Пропащий

Глава 1

Полдень. Свирепое солнце грызет все живое и не живое. Данила сидит, укрывшись в тени гигантского гриба. Креслом служит разломанный панцирь каймановой черепахи. Точно такой, которая хотела сожрать его на берегу. Только маленькой. Так, метр на полтора. Выпуклую верхнюю часть набил травой, прислонил к ножке гриба, получилась спинка. В нижнюю насыпал немного земли и сверху покрыл травой, получилось сиденье. Тень от шляпки гриба великана густая, ножка в три обхвата дышит прохладной влагой и упруга, словно внутри прячутся диванные пружины. Путешествовать в полдень, под палящим солнцем по незнакомой местности слишком рискованно. Ручья по близости Данила не заметил, пить воду из высыхающих луж он не рискнул — поноса только не хватало! Утолил жажду влагой из мякоти гриба. Голод, убедившись, что кушать нечего, отступил и затаился где-то в уголке пустого желудка в ожидании лучших времен. От нечего делать Данила рассматривает нож и пояс, доставшиеся в наследство от Роджера. Нож большой, из хорошей стали. Можно с одного удара ампутировать руку или голову. С таким приятно гулять по лесу, в городских джунглях тоже пригодится. Пояс тоже хорош! Кожа зеленовато синего оттенка, с вкраплениями красного и желтого, очень прочна на разрыв, покрыта твердыми чешуйками. Кожи такой расцветки не было ни у одного рептилоида, а Данила почему-то был уверен, что пояс и ножны Роджер сделал из кожи разумного ящера, а не какого-то поедателя грибов и водорослей. Дополнительную прочность поясу придает а гибкая металлическая пластина внутри. На внешней поверхности закреплены крючки и петли для крепления оружия. Или инструментов для пыток. Клещи там, зубодеры, костоломатели и костодробители … толковых исполнителей мало, поэтому главарю банды (директору предприятия, руководителю фермерского хозяйства, главе муниципалитета) многое приходится делать самому.

Ползущее по небу, как разжиревший паук по стеклу, рыжее солнце незаметно подкралось и больно укусило за ногу. Солнечный луч словно скальпель полоснул по открытой коже, Данила вздрогнул и поспешно спрятал ногу в тень. Взглянув в небо и оценив обстановку, после короткого раздумья перетаскивает импровизированное кресло на другую сторону, куда солнце уже не доберется. Усевшись поудобнее, задумался — а что дальше? Поселение людей черт знает где и там его никто не ждет. Хитиновые доспехи, которыми его снабдили инсекты, истрепались и пришли в негодность. Он в них на жука похож, которого прожевали и выплюнули. Снять нельзя, голым в джунглях триасового периода долго не проживешь. Это вам не вьетнамский лесок, по которому Рэмбо в неглиже бегал, а за каждым деревом его девица поджидала! Мало ли что тут из кустов вылезет. Например, комар весом шесть килограмм. Или летающая пиявка размером с банное полотенце, которая на раз высасывает всю кровь из человека. Или двухметровая сороконожка, для которой откусить ногу или руку сущий пустяк. Это только то, что он знает или слышал от других. Поэтому надо сидеть тихо и ждать.

— Чего ждать? — прошептал Данила. — Когда гриб высохнет? Или когда наступит ночь и местные хищники выйдут на охоту?

Громко и требовательно урчит живот, словно говоря — меня накорми, а потом умничай, как хочешь.

— Да, тоже проблема! — согласился Данила. — Неплохо бы пожрать, но что? Огня у меня нет, даже если прибью кого, скушать не получится. Ягод пожевать? Каких? Если не сдохну сразу в страшных корчах, то дристанский нападет. И как люди выживали на необитаемых островах? Нет, реально! Элементарное, ногти подстричь как? Полная фигня получается.

Тишину доисторического, по земным меркам, леса изредка нарушают крики живности, прячущейся среди ветвей папоротников и хвощей. На земле никто не орет, что понятно — сожрут сразу и еще добавки попросят. Следовательно, наверху безопаснее. Придя к такому простому выводу, Данила решает покинуть гостеприимный, но не безопасный гриб и перебраться поближе к вершине хвоща. Бежать сломя голову неразумно. С полминуты прислушивается, нюхает воздух, как собака, почуявшая жарящиеся сосиски. До ближайшего хвоща подходящего размера недалеко, полсотни шагов по густой траве. Вздохнув поглубже, Данила срывается с места. Хитиновые доспехи, казавшиеся такими крутыми вначале, на данный момент «сильно потрепала жизнь» и они начинают интенсивно разваливаться. Первыми отваливаются штаны. Лопнули в поясе и обе штанины синхронно складываются, как гармошка. Данила падает, словно форвард футболист, получивший неожиданную подсечку. То есть ляпается всем телом и едет по влажной траве на пузе, раскинув руки и ноги на манер парящего орла. Стебли хлещут по лицу, перепуганные до полусмерти лягушки прыгают во все стороны, как пули. Медлительные жуки больно бьют твердыми боками по лицу. Внезапно перед глазами возникает нечто круглое и блестящее, как арбуз и такое же здоровенное. Данила безуспешно пытается тормозить руками. Это не помогает и спустя мгновение происходит контакт. Громкий хруст возвещает, что препятствие пробито лбом, а резкий запах тухлятины сообщает, что внутри неведомой фигни что-то сдохло и даже успело разложиться. Вонючая жижа обволакивает лицо, залепив нос, глаза и уши. Данила на ощупь рвет мокрую траву и ожесточенно трет лицо, плюясь и ругаясь на чем свет стоит. Кое-как очистившись, смотрит по сторонам и волна ледяного ужаса парализует тело и волю.

Вокруг него аккуратно, как куриные яйца в лотке, разложены круглые предметы, похожие на пушечные ядра большого калибра. Вообще-то яйца, но какие-то странные, будто неживые. Яйцо — это что-то белое, продолговатое и не страшное, будь то куриное, страусиное или снесенное гипселозавром. Полтора десятка яиц неведомой твари были зелеными с черными пятнами, содержимое скрыто пупырчатой коркой, яйца источают невыносимую вонь, а внутри что-то или кто-то шевелится. Площадка, на которой лежат яйца, имеет полукруглую форму, трава аккуратно вытоптана, на противоположном конце поляны виднеется неопрятная куча … ваты?

Частички гнили попадают в глаза, жгучая боль принуждает зажмуриться, слезы текут ручьем. Данила трет глаза ладонями, но они тоже в гнили, получается только хуже. Остается только как можно чаще моргать в надежде, что слезы промоют глаза. Мир, залитый слезами, выглядит исковеркано и неправдоподобно. Солнечный свет искрится, блики ослепляют, как будто ты по шею в воде. Предметы кажутся искривленными, они теряют привычную форму и даже начинают двигаться … двигаться!? Данила вдруг замечает, что куча ваты — откуда здесь вата! — на другом конце полянки приходит в движение. Словно мыльная пена, увеличивается в размерах, середина раскрывается, показывается нечто темное, усыпанное крупными блестками.

Данила не понимает, что это, но нутро тихо и ненавязчиво подсказывает — «это» ничего хорошего! Данила встряхивает головой, как конь гривой, только что не ржет радостно и нетерпеливо, лохмотьями рукава протирает глаза и четко видит, как из кучи сплетенной паутины выползает громадные паучище! Туловище похоже на сложенный диван, по краям торчат кривые короткие лапы-ноги, прямоугольная башка заросла коротюсенькими волосами, а блестками оказываются глаза, натыканные по всей небритой морде.

Не мешкая ни секунды Данила громко выкрикивает словесное заклинание, обозначающее даму с пониженной социальной ответственностью. А потом бросается наутек и мчится не разбирая дороги, не глядя по сторонам, только вперед, дабы не врезаться лбом в ствол хвоща. Кстати, от паука хвощ не спасет, он тоже умеет отлично лазить по деревьям. Эта мысль не то чтобы взбодрила или придала уверенности, но энергии прибавила. Данила закладывает вираж, на бегу перепрыгивая камни или что-то похожее на камни, потому что краем глаза он видел, что «камни» меняли очертания и вроде бы даже вырастали. Громкий топот, истошный визг и рычание за спиной подтвердили смутную догадку — нет, не камни!

Разбираться, кто это и что это, не было ни времени, ни желания. К тому же топот за спиной усилился, к нему добавились звуки, похожие на хрюканье, урчание и вой. Такое чувство, что пауков целое стадо! Данила пулей пролетает рощицу хвощей, впереди раскинулась бескрайняя равнина, окаймленная по линии горизонта темной полосой то ли гор, то ли холмов. Если взять левее, то на расстоянии в полверсты видна возвышенность, склоны состоят из каменных пластов, осыпавшихся от возраста, а на вершине торчит обгрызенным пнем скала.

«Туда! — понял Данила. — На полкилометра у меня сил хватит. Заберусь на скалу, там видно будет. На крайняк камнями отбросаюсь от пауков». Пружинистая влажная земля сменилась глиноземом, перемежающимся с песчаными озерками. Бежать стало труднее, ноги то проваливаются по щиколотки в песок, то больно бьют пятками по высохшей до твердости камня глине. Кстати, бегать босым хорошо только по песчаному пляжу и не далеко! А здесь не пляж, ступни онемели и Данила боялся смотреть, в каком они состоянии.

Холм приближается, топот за спиной становится громче. Ветер дует в спину, Данила чувствует запах и ощущает взгляды голодных и злых тварей. Слышно горячее дыхание преследователей, они все ближе, а собственные силы на исходе. До скалы еще с полпути, стая голодных тварей — и откуда они взялись, ведь был один единственный паук, даже паучок! — меняет тактику. Топот слышится и с боков, то есть жертву берут в клещи. Еще немного, кольцо замкнется, его зажмут. Далее фуршет и непродолжительный отдых …

Странный гул и рокот за спиной сбивают плавный ход мыслей. Упругая волна воздуха толкает в спину, Данила падает, переворачивается и скользит по земле, оставляя после себя клочья хитиновой курточки. Чуть приподняв голову он видит, как становится на дыбы земля, фонтаны пыли вздымаются к небу, а из дымных клубов вылетают оторванные лапы, клочья шкур и окровавленные части туловищ непонятных животных. Чья-то рогатая башка кувыркается в воздухе, щедро разбрасывая кровь и кусочки мозга из громадной дыры во лбу. Оторванная по щиколотку ступня ящера с вытянутыми пальцами, похожая на куриную, только раз в двадцать больше, взлетает, кувыркаясь, вверх и падает рядом с Данилой. Каждый коготь словно кухонный нож. Один раз таким «ноготочком» зацепить и все!

Рокот и гул усиливаются, клубы пыли скручиваются воронками и расступаются, словно занавес. На «сцене» появляется мультикоптер, который больше смахивает на летающее чудовище, чем на машину. Шесть двигателей с вертикальными пропеллерами вынесены с боков и спрятаны внутри предохранительных «стаканов». Черный корпус слегка вытянут наподобие самолетного, сверху «горб» пилотской кабины. Под брюхом летающего уродца закреплен контейнер с ракетно-пушечным вооружением.

— Чемодан с вентиляторами! — бормочет Данила, глядя на приближающуюся машину. — Еще и пушек понавешали. Воображение, однако!

Мультикоптер делает круг на небольшой высоте, затем виснет прямо над Данилой. В брюхе раскрывается люк, четверо людей в черных бронекостюмах и глухих шлемах шустро спускаются по тросам. Данилу сноровисто обвязывают ремнями, цепляют трос. Один из «бронекостюмов» машет рукой. Трос натягиваются, Данила чувствует, как отрывается от земли и поднимается. Спустя пару секунд он оказывается на борту. Захлопывается люк, гул моторов усиливается, машина уходит в бок с набором высоты. Данила с любопытством оглядывается. Салон летающего «чемодана» тесноват. Откидные лавки вдоль стен, какие-то свертки на потолке, под лавками топливные цистерны. Люди в черной броне молча садятся на лавки, шлемы не снимают. Разговаривать с Данилой никто явно не собирается. И развязывать тоже.

— Эй! Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — кричит он.

«Броня» не реагируют. Только один поворачивает лобастую из-за шлема голову. Некоторое время смотрит на Данилу. Или не на него, а рядом, глаз-то не видно. Потом встает, подходит и опять смотрит.

— Неприлично рассматривать голого мужчину, — пытается шутить Данила.

Он действительно почти гол, если не считать набедренной повязки, которая чудом уцелела в процессе беготни и пары кусков хитина на шнурках спереди и сзади. Но человека в шлеме эти подробности не интересовали. Данила вдруг понял, что он смотрит на браслет. Тот самый, который Роджер подарил ему перед смертью.

— Это подарок, — на всякий случай говорит Данила. — Ты вообще понимаешь человеческую речь? Может, вы тут все насекомые? Или ящерицы разумные, что под людей косят?

Вместо ответа человек в глухом шлеме касается пальцами коробочки на руке. Откидывается крышка, извлекается нечто похожее на молоточек, только с иголочкой на конце.

— Вы что, татуху хотите мне сделать? Не надо! — задергался Данила. — Я не люблю татухи!

Укол в предплечье отзывается болью во всей руке. Шприц исчезает в коробочке, человек в шлеме равнодушно глядит сквозь непрозрачное забрало. Данила чувствует, как равнодушие ко всему происходящему охватывает его, тело немеет, глаза закрываются. Через секунду он теряет сознание…

Сознание возвращается как удар грома, оглушающе и быстро. В ушах еще звучит гул моторов квадрокоптера, перед глазами полукруглый шлем с непрозрачным забралом, предплечье отзывается болью укола. Вместо того, чтобы тихонько открыть глаза и оглядеться, Данила рывком садится, отшвыривает покрывало и злобно смотрит по сторонам. Козе понятно, что он снова в плену. Он все время у кого-то в плену с тех пор, как попал в этот мир.

Вокруг толпятся фигуры в мешковатых халатах, колпаках и марлевых повязках. Вместо глаз выпуклые, как стрекозиные глаза, очки. Халаты до пола, так что не понятно, ноги там у очкастых или щупальца. Руки вроде есть, но пальцев не разглядеть. Он сидит на твердом, как камень, столе для операций или разделки туш — что, вообще-то, одно и тоже, только цели разные, — над головой нестерпимо пылает потолочный светильник из десятка лампочек. Освещен только он и стол, на котором сидит, размер помещения оценить трудно, яркий свет с потолка ослепляет. Данила полностью гол, но это ни грамма не смущает. Надоели все!

— Где я и какого хрена тут делаю? — громко произносит он в пустоту.

После непродолжительной паузы одна из фигур в халате выступает вперед, снимает колпак, очки и марлевую повязку. Данила с некоторым облегчением видит, что это человек. Мужчина после пятидесяти, седые волосы топорщатся коротким ежиком, лицо худое с отвисшими складками на шее, выбритое. Темные глаза внимательно глядят на Данилу, в них заметно легкое удивление и опаска. Пока трудно сказать, хорошо это или плохо, но с людьми хоть говорить можно нормально. Прожектор на потолке тускнеет, становится видна обстановка. Комната, какие-то аппараты на колесиках, столы, стулья … и толпа человек восемь. Все таращатся на Данилу. Мужчина подходит ближе, чуть наклоняет голову.

— Здравствуйте, Данила. Вы в медицинском отсеке, вас осмотрели, инфицировали мелкие царапины и просканировали на жучки. С вами все в порядке, в вашем организме нет посторонних электронных приборов, только микропереводчик. Он чист. Вот одежда, надевайте и пойдемте со мной. Я объясню где вы и отвечу на все вопросы.

Одна из фигур в халате протягивает сверток с одеждой. Данила выуживает трусы, пару секунд рассматривает. Говорит, ни к кому не обращаясь:

— Можно не таращиться на меня?

Присутствующие как по команде поворачиваются и уходят. Данила шустро одевается, спрыгивает со стола на пол, осматривает себя. На нем пижама, серенькая такая, однотонная, но в подозрительных коричневых пятнах. Вместо обуви раздавленные долгой жизнью тапочки. «В таком по джунглям не походишь, — подумал он. — Но главное это трусы! Ненавижу все эти подвязки и повязки, пусть ящеры эти пампасы носят». Входит в другую комнату, там расставлены стулья, стол у стены, в небольшое окно вливается дневной свет. Никого нет, только тот мужчина, который с ним разговаривал, стоит у окна и курит трубку, пуская дым через открытую створку на улицу. Мешковатый халат расстегнут, под ним виден застиранный серый комбинезон уборщика улиц, грубые черные ботинки на шнурках. Услышав звук шагов, мужчина оборачивается и с интересом смотрит на Данилу.

— Вы не курите? — спрашивает он.

— Нет, — сухо отвечает Данила. — Что вам нужно от меня?

— Лично мне ничего, — ответил мужчина. — Вы единственный, кто выжил из команды Роджера. И у вас его браслет. К вам много вопросов.

— У кого?

— У тех, кто поставил на Роджера. Я поясню … да, простите, не представился — Тигран Карелин. На Земле был школьным учителем истории, здесь … тоже учитель. Только по выживанию.

— Какому выживанию? — удивился Данила. — Вы совсем не похожи на инструктора спецназа.

— Простите, что такое «спецназ»?

— Ну, это… — замялся Данила.

«Действительно, что такое спецназ? — подумал он. — Умение выживать в дикой природе и убивать подручными средствами? Так этому обучен любой дикарь с детства. Проще простого, если разобраться! Это нашему искривленному цивилизацией сознанию кажется, что ставить удавки на людей, как на зайцев, это круто и офигенно мужественно. Вот выйти один на один с медведем, имея в руках рогатину — это действительно круто. А убивать исподтишка, из засады, в спину — просто подло. Хотя на войне все приемы хороши, нечего носом крутить».

— Это солдат, обученный убивать в спину, жрать живых лягушек и не давиться, пить мочу не причмокивая, заметать после себя следы и … и все время быть раздетым до пояса.

— Запивать мочой живых лягушек? Странное представление о воине! — покрутил головой Тигран. — А как быть при понижении температуры воздуха? Мазаться жиром?

Данила на мгновение представил мускулистого полуголого мужика с ножом, густо намазанного жиром в заснеженной тайге. Все медведи от запаха проснутся! Или полуголые только в джунглях? Данила почувствовал, как румянец предательски греет лицо.

— Так в кино показывают, — смущенно буркнул он. — Вообще-то нормальные люди одеваются по сезону.

— Ну, слава Богу! А то я было решил, что вы совсем отравлены так называемым «искусством». У нас тут тоже есть люди с отклонениями, которые свято верят в высокое предназначение художественного слова и психических отклонений, выражающихся в непонятных рисунках, рифмованных текстах и завываниях.

Данила садится на стул, запрокидывает голову и смотрит в потолок, обшитый кое-как оструганными досками.

— Тигран, у вас армянское имя и русская фамилия. Почему?

— Отец русский, мать армянка. Встретились случайно. Отец был то ли дипломатом, то ли шпионом на Кавказе Во время резни армян турками он спас маму.

— Понятно. А теперь, Тигран, объясните мне, куда я попал и что дальше. Кем был Роджер и что это за браслет.

— Он не объяснил?

— Не успел. Громадная каймановая черепаха обгрызла ему ноги, он умер от потери крови.

— Ладно, — кивнул Тигран.

Садится возле окна, вытряхивает пепел из трубки в небольшую каменную пепельницу. Данила неодобрительно глядит на причиндал для отравления самого себя, на лице появляется брезгливое выражение. Тигран чувствует это, неспешно прячет трубку в карман.

— Итак, слушайте … на этой планете господствуют разумные ящеры, рептилоиды. Это мир земноводных, тех животных, к которым мы привыкли на Земле, здесь еще нет. Этот мир моложе нашего на сотни миллионов лет. И разумная жизнь зародилась в телах прямоходящих ящеров. Возможно, так было и на Земле, но мы об этом никогда не узнаем. Техническое развитие рептилоидов гораздо выше, чем у людей. Они совершают полеты в космос на небольшие расстояния, до ближайших планет. Ракеты оснащены ядерными двигателями. Вообще, они здорово продвинулись в освоении ядерной энергии. Двигателей внутреннего сгорания практически нет, вся техника работает на батареях. Возможно, вы уже видели их.

— Да. Прямоугольные блоки такие, — кивнул Данила.

— Верно. Как устроены эти батареи, мы не знаем. Говорят, что есть другие батареи, протонные, которые в сотни и тысячи раз мощнее ядерных, но я не верю. Нет ни специалистов по ядерным батареям, ни оборудования, на котором их производят, ничего нет. Мы берем готовое. То есть покупаем.

— У вас есть деньги?

— Да. Специально для людей рептилоиды печатают денежные знаки из очень прочного пластика. Подделать нельзя. Эти деньги используются для приобретения нужных нам товаров. Взамен люди предоставляют свои услуги.

— Какие?

— Наемные убийцы — то есть солдаты по найму. Востребованы профессии палача, шахтера, фермера, мусорщика и тому подобное. Но в основном наемники, рептилоиды очень трепетно относятся к своей жизни.

— И с кем же воюют рептилоиды? С инсектами?

— Бывает и такое. Но чаще между собой. Цивилизация рептилоидов не одна, на других континентах есть другие. Они ниже по развитию. И у них нет возможности использовать коридор в наш мир. Поэтому здешние рептилоиды … если можно так сказать, «наши», доминируют на этой планете. Допустима аналогия с Древним Римом — центр цивилизации и полудикие окраины. Инсекты не так воинственны, они на другой планете, но их техническое развитие ничуть не ниже. О них мало что известно. В целом рептилоиды и инсекты придерживаются принципа мирного сосуществования, так как и те и другие обладают оружием серьезной разрушительной силы. А стопроцентной защиты нет.

— Все, как у нас, — усмехнулся Данила.

— Простите, в каком смысле?

— Ну, атомные бомбы, ядерные боеголовки … грозим друг другу, щеки надуваем, ножками топаем. Но на кнопку никто не жмет.

У Тиграна блеснули глаза, выражение крайней заинтересованности появилось на лице.

— Не могли бы вы подробнее рассказать обо всем этом, Данила?

— Без проблем! — кивает Данила с самым небрежным видом. — А вы мне про рептилоидов, людей и здешние порядки. И еще: на Земле такие пижамы и тапочки больным на голову выдают. Чтобы издалека было видно, какой диагноз поставлен. Не могли бы вы дать другую одежду? Например, вроде вашей.

Данила сидит на пороге дома, грубо сколоченный стул громко скрипит при каждом движении. Вместо пижамы и шлепок на нем поношенный комбинезон разнорабочего и мощные кожаные говнодавы, то есть строительные ботинки, которым упавший силикатный кирпич не помеха. Легкий перекус и короткий сон освежили и противный скрип стула не так раздражает. Голова опущена, подбородок опирается на руки, сложенные на спинке. Расстилается пейзаж. Косорылые домики натыканы, как гвозди в доску, часто и неровно. Плоские крыши защищены от здешнего дурноватого солнца навесами. Кто побогаче укрыл тканью, бедные застелили сухой травой, от ветра наложили палок. Бедность и богатство маскирует густая поросль вьющихся растений вроде винограда с широкими частыми листьями. Вездесущий асфальт, к которому Данила привык на Земле, здесь отсутствует. Его функции исполняет смесь из глины, измельченной до консистенции муки вулканической лавы и смолы. Неподалеку рабочие или рабы — не отличить! — в громадных чанах палками перемешивают дурно пахнущую кашу. Под каждой емкостью пылает огонь, рабочие стоят на мостках, лица замотаны тряпьем. Грязные, потные, измученные. Неподалеку лежат пластом несколько человек. Видимо, смена.

— Работа мечты! — бормочет Данила, глядя, как остальные работяги укладывают и разравнивают горячую жижу на предварительно утоптанную землю.

Техники почти никакой, если не считать широких лопат и носилок. Приглядевшись, Данила видит, что лопаты и носилки самодельные, из кусков обшивки не то кораблей, не то самолетов. Да и вообще городишко выглядит по-людски паршиво. Лачуги из г…на и палок на окраине и нечто приличное в середине. Если бедняки спасаются от жары в подвалах, то зажиточные пользуются кондиционерами. По рассказам Тиграна, главный признак богатства это батареи. Как они устроены, толком никто не знает. Рептилоидам удалось впихнуть в небольшой стальной цилиндр или коробку маленький ядерный реактор, который выдает электрический ток сколько-то там ампер и вольт в течении нескольких месяцев или недель в зависимости от мощности. Обладатель таких батарей может позволить себе свет, тепло, холод, транспорт воздушный и наземный, водный и подводный. Может организовать производство или продавать энергию другим — да много чего! Главное обзавестись батареей, чем мощнее, тем лучше. Как — никого не волнует.

Путь к богатству в этом мире так же прост, как и на Земле — воровство и разбой. Разумная жизнь в теле зверя одинакова везде.

Окинув напоследок взглядом городской пейзаж, (кстати, городишко так и называется — Мадина, то есть в переводе с арабского город) — Данила возвращается в комнату. Дом, в котором он пока живет, расположен на окраине и бедным не выглядит. Он принадлежал Роджеру, ему вообще много чего тут принадлежало. Роджера нет, но есть его браслет. Который нельзя просто так снять и забрать, иначе давно бы сняли вместо с рукой. Из рассказа Тиграна Данила понял, что сейчас местные шишки решают, что делать с новеньким. Убить нельзя, браслет настроен на него. Оставить все как есть тоже нельзя. То ли Роджер многим должен, то ли ему многие должны. А скорее всего, и то и другое. Но не это главное, а то, что пока никто не подозревает, что Данила неподвластен гипнозу рептилоидов. Да, ищут какого-то парня, он нужен рептилоидам — не то украл чего, не то дал в морду кому. Роджер отправился на континент рептилоидов, нашел какого-то парня. Но команда погибла во время урагана. Выжил чудик, браслет Роджера у него … в любом случае жить Даниле осталось немного. Бывшие подельники Роджера найдут способ заставить его поделиться той информацией, что скрыта в браслете.

— Надо сматываться, — шепчет Данила, стоя на пороге. — Но куда? И как?

Раскаленное добела солнце, обозленное на весь здешний мир, выбирается из красноватых облаков. На Данилу обрушивается тепловой удар, сравнимый по силе со вспышкой атомного взрыва. Показалось, что спина дымится и вот-вот вспыхнет синим пламенем. Данила торопливо захлопывает дверь, взгляд падает на люк в полу. Тигран что-то говорил, что здесь в каждом небогатом доме есть подвал. Там де прохладно, сухо и безопаснее ночью, ведь шпаны и грабителей здесь тоже хватает. Недолго думая Данила тянет крышку на себя. Волна прохладного сухого воздуха обласкала лицо, чуть слышно пахнуло плесенью. Вниз ведет деревянная лестница. Данила спускается, пальцы нащупывают рычажок выключателя, вспыхивает потолочный светильник.

Обстановка подвала приятно удивила. Стало понятно, почему в комнатах так нищенски просто. Тут и диван, и мягкие стулья, и стол на шесть персон. Буфет заполнен посудой из полированного металла и чего-то белого. Наверно, местного фарфора. Какая-то живопись на стенах, вроде пейзажей с хвощами, папоротниками и слабо одетыми — куда же без них! — женщинами. За ширмой ванная, отдельно туалет. Одним словом — все дела. Да, и небольшая дверь в стене. Видимо, ходить налево по подземному ходу.

— Будуар какой-то! — восхитился Данила. — Вот здесь можно жить. Но опять же, недолго, — взгрустнул он. — Надо думать …

Начинающийся монолог «за жизнь» прерывает стук в дверь и топот.

— Данила, ты дома? — слышится голос Тиграна.

— Не совсем, — с неудовольствием отвечает Данила. — Скорее, рядом.

— Ага, вижу! Мы к тебе.

— Мы!? — удивился Данила. — Кто это «мы»?

Обернувшись, он видит, как по лестнице спускается Тигран в неизменном комбинезоне дворника, за ним еще двое. Первым идет кто-то мелкий и тоже в серых штанах уборщика. Некоторая грация движений наводит на подозрения. Да это женщина! Следом топает мужик, заметно по походке.

— Вы, наверное, знакомы, Данила? — говорит Тигран. — Если нет, то это Наташа, приемная дочь Роджера. И Наронгсак, один из его телохранителей.

— Да, Тигран, мы знакомы, — после секундного замешательства отвечает Данила. — Садитесь, — на правах хозяина предлагает Данила. — Как добрались?

— Ой, Данила, ты жив! — воскликнула девушка. — А считала, что все погибли. Ты знаешь, что произошло с Роджером?

— Он умер у меня на глазах. От потери крови.

Наташины глаза наполняются слезами. Смахнула кончиками пальцев, судорожно вздохнула.

— Он заменил мне отца. Так жаль!

— Мне тоже. Роджер оказался лучше, чем мне показалось вначале.

— Ну, ангелом он точно не был. Но с другими его и сравнивать нельзя. Как ты спасся?

— Просто повезло. Выбросило на берег и …

Данила коротко рассказал историю своего спасения, про встречу с Роджером.

— А чей квадрокоптер меня нашел? И что за солдаты там?

— Это не солдаты, — после паузы отвечает Тигран. — Это наемники местного авторитета. Его зовут Гулямхоссейн Гейбпарвар. Он из Индостана. У него самая большая армия, самое лучшее снаряжение и техника.

— А еще он ненавидел Роджера, — со вздохом добавила девушка.

— Ага, Гулямхоссейн … имечко! — покрутил головой Данила. — А откуда у Гуляма деньги на армию?

— Он мусорщик, — вступил в разговор Наронгсак. — У него монополия на уборку мусора.

— ??? — вытаращил глаза Данила. — Не въезжаю!

— Я объясню, — ответил Тигран. — Города рептилоидов производят огромное количество мусора. Вещи, созданные из природных материалов, быстро сгнивают. Искусственная материя долговечна и не поддается естественному гниению. Ее надо перерабатывать или складировать там, где не живут люди — простите, рептилоиды! — в силу погодных условий или непригодности почвы. Мусорщиками у рептилоидов традиционно были представители низшей касты. И люди, скажем так, более ни на что не пригодные по причине ограниченности ума. Именно таким и был Гейбпарвар. Индиец, выходец из низшей касты, с детства был приспособлен только к самой грязной работе. Попав сюда, он занялся привычным делом — чистил канализацию, убирал мусор и тому подобное. Будучи старательным, исполнительным и послушным, быстро обзавелся знакомствами и полезными связями в этой специфической среде.

— Какие же тут могут быть «полезные связи»? — поразился Данила.

