Простые истины

Глава двенадцатая

Лукас подъехал к дому с задней стороны и заглушил двигатель. Мэг не стала ждать, пока Лукас откроет ей дверцу, и вышла из машины сама.

Она прошла через крутящиеся двери и оказалась на кухне. Мэг знакомилась с домом Лукаса так же, как и с его хозяином; один за другим ей раскрывались прежде сокрытые уголки.

Слова им не нужны. Они поговорят после. Сейчас для Мэг главное — вернуть еще раз волшебство той ночи. В том волшебстве была исцеляющая правда. Для нее и, она надеялась, для него.

Мэг начала подниматься по лестнице наверх. На полпути она сняла накидку и набросила поверх перил. Дневной свет потоком устремлялся через двухэтажную стену стекла, составлявшую другую сторону лестницы. На ступеньках, покрытых ковром, лежали тени, и в комнатах нижнего этажа царил полумрак. Мэг услышала голос Лукаса, он звал ее. Но она продолжала идти, пока не поднялась на второй этаж. Только тогда она остановилась и обернулась, ожидая его.

Как Мэг и рассчитала, Лукас заметил накидку. Он задрал голову вверх и увидел Мэг. Лукас медленно, очень медленно стал подниматься по лестнице и остановился ступенькой ниже.

— Не делай этого, Мэг.

Мужество? Да, ей потребуется мужество для исполнения задуманного гораздо больше, чем она предполагала. Отвергая любовь, Лукас тем самым убьет ее. Наоборот, своей любовью он способен исцелить ее душу.

Мэг коснулась ладонью его лица, склонилась и поцеловала в губы.

— Мне нужна твоя любовь, Лукас.

У Лукаса вырвался звук, похожий на сдавленный стон.

— Мэг, прошу тебя…

Мэг преодолела ступеньку, разделявшую их. Она обвила шею Лукаса руками и привлекла к себе. Он услышал ее шепот совсем близко:

— Да.

— Я не могу. — Но даже произнося эти слова, Лукас крепче обнимал ее, притягивая еще ближе.

— Да, — повторила она. — Можешь.

— Ты слишком многое пережила сегодня. Ты не сознаешь, что делаешь…

— Сознаю. — Мэг чуть отклонилась назад, чтобы Лукас увидел ее глаза. — Сознаю. — Она вознамерилась показать Лукасу Ламберту, этому суровому и неулыбчивому мужчине, что такое быть любимым.

Лукас со стоном отпрянул от нее. Он расцепил руки, обвивавшие его шею. И взял Мэг за плечи, словно удерживая ее на расстоянии.

— Ты восхитительна, Мэг. Поверь мне.

Она проиграла. Дурочка, возомнила, будто в ее власти одолеть призраки его прошлого. Или ее ослепило желание? Руки Лукаса скользнули по ее плечам, рукам, ладоням и начали нежно разжимать ее кулаки, пальчик за пальчиком. Мэг и не заметила, что крепко стиснула их.

Она опустила взгляд, проклиная слезы, готовые брызнуть из глаз.

— Руки вечно выдают тебя, — заметил Лукас; он выпустил их и коснулся ее подбородка. На лице его отражалась борьба страсти с сомнениями. И Мэг стала свидетелем того, как страсть, которую он отказывался признавать в себе, одержала верх.

У нее перехватило дыхание. Она качнулась, но Лукас поймал ее, подхватив на руки.

— Лукас! — вскрикнула она. — Я слишком…

— Ш-ш-ш, — остановил он ее. — Мы все делаем правильно.

Еще утром, перед тем как они уехали из дома Лукаса, Мэг набросила на кровать покрывало. Она не хотела оставлять беспорядок, ей неприятно было видеть его после той радости, что она испытала. Теперь же Лукас откинул покрывало и опустил ее на простыню, все еще хранившую запахи той радости.

Покажи мне, как это — быть любимой, попросила она его однажды, и он исполнил ее просьбу. Теперь ее черед. Высвободившись из его объятий, Мэг лишь коснулась его, и он притих. Она развязала ему галстук, сняла пиджак.

Мэг расстегнула первую крошечную пуговку рубашки Лукаса и тут почувствовала, как ремень, схватывавший ее блузку, немного ослаб.

— Проклятие! — сквозь зубы выругался Лукас; Мэг увидела, что он никак не может справиться с ее поясом, так как руки их переплелись и вдобавок ко всему он запутался в шелковой блузке. Мэг тихонько засмеялась. Она отпустила его рубашку и подняла руки, чтобы Лукасу легче было избавить ее от одежды.

Лукас тоже посмеялся; стянув с нее блузку, он запустил ею туда, где уже валялся его пиджак. И повернулся к ней. Но смех его постепенно затих; он увидел полулежащую Мэг, откинувшуюся на гору подушек. У него захватило дух — тончайшее кружево едва прикрывало грудь, сбегая вниз блестящими волнами шелка телесного цвета. Лукас поднес к ней руку и несмело провел по краю кружев.

