Пять миль

Глава 12

Дорога до места назначения занимает три часа. Три часа молчания, с неловкими светскими разговорами, которые иногда начинаю я, а заканчивает он.

Это далеко от страстных поцелуев и долгих разговоров, которые я делила с Джейсом в последние несколько месяцев, и это заставляет мое сердце болеть.

— Куда мы едем? — спрашиваю я, спустя два часа путешествия.

— В Мексику, — монотонно отвечает Джейс.

— У меня нет паспорта, — напоминаю я ему. — Что ты вообще собираешься делать?

Он поворачивается и смотрит на меня, пока мы мчимся по автостраде.

— Это зависит от обстоятельств.

Волоски на тыльной стороне моих рук зашевелились, и мне вдруг стало очень холодно.

— Зависит от чего? — спрашиваю я.

Он не отвечает. Я терпеливо сижу пять минут, сложив руки на коленях, но его колкости сводят меня с ума, и я не забыла, что теперь я, по сути, пленница. Раньше я была в ловушке Дорнана, но, по крайней мере, у меня был Джейс, который присматривал за мной и следил, чтобы я не умерла.

Теперь, похоже, он будет первым, кто нажмет на курок, если до этого дойдет.

— Пожалуйста, поговори со мной, — умоляю я, прося его взглядом.

Он смотрит на меня так, словно я мертвая тварь, размазанная по обочине, и переводит взгляд обратно на дорогу.

— Мне нечего сказать, — упрямо отвечает он.

Паника бурлит в моей груди, и я чувствую, что дышать становится все труднее. Это дурацкое жужжание в ушах и в животе снова вернулось, как будто куча злых ос атакует меня изнутри, нанося болезненные укусы с ядом внутри.

Мне хочется плакать, я чувствую себя такой беспомощной. Он собирается разоблачить меня. Он поймет, что я девушка, которую он считал мертвой шесть долгих лет, поймет, что я убила его братьев, и, возможно, выстрелит мне в голову.

— Я выросла в таком же месте, как это, — тихо говорю я, проводя пальцами по окну. Я не могу больше ни минуты выносить напряженное молчание между нами, и даже если он скажет мне заткнуться, мне нужно хотя бы заполнить словами и шумом некоторые моменты между сейчас и потом.

— О, да? — Джейс ухмыляется. — Соперничающий клуб? Расскажи. Мой папа будет рад услышать об этом.

Я наклоняю голову вперед так, что мой лоб упирается в стекло со стороны пассажира, и легкая вибрация дороги слабо гудит о мою кожу.

— Мой отец был в таком же клубе, — говорю я, грустно улыбаясь воспоминаниям о более счастливых днях. — Не в конкурирующем клубе, нет. Он не погиб в автокатастрофе. Он был убит.

Джейс глубоко вдыхает, но ничего не говорит.

— После его смерти я просто старалась держаться подальше от неприятностей.

— Дай угадаю, — говорит Джейс, бросая на меня взгляд. — Неприятности просто находят тебя.

Я качаю головой.

— Нет, я определенно ищу неприятности, - отвечаю я. — Я нахожу их раньше, чем они находят меня.

— Я все еще не понимаю тебя, — говорит он, барабаня пальцами по переключателю скоростей между нами. — Когда ты со мной, ты ведешь себя как жертва обстоятельств, но потом ты возвращаешься к нему и ведешь себя так, как будто тебе это нравится.

Я сжимаю переносицу между большим и указательным пальцами и шумно выдыхаю.

— Я невероятно испорчена. Еще одна вещь о том, как я выросла. Люди вроде меня? Мы не нормальные. Мы извращенцы.

— Поэтому ты с ним? Потому что у тебя проблемы с отцом? — его случайный вопрос и усмешка - как пощечина.

— Да, — честно отвечаю я. — Что-то вроде этого.

Несколько мгновений никто не говорит.

— Я говорил тебе, что помогу тебе уйти, — с горечью говорит Джейс.

— Я знаю, — говорю я, глядя на свои руки.

