Пятая власть. Повесть об утраченной надежде

Глава 8. На восток! — от солнца…

Гвардии капитан Вьяхо эц-Прыф едва продрал глаза. Как же башка-то трещит, сто сушёных каракатиц и один тушёный осьминог! Что это за чулан?! Помнится, пил в кабаке — с твёрдым намерением упиться вусмерть… добивал третью бутылку крепкого, и уже была заказана четвёртая — и мёд, медок свежайший, только что с пасеки… и закопали бы запившегося до смерти бродягу на погосте деревенском. И тут явился родич этот самый, как его? — Тони, да. Не дал помереть по-хорошему; уволок из заведения питейного. За шкирку уволок, стервец. Словно кошка — котёнка. Так, что это? — чашка рассолу, сто котов… Как кстати.

Вьяхо осушил посудину мелкими глоточками — немного полегчало. Скрипя, отворилась дверь чуланчика… ба! Фингал эц-Прыф, в натуральную величину…

— Отоспался-похмелился, родич? — отеческим голосом поинтересовался глава клана. Вьяхо кивнул утвердительно; Фингал продолжил:

— Помнится, говорил ты о какой-то там республике, гражданином которой ты стать ухитрился.

— Почётным гражданином, Фингал, — уточнил Вьяхо. — Республикой Полночных Зорь именуется она. Вот герб её, — Вьяхо вытащил из-за пазухи жалованный берет «песцов», сунул его главе клана нашивкой вперёд.

Фингал эц-Прыф с изумлением разглядывал незнакомый герб: россыпь серебристых звёзд в чёрном поле. Похоже, этот кошкин сын Вьяхо и не думал врать, надо же! Детские сказочки — совсем не сказочки, выходит? Это следовало хорошенько обдумать.

— Пошли, родич, перекусим малость, — изрёк Фингал. — Знаю, что не можется. Но — на-до! Бульону хотя бы. Свеженького, куриного. Петух злющий был, всех заклевать норовил… докукарекался, злыдень. Идём, идём…

Вьяхо покорно поднялся и направился следом за Фингалом. Пришли на кухню. Там на столе и впрямь исходила паром чашка бульону — Вьяхо аж замутило. Плюхнулся на лавку, покорно зачерпнул ложкой золотистую жидкость… ну, за маму, за папу, за дедушку с бабушкой, за братцев с сестрёнками, за дядюшек с тётушками… и не заметил, как чашка дно показала. Глава клана, усевшись напротив. вперился во Вьяхо взглядом — точь-в-точь, как тогда, в своём кабинете до заседания совета.

— Подробностей ждёшь, Фингал? — Вьяхо сыто откинулся к стене.

— Тут дело такое, родич, — Фингал эц-Прыф побарабанил пальцами по столу. — Пока ты от имени Небес месть чинил, весь клан, сколько там от него осталось, — от вынужденного безделья дурью маялся. В том числе и я. Разве что Тони наш во вкус шпионажа вошёл — шастал под носом у сыщиков, как ни в чём не бывало. Всяки-разны сведения добывал… да к чему они нам в нашем-то положении, сведения эти? Бессильны мы сейчас. Хоть в гроб ложись живыми! — Фингал эц-Прыф вскочил из-за стола и кругами заходил по кухне: ни дать ни взять, тигр в клетке.

— Знаешь, родич, что самое обидное? — продолжил он. — То, что не нужны оказались Отечеству нашему ни знания наши, ни умения. Да и в других землях тоже вряд ли кому мы пригодимся… разве что в качестве инструмента для работы против Отечества нашего. Из-за кордона уже в открытую наши грозятся прийти и разборку кровавую устроить — а государи-соседи…

— А государи-соседи ручки потирают в предвкушении прийти следом — и поделить оставшееся от разборки той, — мрачно продолжил Вьяхо.

— Вот именно, — кивнул Фингал. — Надобно с этим что-то делать, но что? Отечество наше любезное — кусок прелакомый, сам знаешь.

— Земля у нас богата, — несколько рассеянно вздохнул Вьяхо. — Порядка только нет.

Заметно было, что он думает о чём-то своём. Фингал эц-Прыф уселся на лавку и стал терпеливо ждать, что же такое надумает его сородич.

