Псевдоистория Второй Мировой

Мифопособничество Мединского

В потоках мифов о войне роль книги В.Р. Мединского поневоле очень невелика. Не потому, что плох ее автор или бездарна сама книга. А потому, что в ней не предлагается почти ничего качественно нового.

Цикл книг «Мифы о России» такое новое предлагал, благодаря чему этот цикл и прославил имя автора — на мой взгляд, совершенно заслуженно.

Обсуждая, как бы подойти к теме мифов СССР, я предлагал Владимиру Ростиславовичу заняться именно экономическими преобразованиями в СССР 1920—1930-х. И сегодня убежден, что такая работа была бы по смыслу не хуже и не менее важной, чем «Мифы о России». Увы, было принято решение работать над другой книгой. В этой работе я был не научным редактором, а лишь одним из консультантов, и задним числом меня это радует. Ведь ничего похожего на «Мифы о России» не получилось, увы.

Владимир Ростиславович взялся писать именно о «Великой Отечественной» и тем самым оказался в очень непростом положении.

Во-первых, он волей-неволей, как и всякий, входящий в эту тему, стал участником давно длящейся, жестокой и бездарной словесной баталии. Единственный способ, который может позволить человеку сказать новое слово по теме, — это создать собственную концепцию событий.

Можно как угодно относиться и к личности, и к текстам Суворова, Солонина или автора сих строк. Но у нас-то свои концепции есть. Можно сколько угодно визжать по поводу «непозволительных суждений» Сергея Веревкина, но и у него есть своя концепция по крайней мере одного из явлений Второй мировой войны — русского коллаборационизма.

А у Мединского нет своей концепции ни Войны в целом, ни отдельных ее частей.

Во-вторых, есть темы, коснувшись которых, автор обречен вызвать неодобрение, гнев, негодование если не большинства, то очень многих. Касаться этих тем заведомо придется, входящий в тему обречен на участие в баталии. Вариантов у него только два: или вызывать огонь на себя, или осторожно обходить самые острые вопросы.

В-третьих, публичный политик заведомо может позволить себе не все и не всегда. И сказал бы, да руки связаны.

Часто и мог бы, возможно, Мединский сказать нечто новое — да ведь не только хочется, но и колется, а главное — положение в обществе не велит.

Приведу только один достаточно яркий пример: историю с массовыми изнасилованиями немок в 1945 году солдатами Красной Армии.

Изнасилование 120% немецких женщин

Всю историю советской власти нам рассказывали сказки о белой и пушистой Красной Армии, которая шла по Европе с пальмовой веточкой и делала «козу» матерым эсэсовцам.

С самых первых лет «перестройки» нам внушалось, что Красная Армия творила в Европе неслыханные зверства.

В 1992 году вышла книга английского писателя Энтони Бивора о штурме и взятии Берлина (Berlin. The Downfall 1945). Эта книга мгновенно стала бестселлером № 1 в семи странах кроме самой Британии и вошла в первую пятерку еще в 9 странах. В России ее перевели и издали в 2004 году.

Одна из важнейших в книге тем — тема зверств Красной Армии. Среди всего прочего, по подсчетам Бивора, советские солдаты изнасиловали 2 млн немок в возрасте от 8 до 80 лет. В одном Берлине изнасиловано было до 130 тыс. немецких женщин, 10 тыс. из них покончили собой[2].

С точки зрения истории книгу можно оценить по-разному, но с точки зрения пропаганды она хороша. Русские солдаты у Бивора описываются только двумя прилагательными: «пьяные» и «неопрятные». А большие небоевые потери в Красной Армии были, оказывается, потому, что буйнопомешанные русские «стучали по минам и снарядам твердыми предметами», и мины взрывались. С какой целью советские солдаты стучали по минам, не объясняется. Я спрашивал у военных, но никто из них ничего не знал про «постукивание».

Но несуразности ведь никого не волнуют, когда творится исторический миф. Вокруг книги поднялся шум почти такой же, как вокруг «Гарри Поттера».

Историк Франк Мак Линн писал, что книга сразу делает устаревшими все предыдущие исследования на эту тему[3].

0 «двух миллионах изнасилованных» охотно пишут на Украине — при том, что самих-то украинцев тоже обвиняют в участии в этих чудовищных сексуальных оргиях.

Выпускаются и фильмы! В 1992 году на Берлинском кинофестивале был представлен документальный фильм и свидетельства очевидцев о том, как в 1945 году солдаты Советской Армии изнасиловали более 2 млн женщин в Польше и Германии.

Если верить свидетельствам, сразу после надругательства солдаты расстреливали девочек, чтобы не попасть под трибунал. Тогда, правда, непонятно, как они могли о чем-то свидетельствовать... но это уже вопрос к авторам фильма.

Это — документальный фильм. А в том же 1992 году на экраны вышел художественный фильм «Безымянная. Женщина в Берлине», поставленный Максом Фербербеком.

Были ли преступления? Явно были, тому есть множество свидетельств. Журналистка Ингеборга Якобс публиковала книгу «Freiwild», то есть «Добыча», основанную на рассказах 200 женщин, изнасилованных русскими в 1945 году.

Центр психиатрических исследований при Грейфсвальдском университете обратился к женщинам с просьбой анонимно рассказать о пережитом. Их воспоминания и легли в основу жуткой книги.

Можно, конечно, сказать: к тому времени Германия уже объединилась, так почему бы не собрать рассказы немецких женщин, изнасилованных американцами... Предлагали рассказывать именно о насилиях советских солдат? Значит, само исследование использовано для пропаганды!

...Но независимо от того, что делали и как вели себя американцы, изнасилования немок советскими солдатами были. Что эти факты использовались для ведения пропаганды — что ж может быть естественнее? Это сочетание фактажа с пропагандой мастерски применял еще Йозеф Геббельс.

О демонизации немцев советской пропагандой Мединский не пишет, а зря... Многие строки из Ильи Эренбурга просто поражают.

«...Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово «немец» для нас самое страшное проклятье. Отныне слово «немец» разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьет твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьешь немца, немец убьет тебя. Он возьмет твоих и будет мучить их в своей окаянной Германии. Если ты не можешь убить немца пулей, убей немца штыком. Если на твоем участке затишье, если ты ждешь боя, убей немца до боя. Если ты оставишь немца жить, немец повесит русского человека и опозорит русскую женщину. Если ты убил одного немца, убей другого — нет для нас ничего веселее немецких трупов. Не считай дней. Не считай верст. Считай одно: убитых тобою немцев. Убей немца! — это просит старуха-мать. Убей немца! — это молит тебя дитя. Убей немца! — это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!»[4]

Или вот замечательные стихи Константина Симонова:

...Так убей фашиста, чтоб он,

А не ты на земле лежал,

Не в твоем дому чтобы стон,

А в его по мертвым стоял.

Так хотел он, его вина, —

Пусть горит его дом, а не твой,

И пускай не твоя жена,

А его пусть будет вдовой.

Пусть исплачется не твоя,

А его родившая мать,

Не твоя, а его семья

Понапрасну пусть будет ждать.

Так убей же хоть одного!

Так убей же его скорей!

Сколько раз увидишь его,

Столько раз его и убей!

Когда войска генерала Черняховского 13 января [1945 г.] начали наступление на Восточную Пруссию, политработники фронта подготовили лозунг: «Солдаты, помните, что вы вступаете в логово фашистского зверя!»

Была ли демонизация врага в пропаганде французов и англосаксов? Похоже, что намного слабее. В результате немцы оставляли вот такие, например, воспоминания: «Русские вели себя как дикие животные. Переходя от фермы на ферму, они все пожирали на своем пути. Мука, окорок, консервы — все шло в ход. Продукты вытаскивались из подвалов и разбрасывались по двору. Когда солнце стало припекать — наступала весна, — они стали портиться, и ферму пропитал запах разлагающейся пищи...

Часто русские солдаты отрывали от матерей детей и забирали их в лагеря. Многие умерли в дороге. А многие впоследствии дома, зараженные венерическими болезнями, которые дико распространились после нашествия наших « освободителей »[5].

Или вот большой фрагмент из воспоминаний известнейшего человека, летчика-аса эскадрильи JG-52 Эриха Хартманна. В мае 1945 года он с колонной пленных и беженцев из восточных областей Германии был передан Красной Армии. Вот как описывают его впечатления его биографы:

«Проехав несколько миль, колонна остановилась. Эриху и его товарищам приказали спуститься на землю. И тут в поле их окружили русские солдаты. Полные дурных предчувствий, немцы начали выбираться из грузовиков. Русские немедленно начали отделять женщин от мужчин.

Прежде чем американцы уехали, они получили представление о том, на какую участь они невольно обрекли немецких женщин и детей, единственным преступлением которых было то, что они родились в Германии. Американцы обнаружили, что их союзники способны превзойти все мыслимые и немыслимые пределы человеческой жестокости. Молодые парни из Алабамы и Миннесоты воочию увидели Медведя в действии.

Полупьяные солдаты Красной Армии, увешанные винтовками и пулеметами, построили безоружных немцев в шеренги. Другие русские начали валить на землю женщин и девочек, срывать с них одежду и принялись насиловать свои жертвы прямо перед строем остальных русских. Немцы могли лишь молча сжимать кулаки. Американские солдаты из своих грузовиков смотрели на все это широко открытыми глазами.

Казалось, их просто парализовало это зрелище. Когда две молодые немецкие девушки, раздетые догола, с криком бросились к грузовикам и в отчаянии начали карабкаться туда, американские часовые оказались достаточно сообразительными, чтобы втащить их наверх. Русским такое благородство совсем не понравилось. Стреляя в воздух и дико крича, русские бросились к американским грузовикам. Американские солдаты поспешно взяли оружие на изготовку, и грузовики помчались по дороге. Когда исчезло последнее препятствие, русские набросились на немецких женщин.

Молодая немецкая женщина, чуть за тридцать, мать 12-летней девочки, стояла на коленях у ног русского капрала и молила бога, чтобы советские солдаты взяли ее, а не девочку. Но ее молитвы остались без ответа. Слезы текли по щекам, когда она посылали молитвы к небу. Немецкие мужчины стояли, окруженные пулеметными стволами.