— Ты прекрасна.

Мэг поднесла руку к его лицу; от волнения рука немного дрожала. Он тоже прекрасен, прекрасен во всем.

— Ты повторяешься.

— Серьезно?

— Серьезно, — нежно произнесла она. И потянула Лукаса к себе, пока его грудь не коснулась ее. — Не останавливайся.

— Не буду, — ответил он ей и запустил пальцы в ее волосы; Мэг замерла. — Не буду.

Его губы впились в ее, заглушив неистовый вопль страсти. Мэг ответила на его поцелуй каждой клеточкой своего тела. Она покажет Лукасу, что это такое — быть любимым. Она будет любить Лукаса, вопреки прошлому, вопреки его долгам, вопреки настойчивому голосу, нудно зудевшему где-то внутри нее и подозрительно похожему на голос Одри. Голос этот ставил под сомнение ее способность любить и быть любимой. Мэг будет любить Лукаса до тех пор, пока он позволит ей, и, может статься, хотя бы в этот день он поверит в ее любовь.

И, может статься, теперь он позволит себе любить ее.

Похоже на то. Прошлой ночью его прикосновения выглядели несколько робкими, даже благоговейными, но и они довели ее до исступления.

Сейчас же он казался более голодным, страстным, более настойчивым. Как и она. Разбросанные вещи служили тому немыми свидетелями. Мэг ощутила, как плоть Лукаса упирается в нее.

Она повернулась в его объятиях и прижалась к нему сильнее.

— Лукас, — прошептала Мэг. — Лукас, — выдохнула она.

Ее руки ласкали сильное тело Лукаса. Ее губы, жадные, голодные, настойчивые, целовали, покусывали и дразнили.

Теперь Лукас стонал от наслаждения в ее объятиях; он изгибался, то прижимаясь к ней, то отстраняясь. Он целовал и ласкал ее, даря Мэг невыразимое наслаждение, впервые познанное ею прошлой ночью. Он клялся, что не может любить, но любил ее самозабвенно.

Такое Мэг испытывала только с ним. Только с ним.

С губ ее сорвалось его имя, она умоляла, всхлипывая. Но то не было слабостью, в мольбах ее звучала сила. Он внял ее призывам, и снова Мэг вознеслась вместе с Лукасом туда, где не существовало их прошлое. Лишь ослепительно-яркое, чистое и восхитительное настоящее, обещавшее будущее, наполненное любовью.

Мэг пробудилась от телефонного звонка: телефон стоял рядом, на тумбочке. Она услышала одну-единственную трель — кто-то в доме снял трубку с другого аппарата. Мэг все стало ясно, не надо было даже глаз открывать. После всего, что у них было, Лукас оставил ее одну в постели. Уходя, он укрыл ее одеялом. И все же ушел.

Мэг едва удержалась, чтобы не закричать от обиды. Призраки его прошлого одержали-таки над ней верх.

Мэг приняла душ и оделась. Она нашла Лукаса на кухне. Он сидел за столом. Перед ним были разложены бумаги, вынутые из пухлой папки. Рядом с пустой чашкой из-под кофе лежал телефон. Лукас уже оделся. На нем были удобные брюки, рубашка с воротником-стойкой, напоминавшая стиль ушедшего столетия, и мокасины. Мэг впервые увидела его в таком облачении и живо представила, как выглядели его предки, когда встречали первых переселенцев из Старого Света. Лукас поднял голову. Мэг переступила через порог.

— Я слышала телефонный звонок, — сказала Мэг.

— Извини, что разбудил тебя.

Так вежлив. Так предупредителен.

— Отец Блейка уже прилетел?

Лукас кивнул.

Косые лучи солнца проникали в кухню через высокие окна. Мэг предположила, что время церковной службы давно уже вышло.

— Надо позвонить Дэнни, а то он будет волноваться.

Лукас протянул ей телефон. Мэг набрала номер. Подошла миссис Томпкинс. Через трубку до Мэг доносились звуки стреляющего лазера и взрывов из компьютерной игры. Потом она услышала голос Дэнни.

— Ты встречалась с отцом?

— Да.

— И когда мы уезжаем?

Мэг закрыла глаза, почувствовав боль в голосе сына.

— Миленький мой, мы не уезжаем. Уезжает он.

— Ты-то как?

— Я ничего. Я люблю тебя, Дэнни.

— Да, ма, я тебя тоже. — И Дэнни подозрительно шмыгнул носом. — Из-за него мы не поехали на ранчо?

— Это не только его вина…

— Ну да, еще бы. Мам, только не говори, как сильно он меня любит. Уж мы-то знаем, что это не так. Ладно, все нормально. Я уже привык. Хотя мне до чертиков надоело, что он все время подстраивает нам всякие гадости.

— Он больше не сможет, — пообещала Мэг. — Больше не сможет.

