Прохоровка. Без грифа секретности

Глава 3 БОИ ПОД ПРОХОРОВКОЙ 10 и 11 ИЮЛЯ ПОДГОТОВКА КОНТРУДАРА

Манштейн в предвидении встречи с танковыми резервами русских наращивает усилия на прохоровском направлении — Планы немецкого командования на 10 июля — Ватутин усиливает 69-ю армию, но ставит ей непосильную задачу — Ставка обеспокоена стремительным продвижением противника. Брань Молотова — Методы работы командующего фронтом. А где же начальник штаба? — Противник захватил плацдарм на северном берегу р. Псёл — Угроза прорыва тылового оборонительного рубежа 6-й гв. армии нарастает — Подход и развертывание армий Ротмистрова и Жадова — Замыслы сторон на 12 июля — Подготовка фронтового контрудара — Содержание боевых задач соединений 5-й гв. танковой армии.

По плану операции «Цитадель» ударные группировки групп армий «Центр» и «Юг» должны были соединиться восточнее Курска на четвертый день операции — 8 июля. Закончился пятый день операции. Оценивая его результаты, Манштейн не мог не понимать, что время начало работать на противника и шансы на успех наступления тают с каждым часом. Темп продвижения в глубину обороны противника резко снизился: на обояньском направлении 48-й тк к 10 июля продвинулся всего на 25 км — в среднем 5 км в сутки. Контрудары и контратаки по флангам основной группировки не позволили противнику сконцентрировать свои силы на главном направлении. Было выиграно время для выдвижения стратегических резервов. Прорыв двух оборонительных рубежей русских и вклинение в их оборону на 25–28 км дорого обошлись немцам. К исходу 9 июля численность боеготовых танков и штурмовых орудий в группировке Манштейна снизилась примерно до 43 % по отношению к составу на 1 июля. То есть за пять дней операции было выведено из строя более 800 танков и штурмовых орудий (в том числе по техническим причинам оказалось небоеспособным большое количество новых танков «пантера»). Но большая часть из них подлежала восстановлению, причем в короткие сроки.

Принято считать, что гитлеровское командование решило прорываться к Курску через Прохоровку только после того, как встретило упорное сопротивление на направлении Томаровка, Обоянь. В некоторых публикациях прямо говорится о переносе главного удара танковой армии Гота с обояньского направления на прохоровское. Более глубокий анализ содержания немецких документов показывает, что противник и не планировал наносить его на Обоянь. На этом направлении, вдоль шоссе Белгород — Курск, гитлеровцы ожидали встретить наиболее подготовленную оборону русских. Поэтому планом ОКХ главный удар был намечен несколько восточнее этого крупного населенного пункта. Манштейн сместил его еще более на восток, чтобы во взаимодействии с группой «Кемпф» глубже охватить основные силы Воронежского фронта.

В приказе Гота по 4-й ТА на операцию «Цитадель» от 28.06.43 сформулирована задача 2-го тк СС: наступая в северо-северо-восточном направлении в день «X», то есть в первый же день, прорвать 1-ю позицию русских, 2-ю позицию прорвать на участке Лучки, Яковлево, развивать наступление, обходя Обоянь справа, на Курски восточнее. В качестве первой цели наступления названа Прохоровка. В приказе № 17 4-й ТА о задаче 2-го тк СС сказано так: «Достигает окрестностей Прохоровка основными силами, двигаясь южнее Псёла. Ближайшей целью являются Прохоровка и переправы через Псёл в окрестностях Васильевки». Соответствующий приказ нацеливал на Прохоровку и части 3-го тк^{174}. То, что главный удар силами группы армий «Юг» наносился не на Обоянь, а значительно восточнее, подтверждается и рубежом ее ближайшей задачи Прилепы (10 км западнее ст. Пристень), Обоянь на глубине 55–60 км (ширина рубежа 40 км). Выполнить задачу первого дня операции по прорыву двух полос обороны 6-й гв. армии гитлеровцам не удалось.

Об обстоятельствах выработки этого решения на наступление рассказывает в своих воспоминаниях в 1947 г. начальник штаба 4-й ТА генерал Ф. Фангор:

Исходя из этой оценки, Гот еще за полмесяца до начала операции «Цитадель» сделал вывод, что «находящиеся восточнее Курской дуги русские моторизованные и танковые силы столкнутся с оперативной группой «Кемпф». По имеющимся на сегодня сведениям, численность и сила этих соединений такова, что одна армейская группа «Кемпф» будет не в состоянии уничтожить их. Вероятно, потребуется развернуть на восток для участия в танковом сражении и 4-ю танковую армию с ее обоими танковыми корпусами, обеспечив ее тыл пехотными дивизиями. Было бы неправильно выделить для этого только один танковый корпус 4-й танковой армии, а другой оставить наступать на север. Необходимо уничтожить как можно более наступательных средств противника. Это возможно только в том случае, если все танковые силы оперативной группы Кемпфа и 4-й танковой армии будут повернуты для удара в тесном взаимодействии по восточному флангу противника. Лишь после проведения этой части операции можно будет осуществить соединение с 9-й армией^{176}.

Так что, вопреки широко распространенному мнению, командование ГА «Юг» с самого начала планировало после прорыва второй полосы обороны русских наступать главными силами 2-го тк СС на северо-восток южнее р. Псёл, а его правым флангом — через Прохоровку. В целях обеспечения главных сил 4-й ТА с востока группа «Кемпф» должна была силами 6-й тд наступать через Сабынино также в направлении Прохоровки.

Но наступать на север, имея на левом фланге 1-ю ТА русских, было опасно. Именно стремление разгромить соединения армии Катукова и привело к смещению главных сил 4-й ТА от изначально намеченного направления главного удара. Однако Катуков, уклонившись от открытого столкновения вне подготовленных оборонительных рубежей, не дал охватить свой левый фланг, оказавшийся открытым после прорыва противника восточнее Яковлева. Русские оказали неожиданно упорное сопротивление и к исходу 9 июля сумели закрепиться на рубеже юго-западнее Пересыпь и по рекам Солотинка и Пена. 48-й танковый корпус понес большие потери: к 10 июля в строю оставалось примерно 200 танков (с учетом «пантер») и штурмовых орудий. Имея меньшую по сравнению с корпусом Хауссера численность, за 5 дней операции он потерял в 1,6 раза больше солдат и офицеров (5,5 тыс.), чем 2-й тк СС. Сюда надо добавить и потери тд «АГ», которая с 7 по 9 июля действовала против 1-й ТА. При этом все дивизии корпуса и тд «АГ» были скованы боями с соединениями М.Е. Катукова. На прохоровском направлении танковому корпусу СС, дивизии которого понесли сравнительно меньшие потери, удалось, как считал враг, добиться успеха. После массового выхода из строя в результате боевых потерь и по техническим причинам танков «пантера» основу мощи армии Гота составлял 2-й тк СС. Согласно донесениям дивизий, в корпусе на 19.00 10 июля было 249 боеспособных танков и штурмовых орудий. На 24.00 этого дня, по данным оберквартирмейстера 4-й ТА, во 2-м тк СС в строю их было уже 273.

Однако наши войска, удержав район между реками Липовый Донец и Северский Донец, не позволили соединиться 4-й ТА и 3-му тк груипы «Кемпф», соединения которого топтались в районе Мелихово, Хохлово. И для обеспечения своего правого фланга Готу пришлось задействовать, кроме 167-й пд, и части тд «ДР», которые также оказались скованными боем с танковыми корпусами русских.

В довершение всего в 20.00 9 июля разведка противника установила выдвижение из Старого и Нового Оскола новых танковых и моторизованных частей русских. Новую угрозу, надвигающуюся с северо-востока, игнорировать было невозможно, особенно учитывая медленное продвижение соединений генерала Кемпфа. Все это и подтолкнуло Гота к решению: не прекращая активных действий против танковой армии Катукова, нарастить усилия на прохоровском направлении, вернув тд «АГ» в полосу действий 2-го тк СС.

Несмотря на отставание от графика наступления и большие потери, командование противника довольно оптимистически оценивало сложившуюся обстановку:

Не исключается даже возможный отвод сил русских из Курского выступа. «Отвод пехотных соединений с прочного фронта западнее Курска вероятен, но пока не установлен твердо». И далее: «Противник на участке у изгиба ж/д линии имеет более крупные танковые силы (от 80 до 100 танков), однако после тяжелых ударов 8.07.1943 его командование еще не оправилось от шока^{177}.

Дальнейший план действий противника можно проследить по документам немецкого командования. Вечером 9 июля Г. Гот подписал приказ № 5:

В целях выполнения поставленной задачи СС — овладеть Прохоровкой и высотами западнее ее — командир 2-го тк СС решает перегруппировать свои силы и, в свою очередь, определяет задачи на 10 июля дивизиям корпуса (приказ-задание подписан в 22.00 9 июля):

Таким образом, Гот, следуя плану операции, стремится обеспечить себе выгодные условия для разгрома вы двигающихся танковых резервов русских. Для этого он ставит задачу прорвать их очередной оборонительный рубеж и овладеть важным узлом дорог Прохоровка и высотами западнее. Именно поэтому тд СС «МГ», вместо того чтобы наступать 9 июля на Прохоровку по кратчайшему и наиболее доступному направлению, была нацелена на преодоление заболоченной поймы р. Псёл. С захватом плацдарма на ее северном берегу она получала свободу маневра: для удара как в восточном направлении — во фланг выдвигающимся резервам русских, так и в западном — для свертывания подготовленной обороны на реке в целях содействия 48-му тк при ее форсировании. Одновременно планируется завершить разгром остатков группировки русских в излучине р. Пена, чтобы высвободить соединения 48-го тк для совместных действий с корпусом СС. Задача по обеспечению левого фланга ударной группировки возлагается на 332-ю и 255-ю пехотные дивизии 52-го ак.

Хауссер, в свою очередь, в предвидении встречи с противником путем рокировки тд «АГ» в центр боевого порядка корпуса собирает свои силы юго-западнее Прохоровки в единый кулак. Справа дивизия «ДР», сдав часть своего участка 167-й пд, сосредоточивается в районе Тетеревино, Ясная Поляна, Калинин. Действующей на левом фланге дивизии «МГ» возвращают дивизион 150-мм шестиствольных минометов и батальон штурмовых орудий. Правый фланг создаваемой компактной группировки корпуса обеспечивает 167-я пд.

На основании приказа 2-го тк СС командир тд «АГ» бригадефюрер Т. Виш в 22.15 9 июля 1943 года своим приказом № 17 поставил задачу частям:

Далее командир дивизии определяет средства усиления и задачи частям дивизии.

Обращает на себя внимание проработанность приведенных выше документов противника. Кроме боевых задач, сформулированных в самом общем виде, в них предусматриваются задачи по разведке, меры по обеспечению стыков и флангов, все действия войск строго увязаны по времени, указываются разграничительные линии и основные вопросы взаимодействия, боевого и тылового обеспечения, связи.

Враг спешит и бросает в бой то, что есть под рукой. Так, задачу на захват Прохоровки и выход на ее восточную окраину получил 2-й тгп, усиленный ротой «тигров» танкового полка, саперной ротой и 5-й зенитной батареей. Остальным частям дивизии требовалось время на перегруппировку и приведение себя в порядок после тяжелых пятидневных боев. Танковый полк дивизии должен был расположиться вдоль дороги Тетеревино, Лучки (вне населенных пунктов) в готовности наступать за 2-м тгп. 1-й тгп должен был сосредоточиться в восточной части Бол. Маячки в готовности к наступлению с задачей захватить Сторожевое, Ямки и Прохоровку.

Судя по немецким документам, в том числе и отчетным картам, немцы в ходе операции достаточно полно вскрыли группировку и состав противостоящих им соединений. Не стало для противника неожиданным и появление наших танковых резервов в районе Прохоровки 9 июля. Командование 4-й ТА не только знало о подходе в этот район танкового корпуса (18-й тк), но и ожидало подхода дополнительных сил. Анализ боевых документов 2-го тк СС приводит к выводу, что противник в целях разведки в тактической глубине обороны широко использовал самолеты-корректировщики, агентуру абвера и разведгруппы, в состав которых включались бывшие военнопленные и перебежчики. Наиболее надежные из «хиви» действовали в составе боевых и разведывательных подразделений врага. В этих же целях использовалась и трофейная техника, в том числе и танки Т-34. Выявить такие группы в обстановке отхода при неизбежном перемешивании частей и подразделений было чрезвычайно трудно.

В связи с прорывом второй полосы обороны 6-й гв. армии и продвижением противника на глубину 28 км две ее дивизии и 96-я тбр, а также 81-я гв. сд 7-й гв. армии оказались в полосе 69-й армии, фронт которой непомерно растянулся. В целях создания прочной обороны на занимаемом рубеже и обеспечения твердого управления войсками командующий фронтом приказал:

Этим же распоряжением 49-й ск (111-я и 270-я сд) 69-й армии был включен в состав 7-й гв. армии, разгранлиния с которой проходила: р. Разумная, Мясоедово, Аркадьевка, Новосёловка, Нечаевка, Велико-Михайловка.

Генерал В.Д. Крючёнкин в связи с полученной задачей был поставлен перед трудным выбором. Он должен был уничтожить противника в районе Мелихово, обратив особое внимание на прикрытие прохоровского направления (на правом фланге) и обеспечение своего левого фланга. Другими словами, ему предлагалось сосредоточить основные усилия в обороне одновременно и на правом, и на левом фланге армии. Разгромить же 3-й тк противника в составе трех танковых дивизий в районе Мелихова можно было только активными действиями войск в ущерб выполнению основной задачи — обороне. Подобная постановка задач войскам без учета их боевых возможностей была характерна для Ватутина. Это можно расценивать как своеобразную страховку с его стороны. А командующему армией опять не ясно, где же сосредоточить основные усилия — то ли на левом, то ли на правом фланге? Ну, а на фразу об уничтожении противника в Мелихове он и внимания не обращает, так как сил для этого нет — тут бы фронт удержать.

Чем же располагал генерал-лейтенант Крючёнкин? Ниже приводится перечень стрелковых соединений, вошедших в состав армии, их численность и вооружение к началу операции. Соединения, особенно гвардейские, были неплохо для военного времени укомплектованы личным составом и вооружением. Однако некоторые из дивизий к моменту передачи понесли большие потери в личном составе и вооружении, другие имеющимися средствами транспорта могли поднять лишь один боекомплект (б/к) боеприпасов.

Таблица 7

Примечание: данные по 89-й гв. сд даны на 10 июля; 81-я гв. сд вела тяжелые бои в окружении севернее Белгорода.

В полосе обороны 69-й армии под Прохоровкой после ухода 5-го гв. и 10-го тк, кроме 2-го гв. тк, оставался еще 2-й тк, находившийся в непосредственном подчинении командующего фронтом. Ватутин, предупредив командира корпуса, что противник на фронте Васильевка, Беленихино сосредоточил не менее 250 танков и 10 июля может перейти в наступление на этом участке, тут же переподчинил его командующему 69-й армией.

Станция Прохоровка, у которой разыгрались основные события 10–16 июля, располагалась сразу за армейским (тыловым) рубежом обороны, передний край которого проходил по рубежу: северный берег р. Псёл, Богородицкое, Тетеревино, Жимолостное, Новосёловка, Выползовка, Мазикино. На подступах к станции в полосе До 25 км оборонялись части 183-й сд^{183} (см. схему 4).

Боевой порядок дивизии был построен в один эшелон. В связи с выходом противника на рубеж западнее железной дороги 295-й и 227-й сп дивизии получили приказ выдвинуться на рубеж, занимаемый ранее частями 5-го гв. тк.

Наиболее удобным местом для применения танков противника был участок между поймой реки Псёл и глубокими балками у х. Сторожевое. На этом направлении участок Васильевка, выс. 258.2, (иск) Виноградовка, свх. Октябрьский шириной 9 км оборонял 285-й сп подполковника А. К. Карпова. Полк с его десятком орудий не мог обеспечить надежной обороны этого важного направления, на котором следовало ожидать удара танковой дивизии противника^{184}. Поэтому для усиления обороны в противотанковом отношении были задействованы танки 2-го тк. В районе Андреевка и Михайловка заняла оборону 99-я тбр (в строю 35 танков, из них 19 легких), у х. Сторожевой — 169-я тбр подполковника И.Я. Степанова (19 танков, из них легких — 6), между ними, на рубеже (иск) Михайловка, железная дорога, (иск) х. Сторожевой — 26-я тбр полковника П.В. Пискарева (27 танков)^{185}. В бою 8 июля. 26-я тбр потеряла половину из 53 своих танков и 150 человек пропавшими без вести. Боевые машины всех трех бригад были зарыты в землю. Кроме того, каждая бригада имела задачу подготовить контратаки. Так, 99-я тбр подполковника Л.И. Малова получила приказ подготовить контратаки в двух направлениях: Михайловка, Грезное и Михайловка, выс. 255.9 (8 км юго-западнее Васильевки).

Западнее на правом берегу р. Псёл заняли оборону части 52-й гв. сд 6-й гв. армии. В дивизии на 10 июля насчитывалось вместе с пополнением 4024 солдата и офицера (прибыло 2439 человек, из них 1600 из числа считавшихся пропавшими без вести). Ключевой позицией здесь являлась выс. 226.6, на скатах которой окопался 3-й мсб 11-й мсбр 10-го тк. Перед рассветом 10 июля эсэсовцы повторили попытку переправиться через реку и захватить плацдарм. Но и эта атака была отбита огнем всех средств 52-й гв. сд и 11-й мсбр, батальоны которой вели бой на высоте 226.6 и в Васильевке.

В ночь на 10 июля командующий 69-й армией уточнил задачу командиру 48-го ск генерал-майору З.З. Рогозному: 48-му ск (183, 93, 89-я сд, 121, 123-й батальоны ПТР) оборонять рубеж Васильевка, Тетеревино, Гостищево, (иск.) Хохлово, не допустить прорыва танков противника. Особое внимание обратить на направления Красный Октябрь, Прохоровка, Призначное и Шопино, Сабынино, Большие Подъяруги. 93-я гв. сд должна была к 5.00 10.07.43 г. сменить 2-й гв. тк, который выводился в район Беленихино, Лески, Шахово, Дальний Должик.

В 3.00 В.Д. Крючёнкин предупредил командиров 48-го ск и 2-го тк, что противник сосредоточил крупную группировку танков на фронте Васильевка, Беленихино и с утра 10.07.43 г. надо ожидать его наступления в восточном и частью сил в юго-восточном направлении. Командарм потребовал отразить наступление противника, не допустив прорыва занимаемого рубежа. Кроме того, 2-й тк должен был подготовить контратаки:

— на северо-запад в общем направлении Грезное, Кочетовка;

— на юго-запад в общем направлении Беленихино, Яковлево;

— на юг;

— на юго-восток совместно со 2-м гв. тк.

По примеру своего начальника командарм тоже решил подстраховаться.

Как следует из отданных распоряжений, командующий 69-й армией несколько переоценил опасность ударов противника в восточном и даже юго-восточном направлениях. Зная, что в район Прохоровки уже вышли соединения 5-й гв. ТА, он не предпринял никаких мер по усилению обороны на основном танкодоступном направлении пехотой, считая, что подразделений 285-го сп 183-й сд и танков 2-го танкового корпуса достаточно для отражения удара противника.

До 10 июля соединения противника в основном вели силовую разведку в своих полосах практически по всему фронту, стремясь нащупать слабые места в нашей обороне. Особую активность гитлеровцы проявляли на направлении Тетеревино, свх. Комсомолец, где они еще 6 июля сумели вклиниться в нашу оборону у высоты 258.2. Разведка установила в районе Тетеревино сосредоточение более сотни танков. Захваченный 10 июля у совхоза пленный 3-го батальона 3-го полка тд СС «МГ» на предварительном допросе показал: «3-й полк 9.7.43 рано утром по тревоге на машинах был переброшен в район Козловка, Васильевка с задачей овладеть ими и закрепиться. 9 июля он видел в этом районе до 40 танков»^{186}.

Странно, но из протоколов допросов захваченных в ходе операции пленных, даже офицеров (как мы далее убедимся), следует, что в дивизиях СС было по три танко-гренадерских полка, не считая танкового. Это противоречит архивным немецким данным. Интересно, что Штадлер в своей книге не придерживается штатной нумерации частей дивизий СС. Например, он пишет «боевая группа «Беккер» в составе 1-го танко-гренадерского полка», хотя по официальной нумерации это 5-й тгп 3-й дивизии СС «МГ».

Не исключено, что в дивизиях СС было какое-то нештатное формирование типа резервного (запасного) полка. По крайней мере, в октябре 1943 года третьи гренадерские полки были официально введены в штат танковых дивизий СС. Но скорее всего все дело в неточном переводе: 111./«Т» — это третий батальон полка «Туле» дивизии «Тотенкопф (Мертвая голова)». Между тем путаница с нумерацией частей эсэсовских дивизий зачастую приводила к неправильной оценке состава противодействующих соединений противника.

В 5.30 10 июля до батальона пехоты при поддержке десяти танков атаковали в направлении сел в пойме реки. В результате двухчасового боя атака противника была отбита. В 12.35 противник повторил атаку после сильного огневого налета. И в этот раз наша оборона устояла. На случай отхода мотострелков 11-й мсбр саперы 52-й гв. сд заминировали мосты.

Донесения из тд «МГ»:

В 14.00, уточнив начертание нашего переднего края и выявив расположение огневых средств, противник перешел в атаку силами до полка мотопехоты с танками и разведывательного батальона. Хауссер спешит прорваться к Прохоровке на участке между р. Псёл и железнодорожной насыпью. Он не стал дожидаться сосредоточения всех сил дивизии «АГ». Основным объектом атаки противника был опорный пункт в совхозе Комсомолец, который прикрывал наиболее удобный проход к станции. Совхоз атаковали подразделения 2-го тгп, усиленного ротой «тигров», батареей САУ и саперной ротой, при поддержке артиллерии дивизии «АГ» и 55-го минометного полка (без одного дивизиона) шестиствольных минометов. Слева наступал разведывательный батальон дивизии, усиленный батареей противотанкового дивизиона. Одновременно боевая группа тд СС «МГ» атаковала Васильевичу и Андреевку (см. схему 5).

Батальоны 285-го сп 183-й сд огнем всех средств и танков при поддержке дивизионов 623-го артполка дивизии отразили и эту атаку. В 13.30 15-й гв. оттпп (отдельный тяжелый танковый полк прорыва. — Л.Л.) 2-го тк контратаковал правофланговые подразделения мотопехоты и танки противника, продвигавшиеся вдоль железной дороги. Тяжелые английские пехотные танки МК-4 («Черчилль») с их 57-мм орудиями оказались бессильны перед броней и мощью 88-мм пушек «тигров», которые наступали впереди. Даже средние немецкие танки T-IV они могли поражать на дистанции не более 300 м, а те их — на 1000 м. Кроме того, по боевому порядку полка нанесли удар самолеты противника.

Бойцы и командиры полка продемонстрировали пример самопожертвования в неравном бою с наступающими танками, но смогли лишь задержать продвижение противника. Полк понес большие потери — из 12 танков на ходу осталось 3, причем 5 подбитых танков остались на территории, занятой врагом, а один танк пропал без вести вместе с экипажем. Был убит командир 1-го батальона старший лейтенант Королько, ранено 12 человек, в том числе и командир 2-го батальона капитан Иванин, получил тяжелую контузию в танке исполняющий обязанности командира полка подполковник Франков. По существу полк перестал существовать как боевая единица. Оставшиеся в строю 4 танка «Черчилль» были переданы 169-й тбр и поставлены в засаду у совхоза «Сталинское отделение».

Немцы приостановили наступление и даже отошли, чтобы не попасть под бомбы своей авиации. С утра дождь и низкая облачность не позволяли применить авиацию. К полудню погода улучшилась, и противник на полную мощь использовал эскадрильи 8-го авиакорпуса 4-го воздушного флота. К сожалению, наша истребительная авиация не смогла прикрыть наземные войска от ударов с воздуха. Немцы заблаговременно выслали на вероятные маршруты подлета наших истребителей сильные патрульные группы и свободных охотников, которые связали их боем, тем самым обеспечив своим бомбардировщикам возможность безнаказанного бомбометания.

Сразу после бомбежки позиции полка были атакованы танками и мотопехотой. На этот раз понесшие большие потери подразделения 285-го сп не выдержали удара. 2-й батальон, оборонявший совхоз, был рассеян. К 15.00 противник овладел этим важным опорным пунктом и х. Ивановский Выселок. Бойцы 1-го батальона группами и поодиночке отошли в район обороны 11-й мсбр в Васильевку, 3-й батальон при поддержке 169-й тбр продолжал удерживать х. Сторожевое.

Из донесения тд СС «АГ»:

Можно представить моральное состояние солдат и офицеров полка: 8 июля их обстреляли с тыла и «проутюжили» свои танки, 9 июля по ним нанесли удар свои штурмовики, затем их обстреливали и бомбили гитлеровцы. Кто осмелится после всех испытаний, выпавших на долю бойцов подполковника Карпова, бросить упрек в их адрес? После боя командование полка занялось сбором бойцов, отошедших к Прохоровке. Штаб полка доложил, что в строю осталось 898 из 1508 человек. Командир полка принял решение из остатков 1-го и 2-го батальонов создать сводный батальон^{188}.

Противник попытался развить достигнутый успех. Его правая боевая группа преодолела насыпь железной дороги по обе стороны х. Ивановский Выселок. Левая группа, овладев совхозом Комсомолец, начала продвигаться вдоль грейдера. Но на пути движения вражеских танков саперные подразделения противотанкового резерва фронта сумели установить внаброс противотанковые мины. А танкисты 26-й бригады, быстро выдвинувшись к высоте 241.6, встретили их огнем с места. Кроме того, противник попал под перекрестный огонь 99-й тбр и 1502-го иптап из сел, расположенных в пойме реки, и батарей 27-й иптабр полковника В. А. Малышкова с рубежа окраина Прохоровки, Ямки, Сторожевое. Попав в «огневой мешок», гитлеровцы не смогли развить первоначальный успех и были остановлены на северо-восточной окраине совхоза.

В 14.40 начальник штаба 48-го ск полковник Щеглов направил с офицером связи донесение генералу А.Ф. Попову:

На документе есть отметка о том, что он был получен в 16.20. Время было упущено. Учитывая неудачу контратаки 15-го гв. оттп, командир 2-го тк решил отражать атаки противника огнем с места.

В излучине р. Псёл ожесточенный бой продолжался весь день. К 19 часам гренадеры боевой группы «Беккер» дивизии «МГ» форсировали реку и захватили участок берега шириной 800 метров, пытаясь продвинуться в направлении высоты 226.6. Группа «Баум» преодолела реку у х. Ключи и стала развивать наступление в северном направлении на х. Веселый. Немцы овладели первой и второй траншеями и подошли к хутору. В 21.15 из дивизии «МГ» Хауссеру доложили, что высота 226.6 взята. Но контратакой 151-го гв. сп и учебного батальона дивизии противник был выбит из второй траншеи. А к 4.00 утра 11 июля части 52-й гв. сд сумели вытеснить противника и из первой траншеи в районе х. Ключи, но полностью очистить излучину не удалось. Немцам удалось прочно закрепиться на плацдарме в районе Красный Октябрь (у х. Ключи) и на скатах высоты 226.6^{190}.

Постепенно напряжение боя спало, только в районе х. Сторожевое бой продолжался до полуночи. Наши войска отразили атаки частей корпуса СС, не позволив немцам прорвать оборонительный рубеж и с ходу овладеть станцией. За день боя противник смог продвинуться на 2–2,5 км. Однако оставление одного из важнейших опорных пунктов — совхоза Комсомолец и захват противником плацдарма на правом берегу р. Псёл ухудшили положение обороняющихся на юго-западных подступах к станции. На занимаемом рубеже оборонялись поредевшие подразделения 285-го сп, усиленные танками бригад 2-го тк, которые тоже понесли серьезные потери. В 26-й тбр, закрепившейся на северо-восточных скатах выс. 241.6, после боя 10 июля на ходу осталось всего 12 танков (из них 9 легких). Не лучше было состояние и других бригад корпуса. Оборона подступов к Прохоровке нуждалась в немедленном усилении.

В течение 10 июля положение на фронте 6-й гв. и 1-й танковой армий также оставалось чрезвычайно сложным. В 4 часа утра, воспользовавшись слабо прикрытым промежутком между 3-м мк и 6-м тк, немцы перешли в наступление на высоту 243 и после трехчасового боя заняли ее. Перегруппировав свои силы, противник отбросил 200-ю тбр и вышел к окраинам Новенькое, охватив фланг 6-го тк и 184-й сд. Изолированные одна от другой отдельные группы танков и мотопехоты 200-й и 112-й тбр продолжали вести бой. Лишь с наступлением темноты им удалось сосредоточиться в районе Березовка. В результате тяжелых боев 6-й тк понес большие потери. К исходу 10 июля в его составе оставалось на ходу 35 танков и не более 10 противотанковых орудий. С наступлением темноты штаб корпуса приступил к сбору разрозненных частей и подразделений и к организации противотанковой обороны.

Другая крупная группировка немецких танков из района Новоселовки повела наступление на позиции, занимаемые частями 10-го тк. Прорвавшиеся отдельные группы немецких танков были частично уничтожены огнем артиллерии и контратаками, остальные отброшены в исходное положение. 3-й мк во взаимодействии с пехотой и артиллерией 309-й сд в течение дня отражал попытки противника прорваться к северу на Обоянь. Части 31-го тк в течение всего дня отражали атаки противника, удержав занимаемые позиции.

10 июля П. Хауссер сделал следующие выводы из данных разведки:

В сводку тд «ДР», очевидно, вошли танки 5-го гв. тк, который в окружении в районе ур. Козинка 6 июля и в ходе контрудара понес значительные потери.

Противник также понес большие потери. Количество боеспособной бронетехники в армии Гота снизилось наполовину. К полудню 10 июля она потеряла безвозвратно 64 танка и штурмовых орудия, 462 единицам бронетехники требовался ремонт. К 19.00 (21.00) 10 июля в соединениях 2-го тк СС оставалось 272 боеспособных танка и штурмовых орудия: «АГ» — 79, «ДР» — 89, «МГ» — 104. В это число вошли 27 боевых машин (из них 5 «тигров»), отремонтированных с 1 по 10 июля в танкоремонтных мастерских^{192}.

Общие потери корпуса СС с 4 по 10 июля включительно составили не менее 206 танков и штурмовых орудий (по другим данным — не менее 236 танков), то есть 46 % от их количества на утро 4 июля (451). При этом большая часть подбитых боевых машин получила незначительные повреждения, которые устранялись вблизи переднего края. 153 единицам бронетехники требовался краткосрочный ремонт, 20 проходили долгосрочный ремонт, и 2 танка нуждались в отправке в Германию. Безвозвратные потери за этот период составили всего 13 % от общих потерь — 20 единиц (в том числе 2 «тигра» и 3 штурмовых орудия)^{193}.

Примерно такое же положение было и в 3-м тк. Например, к исходу 10 июля в результате двухдневных ожесточенных боев в районе Мелихово в 6-й тд из 107 танков в строю осталось 47. Но безвозвратные потери в период 4—10 июля в 7-й и 19-й тд составили всего 10 и 3 танка соответственно.

В связи с большими потерями и отставанием группы «Кемпф», а также упорным сопротивлением русских и их активными действиями на флангах у командования ГА «Юг» возникли колебания по поводу дальнейшего использования сил.

В 10.00 11 июля при обсуждении создавшейся обстановки в районе ст. Долбино (14 км юго-западнее Белгорода) на совещании Манштейн задал вопрос генералу Кемпфу:

— Сможет ли 3-й тк продолжить наступление в северном направлении или же придется повернуть на юг 4-ю ТА?

Кемпф ответил, что это будет известно, как только будет взята возвышенность к востоку от Сабынино (6 км восточнее ст. Гостищево. Речь идет о возвышенности в районе Шляхово. — Л.Л.) — этим вечером, не ранее.

Начальник штаба 4-й ТА предложил как можно скорее высвободить дивизию «ВГ» и переместить ее в район Пересыпь на р. Псёл (5 км западнее Веселый, то есть западнее дивизии «МГ». — Л.Л.), чтобы дивизия смогла начать наступление 13 июля. Но прежде дивизия должна будет атаковать 6-й тк и заставить его отойти. На предложение Манштейна о повороте 2-го тк СС на юг он ответил:

— Было бы хорошо, если бы 2-й тк СС сохранил направление движения на северо-восток, потому что все остальное ранее было задумано вокруг этого (выделено мною. — Л.Л.). Было бы лучше использовать для атаки в южном направлении 24-й тк^{194}.

Знаменательное совещание. Повернуть 4-ю танковую армию или даже только один танковый корпус СС на юг — навстречу АГ «Кемпф» — означало отказ, хотя бы и временно, от развития наступления на север. Это свидетельствует о серьезных сомнениях Манштейна в благополучном исходе операции. Но предложением о повороте армии Гота или ее части на юг он скорее всего просто хотел показать генералу Кемпфу, что от него зависит конечный успех операции, побудив того к более активным действиям.

А причины для колебаний были. Общая обстановка на Курской дуге начала меняться в пользу советских войск. Наступление ударной группировки ГА «Центр», вклинившейся в оборону Центрального фронта на глубину 10–12 км, было практически остановлено. Воронежский фронт был усилен двумя армиями. К утру 11 июля на тыловом рубеже начали развертываться соединения 5-й гв. армии.

Рассказывает ее командующий генерал-лейтенант А.С. Жадов:

Согласно приказу генерала Жадова, 32-й гв. ск (13-я и 66-я гв. сд и 6-я гв. вдд) к утру 11 июля должен был занять оборону по р. Псёл на участке Обоянь, Ольховатка, 33-й гв. ск (95-я, 97-я гв. сд и 9-я гв. вдд) — на рубеже Семеновка, Веселый, южная окраина Прохоровки. К этому времени назначенные участки обороны были заняты соединениями 5-й гв. танковой армии. Однако Ротмистров отвел свои соединения с занимаемого рубежа, не поставив в известность Жадова. Поэтому смена войск прошла неорганизованно.

Участник боев под Прохоровкой Г.А. Олейников приводит краткий пересказ разговора по телеграфу командующего фронтом с П.А. Ротмистровым:

Можно понять командующего танковой армией: он стремился отвести свои соединения в глубину обороны, чтобы сохранить для них свободу маневра. Ведь уже было принято принципиальное решение на проведение контрудара. Оставалось выбрать направление и рубеж ввода армии в сражение. На утро 11 июля была запланирована рекогносцировка в районе Шахово с командирами корпусов. Однако это не может служить оправданием нежелания согласовывать важные вопросы взаимодействия с командующим 5-й гв. армии. К тому же развертывание, а затем отвод бригад 18-го танкового и 5-го гв. механизированного корпусов вряд ли остался незамеченным для противника.

Окончательно остановить противника пока не удавалось. О тяжелом моральном состоянии командования Воронежского фронта в связи с неудачами и сильнейшем психологическом давлении из Москвы можно судить по воспоминаниям члена Военного совета фронта Н.С. Хрущева:

Тут Никита Сергеевич опять поднапутал. К исходу 10 июля противник, продвинувшись на глубину примерно 30 км, лишь несколько вклинился в третью полосу обороны. Но обеспокоенность Ставки положением на Воронежском фронте можно было понять. При планировании оборонительной операции командование фронтом расчет строило на удержании противника в пределах тактической зоны обороны. Естественно, основное внимание — на подготовку и инженерное оборудование главной и второй полос обороны, которые возводились в основном силами соединений первого и второго эшелона армий. Командование систематически проводило проверки готовности инженерных сооружений с выездом на места.

По вполне понятным причинам армейскому (тыловому) рубежу уделялось значительно меньше внимания и сил. Многое, что было запланировано, сделать не удалось, так как местные жители использовались в основном на строительстве аэродромов и железной дороги Старый Оскол — Ржава, а саперным частям на это не хватило времени. Согласно отчетам, к началу наступления противника работы по оборудованию армейского рубежа 6-й гв. армии были выполнены на 77 %^{199}.

Однако в действительности оказалось, что более или менее была подготовлена только первая позиция, состоящая из ротных опорных пунктов глубиной до одного километра. Батальонные районы обороны были намечены на картах и в лучшем случае отрекогносцированы на местности. В глубине полосы работы даже не начинались. Так, на рубеже Прелестное, свх. Октябрьский, высота 252.2, с. Ямки, х. Сторожевое окопные работы начали производиться уже в ходе оборонительной операции. Выдвигавшиеся на этот рубеж соединения были вынуждены строить оборону, по существу, с самого начала: заниматься самоокапыванием, создавать систему огня, минировать танкоопасные направления. Несколько лучше в этом отношении обстояло дело непосредственно на участках обороны частей 183-й сд, которые продолжали оборудование позиций уже в ходе боев.

Командующий 69-й армией генерал В.Д. Крючёнкин, на этот раз правильно оценивший возникшую угрозу прорыва противника к станции, принимает меры по усилению обороны. Резервов у него не было. Прежде всего решили уплотнить оборону на самом опасном направлении за счет перегруппировки 227-го сп 183-й сд. Полк получил задачу в ночь на 11 июля занять рубеж выс. 241.6, Сторожевое. Однако противник уже вышел на этот рубеж. Поэтому подразделения развернулись на рубеже Сторожевое, Виноградовка, Жимолостное с задачей прикрыть южные подступы к станции.

Принимаются меры по ускорению выдвижения к Прохоровке 58-й мсбр корпуса генерала А.Ф. Попова, которая была на подходе. По численности она равнялась полнокровному стрелковому полку, но нуждалась в усилении артиллерией^{200}. К 21.00 бригада сосредоточилась в с. Красное (6 км юго-восточнее станции). Пехота находилась в пути уже третьи сутки и нуждалась в отдыхе. Но в 0-16 11 июля командир корпуса приказал немедленно маршем вывести бригаду в район Михайловка, Андреевка, лес севернее Сторожевое, высота 245.8. При этом имеющимся транспортом в первую очередь выбросить на Рубеж обороны артиллерию, минометы, ПТР, обеспечив их мерами боевого охранения. По занятию 58-й мсбр своего рубежа обороны танками и огневыми средствами 99-й, 26-й и 169-й тбр организовать узлы сопротивления в районах обороны мспб 58-й мсбр по указанию ее командира. Готовность обороны к 4.00 11.07.43 г.^{201}. На выход в указанный район, находившийся в 15–17 км от с. Красное, и создание обороны отводилось три часа!

В состав 48-го корпуса В.Д. Крючёнкин включил 81-ю гв. сд генерал-майора И.К. Морозова. До этого дивизия четыре дня вела тяжелейшие бои в окружении в районе Старый Город, Ближняя Игуменка (северо-восточнее Белгорода). Утром 10 июля она только вышла из окружения, потеряв при этом всю дивизионную, полковую и противотанковую артиллерию. На 3.00 11 июля соединение насчитывало порядка 3500–4000 человек^{202}. Дивизия заняла оборону во втором эшелоне на рубеже выс. 147.0, Волобуевка, Сажное, Кривцово, Щолоково с задачей прочно удерживать этот рубеж и быть в готовности совместно с 2-м гв. тк контратаковать противника, наступающего на Прохоровку.

К 11 июля темп продвижения противника замедлился, но угроза прорыва армейского рубежа обороны оставалась реальной. Тем более что к этому времени фронт потерял свыше 55 тыс. чел.^{203}. Кардинально переломить обстановку в свою пользу можно было только вводом в сражение переданных фронту армий А.С. Жадова и П.А. Ротмистрова. В ночь на 11 июля Военный совет Воронежского фронта доложил в Ставку, что в шестидневных боях на обояньском направлении противник понес огромные потери и не имеет больше резервов. И поэтому ударную группировку на прохоровском направлении он сосредоточил за счет ослабления своих флангов. Этот вывод имел под собой основание. Но, как показали последующие события, урон, нанесенный противнику, был значительно преувеличен и ему удалось сохранить свои наступательные возможности.

По согласованию со Ставкой командование Воронежского фронта приняло решение нанести утром 12 июля контрудар войсками пяти армий. Основная роль в контрударе отводилась 5-й гв. танковой армии, задачу которой поставил лично Н.Ф. Ватутин. По воспоминаниям П.А. Ротмистрова, командующий фронтом знал, что одна треть армии состоит из легких танков Т-70, которые практически не могли в открытом бою успешно бороться со средними немецкими танками. А значит, еще до начала сражения в расчеты закладывалась возможность больших потерь.

Первоначально контрудар намечалось нанести с рубежа Васильевка, свх. Комсомолец, Беленихино, который в основном обеспечивал нанесение удара во фланг основной группировке противника, наступавшей вдоль обояньского шоссе. Однако командование фронта с некоторым запозданием среагировало на усиление группировки противника на прохоровском направлении. Перегруппировка 10-го тк, а затем и 5-го гв. тк в полосу 1-й танковой армии усилила ее оборону, но отрицательно сказалась на устойчивости обороны на подступах к Прохоровке. В результате к исходу 10 июля рубеж, первоначально намеченный для контрудара, был в значительной мере утрачен.

Необходимо было срочно усилить оборону на стыке 6-й гв. и 69-й армий. Были приняты меры, чтобы ускорить выход на угрожаемое направление соединений 5-й гв. армии. Согласно приказу командующего фронтом, на рубеж х. Веселый, с. Васильевка, х. Сторожевое к утру 11 июля предстояло выйти двум стрелковым дивизиям 33-го гв. ск генерал-майора И.И. Попова. В излучину р. Псёл на рубеж х. Веселый, х. Полежаев выдвигалась 95-я гв. сд. полковника А.Н. Ляхова, на рубеж с. Васильевка, с. Прелестное, х. Ямки — 9-я гв. вдд полковника А.М. Сазонова.

10 июля в 14.30 командующий 5-й гв. армией потребовал к 4.00 11.07.43 г. занять указанные рубежи, обратив особое внимание на противотанковую оборону, для чего в первую очередь выбросить на рубеж обороны артиллерию. В ходе выдвижения задачи дивизиям были уточнены с учетом результатов боя 10 июля. Так, в связи с задержкой 9-й гв. вдд с выходом на рубеж западнее Прохоровки распоряжением командира 33-го ск полоса обороны 95-й гв. сд была расширена до свх. Октябрьский (иск).

Из воспоминаний командующего 5-й гв. армии А.С. Жадова:

К сожалению, при совершении марша в своем тылу соединения армии не выделили сильные передовые отряды, что осложнило занятие назначенных им рубежей обороны. Обстановку усугубляла несвоевременная информация штаба фронта со стороны подчиненных штабов, которые зачастую теряли связь с соединениями и не всегда знали истинное положение дел в своих полосах обороны.

Командующий фронтом вынужден был сам запрашивать обстановку. Так, в 12.40 11 июля Николаев (Н.Ф. Ватутин) запрашивает по телеграфу начальника штаба 69-й армии полковника Протаса:

В результате переговоров выяснилось, что штаб 69-й армии не знает обстановки на прохоровском направлении, не имеет связи с левофланговой дивизией 5-й гв. армии и не знает, какую задачу она выполняет. Речь шла о 9-й гв. вдд, которая в это время уже вела бой западнее Прохоровки. О каком взаимодействии между соседними армиями в этом случае может идти речь?

Командующий фронтом вынужден сам растолковывать, какие танки стоят на вооружении приданных армии танковых полков! Выяснилось, что в 148-м отп осталось не 4 танка «Черчилль», а 13 Т-34 и 2 Т-70, а в 96-й тбр, соответственно, — 24 и 5.

Николаев:

Эта несколько пространная выдержка из переговоров по телеграфу многое говорит о серьезности создавшейся обстановки на прохоровском направлении 11 июля и одновременно о стиле и методах работы командования фронта и подчиненных ему штабов. Командующий вынужден был лично «скрести по сусекам», чтобы найти хоть какие-то средства для усиления обороны на угрожаемом направлении, детально расписывать порядок перегруппировки и переподчинения 15 танков! Значит, у него не было уверенности, что в противном случае это распоряжение будет своевременно выполнено. Не секрет, что при переподчинении соединений, особенно средств усиления, соответствующие начальники зачастую хитрили, затягивали передачу и «грабили» передаваемые части. А маневр силами и средствами вдоль фронта и так занимал значительно больше времени, нежели из глубины^{209}.

Отнюдь не желая как-то принизить достоинства Н.Ф.Ватутина, действительно талантливого военачальника, хотелось бы отметить, что длительная работа в штабах наложила отпечаток на его методы работы в должности командующего фронтом.

На этот счет есть интересные наблюдения К.К. Рокоссовского. В ноябре 1944 г. в полосе 1-го УФ, которым командовал Н.Ф. Ватутин, противник перешел в наступление и снова овладел Житомиром. Положение становилось угрожающим. Верховный Главнокомандующий, находившийся в то время на переговорах с Рузвельтом и Черчиллем в Тегеране, пошел на беспрецедентный шаг. Он по телефону ВЧ приказал командующему соседним Белорусским фронтом К.К. Рокоссовскому срочно выехать к Н.Ф, Ватутину в качестве представителя Ставки, разобраться в обстановке на месте и принять все меры к отражению наступления врага. При этом ему предписывалось в случае необходимости немедленно вступить в командование 1-м УФ, не ожидая дополнительных указаний.

Вспоминает К. К. Рокоссовский:

Рокоссовский доложил Сталину, что Ватутин как командующий фронтом находится на месте и войсками руководит уверенно. Вскоре положение на 1-м УФ было выправлено.

Впрочем, Ватутин был поставлен в такие условия, когда приходилось работать, по существу, без начальника штаба. Парадоксально, но факт: начальник штаба фронта, по его собственному признанию, с 6 июля до завершения сражения под Прохоровкой находился в Короче, лишь иногда выезжая в соединения 69-й армии!

Дело в том, что Сталин, обеспокоенный положением дел и бесконечными обещаниями уточнить обстановку, 6 июля приказал остаться на командном пункте фронта одному Ватутину, остальных членов Военного совета фронта разослать по армиям. Распределили обязанности следующим образом: Н.С. Хрущеву выехать на обояньское направление к генералу И.М. Чистякову, начальнику штаба С.П. Иванову — на корочанское в 69-ю армию к генералу В.Д. Крючёнкину, а генералу И.Р. Апанасенко, — на стык с Юго-Западным фронтом к генералу. М.С. Шумилову. По словам С.П. Иванова, на работе штаба это не отразилось, так как благодаря хорошо налаженной и непрерывной информации командующий, его заместители и члены Военного совета постоянно были в курсе всех событий, происходивших на фронте.

Анализ архивных документов и особенно многочисленных переговоров командования фронта со штабами армий показывает не столь благостную картину. Прохождение информации как снизу вверх, так и сверху вниз оставляло желать много лучшего. Это отрицательно сказывалось на управлении войсками. Вышестоящие штабы не могли отслеживать истинное положение своих войск и действия противника, накапливать сведения о нем и, следовательно, прогнозировать дальнейший ход боевых действий и активно влиять на развитие оперативной обстановки. Нижестоящие командиры, не зная общей обстановки, зачастую действовали вслепую. Повсеместная практика назначения наблюдателей и «толкачей» в нижестоящие звенья управления была вынужденной мерой, которая свидетельствовала о недостаточной подготовке нижестоящих командиров и штабов и о неверии в то, что они справятся со своими обязанностями в сложных условиях обстановки. В некоторых случаях это помогало делу, но постоянное отсутствие ответственных руководителей на своих постах отрицательно сказывалось на устойчивости всей системы управления войсками.

Однако вернемся к изложению событий 11 июля. Передовые подразделения 95-й гв. сд начали выходить на указанные рубежи в излучине р. Псёл с рассветом 11 июля и сразу приступили к оборудованию позиций под прикрытием впереди стоявших частей 52-й гв. сд и 11-й мсбр. Но и здесь не сразу было налажено взаимодействие.

В донесении штаба 95-й гв. сд сообщается:

Трудно сказать, так ли было на самом деле, но немцы никогда не упускали возможности нанести удар во время смены или перегруппировки наших частей. Во всяком случае, им удалось несколько расширить захваченный накануне плацдарм и выйти на гребень выс. 226.6. С этой высоты оборона наших войск просматривалась на многие километры. Поредевшие подразделения 11-й мсбр (без двух мсб) и двух полков 52-й гв. сд с трудом сдерживали натиск эсэсовцев. К тому же они испытывали недостаток боеприпасов^{212}.

Действия наших войск в излучине 11 июля поддерживали 245-й отп (на 12.00 11 июля в полку насчитывалось всего 14 танков «Генерал Стюард» и «Генерал Ли») и батареи 12-й минбр. От ударов с воздуха части прикрывали два зенитных полка. Несмотря на принятые меры, возможность вернуть важную в тактическом отношении высоту, пока противник занимал ее относительно слабыми силами, была упущена. Забегая несколько вперед, заметим, что на подступах к этой высоте в последующие дни пришлось пролить много крови. Кстати, в труде Генерального штаба «Курская битва» говорится, что «к утру 11 июля наши войска отбросили немцев за р. Псёл, нанеся им большие потери, полностью восстановили положение на этом участке»^{213}. Это утверждение полностью противоречит фактам и является типичным примером «лакировки» событий минувшей войны.

287-й гв. сп (1896 чел.) 95-й гв. сд, усиленный 109-й отд. штрафной ротой (247 чел.) с 1/233-м гв. ап дивизии, занял оборону на левом берегу реки на окраинах сел Андреевка, Михайловка, Прелестное, северо-восточная окраина свх. Октябрьский. Положение его подразделений показано на схеме 6.

Восточнее на рубеже Октябрьский, Лутово заняли оборону части 9-й гв. вдд, усиленной 301-м иптап. Это было наиболее укомплектованное соединение 5-й гв. армии. Дивизия имела наибольшее количество личного состава — 9018 человек, 76 орудий, 170 минометов^{214}. Боевой порядок дивизии был построен в два эшелона.

26-й гв. вдп (2025 чел.) под командованием подполковника Кашперского Г.М. оседлал железную и грейдерную дороги, которые проходили через центр его обороны. На рубеже свх. Октябрьский, высота 252.2 (100 метров от дороги на свх. «Сталинское отделение») окопался 3-й гв. сб. За свх. Октябрьский занял оборону 1-й батальон в с. Лутово, фронтом на юг — 2-й сб (см. схему 6).

Таким образом, за окопавшимися впереди подразделениями бригад 2-го тк развернулись два полка разных дивизий, составившие второй рубеж обороны. Имевшихся в их составе 23 орудий (полк десантников имел всего 7 орудий вместо 16 по штату) и сотни ПТР было недостаточно для создания прочной противотанковой обороны, учитывая, что противник по данным разведки усиливал свою группировку. Недостаток противотанковых средств компенсировали за счет развертывания в глубине обороны артиллерии двух дивизий. Всего на рубеже Прелестное, Октябрьский, Лутово шириной 7 км было сосредоточено До 100 орудий (из них более половины калибра 76-мм и 122-мм) и более 170 минометов. Средняя плотность составила 14–15 орудий и столько же ПТР на 1 км фронта. Система артиллерийского огня строилась так, чтобы держать под обстрелом все доступные для действий танков направления. При этом на наиболее опасном участке — от совхоза Октябрьский до железнодорожного полотна — было подготовлено несколько рубежей сосредоточения огня.

На рассвете под прикрытием танков 26-й тбр на назначенный рубеж начали выдвигаться подразделения 58-й мсбр. С 5.00 подразделения бригады начали окапываться впереди десантников. Юго-восточнее Васильевки на северо-западных скатах высоты 241.6 занял оборону 3-й батальон бригады, 2-й начал окапываться на северо-восточных скатах этой высоты, ближе к грейдерной дороге. Перед дорогой на Михайловку был вырыт противотанковый ров, откосы которого были заминированы. К сожалению, строительство рва не было завершено до конца. Возводившие его жители Прохоровского и Беленихинского районов с середины июня были переброшены на строительство железной дороги.

Гот также усиливает группировку своих войск. Принимаются меры, чтобы высвободить мд «ВГ», скованную боями с 6-м тк армии М.Е. Катукова. Участок у Сухо-Солотино, занятый 1-м тгп дивизии «АГ», принимает 11-я тд 48-го тк. Ее части в районе Кочетовки провели несколько силовых разведпоисков для прощупывания обороны русских. Тд «ДР» к 10.00 11 июля сдала свой участок до северной окраины Калинин 167-й пехотной дивизии, полоса ответственности которой расширилась до 17–18 км. Но противнику пришлось вносить коррективы в свои планы. Из-за плохих дорожных условий и сильного огня нашей артиллерии инженерные части корпуса не сумели к утру доставить и навести понтонный мост для переброски танков через Псёл. Наступать же в излучине реки без танков Хауссер не решился. Поэтому дивизии «МГ» была поставлена ограниченная задача — захватить высоту 226.6 и, наступая вдоль поймы реки, обеспечить левый фланг дивизии «АГ».

Задача корпуса СС на 11 июля осталась прежней. Наступление было назначено, как всегда, с рассветом — в 4.15 (6.15). Командир 2-го тк СС решил сосредоточить основные усилия на участке х. Сторожевое, высота 241.6. На правом фланге одна ударная группа наступала на хутор. В центре вдоль железной дороги и грейдера по-прежнему действовали основные силы 2-го тгп. За ним уступом вправо следовал 1-й тгп в готовности нарастить удар. На левом фланге ударная группа в составе усиленного разведывательного батальона наносила удар в направлении сел Андреевка, Прелестное.

Разведка противника работала весьма активно. При прослушивании переговоров по радио и телефонным линиям связи враг широко использовал «хиви», хорошо знающих русский язык. Видимо, немцам удалось установить, что в противостоящих частях русских происходит какая-то перегруппировка, и они решили воспользоваться выгодным моментом. Они атаковали раньше назначенного времени — в 5.00 (по данным 287-го гв. сп, даже раньше — в 3.00, возможно, это была разведка боем). Батальоны 58-й мсбр не успели окопаться и подготовиться к отражению атаки. В результате короткого боя они были сбиты с занимаемого рубежа. Подразделения бригады отошли частью к Васильевке, частью — к высоте 252.2.

В этот критический момент боя большое мужество и стойкость проявили бойцы и командиры отдельного истребительно-противотанкового артдивизиона 76-мм орудий мотострелковой бригады. Дивизион вышел в район юго-западнее совхоза Октябрьский утром и вступил в бой с ходу. Отвагу и высокое мастерство проявил 19-летний комсорг дивизиона старший сержант Михаил Борисов, находившийся в третьей батарее, которой командовал старший лейтенант Павел Ажиппо. На батарею двигалось 19 танков. В ходе боя погиб расчет одного из орудий. М. Борисов бросился к орудию. По воинской специальности сержант был наводчиком, поэтому без труда справился с прицелом. Первый танк загорелся на средней дистанции, второй и третий — вблизи огневой позиции орудия… Артиллерист сумел в одиночку выстоять в ожесточеннейшей схватке и подбить 7 машин.

Танкисты противника сосредоточили весь огонь на орудии М. Борисова. Через несколько минут очередным снарядом орудие было искорежено, а сержант контужен. За поединком наблюдал с НП 1-го батальона 58-й мсбр в с. Ямки командир корпуса генерал-майор А.Ф. Попов. По его приказу начальник политотдела корпуса полковник Чернышов на машине вывез Михаила в госпиталь в Чернянку. Контузия оказалась легкой, и через несколько дней он был уже в строю. За этот подвиг старшему сержанту М. Борисову было присвоено звание Героя Советского Союза. При отражении этой атаки отличилась вся батарея под командованием ст. лейтенанта П. Ажиппо. Из 19 танков, двигавшихся по полю, было подбито 16^{215}.

Развитие обстановки на подступах к Прохоровке можно проследить по архивным документам (даются в выдержках):

Из оперсводки 287-го гв. сп: «<…> С 3.00 11.07.43 противник предпринял наступление в направлении Прохоровки. <…> С 7.00 над боевыми порядками полка начала активно действовать авиация противника, в налетах участвовало 15–50 самолетов. На участке полка сбито 4 самолета. Подбито 4 танка»^{216}.

Из информации штаба 69-й армии на 9.00 11 июля: «<…> С 6.00 противник ведет артмин. огонь по боевым порядкам 183 сд и 2 тк. В районе свх. Комсомолец и х. Тетеревино сосредоточено до двух пехотных полков»^{217}.

Из оперсводки штаба 183-й сд на 13.00 11 июля: «<…> По сведениям разведки противник частями «Рейх» и «А. Гитлер» оставил заслон на рубеже: Калинин, Петровский фронтом на восток и основными силами пытается пройти в направлении Прохоровки. В районе Тетеревино, Ивановский Выселок, свх. Комсомолец установлено действие до 130 танков противника»^{218}.

Из донесения командующего Воронежским фронтом И. В. Сталину: «183-я сд совместно с частями 2-го тк до 12.00 отразили атаку противника силой до 30 танков с пехотой из района свеклосовхоза Комсомолец вдоль шоссе на Прохоровку. В 13.00 противник силою до 150 танков возобновил наступление…»^{219}.

2-й тгп противника, медленно продвигаясь вдоль железной дороги, вышел к х. Сторожевое и начал теснить подразделения 169-й тбр 2-го тк и 183-й сд. Заградительным огнем гаубичных батарей 7-го гв. ап и 1/233-го гв. ап с закрытых позиций пехота противника была отсечена от танков. Бой продолжался около двух часов, первая атака противника была отбита. Но нашим войскам явно не хватало поддержки авиации. Бомбардировщики люфтваффе буквально висели над полем боя. Всего с 7 до 13 часов было зарегистрировано до 250 самолетопролетов Ю-88. Наши самолеты группами по 5—10 самолетов иногда ввязывались в бой с истребителями прикрытия, но существенного влияния на общий ход событий они не оказывали. В итоге немцам все же удалось преодолеть первый рубеж обороны.

Противник, понесший большие потери в предыдущих боях, уже не применял таких массированных танковых атак, как при прорыве главной полосы обороны. Он искал слабые места в обороне и атаковал боевыми группами при поддержке танков в 25–30 машин. К 10.30 эсэсовская мотопехота через неприкрытый небольшой промежуток между левым флангом 26-й тбр и железнодорожным полотном вышла к позициям 3-го батальона 26-го гв. вдп. Встреченная плотным огнем батальона капитана Д.И. Борискина, она залегла перед противотанковым рвом. Поле перед рвом и передним краем обороны десантников было заминировано в ночь на 11 июля, но с неполной плотностью минирования. Тем не менее инженерные заграждения, прикрытые огнем танков и противотанковых средств, задержали противника и дали возможность частям дивизии полковника А.М. Сазонова подготовиться к бою. Попытки противника с ходу прорвать второй рубеж обороны были отражены организованным огнем всех средств. На позиции десантников обрушился огонь артиллерии, в том числе и шестиствольных минометов.

Из боевого донесения № 103 на 13.00 11 июля 2-го тк командующему 69-й армии:

Под прикрытием бомбежки противник выдвинул на расстояние 1,5–2 километра не только танки, но и артиллерию. Можно было видеть, как немцы выкладывали снаряды прямо на грунт, готовясь поддержать атаку огнем прямой наводкой непосредственно из боевых порядков танков и мотопехоты. Наглость врага не осталась безнаказанной. Снаряды гаубичной батареи точно накрыли цель.

После очередного налета авиации противник возобновил атаку, введя в бой 1-й тгп дивизии «АГ». Основной удар противника пришелся по 3-му батальону десантников в совхозе Октябрьский^{221}. Об упорстве и мужестве гвардейцев свидетельствуют документы и воспоминания ветеранов. Бой батальона поддержали огнем два дивизиона — 1/233-го гв. ап 95-й гв. сд майора Бугаева и 3/7-го гв. вдап 9-й гв. вдд гв. старшего лейтенанта Свинухина (погиб в октябре 1943 года на Днепре). 9-я батарея 3-го дивизиона находилась в балке севернее совхоза на закрытой огневой позиции. 7-я и 8-я батареи гвардии ст. лейтенантов И. Устинова и С.И. Дмитриевского вели огонь прямой наводкой более двух часов. В этом бою 7-я батарея, выпустив по врагу более 200 снарядов, героически погибла. Лишь несколько человек, случайно оставшихся в живых, с противотанковыми гранатами заняли оборону у разбитых орудий. На поле боя горело 12–15 танков и самоходок^{222}. За 11 июля, согласно оперативной сводке № 45 штаба артиллерии 9-й гв. вдд, пропало без вести 50 человек младшего командного и рядового состава, разбито четыре 76-мм орудия, семь автомашин, убито две лошади^{223}.

В связи с тем, что участок между рекой и с. Ямки обороняли части двух разных дивизий (к тому же основные силы 95-й гв. сд находились за рекой), сразу организовать централизованное управление всеми расположенными здесь артчастями, видимо, не успели. В связи с этим возникли трудности в осуществлении маневра огнем в зависимости от складывающейся обстановки: вовремя сосредоточивать его на угрожаемом направлении и своевременно переносить на другое. Недостаточно был прикрыт огнем и стык двух полков. Это, несомненно, сказалось на устойчивости обороны.

По немецким данным, подразделения 2-го тгп в 10.50 преодолели противотанковый ров и в 12.30 начали штурм высоты 252.2. Бой за высоту продолжался с переменным успехом до 16.10. После ввода в бой дополнительных сил немцам удалось отбросить наши подразделения за железную дорогу. После захвата высоты эсэсовцы нанесли удар по левому флангу 2-го батальона 287-го гв. сп, смяли его и начали продвигаться к Петровке. В донесении командира полка подполковника Соловьева говорится, что батальон был сбит с рубежа во время очередной атаки 80 танков противника и связь с ним потеряна. Батальон был рассеян превосходящими силами немцев, и его подразделения отошли на северные окраины с. Прелестное, так как враг основные силы бросил на Петровку^{224}.

Прорыв к Петровке удался противнику в связи с тем, что 3-й сб 287-го гв. сп не успел с рассветом выйти в назначенный ему район и занять свое место в первом эшелоне полка. В результате рубеж по фронту около 4 км был занят силами одного батальона и штрафной роты. Более того, этот батальон в силу недисциплинированности, а возможно, и трусости командира не занял и новый район у с. Прелестное. Направление на Петровку оказалось неприкрытым, и примерно в 16.00 23 танка противника прорвались к селу. В это время рота эсэсовцев с 12 танками попыталась форсировать р. Псёл у с. Красный Октябрь, чтобы расширить плацдарм и отвлечь часть наших сил от. Петровки. Но эта попытка была сорвана контратакой подразделений 290-го гв. сп. Но ликвидировать плацдарм в излучине и на этот раз не удалось. Одновременно противник при поддержке танков и авиации атаковал опорный пункт в Октябрьском и в 14.00 овладел им. После чего стал развивать наступление вдоль грейдера силами 30 танков на Прохоровку.

Боевое донесение № 49 штаба 9-й гв. вдд к 15.00:

Контратака имела успех, и противник был выбит из совхоза Октябрьский. Командующий 5-й гв. армией так вспоминал об этом драматическом моменте: «<…> надо признать, мы не предполагали, что события на фронте будут развиваться столь стремительно и что нам не удастся заблаговременно занять оборону на рубеже Обоянь, Прохоровка». Кстати, авторы некоторых публикаций ошибочно считают, что бой 9-й гв. вдд 11 июля поддерживал 57-й гв. тп, имевший на вооружении 21 танк КВ. Этот полк принял участие в боях только с 18 июля.

Основную роль в отражении танковых атак под Прохоровкой сыграла артиллерия. Огневые позиции выбирались на танкоопасных направлениях, чтобы при прорыве танков в глубину обороны можно было вести огонь прямой наводкой. Многое зависело от выдержки расчетов и умения командиров управлять огнем.

В связи с этим приведем интересные и, на взгляд автора, поучительные воспоминания командира 1-го дивизиона 7-го гв. ап 9-й гв. вдд капитана К.В. Казакова. В состав дивизиона входили две пушечные батареи (76-мм пушки ЗИС-З), третья батарея — гаубичная (122-мм гаубицы). В качестве тягачей использовались автомашины «Студебеккер». Совершив 120-км марш, дивизион к 4.00 11 июля занят позиции на юго-западной окраине Прохоровки (слева от железной дороги) и к 7.00 был готов к открытию огня (см. схему 6).

Вот это было опрометчивое решение. Видно, пожалел командир бойцов, не приказал оборудовать новые позиции. Немцы обычно не прощали таких ошибок.

Очевидцами прорыва танков противника во второй половине 11 июля стали А.В. Василевский и командующий 5-й гв. ТА, который вспоминал:

С учетом создавшейся обстановки представитель Ставки А.М. Василевский приказал П.А. Ротмистрову к 21.00 быть в готовности к нанесению контрудара в случае дальнейшего продвижения противника.

Противник продолжал наращивать удар. Около 30 танков продолжали продвигаться вдоль железной дороги. В этот момент подразделения 23-го гв. вдсп остались без поддержки артиллерии, которая понесла потери и в связи с оставлением Октябрьского меняла огневые позиции. Его бойцам пришлось бы очень туго, если бы не помощь нашей авиации. На помощь пришли летчики 1-го шак генерал-лейтенанта В.Г. Рязанова. По свидетельству очевидца штурмовки, бойца 1-го батальона 287-го гв. сп И.С. Вахромеева, штурмовики сначала дали залп ракетами, а затем, пролетев над вражеской колонной, обрушили на нее массу противотанковых авиабомб ПТАБ. На поле, по которому двигалась к Прохоровке колонна фашистских танков, осталось около двух десятков подбитых бронированных вражеских машин. Уцелевшие немецкие танки уползали назад к совхозу Октябрьский^{228}.

Одновременно противник пытался продвинуться и по левому берегу р. Псёл. В Васильевке и Андреевке оборонялись 1-й и 2-й батальоны 11-й мсбр, усиленные танками 99-й тбр и двумя батареями 1502-го иптап 2-го тк. В 17.00 11 июля эсэсовцы ворвались в Васильевку. Был подбит танк комбрига полковника Л.И. Малова, а сам он ранен и отправлен в медсанбат. «Руководство боем принял начальник штаба майор Осипов. Для восстановления положения было решено провести контратаку резервным танковым батальоном. Атака оказалась столь стремительной и дерзкой, что немцы, не оказав серьезного сопротивления, отступили»^{229}. Однако в результате прорыва немцев к Петровке подразделения 99-й тбр были отсечены от основных сил корпуса и продолжали вести бой в Андреевке в полуокружении до утра следующего дня. По другим данным, бригада к исходу 11 июля была выведена из боя и сосредоточилась в с. Красное^{230}.

Если суммировать цифры уничтоженных и подбитых танков в ходе боев 10 и 11 июля под Прохоровкой, указанные в донесениях и воспоминаниях ветеранов, то в дивизии «Адольф Гитлер» к 12 июля не должно было остаться ни одного боеспособного танка. Между тем в донесении штаба этой дивизии говорится, что потерь в течение 11 июля нет (как всегда, имелись в виду безвозвратные потери). Вероятнее всего, завышение числа подбитых и уничтоженных гитлеровских танков в донесениях наших частей связано с тем, что по танкам стреляли из всех видов оружия, и в случае их поражения (остановки, загорания) каждый расчет (подразделение) стремился записать это в свой актив. Кстати, немецкие танкисты, попав под огонь противотанковых средств, выстреливали из специальных устройств дымовые гранаты, чтобы под прикрытием дымовой завесы отойти в укрытие. Зачастую расчеты наших противотанковых средств, считая, что танк поражен и загорелся, переносили огонь на другую цель. А в штабах добросовестно суммировали цифры донесений. Нельзя исключить, что некоторые командиры не упускали случая, чтобы подчеркнуть успехи своего подразделения или части. Ведь с 1 июля 1943 г. действовал приказ о стимулирующих выплатах за подбитую бронетехнику врага^{231}.

В отчетах наших войск почему-то фигурируют только уничтоженные автомашины с пехотой и почти не упоминаются бронетранспортеры. Очевидно, в число уничтоженных и подбитых танков входили БТРы для мотопехоты и транспортеры для подвоза боеприпасов. Так, тяжелая самоходная 150-мм гаубица «Хуммель» имела в боекомплекте всего 18 снарядов, поэтому на каждые 4 орудия полагался бронированный транспортер, на который при необходимости можно было установить гаубицу. То же самое можно сказать и об уничтоженных и подбитых «тиграх», которые зачастую путали с модернизированными танками T-IV с их длинноствольными пушками с массивным дульным тормозом.

Проблема заключалась в другом. Противотанковые мины, как правило, выводили средние и тяжелые танки противника лишь на короткий срок. Наиболее распространенными повреждениями ходовой части танка были разрыв гусеницы, реже — повреждение катков. Огонь 45-мм орудий и тем более противотанковых ружей также не мог причинить большого вреда танкам с усиленным бронированием. А поскольку поле боя чаще всего оставалось за противником, ему удавалось быстро вводить в строй поврежденные танки. В связи с этим в войска было передано распоряжение штаба фронта «о надежном расстреливании танков противника, чтобы исключить их эвакуацию и реставрирование»^{232}.

В целях усиления обороны на рубеж 2 км севернее совхоза Октябрьский, южная окраина Прохоровки были выдвинуты две танковые бригады 29-го тк. Сюда же перебросили истребительно-противотанковый и реактивный минометный полки. Контратакой противник был отброшен от Лутово. Бой у совхоза Октябрьский отличался особой ожесточенностью, у его постройки несколько раз переходили из рук в руки.

Из дневного донесения тд СС «АГ» 11 июля (с 16.40 до 17.00):

Далее командир дивизии делает вывод, что фронтальное наступление на Прохоровку возможно только после захвата дивизией «МГ» высот западнее станции и подавления обороны русских огнем артиллерии и ударами авиации. Это многое объясняет в понимании последующих событий 12 июля.

Еще одна выдержка из сводки за 11 июля на 19.00 (21.00):

Штадлер С., цитируя документы о потерях наших войск, и в этот раз не приводит данные о потерях соединений эсэсовского корпуса. В дивизии «АГ» к 20.35 11 июля оставалось 67 танков (4 T-II, 5 Т-III, 47 T-IV, 4 T-VI и 7 командирских) и 10 штурмовых орудий^{235}.

В 19.45 командующий Воронежским фронтом подписал боевое распоряжение командующему 69-й армией и командиру 2-го тк:

Резкость Н.Ф. Ватутина понять можно. Противник захватил рубеж, намеченный для ввода в сражение танковой армии. В случае его дальнейшего продвижения обе гвардейские армии, предназначенные для контрудара, были бы преждевременно втянуты в бой. А у противника появлялась бы реальная возможность после прорыва армейского рубежа обороны развить наступление в северном направлении и одновременно выйти в тыл 1-й танковой армии через излучину р. Псёл. Наконец, нельзя было допустить захвата Прохоровки, являвшейся станцией выгрузки 6-й гв. армии, где находились большие запасы материальных средств^{237}.

О решимости Ватутина удержать Прохоровку свидетельствует И.М. Чистяков:

«В Прохоровке у нас была перевалочная база. Там у нас тысячи тонн груза: орудия, горючее, боеприпасы, госпитальное оборудование и многое другое. Эвакуировать это? Когда?

Я вынужден был позвонить командующему фронтом Н.Ф. Ватутину. Он, выслушав мои опасения, ободрил меня шутливым тоном:

— Что, Иван Михайлович, испугался, заберут твое барахло? Не беспокойся, там стоят армии Жадова и Ротмистрова. Так что не отдадим твою Прохоровку, прикроем еще и авиацией»^{238}.

Оставление опорных пунктов в совхозах Комсомолец и Октябрьский нарушило начавшуюся по приказу Н.Ф. Ватутина подготовку к проведению контрудара 12 июля. В связи с утратой рубежа Васильевка, свх. Комсомолец, Беленихино условия для подготовки и проведения контрудара значительно ухудшились. Для локализации прорыва и восстановления положения начали спешно стягивать имеющиеся поблизости силы. Удара штурмовой авиации оказалось недостаточно. Эсэсовцы продолжали нажимать.

Командир 95-й гв. дивизии полковник А.Н. Ляхов выдвинул к Петровке 3-й батальон 284-го гв. сп и свой последний резерв — роту автоматчиков. На правом берегу реки развернулась 5-я батарея 2/233-го гв. ап, а к высоте 252.4 спешно перебросили из-за реки две батареи 301-го иптап. Начальник штаба артиллерии дивизии взял управление всей артиллерией на этом участке в свои руки и без промедления организовал сосредоточенный огонь по прорвавшимся танкам. Немцы, понеся потери, оставили окраины Петровки. Видимо, отходящие от села танки противника нанесли удар во фланг и тыл подразделениям, выбившим эсэсовцев из совхоза Октябрьский. В итоге немцам удалось опять ворваться в поселок и закрепиться в нем.

В районе урочища Сторожевое также весь день с небольшими перерывами шел ожесточенный бой. Используя складки местности и лесной массив, 169-я тбр, усиленная батальоном 58-й мсбр, совместно с частями 183-й сд успешно отбивала атаки противника. Однако в ходе боя правофланговой боевой группе тд «АГ» противника удалось пробиться в лес севернее х. Сторожевое и овладеть совхозом «Сталинское отделение» и х. Ямки. Командующий 69-й армией решил частями 48-го ск во взаимодействии с частями 2-го гв. и 2-го тк контратаковать и уничтожить прорвавшуюся группировку противника.

2-й гв. тк получил задачу в 20.00 контратаковать противника в направлении Сторожевое, Прохоровка. В 21.30 батальоны 25-й гв. тбр подполковника С.М. Булыгина по приказу командира корпуса заняли оборону на северной окраине Сторожевое для отражения возможной атаки эсэсовцев со стороны совхоза «Сталинское отделение». 4-я гв. тбр корпуса, выдвинувшись вдоль железной дороги, вступила в бой севернее Беленихино, чтобы воспретить попытки противника обойти Сторожевое с юга.

В это время события восточнее железной дороги развивались следующим образом. Боевая группа в составе тгп «Германия» дивизии СС «ДР», захватив с. Ивановский Выселок, попыталась продвинуться в направлении х. Сторожевое, с. Правороть. Здесь ее встретил огнем 755-й иптад (истребительно-противотанковый дивизион) 2-го гв. тк под командованием капитана Терехова, занявший позиции на безымянной высоте в 2 км восточнее Виноградовки. Дивизион с его 85-мм зенитными пушками образца 1939 года мог успешно бороться с любым типом танков противника. Бронебойный снаряд орудия, обладая высокой начальной скоростью, при угле встречи 90 градусов на дистанции 1000 м мог пробить броню до 100 мм. Подкалиберный снаряд имел еще большую бронепробиваемость. Конструктивные особенности зенитного орудия позволяли выдерживать высокий темп стрельбы — до 20 выстрелов в минуту и вести круговой обстрел. Однако в связи с большими габаритами орудия по высоте (более 2 м) его было сложно укрыть и замаскировать. Поэтому при отражении танковых атак расчеты несли большие потери.

15 танков врага вышли на южную опушку рощи, что юго-западнее Сторожевого. 3 тяжелых танка прорвались на окраину хутора, а до 15 машин с мотопехотой двинулись вдоль железной дороги. Позиции дивизиона еще до начала атаки подверглись сосредоточенному огню шестиствольных минометов и бомбежке с воздуха. Но когда танки перешли в атаку, артиллеристы в полную силу использовали мощь зенитных орудий. Не выдержав плотного и меткого огня, противник приостановил атаку. На поле боя осталось дымиться 9 вражеских машин. Понесли потери и артиллеристы: 6 человек было убито, 31 ранен, было разбито 4 орудия и 3 автомашины «Студебеккер»^{239}. Противник в этот день не предпринимал больше попыток прорваться в восточном направлении.

Немцы, продвинувшись в течение дня на 2,5–3 км, выдохлись и больше активности не проявляли. К 23.00 11 июля обстановка в основном стабилизировалась, и А.М. Василевский, заслушав доклад о готовности танковой армии, сообщил, что контрудар, возможно, будет перенесен на 3.00.

Командиру 95-й гв. сд гвардии полковнику Ляхову и командиру 9-й гв. вдд гвардии полковнику Сазонову была поставлена задача — ночной атакой выбить противника с занятых им позиций и восстановить прежнее положение. Бои шли всю ночь и завершились лишь перед рассветом. Наши части, сбив боевое охранение противника, несколько улучшили свое положение, но вернуть совхоз Октябрьский не удалось, так как эсэсовцы очень быстро организовали оборону.

В отчетах наших соединений неоднократно отмечалось, что противник при захвате рубежей немедленно принимал меры по их закреплению. При этом отрывались окопы, оборудовались огневые позиции артиллерии, захваченные опорные пункты и инженерные сооружения приспосабливались к круговой обороне. Подбитые танки, как правило, использовались в качестве огневых точек. Под ними отрывались ячейки, и танк служил для них перекрытием. Для борьбы с контратакующими танками в каждой пехотной роте были созданы команды истребителей танков с запасом противотанковых мин (в том числе магнитных кумулятивного действия) и зарядов ВВ. Танки отводились за линию охранения и глубже в тыл.

Иногда возникают споры по вопросу — где же был остановлен враг к исходу 11 июля, удалось ли ему ворваться в Прохоровку? Писатель Б.В. Соколов, известный своими парадоксальными, а порой и экстравагантными высказываниями, даже договорился до того, что немцы захватили Прохоровку и контролировали ее вплоть до 17 июля, когда оставили ее в рамках начавшегося планового отхода. Он спутал деревушку Прохоровка на южном берегу р. Псёл (до войны в ней было всего 49 домов) с поселком Прохоровка, получившим это название по одноименной станции, входившей в годы войны в пределы пос. Александровский (770 домов).

Действительно, противнику удалось подойти к западной окраине пристанционного поселка. В оперативной сводке 33-го гв. ск на 20.00 11 июля сообщалось:

Положение действительно было настолько серьезным, что по распоряжению военного коменданта на станции были взорваны водокачка и выездные пути. Но потом противник был отброшен контратакой частей 9-й гв. сд. В его руках остались х. Ямки, высота 252.2 и совхоз Октябрьский. С наступлением темноты противник отвел танки в глубину, оставив на северо-восточных скатах высоты севернее совхоза мотопехоту и противотанковую артиллерию.

Положение передовых частей тд «АГ» к вечеру 11 июля подтверждается и воспоминаниями немецких ветеранов — участников боев под Прохоровкой:

К исходу дня стабилизировалась обстановка и в излучине р. Псёл. Попытка переправить танки дивизии «МГ» по наведенным двум понтонным мостам западнее Богородицкое (один из них для «тигров») закончилась неудачей. Из-за раскисшего после дождей грунта 57-тонные машины не смогли подняться на крутые откосы правого берега. Наступление противника сорвалось.

Из донесения дивизии «МГ»:

Нашему командованию в течение двух дней удалось сосредоточить на прохоровском направлении значительные силы. В отражении удара тд «АГ» и части сил дивизий «ДР» и «МГ» в той или иной степени участвовали части 2-го танкового корпуса 183-й сд 69-й армии и двух стрелковых дивизий 5-й. Всего в течение 10 и 11 июля здесь было задействовано до 20 стрелковых и мотострелковых батальонов при поддержке не менее 12–13 артдивизионов. Солдаты и офицеры всех частей и подразделений, за редким исключением, сражались мужественно, умело и стояли насмерть. Благодаря их героизму и самоотверженности удалось предотвратить прорыв тылового оборонительного рубежа и отстоять Прохоровку.

Однако последовательный ввод в бой подходящих резервов позволил противнику бить наши войска по частям. При этом не все было сделано, чтобы своевременно организовать взаимодействие всех сил и средств на этом довольно ограниченном участке на стыке 6-й гв. и 69-й армий. Достаточно сказать, что их штабы вплоть до 16 июля не имели прямой связи. Не сразу было установлено взаимодействие и с подошедшими дивизиями 5-й гв. армии, хотя в это время в 48-м ск находились начальник штаба фронта С.П. Иванов^{243} и командующий 69-й армией В.Д. Крючёнкин.

Штаб фронта 11 июля отметил факты слабой ориентировки частей на поле боя и недостаточного взаимодействия и поддержания связи с соседями. В результате отдельные подразделения и боевые группы наших войск вели бой между собой, авиация бомбила свои войска, а зенитная артиллерия вела огонь по своим самолетам. Военному прокурору было предписано доложить результаты расследования этих фактов 14.7.43. Командирам частей и подразделений, вводимых в бой, по существу с ходу, не хватало умения быстро строить оборону и создавать систему огня, прежде всего противотанкового, надежно прикрывать огнем стыки и промежутки. Эта наука давалась большой кровью.

Обстановка к исходу 11 июля оставалась предельно сложной и неустойчивой. Темп продвижения ударной группировки врага резко снизился, но окончательно остановить его не удавалось. За два дня боев части танковой дивизии «АГ» при поддержке всех средств корпуса СС и авиации, продвинувшись на 6–7 км, овладели ключевыми узлами обороны: совхозами Комсомолец, Октябрьский, высотой 252.2 и потеснили наши части в районе Сторожевое. В полуокружении оказались подразделения, оборонявшие Васильевку и Андреевку.

Продолжались упорные бои и на фронте 1-й танковой армии, где немцы с утра перешли в наступление, стремясь ударами по сходящимся направлениям из районов Завидовка, Сырцево и ур. Толстое окружить и уничтожить части 6-го тк. К полудню противнику удалось овладеть Раково и выйти к Березовке. Танкам, действовавшим из района урочище Толстое, удалось охватить левый фланг корпуса, части которого оказались в полуокружении. Боевые порядки корпуса простреливались перекрестным артиллерийским и минометным огнем противника и подвергались непрерывным ударам авиации. Получив приказ командующего 1-й ТА на отход, части корпуса вышли в район 1 км западнее Новенькое. На остальных участках обороны танковой армии атаки противника были всюду отбиты. В течение дня части армии продолжали закрепляться и готовиться к участию в контрударе.

На корочанском направлении командующий 69-й армией в ночь на 11 июля вывел части 81-й гв. и 375-й сд из опасного мешка в районе севернее Белгорода, который образовался в результате продвижения противника. Перегруппировка была проведена в целях сокращения протяженности фронта и создания резервов. С самого начала успешному продвижению танковых соединений 3-го тк врага в северном направлении способствовало отсутствие здесь заблаговременно оборудованных отсечных рубежей и позиций. Противник, наступая вдоль оборонительных рубежей, по выражению генерала В.Д. Крючёнкина, «свертывал наши боевые порядки». Соединения армии вынуждены были спешно перестраивать оборону и отражать танковые атаки на неподготовленной местности.

Вместо сосредоточения усилий на прочном удержании важных объектов на пути продвижения танков противника наше командование больше всего заботилось о создании сплошного фронта обороны, не считаясь с боевыми возможностями соединений. Так, 305-я сд была развернута на рубеже Сабынино, Шеино, Ушаково протяженностью около 17 км. Ее части, вытянутые «в ниточку», не смогли оказать серьезного сопротивления танковым дивизиям противника. О характере боевых действий на этом направлении говорит и структура потерь соединений 69-й армии. С 5 по 16 июля 92-я гв. сд только пропавшими без вести потеряла 26 % своего состава, 89-я гв. сд — 39 %, а 93-я гв. сд — 45 %.

На рассвете 11 июля 3-й тк врага из района Мелихово, Дальняя Игуменка начал наступление одновременно в двух направлениях: Хохлово, Киселево и Ольховатка, Верхний Ольшанец. 6-я тд с 503-м ттб «тигров» нанесла сильный удар и прорвала оборону 305-й сд на участке 1004-го сп в районе выс. 230.3 (1 км севернее Шляховое). Части 92-я гв. сд, 305-я сд и 94-я гв. сд, не выдержав танковых атак противника, начали отход в северном и северо-восточном направлении (см. схему 10).

Саперы 328-го инженерного батальона заминировали участки местности на направлении продвижения противника. Тем не менее противнику силою до 46 танков с мотопехотой удалось захватить Шляховое и Ольховатку. В это же время 19-я тд, продвигаясь вдоль левого берега р. Северский Донец, после ряда повторных атак к исходу дня овладела Хохлово и Киселево. К наступлению темноты до 30 немецких танков вышло в район Верхний Ольшанец, отдельные группы их стали продвигаться на Ново-Оскочное и Казачье. Наши части были вынуждены отходить на новые рубежи.

Командующий 69-й армией, чтобы локализовать образовавшийся прорыв и остановить дальнейшее наступление противника на север, принял решение о повторной перегруппировке соединений в ночь на 12 июля и отводе их на новые рубежи. Все это делалось под непрерывной бомбежкой с воздуха. В.Д. Крючёнкин доложил в штаб фронта по телеграфу: «К вечеру со всех соединений неслись вопли о непрерывной бомбежке боевых порядков. Просьба с утра прикрыть».

Одна из причин относительного успеха врага заключалась в том, что командование 69-й армии 10 июля запоздало с усилением обороны на угрожаемом направлении. По нашему мнению, генерал В.Д. Крючёнкин переоценил опасность удара в восточном направлении на фронте, занимаемом 167-й пд противника, который мог привести лишь к вытеснению соединений 48-го ск с занимаемого рубежа. Поэтому он уплотнил оборону на р. Липовый Донец частями 375-й сд, вместо того чтобы использовать ее на направлении наступления 3-го тк противника. В течение 9 и 10 июля немцы занимались перегруппировкой своих сил в полосе 2-го тк СС. Смена танковой дивизии «МГ» частями 167-й пехотной прошла не замеченной для нашей разведки. К утру 11 июля эта дивизия приняла на себя еще и часть полосы дивизии «ДР»^{244}.

Противник, несмотря на значительные потери, понесенные в ходе семидневных боев, отнюдь не утратил своих наступательных возможностей. Командующий 4-й ТА Гот объявил, что танковые корпуса армии начиная с 5 июля уничтожили и подбили свыше 1000 танков русских, и выразил своим войскам высочайшее признание (если они преувеличил количество уничтоженных и подбитых танков, то ненамного). Задолго до начала операции — 20 июня при оценке обстановки в полосе наступления 4-й ТА он заметил: «Необходимо уничтожить как можно больше наступательных сил противника. <…> важен не территориальный выигрыш, а уничтожение новых крупных соединений противника»^{245}.

Немецкой разведке была поставлена задача своевременно установить подход глубоких советских танковых резервов. Без их разгрома продолжать наступление в направлении Курска было невозможно. Документы врага свидетельствуют, что гитлеровцы об их выдвижении узнали заблаговременно. Уже 9 июля в 20.00 воздушная разведка врага отметила, что с направления Нового и Старого Оскола в западном направлении в район Прохоровки выдвигаются новые танковые и моторизованные колонны. Хауссер 10 июля сделал вывод, что противник подтягивает оперативные резервы в составе одного или двух танковых (механизированных) корпусов.

Как будут использованы эти соединения, можно было только предполагать. Но еще до начала операции разыгрывались различные варианты их разгрома. В случае нанесения русскими контрудара один из вариантов предусматривал его отражение огнем с места силами дивизий «АГ» и «ДР» с одновременным глубоким охватом обоих флангов их танковой группировки частью сил корпуса СС с запада и силами 3-го тк группы «Кемпф» с юго-востока. О наличии такого плана свидетельствует ориентировка Г. Гота, полученная штабом 2-го тк СС позднее — в 20.45 12 июля, в которой говорилось о «продолжении охватывающего наступления с одновременным удержанием по фронту захваченных рубежей». Поэтому, в отличие от дивизий СС, атака которых была отложена на утро 12 июля, танковые дивизии группы «Кемпф», вопреки обыкновению, продолжили наступление в направлении Прохоровки и ночью. Попутно планировалось осуществить окружение соединений 69-й армии в междуречье.

Считая, что выделенных сил для разгрома русских может оказаться недостаточно, Гот решил подкрепить охватывающий маневр тд «МГ» наступлением мд «ВГ» и 11-й тд 48-го тк с форсированием р. Псёл на участке Ильинский, Шипы (замыслы действий сторон на 12 июля показаны на схеме 7).

Этот замысел противника подтверждается и двойной рокировкой соединений танкового корпуса СС, проведенной 9 и 10 июля. Сначала тд СС «МГ», основу танкового парка которой составляли танки T-III, была введена в промежуток между дивизиями «АГ» и «ДР» с задачей форсировать Псёл и захватить плацдарм на его северном берегу. Затем тд «АГ», имевшая более мощное вооружение — в основном модернизированные средние танки T-IV, была перегруппирована в центр боевого порядка корпуса — на направление, где ожидался подход крупных танковых резервов русских. Наша разведка, к сожалению, прозевала эту перегруппировку. До сих пор некоторые исследователи, как и Ротмистров, считают (и даже схемы рисуют в своих публикациях), что юго-западнее Прохоровки действовала тд «МГ», а тд «АГ» наступала совместно с 11-й тд в излучине Псёла.

11 июля в 20.50 Гот своим приказом № 6 поставил следующие задачи войскам 4-й танковой армии на 12 июля:

В 20.55 11 июля в развитие приказа Г. Гота № 6 Хауссер поставил следующие задачи дивизиям на 12 июля:

Противник стягивает на прохоровское направление дополнительные силы. В ночь с 11 на 12 июля мд «ВГ» 48-го тк передала свой участок 3-й тд и выдвинула части к командной высоте 260.8 (23 км южнее Обояни). В эту же ночь дивизия «МГ» начала переправу танков на северный берег Псёла. Ускорили продвижение в направлении Прохоровки и соединения 3-го тк. В 2.00 ночи 12 июля противнику удалось захватить Гостищево. Угроза выхода танков 3-го тк в тыл наших войск, готовящихся к контрудару, стала вполне реальной. Все говорило о том, что противник готовится к решающему рывку.

Решение на контрудар Н.Ф. Ватутин принял еще в ночь на 11 июля. Оно было одобрено и утверждено представителем Ставки ВГК маршалом А. М. Василевским. Судя по привлекаемым силам и направлениям ударов пяти армий фронта, фронтовой контрудар преследовал решительную цель — окружить основные силы вклинившейся группировки противника, завершить ее разгром и восстановить утраченное положение. В случае успеха контрудар должен был перерасти в контрнаступление.

«Замысел этой операции заключался в нанесении врагу концентрических ударов, которые намечалось осуществить: а) с рубежа Меловое, Новенькое в общем направлении на Березовку, Сырцево, Яковлево — силами 5 гвардейского и 10 танкового корпусов, объединенных под командованием 1 танковой армии, и 22 гвардейского стрелкового корпуса (90 гвардейская, 184 и 219 стрелковые дивизии) 6 гвардейской армии; б) с рубежа Веселый, Михайловка, Ямки, Беленихино^{248} на Грезное, Бол. Маячки, Яковлево — силами 5 гвардейской танковой армии и части сил 5 гвардейской армии (этот удар в дальнейшем предполагалось силами 5 гвардейской танковой армии развить на юг, на Быковку); в) с рубежа Калиновка, выс. 244.8 в общем направлении на Красная Дубрава (1 км севернее Гремучий), Покровка — силами соединений 23 гв. ск 6 гвардейской армии»^{249}. В контрударе принимала участие и 7-я гв. армия — ее 49-й ск наносил удар в направлении Крутой Лог, Разумное, Дальние Пески.

Основную роль в осуществлении этого замысла должна была сыграть 5-я гв. ТА. Она была полностью укомплектована личным составом и техникой. К исходу 9 июля два ее танковых и механизированный корпуса сосредоточились в 30 км от линии фронта^{250}. С учетом армейских и тыловых частей армия насчитывала 44 625 человек^{251}.

В 2.45 11 июля Н.Ф. Ватутин подписал распоряжение о передаче 2-го и 2-го гв. танковых корпусов в подчинение П.А. Ротмистрова. До сих пор продолжаются споры о количестве бронетехники у Ротмистрова^{252}. Пора бы закончить дебаты по этому вопросу. Данные о наличии танков, САУ и артиллерии в частях и соединениях 5-й гв. ТА в составе пяти корпусов на 11 июля 1943 г. представлены в таблице 8. На 17.00 11 июля в армии по списку числилось с учетом переданных в ее оперативное подчинение 2-го гв. и 2-го танковых корпусов — 951 танк и САУ. Но не надо забывать, что армия совершила марш в район боевых действий своим ходом на расстояние около 350 км. В связи с этим 96 танков и 5 САУ несколько отстали и еще находились в пути к районам сосредоточения, 24 танкам требовался ремонт. То есть в строю находилось 826 боевых машин. В отчете о боевых действиях армии значится, что армия с приданными соединениями и частями усиления на 12 июля имела 838 танков и САУ, в том числе: Т-34 — 501, Т-70 — 261, МК-4 «Черчилль» — 31, САУ — 45; орудий 76-мм — 79, 45-мм ПТО — 330, 82-мм и 120-мм минометов — 495; установок БМ-13 — 39, ПТР — 1007^{253}. Небольшая разница в количестве боевых машин объясняется непостоянной величиной ремонтного фонда.

В 5-й гв. армии только в семи стрелковых и 29-й зенитной дивизиях было более 62 тысяч человек, 644 орудия и 1100 минометов всех калибров^{254}. С вводом в сражение двух гвардейских армий количественное превосходство в силах и средствах над противником на прохоровском направлении стало еще большим.

На основе решения командующего штаб фронта в течение ночи и утра 11 июля разработал план контрудара. Командующие армиями узнали о нем к вечеру 11 июля. До штабов армий задачи на контрудар были доведены ориентировочно в период с 12.00 до 17.00 11 июля. Все мероприятия по подготовке к наступлению в армиях намечалось провести в течение 11 июля и в ночь на 12 июля. Именно на эти сроки обычно ссылаются те исследователи, которые утверждают, что контрудар готовился наспех и войска не имели достаточного времени на подготовку к наступлению.

На самом деле подготовка к контрудару началась значительно раньше получения войсками основных планирующих документов штаба фронта. Командующий 5-Й гв. ТА задачу получил еще 10 июля лично от Н.Ф. Ватутина, По свидетельству командарма, он еще до этого с командирами корпусов 9 и 10 июля проводил рекогносцировку, района будущих боевых действий. На основе отданные устных и частных распоряжений можно было организовать целенаправленную работу по подготовке к наступлению. Кстати, имеются данные, что решение командующего фронтом на контрудар уже к утру 11 июля было сообщено командующим армиями для разработки планов наступления в масштабах армий^{255}.

П.А. Ротмистров и командиры соединений стремились максимально использовать время для подготовки войск к предстоящему контрудару. Прежде всего необходимо было выбрать наиболее выгодный рубеж ввода в сражение танковой армии. Как вспоминал в 1987 году бывший начальник штаба 5-й гв. ТА генерал В.Н. Баскаков, первоначально штаб фронта предлагал нанести танковый удар из района излучины р. Псёл в направлении Яковлево. Однако из-за сложного рельефа местности крутого берега реки, заболоченной поймы и недостаточного количества переправочных средств (в составе армии был лишь один 19 отдельный понтонный батальон), развернуть здесь танковые части не представлялось возможным. Кроме того, опасались нанесения удара в лоб, а не по флангу основной группировки противника. Поэтому данное предложение было сразу отвергнуто.

Таблица 8

Как вариант было предложено развернуть армию южнее Прохоровки и нанести удар по правому флангу эсэсовского корпуса в направлении Шахово — Яковлево. Здесь нашим войскам противостоял относительно слабый противник — части 167-й пд, оборонявшейся на фронте до 17 км. Удар двумя танковыми корпусами на фронте 6–7 км выводил в тыл корпуса Хауссера. Перерезав основную дорогу Белгород, Обоянь, наши войска создавали реальную угрозу окружения основных сил 4-й ТА противника.

Командир 29-го тк генерал И.Ф. Кириченко с группой офицеров штаба и командирами бригад с 3.00 до 6.00 11 июля провел рекогносцировку района Лески, железнодорожная будка, что в 2 км западнее Лески, казарма (на северной окраине ст. Тетеревино. — Л.Л.), с. Шахово. Цель рекогносцировки: выбрать исходные позиции для корпуса и пути выхода к ним, определить возможность прохода танков и артиллерии через ручей Сажновский Донец, через заминированную насыпь железной дороги и лог Сухая Плота, выбрать места для КП и НП, а также ОП артиллерии.

К сожалению, этот вариант не был принят, так как местность южнее Прохоровки, по словам П.А. Ротмистрова, затрудняла развертывание главных сил армии и ограничивала маневренность танковых соединений. Но дело, видимо, было не только в условиях местности. На этой местности позднее немцы успешно наступали против 2-го гв. тк. А наши танки обладали более высокой проходимостью. Скорее всего, это наиболее перспективное направление было отвергнуто не только из-за трудностей, связанных с преодолением препятствий. Видимо, командование фронта и Ставки ВГК, опасаясь прорыва немцев у Прохоровки, не решилось увести основные силы танковой армии с угрожаемого направления.

Единственно приемлемым для применения крупных танковых сил был признан участок местности между р. Псёл и х. Сторожевое. После проведения рекогносцировки в районе Прохоровки с командирами корпусов именно здесь предложил П.А. Ротмистров нанести удар основными силами армии. Это предложение было одобрено штабом фронта. Удар здесь мог привести и в конечном счете привел к столкновению с основными силами 2-го тк СС.

В 11.00 11 июля командир 29-го тк подписал боевой приказ № 03 на наступление:

После рекогносцировки в корпусах и бригадах продолжалась работа по подготовке к наступлению. Однако к 14.00 11 июля обстановка под Прохоровкой резко ухудшилась. Противник потеснил наши части и занял Октябрьский и выс. 252.2, то есть овладел намеченным исходным рубежом атаки бригад первого эшелона 5-й гв. ТА.

Боевые задачи армии и соединений были изложены в боевом приказе № 03. Штарм — Ржавец. 18.00 11.07.1943:

В приказе командарма определены две группировки противника: главная пытается развить успех в северном направлении — на Обоянь, Курск, другая — в северо-восточном — на Александровский (Александрова, которая упоминается в документах фронта. — Л.Л.), Скородное, Старый Оскол.

Этот вывод в основном согласуется с оценкой намерений противника, сделанной в боевом донесении фронта № 00217 от 11 июля, 24.00: «Войска 69-й армии в течение дня вели упорные бои с наступающим противником силой до 150 танков с пехотой из района свх. Комсомолец в направлении Прохоровки и силою до 250 танков с пехотой с рубежа Дальняя Игуменка, Мясоедово в общем направлении на Корочу»^{259}.

Ставка ВГК, со своей стороны, даже предусматривала меры, чтобы «уничтожить группировку противника, двигающуюся в направлении Корочи и далее к р. Оскол».

Таким образом, контрудар был нацелен в промежуток между ними — во фланг главной, наступающей на Обоянь. Это была ошибка. Трудно предположить, на каком основании был сделан вывод, что две группировки противника на восьмой день операции будут наступать по расходящимся направлениям. Видимо, этот вывод явился следствием преувеличения сил АГ «Кемпф» противника. На самом деле значительно ослабленный потерями 3-й тк генерала Брейта в соответствии с замыслом Манштейна основными силами наступал на Прохоровку.

Командир 18-го тк генерал Б.С. Бахаров утром 12 июля провел дополнительную рекогносцировку. Приказ на наступление № 67 был оформлен и подписан им за 1,5 часа до атаки в 7.00 12 июля. В первом пункте приказа приведены следующие данные о противнике:

Обращает на себя внимание отсутствие во всех приведенных выше приказах конкретных данных о противостоящем противнике, его составе и намерениях, начертании переднего края, наличии и расположении его противотанковых средств. Например, обоим танковым корпусам поставлена задача — сломить сопротивление противника на рубеже: Андреевка — роща, что сев. — зап. свх. Комсомолец, сам совхоз — то есть на глубине 3–5 км от нашего переднего края. А эти километры еще надо было преодолеть! Остается уповать на то, что в ходе рекогносцировок до подчиненных были доведены хоть какие-то конкретные данные о противнике, без чего невозможно организовать бой. В приказах ни слова не сказано о стрелковых дивизиях, которые должны были действовать в полосах наступления танковых соединений. Видимо, танковые начальники самонадеянно рассчитывали сразу оторваться от пехоты.

В более сложных условиях проходила подготовка к контрудару в 5-й гв. армии, три дивизии которой вступили в бой и в течение 11 июля отражали атаки противника.

«Вечером я получил приказ командующего фронтом, — вспоминал командующий 5-й гв. армии А.С. Жадов, — в котором армии ставилась задача с утра 12 июля нанести контрудар левофланговым 33-м стрелковым корпусом совместно с 5-й гвардейской танковой армией в направлении Большие Маячки; правофланговым 32-м корпусом совместно с 6-й гвардейской армией — в направлении Красная Поляна, Гремячий. Ближайшей задачей 5-й гвардейской армии был выход в район Грезное, Малые Маячки, Тетеревино, совхоз Комсомольский, последующей — в район Погореловка, Яковлево.

На организацию контрудара оставалось всего несколько часов светлого времени и короткая летняя ночь. За это время нужно было многое сделать: принять решение, поставить задачи соединениям, провести необходимую перегруппировку, распределить и расставить армейскую и приданную армии артиллерию; вечером на усиление армии прибыли минометная и гаубичная артиллерийская бригады. К сожалению, они имели крайне ограниченное количество боеприпасов — меньше половины боекомплекта.

Вся организационная работа проходила на НП армии. Решение принималось в присутствии руководящего состава штаба и управлений армии. Здесь начальник оперативного отдела наносил его на карту с указанием задач корпусам и дивизиям. Одновременно эти задачи оформлялись в виде боевых распоряжений и с офицерами связи отправлялись по назначению. Затем были определены задачи артиллерии, инженерным войскам, а также решены другие вопросы, связанные с предстоящим наступлением. После завершения всей этой работы большая часть офицеров штаба и управлений армии, политического отдела отправилась в соединения и части, для того чтобы помочь их командирам подготовить подчиненных к выполнению поставленных задач»^{260}.

На самом деле работа по подготовке контрудара и в этой армии началась раньше — до получения приказа фронта. Такой вывод можно сделать из текста боевого распоряжения № 064/оп, подписанного А.С. Жадовым в 1.15 12 июля:

Итак, ранее главный удар сначала планировалось нанести силами правофлангового 32-го ск. Если бы корпус был усилен танками, то такое решение имело бы смысл — ударом в стык между 11-й тд и тд СС «МГ», основные силы которой уже начали переправу на плацдарм, отсечь ее от 48-го тк. Но, видимо, такое решение не соответствовало решению командующего фронтом (и он не утвердил его в последний момент). Как показали последующие события, наступление соединений 32-го ск без поддержки танков 31-го тк 1-й ТА успеха не имело, так как левый фланг корпуса СС был прикрыт частями 11-й тд противника.

Текст распоряжения дает некоторое представление о работе командования и штаба фронта по организации взаимодействия между армиями А.С. Жадова и П.А. Ротмистрова. Ведь это только на карте легко изменить направление главного удара армии, насчитывающей более 60 тыс. солдат и офицеров, — нарисовал новую стрелу, и порядок! Ведь на поддержку 32-го ск были нацелены артиллерия и другие средства армии, определены задачи, проводились мероприятия по обеспечению наступления и соответствующая работа в соединениях и частях. С правого фланга на левый пришлось перебрасывать 1440-й сап. Прибывшая для поддержки 32-го ск 29-я габр в 11.00 12 июля тоже получила другую задачу.

Штаб фронта должен был организовать артиллерийское обеспечение ввода в сражение танковой армии. Из отчета штаба артиллерии Воронежского фронта за июль 1943 г., подписанного командующим артиллерией генерал-лейтенантом Варенцовым: «Для ликвидации угрозы захвата Прохоровки 12.7 было предпринято контрнаступление трех наших танковых корпусов. Артиллерийское обеспечение было организовано мною. К артиллерийскому наступлению были привлечены 5 гв. и 69 армии. Была создана артгруппа АДД в составе 1148 и 522 ran бм и 27 пабр (93 и 142 пап). Операция после моей артподготовки увенчалась успехом — противник был отброшен от Прохоровки в первый же день на несколько километров»^{262}. Автора отчета в излишней скромности упрекнуть нельзя. Впрочем, отчет больше похож на объяснительную записку…

В группу АДД вошли: 522-й ап бм (203-мм гаубиц — 12), 1148-й гaп бм (152-мм гаубиц — 18), 93-й и 142-й пап (122-мм орудий — 36), всего — 66 орудий. На направлении главного удара 5-й гв. ТА в составе артиллерийской группировки с учетом группы АДД насчитывалось около 190 орудий калибра 76 мм и выше. Для поддержки дивизий 5-й гв. армии в излучине реки было задействован около 145 орудий калибра 76 мм и выше^{263}. Плотность артиллерии на обоих направлениях составила менее 30 орудий на километр фронта, что совершенно недостаточно, учитывая состав противостоящей группировки противника.

Все гвардейские минометные части Воронежского фронта были сведены в оперативную группу ГМЧ в составе 12 минометных полков (24 установки в каждом) и 3 отдельных дивизионов (по 8 установок). Для удобства управления она была разделена! на две армейские оперативные группы. Части первой под командованием полковника И.С. Юфа действовали в полосе 69-й и 5-й гв. танковой армий. В нее входили 16, 76 и 80-й гв. мп (установок М-13 — 48), а также армейские 307-й гв. мдн (М-8 — 8 установок) и 409-й гв. мдн (М-8 — 6)^{264}. Всего в группе ГМЧ было 82 установки PC. Вторая группа под командованием полковника Терещенко обеспечивала огневую поддержку 5-й и 6-й гв. армий.

Основная часть артиллерии усиления вышла на огневые позиции к вечеру 11 июля и в ночь на 12 июля. Некоторые части из-за недостатка средств тяги и автотранспорта не успели своевременно и в полном составе прибыть в назначенные районы, наладить связь со штабами соединений, участвующих в контрударе, и в полном объеме провести мероприятия по подготовке огня. Все это время продолжался бой с наседающим противником, поэтому провести тщательную рекогносцировку было крайне трудно.

Для ускорения работы по организации наступления значительная часть распоряжений отдавалась непосредственно командующим фронтом по средствам связи, главным образом, по ВЧ. К сожалению, об отданных лично командующим распоряжениях не всегда ставили в известность ответственных офицеров штабов фронта и армий. Поэтому исполнители не всегда точно знали, какую задачу в данный момент выполняет или должно выполнять то или иное соединение. Порой это приводило к некоторой несогласованности в действиях и отдаче противоречащих друг другу приказов и распоряжений.

Например, командование 10-й иптабр, прибывшей из ЮЗФ, в течение пяти часов получило несколько противоречащих друг другу приказов и распоряжений. По плану все три полка бригады (а это 60 76-мм дивизионных пушек ЗИС-З и 57-мм ПТО ЗИС-2) придавались 18-му и 29-му тк, наступавшим на направлении главного удара танковой армии. В 21.00, когда бригада, находившаяся в районе сел Ломово и Короча, уже была готова к маршу на Прохоровку, командующий артиллерией 69-й армии отдал распоряжение о направлении ее в противоположную сторону, в район Ново-Оскочное, Казачье. Части бригады немедленно выступили в указанный район. Через два часа начальник штаба бригады получил новый приказ генерала Н.Ф. Ватутина — выйти на рубеж Выползовка, Александровка, Свиридовка, Подсумки, Заячье^{265}. В 2.00 12 июля бригада уже на марше была опять повернута в новый район, так как противник прорвал оборону 69-й армии и его танки начали продвигаться к с. Ржавец. Но последнее распоряжение было вызвано уже действиями противника. Во всяком случае, танкисты П.А. Ротмистрова так и не получили крайне необходимую поддержку этого мощного противотанкового соединения.

Примерно такая же история произошла с выдвижением 1529-го тяжелого самоходного полка. Полк имел на вооружении тяжелые 152-мм СУ, созданные специально для борьбы с тяжелыми танками противника (в войсках эти установки получили название «зверобой»). Его предусматривалось использовать также для усиления 29-го тк, действующего на направлении главного удара. Однако полк прибыл в район Прохоровки только к 18.00 12 июля с ограниченным запасом снарядов и участия в бою в этот день не принимал. А танкистам 29-го тк так не хватало поддержки этих мощных установок в их неравной схватке с «тиграми»!

В целях авиационного обеспечения контрудара привлекались все наличные силы 2-й ВА, которая за неделю боев понесла значительные потери. К 12 июля в боевом составе армии насчитывалось 502 исправных самолета из 880 самолетов, имевшихся к началу операции, в том числе: 266 истребителей, 96 штурмовиков (примерно треть от первоначального состава) и 140 бомбардировщиков. Авиация получила задачу вести разведку в интересах наземных войск, прикрыть главную группировку 5-й гв. танковой армии и нанести бомбо-штурмовые удары по танкам, артиллерии и мотопехоте противника в районе Сухо-Солотино, Покровка, Озеровский, Мал. Маячки. В интересах войск Воронежского фронта привлекалась также авиация 17-й ВА ЮЗФ (примерно 350 исправных самолетов), которая действовала в основном в полосе 7-й гв. армии, воспрещая подход резервов противника на прохоровское направление.

Интересно, что на этот раз Ватутин потребовал активизировать действия ночных бомбардировщиков в интересах фронтового контрудара. В ночь на 12 июля самолеты 262-й нбад 17-й ВА совершили 164 вылета на бомбежку тылов группы «Кемпф» в районах Разумное, Соломине и Маслова Пристань. Экипажи из 208-й нбад 2-й ВА в ходе 109 вылетов нанесли удар по войскам и технике противника севернее Яковлево. Особенно отличился пилот П.С. Редченков из 715-го нбап, вылетевший первым и «погасивший» несколько прожекторов, что позволило другим экипажам действовать в более безопасных условиях. К сожалению, 6-й авиакорпус из состава авиации ДД в ночь на 12 июля не поднял в воздух ни одного самолета^{266}.

Здесь нельзя не сказать о недостаточной обеспеченности соединений боеприпасами. Ожесточенный характер боев вызвал повышенный расход боеприпасов всех видов. К тому же части при вынужденном отходе зачастую просто не успевали вывозить боеприпасы, выложенные на грунт и хранящиеся на складах. Включение в состав фронта двух танковых корпусов, а затем и двух полнокровных армий, в свою очередь, легло дополнительной нагрузкой на службы его тыла. Например, 5-я гв. армия при передаче ее из состава Степного фронта не смогла вывезти предназначавшиеся ей боеприпасы, и ее артиллерийские части сидели на «голодном пайке». Командующий и штаб фронта не проявили должной настойчивости, чтобы исправить положение.

Высказывая в адрес командующего фронтом генерала армии Н.Ф. Ватутина некоторые замечания по поводу планирования операции и организации боевых действий, в том числе и контрудара 12 июля, автор имеет в виду, что значительная часть вины за допущенные недочеты лежит на штабе фронта. В его работе, как и в работе подчиненных штабов, было много неувязок, чисто технических проблем, в том числе и в организации непрерывной связи. Были упущены вопросы организации и поддержания взаимодействия между объединениями, между артиллерийскими и танковыми соединениями и частями впереди действующих стрелковых дивизий с танковыми соединениями. Отсутствие на своем месте начальника штаба отрицательно сказалось на работе его отделов по управлению войсками в ходе операции.

Крайне слабо была организована работа по своевременному доведению до подчиненных звеньев управления сведений о противнике. «Армия вводилась в бой, а мы слабо знали обстановку, которая была на этом участке крайне сложной и напряженной, — вспоминал А.С. Жадов. — Информация штаба армии о действиях противника и своих войсках фронтовым командованием была нерегулярной. <…> Такая информация была жизненно необходимой, так как враг рвался еще вперед»^{267}. Ему вторит П.А. Ротмистров: «В такой сложной обстановке, не имея полных данных о группировке противостоящего противника и его намерениях, утром 12 июля войска Воронежского фронта начали свой контрудар»^{268}.

Но ведь армии вводились в сражение не с ходу! За двое с лишним суток можно было организовать сбор данных о противнике от впереди действующих войск. Части армии Жадова, находящиеся в непосредственном соприкосновении с противником, пытаясь восстановить положение в ночь на 12 июля, по сути провели разведку боем. Но, видимо, добытые данные не были использованы должным образом.

Значительную часть претензий относительно плохой организации разведки в интересах танковых соединений на направлении ввода их в бой следует предъявить командующему и штабу БТ и MB фронта. В архиве имеется документ, в котором излагаются факты, свидетельствующие о крайне слабой работе этого штаба по руководству разведкой и низкой требовательности к подчиненным штабам в отношении выполнения требований соответствующего приказа НКО.

Основные недостатки заключались в следующем:

— войска и штабы, в том числе и находящиеся в глубине своей обороны, не стремятся всеми способами добывать сведения о противнике, совершенно не занимаются изучением его обороны, особенно противотанковой. В результате танковые части и соединения при вводе в бой действуют вслепую и несут ненужные потери;

— командиры и начальники штабов не занимаются подбором и закреплением кадров командиров-разведчиков, не создают необходимых условий разведывательным отделам и подразделениям для выполнения ими важнейших обязанностей по добыванию сведений о противнике, его составе, боевых возможностях и намерениях;

— командиры-разведчики зачастую используются не по назначению в самые ответственные моменты боевых действий.

Впоследствии на основе анализа боевых действий летом 1943 года командующий БТ и MB КА генерал-полковник Я.Н. Федоренко потребовал:

Часто высказываемое мнение, что контрудар Воронежского фронта готовился в спешке и поэтому командование и войска не имели времени на его подготовку, на наш взгляд, не совсем справедливо. Соединения и части танковой армии имели более двух суток для подготовки к наступлению. Во всяком случае, по сравнению с 8 июля контрудар 12 июля готовился в более благоприятных условиях. Действительно, планомерная подготовка была сорвана противником, который 11 июля захватил намеченный ранее рубеж ввода в сражение танковой армии. А что еще можно ожидать от него? Противоборствующая сторона всегда стремится сорвать планы противника, поставить его в невыгодный условия. Видимо, фронт не принял своевременно всех мер по удержанию этого рубежа. При отражении ударов противника в обороне трудно рассчитывать на большее время для подготовки контрудара. Другое дело, что спешить с контрударом, по нашему мнению, вообще было не нужно — время уже работало на наши войска. Но об этом речь пойдет ниже.

В архиве почти нет документов о том, как была организована работа по подготовке к бою в тактическом звене — непосредственно в частях и подразделениях. Например, о том, как было использовано светлое время 12 июля. Как решались такие важные вопросы: порядок прохода танков через боевые порядки стрелковых частей, места и сроки проделывания проходов в минных полях, установленных саперами противотанкового резерва фронта и пехотой, способы целеуказания, сигналы вызова и переноса огня и т. п. По свидетельству ветеранов, от частей первого эшелона стрелковых дивизий выделялись представители для встречи танковых бригад и вывода их на исходные рубежи. Это позволило избежать трагических случаев, когда танки давили свою же пехоту.

В партийных и комсомольских организациях подразделений перед боем, как было принято, прошли собрания и беседы. Из доклада начальника политотдела 31-й тбр полковника Поволоцкого:

Подобные мероприятия играли большую роль в подготовке личного состава к выполнению боевых задач в бою. Партийные и комсомольские организации оказывали большую помощь командному составу по сплачиванию воинских коллективов. В июле на Воронежском фронте в члены и кандидаты партии было принято 18 430 человек, в два раза больше, чем в июне.

Войска Воронежского фронта, продолжая отражать атаки противника, одновременно готовились к нанесению контрудара.