Прощай — прости

Глава девятая

Туфли ужасно натирали ноги. Зачем она надела эти чертовы шпильки? Они смотрелись отвратительно и совершенно неуместно. Эшлин быстро поняла это, стоило только выйти из дому. Но возвращаться времени не было. Каблуки слишком высокие. Она купила туфли для свадебной церемонии и потом всего несколько раз доставала из шкафа, вспоминая далекий июньский день, когда внезапный дождь испортил им фуршет под открытым небом.

Каблуки проваливались и застревали в дерне церковного газона. Еще тогда она подумала, что высокая шпилька — обувь не для нее. Сегодня у Эшлин был шанс убедиться в этом. Она шла вдоль Лисон-стрит, как по битому стеклу. Почему-то ей было стыдно. Стыдно за темно-синий блейзер, длинную бежевую юбку, но больше всего — за дурацкие лодочки.

В пробке томились офисные работники. Наверняка, опытные служащие, которые как дважды два знали, что надеть на собеседование, и великолепно разбирались в компьютерных программах. С их точки зрения — если б они имели случай таковой обзавестись — она представляла собой жалкое зрелище. Ее омывало потоком людей. Они спешили, обгоняя других и лавируя между парковочными счетчиками, — плееры в ушах, сосредоточенный взгляд прямо перед собой. Из машин, стоящих в пробке, доносились обрывки радио-шоу и ритмичные басы. Эшлин украдкой стала заглядывать в открытые окна ближайших авто. Вот женщина красит ресницы, глядя в зеркало заднего вида. А здесь водитель читает газету, разложив ее на руле. Но основная масса народа пребывает в праздной рассеянности, подчиненной единственному желанию — чтобы пробка поскорее рассосалась.

«Как многолюдно!» — с удивлением думала Эшлин. Она давно, двенадцать лет, если быть точной, не видела Лисон-стрит в утренний час пик. Иногда на каникулах она приезжала сюда погулять с мальчиками, но всегда выбирала для поездки тихое время в середине дня. Сегодня она, как и сотни прохожих, оказалась тут по дороге на работу. Работа. Она устроилась на работу. Боже правый! Когда ей было двадцать два, она не боялась этих слов. Или, может, ей приснилось, что она руководила отделом? Карьера? Фирма? Если она такая замечательная и умная, как наперебой твердят мама и Джо, почему до чертиков боится оказаться в офисе, тем более что работа гораздо проще, чем тогда? Маневрируя между машинами, Эшлин пересекла Лисон-стрит и свернула направо, на Верхнюю Пемброук-стрит. Она вспотела, и ее охватила паника: она не захватила с собой духи. Ей казалось, утро — неподходящее время для сильных ароматов, поэтому она ограничилась несколькими каплями «Хлое» на запястья. Но после того как пришлось проделать путь от Наддингтон-роуд, где она оставила машину, пот лил с нее в три ручья, и она пожалела, что не подушилась как обычно.

На самом деле, она просто боялась перестараться. Одно дело, появиться в офисе как настоящая деловая женщина, которая каждое утро выходит из дому в пятнадцать минут восьмого, успев накормить детей, прибрать на кухне и достать из морозилки запеканку на вечер. И совсем другое — как бестолковая домохозяйка, которая не умеет ходить на высоких каблуках, ничего не смыслит в деловом стиле одежды и с утра пораньше выливает на себя литры духов. Теперь она жалела, что не додумалась положить в сумочку дезодорант.

Номер семнадцать. Уфф. Эшлин подошла к темно-зеленой двери с массивной медной ручкой. Сбоку была табличка, сообщавшая, что здесь находится офис Ричардсона, Рида и Финигана, поверенных. Адвокатская контора располагалась в великолепном доме георгианской эпохи, как на фотографии из журнала «Дом и сад». О, она многим бы пожертвовала, только бы этот дом и в самом деле оказался картинкой в журнале, который она рассматривает, сидя за кухонным столом. Вплоть до того, что переклеила бы обои в спальне. «Успокойся, — приказала она себе. — Это твой первый день, никто не ждет от тебя чудес. Наверное».

Эшлин поднялась по старым каменным ступеням — декоративные лавровые кусты в деревянных кадках у входа были очаровательны — и нажала кнопку интеркома.

— Доброе утро. Чем могу помочь? — раздался звонкий голос.

— Эшлин Моран к мисс Хоган, — уверенно ответила Эшлин, хотя на самом деле все внутри у нее сжалось от волнения.

Вместо ответа раздался сигнал зума. Эшлин почувствовала себя прогульщицей, которую вызвали к директору школы. Она толкнула дверь и оказалась в простой приемной с бледно-зелеными обоями на стенах. За низким столом сидела рыжеволосая девушка.

— Здравствуйте, — улыбнулась та. — Поднимитесь на второй этаж, вам нужна первая дверь по левую руку.

Наверное, она говорила на суахили, потому что Эшлин не поняла ни слова. С застывшей улыбкой она промаршировала вверх по лестнице, пытаясь сообразить, что означают слова «первая дверь по левую руку». По левую, левую, так, где у меня левая рука? Эшлин наугад открыла дверь, за которой оказалась просторная комната с высокими потолками.

Из-за стола к ней навстречу вышла миниатюрная блондинка в сером костюме. В одной руке она держала чашку с чаем, в другой — большую бежевую папку. Она несколько секунд пристально смотрела на Эшлин идеально подведенными серыми глазами, а затем прохладно улыбнулась ей.

— Эшлин Моран, — представилась Эшлин. Остатки мужества покидали ее. Девушка смотрела на нее так, словно Эшлин выпачкала ковер собачьими какашками.

— Я знаю, — холодно ответила она. — Меня зовут Вивьен Хоган, я секретарь мистера Ричардсона и директор по персоналу. Рада приветствовать вас в нашем коллективе.

Снежная королева и та приветствовала бы ее радушнее, но Эшлин ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ.