Русский капрал отошел от женщины, его лицо исказила глумливая усмешка. Один из солдат изо всех сил ударил женщину сапогом в лицо. «Проклятая фашистская свинья!» — заорал он. Молодая мать упала на спину. Солдат, который ее ударил, выстрелом в голову из винтовки убил ее.

Русские хватали всех немецких женщин, которых видели. Маленькую дочь убитой женщины потащил за танк убийца ее матери. К нему присоединились другие русские. Полчаса раздавались дикие крики и стоны. Потом совершенно голая девочка, не способная держаться на ногах, выползла назад. Она скорчилась и замерла.

Однако в той общей картине зверств, которую сейчас представлял луг, страдания этой девочки не были чем-то особенным. Беспомощные немцы убеждали русских часовых позволить им помочь девочке. Взяв винтовки наперевес, русские позволили германскому медику подойти к девочке. Через час она умерла, и ее последние всхлипывания огнем жгли сердца Эриха и его солдат.

Восьми- и девятилетних девочек раз за разом безжалостно насиловала озверелая русская солдатня. Они не выказывали никаких других чувств, кроме ненависти и похоти. Пока все изверги удовлетворяли себя среди диких криков и плача женщин, Эрих и его солдаты сидели под дулами пулеметов.

Забрызганные кровью русские, удовлетворив вожделение, сменяли товарищей за пулеметами, принимали охрану над германскими солдатами. Матери пытались защитить своих дочерей, но их избивали до потери сознания и оттаскивали в сторону, а потом насиловали в таком состоянии. Закаленных в боях пилотов, прошедших сотни боев и получивших множество ран, просто отшвыривали в сторону. Пораженный в самое сердце тем, что увидел, Эрих нечеловеческим усилием воли подавил приступ рвоты.

Подобная оргия просто не могла тянуться долго. Похоть была насыщена, и начали появляться первые признаки жалости. Иногда ухмыляясь, иногда безразлично, иногда чуть удрученно, русские солдаты вернули женщин и девочек, над которыми кончили издеваться. Тех, кого утащили прочь от грузовиков, больше никто не видел. Остальные падали без чувств на руки потрясенных отцов и мужей. Они в полной мере хлебнули унижения и страдания, но все это еще не закончилось.

Немцы были согнаны в импровизированный лагерь на лугу. Им было позволено пройти к озеру, чтобы умыться и постирать одежду. Потом вокруг луга было выстроено кольцо из 30 танков, чтобы организовать охрану на ночь. Русские солдаты снова и снова возвращались к немцам, утаскивая женщин и девочек, которым не могло помочь присутствие мужей и отцов. Насилие продолжалось всю ночь, прекратившись только перед самым рассветом. Женщин притащили назад, как сломанные куклы, когда русские натешились. Солдатам JG-52 этой ночью пришлось сделать трудный выбор, и многие из них его сделали.

Когда первые лучи солнца упали на окруженный танками луг, множество немцев не поднялось. Те, кто проснулся, обнаружили, что находятся в ужасном царстве смерти, которая каленым железом запечатлелась в их памяти навсегда. Когда Эрих проснулся, то увидел унтер-офицера с женой и дочерью, лежащих рядом. Сержант тихо перерезал жене вены на руках самодельным кинжалом. Потом он так же убил свою 11-летнюю дочь, после чего перерезал вены и самому себе. Жизнь медленно уходила из них, пока Эрих спал невдалеке.

Другие мужчины задушили своих жен и дочерей, после чего сами повесились на бортах грузовиков. Они предпочли смерть долгому и мучительному умиранию. Эрих начал спокойно разговаривать сам с собой, чтобы преодолеть страшное воздействие кровавых сцен на сознание. «Ты должен жить, Эрих, что бы ни случилось. Ты ДОЛЖЕН выжить, чтобы рассказать другим о том, во что сам не можешь поверить сейчас, когда смотришь на все это. Ты никогда не сможешь забыть, что способны натворить люди, опустившиеся ниже всяких животных»[6].

Может, кто-то и захлебнется истерикой, что это не «немецко-фашистские захватчики», а солдаты самой замечательной в мире армии-освободительницы «опустились ниже всяких животных», но это уже их проблемы.

Это — воспоминания. А есть и обобщения, исследования! Вот например: «Когда советские воинские части перехватывали колонны бегущих на запад немецких беженцев, то они творили такое, чего в Европе не видели со времен нашествия монголов в Средние века. Всех мужчин — большинство из которых были крестьяне или немцы, занятые в жизненно важных профессиях и, таким образом, освобожденные от воинской службы, — обычно просто убивали на месте. Всех женщин, почти без исключений, подвергали групповому изнасилованию. Такова была участь и восьми летних девочек, и восьмидесятилетних старух, и женщин на последних стадиях беременности. Женщинам, которые сопротивлялись изнасилованиям, перерезали горло или застреливали. Часто после группового изнасилования женщин убивали. Многих женщин и девочек насиловали по столько раз, что они от одного этого погибали.

Иногда советские танковые колонны просто давили гусеницами спасающихся беженцев. Когда части Советской Армии занимали населенные пункты Восточной Пруссии, то они начинали такую бестиальную, звериную оргию пыток, изнасилований и убийств, что это не представляется возможным описать в полной мере в этой статье. Иногда они кастрировали мужчин и мальчиков, перед тем как убить их. Иногда они выдавливали им глаза. Иногда они сжигали их заживо. Некоторых женщин после группового изнасилования распинали, прибив их еще живых к дверям амбаров, а затем используя их в качестве мишеней для стрельбы»[7].

Слава богу, в России уже кончилась власть коммунистов — хочется верить, что это проклятие ушло с моей Родины навсегда. Поэтому книги, на которые а ссылаюсь, нетрудно пойти и купить. В СССР, разумеется, их не переводили и не издавали.

Конечно, не только подданные СССР совершали военные преступления. В исследовании, опубликованном правительством Германии в 1989 году, число погибших немецких гражданских лиц в Восточной Европе оценивается в 635 тыс. человек. Из них только 270 тыс. погибли в результате военных преступлений Советского Союза. Остальные — на совести чехов, поляков, других народов.

Но мы сейчас именно о преступлениях Красной Армии — ведь преступления чешской армии или польских партизан не мешают Мединскому писать то, о чем он знает и что думает. А вот советские преступления мешают. Например, воспоминания советских офицеров того времени, среди которых попадаются достаточно жуткие. В духе: «Почему среди наших солдат оказалось столько бандитов, которые скопом насиловали женщин, девочек, распластанных на снегу, в подворотнях, убивали безоружных, крушили все что могли, гадили, жгли? И разрушали бессмысленно, лишь бы разрушить»[8].

Не менее жуткие детали есть в книге Н.Н. Никулина[9].

А в последние годы появилась и великолепная книга Марка Солонина с вот такими словами: «Ударная группа власовской армии во главе с полковником РОА Сахаровым 9 февраля 1945 г. при поддержке немцев вновь заняла расположенные в излучине Одера населенные пункты Нойлевин и Керстенбрух. Согласно немецкому докладу от 15 марта 1945 г., население обоих пунктов «подвергалось самым жутким надругательствам». В Нойлевине были найдены застреленными бургомистр, а также находившийся в отпуске военнослужащий вермахта. В одном сарае лежали трупы трех оскверненных и убитых женщин, у двух из которых были связаны ноги. Одна немецкая женщина лежала застреленной у дверей своего дома. Пожилая супружеская пара была задушена. В Нойбарниме были найдены мертвыми 19 жителей. Тело хозяйки гостиницы было изувечено, ноги связаны проволокой. Здесь, как и в других населенных пунктах, осквернялись женщины и девушки, а в Керстенбрухе — даже 71-летняя старуха с ампутированными ногами. Картину насильственных преступлений советских войск в этих селах излучины Одера, как и повсюду, дополняют грабежи и умышленные разрушения... »[10]

Книга Сергея Веревкина просто заполнена устрашающими подробностями зверств, учиненных советскими войсками, причем в основном на СВОЕЙ территории. В порядке гражданской войны с несоветскими русскими[11].

Реакция на такого рода исследования и даже воспоминания очевидцев простая: их или игнорируют, или реагируют чисто эмоционально. Очень просто — совет... то есть, я хотел сказать, российские люди... обижаются.

Смешно и стыдно читать в Интернете что-то в духе: «Русофобствующий жиденок опять надергал цитат из книг ревизионистов и неофашистов (И. Гофман и прочая), касавшихся только русских... А почему бы ему не привес-ти-сослаться на остальную — БОЛЬШУЮ часть книг ревизионистов? Почему такие двойные стандарты? Почему об единичных случаях преступлений русских нужно орать во все горло, а о МАССОВЫХ преступлениях ЕВРЕЕВ ПРОТИВ НЕМЦЕВ — свидетельств которых очень и очень много в книгах ревизионистов-неонацистов, молчок?

Если уж начал резать правду-матку, то не останавливайся на пол дороге... Почему такое одностороннее освещение?

И если всякая мразь ссылается на документы, состряпанные доктором Геббельсом, то и нам будет не зазорно цитировать д-ра Геббельса? В той части, где о преступлениях еврейства против человечества?

И почему мы должны верить русофобствующим жидкам (Швондерам — Шендеровичам — Солониным — Познерам — Боннэрам и прочей нечисти)?

Ежели и снасильничали одну польку или немку, то не надо единичный случай переводить в массовое явление»[12].

Или вот женские комментарии по поводу:

«Сама случайно (в автобусе) слышала рассказ пожилой женщины своей подруге о том, как двое немецких солдат хотели изнасиловать ее мать, что заметил офицер. Она рассказывала, что за это офицер заставил их на коленях проползти вокруг деревни. А вот свидетельство очевидца из Молдавии. Женщина — знакомая моей мамы — всю войну прожила в земляной норе за деревней вместе с сестрой. Немцы изнасиловали ее мать, которая фактически приняла удар на себя, дав убежать своим дочерям-подросткам. Потом они соорудили эту нору и жили там, и это позволило им спастись. Всякое было. Война. Считаю, что подобные истории про оккупантов мы обязаны раскапывать и популяризировать. Чтобы хорошо понимать цену нашей победы. А вот о своих солдатах можно и промолчать из уважения к ним и из чувства благодарности. А мы их военными преступниками называть... Глупость и бесстыдство»[13].

