрьский и Комсомолец создалась возможность организовать похороны убитых бойцов и командиров. За 17 и 18 июля погребено 226 человек. Часть убитых была похоронена раньше. Среди танков, оставленных на поле боя, оказался один подбитый, но вполне боеспособный. Экипаж оставил танк по приказанию командира танка лейтенанта Анохина, хотя была возможность еще оборонять танк. Расследованием <…> занимается уполномоченный особого отдела 1-го танкового батальона»^{405}. Не позавидуешь участи этого лейтенанта…

Противник тоже стремился использовать ночное время для эвакуации подбитых машин, причем не только своих. Для этого немцы использовали тягачи и переоборудованные трофейные танки Т-34 со снятыми башнями, а также ремонтно-эвакуационные машины различных типов. Например, машина, разработанная на базе танка Т-V и снабженная мощной лебедкой, могла вытащить подбитый «тигр» из-под обстрела даже боком. Разведчики 9-й гв. вдд в ночь с 13 на 14 июля наблюдали продолжающиеся попытки противника под прикрытием периодических налетов артиллерии проводить эвакуацию подбитых танков, «количество которых превышает 200 шт., их принадлежность на глаз определить трудно, так как многие сильно изувечены»^{406}.

Для ремонта в каждом танковом полку противника была хорошо оснащенная ремонтно-восстановительная рота (мастерская), в отдельных танковых батальонах — ремонтные взводы. В связи с увеличением бронезащищенности немецкой бронетехники эффективность огня наших танков и противотанковых средств снизилась. Немецкие танки получали в основном повреждения, устранение которых не требовало больших затрат времени и сил (в немецких отчетных документах о состоянии бронетехники существовали графы «требует ремонта до 3 дней, до 8 дней»). Поэтому ремонтным подразделениям частей противника удавалось выполнить 95 % всех ремонтных работ бронетанковой техники, проводимых во фронтовых условиях^{407}. Известно, например, что танкоремонтные подразделения 19-й тд за 14 дней боев восстановили 113 танков. Танкоремонтный взвод ремонтной мастерской дивизии «АГ» с 1 по 29 июля отремонтировал 141 танк (в том числе за первую декаду месяца — 28). О больших возможностях противника по ремонту бронетехники говорит также следующий факт. Несколько дней спустя после начала наступления количество танков в 4-й ТА и АГ «Кемпф» «уменьшилось примерно до 40 % (в основном техника выходила из строя якобы из-за технических неполадок. — Л.Л.). К 17 июля число боеспособных танков не только не уменьшилось, но даже несколько увеличилось — до 46 %»^{408}. Это означало, что число подбитых танков за неделю боев было меньше числа возвратившихся из ремонта.

Командование противника очень беспокоили большие потери в бронетехнике. Так, на 19.35 (21.35) 13 июля во 2-м тк СС было боеспособных танков и штурмовых орудий — 251. При этом 25 единиц бронетехники были списаны в безвозвратные потери или же нуждались в отправке в Германию, 220 требовался ремонт (по некоторым данным, 165 нуждались в краткосрочном ремонте и 55 — в долгосрочном). Именно по причине больших потерь в людях и бронетехнике немцы даже не сделали серьезной попытки наступать 13 июля.

В ночь с 12 на 13 июля Манштейн, который собирался вылететь (или уже вылетел) в ставку Гитлера, срочно запросил данные о том, сколько танков можно будет ввести в строй за 4 дня. Он уже понимал, что цель операции «Цитадель» недостижима и пора думать об альтернативном варианте действий. А для этого нужно было знать, на какое количество танков можно рассчитывать. Из штаба 4-й танковой армии в 1.30 ответили, что по техническим причинам ответ срочно подготовить невозможно. После повторного и настойчивого запроса в 3.00 из штаба армии сообщили: с учетом имеющихся данных и исходя из наличия запасных частей и успешного прежнего опыта ремонтных работ за 4 дня можно поставить в строй в 48-м тк 190 танков (в том числе 9 T-VI и 93 Т-V и 10 штурмовых орудий), во 2-м тк СС — 122 танка (том числе 13 T-VI и 18 штурмовых орудий).

Таким образом, ремонтники обещали поставить в строй 312 танков и штурмовых орудий, в том числе в 48-м тк для 3-й тд — 20, 11-й тд — 49, мд «ВГ» — 28 и для 39-го тп — 93; в 2-м тк СС для тд: «АГ» — 53, «ДР» — 39 и «МГ» — 30^{409}. То есть при благоприятных условиях (без учета новых потерь) немцы рассчитывали к 17 июля довести число танков и штурмовых орудий в корпусе СС до 340–350 единиц (до 70 % от первоначального состава).. Забегая вперед, отметим, что к началу вывода 2-го тк СС из боя 17 июля количество боеспособных танков и штурмовых орудий в нем удалось довести до 312 штук.

В 5-й гв. танковой армии к 13.00 13 июля с учетом восстановленных боевых машин, получивших незначительные повреждения, в строю насчитывалось 390 танков и САУ (см. Приложение 10). Надо было выполнять приказ Жукова, который с присущей ему энергией и твердостью потребовал продолжать непрерывные атаки и контратаки по всему фронту вклинения противника в нашу оборону. Но не так-то просто было перейти к активным действиям после неудачи 12 июля: вышли из строя многие командиры подразделений, не хватало экипажей для восстановленных танков. Надо было преодолеть и психологический шок у танкистов. В разговоре с командующим фронтом в 12.40 13 июля командарм просит дать время 18-му и 29-му тк на приведение частей в порядок и не ставить им активные задачи до устранения угрозы со стороны противника на правом фланге армии.

Пытаясь создать видимость продолжения контрудара в полосе армии и 13 июля, П.А. Ротмистров в своей книге «Стальная гвардия» перенес на этот день ряд боевых эпизодов боев 12 июля. Он и в 1984 году не разобрался (скорее всего не захотел разобраться, хотя уж он-то имел допуск к документам ЦАМО) с составом противодействующей группировки противника. Из его описания сражения следует, что тд «МГ» действует одновременно и у совхоза Комсомолец, и у х. Полежаев. Там же, в излучине, наступает и 11-я танковая дивизия 48-го тк вермахта^{410}.

Анализ архивных документов показывает, что на самом деле никакого продолжения контрудара как такового не было. Для этого не было ни достаточных сил, ни условий. Войска фронта 13 июля лишь на некоторых участках продолжали атаки, чтобы сковать противника. Это подтверждает в своем докладе офицер Генштаба, который докладывал обстановку по своей линии: «В течение 13–17 июля армия вела тяжелые оборонительные бои»^{411}.

Наибольшую опасность для наших войск представляли плацдарм на северном берегу р. Псёл, стык 5-й гв. и 69-й армий у Сторожевое, а также плацдармы на Северском Донце у Рындинки и Шолоково. Исходя из этого командующий фронтом на 13 июля поставил войскам следующие задачи:

— 5-й гв. А (95, 52 и 6-я гвардейские дивизии) совместными действиями с 24-й тбр и 10-й мбр 5-го гв. мк ликвидировать группировку противника, прорвавшуюся на северный берег р. Псёл;

— не допустить дальнейшего продвижения противника на Прохоровку как с запада, так и с юга;

— ликвидировать части 3-го танкового корпуса противника в районе Ржавец, Рындинка.

13 июля до всех соединений, вплоть до командира полка, были доведены указания командующего фронтом, основанные на анализе событий 12 июля:

Хорошо, конечно, что из неудачных действий 12 июля сделали правильный вывод. Но упрек в отношении лобовых атак следует прежде всего отнести в адрес оперативного звена управления. Это по решению командования фронта (и с согласия Ставки) 5-я гв. ТА нанесла главный удар по самому сильному месту группировки противника, что привело к столкновению с главными силами 2-го тк СС. В излучине р. Псёл пехоту 95-й гв. стрелковой дивизии вообще бросили в лобовую атаку против танковой дивизии СС «МГ». В результате немецкие танки прорвались к дороге Прохоровка, Карташевка, создав серьезную угрозу выхода в тыл 5-й гв. ТА.

П.А. Ротмистров в своих мемуарах и выступлениях неоднократно подчеркивал, что ввод танковой армии в сражение был осуществлен на фронте 15 км. Это очередная натяжка, направленная на то, чтобы затушевать один из главных просчетов нашего командования. Обратимся к фактам.

Главные силы танковой армии — два корпуса из трех, а это 370 танков и САУ, — были введены в бой в узком коридоре шириной по фронту 6 км (заболоченная пойма р. Псёл не в счет). Это привело к тому, что 18-й и 29-й тк, зажатые в дефиле между рекой и урочищем Сторожевое, не смогли в полной мере использовать более высокую маневренность своих соединений. 2-й гв. тк, переданный в оперативное подчинение 5-й гв. ТА, в течение трех суток вел бои в занимаемом районе. Он наступал на отдельном направлении силами всего 94 танков.

Автор не понаслышке знает о коварстве курских и белгородских черноземов после июльских дождей. Тяжелые немецкие «тигры» и средние танки T-IV (за счет защитных экранов и новых орудий они стали на 3–4 тонны тяжелее машин первых серий) значительно уступали нашим в подвижности. Поэтому танковые части корпуса СС были в большей степени, чем наши, привязаны к дорогам, на плохое состояние которых гитлеровцы жаловались почти в каждой сводке. И немцы приняли все меры, чтобы не выпустить главные силы армии Ротмистрова из дефиле (за тд «АГ» стоял в готовности танковый полк дивизии «ДР»), навязав им танковую дуэль в самых невыгодных для наших танкистов условиях.

Последовательно рассмотрим, как развивались события на прохоровском направлении после 12 июля 1943 г.

Опасаясь повторных попыток противника прорваться в направлении Прохоровки, командование фронта уделяло особое внимание обороне подступов к ней с юго-запада. К утру 13 июля в первом эшелоне на рубеже Васильевка, Андреевка, Михайловка, свх. Октябрьский оборонялись части 42-й гв. сд; на рубеже свх. Октябрьский, железнодорожная будка, х. Ямки — части 9-й гв. вдц; на участке х. Ямки и высоты северо-восточнее х. Сторожевое — 285-й сп 183-й сд. За стрелковыми соединениями были развернуты танковые бригады 18, 29 и 2-го тк^{413}. На участке Беленихино, Лески в первом эшелоне оборонялись бригады 2-го гв. тк и части 183-й сд. Далее на юг, вдоль железной дороги и р. Липовый Донец оборонялись части 375-й и 93-й гв. сд (см. схему 10).

