Пять миль

Глава 11

Поездка обратно в клуб проходит в напряжении, что трудно, потому что я держусь за человека, который хочет меня уничтожить. Несколько раз во время поездки в клуб мы останавливаемся на светофорах, и я думаю о том, чтобы спрыгнуть с мотоцикла и бежать как можно быстрее, схватить Эллиота и его дочь, деньги в моей банковской ячейке и убраться из Лос-Анджелеса.

Но Джейс как будто читает меня, его хватка крепче сжимает мои запястья каждый раз, когда мы полностью останавливаемся.

В клубе тихо, когда мы выходим из гаража в длинный коридор, который служит главной артерией для движения в клубе. Здесь почти жутко тихо, и мне приходится напоминать себе, что полиция провела здесь облаву всего несколько часов назад, так что, конечно, это место будет похоже на город-призрак.

Я вздрагиваю, когда Джейс прижимает руку к моей спине, толкая меня вперед так, что я немного спотыкаюсь.

— Господи, — говорю я, отступая в сторону и поворачиваясь к нему. — Просто скажи мне, куда ты хочешь, чтобы я пошла, хорошо? Тебе не нужно толкать меня.

Он сужает глаза, его челюсть крепко сжата.

— Так веселее, не так ли? — он ухмыляется и снова толкает меня для эффекта. Я задыхаюсь и топаю по коридору, моя кровь кипит. Как он смеет так обращаться со мной. Если бы он только знал.

Но он не знает, - вклинивается рациональная часть моего мозга. Потому что ты ему не скажешь.

Туше, мозг.

Мы подходим к двери Дорнана, и я сжимаюсь внутри. Он - последний человек, которого я хочу видеть сейчас. Мое настроение настолько испорчено, что я думаю, может, сейчас почти то самое время месяца или что-то в этом роде. Что бы это ни было, я чувствую себя как в аду, и клянусь, если он попытается заставить меня снова сосать его член в ближайшее время, я откушу его.

Джейс стучит дважды и открывает дверь, запихивает меня в комнату и закрывает дверь. Никакого прощания. Ничего. Я мило улыбаюсь, когда Дорнан поворачивается со своего места, стоя у изножья кровати, запихивая одежду в холщовый вещевой мешок.

— Сэмми, — обращается он ко мне, не прекращая своего занятия. — У тебя была возможность осмотреть достопримечательности?

Я пожимаю плечами.

— Не совсем. Я, вроде как, спрятался в мотеле.

Сейчас он открывает ящики, берет вещи и складывает их в сумку. У меня свело живот, когда я увидела свою сумку открытой на полу рядом с его.

— Джейсон пытался что-нибудь сделать с тобой сегодня, Саманта?

Клянусь, мое сердце замирает на секунду, когда он задает мне этот вопрос.

— Ч-что? — пролепетала я.

Он лезет под кровать и достает дробовик, разводит его пополам, чтобы показать две гильзы в патроннике, готовые взорвать первого, кто осмелится бросить ему вызов. Он снова захлопывает ружье и подносит прицел к лицу.

— Джазз говорит, что Джейсон строит тебе глазки, — говорит Дорнан, глядя на меня через прицел дробовика. Он пытается говорить непринужденно, но я вижу, как вздуваются вены на его голых руках, проступая сквозь многочисленные татуировки.

— Ты сейчас шутишь?

— Разве я похож на шута? — рычит он, опуская ружье.

— Нет, — отвечаю я тоненьким голосом, думая, пожалуйста, не делай мне больно сегодня. Сегодня я этого не выдержу.

— Нет, что? — холодно говорит он.

— Нет на оба твоих вопроса, — отвечаю я, уставившись в пол.

— Ты ведь никогда не солжешь мне, Сэмми? — его хриплый вопрос возвращает меня в ту ночь, когда он почти прижал меня к стене своим членом, в ту ночь, когда он в конце концов ударил меня ножом после того, как я смаковала его соленые слезы.

Ты ведь никогда не предашь меня, Сэмми?

Внезапно саквояж на моем плече словно стал весить сотню тонн, утяжеленный правдой о моем окончательном предательстве.

Утяжеленная его разрушением.

— Никогда, — отвечаю я, повторяя тот же ответ, который я дала ему в прошлый раз, когда он трахал меня у той же стены, на которую я смотрю прямо сейчас, пока он снова перемещается по комнате.

— Я думала, ты сказал, что Джейс гей, или что-то в этом роде? — спрашиваю я, пытаясь увести разговор от темы моей честности - или ее отсутствия.

Дорнан закатывает свои налитые кровью глаза, и я думаю, не плакал ли он из-за смерти Макси.

