Режиссер Советского Союза 3

Глава 6

«Дорогие друзья!

Кремлёвские куранты отсчитывают последние минуты 1967 года. Уходящий год вобрал в себя многое: были в нём трудности и огорчения, были и успехи, и радости. Но провожаем мы его с добрым чувством. В год славного юбилея Революции, советские люди поработали самоотверженно и вдохновенно. В этой пятилетке сделан крупный шаг в развитии экономики. Повысилось благосостояние народа. Построено более ста миллионов квадратных метров жилья…»

Ильич ещё бодр и с нормальной дикцией. На его груди пока только две звезды, одна из которых Героя Соцтруда. Вот не пойму — за что он получил главный орден СССР? Вёл солдат в атаку или первым ворвался во вражеские окопы? Это же полнейшее нивелирование статуса награды, которую многие воины получили посмертно. Оказывается, процесс опошления и нивелирования знаковых орденов — не только отрыжка моего времени. Помнится, у Хрущёва тоже висело на груди аж четыре звезды. Какой-то сюр и королевство кривых зеркал. Но не будем о грустном. Если вдуматься в короткую речь вождя, то он говорит правду. Советский народ действительно хорошо потрудился и вступает в следующий год с объективными ожиданиями улучшения жизни. Я общаюсь с сотрудниками и понимаю, что, несмотря на ворчание по всяким мелочам, в массе своей люди довольны. А это главный критерий оценки работы властей. В моём времени такого точно не было. Только местные не знают, что им осталось всего двадцать лет жить в состоянии покоя и оптимизма. Опять меня потянуло на негатив…

Новогоднее обращение генсека стало откровением для советских граждан. Ранее их поздравляли по радио разного рода товарищи типа Калинина или Ворошилова. Хрущёв подобными вещами страну не баловал. Волюнтарист, одним словом. И вот такой поворот с поздравлением прямо перед боем курантов. Ещё и речь постарались сделать менее формальной, а более душевной. Не знаю, какие баталии развернулись на ТВ и в ЦК, но получилось неплохо. Дослушал поздравления Брежнева, бой курантов, и с удовлетворением выпил первую рюмку. Сам же прокручиваю в голове, без сомнения, знаковое событие в жизни страны, пусть и локального характера.

Здесь тоже не обошлось без одного неугомонного попаданца. Долго уговаривать Месяцева не пришлось. Когда я обозначил ему смысл обращения и размер целевой аудитории — а ведь речь должна была параллельно транслироваться по радио — то Николай Николаевич даже вскочил со стула. Некоторое время он мерил шагами свой немаленький кабинет и затем махнул рукой. Мол — была не была. А ведь у него практически нет времени. Нужно ведь не только убедить генсека. Телевидению пришлось провести колоссальный труд с трансляцией картинки для всей огромной страны. Я сразу отказался от лавр изобретателя, передав её Месяцеву. Глава «Гостелерадио» благодарно кивнул. Расстались мы с ним тогда лучшими друзьями. Ведь если задумка сработает, акции товарища сильно подскочат. А мне, наоборот, не нужна лишняя известность. Кому нужна зависть ещё и телевизионщиков, плюс обиды людей, которых заставили пахать сверхурочно. С недавних пор я стараюсь держаться в тени.

И вот теперь встречаю Новый Год в компании «дорого Ильича», и всё. Да, за неплохим по местным меркам столом, я сижу в полном одиночестве. Была идея провести праздник у Самсона, но у Пузик начались проблемы со здоровьем, и она легла на сохранение. Оказалось, что у меня практически нет друзей и близких. Конечно, были приглашения от Зельцера и Акмурзина, но это другое. Всё-таки это семейный праздник, в крайнем случае — молодёжный. Под эту категорию я ещё с натяжкой попадаю. Армейский дружбан опять умотал в поездку. И я остался в гордом одиночестве.

Сначала мне было всё равно, но потом накатила грусть и обида. Вроде полтора года нахожусь в окружении десятков интересных людей. Но, по большому счёту, кроме Самсона с Пузик, никто не стал мне по-настоящему близок. Близняшек в расчёт не беру. Их я, кстати, поздравил днём, передавая подарки. Тёща подгадала момент, когда Зоя и её новый муж поехали в магазин. В общем, «встречи на Эльбе» не случилось. Посидели и немного почаёвничали, подурачились с дочками, получив взаимное удовольствие. А далее — пустота.