— Могут и еще какие! — воскликнул Тигран. — Во-первых, мусорщики вхожи в любой дом, любое учреждение или производство в силу специфики профессии. Туалеты есть везде, даже во дворцах королей и премьер-министров. И если фановая труба забилась, кто станет ее чистить? А Гулямхоссейн начинал свою, если можно так выразиться, карьеру, именно с канализации. Он чистил забившиеся трубы, мыл накопители дерьма и возил тачками высохшие экскременты. Представьте себе выгребную яму, до краев наполненную отходами деятельности организма рептилоидов. Фановая труба забилась, прочистить ее можно только изнутри, предварительно откачав жижу. Но машина для откачки стоит денег! Проще и дешевле нанять человека, который нырнет и пробьет затычку. Не один рептилоид этого делать не станет. Даже приговоренный к смерти. А Гейбпарвар делал. Его презирали, им брезговали даже рептилоиды низшей касты, но без Гулямхоссейна Гейбпарвара обойтись не могли. Даже местная полиция обращалась к нему, когда надо было, к примеру, извлечь полуразложившийся труп из кучи гниющих отходов. Он жил в ужасающей бедности, откладывал каждый заработанный грош, работал без выходных, недосыпал и недоедал …

— Он еще и ел!? — с трудом выговорила Наташа.

— С ним довольно часто рассчитывались едой, причем очень дорогой и качественной, которую не купишь в обычном магазине. Он перепродавал ее по тройной цене другим рептилоидам из низшей касты по особым случаям — свадьба, похороны, юбилеи … так вот, он отказывал себе во всем, копил и копил. Но помимо скопидомства Гулямхоссейн обладал еще одним свойством — умел разговаривать. Природа дала ему способность входить в доверие, быть общительным, обаятельным … словом, у него есть то, что называется харизмой! Это второе. Ну, а третье — Гулямхоссейн, как это не покажется странным, очень чистоплотен и любит одеваться, что называется, «с иголочки»! Внимательно, можно сказать, трепетно относится к своей внешности.

— «Острижен по последней моде. Как денди лондонский одет. И, наконец, увидел свет…», — пробормотал Данила.

— Можно и так сказать, — кивнул Тигран. — Но это потом, а тогда все было иначе. Так вот, господа, собрав необходимое количество денег, Гулямхоссейн нанял работников, которые чистили канализацию вместо него, а сам начал руководить процессом и присматриваться к уборке отходов вообще. Его подход заключался в том, что мусор это глобальное явление, он вездесущ и вечен, как сама разумная жизнь. Ибо только разум делит материальный мир на нужное и ненужное, то есть мусор.

— Да он философ, мать его, — отметил Данила. — Тигран, в этом доме есть кофе или чай?

— Э-э, да, в буфете, — немного растерянно ответил Тигран. — Но это не совсем чай и тем более кофе.

— Ну, хоть что-то. Наташенька, будь добра, сооруди, — попросил Данила. — Продолжайте, господин ученый.

— Да. Так вот, начинал он с малого. Купил подержанный корабль и стал перевозить на нем мусор на ближайший необитаемый остров. Кое-что просто топил в море, но в основном поступал честно, как и записано в договоре на утилизацию отходов, потому что рептилоиды следили за ним. Рептилоиды вообще не очень-то доверяют людям. Заказов было много, дело процветало, расширялось, появились настоящие деньги. Шаг за шагом Гулямхоссейн прибрал к рукам весь процесс утилизации и стал мусорным королем. Разумеется, появились и конкуренты, но они слишком поздно спохватились. Гейбпарвар был уже силен, нанял «солдат удачи» и без особых сложностей ликвидировал своих недоброжелателей. С того момента у него и появилась постоянная армия, которая охраняет бизнес. И приумножает его путем отъема активов у других. Хотя «других» почти не осталось. А еще у него золотые прииски, шахты по добыче редких металлов и прочее в таком духе. Экономическую деятельность он ведет не здесь, рептилоиды любят экологию и комфорт. А вот на соседнем континенте, где живут дикари, и куда ссылают преступников, у него полный carte blanche.

— Чё?

— Полная, не ограниченная никакими законами, свобода действий.

— Серьезный дядька, — произносит Данила, прихлебывая «чай» — заварку из ароматной травы.

— И этот, как ты говоришь, «дядька» очень хочет прибрать твой браслет и тебя в придачу, — вступает в разговор Наронгсак. — Ведь браслет настроен только на тебя.

Данила громко, с хлюпаньем и хрюканьем, как бычок из лужи, выхлебывает травяную заварку. Задумчивый взгляд что-то высматривает в зеленой гуще на дне чашки, затем неспешно выбирается наружу и останавливается на вытянутом лице Тиграна Карелина.

— Иными словами, сюда с минуты на минуту придут люди этого Гуляма, а сижу и жду непонятно чего. А скажи пожалуйста, Тигран дорогой, — тихо спрашивает Данила. — Почему я узнаю обо всем от Наронгсака, а не от тебя? Ты вообще на чьей стороне, а?

— Если честно, то ни на чьей, — вздохнул Тигран. — Просто пытаюсь выжить, как и все здесь. Однажды Роджер помог мне. Вы, Данила, пленник Гейбпарвара. И я, в некотором смысле, тоже. Но мне он не нравится, этот мусорщик. Его люди уже интересовались вами. Я сказал, что вы без сознания, беспокоиться нечего. Вы спали тогда. Когда узнал, что есть еще выжившие, нашел их и привел сюда. Гулям очень хочет прибрать к рукам то, что находится в пещере, а ключ у вас на руке. Роджер не просто так отдал вам его.

— Мы пришли, потому что тебе надо бежать отсюда, — вступил в разговор Наронгсак. — И мне тоже, потому работал у Роджера. Они не ладили между собой.

— И мне надо уйти, — тихо сказала Наташа. — Один из помощников Гуляма на меня глаз положил, а я его терпеть не могу.

— Что же, неплохая компания подбирается, — задумчиво говорит Данила. — Одному мне на остров все равно не попасть, а без него, получается, жизни не будет вовсе. А ты, Тигран Карелин, что думаешь?

— Пойду с вами. Гулям не поверит мне, если скажу, что ты сбежал.

— Последний вопрос к тебе, Тигран — как незаметно выбраться отсюда?

— За той дверью подземный ход, — мотнул головой Карелин. — Довольно старый и небезопасный, но другого пути нет.

— Где выход?

— Там, — неопределенно махнул рукой Тигран. — На окраине.

Глава 2

Крысиная нора, по которой надо идти в полусогнутом положении, а то и вовсе ползти на карачках, явно не тянет на громкое звание подземного хода. Самодельные опоры из высохших стволов папоротника выглядели подозрительно, плетеные из сухих прутьев потолки вздулись и грозили обрушится потоком сухой земли. Первым шел Тигран, за ним Данила, после него девушка. Последним шел Наронгсак. Подозрительный и осторожный, он на всякий случай подрезал острым ножом одну из опор недалеко от входа и заложил в щель маленькую коробочку. «Бомба! — с холодком в душе подумал Данила. — Если кто сунется, рванет и похоронит. Кстати, нас тоже. Если впереди нет выхода». Но выход был. На это недвусмысленно намекал слабый сквозняк, который приятно овевал потные лица и тормошил пыльные нити паутины.

«Пауки, пауки … откуда здесь пауки? — раздраженно думал Данила, пробираясь по узкому проходу. — Чего жрать-то им под землей? Друг друга?»

— Тигранчик! — раздался в тишине жалобный голос девушки. — Мы не заблудимся?

— А есть куда свернуть? — с плохо скрываемым раздражением отвечает Тигран.

— Прости, ты прав.

Опять тишина, нарушаемая сосредоточенным пыхтением и шуршанием песка. Данила ощутил, как поток встречного воздуха усилился, к нему примешивается запах трав и тепло неласкового местного солнца.

— Тигран, скоро выход? — вполголоса спрашивает Данила.

— Да, осталось несколько метров, потерпите. Мне самому уже надоело на четвереньках …

Усталый голос бывшего учителя тонет в тяжком грохоте впереди. Пол содрогается, с потолка сыплется сухая земля, за спиной визжит Наташа. «Подорвали выход! — понял Данила. — О подземном ходе знал не только Тигран. И мы теперь похоронены заживо». В эту самую секунду рушится потолок, неимоверная тяжесть вдавливает в пол, остатки воздуха коротким выдохом покидают легкие. Обрывается женский визг, наступает тишина … пол внезапно проваливается, Данила падает в кромешной тьме, не понимая, жив он или уже нет … мощный удар спиной обо что-то твердое, тупая боль и прикушенный язык сообщает, что еще жив, однако сильный удар в промежность намекает, что не надолго.

— Что это!!! — визжит знакомый голос прямо в ухо.

— ЭТО — мое наследство! — придушенно отвечает Данила. — Слезь с меня, бесстыжая!

— Ой, Данилочка, прости меня!

Тяжесть на интимном месте исчезает, Данила переводит дыхание и на всякий случай шустро отползает подальше. Медленно оседает облако пыли, из полумрака проступают очертания огромной, по сравнению с подземным ходом, пещеры. Громадная дыра зияет в потолке на стыке со стеной, внизу куча земли. Присыпанная песком голова Тиграна торчит, как шляпка гриба. Рядом яростно копошится Наронгсак, освобождаясь из завала. Наташа сидит на плоском камне и торопливо отряхивается от пыли, улыбаясь и стреляя глазами в сторону Данилы.

Освободившийся от земли Наронгсак отвешивает оплеуху Тиграну.

— Приди в себя, первопроходец! И расскажи нам, куда мы попали.

Тигран трясет головой, разевает рот, как рыба, выброшенная на берег и непонимающе таращит глаза.

— Я … я ничего не знаю. И не смей бить меня, солдафон!

— Мы в пещере, господа! — сообщает Данила.

Он уже огляделся и кое-что понял.

— Насколько я знаю, это карстовая пещера, образовавшаяся естественным путем в отложениях известняка. Вода размыла породу, образовалась пустота. Пещера расположена близко к поверхности, через дыры в потолке попадает свет, поэтому тут достаточно светло. А еще сюда проваливаются люди и животные, потому что отверстие в потолке скрыто кустарником и травой. Получается западня. Вон, трупы и кости, — указал Данила рукой.

Действительно, по середине пещеры, в светлой окружности, образованной дневным светом, лежат раздувшиеся туши довольно крупных ящериц, останки людей и уже высохшие до состояния мумий трупы. Слабый запах разложения гуляет по пещере, естественным образом уносясь в отверстие в потолке.

— Тигран, выбирайся быстрее, — говорит Наронгсак. — Стена может рухнуть и тебя завалит.

Участок стены, где образовался провал, действительно не выглядит прочным. Ни слова не говоря, Тигран гребет руками и ногами так, словно стометровку проплыть решил. Едва только он выбирается из кучи, как сверху рушится громадный кусок породы и камень падает как раз на то место, где недавно торчала голова Карелина.

— Скажи мне спасибо, — невозмутимо произносит индонезиец.

— شكراش

— ???

— Спасибо по арабски.

— А-а … интересный язык, — качает головой Наронгсак.

На трупах нашлось кое-какое оружие. Правда, ржавое и грязное, но если почистить, то пользоваться можно. В основном, это были примитивные гладкоствольные дробовики. Что, вообще-то, понятно — пуля калибра 7,62 и уж тем более 5,45 ящеру комариный укус, даже не почувствует. А вот заряд картечи с близкого расстояния впечатление производит. Особенно в морду. Или в ногу, точно в коленный сустав. Не мудрствуя лукаво, Данила выбрал отечественный дробомет устрашающего вида с дисковым магазином и выдвижным прикладом, известный как «Сайга». Как в мире ящеров оказался охотничий дробовик на кабана, ласково названый именем козы, неизвестно. Впрочем, если сюда утаскивают людей, то и все остальное тоже возможно.

Невозмутимый индонезиец подобрал себе «помпу», Тигран взял АК 47 — великий и ужасный на все времена и во всех мирах. Наташа долго брезгливо морщила носик, шевелила губами и нерешительно топталась. Видимо, подбирала «ствол» под цвет глаз или волос. В конце концов остановила выбор на — Данила не поверил своим глазам! — странной трехствольной ракетнице.

— Наташенька, нафиг тебе салютный пистолет? — спрашивает Данила с насмешкой в голосе.

— Ну, он не такой шумный, занимает мало места … а главное, бьет наповал даже рекса.

— Какого рекса?

— Тираннозавра рекса. Видишь ли, Данилочка, эффективность оружия главным образом зависит от выбранного боеприпаса. Ваши пульки и шарики-картечики хороши против небольших тварей на близком расстоянии. Но один промах и ящер перекусит тебя пополам. А мой пистолет стреляет ракетами, снаряженными термитом. Полторы тысячи градусов прожигают любую броню насквозь. Мясо, жир, полуметровой толщины лобная кость сгорает за считанные мгновения. А уж больно-то как! — притворно закатила она глазки. И для пущей убедительности коснулась кончиками пальцев лица. — Здоровенный, как паровоз, ящер визжит, словно поросенок, которого кастрируют без наркоза.

У Данилы вытягивается лицо, из груди вырывается глубокий вздох, брови поднимаются на лоб — оказывается, мадмуазель знает толк в развлечениях!

Вооружившись, все расходятся в поисках выхода из пещеры. Нашлось несколько, но подошел только один. Из двух тянуло влагой, один вонял затхлостью и только четвертый был сух, выглядел прилично, то есть относительно высокий каменный потолок, твердый, слега присыпанный пылью пол и — главное! — из прохода чуть слышно веет запахом леса и травы. Это значит, что выход на поверхность недалеко, поблизости нет болота, да и направление подходящее. По словам Наронгсака, остров Роджера в той стороне.

— До него еще доплыть надо, — вздохнул Данила. — На чем?

— Собирайте золото и все ценное, — посоветовал индонезиец. — На берегу есть рыбацкие поселения, можно сторговаться.

— И что за рыбу они здесь ловят? — удивился Данила.

— Кистеперую, какую же еще! — в свою очередь удивился Наронгсак.

Короткая и широкая, как прямая кишка — а именно это сравнение пришло в голову Даниле, когда они выбрались на поверхность, — пещера вывела их в буквальном смысле на границу двух миров. За спиной дышит прохладой и манит тенью только что покинутая пещера. Колышутся узорчатые листья гигантских папоротников, стрекочут кузнечики размером с откормленного кота, приветливо верещит какая-то живность, поедаемая хищной сороконожкой и куда-то спешит стая маленьких ящеров компсогнатов, падальщиков и пожирателей грибов.

Впереди расстилается, на сколько хватает глаз, пустыня с редкими вкраплениями выступающих наружу блестками соляных озер. По берегам растут квелые хвощи, больше похожие на кактусы без иголок. Единственными обитателями соляных озер являются жаброногие рачки Artemia urmiana. Постоянное недоедание и агрессивная среда превратили безобидных жаброногих в опасных хищников. Поджарые, быстрые, обладающие острым зрением и чрезвычайно сильными клешнями, «артемки» охотились стаями по ночам, бесстрашно нападая на все живое. Спастись от них можно было только забравшись на хвощ или крупный валун. Но лучше всего просто убежать, потому что возможности долго гоняться за едой у «артемок» не было. Рачки, вернее раки-как-собаки, обладали жабрами. Выползая на сухой берег, раки плотно закрывали створки на жабрах, дабы не допустить высыхания влаги. Активность на суше ограничивалась парой-тройкой минут, после чего следовало вернуться обратно в воду, чтобы отдышаться. Но, как и все ракообразные, «артемки» были желанной добычей людей и рептилоидов. Вареных раков под пиво одинаково любят все виды разумных существ.

Эту информацию поведал Тигран, который знал об окружающем мире довольно много, как и полагается ученому.

— А как быть с пресной водой? — спросил Данила. — У нас даже фляг нет.

— У меня есть две, — отозвался Наронгсак. — Держи одну!

— С трупов снял? — поинтересовался Данила, подозрительно принюхиваясь к плотно закрученной пробке на горловине.

Индонезиец пожал плечами и хмыкнул — а откуда еще?

— Все равно не хватит, — вздохнул Данила.

— Тут есть и пресноводные озера, — успокоил Тигран. — Только дальше.

— Как мы их узнаем?

— По растительности. Там она гуще. И давайте побыстрее, уже вторая половина дня, ночь надо провести в безопасном месте.

Первым идет Наронгсак, как наиболее подготовленный боец, ученый и женщина в середине, замыкает строй Данила. Насмотревшись в свое время фильмов про спецназ, он крутил головой во все стороны, держал ружье обеими руками и все время пригибался, будто ожидал камня в лоб или плевка. Идти, проваливаясь до щиколоток в песок под палящим солнцем очень утомительно. Если постоянно изображать из себя бдительного, бдящего и всевидящего, утомительно вдвойне. Все кончилось тем, что Данила запнулся и упал. Горячий песок залепил потное лицо, набился в нос и — самое опасное! — попал в ствол и чуточку в патронную коробку, потому что «крутой спец» Данила держал скобу предохранителя опущенной. К счастью, его позор никто не заметил. Данила быстро вскочил и помахал рукой Наташе, которая услышала звук падения и оглянулась.

— Нога подвернулась в песке, — как ни в чем ни бывало сообщил Данила. — Сказывается привычка ходит по асфальту.

— Что такое асфальт? — заинтересовалась девушка.

— Ну, это такая серая фигня … э-э … она твердая, когда высохнет, — с умным видом стал объяснять Данила, стряхивая песок с физиономии.

— Многое становится твердым, когда высыхает.

— Ну да, это так. В общем, асфальт это … стой, ты не знаешь, что такое асфальт? — запоздало удивился Данила.

— Не-а! — беззаботно ответила Наташа. — Я попала сюда еще ребенком и плохо помню о жизни на Земле.

Данила по лошадиному затряс головой, пару раз стукнул по ушам, стряхивая песок.

— То есть рептилоиды воруют детей? Но зачем? — спросил он.

— Они людоеды, ты забыл? — тихо произнесла Наташа. — У ребенка нежное мясо и тонкие косточки, которые так приятно разгрызать.

— Забыл, — признался Данила. — Я вообще часто забываю, что нахожусь не на Земле. Кажется, вот лягу спать, проснусь — и я дома. До сих пор в голове не укладывается, что вот так просто можно оказаться в ином мире. На Земле вынашивают планы полета на Луну, колонизации Марса, орбитальные станции запускают… космическая гонка называется! А оказывается, всего-то надо провалиться в канализационный колодец. Шмяк-бряк и ты оказываешься в параллельной вселенной! Да еще и наделенный удивительной способностью, которой нет ни у кого из здешних обитателей. И все тебя ищут, всем ты нужен … правда, только для того, чтобы убить или заставить работать на себя. Знаешь, Наташ, вот если бы прямо сейчас попадется мне колодец с голубым свечением на дне, я без раздумий прыгну в него! Брякнусь прямо в свой офис в середине рабочего дня и все разом офигеют. А я весь такой загорелый, задумчивый и тоскующий взгляд устремлен к звездам.

— Что такое офис? — спросила девушка.

Данила шумно вздохнул, выражение лица меняется с одухотворенно-восторженного на кислосладкое. Кулаком стучит по стволу, вытряхивая остатки песка, вешает ружье на плечо.

— Это помещение в большом доме под крышей, где сидят разные люди и перекладывают бумажки. Всех их можно заменить одни единственным роботом или станком с программным управлением. Но тогда люди потеряют работу.

— Это хорошая работа, перекладывать бумаги, жаль такую терять, — согласилась Наташа. — А бумаги много? А сколько платят?

— По разному. Например, в нефтяной компании или в Газпроме платят очень много. Так много, что даже уборщица может покупать сумочки за миллион. А охранники ездят на бентли. В булочную.

— Значит, они очень много бумаги перекладывают. К старости у них болят суставы, кружится голова от повышенного давления и они рано умирают. А охранники с риском для жизни защищают эту бумагу, часто погибают и оставляют детей сиротами, — делает вывод Наташа. — А бентли это что?

— Это … ну, бентли это механическая повозка, очень дорогая.

— Что же может быть дорогого в повозке? — удивленно спросила Наташа. — На нее устанавливают термоядерные батареи? На бентли можно установить броню, вооружение и долететь до планеты инсектов?

— Нет, — тихо ответил Данила. — На бентли можно ездить только по дороге из асфальта. И возить бумагу. Немного. И не очень далеко.

— Тогда почему дорогая? И почему у вас все связано с бумагой?

— Уф-ф, блин! — Данила вытирает пот со лба тыльной стороной ладони, оглядывается по сторонам, словно надеется отыскать в пустыне поддержку или подсказку. — Бумага это то, на чем рисуют деньги, пишут слова …

— Слова можно писать и на заборе, — пожимает плечами Наташа.

— Это не те слова! Книги пишут на бумаге, статьи, газеты всякие, документы …

— То есть если на Земле внезапно исчезнет бумага, люди умрут? — высказывает догадку девушка.

— Получается, так, — ответил Данила. — Даже поговорка есть: без бумажки ты какашка, а с бумажкой человек.

— Странная у вас жизнь на Земле. А у нас вот бумага есть только туалетная. И ничего, никто не умирает.

— Ты права, Наташа, — улыбнулся Данила. — На Земле действительно жизнь странная. Это понимаешь, только глядя со стороны. Мы делимся на государства, племена, у нас разные языки и верим мы в разных богов. А еще мы воюем по самым пустячным причинам. Типа, нашему царю фигу показали! Мы с недоверием и опаской относимся к тем, у кого другой цвет кожи, разрез глаз или цвет волос. И вот что самое удивительное — сильнее всего мы ненавидим тех, кто на нас похож. Китайцы не любят вьетнамцев, японцы ненавидят корейцев и тех же китайцев, а ведь их почти не различить! В Европе было несчетное количество войн, в которых одни европейцы убивали других точно таких же европейцев. Украинцы воевали с русскими, хотя у них общие предки и язык почти одинаков. Люди так странно и дико устроены, что скорее находят общий язык с пришельцами из других миров, чем друг с другом.

Пылающая звезда местного светила сбавила темпы выброса энергии, исступленно-белый цвет сменился оранжевой грустью, рыжие облака потемнели, небо нахмурилось серым налетом.

— Скоро ночь, господа! — говорит Наронгсак, не оборачиваясь. — Прибавьте шагу, надо успеть до темноты вон к тому холму.

Все посмотрели в указанном направлении. Впереди, чуть левее, возвышается пологий холм со скалой на вершине. Скала не велика, навскидку метров пятнадцать высотой, макушка сбита ветрами и непогодой, даже корявые деревца растут. Вид не очень, но это самое безопасное место в окружающей пустыне. Внизу, так где камень соединяется с песком, нарос довольно густой кустарник компактной кучкой. Издалека похоже на шкиперскую бородку, только неухоженную.

— С полверсты будет, — озабоченно пробормотал Тигран, оглядывая быстро темнеющий горизонт. — А надо пройти мимо озерка. Там наверняка артемки водятся!

Данила ожидал, что Наронгсак возьмет в руки ружье, щелкнет предохранитель, раздастся лязг взводимого затвора … индонезиец забрасывает «пушку» за спину, внимательно смотрит на высокие шнурованные ботинки — не развязались ли? «Бежать собрался, — понял Данила. — Надо и мне подготовиться». Он тоже перебрасывает ружье за спину, при этом больно хряснув себя по хребту круглым магазином, с умным видом оглядывает ботинки.

— Умеешь ловить артемок? — спрашивает Наташа. — Ты молоток. Будешь бросать сюда.

И показывает холщовый мешок, появившийся в руках словно из ниоткуда. Тигран тоже убирает автомат, осматривает обувь и даже начинает подпрыгивать на ходу, типа разминку делает. «Так, или все сошли с ума, или я чего-то не понимаю, — с раздражением думает Данила. — На хрена ловить этих артемок?»

Озеро приближается. Под ногами похрустывают пятна соли размером с поднос, в неподвижном вечернем воздухе появляется характерный «соляной» запах, растрескавшиеся от жары и недостатка влаги губы отзываются пощипыванием, вкус соли проникает в рот и раздражает язык.

— Приготовиться! — раздался голос Наронгсака.

Данила растерялся и хотел было спросить, а к чему, собственно, готовиться? Вдруг он замечает боковым зрением какое-то движение впереди и справа. Словно пересоленный песок ожил, собрался в нелепые кособокие фигурки и они движутся навстречу. Слышен шорох, шуршание и потрескивание, будто газетную бумагу комкают. Наронгсак делает резкий выпад в бок, следует быстрый удар ногой и нечто многоногое, с клешнями и антеннами усами подпрыгивает на высоту головы, теряя соляные наросты на панцире, отчего и казался таким нелепым. Наронгсак хватает обеими руками за страшно растопыренные клешни, вырывает «с мясом». Падающее тело хищного ракообразного падает, Наронгсак ловко поддевает ногой, пару раз подбрасывает и точным пинком отправляет прямо в приближающееся стадо артемок голов в десять. Учуяв запах свежего мяса, раки тотчас теряют интерес к людям и набрасываются на своего соплеменника, как собаки на колбасу.

— Лови! — говорит Наронгсак и ловко бросает оторванные клешни в подставленный Наташей мешок.

— Принимай! — раздается голос Тиграна.

Бывший учитель математики бьет по угрожающе выставившему клешни раку, как нападающий по мячу. Соляная нашлепка рассыпается в пыль, обнажается песочного цвета панцирь, усеянный шипами, клешни кровожадно щелкают, растопыренные лапы мельтешат в воздухе. Наронгсак словно заправский вратарь ловит артемку за клешни. Короткий, как вскрик, хруст, мясистые клешни летят в мешок, обезоруженный рак шлепается в гущу собратьев, которые с удовольствием набрасываются на угощение.

Но ракообразных тварей становится все больше. Данила заметил, что Наронгсак и Тигран берут не всех раков, а только самых больших. Мелочь просто отбрасывают пинками. Сбитые с ног раки беспомощно машут клешнями, силясь перевернуться на брюхо. Некоторым удается, но большинство погибает — из трещин в поврежденном панцире сочится жидкость, которая заменяет ракам кровь. Запах привлекает других тварей и они с жадностью набрасываются на раненого.

Данила взглянул на девушку. Она ловит бросаемые ей клешни, не забывая отбиваться от лезущих артемок ногами. Да так ловко, что Данила невольно позавидовал. Ей удается это делать изящно, без напряжения и даже красиво. Будто танцует с мешком на вытянутых руках!

Острая боль в лодыжке пронзила ногу, как раскаленное шило. Данила подпрыгнул, выругался и не глядя бьет ногой. От удара простреливает ногу аж до задницы, большой палец мгновенно напухает. Будто бетонный блок пнул со всей дури! И, похоже, так оно и есть. Во всяком случае, первое впечатление было именно таким, когда Данила посмотрел, что же его так больно укусило. Громадный, как откормленный кабан, жаброногий рак Artemia urmiana глядел на него вылупленными черными глазами. Видимо, «рачок» не ожидал, что его так бесцеремонно пнут в продолговатую харю. Длинные, похожие на хлысты, усы лениво подергивались, маленькая нижняя челюсть двигалась туда-сюда, полуметровые клешни с угрожающими шипами по краям неподвижно зависли на уровне шеи. «Одно движение клешней — и нет головы. Второй клешней перекусит на уровне жопы, — удивительно неспешно и даже спокойно подумал Данила. — Ротешник аккурат на мою башку, проглотит как вишенку. А я стою!»

Мгновения превращаются в долгие секунды, если грозит смертельная опасность. Мыслить, думать, перебирать варианты некогда. Мозг отключается, управление телом берут на себя рефлексы, доставшиеся нам от предков, живших тысячи и тысячи лет назад. Каким-то странным, неведомым доселе зрением Данила видит посуровевшее лицо Наронгсака, страх в глазах Тиграна, сосредоточенное лицо Наташи. Они не успеют прийти на помощь, да и чем они могут ему помочь?

Левая клешня рака заметно толще и мощнее правой. Именно ей тварь попытается ухватить его, а правой будет рвать на части. И едва только левая клешня начинает движение, Данила резко опускается на песок прямо перед мордой рака, в падении выхватывая из-за спины дробовик. Отключение предохранителя, передергивание затвора и нажатие на спусковой крючок сливаются в одно стремительное движение. Грохочет выстрел, горсть картечи разносит вдребезги нижнюю челюсть твари, пробивает башку снизу вверх и выносит к потемневшему небу мозги. Или то, что было на месте мозгов.

Указательный палец нажимает на спусковой крючок еще раз, еще … по нолям! Затвор переклинило по середине, ни туда ни сюда. «Песок! — мелькнуло в голове. — Проклятый песок, который ты не вычистил! Сейчас башку откусит…» Однако чудище почему-то не спешит. Видимо, картечь все-же достигла цели и какие-то нервные узлы перебила. Клешня замедлилась, затем и вовсе замерла прямо над головой Данилы, заслонив половину звездного неба. Хлопок и жуткое шипение за спиной заставило Данилу подпрыгнуть и шарахнуться в сторону. Некий снаряд чертит дымный след над головой и с силой врезается в лобную часть гигантского рака. Панцирь ломается, словно вафельный стаканчик для мороженого, снаряд беспрепятственно проникает внутрь. Из дыры, в которой может поместиться кулак взрослого мужчины, вырываются мутный серый дым, пар и раскаленные белые брызги, по воздуху распространяется вонь сгорающей плоти. Рак стоит неподвижно, словно окаменелый, в выпуклых глазах играют блики, усы — усищи! — печально согнуты и едва не касаются земли. Внезапно устрашающие клешни падают, будто подламываются в суставах, бронированная голова рака опускается, в слабо защищенном брюхе появляется дыра, которая расширяется на глазах, из нее вываливаются внутренности и ослепительно белые комочки огня. Там, куда они падают, начинает гореть песок. Лапы чудища подламываются и гигантское ракообразное падает мертвым, распространяя удушливый запах жженого мяса.

Данила оглядывается. Наронгсак невозмутимо разделывает очередного «артемку», Тигран перезаряжает автомат, озабоченно глядя в магазин. Наталья стоит в позе киношного ковбоя, который только что в одиночку перебил целое племя кровожадных индейцев — кстати, коренных жителей северной Америки, если кто не знает, а ковбой как правило беглый преступник из Европы. То есть одна рука Наташи уперта в бок, ноги расставлены на ширину плеч, подбородок вздернут, взгляд слегка рассеян, в правой руке дымится револьвер, то бишь трехствольная ракетница, уставившись стволами в ночное небо.

— Данилушка, песочек холодный, не застуди одно место, — «поет» Наталья с максимальным ехидством в голосе.

— Действительно, надо … э-э … уходить, — озабоченно говорит Тигран. — Ночью клешоногие особенно активны. Это, кстати, не самый большой экземпляр, — кивнул он на неподвижное тело.

— Тогда хватит ловить мелочь, берем крупняк и делаем ноги, — отзывается Наронгсак. — Ты молоток, Данила, не растерялся. Бери хвост.

— Чего? — растерялся Данила. — Чей хвост?

— Рака, чей же еще? У тебя на поясе нож. Руби жопу!

Тигран и Наронгсак ловко отрубают клешни, нанеся по одному точному удару в сочленения лап. Данила искоса смотри на девушку. Наташа замечает его взгляд, приторная улыбочка озаряет лицо. Девушка «переламывает» ствольную коробку со стволами, извлекает из патронташа очередной ракетный патрон и ловко, двумя пальцами вставляет его в освободившийся ствол, предварительно выкинув пустую гильзу. И все это она проделывает легко, даже изящно, будто помаду в косметичке меняет.

— Данила, время не ждет. Руби то место, которое я назвал! — вежливо подгоняет Наронгсак.

— Да-да, — кивает Данила. — Щас рубану!

Он размахивается и бьет лезвием, целясь в сочленение роговых пластин. Нож Роджера рассекает хвост до половины и застревает в середине, в густом и плотном мясе. Несколько движений завершают дело и тяжелый хвост падает на землю. Данила в растерянности смотрит на клинок. Да, он хорош, рубит хвощи и грибы, но чтобы вот так рассечь броню рака толщиной в мизинец — этого Данила не ожидал.

— Из чего же он сделан? — спрашивает Данила, округлив глаза.

— Потом расскажу, — отвечает Тигран. — А сейчас руки в ноги и бежать!

Наронгсак бежит первым, расшвыривая пинками артемок, которые сбегаются на запах внутренностей убитого большого собрата, но не против закусить и человечинкой. Тигран машет прикладом АК 47, как лопатой, расчищая путь. Наташа мчится легко и беззаботно, просто перепрыгивая через медлительных раков. Данила бежит последним, в обнимку с тяжелым и колючим хвостом. Он использует его, как щит. Расширение на конце из роговых пластин играет роль тарана, раки отскакивают, как теннисные мячики.

Холм со скалой на вершине приближается. По мере удаления от соленого озера артемок становится меньше, потом и вовсе пропадают. Наронгсак переходит на шаг, за ним все остальные.

— Я наберу воды, — говорит он, забирая флягу у Данилы. — А вы идите наверх и разожгите костер.

На вершине тепло и сухо. Злобное солнце прогрело камни насквозь, ночью они отдают накопленное тепло, на них так приятно сидеть и даже лежать, если не обращать внимания на жесткость. Пока Наронгсак набирал воды, Тигран с Наташей собрали хворост и разожгли огонь. Данила, как самый ценный и бестолковый, охраняет стоянку. Он с интересом наблюдал, как Тигран пользовался зажигалкой. Обычный металлический цилиндр, похожий на тюбик для губной помады. И действует примерно также: надо снять колпачок, повернуть сердцевину и тогда в отверстие загорается маленький, но очень яркий огонек. Он увеличивается с каждым оборотом и в конце оборачивается внушительного вида пламенем. Целый факел!

— Как это работает? — не удержался от вопроса Данила. — Ну, что там внутри?

— Не знаю, — честно признался Тигран. — И никто не знает. Ну, то есть, внутри та самая пресловутая батарея рептилоидов, только очень маленькая. Но как они умудрились сделать такой маленький термоядерный реактор, не знает никто. Это вообще противоречит всему, что мы знаем.

— Мы — это люди?

— Да, — печально кивнул Тигран. — Увы, люди очень далеки от рептилоидов по уровню знаний.

— Мне они не показались очень уж умными, — скривился Данила.

— Дело не в уме отдельных индивидов, — вздохнул Тигран. — А в общей сумме знаний, накопленных обществом. А она велика! Общество рептилоидов четко структурировано, это делает их сильными.

— В Индии общество тоже четко структурировано на касты, но при этом она одна из самых бедных стран. Научные достижения Индии мизерны, в городах бардак, полно нищих, население безграмотно. Страна покупает у нас и американцев оружие и технику, а на продажу выставляет специи и слонов для зоопарков.

— Все верно, — согласился Тигран. — Но я говорю не о людях. Рептилоиды намного старше человечества, их разделение на касты имеет другой смысл.

— Деление по цвету кожи или по форме носа имеет вековую традицию … фу, чертов хвостяра!… цвет перьев на шляпе, расцветка одежды, фасон из той же оперы. Все разумно мыслящие существа делятся на черных и белых.

Данила швыряет осточертевший хвост гигантского рака на камень, с облегчение вздыхает и расправляет плечи.

— Ты наверно, удивишься, но рептилоиды не делятся на черных и белых, они не признают классовую теорию и им глубок наплевать на цвет кожи.

— Правда? Чего же тогда они такие разноцветные все? И попробуй только хоть пальцем тронуть изумрудного ящера, тебя на куски разорвут.

Тигран палкой ворошит костер, чтобы скорее прогорало, вихрь пылающих искр устремляется в звездное небо. Наташа сидит молча, завороженно глядя в огонь. Наронгсак принес фляги, сел подальше и чистит оружие. Глядя на него, Данила тоже начал разбирать ружье.

— Дело в том, Данила, что изумрудными рептилоиды не рождаются, а становятся, — с легкой улыбкой отвечает Тигран. — Цвет кожи это отличие, которое дается по заслугам и способностям.

— Типа как у хамелеонов? — удивился Данила.

— Я не силен в генетике и могу неправильно использовать термины, — сказал Тигран. — Подозреваю, что генетический механизм, если можно так назвать, взят у них. Ведь хамелеоны тоже ящерицы и вовсе не факт, что они всегда были такими маленькими, как мы их знаем сейчас. Изменение цвета кожи происходит не спонтанно и не по желанию самого индивида. Это медицинская процедура, которая строго регламентирована законами, ее подделка карается смертной казнью, что бы ты знал. Так вот … э-э … Наташенька, помогите мне разложить клешни … спасибо! Так, теперь присыпать углями … немного песка … порядок! Так, о чем мы? А, вспомнил … как я уже говорил, общество рептилоидов намного старше людей. И его не миновали все те детские болезни, через которые прошло и все еще проходит человечество. Я имею в виду социальное устройство, все эти феодализмы, капитализмы, социализмы и прочие бредовые названия, придуманные голодными болтунами философами. И революции у них тут тоже были, и гражданские войны за передел собственности — по сути бандитские разборки! — и между собой они дрались неоднократно, поочередно обращая в рабов друг друга. Все было! Даже коммунизм, который просуществовал одно поколение и был … нет, не свергнут в результате кровавой и беспощадной революции, а просто рассыпался, как полностью сгнивший пень. Вообще, на примере рептилоидов можно сказать, что пресловутый коммунизм есть выдумка, бред сумасшедшего сифилитика и дурака, абсолютно нежизнеспособная система функционирования сообществ разумных существ, преподнесенная простакам в красивой упаковке. Рептилоиды, не раз и не два умывшись собственной кровью, пришли к выводу, что не надо без конца изобретать колесо, а присмотреться к самим себе. Любое общество разумных особей за тысячелетия существования вырабатывают правила и законы совместной жизни. Меняются цивилизации, эпохи, создаются и гибнут государства, миллионы и миллиарды разумных существ живут и умирают. В этом непрерывно кипящем котле в смертных мучениях рождаются религии и идеологии, зачастую прямо противоположные предыдущим. Люди не знают, как им жить дальше! Как сделать так, что бы не было войн?

— Никак, — отозвался Наронгсак. — Человек рождается в муках, его жизнь борьба за выживание. Так будет всегда.

— Но прежде, чем он появится на свет, должна быть любовь, — сказала Наташа.

— И, похоже, в этом скрыто самое главное противоречие, — усмехнулся Данила.

— Возможно, вы правы, — кивнул Тигран. — Но я продолжу про рептилоидов… как вам уже известно, у рептилоидов кастовая система. На наш взгляд, решение не самое удачное, но проблема в том, у разумных существ не может быть равенства в принципе. Стремление к лидерству, желание занять доминирующее положение в семье, в коллективе — да где угодно, даже богом стать! — заложено в нас природой. Если животное признает силу, то для человека этого мало. А с развитием цивилизации значение физических параметров и вовсе отходит на второй третий план. Ум, способности, умения — вот что важно! Силу можно обрести регулярными тренировками. Разумеется, не каждый может стать чемпионом по поднятию тяжестей, но достичь хороших результатов под силу многим. А вот ум, способность мыслить стратегически, видеть далеко вперед — такое не для всех. И именно таких редких людей мы избираем вождями. Мы завидуем, но признаем их превосходство.

— А вот тут, дражайший, позвольте с вами не согласиться! — с шутливым запалом говорит Данила. — Я насчет зависти, — продолжил он уже серьезно. — Если и завидуют люди вождям, то только внешней стороне — дворцы, охрана, машины, самолеты … за красивым фасадом скрыта тяжелая работа без выходных и отпусков, груз ответственности за страну не отпускает ни на мгновение. А какова цена ошибки такого человека? Ведь каждый шаг, каждый поступок вождя имеет последствия. И проигрыш не просто жизнь, а позор на века.

— Верно мыслите, молодой человек. Тут я с вами согласен, — развел руками Тигран. — Не каждый может носить шапку Мономаха. Да и не каждый хочет. Но вернемся к нашим ящерам. Первое, что они сделали — избавились от так называемых национальных особенностей. Уж не знаю, как и сколько крови пролилось, но получилось и на сегодняшний день все рептилоиды одного рода племени.

— Глобализация по ящерски?

— Типа того … подозреваю, что не обошлось без генного моделирования, ибо по другому … не представляю!

— Неужели без ГМО нельзя?

— Все предыдущие попытки провалились, Данила. Я говорю о людях. Религии, культуры, навязанные мировоззрения, те или иные образы жизни так и не привели к задуманному результату. «Нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания» … э-э … что-то там еще, уже не помню … не важно! — взмахнул рукой Тигран. — Не смотря на все старания, человечество по прежнему разобщено. А рептилоиды нет! Они едины! Их общество основывается на одном простом принципе: от каждого по способностям, но каждому по уму.

— Не въехал, — затряс головой Данила. — Это бред какой-то!

— Только на первый взгляд, — хитро улыбнулся Тигран. — Сейчас объясню …

— Мальчики, кушать хочется, — раздался нарочито капризный голос Наташи. — Мясо уже спеклось давно.

— Действительно, мужики, хватить философствовать, — подхватил призыв Наронгсак. — Жрать хочется!

Запеченные в углях клешни Artemia urmiana показались Даниле очень вкусными. Просто харч богов, только без майонеза. Пока ели клешни, поспел хвост. Тигран нарезал его крупными долями прямо в панцире, использовав нож Роджера. «Кусяры» размером с полтора батона каждый обернул листьями хвоща, росшего внизу у ручья и сунул в угли. Пришлось досыпать песка и добавить дров. Костер полыхнул, взвилась туча искр, жар опалил лица.

— Хорошо горит сухой хвощ! — покачал головой Данила. — Будущий уголь.

— Через миллионы лет, когда уже не будет ни ящеров, ни людей, — задумчиво ответил Тигран.

— Ты рассказывал о рептилоидах, — напомнил Данила. — Остановился на способностях и уме.

— Да, способности … видишь ли, есть способности врожденные, а есть приобретенные. Как правило, первые лучше, если получили развитие. Но часто бывает так, что люди не подозревают о своих способностях. Нет условий. К примеру, ты умеешь писать занимательные истории, то есть писатель. Но ты вырос в бедной семье, у которой нет денег на твое обучение. Не будучи грамотным не будешь писать. Таким образом, твое дарование умрет, даже не родившись. И так в любой области, требующей хотя бы минимального образования. Люди давно это поняли, поэтому все дети учатся в школе, где их «грузят» самыми разнообразными знаниями. Девять десятых этих знаний им никогда не понадобятся, но разнообразие дает выбор.

— А как это происходит у ящеров? — спрашивает девушка.

— С трех до десяти лет все, так сказать, ящерята учатся вместе одним и тем же предметам. Учат жестко, в ход идут даже телесные наказания. Затем начинается специализация, то есть детей распределяют по группам, где учат строго ограниченным предметам. За детьми постоянно наблюдают, чтобы максимально точно выявить будущих воинов, работяг или ученых и инженеров.

— А зеленомордые? — спросил Данила. — Ну, эти изумрудные, которые из высшей касты. Где их учат?

— Нигде. Вход в высшую касту телепатов открыт для всех. Надо лишь стать телепатом.

— Типа любого научат, если он захочет?

— Типа того, но не все хотят.

— Не все хотят в высшую касту? Как это? — удивилась Наташа.

— Все просто. Касты состоят только из специалистов высшей квалификации. Рабочие, инженеры и ученые ценятся очень высоко, у них огромные зарплаты, говоря по нашему. И большие привилегии. И далеко не все из них хотят становится телепатами, то есть править миром рептилоидов.

— Ну, вообще-то, как у нас. Я вот тоже не хочу быть депутатом и уж тем более президентом, — говорит Данила. — Мне и манагером хорошо.

— Кем??? — изумленно спрашивает Тигран, а Наташа осторожно отодвигается подальше, глаза округляются, появляется выражение подозрительности. И Наронгсак как-то искоса смотрит.

— Эй, вы чего? — забеспокоился Данила. — Манагер это исковерканное английское manager, что значит организатор, руководитель и тому подобное.

— Да, верно, — согласился Тигран. — Видимо, переводчику не хватает жаргонных слов.

— А-а, точно! Мы же с переводчиками разговариваем, а я и забыл! — воскликнул Данила. — Кстати, откуда они взялись?

— Ящеры вживляют всем, кого не планируют сожрать, — ответил Наронгсак.

Тигран разворошил палкой угли, костер недовольно плюнул дымом, взлетел клубок золы.

— Мясо готово? — с надеждой спросил Данила.

— Почти, — отвечает Тигран, потянув носом запах. — Еще немного.

— Ну, рассказывай дальше, так легче терпеть.

— Так вот, стать телепатом нелегко, — продолжил Тигран. — Настолько нелегко, что многие даже не пытаются. Их вполне устраивает та жизнь, которой они живут. Тем более, что есть довольно значительная прослойка так называемой низшей касты, представители которой тоже не бедствуют и этому в значительной мере способствует наличие людей, которые вообще ни в какой касте не состоят и используются как рабы и еда. Методика становления телепата основана на шоковой терапии. Кандидата подвергают таким испытаниям, что можно сойти с ума или умереть. Хотя такие случаи довольно редки. Но главное не в этом! Став полноценным телепатом, представителем высшей правящей касты, пользуясь всеми привилегиями аристократа и господина, ты рискуешь самым главным — жизнью. Изумрудный ящер не имеет права на ошибку, расплата за нее только смерть.

— Не понимаю, — затряс головой Данила. — То есть любое ошибочное решение влечет за собой казнь?

— Неисправимо ошибочное, — уточнил Тигран. — Например, новый налог, который вместо увеличения деловой активности снижает ее. Или, скажем, назначение нового министра. Не оправдал возложенных на него надежд, плохо справляется с обязанностями — кирдык!

— Чего-чего? — подозрительно спрашивает Данила, Наташа отодвигается еще дальше, а Наронгсак вовсе смотрит исподлобья.

— Это тюркское слово, означает скорую и позорную смерть! — торопливо поясняет Тигран. — Опять наверно переводчик намутил!

— Ладно, такое толкование подойдет, — кивнул Данила. — То есть ты хочешь сказать, что цивилизация рептилоидов — это одна большая парламентская демократия?

— Именно так. Высшая каста назначает премьера и кабинет министров, причем не обязательно из своих. Можно из низших каст, был бы ящер достойный.

— Логично, — согласился Данила. — Но вот смертная казнь, на мой взгляд, чересчур. Ведь никто не застрахован от ошибок.

— Это верно. Но и цена у ошибок разная. Ящеры, отвечающие за страну и народ, права на ошибку лишены. Если думаешь иначе, тебе не место во власти. Ни в какой!

Данила вздохнул, задумчивый взгляд устремился в ночное небо. Незнакомые созвездия глядели безучастно, два спутника планеты смотрели вниз, один спускался к невидимой ночью линии горизонта, второй только выбирался из-за нее с другой стороны.

— Вот бы у нас так! — мечтательно произносит он. — Не справился с обязанностями министра — кирдык. Не выполнил предвыборных обещаний депутат — кирдык! Чинуша проворовался — кирдык! А то ведь как выборы, так и лезут все подряд. Дураки, сумасшедшие, воры, самовлюбленные артисты, безмозглые спортсмены, продажные журнашлюхи…

— Я прошу прощения — кто такие журнашлюхи? — заинтересованно спрашивает Наронгсак. — На журналах что ли … того?

— Могут и на журналах. Зависит от размера гонорара, — со вздохом ответил Данила. — Если бы у людей было так, как у ящеров! Не было бы войн, голода, победили бы болезни, перестали травить природу … Земля стала бы раем при жизни! Наверное.

Мясо жаброногих раков оказалось очень питательным. С «голодухи» Данила наелся так, что почувствовал дурноту. Похоже, содержание белка в клешнях и хвостах было повышенным, а жиры и углеводы представлены в минимальном количестве. Избыток белка вреден, Данила где-то читал про это, но совать два пальца в рот и «метать харчи» при Наташе было невозможно. Решил терпеть — не сдохнет же в страшных корчах! Вот так, в мыслях о подвигах, благородных поступках и самоотречении во имя … в общем, во имя и все! — Данила заснул. Переход через пустыню был труден, вся компания дрыхла без задних ног. Тлеющий костер отгонял ночных насекомых и летающих хищников, на вершине валуна было тихо и спокойно. А внизу, в кромешной тьме шла обычная жизнь — кто-то кого-то догонял, убивал, рвал и кушал. Топот лап, шорох крыльев, писк, хруст костей и предсмертный визг сливались в естественный шумовой фон, который убаюкивал и нашептывал, а сытый желудок поддакивал.

Наступившее утро разбудило ярким светом взошедшего солнца. Данила распахнул глаза, словно ребенок после здорового послеобеденного сна, глубокий вздох наполнил грудь прохладным утренним воздухом, искрой летящей мелькнула мысль, даже две — прекрасное утро и как прекрасен этот мир, посмотри … дикий вопль скоротечно умирающей под колесами поезда свиньи разрывает благостную тишину восхода, нечто бесформенное и темное стремительно летит прямо на Данилу. Взбодренные криком рефлексы командуют — пшел вон!!! Прыжки в длину с положения лежа на спине в олимпийскую программу не входят, а жаль! Презрев законы гравитации, а заодно и анатомии, Данила рванул вверх и вбок, словно подброшенный противотанковой миной. Извернувшись в полете, как сорвавшийся с забора котяра, приземляется на четыре кости и стремительно ползет задом наперед. Болезненный удар в копчик сообщает о прибытие в указанный район. Ну, и вообще можно остановиться. Тотчас в то место, где секунду назад лежала его голова лицом к небу, падает нечто жидкое и дурно пахнущее. Будто ведро помоев выплеснули.

Крик повторился, по земле мелькнула тень, порыв ветра вздыбил волосы на макушке. Данила инстинктивно присел, рука поднялась, пальцы сжали воздух — ружья при нем нет! Оно лежит рядом с лужей вонючих экскрементов, а в небе над валуном парит громадный, как самолет, птеродактиль. Данила огляделся — вокруг никого, он совсем один. «Сожрали! — мелькнула мысль. — Пока я спал, всех сожрали летучие ящеры. Подлетали, хватали и утаскивали». Воображение сразу нарисовало картинку, не раз виденную в фильмах — крылатые страшилища бесшумно планируют вниз один за другим и на лету подхватывают загнутыми когтищами спящих людей. Они даже крикнуть не могли, потому что хитрые птеродактили одной лапой сжимали горло. И уносили беспомощные жертвы к вершинам ближайших гор, где у них гнезда и вечно голодные, гнусно орущие и постоянно срущие детеныши. Во как!

Рассудив, что гадить непрерывно птеродактиль не может — если только понос, но это вряд ли! — Данила бросается к ружью. Оно не то что бы чистое, несколько жирных капель все-таки попало, но приклад не заляпан, спусковой крючок чист, ствольная коробка блестит полированной сталью — брать в руки можно. Грозно лязгает затвор, патрон ныряет в ствол, палец ложится на спусковой крючок. Данила опускается на одно колено, вскидывает ружье. Летающий ящер как раз сделал круг и с разворота идет вниз, словно пикирующий бомбардировщик. Данила спокойно ждет, когда крылатая тварь приблизится. Птеродактиль планирует по нисходящей прямой, выпученные глаза горят от предвкушения легкой победы, когтистые лапы подергиваются от нетерпения. Жертва парализована страхом, она неподвижна и беспомощна. Давясь подступающей слюной, ящер вытягивает шею и открывает пасть, полную мелких острых зубов…

Выстрел! Отдача оказалась сильнее, чем рассчитывал Данила и первый заряд картечи проходит мимо головы птеродактиля, но все же не в «молоко»! Горсть стальных шариков кучно бьет в то место, где крыло крепится к грудной клетке. Сустав разлетается на куски, бьет фонтан крови, оторванное крыло устремляется вниз. Птеродактиль переворачивается в воздухе несколько раз, беспомощно хлопая единственным крылом. Из глотки вырывается крик боли и страха, ящер изо всех сил бьет крылом, еще не осознавая происшедшего, изуродованное тело падает. Данила отступает на шаг и слегка приседает, чтобы не быть задетым оставшимся крылом. Птеродактиль врезается в каменный выступ с силой пушечного ядра, аж земля под ногами дрогнула. Оглушенный, ничего не понимающий, он тотчас встает на ноги. Налитые кровью глаза находят человека, который посмел оказать ему сопротивление, зубастая пасть раскрывается, будто портал в ад … выстрел в упор сносит птеродактилю башку вместе с порталом, из обрубка брызжет кровь, тварь заваливается набок, судорожные конвульсии сотрясают тело.

— Вуаля! — произносит Данила и кладет ружье стволом на плечо.

— Данилочка, ты офигительный! — раздается восторженный возглас и сбоку из кустов выходит Наташа.

— Ты жива!? — удивленно спросил Данила, оглянувшись.

— Мы все живы, — ответил выходящий из-за камня Тигран.

— А ты молодец. Роджер не ошибся в тебе, — произносит Наронгсак, выходя с другой стороны.

— Ага, рад за вас, — кивнул Данила. — И как это все понимать? Ну, то что вы наблюдали за мной из-за укрытия.

— Видишь ли, Данила … э-э … как бы тебе объяснить …

— Не тяни резину!

— Мы все хорошо знали Роджера. Он редко ошибался в людях и, может быть, поэтому к нему относились с уважением все, кто его знал. Несмотря на то, что он был в сущности обыкновенным пиратом и разбойником. Вот … э-э … так как-то, — замялся Тигран.

Данила отходит подальше от вонючей лужи ящериных экскрементов. Поудобнее устроившись на плоском камне, он разбирает ружье и тщательно чистит от песка и засохших какашек.

— Понятно. А я, значит, не вписывался в общепринятое представление о наследнике пирата и разбойника. И стало вам троим любопытно — а чего в нем, этом выскочке с Земли, такого необыкновенного, да? Решили, значит, проверить, да?

Данила заканчивает чистку, собирает ружье, со злостью передергивает затвор, загоняя патрон в патронник. Но на предохранитель не ставит.

— Только вот за каким овощем надо было тащить меня в пустыню и устраивать проверку на вшивость!? Раньше не могли этого сделать?

Данила говорит с нескрываемой злостью, крепко сжимая ружье и глядя исподлобья. Наронгсак молчит, только побледнел, у Наташи пунцовое лицо и виноватый взгляд. Тигран разводит руки и пожимает плечами:

— Послушай, Данила, мы сомневались …

— А теперь сомневаюсь я!!! Потому что есть два варианта. Первый — если Роджер ошибся во мне, то вы просто доводите меня до нужного места, всячески оберегая меня от всех опасностей, я открывают чертову пещеру или что там, затем пуля в затылок и делу конец. Вариант номер два — я действительно тот, кто может стать вторым Роджером. Но в таком случае, дорогие друзья, вы мне не нужны. Дорогу на остров я как нибудь сам найду. А вас троих пошлю подальше. Или оставлю здесь с простреленными головами!

Наташа ойкнула и прижала ладони к лицу. Наронгсак дернул головой и взмахнул руками:

— Ты прав, Данила … Тигран, заткнись! Я бы на твоем месте сделал тоже самое. Но пойми и нас. Почему Роджер выбрал именно тебя? Что в тебе есть такого, чего нет в других? Не обижайся, но ты совсем недавно здесь … ты действительно выскочка!

Данила отворачивается, взгляд устремляется вдаль. Где-то там, за линией горизонта, пустыня погружается в море. Остров Роджера за проливом, он пуст и необитаем, прибрежные жители наверняка знают несколько таких островов. Что там такого интересного хранил Роджер? Золото-брильянты и ковер-самолет? Или в той пещере портал в иные миры? Данила вздохнул, пальцы взъерошили отросшие волосы на макушке — нет, лучше золото, порталов хватит и одного.

— Я убил изумрудного ящера, — говорит Данила, хмуро глядя в пустыню.

— Ну и что? — пожал плечами Наронгсак. — Я тоже могу убить изумрудного ящера. Из снайперской винтовки.

— Нет, не убьешь, — возразил Тигран. — Он почувствует тебя и убьет раньше.

— Откуда ты все знаешь? — раздраженно буркнул Наронгсак.

— Знаю, потому что видел. Изумрудные ящеры слышат наши чувства и мысли, все попытки …

— Я убил его руками, — перебил словоизлияния Тиграна Данила. — То есть сначала дал пинка, а потом треснул по башке горшком для варки.

Наступает тишина, в которой отчетливо слышно, как жужжат мухи, облепившие стремительно засыхающую лужу экскрементов птеродактиля. Слабый ветерок шуршит пучком травы, каким-то чудом выросшей из трещины в камне.

— Что замолчали все? Считаете, что бить по голове горшком слишком бесчеловечно? — криво улыбнулся Данила. — Зря. Я его сначала мордой в горящий очаг сунул, а уж потом горшком навернул. Орал сильно, гад. На нервы действовало!

— Ага, мордой в очаг, — потрясенно шепчет Тигран. — Ты не мог бы рассказать подробнее?

— Ну, очаг большой, а голова у ящера маленькая.

— Очень смешно! Расскажи, как все происходило. В подробностях!

— Ладно, — махнул рукой Данила.

Когда он рассказывал, как все происходило, тишина стояла мертвая. Наронгсак замер, словно статуя и, кажется, даже моргать перестал. Наташа опустилась на землю, глаза округлились, рот наполовину открылся и Денису все время хотелось сказать ей закрыть его. Тигран тряс головой так, будто на него сразу три альцгеймера напали.

— Этого не может быть! — с трудом выговорил он. — Этого просто не может быть!!!

— Может, ты что-то спутал, Данила? — спросил Наронгсак.

— Это как? — поинтересовался Данила. — Как можно спутать ящера высшей касты с кем-то другим? А спустя пару часов прибыли еще один на военном квадрокоптере в сопровождении взвода солдат.

— Ты тоже их всех перебил? — тоненьким голоском спросила Наташа.

— Только одного пилота и второго зеленомордого.

— А солдаты? — деревянным голосом спрашивает Наронгсак.

— Остались на земле, — отмахнулся Данила.

— А второй пилот? — подает голос Тигран.

— Квадрокоптером управлял! — раздраженно поведал Данила. — Я же не знаю, как им рулить! Вы чё привязались — то!?

Он ставит оружие на предохранитель и, морщась, отходит от нестерпимо воняющей лужи экскрементов. Офигевшее от злости солнце окончательно выбралось из-за горизонта и свирепо зыркало раскаленными лучами по земле в поисках жертвы для запекания живьем. Данила прячется в тень, садится на пока еще прохладный камень.

— Ну, и что дальше? — хмуро спрашивает спутников.

Наташа шустро подбегает, опускается на корточки и смотрит на Данилу изумленно-радостными глазами, словно ребенок, увидевший фокус с зайцем. Тигран и Наронгсак переглядываются, тоже отступают в тень.

— Слушай, Данила … это все меняет, черт возьми!!! — воскликнул Тигран. — Теперь понятно, почему тебя ищут рептилоиды … но непонятно, почему до сих пор не нашли!

— Что!? — выпучил глаза Данила. — Это как понимать?

— Микрочип, Данила. Каждому человеку, которого рептилоиды хотят использовать как слугу или солдата, вводят микрочип для контроля, — пояснил Наронгсак.

— А, ты про это … квадрокоптер был сбит над джунглями ракетой инсектов. Я попал к ним в плен, инсектроша по имени Рисса просканировала меня, микрочип перепрограммировали под простой переводчик.

— Вот даже как? — разинул рот Тигран. — Я просто офигеваю!

— Тигран, что за выражения? Ты же ученый человек, а не наемный убийца, — поморщился Наронгсак. — Хотя в целом ты прав, это действительно ни в какие рамки не лезет.

— Почему? — спросил Данила. — Очень даже лезет. На континенте есть секретная база инсектов. Квадрокоптер рептилоидов летел прямо на нее, они сбили его, чтобы не быть обнаруженными. Обломки переплавили в дуговой печи, останки ящеров вроде пропустили через мясорубку и скормили местным хищникам. А место аварии заровняли и травку посадили.

— База инсектов под носом у рептилоидов! — всплеснул руками Тигран. — Сбили квадрокоптер с представителем высшей касты! Пустили на фарш! Это просто немыслимо, мать вашу!!!

— Фу, Тигранчик! — скривилась Наташа. — Ты вообще по какой части ученый?

— Я … э-э … того, энциклопедист! Но дело не в этом … вы хоть представляете, какие могут быть последствия?

— Да уж, — покачал головой Наронгсак. — Заварил ты кашу, Данила!

— Я? Я заварил!?

— Ну, не Наталья же! Тигран, тебе не кажется, что пора сматываться?

— Куда? — простонал Тигран. — Куда можно убежать?

— Мальчики, вы о чем? — удивилась Наталья.

— Из-за этого парня, — показал пальцем Наронгсак на Данилу, — может начаться межпланетный конфликт. Проще говоря, ядерная война.

Данила переводит ошарашенный взгляд с индонезийца на Тиграна и обратно.

— С какой стати из-за меня воевать?

— Дело не лично в тебе, — ответил Тигран.

Он уже успокоился, удобно сидит в тени камня на песке, взгляд сосредоточен, лицо встревоженное.

— Видишь ли, конфликт рептилоидов с инсектами длится очень давно. С тех пор, как научились летать в ближнем космосе. Не поделили какой-то астероид с ценными минералами или вроде того. Дальше больше, но до полномасштабной войны дело не дошло, потому что ядерный паритет, да и ресурсов на других планетах хватает. Вроде лучи какие-то придумали землю выжигать из космоса, не знаю точно. Силы и возможности равны, поэтому стараются не конфликтовать. Но иной раз без насилия не обойтись и вот тут используют людей. Одни воюют за рептилоидов, другие за инсектов, но доказать ничего нельзя. Или не хотят. В общем, загребают жар людскими руками на других планетах и платят хорошие деньги. Но секретная база инсектов под носом рептилоидов — это перебор!

— А я причем?

— Ты не восприимчив к гипнозу ящеров телепатов. Это чрезвычайно редкая способность. Изумрудные рептилоиды сразу уничтожают тех, кто не поддается гипнозу. И неважно, человек это, инсект или рептилоид другой касты. Могу предположить, что эта самая Рисса авантюристка. Решила использовать тебя, чтобы уничтожить всех ящеров высшей касты. Их ведь не так уж и много! Но что-то пошло не так и вот ты здесь, — с улыбкой произнес Тигран.

— Здорово! Просто отлично! — воскликнул Данила. — Значит, меня ищут все. Рептилоиды, чтобы убить. Люди, чтобы добраться до пещеры Роджера. Инсекты тоже хотят убить, чтобы замести следы. Я просто звезда межпланетного масштаба!

— Да, ты вляпался, парень. По самое никуда, — кивнул Наронгсак.

— Спасибо за поддержку, — буркнул Данила.

Он поднимается с камня, взгляд скользит по окрестностям. Солнце уже на полпути к зениту, пустыня залита жаром, оранжевое небо стыдливо загораживается редкими черными облаками. Экскременты птеродактиля высохли и не воняют, зато труп начал разлагаться и привлекать здоровенных, как воробьи, мух.

— В этой пустыне кто-нибудь живет? — мрачно спрашивает Данила.

— Только раки в соленых озерах, которых мы ловили прошлой ночью, — ответил Тигран. — Вроде бы еще есть ящеры, у которых кожный покров защищен густыми белыми перьями, могут жить в песках. Но они если и встречаются, то очень редко и только у пресноводных оазисов.

— Они ходят строем?

— Каким еще строем? Это ж дикие животные, — укоризненно говорит Тигран.

— Таким вот, друг за другом в колонну по одному, — кивнул Данила на восток пустыни.

Все оборачиваются. По пустыне неспешно движется колонна белых ящеров, похожих на генномодифицированных кур. Вытянутые вперед тела укрыты густыми перьями, шеи согнуты, отчего спереди образовались кожные наплывы. Головы невелики относительно тела, но имеют мощные загнутые клювы с несуразно большой верхней частью. Короткие мясистые хвосты, похожие на бобровые, тоже покрыты перьями. Интересно выглядят лапы. Они сгибаются во внутрь, как у птиц и похожи на птичьи. Три коротких пальца соединены перепонками и оканчиваются довольно внушительными когтями. Ящеры шагают неспешно, один за другим, глаза прикрыты непрозрачными перепонками, головы опущены. Но самое удивительное это то, что у каждого ящера на спине был закреплен груз и на некоторых сидели люди в просторных белых одеждах.

— Это местные бабуины? — спросил Данила.

— Кто!?

— То есть … тьфу, блин! … бедуины?

— А-а, нет. Это коробочники, — ответил Тигран.

— Хочешь сказать, что это коробейники?

— Да, правильно так. Это бродячие торговцы. Продают и покупают все, что пользуется спросом.

— Им можно доверять?

— То есть можно ли упасть на хвост и ехать с ними?

— Ну, не пешком же через пустыню топать! — скривился Данила. — От птеродактиля отбились случайно. А если стая?

— Ты, конечно, прав, — со вздохом ответил Тигран. — Но что мы можем предложить им?

— Вот это! — говорит Наронгсак и достает из заплечного мешка три небольших цилиндра в стальной оболочке.

— Мини реакторы! — ахнул Тигран. — Где ты их взял?

— Я же говорил вам, что надо собирать все ценное с трупов. А вы носами крутили, брезговали, брали то, что на земле лежало. А я шарил по карманам и по вещам.

— Но все-то не отдавай!

— Конечно, не отдам, — согласился Наронгсак. — Хватит и одного.

Глава 3

Караванщик, хмурый чернокожий мужик, замотанный в комплект застиранного постельного белья с ног до головы-только-полоска-для-глаз, молча выслушал Наронгсака. Выпуклые карие глаза быстро оббежали Данилу, Тиграна, немного задержались на девушке. Взвесил рукой реактор, в глазах промелькнула улыбка, понимающе кивнул. По его знаку к путникам подбегает невысокий парнишка, путаясь в балахоне. Голос из-под ткани звучит глухо и бесцветно:

— Он покажет куда сесть.

Каждому достался персональный ящер. Данила с робостью посмотрел на своего. Поджарая курица размером с легковой автомобиль равнодушно покосилась на человека одни глазом и дернула головой, будто отогнала муху. Это незамысловатое движение почему-то успокоило и Данила уверенно взбирается на плоскую спину, подталкиваемый сзади парнишкой. Устроившись поудобнее между тюками с любопытством оглядывается — его посадили первым, а как остальные? Наронгсак как всегда невозмутим и спокоен, будто всю жизнь на курах переростках катается. Тигран недовольно кривит лицо, судорожно сжимает ноги и даже бьет пятками, словно кавалерист на лошади, пальцы намертво вцепляются в веревки. Наташа тщательно скрывает страх, карабкается на ящера, как кошка на занавеску, успевая надавать по рукам не в меру шустрому мальчишке. Помимо самого караванщика и пацана есть еще люди. Шестеро человек сидят на других ящерах неподвижно, только ветер треплет складки на одежде. Лиц не видно, очертания тел скрыты под тканью, и не понятно мужчины это или женщины.

По взмаху руки караванщика ящеры трогаются в путь. Данила смутно удивился понятливости тварей — неужели так просто управлять зверюгами, махнул рукой и все? Однако присмотревшись, увидел тонкий металлический ошейник у своего ящера с утолщением сверху. Видимо, это приемопередатчик, а командный модуль на руке караванщика. Что ж, по крайней мере, это вселяет уверенность, что ящер не выйдет из под контроля в неподходящий момент!

Путешествие на перьевых ящерах, равно как и на верблюдах, занятие длительное и невероятно скучное. Твари бредут по песку неспешно, полузакрыв глаза и будто с трудом переставляя ноги. Конечно, это впечатление обманчиво, на самом деле иначе по пустыне ходить нельзя. Жара убивает также верно, как холод или голод. Яростное солнце высасывает влагу из всего, даже из камней. Проходит несколько лет и казавшийся несокрушимым валун рассыпается в прах от перепада температур. Но жизнь есть везде, даже в космосе, который кажется мертвым только для людей. Существование в условиях пустыни имеет свои особенности. И под лучами палящего солнца можно выжить. Условие одно — не торчать долго на открытой местности. Поэтому обитатели пустыни невероятно быстры, когда выбираются из спасительной тени. Либо носят тень с собой. Ящеры, на которых путешествовали люди, обладали именно этим качеством — носить тень с собой. Вернее, на себе. Днем, на иссушающей жаре, ящеры сжимали кожные покровы, перья топорщились, получалось белоснежное покрывало, которое отражало солнечные лучи, а прослойка воздуха защищала от избыточного тепла. Ящеры были похожи на гигантских озлобленных кур, которые приготовились к драке, но все никак не начнут.

Данила жутко страдал от жары. Вода испарялась очень быстро, оставляя после себя солевые разводы на одежде и чем больше Данила пил, тем больше становились разводы, на глазах превращаясь из бледных островков в обширные континенты. Караванщик, видимо, заметил проблемы гостей. А может, и знал. Поэтому шустрый мальчишка по его безмолвному распоряжению принес всем белые холщовые накидки и кожаные фляги с водой. Напившись, как голодный комар крови, Данила скинул ставший ненавистным замшевый прикид и укутался по самую макушку в простыню. Или как там еще называется эта фигня… Ветер переменился, подул в спину, от взъерошившихся перьев ящеры вовсе стали казаться какими-то уродливыми цыплятами переростками.

На ночь караван останавливался возле источника пресной воды. Их было не так много в этой пустыне, поэтому дневной переход планировался с учетом расстояния. Если вода рядом, ящеры шли не торопясь. Если до воды далековато, погонщики гнали ящеров быстрее. Твари недовольно мычали, но приказы погонщиков исполняли. Видимо, компьютеры в ошейниках имели программу подчинения.

Монотонное путешествие через равнодушную пустыню утомляло больше, чем бег с препятствиями на длинную дистанцию. Нет, сначала неплохо! Сидишь себе на мягкой сидушке, обозреваешь окрестности с безопасной высоты. Ящер идет плавно, слегка покачиваясь — как в люльке. Незаметно подкрадывается дрема, глаза закрываются, душа уплывает в сферы … да-да, именно в сферы! Потому что видится всякая всячина, которая не налазит на голову и абсолютно необъяснима с точки зрения современной «науки» о снах. Снится черт знает что! Данила несколько раз просыпался в холодном поту — это на жаре! — и, выпучив глаза, оглядывался по сторонам, силясь понять, где он вообще находится.

Полуобморочное состояние прекращалось только к вечеру, когда ветер заметно холодел, а утомленный дневным переходом ящер начинал издавать резкий и неприятный запах, который бодрил и прогонял морок. Путешественники наскоро ужинали сушеными фруктами и копченым мясом и засыпали прямо на песке. А жителям пустыни все нипочем! Они продолжали сидеть у костра, бубнили под нос заунывные песни о родной земле — о родном песке! — и пили маленькими глотками отвар из местной дурман травы.

Так продолжалось два дня. На третий вдали ослепительно блеснула полоса воды, легкий бриз принес запах влаги и гниющих водорослей. Скучные ящеры взбодрились, зашагали быстрее, расслабляющая дрема исчезла. Данила с любопытством вытянул шею. Впереди насколько хватало глаз, расстилается водная гладь, причем гладь в буквальном смысле — вода неподвижна, как зеркало, легкий ветер с моря никак не беспокоит ее. Верхний слой воды активно испаряется, отчего возникают быстротечные миражи, а у линии горизонта вода сливается с оранжевым небом, образуя некую кипящую полосу. Однако никаких поселений на берегу Данила не обнаружил. Он с беспокойством завертел головой, смутное подозрение в предательстве закралось в душу. На всякий случай перевешивает ружье из-за спины на грудь, осматривает магазин, проверяет есть ли патрон в патроннике.

Тем временем караван поворачивает и продолжает неторопливое движение вдоль изгибающейся береговой линии, не приближаясь и не отдаляясь, к скальному мысу. Соприкосновение пустыни и моря образует идеальный пляж, вода с тихим шелестом набегает на берег, прохладный бриз гладит волосы и щекочется отросшей бородой. За свою жизнь Данила ни разу не был на берегу моря. Настоящего моря, без галдящих толп и бесконечных рядов пластиковых лежаков. Место, где соединяются стихии, волшебно, это пересечение миров. Природа миллионы лет создает такие места, а мы премся туда, чтобы хлебать пиво, подглядывать за женщинами и мечтать об атлетическом телосложении, почесывая выпирающее пузо.

По взмаху руки караванщика вьючные ящеры сворачивают к берегу. Скальный мыс высотой около тридцати метров дает отличную тень, в которой можно отдохнуть от злющего солнца. Ящеров быстро освобождают от поклажи и пухнастые твари, довольно урча, вытягиваются на влажном песке. Данила бредет к воде, пошатываясь и хватая воздух руками. Поездка на ящере через пустыню утомила донельзя. Вроде сидишь и ничего не делаешь, но именно это и лишает сил. Наверно, с непривычки. Данила скидывает пропитанную потом ткань, в которой был завернут, как бутерброд, ложится навзничь в тихий прибой. Прохладная после пустынной жары вода бодрит, возвращает способность трезво мыслить и напоминает, что неплохо бы пожрать. Наронгсак и Тигран заходят по колени, умываются и выбираются на берег. «Видимо, они привыкшие к жаре, — подумал Данила. — Живут тут давно, оклемались … акклиматизировались и пофигу рыжее небо и бешеное солнце!» Совсем рядом, чуть ли не задевая ногой, проходит Наташа. Несколько капель попадают на лицо, Данила недовольно морщится, неодобрительно смотрит … и замирает с разинутым ртом! Без одежды, то есть в нижнем белье, девушка чудо как хороша. Он и предположить не мог, что у Натальи такая фигура — без жировых подушек на боках, ни малейшего намека на целлюлит, подтянутый живот, талия, грудь, ноги … Данила смотрел остановившимся взглядом, не мигая, словно внезапный приступ столбняка схватил. Разумеется, девушка знала, что на нее смотрят все, а мальчишка погонщик и вовсе вытаращился так, что впору глаза обратно пальцами вставлять. Наталья картинно изгибается, подставляя лицо солнцу. Это стандартная поза для фотосъемок на курорте и вообще на отдыхе. Даже самая вялая грудь поднимается, живот становится плоским, а ягодицы естественным образом округляются. Ничего сложного или сверхъестественного, но именно в простоте кроется эффективность и эффектность. Даже опытные и много повидавшие мужчины ведутся на нехитрый трюк с выгибанием. Данила, который уже около полугода находится в экстремальных условиях выживания, «клюнул» сразу и безоговорочно. Если правда, что сексуальные хулиганы амуры держат в руках лук и стрелы, то амур Данилы поразил его телеграфным столбом. Просто вот пригвоздил и раскатал! И сразу усталость после трехдневного перехода через пустыню исчезла, бодрость окатила с ног до головы — словом, да пребудет с нами сила и она прибыла.

Наташа краем глаза заметила реакцию, в доли секунды оценила эффект, немедля приступила ко второй фазе операции. Поплескавшись еще немного, идет к берегу. И не просто идет, нет — выступает, аки пава! Вообще, выход из воды очень ответственный эпизод в картине охмурения. Идти надо чуточку расслаблено, ступни ставить на одну линию, ноги слегка сгибать в коленях. Рекомендуется время от времени чуточку приседать и проводить кончиками пальцев по воде как бы играючи. Выражение лица должно быть радостно-наивным типа — ах, водичка просто прелесть и я вся без одежды! Но не расслабляться, иначе запнешься и ляпнешься перекошенным от боли лицом в воду. Разумеется, не утонешь. Мелко и вообще спасут. Но могут и не спасать, а «деликатно» отвернуться.

Наталья была «бойцом» от бога, а «противник» оказался слаб и наивен, как молодая селедка в рыбацкой сети. Глядя на девушку немигающими глазами, Данила вздохнул столько мощно, что волна пошла. Над мокрыми волосами Натальи плеснуло на ветру невидимое знамя победы, в распахнутый рот Данилы влетела муха. Вполне себе видимая и противная, заставившая его подавиться и закашляться так, словно муха оказалась величиной с воробья. Наташа мило улыбнулась и тоненьким голоском поинтересовалась:

— Простыл? Так сразу в холодную воду нельзя!

— Ага! — просипел Данила, кашляя и давясь слюнями.

Дабы скрыть стоящее по стойке смирно «смущение» садится на корточки и усиленно ополаскивает покрасневшее лицо. Когда жар спадает Данила заходит в воду по пояс, трясет головой, как конь гривой после купания. «Сплавать, что ли? — подумал он. — Нельзя же в таком состоянии выходит на берег, засмеют!» Опускает взгляд — «состояние» еще ого! Морская вода прозрачна, как стекло, видны мелкие камушки на дне, рыбешки суетятся возле ног, блики рыжего солнца сверкают на дне.

— Данила, тебе лучше выйти на берег, — донесся голос Тиграна. — И побыстрее!

— Да-да, иду! — отвечает Данила, но с места не сдвигается — проклятое «состояние смущения» все никак не кончается.

— Данила, — не унимается Тигран. — Выходи немедленно, иначе горько пожалеешь … если жалейка останется.

Окончание фразы настороживает. Данила глядит вперед — неподвижную воду рассекает нечто, похожее на плавник окуня, только метровой высоты. Похоже на штакетник. До неведомой твари, у которой на спине забор, остаются считанные метры. Бежать в воде по пояс можно, но недолго. Решение пришло мгновенно — Данила прыгает с места назад, словно лягушка, переворачиваясь в полете спиной вверх. Далее приземление на вытянутые руки, кувырок и снова прыжок, но уже значительно дальше, так как воды поменьше. Вот так, прыгая и кувыркаясь, Данила выбирается из воды и дает мощного стрекача, напрочь забыв о том, что там у него стоит или болтается. Гремит несколько выстрелов, свистят пули возле ушей, из-за спины доносится раздраженный рев, напоминающий гудок парохода и шлепающие удары по воде.

Данила оглядывается через плечо, страх от увиденного придает силы — чудище, похожее на крокодила, но раза в четыре больше, широко распахнуло пасть и гонится за ним. Вода ручьями стекает по гладкой, как у тюленя, шкуре, лапы с перепонками между когтистых пальцев молотят землю, мокрый песок летит во все стороны, мощный короткий хвост с вертикальными плавниками извивается в такт с движениями лап. Тигран стреляет короткими очередями, пули вздымают фонтаны песка и пронзают плоть чудовища, не причиняя видимого вреда. Похоже, только раздражают.

Краем глаза Данила видит, как в кинулись бежать погонщики, пушистые ящеры тоже понеслись вскачь. Оглушительно грянули выстрелы из дробовика Наронгсака, ответом был рев морского чудовища. Понимая, что не уйти, Данила оборачивается, взгляд цепляется за «сайгу», лежащую поодаль на вещевом мешке. В это мгновение слышится негромкий хлопок, пылающий болид с шипением разрезает воздух. Ракета, выпущенная из трехствольного пистолета Натальей, попадает прямо в разинутую пасть твари. Непрерывный рев, от которого уже раскалывается голова, обрывается визгливым булькающим звуком, будто собаке хвост прищемили, тварь останавливается и с небывалой энергией начинает трясти мордой.

— Беги!!! — раздался пронзительный крик девушки.

— Сам знаю! — сквозь зубы произносит Данила.

Но вместо вполне разумного и абсолютно адекватного создавшейся обстановке решения все бросить и рвать когти как можно дальше в пустыню Данила бежит к своему ружью. Оно совсем рядом, три секунды и пальцы смыкаются на рукояти. Умиротворяюще лязгает затвор, вороненый ствол шаловливо «стреляет» солнечным зайчиком, прохладный металл ствольной коробки так и льнет к ладоням.

Водоплавающий ящер, черт-его-знает-как-называющийся по научному, мотает башкой и сипло рычит. Выпуклые жабьи, глаза налиты кровью, из раскрытой пасти валит пар и вылетают темные сгустки запекшейся крови. Ящер ничего не видит вокруг и совсем не соображает от адской боли во рту. Данила спокойно подходит, неотрывно глядя на чудовище, которое всего несколько мгновений назад хотело сожрать его живьем. Не доходя четырех-пяти шагов Данила опускается на одно колено и прицельно расстреливает снизу вверх голову ящера. Выстрелы следуют один за другим, словно удары молотком по доске. И после каждого выстрела движения головы становятся медленнее. Тяжелая картечь врубается в плоть ящера, как невидимый топор мясника, вырывая клочья кровоточащего мяса пополам с раздробленной костной тканью. Нижняя челюсть превращается в одну кровавую рану, а затем падает, как крышка погреба. Следом за ней с громким шипением падает догорающая ракета, расшвыривая во все стороны гаснущие огоньки ослепительно белого пламени.

Данила едва успевает отскочить в сторону, чтобы не попасть под такой «огонек». Ящер замечает движение, изуродованная голова поворачивается, кровавые глаза глядят невидяще и мертво, как у каменной статуи. Умирающая от боли и кровопотери тварь осознает, что это маленькое и вкусно пахнущее существо, годное только на легкий перекус перед обедом, это ничтожество и козявка есть причина ее скорой смерти. Глотка ящера исторгает хриплый булькающий рев, гибкая шея вытягивается, слабеющие лапы несут погрузневшее тело вперед. Чудовище надвигается на человека, словно атомный ледокол — медленно, неотвратимо и страшно.

Данила будто в раздумье отходит в сторону, вскидывает ружье и несколько раз не глядя стреляет чуть ниже головы. Картечь рвет толстую гладкую кожу, рассекает шейные мышцы и пробивает артерию. Темная, как переспелая вишня, кровь выплескивается наружу фонтаном и тотчас опадает, продолжая литься пульсирующим потоком. Данила идет прочь, не оглядываясь и нимало не беспокоясь, что ящер еще жив, может догнать и убить одним ударом лапы. Поодаль стоят Наронгсак и Тигран, у последнего руки дрожат так, что никак не может попасть магазином в отверстие в патроннике. У девушки лицо мелового цвета, ноги подгибаются и трясутся руки. Индонезиец спокоен, как удав, только в немигающих глазах стынет страх и мелко подрагивают уголки губ.

Данила кладет ружье на плечо, как простую палку, произносит ни к кому не обращаясь:

— Хорошо искупались … и отдохнули неплохо. Пора собираться … где мои штаны? А куда подевались пухнастики?

Освежающий ветер с моря ворошит волосы, подсушивает пот на лице, несет запахи водорослей и влаги. Первым шагает по песку Наронгсак, он уже бывал в этих краях, потому исполняет обязанности проводника. Следом топает Тигран. Оживленно жестикулируя и «строя» лицо, о чем-то разговаривает сам с собой. Данила идет, держа на поводу «пухнастика» — добродушного ездового ящера, покрытого белыми перьями и пухом, как цыпа из мультфильма «Цыпа». Его удалось поймать, потому что он в панике сбросил тюки и запутался в веревке. Напуганный водяным ящером караван разбежался, а этот, со спутанными ногами, остался стоять. Его развязали, успокоили и решили присвоить. На время. Любознательный Тигран проверил содержимое тюков. Радостно улыбаясь, он выудил из глубины свою батарею, которую отдал караванщику как плату за доставку.

Вообще, содержимое объемистых тюков оказалось очень интересным. Караванщик не специализировался на поставке какого-то одного товара, предпочитая быть этаким мобильным универмагом. Пластиковая посуда, нижнее белье подозрительного фасона — Наташка сразу вцепилась и сгребла в кучку, попутно надавав по рукам любопытному Тиграну. Мол, белье женское, тебе ни к чему, а мне сойдет! Приличного оружия, как надеялся Наронгсак, не нашлось, зато выудили из кучи разноцветного тряпья аж восемь упаковок брони, легкой и прочной. Рассчитана она была, правда, на рептилоидов, однако анатомические различия между людьми и разумными прямоходящими ящерами невелики, так что проявив некоторую сноровку, носить можно. Еще было полтора десятка сухих пайков с истекающим сроком годности и целая коробка таблеток для обеззараживания воды.

— Неплохо! — подытожил индонезиец после детального разбора содержимого тюков.

— Да, повезло, — согласно тряхнул отросшей бородкой Тигран. — Могло быть хуже.

Девушка ничего не сказала. Наталья завернула свою добычу в кусок цветастой ткани, прихватила коробку с броней и утащила подальше от мужчин. Изредка оглядываясь по сторонам — а ну как грабители в пустыне! — увлеченно копается в тюке, время от времени качая головой в недоумении — а как ЭТО вообще надевать?

Данила покрутил в руках упаковку брони, с недоумением произнес:

— На фига броня в пустыне? И носить все равно нельзя.

— Почему? — удивился Наронгсак.

— Размер не тот. Да и «копыта» разные.

— Фигня! Я имел дело с такой броней, можно подогнать. Вначале непривычно, потом притрется и снимать не захочешь. Кстати, батареи здесь очень хорошие, хватит надолго. Если, конечно, не будешь скакать бешеным козлом круглые сутки.

— А шлем? Он же глухой! Тут вроде и противогаз есть.

— Там, куда мы идет, без брони и противогаза не выжить.

— У грибов есть ядовитые клыки и когти?

— Если бы! — с сожалением вздохнул Тигран. — Все намного хуже.

— Гонишь, — отмахнулся Данила. — Грибы они везде грибы.

— Только не в этом мире. Да ты сам скоро увидишь. Так что занимайся своей броней без дураков.

— Ладно, — кивнул Данила. — Я слышал, у военных ума не много и техника соответствующая.

Однако не все оказалось так просто. Если подгонка по размеру действительно была несложной, то с чипом связи пришлось повозиться. Микроскопическая дрянь была «привязана» к спутнику связи, то есть «стучала» о местонахождении хозяина. После продолжительного ковыряния и беззвучных матерных тирад, обращенных к небу Тигран радостно-злобно произносит:

— Есть! Но пришлось полностью «убить» электронный блок, так что беспроводные переговоры невозможны. На острове нам понадобятся только противогазы и фильтры для очистки воздуха. Фильтры врубаются автоматом, как только застегнул шлем. Противогаз поворотом вот этого ободка на шее.

— А терморегулятор как? — спросил Наронгсак.

— Должен работать при изменении температуры, — с некоторой долей сомнения в голосе ответил Тигран. — Я же тебе не сервисный центр!

Каким бы совершенным ни было снаряжение солдата, шагать и бегать надобно самому. И Данила, никогда не служивший в армии, понял это сразу. Броня с элементами экзоскелета лишь облегчает движения. Жаль, что не наоборот! Близится полдень, неласковое солнце отбросило последние приличия и шпарит, как ненормальное. Вообще-то, оно тут всегда такое, но в пустыне совсем распоясывается. Даже бриз не спасает. Ноги вязнут в жгучем песке, встроенная где-то в районе загривка батарея работает на полную мощность, охлаждая изнутри. Но тем не менее усталость берет свое. Девушку сразу посадили на «пухнастика», через полчасика «сдох» Тигран. И только Наронгсак и Данила шли по бокам грузового ящера держа оружие наготове. Тигран и Наташа исполняли обязанности наблюдателей. Именно Наталья первой заметила постройки на берегу небольшого залива. Это и был поселок рыбаков, контрабандистов и пиратов.

На первый взгляд поселок казался пустым, однако это было не так. Наронгсак, немного знакомый с обычаями и бытом пиратов, сразу предупредил не расслабляться и не убирать палец со спускового крючка. Разумеется, палить во все стороны по любому поводу не нужно, однако готовность к любому развитию событий необходима.

Бросилась в глаза прямо таки кричащая бедность — жилища похожи на сараи, дома беспорядочно разбросаны, нет даже намека на улицы. Но присмотревшись, Данила заметил, что беспорядок кажущийся. Хибары из цельных стволов папоротника не выглядят хлипкими, ограды сплетены из молодых хвощей и дополнительно скреплены каким-то стеблями вроде лиан бурого цвета.

— Пираты всегда готовы к штурму, — ответил Наронгсак на вопросительный взгляд Данилы. — Пули из автоматов рептилоидов вязнут в стенах, их пробивает только кумулятивный снаряд. Изгороди делают из сырых хвощей и переплетаю водорослями. Солнце высушивает их до каменной твердости. В каждом доме есть глубокий и обширный подвал, в которых и живут пираты с семьями. Подвалы соединены между собой подземными ходами. Этих ребят хрен возьмешь голыми руками!

— А оружие?

— Какое хочешь!

— Это плохо.

— Почему? — удивился Наронгсак.

— Могут продать наши головы Гулю… Гуляйн… Ну, этому! Или ящерам.

— Гулямхоссейну? Это вряд ли, — отозвался Тигран. — Они с ним не контактируют — конкурент! А рептилоиды считают выше своего достоинства обращаться к низшим существам. А вот и встречающие!

Открывается небольшая калитка в ограде ближайшего дома, появляется хмурый молодой парень, в руках оружие — автоматическая винтовка, точно такая, как у солдат, охранявших изумрудного ящера высшей касты. И броня тоже, как у солдат, даже лучше — тоньше и легче, но явно прочнее.

— Кто такие, с чем пожаловали? — спрашивает парень настороженно.

— Путешественники мы, мил человек, на грибной остров нам надобно, — зачастил Тигран, точно копируя манеру говорить базарных торговок начала двадцатого века.

— На грибной? А сдохнуть не боитесь?

— Боимся. Потому и одежкой ящериной обзавелися, с фильтрами для дыхания.

— И транспорт у вас неплохой … вы не похожи на бродячих торговцев.

— А мы и не торгуем, — вмешался в разговор Наронгсак. — Шли с караваном, остановились на отдых неподалеку. Морской ящер напал, караван разбежался …

Наронгсак коротко рассказал о происшествии. Парень с сомнение покачал головой, взгляд бежит по лицам гостей, чуть замедляется на бедрах Наташи, замирает на ее лице. Девушка улыбается, кивает на рукоять трехствольного ракетного пистолета — не сомневайся, мол, именно так все и было. Парень оборачивается, машет рукой. Из-за ограды выходит еще двое и с ними тот самый мальчишка погонщик, что был с караваном. Он радостно машет рукой, подбегает к «пухнастику». Ящер довольно урчит, трется клювастой башкой о плечо мальчишки. Пацан шлет воздушный поцелуй девушки и подмигивает сначала одним глазом, потом другим. Затем кивает парню с оружием.

— Да, вы рассказали правду. Идите прямо, на берегу отдельный дом, там живет капитан, — говорит парень и делает знак остальным пропустить.

— Капитан? — бормочет про себя Данила. — У них тут капитаны? Или это перевод такой?

— Иди молча, — ткнул кулаком в бок Наронгсак. — В нас не стреляют, уже хорошо. А какие тут «капитаны» я тебе потом объясню.

Дом «главы администрации» оказался не самым роскошным, как это принято у чиновников на земле российской и неподалеку от нее. По сути, избушка на курьих ножках, то есть дом на сваях у самой кромки воды, стены выложены ракушечником, покатая крыша защищает от дождя и солнца выпуклыми листами нержавеющего железа и алюминия. Все просто, добротно и без вкуса. Хотя кто их знает, эти местные вкусы! Данила заметил, что крыша и стены в некоторых местах покрыты глубокими царапинами, будто кошки драли. В ответ на вопросительный взгляд Наронгсак изобразил ладонями крылья и мотнул головой на небо — птеродактили, понял Данила. Но какого-то же размера должны быть порхающие ящерицы, если их когти режут стружку с железа?

Дверь в дом распахнул охранник, вооруженный с ног до головы в буквальном смысле. За спиной гранатомет, на груди автомат, на поясе нож, на обеих ногах чуть выше щиколоток кобуры с пистолетами. Да, и шишкастый шлем на башке, утыканный по периметру — фотовспышками, что ли? — видимо, ослепляющими световыми зарядами. А может, просто мигалками … ну, нет у них тут машин со спецсигналами, а выпендриться хочется очень!

Обстановка в «приемной» заставила Данилу содрогнуться. Нет, полированных черепов на стенах не было. И светильников из человеческой кожи тоже не было. Зато имелось огромное количество разноцветных кусков стекла, который местный дизайнер понатыкал везде, куда дотянулись шаловливые ручки. Стены, потолок, единственное окно, чудовищной формы люстра, стол и тумбочки … а кресло, на котором восседает «капитан»! Просто живого места нет из-за камней, камешков и бусинок. А также охранников с оружием наготове.

— Откуда тут стекла-то столько? — шепотом спросил Данила Тиграна.

— Где ты видишь стекло? — удивился тот. — Это все драгоценные камни! Алмазы, рубины, изумруды … стекла в этих землях ни за какое золото не достать.

— А окно?

— Пластик.

Наронгсак выходит вперед на пару шагов, делает знак пальцами за спиной — заткнитесь!

— Господин предводитель, — говорит он, почтительно наклонив голову. — Мы с друзьями путешествуем, нам необходимо попасть на остров грибов гигантов. Нужна ваша помощь!

Данила в пол уха слушал «речь» Наронгсака. Куда больше его заинтересовала личность «предводителя». Невысокий, худощавый мужчина в шелковой мантии — мантии, блин! — и сандалиях восседает на дурацком стуле, утыканном самоцветами. Спинка стула, высокая и широкая, как платяной шкаф, украшена самородком янтарного цвета размером с лошадиную голову. Камень крепится на золотой подставке и словно нависает над головой сидящего. Кажется, ткни пальцем и каменюка брякнется прямо на макушку «господину председателю» и «предводителю местного дворянства». Данила так живо представил эту сцену, что даже глаза расширились и желтушная бледность разлилась по лицу.

— Что с тобой? — ущипнула его Наташа. — Припадок бешенства?

— Типа того. Щас слюни пущу … и не щипай меня!!!

Предводитель грабителей и убийц жует губами, лицо искажает гримаса мучительных сомнений и раздумий, затем «оно» изрекает слегка надтреснутым от вчерашней пьянки голосом:

— А че вы тама забыли-то?

— Ученому человеку — вот ему! — ткнул пальцем Наронгсак в Тиграна, — необходим сок одного очень редкого гриба. Для изготовления лекарства! — «выдал» индонезиец не моргнув глазом.

— Да? И на фига оно? Че лечит-то?

— Укус гнилозуба, ваша светлость, — с учтивым поклоном отвечает Тигран. — Эти твари жрут и не давятся этим грибом, их желудочный сок каким-то образом нейтрализует яд … надо разобраться, в чем тут дело.

— Дык тама все грибы ядовитые! Как же ими лечить-то можно? — ухмыльнулась «светлость».

— Смешением сока гриба и желудка! — твердо отвечает Тигран.

— А-а, ну да, — важно кивает «светлость». — Один яд гасит второй, а вместе третий.

— Истинно так, ваша светлость! — ну просто невозможно как учтиво произносит Тигран.

— Лады. Но путешествие не так чтобы совсем уж близко, да и опасно …

— Специально для вас, ваша светлость, несколько комплектов боевого снаряжение боевого ящера и немного золота, — с поклоном отвечает Наронгсак. — Взгляните!

По его знаку Данила выволакивает коробки, Тигран кладет сверху кожаный мешочек с золотом. Предводитель убийц вытягивает шею, глаза мутные оживают.

— Броня в рабочем состоянии?

— Новье! Муха не сидела! — как можно тверже отвечает Наронгсак, а Тигран истово трясет бородой и кланяется.

— Ну, тады ладно. Только вот что — еще один мешочек золота в оплату за возвращение прямо сейчас.

— Но, ваша светлость, может лучше после того, как?

— Не какай, а щас! Ибо не факт.

Катамаран на подводных крыльях несется по воде, словно пара бешеных акул рассекает плавниками поверхность моря. Солнце медленно уползает за линию горизонта, погружая пылающую от вечной злости морду в прохладную глубь. До острова, где царствуют ядовиты грибы, каких-то девяносто морских миль, для скоростного судна это минут сорок хода.

— Разве это далеко? — удивился Данила, когда узнал об этом.

— Катамаран дает больше ста миль в час, вот и кажется, что близко. А каково на лодке веслами погрести? — ответил Тигран. — Да и море только на первый взгляд выглядит безобидно, на самом деле тут полно чудовищ.

Данила выбирает место, где не так дует, садиться на жесткий пол. За бортом пенится вода, рассекаемая на части стальными крылами, равномерно рычит мотор, встречный поток воздуха похож на ураган. Судно мчится навстречу … навстречу чему? Острову сокровищ? Острову тайн и магии? Внезапный приступ острой тоски охватывает Данилу. Зачем все это? На какой овощ ему нужны драгоценности или тайные знания, которые якобы хранятся на этом долбанном острове долбанных грибов? Он родился и вырос в другом мире, ему с рождения не надо было сражаться за свою жизнь. Он не знал голода, смертельных болезней и никогда не жил на улице. Обычный средний человечек с обычной средней жизнью. Родился-учился-женился-работал-умер. Обыкновенная, ничем не примечательная жизнь, которую хотят прожить все без исключения. Набившие оскомину нравоучения жить ярко, реализовать себя, быть лидером и незаурядной личностью, если очистить от словесной шелухи, сводятся к одному — будь эгоистичным, самовлюбленным мерзавцем, для которого люди строительный материал его собственного материального избыточного благополучия. И он, Данила Уголков, был именно таким! Хотел мало работать и много получать. Хотел квартиру в престижном районе, дорогую и модную машину, дорогие вещи и барахло. Мечтал о грязном сексе с начальницей, с соседкой, с ведущей программы «Время» и главой Счетной палаты. Пялился на всех женщин и оценивал их сексуальные предпочтения — а так могла бы? А эдак? Не жил, а стремился к удовольствиям везде и всюду. И книг он не читал. Зачем, когда есть кино, в котором показывают то, что хочется видеть. И компьютерные игры, где можно безнаказанно убивать, грабить и заниматься виртуальным сексом.

Верить в Бога? Не смешите меня, это удел старух, которым есть что замаливать в бурной молодости. И вообще, человек-это-звучит-гордо, будь собой, ты этого достойна … Как здорово, сидя в мягком кресле нежить свой геморрой, просматривая на планшете или в телевизоре помойные новости из существования «звезд», видеоряд о тяжком труде депутатов Думы и высокой ответственности чиновников! Они вообще существуют в природе, такие депутаты и чиновники? Наверно, да, если страна еще жива.

А еще поглядеть, как придурки забираются на вершины высочайших гор, ныряют в морские бездны и летят в космос. И подспудно задаваться вопросом — сколько платят эти дуракам? Наверно, очень много, ведь нормальный человек не поднимется в горы «за так».

Поднимется. Сорвется в пропасть насмерть и опять поднимется. И полетит в космос, о котором мы ничего не знаем. И опустится на невообразимую глубину океана, где граница между жизнью и смертью борт подводного корабля, а что там, за ним, нам неизвестно.

Все это звучит красиво, пафосно и в чем-то даже героически. А нам насрать! Нам с геморроем вдвоем хорошо в кресле перед телевизором.

— И вот я здесь, один и без геморроя, — шепчет Данила. — Почему я здесь и зачем? И что за дурацкий сюжет с этим попаданием в неведомый мир через дыру в канализации! Ну не бывает такого, не бывает! Идиотский литературный прием, чтобы показать героя в необычных обстоятельствах. Но со мной это сработало. Наверно, потому что я идиот!

— А я тебя идиотом не считаю! — раздался над ухом голос Наташи.

— Что!? — подпрыгнул Данила.

— Ты умный, храбрый и красивый, — сообщает Наталья, садясь рядом. — Тут не дует, а я не люблю сквозняков.

— Да, я храбрый и красивый, — с сомнением в голосе согласился Данила. — Насчет ума вопрос спорный.

— Но ведь Роджер не просто так тебя выбрал?

— Просто никого другого рядом не оказалось, — криво улыбнулся Данила.

— Это не так. Роджер всю дорогу к тебе присматривался, я видела. И о чем-то думал.

— Как подороже продать!

— Прекрати! — шлепнула его по руке Наталья. — Да, сначала он так и хотел. А чего еще ждать от пирата? Но Роджер что-то увидел в тебе. Я не знаю, что именно, но …

— Роджер увидел в тебе того, кто сможет освободить людей из рабства, — говорит Тигран, усаживаясь рядом. — Извините, я искал место, где нет ветра и случайно подслушал ваш разговор.

— Ну, нашли Спартака!

— Не Спартака. Спартак всего лишь хотел поменять местами римлян и франков, а самому занять трон императора Рима. Римляне оказались сильнее. Ты можешь помочь тем людям, что оказались здесь. А дальше они сами решат, что делать. Сила рептилоидов заключается в телепатах высшей касты. Они читают не только мысли, но и чувства всех разумных существ. Для них нет тайн, они подчиняют своей воле любого и потому они непобедимы.

— Я один, — буркнул Данила. — И могу погибнуть в любую минуту.

— Верно. Но так можно сказать о любом из нас. Знаешь, когда-то на Земле была в моде теория, что все решают народные массы. Мол, как они захотят, так и будет. Но еще римляне знали, что массы везде и всегда хотят одного и того же — хлеба и зрелищ. Поэтому массам нужен вождь, который даст и хлеба, и зрелищ. А когда масса нажрется, он возьмет ее за горло и заставит делать то, что необходимо людям и стране.

— Я не вождь.

— Откуда ты знаешь? Наполеон был младшим лейтенантом артиллерии. Даже не французом, а корсиканцем! И, если бы не Тулонский мост, так бы и остался ничтожеством, которыми полна любая армия. Обстоятельства раскрыли его талант и способности. Тот же Спартак был вождем мелкого племени франков, по сути атаманом шайки разбойников. А стал вровень с лучшими полководцами Рима. Так что не зарекайся, Данила Уголков. Нам неведома наша судьба.

Глава 4

Катамаран замедляет ход, волны плещутся в днище, обороты двигателя падают. Капитан ведет судно по широкой дуге, подбираясь к единственной бухте, образовавшейся там, где раскаленная лава рекой текла в море. Остров это потухший вулкан, ширина кратера чуть больше трех километров в диаметре, берега крутые, так что пристать можно только в одном месте. Встречный ветер стихает, Данила хочет выйти из укрытия, но Тигран хватает за плечо.

— Куда без шлема?

— А что? — не понял Данила.

— Тут воздух отравлен.

— Чем? Выхлопными газами?

— Спорами. Спорами очень опасных грибов. Если хоть одна попадет в организм, ты мертвец.

— Да ладно! — усомнился Данила. — Как это мертвец? Мы собираем грибы, едим и ничего. Фигня все!

— Расскажи ему, — говорит Наронгсак. — Со всеми подробностями, а то не поверит.

Он уже надел шлем, тщательно проверил застежки и плотность прилегания забрала. Голос звучит приглушенно и даже угрожающе. Наталья тоже в полной экипировке, глухой шлем закрывает голову целиком, лица не видно.

— Слушай сюда! На это острове растут ядовитые грибы, целая огромная грибница. Она выделяет газ, смертельный для всех живых существ. Но его концентрация невелика, так что не умрешь, да и ветер уносит. Проблема в другом. На это острове живет гриб кордицепс однобокий. Он опасен тем, что его споры, проникая в живой организм, поселяются в нем и начинают управлять им.

— Не может такого быть! — махнул рукой Данила. — Такое только в дурной фантастике типа «Чужой» показывают.

— Это правда. Кордицепс есть и на Земле, только там он поражает исключительно муравьев. Для человека безвреден. Кордицепсу десятки миллионов лет, никто не знает, каким он был раньше. Возможно, поселялся и в организме динозавров. Каким-то образом попал сюда и в здешних условиях мутировал. Он опасен для всего живого.

— Ну, допустим, — с сомнением произнес Данила. — И чем он опасен?

— Поражает мозг и центральную нервную систему. Под его воздействием живое существо начинает искать укромное место, чтобы было прохладно. Как только место найдено, споры начинают действовать. Внутри организма прорастает гриб, он пожирает человека изнутри. Выделяет дубильное вещество, которое превращает кожу в твердую оболочку. Там, внутри, гриб съедает все, даже кости! Затем прорастает наружу стеблем толщиной в руку и высотой в метр с лишним. Ближе к концу стебля образуется сфера, внутри которой созревают споры. Когда процесс заканчивается, оболочка лопается и споры разлетаются по воздуху во все стороны. Поражают все живое — людей, животных и даже рыб.

— И получаются подводные грибы? — иронично улыбнулся Данила.

— Нет, рыбы выбрасываются на берег, бьются о землю и стараются уйти от воды как можно дальше.

— А ящеры?

— Что ящеры?

— Их тоже того, поражает?

— К сожалению, нет. Рептилоидам хоть бы что. А вот инсектов пожирает изнутри за считанные дни, быстрее, чем людей.

Пологий, похожий на пляж, берег приблизился. Команда переоделась в защитные костюмы, головы замотали тряпками, лица спрятали под резиновыми харями противогазов. Мотор нерешительно тарахтит, катамаран медленно ползет по волнам, ветер дует в спину. Когда до береговой линии остается полста метров один из матросов швыряет за борт резиновый тюк. От удара о воду тюк раскрывается, шипит баллон с сжатым воздухом, на водной поверхности появляется надувная лодка. Матрос подтягивает ее ближе, жестом предлагает садиться. Тигран устраивается на носу, держа автомат наготове. Данила и Наронгсак садятся за весла, Наташа на корме. Плывут молча, только звук отходящего подальше катамарана тревожит тишину. Набегающая волна выносит лодку на берег, мужчины прыгают в мелкую воду, тащат лодку в глубь.

— Куда дальше? — спрашивает Данила.

— Идите за мной, — отвечает Наронгсак и машет рукой.

Радиосвязь отсутствует, приходится напрягать голос, то есть почти орать. Данила идет замыкающим, он вертит головой и с любопытством смотрит по сторонам. Когда добирались сюда, воображение рисовало тропический остров с пляжем, пальмами и голубыми лагунами. Как на картинках в туристических проспектах. Реальность оказалась другой. Лагуны наверно есть, только не голубые, а бледно желтые или цвета неспелого апельсина, потому что небо здесь не так что бы уж совсем голубое. Вместо пальм вдоль берега растут гигантские хвощи, а пляж похож на асфальтированную дорогу, по которой проползло стадо гусеничных тракторов. Потому что остров вулканического происхождения, вместо песка пемза и спекшийся вулканический пепел.

— Сипатишное местечко! — говорит про себя Данила. — А где страшные грибы?

Чем дальше люди отходят от берега, тем гуще становятся заросли хвощей. Переплетение ветвей образовало сплошную стену, через которую пришлось вырубать проход. Неожиданно пригодился нож Роджера из необыкновенной стали. Честно говоря, этот дурацкий тесак сильно раздражал Данилу. Ножны постоянно съезжали ближе к пупку и тяжелый нож стучал по промежности в такт шагам. И вот он пригодился! Тесак рубил жесткие ветви хвощей, как вареные макаронины. Данила махал им, как прутиком, перекладывая из правой руки в левую, удивляясь про себя легкости, с которой он управляется чертовой железякой. «Это же сервомоторы! — догадался он. — И кондишен включился автоматом, как только температура внутри брони поднялась. Умеют проклятые ящерицы вещи делать!»

Заросли хвоща редеют, появляется пологий скат из застывшей лавы. Склон порос редкими хвощами, встречаются мелкие грибы, появился мох. Грибы растут букетами по десятку штук, как опята на пнях. Только эти «опята» яркие, ядовито зеленого цвета, выпуклые шляпки усыпаны белесыми бородавками. Ниже склон выравнивается, переходит в плоскую круглую равнину. Это кратер старого вулкана, который «уснул» миллионы лет назад. Здесь постоянная температура и влажность, ветер принес сюда землю, останки растений — получилась гигантская компостная куча, в которой поселились разнообразные мхи, грибы и гигантские, даже по здешним меркам, хвощи. Мох расселился по краям кратера и немного ближе к центру, всю остальную площадь заняли грибы. Данила даже остановился и от удивления разинул рот — такого разнообразия он еще не видел. Даже вообразить не мог!

Всю необъятную равнину старого кратера занимают грибы самых невероятных размеров и цветов. От самых маленьких, величиной с наперсток, до гигантов двухметровой высоты и веса в пару сотен килограмм. Если шляпка такого гриба упадет на голову, то медицинская помощь не понадобиться. Грибы растут плотно, словно деревья в лесу, некоторые соприкасаются шляпками, образуя сплошной покров, под которым привольно плодится плесень и громадные белые черви.

— Это что? — спрашивает Данила, кивая на копошащиеся мясистые тела.

— Личинки насекомых, — невозмутимо ответил Тигран. — Они не опасны, их даже можно есть.

— ???

— Стопроцентный белок! Сварил или испек на углях, посолил, заправил травой и ешь. Очень вкусно и питательно, советую попробовать.

— Угу, — кивнул Данила (Сдохну-жрать-не-стану!). — Идем дальше.

Под ногами пружинит полуметровый слой мха, идешь как по трясине, того и гляди провалишься в вонючую бездну. Мхи недовольно жмурятся пахучей водичкой, пускают метановые пузыри и нехотя расправляют следы людей. Идти приходится неспешно, тщательно выбирая место для следующего шага. Постепенно мох худеет, выступают осклизлые шишки стылой лавы, выползаю бледные и хилые грибы. На ободке лицевого забрала слабо мигает красный огонек. Это сигнализирует анализатор химического состава воздуха — концентрация опасного вещества невелика, но надо быть осторожным!

Идти по мшистым камням, да еще скользким, удовольствие то еще. Данила забрасывает дробовик за спину, логично рассудив, что опасаться нападения хищных зверей не стоит. Разве что обожравшийся грибной червяк на голову свалится. Прямо по курсу расположилась гигантская грибница из более чем полусотни грибов разной высоты и толщины. Мхи отступают, обнажая черную влажную землю. Наронгсак идет чуть впереди и он первым замечает нечто странное. По его знаку все останавливаются.

— Тигран, что это? — спрашивает он, указывая на страшно изуродованный труп человека.

— Это кордицепс, — отвечает он после короткой паузы. — То есть последствия … результат воздействия спор на человека.

Наташа тихонько ойкнула и прижала ладони к прозрачному забралу. Данила подходит ближе, всматривается — это действительно труп, но выглядит он так, словно у человека перед смертью вывернули все, что можно — пальцы, кисти рук, предплечья, ступни, ноги, шея… одним словом, все суставы вывернуты самым диким и жестоким образом, но при этом не поврежден кожный покров. Труп будто выпотрошен, ребер нет, кости таза отсутствуют, голова похожа на сдувшийся воздушный шар. Из нижней части груди торчит полутораметровый высохший стебель, на конце взбух шар с громадной дырой в боку.

— Что это? — спрашивает Данила.

— Плод. Внутри были споры, готовые к размножению. Скорлупа очень хрупкая. Порыв ветра, оболочка нарушилась, споры освободились.

— Почему суставы так вывернуты? — спросил Данила, кивая на труп.

— Споры пожирали его изнутри, медленно и непрерывно. Несчастный умирал несколько суток в ужасных мучениях. Идемте дальше и будьте внимательны, наши костюмы не герметичны.

— Что же ты сразу не сказал!? — зашипела Наташа.

— Ну, я имею ввиду, что споры не проникают сквозь плотную ткань, — начал оправдываться Тигран. — Если только дырка …

— В моей одежде нет дырок! — ледяным голосом отвечает Наташа. — Может, в твоей …

Через несколько шагов обнаружили еще один труп, затем еще и еще. Почти все они были расположены на ветвях хвощей.

— Их как будто нарочно туда закинули! — воскликнул Данила. — Разве так может быть, Тигран?

— Они сами забрались туда. Гриб заставил. Споры проникают в мозг, поражают нервную систему и полностью подчиняют себе живое существо. Жертву понуждают забираться как можно выше, чтобы высвободившиеся споры разлетелись на максимальное расстояние.

— А эти лежат на земле и явно никуда не лезли, — раздался голос Наронгсака. — Смотрите, они связаны!

Неподалеку на мшистом ковре лежат трупы инсектов. Некоторые лишены кистей рук, у других отрублены ступни, третьим сделали глубокие надрезы в области живота. Позы, в которых находятся трупы инсектов ясно говорят о том, что их смерть была мучительной и долгой. Всего десятка полтора трупов, все принадлежали взрослым особям, мужчинам и женщинам. На руках и ногах видны остатки веревок.

— Минутку! — говорит Данила, внимательно глядя на один из трупов. — Эту женщину я знал.

— В каком смысле знал? — удивленно спрашивает Наталья.

— Знаком был. Ну, она вела переговоры, была переводчиком и руководила моим обучением, когда попал в плен к инсектам. Ее, кажется, звали Рисса.

Труп лежит лицом вниз, видимых повреждений нет. Данила осторожно переворачивает на спину, сразу же отдергивает руку и отступает на шаг. Рисса — это несомненно она! — была убита самым зверским образом. Ей буквально выковыряли глаза, на их месте зияют страшные черные дыры. Споры проникли в мозг, затем быстро расползлись по всему телу, используя кровеносную систему и медленно пожрали Риссу изнутри. Примерно также получилось и с остальными инсектами. Споры попадали внутрь организма через открытые раны и за считанные часы убивали. Из каждого трупа торчит стебель с утолщением.

— А как они вообще здесь оказались? — удивленно спрашивает Тигран.

— У инсектов была секретная база в джунглях. Рептилоиды обнаружили базу, уничтожили, а персонал привезли сюда и бросили умирать. Плохо другое — рептилоиды знают об этом острове и могут в любую минуту здесь появиться.

— Они через спутники знают все острова, это еще ничего не значит, — отмахнулся Наронгсак. — И вовсе не факт, как ты говоришь, что им известно о пещере Роджера.

— Кстати о пещере! — воскликнул Данила. — Ты точно знаешь, где она?

— Да, — кивнул Наронгсак. — На противоположной стороне кратера есть трещина, над ней козырек характерной формы в виде клюва.

— А ты сам-то был в той пещере?

— Только у входа. Внутрь Роджер спускался один.

— Мальчики, я замерзла и хочу есть! — вмешивается в разговор девушка. — Может, вы поговорите на ходу?

— Ты же есть хочешь!

— Только не здесь!!! — взвизгнула Наталья.

Пройти сквозь грибницу не получилось. Грибы росли пучками, каждый размером с одноэтажный дом. Каждый такой пучок или куст разрослись и оказались так близко друг к другу, что надо было протискиваться боком и еще неизвестно, выберешься ли. Поэтому плюнули и пошли в обход. Таких грибниц на дне кратера оказалось много, пришлось петлять, перелазить через валуны, перебираться через трещины и карабкаться на гребни окаменелой лавы. Все так устали, что едва плелись. Наиболее разумным в данной ситуации было бы остановиться на отдых, но день уже хирел, приближался вечер, а оставаться на ночь среди ядовитых грибов никто не хотел.

Если разобраться, то пройти пару километров пешком сущий пустяк. Каких-то полчаса неспешной ходьбы, если по ровному асфальту налегке и с приятным собеседником. Но эти же километры превращаются в бесконечность, если идешь в железной скорлупе — пусть и с сервомоторами! — под ногами толпятся скользкие, мокрые валуны, между которыми пучится отвратительный пружинящий мох. А еще трудно дышать, потому что воздух очищается фильтрами, а они забиваются и надо время от времени извлекать кассету и вытряхивать из «гармошки» смертельно опасные споры, которые слиплись в серую кашицу. И прозрачное забрало из высококачественного бронестекла запотевает, влага скапливается в нижней части, переливается через край и капает, капает, капает … это же сбеситься можно!!!

Наронгсак идет, как ни в чем ни бывало. Или делает вид. Данила чувствовал себя относительно неплохо, только жарко. Все-таки Петр не зря его гонял с камнями по крепости и кормил мясом чудо-грибов пополам с интересной травой. Хуже всех приходилось Тиграну и Наталье. Ученые люди вообще не отличаются хорошей физической подготовкой, ведь знания не получают на бегу или в перерывах между жимами штанги лежа. А Наталья была просто женщиной, а не тягловой лошадью в маникюре. Однако всему бывает конец и кратер потухшего вулкана тут не исключение. Ровная, как стол, поверхность медленно превращается в подъем, камни встречаются реже, мхи расширяют плечи и превращаются в наглые мохнатые пузыри. Идти не то что бы стало легче, но забрезживший конец пути придал силы. Исчезли грибы, встречный ветер очистился от ядовитых спор, появилась возможность дышать свободно.

Первым не выдержал Данила. Проверил накопитель пыли — чисто! Снял респиратор, вдохнул влажный воздух полной грудью. Поднял забрало, махнул на все рукой и снял шлем. Наталья тотчас последовала его примеру. Даже негромко вскрикнула от счастья, вдохнув полной грудью. Измотанный усталостью Тигран некоторое время крепился, делал страшные глаза и шевелил пальцами, видимо изображая неминуемую кончину в страшных корчах. Потом плюнул и поднял забрало — нет, поднял забрало и плюнул, вот так!

— Сказать ему? — спросил Данила, кивая на идущего впереди Наронгсака.

— Не надо, пусть дальше топает в скорлупе. Больно умный он! — ответил обидчивый Тигран.

Через пару минут из жидкого, как овсяной кисель на воде, тумана показалась черная стена кратера. Наронгсак взмахом руки приказывает остановиться. Крутит головой, одним резким движением рук снимает шлем и произносит командирским голосом:

— Опасности нет, шлемы можно снять!

Оборачивается. Тигран с самым независимым видом оглядывается по сторонам типа без-сопливых-скользко-знаем-сами. Наталья торопливо расчесывает спутавшиеся под шлемом волосы, Данила показывает большой палец — красота неописуемая и вообще!

— Ладно, умники, — ворчит Наронгсак. — Я вам припомню!

— Ну и где пещера? — спрашивает Тигран. — Где навес в виде клюва?

— А ты думал, я прямо ко входу приведу? У меня навигатора нет!

— Опять надо куда-то идти? У меня не осталось сил, — упавшим голосом говорит Наташа.

Тигран сочувственно разводит руками, Наронгсак пожимает плечами и отворачивается. Рыжие облака обрели цвет густого кофе, небо потускнело, сумрак воцарился в кратере. На то место, где остановились путешественники, широкой полосой пала черная тень от стены кратера и воцарилась ночь. Мутные потоки ядовитого тумана обретают плотность и медленно подбираются ближе к людям. Разгоряченные длительной ходьбой тела остыли, лиц коснулся влажный холод.

— Наверно, мой бронекостюм все-таки дырявый, — внезапно произносит Данила.

В наступившей тишине его голос звучит неестественно громко и даже пугающе. Стена черного вулканического базальта немедленно отзывается эхом, звучащим, как насмешка.

— Ты болен? — устало спрашивает Тигран. — Тебя пожирают изнутри споры, ты медленно сходишь с ума …

— Заткнись пожалуйста, — вежливо обрывает Данила. — У меня чешется левая рука чуть выше кисти. Колется что-то!

— Так чешется или колется? — уточняет Тигран. — Это важно для…

— Заткнись пожалуйста! — не очень вежливо обрывает Наронгсак. — Где твой браслет?

— На руке! Там, где колется и чешется.

— Ну так взгляни на него, — вкрадчиво говорит Наронгсак. — Пожалуйста!

Данила расстегивает и снимает нарукавник, перчатку и сдвигает рукав. Его глаза против воли округляются, брови ползут вверх:

— Он светится!

— Это сработал датчик приближения, Данила. Твой браслет сообщает тебе, что вход в пещеру рядом.

— И чем он ближе, тем ярче свет?

— Да. А теперь не тормози. Мы все устали, надо отдохнуть.

Вход в пещеру обнаружили быстро. Правда, выступа в виде клюва над входом не было, его обломки упали прямо перед входом, едва на завалив его. Пришлось немного потрудиться и вот тут Данила по настоящему оценил значение сервомоторов в бронекостюме. Здоровенные валуны, которые с трудом поднимет атлет тяжеловес, Данила с легкостью брал в руки и швырял на метр-полтора. Даже девушка без видимого напряжения поднимала камни размером с лошадиную голову, только вот кидала по-женски неумело, будто отталкиваясь от них.

Вход расчистили быстро и с некоторой опаской вошли внутрь. Пещера оказалась довольно узкой и очень высокой, что понятно — трещина! Однако уже через десяток шагов потолок снизился, стены расступились и Данила со спутниками оказался в подземелье. Срабатывает датчик освещения, включается прибор ночного видения. Пещера оказывается большой, как кинозал. С потолка угрожающе свисают сталагмиты, целясь остриями прямо в незваных гостей. Стены испещрены трещинами разной ширины, из некоторых капает вода и сочится пар. Пол усеян большими и маленькими камнями, в складках собрался песок, кое-где растут шипы сталактитов и каких-то странных оплывших наростов. Данила смотрит на браслет — свет стал ярче, но не так чтобы очень.

— Где-то неподалеку, — в растерянности произносит Данила. — Но где именно, хрен его знает! Тут может быть полсотни разных дыр и пещер. Придется тупо идти вдоль стены и следить за датчиком.

— Я устала! — грустно говорит Наташа. — И кушать хочу.

— Да, неплохо бы отдохнуть, — кивает Тигран и вопросительно смотрит на индонезийца.

— Я не против, — пожимает плечами Наронгсак. — Мы действительно все устали. И спешить нам особо некуда. Заночуем здесь, тут сухо и безопасно.

Данила возражать не стал. Наспех поужинали саморазогревающимися консервами, запили водой из фляг и улеглись прямо на каменный пол ближе к стене. После трудного перехода по кратеру сон обрушился, как водопад …

Данила проснулся от того, что кто-то настойчиво трясет его за плечо и бубнит в ухо:

— Данила, вставай, я боюсь, я боюсь …

— А встану, бояться перестанешь? — спросонья спрашивает он.

— Не перестану, но все равно вставай! — с раздражением отвечает женский голос.

— Наташка, ночь еще, куда вставать-то?

— Это не ночь, мы в пещере! Слышишь гул?

— Да. Вулкан просыпается?

— Нет. Гул идет сверху.

Данила прислушался. Действительно, шум, похожий на приглушенный рев, исходит не из земли, а откуда-то сверху, будто грузовой самолет заходит на посадку. «Или космический корабль! — мелькнула мысль. — Но кто? Гулям, инсекты? Или разумные крысы с другой планеты, Тигран вроде рассказывал о них. Кто, черт возьми!?»

Гул усиливается, начинает дрожать пол, с потолка сыплется песок и пыль. Данила поспешно надевает шлем, включается ночное зрение. В зеленоватом свете видно, как по-солдатски быстро и сноровисто собирается Наронгсак, копошится Тигран. Девушка крепко держит обеими руками трехствольный пистолет и водит им по сторонам, будто цветник поливает из шланга.

Гул стихает, дрожь земли прекращается, наступает тишина.

— Есть предположения, что это было? — спрашивает Данила.

— Это к нам в гости пожаловали, — отзывается Тигран. — Вопрос в том, кто именно.

— А есть разница? — спрашивает Наронгсак. — От Гуляма тоже просто так палкой не отмашешься.

— Да, противник серьезный, — согласился Тигран. — И что будем делать?

— То, зачем пришли! — отвечает Данила. — Судя по звуку, летающая посудина просто мимо пролетала на низкой высоте. Нас ищут, но не нашли. Электроника не работает — спасибо Тиграну! — ее не «видят», электромагнитное излучение от батарей глушит толща камня над нами. Так что работаем дальше, потом видно будет.

— Что ж, согласен, — кивнул Наронгсак. — Поставить мину у входа?

— Нет. Она выдаст нас.

Браслет то загорается ярким огнем, то тускнеет, то вовсе гаснет. Данила по третьему разу обошел всю пещеру, уже тропу протоптал, пощупал все сталактиты по дороге — входа нет! Даже признаков не наблюдается. Ну, скажем двери в полтора человеческих роста из железа толщиной в ладонь. Или врат кованых с рожей дьявольской по середке, внизу решетка, под ней скелеты в одеждах истлевших, на колья нанизанные, а по бокам врат адских факелы горят неугасимые, а поверху наплывы ржавые, аки кровь засохшая — у-у-у! И тишина… Если как следует подумать, то это и есть тайный вход в тайное хранилище тайных знаний, таинственных артефактов и разноцветных камешков.

Вот ни фига нету, хоть тресни! Чувствуя себя полным придурком, Данила отправляется в заход по четвертому разу. Наронгсак благоразумно решает остаться. Опытный солдат чистит помповое ружье, снаряжает магазины, подгоняет бронекостюм — готовится к бою. Глядя на него, Тигран тоже разбирает свой АК, потом задумчиво смотрит на детали и в забывчивости скребет шлем на затылке. Видимо, вспоминает последовательность сборки. Наташа сочувственно машет рукой уходящему Даниле, поудобнее усаживается на плоский камень. В общем, все при деле, один только Данила бродит, как идиот неприкаянный в поисках палаты номер шесть.

Когда браслет в очередной раз вспыхивает ярким огнем, Данила останавливается. Дураку понятно, что источник сигнала близко. Но где? Данила вертит головой по сторонам, электронно-оптический преобразователь дает неплохую картинку, но это не человеческий глаз, не хватает деталей, а именно они имеют решающее значение. Рядом из земли торчит кривоватый огрызок сталагмита, будто откушенный чл… — нет, и еще раз нет! — откушанный палец великана. Вообще-то сталагмиты имеют вытянутую конусовидную форму, Данила где-то про это читал, а тут какой-то пень. Он подходит ближе, кончики пальцев касаются поверхности. Ну, камень и что? Сквозь ткань перчаток Данила ощущает хрупкость камня, он крошится даже от несильного нажатия пальцами, будто кусок свежей халвы. Несколько энергичных движений руками и появляется выступ, похожий на обрубок руки. Данила надевает браслет на выступ. Несколько секунд ничего не происходит, затем звенья браслета вспыхивают огнем один за другим … пол содрогается, раздается гул и скрежет перетираемых камней, сквозь шум и шорох прорывается натужный вой электромоторов.

— Где-то что-то рушится! — радостно сообщает Данила. — Только вот где? Уж не под ногами ли!?

На всякий случай отступает от столба и тотчас натыкается на визжащую от радости Наташу.

— Ты нашел, Данилка! Наконец-то ты нашел!

Девушка обхватывает его руками и ногами, словно обезьяна. Как будто это он столб с браслетом, а не тот, что неподалеку. От неожиданности Данила оступается, сразу две пары рук удерживают его от падения.

— Так, где и чего я нашел? — говорит Данила, пытаясь как можно мягче отодрать от себя Наталью. — Кто нибудь знает?

— Ты нашел вход, — говори Тигран. — Смотри туда.

Данила глядит в указанном направлении, прибор ночного видения показывает светлый прямоугольник на темном фоне. Наталья наконец отцепляется, Данила получает возможность смотреть лучше. На противоположной стене пещеры виден тускло освещенный коридор. Довольно широкий, в котором свободно разойдутся два человека. Коридор невелик и заканчивается тупиком.

— Может, это кабина лифта? — неуверенно спрашивает Данила.

— Лифт в кратере вулкана!? — изумился Тигран. — Ты голливудское кино смотрел в детстве?

— Так, немного, — чуть смущенно ответил Данила. — Ладно, пошли что ли? Там наверняка еще одна дверь и ее тоже надо открыть нестандартным образом.

— Тигранчик, что такое «голливудское кино»? — затеребила Наталья Тиграна за рукав, когда Данила пошел вперед.

— Это такой конгломерат по производству и продаже фильмов. Крупнейший на Земле. Они иногда попадают к нам. Разные — умные, глупые, хорошие и не очень — одним словом, разные. Большинство для легковерных дураков и откровенных болванов. Впрочем, все искусство таково.

— Кино для дураков? А делают его тоже … ну, болваны?

— О, нет! «Делают» кино люди очень умные, образованные и талантливые. И, кстати, своим детям они строго запрещают смотреть то кино, которое снимают для других.

— Не понимаю, — взмахнула руками Наталья. — Если ты умный, зачем снимаешь глупое кино?

— Чтобы дураки не поумнели. Стадом дураков легко управлять. Оно, стадо дураков, идет туда, куда надо умному. И делает то, что надо умному. Да еще и деньги платит за это. Все тому же умному. По твоему, откуда берутся миллиардеры?

— Много работают? — не очень уверенно предположила девушка.

— Если бы! — вздохнул Тигран. — Бессердечные, подлые и жадные негодяи, для которых отправить миллионы своих соплеменников в газовые печи сущий пустяк, о котором забывают через пару минут. Убивать голодом народы, испытывать на людях другой веры лекарства, проверять действие новых отравляющих веществ, складировать ядовитые отходы в других странах и убивать свою совесть рассуждениями о собственном превосходстве, считая других людей говорящими животными — вот кто такие …

Тигран замолкает на полуслове, сжав кулаки.

— Но не все бедные умные. И не все богатые дураки, — назидательно изрекает Наталья.

— Подлость и холодный расчет ведут к богатству, а не ум. Так что нам с тобой миллионы не грозят.

Данила приблизился к тому месту, где должна быть дверь. Стена безмолвно дала понять, что это не так.

— Ну и чего? — растерялся Данила. — Нет, это точно лифт!

Шедший следом Наронгсак молча тычет пальцем куда-то вбок, распахивается дверца, виден стальной штурвал.

— Крути! — коротко приказывает индонезиец.

Данила густо краснеет — не мог посмотреть внимательнее? С досады он поднимает забрало, затхлый влажный воздух врывается в легкие. Чувствуется слабый запах чего-то знакомого … сена, что ли? Откуда тут сено!? Ладно … Данила крутит штурвал, невидимый механизм поддается без сопротивления, как будто его только недавно смазали. Спустя несколько секунд раздается громкий щелчок, штурвал останавливается, словно наткнулся на препятствие. Противоположная стена вздрагивает, как от удара и начинает медленно отползать в сторону. Открывается мрачный вход, из прямоугольного отверстия чуть слышно тянет плесенью, запах прелого сена усиливается. «Здесь хранится сено? — смутно удивился Данила. — Этого не может быть! И запах какой-то едкий … да это фосген!!!» Он вспомнил, как давно, еще в школе, учитель рассказывал об оружии массового уничтожения. Пожилой майор запаса надтреснутым голосом сообщал юным болванам, какие бывают признаки отравляющих веществ. Малолетние идиоты и идиотки таращились в смартфоны, слали друг другу смс, делились смешными фотками. И Данила был таким же! Но слова старого майора о прелом сене почему-то осели в памяти. А еще он говорил о том, что отравление малой дозой происходит незаметно. Пару раз вдохнул-выдохнул — вроде ерунда! Но через три-четыре часа легкие наливаются кровью, забиваются дыхательные пути и человек погибает мучительной смертью от удушья. И несмотря на то, что фосген разработан еще в самом начале двадцатого века, перед Первой мировой войной, антидота до сих пор нет.

Данила молниеносно опускает забрало, включает принудительную вентиляцию воздуха. Обернувшись, видит, как Наташина рука тянется к шлему с явным намерением снять его, а Тигран уже снял!

— Нет!!! — изо всех сил кричит Данила. — Всем одеть шлемы, дышать только через противогазы! Здесь яд!

Он бросается к девушке, по ходу насаживает шлем на тигранову башку. Ладонь плотно ложится на ошейник, пальцы сжимают уплотнительный обод. Второпях Данила так крутнул, что едва не свернул шею Наталье. Девушка сдавленно вскрикнула и отшатнулась.

— Извини! Извини пожалуйста, я очень спешил, — виновато произносит Данила. — Фосген страшный яд.

— Да-да, — кивает Наташа.

В широко раскрытых глазах виден страх, недоумение и какое-то странное любопытство.

— Тигран, ты как? — спрашивает Данила. — Не успел надышаться?

— Да вроде нет, — пожал плечами Тигран. — А почему ты решил, что запах гнилой травы это яд?

— В школе изучали виды отравляющих веществ. Запомнил, что фосген так пахнет.

— В ваших школах изучают отравляющие вещества!? — опешил Тигран.

— Да. И еще обращению с оружием.

— Хорошие у вас школы, — одобрительно кивнул Наронгсак. — Знания правильные дают. Жизненные!

— Да, школа у нас что надо, — чуть смущенно согласился Данила. — Только вот ученики дураки, не понимают этого.

Сразу за раздвижной дверью из цельной стальной плиты начинается лестница. Грубо вырезанные из горной породы ступени ведут вниз по короткому извилистому проходу. Лестница коротка, полтора десятка ступеней обрываются усыпанным осколками камня полом. Прежде чем ступить на него, Данила внимательно осматривается — мало ли какие сюрпризы мог приготовить незваным гостям Роджер! Но капканов на медведей не видно, мин растяжек тоже фиксируется. И на невысоком потолке, сплошь утыканном небольшими сталактитами, тоже «подарков» не видать. Топнув пару раз ногой на всякий случай, Данила осторожно идет вперед. Зал, в котором покойный Мур хранит свои тайны и сокровища, невелик. Пять на шесть метров, потолка можно коснуться кончиками пальцев, если подпрыгнуть, стены не обработаны, все в подтеках давно застывшей лавы и нехорошо блестят свежими наплывами. Вдоль стен расположились присыпанные каменной крошкой массивные, похожие на саркофаги ящики. Тускло блестят запорные устройства из нержавеющей стали. Сбоку, на кособоком булыжнике сиротливо примостился неказистый чемоданчик из алюминия. И все!

Ни тебе россыпей золотых монет, ни сундуков, развалившихся под тяжестью самородков. Нет блюд золотых, усеянных по ободу каменьями драгоценными, кувшинов, кубков и тарелок — тоже из золота. И все это в беспорядке свалено в огромную кучу! Именно так изображают в кино сокровищницы древних властелинов, современных тиранов, инопланетных королей, императора галактики и Скруджа Макдака.

— И чё? — произносит Данила сакраментальную фразу после беглого осмотра пещеры.

— Это все, — чуть смущенно отвечает Наронгсак. — Других пещер у Роджера не было.

— Уверен? А ты что думаешь, Наталья?

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Вроде все. Ведь браслет привел сюда!

— Раз, два, три … итого шесть ящиков и один чемоданчик. У моей бабушки в чулане больше старья хранилось.

— Данила, у вас устаревшее представление о сокровищах, — говорит Тигран, волнуясь так, что обращается на «вы». — В этом мире золото имеет ценность только в глазах людей и то скорее по привычке. Для рептилоидов золото всего лишь металл, пригодный для изготовления различных электронных устройств. И женских украшений, которые не надо чистить, ведь золото не окисляется. Насколько я знал Роджера, он был абсолютно равнодушен к украшениям, искренне не понимал тягу людей к блестящим побрякушкам и вообще презирал так называемые традиционные ценности типа картин известных художников — просто мазня! — скульптуры — голая баба, и что? — из литературы ценил только справочники. Он был практик и потому считал ценным приобретением исключительно оружие. Потому что с его помощью можно обзавестись и камешками, и золотишком, и всей прочей дребеденью, которую умничающие простофили считают чуть ли не бесценной.

— То есть в ящиках «стволы»? — с недоверчивым прищуром спрашивает Данила.

— Нет. Это было бы слишком примитивно. Я предполагаю, что в ящиках хранятся сверхмощные источники энергии.

— И что это может быть? Термоядерные реакторы?

— Вряд ли, — усомнился Тигран. — Я предполагаю, что эти устройства вырабатывают энергию в результате индуцированного распада протонов. Энергоэффективность в тысячи, а может быть, и в миллионы раз больше, чем при термоядерной реакции. При этом никакой критической массы нет, а источником энергии может служить любое вещество в состоянии плазмы.

— Протонные батареи? Это выдумки писателей фантастов!

— На Земле. А здесь … здесь тоже фантастика, — признался Тигран. — Но ходят слухи, что рептилоидам все же удалось создать компактную протонную батарею и даже наладить производство. Оно очень дорогое, очень сложное и опасное. И никто не знает, где расположен завод.

— Получается, Роджер знал? Наронгсак, ты был его телохранителем … тебе что-то известно?

— Нет, — помотал головой Наронгсак. — Я стал телохранителем не так давно. Роджер мог украсть эти батареи раньше.

— Так просто взять и украсть сверхсекретную разработку рептилоидов? — усомнился Данила.

— Он какая-то рассказывал мне, что однажды он едва выжил при нападении на конвой рептилоидов, — заговорила Наталья. — Погибла вся его команда. Он вроде хотел отбить товарища. Или ограбить корабль рептилов.

— Это не суть важно! — взмахнул руками Тигран. — Отжал, ограбил — какая разница? На сегодняшний день это мощнейшие источники энергии в мире инсектов и рептилоидов.

— Ну, допустим. И что дальше?

— Как что? — удивился Тигран. — Энергия — это мощное оружие, это космический корабль с непробиваемой защитой и вооружением, против которого не устоит никто и ничто.

— Ну конечно, — хмыкнул Данила. — Галактический крейсер, имперский звездный флот, звезда смерти … имея столько всего Роджер промышлял мелким разбоем и простецким рэкетом. Чего же он сам корону властелина галактики не примерил?

— Трудно сказать, — со вздохом ответил Тигран. — Может, просто не хотел? Батареи могли попасть к нему случайно. Продать нельзя, выбросить жалко. А становиться властелином галактики … зачем? Роджер был стар, занимал почетное место в иерархии в колонии людей, был уважаем и пользовался авторитетом. К чему рисковать, если у тебя уже есть все, а жизни осталось не так много? Вот он и спрятал батареи здесь … может быть.

Данила внимательно смотрит на ящики. В зеленоватом свете ночного зрения они кажутся сказочными сундуками, полными загадок и тайн. Мигающие огоньки индикаторов похожи на глаза дремлющих демонов, с незапамятных времен стерегущих наследство древнего злого волшебника. А там всего лишь бомба, то бишь меч кладенец. Или банальная батарея, пресловутый источник неиссякаемой энергии. Великая человеческая мечта о халяве! Джинн из кувшина, скатерть самобранка, ковер самолет и венец сладких грез — волшебная палочка. Которая одним прикосновением превращает тыкву в карету, мышей в лошадей, а чумазую замухрышку уборщицу в принцессу. Правда, на время. Потом все равно придется работать над собой, чтобы действительно стать если не принцессой, то хотя бы не остаться уборщицей. А также заработать на карету, лошадей и кучера.

Данила глядел на ящики и думал о том, что говорил ему Роджер, умирая на мокром песке. Собери команду, будь безжалостным, покори планету … на фига? Для чего становится королем? С какой целью убивать, грабить и обращать в рабство? Жизнь продлевает? Нет. Дарит бессмертие? Только на бумаге. Тогда что? В человеческой культуре жажда власти ради власти считается нормой. Люди карабкаются по карьерной лестнице, не брезгуя ничем. Деньги, слава, власть, зависть окружающих — ради этого мы готовы на все. Правда, находятся выродки, которым слава и власть даром не нужны. В смысле, по праву рождения. Ну вот не хочет становиться королем сын короля. Не хочет и все! И жену себе выбирает не по титулу и происхождению, а по сердцу. Глупо, непрактично, не по людски!

А может быть, он как раз и есть тот самый настоящий человек? Который «звучит гордо» и пишется с большой буквы. А мы, остервенело грызущие друг друга, просто животные, не заметившие искры Божьей в своей душе. Да и души наши считаем всего лишь товаром, который можно выгодно обменять на деньги, славу и власть на зависть окружающих. Рассуждение, конечно, спорное, но все же не надо с таким энтузиазмом рвать на куски ближнего своего.

— Может, откроем ящики? — робко предложила Наташа.

— А там ничего нет, — меланхолично предположил Данила.

— Ну, уж этого не может быть! — возмутился Тигран.

— Почему? Чувство юмора проявляется по-разному. Вот, к примеру …

— Да открывайте уже! — не выдержал Наронгсак. — Столько времени потратили, пока перли сюда. Рисковали жизнями … открывай, Данила!

— Как? Я понимаю, что вопрос звучит глупо, но все же как?

— Тут простые защелки. Открывай!

Данила с опаской касается крышки ближайшего ящика. Пластик тверд и холоден, как камень. В тишине громко щелкают железные челюсти замков, крышка с неохотой поддается. Прибор ночного наблюдения не дает четкого изображения и Данила включает налобный фонарь. Содержимое ящика скрыто под куском плотной ткани, Данила решительно отбрасывает истлевшую тряпку … яркий блеск ослепляет и заставляет зажмуриться. Данила отступает на шаг, трясет головой.

— Вот это да!!! — неестественно громко шепчет Тигран.

— Черт возьми! — качает головой Наронгсак, а Наташа взвизгивает, будто пчела ужалила.

— Чего там? — спрашивает Данила, безуспешно пытаясь согнать слезы из глаз.

— Алмазы, Данила Уголков, — осипшим голосом говорит Тигран. — Высшей пробы или как там. Самый малый камень с куриное яйцо.

— Алмазы, ага … и они тут ценятся?

— Еще как! Это буквально бесценный материал для создания космических кораблей. Я не знаю, как именно его используют, но и рептилоиды и инсекты очень им дорожат.

— А изумрудов яхонтовых нету?

— Нет. Разве такие бывают? — не понял иронии Тигран.

— Посмотри в следующем ящике, — вздохнул Данила.

Из шести ящиков пять были до верху набиты драгоценными камнями. Наталья устала визжать от восторга, только пищала и прыгала, как заводная. Наронгсак хмыкал, тряс головой и нечленораздельно мычал. Тигран переводил ошарашенный взгляд с одного ящика на другой, морщил лоб и шевелил пальцами, будто подсчитывал на невидимом калькуляторе будущие доходы. Даниле надоело трясти башкой и моргать в усиленном режиме, слезы забрызгали смотровое стекло, а глаза все равно слезились. «Сниму шлем и хрен с ним!» — решил он. Щелкнул замок, шлем неохотно отделяется от ошейника, в легкие врывается свежий воздух.

— Ты что делаешь? — вскрикнул Тигран.

— Дышу, — кратко ответил Данила.

— Но воздух …

— Чист. Я включил анализатор внешней среды, воздух пригоден для дыхания.

— Я проверю … да, так и есть, — говорит Тигран и тоже снимает изрядно надоевший шлем.

— Остался последний ящик. Откроем? — предлагает Наронгсак.

— Может, не надо? — спрашивает Данила усталым голосом. — Камней и так много.

— Драгоценных камней много не бывает, вы что? — возмутилась Наталья.

Голоса под сводами пещеры звучат с эффектом реверберации, оттого выглядят чужими и будто из другого мира.

— Ладно, — махнул рукой Данила. — Открывайте. Тигран, ты что-то о протонах рассказывал. Вдруг они там! А я в чемоданчик загляну. Может, там еще один браслет. Или ключ, которым открывают портал в неведомые миры!

Последний ящик оказался самым большим и на удивление тяжелым. В одиночку Тигран не осилил крышку, пришлось помогать Наронгсаку. Данилу не интересовали потуги кладоискателей. Честно говоря, он ожидал большего от путешествия. Ведь начало было таким многообещающим! Прямо как в кино — умирающий главарь банды разбойников сообщает юному пленнику (своего сына нет, а если есть, то погиб в неравном бою или просто идиот с рождения, а энтот юноша обаятелен и умен, проснулись от дремы отцовские чувства и т. д.) координаты клада. В непростом и полном опасностей путешествии за тридевять земель обаятельного юношу будет сопровождать верные друганы — страж умирающего бандюгана, приемная дочь (умница и секси, как же иначе!). И, разумеется, ботаник, который все знает, но руки у ботаника растут из «оттуда», а предыдущие персонажи несколько туповаты, но руки растут как надо и там где надо, так что без ботаника в подобной истории не обойтись никак.

«Нет, камни это неплохо! — думал Данила, вертя неказистый чемоданчик. — Толкнуть барыгам, на однушку хватит. И заначка получается неплохая, каждому по сундуку. Не работать же в самом деле!» Размышляя подобным образом он пытается открыть чемоданчик, но крышка не поддается, будто приваренная. Да ее и нет здесь! То, что на первый взгляд похоже на чемоданчик, на самом деле запаянная капсула прямоугольной формы с ручкой для переноски. Довольно тяжелая для небольшого размера, хотя материал на ощупь похож на простой пластик.

— Данила, иди взгляни! — слышится возбужденный голос Тиграна.

— Щас, — отзывается Данила, рассматривая ящичек.

— Иди скорей!

— Да щас иду!

Пробует прикладом ружья. Несильно так, не дубина все-таки, оружие!

— Данила, черт тебя возьми, иди сюда!!

— Да щас иду, подожди! — несколько раздраженно отмахивается Данила.

«Может, пальнуть в упор? — раздумывает он. — Нет, оглохнут все, мы ж в пещере… долбануть бы … нож! Он вроде не стальной, из чего-то другого сделан. Вдруг расколет!»

— Данила!!! — хором орут Тигран, Наронгсак и Наталья.

— Да иду!!! — огрызается в ответ Данила и с досады рубит капсулу со всей силы.

Капсула подпрыгивает от удара, по середине бежит рваная трещина, в руку отдает краткой болью с непривычки. Капсула раскалывается, из нее выпадает квадратный кусок стекла.

— Ну что там у вас? — оглядывается Данила.

— Батарея! Протонная батарея, о которой я говорил! — срывающимся от волнения голосом кричит Тигран.

Данила подходит к открытому ящику. Внутри стальной цилиндр, блестящий отполированной до зеркального блеска поверхностью. Цилиндр состоит из двух частей с метками, желтыми и красными. Желтые метки совпадают.

— И что это значит? — спрашивает Данила.

— Предполагаю, что батарея в нейтральном состоянии, — торжественно говорит Тигран. — Я сужу по совпадающим желтым меткам на частях корпуса. Если их повернуть и совместить красные, батарея активизируется.

— А где контакты? Энергия как передается?

— Вся поверхность батареи контактирует с внешней средой. Я думаю, что если совместить красные метки прямо здесь, мы зажжем новое солнце!

— Вот так просто?

— Да. Техническое совершенство выражается именно в простоте.

— Ну, допустим, — недоверчиво говорит Данила. — А откуда ты знаешь, что это именно протонная батарея? На коробке написано?

— Все модели ядерных батарей одинаковы, разница только в размерах. И толщине свинцовой оболочки. Эта компактна и оболочка выполнена из титана.

— Знаешь, Тигран, как-то не очень убедительно звучит.

— Есть только один способ проверить, — говорит Наронгсак. — Установить батарею в энергоприемник корабля. Счетчик покажет уровень мощности.

— Логично, — согласился Данила. — Осталось только найти корабль.

— Найдем, — пообещал Наронгсак. — А что у тебя? Что в коробочке?

— Стекляшка какая-то, — скривился Данила.

— И больше ничего? — напрягся Тигран. — Только кусок кварцевого стекла?

— А оно кварцевое? Не знал, — вяло удивился Данила. — Вроде больше ничего не выпало. А что?

— А то, что если эта, как ты выразился, «стекляшка», — взмахнул руками Тигран, — нечто иное, то у тебя в руках джек-пот!

— Ты думаешь… — насторожился индонезиец.

— Да! И если это действительно так, то мы не зря перлись сюда, очень не зря! Это же объясняет внезапное появление летательного судна сегодня утром.

— Вы такие загадочные. А можно не умничать? — спрашивает Наталья.

— Действительно, — согласился Данила. — Рассказывайте, что там такое.

Тигран разволновался так, что садится на ближайший ящик с алмазами, будто это простая лавочка. Несколько крупных сияющих камней падает на пол, прямо в пыль, но Тигран не обращает на них никакого внимания.

— Сейчас все объясню, подожди секунду, — говорит он, положив руку на сердце.

На бледном лице дрожат крупные, как осенние мухи, капли пота. Глаза выпучены, губы дергаются. «Ну надо же! — невольно подумал Данила. — Пять сундуков с алмазами нашли, ему хоть бы что, даже бровью не повел. А увидел батарейку и кусок стекла — так чуть «кондратий» не хватил».

— Данила, будь добр, дай посмотреть на «стекляшку»!

Данила оглядывается, поднимает с пола аккуратный прозрачный прямоугольник и только сейчас замечает, что он окаймлен золотом. Обод довольно приличной толщины охватывает стекло со всех сторон. Более того, золотые жилы пронизывают стекло во всех направлениях, образуя странный и гармоничный узор.

— Держи! Дорогая вещица наверное, — говорит он, отдавая прямоугольник.

Тигран смотрит на него, как на умалишенного. Лицо обретает выражение, как будто Тигран вот-вот обругает его последними словами. Еще и в морду даст! Но в последний момент черты смягчаются, гаснет злобный блеск в глазах, исчезают жесткие складки по углам рта.

— Не то слово, дорогой Данила Уголков! — как можно мягче произносит Тигран. — Это действительно красивая и дорогая штучка, но цена ее не в золоте и горном кварце. Это носитель информации. Здесь в зашифрованном виде хранится искусственный интеллект. Ты ведь слышал о таком?

— Да, — кивнул Данила. — На Земле много говорят об искусственном интеллекте, но до его создания еще очень далеко.

— А у рептилоидов он уже есть!

— То есть это диск с операционной системой?

— Типа того. На самом деле это намного сложнее, но для аналогии подойдет. Итак, господа, подведет предварительные итоги, — торжественно говорит Тигран, обращаясь сразу ко всем. — Мы имеем: а) батарею, предположительно протонную; б) пластину с операционной системой искусственного интеллекта; в) обработанные алмазы в огромном количестве, которые стоят бешеных денег. Все это, Данила Уголков, открывает пред тобой, скажем так, интересные перспективы.

— Да, Роджер рассказывал мне про корабли, бороздящие просторы космоса и борьбу за счастье всего человечества, — произносит Данила, садясь на край другого сундука с алмазами.

— Роджер так говорил? — удивился Наронгсак.

— Ну, вроде того, — поправился Данила. — Громи, круши, будь безжалостным, схвати мир за яй … пардон, за горло. Как-то так.

— Это другое дело. И что не так?

— Да все. Не хочу становиться Энакином Небоходовым. Не интересно мне.

— А это кто? — заинтересовался Тигран. — Не слышал о таком.

— К вам сюда что, земные фильмы из Голливуда не попадают? Это главный антагонист цикла о звездных войнах. Вначале был хорошим парнем, рыцарем джедаем. Летал по космòсам, световым мечом за свободу помахивал. Но душа у этого рыцаря оказалась очень ранимой и чувствительной. Темная сила коварно захомутала, опутала и охмурила! И вот славный парень Энакин Скайуокер, что в переводе на русский звучит как Небоходов. Или Ходонебов, кому что больше нравится, — превратился в бессердечного Дарта Вейдера — непереводимое на русский язык сочетание слов, тарабарщина! … Ага, Дарта Вейдера — верного слугу злого императора галактики. Короче, стал плохишом!

— Слушай, я серьезно спросил. А ты туфту гонишь, бред несешь! — возмутился Тигран.

— Туфта? Десять полнометражных фильмов, анимационные сериалы, мультики, телепостановки, книги, комиксы, компьютерные игры, игрушки и прочая мишура! Миллиардные прибыли, мощный толчок развитию науки и техники. Этот цикл формировал мировоззрение нескольких поколений, влиял на политику государств … целая эпоха в западной культуре!

— Такое фуфло? Эпоха в культуре!? Политика!?? — поразился Тигран. — Я … в-вы… вы там н-на Земле ох-ху…и? — начал заикаться он.

— Получается так, — пристыженно кивнул Данила. — Наша дурь со стороны виднее.

Чуть слышно завибрировала земля, с потолка просыпались струйки пыли. Нарастает гул летящего на низкой высоте летательного аппарата.

— Это нас ищут. И скоро найдут, если не прекратите ваш спор, — укоризненно произносит Наталья.

— Да мы не спорим, — махнул рукой Тигран. — Но девушка права, нас скоро обнаружат.

— Значит, набиваем сумки алмазами и рвем когти, — предлагает Наронгсак. — Ты ведь не против, Данила?

— Нет. Но как выбираться будем? Снаружи нас ждут или ящеры, или наемники Гуляма. Пираты убиты или удрали сразу, как появился квадролет.

— Или перекуплены. Надо подумать, — согласился Наронгсак.

— Дождемся ночи? — предлагает Тигран.

— Само собой, — кивнул Данила. — И отключаем всю электронику и сервомоторы, иначе засекут сразу. Достаточно одного беспилотника с простым тепловизором.

— Идем вдоль стены кратера под прикрытием тумана?

— Да, напрямик слишком много камней.

— Можно спросить, мальчики? — осторожно вклинивается в обсуждение Наталья. — А куда именно идем?

— Э-э … ну, — произносит Тигран и вопросительно смотрит на Данилу.

— Да, хороший вопрос, — кивает он и пожимает плечами — идти действительно некуда.

Данила садится на ящик с бриллиантами. Но не с краешку, а прямо по середине, будто куча брюликов это вроде мешка с картошкой. Да еще и откинулся на крышку, как в кресле. В пещере наступает тишина, слышно только дыхание людей и похрустывание бриллиантов под задницей Данилы — усаживается, значит, поудобнее!

— Давайте рассуждать! — предлагает он. — Итак, за нами шла постоянная слежка. Или взяли под визуальный контроль побережье и, когда мы появились, начали следить.

— Пираты могли стукануть, — высказал предположение Тигран. — За хорошие бабки!

— Вполне вероятно, — кивнул Данила. — Причем и Гуляму, и ящерам. Двойная цена.

— У ящеров техника лучше. Они могут исподтишка наблюдать за всеми, — невесело говорит Тигран.

— Не думаю, — возразил Наронгсак. — В вулканической породе много металла, он экранирует излучение и нас не видно. В противном случае нас бы уже взяли.

— Меня бы взяли, — говорит Данила. — Вы не обижайтесь, но им нужен я. Вас просто убьют.

— Ну так давайте так и сделаем, — предлагает Наронгсак.

— Что!? — вскрикнула девушка. — Ты что предлагаешь?

— Ну-ка объясни, — потребовал Тигран.

— Данила прав, мы действительно не нужны, от нас проще избавиться сразу. А вот он, — мотнул головой Наронгсак на Данилу, который сидит на куче бриллиантов с вытаращенными глазами, — нужен именно живым. По крайней мере ящерам, чтобы исследовать его, ведь он не восприимчив к гипнозу. Поэтому план таков: мы идем первыми и занимаем позиции на выходе. Данила после нас с включенной электроникой, не прячась. Тебя сразу засекают и берут за жабры. Наша задача этого не допустить, перебить всех и захватить квадролет или что у них там.

— Отличный план, — кривится Данила. — Но хотелось бы подробностей.

— Их нет и не будет. Наш единственный шанс покинуть остров это корабль наемников Гуляма или ящеров. Оставаться здесь нельзя, рано или поздно нас все равно обнаружат.

— Или умрем от голода, — эхом отозвался Тигран.

— Что ж, тогда обсудим детали и будем действовать! — говорит Данила и поднимается с ящика.

Бриллианты сверкающим водопадом рушатся на пол, рассыпаясь, словно льдинки. Но на это никто не обращает внимания.

Глава 5

В густом тумане даже сумерки кажутся глубокой тьмой. Едва только рыжее, как апельсин, солнце коснулось линии горизонта, на кратер опустилась ночь. Тигран, Наталья и Наронгсак уходят в туман, теряются очертания фигур, размывается черный цвет бронекостюмов. На прощание девушка оборачивается и машет рукой с ружьем. Ее трехствольный пистолет ракетницу Данила забрал себе. Его легко спрятать. План, который обсуждали два с лишним часа, был прост и незатейлив, как вареная в мундире картофелина. Данила выходит из пещеры и включает электронику. Его тотчас обнаруживают, летательный аппарат спускается, люки и двери открываются, десант выходит и попадает под перекрестный огонь. Данила под пулями бросается внутрь и обезоруживает пилотов. Улетают. Да, еще возможно нападение ящеров! Ничего, отобьемся из бортового оружия.

План откровенно туп и неправдоподобен, как тупы и неправдоподобны сценарии боевиков и околобоевиковых блокбастеров. Ночью, в густом тумане прицельная стрельба невозможна в принципе! Даже по приборам, потому что вспышки сбивают автоматическую настройку. Потому что вокруг одни камни и снаряды рикошетят во все стороны и вполне вероятно, что первый твой выстрел станет последним, потому что свою же собственную пулю и словишь. Потому что даже один взрыв ЭМИ гранаты «гасит» всю чертову электронику и мутной темноте не отличишь своих от чужих. Короче, полная хе…ня этот ваш план, но другого нет и не будет!

Чуть помедлив, Данила включает все. Оживший «мозг» бесстрастно сообщает, что системы активированы, сбоев в работе не обнаружено, аккумуляторная батарея исправна. Минирадар известил, что движущихся целей в поле зрения нет, беспокоиться не о чем. Походив туда-сюда, Данила садится на выпуклый и скользкий от росы камень. Торопиться некуда. Он только что «перебил» своих подельников, чтобы не делиться добычей. Сидит вот, размышляет… Гул приближающегося летательного аппарата нарастает, а затем обрушивается, как водопад. В густом тумане не видны очертания, габаритные огни погашены. Из мутной высоты на землю извергается поток теплого воздуха от работающих на малых оборотах турбин. Данила решает, что сидеть сложа руки на камешке не стоит, выглядит подозрительно. Идет быстрым шагом к стене кратера типа укрыться! Вот-вот коснутся земли извивающиеся концы траловых тросов, наемники с автоматами за спиной ринутся вниз и возьмут его в кольцо. Потом «спеленают» и дружной командой взлетят обратно.

В целом примерно так и получилось. С той лишь разницей, что не «пеленали», а просто пальнули самораскрывающейся сетью. Такие используют при ловле животных. Щелкает замок на петле, тросы натягиваются и Данила в сетке устремляются в туманную высь. «Все, — решил Данила. — Мы рассчитывали, что с упаковкой провозятся, пока то да сё, втихую положим всех и по тросам рванем наверх. А оно вона как вышло!» Данила даже пошевелиться не мог, так туго его скрутило сетью. Сделать уже ничего нельзя и Данила мысленно приготовился к схватке, когда окажется в салоне. Еще немного, приблизился темный борт квадролета с откинутой аппарелью… Короткие злые вспышки озаряют туманную мглу, приглушенно гремят взрывы. Три из четырех двигателей квадролета разлетаются на куски. Обломки летят во все стороны, вращающиеся лопасти пропеллеров перерубают тросы толщиной в дюйм, словно гнилые нитки. Наемники один за другим падают вниз, квадролет сильно трясет, он заваливается на бок и идет к земле по широкой спирали, непрерывно вращаясь и выплевывая огонь из обрубков лучей рамы. Трос, на котором висит спеленатый Данила, натягивается и Данилу начинает вращать вместе с квадролетом. Причем так сильно, что окружающее сливается в одну мутную полосу. Словно некий великан раскручивает пращу.

Экипаж квадролета пытается выровнять машину и прекратить вращение, но сделать это на одном работающем двигателе невозможно. Уцелевший луч рамы, на котором крепится движок, не выдерживает нагрузки и ломается по середине. Квадролет камнем падает, оторвавшийся двигатель с вращающимся винтом идет наискось к земле, кувыркаясь и отплевываясь дымным кашлем. Перед лицом Данилы мелькает бешено крутящийся пропеллер, от сильного удара в бок трещат ребра под броней, застежка сетки разлетается на куски и Данила летит вниз, медленно переворачиваясь головой вверх. «Вот теперь точно все!» — успел подумать Данила и в следующее мгновение он врезается во что-то мягкое и вязкое, как застывающее тесто. Удар гулко отдается в голове, пятая точка взрывается острой болью. Оглушенный ударом Данила не двигается несколько мгновений, затем способность соображать возвращается. Он дергается, пытаясь освободится от непонятной массы, внутри которой оказался. Словно червяк, пытающийся выбраться из яблока, извивается и дрыгает ногами. Даже головой крутит, что выглядит чрезвычайно глупо, потому что голова крутится внутри шлема.

Судорожные телодвижения не проходят даром. Данила чувствует, что проваливается вниз и вбок. Несмотря на сложность положения, чувство юмора сохранилось. «Как известный продукт в прямой кишке! Сейчас раскроется задний портал и я упаду в…» Додумать не успевает, под ногами разверзлась бездна и он падает, больно ударившись об землю боком. От удара включается фонари по бокам шлема. Сквозь грязное стекло Данила видит покатый бок валуна, гладкий и блестящий от влаги. До него несколько сантиметров и, если бы он брякнулся на вершок ближе, то голова разлетелась бы, как гнилой арбуз. Вместе со шлемом.

В следующее мгновение тяжкий взрыв сотрясает землю, ослепительная вспышка заливает мир вокруг, выжигая слякоть и туман, ударная волна срывает с места Данилу и перебрасывает его на несколько метров. Прямо под гигантский гриб на уродливой раздувшейся ножке. От удара ножка лопается, тяжелая шляпка съезжает вниз и накрывает Данилу, словно крышка гроба, оставив снаружи только голову. После всех этих полетов, прыжков и кувырканий у Данилы частично пропадает сознание. Будто в полусне он видит, как горят и взрываются останки квадролета. Краем глаза замечает темный силуэт незнакомого летательного аппарата, который материализуется из туманной мглы. Это мультикоптер, только странный, не похожий на те, что он видел раньше. Острие копья — вот сравнение, которое первым приходит на ум. Только огромное, с широкими обтекателями по бокам, а также сверху и снизу. Струи бледно фиолетового огня извергаются боковыми соплами, удерживая аппарат в воздухе и позволяя аккуратно приземлиться. Маршевые двигатели, расположенные над кормовой частью, работают на холостом ходу. Мультикоптер размером с железнодорожный вагон, в таком запросто поместится десяток солдат с тяжелым вооружением.

Откидывается аппарель, из тускло освещенного нутра выходят закованные в броню с ног до головы рептилоиды. Именно выходят, не торопясь и без суеты, словно хозяева на плантацию. В руках у солдат оружие странной формы, больше похожее на громадные пистолеты, только эти «пистолеты» словно вырастают из рук. Как их продолжение. «Ручные оружейные контейнеры, — понял Данила. — Пистолетная рукоятка со спусковым крючком. Контейнер часть костюма, поэтому вес значения не имеет. Электронный прицел выведен на лицевой экран, там же показываются данные с радара, тепловизора и еще хрен знает с чего. Беспроводная связь, автоматический захват цели и выстрел. Интересно, чем? Не пулями же!»

Чем стреляет модуль Данила увидел спустя пару секунд. Некоторые из наемников уцелели после падения квадролета. Обнаружив живого человека, рептилоиды и не думали оказать медицинскую помощь. Странное оружие рептилоидов убивало невиданным ранее способом. На выступе наручного модуля загорается бледный фиолетовый огонек. Затем мгновенная вспышка и все. Ни не щелчка, ни хлопка, ничего! Раненого наемника разрывало на дымящиеся куски. Обугленные останки какое-то время тлели и гасли. От человеческого тела оставались в буквальном смысле головешки. Рептилоиды спокойно и деловито добили живых, на всякий случай уничтожили и мертвых. Данила наблюдал за этим из своего гриба и не знал, что делать. Скорее всего, ничего. Потому что если его заметят, он тоже головешкой станет. Или, еще хуже, возьмут живым. Он же феномен, надо изучить, расчленить, поковыряться!

Рептилоиды разбредаются в разные стороны, разыскивая выживших. Тем временем из чрева мультикоптера выезжает робот на гусеничном ходу, похожий на разжиревшего паука с поджатыми лапами. Робот останавливается, торчащие со всех сторон рычаги ставятся на землю, выпрямляются и дурацкого вида робот действительно превращается в паука! Только механического. Гусеницы убираются в брюхо, как шасси самолета, лапы слегка подгибаются для пущей устойчивости. Туловище шагающего робота смахивает на башню танка, только вместо пушки торчит безобразный обрубок, похожий на неровно спиленный пень. «Это разведывательная машина, — подумал Данила. — Она сейчас включит всю свою электронику и обнаружит меня и всех остальных. Наташку, Тиграна и Наронгсака убьют на месте. А меня отправят на расчлененку. Спалить на хрен эту кастрюлю, дальше видно будет!»

Робот паук начинает вращать башней, рептилоиды подходят ближе и становятся в круг спиной к роботу, ожидая команды. Данила мощным рывком освобождается от липких объятий гриба. Дурацкая сеть, в которую его поймали, сваливается на землю. Трехствольный пистолет Натальи извлекается из-за пояса, тихо щелкает взводимый курок. Чтобы лучше видеть Данила поднимает забрало, холодный воздух тотчас устремляется под броню, холодит разгоряченное лицо — ядовитые споры наверно тоже лезут за шиворот да и черт с ними! Железная тварь в десяти шагах от него, промахнутся трудно. Но можно, поэтому Данила все-таки прицеливается. Ближайший к нему рептилоид замечает его и делает шаг навстречу, за ним другой и третий … хлопает выстрел, первая ракета устремляется к цели. На приплюснутом теле робота вспыхивает огонек, взлетают искры, появляется пламенеющая боками дыра. Машина замирает без движения, одна нога подламывается, робот наклоняется. Данила поворачивает ствол, палец жмет на курок, ракета врезается в грудь рептилоиду, который уже в двух шагах от него. Струя чудовищного жара прожигает насквозь, броня буквально стекает пламенеющими ручейками. Идущий следом рептилоид падает на колени, дым окутывает его, в груди возникает дыра размером с голову взрослого человека.

Остальные рептилоиды замирают на месте. Они явно не ожидали, что жалкий человечишка обладает оружием, против которого бессильна их броня. Данила поворачивает ствол последний раз, взводит курок, направляет оружие на ближайшего врага…

Что ж, умирать не хочет никто. Ни одно разумное существо не станет отдавать жизнь просто так. Потому что приказали. Или попросили. Или пригрозили. Нет, жизнь отдают добровольно, за Родину, за близких, за веру … За деньги рискуют жизнью, но не отдают. Солдат рептилоид, в которого прицелился Данила, стремительно бросается на землю и перекатывается в сторону. За ним шмякаются в грязь и все остальные и тоже кувыркаются, сталкиваясь и разлетаясь в стороны. Данила даже растерялся, так быстро и слаженно все шухнули. Он вертит стволом, выбирая последнюю цель и в этот момент робот паук взрывается! Термитный заряд ракеты прожег внутренности и чего-то там замкнул или подпалил. Бахнуло так, что уши заложило. Ударная волна швыряет Данилу обратно в гриб, он врезается в мякоть, как вишневая косточка в сметану и тонет в ней. Огненное облако накрывает землю, испаряет влагу и выжигает все живое на полсотни метров в окружности. Гриб, в который вляпался Данила, мгновенно высыхает и превращается в хрупкий сушняк, который рассыпался, как только Данила попробовал шевельнуться.

— Ну ни хрена себе стрельнул! — произнес Данила, выскребая из шлема сухие остатки гриба.

Он не опустил забрало и грибная жижа заполнила шлем и стекла на грудь. А потом высохла! Избавившись от грибной шелухи он первым делом поднял пистолет с земли и огляделся. Зрелище было не для слабонервных! На дымящейся земле лежат мертвые рептилоиды, изуродованные тела разбросаны во все стороны. Некоторые подают признаки жизни, но это скорее агония. Воздух насыщен гарью, запахом сожженной плоти и горелых грибов. К радости Данилы квадролет рептилоидов не пострадал. Во всяком случае, видимых разрушений нет. Ударная волна только немного сдвинула тяжелый корабль, посадочные опоры вспахали землю, вывернули камни, но не переломились и даже не согнулись. Все-таки взрыв был не так уж силен, да и стоит квадролет носом к эпицентру.

«Экипаж! — подумал Данила. — Экипаж мог уцелеть!» Посадочная аппарель опущена, Данила со всех ног бросается к ней. Бежать по высушенной до твердости камня земле легко и просто, надо только смотреть под ноги, дабы впопыхах не споткнуться. Эту простую истину Данила осознал через мгновение, запнувшись о сушеный гриб и проехав застекленным рылом по спекшейся корке вместо грязной жижи. Оставшиеся метры до кормы Данила преодолевает этаким гимнастическим бегом, для которого характерно поднимание колен на максимальную высоту. Выглядит глупо и смешно, поэтому школьные учителя физкультуры часто заставляют бегать школяров таким образом. Чтобы хоть немного развеяться.

Данила пробегает десантное отделение, как конь по мосту, громко топоча коваными сапогами бронекостюма. Дверь в кабину пилотов приоткрыта, торчит голова в пилотском шлеме. Морда лица цвета баклажанной икры, значит пилот. Рептилоид тянет руку, пытаясь захлопнуть дверь, но Данила мощным пинком выбивает створку и с размаха бьет железным кулаком в рожу цвета поноса. Лицевая кость дробится, как нежный фарфор, выпуклый пилотский шлем отлетает пробкой шампанского, мертвое тело падает на приборную панель. Данилу обдает морозом — убил! Теперь не взлететь!! Краем глаза замечает шевеление в углу, оборачивается и с облегчением видит другого рептила, с желтушной харей непростого солдафона. На всякий случай замахивается и рычит, изображая неуемную жажду убивать. Желтяк дергается, трясущиеся лапы тянутся к потолку, нижняя челюсть едет в бок, раздается утробное мычание.

«Все путем, — с облегчением подумал Данила. — Это бортинженер и он обделался».

Железные пальцы сжимаются на загривке перетрусившего инженера, Данила швыряет трясущееся тело в десантное отделение, подальше от штурвала — мало ли что! Рептил падает на пол, как мокрая тряпка и замирает в нелепой позе разбившейся лягушки, прямо под ногами Тиграна, Наташи и Наронгсака, которые уже входят с оружием наперевес в квадролет.

— Ну ни хрена себе!!! — в несвойственной всегда спокойному индонезийцу эмоциональной манере восклицает Наронгсак.

— Я просто фигею!!! — восторженно верещит Наталья.

Тигран, обычно более эмоционально выражающий свои чувства, молча перешагивает через неподвижное тело рептилоида, бросая на ходу:

— Надеюсь, ты не убил его? Бортинженер нам очень пригодится.

— Ну, наверно … дрожит ведь! — с некоторым раздражением в голосе ответил Данила. (Мог бы буркнуть что нибудь благодарственное, язык не отвалится!) — Поднимайся, чудо-лимон, не убью, — несильно пинает он обмякшее тело рептилоида.

Бортинженер тотчас вскакивает, словно солдат по команде «подъем», но, взглянув в лицо человеку, падает на четвереньки и втягивает голову в плечи.

— Я, конечно, не красавец, — пожимает плечами Данила, — но уж так-то не надо. Марш в кабину, слизняк!

Несильный пинок под зад придает трясущемуся от страха рептилу необходимое ускорение и он вмиг оказывается возле штурвала.

— Постой-ка! — останавливает его Наронгсак. — Глуши моторы, отключи всю связь и систему опознавания. И без дураков, я знаю, как это делается, — предупреждает он.

Но рептилоид и не думал мухлевать. От необоримого страха его лицо побелело и покрылось белыми пятнами. Дрожащие пальцы щелкнули тумблерами, нажали пару кнопок, узкие губы чуть заметно шевельнулись:

— Это все!

Рептила связывают, затыкают рот и уши, аккуратно — еще пригодится! — кладут под сиденье в десантном отделении. Данила стоит неподвижно, несколько отрешенно наблюдая за действиями Тиграна и Наронгсака. Странное чувство апатии овладело им, все стало неважным и даже мелким. Захотелось лечь, посмотреть телевизор — какое нибудь до предела идиотское шоу, коими переполнено эфирное время всех без исключения каналов. (Телеканалу «Культура» шоу не требуются, там и без того идет неиссякаемый поток серости прошлых лет, спонсируемый внуками и правнуками «гениев»). Задремать под трескотню ведущего. И проснуться свежим, отдохнувшим. Уже под трескотню ведущего утреннего выпуска говновестей.

— Что с тобой, Данила? — встревоженно спрашивает Наталья. — Ты устал?

— Это называется отходняк, — машет рукой Наронгсак. — Так бывает после хорошей драки.

— Да, что-то вроде эмоционального выгорания, — соглашается Тигран. — Пара питательных уколов в жопу и все как рукой снимет.

— Убью вас обоих, — равнодушно сообщает Данила. — Потом. А пока давайте перетаскаем сюда чертовы брюлики и батареи. Пожрать по-быстрому и сматываться отсюда. Рептилы скоро спохватятся.

— Верно мыслишь, — согласился Тигран. — Ты расскажешь нам потом, где научился так управляться с элитными солдатами ящеров?

Возвращаться на континент смысла не было. Военный корабль с десантом на борту это не рыбацкий сейнер, связь и контроль непрерывны. Если связь потеряна, значит, корабль погиб или захвачен. Поисковая операция начинается немедленно. Отсюда вывод — удираем как можно быстрее и дальше. Примерно так объяснил Данила дальнейшие действия и с ним все согласились.

— Куда драпаем? — осведомился Тигран. — Предлагаю пересечь океан, он в этом месте достаточно узкий, и приземлиться на соседнем континенте. Там обитают племена диких рептилов, там рай для уголовников всех мастей и там же расположен крупнейший в этом мире рынок всего и контрабанды.

— Который не контролируют рептилоиды? — усомнился Данила.

— Частично. То есть информаторы у них есть, но мало и они не очень осведомлены. Слишком большие деньги крутятся, а бюджет полиции ограничен.

— Но там царство Гуляма! — говорит Наронгсак.

— Да, — вздохнул Тигран. — Только выбора нет. Там хотя бы можно затеряться.

Растолкали притихшего под лавкой бортинженера. Тигран объяснил, что и как, рептил с радостью согласился. Видимо, думал, что люди оставили его на ужин. Он бы поступил так.

Квадролет отрывается от вулканической породы, разгоняя утренний туман и устремляется прочь от острова, где остались трупы людей Гуляма, останки солдат рептилоидов и пустой склад сокровищ Роджера. Данила с немалым облегчением снял надоевший бронекостюм, оставшись в трикотажном костюме, поверх которого одевается броня, и босиком. Наронгсак сидит напротив, тщательно чистит «помпу». «Надо бы и мне тирануть ружьецо! — подумал Данила. — Не дай Бог опять заклинит, как прошлый раз… где Наташка-то?» Девушка примостилась в самом конце салона, за последним креслом и колдует над зеркальцем. И где взяла? Тигран сидит в кресле второго пилота и неотрывно наблюдает за действия рептила. Желтяк все-таки не совсем пилот, но соображает. Главное, чтобы не стуканул втихаря своим, где он и как он. Но желтяк сосредоточен на управлении, руки держит на виду и вообще очень дорожит своей желтой шкуркой. А еще просто панически боится Уголкова. Стоит только Даниле заглянуть в кабину, как рептила сразу пробивает крупная дрожь, трясется голова и почему-то сильно слезятся немигающие глаза. Причем смотрит не в глаза, а на живот, будто там что-то ужасное на поясе висит. Простой нож, только из очень прочного металла, что с того-то? Тигран крысится и шипит, как змей, тем самым давая понять, что второго пилота у них нет, если этого хватить удар, брякнутся в воду и придется вплавь добираться до берега, а тут глубоко и грести придется пол тыщи верст!

— Наронгсак, ты не знаешь, чего нашего ящера так выворачивает, когда я рядом? — спрашивает он, садясь рядом с бывшим наемником.

— Ты телепат и гипнотизер.

— Ну и что?

— Это качества рептилов высшей касты. Они подчиняют своей воле любого. Могут даже убить.

— Ты тоже можешь его убить.

— Могу, — согласился индонезиец. — Вопрос в том — как? Очень сильный гипнотизер может заставить жертву выколоть себе глаза, отрезать нос или вовсе перерезать горло. И при этом жертва полностью осознает то, что делает.

— И нет возможности сопротивляться?

— Обычному рептилу или человеку это не под силу. А ты убиваешь изумрудных рептилов походя, даже не прилагая усилий. Для рептилоида это может означать только одно — ты из племени невидимых богов.

— Чего-чего!? — вытаращил глаза Данила.

— У рептилоидов есть легенда о невидимых богах, которые правят этим миром. Они живут среди них, неосязаемые и невидимые. Боги редко вмешиваются в дела рептилов, но иногда это происходит. И ты один из них. В облике человека, — говорит Наронгсак, продолжая спокойно чистить дробовик.

— Ну, мифологическое мировоззрение есть у любого народа. А то, что боги невидимы и всесильны, так это стандарт любой веры. И являться людям они могут в любом обличье. Даже пылающим говорящим кустом! Наверно, поэтому многие любят пялиться в камин или на свечу. Вдруг заговорит!

— Рептилоиды тоже бояться огня, — кивнул Нарастает. — Но этот парень страшится именно тебя. Да так, что беспрекословно выполняет все требования и даже больше.

— Как это?

— Тигран не такой уж специалист по технике рептилов. При желании этот желтяк мог легко его обмануть, но он этого не сделал. Я видел, как вытаращил глаза Тигран, когда пилот врубил «отражатель», то есть антирадар.

— А ты откуда про него знаешь?

— Слышал, еще когда был на службе у Роджера. Он хотел себе такой, договаривался с каким-то парнем, который привозил товары с рынка на диком континенте. Ну, куда мы сейчас летим. Так вот, он сразу сказал, что это невозможно, потому что на рынке таких приспособ еще нет. И не скоро появятся, потому как рептилы очень сильно его берегут. И не на каждом корабле такой установлен.

— Так мы угнали крутую тачку? — обрадовался Данила.

— Да. Очень крутую. Именно поэтому функции второго пилота исполнял бортинженер, а не простой летун. Так вот, повторяю, пилот мог не включать антирадар, мы бы и не знали. А он включил, страшась тебя!

Квадролет тряхнуло, машина резко идет вниз, затем вверх и выравнивается. У Натальи выпадает расческа из рук, она возмущенно оглядывается. Тигран суматошно хватается за автомат, но пилот поднимает обер руки вверх и что-то быстро лопочет. Наверно, про воздушную яму. При этом рептилоид бросает быстрые взгляды на Данилу.

— Видишь?

— Вижу, — буркнул Данила. — Он смотрит на мой нож, а не на меня. Боги с ножами не ходят, им без надобности ножи.

— Он смотрит на твой пояс. Ты разве не обратил внимания, из какой кожи он сделан?

— Судя по цвету, местного попугая.

— Эх ты, попугая … кожа, которая играет всеми цветами радуги, может принадлежать существу, которому не нужно маскироваться или прятаться.

— Стоп! Ты хочешь сказать, что это шкура существа, которые властвуют над этим миром? Но в таком случае вопросов еще больше! Как Роджер умудрился обнаружить это существо, убить его, да еще и шкуру содрать. Невидимую.

— Сам не понимаю, — признался Наронгсак. — Спроси у Тиграна. Может, он знает.

Данила задумался. Действительно, как можно убить существо, которое невидимо? Да и существуют ли оно? Ведь невидимость — это невозможность каким либо образом зарегистрировать объект в известном диапазоне электромагнитных волн. То есть или диапазон неизвестен, или не создан аппарат для регистрации. Но чаще под невидимостью мы понимаем невозможность увидеть. Вот не видать его и все! Как физическое тело, состоящие из атомов и молекул, может быть не обнаруживаемым? В любом случае есть электромагнитное взаимодействие. В материальном мире по-другому не бывает! Значит, тут что-то другое … но что? Прозрачность? Есть такие рыбки или медузы, но их все же можно увидеть, а тут речь идет о полной невидимости.

— Нет, это не то, — шепчет Данила. — Надо выяснить, что рептилы понимают под словом «невидимость». Понятия могут быть разными, плюс переводчик намудрил. Надо поспрошать!

Наронгсак закончил чистку оружия, махнул рукой Тиграну — меняемся! Желтокожий пилот успокоился, ведет машину ровно, старательно избегая воздушных ям. Наронгсак садится рядом, внимательно следит за действиями рептила. Похоже, ему очень интересно знать, как управлять квадролетом в полном фарше.

— Тигран!

— Что?

— Ты знаешь, из чьей шкуры сделан пояс Роджера?

— Ты уже говорил с Наронгсаком? Никто не знает. Ящеры с такой расцветкой кожи в местной природе не встречаются.

— Может, он не здешний? — улыбнулся Данила.

— Едва ли, — покачал головой Тигран. — О поселениях рептилоидов на других планетах неизвестно. Им здесь места хватает. Вот про нож могу сказать. Его изготовили на диком континенте. Какая-то подпольная фабрика. Кстати, принадлежит Гуляму! Делает хорошие клинки, неплохую броню и прочее в таком духе.

— Из чего?

— Титан и что-то еще. Сплав. Держат в секрете.

— Ну да! А как же, Гулямхоссейн Гейбпарвар и таинственные тайны востока! — кивнул Данила. — Любят тамошние жители туману пустить по любому пустяку. Может и пояс из той же оперы? Поймал какую нибудь лягушку, содрал шкуру, высушил и покрасил!

— Ты сам знаешь, что это чушь! — наставительно говорит Тигран, разбирая автомат. — Нет таких лягушек и шкуру так не покрасишь.

— Теория о невидимых богах еще большая чушь! Я допускаю существование потусторонних сил, но как убить бестелесного бога? Да еще и содрать с него шкуру! Что-то тут не то.

— Данилочка, если не секрет, с кого ты собрался сдирать шкуру? — неожиданно пропел над ухом нежный голосок Наташи.

— Что? А-а, ни с кого! Это так, предположения.

Девушка привела себя в порядок, взбитые волосы слегка колышутся в такт покачиванию квадролета, на лице сияет улыбка, кожа дышит молодостью и чистотой. «Когда успела? — невольно подумал Данила. — Будто в салоне красоты побывала».

— Наташ, как ты умудряешься выглядеть так?

— Как?

— Ну, здорово. Мы на оборванцев похожи, а ты … а на тебе все, как новенькое. А еще ты красивая! — против воли вырвалось у Данилы.

Чувствуя, что краснеет, отворачивается и с преувеличенным вниманием рассматривает проклятый пояс. Девушка садится рядом, Данила таращится на ремень изо всех сил, аж глаза на переносице сходятся. На кончике носа появляется капелька пота, лицо дышит жаром. «Да что же это такое! — почти что панически думает Данила. — Я же взрослый дядька, мне не двенадцать лет. Баб куча была, чего там бояться? А я боюсь…»

— Нравится пояс? — спрашивает Наташа.

— Ага, — выдавил из себя Данила. — Только он яркий какого-то, не находишь?

— Поэтому его боятся все рептилы.

— С чего вдруг? Из-за пестроты?

— Он сделан из кожи бога.

— Это который невидимый? — усмехнулся Данила.

— Их видно, когда они умирают.

— То есть как это?

Данила удивленно смотрит на девушку, забыв о смущении.

— И что значит «они»? Их много что ли?

— Не знаю. Роджер видел только одного, но предполагал, что их много. Это целое племя.

— Так-так, что ты еще знаешь? — спрашивает уже Тигран, забыв о разобранном автомате.

— Ну, они маленького роста. Карлики! Не носят одежду, только накидки, представляете? Рептилы их боятся и почитают, во всем слушаются. Ну и вообще!

— Голые карлики боги? — переглянулись Данила и Тигран. — Наташа, ты ничего не перепутала?

— Нет. Именно так рассказывал Роджер. Он столкнулся с одним из них случайно, при нападении на конвой ящеров.

— Поподробнее можно?

— Э-э … было так вроде — Роджер со своими парнями охотился. То есть сидели в засаде на пути каравана Гуляма. Он ему должен был вроде, не отдал! Тогда Роджер решил взять сам. Вот как-то так… — наморщила лоб Наташа. — Его связист случайно перехватил сообщение об аварии корабля рептилов. Он аварийно приземлился неподалеку. В сообщении говорилось, что много убитых и раненых, нужная срочная эвакуация ценного груза и все такое. Роджер решил, что у рептилоидов есть что-то более ценное, чем у гулямовского каравана — тот вроде намытое золото вез. В общем, немного поспорили и Роджер с несколькими людьми ушел искать рептилов. А другие остались ждать караван.

— Как это ушли? — спросил Данила. — Пешком что ли?

— Нет, это так выразилась. Рептилы упали на небольшой островок, туда только по воздуху. Он забрал квадролет и улетел.

— Оставив часть команды? Похоже на бунт.

— Не совсем. Давай я поясню, — говорит Тигран. — Летательный аппарат Роджер купил, он его. А вот команду набирал. Наемник имеет право отказаться от выполнения приказа, если сочтет его невыгодным. Видимо, Роджеру не удалось убедить всех и часть команды отказалась следовать за ним.

— Захватили бы квадролет!

— Нельзя. Захватчики чужого квадролета становятся изгоями и подлежат уничтожению любыми доступными способами. Они вне закона!

— А тут законы есть? — удивился Данила.

— Представь себе! И за несоблюдение наказание только одно — смерть.

— Здорово! Просто офигенно здорово и правильно! — восхитился Данила. — Только так должны соблюдаться законы, иначе бардак и медленная смерть любого общества.

— Возможно, — кивнул Тигран. — Но вернемся к нашим баранам. Продолжай, Наташа.

— Так вот, — поправила девушка выпавшую прядь. — Роджер со своими людьми нашел сильно поврежденный квадролет рептилов, в котором были ящики с алмазами, контейнер с батареей и та коробочка, которая так сильно тебе понравилась.

— Коробочка? — наморщил лоб Данила.

— Операционка … не отвлекайся, Наташа!

— Выживших перебили, корабль ограбили — все, как обычно. Но в пилотской кабине Роджер обнаружил тело маленького рептила, которое было покрыто цветастой кожей и оно, это тело, исчезало, а потом появлялось!

— Как выглядел этот рептил?

— Как пятилетний ребенок. Абсолютно голый, если не считать трубки на письке, — заметно краснея ответила Наташа.

— Не понял!

— Ну, Роджер говорил, что на «это самое» была надета трубка, довольно большая и она крепилась ремешком на шею так, что бы торчало. Как будто он хочет.

Данила почувствовал, что тоже краснеет. Стало не по себе. Тигран как ни в чем ни бывало трет лоб пальцами, беззвучно шевелит губами и трясет головой. Типа размышляет — что же это за трубочка на письке такая! Сие тайна великая есть! Пунцовая, как рак, девушка отворачивается. Продолжает рассказ, глядя в конец салона:

— Еще Роджер говорил, что у всех сильно болела голова, ломило все тело и был упадок сил. Все прошло, когда радужный рептил сдох и перестал пропадать. Шкура у него была очень прочной. Как у кабана! Из нее Роджер сделал пояс и ножны.

— Итак, что мы имеем? — вопрошает Тигран, глядя в потолок. — Радужного голого карлика с трубкой на половом члене. Я иначе представлял себе бога!

— Да уж! — вздохнул Данила. — Всемогущий, всесильный, вездесущий … писюн. Роджер ничего не курил?

— Нет, он был некурящим. Курящий у нас только Тигран, — съязвила Наташа.

— Уже давно нет. Бросил, как с вами связался, — буркнул Тигран. — Наталья, ты уверена, что все правильно рассказала?

— Конечно!

— Ладно, пусть карлик. Пусть трубочка. Но почему невидимый!? — воскликнул Тигран. — Материальное тело не может быть абсолютно невидимо! Абсолютная прозрачность при сохранении плотности твердого тела недостижима.

Тигран в волнении начинает ходит по салону, спотыкаясь от выступы, задевая коленями за сиденья десанта, глядя впереди себя невидящими глазами.

— Может, желтяк знает?

— Что?

— Я говорю, желтяк может знать, — неуверенно произносит Данила. — Это же ихние боги.

— Ихние боги… а если он атеист? — предположил Тигран.

— Пилот атеист?

— Ты прав, пилоты суеверны.

Вызванный в срочном порядке желтяк поведал следующее: да, боги есть и они невидимы. Но могут являться в обличье всецветного (так он выразился) существа. На вопрос о трубке ответил просто — у богов так принято. Когда-то давно, очень давно, боги жили на земле, им подчинялись все племена. Потом богам надоела земля и они ушли на небеса. Но иногда спускаются вниз, живут среди рептилоидов, помогают. Или, наоборот, наказывают за проступки. Могут вступать в отношения с женщинами.

— В каком смысле? — спросила побледневшая Наталья.

— Самки людей их не интересуют, — успокоил ее желтяк. — Им нужны наши женщины. Рожденных детей они забирают к себе.

— И что?

— Никто не знает. Но это большая честь, этим гордятся.

— В чем заключается власть богов? Ну, как они ее осуществляют? — спросил Тигран.

— Приказывают. Рептилоид, удостоившийся чести быть исполнителем воли бога, испытывает сильное желание что-то сделать. Например, построить храм.

— В одиночку?

— Нет, такое желание должны испытывать многие рептилоиды. Тогда они работают день и ночь, пока не построят храм. А потом расходятся по своим делам.

— То есть невидимые боги управляют вами, подчиняя своей воле?

— Да, — кивнул желтяк.

— Но если вы знаете, как они выглядят, значит, их все-таки видели?

— Да. Но очень редко и такой чести удостаиваются немногие.

— На мне пояс их кожи вашего бога, — говорит Данила. — Его носил один человек. Значит, человек его можно убить?

— Получается, так! — с ужасом глядя на человека произносит рептилоид.

Желтая кожа обретает голубой оттенок, глаза мутнеют, дыхание учащается. Желтяк вот-вот брякнется без чувств.

— Стой-стой! Как вы узнаете о присутствии бога? — торопливо спрашивает Тигран.

— По следам на мягкой земле. По прикосновению невидимой длани. По голосу, звучащему из ниоткуда, — шепчет из последних сил пилот и падает без сознания.

— Ну вот, сдох! А у меня еще куча вопросов, — расстроился Тигран.

— Не сдох, оклемается! — махнул рукой Данила. — Пописать на него?

— Фу, Данила! — скривилась Наташа.

— Извини, погорячился … а кто рулит!?

Только сейчас все осознали, что корабль летит как бы сам по себе, пилот-то вот он! Обернувшись «все враз», как по команде, видят, что в кресле пилота по хозяйски расположился Наронгсак. Правая рука лежит на штурвале, левой шарит по приборной доске — изучает значит!

— Автопилот что ли? — предположил Данила.

— Может быть, — пожал плечами Тигран. — Эй, Наронгсак, как дела! — крикнул он.

— Все путем! — отозвался индонезиец. — Я умею пилотировать квадролет.

— А сажать?

— Еще не пробовал.

— Ну, блин! Надо срочно оживить желтяка!!!

Рынок «всего и всякой всячины» расположился в низине, окруженной с трех сторон причудливо изогнутым горным хребтом. Склоны густо заросли древовидными папоротниками, какими-то странными, похожими на пальмы, растениями, только листья растут от самой земли и до верхушки. Гребень хребта сточили ветры и дожди, злобное солнце сгрызло острые грани, обнажив красно-бурые внутренности. Эти наполовину разрушившиеся горы содержат большой процент магнитной руды, электроника поблизости безбожно врет, картинка на шпионские спутники попадает с искажениями. Вдобавок к естественным неудобствам по гребню тянется бронированный кабель и через равные промежутки установлены автоматические станции слежения за ближним пространством. Вход в долину охраняет тройной кордон вооруженных людей и роботов. Контроль круглосуточный и строгий. Даже малая потеря бдительности охраной влечет за собой смерть.

— Одним словом, чужие здесь не ходят, — подытожил рассказ Наронгсак. — А если ходят, то под прицелом. Так что идем без оружия.

— Ты серьезно? — удивленно спросил Данила.

— Абсолютно! Охранники стреляют без предупреждения в любого, у кого заметят «ствол». Такой тут закон. А еще строго запрещен мордобой всех видов, алкоголь и наркота. Рынок священное место!

— То есть ты хочешь сказать, что если люди Гуляма нас обнаружат, то ничего не предпримут?

— Именно так. Следить будут. Но пальцем не тронут.

— А кому принадлежит этот рынок?

— Гуляму.

— ???

— Да, именно так. Представь себе, что Гулям строго соблюдает им же самим установленные законы. Редкий зануда, правда?

— Просто нет слов!

Квадролет ящериного спецназа не имел опознавательных знаков. Как и положено спецназу. Поэтому на посадочной площадке никто не задавал вопросов. При подлете защитный радар начал скулить, как обиженный щенок, давая понять глупым людям, что их взяли на мушку. Тигран дернулся, но индонезиец успокоил его:

— Это стандартная процедура. Охрана всегда берет на мушку приближающиеся корабли. На всякий случай. Мы не прячемся, идет открыто. Поэтому в нас не стреляют.

— Так ты отключил антирадар? — ужаснулся Тигран.

— Да, еще на подлете к береговой линии. Иначе были бы неприятности.

— А рептилы? Они же засекли нас!

— Вряд ли. Они вовсе не так всесильны, как кажется. К тому же здесь они не хозяева.

— То есть как? — спросил Данила. — Они не контролируют планету?

— Конечно, нет! Щеки только надувают. А здесь их вообще за людей не считают.

— Это понятно, — кивнул Данила. — Но почему?

— Потому что мафия бессмертна и вездесуща! — рассмеялся Наронгсак. — Склонность к незаконному обогащению имеет место быть во всех мирах и племенах. Преступный бизнес приносит баснословный доход, именно этим живут высокопоставленные чиновники, депутаты законодательного собрания и верхушка армии. Так везде, не только у людей. Вы думаете, что рептилоиды не могут прихлопнуть этот клоповник? Да запросто! Один ракетный залп и батальон на зачистку. Или еще проще — стерилизовать долину небольшим ядерным зарядом. Но они это не делают, потому что здесь можно все! Решить любую проблему, купить что угодно, нанять убийц или целю армию, купить рабов … что интересно, люди покупают рабов рептилов, а рептилы людей и тоже рептилов. Любая цивилизация имеет дно. И этот рынок — дно цивилизации рептилоидов!

«Рынок всего» занимает площадь, равную небольшому городу. Территория разбита на сектора или отделы, как в супермаркете. Продукты, мебель, бытовая техника, военная и тому подобное. Транспортный сектор выделен из общего списка и находится на отшибе, что понятно — боевой квадролет или летательный аппарат типа земля-околоземное пространство не может располагаться рядом с отделом по продаже рабов. Сдует при испытательном запуске двигателей! Для удобства покупателей предлагаются такси — четырех и шестиместные самоходные тележки с мотором внутреннего сгорания. У рептилоидов они запрещены по причине вреда экологии, а здесь можно.

Проводником в городе барыг, убийц и мерзавцев всех мастей и пород вызвался быть Наронгсак. Он уже бывал здесь вместе с Роджером.

— А что вы здесь покупали? — заинтересовался Тигран.

— Так, всего понемножку, — неопределенно ответил Наронгсак.

— А именно? — не отстает Тигран.

— Вот пристал! Команду Роджер подбирал. Новую.

Они проходят под аркой ворот, где оборудована проходная для пешеходов. Охрана просвечивает, осматривает и сканирует всех подряд, не обращая внимания на внешний вид и принадлежность к определенному виду живых существ. Сразу за проходной расположена стоянка такси. По взмаху руки к Наронгсаку подбегает менеджер. Пара слов и со стоянки срывается микроавтобус бодрого вида, чудовищной расцветки и неизвестного производителя. Данила скептически оглядывает «тачку».

— У нас сперли детали и здесь собрали. Вот мне интересно, а как они воруют машины? Ее же в колодец не засунешь!

— Причем здесь колодец? — удивился Тигран.

— Я так попал.

— Это случайность. Рептилы целенаправленно похищают и людей, и технику. В этом мире есть даже пассажирские самолеты, танки и целые корабли.

— А запчасти к ним?

— Тоже есть. Тырят все подряд проклятые рептилы!

Поездка по огромному рынку — это своеобразная экскурсия. Разумеется, объезжать все торговые ряды никто не собирался, но даже проехать по центральной улице этого «города» было интересно. Данила смотрел вытаращив глаза. Все-таки он землянин, выросший и воспитанный в специфической среде фантастики Голливуда и киностудии Marvel. Человек паук, черепашки ниньзя, Годзилла, люди X (икс а не х…!), так называемые «мстители» … весь этот бредовый набор сказочных героев вылупился из сумеречного подсознания алкоголиков и наркоманов, которым позволили «творить». И чем хуже становилось экономическое положение нашего мира, тем круче они «творили», вдохновляемые миллионными гонорарами и бесконечными мантрами о талантах и поклонниках. А «Звездные войны»? Да героин надо ложками жрать и запивать стаканами ацетона, чтобы такое придумать!

Данила, выросший на этом фантастическом дерьме, вполне предсказуемо ждал появления инопланетных существ на рыночной улице. Увы, ходячих осьминогов, разумных червей и поющих блатные песни пьяных тараканов не было. А были вполне себе приличные на вид люди, инсекты и рептилы. Все двуногие, двурукие и одноголовые. Видимо, именно такая компоновка тела наиболее эффективна для разумного существа, обитающего в водно-кислородной среде. Правда, несколько раз промелькнули странные человекообразные существа, которые смутно напоминали грызуна. Причем эти существа носят закрытую одежду, то есть никаких коротких рукавов, шортиков и распашных воротников, хотя довольно жарко. Да еще капюшоны надвинуты так, чтобы скрывать лица. Порыв ветра сбросил с одного и Данила увидел. Ну вот крыса прямоходящая да и только!

— Тигран, а крысолюди тут бывают? — спросил Данила.

— Наверно, — равнодушно пожал плечами Тигран. — А что, хочешь познакомиться?

— Ага, мечтаю … так есть или нет?

— Если у рептилоидов есть пространственный коридор не только на Землю, то все возможно.

— Значит, есть!

Магазины, салоны, открытые торговые площадки и просто самодельные прилавки под навесом остались позади. Микроавтобус идет по прямой, мимо проносятся стоянки … транспортных средств, скажем так, ибо по-другому «это» назвать нельзя. Нет, колеса или гусеницы есть, это универсальные приспособления для передвижения по твердой поверхности, а также наиболее простые и экономичные. Но вот то, что над ними — это отдельная «песня». Представления о красоте и целесообразности у разумных существ все-таки различаются. Круглые, прямоугольные и пирамидальные надстройки, которые и кабинами-то трудно назвать, водружены на платформы, снабжены двигателями внутреннего сгорания, турбинами, пропеллерами и еще черт знает чем. В зависимости от источника энергии. Расцветки тоже всякие-разные. Видимо, сказывается то, что человек, инсект и рептилоид видят мир по разному.

Товары местного авиапрома расположились в самом конце рынка гиганта. Многие представлены макетами или голограммами, а то и вовсе фотографиями. На вопросительный взгляд Данилы Наронгсак ответил просто:

— На орбите. Не приспособлены для полетов в атмосфере.

Микроавтобус сворачивает к обочине. Наронгсак расплачивается с водителем, все покидают пропахший вонючим ароматизатором салон. Тотчас материализуются торговые представители и начинают наперебой предлагать свой товар, которому — ясень пень! — нет цены, но у нас действует накопительная система скидок на аксессуары … до боли знакомая картина. Переговоры с «манагерами» берет на себя индонезиец. Тигран стушевался, он явно не любил торговаться, да и сам процесс покупки вызывал у него неприкрытое раздражение. Наташа равнодушно глядела по сторонам, технические данные и возможности модернизации ходовой части интереса не вызывали. Очень скоро вокруг Наронгсака собралась кучка продавцов. Люди, инсекты и рептилоиды горланили и бранились между собой, как цыгане на кладбище в день поминовения. До драки дело не доходило, но Данила надежду не терял.

Внимание привлек стенд с голограммой, на которой изображается, как на трубчатую раму монтируются модульные блоки и уродливая конструкция, похожая на обглоданный скелет кашалота, на глазах превращается в грозный космический крейсер. Только труб не хватает.

— Прямо как в звездных войнах! — с невольным восторгом шепчет Данила.

Впрочем, щенячий восторг быстро сменяется иронией. В космосе нет верха и низа. Вытянутый, как у водоплавающего судна корпус с рубкой и орудийными башнями очевидно не пригоден для действий в безграничном пространстве. Шар, утыканный радарами, иллюминаторами, соплами реактивных двигателей и орудийными башнями еще как-то подойдет. Но на что будет похожа такая конструкция? На больного ежа, свернувшегося в клубок?

— Нет, модульная конструкция это правильно, — шепчет Данила, рассуждая сам с собой. — И шарообразная форма тоже единственная возможная. Ну, в крайнем случае октаэдр. Или кубик Рубика? Нет, лучше все-таки шар, поверхность которого сделана по принципу этого Рубика, чтобы поврежденные участки брони сразу заменялись на целые. Автоматические пушки с лазерным наведением для стрельбы на небольшом расстоянии, самонаводящиеся ракеты для большой дальности, дроны разведчики …

— У вас обширные планы, молодой человек! — внезапно раздается чей-то голос прямо над ухом.

Данила вздрагивает, рука привычно шарит на поясе нож — увы, он тоже сдан охране!

— Спокойно, спокойно, я всего лишь продавец! — незнакомый мужчина выставляет руки ладонями вперед и отступает на шаг. — Простите, если помешал вам, я не хотел. Позвольте представиться — Дар Божий.

— Не понял! Что за дар божий?

— Мое имя.

Данила некоторое время молчит, обдумывая услышанное. Мужик вроде нормальный, одет в поношенный, но чистый темно-коричневый комбинезон — это вообще самая популярная одежда для мужчин здесь! — кожа смуглая, глаза чуточку навыкат и густо карие, волосы черные …

— Вы грек? — спрашивает Данила.

— Был когда-то, — кивает мужчина. — Как вы догадались?

— Греческое имя Дорофей переводится на русский как Дар Бога, — ответил Данила, внутренне гордясь сообразительностью (чертов переводчик опять толмачит имена!).

— А вы из России! Давно здесь?

— Не очень. А вот мои друзья здешние.

— И один из них хочет купить корабль для путешествий в безвоздушном пространстве. Он хорошо разбирается в такой технике?

— Кажется, не очень. Но остальные еще хуже.

Наронгсак оказался в плотном кольце манагеров по продаже, которые наперебой расхваливают свой товар. Чуть в сторонке двое уже дерутся. Крики и шум нарастают, так что дерущихся скоро станет больше.

— Покупателей мало? — интересуется Данила.

— Смотря какой товар, — уклончиво отвечает Дорофей. — На барахло хватает. А вот с полетами за пределами атмосферы сложнее. В том смысле, что дорого.

— Оставим вопрос цены за скобками, — предлагает Данила. — Что есть приличного?

— Вам полетать или подраться?

— Как вам сказать … иной раз лучше удрать. Но, если такой возможности нет, приходится бить насмерть, иначе не выживешь.

— Трудно не согласиться! Итак, позвольте подвести промежуточный итог: вам нужен быстроходный корабль с хорошим вооружением и броней. С двумя последними пунктами проблем не будет, а вот с первым возникнут сложности. Сложно сочетать броню и стволы с быстроходностью. Надо чем-то жертвовать.

— Согласен. Но только при одном условии.

Данила с возрастающим интересом наблюдает за договорным процессом между Наронгсаком и раскалившимися до бела манагерами. Дерутся уже пятеро. Тигран и Наташа тоже смотрят. Судя по жестикуляции, Тигран предлагает девушке заключить пари на кого-то из дерущихся. Наташа качает головой и что-то говорит. Наверно, предлагает подождать еще немного — дерущихся маловато!

— И какое-же условие?

— Мощность двигателя.

— Зависит от источника энергии.

— Предлагаю тоже вынести за скобки. Что можете предложить?

— Так-так, — задумчиво говорит Дорофей, складывает ладони домиком и постукивает кончиками пальцев друг о друга. — Вас мало интересует цена и еще меньше источник энергии. А как вас зовут, если не секрет?

— О, простите, я не представился — Данила. Меня зовут Данила и я недавно с Земли.

В глазах Дорофея сверкнул и пропал огонек острого интереса. Он опустил взгляд, но задвигавшиеся желваки и разлившаяся по лицу легкая бледность все равно выдавали нешуточное волнение.

— Похоже, вы уже слышали обо мне, так? — вполголоса спрашивает Данила.

— Ходят слухи, — уклонился от прямого ответа торговец.

Дорофей задумчиво смотрит на потасовку манагеров. Двое уже неподвижно лежат в пыли, третий сидит и вытирает кровь с лица, четвертого бьют ногами остальные общим числом пятеро. Видимо, откуда-то набежали еще. Наронгсак стоит в сторонке, время от времени бросает взгляд на горние выси и беззвучно шевелит губами. Не то молится, не то матом ругается. Тигран и Наташа мирно сидят на каком-то металлическом цилиндре и откровенно скучают.

— Ну так что решаем, Дорофей? Вы готовы рискнуть за хорошие деньги? Или предпочтете и дальше торговать металлоломом за гроши? — спрашивает Данила. — Мне кажется, у вас есть что предложить мне. Но хороший дом, семья, престарелые родители … не хочется рисковать?

— Представьте, да! У и вправду есть дом и семья. Родителей нет, но имеется мама жены и она, судя по всему, бессмертна.

— Что ж, я вас понимаю. Тогда скажите хотя бы, к кому из серьезных людей можно обратиться!

— Самый серьезный здесь Гулям. Вы не слишком сильно нагадили ему, так что есть шанс договориться.

— И стать мальчиком на побегушках? Спасибо, я как нибудь сам.

Данила поворачивается, собираясь уходить, но Дорофей останавливает его:

— Стойте! О вас говорят просто невероятное, будто бы вы не поддаетесь гипнозу, убиваете зеленомордых пачками. А еще якобы украли у Гуляма что-то очень ценное.

— Ну, про многочисленных убиенных большое преувеличение! Просто на меня не действует бормотание местных повелителей и я с без проблем бью по их зеленым мордасам. Что касается Гуляма, то у него я ничего не крал. Это он хотел присвоить чужое, а я, как законный наследник, не позволил. Как-то так! Но вам-то что с этого?

Избивать ногами лежащего перестали. Либо надоело, либо умер. Теперь оставшиеся на ногах манагеры с упоением били друг друга. Наронгсаку наскучило зрелище битвы, он мирно сидит рядом с Наташей и Тиграном, ожидая финала.

— Мне есть что предложить вам! Но я сильно рискую, ведь у вас очень могущественные враги! — воскликнул Дорофей.

— Вы рискуете не больше меня, — махнул рукой Данила. — Рассказывайте, что у вас есть. Если мне подойдет, то получите столько, что хватит перетащить дом на другую планету. Вместе с тещей.

Годы, проведенные за просмотром телевизионных передач и кино, также потраченные на компьютерные игры, не проходят даром. Формируются устойчивые образы инопланетян, инопланетной жизни, мебели, оружия, кухонной утвари и космических кораблей. Но если кастрюля везде кастрюля — или ее далекий предок котел, то космолет изображают либо в виде корабля, у которого есть палуба и днище, а так же нос и корма. Либо в виде некоего клубка энергии, который неведомым способом замкнут в эллипсоидную хрень без окон и дверей, угадай кто живет в ней. Имеются также промежуточные варианты вращающихся обручей, громадного кольца со спицами и незамысловатых шарообразных объектов, которые для пущей важности называют «звездами» — смерти, жизни, смертоносной жизни, жизнеутверждающей смерти и прочее в том же духе. Скудость фантазии вынуждает жонглировать словами.

Хотя даже при первом взгляде на окружающий нашу планету космос становится понятно, что оптимальной формы материального объекта в пространстве, где нет ни верха, ни низа, вправо влево является бессмыслицей, где бушуют ураганы неведомых нам излучений, где раскинулись бескрайние моря гравитации, где время и расстояние перемешаны в невероятный коктейль, а скорость света — для нас просто недостижимая! — всего лишь точка отсчета, просто ноль! — так вот, такой формы нет и быть не может. Она должна быть переменной, как само окружающее пространство. Что, впрочем, не отменяет нужды в межпланетных перелетах в пределах одной звездной системы. Расстояния невелики, космической мощи двигателей не требуется, так что подойдет любая форма. Даже обтекаемая, как у моторной лодки.

То, что увидел Данила своими глазами, повергло его в унылый шок. Воображение рисовало грозный космический крейсер — ну, фрегат, ощетинившийся орудийными стволами! В реальности очам предстала некая конструкция, больше всего похожая на рыбий скелет без головы и хвоста, но с безобразным наростом по середине. Из которого росли не то высушенные щупальца осьминога, не то обглоданные временем и космическими ветрами кости.

— Бл…ь! — тихо шепчет Данила. — Мы перлись за тридевять земель, сто раз были на волосок от гибели, нас разыскивают ящеры и бандиты, а ты … а ты показываешь ЭТО … ЭТУ ХУ…Ю!

Сказано это было таким тоном, что Дорофей сразу отодвигается вместе со стулом и опасливо оглядывается.

— Спокойно, Данила. Это всего лишь скелет, — успокаивающим тоном говорит Наронгсак.

— Я вижу, что это скелет, — деревянным голосом произносит Данила. — И что дальше?

Они сидят в салоне летательного аппарата типа «земля космос», то есть челнока для полетов в околоземном пространстве. Это баркас или посадочный модуль. Судя по виду, довольно старый и с поношенным двигателем, потому что используется эта посудина для доставки тяжелых и крупногабаритных товаров с орбиты на поверхность планеты. Тигран и Наташа мирно пьют чай. Тигран с неимоверным количеством сахара — курить бросил, надо подсластить горе! — Наташа «хлыщет» горькую заварку — «жжет жыр», — ага, и откуда же он взялся от такой жизни? Данила и Наронгсак сидят возле интерактивного стола, над которым парит объемное изображение «фрегата».

— Модульная конструкция, — поясняет Дорофей. — Нарост по середине это готовый реакторный отсек, где расположится батарея. Размер гнезда можно подогнать под габариты, это несложно. Остальное — это переходы между отсеками модулями, которые вы пожелаете установить. Жилой, общий, рубка управления, склады, помещение десанта, оружейные и так далее. Компоновка корабля меняется в зависимости от выполняемых задач. Ну, вот например!

С этими словами Дорофей сует руки прямо в изображение и достает откуда-то снизу объемные объекты разной формы и размера. Словно фокусник, он в буквальном смысле насаживает их на стержни и через несколько секунд безобразный скелет превращается во вполне приличный корабль с радарами, орудийными башнями, с маршевым и поворотными двигателями. Изображение поворачивается сначала вокруг вертикальной оси, потом горизонтальной.

— Неплохо, — сквозь зубы произносит Данила. — Но это всего лишь картинка. Презентация! У вас действительно все это имеется?

— Конечно! Я ведь не грибами торгую, за обман покупателя могу головы лишиться. Так что не сомневайтесь, Данила, все это — и даже больше! — есть. Вопрос в том, хватит ли у вас средств.

Данила вздохнул и еще раз посмотрел на мерцающее изображение. Игрушка хороша, нет слов! Но все равно похожа на древний линкор, только вместо днища у него тоже палуба, обросшая бородавками оружейных башен и лопухами радаров.

— А другие варианты имеются?

— Конечно! Тем и хороша модульная конструкция, что можно навесить что угодно.

— Тогда давай так…

Итоговый результат выглядел следующим образом — транспортное средство для передвижения в безвоздушном пространстве обрело форму параллелепипеда и состояло из сотни модулей. Модули были похожи на железнодорожные вагоны, они имели такую же форму и размер. Сто «вагонов» соединили между собой следующим образом: пять вдоль и в ширину по четверо. «Слепленных» между собой двадцать модулей соединили с другими такими же «слепками» и получился параллепипед. Дополнительное сходство с вагонами придавали ребра жесткости, похожие на колеса, технологические выступы и маневровые сопла двигательной установки. На космический линкор из звездных войн похоже мало. Скорее, на космический сарай. Или летающий сундук. Глядя на изображение, Данила вспомнил короткий диалог героев старого фильма:

— «Лелик, но это же не эстетично!

— Зато дешево, надежно и практично!»

Обтекаемая форма в космосе не нужна, эстетика вещь относительная, а чувство прекрасного у каждого свое.

— Что скажешь, Наронгсак? — оборачивается Данила к индонезийцу.

— На первое время достаточно, — кивает он. — Но обязательно управление искусственным интеллектом всеми механизмами корабля, включая вооружение. И защиту по максимуму.

— Обеспечим, — кивнул Дорофей. — Что еще?

— У меня есть вопрос, — усталым голосом спрашивает Тигран.

Он сидит на стуле, сложив руки на выпуклом от выпитого чая пузе, на лбу блестят капельки пота, лицо дышит жаром.

— Где вы взяли корабль модульной конструкции? Ну, то есть, как он попал к вам в руки? Это же штучный товар, даже у ящеров таких мало. А у здешних бандитов таких вовсе никогда не было.

— Всего два, если быть точным, — с едва заметной улыбкой отвечает Дорофей. — Этот должен был стать третьим, но что-то пошло не так и ящеры спешно эвакуировались, забрав с собой самое ценное — какую-то необыкновенную батарею! Безжизненный корабль остался на орбите. Его засекли бандиты, разграбили, что смогли. То есть практически все. Остался только остов. Я решил, что он может пригодиться и перетащил его к ближайшему спутнику, поближе к складу.

Дорофей выключает программу презентации, встает со стула и разминает затекшую шею.

— Вот еще что, — говорит он, вертя головой. — Количество модулей ограничено мощностью батареи, которая есть в вашем распоряжении. А вы размахнулись! Советую взять что нибудь попроще, для набегов на станции рептилоидов хватит. И удирать сподручнее.

— Спасибо за совет, — кивнул Данила. — Как я понимаю, цена зависит от количества модулей?

— Да.

— Хорошо. Оплата натуральными алмазами вас устроит?

— Конечно! — вскрикнул Дорофей. — Но их понадобится немало, если они мелкие. А если …

— Они крупные. Даже очень, — обрывает его Данила. — Кстати, что в них ценного?

— В алмазах!? Рептилоиды обожают их красоту, готовы душу отдать. Они необходимы шахтерам для проходческих комбайнов, их используют в пучковом оружии для концентрации энергии … и много чего еще! Это самый ценный минерал в мире!

— Да? Ладно, договорились. Теперь нам надо понадежнее спрятать нашу посудину и заняться комплектацией корабля. Думаю, с вооружением и защитой лучше всего справишься ты, Наронгсак. Управление тебе, Тигран. А ты, Наташа, займешься жилыми помещениями и вообще эстетикой.

Индонезиец кивнул и радостно потер руки, Тигран выразил согласие легким поклоном, Наташа важно нахмурила брови и тихо сказала да.

«Что же так напугало рептилоидов, что они бросили новейший корабль на орбите? — подумал Данила. — И как это связано с Роджером?»

Окрыленный алмазным сиянием Дорофей предоставил все требуемое и даже больше. Он нанял техников, монтажников и даже одного подозрительного хмыря, который объединил все модули в единую сеть управления и отладил программное обеспечение. Разумеется, под неусыпным контролем Тиграна, который следовал за ним повсюду, словно тень отца Гамлета. Наташа заказала дизайн кают и общего зала по последней моде и очень злилась, когда глупые, не обладающие вкусом, ничего не понимающие в изящных искусствах мужики бурчали, что можно попроще и без завитушек. Хотела даже цветник устроить в одном из модулей, но тут все чуть ли не хором взвыли.

Когда сборка закончилась, «рыбий скелет» обрел тело, функционал и зубы, то есть вооружение — автоматические пушки и установки для пуска ракет. От лазеров и прочей пучково-лучевой хрени благоразумно решили отказаться — слишком большой всплеск энергии демаскирует корабль, «шум» расходится на сотни тысяч километров. Тихо подобраться поближе, врезать из всех стволов в упор — что может быть лучше? И забрать все, что плохо лежит! Большой «бум» — это для больших кораблей.

В оплату за работу Дорофей получил самый большой сундук алмазов. Он долго смотрел игру света на гранях, перебирал крупные, как куриные яйца, камни и думал. Думал так напряженно, что иногда глаза сходились на переносице и тогда Дорофей становился удивительно похожим на одного хорошего комедийного актера из советских фильмов. Он так увлекся размышлениями, что Данила вынужден был напомнить:

— Нам пора, Дорофей. И тебе тоже.

— А-а … да, конечно, извини! Слушай, Данила, у меня такое чувство, что я тебе еще понадоблюсь. Вот визитка, свяжись со мной, когда надо будет что нибудь продать.

Данила повертел в руках карту памяти, стилизованную под классическую визитку.

— Ну, а что продавать-то?

— Как что? — удивился Дорофей. — Вы же грабить собрались!

— Нет, мы вынуждены защищаться от преследователей. Это не одно и то же.

— Очень убедительно! — съехидничал Дорофей. — Будете наматывать круги по космосу, спасаясь от погони. Вы должны ликвидировать верхушку рептилоидов, только в этом случае вы сможете спать спокойно. И Гуляму башку оторвать! Иначе, друг мой, не получится.

— Ну, может, ты и прав, но я все же не сторонник безудержного насилия, — скривился Данила.

— О безудержном насилии и речи быть не может! Но убивать и грабить ты обязан. Разве на Земле не так?

— Так. И даже хуже, — с тяжелым вздохом признается Данила. — Но это не значит, что … э-э … ну … в общем, ты прав! Но мне понадобиться время, что свыкнуться с этой мыслью.

— Свыкнешься, — пообещал Дорофей. — Получишь по морде как следует и моментально свыкнешься. А теперь всем пока, ухожу в неведомые дали прятать сокровища и семью. Адьё!