— Боюсь, у меня не будет возможности показать вам офис и представить остальным сотрудникам. Кэролайн Деннис поможет вам освоиться, она будет с минуты на минуту. — Вивьен подошла к двери. — Можете подождать ее здесь, — она жестом предложила Эшлин кресло.

— Спасибо.

Когда за ней закрылась дверь, Эшлин наконец смогла вздохнуть свободно. Ей показалось, или Вивьен действительно отнеслась к ней враждебно? Чем это она успела заслужить такой прием? Она попыталась вспомнить, как встречала новичков в своем отделе автомобильного страхования. Неужели тоже строила из себя Снежную королеву? Чтобы избавиться от напряжения, она попыталась удобнее устроиться в кресле, сделала несколько глубоких вдохов и скомандовала себе хотя бы осмотреться как следует, если с волнением совладать невозможно.

Похоже, раньше тут была гостиная. Стены покрывали светлые обои с изысканным тиснением. Одну из них украшала картина в тяжелой позолоченной раме. В других обстоятельствах Эшлин пришла бы в восторг от потолочного фриза, расписанного золотыми виноградными листьями. Но сейчас она едва обратила на него внимание. «Очень уютно», — тем не менее решила она.

Документы хранились в двух металлических шкафах. Эшлин заметила, что на столах стоят компьютеры с современными мониторами. На одном к тому же громоздилась пирамида из бежевых папок, рядом с которой стоял красивый цветок в горшке и большая фотография улыбающейся девочки в школьной форме. Крошечные коалы карабкались по карандашам, стоящим в красной пластиковой подставке, а за телефонным аппаратом, который был стилизован под какой-то невероятно сложный вычислительный прибор, притаилась разрисованная во все цвета радуги кружка с надписью «Самая лучшая мамочка в мире». Другой стол, наоборот, выглядел так, будто именно его фотографировали для проспекта: «Идеальный стол идеального менеджера». Ни клочка бумаги, ни пылинки и, конечно, никаких цветов и фотографий. Металлическая подставка для бумаг была наполовину пуста, только ручка и блокнот с желтыми листами рядом с телефоном создавали ощущение, что за этим столом кто-то работает. Кто угодно мог оказаться хозяином этого стола. «Определенно, он принадлежит мисс Злыдне Хоган», — решила Эшлин.

В дальнем углу комнаты забулькала кофеварка, распространяя по офису потрясающий аромат свежего кофе. Эшлин очень захотелось чашечку. Интересно, можно налить себе? Наверное, можно. В конце концов, она работает здесь, даже если кто-то и недоволен этим.

Она выбрала ярко-красную кружку и как раз наполняла ее, когда дверь снова открылась. Подпрыгнув от неожиданности, Эшлин чуть не пролила кофе на ковер.

— Ой, я, наверное, напугала вас? — эти слова произнесла полная женщина в ярком просторном платье. Темные завитки волос подпрыгивали в такт ее движениям. — Простите. Вив сказала, вы ждете здесь. Я Кэролайн, секретарь Пата.

Женщины обменялись рукопожатием. Эшлин приободрилась, встретив человека, который, кажется, был рад видеть ее здесь.

— Меня зовут Эшлин. Кофе так замечательно пах, что я не удержалась. Надеюсь, вы не возражаете…

— О, неужели Вив не предложила вам? Она безумно занята сегодня утром, наверное, просто забыла. Ваш кабинет находится выше, но за кофе в любом случае придется спускаться к нам. Кофеварка Элизабет приказала долго жить.

Кэролайн поставила объемную коричневую сумку на «идеальный стол» и повесила легкий кардиган на спинку кресла.

Эшлин удивилась. Ей показалось, что Кэролайн, которая, словно девочка-хиппи, щеголяла в свободном длинном платье в цветочек и ярких бусах, больше подходит стол «лучшая мамочка». Где же тогда рабочее место Вив? Уж точно не за живописным столом с цветочком. И почему Кэролайн придумала для нее оправдание? Вивьен вряд ли предложила бы ей угоститься.

— Элизабет сегодня не будет, ей плохо из-за погоды. — Кэролайн налила себе кофе, положила три ложки сахара и, открыв коробку со сладостями, выбрала два шоколадных бисквита и розовый вафельный батончик.

— Угощайтесь! — она протянула коробку Эшлин, принимаясь за бисквит.

— Нет, спасибо. — Эшлин не собиралась бросать свою «Супер-К» диету.

— Вам обязательно понравится офис Элизабет, — не переставая жевать, тараторила Кэролайн. — Ой, это же теперь и ваш офис! Там так тихо, он самый уютный. К сожалению, мы туда редко заглядываем, как-никак четвертый этаж! — добавила она. Прихватив кружку с кофе, Кэролайн повела Эшлин в ее новый офис. — Вид из окна там просто волшебный! Этажом ниже находится кабинет Лео, то есть Леонарда Мерфи. Это наш босс. Элизабет говорила, что сегодня утром он занят в суде, а потом вернется сюда.

Преодолев всего один лестничный пролет, Кэролайн начала задыхаться, поэтому дальше они шли молча. Этажом выше они свернули в коридор, украшенный акварелями с видами старого Дублина.

— Вот. — Кэролайн толкнула дверь и пропустила Эшлин в светлую комнату с таким же высоким потолком, как и в предыдущем офисе. — Здесь обитает Лео.

— Очень мило, — сказала Эшлин.

— Хотите потом заглянуть в кабинет мистера Ричардсона? — предложила Кэролайн. — Там действительно красиво. Он коллекционирует антиквариат. Это не кабинет, а настоящий зал «Сотбис»[32]. Дома у него тоже много всего интересного. Хотя вы и без меня знаете.

— Ээ… да, конечно, — ответила Эшлин, хотя ничего такого она не знала.

Почему Кэролайн решила, что она знает об увлечениях Эдварда Ричардсона? Она всего пару раз видела его дома у Фионы, но он никогда не говорил ни о чем подобном. В основном они болтали о Фионе и, конечно же, о Николь — обожаемой внучке Эдварда. Видимо, Кэролайн решила, что она близкая подруга Пата Финигана и его тестя. Они поднялись еще выше и попали на маленькую лестничную площадку под самой крышей.

