Разная магия

Глава 12

Что значит руки за голову? Зачем? И что вообще здесь происходит? Нет, я не дура, я, помимо того, что знаю, как выглядят автоматы, понимаю для чего они созданы — для убийства. По идее, нужно бы эту группу угрожающих нам дуралеев смести одним заклинанием в кучу и сделать с ними что-нибудь такое неприятное, чтобы впредь с магами не связывались. Однако сама себя останавливаю. Из любопытства.

Да… вот я такая. Мне крайне интересно, что нужно этим людям, а еще очень хочется увидеть, как поведут себя другие маги, или, как их здесь называют, экстрасенсы. Как они себя проявят? Дед Иван, к примеру, я до сих пор не представляю себе, что он умеет.

И вот сейчас у моих коллег появилась замечательная возможность себя показать. Вот пусть и показывают. А я, если что, постараюсь сделать так, чтобы никто сильно не пострадал.

И тут в дверь впихивают чрезвычайно удивленную Дусю и взъерошенного Аркадия. В груди начинает клокотать ярость, и я чуть было не отказываюсь от принятого ранее решения, все же это — мое, а мое трогать без спроса нельзя. Но вовремя вспоминаю о том, что это — вовсе не "это", а два сильных мага, которые могут и сами о себе позаботиться, а потому давлю кровожадные намерения в зародыше.

"Два сильных мага" как бы между прочим двигаются в мою сторону и становятся справа и слева от меня. Чудесно.

Из группы вооруженных людей отделяется один мужчина — худенький, темненький, бородатый, в очках. Когда он начинает говорить, замечаю, что во рту у него не хватает двух зубов справа.

— Так, — заявляет он, — который тут из вас Романовский?

Смотрит он при этом прямо на Алексея Дмитриевича.

— Ну, я, — вздыхает тот, — я Романовский.

— Я знаю! — заявляет бородач.

— А что тогда спрашивать? — грустно интересуется Романовский и тут же получает по зубам.

Давлю в себе желание немедленно испепелить нашего недруга. Испепелить — потому что Романовский, по сравнению с ним, тоже свой. Давлю — потому что представление только началось, а лицо Алексею Дмитриевичу, если что, Владос поправит. Аркадий же говорил, что тот целитель неплохой.

— Витя, — вдруг жалобно произносит один из захватчиков тонким женским голосом, — ну не надо.

— Заткнись! — командует "Витя", а во мне интерес только разгорается. Начинаю присматриваться к незваным посетителям. Да, все они вооружены. Все одеты в нечто бесформенное, зеленое и в пятнах. Все в масках, полностью закрывающих лица. Только глаза и видны в прорезях. Только вот у того, с женским голосом, куртка на груди как-то подозрительно топорщится, намекая на то, что не только голос у него женский. А вот тот справа явно хорохорится — то есть нос кверху, плечи разведены, но с ноги на ногу он переступает так часто, будто в туалет хочет, и в целом тело сковано. Забавно.

Мужчина за его плечом — вот тот явно настроен серьезно. Только вот судя по очертаниям его фигуры и по тому, как он себя держит, у него килограммов сорок лишнего веса и он лет на двадцать старше, чем должен был быть грозный воитель. Я про себя решаю называть его толстым дедушкой.

Еще двое — тоже мужского пола. Вроде бы. Вот их я пока понять не могу. Такие они усредненные и молчат.

— Что Вы от меня хотите? — шепелявя, спрашивает Романовский. Не знаю, зачем он шепелявит. Зубы все на месте, губа только разбита нижняя.

— Передачу будешь записывать! — грозно заявляет Витя.

— Так я бы и так записал, — бормочет Романовский, — конец лета же, информационный голод…

— Заткнись! — вдруг визжит тот, что с женским голосом и тихо добавляет, — буржуины вы, вот. Мы вам не доверяем.

— Кто еще есть в здании? — строго спрашивает бородач Витя.

Романовский расширяет глаза и произносит:

— А я откуда знаю? Это же жилой дом.

Бородач произносит под нос какое-то ругательство и уточняет:

— В той части здания, которая принадлежит Вашей телекомпании, находится кто-нибудь еще?

— Она нам не принадлежит, — зачем-то уточняет Романовский, и лицо у него при этом становится жалкое, — мы его арендовали раньше, а сейчас не платим, и к нам уже приставы приходили…

Бородач начинает рычать, а меня вдруг охватывает неконтролируемое желание хихикать. До меня дошла суть происходящего. Романовский не может врать. Фантазировать он тоже не может. Ему нужны очень точные и простые вопросы. Он же под заклинанием! Хорошо, что его действие уже заканчивается.

Толстый дедушка, отодвинув плечом предводителя, подходит к Алексею Дмитриевичу и басит:

— Милостивый государь, будьте так любезны, скажите нам, в помещениях, занимаемых Вашей телекомпанией, еще кто-нибудь есть?