Поэтому остаётся цедить коньяк, закусывать его бутербродом с красной и чёрной икрой, периодически закидывая в себя оливье с крабовым салатом. Последний пока неизвестен широкой публике. Может, познакомим граждан с рецептом в новой телепередаче «Кухня», стартующей в январе. Хорошо хоть удалось протолкнуть идею показа концерта после поздравления вождя, всё не так скучно. А то у ЦТ в программе второго канала стоял показ фильма «Живёт такой парень», который заканчивался как раз в полночь. Товарищи с первой кнопки решили не заморачиваться, и пошли проверенной дорогой. Новогодний «Голубой огонёк» — вещь интересная. Только исполнение опять подкачало. Что за удовольствие, мусолить тему ввода в эксплуатацию Останкинской телебашни? Даже песню написали под это дело, которую исполнила Писаренко. Почему не сделать шоу более креативным и весёлым?

Но, по сравнению с прошлогодним ужасом — смотреть на красивые лица и добрую атмосферу гораздо приятнее. Передачу я уже видел, поэтому сразу переключил на второй канал. Его редакция послушала совет одного попаданца, и быстро, чуть ли не на коленке, сваяла неплохую подборку клипов. Вернее, просто взяли записи артистов с разных концертов. Пока индустрия клипов находится в зачаточном состоянии, но уже есть попытки снимать певцов более креативно. В ТО поступило несколько запросов от известных исполнителей. Необходимо будет разобраться, и пойти им навстречу. Нам — реклама и деньги, а товарищам будет не стыдно демонстрировать своё творчество. Ведь «Утренняя почта» начала показывать иностранных исполнителей, и разница в подаче продукта очевидна. Кстати, телевизионщики второй кнопки решили через пять — шесть песен разбавлять отечественных певцов иностранцами. Прогресс, однако! Заодно ребята дополнили музыкальную часть поздравлениями известных людей, записанных заранее. В принципе, получилось неплохо, но немного скомкано. Думаю, в следующем году будет гораздо лучше. Только настроение всё равно ниже плинтуса, и концерт тоже начал постепенно раздражать.

Так, надо успокоиться и вернуть мысли в более спокойное русло. Никто не обещал, что мне будет легко. Да я и так один. Если не физически, то ментально. Чужд я этому миру, и ничего с этим не поделаешь. Опрокидываю очередную порцию, и начинаю вспоминать сумасшедшие деньки последних полутора месяцев. Главное — зимние съёмки с французами прошли без проблем. Этому предшествовала огромная подготовительная работа, но всё равно приятно. Все телевизионные проекты тоже идут по плану.

Забавная ситуация сложилась с «Кухней». Телевизионщики совершенно не могли понять, для чего нужна такая передача. Мол, готовить наши женщины умеют, а ещё отлично функционирует общепит. Даже Месяцев не сразу осознал все преимущества подобного шоу. Далее был затык в идеологическом отделе ЦК. Товарищи, контролирующие ТВ, вообще впали в ступор. Ну не понимают эти твердолобые, зачем снимать процесс готовки и показывать его по телевизору. То, что это фактически интервью со знаменитыми гражданами страны, которое интересно зрителям, не являлось для них аргументом.

В итоге на выручку пришла Серова. Она поехала со мной на заседание комиссии, где простым и понятным языком объяснила необходимость передачи. В стране есть определённый дефицит продуктов. При этом достаточно большой ассортимент, особенно разного рода морских гадов, абсолютно не востребован. Плюс откровенное неумение внушительной части домохозяек готовить элементарные вещи. В общем, Валентина Васильевна хорошо так загрузила авторитетных товарищей, вот они и вынуждены были призадуматься. И ведь возразить особо нечем. Моя муза напирала на ответственность перед домохозяйками, которые просто не знают многих вещей. Ещё это поможет нашей торговле, увеличив продажи продуктов, не пользующихся спросом. Оказывается, народ не умеет готовить элементарные рыбные котлеты!