Во исполнение решения о продолжении контрудара командование 5-й гв. ТА попыталось активизировать действия соединений. В 3.35 13 июля П.А. Ротмистров отдает боевое распоряжение № 07 командиру 2-го тк:

Распоряжения до исполнителей были доведены с запозданием. Поэтому в связи с неготовностью частей начало наступления было перенесено на 10.30. В 10.15 танковые бригады без мотопехоты (58-я мсбр прибыла в исходный район только к 14.00) перешли в атаку. В оперативных сводках как 2-го тк, так и штаба танковой армии за 13 июля о результатах выполнения распоряжения нет ни слова. Зато известно, что другим соединениям и частям (в частности, 2-му гв. тк) были даны указания — впредь до особого приказа боевое распоряжение № 07 не выполнять.

В документах 99-й тбр и отчете 69-й армии можно найти свидетельство поспешного и неорганизованного наступления на Сторожевое. «Неоднократные атаки наших танков и пехоты в этом направлении не увенчались успехом. Противник, имея господствующее положение в расположении огневых позиций для артиллерии, минометов и наблюдательных пунктов и создав минные поля, не давал возможности атаковать Сторожевое. Особенно сильное огневое сопротивление наши наступающие части встретили из рощи, что вост. Ивановский Выселок»^{415}.

Противник, придавая важное значение удержанию Сторожевого, подтянул туда, по данным разведки, до двух батальонов пехоты с артиллерией и танками. Повторная атака танков 2-го тк без мотопехоты и должной артиллерийской поддержки успеха не имела.

О задачах и боевом составе соединений 5-й гв. ТА можно судить по выдержкам из оперсводки № 03 штаба армии от 13 июля на 19.00:

Таким образом, командование танковой армии могло ввести в бой максимум 166 танков, из них более половины легких (не считая 5-го гв. мк), на фронте общей протяженностью 16–20 км. Средняя плотность на один км фронта составила 8—10 танков. Напомним, что 12 июля на этом направлении средняя плотность достигала 60 танков и САУ на 1 км фронта. При угрозе прорыва противника западнее Прохоровки создать мощный танковый кулак на избранном направлении не представлялось возможным.

Атакам наших корпусов противостояли части двух танковых дивизий «АГ» и «ДР», в составе которых насчитывалось 177 танков и штурмовых орудий, то есть даже на 7 танков больше, чем 12 июля^{418}. Кроме того, надо учитывать и значительное количество противотанковых средств. Так, только в тд «ДР» к 14 июля их было 54, в том числе 27 50-мм ПТО в пехотных подразделениях и 27 в составе противотанкового дивизиона (САУ «Мардер» — 24, 75-мм буксируемых ПТО — 3).

При таком соотношении в бронетехнике рассчитывать на какой-то ощутимый успех, особенно при атаках на широком фронте, не приходилось. Видимо, изначально командование фронта имело в виду задачу сковать силы врага, лишить его возможности произвести перегруппировку войск для активных действий как в районе Прохоровки, так и против соединений 48-го ск 69-й армии. Не исключено, что при этом преследовалась и другая, белее далекая, но важная цель — в связи с переходом войск Брянского и Западного фронтов в контрнаступление и подготовкой к наступлению войск Юго-Западного и Южного фронтов не дать противнику возможности вывести из боя танковые дивизии. Во всяком случае, переломить ситуацию в нашу пользу и на этот раз не удалось. Но атаки и контратаки наших войск сорвали перегруппировку соединений 2-го тк СС.

В 11.15 13 июля начальник штаба 4-й ТА противника по телефону передал начальнику штаба 2-го тк СС приказ: после отражения наступления русских в полосе тд СС «МГ» перенести направление главного удара корпуса в полосу дивизии «ДР». В связи с прекращением операции «Цитадель» противник решил использовать выгодное охватывающее положение своих войск и срезать выступ, образовавшийся в междуречье, для чего провести перегруппировку сил в сторону правого фланга. Хауссер решает выделить из состава тд «АГ» для действий в направлении на Мал. Яблоново усиленную танковую группу (танковый полк, рота мотопехоты на БТР, артвзвод штурмовых орудий, подразделение тяжелых полевых орудий), оставив ее в своем непосредственном подчинении. Однако быстрая перегруппировка не состоялась. Гитлеровцы, как всегда в подобных случаях, все свалили на погоду и плохое состояние дорог.

Из сообщения 4-й ТА за 13 июля:

Из дневного сообщения тд СС «АГ» на 17.00 13 июля:

Действительно, 13 июля и в последующие дни танкисты действовали более осторожно. Они наступали совместно с пехотой стрелковых дивизий 5-й гв. армии, поддерживая ее огнем. Изменения в тактике действий русских немедленно отметил противник, расценивая их как усиленную разведку боем, не более. При этом было отмечено, что единого руководства атаками 13 июля не чувствуется. Попытки наступать отражались в основном огнем полевой артиллерии и шестиствольных минометов. Начиная с 14 июля положение сторон на ближайших подступах к Прохоровке с юго-запада практически оставалось без изменений до 18 июля. Линия соприкосновения проходила по рубежу Андреевка, южнее Октябрьский, северные и восточные скаты выс. 242.5, свх. «Сталинское отделение», Сторожевое, балка 1,5 км западнее Правороть.

С утра 13 июля ожесточенные бои продолжались и в излучине р. Псёл. 95-й гв. сд под командованием заместителя командира дивизии гв. полковника Ляхова А.И. была поставлена задача овладеть высотой 226.6 и сбросить противника с плацдарма. Части дивизии наступали совместно с 24-й гв. тбр полковника Карпова В. П. при поддержке 1447-го сап, трех батарей 104-го гв. иптап и 469-го минп.

Из боевого донесения 33-го гв. ск № 07 к 20.00 13 июля:

В действительности 95-я гв. сд перешла в наступление в 13.00. Задержка произошла в связи с отсутствием боеприпасов для артиллерии. Транспорт не справлялся с их подвозом. Принимаются меры по их экономии. В журнале боевых действий 5-й гв. армии отмечено: «В 18.30 в целях упорядочения расхода артснарядов командующий армией обратил внимание командиров корпусов и дивизий на случаи безрассудного расхода боеприпасов артиллерии и минометов.

Командиры соединений и командующие артиллерией самоустранились от планирования боя и руководства огнем при отражении атак танков противника. В большинстве случаев (95 и 9 гв. сд) по атакующим танкам противника открывают беспорядочный огонь всеми орудиями, кто только видит, не считаясь с дистанцией [действительного огня], и не управляют им.

В результате указанного беспорядка за два дня боя подбито и сожжено лишь 108 танков противника при потере 95 орудий с нашей стороны»^{421}.

К сожалению, соотношение по потерям оказалось не столь оптимистичным. Факты беспорядочной стрельбы по танкам противника подтверждают и ветераны дивизии, которые расценивали их как одну из форм проявления «танкобоязни» со стороны недостаточно обученных расчетов.

Атака началась после слабой артподготовки. Подразделениям 287-го и 284-го гв. сп удалось выйти на южные скаты выс. 226.6 и занять первую траншею противника. Танки 24-й гв. тбр были остановлены на северных скатах высоты сильным огнем из Ключи и рощи юго-восточнее Богородицкое. В ходе атаки 18 танков сгорело, 2 были подбиты. Противник упорно цеплялся за выгодную в тактическом отношении высоту. Контратакой силами до пехотного батальона при поддержке 50 танков, обходя высоту с юго-запада и юго-востока, он отрезал нашу пехоту, находящуюся в траншеях, от танков. Взять высоту не удалось. Части закрепились на рубеже западные скаты выс. 226.6, стык полевых дорог 1 км севернее этой высоты. Ожесточенный бой в районе высоты продолжался. Танкисты уничтожили и подбили 17 танков противника, в том числе 6 «тигров». В 24-й гв. тбр было сожжено и разбито 26 танков, 7 танков, прорвавшиеся в глубину обороны противника, пропали без вести. На 14 июля в бригаде в строю оставалось 22 танка, трем танкам требовался ремонт, два находились на подходе. Потери в людях составили 242 человека^{422}.

В направлении х. Полежаев наступал 132-й гв. сп 42-й гв. сд совместно с 51-м гв. тп 10-й гв. мбр (бригада без танкового полка к исходу 13 июля была выведена в район Жимолостное в резерв 5-й гв. ТА). При этом 3-я танковая рота 51-го гв. тп по ошибке была обстреляна артиллеристами 27-го гв. ап, которые подбили два танка Т-34. Атаку поддерживали огнем танки 18-го тк с левого берега реки. Подразделения 132-го гв. сп к вечеру выбили противника из хутора. Немцы же считали, что им удалось к исходу 13 июля удержать рубеж Андреевка, сев. окраина Полежаев, 1 км северо-западнее него, 1 км северо-западнее Ключи, 1 км южнее Ключи, 1 км юго-западнее Ильинское.

Настойчивые атаки нашей пехоты, поддержанные танками, вынудили Гота отказаться от планируемого наступления на Прохоровку вдоль северного берега р. Псёл. Хауссер решил вывести с плацдарма основные силы тд «МГ», в том числе ее танковый полк.

Из донесения 2-го тк СС:

Сопоставление боевых документов войск сторон зачастую приводит к взаимоисключающим выводам относительно сложившейся обстановки. Обе стороны неохотно признавали свои неудачи и всячески подчеркивали успехи. В документах врага приходилось встречать просьбы отозвать то или иное донесение, о занятии какого-либо пункта. Командование наших частей и соединений и даже фронта во многих случаях докладывало о захвате пунктов и рубежей, о сдаче которых донесений не было. Во всяком случае, стало ясно, что противник отказался от попытки глубокого охвата правого фланга 5-й гв. ТА и переносит основные усилия в полосу действий тд «ДР».

Из боевого донесения штаба 9-й гв. вдд № 56:

Командующий 5-й гв. армией А.С. Жадов при переговорах с Н.Ф. Ватутиным в 12.35 13 июля доложил, что на плацдарме действует до 40–50 танков, много танков сожженных и подбитых, пехота — до двух батальонов. Наблюдением установлено, что часть танков отошла на юго-запад за реку. Эти данные проверяются. Командующий фронтом приказал как можно скорее очистить северный берег р. Псёл и подтвердил задачу по овладению 13 июля районом Кочетовка, Покровский, Ильинский (два последних пункта в 8–9 км юго-западнее Кочетовки. — Л.Л.), пообещав поддержать действия 32-го гв. ск частями 31-го танкового корпуса^{425}.

Видимо, разведчики в ночь на 13 июля зафиксировали эвакуацию с плацдарма в район Козловки подбитых танков. И, как оказалось впоследствии, не только своих. Скорее всего противник начал выводить основные силы танкового полка дивизии «МГ» на южный берег реки в ночь с 13 на 14 июля. По крайней мере, в 8.40 680-й саперный полк противника доложил в штаб 2-го тк СС о строительстве 60-тонного моста через Псёл с готовностью его к вечеру 14 июля. Вероятнее всего, речь шла о восстановлении моста для эвакуации подбитых тяжелых танков, разрушенного нашей авиацией или артиллерией. Все 10 танков «тигр» дивизии к вечеру 13-го были выведены из строя.