— Значит, так, Фингал, — наконец оторвался от своих дум Вьяхо. — Когда я покидал Республику, мне было обещано, что в случае чего меня вытащат обратно. Живого или мёртвого — но вытащат. При необходимости — вместе с родственниками. Как именно они это проделают — и представить себе не могу. Но, видимо, средствами и возможностями они там располагают. Там, Фингал, у них вообще всё такое, что нам с тобою сказкой представляется. Разве что рек молочных там нету… и вообще там жизнь вовсе не сахар с мёдом. Без своих чудес — ходили бы они там в шкурах зверя морского с дубинами да копьями. А так — всё гораздо богаче нашего: чего стоят одни их постели, Фингал! У нас подобное даже знать и богатеи себе не могут представить; в таких постелях только принцессам спать… а у них такое даже на постоялых дворах. Причём, представляешь, если какой-то постоялый двор позволит себе бельё постельное похуже, ну, там… неотстиранное как следует или не просушенное до конца — вмиг всех клиентов потеряет. Сам бы ни за что не поверил в такое — пока не довелось лечь в такую постель. В общем, так, Фингал. Сейчас я буду проделывать нечто до ужаса похожее на колдовство — не пугайся и ничему не удивляйся особо. Хотя, честно говоря, я сам до конца не уверен, что оно… сработает. Уж слишком несолидно оно выглядит. Но… попробуем.

С этими словами Вьяхо поднял руку и с сомнением посмотрел на штуковину, обхватившую запястье. После чего нажал на кнопку на ней — на ту самую, единственную. Кнопка засветилась зелёным огоньком… щёлк-пик-пик-пик…

— Консульство Республики Полночных Зорь в Открытом океане, — раздался из штуковины женский голос. — Гражданин… Вьяхо эц-Прыф, если не ошибаюсь? Как меня слышите?

Ну надо же — работает! Вьяхо подмигнул приоткрывшему рот от изумления Фингалу, глубоко вдохнул-выдохнул…

— Консульство, слышу вас превосходно. Да, вы не ошиблись: я — Вьяхо эц-Прыф. В своё время мне и моим родственникам была обещана помощь — обещание ещё в силе?

— Обещание в силе, гражданин эц-Прыф, — спокойно подтвердила невидимая собеседница. — Какого рода помощь требуется? И сколько вас там, родственников? У вас ведь там бойня случилась… мы пытались разыскать Вас и Ваших родственников, но безуспешно. Нашлись только несколько человек за границей.

— Мы хорошо спрятались, — усмехнулся Вьяхо. — А родственников у меня… да все мы, люди герба Осы, так или иначе — родственники. Осталось же нас и вовсе немного: лишь члены совета клана, да я в придачу. Сорок семь человек, — Вьяхо вопросительно взглянул на главу клана — не ошибся ли? Фингал утвердительно кивнул: всё верно; совет клана — полсотни, четверо отсутствовали — и погибли в бойне, плюс один — итого сорок семь.

— На полуроту не наберётся, — со вздохом констатировал Вьяхо. — А какого рода помощь… Пожалуй, эвакуация. Хотя бы в Открытый Океан. Поскольку в Республике, насколько мне известно, получить гражданство нам всем — нереально.

— Отчего ж нереально?! — усмехнулась сотрудница консульства. — Если каждый из вас прихватит с собою… хотя бы по два десятка серебушек континентальной чеканки — этого будет вполне достаточно, чтобы парламент признал всех вас нашими согражданами. Непосредственной угрозы вам, клану эц-Прыф, сейчас ведь пока нет?

— Да, мы хорошо спрятались, — ответил Вьяхо.

— В таком случае, гражданин Вьяхо эц-Прыф, — вмешался в разговор твёрдый мужской голос, — слушайте, запоминайте — и передайте своим. Спустя пару седмиц из Порт-Андриджа в Заморье идёт винджаммер «Роза ветров». С заходом в Открытый Океан. Корабль грузовой, но есть места для пассажиров: шестьдесят коек. Условия не ах, примерно третий класс — зато с кормёжкой. Республика забронирует сорок семь мест. И оплатит расходы на стольких из вас, сколько согласится на переезд. И огромная к вам просьба: захватите с собою серебро! Сколько сможете. Честный обмен — гарантируем.