Что тут сказать? Предалась дама племенным чувствам — называя по-разному деяния «своих» и «чужих» или «промалчивая» о преступлениях «своих». Печально-с, потому как на дворе — третье тысячелетие.

В целом же пещерный вой в Интернете хорошо показывает — это когда споришь с мифом о скверных дорогах или о повальном алкоголизме в России, имеешь дело с кучкой никому не опасных и ничего не решающих столичных болванов.

Имея дело с мифом об армии-освободительнице, имеешь дело с замешанным на крови сотен тысяч людей мифом, разделяемым основной частью народа.

Вот и пишет Мединский, не покушаясь на дорогой народному сердцу миф... для начала о книге Бивора: «С точки зрения науки книга эта — внимания просто не достойная. Автор постоянно путает сноски и ссылки, опирается на слухи и сплетни, местами, кажется, вообще забывает, о чем писал пару страниц назад, в итоге — то описывает страшные морозы и метровый лед, то беженцев, которые тут же спасаются на пароходах (скромно замечу, что ледостав на германских реках всегда недолгий и не сильный. — А.Б.).

Дальше — больше. Некий «ученый» — американец Джонсон насчитал уже 15 млн изнасилований. Точь-в-точь как в анекдоте про монашку, которая дважды в день упорно, не меняя маршрута, ходит через рощу рядом с деревенским трактиром, и там ее пьяные негодники неизменно насилуют.

Не углубляясь в детали «исторического» шабаша, назову лишь заголовки некоторых газетных статей и рецензий.

«Ужасный мир после ужасной войны» («The Boston Globe», США).

«Изнасилование в Берлине: История выжившей» («The Independent», Великобритания).

«Рассказ женщины, ставшей военным трофеем» («The Observer», Великобритания).

«Жизнь с русским медведем» («The Independent», Великобритания).

«Варвары» («Daily Mail», Великобритания).

«Они изнасиловали всех немок в возрасте от 8 до 80 лет, («The Guardian», Великобритания).

«Войска Красной Армии насиловали даже русских женщин, которых они освобождали из лагерей» («The Daily Telegraph», Великобритания).

Стыдно, но этот миф проник и в Россию. Некоторые современные русские исследователи переполнили свои труды самыми устрашающими подробностями учиненных советскими войсками зверств.

Недавно мне довелось долго беседовать с нашим замечательным педагогом, академиком Ямбургом. Его образовательный центр считается одним из лучших в Москве. Говорят, «новые русские» специально покупают маленькие квартирки поблизости от знаменитой школы, чтобы «оформить прописку в районе» и на законных правах отправить своих отпрысков учиться «к Ямбургу». Ямбург — учитель истории, большой либерал и немного диссидент, в таком славном, искренне окуджавском стиле. Заспорили мы об истории войны и мифах о России. И не удержался Ямбург — с пафосом прочел наизусть целое стихотворение — про «сто тысяч изнасилованных немок». Про то, как нам всем должно быть по сей день за это стыдно. Ну, слава богу, хоть не 15 миллионов.

Слушаю Ямбурга и понимаю умом, что, наверное, нет дыма без огня. Наверняка было много чего: и насилие, и месть были... Хоть и совершенно не в категориях «миллионов» и «сотен тысяч». Но одновременно с этим почувствовал я еще одну, совершенно ужасную вещь.

Понял, что при всем моем сочувствии к невинным немкам — ни черта лично мне за наших солдат в Берлине не стыдно. Наверно, признаюсь, как-то атрофировано у меня чувство исторической вины.

Каюсь. Посыпаю голову пеплом. Виноват.

Тема русских зверств в Германии 45-го года не закрыта по сей день. Выходят все новые и новые книги: например, «Добыча» Ингеборги Якобс; выпускаются документальные и даже художественные фильмы, например «Безымянная. Женщина в Берлине» Макса Фербербека.

Любопытно, а знают ли авторы, кто первым запустил в массы историю о русских варварах-насильниках? Не знают? Думают, они в этом деле — пионеры? Вынужден их разочаровать: «автором идеи», как принято говорить в киноиндустрии, выступает лично маэстро Йозеф Геббельс.

Позвольте процитировать его нетленные строки из гитлеровского официоза «Фельки-шер беобахтер» («Народный обозреватель») за 2 марта 1945 года[14]:

«В лице советских солдат мы имеем дело со степными подонками. Это подтверждают поступившие к нам из восточных областей сведения о зверствах. Они действительно внушают ужас. Их невозможно даже воспроизвести в отдельности. Прежде всего следует упомянуть об ужасных документах, поступивших из Верхней Силезии. В отдельных деревнях и городах бесчисленным изнасилованиям подверглись все женщины от 10 до 70 лет. Кажется, это делается по приказу сверху, так как в поведении советской солдатни можно усмотреть явную систему»[15].

В общем, отец лжи — дьявол, а отец «лжи» про советских насильников — Геббельс. Только вот ведь беда — цитата из Геббельса извлечена с некого сайта. А на сайте приведена она, во-первых, с неверной ссылкой. Вовсе не писал ничего подобного Геббельс в «Фелькишер беобахтер». 2 марта 1945 года он сделал запись в свой дневник...

А во-вторых, и запись в дневнике искажена. Полностью она звучит так:

«Передо мной лежит приказ маршала Конева советским войскам. Маршал Конев выступает в этом приказе против грабежей, которыми занимаются советские солдаты на восточных немецких территориях. В нем приводятся отдельные факты, в точности совпадающие с нашими данными. Советские солдаты захватывают прежде всего имеющиеся в восточных немецких областях запасы водки, до бесчувствия напиваются, надевают гражданскую одежду, шляпу или цилиндр и едут на велосипедах на восток. Конев требует от командиров принятия строжайших мер против разложения советских войск. Он указывает также, что поджоги и грабежи могут производиться только по приказу. Характеристика, которую он дает этим фактам, чрезвычайно интересна. Из нее видно, что фактически в лице советских солдат мы имеем дело со степными подонками. Это подтверждают поступившие к нам из восточных областей сведения о зверствах. Они действительно вызывают ужас. Их невозможно даже воспроизвести в отдельности. Прежде всего следует упомянуть об ужасных документах, поступивших из Верхней Силезии. В отдельных деревнях и городах бесчисленным изнасилованиям подверглись все женщины от 10 до 70 лет. Кажется, что это делается по приказу сверху, так как в поведении советской солдатни можно усмотреть явную систему. Против этого мы развернем теперь широкую кампанию внутри страны и за границей. Генерал-полковник Гудериан изъявил готовность зачитать перед представителями нашей и зарубежной печати известное воззвание маршала Жукова и затем произвести публично допрос ряда офицеров, возвратившихся к нам из Позена (Познани) и неоднократно видевших собственными глазами произведенные опустошения и совершенные зверства»[16].

Согласитесь, смысл цитаты, если привести ее полностью, совершенно другой. Тем более если помнить — она вовсе не из газеты, а вовсе даже из частного дневника...

«Массовые зверства? Изнасилование миллионов? Историкам известно точное число советских военнослужащих, наказанных за жестокое отношение к мирному населению (в том числе изнасилования): 4148. Это, кстати, вполне соответствует числу солдат союзников, попавших под военный трибунал за изнасилования в 1944—1945 гг.

Вы скажете — командиры покрывали своих? Не все случаи доходили до суда? Многие жертвы просто боялись жаловаться? Уверен, что так и есть. Готов с вами согласиться. Но с чего вы взяли, что американские, а особенно английские командиры не покрывали своих солдат? Что там — все случаи попали в статистику? Так почему же никто и никогда не говорит о миллионах немок, изнасилованных союзниками? Зверствах англосаксов на оккупированной немецкой территории? »^[17]

Действительно... Ну какой кошмар! А вдруг и правда не было миллионов немок, изнасилованных англосаксами, но были... ну, пусть сотни тысяч, изнасилованные солдатами Красной Армии?!

Мединский приводит приказ Сталина от 19 января 1945 года: «Офицеры и красноармейцы! Мы идем в страну противника... Оставшееся население в завоеванных областях, независимо от того, немец ли, чех ли, поляк ли, не должно подвергаться насилию. Виновные будут наказаны по законам военного времени. На завоеванной территории не позволяются половые связи с женским полом. За насилие и изнасилования будут виновные расстреляны».

Все так, но только аналогичные приказы и воззвания повторялись несколько раз... уже это одно вызывает сомнения в действенности и каждого отдельного приказа, и всех их вместе.

Существование такого рода приказов нимало не отрицают и те, кто пишет о преступлениях Красной Армии. «16 апреля 1945 года Сталин отдал приказ солдатам не трогать гражданских лиц, — уточняет Ингеборга Якобс. — Ему для реализации своего политического замысла нужно было избежать ненависти населения».

Известны и случаи, когда трибуналы выносили очень суровые приговоры.

«Часть оказалась на территории Румынии, в городе Крайово: «Выпили и пошли с механиком искать молодку... Зашли в дом, в комнате молодка лет двадцати пяти сидит, пьют чай. У нее на руках полуторагодовалый ребенок. Ребенка лейтенант передал родителям, ей говорит: «Иди в комнату», а механику: «Ты иди, трахни ее, а потом я». Тот пошел, а сам-то пацан, с девкой связи не имел. Он начал с ней шебуршиться. Она, видя такое дело, в окно выскочила и побежала. А Иванов стук услышал... Ну, он ей вдогонку дал очередь из автомата. Она упала. Они не обратили внимания и ушли...

На следующий день приходят ее родители с местными властями к нам в бригаду. А еще через день органы их вычислили и взяли — «СМЕРШ» работал неплохо... На третий день суд. На поляне построили всю бригаду, привезли бургомистра и отца с матерью... Объявили приговор: «Расстрелять перед строем. Построить бригаду. Приговор привести в исполнение»...