— Я даже не знаю, кто ты, — выплевывает он. — Ты трахаешься с копом.

— Я не трахаюсь с ним, — говорю я.

— Я больше не верю ничему, что ты говоришь. Просто перестань говорить.

Мы продолжаем ехать, эмоции грызут меня все время. Я постоянно чувствую себя на грани слез, а сумочка, прижатая к ноге, практически обжигает мою кожу правдой о ее смертоносном содержимом. Внезапно я чувствую, что должна что-то сказать ему, дать понять, что я действительно испытываю к нему сильные чувства. Я задыхаюсь, сдерживая слезы и жалея о солнцезащитных очках. Я продолжаю глотать, немного задыхаясь, отворачиваю лицо от него, чтобы он не видел моей боли.

Я поднимаю глаза и понимаю, что мы остановились и сидим неподвижно на аварийной полосе.

— Почему мы остановились? — спрашиваю я, вытирая лицо.

Он не отвечает какое-то мгновение.

— Сэмми, — мягко говорит он, положив мягкую руку на мою руку.

Я хмурюсь, смотрю на него через плечо, мои щеки горят. Я не хочу, чтобы он видел меня такой.

— Сэмми, — говорит он, и, хотя это не мое настоящее имя, эмоции, которые я слышу в его голосе, заставляют меня растеряться. Потому что я понимаю, что это конец. Это может стать концом для нас. Последний совместный момент, последний рубеж Сэмми и Джейса.

Когда я говорю, что теряю самообладание, я, черт возьми, теряю самообладание. Я откидываюсь на спинку, боль в моем животе подобна миллиону колющих ножей, горячих, постоянных и жгучих. Я выплескиваю то, что кажется мне слезами всей жизни, накопленными и готовыми пролиться дождем. И они проливаются на мои колени, на верхнюю часть бедер, на руки - я безобразно плачу.

— Господи, Сэмми, — говорит Джейс, оглядываясь по сторонам, прежде чем положить руки мне на спину. — Мне жаль.

Я начинаю задыхаться, не желая, чтобы этот момент закончился, не желая, чтобы его рука отстранилась от моей кожи. Потому что, когда он уберет свою руку и направит машину обратно на дорогу, это действительно будет конец.

Я собираюсь уничтожить всю его семью, и ничто уже не будет прежним.

Пока я продолжаю втягивать воздух неглубокими, рваными глотками, все еще сгорбившись и прижавшись щекой к коленям, Джейс кладет руки мне на плечи и притягивает меня к себе. Он изучает мое залитое слезами лицо и, должно быть, считает, что я искренне опечалена, потому что он притягивает меня к себе, прижимает мое лицо к своему плечу, одной рукой перебирая мои распущенные волосы.

— Эй, эй, — мягко успокаивает он. — Все в порядке. Что бы ни случилось, сейчас с тобой все в порядке.

Я отстраняюсь так, что мы смотрим глаза в глаза.

— Пожалуйста, не надо меня ненавидеть, — говорю я, всхлипывая. — Я знаю, что вся эта ситуация невероятно хреновая. Я вижу, как ты смотришь на меня. Как ты спрашиваешь себя, какого черта я с ним делаю! — мой голос повышается, с каждым словом становится все громче и паничнее, но я не могу остановить лавину, которая вырывается из моего рта. — Я обещаю, что однажды все тебе объясню, Джейс. Однажды, очень скоро. И ты, возможно, поймешь меня, или просто возненавидишь. Но сейчас я не переживу, если ты возненавидишь меня, Джейс. Не сейчас. Пожалуйста?

— Я не ненавижу тебя, — говорит он, вытирая мои слезы своими большими, теплыми руками. — Иногда я хочу тебя ненавидеть, а иногда я хочу забрать тебя от всего этого. От него. Я не могу понять тебя, Сэмми, и я ненавижу, что ты скрываешь от меня дерьмо, но я не ненавижу тебя, хорошо?

Я киваю в ответ, потому что не могу сказать, о чем я думаю.

Ты не ненавидишь меня. Но будешь.

Это лишь вопрос времени.