— Тут немного тесновато, — сказала Кэролайн, открывая перед Эшлин двери крошечной комнаты. Одну из стен полностью занимало огромное окно. — Но только посмотрите, какой вид!

Эшлин замерла в восхищении. Кабинет и в самом деле был небольшим. Он казался еще меньше из-за пяти больших шкафов с пыльными документами. Но великолепный вид на залитый солнцем Дублин искупал все с лихвой.

— Здесь чудесно, — выдохнула Эшлин, с трудом пробравшись к окну.

— Я знала, что вам понравится, — улыбнулась Кэролайн. Она сияла от радости, словно сама построила это здание. — Чувствуйте себя как дома. Пока вы не освоитесь, на все звонки буду отвечать я. Думаю, вы могли бы начать с набора текста. Я принесу вам несколько писем для образца.

Эшлин побледнела. О боже, она же не умеет пользоваться компьютером, как она будет печатать?

Она бросила тоскливый взгляд на клавиатуру. Ничего не остается — нужно признаться. Наверное.

— Я не умею работать на таком компьютере, — выдавила она.

— Правда? — удивилась Кэролайн. — Это «макинтош», он очень прост в обращении. А на каком вы работали раньше?

Эшлин напряглась, вспоминая название системы, которую купила страховая фирма незадолго до ее ухода. «АйСиБиЭм»! Точно!

— Я работала на «АйСиБиЭм», — уверенно врала она. — Ой, нет, на «АйБиЭм». Простите.

«Дура, — отругала себя Эшлин. — Ты только что сказала, что умеешь запускать межконтинентальные баллистические ракеты».

— Прежде чем набирать текст, я бы хотела полностью ознакомиться с новой для меня системой, — быстро добавила она, надеясь, что Кэролайн не заметит ее оплошности. — Будет лучше, если я займусь чем-нибудь другим, а к письмам вернусь после того, как Элизабет должным образом проинструктирует меня.

«Молодец, Эшлин! — подумала она. — Ты говоришь как настоящий профессионал».

Кэролайн несколько секунд обдумывала слова Эшлин.

— Можно заняться картотекой, — неуверенно ответила она. — Элизабет ненавидит возиться с каталогом, потому что приходится много бегать по лестницам. Дело в том, что один каталог находится здесь, два ящика с документами стоят в кабинете у Лео, а основной архив — на первом этаже. Вот и приходится карабкаться вверх-вниз по этим ужасным лестницам.

— Конечно, я займусь картотекой, — с облегчением вздохнула Эшлин. — Просто покажите, с чего начать.

Она как раз искала папку с делом мисс Сандры Бурке, когда в архив зашла Вивьен.

— Вы еще здесь? Все уже ушли на обед.

Эшлин растерянно посмотрела на нее.

— Я не знала, когда начинается обед, — сказала она. — Здесь так много работы.

— Вам еще представится случай поработать в обеденный перерыв, но совершенно не обязательно делать это в первый же день, — заметила Вивьен. — Кэролайн должна была отвести вас в столовую, но она, по-видимому, забыла. Простите.

«Удивительно, — подумала Эшлин, — Снежная королева умеет извиняться». Она удивилась еще больше, когда Вивьен предложила ей все-таки сделать перерыв и выпить чашку кофе у нее в кабинете.

— Закончите после обеда, — добавила она. — Столовая — в подвале, хотя на самом деле это не столовая, а недоделанная кухня. Там есть чайник, холодильник и микроволновка. Это дальше по коридору, вторая дверь слева и вниз.

— Ясно, — ответила Эшлин.

— Я иду на Баггорт-стрит. Вам купить что-нибудь?

— Нет, спасибо. Я просто выпью чашку кофе, и у меня с собой есть бутерброд.

— В моем кабинете очень хорошая кофеварка, пожалуйста, пользуйтесь, — добавила Вивьен. — Я зайду к вам после обеда. — Она улыбнулась, открыла шкаф и, вынув какую-то папку, вышла из комнаты так же тихо, как и зашла.

Немного приободрившись, Эшлин задумалась, что делать дальше. Идти ли в столовую?

Если бы Кэролайн составила ей компанию, она с удовольствием познакомилась бы с коллегами, но идти одной, оказаться в компании незнакомых людей — эта мысль показалась Эшлин не самой удачной. Вместо столовой она направилась в офис Вивьен, тихо постучала и, не дождавшись ответа, зашла. Кофе действительно был отличным. Прихлебывая из чашки, Эшлин вновь с интересом оглядела письменные столы. Получается, «лучшая в мире мамочка» — это Вивьен? Наверное, дома она совсем другая. Может, сегодня она просто встала не с той ноги? «Бывает же, что люди, как ежики, топорщат иголки, когда встречаются с новым человеком, им нужно время, чтобы привыкнуть», — добродушно решила Эшлин. Она вернулась к себе и развернула бутерброд с тунцом. В столе Эшлин нашла свежий номер «Стайл». Пролистав его целиком, она углубилась в статью о летних лагерях, отчего ей сразу захотелось позвонить и узнать, как дела у мальчиков.

Она не планировала отправлять их в лагерь на целое лето, но работа не оставляла выбора. Слава богу, Фиона пока сможет подвозить их домой.

— Это всего на три недели, пока я не освоюсь, — уверенно сказала Эшлин, когда Фиона предложила ей помощь. — Я не хочу, чтобы ты все лето провозилась с детьми.

Смелое заявление. Учитывая, что она не смогла и дня продержаться, не выставив себя полной идиоткой.

Эшлин открыла рот, чтобы откусить еще кусочек бутерброда, но тут внезапно распахнулась дверь и на пороге возник высокий темноволосый мужчина в деловом костюме. Его крепкое телосложение и загар свидетельствовали о том, что он ведет активный образ жизни и много времени проводит на свежем воздухе.

— Если не ошибаюсь, Эшлин? — сказал он. У него был приятный низкий голос.

— Да, — ответила она, — здравствуйте.