— Вас понял, — откликнулся Вьяхо. Щелчок — и штуковина замолкла.

— Что это они там все такие… сребролюбцы?! — удивлённо спросил Фингал эц-Прыф. — Серебро-то мы, конечно, найдём им, раз надо. Но… считать доставку этого металла — выдающейся заслугой, достойной того, чтобы этот, как его там у них, — парламент, да… решил в положительном смысле вопрос о гражданстве?!.. И почему — серебро? Ведь золото — дороже!

— Золота, Фингал, — пояснил Вьяхо, — у них там… не выше крыши, конечно, но вполне достаточно. А вот серебра — маловато, скажем так. И добыть его у них на островах — негде, кроме как извне. Но поскольку «извне» — очень нерегулярно, то они и рады каждой серебрушке. Зачем им оно?.. а затем же, зачем в голодный год — запас хлеба, примерно. Или запас пороха на случай войны. Особенность такая. Доберёмся вот, если Небеса благосклонны окажутся — так сам всё поймёшь. А теперь, как я понимаю, задача наша — собрать рой в Порт-Андридже?

— Именно так, Вьяхо, — подтвердил глава клана. — Серебро — имеется. Если, конечно, грабители не сыскали наши клады… Но все-то клады им не отыскать! А вот рой, как ты нас назвал, собрать действительно не так-то просто будет. Опасаюсь, что не все и согласятся ещё. Но оповещу всех. И тех, что за кордоном — тоже. Честно говоря, я бы предпочёл остаться в Отечестве. Пусть и изгоем вне закона. Жизнь моя уже на исходе; менять её на старости лет — смысла не вижу. Да и похороненным быть хочу всё же в родной земле.

Подобным же образом мотивировали свой отказ и ещё полтора десятка людей герба Осы. Хвала Небесам, эмигрантов среди отказавшихся не было. Клады оказались разграблены далеко не все; хватило и серебра, чтоб перемётные сумки набить, и золота, чтоб охрану надёжную в путь нанять… и чтоб у стражи пограничной вопросов «откуда-куда-зачем» не возникало. Рой в количестве тридцати двух человек — пожилых, но отнюдь не дряхлых мужчин — в назначенный срок собрался у причала, возле которого ошвартовался красавец-винджаммер: в последний момент изменил своё решение остаться один из первоначально отказавшихся. К великому огорчению Вьяхо, это был не Тони эц-Прыф: кавалеристу опасное ремесло шевалье плаща и кинжала пришлось очень даже по душе. Кроме того, кто-то должен же оставаться глазами и ушами, обеспечивая безопасность оставшихся… Вьяхо эц-Прыф в конце концов признал правоту Тони и принял его выбор.

Погрузились без проволочек: золото открывает любые двери. А сталь — как-то напрочь отбивает охоту пошарить в чужом багаже на предмет этого самого золота. До столицы Открытого Океана дошли гораздо быстрее, чем когда Вьяхо путешествовал в противоположном направлении: винджаммер — это вам не бриг! В ожидании дальнейшего разместились в гостинице консульства. Где, несмотря на то, что Вьяхо разъяснял в пути некоторые местные порядки и обычаи, испытали потрясение видом отведённых комнат. А также — поданной пищей: несмотря на то, что всем им по роду службы доводилось и с государем трапезу делить, после ужина они признали. что еда в гостинице была если не изысканнее, то уж точно ничем не хуже государевых яств. А даже… и вкуснее! Вьяхо только посмеивался.

