Дивизионное звено
Васенцович Владислав Константинович
Родился в апреле 1898 г. в поселке Климово Муромского уезда Владимирской губернии в семье железнодорожного мастера. В 1917 г. окончил гимназию в г. Покров. Ввиду тяжелого материального положения семьи во время учебы зарабатывал средства частными уроками и репетиторством. С ноября 1917 г. по сентябрь 1918 г. – помощник комиссара милиции Пятницкого района г. Москвы. С ноября 1918 г. по март 1919 г. – следователь уездной ЧК по борьбе с контрреволюцией (г. Судогда Владимирской губернии).
В Красной Армии по мобилизации с марта 1919 г. Участник Гражданской войны. Воевал на Восточном, Юго-Западном и Северо-Западном фронтах. В годы войны занимал должности: красноармейца Судогодской караульной роты, красноармейца команды пеших разведчиков, командира отделения, начальника разведки и военкома батальона 252-го стрелкового полка 21-й стрелковой дивизии (март-декабрь 1919 г.), помощника военкома и военкома 188-го стрелкового полка той же дивизии (декабрь 1919 г. – июнь 1920 г.), военкома 139-й бригады 21-й стрелковой дивизии (июнь – декабрь 1920 г.). В боях был ранен и контужен.
После Гражданской войны на ответственных должностях в войсках РККА. С января 1921 г. по апрель 1922 г. – военком 90, 88 и 86-го стрелковых полков. В этом качестве принимал участие в ликвидации антоновского восстания в Тамбовской губернии и вторжения белофинских войск в Карелию. В 1922–1923 гг. – помощник военкома 29-й бригады 10-й стрелковой дивизии, военком школы младшего комсостава той же дивизии. В 1923–1924 гг. – военком 28-го стрелкового полка. В 1924–1925 гг. – заместитель начальника и начальник политотдела 10-й стрелковой дивизии. С июля 1925 г. – военком и начальник политотдела 56-й Московской стрелковой дивизии.
Из аттестации за 1926 г. на военкома 56-й стрелковой дивизии В.К. Васенцовича: «Серьезный и выдержанный товарищ. Имеет опыт Гражданской войны и знаний политпросветработы. Дисциплинированный. Военное дело любит. Политически развит. Общее развитие хорошее. Энергичен и инициативен. В обстановке разбирается самостоятельно. В отношениях с подчиненными тактичен и выдержан. Активный и инициативный партиец. Марксистски подготовлен удовлетворительно. Антипартийных уклонов не имел. Скромен. Над собой работает и растет. Боевой опыт имеет. Должности комиссара и начподива вполне соответствует».
В 1926–1929 гг. – слушатель основного факультета Военной академии имени М.В. Фрунзе. После окончания академии полгода стажировался в 137-м стрелковом полку в должности командира батальона. С января 1930 г. – командир и военком 118-го Ачинского стрелкового полка. С апреля 1931 г. – начальник штаба, а с марта 1935 г. – командир и военком 40-й стрелковой дивизии. С июля 1937 г. – командир 18-го стрелкового корпуса. С августа того же года – начальник штаба ОКДВА. В 1936 г. награжден орденом Красной Звезды.
Арестован (первый раз) 1 марта 1938 г. Обвинялся в шпионаже, вредительстве и участии в военном заговоре.
«УТВЕРЖДАЮ»
Нач. Особого отдела 2 ОКА
майор госбезопасности (Розанов)
« апреля 1939 г.
г. Хабаровск
ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
(по следственному делу № 11954)
по обвинению Васенцовича Владислава Константиновича – бывшего начальника штаба ОКДВА, комдива РККА, в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58—1 «б», 58—8, 58—9 и 58–11 УК РСФСР.
Васенцович В.К. был арестован 1-го марта 1938 г., как один из руководителей антисоветского военного заговора в ОКДВА.
Следствием установлено, что Васенцович В.К. в антисоветский военный заговор был завербован Путна (л. д. 159, 188–190, 228).
Причастность Васенцовича к антисоветскому военному заговору подтверждается показаниями арестованных: Соммер А.И. (л. д. 336), Шталь Ю.М. (л. д. 383–384), Радишевского Л.С. (л. д. 386), Кокина М.В. (л. д. 391), Печерского Н.С. (л. д. 399) и целым рядом показаний других заговорщиков.
Находясь в 40 сд (стрелковой дивизии. – Н.Ч.), Васенцович возглавлял подрывную деятельность других заговорщиков в частях этой дивизии, направляя ее на срыв боевой готовности частей дивизии и Барабашского укрепленного района, что подтверждается показаниями арестованных заговорщиков: Ионова В.В. (л. д. 344–350), Кожаева М.В. (л. д. 392–393), Бачинского В.Т. (л. д. 396–397), Дреймана Я.Г. (л. д. 445–447) и др. Наряду с этим Васенцович сам лично занимался вербовкой новых участников антисоветского военного заговора, которым также поручал проведение вредительской и диверсионной деятельности в дивизии. В антисоветский военный заговор Васенцович в 40 сд завербовал: Захарченко Я.Я. (л. д. 351, 366), Ковалева С.Т. (л. д. 385), Чиркунова И.И. (л. д. 417–425), Аксенова Д.А. (л. д. 426–433) и Маркова В.И. (л. д. 336–337), что подтверждается показаниями указанных участников заговора, а в отношении вербовки Ковалева также очной ставкой ему с Васенцовичем.
После ареста руководителей антисоветского военного заговора в 18-м стрелковом корпусе Васенцович В.К. при содействии ряда не разоблаченных еще в то время заговорщиков, для руководства предательской деятельностью в корпусе, был переброшен в 18 стрелковый корпус, где Васенцович, связавшись с другими участниками заговора, продолжал руководить вражескую деятельность, направленную на срыв боевой готовности частей корпуса.
Вражеская деятельность Васенцовича в 18 стрелковом корпусе подтверждается показаниями арестованных заговорщиков: Гайлит (л. д. 387), Перфилова Д.И. (л. д. 406–416) и другими.
В 1937 г., после перевода Васенцовича на должность начальника штаба ОКДВА, Васенцович вошел в руководящий состав антисоветского военного заговора в ОКДВА, и как руководитель этого заговора организовывал вражескую деятельность других заговорщиков на срыв боевой готовности ОКДВА с целью ее поражения в будущей войне с Японией. О руководящей роли Васенцовича в антисоветском военном заговоре по работе в штабе ОКДВА показали: Покус Я.З. (л. д. 402, 404), Штейнер Г.Х. (л. д. 388). Галвин И.А. (л. д. 389), Демидов В.И. (л. д. 391), Балакирев А.Ф. (л. д. 399) и Кропачев И.И. (л. д. 395).
Преследуюя целью поражение ОКДВА в будущей войне с Японией, для отторжения Дальнего Востока от СССР, Васенцович совместно с другими заговорщиками занимался повстанческой работой на ДВК (Дальневосточном крае. – Н.Ч.), создавая повстанческие ячейки, через которые участники заговора предусматривали нанесение тыловых ударов по частям Красной Армии в период войны, а также дезорганизацию тыла путем проведения диверсионных актов, направленных на уничтожение воинских складов, нефтебаз, запаса Комитета Резервов и коммуникационных сооружений, что подтверждается показаниями арестованных: Балакирева А.Ф. (л. д. 399). Гавро Л.М. (л. д. 398), Покуса Я.З. (л. д. 404), Перфилова Д.И. (л. д. 406–416) и Смирнова-Власенко А.М. (л. д. 390).
Вражеская деятельность Васенцовича не ограничивалась организацией повстанческой, вредительской и диверсионной работой. Наряду с этим следствием установлено, что Васенцович занимался шпионской деятельностью в пользу Германии и Японии, пересылая в разведки этих государств шпионские сведения, освещавшие как состояние отдельных военсоединений ОКДВА, так и общее состояние ОКДВА вплоть до сведений, касающихся оперативного плана и плана войны. Связь Васенцовича по шпионской работе с германской и японской разведками подтверждается показаниями арестованных: Ковалева С.Т. (л. д. 385), Бачинского В.Т. (л. д. 396–397), Кропачева И.И. (л. д. 395).
Допрошенный в качестве обвиняемого Васенцович В.К. на следствии признал себя виновным в предъявленном ему обвинении и показал, что он:
В антисоветский военный заговор был завербован в 1933 г. бывшим командующим войск Приморской группы Путна (л. д. 159–161, 188–190, 278).
По заданию Путны связался в 40 сд с рядом участников антисоветского военного заговора и направлял свою вражескую деятельность на срыв боевой готовности частей 40 сд и вредительское строительство Барабашского укрепленного района (л. д. 161–164, 190–200).
В 1933 г. через Бачинского связался с германской разведкой, в которую передал шпионские сведения о состоянии, вооружении и боевой готовности частей 40 сд и работая уже в штабе ОКДВА в 1937 г. через немецкого шпиона Галвина передал в немецкую разведку шпионские сведения по оперативному плану и плану войны ОКДВА (л. д. 163–193, 291).
По заданию Путны в 1934 г. связался с японской разведкой и через шпиона Познянского пересылал японцам шпионские сведения о состоянии частей 40 сд и в 1937 г. о состоянии и дислокации частей 18 ск. (л, д. 168–169, 175, 210).
Из показаний Васенцовича видно, что свою подрывную деятельность он, как участник антисоветского военного заговора и один из руководителей этого заговора, контактировал с существовавшим на ДВК эсеровским подпольем и участниками «РОВСовского общевоинского союза», с которым он был связан. (л. д. 292, 293–297, 317, 318. 319).
Кроме того, Васенцович показал, что он входил в руководящий состав существовавшего на ДВК военно-гражданского право-троцкистского блока и совместно с участниками этого блока организовывал повстанческую работу и подготовку ряда диверсионных актов, намечая совершение этих актов в период войны ОКДВА с Японией. (л. д. 261–277, 284–288, 299–304).
В начале 1937 г. Васенцович лично связался с быв(шим) секретарем японского консульства в Хабаровске Наката, которому передал шпионские сведения о готовности ОКДВА к войне, сведения по оперативному плану ОКДВА, о недочетах в боевой подготовке ОКДВА, о строительстве и дооборудовании укрепрайонов (л. д. 288–291).
Свою преступную деятельность обвиняемый Васенцович В.К. подтвердил также в изложенных им лично собственноручных показаниях (л. д. 12—158) и на очных ставках с арестованными: Покусом Я.З. (л. д. 453–460), Шталем Ю.М. (л. д. 461–464). Бачинским (л. д. 465–466), Ивановым (л. д. 467–468), Стельмахом (л. д. 469–471), Ковалевым (л. д. 475–476), Перфиловым Д.И. (л. д. 478–479), Свиньиным (л. д. 495–496) и целым рядом других (л. д. 480–483, 484–486, 492–514).
В процессе дальнейших допросов Васенцович от ранее данных показаний отказался.
На основании вышеизложенного:
Васенцович Владислав Константинович, рождения 1898 г., уроженец ст. Климово Мурманской ж.д., из дворян, русский, гр-н СССР, образование высшее, женат, в 1923 г. судим военным трибуналом ЛВО, приговорен к одному году лишения свободы, бывший начальник штаба ОКДВА, комдив, – обвиняется в том, что, являясь участником антисоветского военного заговора в ОКДВА, проводил шпионскую, диверсионную и вредительскую работу против СССР, т. е. в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58—1 «б», 58—8, 58—9 и 58–11 УК РСФСР.
Дело по обвинению Васенцовича В.К. передать военному прокурору 2-й ОКА для направления на рассмотрение Военной коллегией Верховного суда СССР.
Обвиняемого Васенцовича В.К. со дня составления настоящего обвинительного заключения перечислить содержанием за Главным военным прокурором РККА.
Обвинительное заключение составлено «» апреля 1939 г. в гор. Хабаровске.
Ст(арший) следователь ОО 2 ОКА
сержант госбезопасности (Кибальниченко)
«Согласен»
Вр. зам. нач(альника) ОО 2 ОКА – начальник
следчасти капитан госбезопасности (Касаткин)
Справка. Обвиняемый Васенцович В.К. арестован 1.3.—38 г. и содержится под стражей во внутренней тюрьме УНКВД по Хабаровскому краю.
Вещественных доказательств по делу нет.
Ст. следователь ОО 2 ОКА
сержант госбезопасности (Кибальниченко)» [1].
Под следствием В.К. Васенцович находился почти два года (до 18 февраля 1940 г.), когда за недоказанностью обвинений был освобожден. После освобождения работал (с июня 1940 г.) старшим преподавателем кафедры службы штабов Военной академии имени М.В. Фрунзе. Затем на такой же должности на кафедре истории войн той же академии.
Из аттестации на В.К. Васенцовича, подписанной 16 ноября 1940 г. профессором, генерал-лейтенантом Н.Г. Корсуном: «Преданный партии Ленина – Сталина и Социалистической Родине командир. В политическом отношении активен и устойчив. Моральные качества положительны и устойчивы. Пользуется заслуженным авторитетом. Командир с большим опытом военной работы. В процессе подготовки к занятиям выявилось, что аттестуемый – волевой и инициативный командир, обладает отличным общим и военным развитием. Проявляет очень большой интерес к глубокому изучению военной истории. Военным делом интересуется. За короткое время (с августа 1940 г.) работы (на) кафедре овладел весьма большим военно-историческим материалом не только по 1-й мировой империалистической войне, но и по 2-й империалистической. В работе обнаружил солидную оперативно-тактическую подготовку и широкий кругозор. Лекции читает поучительно и ясно. Имеет боевой опыт Гражданской войны. К поручаемым ответственным заданиям относится добросовестно. Дисциплинирован. Тактичен. Здоров. Занимаемой должности вполне соответствует. Заслуживает внеочередного представления к присвоению звания генерал-майора. В военное время может быть использован на должности начальника штаба армии».
Во второй раз арестован (по прежним обвинениям) 15 февраля 1941 г. Теперь он проходил уже по групповому делу бывших руководящих работников ОКДВА: комдива Я.З. Покуса – командира 43-го стрелкового корпуса, комбрига И.А. Галвина – начальника инженерных войск ОКДВА, дивизионного комиссара И.И. Кропачева – начальника политуправления ОКДВА и его, В.К. Васенцовича. Следствие по этому делу вели сотрудники 3-го Управления (особых отделов. – Н.Ч.) Наркомата обороны СССР. К моменту представления дела в Военную коллегию оно насчитывало 12 томов.
Военной коллегией Верховного суда СССР 16 июля 1941 г. В.К. Васенцович был приговорен к пятнадцати годам лишения свободы в ИТЛ (за принадлежность к антисоветскому военному заговору, вредительство в частях ОКДВА и шпионаж в пользу иностранных разведок).
В суде он показал: «Обвинение, предъявленное мне, понятно. Виновным себя не признаю. Я признаю себя виновным в той части своих показаний, где речь идет о состоянии войск ОКДВА и в части преступной деятельности бывшего командующего ОКДВА Блюхера. Мне было известно, что Блюхер пьянствовал, по несколько суток не выходил на службу и вся его деятельность была направлена на подрыв боеспособности Дальневосточной армии. Я, как командир Красной Армии, не только не сигнализировал об этих безобразиях, но и выполнял преступный приказ Блюхера.
Предъявленное мне обвинение в участии в военном антисоветском заговоре я категорически опровергаю. Мне также не было известно, являлся ли Блюхер участником этого заговора.
На предварительном следствии я допустил вынужденный самооговор и оговорил ряд лиц, как-то: Покуса, Руденко, Бачинского, Ковалева и других.
Показания я дал, будучи деморализованный следственным режимом. Когда я собрался с силами, (то) заявил следствию об отказе от данных мною показаний, но следствие мой отказ не стало фиксировать в протоколе допроса. И только в январе 1939 г. мой отказ был оформлен.
Свои показания, данные на предварительном следствии в 1941 г., я полностью подтверждаю. Помимо того, что я не донес партии и правительству о преступной деятельности Блюхера, я признаю себя виновным и еще в том, что в 1938 г. я смалодушничал, встал на путь клеветы: оговорил себя и других.
Правда, смягчающим обстоятельством моей вины является то, что эти показания я дал вынужденно. Больше преступлений я никаких не совершал…» [2]
Наказание он отбывал в Устьвымлаге. В годы Великой Отечественной войны Владислав Константинович рвался на фронт, в действующую армию, справедливо считая, что именно там он больше всего принесет пользы. С такими просьбами он доходил даже до самого верха – до Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина. Приведем текст одного из таких обращений.
«Председателю Совета Народных Комиссаров СССР и
Верховному Главнокомандующему
Иосифу Виссарионовичу Сталину
(от) заключенного Васенцовича Владислава
Константиновича, содержащегося в Усть-Вымлаге
НКВД, 80-м ОЛП.
ЗАЯВЛЕНИЕ
Приговором Военной коллегии Верховного суда СССР в июле 1941 г. я был осужден по 58 ст. УК на 15 лет заключения в лагерях. Под следствием был в 1938 и 1939 гг., причем решением Главной военной прокуратуры в феврале 1940 г. мое дело было прекращено, я был освобожден и с февраля 1940 г. по февраль 1941 г. работал в Красной Армии. Вторично был арестован в феврале 1941 г. и в июле 1941 г. был осужден. В Красной Армии я работал более 20 лет. Где практически прошел должности, начиная от красноармейца и до начальника штаба армии (ОКДВА). Свою деятельность в Красной Армии закончил в 1941 г. старшим преподавателем Военной академии им. М.В. Фрунзе.
В 1941—42–43 гг. я возбуждал многочисленные ходатайства о пересмотре моего судебного дела и о разрешении сражаться за социалистическую Родину. В большинстве заявлений я приводил мотивы, на которых основывал свои ходатайства. Решений по моим заявлениям, которые я писал на Ваше имя, Верховный Совет СССР, Верховный суд СССР, мне не объявлялось.
Я снова обращаюсь к Вам с просьбой о пересмотре моего судебного дела и об использовании меня на боевом фронте или в области работ, непосредственно связанных с ликвидацией разрушительных последствий войны. Я не перестаю просить об этом потому, что живу стремлениями принести наибольшую пользу Родине и работать там, где я могу эту наибольшую пользу принести. Каждое мероприятие партии и советской власти, каждый Ваш приказ был для меня могучий зов, призыв к деятельности…
На следствии и на суде я признавал, что я признаю свою вину, выразившуюся в пособничестве врагам народа… и теперь я сознаю свою вину в этом объеме, но осужден я как участник контрреволюционной организации. Я отбыл около пяти лет тюремного и лагерного заключения, я переношу такое тяжелое для меня наказание, как лишение права участия в Отечественной войне. Я прошу переквалифицировать мое обвинение и определить меру наказания в соответствии с совершенными мною преступлениями.
Я в состоянии доказать фактами, документами и свидетелями, что:
1) Мои преступления не выходят за рамки неумышленного пособничества.
2) Моя деятельность на службе Сов(етской) власти была направлена на пользу Красной Армии.
3) Я являюсь преданным социалистической Родине человеком, стремящимся принести ей наибольшую пользу.
Я прошу потребовать от меня этих доказательств и проверить их правдивость и мою искренность.
В суровой обстановке следствия, суда, лагеря, в кровавых условиях Отечественной войны я стал больше любить и ценить свою Родину, стал более преданным ей человеком, стал более ненавидеть ее врагов. После всех перенесенных личных испытаний и пережитых (хотя и в изоляции) огромных событий войны, несомненно, я принес бы Родине больше пользы, чем ранее, при использовании моих знаний, опыта и стремлений.
Я знаю военное дело в различных его отраслях и практически и теоретически (начиная со стрелкового дела и кончая стратегией). Я не был в армии отсталым человеком. В 1940 г., работая преподавателем Военной академии, я стоял на правильном пути в своей исследовательской деятельности в области тактики и оперативного искусства и вплотную подошел к определению новых форм военного искусства, которые еще только нащупывались в западно-европейских операциях 1939—40 гг. и получили свое развитие и применение в ходе Отечественной войны. По этому вопросу я хочу сослаться на мою работу, представленную в декабре 1940 г. в Военгиз… Копия этой работы была дана на заключение и в Генштаб. В своей упомянутой письменной работе и в лекциях я поднимал большую группу вопросов, связанных с эволюцией военного искусства. Я знаю военное хозяйство в различных его видах, знаю организацию и практику строительных работ, знаю историю общую и военную, географию, имею опыт литературной работы. Я в состоянии доказать, что в 1940 г. в академии я вел борьбу с халтурой в военной литературе и с попытками протащить немецкое влияние.
В своей лекционной работе я особо ориентировал внимание слушателей на исторических примерах, учивших искусству бить немцев.
Я умею бить врагов и с оружием в руках, и с пером, и с трибуны. Мое применение в обстановке свободного труда на огромном фронте деятельности нашей великой Родины может быть достаточно разнообразным и широким. Я почти одинок. В условиях лагеря у меня нет здесь друзей. Это обстоятельство усугубляет тяжесть окружающей меня обстановки и побуждает меня стремиться к другой обстановке, в которой самоотверженно работают честные, свободные, преданные Родине люди.
Я родился в трудовой семье. Отец всю жизнь был низшим железнодорожным служащим (рабочий, мастер, конторщик) и ничего общего к классам эксплуататоров и с дворянским сословием не имел. Я жил своим трудом с 15 лет. С ноября 1917 г. и по 1941 г. был на службе советской власти и только ей служил. Прошел три года боев гражданской войны и воевал на пяти фронтах. Знаю практически из личного боевого опыта фронтовые условия Карелии, Ленинградского фронта, правобережной Украины, Галиции и Дальнего Востока.
Ни отец, ни я никогда не были поляками и ничего общего с ними не имели. Поляком и дворянином был дед по отцу, умерший в 1877 г., когда моему отцу было 9 лет. Я родился спустя 21 год после смерти деда.