— Лео Мерфи. — Он подошел и протянул ей руку, окинув с ног до головы быстрым цепким взглядом, который очень не понравился Эшлин.

Она не смогла определить, что именно ее насторожило — пристальный взгляд или улыбка акулы, которая высматривает тюленя на обед, но почувствовала себя… неуютно.

Поскольку в правой руке у нее был недоеденный сэндвич, не оставалось ничего другого, кроме как неуклюже пожать его протянутую ладонь свободной левой. Он улыбнулся и долго не выпускал ее пальцы.

— Эшлин, я очень рад, что ты будешь помогать мне. Я беспокоился, ведь Лиз скоро уволится.

Никто в офисе не называл так Элизабет, но Лео Мерфи был из тех, кому доставляет удовольствие превращение элегантного «Элизабет» в похожее на кличку «Лиз». «Лиз, принеси блокнот!» — Эшлин живо представила, как он отдает распоряжения. Только близкие друзья или родственники называли ее «Эш», и она искренне надеялась, что Лео не начнет упражняться с ее именем.

— Чувствуй себя как дома. — Присев на край стола, он склонился над ней. — Тунец, да? Заботишься о здоровье? — Лео не стал дожидаться ответа и продолжил: — Я тоже забочусь о здоровье. Ну, знаешь, спорт, регби. — Он с гордостью провел ладонью по широкой груди. — Мужчина не должен киснуть в офисе, как думаешь?

— Разумеется, — ответила Эшлин.

— Думаю, мы поладим, — продолжил он. — Зайди ко мне после обеда, я расскажу о твоих обязанностях.

— Хорошо, мистер Мерфи.

Он встал со стола.

— И еще, Эшлин. — У самой двери он обернулся, чтобы одарить ее очередной плотоядной улыбочкой. — Зови меня просто Лео. Здесь никто не соблюдает формальностей. Так заведено.

После обеда, вымыв руки в крошечной ванной на третьем этаже, Эшлин постучала к нему в дверь.

— О, Эшлин, заходи. Присаживайся.

Он сел за стол и внимательно посмотрел на нее. В нем было что-то такое, отчего у Эшлин по спине бегали мурашки. Она не понимала, почему так реагирует, но в его взгляде определенно было нечто странное.

— Я слышал, ты долгое время нигде не работала. Пат поступил очень благородно, взяв тебя к нам. Уверен, ты ценишь это.

Эшлин передернуло. Он произнес эти слова так, словно Пат устроил ее стриптизершей в ночной клуб.

— Конечно, я понимаю, у тебя сейчас нелегкое время, — добавил Лео. — Такие изменения в жизни не бывают легкими. Разумеется, я постараюсь помочь. Но у нас в фирме поддерживается железная дисциплина, и я должен знать, что ты со мной на все сто процентов. Лиз объяснит тебе подробности.

Он замолчал, и Эшлин подумала, что, наверное, нужно что-то сказать в ответ.

— Спасибо, мист… мм… Лео, — сказала она. — Я хочу работать с вами. Знаю, что, сидя дома, я немного заржавела, но буду стараться изо всех сил. Элизабет проработает здесь еще две недели, верно?

— Да, но когда она уволится, я хочу, чтобы ты по всем вопросам обращалась только ко мне. В любой момент, — сладким голосом проговорил он. — Пока это все.

Лео поднял трубку и начал набирать номер. Эшлин тут же вскочила, ей хотелось как можно быстрее оказаться в своем маленьком офисе.

— Не могла бы ты подать мне «Юридический словарь»? — попросил он. — Вон тот, на нижней полке. — Он делал вид, будто ждет ответа по телефону, тем временем пожирая ее глазами.

Эшлин наклонилась за книгой и с ужасом поняла, что, пока она сидела, легкая юбка прилипла к телу. «Господи, у меня же все там просвечивает», — подумала она и покраснела до корней волос.

— Спасибо, — сказал Лео.

Эшлин быстро вышла из комнаты. В коридоре она глубоко и шумно задышала, силясь понять, что с ней не так. Он ведь не сказал ничего плохого? Почему же она так испугалась?

В пять минут третьего к ней заглянула Кэролайн, и Эшлин обрадовалась.

— Простите, что не зашла к вам во время перерыва. Я едва успела сбегать на Графтон-стрит. У мужа в среду день рождения, я купила ему в подарок рубашку от «Арнотт», они ему очень нравятся. Вы нашли столовую?

— Да, Вивьен мне все показала, — ответила Эшлин, — но я обедала здесь. Я же никого не знаю, поэтому решила, что так будет лучше, — смущенно закончила она.

— Это ужасно! — воскликнула Кэролайн. — Я устрою хорошую взбучку девочкам, за то что не отвели вас. У нас работают еще две сотрудницы, они совсем молоденькие и такие безголовые! Ставлю миллион фунтов, что вы еще не пили кофе.

— Вивьен разрешила мне пользоваться кофеваркой, поэтому считайте, что у вас уже нет миллиона фунтов, — пошутила Эшлин.

— Давайте выпьем еще по чашечке. Надо срочно отправить вашу кофеварку в сервис. Лео будет в ярости, если утром не получит свой кофе, запомните это!

Кэролайн посмеялась этому как шутке, поэтому Эшлин решила не спрашивать о странном поведении Лео. Она, наверное, неправильно поняла его, в конце концов, это ее первый день. Завтра, когда придет Элизабет, все будет по-другому, и она сможет расспросить обо всех тонкостях здешней жизни.

— Не хочу пюре. Хочу чипсы, — капризничал Пол. Он оттолкнул тарелку с недоеденным ужином.

— Никаких чипсов, — резко сказала Эшлин. — Ты не встанешь из-за стола, пока все не съешь.

Она соскребла остатки пюре в свою тарелку и раздраженно бросила кастрюлю в мойку. Конечно, еда была не самой лучшей из того, что она могла приготовить, но после первого дня на работе сил осталось только на пюре, рыбные палочки и бобы. Вообще-то, сегодня на ужин планировалась восхитительная лазанья, которую Эшлин приготовила в субботу, но она забыла разморозить чертову запеканку. Филипп сидел молча. Он тыкал вилкой в горку из пюре, которую сделал в центре тарелки, и медленно смешивал картошку с раздавленными бобами. Вскоре еда превратилась в месиво неопределенного цвета.