Наутро весь рой пригласили в консульство, где с каждым любезно побеседовали. К удивлению сотрудников консульства, среди вновь прибывших не оказалось ни одного бездельника! — а ведь было мнение, что дворянам работать… как бы это помягче выразиться… не к лицу. Однако люди герба осы оказались какими-то неправильными дворянами! — каждый был убеждён в том, что работа не только не наносит какого-либо ущерба их дворянской репутации, но вообще является естественной потребностью любого нормального человека. «Когда первый мужчина возделывал сад свой в поте лица, а жена его столь же усердно трудилась по дому — кто из них был знатью?» Небесами же заповедано, чтоб каждый себе на жизнь зарабатывал. А не только ренту со своих владений получал. Не заработанное — и проматывается потом с лёгкостью же. У каждого из «ос» нашлось нечто полезное, ни одного трутня среди прибывших сотрудники консульства не нашли — хотя и очень старались. Более того — троих, оказавшихся дипломатами, консул тут же пригласил на службу. Один по некотором размышлении подписал предложенный ему контракт, двое других — дипломатично пообещали подумать над этим лестным предложением. Но было ясно: согласятся и они. Вообще же среди «ос» нашлись специалисты профессий самых разных: от астронома до агронома. Консульские работники только диву давались: как?! вот как, скажите на милость, такие люди вне закона оказаться умудрились?!.. Что такое сотворить надо было, чтоб над ними такую жестокую расправу учинили? В ответ собеседники только печально улыбались и отвечали: разбогатеть надо было! так разбогатеть, чтоб государство соблазнить на грабёж. А уж на расправу народ подбить — и вовсе раз плюнуть: горячительного бесплатно выставить да долгополого подослать поязыкастее… раз-два, и готово.

Наутро за роем прибыл уже знакомый Вьяхо патрульный корабль открытоокеанцев. Погрузились, разместились… вышли в море. Вьяхо с некоторой тревогой ожидал встретить всё те же судёнышки рыбаков — однако ко всеобщему удивлению Республика прислала за своими новообретёнными гражданами корабль куда более крупный. Плавбазу, как пояснили Вьяхо мореходы-открытоокеанцы. Разместили пассажиров на оной плавбазе, конечно, с комфортом: с «Розой ветров» и сравнивать нечего. Тем более — с рыбацкой шаландой.

Плавбаза доставила рой, конечно же, не в Тухлую гавань: фьорд оной гавани узковат был для неё. Прибыли в Третий посёлок. Там оказался солидный порт со всеми его атрибутами. Ошвартовались, сошли на берег. В портовой конторе банкиры уже ожидали вожделённое серебро. Честь честью обменяли его на зольки, спросили: как поделить? По некотором размышлении решено было поделить поровну; Вьяхо в дележе участвовать не стал; банкиры вернули ему его прежний кошелёк. И ещё — бумаги. Отчёты о расходах мэрии Двенадцатого посёлка и клиники «Психопомп». Расходы, к удивлению Вьяхо, оказались не так уж и велики. На аренду приличного домишки — хватило. Не на острове, разумеется. Вьяхо решил обосноваться в Двенадцатом посёлке.

Несмотря на то, что люди «роя» в одночасье немыслимо разбогатели, обосновались они все подобно Вьяхо. Безо всяких дворцов и золотых сортиров. Осмотрелись-освоились… на службу поступили. Или дело своё завели, как Вьяхо. Тот открыл в Двенадцатом посёлке харчевню… это только так называется — харчевня! На самом деле — ресторация с отменным меню по вполне божеским ценам. Отведать приготовленное — со всего архипелага приезжают. Шеф-повар — сам Вьяхо эц-Прыф, кто ж ещё. Свадьбы в его заведении справляют… не избежал сей участи и сам Вьяхо. А что? — всему свой срок, и женитьбе тоже. Супругой его законною, тётушкой эц-Прыф — стала мэр Двенадцатого посёлка Лайонесс Филиппдоттир (в девичестве — де ля Ом). И детишки пошли, а как иначе? Четверо пацанят и две дочки. Схожим же образом сложились дела и у остальных людей герба осы. У кого-то получше, у кого — похуже… молочных рек в кисельных берегах в Республике и впрямь не оказалось.

Раз в год Республика видит необычное шествие. По улицам столицы в молчании проходят сурового вида мужчины в древних одеяниях, прикрывшись парадными щитами с гербом — атакующая полосатая оса в лазурном поле. Заходят в давно не действующий храм (памятник архитектуры позапрошлого века), шепчут хором на непонятном языке молитву — по-видимому, поминальную. Потом в молчании идут в ближайший бар, берут бутылку крепкого, разливают — каждому по чуть-чуть, выпивают не чокаясь и не закусывая, после чего расходятся по домам. Клан эц-Прыф поминает своих погибших.