Бригадный особист, полковник, говорит нашему батальонному особисту, стоящему в строю бригады: «Товарищ Морозов, приговор привести в исполнение». Тот не выходит. «Я вам приказываю!»... Тот пошел. Подошел к осужденному... говорит ему: «Встань на колени»... Встал на колени, пилотку сложил за пояс: «Наклони голову». И когда он наклонил голову, особист выстрелил ему в затылок. Тело лейтенанта упало и бьется в конвульсиях...»[18]

Вот только есть и свидетельства другого рода: «Сталин направил тогда нечто вроде личного письма в два адреса: всем офицерам и всем коммунистам. Наше жестокое обращение, писал он, толкает немцев продолжать борьбу. Обращаться с побежденными следует гуманно и насилия прекратить. К моему глубочайшему удивлению, на письмо — самого Сталина! — все начхали. И офицеры, и коммунисты. Идея, овладевшая массами, становится материальной силой. Это Маркс совершенно правильно сказал. В конце войны массами овладела идея, что немки от 15 до 60 лет — законная добыча победителя... Недели через две солдаты и офицеры остыли... Грабежи прекратились. Пистолет перестал быть языком любви. Несколько необходимых слов было усвоено, и договаривались мирно. А неисправимых потомков Чингисхана стали судить. За немку давали 5 лет, за чешку — 10[19].

Уже 2 мая 1945 года военный прокурор 1-го Белорусского фронта генерал-майор юстиции Л. Яченин в своем донесении о выполнении директив Ставки Верховного Главнокомандования и Военного совета фронта докладывал: «Факты бесцельных и (необоснованных) расстрелов немцев, мародерства и изнасилований немецких женщин значительно сократились, тем не менее... ряд таких случаев еще зафиксирован.

Если расстрелы немцев в настоящее время почти совсем не наблюдаются, а случаи грабежа носят единичный характер, то насилия над женщинами все еще имеют место; не прекратилось еще и барахольство, заключающееся в хождении наших военнослужащих по бросовым квартирам, собирании всяких вещей и предметов и т. д.

Насилиями, а особенно грабежами и барахольством, широко занимаются репатриированные, следующие на пункты репатриации, а особенно итальянцы, голландцы и даже немцы. При этом все эти безобразия сваливают на наших военнослужащих...[20]

Вот что все общие безобразия участники дружно сваливают на одного виновника — это не ново. Вот в это уже можно поверить.

Действительно — почему не пишутся книги, не снимаются фильмы о ковровых бомбардировках 1944—1945 годов и их последствиях? О бомбежках — «акциях возмездия»? Эти бомбежки превратили в руины почти все немецкие города, погубили 3 млн мирных жителей, в том числе 1 млн детей. А ведь о них и немцы, и англосаксы — ни единого слова!

Избирательность имеет место быть...

Мединский мог бы написать именно об этом: что все участники войны, и в том числе все оккупанты в Германии, наворотили много чего такого, о чем потомкам будет стыдно вспоминать.

Жаль, что он идет по другому пути — по пути утверждения покрытого молью мифа о «немецко-фашистских захватчиках», которые только и делали, что жгли и насиловали, и армии-освободительнице, которая несла на штыках мир и любовь народам Европы. И немецкому народу, конечно, тоже.

Вот где Мединский бесподобен, так это в предложении создать «встречный миф».

«Неужели нельзя было откопать случай, как раненый эсэсовец с Восточного фронта и 28 фольксштурмистов (от 8 до 80 лет соответственно) с одним пулеметом и тремя винтовками сутки удерживали родной Канинхенталь от целого полка «диких Иванов верхом на тридцатьчетверках»? Можно было б и книгу яркую написать, и блокбастер снять.

В фильме громадные, голые по пояс русские с мохнатыми торсами и с патлатыми бородами, перепачканные щами с квашеной капустой, матерно вопя, лезут с автоматами наперевес на заслонивших собой родной очаг фольксгероев. Грузно топают мимо горящих танков по испаханному разрывами немецкому полю, крошат идиллически ухоженные саженцы фруктового садика, палят с бедра и — вновь и вновь откатываются под смертоносным огнем 28 с половиной героев.

Все 28 фольксштурмистов в конце концов полягут, истекающий кровью старик успеет объяснить с экрана, что умирают они не за Гитлера, а за будущую объединенную Германию, культ политкорректности и лично — за Ангелу Меркель. А озверелые Иваны будут долго рвать зубами жилы с еще не остывших тел немецких стариков и подростков. В духе времени следует вставить в фильм девицу Ан-хен: пусть она погибнет прямо за пулеметом, и кровь зальет ее изорванную пулями белоснежную блузку и золотые нордические кудри. А остывающий труп будет долго, мучительно и страшно осквернять русский комиссар-некрофил. Вот это была бы пропаганда! Высокий класс»^[21].

Между прочим, смех смехом — а класс и правда был бы высокий!

Во-первых, примерно так и делается пропаганда.

Во-вторых, «Что же делать? Оправдываться? Объясняться? Защищаться? Или попробовать наступать? На войне как на войне, и на войне информационной тоже необходимо переходить от обороны в атаку.

Почему бы не снять пока по «Евроньюс» серию документальных фильмов о бомбежках Германии в 1944—1945 гг.? С рассказами свидетелей, кадрами хроники, фактами и цифрами. Такой фильм, чтобы всякому стало ясно: союзники были просто зверьем. Название напрашивается: «Растерзанная Германия»?

Может, заказать Марии Арбатовой феминистский поп-опус «Американские насильники»: о страданиях немецкой Гретхен в зоне оккупации союзников?

Может, отправить Валерию Новодворскую за рубеж? С серией публичных лекций на эту же тему? Возможно, со ссылками и на личный опыт?

Не в первый раз предлагаю: давайте исходить не из деталей истории, а из нашего отношения к ним. Из фактов всегда конструируется миф. Именно он живет в народе, именно он формирует отношение к прошлому, определяет коллективную историческую память. Миф — это матрица. Все новые получаемые нами знания обычно накладываются уже на этот матричный миф.

Делили мир вместе с Гитлером... Истребили миллионы прибалтов и поляков... Воевать не умели, заваливали окопы трупами своих солдат... Воевать народ не хотел, все истории про героизм придуманы сталинской пропагандой... Изнасиловали 110% женского населения Германии...

А какой миф нужен нам самим? Думаю, что он может быть и похож, и в то же время не похож на миф о Войне советского времени.

Нам незачем сегодня прятать от самих себя страницы, не соответствующие советскому официозу. Наша история — не о государстве и не об идеологии, а о народе.

Мы не унижались до мести. Мы не устроили конюшни в доме Гёте, как нацисты — в доме Толстого в Ясной Поляне, и не стерли с лица Земли Берлин и Дрезден, как они — десятки наших городов и десятки тысяч деревень.

Война стала временем массового героизма, реализацией лучших качеств нашего многонационального народа. Сталинская пропаганда многократно искажала события, создавала образы-штампы. Что ж... Любая пропаганда искажает события, и осуждать ее нелепо — она действует в условиях войны. Великая Отечественная дает урок того, что народ непобедим, пока есть идея... и это была не коммунистическая идея, а любовь к своему Отечеству, Родине, дому, семье»^[22].

Согласен с Мединским в том, что война показала и много хорошего.

Согласен в том, что пропаганда чудовищно исказила события.

Согласен и в том, что не надо стыдливо прятать страницы войны, не соответствующие советскому официозу.

Соглашаясь, начинаю обсуждать насилия над немцами, политику советского геноцида в Восточной Пруссии... И вот тут-то наше взаимопонимание с господином Мединским и кончается.

В частности, и вот почему:

«Не думаю, что самосознание людей можно сформировать президентским указом или официальным запретом на «фальсификацию истории». Черные мифы не побеждаются постановлениями партии и правительства. Но понимания, что на самом деле значит та война и чем грозит пересмотр ее итогов для сегодняшнего мира — а главное, для России! — нет до сих пор.

А ведь ответ прост. Пересмотр итогов Второй мировой войны — ни больше ни меньше есть часть большого плана по изъятию у России ресурсов и территорий. Успокойтесь, в этом нет никакого масонского заговора. Все произойдет мирно, официально и в рамках международного права»[23].

Вот оно, оказывается, как! Если на Западе начали говорить о преступлениях Красной Армии, то дело тут вовсе не в том, что реально совершены какие-то преступления. И не в том, что объединившаяся Германия медленно, но верно поднимается с колен. Вовсе нет! Все дело в том, что кто-то хочет оттяпать у России часть территории.

«Поверьте, истина никому не нужна. Востребованы только манипуляции ради конкретных материальных целей. Целей — гигантских по размерам.

Какая, к черту, историческая наука? Даешь территории и контрибуции! Успевай нарезать московитские земли, пилить наш лес да качать природные ресурсы...»[24]

Вот она, точка расхождения: Мединский верит или делает вид, что верит, будто весь мир только спит и видит, как бы нас всех истребить да побыстрее изъять у нас «ресурсы и территории».

Во-первых, можно подумать, эти ресурсы и территории в данный момент имеют к нам хоть какое-то отношение. Или, вернее, можно подумать — мы к ним имеем отношение!

Во-вторых, я не разделяю фантомов, которые мой друг и ученик Дмитрий Верхотуров метко назвал «оборонным сознанием».

А разделяю я точки зрения, что во время Второй мировой решительно все друг друга стоили. И полагаю, есть полнейшая возможность вести очень эффективную пропаганду, вовсе не рассказывая самим себе и всем окружающим дебильные сказки о том, какие мы были все хорошие, как сильно отличались в лучшую сторону от всех остальных.

Сказал бы Мединский, что союзники были ничем не лучше: помянул бы все те же ковровые бомбардировки. Что после войны в самой Британии глава бомбардировочной авиации многопочтенный сэр Артур Траверс Харрис, 1-й баронет Харрис, был единственным из крупных английских военачальников Второй мировой, кто не стал пэром, то есть членом верхней палаты Парламента. В 1948 году он был вынужден навсегда уехать в Южную Африку, где и умер, всеми забытый, в 1984 году.