Сам не ожидал, что передачу одобрят. Может, сыграла роль личности Серовой. В комиссии хватает ретроградов и дуболомов, но многие из них пережили ВОВ. Для них, актриса — до сих пор символ того героического времени. Опять я использую её популярность. С другой стороны, прима сразу заявила, что в первой передаче будет принимать участие именно она. Разве кто-то против?

Главное, чтобы какая-нибудь морская капуста или гребешки не пропали с прилавков. Приплетут мне потом ещё подрывную деятельность и сознательный развал советской торговли. Это, если мы начнём продвигать часть продуктов, которые не пользуются большим спросом у советских граждан.

Чего-то я совсем наклюкался. Вроде сижу пару часов, а бутылки уже нет. Думаю — открывать вторую, или идти спать? О, вспомнил! Мне же в первых числах января надо проходить ещё одну комиссию. Вроде как второго, надо позвонить завтра Акмурзину и уточнить. Здесь нет долгих выходных. Страна не может себе позволить бухать и бездельничать целых десять дней. Только дело не в аскетизме товарищей, не дающих народу нормально отдохнуть. Простые люди привыкли к такому графику и ещё не избалованы. Пятидневную рабочую неделю утвердили только в марте уже прошлого года. Неформально суббота уже год была выходным днём, но недавно всё это закрепили на законодательном уровне. Отпуска здесь тоже были весьма специфическими. Рабочим людям полагалось двенадцать оплачиваемых дней. А «жутко устающим» научным сотрудникам — не менее двадцати четырёх. Поэтому народ первого похмелялся, а второго был на работе как штык.

Мысли путаются, поэтому решаю переместиться в койку. Завтра лучше прогуляюсь с близняшками, они просили сводить их на каток. Так как официального разрешения от Зои не получено, то решили созвониться часов в двенадцать первого числа. Не хочу с опухшей рожей и перегаром ехать к детям. Однозначно — спать.

Ещё и сумбур в голове, не дающий расслабиться. Недавно произошло знаковое событие. Товарищ Гастон, он же буржуин Луи Виттон моментально среагировал на идею Франческо. Чуть ли не через неделю в Минкульт пришло письмо. Там речь шла о конгрессе, посвящённом перспективам развития кинематографа, куда пригласили советских режиссёров и операторов. Выбор пал на некоего Мещерского, за компанию с которым звали мэтров Калатозова и Хуциева. Ещё в славном городе Париже хотят лицезреть операторов Урусевского, Юсова, Клушанцева, и молодое дарование по фамилии Акмурзин. Из сценаристов в списке был Галич, который известен французам по совместной работе. Оказывается, советский кинематограф уже не раз участвовал в совместных проектах с иностранцами. И это был не только фильм «Нормандия-Неман». Чаще всего сотрудничество получалось с французами. В общем, я шёл по проторённой дорожке, но почему-то столкнулся с различными трудностями. Хотя, что мне известно о сложностях коллег-первопроходцев?

Но всё это лирика. От СССР ждали десант из десяти человек. Мне даже страшно представить, какая битва развернётся за оставшиеся вакансии. Почти две недели в Париже! Да за такую поездку, конкурента могут и убить. С учётом того, что принимающая сторона берёт на себя все расходы и ещё выплачивает вознаграждения за лекции с прочими мастер-классами… После того, как я узнал про этот пункт договора, мне стало страшно за собственную жизнь. Думаю, сопровождающего от одной организации к нам тоже прикрепят, но поедет он за ведомственный счёт. Есть уверенность, что не тронут Клушанцева, а вот у Рината шансов мало.

Непонятки начались ещё в декабре, когда я начал собирать документы. Если специальную справку от отдела кадров я получил без проблем, впрочем, как и медицинскую, то далее начались чудеса. Характеристику для комиссии давало руководство организации, а также визировали представители парткома и профкома. Вот не помню никаких проблем с поездкой в Канны. Наверное, дело в том, что я был бесплатным приложением к своему фильму. А ещё, тогда товарищ Мещерский был женат, имел безупречную репутацию, незапятнанный моральный облик, ни с кем не ссорился и не отодвигал маститых товарищей от кормушки. Более того — этот наглец заставляет мэтров шевелить мозгами, дабы их работы не выглядели убого на фоне новых веяний советского кинематографа!

Вдруг, в конце декабря, меня отвлекают от работы — мы как раз просматривали с Моисеичем отснятые кадры. Сидели перед небольшим монитором часов по четырнадцать, так как в начале января надо уже определиться с материалом и решить, что добавить. Французы должны прибыть в конце следующего месяца, и у нас есть временной запас.

Недовольный, невыспавшийся, с привкусом отвратного индийского кофе во рту, захожу в приёмную Бритикова. Секретарь приветливо со мной поздоровалась, выслушала комплимент, улыбнулась и разрешила зайти к директору. Кроме хозяина кабинета, за гостевым столом сидела Барабанова, которая весьма сухо со мной поздоровалась. Пробурчал приветствие в ответ, пожал руку Григория Ивановича и плюхнулся на стул напротив парторга. Через несколько секунд к нам подсел директор. Он же и начал разговор.

— Алексей, здесь такое дело, — явно смущаясь, произнёс директор, — Не все товарищи, которые должны визировать твою характеристику, готовы её подписать.

— Я вас совершенно не понимаю, — отвечаю абсолютно искренне.

— Характеристика должна содержать оценку трудовой и общественной деятельности лица, выезжающего за границу, — взяла слово Барабанова, — Члены профсоюзной и партийной организации отказываются давать вам положительную характеристику. Соответственно, секретари профкома и парткома не будут подписывать документ в нынешнем виде, уже завизированный товарищем Бритиковым. Не знаю, достойны ли вы права представлять Советский Союз за рубежом. Только ваше поведение идёт вразрез с базовыми постулатами советского гражданина. Основная причина отказа подписывать столь важный документ — несоблюдение товарищем Мещерским практически всех пунктов «Морального кодекса строителя коммунизма». Не удивлюсь, если вы не знаете, что это такое.

Выпалив обвинения, Мария Павловна откинулась на спинку массивного стула. Судя по лицу, она едва сдерживала довольную улыбку. «Бабушка-старушка» из детских сказок дождалась удобного момента и решила нагадить. Ей невдомёк, что вся катавасия с поездкой во Францию завязана строго на одного попаданца. Более того, у меня нет никакого желания ехать в командировку. Своих дел хватает, и я даже рад перенести работу с «Louis Vuitton» на более поздний срок. Реально занят. К тому же, в процессе съёмки может возникнуть форс-мажор и прочие засады. Времени на работу отведено мало, значит, велика вероятность ошибки или откровенной халтуры. Поэтому я совершенно честно ответил напыщенной дамочке.

— Никто и не просит положительной характеристики. Если ваш актив считает нужным указать на мои недостатки и прочие факты недостойного поведения, то это справедливо. Честность с правдивостью прописаны в пункте номер семь «морального кодекса». Было бы странно, и даже преступно, ждать от столь уважаемых товарищей вранья и намеренной подтасовки фактов. Напишите правду, и я поеду с вашим заключением на комиссию. Если ко мне нет больше никаких вопросов, то разрешите откланяться. Мне работать надо.

Надо было видеть изумление и растерянность на жирном лице Барабановой. Только ради этого стоило учить этот лицемерный кодекс и присутствовать на сегодняшнем разговоре. Я ведь очень серьёзно отнёсся к подготовке. Посоветовался с опытными товарищами, которые подготовили мне целый список вопросов, которые могут задать на комиссии. Вот и читаю в метро разного рода информацию.

Если товарищ парторг, которой всё не даёт покоя некая анархия, творящаяся в ТО, хочет войны — она её получит. Я уже умный и в битву не полезу. Может, действительно пора создавать свою парторганизацию и отделяться от киностудии? Просто терпеть не могу эту паразитарную публику. Наверное, выберем парторгом Зельцера, как фронтовика. С профсоюзным лидером же получилось. Наш новый профорг оказался товарищем деятельным. Большую часть общественной работы сразу повесили на него. Теперь ещё и в партийные дела придётся лезть. Как же это выбивает из колеи… Главный вопрос — зачем? К чему все эти паразиты, никому не нужные собрания для галочки, часы политинформации, красные уголки, формальные плакаты с лозунгами и прочая чушь…