Я имею общую с миллионами честных людей родину – СССР. Люблю эту Родину и хочу принести ей наибольшую пользу…
О моей прошлой деятельности и о степени полезности могут дать отзывы следующие командиры Красной Армии:
Генералы: Ватутин Н.Ф., Сергацков В.Ф., Цветаев В.Д., Толбухин Ф.И., Корсун Н.Г., Гурьев С.С., Дегтярев Г.Е., Марков В.И., Денисенко М.И., Подшивайлов Д.П.;
Бывшие в 1940 г. комбригами и полковниками: Шталь Ю.М., Ратнер, Черкезов И., Подшивалов В.И., Смирнов А.М., Вейкин Я.Я.;
Герой Советского Союза Мошляк;
Быв. работник Коминтерна (отдел кадров) Белов;
Быв. работник ТАСС Петров.
Достаточно хорошо меня знали, кроме того, командиры: Смирнов А.К., Магон Э.Я., Стельмах Г.Д., Бонич А… Красовицкий, Лебедев П.В. Герой Советского Союза Левченко и другие, но по моим частным сведениям они погибли в огне Отечественной войны.
Я прошу или затребовать меня для пересмотра дела и окончательного решения в Москву или лично допросить по существу моего заявления уполномоченному на то лицу.
Моя жена Лидия Гордеевна работает медсестрой в детконсультации (Москва); сын Владимир находится в Красной Армии на командных курсах.
з/к Васенцович В.К.
20 ноября 1943 г.
Усть-Вымлаг» [3].
Читая прошения, заявления и жалобы В.К. Васенцовича, убеждаешься в том, что он действительно хорошо владел не только винтовкой, топором и лопатой, но также пером и словом. Примером тому служит его ходатайство о пересмотре дела (на 18 листах) от 16 мая 1951 г., направленное в адрес И.В. Сталина. Фактически это письмо-исповедь.
«Председателю Совета Министров СССР
Сталину Иосифу Виссарионовичу
(от) заключенного Васенцовича Владислава
Константиновича, содержащегося: Коми АССР,
Кожвинский район, поселок Абезь, почтовый ящик
№ 388/16/Г.
ХОДАТАЙСТВО О ПЕРЕСМОТРЕ ДЕЛА
В декабре 1950 г. мне было объявлено, что управление Усть-Вымлага 21 ноября 1950 г. мое ходатайство было направлено в Совет Министров СССР. Я не получал какого-либо извещения о решении по упомянутому ходатайству, поэтому, обращаясь вторично, я прошу известить меня об окончательном решении по моему делу. В июле 1941 г. Военной коллегией Верховного суда СССР по ст. ст. 58 п. 1 «б» и 11 УК РСФСР я был приговорен к 15 годам лишения свободы с содержанием в исправительно-трудовых лагерях с поражением в правах на 5 лет. С зачетом предварительного заключения с 1938 г. я отбыл более 12 лет определенного приговором срока. Последняя должность. По которой я работал в 1937—38 гг. – начальник штаба Особой Краснознаменной Дальневосточной армии. Поскольку в моем ходатайстве, посланном в Совет Министров СССР 21 ноября 1950 г., я подробно изложил свои признания и имеющие значение обстоятельства деятельности, а также биографические данные, я, рассчитывая на возможность рассмотрения обоих ходатайств в совокупности, ограничиваюсь изложением материала, дополняющего упомянутый документ.
Я признавал и признаю себя виновным в неумышленном пособничестве вражеской деятельности Блюхера, бывшего командующего ОКДВА, а также в антисоветском поведении на следствии в 1938 г. Я не привожу причин, объясняющих это позорное поведение, потому что считаю неуместным подобие какого-либо оправдания. 13-й год безропотно я переношу определенное приговором наказание и не считаю себя безвинно наказанным человеком.
Являются ли совершенные мною преступления логическим завершением моей предшествующей деятельности, имеют ли какие-либо корни в моей жизни? Никакой связи. Никаких корней и никакого подтверждения в моей последующей жизни (прошло уже 13 лет) они не имеют. Происхождением из трудовой семьи, личным трудом с 15 лет, влиянием рабочей среды в Орехово-Зуеве, знанием отрицательных сторон капиталистического общества старой России, я был подготовлен к тому, чтобы пойти с большевиками в 1917 г. С ноября 1917 г. я служил только советской власти. В 1919 г. я добровольно отправился на фронт против Колчака, всю гражданскую войну был на фронте, только в полках 21-й а потом 10-й дивизий, участвовал в разгроме Юденича и Колчака, в войне с белополяками, ликвидации антоновского восстания и белофинской авантюры в Карелии. Воевал честно, с ненавистью к врагам советского народа, не имея каких-либо карьеристских побуждений. Считал своим долгом до последнего выстрела быть на фронте, и этот долг выполнил. Приобретя боевой опыт, я постоянно ощущал недостаток военных знаний. Для приобретения их я пошел в Военную академию им. М.В. Фрунзе. Я с благодарностью вспоминаю добрые советы учиться военному делу Толбухина Ф.И., Цветаева В.Д., с которыми вместе работал в 56 дивизии, и Шапошникова Б.М., который направлял меня в академию от Ленинградского военного округа. В академии я занимался много и настойчиво работал вместе с Н.Ф. Ватутиным в одной учебной группе. С 1930 г. по 1938 г. я работал в войсках Дальневосточной армии. Семь с половиной лет я был в одной 40-й дивизии (командиром полка, начальником штаба и командиром дивизии). Должен ли я в чем-либо признавать себя виновным в деятельности за этот период? Нет! Работа моя была честная и плодотворная.
Я не был формалистом или консерватором в боевой подготовке и не испытывал робости, проводя такие ответственные учения, как форсирование полком и дивизией р. Енисей (1,5 км ширина и 11 км/час течение), р. Зея (800 метров), двухстороннее учение полка с боевой стрельбой пулеметов и артиллерии. Культура огневого вала и результаты стрельб были высокие. В личной стрельбе достигал рекордных результатов («Красная Звезда», осень 1931 г.). В течение 3,5 лет нес ответственность за неприкосновенность государственной границы на протяжении около 200 км (Северная Корея – Маньчжурия). Провокации японцев частями 40 дивизии отбивались со значительными для японцев потерями (25.3.36 г. и IХ—36 г.). Весной 1937 г. 40 стрелковая дивизия, как одна из передовых в ОКДВА, была удостоена высокой чести: ей было присвоено имя Орджоникидзе.
В 1937 г. я, командуя 18 корпусом, начал выправлять серьезные недочеты 69-й дивизии и Благовещенского укрепленного района. Опыт командования 40-й дивизией в обстановке постоянных угроз японских провокаций приучил меня к тому, чтобы не вообще обеспечивать требуемые приказами достижения боевой подготовки, а гарантировать подготовленное заранее вступление войск в бой. Эти требования я проводил в 18 корпусе, эту линию я стал проводить и в штабе армии, начальником которого по настойчивому желанию Блюхера я стал с октября 1937 г. Но если до сих пор я не встречал препятствий в работе, которые не смог бы преодолеть, если до сих пор для меня не существовало неясного и непонятного, то с момента прихода в штаб армии я перестал понимать многое в окружающей меня обстановке. Этот период мною освещен в моих показаниях на следствии в 1941 г. (и ранее в 1938 г.) и в моем ходатайстве, посланном в Совет Министров 21.ХI.50 г. Весь позор за период своей совместной деятельности с Блюхером и за свое поведение в 1938 г. я переживаю до сих пор и считаю заслуженным то наказание, которое отбываю 13-й г. Я считаю необходимым уточнить некоторые биографические данные: дворянство моих предков фактически закончилось в 1877 г. со смертью деда, который был уже только личным дворянином. Отец мой и я родились не дворянами, никакими дворянскими привилегиями не пользовались и связи с дворянскими обществами не имели. Отец был железнодорожный служащий (ст. рабочий, мастер, конторщик), я до 1917 г. около 3-х лет работал конторщиком на железной дороге, дед по матери рабочим строил первую в России железную дорогу (Николаевскую, около 100 лет тому назад). С 15 лет я вынужден был начать работать ввиду материальных недостатков отца.
Поляком я признать себя не могу, так как считаю, что недостаточно одного факта, что мой дед по отцу был поляк, от него осталась только одна фамилия, а имя (Владислав) отец мне дал из подхалимства перед своим начальником (инженер Владислав Тарновский). Материнская линия – вся русская. Отец и я родились в России, ничего общего с поляками не имели. Я научился любить все народы, но меньше других я люблю поляков. У меня есть Родина – СССР, по своему рождению, жизни, культуре – я русский. Я не хочу и не могу отказываться от своей Родины.
Я отбыл 2,5 г. тюремного заключения и около 10 лет работы в лагерях. Семь лет я работал на общих физических работах рабочим и бригадиром лесоэксплуатационных работ, рабочим и бригадиром сельскохозяйственных работ в овощеводческом совхозе и 2,5 г. экономистом, нормировщиком и секретарем производственной части. Работал и на морозе до – 55 градусов, и в условиях высокой температуры до + 100 градусов (дезокамера). Ходил и босой по снегу, бывал и голый на леденящем ветру. Бывал и в таких положениях, когда оставалось только закрыть глаза, чтобы превратиться в труп. Перенес я многие жизненные испытания благодаря физической закаленности организма, но во многом мне помогала и никогда мненя не оставляла моральная сила. И если физическая оболочка износилась, то моральная сила выросла и окрепла настолько, что для меня является очевидным и несомненным, что её хватит до конца жизненного пути. Я счастлив в том отношении, что знаю этот источник могучей моральной силы и не расстаюсь с ним. Чем хуже условия и тяжелее испытания, тем сильнее я ощущаю животворную силу этого источника.
Когда я пришел на службу советской власти в 1917 г., у меня была лишь пара белья. Когда конфисковывалось (в 1941 г.) мое имущество, то это имущество состояло из: золотых часов, которыми я был награжден за рекордную стрельбу, охотничьего ружья и военного обмундирования. Из всей прожитой мной жизни лет 20 были годами недоедания и ни одного года каких-либо излишеств. Не менее 10 лет в жизни я спал не раздеваясь на голых нарах и на земле. С января 1951 г. я нахожусь в новой обстановке. Если до сих пор я был в производственном, трудовом лагере, то теперь – в особом лагере, где собраны изменники Родины, враги советской власти различных мастей и периодов, собраны отбывать наказание в условиях сурового климата и особого режима. Окружение, в котором я оказался, постоянно напоминает мне о моем прошлом жизненном пути. Здесь представители всех вражеских фронтов и группировок, с которыми мне приходилось бороться. Есть возможность даже устанавливать участие в общих боях на разных сторонах. Звериная злоба, ненависть, беспочвенные надежды, вздымание рук к небесным и земным спасителям, трусливое угодничество, змеиное шипение, – вздыхание о прошлом, непонимание собственной обреченности, – вот атмосфера моего существования. Я не задохнусь и в этой ядовитой атмосфере, хотя и густой концентрации, потому что нового чего-либо, неведомого здесь нет, а самое главное – будучи один, я не чувствую себя одиноким и ощущаю в себе моральную силу, превосходящую весь этот зверинец. Мне хорошо известно, что среди этих людей нет идей, а там, где нет идеи, там не может быть и моральной силы.
Почему в 1942 г. я, работая на штабелевке древесины, выполнял нормы на 150 %, хотя имел здоровыми одну руку и одну ногу?
Почему за все время войны залпы в честь побед Советской Армии вливали в меня могучие силы?
Почему раны моего сына для меня особенно дороги и священны?
Почему, будучи в 1945 (году) бесконвойным возчиком, работая один в тайге, я пел песни в честь Ленина и Сталина?
Почему не только любимым, но и дорогим моему сердцу поэтом является Маяковский?
Почему дорогой для меня книгой, прочитанной в лагере, явилась книга «Над картой нашей Родины», в которой прекрасно изложен расцвет СССР?
Почему я сознаю себя виноватым в том, что я не участвовал в Великой Отечественной войне?
Почему я испытываю радость, наблюдая поезда, везущие уголь из Воркуты, хотя смотрю на них через колючую проволоку?
Почему я глубоко убежден в том, что американцы будут выброшены из Кореи? (И не только из Кореи).
Почему я глубоко убежден в том, что недалеко то счастливое время, когда вся Европа освободится от цепей капиталистического рабства?
Я отвечаю на эти вопросы одним ответом.
Для меня давно являлось непреложной истиной, что единственным источником идей является учение Ленина – Сталина, только оно дает правдивое понимание настоящего, прошедшего и освещает будущее.
Давно также я убедился в том, что единственным полководцем, претворяющим эти идеи в жизнь людей нашей планеты и устанавливающим торжество правды на земле – является великий Сталин. У меня не было и нет попыток искать что-либо другое. Ядовитые растения капиталистического общества меня никогда не прельщали.
Мне дорого то, что служит делу победы сталинских идей и ненавистно то, что им противостоит. Мне дорог уголь Воркуты, откуда бы я ни смотрел на поезда, везущие его в Ленинград. Мне дороги раны сына, потому что они являются доказательством защиты Родины. С первого выстрела в Корее я был уверен в том, что правда восторжествует на корейской земле. Я не сомневаюсь в том, что границы победы этой правды выйдут скоро на берега Атлантического и Индийского океанов. Я знаю, какие колоссальные силы действуют на земле и какой великий полководец ведет их к победе. Может быть – это хорошие слова, которые продиктованы какими-либо соображениями личного порядка? Одно дело, когда преданность великому делу Ленина – Сталина живет в сердце человека, входит в его кровь, и другое дело, когда ему только кажется, что он предан. При суровых испытаниях такая «преданность» отскакивает и выступает наружу истинная природа человека. Откуда берутся истоки такой моральной силы, на которую я ссылаюсь в этом документе?
25 октября 1917 г. на моих глазах в Москве начался штурм Кремля солдатами 56 запасного полка. Я видел и этих солдат, и юнкеров, пытавшихся пулеметами остановить на Красной площади эту атаку Октябрьской революции. Мне было 19 лет, я был безоружен, не занял еще своего места в борьбе, но пули юнкеров свистели над моей головой, они помогли мне понять, что в борьбе нет срединного места, а есть резко размежеванные фронты. Через несколько дней в руках у меня было оружие и я встал в строй Октябрьской революции. В 1919 г. летом был красноармейцем пешей разведки в 252 полку 21-й дивизии. Под гор. Оса нам пришлось переправиться через Каму и обеспечивать переправу полка. Паром затонул и мы оказались на день отрезанными рекой от полка. Нас было 60 человек, вооруженных винтовками. Белые это заметили и захотели нас сбросить в реку, или взять в плен. Отступать было некуда, да об этом, тем более о сдаче (в плен), никто не помышлял. Целый день мы отбивали атаки белых. Мы знали, что за рекой находятся 1500 львов, из которых каждый считал, что он прикладом своей винтовки может разбить устои старого мира. Мы знали, что за нами многомиллионный народ, которым руководят великие полководцы Ленин и Сталин. Наша моральная сила не определялась количеством винтовок. Это стало еще более ясным, когда через несколько дней в Унгуре нам сдался в плен в полном составе колчаковский учебный батальон, с пулеметами наступавший на нас под Осой. Мы взяли в плен 700 чел.
В октябре 1919 г. мы от Колпина наносили контрудар и отбрасывали оголтелую свору Юденича от Петрограда. Бойцы с львиными сердцами были те же самые, только их было гораздо больше. Для нас не возникало никаких сомнений в том, что Петрограда мы не отдадим. Мы чувствовали за собой важнейший опорный пункт революции… Мы не сделали ни одного шага назад. Около 2-х недель продолжались упорные бои, а через пару месяцев мы принимали тысячи людей, покидавших разбитого вдребезги Юденича. До весны 1922 г. я был в огне гражданской войны, когда закалялось мужество, входила в кровь преданность делу Ленина – Сталина.
В 1925—26 гг. на моих глазах происходила беспримерная борьба Сталина на 14-м съезде ВКП(б) с вражескими группировками. Сталин вошел в мое сердце, как Великий Вождь партии и советского народа. В 1932 г. осенью Сталин отечески беседовал с участниками пленума Реввоенсовета СССР. Навсегда вошли в мое сознание его советы и требования по работе в Красной Армии. В тюрьмах и лагерях мне много приходилось слышать «исповедей» и рассказов разных людей о своем прошлом (бывали и «прогнозы» на будущее). Один человек поведал мне о том, что он возглавлял в 1919—20 гг. петлюровскую банду в «дивизии» Тютюника. С этой бандой мне приходилось сталкиваться. Он едва унес ноги в конце 1920 г. в Польшу. Из Варшавы перекочевал в Прагу, где за пять лет окончил три факультета юридических и экономических наукж. Потом рассказывал о трудностях, которые он преодолевал, наживая первый миллион, и о том, как легко пошло дело с наживой следующих миллионов. Он, основываясь на своих «факультетах», надеется, что откроется для него выход из лагеря и что миллионы или возвратятся, или будут нажиты вновь. Я ненавижу его прошлое и не завидую его будущему. Я знаю обреченность его класса и его самого. Я был неизмеримо богаче его не только тогда, когда был на полном обеспечении советского государства, как военнослужащий, но и тогда, когда работал в тайге, как заключенный, имея хлеб лишь на завтрак, потому что я был обладателем бесценных идей, по которым происходит устройство жизни сотен миллионов людей.
Я знаю мощное оружие, в результате применения которого рушится старый мир с его рабством, угнетением, людоедскими «теориями», ложью, войнами, миллиардами и т. д. Я рад видеть таких старых «знакомых» в беспомощном состоянии. Немало вокруг меня бывших военнослужащих Красной Армии, поднявших руки перед немецкими фашистами, подбиравших после них окурки и в меру своей угодливости и продажности служивших германскому фашизму. Они обижены на Родину, что она их плохо встретила. Я не искал среди них людей, осознавших свои преступления и заслуженность вынесенного им наказания. Они, как и многие другие, постоянно мне напоминают о том, что существует еще мир, где все продается и все покупается – до человеческого мяса и человеческих душ включительно.
Я потерял многое: партию, армию, родину, доверие, свободу, семью. Я не потерял преданности великому делу Ленина – Сталина, любви к Родине, я не потерял того, что живет в моем сердце и погаснет лишь тогда, когда сердце перестанет биться. Это мое богатство и мое оружие, которое ничто и никто не в состоянии у меня отнять. В смрадной обстановке своего заключения, среди живых трупов, на свалке человеческих отбросов, я берегу его чистоту и живу уверенностью, что мое оружие еще принесет пользу советскому государству. Пребывание в тюрьме и лагерях не бесполезно для меня.
Я узнал настоящую цену тому, что потерял. Я распростился с избытком доверия к людям и научился распознавать врагов под разными масками. Их оказалось больше по сравнению с моими прежними представлениями и оказались они опаснее. Я видел их (и вижу множество в природной наготе и в «разобранном виде»). Мне кажется, что ничего не осталось от того благодушия, излишнего доверия к людям, которые этого не заслуживали, и от того малодушия, которое я проявил в 1937–1938 гг.
Стремлюсь ли я к свободе? Может быть, этим стремлением диктуются мои ходатайства, может быть, и я добиваюсь (её) для того, чтобы воспользоваться всякими личными благами, а может быть, для осуществления других, более скверных намерений? Естественно, что я стремлюсь к свободе, но для меня не трудно отказаться от всяких личных благ. Жизнь хорошо меня к этому подготовила. Но я не могу отказаться от стремления приносить пользу советской власти. Я хочу использовать свой опыт работы в лагерях и пребывания в тюрьмах. Я прошу разрешить мне разработать и внести на усмотрение ГУЛАГа предложения, реализация которых, по моему убеждению и подсчетам, может дать государству немалую выгоду в использовании рабочей силы заключенных, и немалое количество дополнительной продукции. Если на воле борятся за экономию каждого рубля и за увеличение килограммов продукции, то почему в системе ГУЛАГа не рассмотреть предложения, принятие которых может дать продукции на миллионы рублей. Я хочу также внести некоторые предложения особого порядка на усмотрение МГБ, основанные на опыте продолжительных наблюдений. На месте своего пребывания я не могу этого сделать. Я мог бы это сделать в одиночной камере любой московской тюрьмы.
Что я потерял в период Великой Октябрьской революции? Я ничего не потерял. У меня и моих родителей не было ни привилегированного положения, ни нетрудовых доходов, ни каких-либо заманчивых перспектив. С 1911 г. отец был конторщиком на железной дороге. Жил с семьей 6 человек на 35 руб. жалованья в Москве, ютился в одной комнате железнодорожного дома на Ольховской ул. Я работал с 15 лет (с 1913 г.) и учился на свой заработок. Что такое труд и недоедание я знал до 1917 г. Я не «примазался» к большевикам, я с винтовкой пошел в огонь войны. Всю свою жизнь не искал теплых безопасных мест и не возбуждал личных вопросов. И сейчас, когда я пишу эти строки, я ощущаю неловкость оттого, что часто мне приходится употреблять это проклятое «Я». Потерял я то, от чем не сожалею – ветхий хлам ложных взглядов на жизнь, приобретенный в гимназии. Приобрел я многое, пойдя с большевиками в 1917 г., самое главное то, что стоит дороже всех богатств буржуазного мира. Сейчас я лишен всего, в том числе и возможности приносить пользу советской власти. В этой пустоте, среди копошащихся червей, я с особенной отчетливостью и силой сознаю и ощущаю в своем сердце любовь к Сталину, то, что составляет мое единственное бесценное богатство. Сталин – это сотни миллионов людей, строящих коммунистическое общество в СССР и освободившихся от капиталистического рабства в демократических государствах. Сталин – это мирный корейский народ, проявляющий беспримерный героизм в борьбе с американскими стервятниками. Сталин – это сотни миллионов тружеников мира, борющихся с поджигателями войны и готовящихся вступить в борьбу с ними за свое освобождение. Сталин – это беспощадная борьба с врагами народа всех мастей. Сталин – это горячая любовь к сотням миллионов тружеников нашей земли. Сталин – великий полководец в грандиозной битве и великий зодчий, строящий новое коммунистическое общество. Враги боятся его и боятся говорить о своей ненависти к нему.