— Он не гей. Он просто зациклился на девушке, которую знал раньше.

— Правда? — говорю я, ощущая во рту горький привкус от его небрежного отношения к девушке, которую, насколько он знает, он изнасиловал до смерти. — Что с ней случилось?

Дорнан показательно улыбается.

— Она солгала, — отвечает он, протягивая мне сумку. — Собирай свое дерьмо. Пора воздать колумбийцам по заслугам за то, что они сделали с моими мальчиками. — Он начинает запихивать вещи в свой вещевой мешок, бросая на меня укоризненный взгляд, когда я не двигаюсь, чтобы сделать то же самое.

Я нервно сглатываю.

— Мальчиками?

Он делает паузу, на его лице появляется выражение скорби, которое затем сменяется холодной решимостью.

— Чад и Макси, малышка. Чем известны колумбийцы?

— Эм... — говорю: — Действительно хорошим кофе?

Он сужает глаза, поджав губы от отвращения.

— Наркотики, Сэмми, - говорит он, качая головой. — Может, нам стоит перекрасить твои гребаные волосы в блондинку?

— Ты думаешь, колумбийцы убили их плохими наркотиками? — невинно спрашиваю я. О, это слишком хорошо. — Думаешь, этот Рикардо виновен? Вы знаете, где его найти?

Дорнан ухмыляется.

— Неважно, где он, малышка. Мы идем к источнику. Мы отправимся на его склад и сожжем это ублюдочное место дотла.

Я точно знаю, где находится склад; я уже была там раньше с отцом и Марианной, когда они замышляли наш побег.

Только на этот раз братья Росс будут теми, кто совершит свой побег.

Навсегда.

Вскоре Дорнан покидает комнату, давая мне возможность засунуть самодельные бомбы в ложемент в моем чемодане. В этот момент мне хочется иметь чемодан поменьше, может быть, рюкзак, но придется довольствоваться тем, что есть, и молиться, чтобы нашелся способ пристегнуть эту штуку к задней части мотоцикла.

Потом, конечно, я раздумываю и слегка выхожу из себя, прежде чем разорвать подкладку сумки и запихнуть туда самодельные бомбы. Это не так заметно, учитывая черную подкладку и абсурдно большой размер сумки. Я решила, что, если мне придется пожертвовать своим огромным чемоданом, я просто надену лямки сумки на плечи как импровизированный рюкзак.

Покрутив эту идею в голове еще немного, я решаю вообще забыть о чемодане. Я расстегиваю молнию, беру несколько пар чистого нижнего белья, летнее платье, пару джинсов и пару шлепанцев и запихиваю все это в сумочку поверх спрятанного оружия массового поражения, которое я ношу с собой.

Я сажусь на кровать, прижимая саквояж к груди, и жду, когда меня вызовут.

Поэтому я не могу не закатить глаза, когда Джазз появляется в дверях, ухмыляясь, как идиот. Я быстро встаю и закидываю сумочку на плечо, желая поскорее выйти в коридор, пока меня не загнали в угол вместе с ним.

Он загораживает дверной проем своим внушительным телосложением, держась каждой рукой за дверную раму так, что я оказываюсь в ловушке.

— Знаешь, в прошлый раз нас прервали, когда ты была полностью в моем распоряжении. Может быть, нам стоит исправить это прямо сейчас. — Его глаза блуждают по моему телу, останавливаясь на моем декольте, которое выглядывает из-под рубашки.

— Извини, — пожимаю я плечами, пытаясь оттолкнуть его. — У меня месячные. В остальном, твое предложение звучит слишком хорошо, чтобы от него отказаться.

Мои слова, полные сарказма, не приглушают ни его энтузиазма, ни его растущей эрекции, которая выпирает из свободных джинсов.

— Ты всегда можешь пососать мой член, — хрипло говорит он, кладя руку мне на плечо и надавливая вниз в не очень деликатном приглашении встать на колени.

Я сексуально смотрю на него, посасывая губу, когда смотрю на его лицо.

— Ммм, звучит так заманчиво, — отвечаю я с насмешливой серьезностью. — Но я, пожалуй, откажусь.

Он обхватывает пальцами мою руку, сильно впиваясь в нее.

— Может быть, я все равно просто трахну тебя. Немного крови меня не пугает.

Может, я просто буду трахать тебя, пока ты не истечешь кровью. Как будто он просто более молодая версия своего чертова отца.

Я смеюсь, качая головой.