В 1992 году ветеранская организация Bomber Harris Trust, несмотря на протесты Германии и самих англичан, установила ему памятник в Лондоне. Установить установили, но на памятнике все время появляются надписи такого... Не особенно вежливого характера. Пришлось установить круглосуточный полицейский пост возле памятника, чтобы его больше не портили — причем сами же англичане.

Почему?! Да потому что Харрис вошел в историю как идеолог «стратегических бомбардировок» немецких городов. Как организатор физического уничтожения и деморализации мирного гражданского населения, уничтожения исторического и культурного наследия Германии.

В сегодняшнюю Германию из Франции просто страшно въезжать... По Франции поезд мчится, а по сторонам — старинные городки с церковками XV и XVI веков, со старинной застройкой. Но стоит пересечь границу Германии — и облик городов резко меняется, сразу пошел сплошной новодел... Причина проста — вся довоенная архитектура в Германии начисто выбомблена. Страна просто была стерта с лица земли.

Обсуждать ТАКИЕ исторические события и сравнивать их с военными преступлениями на Восточном фронте и правда могло бы стать неким новым словом в обсуждений Второй мировой. Сделав такой шаг, Мединский как раз сделал бы то, чего, к сожалению, НЕ сделал: это было бы предложение своей, авторской концепции событий.

К сожалению, он предпочел другой вариант: не деструкции сложившихся мифов, а их утверждения. Расчесывания дремучих комплексов психов, у которых историческая истина «крадет их победу». ИХ ли?! Это отдельный вопрос...

Что же касается тотальной вины русского народа и России...

Во-первых, на фоне тотальной вины всех перед всеми выделять именно наши вины как-то и несерьезно. Не потому, что все были «плохие», а мы «хорошие». А потому, что все были «плохие», а теперь все потомки не хотят поступать так же и стремятся избежать повторения кошмаров прошлого.

А во-вторых... Во-вторых, есть много интересных свидетельств того, что в момент вступления Красной Армии в Восточную Пруссию стал меняться состав боевых частей.

Солонин предполагает, что Сталин специально хотел создать ситуацию панического страха и массового бегства немцев из Восточной Европы. Для этого он комплектовал новые части, вступившие в Пруссию, из уголовников.

Но ведь того же самого эффекта можно добиться и совершенно другим путем... В американском журнале «October» в 1995 г. вышла статья профессора Атины Гроссманн «Вопрос молчания: похищение немецких женщин» (A Question of Silence: The Rape of German Women by Occupation Soldiers). В ней анализируются показания немецких женщин, павших жертвами насилия. Все они описывали насильников как людей «монгольского или азиатского типа».

В работе исследовательницы Хайнеманн тоже говорится о том, что многие солдаты СССР были азиатами по этническому происхождению и что это необходимо учитывать^[25].

Есть описания того, как советские офицеры кричали на солдат, совершавших насилия над мирными жителями, а те не понимали русской речи. Чтобы проверить, русские ли совершили большую часть военных преступлений в Восточной Пруссии, было бы полезно выяснить, где именно формировались части, введенные в Восточную Пруссию вместо понесших большие потери, потрепанных в боях частей. Откуда шло пополнение?

Даже просто задавая эти вопросы, Мединский уже проделал бы намного более полезную работу, чем эта. А расследование вопроса могло бы вызвать к нему ненависть наших кавказских и среднеазиатских «братьев», но сделало бы его чрезвычайно популярным именно в русской среде.

Мединский и русский коллаборационизм

Так же тенденциозен Мединский и при раскрытии вопроса о так называемых предателях — русских коллаборационистах.

Нравится это кому-то или нет, но вот факты: в 1941 году Красная Армия частично разбежалась, частью сдавалась в плен батальонами, полками и чуть ли не дивизиями. Число сдавшихся называют разное: от 4,5 млн[26] до 5,4 млн[27].

Приблизительность цифр доказывает одно: толком никто не считал.

Многие их них шли в добровольные помощники, «хильфсвиллиге», и ведь хотя бы часть этих людей шла в вермахт, не только подчиняясь насилию, но и идейно.

Известно, что в вермахте служило много жителей Советского Союза: 310 тыс. русских, 53 тыс. казаков, 250 тыс. украинцев, 110 тыс. человек из народов Северного Кавказа, волжских татар — 40 тыс., крымских татар — 20 тыс., других тюркских народностей — 180 тыс. человек. Это на начало 1945 года, и к тому же в это число не входят эстонский, латышский легионы СС, несколько литовских батальонов СС[28].

Если граждане одной страны воюют во враждующих армиях — то что это, если не гражданская война?!

Казаки в 1941 году раскололись на прокоммунистические и пронацистские силы. В Красную Армию призвано было до 70 тыс. казаков[29]. А в вермахте служило до 50 тыс. казаков[30].

Крымские татары, народы Северного Кавказа (чечены, карачаевцы), Поволжья (калмыки) дали примерно одинаковое количество добровольцев в вермахт и в Красную Армию[31].

Если это не раскол народа и не гражданская война, то что же это?

Сидели в окопах друг напротив друга, стреляли друг в друга из пушек и ружей, сходились в рукопашных люди одних народов. И в огромном большинстве случаев речь шла не об «отдельных отщепенцах» — это позднейшая пропагандистская утка, речь идет о расколе народов по политическому принципу.

Мединский прилагает титанические усилия, чтобы НЕ ЗАМЕЧАТЬ этой гражданской войны, талдыча про «кучку предателей». Между прочим, даже с точки зрения политики это не слишком дальновидно. Напомню читателю — еще в конце 1980-х «белогвардейцы» вовсе не поддерживались большинством населения как «свои». Но с тех пор общественное мнение изменилось коренным образом. Оно продолжает меняться, и не слишком далек день, когда быть «власовцем» в России станет таким же обычным делом, как сегодня — «белым».

Но увы и ах, Владимир Ростиславович не учел этого обстоятельства. На перспективу он не работает. В «Мифах о России» — работает, а в «Войне» — не работает.

Не в последнюю очередь именно поэтому книга Мединского не сыграла никакой самостоятельной роли в историографии о Второй мировой. Он не создал ни одного самостоятельного мифа. Мединский в книге «Война» выступал в трех разных ипостасях, каждая из которых да будет обсуждена отдельно:

1. Пособник распространения и утверждения базового советского мифа.

2. Героический борец с гниющим уже триста лет Западом.

3. Деструктор черных мифов о России.

Впрочем, сначала придется разобраться — а что за миф он вовсю поднимает на щит?

Часть общей мифологии

Конечно же, базовый советский миф о Великой Отечественной войне — часть всеобщей около военной мифологии. Ведь мифы о Второй мировой, как ни парадоксально, начали сочиняться задолго до ее начала. Да какие!

Взять хотя бы официальную военную доктрину СССР: «Бить врага на чужой территории и малой кровью». В пропагандистских романах и фильмах конца 1930-х немецкие солдаты «из пролетариев» понимали историческую правду коммунистической партии и поворачивали оружие против своих капиталистов... Тоже неплохо.

А гитлеровская доктрина? Блицкриг — молниеносная война. За полтора-два месяца дойти до Москвы, потом до Волги и закончить полным разгромом Красной Армии самое позднее — к середине сентября.

Если посмотреть на карту, то очевидно: расстояние от Бреста до Сталинграда за полтора месяца пройти можно. Но при одном условии: если так прямо идти и идти, нигде не встречая ни малейшего сопротивления. Тратить силы исключительно на передвигание собственных ног. Абсолютно мифологичная, от начала до конца нереальная, неисполнимая доктрина.

А пропаганда нацистов? То покорить недочеловеков, сесть на тучных черноземах Украины. То идем освободить Россию от жидов-ком-мунистов. Потом родится еще и «пропуск в плен». Нацисты тысячами сбрасывали листовки с этим «пропуском» над позициями советских войск. В листочках предлагалось идти, подняв руки и держа эту листовку в руке. А «пропуском в плен» служат слова, которые надо сказать первому встречному германскому солдату... Волшебные же слова вот какие: «Бей жида — политрука, морда просит кирпича». Самое удивительное, дорогой читатель, я не шучу!

А военная доктрина британцев? Когда величайшая на Земле колониальная империя собирается остановить колониализм германцев — это сильно, товарищи.

А польская пропаганда? Насчет вернуть Речь Посполитую от можа до можа: в смысле от Балтики до Черного моря?

А французская? Пропаганда удержания захваченного в Первую мировую любой ценой, и одновременно с этим — трусливо-оборонительная военная доктрина: отсидеться за линией Мажино.

А официальная пропаганда США? Насчет неукоснительной борьбы за демократию?

Все 1930-е годы уже окутаны густым мифологическим туманом. Сквозь этот туман еле-еле видны реальные интересы и настоящие намерения всех будущих участников событий. А если принимать всерьез хотя бы на 50% то, что говорилось и писалось, — полное впечатление, что все правительства всех держав не только активно готовили войну... Все они постоянно врали и притом сами жили в густом пропагандистском дыму и сами не очень понимали, на каком они свете находятся.

Косвенные мифы

Каждому народу нужны свои мифы. Мифы о своей армии, своих сражениях, своей роли, своих потерях, своем мужестве. Англичане уже во время войны рассказывали и рассказывают до сих пор: главное сражение произошло в Северной Африке, под Эль-Аламейном, 23 октября — 4 ноября 1942-го. Американцы возражали: нет, самое главное сражение Второй мировой — сражение за атолл Мидуэй 4 июня 1942 года. Японцы не соглашаются — намного важнее было морское сражение за Алеутские острова! Особенно оборона острова Атту 11—29 мая 1943 года. И, конечно же, оборона острова Окинава 1 апреля — 23 июня 1945 года.

А реальные довоенные союзы и коалиции начали прочно «забывать». Вот в Британии после войны усиленно забыли, как высоко оценивал Муссолини Уинстон Черчилль, какие восторженные письма он ему слал. Такие письма, что в Уинстоне Черчилле впору заподозрить влюбленного «голубого».