Лукас пристально посмотрел на Мэг; она догадалась, что по щекам ее текут слезы.

Дэнни рассказывал ей что-то про Джейми и про компьютерную игру. Мэг кое-как скрыла от Дэнни свое подавленное настроение. Закончив разговор, она отключила телефон. Лукас обнял ее, и Мэг не нашла больше в себе сил противиться отчаянию, охватившему ее. Никогда ее любви не было достаточно. Ни для Джеймса с Одри. Ни для Блейка. Ни для Лукаса. А теперь вот, оказывается, и для Дэнни.

Мэг уткнулась носом в шею Лукаса. Он нежно утешал ее. И Мэг сумела найти в себе силы. Дэнни нисколько не похож на предавших ее приемных родителей, а Лукас вовсе не Блейк.

Да и сама она больше не тощая пигалица, длинноногая и неловкая девчонка, искавшая у других любви и готовая дарить любовь другим. Но тогда желающих не нашлось. Теперь же ее любит сын. Новая семья. А Лукас… если даже и не может любить, вовсе этим не умалит ее любовь к нему.

Мэг отстранилась от Лукаса, подальше от соблазна. Лукас с видимой неохотой выпустил ее. Мэг показала рукой на стол, где лежала такая знакомая папка.

— Что это ты изучаешь? Выглядит внушительно.

Лукас усмехнулся. Подошел к шкафчику и достал кружку. Налил в кружку кофе из полупустого кофейника и протянул Мэг. Так и не дождавшись ответа, Мэг отставила кружку в сторону. Она заметила на крючке возле плиты красно-белый фартук. Судя по размеру, его мог надевать только Лукас. Но Мэг никак не могла представить Лукаса за стряпней. Она взглянула на него — он стоял рядом со столом, задумчиво водя пальцами по длинной, тонкой ручке, лежавшей на кипе бумаг.

Что бы это ни было, это важно, поняла Мэг, и из его молчания заключила, что касается оно ее.

Сняв с крючка фартук, Мэг повязала его на себя.

— Ладно, тогда другой вопрос. Я ужас как голодна. У тебя есть какие-нибудь продукты?

Лукас посмотрел на Мэг, разгадав ее уловку.

— Мэг, присядь, пожалуйста. Мне нужно спросить тебя кос о чем.

Недавно она спаслась от Одри при помощи изящной фарфоровой чашки. Может, эта внушительных размеров кружка отведет от нее беду, которая, вдруг почувствовала Мэг, надвигается на нее, как туча, окружая со всех сторон. Стоит попробовать. Мэг взяла кружку со стола и сжала обеими руками. Но продолжала стоять.

— О чем же?

— В этой папке собраны материалы о похищении тебя и твоих родителей.

Мэг оперлась о буфет, у нее едва не подкосились ноги.

— Недавно звонил Пол Слейтер; он разузнал кое-что по моей просьбе. Расскажи мне все, что знаешь об отце Блейка.

Мэг изумленно смотрела на Лукаса. Об отце Блейка? А он-то ему на что сдался?

— Я знаю очень немного. Он вспыльчив. Когда я увидела его впервые, мне даже стало не по себе, но я и вида не подала. С тех пор я держусь подальше от него, а он — от меня. Он был также против нашей с Блейком свадьбы, как и Джеймс с Одри. Я понятия не имею, зачем он объявился в Авалоне.

— Когда ты познакомилась с ним?

— В день нашей с Блейком свадьбы.

— А не раньше?

Мэг горестно усмехнулась.

— Повстречай я его до свадьбы, я бы, может, и задумалась, выходить ли мне за Блейка.

— А ты не помнишь, бывал ли он у Стемплов?

Мэг покачала головой.

— Нет. Он не был знаком с ними. Почему ты спрашиваешь?

— Связи. Связи, которых быть не должно. Но они есть. Блейк не был единственным, кто взял отгул в Саймонвильском полицейском управлении. Его отец тоже, почти тридцать лет назад, оставил в Саймонвиле жену с ребенком. А сам устроился в полицейское управление Сакраменто и еще на одну работу с неполным рабочим днем, хотя в средствах не нуждался, работая частным охранником. Джеймс в то время служил в законодательных органах штата. Они с Одри жили в Сакраменто, пока заседания проходили в этом городе.

— Совпадение? — предположила Мэг. — Сакраменто достаточно большой город…

— Тем не менее они встретились, — воскликнул Лукас. — Я пока еще не выяснил, когда именно и как. Потому что работа с неполным рабочим днем была работой в компании «Карлтон Энтерпрайзиз». А принял его туда твой дядя, тот самый, что впоследствии был назначен опекуном Эдварда.

Кружка выскользнула из рук Мэг и, ударившись о кафельный пол, разлетелась брызгами кофе и черепками.

Не успел еще последний осколок замереть неподвижно, как Лукас уже стоял рядом с Мэг.

— Что ты такое говоришь? — только и смогла вымолвить Мэг.