В 1941 г. Военная коллегия Верховного суда СССР выносила свой приговор на одном процессе четверым: б(ывшему) заместителю командующего ОКДВА Покусу Я.З., б(ывшему) начальнику инженеров ОКДВА Галвину И.А., б(ывшему) начальнику политуправления ОКДВА Кропачеву И.И. и четвертому мне. Первые двое (Покус и Галвин) умерли в лагере, Кропачев в 1948 г. закончил срок своего заключения в лагере и убыл (не знаю куда). Я его знал с 1925 г., последний раз видел в 1947 г. Я хотел бы увидеть его еще раз для того, чтобы напомнить ему, с какой грязной душой и чудовищными мыслями он заканчивал свой срок заключения и готовился выйти на свободу. Я не стремился к редакционной отделке своих ходатайств, заботясь лишь об одном, чтобы они были искренни и правдивы. Я сам замечаю, что в некоторых высказываниях личная горесть выражена слишком несдержанно. Я не исправляю этих мест… но и такие горькие выражения характеризуют человека, прошедшего горький жизненный путь.
В.К. Васенцович
16 мая 1951 г.» [4].
Это письмо-исповедь, этот крик из бездны способен был затронуть струны какого угодно черствого сердца! Но только не работников советского правосудия. Прошло совсем немного времени, и з/к Васенцович «получил» ответ на все свои вопросы.
«Начальнику ИТЛ МВД
15 июня 1951 г. Коми АССР, Кожвинский район,
пос. Абезь, п/я 388/16/Г
Объявите заключенному Васенцовичу Владиславу Константиновичу, что дело его проверено Главной военной прокуратурой Советской Армии и оснований к отмене или изменению приговора не найдено, так как он осужден правильно.
Жалоба Васенцовича в адрес председателя Совета Министров СССР с ходатайством о пересмотре дела, оставлена без удовлетворения.
Ст. пом. Главного военного прокурора
полковник юстиции (Отришко)» [5].
После отбытия срока заключения (из-под стражи освобожден 26 мая 1954 г.) В.К. Васенцович был направлен в ссылку, которую отбывал в Зубово-Полянском доме инвалидов Мордовской АССР.
«УТВЕРЖДАЮ»
Главный военный прокурор
генерал-майор юстиции (Е. Варской)
« апреля 1956 г.
В Военную коллегию Верховного суда СССР
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
(в порядке ст. 378 УПК РСФСР)
по делу Покуса Я.З., Васенцовича В.К.,Кропачева И.И.
и Галвина И.А.
2 апреля 1956 г.
гор. Москва
Военный прокурор отдела Главной военной прокуратуры подполковник юстиции Белоусов, рассмотрев материалы дополнительной проверки и архивно-следственное дело № 9820023 по обвинению: быв. зам. командующего войсками ОКДВА, комдива Покуса Якова Захаровича, 1894 г. рождения, уроженца Харьковской области, украинца, из крестьян, быв. члена ВКП(б) с 1919 г.; быв. начальника штаба ОКДВА комдива Васенцовича Владислава Константиновича, 1898 г. рождения, уроженца ст. Климово Муромской жел. дор., поляка, из служащих, быв. члена ВКП(б) с 1919 г.; быв. начальника политуправления ОКДВА дивизионного комиссара Кропачева Ивана Ионовича, 1892 г. рождения, уроженца Ленинградской области, русского, из крестьян, быв. члена ВКП(б) с 1918 г.; быв. начальника инженерных войск ОКДВА комбрига Галвина Ивана Андреевича, 1895 г. рождения, уроженца быв. Лифляндской губернии, латыша, из крестьян, беспартийного,
НАШЕЛ:
16 июля 1941 г. Военной коллегией Верховного суда СССР Покус, Васенцович, Кропачев и Галвин по ст. ст. 58—1 «б» и 58–11 УК РСФСР осуждены к лишению свободы в ИТЛ: Васенцович и Галвин на 15 лет, а Покус и Кропачев на 10 лет, с поражением в правах всех четверых на 5 лет и с конфискацией всего лично принадлежащего им имущества.
Покус, Васенцович, Кропачев и Галвин судом признаны виновными в том, то являлись участниками антисоветской заговорщической организации, действовавшей в частях Красной Армии и по заданиям руководителей этой контрреволюционной организации проводили подрывную вражескую деятельность в частях ОКДВА. Кроме того, как указано в приговоре, Васенцович и Галвин были причастны к шпионажу в пользу иностранной разведки.
На предварительном следствии Васенцович, Кропачев и Галвин виновными себя в инкриминируемых им преступлениях признавали, затем от этих показаний на следствии отказались как от ложных и вымышленных.
Обвиняемый Покус на предварительном следствии виновным себя признал, но в ходе следствия от своих показаний отказался, как от ложных.
В судебном заседании все они виновными себя не признали и показали, что на предварительном следствии они оговорили себя и других лиц в результате применения к ним мер физического и морального воздействия.
Произведенной в настоящее время в порядке ст. ст. 373–377 УПК РСФСР дополнительной проверкой установлено, что Покус, Васенцович, Кропачев и Галвин были осуждены неправильно, по сфальсифицированным материалам следствия.
Проверкой установлено, что показания арестованных по другим делам Бачинского, Цукермана, Свиньина, Гавро, Дреймана, Рохи, Пашковского, Андриевского, Вайнероса, Кащеева, Дзыза, Вишневецкого, Короедова, Захарова, Энтина и Фирсова об антисоветской деятельности Покуса, Васенцовича, Кропачева и Галвина, которые были положены в основу их обвинения, во время следствия фальсифицировались и были получены от них провокационным путем, а также путем пыток и истязаний.
Бывшие работники особого отдела НКВД ОКДВА Хорошилкин, Штейнберг-Вышковский, Либерман, Чернышев-Малынич, Белоусов, Еремичев и Кротов-Ковалев, виновные в фальсификации этих уголовных дел, в том числе и дела по обвинению Покуса, Васенцовича, Кропачева и Галвина, осуждены за вредительство по ст. 58—7 УК РСФСР.
В приговоре военного трибунала по делу Хорошилкина, Либермана и других в части, касающейся Покуса, указано, что:
«Во вражеских провокационных целях Хорошилкиным по заданию врагов народа была создана в действительности не существующая контрреволюционная организация – антисоветский Дальневосточный центр, руководителем коего был показан заслуженный командир РККА комдив Покус, показания от коего Хорошилкиным были получены путем угроз, провокаций и издевательств».
К делу в качестве доказательств приобщены также показания арестованных по другим делам Блюхера В.К., Белова И.П., Егорова А.И., Балакирева А.Ф., Говорухина Т.К… Сангурского М.В., Хаханьяна Г.Д., Грязнова И.К., Федько И.Ф., Немерзелли И.Ф., Супруна К.Х.
Однако показания этих лиц о причастности Покуса, Васенцовича, Кропачева и Галвина к антисоветскому военному заговору нельзя признать за доказательства их вины по следующим причинам:
Дела в отношении Блюхера, Белова, Егорова, Балакирева и Говорухина в 1955–1956 гг. производством прекращены и они полностью реабилитированы.
Сангурский М.В. и Хаханьян Г.Д., как установлено проверкой, были осуждены необоснованно, в связи с чем в Военную коллегию Верховного суда СССР прокуратурой внесены заключения, в которых ставится вопрос о прекращении в отношении них дел на основании ст. 4 п. 5 УПК РСФСР.
Показания Федько и Грязнова, в которых они признавали свою вину и давали показания в отношении Покуса и Васенцовича, не заслуживают доверия, так как они были получены от Федько и Грязнова после применения к ним мер физического воздействия.
Супрун, как установлено проверкой, в суде виновным себя не признал и от показаний, данных им на предварительном следствии, отказался.
Из показаний Смирнова и Немерзелли усматривается, что в антисоветский военный заговор Кропачев был завербован Славиным, под руководством которого он якобы и проводил свою контрреволюционную деятельность. Между тем по показаниям Славина И.Е. Кропачев не проходит.
Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 7 января 1956 г. приговор по делу Славина отменен и дело о нем производством прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.
В обвинительном заключении указано, что кроме показаний названных выше лиц, обвинение Покуса, Васенцовича, Кропачева и Галвина подтверждается также показаниями арестованных Кассина, Гулина, Тиит, Боряева, Кокина, Гайлита, Василевича, Фельдмана и Шульги.
Однако из материалов дела видно, что все эти лица еще до составления обвинительного заключения от своих показаний в отношении Покуса, Васенцовича, Кропачева и Галвина отказались и виновными себя не признали. Поэтому ссылка в обвинительном заключении на показания этих лиц на доказательства вины Покуса и других является явно необоснованной.
Далее в обвинительном заключении говорится, что в заговорщическую организацию Покус и Васенцович были завербованы Путной, а Галвин – Лапиным.
Между тем по показаниям Путны Покус и Васенцович не проходят, а арестованный Лапин во время следствия покончил жизнь самоубийством, оставив записку следующего содержания: «Мне надоело жить, меня сильно били, поэтому я дал ложные показания и наговорил на других. Я ни в чем не виноват».
Что касается имеющихся в деле показаний на Галвина от марта – апреля 1931 г. арестованных Туманова, Шарикова, Александрова, Киекль и Силиса о том, что Галвин в 1930–1931 гг. являлся якобы одним из руководителей офицерско-монархической организации, существовавшей в 6-м корпусе, то эти показания не заслуживают внимания, поскольку Галвин после того, как на него поступили эти показания, в течение семи лет работал на ответственной военной работе и к уголовной ответственности не привлекался.
Кроме того, показания этих лиц не заслуживают доверия и потому, что все эти лица были осуждены в несудебном порядке.
По сообщению 2-го Главного управления Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР и Центрального государственного особого архива МВД СССР, данных о принадлежности Васенцовича и Галвина к иностранным разведорганам у них не имеется.
Из материалов личных дел на Покуса, Васенцовича и Кропачева видно, что все они являлись активными участниками гражданской войны, к партийной ответственности не привлекались и в оппозициях не состояли.
За бои на польском фронте, руководство штурмом волочаевских позиций и разгром армии генерала Молчанова Покус был награжден двумя орденами Красного Знамени.
Допрошенные по делу в процессе проверки в качестве свидетелей генерал-майор Шерстнев, генерал-лейтенант Гундоров и полковник Болотков характеризовали Покуса, Васенцовича, Кропачева и Галвина положительно.
С положительной стороны характеризовал Васенцовича в своем отзыве и генерал-майор Вейкин.
После отбытия наказания Кропачев, как ранее судимый за контрреволюционную деятельность, постановлением Особого совещания при МГБ СССР от 29 ноября 1950 г. был сослан на поселение в Красноярский край. Из ссылки освобожден.
Имея в виду, что произведенной по делу дополнительной проверкой установлены новые обстоятельства, свидетельствующие о необоснованности осуждения Покуса, Васенцовича, Кропачева и Галвина, руководствуясь ст. 378 УПК РСФСР,
ПОЛАГАЛ БЫ:
Приговор Военной коллегии Верховного суда СССР от 16 июля 1941 г. в отношении Покуса Я.З., Васенцовича В.К., Кропачева И.И. и Галвина И.А., а в отношении Кропачева и постановление Особого совещания при МГБ СССР от 29 ноября 1950 г. отменить и дело о них производством прекратить за отсутствием в их действиях состава преступления.
Приложение: Дело № 9820023 в 12 томах, дело № П-352718 в 1 томе,
Материалы проверки в 2 томах.
Военный прокурор отдела ГВП
подполковник юстиции (Белоусов)
«Согласен»
Пом. Главного военного прокурора
подполковник юстиции (Камышников)
2 апреля 1956 г.» [6].
Определением Военной коллегии от 11 апреля 1956 г. реабилитирован.
Умер в Москве 8 ноября 1961 г. в звании «полковник в отставке».
Иссерсон Георгий Самойлович
Родился в июне 1898 г. в г. Ковно в семье врача. Окончив в 1916 г. гимназию в г. Петрограде, поступил на юридический факультет Петроградского университета. После Февральской революции 1917 г. примкнул к группе социалистов-интернационалистов. В начале 1917 г. призван на военную службу и направлен на учебу в Петергофскую школу прапорщиков. Последний чин в старой армии – прапорщик.
В Красной Армии добровольно с весны 1918 г. Участник Гражданской войны. Воевал на Северном фронте в составе 6-й армии, а также на Западном фронте против поляков в 1920 г. В годы войны занимал должности: заведующего культурно-просветительным отделением политотдела 6-й армии, военкома 159-го Онежского стрелкового полка. Осенью 1920 г. зачислен слушателем младшего курса Академии Генерального штаба.
После Гражданской войны на ответственных должностях в войсках и военно-учебных заведениях РККА. В 1924 г. окончил Военную академию РККА. В 1924–1926 гг. – начальник разведотдела штаба Западного фронта, начальник оперативного отдела штаба Ленинградского военного округа, начальник 1-го отдела Оперативного управления Штаба РККА. В 1926 г. был в служебной командировке в Германии. В 1927–1929 гг. – начальник штаба 10-го стрелкового корпуса. С октября 1929 г. – адъюнкт Военной академии имени М.В. Фрунзе. С июня 1931 г. – преподаватель, а с декабря 1932 г. – начальник оперативного факультета той же академии. С декабря 1933 г. – командир и военком 4-й стрелковой дивизии Белорусского военного округа. С февраля 1936 г. – заместитель начальника 1-го отдела Генерального штаба РККА. С мая 1936 г. – начальник кафедры армейской операции академии Генерального штаба. С сентября 1937 г. – в распоряжении Управления по командно-началдьствующему составу РККА. С мая 1938 г. – начальник кафедры оперативного искусства Академии Генерального штаба. В 1934 г. Г.С. Иссерсон был награжден орденом Красной Звезды. Такого же ордена он был удостоен в 1939 г.
В 1939 г., в начале войны СССР с Финляндией, с группой преподавателей академии был командирован на фронт, где вскоре получил назначение на должность начальника штаба 7-й армии. За неудачи первого периода войны вместе с другими военачальниками Северо-Западного фронта подвергнут наказанию. Из приказа Ставки Главного военного совета № о1084 от 12 января 1940 г.: «1… Бывшие начальники штабов 7-й и 9-й армий комдив Иссерсон и комдив Соколов не сумели организовать не только службу штабов корпусов и дивизий, но и самого своего штаба армии, не знали действительного состояния частей и их тылов и в своих предложениях командованию армий исходили из неконкретной, нереальной обстановки…
2. Ставка Главвоенсовета, считая недопустимым такое руководство армиями, корпусами и штабами, сняла указанных выше командиров с занимаемых должностей и приказывает… комдивов Дашичева (командира 47-го стрелкового корпуса. – Н.Ч.), Соколова и Иссерсона снизить в звании, присвоив им звание полковников, и назначить на низшие должности по обслуживанию фронта…»
После освобождения от должности и снижения в воинском звании Г.С. Иссерсон был назначен командиром фронтового кадрового полка. После окончания боевых действий он возбудил ходатайство о возвращении его на преподавательскую работу в Академию Генерального штаба. Состоялся приказ наркома обороны № 064 от 10 июня 1940 г. о назначении Г.С. Иссерсона на должность начальника кафедры оперативного искусства названной академии, однако по каким-то причинам он не был реализован. До своего ареста Георгий Самойлович состоял в распоряжении наркома обороны.
Арестован 7 июня 1941 г. Военным трибуналом Приволжского военного округа 21 января 1942 г. по обвинению в участии в военном заговоре, в преступных действиях во время советско-финляндской войны был приговорен к расстрелу. Военная коллегия Верховного суда СССР 10 марта 1942 г. изменила ему меру наказания, назначив по тем же пунктам обвинения десять лет лишения свободы в ИТЛ. Наказание отбывал в Карагандинском лагере. После отбытия срока заключения был направлен в ссылку в Красноярский край. Там работал мотористом насосной станции, занимался вопросами топографической съемки в геолого-разведочных партиях.
Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 5 июня 1955 г. реабилитирован. Из ссылки освобожден 14 июля 1955 г. Находясь в отставке, Г.С. Иссерсон подготовил интересную и содержательную рукопись книги о М.Н. Тухачевском под названием «Судьба полководца». Заключительная часть рукописи под заголовком «Записки современника о М.Н. Тухачевском» была опубликована в «Военно-историческом журнале» № 4 за 1963 г.
Умер полковник в отставке Г.С. Иссерсон в Москве 27 апреля 1976 г.
Карпов Михаил Петрович
Родился в 1891 г. в городе Велиж Витебской губернии. Из рабочих. Окончил три класса городского училища в 1903 г. Затем работал в различных учреждениях, в том числе наборщиком в типографии. На военной службе с января 1914 г. Участник Первой мировой войны. Был направлен на учебу в Николаевское артиллерийское училище, которое не окончил, будучи отчислен в 1916 г. за политическую неблагонадежность. Воевал на Юго-Западном фронте в составе 122-й артиллерийской бригады. В боях три раза ранен и контужен. В октябре – ноябре 1917 г. – член ревкома Особой армии. С ноября 1917 г. – председатель Центральной комиссии по борьбе с бандитизмом. Последний чин в старой армии – старший фейерверкер.
В Красной Армии с начала ее формирования. Участник Гражданской войны, в ходе которой занимал должности политсостава в частях и соединениях РККА. В 1918–1919 гг. – агитатор-организатор Витебского губернского военного комиссариата, военком караульного батальона, политический инспектор высшей инспекции Украины, военком 60-й стрелковой дивизии и 2-й бригады 41-й стрелковой дивизии. С октября 1919 г. по январь 1920 г. – военком 7-й стрелковой дивизии. Затем возглавлял Кременчугский и Феодосийский уездные военные комиссариаты, был военкомом штаба 2-й Конной армии. В боях был ранен и контужен.
После Гражданской войны на ответственных должностях командного и политического состава. С июля 1921 г. – командир 3-го полка особого назначения. С октября того же года – командир бригады Особого назначения. С декабря 1921 г. по декабрь 1922 г. – командир 5-й отдельной Николаевской бригады особого назначения, командующий ЧОН Николаевской губернии. В январе – июне 1923 г. – помощник военкома штаба 1-го стрелкового корпуса. С июля 1923 г. – военком штаба Кронштадтской крепости. С мая 1925 г. – начальник управления территориального округа Карельской АССР. В 1926 г. окончил КУВНАС при Военной академии имени М.В. Фрунзе. С июня того же года – командир и военком 167-го стрелкового полка. В 1926 г. награжден орденом Красного Знамени. В мае 1928 г. был откомандирован в распоряжение ОГПУ, но через месяц возвращен в РККА, получив назначение командиром и военкомом 97-го Уфимского стрелкового полка. В 1930–1931 гг. учился на курсах командиров-единоначальников при Военно-политической академии имени Н.Г. Толмачева. С апреля 1931 г. – командир и военком 85-й стрелковой дивизии. В 1933–1935 гг. – слушатель Особого факультета Военной академии имени М.В. Фрунзе. После окончания академии назначен командиром и военкомом 56-й Московской стрелковой дивизии. С июня 1937 г. – командир 17-й стрелковой дивизии.
Арестован 14 февраля 1938 г. Особым совещанием при НКВД СССР 14 мая 1939 г. по обвинению в участии в военном заговоре приговорен к восьми годам лишения свободы в ИТЛ. Наказание отбывал в лагерях Северного железнодорожного строительства. Оттуда Михаил Петрович многократно обращался в высшие партийные и советские органы с жалобами на несправедливость своего наказания. Одно из таких обращений (от 15 декабря 1940 г.) было направлено в адрес секретаря ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкова. В нем М.П. Карпов сообщает о методах работы следователей НКВД, о том, как от арестованных выбивались (в буквальном смысле слова) ложные показания на себя и на других лиц.
«…Этих документов (которые просил приобщить к делу М.П. Карпов. – Н.Ч.) следствие не подняло, свидетелей не вызвало, очных ставок не дало, а приступило к иезуитским методам допроса на основе клеветнических показаний бывшего комиссара 56 сд Леднева И.И., которые сводятся к следующему:
«Комдив Карпов, тоже как Курдюмов В.Н. (ныне генерал-лейтенант) и Букштынович М.Ф., состоял в заговоре и работал вредительскими методами, как и др. Кроме того, он работал на Урале и ЛВО под командованием Примакова (в Ленинградском военном округе комкор В.М. Примаков занимал должность заместителя командующего войсками округа. – Н.Ч.) и ездил с ним на эстонскую границу. Исходя из этого, он был под влиянием Примакова».
С Примаковым я работал по приказу партии и командования, мою оценку ему знало начальство, политические и партийные органы армии.
Вместо того, чтобы поднять архивы, допросить свидетелей, следствие в лице бывшего начальника управления НКВД по Горьковской области Лаврушина, его заместителя Листенгурта, бывшего начальника 5 отдела Спаринского, его заместителя Дымковского, следователей Бренера, Кузнецова и др. стали издеваться надо мною и бить смертельным боем в продолжение ряда месяцев (с промежутками), доводя меня до отчаянного состояния, больного, психически расстроенного, угрозы репрессировать семью, отбив почки, всего синего. На это есть свидетели, даже врачи. Начали требовать дачи показаний по предложенному расшифрованному вопроснику.