— Охранник, — быстро проговаривает Романовский, — и уборщица, может быть. И все. Или я чего-то не знаю. Но сегодня же пятница. Кто-то мог задержаться, хотя вряд ли.

— Понятно, — говорит толстый дедушка и отходит в сторону.

Следующим своим собеседником он отчего-то выбирает одного из замерших у стены операторов.

— Дим, что, эти вот и вправду колдуны?

— Ага, — отвечает тот и улыбается, — но не все. Вот та рыжая тощая баба точно ведьма, вот эта брюнетка и еще гот тот вроде бы. Во всяком случае, все, что он балакал — правдой оказалось.

Я в замешательстве. Откуда он знает нашего оператора? Наверно того заслали сюда, как шпиона, заранее.

— Вот же, антихристы, — вздыхает толстый дедушка, — и как земля таких носит?

— Я согласна! — вдруг выкрикивает Вероника Андреевна, аж подпрыгивая на месте, — они все шарлатаны! Им бы деньги только вымогать!

Толстый дедушка кивает в знак согласия.

— Вы уж определитесь, — вдруг произносит Дульсинея ехидным голосом, — или мы антихристы или шарлатаны. А то не вяжется как-то.

— Так! — выкрикивает Витя, — все замолчали! Мы террористы или кто?! Они заложники или как?

Все, включая заложников, быстро кивают. Мол, эти террористы, а эти вот заложники, и никак иначе.

— Мы, — продолжает бородач, — группа прогрессивно настроенных преподавателей! Можете называть нас "Ибрай Алтынсарин". А я ее руководитель — Виктор, от латинского виктория, что значит, победа.

— Простите, можно еще раз сказать, как Вы называетесь? — спрашивает девушка-подай-принеси. До сего момента она умудрялась как-то так хорошо слиться с обстановкой, что я ее даже и не видела. А теперь вот она, с блокнотом в руках и выражением охотничьего азарта на мордашке.

— Виктор!

— Группа Ваша.

— Ибрай Алтынсарин. Неужели сложно запомнить. Это знаменитый преподаватель, просветитель…

— Охренеть! — восторженно произносит Дуся, — училки с автоматами! Да я ж даже не мечтала такое увидеть!

— Я могу поинтересоваться, а что вы преподаете? — спрашивает Романовский.

— Какая разница, что! — выкрикивает с места Золотников, — Они нас всех убьют.

— Мы умеем держать в руках оружие, — дрожащим голосом произносит преподаватель с женским голосом, — вы не думайте!

— Я не закончил, — ледяным тоном проговаривает Виктор, — Алтынсарин родился в Казахстане…

— Мааааама! — вдруг басом начинает орать тихо сидевший до этого момента сынок Вероники Андреевны, — Я пииисать хочу!!!

— Да деньги он хочет вынести и спрятать, а не только писать, — спокойно так, немного насмешливо произносит Аркадий, — плохо Вы ребенка воспитали, Вероника Андреевна. Настолько плохо, что светит ему колония для несовершеннолетних, а потом….

— Я не позволю! — визжит Вероника Андреевна, — Не позволю порочить честное имя моего ребенка! Иди, лапонька, иди в туалетик, добрые тети и дяди тебя выпустят.

По студии летал остаточный след от недавно использованного заклинания правды. Своеобразно внученька моя тут развлекается, пока я пытаюсь ее личную жизнь наладить. Хотела я у нее спросить, по какому поводу веселье, но тут террористы заговорить изволили. Умора! Училки с автоматами — это зрелище то еще! А уж когда Вероника Андреевна со своим сынком рты открыли, я вообще легла от восторга.

— А теперь, дети, давайте позовем доброго Дедушку Мороза! — корчась от смеха, простонала я. — Ой, я не могу, держите меня семеро! Добрые дяди и тети выпустят деточку… что ты там хочешь, деточка? Пи-пи? Или ка-ка?

— Эй, успокой свою девушку, — нервно обратился Виктор к Аркадию.

— Я не его девушка!

— Она не его девушка!

Это мы с Катькой одновременно.

— Ага, я их бабушка, — добавила я.

— И эта бабушка мне позже объяснит, зачем повесила на Аркадия поводок, — тихонько проворчала Катерина, но недостаточно тихо, чтобы я не услышала. Ну, так и правильно, для меня ведь старалась, добрая девочка.

— Это моя сестра. У нее шок, вы ее напугали, — объяснил Аркадий.

Ай, молодца! Сестра! Как же! Мы же с ним практически на одно лицо!

— Выпустите ребенка в туалет! — подрагивающим от праведного гнева голосом потребовала Вероника Андреевна.