— Я только спрашиваю, Мэг, спрашиваю о том, что должны были выяснить еще годы назад. Но не выяснили.

— Нет. — То, что она только что услышала, было слишком ужасно. — Нет, я и знать об этом не хочу. Все в прошлом, Лукас. Не вороши его.

— Не могу, Мэг, не могу. Я должен. Ради Эдварда. Но более всего ради тебя.

— Ради меня? Если ради меня, то я не хочу. Я не желаю знать. Не желаю.

— Мэг. — Он взял ее руки в свои, успокаивая взвинченные нервы Мэг. — Пойми же. С самого первого дня нашего знакомства я только и делаю, что беру, беру от тебя. Я должен выяснить, кто лишил тебя детства. Это единственное, что я в силах дать.

— Глупенький! — Мэг склонила голову ему на плечо и всхлипнула. — Разве ты не знаешь? Почему не веришь мне? Я люблю тебя. А ты совершенно забываешь о моей любви. Ты не принимаешь любовь. Если бы ты смог, то враз сделал бы меня самой счастливой на свете. И себя тоже. Это дар, Лукас. Ты можешь лишь принять его, если тебе предлагают или скорбеть о том, что его нет.

Лукас протянул было к ней руку, и Мэг ожидала, что он обнимет ее. Но он уронил руку.

— Я хочу домой, — вдруг объявила она. — Хочу увидеть Дэнни. Глаз с него не спущу до тех пор, пока эти люди не уберутся из города.

Мобильный телефон зазвонил как раз тогда, когда Лукас остановился у ворот дома Эдварда. Лукас досадливо поморщился и глянул на Мэг. Трели заливались уж очень весело. Лукас ответил на звонок, и Мэг, хотя и сидела в стороне, узнала голос Джейми. Она расслышала тревогу в голосе девочки, но слов разобрать не смогла.

Слушая сбивчивую речь дочери, мрачный Лукас стал еще более суровым и непроницаемым.

— Не волнуйся, — успокаивал он дочь. — Мы уже подъехали. Пусть Томми откроет нам. Нет. Знаю, ты бы так не поступила. — Ворота распахнулись, и Лукас въехал внутрь. Он, не переставая, убеждал дочь, говоря с ней мягким голосом. А сам в это время настороженно всматривался в прилегающие к дороге окрестности. — Знаю, Джейми. Ты ни при чем. Никто и не винит тебя.

Как возможно такое? Он нежен и внимателен к Джейми, к ней, к Дэнни, Марианне, бог знает, к скольким еще людям и в то же время исключительно строг к себе. И что же натворила Джейми, раз просит прощения у отца?

Лукас затормозил.

— Мы уже у входа, попроси Томми связаться с Тулли. Да, хорошо. — Рука его сильнее сжала телефон. — Сейчас же. Да. Я тоже люблю тебя.

Лукас положил телефон и повернулся к Мэг.

— В чем дело? — поинтересовалась Мэг.

Он взял ее руки в свои и сжал с такой силой, что Мэг стало больно. Вернулась тревога, от которой она уже успела отвыкнуть, с тех пор как началась ее новая жизнь в Авалоне.

— Дэнни? — Мэг попыталась выдернуть руки, — она должна быть рядом с сыном, — но Лукас не пустил ее. — Что с Дэнни?

— Ничего, — ответил он. — Просто Джейми… никак не найдет его.

— Что?!

— Он захотел выйти из дома, — стал рассказывать ей Лукас. — Джейми говорит, он здорово разозлился — на отца, не на тебя, — поспешно уверил он Мэг. — Джейми согласилась с условием, что они не выйдут за ограду. Они играли в мяч, и вдруг Дэнни вспылил. Он пнул мяч мимо Джейми в кусты. Когда она разыскала мяч и вернулась, Дэнни уже не было.

Мэг онемело уставилась на Лукаса; она боролась с собой, чтобы не расплакаться.

Дверь с шумом распахнулась, и навстречу им сбежала по ступенькам Джейми. Лукас нехотя выпустил руки Мэг и вышел из машины. Дочь подлетела к нему, и он обнял Джейми, утешая.

Дэнни не нашелся ни в доме, ни за его пределами. Домашняя охрана и люди Лукаса из специального отдела прочесали всю округу. Полчаса спустя Мэг стало ясно — Дэнни не прячется.

Мэг переоделась — сменила роскошный шелк на одежду попрактичнее — на оставшиеся от прошлой жизни простенькие джинсы, кроссовки и свитер. Она тысячу раз облазила все вокруг; она звала Дэнни до хрипоты. Вдруг Мэг услышала, как Лукас громко крикнул, и Тулли ответил ему. Она поспешила на их голоса к заплетенному вьюнком углу задней стены ограды. Лукас стоял немного в стороне от угла, и они вместе с Тулли склонились над землей, изучая что-то. Когда Мэг подошла ближе, Лукас остановил ее.