Фиона привезла мальчиков в половине седьмого. Пока Эшлин готовила ужин и воевала с Полом, Филипп сидел, как маленький каменный божок, и хранил молчание.

Эшлин, чувствуя свою вину за то, что дети целый день провели с чужими людьми, предприняла еще одну попытку.

— Ешьте, пожалуйста, — уже спокойно попросила она. — На десерт у нас мороженое, а после ужина мы пойдем в видеопрокат и возьмем что-нибудь интересное. Договорились?

— А можно не доесть чуть-чуть? — ныл Пол. — Я не хочу.

Сосчитав до десяти, Эшлин еще раз попыталась добиться своего.

— Пол, послушай, я очень устала, потому что целый день трудилась. Ужин получился не очень, но другую еду я готовить сейчас не буду. Пожалуйста, ешь.

Кажется, сработало. Озадаченный тем, что мама говорит с ним, как со взрослым, Пол наколол на вилку рыбную палочку и откусил кусочек. Филипп тоже перестал размазывать еду по тарелке и съел немного картофельного пюре.

«Слава Богу», — выдохнула Эшлин и подумала, что перед сном, несмотря на вчерашние обещания, выпьет бокал вина.

Вернувшись из видеопроката, она усадила детей смотреть «Флиппера», а сама поднялась на второй этаж принять ванну. Каким облегчением было снять деловой костюм и набросить на плечи атласный халат, который она сама себе подарила на прошлое Рождество. Ей нравилось, как гладкая ткань холодит тело, пробуждая давно забытое ощущение: она прекрасна и привлекательна. Но сегодня не сработало. Дело могли поправить только две недели курорта. Или хотя бы пара часов сауны. Потому что сегодня она была хрестоматийным примером работающей женщины — с гудящими ногами и расплывшейся тушью. В горячую воду она добавила немного масла нероли[33]. Согласно инструкции пяти капель было достаточно. Пять капель, ну конечно! Эшлин решила удвоить. Горячая вода, ароматная пена и ледяное вино (последняя бутылка из коллекции Майкла) сделали свое дело. Она постепенно приходила в себя, боль в ногах начала отступать. Определенно, больше никаких каблуков на работу. Она сделала большой глоток. Нужны туфли, как у Вивьен, аккуратные лодочки на низкой платформе. У нее же есть такие. Они, правда, не новые, но если натереть кремом, будет очень даже ничего. И к костюму подойдут. На новые все равно нет денег.

Эшлин ногой отвернула кран и добавила в остывающую ванну горячей воды. Блаженство. Впервые за последние пару недель она особо не думала о Майкле. Ей было чем занять голову. Справится ли она с работой, когда Элизабет уйдет в декрет, как держать себя с мистером Лео Мерфи, как не срываться на детях, когда она устает, — эти вопросы заботили ее куда сильнее мыслей о неверном муже. Конечно, это он виноват, что у нее теперь забот полон рот, но она справится. Определенно справится.

— Все отлично, — уверенно ответила она Фионе, когда та позвонила узнать, как прошел первый день. А что ей оставалось? «У меня чуть не отпали ноги, а от Лео — мурашки по коже», — это не вариант.

— Пат был в суде целый день и поэтому не мог поддержать тебя. Но он поручил Вивьен и Кэролайн опекать тебя первое время. Вивьен — жестковатый трудоголик, а Кэролайн, по-моему, очень милая. А ты что о них думаешь?

— Да, мне очень понравилась Кэролайн, — искренне ответила Эшлин, — а с Вивьен мы за день едва обменялись парой слов. Сегодня не было Элизабет — это ее я буду заменять — пришлось целый день возиться с каталогом. Ничего сложного, но очень утомительно. Просто не хотелось признаваться, что не умею работать с компьютером. Пришлось соглашаться на архив. А еще я познакомилась с Лео Мерфи. Он немного… странный, — после небольшой заминки добавила Эшлин.

— Ну да, Пат тоже говорил, что с ним непросто, — сказала Фиона. — Он в конторе всего год или около того, но хорошо себя зарекомендовал. Я никогда его не видела. Как он выглядит?

«Как Джек Николсон в „Сиянии“»[34], — подумала Эшлин.

— Темноволосый и подтянутый, — вслух произнесла она. — Очень гордится своей фигурой, играет в регби и полагает, что мужчина должен заниматься тяжелой физической работой.

— Один день, а столько информации — вы крепко подружились, — хихикнула Фиона. — Он красавчик?

— Нее… — Эшлин смутилась, но не подала виду.

— А серьезно, как думаешь, ты там приживешься? Я весь день места себе не находила, все гадала, как ты там.

«Я тоже переживала за тебя и за мальчиков», — подумала Эшлин.

— Я очень хочу, чтобы у тебя все получилось, — добавила Фиона.

— Все будет отлично, обещаю. — В голосе Эшлин прозвучала неподдельная теплота. Врать было легко, потому что ей самой этого очень хотелось. — Девочки здорово помогли мне, все образуется.

— Замечательно, — с облегчением сказала Фиона. — Работа отвлечет тебя от мыслей о Майкле. Всю прошлую неделю ты была сама не своя.

— Мне действительно лучше, — согласилась Эшлин. — К тому же накопилось столько работы по дому. Тут надо выбирать: биться в истерике или заполнять счета за квартиру, совмещать не получится, — рассмеялась Эшлин. — Ну и работа, конечно, помогает. Сегодня ни сил, ни времени не было вспоминать о Майкле. И вообще, кто это такой? — хохотала она. — Ой, вы с Патом такие замечательные, это ведь все благодаря вам!

— Для этого и существуют друзья, — философски заключила Фиона.