Когда Муссолини арестовали при попытке бежать из Италии, между секретными службами Великобритании и США развернулось настоящее соревнование по его похищению. Считается, что Муссолини убили по приказу руководства партизан. Только вот есть сведения, что именно расстрелявший Дуче полковник Валерио тесно связан со спецслужбами Британии. И после войны он очень даже не бедствовал в нищей разоренной Италии, купил землю и разъезжал в автомобиле. Еще одно преступление Черчилля? Скорее всего. Но и многие другие политики Запада не обрадовались бы показаниям Муссолини: он хранил хвалебные письма не одного Черчилля[32]. Как же тут не бушевать целому торнадо мифологии?

В малых странах еще сильнее тенденция любой ценой скрывать любые довоенные связи уважаемых деятелей того времени с побежденной впоследствии стороной. Доходит до курьезов: в Хельсинки есть Музей маршала Маннер-гейма. Ходить по нему можно только с экскурсоводом, но есть и русскоязычные экскурсоводы. В Музее Маннергейма нет ни одной фотографии Маннергейма вместе с Гитлером. Такие фотографии есть в Историческом музее, правда истории торжествует. Но на светлый образ великого человека финны не позволяют бросить ни единой тени.

Мифы товарища Сталина... и далее

Базовый советский миф о Великой Отечественной войне начал формироваться уже летом 1941 года. В основных чертах этот миф во всей красе предъявлен уже в речи Сталина по радио 3 июля 1941 года.

Это был миф о внезапном нападении на ничего не ожидавшую мирную страну. Миф объяснял поражение в июне-июле 1941 года именно тем, что СССР к войне не готовился и нападения совсем не ожидал.

Поскольку с 1941 года сложившиеся воюющие блоки были стабильны, довоевали до 1945-го в прежнем составе, все последующие мифы, в конечном счете, создавались на его базе.

Никита Хрущев принципиально ничего не изменил в сталинском мифе. Разве что назвал другую цифру потерь: не 7 миллионов, а 20. В остальном же он только дополнил сталинский миф своей идефикс: во всем и всегда виноват Сталин.

Война началась внезапно? А это Сталин не хотел слушать ни данных разведки, ни умных советов.

Красная Армия оказалась разбита? А это Сталин принимал ошибочные решения и не слушал умных советов.

Красная Армия несла колоссальные потери? А это Сталин все делал неправильно, не берег жизни своих солдат. К тому же он истребил гениальных полководцев: Якира, Тухачевского, Блюхера и прочих. Вот если бы они командовали — ни потерь бы не было, ни отступления. К тому же он не слушал умных советов.

Брежнев внес только одно дополнение: получалось, что основные сражения всей Великой Отечественной шли под Новороссийском, на Малой Земле, а главным участником войны был полковник Брежнев.

Горбачев назвал еще большую цифру потерь: 27 миллионов. Полное впечатление, что и взял-то он эту цифру « с потолка», просто сложил «сталинскую» и «хрущевскую».

Но и Горбачев никак «не мог найти» сек-

Мединский и война. Создатель мифов или только пособник? V >

ретных протоколов и даже не пытался дать свое собственное объяснение причинам отступления Красной Армии.

Основные положения базового советского мифа тиражировались десятками миллионов раз в советских учебниках для школ и для вузов[33].

Принципиально те же идеи содержатся и в современных учебниках[34].

Почему не миф?

Мифологично уже само название события: Великая Отечественная война.

Второй Отечественной называли иногда войну 1914—1918 годов. Теперь это слово реанимировали, создавая новый, уже советский миф. Сталин употребил применительно к этой войне слова «великая» и «отечественная», но раздельно. «Великая Отечественная война» долгое время звучало примерно так же, как «священная народная война», «священная отечественная народная война», «победоноснал отечественная война». То есть не как официальное название войны и не как название этапа Второй мировой, а как пропагандистское клише.

Термин «Великая Отечественная» вводился и входил в жизнь постепенно. При Сталине он был закреплен только введением Ордена Отечественной войны согласно указу Президиума Верховного совета СССР 20 мая 1942 года. Это название было официально для СССР до 1991 года и сохранилось в ряде независимых государств, бывших раньше республиками СССР. В форме, например, ВялШая Айчынная вайна в Белоруссии[35].

В Германии помимо терминов «Русский поход» (der Russlandfeldzug), Восточный поход (der Ostfeldzug), говорят о «Германо-советской войне» (Deutsch-Sowjetischer Krieg)[36]. В англоязычных странах применяют протокольно-сухой термин «Восточный фронт Второй мировой войны» (Eastern Front World War II)[37].

От названий зависит больше, чем кажется. Созданное Сталиным название позволяет из грандиозного события мирового масштаба, Второй мировой войны 1939—1945 годов, произвольно вырезать кусок, которому придается свое самостоятельное значение.

До сих пор только одна группа историков дала этой войне название, которое вообще можно принимать всерьез: «советско-нацистская»[38].

Почему это так важно?

Пора задать себе простой вопрос: почему вообще любые мифы о Второй мировой войне и участии в ней СССР оказались такими важными? Ответ очевидный: потому что советский миф лег в основу советской идентичности. «Оказалось», что для советского сознания более приемлемо разрушить мифы о сахарном «Ильиче» и о «триумфальном шествии советской власти», чем миф о «Великой Отечественной войне» и о «Великой победе советского народа». Считается, что за годы советской власти в СССР вообще не произошло ничего более значительного. На самом деле это глубоко неверно.

Для судеб страны гораздо важнее было то, что за годы существования СССР была создана индустриальная инфраструктура на большей части территории СССР.

«Сталинская индустриализация имела мировое значение — это тоже факт, и его не очень трудно доказать. ...Промышленность, построенная по пятилетнему плану, существенно расширила производственные возможности человечества. Например, в 1936 году в мире производилось около 100 млн тонн чугуна, из которых 10% приходилось на СССР. Это при том, что черная металлургия в СССР развивалась самыми низкими темпами.

...До 1932 года в мире было четыре крупных промышленных района: Донецкий в РСФСР, Рур в Германии, Пенсильвания в США и Бирмингем в Великобритании. В конце первой пятилетки к ним добавились еще два крупных промышленных района: Днепровский на Украине и Урало-Кузнецкий в РСФСР. Планировалось развитие еще нескольких крупных промышленных районов в ранее неосвоенных районах СССР.

Индустрия шагнула в те районы, в которых до этого не было крупного промышленного производства и которые, вообще-то говоря, считались совершенно непригодными для развития промышленности. Яркий пример — Сибирь. В 1932 году в самом центре Сибири, в Кузнецком районе, вступили в строй: мощный металлургический комбинат, завод комбайнов, мощнейшие угольные шахты, коксохимический завод. Еще чуть подальше, на Енисее, началось возведение мощного целлюлозно-бумажного комбината. В Северном Казахстане и на Южном Урале появился новый, мощный район цветной металлургии, стал разрабатываться Карагандинский угольный бассейн. Всю степную часть Зауралья, от Урала до Алтая и от Омска до Верного (Алма-Ата), пересекли новые железнодорожные магистрали.

Треть самого крупного материка — Евразии — оказалась площадкой для развития и работы крупного индустриального производства. Богатства ее центральной части, ранее практически не тронутые, теперь оказались доступны для разработки и использования»[39].

Ведь «до Первой мировой войны по-настоящему цивилизованными можно было назвать только небольшую группу стран Западной Европы. Их можно перечислить: Великобритания, Франция, Германия, Швеция, Норвегия, Дания. С некоторыми условными натяжками в эту группу можно включить Италию и Австро-Венгрию, а также восточную часть США. К этой группе относилась единственная неевропейская страна — Япония.

Во всех же остальных странах цивилизация проникала не дальше столицы и самых крупных городов. В России по-настоящему цивилизованными городами можно было назвать только Петербург и, с известными натяжками, Москву. Отдельные черты цивилизованности можно было заметить и в других крупных городах.

Индустриализация в корне изменила такое положение. Старое мелкокрестьянское хозяйство было уничтожено и заменено крупным коллективным сельским хозяйством. Крестьяне массами пошли в города и на заводы, чтобы стать индустриальными рабочими. Усиленными темпами среди них стала распространяться грамотность и элементарные привычки городского жителя. Правда, этот процесс раскрестьянивания шел медленно и далеко не так гладко, как хотелось бы, но тем не менее сегодня Россия — это определенно не крестьянская страна, какой она была в начале XX века.

Сколько бы ни критиковали Советскую власть, но нельзя не признать того факта, что после трехсот лет самодержавия в России она впервые дала простому человеку хотя бы теоретическую возможность стать участником управления государством. Раньше этот путь был наглухо закрыт сословными и законодательными перегородками подавляющему большинству населения. Революция сломала эти рамки и перегородки, и впервые в истории власть отражала позицию не узкого, одно-двухпроцентного слоя общества, а большей его части»[40].

Осмелюсь уточнить сказанное моим другом и на 90% единомышленником Дмитрием Верхотуровым. Сложилось не просто одно из цивилизованных обществ Земли. Сложилось общество цивилизованное — но по ряду параметров совершенно другое, чем на Западе.

Тем не менее оно сложилось. Но вот парадокс: в массовом сознании людей этот колоссальный шаг незаметен. Он есть — но никакого положительного мифа о нем нет. На самоопределение россиянина этот рывок в цивилизацию не оказал почти никакого влияния. Почему?! Этому можно дать много объяснений. Возможно, я еще займусь проблемой отдельно, пока выскажу только рабочую гипотезу: наверное, русский народ был настолько готов к цивилизованной жизни, что реальный переход к ней и воспринимался не как героическое свершение, а как нечто совершенно естественное.

А вот советско-нацистская война под сталинским псевдонимом «Великая Отечественная» стала в народном сознании важнейшим поворотным пунктом истории. Чем-то таким, что невообразимо важно для каждого россиянина и с чем он должен соотносить собственное бытие.

О причинах этого явления можно долго рассуждать и спорить. Позволю себе просто констатировать факт: это так.

Позиция советского руководства выглядит одновременно и как нечто глубоко естественное — коммунистам просто приходилось скрывать, что советский народ в 1941-м вовсе не хотел их защищать и воевать за их дурные «идеалы». И одновременно как чудовищное преступление против собственного народа. Ведь народу не только силой террора навязывалась явно совершенно безумная историческая картина. Народ, называя вещи своими именами, повязывался кровью, причем не столько кровью врагов, сколько своей собственной.