Я видел, если мне ничего не писать, я на допросах буду убит. Сначала решил покончить с собой, но, обдумав, что убитый или мертвый, я не сумею доказать свою невиновность перед ВКП(б) и великим Сталиным, перерешил этот вопрос и под диктовку Бренера начал писать, но, учитывая, что мне надо писать то, что легко опровергнуть, я взял своим «вербовщиком» своего личного врага с 1927 г. (о чем могут подтвердить целый ряд свидетелей) Ефимова Н.А. (бывшего начальника Артуправления РККА). Одновременно для того, чтобы в будущем доказать, что это была вынужденная выдумка, указал время и место «вербовки» июль 1935 г., т. е. тот момент, когда я не был в Москве, а со всем вторым курсом Особого факультета находился в Крыму на полевой поездке, что подтверждает приказ (по) академии имени М.В. Фрунзе. А также я поместил ряд моментов, известных мне из совещаний ЛВО и МВО методов вербовки, взяв за основу рассказ Дыбенко (командарм 2-го ранга, командующий войсками Ленинградского военного округа в 1937–1938 гг. – Н.Ч.) на совещании начсостава ЛВО о вербовке Угрюмова (комкор, заместитель начальника Управления боевой подготовки РККА. – Н., а на самом деле с Ефимовым Н.А. я не разговаривал ни на какие темы и видел его на официальных собраниях и на маневрах.
То, что не нравилось следователю Бренеру, он заставлял меня переписывать под свою диктовку. То же делал Дымковский. Иногда мне удавалось при переписке взять другую бумагу по качеству или цвету. Если эти показания сохранились, по ним можно подтвердить вышеуказанное, писанное моей рукой.
Под свист палок следователь Бренер заставил меня написать, что несмотря на беседу со мною в ЦК ВКП(б) в декабре 1937 г., я оставался на своих «контрреволюционных позициях». Я отказывался это писать, начался новый бой с приговоркой «бей зайца и он научится спички зажигать». Не вынеся мучительную боль в почках, легких и солнечном сплетении, я подтвердил это требование.
На другой день написал обо всем прокурору и н(ачальни)ку Управления, что все это абсурд, выдумано под физическим воздействием и опровергается документами и фактами иного порядка. Ответа я не получил и вскоре был отправлен в больницу тюрьмы № 1 в тяжелом состоянии.
Через семь месяцев из больницы вновь был вызван на допрос, где документально, фактами и цифрами доказал, что враги партии и их друзья, пролезшие в органы ВКП(б), оклеветали меня, ни в чем неповинного перед ВКП(б), перед страной и великим Сталиным, но и на этот раз документы из архива следствие не взяло, к делу не приложило, свидетели опрошены не были, очной ставки ни с кем не дали. Вскоре вновь был отправлен в ту же больницу, где получил решение Особого совещания НКВД СССР о заключении меня в ИТЛ сроком на 8 лет.
Вас, секретаря нашей Великой Партии, прошу пересмотреть весь этот вопрос. В чем моя вина перед партией? В том, что по молодости лет 1 января 1918 г. на собрании в Управлении дежурного генерала Главковерха (быв. Ставка), гор. Могилев, я по несознательности похвастался, что был в 1909–1913 гг. эсером, об этом хвастовстве никому ничего не сказал? Не сказал об этом и тогда, когда в декабре 1937 г. меня вызывал к себе в ЦК ВКП(б) в отдел кадров Скворцов, за это я могу нести любое наказание. Зачем меня ни в чем не виноватого перед ВКП(б), перед великим Сталиным, бумажно сделали врагом?
Всю свою сознательную жизнь, состоя в ВКП(б), я боролся со всеми врагами партии, за ее генеральную линию, за Ленина, за Сталина и сейчас, находясь вот уже скоро три года в тюрьме, в лагерях, я не был оппортунистом, не был и не буду врагом партии Ленина – Сталина – это подтвердит каждый даже относительно честный человек. Здесь я ненавижу всю эту сволочь и здесь веду с ними борьбу.
Поймите же наконец, что в течение трех лет страдает ни в чем неповинный перед партией Ленина – Сталина, вечно ей преданный человек.
Бывш(ий) член ВКП(б) с мая 1918 г.
Карпов Михаил Петрович.
Адрес мой: Коми АССР, Усть-Вымский район,
село Межог, почт. ящ. 219/4
15 декабря 1940 г.» [1].
В 1944 г. по ходатайству руководства лагеря «за образцовую работу и примерное поведение» М.П. Карпов был досрочно освобожден на основании постановления Особого совещания при НКВД от 30 сентября 1942 г. В то время он находился на ст. Кожва в Коми АССР. После освобождения работал начальником колонны в Ижемском строительном отделении Северного железнодорожного строительства. С 1946 г. работал в г. Выборге в должности начальника отдела капитального строительства мелкомбината. Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 6 сентября 1954 г. реабилитирован. Впоследствии жил в г. Туле, работая инженером на строительстве мелькомбината «Мельмука».
Кауфельдт Федор (Теодор) Петрович
Родился в ноябре 1894 г. в Памартской волости Лифляндской губернии в семье батрака. Окончил двухклассную приходскую школу. В 1913 г. экстерном сдал за курс реального училища. В 1914 г. окончил землемерные курсы в г. Риге. В январе 1915 г. призван в армию и был направлен рядовым в 171-й запасный батальон. В июне 1916 г. окончил Гатчинскую школу прапорщиков и был назначен в 6-й Тукумский латышский стрелковый полк. В этом полку последовательно исполнял должности младшего офицера роты, командира роты и батальона, полкового адъютанта. Участник Первой мировой войны. В составе полка участвовал в боях на Смарденских и Тирульских болотах, на реке Югла в 1917 г. За мужество и отвагу награжден четырьмя боевыми орденами, а также Георгиевским крестом 4-й степени. В 1917 г. – организатор и командир отряда Красной гвардии. Последний чин в старой русской армии – штабс-капитан.
В Красной Армии с 1918 г. Участник Гражданской войны на Западном фронте. В годы войны занимал должности: в 1918 г. – уполномоченного военного контроля Всеросглавштаба, командира отдельного коммунистического отряда; в 1919 г. – командира отдельного полка и 1-й Латышской стрелковой бригады. В конце 1919 г. окончил школу штабной службы при штабе Западного фронта. В 1920 г. – сотрудник оперативного отдела штаба Западного фронта, начальник штаба 23-й и командир 24-й бригад 8-й стрелковой дивизии. С августа по ноябрь 1920 г. находился в плену у поляков. После возвращения из плена – начальник штаба (декабрь 1920 г. – январь 1921 г.) и начальник (январь – июль 1921 г.) 10-й стрелковой дивизии. Участник подавления восстания крестьян Тамбовской губернии в должности начальника Воронежского боевого участка. В 1921 г. награжден орденом Красного Знамени.
После Гражданской войны на ответственных командных и штабных должностях. В 1922–1923 гг. – начальник Киевской военной школы, командир 1-й пограничной дивизии. В 1923 г. окончил ВАК при Военной академии РККА. С ноября 1923 г. – начальник штаба 1-го стрелкового корпуса. С июля 1924 г. – помощник начальника штаба Приволжского военного округа. Затем снова работал в должности начальника штаба 1-го стрелкового корпуса (до конца 1925 г.). С января 1926 г. – помощник командира того же корпуса. В ноябре 1926 г. назначен заместителем начальника штаба Ленинградского военного округа. С августа 1928 г. – начальник противовоздушной обороны (ПВО) г. Ленинграда и Ленинградского сектора ПВО. В 1929 г. окончил КУВНАС при Военной академии имени М.В. Фрунзе. С января 1930 г. по январь 1931 г. – комендант Полоцкого укрепленного района. С марта 1931 г. – преподаватель Военно-технической академии РККА. В августе 1932 г. назначен заместителем начальника Военной электротехнической академии РККА по строевой части. С февраля 1933 г. – начальник оперативно-тактического цикла той же академии. С мая 1935 г. – начальник пункта ПВО г. Баку (он же с августа 1935 г. – начальник ПВО Закавказского военного округа). В июле 1937 г. зачислен в распоряжение Управления по командно-начальствующему составу РККА.
Арестован 4 января 1938 г. Обвинялся в участии в военном заговоре. Под следствием находился до июня 1940 г. В связи с прекращением дела 15 июня 1940 г. освобожден из-под стражи. Был восстановлен в партии и армии, получив назначение старшим руководителем Военной академии имени М.В. Фрунзе. В том же 1940 г. был назначен начальником кафедры общей тактики и оперативного искусства Военной электротехнической академии РККА. Участник Великой Отечественной войны. В 1941 г. – комендант главного сектора обороны г. Ленинграда, командующий армейской оперативной группой Лужского направления, представитель оперативного управления штаба Ленинградского фронта.
Арестован 10 декабря 1941 г. Особым совещанием при НКВД СССР 11 ноября 1942 г. по обвинению в распространении пораженческих настроений и проведении антисоветской агитации приговорен к пяти годам лишения свободы в ИТЛ. Наказание отбывал в Рыбинском лагере. Освобожден в 1946 г. по отбытии срока. После освобождения проживал в г. Рыбинске Ярославской области. Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 30 декабря 1953 г. реабилитирован. Последние годы жизни проживал в г. Мадона Латвийской ССР. В 1954 г. награжден орденом Ленина.
Литвинов Николай Николаевич
Родился в 1896 г. в г. Киеве в семье рабочего железнодорожных мастерских. Окончив пять классов гимназии, пошел работать учеником слесаря. В ноябре 1914 г. поступил на военную службу рядовым на правах вольноопределяющегося. Участник Первой мировой войны, воевал на Юго-Западном фронте. За отличия награжден Георгиевским крестом. В 1916 г. направлен в школу прапорщиков, которую окончил в январе 1917 г. В качестве младшего офицера служил в запасном полку в г. Златоусте. В сентябре 1917 г. переведен в Чигиринский казачий полк (г. Москва). В октябрьские дни 1917 г. в качестве командира сотни участвовал во взятии Алексеевского военного училища. В декабре 1917 г. избран командиром полка. Последний чин в старой армии – хорунжий.
В Красной Армии с марта 1918 г. Участник Гражданской войны, воевал на Восточном и Южном фронтах. В ходе войны командовал полками: с марта 1918 г. по март 1919 г. – 1-м Казанским кавалерийским, в 1919–1920 гг. – 1-м Харьковским кавалерийским. С мая 1920 г. – командир 2-го Одесского кавалерийского полка. Из приказа Реввоенсовета Республики № 380 от 5 июня 1920 г.: «Награждаются орденом Красного Знамени… командир 2-го кавалерийского полка отдельной кавалерийской бригады тов. Литвинов Николай за отличие в бою 12 ноября 1920 г. у м. Озерницы». В боях был трижды ранен и контужен.
После Гражданской войны на ответственных должностях в кавалерии РККА. В 1921–1922 гг. – начальник Новочеркасских кавалерийских курсов. В 1922–1925 гг. – командир 3-й бригады 6-й Чонгарской кавалерийской дивизии. В 1925–1926 гг. находился в командировке в Германии в качестве председателя комиссии по закупке лошадей. С октября 1926 г. – командир 2-й бригады 2-й Черниговской кавалерийской дивизии. В 1927 и 1929 гг. окончил КУВНАС при Военной академии имени М.В. Фрунзе.
До ноября 1931 г. работал помощником инспектора кавалерии РККА. С ноября 1931 г. – командир 4-й отдельной Сибирской кавалерийской бригады. С июня 1933 г. – командир и военком 10-й кавалерийской дивизии. В 1934–1936 гг. – слушатель Особого факультета Военной академии имени М.В. Фрунзе. После окончания академии состоял в распоряжении наркома обороны. С июля 1937 г. – командир 7-го кавалерийского корпуса. В сентябре того же года зачислен в распоряжение Управления по командно-начальствующему составу РККА и в октябре был направлен в Монголию в качестве военного советника по кавалерии. Из Монголии возвратился в октябре 1938 г. В 1938 г. был награжден орденом Красной Звезды.
Арестован 3 июля 1939 г. Военной коллегией Верховного суда СССР 9 июня 1941 г. по обвинению в участии в военном заговоре приговорен к восьми годам лишения свободы в ИТЛ. Наказание отбывал в Унжлаге (ст. Сухобезводная Горьковской железной дороги). Освобожден 5 июля 1946 г. (срок сокращен по амнистии 1945 г.). После освобождения проживал в г. Александрове Владимирской области, а с 1947 г. – в Москве. С 1948 г. работал на Московском ипподроме зоотехником по верховым лошадям. Пленумом Верховного суда СССР 16 октября 1953 г. реабилитирован. С 1957 г. работал на Центральном московском ипподроме судьей конных соревнований и районным зоотехником. Скончался в 1984 г. в звании «полковник в отставке».
Мелькумов Яков Аркадьевич
Родился в декабре 1885 г. в селе Хырхан в Нагорном Карабахе в семье рабочего-каменщика. Окончил шесть классов Ашхабадской гимназии в 1906 г. На военной службе с 1907 г., окончил кавалерийское училище в 1910 г. Участник Первой мировой войны. Занимал различные офицерские должности, в том числе должность начальника пулеметной команды полка.
В Красной Армии с февраля 1918 г. Участник Гражданской войны, в ходе которой занимал должности: командира отдельного отряда 4-й кавалерийской дивизии (февраль – июнь 1918 г.), командира 1-го полка 1-й Московской кавалерийской дивизии (июнь 1918 г. – май 1919 г.), командира 1-й отдельной Туркестанской кавалерийской бригады (с мая 1919 г.), начальника штаба 1-й Туркестанской кавалерийской дивизии (апрель – май 1920 г.). Затем командовал 1-й отдельной Туркестанской кавалерийской бригадой.
После Гражданской войны на ответственных командных и административных должностях. В 1921–1923 гг. – командир бригады в 1-й и 3-й Туркестанских кавалерийских дивизиях, командир 1-й отдельной Туркестанской кавалерийской бригады. Из приказа Реввоенсовета Республики № 159 от 20 июля 1922 г.: «Награждаются орденом Красного Знамени… начальник 1-й Туркестанской кавалерийской отдельной бригады тов. Мелькумов Яков Аркадьевич за то, что в бытность его командиром 1-й бригады 1-й Турккавдивизии 16 февраля 1921 г. захватил позицию противника и, неотступно преследуя бегущих, ворвался в г. Денау и Юрчи и сломил последнюю попытку противника обороняться. С 13 марта по 9 апреля того же года тов. Мелькумов очистил бекство Каратегин от ферганских басмачей, проведя бригаду по местности, считавшейся до того доступной лишь для небольших партий. С 9 мая по 6 июня того же года при подавлении восстания он удачным обходом много способствовал успеху боя у с. Хост, где противник был разбит наголову и бежал в беспорядке. Приняв 19 мая после ранения начальника дивизии командование отрядом, успешно закончил операцию полным поражением противника. С 24 июня по 4 июля при г. Гарме разбил и разогнал превосходного по численности противника».
В 1923–1924 гг. – слушатель Высших академических курсов (ВАК) при Военной академии РККА. После их окончания назначен инспектором кавалерии Туркестанского фронта. С августа 1924 г. – командир 2-й отдельной Туркестанской кавалерийской бригады. Затем (до августа 1926 г.) командовал 8-й отдельной Туркестанской кавалерийской бригадой. В сентябре 1926 г. зачислен в резерв РККА и откомандирован в распоряжение ЦК Компартии Туркменистана. С июня 1927 г. – командир Туркменского кавалерийского полка. С сентября 1928 г. – командир отдельной Туркменской кавалерийской бригады. В мае – декабре 1932 г. командовал 4-й Туркменской горнокавалерийской дивизией.
Награжден двумя орденами Красного Знамени РСФСР, орденами Красного Полумесяца 1-й степени Бухарской Народной Республики, трудового Красного Знамени Туркменской ССР, орденом Хорезмской Республики.
В 1933–1934 гг. – слушатель особой группы Военной академии имени М.В. Фрунзе. После окончания академии находился в распоряжении Управления по командно-начальствующему составу РККА. С марта 1935 г. – помощник командующего войсками Среднеазиатского военного округа по материальному обеспечению.
Арестован 15 ноября 1937 г. Военным трибуналом Среднеазиатского военного округа 5 апреля 1940 г. по обвинению в принадлежности к антисоветской националистической организации приговорен к расстрелу. По апелляции подсудимого Военная коллегия Верховного суда СССР 12 июня 1940 г. заменила высшую меру наказания на пятнадцать лет заключения в ИТЛ. В заключении и ссылке находился до мая 1954 г. Постановлением пленума Верховного суда СССР от 20 мая 1955 г. реабилитирован. С августа 1955 г. на пенсии. Умер в Москве 3 июля 1962 г. в звании «комдив в отставке».
Панин Иван Васильевич
Родился в сентябре 1892 г. в селе Сумароково Тетюшского уезда Казанской губернии в крестьянской семье. Окончил сельскую школу, городское училище и трехгодичные педагогические курсы в 1909 г., получив звание учителя народной школы. С 1912 г. работал учителем земской школы. Осенью 1913 г. призван в армию. Участник Первой мировой войны. После ранения получил шестимесячный отпуск. С 1915 г. снова в действующей армии. В 1916 г. направлен на учебу в Чугуевское военное училище, по окончании которого назначен в 164-й запасный полк (г. Казань). После Февральской революции 1917 г. избран членом полкового комитета. В августе 1917 г. с маршевой ротой отправлен в запасную бригаду 8-й армии. Там был избран в состав бригадного и армейского комитетов. В последнем исполнял обязанности секретаря и заместителя председателя. После демобилизации старой армии работал в г. Юзовке (Донбасс) по организации отрядов Красной гвардии.
В Красной Армии с 1918 г. Участник Гражданской войны, в ходе которой занимал должности: военного руководителя Тетюшского уезда, военкома административного управления штаба Южной группы войск Восточного фронта, военкома школы инструкторов в г. Самаре.
После Гражданской войны возглавлял ряд военно-учебных заведений РККА. В 1922–1923 гг. – начальник управления военно-учебных заведений Туркестанского фронта. В 1923–1924 гг. – помощник инспектора военно-учебных заведений Московского военного округа. В 1924 г. окончил высшие академические курсы (ВАК) при Военной академии РККА. С ноября 1924 г. – начальник и военком Нижегородской пехотной школы. С июня 1928 г. – начальник и военком Военно-технической школы ВВС РККА. В 1931 г. выдержал экзамен за курс школы летчиков-наблюдателей. С сентября 1935 г. – начальник и военком Курсов усовершенствования технического состава ВВС РККА. В 1933 г. был награжден орденом Красной Звезды, а в 1936 г. – орденом Ленина.
Арестован 13 февраля 1938 г. Под следствием находился два года. Военный трибунал Ленинградского военного округа 20 февраля 1940 г. дело по обвинению И.В. Панина прекратил за отсутствием в его действиях состава преступления, но Главный военный прокурор это решение отменил и направил дело в Особое совещание. Особым совещанием при НКВД СССР 23 декабря 1940 г. по обвинению во вредительстве и принадлежности к антисоветской организации приговорен к пяти годам заключения в ИТЛ. Наказание отбывал в Северном железнодорожном ИТЛ. 26 сентября 1943 г. из лагеря освобожден и оставлен там же работать в качестве вольнонаемного. Исполнял обязанности начальника производственного обучения ремонтного механического завода, старшего мастера, мастера школы фабрично-заводского обучения № 3 при том же заводе. Далее работал заместителем начальника торфоразработок завода № 197, заместителем начальника лесоучастка завода имени В.И. Ленина (г. Горький). Постановлением военного трибунала Ленинградского военного округа от 30 декабря 1955 г. реабилитирован. Проживал в г. Горький.
Овчинников Георгий Иванович
Родился в сентябре 1888 г. в г. Вендене Лифляндской губернии в семье учителя городского училища. Окончил гимназию в г. Митава и юридический факультет Кёнигсбергского университета в 1912 г. В 1915 г. призван в армию. Служил в качестве вольноопределяющегося. Участник Первой мировой войны. За отличия в боях награжден Георгиевским крестом 4-й степени и двумя Георгиевскими медалями. В марте 1917 г. окончил 3-ю Петергофскую школу прапорщиков, после чего служил на Северном фронте в 149-м черноморском пехотном полку. В 1917 г. избран председателем дивизионного комитета 38-й пехотной дивизии, а затем – командиром той же дивизии. Последний чин в старой армии – прапорщик. С декабря 1917 г. – в Красной гвардии. Сформировал полк Красной гвардии, с которым под г. Себеж влился в Западную завесу Красной Армии.
В Красной Армии добровольно с 1918 г. Участник Гражданской войны, в ходе которой должность командира 1-го Рабоче-Крестьянского полка (январь – август 1918 г. Был захвачен в плен чехами и приговорен ими за «измену» и службу в Красной Армии к расстрелу. Из плена сумел бежать. Далее служил в должности начальника 1-й Уральской пехотной (август-октябрь 1918 г.), 29-й стрелковой (октябрь 1918 г.) дивизий, начальника 21-й стрелковой дивизии (октябрь 1918 г. – июль 1920 г.). Из приказа Реввоенсовета Республики № 308 от 13 ноября 1919 г.: «Награждается орденом Красного Знамени начальник 21-й стрелковой дивизии Г.И. Овчинников за крупные военные заслуги, выразившиеся в руководстве боевыми операциями на Восточном и Юго-Восточном фронтах, каковые, благодаря его личной храбрости, энергии, умению и прекрасным боевым качествам, сопровождались неизменным успехом».
В дальнейшем командовал 40-й стрелковой дивизией (июль – сентябрь 1920 г.), был начальником Междуозерного района (октябрь – декабрь 1920 г.). В боях ранен и дважды контужен.