Мэг увидела то, что он так пристально рассматривал, — комок разорванных плетей вьюнка у подножия и отдельные порванные растения вверху старинной кирпичной стены. Стена закрывала заднюю часть неприступного особняка.

— Похоже, здесь он и перелез через стену.

— Или его заставили, — предположила Мэг.

Тулли отвел глаза, он не мог выдержать взгляда Мэг. Но Лукас выдержал.

— Не думаю. Нет следов борьбы, а так просто твой сын не дастся. Но говорить с уверенностью о том, что Дэнни ушел сам, тоже не могу. Как не могу сказать и где он… Пусть кто-нибудь встанет по ту сторону стены, — распорядился Лукас. — Посмотри, может, можно взять его след. Где собаки?

— Едут, — ответил Тулли. — Едва Томми позвонила мне, я тут же послал за ними.

— Хорошо, — кивнул Лукас. — Хорошо. — Он взял Мэг за руку и увел подальше от стены. — Позволь нам заниматься нашей работой, Мэг. Пожалуйста. Обещаю — я верну тебе сына.

— Искать надо в «Охотничьем домике». Либо он направился туда поговорить с отцом, либо кто-нибудь из них знает о его местонахождении.

— Мэг, с них глаз не спускают. Они все под присмотром. Все, до единого. С того самого момента, как приземлились в аэропорту.

— Дэнни тоже был под присмотром, — резко бросила Мэг.

Лукас выпустил ее и отступил.

— Да, ты права.

— Ох нет, Лукас! — Мэг пожалела о невзначай слетевших словах — меньше всего она хотела задеть его. — Нет, извини меня.

— И ты извини меня. — Лукас бросил взгляд поверх ее плеча и кивнул кому-то, подзывая. — Томми, уведи ее в дом. Я должен искать дальше.

Мэг позаимствовала у Лукаса машину. Пока он отдавал распоряжения о розыске ее сына, Мэг, никем не замеченная, проскользнула в его «лендровер» и покинула безопасный дом так же быстро и незаметно, как и ее двенадцатилетний сын — мастер по части побегов. Ни у кого и сомнения не возникло в том, что она наверху, в своей комнате; Мэг постаралась убедить в этом Томми. Та уверена была, что Мэг отдыхает, — это Мэг-то? отдыхает? — пока ее отсутствие не обнаружил Лукас. Он собрался уже ехать, чтобы проверить одну догадку о местонахождении Дэнни.

Обнаружив в комнате вместо Мэг свою дочь, забывшуюся сном после всех треволнений дня, Лукас ураганом слетел вниз по лестнице.

— Отвези меня в отель, — бросил он Томми. Она улыбнулась — куда подевалось его обычное самообладание? — Черт побери, Томми! Это не смешно.

Улыбка тотчас же слетела с губ Томми.

— Мэг в опасности?

— Не знаю, — ответил Лукас, — что-то здесь не так. И не берусь предположить, как поведут себя родственнички, когда Мэг ворвется к ним и обвинит в похищении Дэнни.

У входа ее встретил Норрис. Он провел ее все в тот же роскошный зал, где она была утром, и попросил подождать, пока он соберет всех. Мэг должна была догадаться, что Лукас предупредил его. Должна была догадаться сразу, как только увидела Норриса на пороге. Должна была, но не догадалась. Мэг сидела и все ждала, ждала… Пока не распахнулась дверь. Стоявшая у камина, Мэг резко обернулась и увидела Лукаса с Томми, входящих в зал.

— Что за безумство? — набросился на нее Лукас.

— Это мой сын. Что же мне оставалось делать?

Томми отступила назад, в холл, и закрыла за собой дверь, оставив Лукаса и Мэг наедине.

— Мэг, это моя работа. Веришь ли ты, или нет, но я специалист в своем деле. Дэнни здесь нет, и сомневаюсь, чтобы кто-то из твоих родственников знал, где он.

— Как ты можешь быть уверен?

— Но даже если он и здесь, только представь себе, что могло с ним случиться, ворвись ты к этим людям с обвинениями.

— Спроси хотя бы ты, у них ли мой сын. Ты должен спросить, Лукас.

— Хорошо, — согласился он. — Я допрошу их. Но только оставайся здесь, пока я буду говорить.

У Мэг сразу же отлегло от сердца.

— Да, конечно. Я хочу быть рядом с тобой, пока ты…

Лукас покачал головой.

— Нет, Мэг. Здесь, значит, в этом зале, подальше от них. Я не хочу, чтобы ты снова встречалась с ними.

Лукас, Лукас… Всё оберегает ее. И, похоже, так будет всегда. Но от чего?

— Разве ты забыл, как я жила? — возмутилась Мэг. — Я всю жизнь скрывалась и больше не желаю. Хватит с меня.

Лукас молчал, и Мэг вообразила, будто он собирается с мыслями, подыскивая слова, чтобы возразить ей. Но, на ее удивление, он кивнул.