Наш пин-ап проект, абсолютно аполитичный, принёс в разы больше пользы, чем официальная пропаганда. Миллионы не бросили пить, но, по крайней мере, сотни тысяч задумались. Почему не подходить к данному вопросу креативно и творчески? Даже в шестьдесят седьмом году многие вещи стали пустой формальностью. Есть ещё идейные товарищи типа Барабановой, но она больше похожа на фанатика. Неужели идеологический отдел ЦК этого не видит? Лозунги хороши, когда они подкреплены реальными делами. В первую очередь это касается товарного насыщения качественной продукцией. Но страна отправляет в космос очередной корабль, а я не могу купить себе нормальные ботинки… Зато если сунешь продавцу трёшку или пятёрку, то, откуда ни возьмись, появляется возможность приобрести вполне себе приличную обувь. Может властям лучше начать решать эти проблемы, чем рисовать очередной лозунг? Ладно, хватит ворчать. Надо работать.

Я уже и забыл про состоявшийся разговор. Но, оказывается, на киностудии развернулась самая настоящая война. Это мне рассказал Бритиков, зашедший ко мне через пару дней. Пламенные борцы за светлый лик и моральную чистоту строителя коммунизма, банально растерялись. Со стороны организации ко мне не было никаких претензий. Часть партактива не особо хотела влезать в конфликт, провоцируемый Барабановой. Коммунисты, безусловно, равны между собой и вообще братья. Только есть товарищи равнее остальных. О моих хороших отношениях с Фурцевой и Месяцевым, знают все сотрудники киностудии. Плюс в своё время было много слухов о том, что картину благословил лично «дорогой Ильич». И зачем ссориться с этим мутным типом?

В итоге всё равно победила группировка парторга, и характеристику мне написали весьма негативную. Только пламенный борец за чужую мораль не понимает, что у любой монеты есть две стороны. Ситуацию можно развернуть против этой склочницы. Но я всё равно решил держаться нейтрально, не лезть в бутылку и просто плыть по течению.

По идее, я еду по приглашению иностранной стороны, и разрешение на выезд мне должен выдать ОВИР. Но какие-то бюрократические выверты определили, что это дело в компетенции Комиссии по выездам за границу при ЦК КПСС. Перед походом в эту странную субстанцию я наслушался разного рода диких историй от коллег. В итоге послал всех лесом, вернее, работать. Им невдомёк, что есть люди, которым плевать на Париж и прочие Лондоны. Шмот я куплю в «Берёзке», а красоты архитектуры и прочие туристические места, меня не интересуют. Я бы лучше поработал, но приходится тратить бездну времени на какой-то бред.

В итоге всё равно пришлось ехать в Горком, где и должно было состояться собеседование или экзамен. Народ это действо воспринимал серьёзно и хорошенько готовился. В последние месяцы я усиленно штудировал историю страны и партии, с учётом нынешнего взгляда на события. Заодно старался быть в курсе всех новостей СССР и мира. По сравнению с моим временем, ничего не изменилось. Даже пропаганда работала примерно одинаково. Только градус подачи информации был не такой агрессивный и хамский, как у Скарабеевой или Помётова с прочими пропагандонами. Может, поэтому СССР и проиграл информационную войну? Надо было адаптировать все наработки доктора Йозефа и прессовать неискушённый мозг гражданина по полной программе, забыв про брезгливость. А сейчас — какой-то формальный подход, на который люди уже не обращают внимания. Но, сейчас не об этом.

Не ожидал, что Комиссия будет столь представительной. Семь товарищей, среди которых выделялись двое пожилых мужчин. Наверняка те самые «старые большевики». Это главные пугала и идейные враги граждан, желающих выехать за границу. Председательствовал хмурый дядька в полковничьих погонах. Рядом с ним сидел молодой и импозантный мужчина, скорее всего, из Горкома. Хмурую тётку, в очках и с хвостиком жидких волос, я узнал. Она из нашего райкома, вроде даже второй секретарь. Ещё был неприметный тип неопределённого возраста в сером костюме. Будем считать его представителем организации с аббревиатурой из трёх букв. А представляет он наверняка МИД. Ха-ха. Невзрачная девица в блузке и длинной юбке — явно секретарь, которая должна вести протокол.