— Ты думаешь о чем-нибудь еще, кроме траха? — спрашиваю я его серьезно, заглядывая ему в лицо. Я вспоминаю его руки вокруг моего горла, слипшиеся от крови, и жжение отравленного кокса в моих ноздрях, а затем вспоминаю его надменное лицо, смотрящее на меня сверху вниз, когда я боролась с его хваткой шесть лет назад, и новая волна ненависти накатывает на меня.

— Не совсем, — говорит он, высокомерно улыбаясь мне.

— Думаю, я ясно дала понять, что ты меня не интересуешь, придурок, — говорю я, пытаясь отпихнуть его в сторону и выйти из комнаты, которая вдруг кажется невероятно маленькой.

Его другая рука хватает мою свободную руку и крепко сжимает.

— Еще лучше, — выдыхает он, сжимая мои руки так сильно, что больно. — Ты выглядишь так, как будто ты будешь кричать. Я люблю сучек, которые кричат.

Ярость бурлит во мне, и выражение его лица бесценно, когда я поднимаю колено и изо всех сил врезаюсь им в его эрекцию, колено гудит от удара. Он стонет и резко падает на колени.

— Гребаная сука, — стонет он, держась обеими руками за свои причиндалы, когда я протискиваюсь мимо него в коридор.

— Ты всегда можешь пососать мой член, — говорю я, проскакивая мимо него в коридор.

Я направляюсь в гараж, проскальзываю в огромное, безликое пространство, пока Дорнан проводит горячую ободряющую беседу с четырьмя своими сыновьями - Джейсом, Донни, Микки и Антом. Я вишу на заднем плане, пока Донни не замечает меня.

— Убирайся, — говорит он мне. — Это семейное собрание.

— Все в порядке, — говорит Дорнан, протягивая руку. — Она едет с нами.

— Она едет? — кричит Микки. — Какого хрена она едет?

— Потому что я, блядь, так сказал! — кричит Дорнан. — Ты хочешь пойти с нами, или будешь сидеть здесь, как надутый маленький говнюк, пока мы идем мстить за твоих братьев?

Джаз бросает на меня мерзкий взгляд, хромая рядом со мной, и присоединяется к разговору.

— Сучка даже стоять прямо не может, — усмехается он. — Ты действительно думаешь, что она сможет часами сидеть на заднем сиденье мотоцикла?

Лицо Дорнана на мгновение смягчается.

— Возьми ее в свою машину, Джейсон, - устало говорит он. — Она все еще выглядит полумертвой.

Джейс просто смотрит на меня, а затем возвращает свой взгляд на отца.

— Может быть, тебе тоже стоит сесть за руль, — шепчу я Джаззу в шутливом сочувствии, поскольку он стоит так близко, что наши руки соприкасаются. — Ты выглядишь так, будто едва можешь ходить. Ты действительно думаешь, что сможешь часами сидеть на байке? — он выглядит так, будто хочет ударить меня по лицу, и я мило ему улыбаюсь.

— Может, и стоит, — бормочет он так, что слышу его только я. — Может быть, я изнасилую твою задницу на заднем сиденье, пока младший брат будет вести машину.

Я снова обращаю свое внимание на Дорнана, стараясь сдержать гнев на лице. Это будет чертовски приятно, когда я нажму на спусковой крючок и разнесу этих ублюдков в пух и прах.

— Готовы? — спрашивает Дорнан. Все ворчат или бормочут в ответ.

— Хорошо, — говорит он, перекидывая ногу через мотоцикл. — Давайте убираться отсюда. Джейс, мы встретим вас там.

Джейс жестко кивает и отходит назад, а остальные садятся на свои мотоциклы и громко заводят их. Шум стоит оглушительный, и мне приходится бороться с желанием засунуть пальцы в уши, чтобы заглушить его. Это показалось бы слабостью, а я меньше всего хочу показаться слабой рядом с этими мужчинами.

Дверь гаража открывается, и Дорнан вылетает, за ним тянется клубок дыма. Это кажется странным, и я наблюдаю, как другие мотоциклы уезжают, практически не дымя выхлопными трубами. Вскоре сердитый гул стихает, а затем и вовсе пропадает, оставляя нас с Джейсом наедине, и между нами остается только его мотоцикл.

Он медленно поворачивает голову и смотрит на меня так, как кто-то может посмотреть на дохлого таракана на полу или кусок собачьего дерьма на ботинке.

Я пожимаю плечами.

— Похоже, тебе не избавится от меня.

Он хватает свою сумку и уходит, оставляя меня стоять в пустом гараже. Отойдя на несколько шагов, он поворачивается и обращается ко мне.

— Поторопись, — говорит он. — Мы уже отстаем на пару часов от них из-за машины.