Из донесения штаба тд «МГ» от 14.7 в 10.50:

Но оставлять плацдарм противник не собирался.

Явное преувеличение наших сил в излучине, тем более что к вечеру 13 июля 51-й гв. тп 10-й гв. мбр, 1447-й сап, а затем и 24-я гв. тбр были выведены оттуда и переброшены в район Жимолостное^{427}. Части же 95-й гв. сд продолжали штурмовать выс. 226.6 вплоть до 17 июля.

О том, что эту высоту нельзя взять без мощной артиллерийской подготовки, стало ясно уже 13 июля, после того как дивизия провела безуспешный ожесточенный штурм высоты при поддержке 24-й гв. тбр и 1447-го сап. Для подавления огневых средств противника в дивизии не хватало снарядов. На 14 июля в 95-й гв. сд имелось боеприпасов: к 122-мм гаубицам — 119 штук, 76-мм орудиям полковой артиллерии — 0,2 боекомплекта, 45-мм пушкам — 0,7 б/к, к 120-мм минометам — 0,3 б/к. Тем не менее попытки взять высоту продолжались, несмотря ни на что.

В ночь с 15 на 16 июля была предпринята еще одна попытка ликвидировать плацдарм противника в районе высоты 226.6. Основу двух штурмовых групп составили 108-я и 109-я штрафные роты, усиленные автоматчиками 287-го и 290-го гв. сп, саперами саперного батальона дивизии, разведчиками, взводами ПТР, 6–8 орудиями ПТО. В час ночи группы внезапно атаковали позиции противника. Продвинувшись на 200–400 м, они были встречены сильным и хорошо организованным огнем, потеряли до 20 % личного состава и были вынуждены залечь. Дальнейшие попытки продвинуться вперед под прикрытием минометного огня и при поддержке одного артдивизиона успеха не имели, штурмовые группы были вынуждены закрепиться на достигнутом рубеже. «В результате операции установлено: противник создал на выс. 226.6 ротный опорный пункт, обороняя его 12–15 станковыми пулеметами и ротой автоматчиков при поддержке 2-х минометных батарей и дивизиона артиллерии»^{428}.

Конечно, на плацдарме противник оборудовал не один ротный опорный пункт. Скорее всего там оборонялась боевая группа в составе до батальона, усиленная танками. Об этом говорят записи в журнале боевых действий корпуса СС. Несколько опережая события, отметим, что вплоть до 17 июля немцы продолжали эвакуацию с плацдарма подбитых танков — своих и наших. В этот день в 19.50 (21.50) в предвидении отхода на новый рубеж последовал приказ об уничтожении всего имущества в полевых сооружениях на плацдарме. В 23.55 17 июля из тд «МГ» доложили: в 22.10 (00.10 18 июля) танковый полк (видимо, последние танки полка) преодолел Псёл, мост разбирается. В 23.10 отражена атака двух рот противника против левого фланга. В 00.25 последовал доклад: в 24.00 (2.00 18.7) участок Псёл очищен^{429}.

95-я гв. сд в боях в излучине реки с 11 по 17 июля потеряла 3164 человек, из них только убитыми 952. Следы этих атак на неподавленные пулеметы можно проследить по спискам погибших и пропавших без вести, опубликованным в книгах «Остались молодыми» и «Прохоровка — взгляд через десятилетия», изданных на основе сведений Центрального банка данных (ЦБД) «Книга Памяти». Там много имен штрафников…

Но наиболее ожесточенные бои в период с 13 по 15 июля разгорелись к югу от Прохоровки — в районе Шахово. В Москве с большой тревогой оценивали обстановку в этом районе. 12 июля в 1.45 Ставка ВГК поставила задачу командующему Степным фронтом генералу И.С. Коневу:

В свою очередь, Конев 13 июля доложил в Ставку свои предложения по разгрому прорвавшейся группировки противника с использованием войск Степного фронта. Для этого он предложил создать в районе Скородное, Короча ударную группу армий в составе 47, 53 и 52-й армий, 1, 3-го гв. мк и 4-го гв. тк. С учетом необходимой перегруппировки срок готовности к наступлению — 19.7.1943 г.^{432}.

К утру 16 июля 53-я армия должна была выдвинуться пешим порядком в район Скородное. В связи с этим важно было удержать рубежи, занимаемые соединениями 48-го ск и 35-го гв. ск. Они были очень удобны для нанесения ударов как по правому флангу прохоровской группировки в направлении Плота, Яковлево, так и по флангу армейской группы «Кемпф». Ватутин потребовал от войск 5-й гв. танковой и 69-й армий принять все меры, чтобы удержать район междуречья.

В течение 13 июля наши войска продолжали атаки на восточном фланге танковой армии противника и против соединений 3-го тк, стремясь сковать его войска и не допустить перегруппировки сил для дальнейшего наступления.

Из отчета штаба 69-й армии:

Выступ, удерживаемый соединениями 48-го ск, давно уже торчал, как «кость в горле», между двух ударных группировок противника, вынуждая его держать значительные силы для обеспечения флангов. Разгромить обороняющиеся в междуречье войска 69-й армии 12 июля не удалось. На этот раз Манштейн решил покончить с ними путем проведения частной операции — встречными ударами корпуса СС из района Виноградовки и 3-го тк с плацдарма в районе Щолоково. В течение 13 июля противник, продолжая отражать атаки наших частей, проводил перегруппировку для осуществления запланированной операции. Характерный эпизод: 167-я пд противника в 8.40 запросила поддержку авиации для ликвидации прорыва русских у Непхаево (на участке 93-й гв. сд). Начальник штаба 2-го тк СС отказал: «Не стоит мельчить. Достаточно, если противник будет связан, нет необходимости снова отбрасывать его»^{434}.

Одновременно сильными разведотрядами противник прощупывал нашу оборону южнее Прохоровки и продолжал атаки из района Ржавец в направлении Шахово и на северо-восток. В то же время командование ГА «Юг» не отказалось окончательно и от намерения захватить важный узел дорог и одну из баз снабжения Воронежского фронта — Прохоровку.

Об этом свидетельствуют задачи, поставленные дивизиям 2-го тк СС на 14 июля:

Из оперативной сводки № 0183 штаба 26-й гв. тбр на 6.00 14 июля:

По данным нашей разведки, к 19.00 в районе сел Рындинка, Выползовка, Щолоково противник сосредоточил до 150 танков. Было отмечено появление в этом районе и танковой дивизии СС неизвестной нумерации (впоследствии эти сведения не подтвердились). Тем не менее командующий 5-й гв. ТА ставит решительную задачу: командиру 2-го гв. тк полковнику А.С. Бурдейному, заместителю командующего 5-й гв. ТА генерал-майору К.Г. Труфанову и заместителю командира 5-го гв. мк генерал-майору Лебедю:

Однако выполнить поставленную задачу не удалось, противник прочно удерживал занятые позиции. Реакцию нашего командования на действия противника можно проследить по целой серии отданных распоряжений. Из боевого распоряжения командующего фронтом, подписанного в 20.30 13 июля:

Во исполнение приказа фронта командующий 5-й гв. ТА в 1.35 14 июля уточняет задачи командиру 2-го гв. тк и командиру сводного отряда:

В свою очередь, командующий 69-й армией своим приказом № 001017/ОП от 14 июля поставил войскам следующие задачи:

Вполне понятно стремление нашего командования ликвидировать плацдармы противника на Северском Донце, с тем чтобы, опираясь на этот выгодный рубеж, не допустить прорыва противника в западном направлении. Однако сил, выделенных для выполнения поставленных задач, оказалось явно недостаточно. В междуречье оборонялись четыре стрелковые дивизии 48-го ск (81-я, 89-я, 93-я гвардейские и 375-я сд), которые понесли большие потери в людях и вооружении в предыдущих боях. Например, 81-я гв. сд, оборонившая важный рубеж Шахово, Рындинка, незадолго до этого вышла из окружения севернее Белгорода, потеряв там всю свою артиллерию. О состоянии дивизии говорится в боевом донесении ее командира генерал-майора И.М. Морозова от 13 июля 1943 г.:

Примерно в таком же положении находились и другие соединения 69-й армии. Так, на рубеже Ржавец, Авдеевка, выс. 222.1 занимала оборону 92-я гв. сд полковника В.Ф. Трунина, которая вступила в бой 7 июля. Она также попала в окружение, из которого вышла к 11 июля, имея большой некомплект вооружения. Из донесения командования 92-й гв. сд в Генштаб о потерях за период с 7 по 17 июля:

К тому же части и соединения 69-й армии испытывали недостаток боеприпасов, особенно артиллерийских, так как имеющийся транспорт не справлялся с их подвозом. Видимо, с учетом всех этих обстоятельств наступление с целью ликвидации плацдарма было отменено. Частям было приказано усилить оборону и быть в готовности к отражению атак противника.

Принимаются меры по усилению 48-го ск. В его интересах сосредоточивается сильная артиллерийская группировка: 48-й иптап 69-й армии выдвигается в район Плота с задачей создать противотанковый рубеж. Командиру 27-й пушечной артбригады приказано установить на участке Шахово, Выползовка два артдивизиона с целью недопущения прорыва на этом участке. Основные силы бригады выводятся на рубеж х. Киреев, с. Покровка для ведения огня по району с. Щолоково. Приказано подготовить данные для обстрела сел Шахово, Клейменово, Рындинка, Ржавец, Выползовка, Авдеевка. 32-й иптабр поставлена задача создать противотанковые узлы сопротивления на рубеже х. Львов, х. Киреев и с. Гнездиловка, х. Лутово. Готовность огня — 6.00 14 июля.

Серьезно усиливается и.35-й гв. ск 69-й армии. Ему были приданы 263, 290 и 496-й минп, 122-й и 130-й отд. батальоны ПТР. Поддерживать корпус должны были 10-я иптабр (532, 1243, 1245-й иптап), 315-й гв. мп, 448-й отд. гв. мдн.

Из распоряжения командующего артиллерией 69-й армии полковника Пырского командующему артиллерией 35-го гв. ск:

С рассветом 14 июля соединения корпуса СС и 3-го танкового корпуса противника одновременно начали наступление навстречу друг другу. Рубеж встречи двух группировок был согласован ими по радио. В 4.00 (6.00) тгп СС «Германия» дивизии «ДР» перешел в наступление в направлениях: Ивановский Выселок, Виноградовка, а тгп «Фюрер» — Ясная Поляна, Беленихино, Ивановка. Здесь оборонялись части 2-го гв. тк и 183-й сд, на участке южнее Беленихино — 295-й сп 183-й сд. На рубеже Лески, Тетеревино, высота 210.7 оборонялась 375-я сд (1241-й, 3-й батальон 1243-го и 1245-й сп без 1-го батальона). Удар 167-й пд, наступавшей в направлении Собачевский, Ивановка, Лески, пришелся по стыку этих двух дивизий.