Здороваюсь, и молча сажусь на стул, стоящий перед столом заседающих. Седовласый председатель кивнул и начал просматривать моё личное дело, которое было открыто ещё в прошлый раз. Дама из райкома ещё сильнее скривила своё личико, выражая неприятие моей невоспитанности. А чего? Стоит стул, явно предназначенный для меня. Зачем спрашивать разрешение, чтобы сесть? Дедушки просто внимательно меня рассматривали, не выражая никаких эмоций. Наконец, полковник закончил перебирать бумажки с моей автобиографией, справкой с работы, характеристикой и ещё несколькими, безусловно, важными документами.

— Товарищ Мещерский, — произнёс председатель неожиданно красивым баритоном, — Все документы в порядке, только смущает характеристика, выданная трудовым коллективом. По идее, вы не можете быть допущены к комиссии и получить разрешение на выезд. Но хотелось бы услышать вашу точку зрения. Скажу откровенно — ситуация нестандартная. Обычно к нам приходят люди с идеальными документами.

— Подобную характеристику мне выдал не трудовой коллектив, а несколько товарищей во главе с парторгом киностудии. Оправдываться ни перед кем не собираюсь. Прошу комиссию принять справедливое решение, которое я не буду оспаривать.

Сижу, молчу, и мысленно надсмехаюсь над растерявшимися товарищами. Вдруг в разговор влезла секретарь райкома.

— Что это за хамская эскапада? Вы намекаете на то, что партком киностудии и персонально товарищ Барабанова выдала отрицательную характеристику из-за личной неприязни? Но именно ваше аморальное поведение и нежелание участвовать в общественной жизни коллектива, стали причиной отрицательных отзывов. И не пытайтесь перекладывать проблемы с больной головы на здоровую. Именно вы открыто сожительствовали с юной студенткой. А сейчас ходят слухи о ваших многочисленных романах с молодыми сотрудницами. Но, самое главное — это демонстративный отказ от обязанностей, которые должен выполнять любой советский гражданин.

После слов о моей аморальности оба аксакала перестали скучать и с интересом посмотрели на меня. Наверное, мне показалось, но один из дедушек улыбнулся и даже мне подмигнул.

— Я разведён, и могу встречаться с любой свободной женщиной. Упомянутая вами студентка была моей невестой, но не сложилось. Слухи обсуждайте с теми, кто их распространяет, а меня прошу избавить от подобных разговоров. Общественную нагрузку стараюсь выполнять, но с этим есть объективные сложности. В данный момент я снимаю совместный советско-французский фильм, пишу сценарии для шести телепередач, часть из которых уже вышла в эфир. Летом и осенью была ещё нагрузка на радио. Учтите ещё, что я руковожу ТО «Прогресс». Всё это отнимает колоссальное количество времени. За последние девять месяцев я не был в отпуске, и отдыхал три или четыре дня. При этом все недочёты, имевшие место на начальном этапе существования объединения, давно устранены.

— Это правда, что вы снимаете какой-то уникальный фильм про лётчиков? — один из «старых большевиков» аж подался вперёд, не дав тётке продолжить склоку.

Я только сейчас заметил у него на пиджаке внушительную планку с наградами. Дедушка явно не отсиживался в тылу во времена ВОВ. С одной стороны, с такими людьми проще — откровенных говнюков среди них мало. При этом, среди этой публики хватает упёртых ретроградов.

— Просто фильм насыщен сценами битв, отличается интересным подходом к воспроизведению некоторых момент и изображение будней войны. Наш консультант, генерал-майор Ворожейкин, в принципе доволен уже отснятыми кадрами.

Далее к разговору подключился второй дедушка. Сначала меня расспрашивали про ход съёмок. Потом разговор перешёл на воспоминания. После очередного вопроса пожилых киноманов, председатель громко прокашлялся, намекая, что у нас важное дело.

— В любом случае, документы будут внимательно проверяться в нашем ведомстве, — произнёс полковник, — Предлагаю комиссии заняться непосредственной работой и задавать товарищу Мещерскому вопросы, как кандидату на поездку за рубеж.

Первой в бой ринулась мадам из райкома и забросала меня вопросами про XXIII съезд и восьмую пятилетку. Наивная пейзанка. Эти события, как и предшествующие им, я изучал особо внимательно. План по выплавке стали на 1968 год назвать не смогу. Но в базовых вопросах, особенно идеологических, пришлось основательно разобраться. Когда представительница райкома выдохлась, в бой вступил молчавший до этого горкомовец. Но вопросы его были лёгкие. Мне вообще показалось, что товарищ больше занимался самолюбованием. После того, как председатель бросил на нарцисса недовольный взгляд, тот резко закруглился и замолчал.

Далее к моим моральным пыткам приступил сам полковник. Его вопросы не были особо заковыристы и касались моей жизни. Насколько я понял, дяденька пытался составить собственное мнение о некоем скользком и скандальном режиссёре. Происхождение, причина развода, откуда знаю языки, наличие судимости у близких родственников, связи с антисоветскими элементами, подозрительные знакомства за границей, выговоры на работе, моральное соответствие, конфликты в коллективе и так далее. Надо сказать, что товарищ меня основательно загонял. Чувствую, что по спине течёт уже не первая капля пота. Вопросник, сначала казавшийся хаотичным, составлен очень грамотно. Думаю, над ним потрудились товарищи из неназываемого ведомства и психологи. Ведь полковник в течение получасовой беседы перескакивал на разные темы и явно пытался сбить меня с толку. Вопросов про урожай, металл и товарища, возглавляющего компартию Лаоса, не было. Наверное, только пофигизм выходца из иного времени помог мне выкрутиться. Это не моя жизнь, и я до сих пор воспринимаю её как квест. Поэтому отвечал без нервов, размеренно и не путался.

Несколько раз председатель задал одинаковые вопросы, но с иной формулировкой. Увидел мой недоумённый взгляд после очередной попытки, он постепенно прекратил ходить по кругу. Не знаю, закончился ли у него перечень вопросов, но особо довольным полковник не выглядел. Дедушки вообще скучали, как и горкомовский нарцисс. Только «мадам Райком» и «незаметный», слушали очень внимательно, делая какие-то заметки в блокноте. Вот им реально больше нечем заняться? Ведь все ответы есть в моём личном деле. И если мотивы председателя вполне понятны, то эта парочка для меня — просто какое-то недоразумение.

Наконец, слово взял изрядно соскучившийся «старый большевик» с планками. Этот деятель начал с Парижской коммуны и закончил вопросом про нынешнего генсека компартии Франции. Я ответил, что это Вальдек Роше. Только не могу понять, зачем мне это знание, и какое отношение французский коммунист имеет к моей поездке.

После экскурса в историю борьбы французского народа за свои права, слово взял второй дедушка. Этого больше интересовали вопросы национально-освободительных движений. Хорошо, что речь больше шла об Индокитае и недавно проигранной арабами войне. Спросили и о моём отношении к Израилю. Ответил, как положено — что это враг, душитель всего прогрессивного, светлого и свободного. Интересно, присутствующие товарищи хоть немного знают, что из себя представляют наши нынешние союзники? Особенно египтяне, где девочкам делают обрезание, зашивают влагалище, или вообще закапывают живьём сразу после рождения. Ведь от мальчика гораздо больше пользы в хозяйстве — а девка, считай, член другой семьи. Этого я говорить не стал. Но судя по насупившемуся полковнику, он уловил насмешку в моём ответе. Один из последних вопросов меня вообще доконал.

— Алексей, перечислите, пожалуйста, дружественные СССР африканские режимы.

Дед точно не шутит и смотрит на меня серьёзно. Зато в глазах «мадам Райком» явно плещется злорадство, и она с трудом сдерживает довольную улыбку. В принципе, я и так ответил не на все вопросы, хотя очень старался. Можно было честно сказать, что не знаю. А здесь что-то закусил удила, потому что реально задолбал весь этот цирк.

— Небольшое алаверды, — отвечаю старому товарищу, наверняка видевшего Ленина молодым, — Можете сказать, сколько всего сейчас стран в Африке? А я пока посчитаю наших черножо… простите, чернокожих союзников.

Первый большевик тихо хрюкнул и покраснел, явно сдерживая рвущийся наружу смех. Хороший дед! Побольше бы таких товарищей в разнообразных комиссиях. Полковник, а особенно второй секретарь, уставились на меня с искренним возмущением. Я же спокойно смотрю в глаза вредного дедушки и всем своим видом показываю, что отвечу только после него.

В общем, вопрос про папуасов и прочих негров, остался нераскрытым. Меня ещё немного попытали и отпустили с миром. Про итоги заседания ничего толком не сказали. Будет обсуждение, на котором, возможно, примут решение. Скорее всего, мне придётся посетить ещё одно собеседование.

А ведь именно из таких мелочей складывается отношение к власти, и копится недовольство. Я уже имел честь столкнуться с замечательной организацией под названием Райсобес, где проторчал в очереди более трёх часов. Да и поликлиника оставила весьма противоречивое впечатление. На фоне декларируемых лозунгов, люди сталкиваются с совершенно иной действительностью и начинают задумываться. С годами недовольство перейдёт в раздражение, а далее до неприятия советской власти недалеко. Неужели власти этого не понимают? Хотя, когда ты смотришь на людей из окна персонального автомобиля, одеваешься, покупаешь продукты и столуешься в специальных учреждениях, а все вопросы решаешь по звонку, то чего ожидать. Всё это очень грустно.

Выхожу на улицу и полной грудью вдыхаю морозный воздух. Глянул на недавно приобретённые «Командирские» и выпал в осадок. Меня мурыжили более трёх часов! То-то я смотрю, что на улице уже светло и ярко светит январское солнышко. А ведь собеседование началось в восемь тридцать. С учётом дороги, я потерял более пяти часов.

Это какое-то «кино и немцы». В своей реальности я читал статью, что все эти комиссии и отборы нужны, чтобы туристы не позорили культурный облик советского человека. Отсеивалось достаточно большое количество людей. Но ведь судимость, выговоры, конфликты на работе или служебное несоответствие можно проверить без всяких заседаний. Смысл устраивать подобное шоу?

Ещё большая часть не могла выехать за рубеж из-за аморалки. При этом как-то слышал одну историю, как советских туристок снимали болгарские мужики. Наши «высокоморальные дамы» с радостью сбегали из пансионатов и гостиниц, чтобы посидеть в кабаке, а далее поскакать на болгарском хере. «Чернильницы», регулярно выезжающие на «прожарку» в Турцию и Египет, появились не вчера. Вернее, шлюхи — это явление постоянное, просто в моём времени достигшее каких-то нереальных размеров. Я не ханжа. Но даже самая тупая шваль должна понимать, что ранее её трахарям светила, в лучшем случае, задница осла или овцы. И тут вдруг на всяких дикарей обрушилась целая лавина озабоченных и абсолютно небрезгливых белых дамочек. Наверное, мне никогда не понять эту тягу к мультикультурализму. Поэтому никогда не жалел идиоток, сидящих во вьетнамских и прочих тюрьмах, которым чёрные «принцы» подложили партию наркоты в багаж.

Что-то я опять думаю о совершенно посторонних вещах. Плевать на всякую шваль, здесь нарисовалась проблема в моей новой жизни. Процентов девяносто, что за границу меня не выпустят. А это значит, что возможно недопонимание с мсьё Гастоном. И, скорее всего, будут сложности у других членов советской делегации. Им могут просто отказать в приглашении. С Калатозовым и Хуциевым я точно ссориться не собирался. Обоих режиссёров я глубоко уважаю, и недавно посещал цикл лекций последнего. Вот и думай, идти на обострение или нет?

Лучшим вариантом видится подключить Франческо, моего фактического импресарио. Я ведь ещё хотел в Париже обсудить персональную выставку Самсона. Серёга сейчас усиленно трудится над новым проектом, который может принести ему мировую славу. А одному махинатору из будущего — деньги, чего греха таить. Ладно, позвоню атташе и попробую взбаламутить ситуацию. Наши власти всегда болезненно реагировали на критику со стороны иностранцев. Пусть синьор ди Марко что-то придумывает.

И стало очевидно, что с советскими чиновниками каши не сваришь. Нужно либо полностью переориентироваться на Запад, где и работать. Или как-то договориться с высшим руководством, чтобы мне дали свободу для творчества, взамен гарантированных поступлений в валюте. Есть ещё несколько вариантов. Времени у меня ещё много, значит, буду думать.