На братской могиле, в которой покоятся жертвы резни, известной, как «Разорение осиного гнезда» властями был возведён помпезный монумент — авторства придворного скульптора. Слуги небес, куда ж без них, обдымили памятник благовониями… всё как полагается. Недели не прошло — памятник оказался в выгребной яме летнего дворца государя. Каким духом его туда перенесло — точно сказать не смог даже профессор механики из местного университета. Могилу же братскую взамен памятника увенчала обычных размеров каменная плита — безо всяких надписей. Но с искусно вырезанной атакующей осой. Знающий — поймёт.

Власти намёк поняли; к могиле больше не совались. Долгополые — тем более обходили её десятой дорогою, бормоча обережные молитвы. Умалишённые потихоньку умирали — и было непонятно, молиться или нет за упокой их душ. Ведь души-то покинули их тела сколь лет назад… В конце концов учёными мудрецами (докторами теософии) была составлена на этот случай особая молитва. Родственники усопших-без-душ читали её в поминальные дни в храмах и на погостах — и умиротворённые шли по домам.

Фингал эц-Прыф, как и другие оставшиеся члены клана, нашёл покой в земле Отчизны. Фиолетовый свиток он передал, как и полагалось, тому, кто возьмёт… и этим взявшим оказался пожилой неграмотный крестьянин. Землепашец не стал даже и открывать футляр — упрятал его на самое дно крепкого сундука, в котором хранились-копились — вещица к вещице — разнообразные богачества, предназначенные в наследство старшему из наследников. Неграмотность всех последующих хранителей Фиолетового свитка в конечном счёте и спасла государство от быстрой и позорной гибели. Но, увы, — не от глубокого упадка: взятое в казну бесхозное имущество разорённого осиного гнезда, вроде бы считалось высокодоходным… на деле же — шиш да грош. Доход получить — оказывается, тоже умение нужно. А умения этого у новых управляющих, государем назначенных, было… маловато, скажем так. Зато вороватости хватало с избытком — и никакие расправы не помогали. Страна обнищала вконец, и даже донельзя жадным соседям она оказалась не нужна: что с того, что нивы плодородны, а недра — богаты как нигде? Возьмёшь такую землю — и нахлебаешься горя, хозяйство налаживая. И ведь не столько в деньгах дело-то. Доверие народа добыть надо — народа, сто раз обманутого. Вот ведь беда-то. Отчизна любезная не погибла — но… Вот словно душу из неё вынули. Как из тех умалишённых. Жаль Родину? — ещё как! Но ведь сами же и сгубили её в одночасье, на выпивку даровую польстившись На трезвую-то голову — поверишь разве той чепухе, что проповедники тогда мололи?! А ведь, сказывают, люди гнезда осиного — толковыми были! Отечеству от них — никакого вреда, окромя пользы! — правду ли, нет ли толкуют, разве теперь узнаешь? А верхушку-то, хе-хе, так ведь и не словили! ходят разговорчики по кабакам, что живыми их Небеса забрали… но это уж чепуха полная. Сказки детские! вроде тех, про земли благодатные. что лежат восточней солнца, западней луны… А может, и не сказки! Да только в земли те лаптям, грамоты не ведающим да всякой белиберде поверить готовым, путь навек заказан. Не на их рот пирог печён тот… вот так-то оно, ребята.

И Зелёный свиток — свиток надежды — тоже пропал куда-то… Все прочие — даже Алый и Чёрный свитки! — давно на дальних полках библиотек монастырских пылятся, вроде бы… отловили их долгополые, хвала Небесам. Не хватает двух: Фиолетового и Зелёного. Без злоехидности, однако, проживём уж как-нибудь — но как жить без надежды? Небеса всеблагие, дайте ответ! — не ждите, не будет ответа. С самого часа сотворения молчат они, Небеса — и промолчат до скончания мира. Немым укором всем — плита на могиле братской. Пылятся свитки на полках библиотек — кто знает, может, и сыщет их когда-нибудь некий любитель древностей… и прочтёт… а пока даже братия монастырская тронуть их боится. Но как же всё-таки жить без надежды-то, а? Кто ответит?..

PS. На сём завершаю дозволенные речи. И так уж много всего нагородил, читателя вконец запутал. Мораль какова? — а есть ли она, мораль эта самая, как категория? нету? вот и тут не будет. И не ждите. Своим умом докапывайтесь — на то он и дан вам, ум-то.

Окончен опус сей в год 2019 эры Дионисия Малого во граде Вятке.