К сожалению, из-за низкой оперативности управления частями и соединениями намеченные мероприятия по усилению обороны выполнялись с запозданием. И на этот раз наступление противника застало соединения 2-го гв. тк, когда они завершали перегруппировку. В 3.00 14 июля 4-я гв. тбр должна была сдать свой участок 4-й гв. мсбр, выйти на юго-западные окраины Виноградовки, где занять оборону совместно с 1500-м иптап, сменив 25-ю гв. тбр. Эту бригаду планировалось вывести в резерв 5-й гв. ТА. Однако перегруппировка сил корпуса началась с опозданием, и 4-я гв. тбр в составе 1-го тб и мотострелкового батальона при выдвижении на указанный рубеж была внезапно атакована ударной танковой группой тд СС «ДР» с южной окраины Виноградовки. Танкисты, потеряв 9 машин, начали отходить к Мал. Яблоново. Мотопехота противника, просочившись через лес юго-западнее Виноградовки, окружила мотострелковый батальон. Кольцо окружения оказалось неплотным, и мотострелкам удалось выйти из него на северо-западные окраины Ивановки, где они соединились с обороняющимися в Беленихино подразделениями 4-й гв. мсбр, усиленной 10 танками.

Шифротелеграмма командира 2-го гв. тк (8.50 14.07):

25-я гв. тбр стойко обороняла занимаемый рубеж по высотам восточнее Виноградовки, отбив несколько атак танков и мотопехоты противника. Бой в районе Беленихино и Ивановки шел примерно до 18.00. Все это время авиация противника интенсивно бомбила наши войска. Во время одного налета была разбита радиостанция штаба 4-й гв. тбр, связь со штабом корпуса прервалась.

В донесениях полка «Фюрер» тд «ДР» подчеркивалось ожесточенное сопротивление русских. Каждый дом в с. Беленихино пришлось брать с боем. При этом в ближнем бою немцы уничтожили 12 танков. Пехота 167-й пд при поддержке 20 танков попыталась в 13.30 овладеть с. Лески. Противник сумел просочиться на западную окраину села, но был остановлен огнем 3/1241-го сп 375-й сд. Под давлением превосходящих сил подразделения 4-й гв. мсбр и 4-й гв. тбр примерно в 16.40 отошли к Ивановке, оставив открытым левый фланг 6-й гв. мсбр и 25-й гв. тбр. В ходе боя 2-й батальон 4-й гв. тбр майора Кучеренко потерял 18 танков, из них сгоревшими 9. Подразделения батальона и мспб бригады без материальной части к 24.00 сосредоточились в Новоселовке^{445}.

Под сильным нажимом мотопехоты и танков противника, поддержанных ударами авиации, наши части в 19.00 оставили Ивановку, а затем и высоту 234.9, заняв оборону по западным отрогам балки между селами Жимолостное и Мал. Яблоново. Туда же отошли к 20.00 и подразделения 25-й гв. тбр. Противник продолжал накапливать бронетехнику в районе Беленихино, Ивановка, Лески, готовясь продолжить наступление.

Шифротелеграмма 2-го гв. тк. Молния (21.30 14.07):

Ответ Ротмистрова:

Приказ запоздал. Удержать указанные пункты не хватило сил. Перевес в бронетехнике был на стороне противника. Только в тд «ДР» к исходу 13 июля насчитывалось 83 танка и 24 штурмовых орудия. Наступление ее частей поддерживали крупные силы авиации. В составе противодействующих ей частей 2-го гв. тк на утро 14 июля оставался в строю 41 танк (в том числе: в 4-й гв. тбр — 12 Т-34 и 16 Т-70, в 25-й гв. тбр — 2 Т-34 и 9 Т-70, в 47-м гв. тп — 2 танка «Черчилль»), Оборонявшаяся в районе Шахова 2б-я гв. тбр имела 39 танков, в том числе 11 легких^{448}.

В связи с продвижением противника с северо-запада 2-й тб 26-й гв. тбр с одной ротой 1-го тб был переброшен на угрожаемое направление, заняв оборону отдельными группами 2–2,5 км юго-западнее Мал. Яблоново. Этот вынужденный маневр привел к серьезному ослаблению обороны Шахово. Здесь остались два стрелковых батальона (1-й 158-го гв. сп 51-й гв. сд и 1-й 1245-го сп 375-й сд), усиленных танковой ротой.

Из сообщения штаба 2-го тк СС:

Навстречу дивизиям 2-го тк СС с юго-востока наступала 7-я тд совместно с частью сил 19-й тд и 168-й пд. Бои в районе сел Щолоково, Ржавец, Выползовка не прекращались и ночью. В целях обеспечения правого фланга 3-го тк части 6-й тд противника продолжали атаки на северо-восток в направлениях Ржавец, Авдеевка и Казачье, Александровка.

Выдержки из оперативной сводки и донесений штаба 69-й армии за 14 июля передают напряжение боя:

Основной удар в этом районе отражала мотопехота 11-й и 12-й гв. мбр, оборонявших рубеж Рындинка, Шипы, Ржавец, Авдеевка, выс. 222.1. Так, в 17.00 14.7.43 танки противника прошли через боевые порядки 11-й гв. мбр. Пехота не дрогнула, пропустила танки через свои боевые порядки, продолжая удерживать занимаемый рубеж. Прорвавшиеся танки противника встретили танкисты 53-го гв. отп, находившегося во втором эшелоне с 13 июля. Полк силами 1-й и 3-й роты средних танков занимал оборону в Александровке, 2-й — в районе Авдеевка и 4-й роты легких танков — в Ново-Хмелевое (5 км северо-западнее Александровки. — Л.Л.). Танкисты сражались стойко и самоотверженно.

Из журнала боевых действий полка:

Соединения 2-го гв. тк с трудом сдерживали атаки противника. В ночь на 15 июля П.А. Ротмистров на помощь 2-му гв. тк выдвинул 10-ю гв. мбр. В 2.40 15 июля он отдает распоряжение командиру 2-го гв. тк:

Убедившись, что напрямую без больших потерь прорваться к Правороть не удастся, Хауссер в 19.10 14 июля уточняет задачи соединениям корпуса на 15 июля:

«Вместо того чтобы, как предусматривалось ранее, по достижении дороги Жимолостное, Правороть наступать на Прохоровку, 2 тк СС приказано повернуть на юг. <… > Вся авиация будет поддерживать при этом 2 тк СС.

Из приказа командира 167-й пд № 32 от 14 июля 1943 г.:

Таким образом, Хауссер в целях быстрейшего охвата соединений 48-го ск в междуречье с севера и одновременного создания внешнего фронта окружения вводит дополнительные силы — танковую группу от тд «АГ». «Зачистить котел» должны части 167-й и 168-й пд. Возобновить наступление противник планирует с 2.30 (4.30).

Обстановка в междуречье в течение дня 14 июля с каждым часом продолжала ухудшаться. Соединения 48-го ск начали испытывать острый недостаток в боеприпасах. Об ожесточенности боев в «мешке» и на рубеже сел Рындинка, Шипы, Выползовка, Авдеевка свидетельствуют цифры потерь. С 12 по 16 июля 12-я гв. мбр потеряла убитыми и ранеными 244 человека, 11-я гв. мбр — 1417 человек, в том числе 13 июля — 414, 14 июля — 394, 15 июля — 255^{455}. Понесли потери и другие части и соединения, оборонявшиеся в междуречье. Так, 2-й гв. тк, имевший к утру 14 июля в строю 80 танков, за 14 июля потерял подбитыми и сгоревшими 22 танка (из них 11 Т-34), убитыми, ранеными и пропавшими без вести — 651 человек^{456}.

Из доклада представителя Ставки маршала А.М. Василевского И.В. Сталину о положении 5-й гв. ТА на 14 июля, 21.00:

В докладе маршала А.М. Василевского, который основывался на данных разведки и донесениях соединений; силы противника, особенно в отношении количества танков, были преувеличены примерно в 2 раза. Некоторое представление о составе и состоянии соединений 3-го тк дают показания пленного:

По данным военного архива ФРГ, в 7-й тд на 13 июля в строю был 41 танк (из них 10 T-IV)^{459}. В ночь на 14 июля она переправилась по наведенному 60-тонному мосту на плацдарм в районе Щолоково, имея в строю всего 24 танка (к вечеру остался 21 танк). С утра эта дивизия совместно с 19-й тд, действующей с плацдарма в Рынденке (28 танков), начала наступать в направлении Шахово. К 20.00 подразделения 73-го и 74-го тгп 19-й тд вышли на восточную окраину Шахово. На Авдеевку наступала 6-я тд, в строю которой на 13 июля было 12, а к вечеру 14-го — 15 танков и 6 штурмовых орудий. Ее поддерживал 503-й батальон в составе 6 «тигров» и 228-й отдельный батальон штурмовых орудий (14 орудий)^{460}. Таким образом, сводному отряду генерала Труфанова, имевшему в своем составе на 14 июля примерно 100–110 танков и САУ, противостояло порядка 85–90 танков и штурмовых орудий противника. Видимо, в наших частях за танки противника принимали бронетранспортеры и самоходные гаубицы и пехотные орудия на самодвижущихся лафетах.

На действиях соединений 48-го ск отрицательно сказывалось отсутствие постоянного и твердого управления со стороны штаба корпуса. В чрезвычайно сложной обстановке он не мог наладить управление некоторыми соединениями и приданными частями. Начальник штаба фронта генерал Иванов был вынужден переподчинить части 89-й гв. сд и батальон 375-й сд, действующий в этом районе, командиру 81-й гв. сд генералу Морозову. Связь со штабом армии также то и дело прерывалась.

Из рапорта начальника связи 69-й армии полковника Макарова:

Командному пункту 48-го ск не везло: его по нескольку раз в день бомбила и авиация противника, и своя. Например, 12 июля генерал-майор 3.3. Рогозный был вынужден сменить место КП вечером после двух штурмовок своими самолетами (в 18.20–22 «Ил-2» и в 20.30 — еще 6 штурмовиков), не считая налетов авиации врага. В последующие дни (13 и 14 июля) его штаб и наблюдательный пункт в районе с. Лески также нещадно бомбили и свои, и противник.

В качестве слабого утешения можно привести примеры «меткой» бомбежки своих и в стане врага. Так, 13.07.43 г. в 10.20 (12.20) в плохих метеоусловиях и при ограниченной видимости, а также из-за неверного наведения шесть самолетов «Хейнкель-111» нанесли удар по КП 6-й тд в районе с. Ржавец. Согласно донесению, погибло 5 офицеров (среди них командир 114-го тгп и командир одного из его батальонов, командир батальона 228-го тгп) и 15 унтер-офицеров, были ранены 7 командиров подразделений и 49 унтер-офицеров и рядовых^{462}. А зенитчики 2-го тк СС умудрились несколько раз обстрелять и даже повредить свои самолеты-корректировщики «Хеншель-126» — знаменитые «рамы». Командир корпуса отметил, что у русских нет самолетов с подобными фюзеляжами, и потребовал срочно провести дополнительные занятия с расчетами зенитных орудий.