После Гражданской войны на ответственных командных должностях. В 1921 г. участвовал в ликвидации вооруженных формирований полковника Кайгородова на Алтае и генерала Бакича в Монголии. В 1921–1923 гг. командовал 21-й Пермской стрелковой дивизией. С марта 1923 г. – командир 13-й Дагестанской стрелковой дивизии. С мая того же года – командир 16-й Симбирской стрелковой дивизии. В 1923 г. окончил ВАК при Военной академии РККА. С июля 1927 г. – военный руководитель Ленинградского государственного университета. В 1929 г. окончил КУВНАС при Военной академии имени М.В. Фрунзе. С февраля 1930 г. – начальник военной подготовки учащихся гражданских учебных заведений Ленинградского военного округа.
Арестован 21 марта 1938 г. Военным трибуналом Ленинградского военного округа 27 июня 1939 г. по обвинению в участии в военном заговоре приговорен к расстрелу. Военная коллегия Верховного суда СССР 23 июля 1939 г. заменила высшую меру наказания на десять лет заключения в ИТЛ. Наказание отбыл полностью. После освобождения из лагеря в 1948 г. был направлен в ссылку в Новосибирскую область. Определением Военной коллегии от 26 ноября 1955 г. реабилитирован. Из ссылки освобожден 7 января 1956 г. После реабилитации – персональный пенсионер. Занимался общественной работой. В 1967 г. награжден орденом Красной Звезды. Умер в 1971 г.
Якубов Роза Абдуллаевич
Родился в мае 1898 г. в селении Земин-Гузар (около г. Самарканда) в семье сапожника. Учился в русской туземной школе в г. Ташкенте. С 1912 г. работал учеником в слесарной мастерской в г. Мерве, в шахте гонщиком вагонеток, на хлопкоочистительном заводе масленщиком и помощником машиниста. В июле 1914 г. призван в армию (в тыловую часть). В 1915 г. окончил учебную команду и был направлен в Туркменский кавалерийский полк. Участник Первой мировой войны. За боевые отличия назначен начальником команды конных разведчиков полка и произведен в офицеры. Последний чин в старой армии – корнет, командир полусотни Туркменского кавалерийского полка. После демобилизации старой армии возвратился в г. Ташкент и вступил в ряды Красной гвардии.
В Красной Армии с июня 1918 г. Участник Гражданской войны в Средней Азии. В ходе войны занимал должности: начальника пулеметной команды Мервского красногвардейского отряда, начальника конной разведки Ташкентской учебной команды, инструктора конно-саперного дела 3-х артиллерийских командных курсов. Участник разгрома мятежа под командованием К. Осипова в январе 1919 г. в г. Ташкенте. С июня 1920 г. по август 1922 г. – курсант 3-х артиллерийских командных курсов (г. Ташкент). Участник борьбы с басмачеством. В боях был ранен.
После Гражданской войны на ответственных командных должностях в сухопутных войсках и ВВС РККА. В 1922–1923 гг. – начальник связи легкой батареи ЧОН, помощник командира батареи и командир той же батареи, помощник командующего ЧОН, командир батальона Ташкентской крепости. С декабря 1923 г. – начальник Объединенной среднеазиатских национальностей военной школы. В 1926 г. окончил КУВНАС при Военной академии имени М.В. Фрунзе.
Из аттестации за 1926 г. на Р.А. Якубова, подписанной командующим войсками Среднеазиатского военного округа К.А. Авксентьевским: «Тов. Якубов, окончивший КУВНАС, значительно повысил свою теоретическую подготовку и политическую развитость. Тем не менее незначительный багаж организационно-административных и главное педагогических (что очень важно для начальника школы) навыков сильно сказывается на его руководящей воспитательной работе с курсантами. Волевые элементы также недостаточно развиты. Участие тов. Якубова в окружной военной игре и маневрах дало возможность определить также слабые места и в его тактической подготовке. Однако, Якубов по национальности – узбек, и при некоторых его отрицательных сторонах, все же более подходящего начальника школы для Среднеазиатской объединенной национальной школы найти невозможно. При постоянной бдительности руководства со стороны командования, что должно привести к изжитию ряда недочетов, из тов. Якубова должен выработаться со временем хороший работник. По линии политической – выдержан, стремится к накоплению знаний, вполне достоин единоначалия».
С октября 1927 г. – командир и военком отдельной Узбекской кавалерийской бригады. В августе 1929 г. зачислен слушателем 2-го курса основного факультета Военной академии имени М.В. Фрунзе. В 1931 г. окончил академию и был назначен помощником командира 30-й Иркутской стрелковой дивизии. В ноябре того же года был переведен в ВВС РККА, будучи назначен командиром 35-й авиационной бригады. В 1932 г. окончил Курсы усовершенствования комсостава ВВС при Военно-воздушной академии имени проф. Н.Е. Жуковского и был удостоен звания «военный летчик-наблюдатель». Некоторое время работал начальником Конотопского аэропорта. Затем командовал 206-й легкобомбардировочной авиабригадой. С декабря 1933 г. – начальник и военком 2-й военно-технической школы ВВС РККА (г. Вольск). В 1936–1937 гг. – командир 454-й авиабригады (г. Ташкент). Затем был назначен начальником ВВС Среднеазиатского военного округа.
Награжден: в 1933 г. союзным орденом Красного Знамени, в 1936 г. – «Знак Почета», в 1928 г. – Трудового Красного Знамени Узбекской ССР.
Арестован 28 мая 1938 г. Особым совещанием при НКВД СССР 23 августа 1939 г. по обвинению в участии в военном заговоре приговорен к восьми годам лишения свободы в ИТЛ. Наказание отбывал в Севжелдорлаге и Сиблаге. В Севжелдорлаге работал при центральной базе отдела общего снабжения строительства Ухто-Печорской железнодорожной магистрали в должности начальника погрузочно-разгрузочной колонны. С апреля 1943 г. работал в особом конструкторском бюро (спецтюрьме № 1) при заводе № 172 в г. Молотове (Перми) в качестве старшего конструктора. Срок отбыл полностью и 28 мая 1946 г. был освобожден. Проживал в г. Александрове Владимирской области и работал прорабом в ремонтно-монтажном управлении.
Второй арест последовал через три года после освобождения (3 апреля 1949 г.). Постановлением Особого совещания при МГБ СССР от 18 июля 1949 г. направлен в ссылку в Красноярский край (деревня Мамонтово Казачинского района). Определением Военной коллегии от 18 июня 1955 г. реабилитирован. Последние годы жизни – персональный пенсионер. Полковник в отставке Р.А. Якубов скончался в Москве 23 апреля 1957 г.
Зыкунов Иван Павлович
Родился в сентябре 1900 г. в г. Колпино Петербургской губернии в семье рабочего. Окончил три класса начального училища. В 1913–1918 гг. работал в г. Петрограде в должности чернорабочего, подручного токаря и токаря по металлу в электротехнической мастерской орудийного завода. В 1917 г. состоял в отряде Красной гвардии Обуховского района. В начале 1918 г. был переведен в автомастерские Главного артиллерийского управления. В марте 1918 г. вместе с частью орудийного завода был эвакуирован в г. Самару, где работал токарем.
В Красной Армии добровольно с сентября 1918 г. Участник Гражданской войны. Воевал в составе 25-й стрелковой дивизии. В годы войны занимал должности: красноармейца и младшего командира 221-го стрелкового полка, военкома кавалерийского эскадрона 25-й стрелковой дивизии. В мае – июне 1919 г. – курсант партийной школы 1-й армии Восточного фронта. После окончания школы – инструктор-организатор политотдела той же армии, инструктор-организатор политотдела 49-й стрелковой дивизии, начальник политотдела Орского укрепленного района.
После Гражданской войны на ответственных должностях политсостава в сухопутных войсках и ВВС РККА. В 1921–1924 гг. – военком отдельного кавалерийского эскадрона и школы младших инструкторов 11-й стрелковой дивизии, военком гаубичного артиллерийского дивизиона той же дивизии. С января 1925 г. – ответственный секретарь бюро ячеек 31-го стрелкового и 11-го артиллерийского полков. С сентября того же года – военком 32-го стрелкового полка. В марте 1926 г. откомандирован в распоряжение политуправления Ленинградского военного округа, где был назначен старшим инструктором по партийной работе организационного отдела. С ноября 1926 г. – начальник учетно-распределительной части того же отдела. С февраля 1927 г. – военком 2-го полка войск конвойной стражи СССР. В 1930 г. окончил политическое отделение КУВНАС при Военной академии имени М.В. Фрунзе. С мая 1930 г. – заместитель начальника политотдела 10-й стрелковой дивизии. С ноября 1931 г. – начальник политотдела той же дивизии. С апреля 1934 г. по июнь 1936 г. – начальник политотдела 253-й и 100-й авиабригад. В июне 1936 г. назначен начальником отдела руководящих политорганов политуправления Ленинградского военного округа. С мая 1937 г. – начальник политотдела авиационной армии Резерва Главного командования (армии особого назначения – АОН). В 1936 г. награжден орденом Красной Звезды.
Арестован 5 декабря 1937 г. Военной коллегией Верховного суда СССР 8 мая 1939 г. по обвинению в участии в военном заговоре, в проведении вредительства в авиационных частях приговорен к пятнадцати годам лишения свободы в ИТЛ. Наказание отбывал в Норильском лагере.
В своем заявлении председателю Верховного суда СССР И.П. Зыкунов писал 8 апреля 1940 г.: «Я прошу Вас о пересмотре моего дела потому, что заместитель начальника Особого отдела центра гр-н Агас и другие методами систематических избиений, вплоть до пыток (держание вниз головой) заставили меня писать ложные показания, которых я, зная, что ни партии, ни стране мнимых врагов не нужно, не писал, вынося меры физического воздействия, не говоря уже о моральных, целых 8,5 месяцев со дня своего ареста».
Освобожден досрочно в 1952 г. (за добросовестный труд срок заключения был уменьшен на восемь месяцев). Там же, в Норильске, был оставлен на поселении, т. е. в ссылке. Работал помощником начальника цеха на механическом заводе. В Норильске находился до 1955 г. Определением Военной коллегии от 25 января 1956 г. реабилитирован.
Колосов (Заика) Павел Иосифович
Родился в июне 1898 г. в г. Екатеринославе в семье грузчика паровой мельницы. С 1909 г. воспитывался в Одесском сиротском доме. Окончил начальную школу. В 1913–1916 гг. работал подручным токаря и токарем по металлу на металлургическом заводе в Одессе, упаковщиком в книжном издательстве. В январе 1917 г. призван в армию. Служил в телеграфно-телефонной роте 4-го саперного батальона на Юго-Западном фронте. Последний чин в старой армии – рядовой. После демобилизации в январе 1918 г. работал в штабе Румынского фронта и штабе войск Одесской области в качестве комиссара общего отдела. С марта 1918 г. по апрель 1919 г. находился на подпольной работе в Одессе. В мае 1919 г. откомандирован в распоряжение ЦК РКП(б).
В Красной Армии с мая 1919 г. Участник Гражданской войны. Воевал на Восточном и Юго-Западном фронтах. В годы войны занимал должности: заместителя заведующего информационным отделом, инспектора политотдела 5-й армии, военкома 2-й бригады 35-й стрелковой дивизии, заместителя военкома отдельной кавалерийской дивизии, военкома 122-й бригады 41-й стрелковой дивизии, военкома инспекции пехоты 14-й армии, военкома повторных курсов комсостава той же армии.
После Гражданской войны на ответственных должностях политсостава. В 1921–1934 гг. – военком 3-й Киевской военно-инженерной школы, 2-й Киевской сводной бригады курсантов, Чугуевской пехотной школы и Елисаветградской кавалерийской школы, помощник военкома 7-й Владимирской стрелковой дивизии. В 1924 г. командирован на Туркестанский фронт. В 1924–1925 гг. – военком штаба 13-го стрелкового корпуса, военком 4-й Туркестанской стрелковой дивизии. В этих должностях участвовал в боевых операциях против басмачей в Западной Бухаре. В 1925–1926 гг. – слушатель политического отделения КУВНАС при Военной академии имени М.В. Фрунзе. С июля 1926 г. – помощник начальника Курсов востоковедения по политической части. С октября того же года – начальник военно-политической школы Среднеазиатского военного округа. В 1927–1929 гг. – слушатель восточного факультета Военной академии имени М.В. Фрунзе. С июня 1929 г. – в распоряжении Разведуправления РККА. С декабря того же года – помощник начальника 4-го отдела штаба ОКДВА. С июня 1930 г. – в распоряжении Разведуправления РККА.
Из аттестации на П.И. Колосова, подписанной начальником Разведуправления РККА Я.К. Берзиным: «Тов. Заика (Колосов) весьма способный, с достаточной эрудицией и инициативой военно-политический работник. Обладает полным подвижным умом, энергичен, в обстановке разбирается быстро и находит правильное решение. Характер твердый, воля развита; в работе проявляет вдумчивость и большую выдержку. Имеет хорошие задатки организатора, управлять и руководить подчиненными умеет, пользуясь у них авторитетом. Политически развит хорошо, в военном отношении после окончания вост(очного) факультета В.А. (Военной академии. – Н.Ч.) по служебным причинам не имел возможности пополнять свои знания, поэтому отстал и нуждается в серьезной доподготовке. Активный партийный и общественный работник, если это позволяют служебные условия. Здоровье подорванное, для строя малопригоден. Вывод: тов. Заика (Колосов) – способный и ценный для разведки работник. Необходимо дать ему возможность освоить и повысить свою военную подготовку на Особой группе или восточном факультете Военной академии…»
В ноябре 1934 г. зачислен слушателем Особого факультета Военной академии имени М.В. Фрунзе, но проучился только до февраля 1935 г., когда получил назначение военным цензором РККА и (по совместительству) заместителем уполномоченного СНК СССР по охране военных тайн в печати. С февраля 1936 г. – начальник 8-го отдела Разведуправления РККА. В марте 1937 г. зачислен в распоряжение Разведуправления РККА. Затем находился в распоряжении Управления по командно-начальствующему составу РККА. В декабре 1938 г. уволен в запас.
В 1938 г. награжден орденом Красного Знамени.
Арестован 9 января 1939 г. Следствие длилось недолго, всего полгода. Виновным себя в инкриминируемых ему преступлениях, несмотря на примененные к нему меры физического и морального воздействия, Павел Иосифович не признал ни на предварительном следствии, ни в судебном заседании. И тем не менее Военной коллегией Верховного суда СССР 31 мая 1939 г. по обвинению в шпионаже, вредительстве и участии в военном заговоре он был приговорен к пятнадцати годам заключения в ИТЛ. Это наказание он отбывал в Норильлаге.
С жалобами и заявлениями по поводу своего несправедливого осуждения П.И. Колосов неоднократно обращался в различные инстанции. Одно из них послужило основанием для внесения протеста председателем Верховного суда СССР на приговор Военной коллегии по делу П.И. Колосова. Примечательно, что протест представлял пленуму Верховного суда СССР не кто иной, как сам председатель Военной коллегии армвоенюрист В.В. Ульрих!.. И результат был налицо: пленум Верховного суда СССР 17 апреля 1941 г. постановил приговор Военной коллегии от 31 мая 1939 г. отменить и дело направить на доследование, сохранив при этом меру пресечения – содержание под стражей.
16 июня П.И. Колосов был направлен из Норильска в Москву на переследствие. Но начавшаяся война не позволила ему уехать дальше Красноярска, где его снова определили в ИТЛ. Однако Павел Иосифович продолжал «бомбардировать» жалобами судебные инстанции. И не без результата – Особое совещание при НКВД СССР переквалифицировало ему обвинения. 10 марта 1943 г. оно рассмотрело дело П.И. Колосова и постановило: осудить его как социально опасного элемента на пять лет лишения свободы, считая этот срок с момента ареста. Пять лет – это не пятнадцать, что дала ему Военная коллегия в мае 1939 г.!..
В январе 1944 г., по отбытии срока наказания, П.И. Колосов был освобожден из Канского ИТЛ. Однако возвратиться в Москву ему не разрешили, оставив до окончания военных действий работать там же в лагере в качестве вольнонаемного. Жил Павел Иосифович в рабочем поселке лесозавода. В 1954 г. он вместе с женой проживал в г. Канске, в соцгородке гидролизного завода. Судимость с него была снята по амнистии от 27 марта 1953 г.
Если кто думает, что путь после освобождения из лагеря бывшего командира или политработника РККА был усыпан розами, тот глубоко ошибается. Ограничения в паспортном режиме, запрет проживать в крупных городах, препятствия в трудоустройстве и даже в оформлении пенсии – все это было в реальной жизни. Что это было так, покажем на примере бывшего главного цензора Красной Армии дивизионного комиссара П.И. Колосова (Заики). Фамилию «Заика» Павел Иосифович сменил на «Колосов» в 1935 г.
Пенсионные мытарства и унижения П.И. Колосова начались еще в 1949 г., когда он вплотную занялся вопросами оформления пенсии за выслугу лет. Заметим, что Павел Иосифович родился в 1898 г. В конце мая он посылает письмо на имя начальника Главного финансового управления Министерства вооруженных сил, в котором излагает свою проблему: «Обращаюсь к Вам с убедительной просьбой внимательно рассмотреть мое заявление и помочь мне в разрешении моего дела.
Я прослужил в рядах Советской Армии на различных командно-политических должностях 21 год (с января 1918 по 31 декабря 1938 г.), в том числе 3,5 (года) участвовал в боевых действиях в гражданской войне, борьбе с басмачеством и т. п. Последнее воинское звание – дивизионный комиссар, последнее место работы – Разведывательное управление РККА – начальник отдела. Приказом наркома обороны был уволен в запас РККА 31.ХII.1938 г., а 9/I—1939 г. был арестован органами НКВД и осужден Военной коллегией Верховного суда на 15 лет заключения в исправительно-трудовых лагерях.
После моего письма на имя тов. Сталина приговор по моему делу был отменен в мае 1941 г. со стадии предварительного следствия и 16 июня 1941 г. я был отправлен из Норильска (где находился в заключении) в Москву на новое переследствие. В связи с начавшейся войной я не успел доехать до Москвы, назначенное вновь следствие не состоялось и только в марте 1943 г. заочным решением Особого совещания при НКВД я был осужден на 5 лет заключения, считая со дня ареста и 9 января 1944 г. был освобожден.
После освобождения был взят на военный учет как рядовой и в 1949 г. был снят с учета за достижением предельного возраста.
В связи с тем, что у меня отсутствовали документы о трудовом стаже, я обратился в Главное управление кадров Министерства Вооруженных Сил с просьбой разыскать мое личное дело и направить его в Канский райвоенкомат. В конце 1949 г. мое личное дело, состоявшее из подлинного послужного списка, краткой записки о службе и пр. было получено Канским райвоенкоматом, где и находится в настоящее время.
Прошу Вас разъяснить мне, имею ли я право на получение пенсии за выслугу лет в армии и каким путем оформить, если такое право я имею, т. к. выяснить этот вопрос в Канске я не смог.
Я надеюсь, что Вы отнесетесь со всей чуткостью к моей просьбе, т. к. принимая во внимание мой возраст и расстроенное здоровье, вопрос о пенсии имеет для меня жизненно важное значение.
В настоящее время работаю нач(альником) цеха на гидролизном заводе № 14.
Жду Вашего ответа. П. Колосов
22.5.50» [1].
В своем заявлении от 7 сентября 1950 г. на имя Канского районного военного комиссара полковника Потапова Павел Иосифович писал: «Как видно из находящегося в Канском РВК моего личного дела, я прослужил в рядах Советской Армии непрерывно с 21/I—1918 г. по 31 декабря 1938 г., когда уволен в запас по п. «а» ст. 43 Положения о прохождении службы. В январе 1944 г. я был принят на военный учет Саянским РВК Красноярского края как рядовой, т. к. при освобождении из заключения, в котором я провел 5 лет, я не мог представить документов, подтверждающих мое офицерское звание. В 1948 г. я был снят с учета за достижением предельного возраста как рядовой по тем же причинам.
Мое личное дело со всеми подлинными документами о прохождении мной службы в Советской Армии прибыло в Канский РВК в сентябре 1949 г.
В мае м-це с. г. (сего года. – Н.Ч.) я обратился в Финансовое управление Военного министерства с просьбой о назначении мне пенсии за выслугу лет. Я получил ответ от Фин(ансового) упр(авления) В.М. (Военного министерста. – Н.Ч.), в котором сообщается, что ввиду того, что я якобы уволен из Советской Армии как рядовой, – права на пенсию от Военного министерства я не имею.
Поскольку, как видно из вышеизложенного и из документов моего личного дела, такое утверждение Фин. Упр. не соответствует действительности. Прошу Вас сообщить Финансовому управлению В.М. данные, подтверждающие, что из Советской Армии я уволен не как рядовой, а как лицо офицерского состава.
П. Колосов» [2].
«Начальнику финансового отдела
Красноярского крайвоенкомата
(от) Колосова Павла Иосифовича
ЗАЯВЛЕНИЕ
Обращаюсь к Вам с убедительной просьбой не отказать в любезности и сообщить мне результаты рассмотрения моего ходатайства о назначении мне пенсии за выслугу лет в Советской Армии.
Все документы, относящиеся к этому вопросу, были направлены вам в августе м-це с. г. Канским райвоенкоматом.
П. Колосов
Мой адрес: г. Канск, Соц. городок, д. 14, кв. 8
10. Х.50» [3].
Павел Иосифович вскоре получил ответ на свое заявление
«Гр. Колосову Павлу Иосифовичу
г. Канск, Соцгородок, д № 14, кв. 8
Копия Канскому райвоенкому
На Ваше заявление от 10.Х.50 г. сообщаю, что для решения вопроса о возможности назначения Вам пенсии за выслугу лет необходимо представить через Канский райвоенкомат документы в соответствии с приказом В.М. (военного министра. – Н.Ч.) Союза ССР за № 60, с которым можете ознакомиться в РВК.