— Никто никуда не пойдет! — сурово отрезал Виктор. — Все стоят и молчат, пока я разговариваю с Романовским.

Ну, молчать так, молчать. Мне не трудно. Стою себе и молчу, пожирая главного террориста преданным взглядом клинической идиотки.

— Будем снимать передачу, — напомнил о главной цели их визита Виктор.

— Да, пожалуйста, — легко согласился Романовский, сопровождая свои слова широким жестом. — Студия в вашем распоряжении. Снимайте.

— И Вы даже не спросите, о чем передача? — обиженно поинтересовалась дама-террорист. Наверняка, какая-нибудь затюканная учениками Марьиванна. У нее ж по голосу слышно, что зануда она ужасная.

— О чем передача? — послушно спросил Романовский.

— О тяжелой жизни преподавателей. Их мизерной заработной плате, что, как следствие приводит к проблемам образования. Голодный учитель — плохой учитель, — торжественно изрек Виктор.

— Вы за репетиторство по пятьдесят тысяч в месяц имеете. А иногда и больше.

Ну, конечно же, это Аркадий, чудо наше готичное, как всегда, не смог промолчать.

— Чтооооо? — возопила "марьиванна", далее следовала совершенно нелитературная речь, но я не впечатлилась, потому что больше всяких разных слов знаю.

— Да слушай ты его больше, Даш! — истерично крикнул Виктор и разгневанно направил автомат на Аркадия, — ты! Быстро признался, что это шутка! Даша, ты посмотри на него, неформал же. Морда накрашенная, ногти в лаке! Нашла, кого слушать.

— А вот и нашла! — рявкнула Даша и направила свой автомат на Виктора, — сказано же было, что этот чернявый и бабы его — настоящие экстрасенсы! Уж я-то поверю ему! Еще как поверю! Рассказывай теперь сказки, что деньги на теракт тебе некая группа доброжелателей дала!

— Деньги ему действительно дали, — опять не смог молчать Аркадий. — Только вряд ли они доброжелатели, потому что преследуют свои цели.

— Кать, ну заткни ты принца своего, что ли! — не выдержала я.

— Не получится, я уже пробовала, — призналась Катька, чем заслужила укоризненный взгляд "принца". Ну-ну. Типа обиделся он, а сам наверняка и не почувствовал, что его тут заколдовать пытались. Ему эти ротозатыкательные заклинания видимо как слону дробина.

— Какие цели? — заинтересовался самый старший и самый толстый из террористов.

— Пока вы тут развлекаетесь, они торговый центр взорвут, чтобы под шум волны ограбить. Какую-то редкость в ювелирный отдел привезли — она их интересует. Только никто на пропажу этой вещи поначалу внимания не обратит. Много людей погибнет. В прессу будет сообщено, что ваша группа… простите, название забыл, берет ответственность за взрыв на себя. Все поверят. Так что вам большой срок светит. Только не все вы до него доживете. В этом центре, на втором этаже детский комплекс, там сейчас сынок одного серьезного товарища день рождения отмечает. Девять лет мальчику исполнилось. Вы, Виктор, наверняка его помните, Вы его по математике в прошлом году подтягивали.

— Валим отсюда! — пискнул паренек, который до сих пор очень удачно изображал молчаливый пенек у дороги.

— Мне плохо, дайте воды! — это Анна ожила. Точнее помирать собралась, обвиснув на руках у Владоса.

— Корсет с нее сними, — раздраженно бросил Аркадий растерявшемуся целителю

— Я писать хочу! — простонало дитя Вероники Андреевны.

— Мальчик, ты не хочешь писать, а деньги немедленно отдай Романовскому, — это опять наш гот отличился. Еще и глазами на пацана сверкнул как-то по-особому, и тот послушно потопал в направлении Романовского, доставая из-за пазухи пачку денег.

— Караул, грабят! — заорала Вероника Андреевна.

— Выпустите меня отсюда! — поддержал ее Золотников.

— Валера, если не заткнешься, я сделаю так, что ты всю оставшуюся жизнь будешь коз в горах… за косички дергать.

Ну, надеюсь, не надо объяснять, что таким образом нашу звезду утешил никто иной, как Аркадий.

— Если вы все сейчас не заткнетесь, пристрелю кого-нибудь! — заорал Виктор, неосторожно размахивая автоматом.

— Кать, не пора ли нам этих товарищей успокаивать? — обратилась я к внучке. — Глянь, как дяденька психует, еще и правда пристрелит кого-нибудь, а нас потом как свидетелей затаскают, лопатой хрен отмахаемся.

— При чем здесь лопата? — не поняла Катерина.

— Это выражение такое. Образное, — объяснила я. — Давай я по ним чем-нибудь массового воздействия шарахну.

— А потом мы будем по всему зданию тараканов отлавливать, — насмешливо предположила Катерина. — Не нужно, я лучше сама.