Командование 69-й армии, не зная положение соединений корпуса, не могло организовать им действенную поддержку огнем артиллерии и ударами авиации. Постоянные перебои со связью вынудили командующего армией сформировать оперативную группу управления с задачей выправить положение в корпусе.

К исходу 14 июля обстановка в «мешке» стала критической. Штаб 26-й гв. тбр сообщил:

В 8.55 15 июля Н.Ф. Ватутин подписал приказ № 248 командующим войсками 69-й, 5-й гв. танковой и 2-й воздушной армий:

«Противник, в силу допущенной беспечности командующих 5 гв. танковой и 69 армиями, к утру 15.7 овладел Лесками, Шахово, поставил под угрозу окружения 375, 93 и 89 сд 69 армии.

Приказываю:

Для организации совместного контрудара в создавшейся обстановке у Ротмистрова и Крючёнкина не было ни времени, ни сил. Положение соединений 48-го ск стремительно ухудшалось. Их надо было быстро выводить из «мешка», пока противник не замкнул кольцо окружения. И командир корпуса генерал-майор З.З. Рогозный, не имевший в это время связи с командующим 69-й армией, взял всю ответственность на себя и принял тяжелое решение. Частный боевой приказ № 003/ОП оперативной группы штаба 69-й армии на занятие нового рубежа обороны, где нет ни слова о приказе (разрешении) на отход (страховались?), лишь констатировал свершившийся факт.

Судя по всему, непосредственно организацией вывода войск из «мешка» занималась оперативная группа штаба 48-го ск, которая с 21.00 14 июля и до 2.00 15 июля находилась в с. Чурсино, а затем выходила из окружения вместе с войсками^{468}. Выход соединений 48-го ск из боя обеспечивали подразделения прикрытия. Отход и выход из окружения был осуществлен в ночь на 15 июля под прикрытием арьергардов в следующей последовательности: 89-я, 81-я, 93-я гвардейские дивизии. Последними выходили части 375-й сд. Наша авиация в ночь на 15 июля усиленно бомбила район Шахово.

Выписка из боевого приказа № 059 89-й гв. сд, 1.40 15.07.43:

Несмотря на активное противодействие противника, командование 48-го ск сумело вывести из окружения части всех четырех дивизий.

Боевое донесение командира 48-го ск на 10.40 15 июля 1943 г.:

В районе Жимолостное занял оборону и 158-й гв. сп 51-й гв. сд. Этот полк соединился со своей дивизией 22 июля.

Немецкие документы, в том числе отчетные карты, свидетельствуют, что части тд «ДР», продвигавшиеся с северо-запада, были остановлены ожесточенным сопротивлением наших арьергардов и подразделений прикрытия перед логом Сухая Плота^{471}. Немцы, известные своей пунктуальностью, не решились ночью переступить разгранлинию между 4-й ТА и АГ «Кемпф» и продолжить наступление вдоль дороги на Шахово. И с. Мал. Яблоново по состоянию на 23.00 (01.00) не было занято противником. Тем более что командир 7-й тд противника при переговорах по радио с тд «ДР» в ночь на 15 июля доложил, что продвижение его частей задерживается из-за большого количества мин. Во всяком случае, врагу до рассвета 15 июля не удалось полностью перекрыть пути отхода наших войск. Поэтому основная часть наших войск смогла выйти из окружения до того, как противнику удалось окончательно замкнуть кольцо.

В наиболее трудном положении оказались части 375-й сд, которая прикрывала отход других соединений корпуса. Дивизия в 3.00 15 июля получила приказ 48-го ск о выходе из боя с выделением подразделений прикрытия. Она начала отход по приказу в 7.30.

Выписка из журнала № 8 боевых действий 69-й армии:

Далее обстоятельства выхода дивизии из окружения можно проследить по докладу ее командира полковника П.Д. Говоруненко 17 июля Военному совету 69-й армии:

Не вышел из окружения и начальник штаба 1241-го сп гв. майор Меркулов.

Отход наших войск из района междуречья Липового и Северского Донцов был предрешен всем ходом боевых действий в течение 13 и 14 июля. Соединения 48-го ск, оборонявшиеся там, сделали все возможное для удержания занимаемого района. Однако отсутствие боеприпасов и недостаточная поддержка со стороны командования 5-й гв. танковой и 69-й армий не позволили им и далее сдерживать противника. В целом выход из окружения четырех дивизий и корпусных частей, несмотря на сложную обстановку, был проведен достаточно организованно.

Главное — удалось избежать излишних жертв. По ориентировочным подсчетам, на новый рубеж обороны удалось вывести около 25 тысяч человек, в том числе 18,5 тысячи солдат и офицеров пяти дивизий 48-го ск. К сожалению, избежать потери значительной части тяжелого вооружения, боевой техники и автотранспорта не удалось. По признанию немецкой стороны, танковый корпус СС во взаимодействии с 3-м замкнул так называемый «котел под Белгородом». Однако 69-я советская армия, действовавшая южнее Прохоровки, отошла, и большей части сил удалось избежать окружения^{474}.

Оставление выступа позволило, во-первых, сократить протяженность линии фронта на этом участке более чем в два раза, и войска 69-й армии за счет этого смогли уплотнить оборону. Во-вторых, появилась возможность отвести в тыл на отдых и доукомплектование дивизии, превратившиеся по численности в стрелковые полки. Выигрыш в интересах продолжения обороны был несомненен. Но оставление района междуречья, который длительное время разъединял усилия танковой армии Гота и группы «Кемпф», в еще большей степени оказалось на руку и противнику: сокращение протяженности фронта способствовало организации обороны в интересах последующего планомерного отвода своих главных сил в исходное положение.

Потери пяти стрелковых дивизий 48-го ск в ходе боев с 5 по 16 июля показаны в таблице 9. Достаточно беглого взгляда, чтобы понять, что донесение о потерях готовилось в спешке, в нем много нестыковок. При выходе из окружения штабные документы некоторых частей были утеряны. Видимо, поэтому не были учтены потери, понесенные соединениями ранее. Воистину, как сказал поэт: «Когда идут в атаку писаря, на мертвых не приходят извещенья»! Поэтому и данные в целом по корпусу далеко не полны. Так, потери 375-й сд, указанные в таблице, совершенно не соответствуют реальным, так как из окружения вышло менее 50 % от ее численности на 10 июля. За июль месяц дивизия потеряла более 5 тыс. человек, из них только убитыми и пропавшими — 3383 человека (39 % своего состава)^{475}.

183-я сд оборонялась на направлении главного удара 2-го тк СС, затем участвовала в контрударе 12 июля, и ее потери явно занижены, так как не указано число пропавших без вести. В то же время в 89-й и 93-й гв. сд количество пропавших без вести значительно превышает их общие потери за весь июль. В последующем были уточнены и потери 81-й гв. сд. В боях у г. Белгород, в окружении и при выходе из него дивизия потеряла по 9 июля включительно 1530 человек, в том числе безвозвратно — 925 (60 %).

Большое количество пропавших без вести объясняется тем, что выход из окружения и последующий отход проходил ночью, под огнем противника. Арьергарды и подразделения прикрытия не смогли пробиться из окружения. Несомненно, большая часть из числа пропавших без вести солдат и офицеров попала в плен. Многие воины отстали от своих частей или просто заблудились ночью. Воспользовавшись отсутствием сплошного фронта, они сумели выйти из окружения в последующие дни.

Известно отношение руководства страны к пленным во время войны и в послевоенное время. Печально знаменитый Мехлис выдвинул формулу — «каждый, кто попал в плен, — предатель Родины». Отсюда особое отношение к учету пропавших без вести военнослужащих. Командующий фронтом, отметив, что «среди имеющихся потерь в последних боях большая часть из них падает на без вести пропавших», 21 июля потребовал:

Таблица 9.

Примечания:

* Севернее Белгорода дивизия безвозвратно потеряла порядка 815 чел. При передаче се в 69-ю армию в ней числилось 5725 чел.

** К 18.07 было уточнено число пропавших без вести — 1857 чел. и раненых — 1309.

Неоднократные перегруппировки, проводимые чаще всего ночью, и вынужденный отход приводили к перемешиванию боевых порядков соединений. Особенно это характерно для 69-й армии, где противник «сматывал» нашу оборону. Большинство из числа пропавших без вести военнослужащих отстало и присоединилось к соседним частям. Некоторые, подобранные санитарами других частей, оказались в «чужих» медсанбатах и госпиталях. В результате проведенной работы удалось установить причины выбытия многих из числа пропавших без вести. Значительное количество военнослужащих было возвращено в свои части и подразделения. Так, в 6-й гв. армии в части 90-й гв. сд возвратилось 932 человека, в 67-й гв. сд число пропавших без вести сократилось на 2614 человек (вернулись в строй 1392, оказались в госпиталях 1222). Общее количество пропавших без вести военнослужащих по сравнению с ранее поданными донесениями значительно уменьшилось.

К утру 15 июля в районе Шахово уже не было сплошной линии обороны. Командование 48-го ск завершало вывод дивизий из «мешка». Танковые атаки противника отражали лишь бригады 2-го гв. тк и немногочисленные подразделения прикрытия и арьергарды стрелковых дивизий. Подразделения 26-й гв. тбр подполковника С.К. Нестерова, сдерживая атаки противника, с боем отошли от Шахово и к 6.00 закрепились на окраинах сел Плота и Мал. Яблоново.

Танковые части тд «ДР» и 7-й тд противника, соединившись между 5 и 6 часами 15 июля, сразу перешли к совместным действиям. Батальон пехоты с 20 танками атаковал подразделения 26-й гв. тбр в с. Плота, до 30 танков и батальон пехоты — Мал. Яблоново. Оборона 1-го танкового батальона была рассечена пополам. Танки противника ворвались на юго-западные окраины Плота и продолжали продвигаться к центру села. Бригада не выдержала атаки превосходящих сил противника, стала отходить.

Боевое донесение штаба 5-го гв. мк утром 15 июля:

Упрек, брошенный в адрес гвардейцев Бурдейного, был явно несправедлив. Танкисты, несмотря на вынужденный отход и большие потери, продолжали отражать атаки танков противника. В каком состоянии находился корпус, свидетельствует выдержка из боевого донесения его штаба от 15 июля на 3.00:

Таким образом, корпус, потеряв в последних боях 26 танков, к утру 15 июля имел в строю всего 32 боевые машины. Ремонтники бригад и корпуса вместе с экипажами не теряли ни минуты, стремясь быстрее возвратить в строй поврежденные боевые машины. Приходилось импровизировать, на ходу формируя сводные подразделения, и ставить им задачи, минуя прямых начальников.