Начальник Фин. отд. КВК
гвардии майор и/с (Готвальд)
Инспектор ФО (Терехин)» [4].
Этот документ датирован 1 ноября 1950 г.
Получив означенный документ, Павел Иосифович сразу же ответил гвардии майору интендантской службы Готвальду (письмо от 12 ноября 1950 г.).
«Уважаемый товарищ!
Получив Ваше извещение от 1/ХI с. г., я отправился в Канский райвоенкомат, работники которого не могли разыскать приказ ВМ № 60 от 1950 г. и т. о. (таким образом. – Н.Ч.) я не имел возможности с ним ознакомиться.
Убедительно прошу Вас не отказать в любезности сообщить мне непосредственно (выделено автором письма. – Н.Ч.), какие именно документы я должен дополнительно представить Вам, учитывая, что 24/VIII с. г. вам было направлено мое личное дело Канским райвоенкоматом. Таким образом основная часть документов у вас имеется.
Что касается расчетной книжки, то таковой при увольнении из армии я не получал, равно как и не получил никакого расчета. Расчетную книжку и данные о моем заработке перед увольнением я бы просил Вас затребовать из Главного Развед. Управления В.М. (мое последнее место службы).
Я был бы Вам очень признателен, если бы Вы помогли мне быстрее протолкнуть это дело, как имеющее исключительно важное, жизненное значение для меня, ответив мне на это письмо и затребовав из соответствующих учреждений те недостающие документы, которые я сам не сумею достать.
Заранее благодарный П. Колосов» [5].
20 декабря 1950 г. майор Готвальд направил П.И. Колосову свой ответ:
«Сообщаю, для реализации вопроса о возможности назначения Вам пенсии за выслугу лет по линии Военного министерства необходимо выслать в крайвоенкомат копию решения суда об осуждении и освобождении Вас. Тем более, что из переписки, личного дела видно, что Вы в мае 1939 г. были осуждены и в заявлении Вы указываете, что освободились в январе 1944 г. Если решения суда о вашем освобождении Вы не имеете на руках, то прошу сообщить, на основании какого документа Вы были освобождены и когда и кому его сдали, когда прибыли на постоянное жительство. Для сведения сообщаю, что одновременно мною запрошен Канский военкомат, на основании чего они приняли Вас на учет, как рядового.
Кроме того, прошу сообщить номер коммунистической дружины, в которой вы служили в 1919 г. и в какой состав армии или фронта она входила. В какой бригаде принимали участие в боевых действиях в должности политкомбрига в сентябре 1919 г. и номер дивизии, входившей в состав 5 армии.
Начальник Фин. отд. КВК
гв. майор и/с (Готвальд)» [6].
На соответствующий запрос откликнулось Главное Разведывательное управление:
«Канскому райвоенкому
гвардии полковнику тов. Потапову
г. Канск, Красноярского края
на № 0465 от 8.7.50 г.
В отношении бывшего дивизионного комиссара Колосова П.И. сообщаю, что приказом по РУ (Разведывательному управлению. – Н.Ч.) РККА № 0374 от 29 декабря 1938 г. Колосов П.П. был зачислен в распоряжение Управления по командному и начальствующему составу РККа, а не разжалован в рядовые, как указано в Вашем запросе.
Приказом НКО СССР по л/с (личному составу. – Н.Ч.) № 02957 от 31 декабря 1938 г. Колосов П.И. был уволен в запас РККА по статье 43 пункту «а» «Положения о прохождении службы командным и начальствующим составом РККА».
Материалами о разжаловании Колосова П.И. не располагаем.
Начальник секретариата в/ч 38729
полковник (Вдовин)» [7].
Гвардии майор интендантской службы Готвальд доброжелательно, как видно из их переписки, относился к нуждам П.И. Колосова. И все же дело с назначением пенсии последнему продвигалось очень медленно. В начале января 1951 г. Готвальд сообщил Павлу Иосифовичу: «Прошу получить в Краслаге (Красноярском лагере. – Н.Ч.) копию справки о Вашем освобождении и выслать таковую мне. По получении этого мною Ваше личное дело со всеми документами и перепиской будет еще раз представлено в финансовый отдел округа для проверки и заключения о назначении Вам пенсии за выслугу лет» [8].
Майор Готвальд сдержал свое слово и вскоре направил личное дело П.И. Колосова в финансовый отдел Восточно-Сибирского военного округа. В препроводительной записке он сообщал:
«При этом представляю личное дело офицера Колосова Павла Иосифовича на Ваше заключение о возможности назначения ему пенсии за выслугу лет. Как видно из переписки, офицер Колосов был осужден решением Особого совещания МВД по 58 статье сроком на 5 лет. Наказание отбыл и в данное время избирательных прав не лишен и на спецучете не состоит. Прохождение службы в составе 5 армии в 1919 г. офицер разъясняет в своем письме от 28.ХII.50 г.
Приложение: личное дело.
Начальник ФО КВК
гв. майор и/с (Готвальд)
Ст. офицер ФО капитан и/с (Щукин)» [9].
Из Иркутска, из финотдела округа, в начале февраля 1951 г. сообщили Красноярскому крайвоенкому: «Сообщаю, что личное дело Колосова (Заики) Павла Иосифовича выслано на заключение в Финансовое управление ВМ СССР. По получении результат будет Вам сообщен». Данный документ подписал заместитель начальника финансового отдела округа полковник интендантской службы Макаров.
Павел Иосифович Колосов с нетерпением ждал решения своего пенсионного вопроса. Сложилось так, что майор Готвальд являлся для него своего рода «палочкой-выручалочкой». И он в конце марта 1951 г. посылает Готвальду почтовую открытку, в которой содержится просьба сообщить ему, как решается на данный момент его жизненно важная проблема. Спустя неделю Готвальд прислал ответ: «Сообщаю, что личное дело от финансового отдела не поступило, а потому сообщить вам будет ли назначена пенсия, в данное время не могу. По получению ответа (из) округа результат сообщу незамедлительно» [10].
Финансовые инспекторы различных органов военного ведомства считали-считали выслугу лет П.И. Колосова и наконец насчитали… всего лишь 23 г. 7 месяцев и 22 дня. В результате в его личном деле появилась такая запись в виде справки: «Финансовым управлением ВМ СССР № 495 от 22.3.51 г. в назначении пенсии за выслугу лет в СА Колосову П.И. отказано, как прослужившему менее 25 лет. Решение ФУ ВМ сообщено Колосову ФО Восточно-Сибирского военного округа № 4/1224 от 4.4.51 г.» [11].
Павел Иосифович, разумеется, с таким решением не согласился. Эта пенсионная «волынка» тянулась еще несколько лет, а точнее, до тех пор, пока не было принято решение о зачете реабилитированным военнослужащим срока заключения в стаж их службы в Красной Армии. А полностью реабилитирован П.И. Колосов (Заика) был определением Военной коллегии от 18 ноября 1954 г. В 1955 г. ему было присвоено воинское звание «генерал-майор». Скончался он в Москве 14 июня 1978 г.
Кропачев Иван Ионович
Родился в августе 1892 г. в деревне Воробьево Кирилловского уезда Вологодской губернии в крестьянской семье. Окончил сельскую школу и четырехклассную ремесленную школу слесарно-кузнечного ремесла в 1912 г. С 1913 г. работал в Петербурге подручным слесаря и слесарем на металлическом заводе. В ноябре 1913 г. призван в армию. Ввиду негодности к строевой службе служил в Петроградском военном госпитале палатным надзирателем психиатрического отделения (до 1918 г.). После Февральской революции 1917 г. избран членом комитета команды психиатрического отделения, членом товарищеского суда, членом комитета санитарных учреждений округа. В 1918 г. возвратился на родину, в г. Кириллов, где стал работать в уездном военном комиссариате инструктором-организатором. Избирался членом уездного комитета РКП(б), членом уездного исполкома.
В Красной Армии добровольно с сентября 1919 г. Участник Гражданской войны. Воевал под Петроградом против войск генерала Юденича в составе 7-й армии, на Западном фронте против войск Польши в составе 56-й стрелковой дивизии. В годы войны занимал должности: политрука роты и военкома батальона 161-го стрелкового полка (сентябрь 1919 г. – март 1920 г.), ответственного организатора коллектива РКП(б), помощника военкома 499-го стрелкового полка (март – сентябрь 1920 г.). С сентября 1920 г. – военный комиссар 499-го стрелкового полка.
«…Польский фронт… И опять заполыхали бои. Вначале взяли Евдокимовку. Большой крови стоили деревни Черница и Отрубок. Есть такие на той стороне быстрой Березины.
Белополяки намного превосходили силы полка и огрызались отчаянно. Земля пылала огнем, содрогалась от разрывов гранат и снарядов. Холодная вода реки порозовела от людской крови.
Сражение не утихало два дня. К началу третьего заметно поредели батальоны, а когда контузило командира полка Ворожейкина, его заменил комиссар.
Ворожейкин – ныне маршал авиации. Вспоминая те дни, он рассказывает: «Товарищ Кропачев не раз бывал в боях и рукопашных схватках, вел за собой наших бойцов и добивался победы. Как сейчас, вижу его, идущего в атаку с пылающим огнем в глазах, в правой руке – наган…»
За бои на Березине ЦИК Республики наградил полк Почетным Революционным Красным Знаменем. Боевое умение Ворожейкина отметил Реввоенсовет фронта, а комиссара Кропачева командующий (фронтом) Тухачевский наградил именным оружием» [1].
С ноября того же года И.И. Кропачев – военком 500-го стрелкового полка.
После Гражданской войны на ответственных должностях политсостава в войсках Ленинградского военного округа и ОКДВА. В 1921–1925 гг. – военком 168-го и 167-го стрелковых полков, 56-го кавалерийского полка, помощник комиссара штаба 56-й стрелковой дивизии, военком 166-го стрелкового полка. С ноября 1925 г. – ответственный секретарь партийной комиссии 43-й стрелковой дивизии. В 1926–1928 гг. – заместитель начальника политотдела той же дивизии.
«…1926 г. В это время Кропачев служил в 43-й стрелковой дивизии, которая стояла в Великих Луках… Комиссар многое сделал тогда для разгрома фракционеров не только в дивизии, но и в городской парторганизации.
Вот что об этом говорится в Почетной грамоте, которой его наградил командующий войсками Ленинградского военного округа М.Н. Тухачевский: «Товарищ Кропачев проявил исключительную революционную бдительность и партийную принципиальность в разоблачении троцкистско-зиновьевских оппозиционеров, что способствовало укреплению большевистских рядов 43-й дивизии, а также местных партийных организаций» [2].
С декабря 1928 г. – начальник политотдела 3-й авиабригады. В 1930 г. окончил КУВНАС при Военной академии имени М.В. Фрунзе. С сентября 1930 г. – начальник политотдела 16-й стрелковой дивизии. С декабря 1933 г. – начальник политотдела Карельского укрепленного района. С августа 1936 г. – заместитель начальника политуправления Ленинградского военного округа по работе в частях ВВС. С октября 1937 г. – начальник политуправления ОКДВА.
«…Однажды дивизионный комиссар вместе с командующим армией (маршалом В.К. Блюхером. – Н.Ч.) и Дмитрием Федоровичем Михеевым, отцом прославленных братьев-танкистов, прибыл в передовой на Дальнем Востоке полк. Павел, Иван, Владимир и Федор Михеевы выстроились у своей боевой машины. Поздоровавшись с каждым, Блюхер и Кропачев начали беседу. Они интересовались жизнью Михеевых, их успехами в учебе.
Кропачев предложил Дмитрию Федоровичу Михееву переехать всей семьей на Дальний Восток.
– Мы обещаем всемерно помочь вам в этом, – сказал он.
Старик Михеев был душевно тронут. И вскоре со всей семьей он переехал на постоянное жительство в Хабаровский край.
Красноармейская газета ОКДВА «Тревога» по предложению Кропачева напечатала письмо танкистов братьев Михеевых, в котором они обязались к 20-й годовщине РККА сделать свой экипаж отличным и призывали последовать их примеру всех воинов-дальневосточников. Военный совет армии горячо поддержал ценную инициативу, и во всех частях Особой разгорелось пламя соревнований за высокую боевую выучку…» [3].
В апреле 1938 г. по политическому недоверию И.И. Кропачев был уволен в запас.
Арестован 21 апреля 1938 г. Следствие по его делу длилось год – до апреля 1939 г. Все это время И.И. Кропачев содержался во внутренней тюрьме УНКВД по Хабаровскому краю.
«УТВЕРЖДАЮ»
Нач. особого отдела НКВД 2-й
Отдельной Краснознаменной армии
майор гос. безопасности (Розанов)
« апреля 1939 г.
ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
(по делу № 11954)
по обвинению бывшего начальника политуправления ОКДВА
дивизионного комиссара Кропачева Ивана Ионовича,
в совершении преступлений, предусмотренных
ст. ст. 58—1 «б», 58—8, 58—9 и 58–11 УК РСФСР
Произведенным по делу следствием установлено, что обвиняемый Кропачев Иван Ионович с мая месяца 1932 г. являлся участником антисоветского военного заговора троцкистов и правых, в каковый был завербован одним из активных участников названного заговора, бывшим начальником политуправления Ленинградского военного округа Славиным (л. д. 31, 199, 204).
Практическая преступная деятельность Кропачева И.И. заключалась в том, что:
– являясь начальником политотдела Карельского укрепленного района, он, по заданию руководителей заговора, установил организационную связь с бывшим комендантом укрепрайона заговорщиком Инно (л. д. 41), совместно с которым, с целью подготовки сдачи противнику укрепрайона в момент боевых действий, проводил подрывную работу, вредительски расставлял людской состав и вооружение в этом укрепрайоне (л. д. 42, 43), добиваясь ослабления боевой готовности КАУР (Карельского укрепленного района. – Н.Ч.) (л. д. 261).
Кропачев по заданию руководителей заговора вовлекал в организацию новых участников заговора из числа троцкиствующего и антисоветского элемента (л. д. 42, 261, 262), при помощи которых намечалось осуществление изменнических планов по сдаче укрепленного района противнику и поражение частей Красной Армии (л. д. 42, 43).
Кропачев, выполняя указания руководителей заговора о сохранении заговорщических кадров, в 1935 г., проводя проверку партийных документов, выдавал партбилеты участникам право-троцкистской организации (л. д. 227) и лицам, разделявшим взгляды троцкистско-зиновьевской оппозиции и выступления в защиту этой оппозиции (л. д. 42, 227). О том, что эти лица выступали с защитой троцкистско-зиновьевской оппозиции и антисоветскими взглядами, было Кропачеву известно, о чем он дал показания на допросе 13 марта 1939 г. (л. д. 155, 156).
В августе 1936 г. руководителями заговора в пуокре ЛВО Славиным и Немерзелли, с которыми он установил организационную связь в 1935 г., Кропачев был выдвинут на должность зам(естителя) нач. пуокра ЛВО, на которого была возложена задача возглавления вредительско-подрывной работы в авиационных частях ЛВО (л. д. 44) и введен в руководящий состав организации (л. д. 43, 44). В это время Кропачев организационно связался с заговорщиком Смирновым, что последний подтверждает в своих показаниях от 19 января 1939 г., (л. д. 315–318), а после ареста основного руководства Кропачев и Немерзелли становятся во главе руководства организации троцкистов и правых в пуокре ЛВО (л. д. 44, 45).
Преступная деятельность Кропачева в период работы в пуокре заключалась в сохранении на командных и политических постах участников заговора, осуществлявших непосредственную вредительско-подрывную деятельность в частях ЛВО (л. д. 46, 261, 264). Что Кропачев имел такие задания и сохранял на командных постах заговорщиков, подтверждает в своих показаниях арестованный и сознавшийся заговорщик Шапошников (л. д. 301).
В октябре месяце 1937 г. Кропачев при содействии активного заговорщика Смирнова – бывшего зам. наркома обороны и нач. ПУ РККА, с которым Кропачев был связан еще ранее, был назначен в ОКДВА, с целью сохранения организации от окончательного разгрома (л. д. 48, 232, 233) и получил указания по заговорщической деятельности ОКДВА от заговорщика Булина, быв. зам нач ПУРККА, перед отъездом на ДВК (л. д. 48–54, 93, 94). О наличии организационной связи с Кропачевым и посылке его в ОКДВА говорит в своих показаниях сознавшийся заговорщик Смирнов на допросе 19/1—39 г.
Установив организационные связи с заговорщиками из ОКДВА, Кропачев передал задание Московского центрального руководства заговора об активизировании вредительско-подрывной деятельности в вопросах боевого снабжения с целью ослабления боевой обеспеченности армии на военное время (л. д. 49–50, 52, 229), что подтверждается показаниями обвиняемого Васенцовича (л. д. 286–294).
На следствии Кропачев себя виновным признал, дав собственноручные показания и подписав протоколы допроса (л. д. 28, 81, 107), но впоследствии от ранее данных им показаний отказался (л. д. 137).
Причастность Кропачева к антисоветскому военному заговору троцкистов и правых подтверждается показаниями обвиняемых: Васенцовича (л. д. 286–294), Берс (л. д. 295–298), Шапошникова (л. д. 299, 300), Гайлит (л. д. 302), Шульги (л. д. 303–308), Тюкавина (л. д. 309–311), Антонова (л. д. 314), Смирнова (л. д. 315–318) и очной ставкой с Васенцовичем (л. д. 131–136).
На основании вышеизложенного:
обвиняется Кропачев Иван Ионович, бывший начальник политуправления ОКДВА, военное звание – «дивизионный комиссар», 1892 г. рождения, урож. дер. Воробьево, Кирилловской волости, Ленинградской области, русский, из крестьян, бывший член ВКП(б) с 1918 г., гр-н СССР, – в том, что, являясь участником военного заговора троцкистов и правых, проводил подрывную работу, направленную на ослабление военной мощи СССР, т. е. в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58—1 «б», 58—8, 58—9, 58–11 УК РСФСР.
Следственное дело по обвинению Кропачева Ивана Ионовича подлежит направлению военному прокурору 2-й ОКА для последующего направления по подсудности Военной коллегии Верховного суда СССР.
Обвинительное заключение составлено 4 апреля 1939 г., в городе Хабаровске.
Ст. следователь ОО 2-й ОКА
сержант госбезопасности (Большаков)
Согласен: Вр. зам. нач. ОО 2 ОКА и нач. следчасти
капитан госбезопасности (Касаткин)
Справка. Вещественных доказательств по делу нет.
Кропачев Иван Ионович арестован 21/IV – 38 г. и содержится под стражей во внутренней тюрьме УНКВД по Хабаровскому краю.
С сего числа арестованный перечисляется содержанием за военным прокурором 2 ОКА.
Ст. следователь ОО НКВД 2 ОКА
сержант госбезопасности (Большаков)» [4].
Военная коллегия Верховного суда СССР 8 апреля 1940 г. рассмотрела дело по обвинению И.И. Кропачева и направила его на доследование (через военного прокурора 2 ОКА).
После вторичного ареста ранее выпущенных на свободу комдивов Я.З. Покуса и В.К. Васенцовича следователи НКВД решили создать групповое дело по обвинению представителей бывшего руководства ОКДВА: командира 43-го стрелкового корпуса комдива Я.З. Покуса, начальника штаба ОКДВА комдива В.К. Васенцовича, начальника инженерных войск ОКДВА комбрига И.А. Галвина. К ним присоединили и дивизионного комиссара И.И. Кропачева. Военная коллегия Верховного суда СССР 16 июля 1941 г. осудила их: Васенцовича и Галвина – на 15 лет лишения свободы в ИТЛ, а Покуса и Кропачева – на 10 лет ИТЛ.
Наказание И.И. Кропачев отбывал в Устьвымлаге. Освобожден по отбытии срока заключения (8 марта 1948 г.). После освобождения работал слесарем ремонтных мастерских Морозовского зерносовхоза Ростовской области. Второй раз арестован 27 августа 1950 г. управлением МГБ Ростовской области.
«УТВЕРЖДАЮ»
Начальник управления МГБ РО
полковник (Трапезников)
27 сентября 1950 г.
ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
по следственному делу №… по обвинению
Кропачева Ивана Ионовича в преступлениях, предусмотренных
ст. ст. 58—1 «б» и 58–11 УК РСФСР
Особым отделом НКВД ОКДВА 21 апреля 1938 г. за контрреволюционную деятельность был арестован и привлечен к уголовной ответственности Кропачев Иван Ионович.
Предварительным следствием по делу было установлено:
Кропачев И.И., находясь на службе в Красной Армии на командных должностях, в 1932–1938 гг. являлся участником контрреволюционной право-троцкистской организации и антисоветского военного заговора, куда был завербован одним из руководителей организации и заговора Славиным.
Будучи участником указанных право-троцкистской организации и военного заговора, Кропачев в течение ряда лет, с 1932 г. по 1938 г., проводил в соединениях Карельского укрепрайона, ОКДВА и др. контрреволюционную подрывную работу, направленную на ослабление вооруженной мощи СССР.
В предъявленном обвинении виновным себя не признал.
За указанные выше преступления Кропачев И.И. 16 июля 1941 г. Военной коллегией Верховного суда Союза ССР осужден к 10 годам ИТЛ. Наказание отбыл, освобожден 8 марта 1948 г.
Будучи арестован 27 августа 1950 г. Управлением МГБ Ростовской области по настоящему делу Кропачев И.И. в предъявленном ему обвинении виновным себя также не признал.
В совершенных преступлениях достаточно изобличается показаниями осужденных соучастников право-троцкистской организации и военного заговора Смирнова, Немерзелли, Белова, Шапошникова, Говорухина и Погольского.