— Кому было сказано, не разговаривать! — совсем разнервничался Виктор, потрясая автоматом.

Потом все очень быстро произошло.

— Ложись! — крикнул Аркадий и толкнул Катерину на пол, наваливаясь сверху. Остальные как-то сразу поверили и тоже попадали. Одна я замешкалась. И в этот момент раздалась автоматная очередь и испуганный ор Виктора, который, кажется, сам не понял, почему вдруг его оружие решило пострелять.

— Дуся! — заорала Катерина.

А что Дуся? Дуся с перепугу телепортировалась в свою квартиру. А там в это время как раз другая Дуся — из прошлого (то есть из этого времени), в Таурисара монитором кидается. Я еле успела сбежать, чтобы ни ей, ни ему на глаза не попасться. Вот как я могла забыть, что после того, как в тот мир ушла, еще пару раз дома побывала? Вот сейчас — с Таурисаром. И еще через несколько дней, когда мы сюда Дукуса с отрубленной башкой закидывали. Ой, блин, вот весело тут скоро станет! Что мы с Катькой делать будем, если задержимся до того момента, как в мое жилье мертвый Дукус прилетит?

Из квартиры я телепортировалась обратно в студию. А там… одним словом, попала я к шапочному разбору. Горе-террористы лежали в рядок, укутанные в "ловчие сети". Это им еще повезло, что внучка моя в гневе хоть и страшна, но адекватна. Внук вот, например, мог бы со злости ловчие с ядовитыми перепутать и все. Трындец.

Аркадий имел бледный вид и, кажется, собирался, если не в обморок, то хотя бы просто принять горизонтальное положение. Катька, увидев меня, разразилась гневной тирадой на тему моего ума и сообразительности, и потребовала объяснить, с какой радости я на Аркадия поводок повесила? Мол, не перепутала ли я его случайно со своим Терином и вообще все ли у меня с головой в порядке?

Аркадий, который как только я оказалась рядом, оживился и больше в обморок не собирался, бросил на меня умоляющий взгляд. Ну да, не хочет, чтобы я Катерине рассказывала. Ну и ладно. И не буду. Во всяком случае, пока.

— А мы поспорили, что он его в течение часа самостоятельно снять не сможет, — с честными глазами соврала я.

— Поспорили? Дети малые! — прошипела Катерина. — Аркадий, ну ладно бабушка, она у нас всегда такая была — без царя в голове. Но ты! Не ожидала от тебя такой глупости.

— Ну, прости, что разочаровал! Я и не претендовал на роль идеального принца на белом коне, — чересчур резко среагировал Аркадий. — И вообще, это не Дуся без царя в голове, а ты слишком правильная. Не умеешь веселиться и… и достала уже своим занудством!

Смотрю, Катерина зависла, явно не понимая — в чем дело и что нашло на ее, до сих пор такого любезного и сдержанного, "принца"?

Не успела я даже "мяу" сказать, как этот гаденыш распахнул свои черные "крылья" (ну то есть силу, таким образом, сконцентрировал), легким движением сбросил поводок и ушел.

Ну, Аркаша! Ну, гаденыш! Все-таки сделал по-своему… и искренне верит, что я все так и оставлю. Наивный кирвалионский мальчик!

— Ну и хрен с тобой!

Ой, это Катька моя сказала? С ума сойти, что творится! До чего ее готенок довел — до неприличных выражений! Пожалуй, пора рассказать внучке, в чем дело, и пускай сама решает — нужно ей продолжать эту историю с Аркадием или стоит отпустить его навстречу судьбе, которую этот самоубийца выбрал.

— Кать, — начала я.

— Дуся, ты знаешь, где центр, про который этот зас… кхм… Аркадий говорил.

— Знаю. Но Кать…

— Перемещаемся туда, — перебила внучка, даже не дослушав.

— Кать, но Аркадий…

— Не желаю слышать о нем! Истеричка какая-то, а не мужчина. Сразу надо было понять, что чучело, которое красит ногти и подводит глаза, не может быть нормальным!

— Катя, но ведь…

— Дуся, быстро в центр! Ты что не понимаешь? Там люди могут погибнуть!

— Да успеем мы в центр! Я тебе сказать пытаюсь, что Аркадий…

— Дуся, я тебя потом выслушаю. Честное слово!

Ну, потом, так потом. Главное, что пообещала выслушать. В конце концов, она права — в торговом центре люди могут погибнуть прямо сейчас, а Аркадий прямо сейчас в аварию попадать не собирается.

Ну и телепортировались мы в этот самый центр. Большое здание в четыре этажа, забитое магазинами, кафешками и прочими радостями. И куча людей в нем. И я понятия не имею, где искать тех, кто пронесет (или уже пронес) сюда бомбу.