— Хорошо. Только обещай, что задавать вопросы и вести переговоры буду я. Не то придется запереть тебя здесь.

Мэг так и подмывало спросить его кое о чем. Почему? Почему он так настаивает, если уверен, что они не похищали Дэнни? Отчего у нее такое чувство, будто он отводит от нее какую-то беду? Во взгляде Лукаса Мэг прочитала решимость. Какова бы ни была причина, он не шутит. Да и так ли уж ей важно знать причину? Их отношения строились на доверии. Мэг многого не знала в своей новой жизни, кроме одного — Лукасу Ламберту доверять можно. Ему она может доверить и свою жизнь, и жизнь сына.

— Обещаю.

Норрис пригласил всех в небольшую комнату рядом с залом. Снаружи дежурили двое помощников Лукаса. Мэг не понимала, для чего они нужны. Но не стала спрашивать, а вошла в комнату с Лукасом и Томми. Томми задержалась, прикрыв за собой дверь; потом она заняла место поближе к выходу. Мэг проследовала за Лукасом через всю комнату, туда, где уже собралась ее бывшая семья; они сидели на удобных, обтянутых драпировкой стульях.

Отец Блейка первый увидел их и поднялся. Мэг бросило в холодный пот, когда она заметила, что он в своей голубой униформе.

Блейк тоже поднялся и что-то шепнул отцу на ухо.

Лукас даже не взглянул ни на кого, пока не подошел к камину. Мэг остановилась лишь в нескольких футах от него. Она предоставила Лукасу возможность говорить, но сама держалась от родственников поодаль.

Бывший свекор метнул взгляд на невестку и тут же обратился к Лукасу:

— Шериф Ламберт, надеюсь, теперь-то вы приструните своего помощника. Он осмелился потребовать от меня сдать мое собственное оружие. — Блейк-старший выступил навстречу, протягивая руку. — Приятно познакомиться!

Лукас будто и не видел руки.

— Не так-то уж и приятно, — в тягучем говоре Лукаса явственно послышались нотки презрения. — Дэнни Уилсон пропал.

Блейк дернул головой.

— Мы тут ни при чем. Сидим взаперти в этой вашей перворазрядной тюрьме с тех самых пор, как прилетели. Парень наверняка где-нибудь болтается, занимается черт знает чем — она же всегда позволяла сыну делать все, что в голову взбредет. Я ей сколько раз твердил, что парню не хватает дисциплины.

Позволь мне самому говорить с ними. Только обещание, данное Лукасу, удерживало Мэг. Но Лукас достойно ответил за нее:

— Меня умиляет ваша обеспокоенность судьбой сына, мистер Блейк. Я ознакомился с многочисленными отчетами, и мне ясно, как вы понимаете дисциплину.

— Эй, погодите-ка…

— Будьте добры, сядьте, — тихо, но с металлом в голосе приказал Лукас. На месте Блейка Мэг незамедлительно бросилась бы к ближайшему стулу. — Пожалуйста, — повторил он, — сядьте!

Блейк вернулся к своему стулу. Отец же его встал и, зайдя за стул, положил руки на его спинку.

— Что все это значит? — приподнимаясь со своего места, возмутилась Одри; Джеймс остановил ее, и она снова села.

Лукас вытянул руку, положив на каминную полку. Мэг стало интересно, есть ли кнопка и в этом камине.

— Нет, я не считаю, что вы напрямую ответственны за исчезновение Дэнни, хотя мисс Карлтон иного мнения.

Почему-то Лукаса более всего интересовал Уилсон-старший, и Мэг невольно стала наблюдать за ним. В последний раз, когда она видела отца Блейка, на нем тоже была полицейская форма. И тогда, и теперь от него будто бы исходили флюиды опасности.

Это полицейский, Эдвард. Может, он скажет, что случилось с телефонными линиями.

Мэг силилась вспомнить. Голос зазвучал у нее в мозгу слабо, но отчетливо; он всплыл из глубин прошлого.

— Удивительные вещи происходят со случайными, на первый взгляд, совпадениями, стоит лишь человеку начать копаться в давних событиях.

Мэг уставилась на Лукаса с подозрением. О чем это он?

— Особенно, если эти совпадения, пускай и неявно, связаны с некими воспоминаниями.

Одри всхлипнула.

— Молчи, женщина. — На этот раз ее одернул не Джеймс, а отец Блейка.

Да заткнись же! Я ничего не сделаю тебе.

Его голос. Нет, не его.

Ради бога, да заткни же ей глотку. Люди внизу.

— Вы… — Мэг закрыла рот ладонью. У нее и в самом деле вырвалось это? Как будто нет. Позволь мне самому говорить с ними. Да-да, конечно, она позволит. Но только не сейчас, Лукас, только не сейчас.

В дверь тихонько постучали, и Томми встала открыть. За порогом Мэг заметила Тулли и остальных. Но внимание ее привлекла маленькая, ладно сложенная фигурка.

— Дэнни! — вскрикнула она. — Слава богу!

Дэнни заулыбался и махнул ей. Уверенный, что ему здесь рады, он проскочил мимо Томми. Та глянула на Лукаса, но Лукас отчаянно замотал головой. Тогда Томми попыталась схватить Дэнни за руку, но мальчик увернулся.

— Дэнни, сейчас не время. Пожалуйста, оставь нас. Мама сейчас придет к тебе. Мэг!

Мэг переводила взгляд с сына на Лукаса. Но сам Лукас этого не видел. Все его внимание было приковано к Уилсону-старшему. А того — к Мэг.

Значит, она все-таки проговорилась. Но Дэнни должен уйти. Сейчас же.

— Дэнни, пожалуйста, побудь с Тулли.

— И оставить тебя здесь, с ним? — Дэнни ткнул большим пальцем в сторону своего отца. — Дудки, ма! Если кто и уйдет, так это он. Я так решил по дороге на ранчо. Если бы Тулли не приехал за мной, я бы сейчас уже шел сюда. Довольно с нас бегать!

Отец Блейка стоял уже на другом месте. Когда же успел? Но теперь он стоял ближе к Дэнни. Намного ближе. Он еще раз шагнул. И еще. Но не только он. Лукас и Томми тоже выступили вперед. Но недостаточно быстро. Мэг увидела, как рука в голубой форме тянется и хватает ее сына.

— Нет, — закричала она, не сознавая, откуда такой ужас, но чувствуя его каждой клеточкой. Она ринулась к сыну, но Томми опередила ее — она рванула эту ужасную синюю руку, отталкивая мальчика. Мэг где-то уже видела это. Где? Когда?

— Нет, — простонала она, подбежала и обрушилась на Уилсона с кулаками; она знала, что так было и раньше. — Ты ничего больше не сделаешь ей! — кричала она. — Ничего! Ничего! Ничего!

Она все еще не пришла в себя.

Лукас присел на диван рядом с ней и взял ее руку. Он принялся гладить Мэг, пытаясь вернуть ее в сознание. Он перенес ее в эту комнату; с тех пор прошло уже довольно много времени. Похоже, у Мэг не просто легкий обморок. Но она могла и в самом деле все вспомнить — Лукас подозревал, что так оно и есть. Тогда бессознательное состояние обернется для нее благом, она сможет оправиться от удара, вызванного воспоминаниями.

И вот Мэг шевельнулась; ее ресницы дрогнули. Она открыла глаза и улыбнулась.

— Ты поцеловал меня или мне почудилось? — Она сдвинула брови. — Нет, конечно, нет. Сама не знаю, почему я все время путаюсь в сказках. Я ведь Золушка, а не Спящая Красавица.

— Кое-кто пришел и желает поговорить. Тебе уже лучше?

Мэг тряхнула головой, пробуждаясь от забытья.

— Лукас? — Но мальчуган, стоявший позади Лукаса, дожидался уже давно. Он протиснулся вперед. — Дэнни?

— Я в порядке. А ты как? Тут такое было! Ты пропустила самое интересное. Томми вышвырнула кое-кого за дверь. Понимаешь, я-то думал, что Джейми любому даст фору, но миссис Томми… Это что-то! Да ты-то сама как?

Мэг протянула руку и коснулась лица Дэнни. Да, с ней все хорошо. И с ним тоже.

— Я люблю тебя, сынуля. Я ведь тебе уже говорила об этом сегодня?

Дэнни состроил недовольную мину, но терпеливо вынес ее ласки.

— Да, только… Раньше ты в обморок не грохалась. — Дэнни испытующе посмотрел на Лукаса, затем снова перевел взгляд на Мэг. — Слушай, а ты это… не беременна или еще чего?

Позади Лукаса кашлянули. Счастье, что он поручил Дэнни не Тулли или еще кому из гостиничного персонала, а Томми.

— Нет, Дэнни, нет, — ответила Мэг сыну. И улыбнувшись, пошутила: — Что меня беспокоит, так это твоя учеба в школе. Как думаешь, не повидаться ли мне с твоими учителями?

— Дэнни? — вмешалась Томми. — Взрослым нужно поговорить.

Лукас решил, что Дэнни послушался Томми только потому, что зауважал ее. Мальчуган наклонился и неловко чмокнул маму в щеку.

— Приглядывайте за ней, — приказал он Лукасу.

— Хорошо, — отозвался тот.

Дэнни распрямил плечи. Он постоял неуверенно и все же протянул руку. Удивленный и пораженный сверх всякой меры, Лукас пожал ее.

— Я проверю, — предупредил Дэнни. Он резко крутанулся на каблуках и пошел из комнаты. За ним шла Томми; последнее происшествие здорово позабавило ее.

Мэг попыталась приподняться. Лукас помог, придержав ее за спину. У Мэг все еще кружилась голова; она откинулась на спинку дивана и настороженно посмотрела на Лукаса.

— Что произошло между тобой и моим сыном?

Лукас улыбнулся и отвел локон с ее щеки.

— Похоже, он только что вверил тебя моим заботам.

— Но я тебе не нужна.

Лукас подался вперед. Почему так трудно найти слова, когда хочешь удержать человека, и почему сами срываются с языка слова отвергающие?

— Одри уже раскололась, — сообщил он ей. — Она так резво начала давать показания — мы едва успели зачитать ей ее права. Одри обвиняет всех кряду, причем, так и сыплет датами, суммами и именами. Похоже, замыслила это дело она. Джеймс же заплатил, когда Уилсон принес им тебя. Выходит, все, кроме Блейка, состояли в сговоре. Отец Дэнни ни о чем не подозревал.

Мэг прикрыла глаза.

— Значит, то был не дурной сон, — промолвила она; Лукас догадался, что она вспоминает подробности. — Неудивительно, что я долго не могла вспомнить.

— Нет, то действительно был не дурной сон. На твоих глазах убили родителей, а тебя отдали Стемплам.

— Зачем?

У Лукаса сердце разрывалось от ее жалобного голоса, но она вправе знать.

— Разлад в семье, неприятности на службе у Джеймса… И еще двадцать пять тысяч долларов похитителю.

Мэг прильнула к нему, ее била дрожь.

— То было его первым делом. Продав тебя, он заработал бы премиальные. Не знаю, удастся нам доказать или нет, но, по-моему, его нанял твой дядя, чтобы похитить или убить твою семью…

— Он был в форме.

— Что лишь объясняет, как ему удалось провернуть дело. Но довольно об этом. — Он обнял ее. — Ты не должна была остаться в живых, Мэг.

Она сильнее прижалась к нему, но не издала ни звука.

Слова… Сейчас они нужны ему, как никогда. Слова, чтобы сказать ей о своих чувствах, когда он подхватил ее на руки. Слова, чтобы поведать ей о том, что он пережил, едва понял, как близка она была к смерти. Слова, чтобы объяснить ей, почему он уверен, что не должен отпускать ее.

— Ты не должна была остаться в живых. Ты спаслась лишь чудом. Я тоже должен был умереть. Но тоже спасся — еще одно чудо. — Он преклонил голову Мэг себе на плечо и принялся тихонько укачивать ее. — Эдвард сказал мне однажды слова, которые я начал понимать только теперь. Он сказал, что вовсе не его усилия вернули ему Дженни, и все же он и не подумает отвергать этот дар, это чудо. Он не верил в чудеса, вот в чем дело. Никогда. Я тоже не верил. На нашу долю выпало целых три чуда — нам обоим дарованы жизни и у нас есть любовь, — произнес Лукас.

Мэг напряглась, и Лукас почувствовал, что она отдаляется от него. Он сам еще недавно отстранялся от нее. Лукас обхватил Мэг и не дал отодвинуться. Теперь он не отпустит ее.

— Я думал, что смогу расстаться с тобой, — начал он. — Мне казалось, настанет время, когда ты перестанешь нуждаться во мне. Но этого не произойдет, Мэг. Я нужен тебе — потому что я люблю тебя. А еще я нужен тебе для того, чтобы ты любила меня. Как я не понимал таких простых истин?

Мэг покачала головой и вздохнула.

— Лукас. — Мэг отодвинулась от него и сжала ладонями его лицо. — А твой долг?

Его долг. Он сегодня понял кое-что еще.

— Жизнь это дар, Мэг. Нам дарована жизнь. Ты сказала мне сегодня, что не сможешь принять любовь, если только она не искренняя.

Мэг не шелохнулась; она хранила молчание. Лукас заволновался. Неужели он тем самым оттолкнул ее?

— Пока я не встретил тебя, я считал, что любить и быть любимым эгоистично. Я не разглядел, что жители той деревушки любили меня настолько, что пожертвовали самым дорогим — жизнями. Это было самопожертвованием с их стороны. И мой долг теперь — ценить и дорожить дарованным мне.

Слезы застили глаза Мэг.

— А мой дар, Лукас?

Вот он, момент истины. Давно уже ему не было так страшно, с той самой поры, как раненый, он отсиживался в пещере, а вокруг рыскали автоматчики. Но Мэг заслуживает честного ответа.

— Я приму его, Мэг, я буду беречь и дорожить им, если ты удостоишь меня такой чести, — признался он ей, — или буду горько сожалеть, если ты откажешь мне.

Мэг судорожно вздохнула и зажмурилась. Когда же она вновь открыла глаза, Лукас увидел в ее взгляде, какое сокровище уготовано ему.

Мэг потянулась к Лукасу и слегка коснулась губами его губ.

— Не нужно сожалений, любовь моя, — шепнула она, придвинулась ближе и обвила его руками. — Не нужно.