Сначала правители вели войну такими средствами, что народ буквально умывался в своей собственной крови, а потом заставили верить в собственные сказки, все время подчеркивая — ведь эти сказки связаны с реками крови! Советский народ — это победитель в Великой Отечественной. Принимаешь миф? Тогда ты «свой».

И получается — «покуситься» на миф о «Великой Отечественной» просто опасно.

Создание черного мифа

Правда, на базовый советский миф уже покусились «архитекторы перестройки» под руководством верного сына КПСС, члена ЦК КПСС и (как уверяют знающие люди) высокооплачиваемого агента Канадской разведки и ЦРУ Александра Николаевича Яковлева.

Этот «черный миф про войну» для нас особенно важен, потому что Мединский воюет главным образом с ним. С базовым советским мифом он скорее всячески соглашается.

Независимо от того, был ли А.Н. Яковлев агентом вражеской разведки, а если был — то за плату ли или по глубокому нравственному убеждению, он сумел оформить новый миф о начале войны.

Суть мифа проста: мы одни во всем виноваты.

Сталин сам подготовил и вырастил Гитлера. Во время выборов в рейхстаг 1932 года он запретил коммунистам идти на выборы в коалиции с социал-демократами. Тем самым сделал неизбежной победу Гитлера.

Сталин ждал, когда Гитлер начнет войну и разнесет вдребезги всю Европу, чтобы потом напасть на ослабленные государства Европы и завоевать их.

Сталин и Гитлер подписали Договор о ненападении и секретные протоколы к нему, чтобы вместе делить мир.

Гитлер только случайно опередил Сталина... причем опередил, может быть, буквально на считаные дни. Он и напал-то с перепугу, уже понимая, в какую ловушку заманил его Сталин.

Война была страшным преступлением. Мы ничем не лучше нацистов, а скорее всего — намного хуже. Потому что Сталин завоевывал страны Европы, чтобы установить там коммунистический строй. Красная Армия на своих штыках несла порабощение и смерть.

Мы виноваты перед всем человечеством и теперь должны постоянно просить прощения и каяться. Даже покаянный психоз немцев — это мелочи в сравнении с тем, что нам предстоит.

В потоках самобичевания и агрессии по отношению к собственной стране попадаются просто фантастические утверждения. Например, о том, что «народ Германии и союзные ему народы Европы под эгидой III рейха объединились в крестовый поход против коммунизма»[41].

Неоязычник Гитлер в роли крестоносца?! Это же надо додуматься...

Откуда рождаются НАСТОЛЬКО черные исторические мифы? Может быть, прав чекист Крючков? Прав, что Яковлев попросту не любил Россию и русских?

«Я ни разу не слышал от Яковлева теплого слова о Родине, не замечал, чтобы он чем-то гордился, к примеру, нашей победой в Великой Отечественной войне, — писал Крючков. — Меня это особенно поражало, ведь он сам был участником войны, получил тяжелое ранение.

...И еще — я никогда не слышал от него ни одного доброго слова о русском народе. Да и само понятие «народ» для него вообще никогда не существовало »[42].

Мединский и базовый советский миф

Самые острые вопросы Владимир Ростиславович обходит с ловкостью профессионального политика. Порой просто увлекательно смотреть, с какой ловкостью он это проделывает. Вот, например, вопрос о причинах поражения Красной Армии летом-осенью 1941 года трактуется так: есть, мол, самые разные мнения, но какой смысл спорить? Все просто: в этот момент «они» были сильнее «нас». Вот и все!

Или вот по поводу пакта Молотова — Риббентропа: «Но вот чего россиянам НЕ сказали: точно такие же «пакты» подписывали и другие государства». И приводит в качестве примера «точно такого же» договора легендарный Мюнхенский сговор. Сам по себе Мюнхенский сговор и правда ничем не лучше и не хуже пресловутого пакта, но к пакту Молотова — Риббентропа прилагался секретный дополнительный протокол. А к Мюнхенскому — не прилагался. Не могу допустить, что Владимиру Ростиславовичу это обстоятельство неизвестно, но ведет он себя так, словно ему это и правда неизвестно.

Стремясь любой ценой оправдать потопление плавучего госпиталя «Вильгельм Густ-лов», Мединский сообщает: «Погибли 1300 немецких подводников, среди них — полностью сформированные экипажи подводных лодок и их командиры»[43].

Напомню: плавучий госпиталь, лайнер «Вильгельм Густлов» 30 января 1945 года торпедировала подлодка С-13 под командованием А.И. Маринеско. Это считается самой масштабной морской катастрофой в истории — только по официальным данным, погибло 5348 человек. Фактически подсчитать потери можно только очень примерно, потому что на борту «Густлова» находились 918 курсантов младших групп 2-го учебного дивизиона подводных лодок, 173 члена экипажа судна, 373 женщины из состава вспомогательного морского корпуса[44], 162 тяжелораненых военнослужащих. Что же до беженцев, то под конец офицеры экипажа судна уже перестали их считать. Их число называют то подозрительно точно: 8956, — то «больше 10 тыс.». Понимая, что для всех места не хватит, многие женщины стали передавать своих детей тем, кого пустили на борт, в надежде хотя бы таким образом их спасти.

Мединский не пишет об этом? А напрасно.

Советская пропаганда панически боялась обсуждать историю с «Вильгельмом Густловом», потому что тогда пришлось бы обсуждать и причины, по которым немцы панически бежали от наступающей Красной Армии. Ведь для эвакуации морем невероятного количества людей (и не только этнических немцев) даже проведена была операция «Ганнибал» под руководством адмирала Карда Деница. Как гибель «Густлова» — крупнейшая морская катастрофа, так «Ганнибал» — крупнейшая в истории эвакуация населения по морю: вывезли почти 2 млн человек.

Кстати, и «Густлов» подводная лодка С-13 догнала потому, что переполненный пассажирами и к тому же поврежденный бомбежкой корабль шел медленнее проектной скорости.

Погибающих в ледяной воде, при температуре воздуха в -18 градусов, спасали несколько кораблей. Уже спустя час корабли, пришедшие на помощь, смогли выловить только мертвые тела. Через семь часов малый посыльный корабль среди сотен мертвых тел обнаружил не замеченную раньше шлюпку и в ней живого младенца, закутанного в одеяла, — последнего спасенного пассажира «Вильгельма Густлова».

Число спасенных оценивают от 1200 до 1255 человек. Общее же число жертв называют и «от восьми до девяти с лишним тысяч»[45] до 9985 жизней[46].

Ни о чем этом Мединский не пишет — зачем же упоминать, что Красная Армия совершала какие-то преступления, убивала женщин и детей?! Это непатриотично.

Зато хорошо известное число курсантов, 918, у Мединского вырастает в полтора раза, до 1300. А мертвые мальчики-курсанты превращаются в матерых асов-подводников (до которых им оставалось учиться несколько месяцев).

Забавно читать о том, что «Рейхстаг был главным опорным пунктом в обороне Берлина, который позволял контролировать весь центр города»[47]. Сравнительно низкое здание Рейхстага в кольце плотной застройки было намного менее грозной крепостью, чем даже Ангальтский вокзал, за который шли ожесточенные, кровавые бои. Тем более важными точками опоры были три Флагтурма, то есть зенитные башни, с мощными защитными укреплениями и орудиями калибром до 128 мм. Именно во Флагтурме «Зоо» была ставка последнего коменданта Берлина Вейдлинга».

Конечно, Мединский рассказывает сказки о «коллаборационистах» и «предателях». Ни масштаб явления, ни его идеологию он, конечно, не рассматривает. Но пишет: «Также из русских военнопленных формировалась саперная рота. Надеюсь, понятно почему. Сапер ошибается один раз в жизни. Особенно если это русский сапер на немецкой службе — с длинной проволочкой и зорким глазом вместо миноискателя»[48].

Во-первых, откуда данные насчет проволочки и зоркого глаза? Нацисты не давали миноискателей именно русским? Людям 40 народов, сражавшихся в вермахте, давали, а именно русским не давали?

Во-вторых, саперы в пехотных дивизиях вермахта входили в состав штурмовых групп и участвовали в боевых действиях на передовой.

Что и логичнее — сапер, ищущий мины, легко может их пропускать, и пусть враг взрывается на здоровье. А вот идущий в атаку имеет куда меньше шансов перебежать к противнику.

О фантастической «статистике» в книге «Война» просто не хочется писать — это ниже любой, самой сокрушительной, критики.

Общее же число натяжек так велико, что просто делается неловко.

Борец с гниющим Западом

Одно из важнейших пропагандистских клише советской пропаганды: войну выиграл СССР. А западные державы сочувствовали Гитлеру, панически боялись Гитлера, заискивали перед Гитлером, науськивали на ангельски улыбающийся СССР людоеда-Гитлера. Естественно, Мединский повторяет зады и этого советского агитпропа: «А чего хотели Франция и Англия? Ради чего суетились и лебезили перед Гитлером в Мюнхене? Хотели натравить Гитлера на СССР. Чем они лучше?»

Лучше кого? Сталина или Гитлера? Или их обоих? Но ведь и Сталин их ничем не лучше.

Доходит дело до сообщений, что:

«Вся довоенная внешняя политика Британии строилась на том, чтобы натравить Гитлера на Сталина...»[49] Если бы Мединский сказал, что политика правящих кругов Британии полностью строилась на потугах любой ценой спасти Британскую империю, — я бы его понял: это действительно так. Если бы он сказал, что ради достижения этой цели Черчилль был готов хоть на люстру залезть, хоть предать решительно кого угодно, — согласился бы. Но в словах Мединского вижу, говоря очень мягко, некоторое преувеличение.

Согласно и советскому официозу, и Мединскому, советские солдаты спасали ценой своих жизней... и американцев! «В январе 1945 г. мы вновь спасали американцев, застрявших в Арденнах, начав свое наступление на неделю раньше...»[50]

Как вы думаете, знает ли Мединский, что в действительности, несмотря на слезные уговоры американцев, Висло-Одерскую операцию дважды откладывали из-за скверных погодных условий? Думаю, что знает. Об информированности Мединского у меня очень высокое мнение. Если же вдруг именно этого он не знает, то что делали его консультанты числом до семи? Я же знаю, что начало операции на неделю раньше — заливистое вранье и пропагандистская утка. Неужели же они не знают?!