На основании изложенного обвиняется —
Кропачев Иван Ионович, 1892 г. рождения, уроженец дер. Воробьево Кирилловского района (Вологодской области по старому районированию) Ленинградской области, из крестьян, русский, гр-н СССР, исключен из ВКП(б), образование среднее, до ареста работал слесарем ремонтных мастерских Морозовского зерносовхоза им. Сталина, проживал в зерносовхозе им. Сталина Морозовского района Ростовской области, – в том, что: в 1932–1938 гг. являлся участником право-троцкистской организации и военного заговора и в соединениях Красной Армии проводил контрреволюционную подрывную работу, направленную на ослабление военной мощи СССР, – т. е. в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58—1 «б» и 58–11 УК РСФСР.
В соответствии со ст. 208 УПК РСФСР следственное дело №… по обвинению Кропачева Ивана Ионовича через военного прокурора войск МВД Ростовской области направить на рассмотрение Особого совещания при МГБ СССР.
Мерой наказания предлагается ссылка на поселение.
Обвинительное заключение составлено 15 сентября 1950 г. в г. Каменске Ростовской области.
Нач. следотдела Каменского ГО МГБ
майор (Шатохин)
«Согласен» Нач. Каменского ГО МГБ
подполковник (Симонов)
Зам. нач. следотдела УГБ РО
майор (Мальцев)
Справка
1. Обв. Кропачев И.И. арестован 27 августа 1950 г. и содержится во внутренней тюрьме Каменского ГО МГБ Ростобласти.
2. Вещественных доказательств по делу нет.
3. Личные документы приобщены к следделу в пакете № 3.
Нач. следотдела КГО МГБ
майор (Шатохин)» [5].
Особым совещанием при МГБ СССР 29 ноября 1950 г. И.И. Кропачев был направлен в ссылку в Красноярский край, где трудился рабочим Озерного участка Абанского химлесхоза. Жизнь его складывалась тяжело, о чем свидетельствуют его обращения в различные инстанции Союза ССР.
«Главному военному прокурору
(от) Кропачева Ивана Ионовича, бывш. начальника
политуправления Дальневосточной армии, сейчас
рабочего Озерного участка Абанского химлесхоза
Красноярского края.
ЗАЯВЛЕНИЕ
В феврале м-це 1954 г. мною была подана жалоба первому секретарю ЦК КПСС. На нее я получил извещение от военного прокурора Главной военной прокуратуры майора юстиции тов. Лукашева за № 2/4р-2411—51 от 6 апреля 1954 г., что дело мое проверяется, о результатах мне будет сообщено.
Прошло больше полгода, а дело, состряпанное по методу Рюмина, Хорошилкина и др. проверяется без результатов, медлительность или задержка вызывает сомнения. Я отбываю наказание с 1938 г., вот уже 16 лет по состряпанному делу и рассчитываю на человеческое внимание.
Мне 62 года, работа с лесом не по силам, другой здесь нет, а подобрать подходящую я ограничен районом ссылки.
Прошу ускорить проверку дела и реабилитировать согласно первой моей жалобы.
Кропачев
15/VIII 1954 г.
Мой адрес: Озерный участок Абанского химлесхоза
Красноярский край» [6].
Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 11 апреля 1956 г. реабилитирован. После реабилитации жил в г. Хабаровске.
Нестеренко Иван Никифорович
Родился в январе 1901 г. в г. Кременчуге в семье рабочего-садовника. Окончил высшее начальное училище в 1915 г. и Миргородскую художественно-промышленную школу в 1919 г., получив звание учителя рисования. С июля 1919 г. член РКП(б). С августа 1919 г. находился на подпольной работе в Одессе и Елисаветграде. В апреле-мае 1920 г. работал в аппарате Николаевского губкома партии.
В Красной Армии добровольно с мая 1920 г. Участник Гражданской войны. Воевал против войск Врангеля и отрядов Махно. В годы войны занимал должности: красноармейца, политрука 3-го запасного батальона 13-й армии. С октября 1920 г. – инструктор политотдела 42-й стрелковой дивизии.
После Гражданской войны на ответственных должностях политсостава. В 1921 г. – инструктор политотдела и начальник дивизионных политических курсов 14-й стрелковой дивизии. С января 1922 г. – начальник организационной части политотдела 13-й Дагестанской стрелковой бригады. С февраля 1923 г. – начальник политотдела 13-й Дагестанской стрелковой дивизии. В 1924–1925 гг. – начальник политотдела 96-й стрелковой дивизии. С марта 1925 г. – заместитель начальника политотдела 80-й стрелковой дивизии. С октября того же года – помощник начальника Школы червонных старшин по политической части.
Из аттестации за 1926 г. на помощника начальника Школы червонных старшин И.Н. Нестеренко, подписанной начальником школы А.Н. Борисенко: «Тов. Нестеренко имеет среднее образование. Живой, энергичный, с большой инициативой. Имеет сильную волю, обладает твердым характером. Сообразителен, находчив, быстро ориентируется в обстановке. Обладает живым и критическим умом. Имеет всестороннее развитие. Политработу как в армейских условиях, так и в условиях ВУЗ хорошо и всесторонне знает и хорошо с ней справляется. Обладает хорошими организаторскими способностями, дисциплинирован, выдержан, строг к себе и подчиненным. Может и умеет привить дисциплину подчиненным. Работает усердно и добросовестно… Здоров, к походной жизни годен. Пользуется авторитетом как среди товарищей по работе, так и среди подчиненных. Военным делом интересуется, читает военную литературу и следит за развитием военной мысли и техники. За полтора года работы в занимаемой должности проявил себя с самой лучшей стороны, с работой отлично справляется, ведя ее вполне самостоятельно, не нуждаясь в руководстве и проявляя вполне разумную и полезную инициативу. Умело ведет работу по воспитанию курсантов и пользуется среди них авторитетом. В личной жизни и вне службы хороший, общительный, но скромный товарищ. Много работает над собой, над своим развитием. Имеет огромное желание учиться и систематизировать свои знания. За все время работы в армии никаких курсов не проходил и на учебе не был. Необходимо в этом году дать возможность ему поучиться. Твердый, выдержанный член КП(б)У. Вполне заслуживает выдвижения на должность военкомдива-начподива…»
В 1927–1928 гг. – слушатель курсов усовершенствования высшего политсостава при военно-политической академии имени Н.Г. Толмачева. С августа 1928 г. – в распоряжении Главного управления РККА. В октябре 1928 г. зачислен слушателем общевойскового факультета Военно-политической академии имени Н.Г. Толмачева, но вскоре был переведен на восточный факультет Военной академии имени М.В. Фрунзе. С марта 1930 г. – в распоряжении 4-го (Разведывательного) управления Штаба РККА. До мая 1932 г. – помощник начальника 4-го (разведывательного) отдела штаба Кавказской Краснознаменной армии. С августа 1932 г. – начальник политотдела 8-й Минской стрелковой дивизии. С июня 1935 г. – начальник политотдела 2-й Белорусской стрелковой дивизии. В 1936 г. награжден орденом Красной Звезды. С осени 1936 г. находился в республиканской Испании в качестве политического советника при Генеральном военном комиссариате. Деятельность этой организации И.Н. Нестеренко достаточно подробно осветил в своей статье «Комиссариат – знаменосец Народного фронта», опубликованной в сборнике «Под знаменем Испанской Республики».
«…Учреждение Генерального комиссариата… и института военных комиссаров… в частях Народной милиции и республиканской армии было декретировано приказом военного министра Ларго Кабальеро от 15 октября 1936 г.
В этому времени в отрядах, батальонах и колоннах Народной милиции уже действовали десятки политических комиссаров, назначенных политическими партиями и организациями Народного фронта. Таким образом, приказ военного министра узаконивал институт, созданный революционным творчеством масс, выросший из насущных потребностей народной войны, рожденный особенностями необычных вооруженных сил, какими являлась Народная милиция.
Однако было бы неправильным сводить все значение приказа от 15 октября к простому подтверждению существующего факта. Образование Генерального военного комиссариата (ГВК) имело важное значение. После правительственных указов 28–29 сентября о военизации Народной милиции это был новый шаг в направлении создания регулярной армии Республики.
Более того, создание института военных комиссаров в составе вооруженных сил республики означало официальный разрыв с традиционным кастовым представлением об армии и предопределяло характер рождающейся республиканской армии как армии нового типа, подлинно народной, неразрывно связанной с трудящимися массами, с Народным фронтом. Тем самым революционная инициатива и частный опыт милиционных частей 5-го полка, созданного Коммунистической партией Испании, батальонов Объединенного союза молодежи и других отрядов милиции отныне приобретали новое качество – силу обязательной нормы построения единой регулярной армии Испанской Республики» [1].
С мая 1937 г. И.Н. Нестеренко находился в распоряжении Управления по командному и начальствующему составу РККА. В 1938 г. награжден орденом Ленина. В феврале 1938 г. по политическому недоверию уволен в запас.
Арестован 26 февраля 1938 г. Военным трибуналом Белорусского военного округа 3 декабря 1939 г. и Военной коллегией Верховного суда СССР 5 июля 1940 г. по обвинению в принадлежности к антисоветской организации приговорен к десяти годам заключения в ИТЛ. Из лагеря освобожден 14 ноября 1947 г. Определением Военной коллегии от 25 июля 1956 г. реабилитирован. После реабилитации жил в Москве, принимал активное участие в работе испанской секции Советского комитета ветеранов войны. Скончался 2 ноября 1981 г.
Славин Михаил Львович
Родился в ноябре 1899 г. в г. Киеве в семье часового мастера. Окончил коммерческое училище в 1917 г. В последние годы учебы давал частные уроки. В 1917 г. занимался агитационной работой среди учащихся и населения. Был организатором большевистской фракции в Социалистическом союзе молодежи г. Киева. В 1918 г. возглавлял подпольный комитет учащихся г. Киева. В феврале 1919 г. состял в 1-м Коммунистическом полку.
В Красной Армии с февраля 1919 г. (по партийной мобилизации). Участник Гражданской войны на Украине. В годы войны занимал должности: секретаря политуправления Наркомата по военным делам Украины, члена политинспекции Екатеринославского боевого участка, помощника военкома боевого участка Никополь – Херсон. С августа по октябрь 1919 г. на подпольной работе в Киеве. Был арестован деникинской контрразведкой в октябре 1919 г. В декабре того ж года был освобожден из тюрьмы войсками Красной Армии. В 1920 г. – управляющий делами Чрезвычайного уполномоченного по снабжению 12-й армии, секретарь Киевского губернского военного комиссара, военком Дарницких военных складов, помощник начальника политического секретариата Николаевского губвоенкомата, Николаевский уездный военный комиссар.
После Гражданской войны на ответственных должностях политсостава в войсках и военно-учебных заведениях РККА. В 1921–1923 гг. – помощник начальника политотдела Киевского гарнизона, начальник организационной части политотдела 45-й стрелковой дивизии, старший политинспектор 6-го стрелкового корпуса, начальник организационного отдела политического секретариата Киевского военного района. В 1923–1924 гг. – помощник начальника и начальник политотдела 3-й Казанской (территориальной) стрелковой дивизии. С февраля 1924 г. – начальник политотдела 6-й стрелковой дивизии. С января 1925 г. – помощник командира 1-го отдельного Московского стрелкового полка по политической части. С октября 1927 г. – помощник начальника Химических курсов усовершенствования комсостава РККА по политической части. С октября 1929 г. – начальник сектора агитации и массовых кампаний политуправления Морских сил Черного моря. С августа 1930 г. – начальник курса, а с сентября того же года – преподаватель Военно-политической академии имени Н.Г. Толмачева. С мая 1933 г. – начальник организационного сектора политуправления Кавказской Краснознаменной армии. С августа 1935 г. – помощник начальника Военно-химической академии РККА по политической части.
Арестован 17 июля 1938 г. Военной коллегией Верховного суда СССР 4 мая 1939 г. по обвинению в принадлежности к антисоветской организации приговорен к двадцати годам заключения в ИТЛ. Наказание отбывал в Степном лагере НКВД. Из лагеря освобожден 8 февраля 1955 г. Определением Военной коллегии от 30 июля 1955 г. реабилитирован. После реабилитации жил в Москве, где скончался 9 марта 1977 г.
Смирнов Иван Васильевич
Родился в январе 1891 г. в деревне Дорохово Кашинского уезда Тверской губернии в крестьянской семье. Окончил сельскую школу в 1902 г. С двенадцати лет стал работать самостоятельно. До военной службы работал поваром в столовых и ресторанах г. Петербурга. В 1913 г. призван в армию. Службу проходил в нестроевой роте 148-го Каспийского полка (поваром в офицерском собрании). В 1917 г. избран председателем полкового, а затем дивизионного (37-й пехотной дивизии) комитетов. Делегат 2-го Всероссийского съезда Советов. После демобилизации из старой армии возвратился в родную деревню, где был избран председателем Дороховского сельсовета. Затем избирался председателем исполкома Лавровской волости, членом Тверского губернского исполкома, заведующим губернским отделом пленных и беженцев. Член РКП(б) с декабря 1917 г.
В Красной Армии по партийной мобилизации с мая 1919 г. Участник Гражданской войны. Воевал на Восточном (июнь 1919 г. – март 1920 г.) и Западном (июль – ноябрь 1920 г.) фронтах. В годы войны занимал должности: военкома хозяйственной части 243-го стрелкового полка, инструктора-организатора политотдела 27-й стрелковой дивизии, военкома 238-го стрелкового полка.
После Гражданской войны на ответственных должностях политсостава в частях и соединениях РККА. В январе – октябре 1921 г. – военком 237-го стрелкового полка и 80-й бригады 27-й Омской стрелковой дивизии. Участник подавления Кронштадтского мятежа в марте 1921 г. С октября 1921 г. – военком управления начальника артиллерии той же дивизии. С ноября 1923 г. – военком управления начальника артиллерии 5-го стрелкового корпуса. В 1924–1928 гг. – слушатель сухопутного факультета Военно-политической академии имени Н.Г. Толмачева. С июля 1928 г. – военком 20-го артиллерийского полка. С марта 1930 г. – помощник командира 5-й артиллерийской бригады по политической части. В 1931 г. окончил КУВНАС при Военной академии имени М.В. Фрунзе. С ноября 1931 г. – начальник политотдела спецчастей Брянского гарнизона. С августа 1933 г. – военком и начальник политотдела Полоцкого укрепленного района. Затем работал в должности ответственного секретаря партийной комиссии Белорусского военного округа. В июне 1938 г. по политическому недоверию уволен в запас.
Арестован 5 июля 1938 г. сотрудниками особого отдела НКВД Белорусского военного округа. На предварительном следствии на допросе 11 июля 1938 г. вину свою признал, но затем (14 марта 1939 г.) от этих показаний отказался. Особым совещанием при НКВД СССР 29 ноября 1939 г. по обвинению в участии в военном заговоре приговорен к пяти годам заключения в ИТЛ. Наказание отбывал в Усольском лагере. По отбытии срока заключения в 1943 г. был задержан до окончания военных действий. Работал в лагере в качестве вольнонаемного до 15 июля 1946 г. Затем жил в г. Малоярославец Калужской области, а с 1947 г. в поселке Апрелевка Московской области, где работал старшим комплектовщиком экспедиции завода грампластинок. Вторично арестован 26 апреля 1950 г. управлением МГБ по Московской области. Тогда он работал заведующим экспортным отделом цеха комплектовки того же завода. По старым обвинениям Особым совещанием при МГБ СССР 5 августа 1950 г. приговорен к ссылке в Красноярский край, которую отбывал в селе Ношино Абанского района. Из ссылки освобожден 5 августа 1954 г. со снятием судимости. Определением Военной коллегии от 7 мая 1955 г. реабилитирован. После освобождения полковник в отставке И.В. Смирнов жил в поселке Апрелевка Московской области. Скончался И.В. Смирнов 28 июля 1960 г.
Стельмашко Степан Степанович
Родился в 1901 г. в селе Красное Волковысского уезда Гродненской губернии. Из рабочих (отец работал на мельнице). Образование начальное, учился до 1913 г. Затем пошел работать на цементный завод подручным слесаря, молотобойцем. В 1914 г. семья переехала в г. Вольск Саратовской губернии, где также работал на цементном заводе (до 1918 г.).
В Красной Армии с 1918 г. Участник Гражданской войны. Воевал с войсками генерала Деникина, генерала Врангеля, с белополяками, с отрядами Махно на должностях политсостава. Член РКП(б) с марта 1918 г.
После Гражданской войны на ответственных должностях политсостава в частях и соединениях РККА. До февраля 1926 г. – военком 297-го стрелкового полка. С февраля 1926 г. – начальник организационной части политотдела 96-й стрелковой дивизии. С декабря 1928 г. – заместитель начальника политотдела 51-й Перекопской стрелковой дивизии. С сентября 1929 г. – военком и начальник политотдела 100-й стрелковой дивизии. В 1931 г. окончил КУВНАС при Военной академии имени М.В. Фрунзе. С ноября 1931 г. – военком и начальник политотдела 57-й Уральской стрелковой дивизии. В 1932 г. вместе с дивизией был переведен в состав ОКДВА (в Забайкальскую группу войск). В 1933 г. награжден орденом Красной Звезды.
Из аттестации за 1934 г. на начальника политотдела 57-й стрелковой дивизии С.С. Стельмашко, подписанной начальником политотдела Забайкальской группы войск ОКДВА В.Н. Шестаковым: «Тов. Стельмашко в 1934 г. много и упорно работал по улучшению боевой и политической подготовки. На осенних смотрах дивизия получила удовлетворительную оценку по боевой и политической подготовке. Прошлый год дивизия была отсталой, весной этого года дивизия имела неудовлетворительную оценку. В политподготовке в дивизии самым слабым местом являются сверхсрочники. Тов. Стельмашко в текущем году много работал над перестройкой и улучшением работы политаппарата полка и добился в этом несомненных успехов. Необходимо отметить совершенно недостаточную работу подива (политотдела дивизии. – Н.Ч.) по развитию спорта и физкультуры, а также недостаточную работу с семьями начсостава, имеющую в дивизии огромное значение. Лично тов. Стельмашко много и конкретно работает в частях, отлично знает подчиненный ему личный состав. На маневрах текущего года вполне удовлетворительно организовал политработу и особенно массовую работу, но совершенно недостаточно занимался работой низовой печати. Тов. Стельмашко лично вполне политически подготовлен, крепкий большевик, весьма скромный товарищ. Пользуется в дивизии большим авторитетом…»
В аттестации за 1936 г. тот же В.Н. Шестаков, ставший начальником политического управления Забайкальского военного округа, отмечал: «Тов. Стельмашко лучший нач(альник) подива округа. В Забайкалье работает пять лет. В дивизии пользуется большим авторитетом. Лично работает много и конкретно, хорошо знает личный состав. С исключительной ответственностью провел проверку и обмен партдокументов. Достоин выдвижения на должность зам(естителя) нач(альника) пуокра (политуправления округа. – Н.Ч.)».
До марта 1938 г. исполнял обязанности военкома 57-го Особого корпуса, дислоцированного на территории Монгольской Народной Республики. В начале марта 1938 г. по политическому недоверию уволен в запас.
Арестован 7 марта 1938 г. Обвинялся в участии в военном заговоре. Особым совещанием при НКВД СССР 17 сентября 1939 г. приговорен к восьми годам заключения в ИТЛ. Наказание до 1941 г. отбывал в Сорокском ИТЛ (Карело-Финская ССР), а затем (в 1941–1946 гг.) в лагерях Архангельской области, откуда был освобожден 9 августа 1946 г. После освобождения жил в г. Вольске Саратовской области и работал бухгалтером на перевалочной базе дизелестроительного завода. Второй раз арестован 5 марта 1949 г. Постановлением Особого совещания при МГБ СССР от 17 сентября 1949 г. направлен в ссылку в Красноярский край. Там работал в подсобном хозяйстве Северо-Ангарского горно-промышленного управления. В ссылке находился до 11 октября 1954 г. Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 7 июля 1956 г. реабилитирован. После реабилитации жил в Москве, где скончался 11 октября 1969 г.
Терентьев Александр Васильевич
Родился в октябре 1896 г. в деревне Пегасино Новгородского уезда Новгородской губернии в семье сезонного рабочего. Окончил сельскую школу в 1907 г. В 1907–1909 гг. трудился батраком у богатого крестьянина, рабочим на опытных сельскохозяйственных курсах. С осени 1909 г. работал в Петербурге – чернорабочим, электромонтером. В 1912–1913 гг. посещал занятия в воскресной школе. В 1913–1914 гг. работал на железопрокатном заводе, в автомобильной мастерской Адмиралтейства. С конца 1914 г. до августа 1915 г. работал санитаром в госпитале. В августе 1915 г. призван в армию. Служил сначала в 1-й автороте (г. Петроград), затем в автомобильном батальоне (г. Новгород), где окончил курсы шоферов. С декабря 1915 г. в действующей армии (Юго-Западный фронт, 7-я армия). В 23-м автоотряде исполнял обязанности шофера. В июле 1917 г. избран председателем отрядного комитета. При введении демократических начал в армии избран командиром 23-го автоотряда. Член Военно-революционного комитета 7-й армии. Принимал участие в создании отрядов Красной гвардии. Член РКП(б) с июля 1917 г. Последний чин в старой армии – рядовой.
В Красной Армии добровольно с февраля 1918 г. Участник Гражданской войны. Воевал с белогвардейцами на Севере (декабрь 1918 г. – май 1919 г.), войсками генерала Юденича (май 1919 г.), с различными белогвардейскими формированиями на Черноморском побережье (с весны 1920 г.). В годы войны занимал должности: председателя партийного коллектива коммунистического отряда, агитатора, председателя партийного коллектива и врид военкома 1-го моторно-понтонного батальона. С ноября 1919 г. учился на Пензенских командных курсах, которые окончил весной 1920 г. После окончания курсов – заведующий разведкой 303-го стрелкового полка 34-й стрелковой дивизии.