Из донесения 2-го гв. тк:

В 8.50 15 июля села Плота и Мал. Яблоново были захвачены противником. Однако его дальнейшее продвижение было остановлено соединениями 5-го гв. мк. 10-я гв. мбр, закрепившись на восточных окраинах Жимолостное и северных и северо-восточных окраинах Плота, обеспечила занятие нового рубежа частями 93-й гв. и 375-й сд. В ходе боя 15 июля бригада потеряла убитыми и ранеными 272 человека и 13 танков, из них сгорело 4 танка Т-34.

Рубеж Шипы, Авдеевка, Александровка продолжали удерживать 11-я гв. и 12-я гв. мбр 5-го гв. мк. Их поддерживали 104-й гв. иптап, 409-й отд. гв. мдн и другие артиллерийские части. Попытки противника с ходу опрокинуть наши войска на вновь занятом рубеже были отбиты с большими для него потерями. В 20.00 15 июля 12-я гв. мбр была атакована двумя батальонами пехоты при поддержке 14 танков. Организованным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем атака противника была отбита, на поле боя противник оставил два сгоревших танка и 150 солдат и офицеров^{480}.

Соединения 35-го гв. ск также отразили атаки частей 3-го тк противника, наступавших в направлении Выползовка — Ново-Хмелевое. К исходу 15 июля положение в полосе 69-й армии полностью стабилизировалось. На следующий день противник проводил силовую разведку на широком фронте, прощупывая нашу оборону. Но существенных изменений в обстановке за день не произошло. Таким образом, 16 июля стал завершающим днем боев под Прохоровкой.

Оценивая результаты боевых действий в полосе 69-й армии, необходимо подчеркнуть следующее. Армия во взаимодействии с соединениями 5-й гв. танковой армии выполнила поставленную перед ней задачу и в конечном итоге остановила наступление противника. Соединения ее 48-го стрелкового корпуса при отсутствии резервов, недостатке вооружения (особенно артиллерии) и боеприпасов, отражая атаки танковых частей противника с запада и востока, сумели выстоять, а затем вовремя отошли и заняли подготовленный оборонительный рубеж.

В то же время необходимо отметить ряд недочетов, которые самым отрицательным образом сказались на ходе боевых действий. Командование армии, переоценив возможность наступления противника в направлении Корочи, недостаточно внимания уделяло усилению прохоровского направления. Вводимым в бой соединениям на неподготовленной местности назначались чрезмерно широкие полосы обороны. В ходе боев отмечались случаи потери связи и нарушения управления соединениями. Одной из причин этого было то обстоятельство, что армия только перед самым началом наступления противника получила корпусное управление 48-го ск. Генерал-майор З.З. Рогозный в командование корпусом вступил 4 июля — за сутки до начала оборонительной операции. О какой-либо сработанности внутри офицерского коллектива управления корпуса и слаженной работе со штабом армии и нижестоящими штабами говорить не приходится. Из-за неразберихи, допущенной при перегруппировке в ночь с 11 на 12 июля, противнику удалось почти без потерь прорваться в район Ржавец.

В связи с большими потерями, которые понесли войска фронта в двенадцатидневных непрерывных боях, и обнаруженным выдвижением двух танковых дивизий противника в направлении Белгорода Н.Ф. Ватутин в 10.00 16 июля отдал приказ о переходе к упорной обороне. Вот его преамбула:

Ставка ВГК, обеспокоенная развитием обстановки в полосе Воронежского фронта и возможностью дальнейшего наступления противника, 16 июля в 01.00 отдает приказ о передаче с 23.00 18 июля Степному фронту 7-й гв. и 69-й армий со всеми приданными им средствами усиления и армейскими тыловыми частями и учреждениями. Устанавливается разгранлиния между Воронежским и Степным фронтами с 19 июля: Старый Оскол, Скородное, Дальний Должик, Лучки (южные), все пункты для Степного фронта включительно. Ответственность за стык между фронтами возлагается на командующего Воронежским фронтом, для чего ему приказано в районе Призначное (8 км восточнее Прохоровки. — Л.Л.) иметь 5-ю гв. танковую армию^{482}.

Своим приказом от 17 июля 1943 г. 03 ч. 30 мин Ватутин определяет порядок вывода танковых соединений 5-й гв. ТА во второй эшелон:

Как видим, ни о каком разгроме противника не шло и речи, Ватутин был озабочен вопросами создания прочной обороны — приказом предусматривалось создание главной и второй полос обороны. Более того, 17 июля, когда уже появились явные признаки начавшегося отвода войск противника, он требует от войск совершенствовать оборону. Войска фронта приступили к выполнению приказа, проводя одновременно перегруппировку танковых соединений. И лишь в связи с обнаружением признаков подготовки противника к отходу каждой дивизии первого эшелона было приказано выделить по одному стрелковому батальону для проведения разведки боем, чтобы определить истинные намерения противника и взять контрольных пленных.

Командование ГА «Юг», отказавшись от наступления на Курск, не теряло надежды нанести максимальные потери советским войскам. Оно еще рассчитывало односторонним охватом окружить и разгромить основные силы 40-й армии, находившиеся в юго-западной части Курского выступа (операция «Роланд»^{484}). И только после этого Манштейн планировал отвести свои войска на исходные позиции. Он вспоминал:

О каком окружении на стыке обеих армий южнее р. Псёл после 16 июля могла еще идти речь? Здесь Манштейн, видимо, запамятовал. Предварительное распоряжение о подготовке к операции «Роланд» было принято 2-м тк СС 15.7 в 23.15. Окружение к этому времени уже состоялось, но наши войска прорвались из него. Что ж, такие вещи, когда путают даты и очередность событий, в мемуарах встречаются. Учитывая общее соотношение сил, сложившееся к этому времени на направлении Прохоровка, Курск, вряд ли противнику удалось бы прорвать наш фронт. Тем более что за войсками Воронежского фронта на первом фронтовом рубеже по р. Сейм к утру 12 июля уже развернулись соединения 53-й армии Степного фронта. Три ее дивизии создали прочный заслон на направлении Прохоровка, Курск. Так что в любом случае удар Манштейна на север «повис бы в воздухе».

Поворот же армии Гота на запад, о котором говорит Манштейн, также представляется весьма сомнительным предприятием, пожалуй, выгодным только нашему командованию. Это означало бы подставить свой тыл под удар наших войск. Ведь за счет отремонтированных машин и полученного пополнения в 5-й гв. танковой армии к 16 июля уже насчитывалось 419 танков и 25 САУ, а с учетом находящихся в пути и ремонте — 656^{486}. С 20 июля в состав Воронежского фронта была включена 27-я армия с 4-м гв. тк (255 танков). Ослабленная группа «Кемпф» (на 16 июля в ней числилось порядка 95 боеспособных танков, в том числе 15 «тигров», и штурмовых орудий) не выдержала бы их удара и не смогла обеспечить фланг и тыл 4-й танковой армии Гота.

В конечном итоге такое развитие обстановки только способствовало бы успеху контрнаступления двух фронтов — Воронежского и Степного. То, что немцы не смогли сделать, имея полторы тысячи танков, нельзя было совершить с пятьюстами, одновременно удерживая фронт вклинения. Стратегически, да и в оперативном отношении, исход оборонительной операции Воронежского фронта был уже предрешен, несмотря на некоторые просчеты, допущенные нашим командованием, и неудачи в тактическом плане.

Манштейн вспоминает: «<…> К сожалению, из этих планов ничего не получилось. <…> 17 июля ОКХ приказал немедленно снять весь корпус СС и направить в его распоряжение. В связи с таким уменьшением сил командование группы было вынуждено отказаться от запланированных ударов <…> и вернуть армии на исходные позиции»^{487}. Фельдмаршал не прочь свалить вину на ОКХ, на Гитлера, на плохие дороги, на кого угодно (это присуще почти всем военачальникам при постигшей их неудаче). А правда состояла в том, что в зоне его ответственности, в которую входил весь южный фланг советско-германского фронта (кроме Крыма), произошли серьезные изменения.

Советские Юго-Западный и Южный фронты 17 июля перешли в наступление. Войска ЮЗФ захватили на правом берегу Северского Донца плацдарм шириной по фронту около 30 и глубиной 10–12 км. Войска ЮФ в первый же день наступления прорвали хорошо подготовленную оборону немцев и захватили плацдарм на р. Миус. Так что 2-й тк СС в любом случае пришлось бы выводить из боя. Собственно, так и произошло: тд «ДР» и «МГ» пришлось перебросить на угрожаемое направление в Донбассе. И только тд «АГ» без тяжелого вооружения была направлена в Италию. А резервный 24-й тк был использован для отражения наступления на Северском Донце.

Для обороны района вклинения протяженностью до 150 км по фронту и глубиной 35 км противнику требовалось много пехоты, которой не хватало. Поэтому дальнейшее удержание захваченного плацдарма, особенно учитывая возможность ударов советских войск под его основание, стало весьма рискованным. И командование группы армий «Юг» приняло решение вывести главные силы из боя и отвести их на хорошо подготовленный рубеж, который они занимали до начала наступления. За счет почти двукратного сокращения фронта достигалась большая экономия сил, появлялась возможность часть их вывести в резерв.

Читатель, надеемся, уже убедился, насколько тяжелой оказалась обстановка для наших войск после неудачи контрудара 12 июля. В не менее сложной обстановке пришлось действовать войскам фронта и в период контрнаступления с целью восстановления обороны. Именно так назывался завершающий этап оборонительной операции в документах фронта.

В военной энциклопедии об этом периоде сказано кратко (очевидно, не только в целях экономии места): «<…> пр-к 16 июля начал планомерный отвод гл. сил в исходное положение. Войска Воронежского, а в ночь на 19 июля и Степного фронтов перешли к его преследованию и к 23 июля вышли на рубеж Черкасское, (иск) Задельное, Мелихово и далее по левому берегу р. Северский Донец. В основном это был рубеж, занимаемый сов. войсками до начала операции»^{488}.

Из текста не ясно, когда же перешли в преследование войска Ватутина? Почему войска Степного фронта не перешли в преследование немедленно после обнаружения отхода противника? Наконец, читателей, не говоря уж об историках, наверное, заинтересуют и такие вопросы: чем объясняется низкий темп преследования отходящего противника, по существу превратившегося в вытеснение противника, почему не удалось с ходу вклиниться в его оборону или хотя бы восстановить оборону по бывшему переднему краю? Попытаемся ответить на эти вопросы. Тем более что ход боевых действий в этот период, насколько известно автору, нигде и никогда подробно не рассматривался. Почему — станет ясно из дальнейшего рассказа.

В ночь на 17 июля авиаразведка фронта установила отвод танковых частей противником с переднего края в направлении Белгород, Томаровка. Только 17 июля с 7 до 14 часов из района Комсомолец в направлении на Бол. Маячки и Покровку прошло 12 колонн противника, в которых насчитывалось до 550 танков и самоходных орудий и до 1000 автомашин.

Наше командование сделало вывод, что противник начал отвод главных сил группы армий «Юг». В ответ на просьбу Ватутина дать войскам фронта время на приведение частей в порядок и необходимую перегруппировку (он просил двое суток) Ставка разрешила начать активные действия Жадову и Ротмистрову с 18 июля. Войскам 40-й армии было приказано наступать с утра 17.07.43^{489}. В течение 17–19 июля соединения 5-й гв. танковой армии продолжали приводить в порядок материальную часть (на 19 июля 180 танкам требовался средний и текущий ремонт).

Преследование отходящего противника в это время предполагалось вести сильными передовыми отрядами. Но части прикрытия противника, находившиеся в непосредственном соприкосновении с нашими войсками, оказали им ожесточенное сопротивление. Особенно сильные заслоны противник выставил на направлении действий 5-й гв. танковой армии. Передовые отряды соединений армии Ротмистрова в течение 17 июля после упорного боя заняли урочище Ситное, балку Моложавая, совхоз Комсомолец и Сторожевое, но были остановлены перед первым промежуточным рубежом противника. Оттеснить его удалось лишь на 4–5 км. Соединения 5-й гв. армии 18 июля наконец овладели высотой 226.6, форсировали Псёл и выбили противника из Козловки и Кр. Октябрь 19 июля они заняли Кочетовку и северную окраину Грезное. Части 6-й гв. армии сумели захватить только высоту в районе с. Верхопенье. В связи с большими потерями наступление пришлось приостановить.

Действия наших передовых отрядов противник расценил лишь как попытку нащупать слабые места в своей обороне. 19.7.43 командование 4-й танковой армии противника с удовлетворением отметило, что враг до сих пор не перешел к преследованию отводимого северного фронта. И в то же время не начал ожидаемого сильного наступления на фронте 52-го ак^{490}.

Главные силы фронта были введены в бой 20 июля. Командующий потребовал к 15.00 овладеть рубежом Выковка, Яковлево, а к исходу дня — Томаровкой. Это на глубине 40 км, за главной полосой обороны противника! Стремление Ватутина на плечах отходящего противника ворваться в глубину подготовленной обороны противника понять можно. Такая задача уже ставилась при вводе в сражение двух свежих и полнокровных гвардейских армий. Теперь ее должны были выполнить войска фронта, возможности которого значительно снизились. В связи с передачей Степному фронту 7-й гв. и 69-й армий из состава фронта убыло: сд — 17, иптабр — 3, иптап — 8, пап РГК — 5, минп — 3, гв. мп — 3, зенитных дивизий — 2, отдельных зенитных полков — 4, батальонов ПТР —11, тбр — 3, тп — З^{491}. К этому времени из состава 5-й гв. танковой армии были выведены в резерв Ставки 2-й гв. тк, 16-й и 80-й гв. минп. К тому же войска фронта к 21 июля потеряли не менее 100 тыс. чел.^{492}. Но требования Верховного Главнокомандующего надо было выполнять.

Но при этом опять совершенно не учитывалась сила сопротивления противника, который тщательно подготовился к отходу и отражению попыток русских перейти в немедленное преследование. Боем на промежуточных рубежах Манштейн планировал нанести им максимальные потери и выиграть время для эвакуации бронетехники, скопившейся на сборных пунктах и в ремонтных мастерских, и подготовки обороны на более выгодном рубеже, нежели прежний, с которого немцы начали наступление. При отходе противник угонял с собой местное население (несколько тысяч человек, в том числе всех мужчин старше 14 лет) и скот.

Перед отводом главных сил противнику удалось довольно точно вскрыть группировку наших войск. На отчетной карте 2-го тк СС она показана по состоянию на 19.00 (21.00) 18 июля^{493}. В соответствии с этим был определен порядок выхода из боя соединений армии Гота и группировка сил на промежуточных и конечном рубежах отхода. Танковые дивизии выводились из боя последовательно и только после того, как сдавали занимаемые рубежи назначенным частям. Основные силы тд «АГ» и «ДР» были выведены из боя и начали отход в ночь на 17 июля. Тд «АГ» выводилась в район Лучки и западнее, «ДР» — восточнее шоссе на Белгород от Кр. Поляны до Яковлево. Тд «МГ» была временно переподчинена 48-му тк. Предварительным распоряжением на перегруппировку новый передний край для ее частей был определен по высотам в 3–6 км от линии соприкосновения с противником на рубеже Кочетовка, Грезное, изгиб железной дороги. Западнее Кочетовки оборонялись части 11-й тд, восточнее — 167-й пд^{494}.

167-я пд, входившая в состав корпуса СС, была включена в 3-й тк группы «Кемпф». Она сменила части 19-й и 7-й тд на рубеже 1 км севернее Покровка, Плота, выс. 247.7, Мал. Яблоново, дорога в 1 км южнее Ивановские Выселки. Два полка первого эшелона дивизии заняли оборону на фронте до 16 км, третий полк развернулся на следующем промежуточном рубеже. Впереди на занимаемом рубеже остались подразделения прикрытия. На левом фланге стык прикрывал противотанковый дивизион дивизии. 503-й тяжелый батальон «тигров» (без одной тр) сосредоточился юго-восточнее Клейменово в готовности к маневру на угрожаемые направления. Дивизию поддерживал 54-й полк шестиствольных минометов и дивизион тяжелой артиллерии 3-го тк^{495}.

Всего в 3-м танковом корпусе на утро 17 июля насчитывалось (без 7-й тд, переданной в 48-й тк) 45 боеспособных танков (в том числе 15 «тигров») и 17 штурмовых орудий (228-й отб). 84 танка и одно штурмовое орудие нуждались, в краткосрочном ремонте, 30 танкам и 11 штурмовым орудиям требовался долгосрочный ремонт. К 18 июля в 6-й тд оставалось 18 боеспособных танков, включая 2 командирских (ее ударная танковая группа взаимодействовала с 168-й пд), в 19-й — 25 (2 командирских) танков и 21 ПТО (ударная танковая группа дивизии взаимодействовала с 167-й пд), в 503-м отб — 14 «тигров». В 167-й пд имелось 51 противотанковое орудие, в 168-й пд — 53^{496}.

В донесениях и в самом ходе боевых действий не просматривается замысел командования фронта по срыву планомерного отхода противника и его разгрому. Выдержка из боевого распоряжения Ватутина от 21 июля, 02.50:

В результате действия наших войск в основном свелись к нанесению фронтальных ударов, которые приводили к большим потерям в людях и технике. Так, в 5-й гв. ТА из имевшихся на 18 июля 439 танков и САУ к утру 20-го в строю остался 361^{498}.

Но самое главное — при таком способе действий не удавалось упредить противника в выходе на промежуточные рубежи. Тон боевых распоряжений и донесений менялся с каждым километром продвижения. Если сначала в них говорилось о небольших отрядах прикрытия противника, то теперь — о мощных арьергардах, усиленных танками и артиллерией, о контратаках. Вместо стремительного преследования дело свелось к вытеснению противника со средним темпом продвижения 3–5 км в сутки. Наши войска, наступающие вдоль шоссе Обоянь — Белгород, были остановлены в 5–7 км от переднего края бывшей главной полосы обороны.

В контрнаступление перешли из положения обороны, обойдясь минимальной перегруппировкой сил. Хотя в течение 18 и 19 июля можно было без особого риска создать более мощные группировки для нанесения ударов под основание образовавшегося выступа. Этому способствовала выгодная для наших войск конфигурация линии фронта. Не будем фантазировать, к чему могли привести удары по флангам вклинившейся группировки противника, уже приступившего к выводу из боя соединений 2-го тк СС, в условиях нашего превосходства в силах (все равно пришлось вводить в сражение войска 53-й армии с ее 1-м мех-корпусом) и завоеванного господства в воздухе. Об этом хорошо сказано в воспоминаниях К.К. Рокоссовского, С.М. Штеменко и Л.М. Сандалова (начальник штаба Брянского фронта) относительно действий наших войск при отходе противника из Орловского выступа.

Не использовал Ватутин и возможности по нанесению удара по западному флангу группировки противника, хотя на это его нацеливала Ставка ВГК при передаче фронту 27-й армии. Этого, судя по немецким документам, очень опасался Гот. Дивизии 52-го ак понесли большие потери: 332-я пд — 2770 чел., в том числе 89 офицеров (3,2 %); 255-я пд — 925 чел. (18 офицеров). Он решил усилить армейский корпус танками 39-го полка в составе 52-го отб «пантер»^{499}. Особенно его беспокоило положение на фронте 57-й пд, обороняющей рубеж шириной до 50 км. Ее переподчиняют 48-му тк.

В приказе 4-й ТА № 11 от 21.07.1943 отмечается, что противник с полудня 20 июля силами пехоты и танков атакует северный фронт танковой армии. Ожидаемое сильное наступление против западного фланга пока не подтверждается. Гот назначает конечный рубеж отхода с передним краем: выс. 215.4 (2 км вост. Каменный Лог. — Л.Л.), сев. окраина Каменный Лог, выс. 233.6, сев. окраина Триречное, южн. окраина Ново-Черкасское, сев. окраина Бутово, выс. 229.8, юго-вост. окраина Герцовка (запасной сборный пункт) и далее на запад в основном по старому переднему краю. От лесничества Журавлиный и восточнее переходили к обороне отходящие соединения АГ «Кемпф». Начало отхода было назначено на 47.30 21.07.1943, то есть в 20.30 (22.30)^{500}.

Командование фронта и Ставка не захотели тратить время на перегруппировку войск, хотя этому благоприятствовали и. общая обстановка, и завоеванное нашей авиацией полное господство в воздухе. Противник был вынужден выводить из боя не только танковые соединения, но и перебрасывать на другие направления (в район Орла и в Донбасс) наиболее боеспособные части своей авиации. В результате активность его в воздухе резко снизилась. Так, если 15 июля 8-й авиакорпус противника выполнил до захода солнца 706 вылетов, на следующий день — 499 вылетов, то 17 июля в небо поднялось только 138 самолетов, из которых значительная часть имела венгерские опознавательные знаки^{501}.

И наша авиация использовала благоприятно сложившуюся обстановку для нанесения ударов по отходящим войскам противника. Например, 1-я гв. бад совершила за 18 июля три групповых вылета, достигнув наивысшего напряжения в ходе оборонительной операции^{502}. Активно действовала и штурмовая авиация. 18 июля в 15.15 девятка «Илов» атаковала отходящую колонну машин с прицепами (всего 200–250 машин) в районе Меловое на дороге Дубрава, Бутово. Группа командиров 6-го тк 1-й танковой армии выразила восхищение результатами атаки специальной телеграммой в адрес авиаторов^{503}.

К сожалению, в который раз командование фронта недооценило возможности противника по сдерживанию наступления наших войск. А обороняться немцы умели. Они со времен Фридриха считали, что устоять легче, чем победить. Войска учили, что, отбив атаку, надо немедленно контратаковать, чтобы захватить пленных, оружие и боевую технику противника. В течение дня части противника упорно удерживали занимаемый рубеж, используя любую возможность для проведения коротких контратак. Затем под прикрытием арьергардов основные силы выходили из боя и отходили на следующий промежуточный рубеж. Первыми отходили батареи тяжелой артиллерии, которые развертывались на новом рубеже в готовности к открытию огня на максимальную дальность. Батареи легкой артиллерии и минометного полка вели огонь до 22.00 (24.00), стремясь ввести противника в заблуждение. Танки использовались для усиления пехотных частей и в качестве резерва их командиров. Выход из боя и отход арьергардов прикрывали многочисленные засады с использованием танков, в том числе «пантер». Подбитые боевые машины немцы уже не успевали эвакуировать и взрывали при отходе.

В полосе Степного фронта соединения 69-й армии, понесшие большие потери, приводили себя в порядок и 17 июля активных действий не вели. 92-я гв. сд, сдав свой участок обороны 252-й сд 53-й армии, была выведена в тыл для доукомплектования. В 96-й тбр и 148-м отп на 15 июля в строю имелось всего 12 танков, из них 4 легких. Армия получила в качестве пополнения 9348 человек, в том числе 48-й ск — 6574 (стрелковым соединениям досталось 1100 чел.). 18 июля и в ночь на 19-е действовали только передовые отряды. Противник отразил их атаки сильным артиллерийским огнем. В предвидении отхода немцы не жалели снарядов и мин.

Чтобы сорвать планомерный отход врага, нужны были дополнительные силы. 19 июля в 13.00 командующий войсками Степного фронта доложил представителю Ставки Жукову: «По данным авиации и боем устанавливается отход противника в южном и юго-западном направлении. Идет бой за Плоты и Александровку. Решил немедля ввести Саломатина и две сд Манагарова. Задача — стремительным ударом преследовать противника в направлении Шахово, Гостищево, Белгород, к исходу дня 20.7 перерезать шоссе Обоянь — Белгород в районе Ерик, Шопино, Гостищево. Крючёнкин В.Д. — преследует вдоль левого берега р. Сев. Донец на Белгород. Шумилов М.С. — Мясоедово, Старый Город. Прошу утвердить»^{504}.

Основные силы Степного фронта перешли в наступление в 4.00 20 июля. Части 214-й и 233-й сд 53-й армии, введенные в бой из-за правого фланга 69-й армии, к исходу дня овладели Лески, Малиновкой и завязали бой за Волобуевку, Чурсино и Клейменово. Соединения 69-й армии овладели Ржавцем, Кураковкой, Стрельниковом, Казачьим. Противник оказывал упорное сопротивление частями прикрытия и боем на промежуточных рубежах, неоднократно переходя в контратаки силами пехоты и небольших групп танков. Более того, он счел возможным перебросить часть танков и артиллерию в полосу наступления войск Воронежского фронта.

Иногда ошибочно считают, что основные силы 3-го тк армейской группы «Кемпф» были выведены из боя к 18 июля. Судя по архивным документам, они также выводились из боя постепенно, по мере сокращения фронта вклинения. 20 июля были выведены из боя 19-я тд и тд СС «МГ», а затем и 332-я пд. 11-я тд 48-го тк действовала западнее шоссе, прикрывая направление на Быковку. По мере усиления нажима советских войск вдоль шоссе Обоянь — Белгород на угрожаемое направление был переброшен 503-й отб «тигров» (15 боеспособных машин) — к 2.30 20 июля в район станции Сажное, затем в район Смородина (западнее р. Липовый Донец). Части 6-й тд 21 июля также совершили маневр на левый фланг 167-й пд и оседлали шоссе Обоянь — Белгород.

Промежуточный рубеж, проходящий примерно по рубежу прежней второй полосы обороны, продолжали удерживать 255-я пд, 3-я и 11-я тд, 167, 168 и 198-я пд противника. К этому времени танковые дивизии СС «АГ» и «ДР», а также 7-я тд сосредоточились западнее Белгорода. Мд «ВГ» начала выдвижение в район южнее Сумы для последующей переброски в район Брянска^{505}.

Официально оборонительная операция Воронежского фронта завершилась 23 июля. Эта дата напрямую связана с приказом Верховного Главнокомандующего от 24 июля 1943 г. об итогах оборонительного периода Курской битвы:

Этот приказ, имевший большое политическое и пропагандистское значение, был немедленно доведен до войск. Но по требованию Сталина войска Воронежского и Степного фронтов продолжали наступать, и ожесточенные бои на южном фасе Курского выступа продолжались и после 23 июля. Судя по ежедневным сводкам о потерях наших и немецких войск, боевые действия в этот период носили крайне напряженный характер. Достаточно сказать, что 5-я гв. ТА с 21 по 31 июля потеряла порядка 4,5 тыс. человек (43 % от общих потерь в июле). И это при том, что с 24 июля она, передав занятый рубеж соединениям 5-й гв. армии, была отведена в тыл для приведения бронетехники в порядок. Всего армия в период с 12 по 24 июля потеряла 439 танков и САУ, в том числе 276 Т-34, 128 Т-70, 11 МК-4 «Черчилль», 1 °Cу-76, 14 СУ-122^{507}.

Армия Жадова, продолжая наступать, с 21 по 31 июля потеряла около 11 тыс. человек. Об ожесточенности боев после официального завершения оборонительной операции красноречиво говорят ее потери, которые после 23 июля составили 7814 человек — треть от общих потерь за июль. Потери по дням наступления распределились следующим образом: 24 июля — 763 человека, 25-го — 2126, 26-го — 1258, 27-го — 609, 28-го — 1190, 29-го — 465 и 30-го 1403^{508}.

Войска Степного фронта в течение дня 23 июля, продолжая наступление, продвинулись на 2–5 км и после упорных боев овладели 8 населенными пунктами. Особенно упорное сопротивление противник оказал в районе Мелихово, которое в течение дня несколько раз переходило из рук в руки. К 22 часам наконец удалось овладеть этим важным пунктом. Войска 7-й гв. армии восстановили свой прежний передний край по р. Северский Донец до устья р. Разумная.

С утра 24 июля войска Степного фронта продолжили наступление, стремясь полностью восстановить оборону по прежнему переднему краю и выйти к главной полосе обороны противника. Бои велись до полного истощения физических и моральных сил личного состава. Части 89-й гв. и 183-й сд лишь 26 июля после ожесточенных боев овладели Хохлово и Шишино. В трех стрелковых полках 93-й гв. сд к 24 июля осталось 2458 человек, из них активных штыков, то есть тех, кто непосредственно может идти в атаку, всего 754. Дивизия потеряла за четыре дня наступления более 715 человек убитыми и ранеными. Командир дивизии доложил, что продолжает проводить сокращение тыловых подразделений. 26 июля части дивизии освободили Дальнюю Игуменку. Противник отошел на западный берег Липового Донца. Сводному отряду автоматчиков удалось 28 июля захватить небольшой плацдарм на правом берегу реки в районе Шишино (8 км севернее Белгорода). Командование требовало продолжать форсирование, но в дивизии осталось к этому времени всего 220 активных штыков. Остатки отряда пришлось отвести назад. Дивизия перешла к обороне назначенного рубежа только с 30 июля^{509}.

30 июля Конев доложил Сталину, что с 16.00 войска Степного фронта возобновили наступление на правом крыле и после ожесточенного боя 53-я армия овладела районом высоты 244.7 и восточной опушкой леса западнее Вислое (15 км севернее Белгорода). Части 107-й сд 69-й армии вели бой юго-западнее Киселево. 7-я гв. армия, отразив две атаки противника силою до батальона пехоты с 10 танками, удержала захваченный плацдарм на западном берегу Северского Донца в районе Соломино^{510}. В связи с большими потерями дальнейшие попытки полностью восстановить оборону по бывшему переднему краю в полосе фронта успеха не имели. Но настойчивые атаки наших войск продолжались вплоть до конца июля. Они, видимо, имели цель сковать силы противника, не допустить их переброски на другие участки фронта.

Войска Степного фронта в составе 7-й гв., 53-й и 69-й армий с 20 по 31 июля потеряли свыше 34 тыс. солдат и офицеров, в том числе 69-я армия — порядка 14 тыс. А оба фронта за этот период — более 50 тыс. человек. Вот во что обошлось нашим войскам «преследование разгромленного противника»! Выйдя на рубеж Новая Горянка (7 км южнее Ново-Ивановка), Герцовка, Черкасское, Триречное, Каменный Лог (1,5 км северо-восточнее Задельное), Дружный, Киселево, Хохлово, Мелихово, Ястребово, Разумное и далее по восточному берегу р. Северский Донец, наши войска перешли к обороне и начали подготовку к белгородско-харьковской наступательной операции.

Таким образом, Манштейну удалось в основном беспрепятственно отвести войска на прежний хорошо оборудованный в инженерном отношении рубеж. 27 июля 1943 г. тд «АГ», передав 97 танков и тяжелое вооружение дивизиям «ДР» и «МГ», убыла в Италию. Эти дивизии, имевшие в своем составе 203 исправных танка, включая 23 «тигра» и 75 штурмовых орудий, сначала убыли в резерв ГА «Юг», затем были переброшены в Донбасс, где наряду с 3-й тд участвовали в контрударе с целью ликвидации захваченного нашими войсками плацдарма на р. Миус.

По мнению маршала Г.К. Жукова: «Это ему [Манштейну] удалось сделать вследствие исключительной переутомленности наших 1-й танковой, 6-й и 7-й гвардейских армий, а также недостаточной активности 5-й гвардейской танковой армии»^{511}. В условиях жесткой цензуры Жуков не мог сказать, что причина крылась не столько в переутомленности личного состава, сколько в больших потерях фронтов. А вот активность армии Ротмистрова и более эффективное использование, ее соединений на этом этапе операции в немалой степени зависели от самого Жукова, который координировал действия Воронежского и Степного фронтов. По словам маршала, войска ВФ и СФ, выйдя 23 июля к переднему краю немецкой обороны, не могли сразу перейти в контрнаступление, хотя этого и требовал Верховный Главнокомандующий. И ему с большим трудом удалось выпросить у Сталина восемь суток передышки. В чем заключалась и во что обошлась войскам эта «передышка», сказано выше.

Противник, удержав конечный рубеж отхода, намеченный Готом (показан пунктиром на схеме 2), создал на подступах к Белгороду с севера и северо-востока нечто вроде предполья перед главной полосой обороны, включив в него хорошо оборудованные позиции 52-й гв., 375-й и других стрелковых дивизий, занимавших здесь оборону до 5 июля, с их инженерными сооружениями и минными полями. Но это не спасло гитлеровцев от разгрома.

На третий день общего контрнаступления — 5 августа, ровно через месяц с начала операции «Цитадель» — Москва салютовала войскам в честь освобождения этого старинного русского города.