Естественно, книга имеет своего читателя и почитателя. В Интернете попадаются такие, например, перлы: «Мединский собрал устойчивые мифы последних лет о Великой Отечественной войне и попытался дать на них свой ответ. И мне эта книга понравилась. Потому что тому потоку грязи, что вылился на СССР как страну победителя во Второй мировой, надо поставить заслон. Сегодня та война продолжается, ведь государства, которые в нее внесли минимальный вклад, пытаются придать себе моральное право вершить историю сегодня. И пытаются воспитать новые поколения своих граждан в уверенности, что именно они спасли мир от фашизма, а вклад СССР был ничтожен. Многое можно сказать об этом. Но лучше прочитать книгу, она не бесспорна, с некоторыми частями хочется спорить, но общий настрой правильный. Мы победители. Это была наша победа. И отнять эту победу у нас невозможно. Пока мы помним свои семьи, пока помним, что они сделали для нас. А мразь, которая пытается пересмотреть историю, может обделаться по полной программе. Ей это вряд ли удастся»[51].

Не очень, правда, понятно, что же именно не удастся «мрази»? Пересмотреть историю или «обделаться по полной программе»?

Или вот: «Я сам коммунист, член КПРФ с 2010-го. По образованию — педагог, историк. Я бы хотел выразить Вам свою признательность за Вашу книгу «Война», которую я прочел в канун Дня Великой Победы. Большое Вам спасибо за эту замечательную книгу! Это как раз то, что было нужно. В этой книге я нашел немало ответов на вопросы, которые меня беспокоили. Читал ее не отрываясь — она написана очень интересно, увлекательно, но при этом еще и правдиво»[52].

Впрочем, есть и отзывы, одинаково оценивающие книгу «Война» как «агитпроп»[53]. К этому мнению приходится присоединиться.

Деструктор черных мифов

А вот в этом деле Владимир Ростиславович вне всяких похвал!

Он последовательно разоблачает мифологию советско-нацистской войны. Только одну сторону этой мифологии, черный миф перестроечного времени — но разоблачает ведь? Еще как разоблачает.

В эпоху «перестройки» «разоблачение» официальных советских мифов сделалось увлекательным и небезвыгодным занятием.

Хрущевский миф об «одной винтовке на троих» сделался классическим штампом — тот же агитпроп, только с другой стороны. Мединский весьма логично пишет: «Дивизии народного ополчения были недоукомплектованны бойцами. Соответственно, обычно оружия в них было больше, чем солдат. Не одна винтовка на троих, а три винтовки на двоих»[54]. Что много ближе к истине, хотя были и ситуации, когда оружия и не хватало.

Героев было очень много...

В чем еще абсолютно прав Мединский — не надо торопиться «разоблачать» героизм советских людей. Бесперспективно.

Само слово «массовый героизм» звучит как-то нелепо... Героизм просто по определению — это то, чего никак не может быть много! Но что тут поделаешь, если героизм действительно был массовым? То, что всегда было исключением из правила, повторили десятки, сотни, даже тысячи россиян.

Массовый подвиг советских людей во время войны дал колоссальный пропагандистский материал. Когда победа куплена кровью миллионов и скреплена множеством примеров того, как люди сознательно жертвовали жизнью, — это чрезвычайно укрепляет любой политический режим.

Во время и после «перестройки» много раз ставился под сомнение этот массовый подвиг. Официальный советский миф «разоблачали», доказывая: это было не так! К сожалению, «разоблачать» пропаганду сталинского времени не трудно: не говоря ни о чем другом, она очень плохо сделана. Пропагандисты использовали вполне реальные случаи, но перевирали имена, места, обстоятельства дела. Порой трудно вообще понять, о чем именно они писали.

Этим порой пользуются для того, чтобы «разоблачить» не только сталинскую пропаганду, а сам подвиг. Что вполне подобно классическому «выплеснули вместе с грязной водой и ребенка».

Приведу только один, но очень яркий пример. Пропаганда активно тиражировала сведения о подвиге Н.Ф. Гастелло. По официальной версии, 26 июня 1941 года на направлении Мо-лодечно — Радошковичи Николай Францевич направил свой подбитый самолет на колонну танков и автомобилей вермахта, наступавших на Минск.

Вместе с командиром корабля Н.Ф. Гастелло погибли члены экипажа: лейтенант А. А. Бур-денюк, лейтенант Г.Н. Скоробогатый, старший сержант А.А. Калинин.

Есть много причин сомневаться в правдивости этой версии. Поступали сведения, что самолет Гастелло врезался в скопление вражеских войск в деревне Моцки. Была версия, что до деревни Моцки самолет Николая Францеви-войны таран наземной цели совершил советский летчик П.С. Чиркин 22 июня 1941 года.

Стоп, стоп... Вот типичнейшее явление, возникающее при любом «разоблачении» героев Великой Отечественной: как только начинают их «разоблачать», тут же оказывается — у героев есть предшественники! Много предшественников. Пропаганда врала глупо и топорно, но герои-то были!

В СССР часто говорили о летчиках, «повторивших подвиг Гастелло». Число повторивших называли разное: от 300 до 500, а генерал-майор авиации А.Д. Зайцев в своей книге «Оружие сильных духом» оценивает количество воздушных таранов в более чем 620[55].

Не будем оспаривать ни одной цифры. Для меня всякий военный летчик — герой по определению. Легко смеяться, когда подвиг, совершенный 26 июня, «повторили» 22 июня. Но над чем в этом случае смеемся-то? Над подвигом или над неуклюжей, грубой пропагандой?

Оказывается, смеяться можно и над героями... И отрицать сам факт их существования можно. Все, как и всегда, зависит от наших целей. Для ученого-историка цель — выяснить, как это все «было на самом деле». Для человека, цель которого — информационная борьба с русским народом, важно показать грубую казенную пропаганду и вырастающие из-за нее нелепые слухи.

Сталинская пропаганда поступала просто: возвеличивала отдельных лиц, а остальных практически игнорировала. Даже тех, кто сидел в одном самолете с Гастелло.

Мы же констатируем факт: героев много. Гастелло сто раз заслужил свою посмертную славу. Но рядом с ним стоит чуть ли не полк героев... Экипажи по меньшей мере трехсот самолетов.

И точно так же — во всех известных случаях сталинской пропаганды! Сама по себе агитка — полное безобразие, но как ее начнешь разоблачать — находишь множество вполне реальных героев.

Зоя Космодемьянская поджигала крестьянские избы, ее сдали сами крестьяне? Ее отец — «враг народа», дочь пошла на подвиг для реабилитации отца? Но ее подвиг тоже был. Подвиг, совершенно не зависящий от того, что наплела пропаганда вокруг подвига.

«Разоблачают» и панфиловцев...

Согласно официальной версии, 16 ноября 1941 года, при наступлении немцев на Москву, бойцы 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка 316-й дивизии (дивизией командовал генерал-майор Иван Васильевич Панфилов, отсюда и «панфиловцы») во главе с политруком В.Г. Клочковым во время обороны разъезда Дубосеково, в 7 километрах к юго-востоку от Волоколамска, 4 часа сдерживали натиск немцев и уничтожили 18 вражеских танков. Все 28 героев погибли.

Начиная с 1966 года все «уточняют», сколько именно было панфиловцев и насколько официальная версия соответствует реальности. В конце концов военная прокуратура пришла к выводу, что именно этот бой 16 ноября — плод вымысла корреспондента газеты «Красная Звезда», а главным образом — ее литературного секретаря.

Много лет после войны находили живых и здоровых бойцов 4-й роты. Доходило дело до трагедий, которые могут показаться смешными, будь они менее трагичными: когда в 1947 году демобилизовавшийся герой приходит домой, а оказывается, его «нет», потому что он «погиб». Жена давно живет с другим мужем, его как бы и не существует.

Но вот какое есть свидетельство, как будто назло... Бывший командир 1075-го стрелкового полка Илья Васильевич Капров рассказал: «...Никакого боя 28 панфиловцев с немецкими танками у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года не было — это сплошной вымысел. В этот день у разъезда Дубосеково в составе 2-го батальона с немецкими танками дралась 4-я рота и действительно дралась геройски. Из роты погибло свыше 100 человек, а не 28, как об этом писали в газетах»[56].

Вот так. Того, что расписали в газете, не было, объявленные покойниками оставались в живых... Но прикрывавших Москву и погибших — больше 100...

Больше, чем «нашла» пропаганда.

Сталинская пропаганда выделяла отдельных, чем-то удобных и «подходящих» людей. А мужественно воевали с вермахтом, получали страшные раны и умирали действительно тысячи и десятки тысяч советских людей. Нравится это кому-то или нет — но это факт.

Мединский последовательно пишет о том, что героев было не меньше, а БОЛЬШЕ, чем было объявлено официально. И это он хорошо делает.

Эта часть книги «Война» — самая сильная. Может быть, Владимиру Ростиславичу стоило ею и ограничиться? Право, книга получилась бы намного лучше. Охотно писал бы об этом — да зачем? У Мединского получается лучше.

Деловое предложениe

Двадцатого мая 2009 года президент России Дмитрий Медведев подписал Указ «О Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». О задачах комиссии сказал в интерью «Российской газете» директор Института всеобщей истории Российской академии наук Александр Оганович Чубарьян: «В ее задачах разработка путей донесения правды, реальных исторических фактов, а также противодействие интерпретации этих фактов в политизированном духе»^[57].

Полагаю, что грандиозный историко-политический сталинский миф о советско-нацистской войне должен быть рассмотрен комиссией в числе самых первых.

Тогда же следует заняться и всеми новейшими потугами поддержать вымыслы сталинского агитпропа — в том числе и книгой «Война» . Исключение в этой книге составляет только «разоблачение разоблачающих» — создателей черного мифа о том, что не было в России героев.