— He только для этого. Некоторые тут звонили — наши с Майклом общие приятели, — произносили пару фраз похоронным тоном и пропадали. Анжела Данн, например. Бедняжка минут пять мялась, выдавив наконец, что позвонит через месяц. А из коллег Майкла вообще никто не звонил. Хотя им, наверное, просто неловко после той сцены, которую я закатила на вечеринке.

Эшлин не признавалась, но на самом деле это молчание задело ее. Она не ждала многого, но несколько ободряющих слов по телефону не помешали бы. Люди, которых она знала уже лет десять, могли бы не постесняться и сказать, что ничего не изменилось, они по-прежнему друзья, не важно, замужем она за Майклом или нет. Благодаря разводу она поняла, что такое настоящая дружба.

— Мама тоже оказалась на высоте, — добавила Эшлин. — Она приезжала во вторник, привезла кучу замороженных пирогов и мясное рагу. Я сказала, что Майкл бросил меня, а не умер, поэтому погребальная трапеза отменяется. К счастью, она оценила юмор.

— Эш, ты просто невыносима! — рассмеялась Фиона. — Нельзя с ней так шутить. Люди ее поколения воспринимают развод куда более серьезно, чем мы. Для нее это могли быть вполне равнозначные события.

— Как раз мама понимает юмор. Хотя ей давно не до шуток, потому что с отцом не то что шутить — разговаривать невозможно. Однажды он поднял трубку вместо мамы. Знаешь, первые пятнадцать минут меня не покидало ощущение, что я общаюсь со стеной, а потом он переключился на свое обычное «я ждал от тебя большего», пока мама не отобрала у него трубку.

— Не обращай внимания, — сказала Фиона. — Ждал большего! Интересно, чего именно? Что ты внезапно превратишься в Эйнштейна?

— Эйнштейн — это еще слабо, — грустно сказала Эшлин. — На самом деле достижения Сорчи автоматически перечеркивают все, что я делаю в качестве домохозяйки. Готова поспорить, у него сердце замирает от радости, когда он рассказывает знакомым, что его дочь работает в лондонском банке. Но поверь мне, если бы Сорча жила с ним, он бы так не радовался. Они как кошка с собакой. Замечательная штука — расстояние, — добавила она.

— Сорча знает? — спросила Фиона.

— Да, она звонила в субботу. Сказала, что мне, дуре, которая сидит дома и чистит туалет, так и надо. Она никогда не лезла за словом в карман. Сначала я думала возразить, что в моей жизни есть вещи более важные, чем бактерии под ободком унитаза, но не стала. Ей же ничего не объяснишь.

— Подожди, пока у нее самой не появятся дети, — раздраженно заметила Фиона. — Тогда она на своей шкуре прочувствует, что такое быть матерью и тянуть дом.

— От нее дождешься! Сорча не хочет детей, — ответила Эшлин. — Она собирается перевязать трубы.

— А к психиатру она не собирается? — пробормотала Фиона.

— Временами мне тоже кажется, что не мешало бы. Это какой-то злой демон, а не сестренка. Если бы не Никола, я бы уверовала, что младшие сестры — это одна из кар Божьих. Ну, знаешь: «И сказал Господь: да родится у отца и матери твоих младшая дщерь, и принесет она разорение в спальню твою, уничтожит игрушки твои, и будет она бичом твоим, пока не покинешь дом сей».

— Что, настолько плохо?

— Хуже. Много хуже. К слову о детях, спасибо, что забрала мальчиков. Филипп хорошо себя вел? Он весь вечер молчит как воды в рот набрал.

— Да, он выглядел грустным, — согласилась Фиона. — Я надеялась, увидев тебя, он повеселеет.

— Как бы не так! — сказала Эшлин. — Наверное, я стала плохой матерью. У нас на ужин были рыбные палочки, пюре и бобы. Видела бы ты, какую гримасу он скорчил, когда заглянул в тарелку!

— Так сама виновата! Избаловала их гурманской кухней, — выпалила Фиона, но тут же одернула себя. — Прости.

— Ты права, — просто согласилась Эшлин, — я действительно испортила их. Майкла в особенности. Домашний хлеб на завтрак, цыпленок, запеченный в тесте, или свежая паста на обед, паштет из копченого лосося по выходным. Я всегда готовила с душой, а в качестве благодарности иногда получала вымытую чашку или полотенце, заброшенное в корзину с грязным бельем. Интересно, она позволит ему так себя вести? Что-то мне подсказывает, у деловых женщин не так много времени, чтобы возиться с капризным старомодным мужиком, — насмешливо заметила Эшлин.

Лежа в кровати, Эшлин продолжала размышлять о словах Фионы. Та была права. Эш испортила своих мужчин. Она была одержима мыслью стать самой лучшей домохозяйкой в мире. Их дом мог бы выиграть первый приз за чистоту и опрятность. Она так гордилась своими кулинарными талантами, словно ими компенсировались любые другие недостатки. Между кухонным комбайном и кладовкой с пылесосом Эшлин Моран потерялась. Не об этом ли говорил Майкл? Выходит, он был прав? Он женился на ней, потому что любил. Любил за оптимизм и чувство юмора. Но Эшлин стала терять уверенность в себе, запаниковала и решила, что сможет все исправить, если станет идеальной домохозяйкой. Не сработало. Ему нужна была прежняя Эшлин, та Эшлин, на которой он женился, а не добрый гений кухни. А она не была прежней. А может, работа спасла бы положение? Возьмись она за ум, может, у них с Майклом снова появились бы темы для разговоров? Она бы рассказывала ему о девочках из офиса, о том, как неудобно расположен архив, пожаловалась бы на Лео Мерфи, с которым ей было бы куда проще, будь у нее мужчина за спиной. Да и Лео, она была в этом уверена, вел бы себя иначе, если бы Майкл по-прежнему был с ней. А как теперь с ним справляться?