После Гражданской войны на ответственных должностях политсостава. В 1921–1922 гг. – помощник начальника штаба 101-й бригады 34-й стрелковой дивизии по оперативной части, врид начальника штаба той же бригады. В конце 1922 г. переведен в 28-ю Горскую стрелковую дивизию (г. Владикавказ), где перешел на партийно-политическую работу, занимая должности инструктора, начальника клубного отделения политотдела дивизии. С января по сентябрь 1923 г. – начальник политсекретариата милиции Горской Республики, заведующий агитационно-пропагандистским отделом Владикавказского горкома партии. В 1922–1923 гг. учился на вечернем рабфаке. В 1923–1925 гг. – инструктор, помощник начальника агитационно-пропагандистской части политотдела 25-й стрелковой дивизии, ответственный секретарь партийной комиссии той же дивизии. С марта 1925 г. – заместитель начальника политотдела 30-й Иркутской стрелковой дивизии. В 1926–1927 гг. – слушатель Курсов усовершенствования высшего политсостава при Военно-политической академии имени Н.Г. Толмачева. С июля 1927 г. – военком и начальник политотдела 46-й стрелковой дивизии (г. Киев). С осени 1930 г. по январь 1932 г. учился на Курсах марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б), одновременно состоя слушателем вечерней Военной академии РККА. С января 1932 г. до сентября 1934 г. – военком и начальник политотдела Забайкальского укрепленного района. С сентября 1934 г. – начальник политотдела Гродековского укрепленного района. В 1936 г. награжден орденом Красной Звезды. С июля 1936 г. – военком корпуса военно-строительных частей РККА.
Однако предоставим слово самому Александру Васильевичу Терентьеву. Из неопубликованных воспоминаний дивизионного комиссара А.В. Терентьева: «…Так с 1934 г. я стал дальневосточником. Приказом наркома обороны я назначаюсь военным комиссаром и начальником политотдела военно-строительного корпуса, который к этому времени значительной частью сосредоточился на строительной площадке гор. Комсомольск-на-Амуре. На корпус правительством возложена задача обеспечить ввод в действие объекты военного характера… вот в этот период секретарь (Дальневосточного) крайкома Лаврентьев (Л.И. Картвелишвили) настоял на назначении меня на указанную должность как опытного строителя, но главное – как энергичного.
Итак, я в гор. Комсомольске принимаю вместе с командиром корпуса Рудневым Б.Н. руководство строительством города, его заводов. В городе к этому времени на стройке уже значительное количество рабочих, приехавших по вербовке. Однако основной строительной силой становятся солдаты корпуса – командирами бригад, начальниками участков.
На состоявшейся городской конференции я избираюсь членом горкома, а на пленуме – членом бюро горкома. Осенью приезжала госкомиссия во главе с Я.Б. Гамарником, работой нашей осталась довольна. Нам удалось быстро ликвидировать большие недостатки освобожденного руководства. В деле поднятия морального состояния рабочих большую роль сыграло прибытие в Комсомольск на строительство большой группы девушек – «хетагуровок».
1936 г. был годом плодотворной работы всех звеньев строительства. План выполнялся успешно. В ноябре 1936 г. мы с командиром корпуса – начальником строительства Рудневым и главным инженером Гришаенковым едем в Москву с докладом об итогах года и получения плана на 1937 г. В этот месяц года проходила конференция жен начсостава Красной Армии, которую проводил Гамарник. На ней присутствовали Ворошилов, Сталин. Оно носило особое значение – на этом совещании Хетагурова – жена командира выступила с предложением призвать девушек страны приезжать на Дальний Восток, что встретило одобрение у Сталина.
После проведенного тов. Орджоникидзе совещания с вызванными с Дальнего Востока, Сахалина командирами производства с задачей работы на 1937 г., тов. Орджоникидзе пригласил всех нас, участников совещания, к себе. Был дружеский прием, на котором присутствовали тов. Молотов, Ворошилов, Микоян и пришел Сталин. Для нас это было волнующее событие, он дружелюбно с нами – дальневосточниками – беседовал. Мы чувствовали себя счастливыми. Тов. Серго Орджоникидзе был бодр, уверенно давал задания.
В феврале 1937 г., выполнив все дела, я возвращаюсь на Дальний Восток. В Иркутске, выйдя из вагона, читаю в иркутской газете, что застрелился тов. Серго Орджоникидзе. Это потрясло меня, так как в стране шли аресты «выявленных» врагов народа… В крайкоме тов. Лаврентьев с тревогой рассказал, что Серго не выдержал придирок Сталина.
1937 г. В тревоге, но работали напряженно. Вернувшийся из Москвы командир корпуса Руднев через несколько месяцев был арестован как враг народа. Ко мне придирки и росло недоверие – проглядел врага народа. Клевета росла словно ком снега, катящийся с горы.
Когда был снят с поста секретаря крайкома тов. Лаврентьев и арестован пом(ощник) командующего ОКДВА тов. Дзыза, надо мной нависла угроза. В декабре 1937 г. меня исключают из партии, а в июне 1938 г. и я был арестован. Я оказался самым чудовищным образом оклеветанным, посрамленным. Начался новый период моей жизни…» [1]
В начале июня 1938 г. А.В. Терентьев по политическому недоверию уволен в запас.
Арестован 9 июня 1938 г. Следствие продолжалось более трех лет. Особым совещанием при НКВД СССР 22 сентября 1941 г. по обвинению в участии в военном заговоре А.В. Терентьев приговорен к восьми годам заключения в ИТЛ. Наказание отбывал в Усольском лагере. Освобожден по отбытии срока заключения 12 июля 1946 г. После освобождения жил в Алтайском крае. Второй раз арестован 29 июня 1949 г. По прежним обвинениям особым совещанием при МГБ СССР 21 сентября 1949 г. направлен в ссылку в Красноярский край. По указанию Генерального прокурора СССР из ссылки освобожден 14 сентября 1954 г. После реабилитации жил в гор. Мариуполь (тогда он именовался Жданов), где скончался в 1985 г.
На примере А.В. Терентьева покажем, чем занимались вышедшие на свободу узники лагерей и ссыльные – бывшие командиры и политработники Красной Армии. И в этом нам поможет Александр Васильевич Терентьев. В результате долгих раздумий и размышлений он подготовил в 1982 г. большую статью «С чем я пришел к ХХVI съезду КПСС». Приведем некоторые выдержки из этой статьи.
«После чудовищной катастрофы в моей жизни, произошедшей нежданно и негаданно по злой воле, черному умыслу, отнявшей 20 лет самой зрелой, творческой жизни, причудливо оскверненной, оклеветанной, беззастенчивым образом посрамленной, для видимости обволоченной черной грязью страха, – все, что считалось до этих страшных дней, славой, честью, гордостью революционных боевых лет, со дня Великого Октября 1917 г., гражданской войны, героического самоотверженного труда первых пятилеток, подвига строительства социализма, все то, что украшало, возвышало большевика-ленинца, произволом того, кого славили, в том числе и я, – оказалось опороченным, одетым в самое страшное покрывало.
Когда люди, друзья, самые близкие товарищи, охваченные страхом, шарахаются в сторону, как от прокаженного, понять жертву, ее душевное состояние может только тот, кто сам это чудовище пережил.
Вот такую катастрофу мне выпало пережить в период с 1937 г. до 1956 г. Чудом сохранился, а сколько раз жизнь была буквально на волоске. Разум, здравый смысл происходящего вокруг подсказывали, что это страшное беззаконие: ежедневно погибало много замечательных, воспитанных Лениным революционеров. Однако вера в справедливость дела Ленина в самые критические минуты восстанавливала силы и волю. Конечно, это был подвиг. Такое состояние я переживал на протяжении двадцати лет.
ХХ съезд партии Ленина, в которой я состою с июля 1917 г., вдохнул светлый луч нашей действительности. Черная туча рассеялась. Вера, надежда восторжествовали. В этот красный 1956 г. произошло мое второе рождение. Я снова оказался в условиях, рожденных Великим Октябрем.
Итак, 1956 г. После двадцатилетнего испытания состоялось второе мое рождение. Началась новая полоса моего жизненного пути. Вскоре представилось быть в родной Москве, вести разговор с достойными людьми: состоялась с ними встреча, но чтобы получить такую встречу, можно написать большой поучительный рассказ – в штабе Советской Армии с маршалом Баграмяном Иваном Христофоровичем и генералом Гришанковым Гавриилом Филипповичем. Они это не пережили, но все происходящее знали, терпеливо ждали исхода.
Я с этими достойными людьми был знаком в годы Гражданской войны. Это был мой первый разговор после моего второго рождения, было много сказано прочувственных слов. Но прошедшее не вернешь. По их благодеянию мне была выделена жилплощадь за счет фонда военного ведомства в городе Жданове.
Вскоре мне была установлена пенсия генерала за службу 34 года в Советской Армии. Все это определилось в 1956 г. в Москве. В этом же году я был приглашен в Комиссию партийного контроля в Москве, где без всяких придирок восстановлен в рядах партии с июля 1917 г. Партбилет получил в городе Жданове в Жовтневом райкоме Компартии Украины. Поставлен на партучет в партийной организации домоуправления ЖКО завода «Азовсталь».
Отсюда началась моя партийная деятельность, партийная большая работа. Ведь приходилось ничинать как бы сначала, восстанавливать свой революционный опыт партийной работы, тех революционных лет, когда я был комиссаром полка, дивизии, корпуса, с дней Великого Октября до черных дней 1937 г.
…Большое значение имело то, что с первых дней даже намека не было, что я появился со сталинского «института», хотя все знали. Тем более, что я оказался одним из старых членов партии не только в районе, но и в городской партийной организации.
Активно включившись с большевистской страстностью в большую общественно-политическую работу, вскоре в своей парторганизации я стал активным пропагандистом, руководителем партшколы, кружка, лектором, а затем секретарем партийной организации.
Прошло немного времени, меня узнали в городе, было видно, что по своему политическому уровню я нахожусь в числе первых в районе и даже в городе. С полным сознанием своих способностей я вступил в организацию общества «Знание», включившись в лекционную деятельность. Через некоторый период я уже считался одним из лучших лекторов в районе и в городе. Мой портрет-фотография висит многие годы на Доске почета «Лучший лектор». Тема моих выступлений «В.И. Ленин – организатор, вдохновитель Великого Октября», «Владимир Ильич Ленин – организатор, создатель Советского Союза»…
В пятидесятые годы я напечатал в местной газете свои воспоминания об участии в Октябрьской Социалистической революции и о том, что мне довелось видеть, слушать В.И. Ленина в Петрограде в 1 917 г.…
За большую лекционную работу я многократно награждался грамотами организаций общества «Знание», райкомом и горкомом партии. Есть грамота ЦК ВЛКСМ. Награжден медалью Всесоюзного общества «Знание».
1980 г., юбилейный, 110-й годовщины со дня рождения В.И. Ленина, был годом большой пропагандистской работы ветеранов партии, в том числе и моей… Моя Лениниана-80 выразилась в таких делах:
прочитано лекций, докладов, сделано выступлений в массовых трудовых, молодежных коллективах, кинотеатрах, дворцах культуры, школах, технических училищах, техникумах, пионерских лагерях, крвсных уголках, агитплощадках – 115 раз. Слушало меня 23240 человек;
в течение года по поручению горкома, райкома Компартии Украины более 10 раз участвовал в проверках, консультациях в партийных и хозяйственных организациях города;
был участником многих массовых мероприятий, проводимых горкомом партии…
в газете «Приазовский рабочий» напечатал две статьи свои о проводимой старыми членами партии воспитательной работе, а также серию воспоминаний о моей революционной деятельности;
в газете «Радяньска Донеччина» журналист Лангман М.В. напечатал несколько очерков о моей деятельности на Дальнем Востоке – строительстве города Комсомольска-на-Амуре…
В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина, как участник Великого Октября 1917 г., я был награжден орденом Ленина» [2].
Малкис Владимир Исаакович
Родился в ноябре 1899 г. в г. Одессе в семье мелкого служащего. Окончил частную гимназию в г. Николаеве в 1918 г. До военной службы зарабатывал на жизнь частными уроками.
В Красной армии с августа 1919 г. Участник Гражданской войны. в годы войны занимал должности: в 1919 г. – красноармейца и секретаря военкома Киевского сводного полка, секретаря комиссара чрезвычайной военно-продовольственной экспедиции, начальника общего отдела продовольственного комитета 180-й бригады 60-й стрелковой дивизии; в 1920 г. – заведующего культурно-просветительной работой той же бригады, военного следователя, начальника информации особого отдела 60-й стрелковой дивизии, военного следователя военного трибунала той же дивизии.
После Гражданской войны на ответственных должностях в органах военной юстиции. С мая 1921 г. – инструктор, а с августа того же года – врид начальника организационной части военного трибунала Киевского военного округа. С июля 1922 г. – инструктор военного трибунала Московского военного округа. С апреля 1925 г. – врид военного прокурора 1-й отдельной Особой кавалерийской бригады. В 1925 г. окончил правовое отделение факультета общественных наук 1-го Московского государственного университета. С октября 1926 г. – военный прокурор 2-го стрелкового корпуса. С сентября 1927 г. – и.д. военного прокурора Московского военного округа. С июля 1928 г. – помощник военного прокурора, с ноября 1929 г. – врид старшего помощника, а с мая 1930 г. – старший помощник военного прокурора Сибирского военного округа. С октября 1930 г. – военный прокурор 18-го стрелкового корпуса. С февраля 1931 г. – старший помощник, а с августа того же года – заместитель военного прокурора ОКДВА. В 1931 г. выдержал испытания за курс нормальной военной школы. С марта 1933 г. – военный прокурор ОКДВА. В сентябре 1937 г. уволен в запас с формулировкй «за непригодностью». В ноябре 1937 г. пункт уволнения был изменен на политическое недоверие.
Арестован 15 января 1938 г. Военной коллегией Верховного суда СССР 8 октября 1939 г. по обвинению в участии в военном заговоре приговорен к двадцати годам заключения в ИТЛ. Наказание отбывал на Колыме – в Особом лагере № 5, Береговом лагере – с 22 ноября 1940 г. по 4 января 1955 г. С января по сентябрь 1955 г. находился на положении ссыльного в г. Магадане. Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 27 августа 1955 г. реабилитирован. Находясь на пенсии, принимал участие в общественной работе по линии ДОСААФ. Был награжден орденом Ленина. Умер в Москве в 1973 г. в звании «полковник юстиции в отставке».
Жуковский Николай Иванович
Родился в мае 1877 г. в Дагестане, в урочище Чир-Юрт, в семье офицера. Из дворян. Окончил Симбирский кадетский корпус в 1895 г., Константиновское артиллерийское училище в 1898 г. и Михайловскую артиллерийскую академию в 1901 г. Накануне Октябрьской революции 1917 г. работал в Главном артиллерийском управлении (ГАУ) как специалист в области взрывчатых веществ и боеприпасов. Последний чин в старой армии – полковник.
В Красной Армии с июня 1918 г. В годы Гражданской войны занимал должности в ГАУ: в 1918–1919 гг. – старшего производителя опытов Артиллерийского комитета, инспектора артиллерийских складов и наблюдающего за состоянием боеприпасов, технического руководителя артиллерийских складов, постоянного члена 8-го отделения Артиллерийского комитета; в 1920 г. – постоянного члена 6-го отдела Артиллерийского комитета, заведующего артиллерийским подотделом Военно-промышленного совета, технического руководителя артиллерийских складов и мастерских, члена Военно-промышленного совета.
После Гражданской войны на ответственных должностях в Артиллерийском (Главном артиллерийском) управлении РККА. В 1921–1927 гг. – начальник 1-го отдела технического руководителя артиллерийских складов и мастерских, постоянный член 6-го отдела Артиллерийского комитета, инспектор порохов и огнеприпасов, постоянный член 6-й секции и председатель этой секции Артиллерийского комитета Артиллерийского управления (АУ) РККА. В 1927–1929 гг. – председатель 5-й секции Артиллерийского комитета АУ РККА. С августа 1929 г. – председатель 4-й секции, а с января 1930 г. – 5-й секции. С февраля 1931 г. – член 4-й секции Научно-технического комитета АУ РККА. В 1931 г. подвергался аресту по делу «Весна». Постановлением Коллегии ОГПУ от 7 мая 1931 г. дело в отношении Н.И. Жуковского было прекращено. С июня 1932 г. – помощник начальника 5-го отдела Научно-технического управления Главного артиллерийского управления (ГАУ) РККА. С октября 1932 г. по январь 1935 г. – помощник начальника Научно-технического управления ГАУ РККА. С января 1935 г. – в распоряжении Управления по командно-начальствующему составу РККА. С февраля 1935 г. – районный инженер приемного аппарата АУ РККА. В 1937 г. – старший инспектор при начальнике АУ РККА.
В 1928 г. присвоено звание «Заслуженный деятель науки и техники», а в 1935 г. – ученое звание «профессор». Был инвалидом (ампутирована правая рука).
Арестован 27 января 1938 г. На предварительном следствии дал признательные показания, затем от них отказался. В заявлении от 25 июля 1939 г. на имя наркома НКВД СССР Л.П. Берии Н.И. Жуковский писал: «…При отправлении меня из Лефортовской тюрьмы следователь (фамилии своей он мне не назвал, несмотря на то, что я спрашивал его о ней неоднократно) предупредил меня, чтобы я не вздумал отказываться от своих показаний и заявить кому-нибудь о том, что они были получены от меня мучениями. Он сказал мне, что если я сделаю это, я снова попаду к нему в руки и уж в таком случае он замучает меня до смерти. Эта угроза заставляла меня воздерживаться от подачи каких-либо заявлений…» Военной коллегией Верховного суда СССР 28 мая 1940 г. по обвинению в шпионаже, вредительстве и в участии в военном заговоре приговорен к десяти годам заключения в ИТЛ. Наказание отбывал в Особом техническом бюро НКВД как специалист в области взрывчатых веществ и боеприпасов. Срок отбыл полностью. После освобождения жил в гор. Сызрань Куйбышевской области. Определением Военной коллегии от 22 октября 1955 г. реабилитирован.
Полищук Константин Ефимович
Родился в 1897 г. в селе Сальницы Подольской губернии в крестьянской семье. Окончил сельскую школу и высшее начальное училище. Учился в землемерной школе, которую не окончил из-за преследований за революционную деятельность. За участие в забастовках и распространение коммунистической литературы неоднократно подвергался арестам. Член РСДРП(б) с января 1916 г. Осенью 1917 г. принимал участие в революционных событиях в г. Житомире. При оккупации немцами Украины в 1918 г. в числе других членов партии перешел в Советскую Россию и поступил на Саратовские командные курсы, которые окончил в январе 1919 г.
В Красной Армии добровольно с 1918 г. Участник Гражданской войны. Воевал на Восточном и Южном фронтах. В годы войны занимал должности военкома подразделений и частей, в том числе бронепоезда № 1. На завершающем этапе войны – военком, затем начальник Пензенских пулеметных курсов.
После Гражданской войны на ответственных должностях в военно-учебных заведениях РККА. В 1920–1921 гг. – начальник и военком Московской высшей стрелковой школы. В 1921 г. назначен военкомом Высшей военной электротехнической школы. В июне 1921 г. на базе школы была сформирована Военная электротехническая академия РККА, военкомом которой был назначен К.Е. Полищук. С 1922 г. – слушатель этой академии. Ввиду расформирования академии переводится в число слушателей военного отделения Ленинградского электротехнического института (ЛЭИ), который окончил в 1927 г. по специальности «электромеханик». С мая 1927 г. – адъюнкт того же института. С апреля 1928 г. – помощник начальника и начальник военного отделения ЛЭИ.
Из аттестации за 1928 г. на помощника начальника военного отделения ЛЭИ К.Е. Полищука, подписанной начальником этого отделения Е.А. Свирским: «По складу ума имеет склонность к научно-исследовательской работе, ввиду чего и исходя из интересов дела… весьма желательно предоставить тов. Полищуку заграничную командировку в целях усовершенствования по специальности и расширения его технического кругозора. Связанные с этим расходы, если учесть присущие ему энергию, настойчивость и наличие весьма незаурядных способностей, безусловно, оправдаются в ближайшее время».
С октября 1929 г. – адъюнкт Военно-технической академии РККА. Затем (до середины 1932 г.) работал в должности начальника и военкома электротехнического факультета той же академии. В августе 1932 г. на базе электротехнического факультета Военно-технической академии создана Военная электротехническая академия РККА, начальником и военкомом которой назначается К.Е. Полищук. В академии он занимался не только административной работой, но и преподавательской, проводя со слушетелями занятия по курсам: «Электрические машины», «Переменные токи», «Телемеханика». По совместительству руководил кафедрой аэронавигации в Московском авиационном институте. В июле 1937 г. по политическому недоверию уволен в запас.
Арестован 10 июля 1937 г. Обвинялся во вредительстве в области подготовки кадров для РККА, принадлежности к антисоветской организации, сокрытии социального происхождения. На предварительном следствии вину признал, но затем (9 января 1939 г.) от этих показаний отказался. Содержался в Ленинградской тюрьме «Кресты». 11 августа 1938 г. объявил голодовку с требованием вызвать военного прокурора. Голодал в течение двадцати дней, после чего длительное время находился в больнице. Особым совещанием при НКВД СССР 2 июля 1939 г. приговорен к восьми годам ИТЛ. Наказание отбывал в Особом техническом бюро НКВД. Постановлением военного трибунала Ленинградского военного округа от 10 февраля 1956 г. реабилитирован. После реабилитации жил в Москве и работал ведущим конструктором опытного конструкторского бюро А.Н. Туполева.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги