Прошлое бросает тень

ЖИЗНЬ ВРАГА

- Я родился во Львове в очень обеспеченной семье. Моя подлинная фамилия не Грачев, а Дзиековский, в моих жилах течет кровь последних польских панов… За давностью времени мне ведь не вменят в виду перемену фамилии. Печальный факт, но я совершил за свою жизнь две непоправимые ошибки. Всего две…

Бывший бухгалтер сидел, закинув ногу на ногу. На первый взгляд поза у него была не принужденная, но стоило немного вглядеться, и становилось ясно, что он просто играл сейчас аристократа так же, как до этого скромного советского служащего. Только роль аристократа плохо получалась у него: ему было страшно. Он снова попросил закурить, и в светлых глазах его мелькнуло что -то рабское, умоляющее.

В кабинете, кроме Колесова и стенографистки, были и Толстиков с Дубовым. Лейтенант старательно вносил в протокол каждое слово бывшего бухгалтера.

- До прихода Красной Армии к нам, на Западную Украину, жизнь моя складывалась так, что вам может даже снится. Мой отец был пусть не магнатом, но значительным землевладельцем. И даже это тогда не было главным для меня, так как я с делал свою карьеру. Пятнадцать прекрасных лет, с двадцати до тридцати пяти, я убил на то, чтобы войти в хорошее общество. Служа в одном из крупнейших банков Львова, я приобрел отличное реноме…

Надеюсь Вы понимаете значение этого слова.- Дзиековский криво усмехнулся.

- С французского- это репутация, но вы ее бесповоротно потеряли пан.- подал реплику Дубов.

Бухгалтер понял, что зарвался. Он посмотрел на Дубова грустными глазами, затянулся в последний раз и бросил окурок в пепельницу.

- Да, теперь уже все потеряно. Точнее - было потеряно еще тогда, с приходом на Украину ваших солдат … Я был помолвлен с прекрасной девушкой - дочерью магната. Пять лет хитро умнейших интриг должны были дать мне место директора коммерческого банка. А это все! Понимаете, это все: свобода и роллс-ройсы, почет, уважение и пикантные женщины, Ницца, Савойя и тончайшие вина мира … - все земные блага! .. - Хищный блеск зажегся в глазах Грачева-Дзиековского.- Скажите, полковник, скажите, вы знаете, что такое Ницца?

- Вы большой человек тут, но вы были когда-нибудь в Ницце?!

Колосов покосился на свои погон, выпрямился на стуле.

- Да, Дзиековский, еще до воины. Через нее я ехал в Испанию драться с фашистами … Но это не касается дела. Здесь не салон, и мы не развлекаемся, а ведем расследование уголовного преступления. Продолжайте, пожалуйста, без лирических отступлений

Бухгалтер потух, осунулся и упавшим голосом продолжал:

- Я понимаю вас, полковник, но двадцать с лишним лет молчания… Это было смыслом моей жизни. А потом все полетело к чертям. Тогда немногие успели убраться за границу. Я не хотел позорить свою фамилию - и стал Грачевым. В тогдашней неразберихе сделать это было нетрудно. Поступил на мелкий завод в Киеве бухгалтером. Если бы вы знали, что у меня было на душе! .. Но вас не интересуют эмоции. Я постараюсь говорить по существу … Когда началась воина с Германией я воспрянул духом, но события развивались с такой быстротой что я не сумел быстро скрыться и был эвакуирован с заводом на Урал. Причем на Северный Урал - это была еще та Ницца!.. Прикажете ковать для вас победу?

Пожалуйста. И я ковал,-в тоне бывшего пана мелькнула насмешка.- А что мне оставалось делать? .. Жил я скромно. Правда, там во Львове, оставляя родной дом, успел прихватить кое-какие ценности. Но я никогда не притрагивался к ним, оглядываясь на будущее. Лишь года два назад я обратил все деньги и положил их на те сберкнижки, которые теперь у вас в руках… Но что бы прочно расстаться с вашим образом жизни, денег этих было недостаточно.

Дзиековский передохнул. Его никто не торопил.

- Мысль сразу взять крупную сумму появилась у меня давно, но окончательно оформилась прошлым летом. Осенью я встретил Вихрастова и помог ему устроится в университете. Думал сделать из него компаньона, но потом убедился, что парня крепко обработали и он никуда не годится.

Слепок с ключа я снял, когда Сидоркина однажды зазевалась. Момент для «операции», по-моему, был выбран удачный - между ревизией и выдачей денег. Пришлось подождать, пока все удалятся из здания. Спрятал в малом актовом зале, так как там шел ремонт и никто туда после четырех не заглядывал. После того, как деньги оказались в руках, я отправился в кабинет Вихрастова (ключ подобрал заранее) и спрятал деньги на шкафу, куда тот никогда не заглядывал. Выходить мимо вахтера было нельзя, вылезать через окно -невозможно. Пришлось остаться в здании… Вы заметили правильно: я почти все рассчитал. Подозрение в первую очередь падает на кассира, что должно было отнять у вас массу времени. Во вторую очередь я постарался подмочить авторитет Вихрастова через Аиду Прокофьевну и уборщицу - их двоих хватило бы на дюжину Вихрастовых. Если бы вы сами нашли деньги у Вихрастова, то я бы остался чистым… Итак, мне пришлось просидеть в университете всю ночь, а утром, как ни в чем не бывало, явиться на рабочее место.

- Где же вы провели ночь?

- В кабинете Вихрастова.

- Но утром он приходит на работу!

- Пришлось выйти пораньше и два часа … черт возьми, неприятно вспоминать … просидеть в туалете.

- Для аристократа недурно,- не удержался Дубов. Дзиековский метнул на него злой взгляд и продолжал:

- Теперь торопиться мне было некуда. Я решил подождать, пока все окончательно успокоится, а потом уже вынести деньги - я же не был уверен, что за университетом не установлена слежка. Но когда вами был взят Вихрастов, я решил, что время не ждет, так как, хоть с него и толку нет, вы могли провести обыск в его кабинете. И вот я остался в университете, но ни черта у Вихрастова на шкафу не нашел. Остальное вы знаете лучше, чем я…

Грачев-Дзиековский умолк. Еще какое-то время он сохранял независимый вид. Поняв, что больше он ничего не скажет, полковник спросил:

- Как вы собирались распорядиться похищенной суммой?

- Хо! Какой вопрос! - Дзиековский оживился.- Уж я-то понимаю в деньгах толк, я сумел бы ими распорядиться! Годок-другой высидел бы в этом дрянном городишке, а потом - Ницца! Советские бумажки с удовольствием обменяет на доллары любой заграничный банк.

- Как же вы перебрались бы за границу?

- За деньги все можно.

- Сомнительно, пан.

- Уж я рискнул бы,- вздохнул бухгалтер. Видимо, сознание собственного положения только сейчас начало по настоящему доходить до него. Он тихо спросил:

- Сколько, по-вашему, мне дадут?

- Сколько дадут? .. - Колосов закурил и положил портсигар в карман.- Это решит суд. Ну, а на мои взгляд -лет пятнадцать с конфискацией всего имущества.

- Даже учитывая мое раскаяние?!-прошептал бухгалтер, хватаясь за сердце.

- Вы поздно раскаялись, Дзиековский.

- Пятнадцать лет! Для меня это - что пожизненно … Дзиековский побледнел, закрыл глаза и тихо сполз со стула.