Эшлин села и зажгла лампу. На часах десять минут первого. В шесть сорок пять нужно быть на ногах, а сна ни в одном глазу. Она взбила подушку и по привычке потянулась к подушке Майкла. Кончалась вторая неделя без него, а она, расстилая постель, продолжала класть рядом его подушку. И спала на своей половине. Видно, она ополоумела. Не думает же она, что он вернется? Потому что он определенно не вернется. Вот и пусть сам теперь стелет себе постель и взбивает подушку. Она криво усмехнулась. А сейчас можно и почитать. Женский роман или ужастик? В сущности, все равно, поэтому она взяла то, что нашлось в тумбочке.

Она давно избавилась от привычки читать по ночам. Майкл обычно сразу засыпал и сладко посапывал часов семь или восемь. Эшлин в этом отношении везло меньше. Но она, боясь его потревожить, почти никогда не позволяла себе включить лампу и забыться с книгой. Теперь можно читать хоть до рассвета. Можно делать все что угодно и ни на кого не оглядываться. Например, соорудить трон из подушек, да хоть покрасить стены розовым, как в борделе! Подумаешь, час ночи, кому какое дело. Просто завтра она ляжет пораньше. Эшлин откинулась на подушки. Идиллия!

Вторник оказался замечательным днем. Эшлин познакомилась с Элизабет, веселой и милой женщиной немного за тридцать. Они тут же подружились. Элизабет просто лучилась счастьем. После четырех лет борьбы с бесплодием ей наконец удалось забеременеть. Эшлин призналась, что не умеет пользоваться компьютером, и Элизабет спокойно и обстоятельно показала, как работать с текстовым редактором. Эшлин схватывала все на лету.

— Не могу поверить, все так просто! — воскликнула она, когда у нее вышло открыть папку, сохранить документ, распечатать письмо и скопировать файл на дискету.

— Компьютерные технологии напоминают мне «Новое платье короля», — сказала Элизабет. — Одни так боятся компьютеров, что не решаются к ним подойти. Другие, наоборот, хорошо ладят с техникой и с целью повышения собственной значимости убеждают первых, что это очень сложно. А король-то голый!

— Все кажется простым, пока ты мне помогаешь, — ответила Эшлин.

— Ну, мне теперь трудно разыгрывать неуловимую. — Элизабет любовно погладила свой огромный живот. — Ближайшие несколько недель меня можно будет найти на диване с чаем в руках, тем более будут повторять «Тихую пристань», так что, если появятся вопросы, ты сможешь просто позвонить.

— Спасибо, — ответила Эшлин. — Надеюсь, с Лео проблем не возникнет, — с осторожностью добавила она. Ей было интересно, что Элизабет думает о боссе, но Эшлин не знала, как начать этот разговор. Не спрашивать же в лоб, не пристает ли к той Лео. Вдруг они хорошие приятели.

— О, не обращай внимания на Лео, — заявила Элизабет. — Он из тех, кто лает, но не кусает. Лео часто ведет себя как капризный трехлетний ребенок! Если в офисе порядок и ничего не мешает работе, он мирный, как овечка.

«Ничего себе овечка, — подумала Эшлин. — Скорее, волк в овечьей шкуре». Правда, сегодня он казался безобидным, делал вид, что занят и почти не выходил из кабинета. Всегда бы так. Но Эшлин понимала — это из-за Элизабет. При ней он не станет заглядывать Эшлин под юбку. Но что будет, когда она уйдет?

В обед забежал Пат, извинился, что вчера не представил ее всем лично.

— Как продвигаются дела? — вежливо осведомился он.

— Отлично, — ответила Элизабет. — Эшлин так быстро учится, что через месяц сможет самостоятельно вести дела. Того и гляди оставит меня без работы!

Домой Эшлин вернулась в отличном настроении. В голове крутились слова Элизабет, да и Вивьен тепло улыбнулась на прощание. Но сердце пело недолго.

— Привет, Эшлин, — голос Майкла прозвучал в трубке холодно и отстранение, — как мальчики?

— Хорошо, — машинально ответила она.

— Я бы хотел забрать их на выходные. Я закончил с переездом… в общем, они могли бы переночевать у меня в субботу, а вечером в воскресенье я привезу их домой. Не возражаешь?

Она растерялась. Они впервые разговаривали как чужие.

— Не возражаю, — неохотно ответила Эшлин. — Где они будут ночевать?

Майкл помедлил с ответом. «Как будто боится ранить меня», — удивилась Эшлин.

— Я живу с Дженнифер.

Господи, как больно, настолько больно, что и словами не передать! И она еще думала, что с ней все в порядке! Не плачь, он не должен знать, как тебе плохо.

— Где это? — спросила она спокойным, как ей казалось, голосом.

— Сандимаунт. Загородный поселок Сандимаунт.

— Очень хорошо, — ответила она, словно речь шла о покупке дома и следом на повестке дня обсуждение кредитных ставок и общего роста цен.

— Я не хочу, чтобы мальчики думали, будто у них больше нет отца. — Напряженность Майкла удивила ее. — У них будет два дома. Это очень важно.

— Да, они будут рады, что ты живешь с другой женщиной, — саркастически заметила она.

— Я понимаю, понимаю. — В его голосе появились тревожные нотки. Эшлин представила, как он нервно ерошит волосы. Она всегда приглаживала ежик, в который превращалась его прическа после неприятных телефонных разговоров. Как она могла прикасаться к этому человеку с такой нежностью?

Повисла неловкая пауза. Молчать было так же невыносимо, как и вести пустой разговор.

— Нужно поговорить о деньгах, — наконец сказал он. — Я слышал, ты нашла работу?

— Откуда ты знаешь?

— Я звонил Пату, хотел узнать, как твои дела.

— Слушай, лучше не лезь, — сердито ответила она. — Если хотел узнать, как мои дела, почему не позвонил мне? Или ты боишься меня?

Майкл устало вздохнул.

— Я не звонил, потому что не хотел ссоры.

— Не будет никакой ссоры, — резко сказала она. — Просто будем откровенны друг с другом. Я завязала с ролью приниженной женушки и не собираюсь бросаться тебе в ноги и умолять вернуться, о’кей?

Дьявол! Он разозлил ее. Что за дурацкие игры? Я не хочу делать тебе больно, лучше позвоню Пату и все такое!

— Ты можешь звонить сюда. Нам нужно поговорить о деньгах, о доме и о некоторых других вещах. К тому же я не знала, как мальчики отреагируют. Могли возникнуть проблемы, поэтому тебе следовало сообщить, где ты и как с тобой связаться.

— Да, ты права, — ответил он. — Прости, я должен был позвонить. Но я не знаю, что сказать детям.

Эшлин была поражена. Услышать такое от мистера Я-знаю-все-на-свете! У нее, по крайней мере, хватило мужества не прятать голову в песок и откровенно поговорить с близнецами. Она вдруг почувствовала себя гораздо лучше. Как приятно осознавать себя сильной, человеком, который не спасовал, не стал прятаться. В отличие от Майкла.

— Попробуй сказать им правду, — предложила она.

— Думаешь, это хорошая мысль?

— Ну, им по десять лет, а не месяцев. Думаю, они смогут сложить два и два, проведя выходные в одном доме с тобой и… твоей дамой, — она не смогла произнести «Дженнифер».

— Верно.

Ого! Такого тона она не слыхала целую вечность. Эшлин улыбнулась.

— Заберешь их в субботу, — уверенно сказала она, — где-то около часа, после футбола. Дети проголодаются, можешь покормить их в «Макдональдс», а потом рассказать обо всем.

Надо же, она подсказывает ему, как лучше открыть сыновьям, что он живет с другой. В таких случаях, кажется, говорят: «Какая ирония»!

— Отличная идея, — ответил он, — спасибо, не думал, что ты будешь помогать мне.

— Ради Нобелевской премии мира готова на любые жертвы, — усмехнулась она. — Просто хочу защитить детей. Им будет только хуже, если мы станем орать друг на друга.

— Так и есть, — ответил Майкл, — спасибо. Увидимся в субботу.

Он повесил трубку, и Эшлин окончательно успокоилась. Наконец-то они поговорили как взрослые люди. Хороший знак, не так ли? Она очень ждала этого звонка, но и боялась. Ее кидало в крайности. То хотелось наброситься на Майкла с криком и оскорблениями, а то — чтобы он вернулся, молил о прощении и клялся в любви. Пустые мечты. Он не вернется. И если она с этим не смирится, ей же будет хуже. Так что придется смириться.

— Мам, можно нам на улицу, поиграть с Грегом? — в руках у Филиппа был футбольный мяч.

— Можно, только играйте у него во дворе и не выходите на дорогу, о’кей?

— О’кей.

Сын испарился.

— Дома быть к восьми! — крикнула она вслед.

Громко хлопнула входная дверь. Было около семи, время «Эммердале»[35]. На столе осталась грязная посуда, но Эшлин не хотелось ее мыть. Она спрятала молоко, масло и сыр в холодильник. Остальным можно заняться позже. Подумать только, недавно она считала, что оставить грязь на кухне — это преступление; тарелки должны быть вымыты, высушены и убраны в шкаф, крошки собраны, пол подметен.

«Хватит, — подумала Эшлин, — за мытье полов не дают медалей».

К вечеру четверга она была совсем измотана. Сил на фитнесс не оставалось. Фиона будет разочарована.

— Ну же, давай, тебе понравится! — агитировала по телефону подруга. — Мальчики поиграют с Николь, Пат за ними присмотрит. Запишем тебя в группу новичков.

— Ты только представь, как я в задрипанных леггинсах и кедах скачу по залу! Зрелище не для слабонервных. Так что лучше одолжи мне кассету. Я немножко позанимаюсь дома, а когда появятся намеки на результат, присоединюсь к тебе.

— Кассету ты получишь, но на следующей неделе все равно пойдешь со мной.

Эшлин рассмеялась.

— Никогда не сдаешься, да? Ну дай мне хоть немного жирка согнать! У меня же духу не хватит явиться в группу, где я буду как слониха среди граций.

— В группе новичков нет никаких граций, — пояснила Фиона. — Все грации ходят на степ-аэробику, там мы обе сойдем за старых кошелок.

— Я носа не суну туда, где ты кажешься старой кошелкой! — воскликнула Эшлин. Оказаться в компании девушек, по сравнению с которыми даже идеально сложенная Фиона не совершенна, — эта мысль ужасала. — Давай-ка я возьму курс «Мистера Мотиватора» или что-нибудь из Джейн Фонды и как следует помучаю себя.

— Никто давно уже себя не мучает, — со знанием дела ответила Фиона. — Джейн признала, что девиз «нет боли — нет результата» был большой ошибкой. Хотя в любом случае я ей не верю, она делала пластику. К тому же она старомодна. А «Мистер Мотиватор» — просто гадость. Лучше возьми кассету со степ-аэробикой, но занимайся без степа, так легче начинать. Кроме того, попробуй калланетику. Жир не особо сгонит, но здорово укрепит мышцы.

— Как все сложно, — сказала Эшлин. — У меня же все тело болеть будет.

— Не будет, — бодро отозвалась Фиона.

Уверенный голос с сильным американским акцентом скомандовал Эшлин встать ровно, ноги на ширине плеч, положить одну руку на бедро, а другой тянуться вверх. Как можно выше. Она начала всего пять минут назад, но уже устала. Ей казалось, тянуться уже некуда, но Каллан Пинкней уверенно требовала: «Выше, выше». Еще немного — и она вывихнет плечо! Уф, ну вот и хватит! «Повторите это упражнение сто раз», — нанесла сокрушительный удар Каллан.

— Сто?! — воскликнула Эшлин. Она уже прикидывала, не повредила ли жизненно важные органы. — Это безумие!

Каллан, разумеется, не услышала ее. Она с легкостью делала наклоны, не ощущая, по-видимому, ни малейшего дискомфорта.

— Завтра я не смогу подняться с постели, — простонала Эшлин, ежесекундно сверяясь с маленьким счетчиком в углу экрана. Она бы определенно прекратила это издевательство на пятьдесят четвертом подходе. Но Каллан и ее класс упорно двигались к сотне. Мазохисты.

— Так, что там дальше?