20

Перед одним из домов на Клуббаккен в Хегерстене стоял облепленный снегом мужчина и пытался что-то прочесть на листке бумаги. Листок уже намок, чернила расплылись, и при слабом свете уличного фонаря нелегко было разобрать текст. Но в конце концов ему это, по-видимому, удалось, потому что, отряхнувшись от снега, он решительно направился к дому, поднялся по лестнице, подошел к двери и позвонил. Потом снял свою шляпу и смахнул с нее снег.

Дверь приоткрылась, и из-за нее выглянула пожилая женщина в халате и фартуке. Руки ее были в муке.

— Полиция, — сказал он хриплым голосом. И, откашлявшись, добавил: — Старший помощник комиссара Нурдин.

Женщина испуганно смотрела на него.

— У вас есть удостоверение? — недоверчиво спросила она. — Я имею в виду…

Нурдин вздохнул. Он переложил шляпу в левую руку, расстегнул плащ и пиджак, вытащил бумажник, а из бумажника — удостоверение.

Женщина наблюдала за этой процедурой с таким испугом, словно ожидала, что он сейчас вытащит бомбу, автомат или презерватив.

Он держал свое удостоверение в руке, и она рассмотрела его через щель.

— А разве у детективов нет таких… жетонов? — поколебавшись, спросила она.

— Конечно. У меня есть жетон, — спокойно ответил Нурдин.

Служебный жетон он носил в боковом кармане и теперь размышлял, как его достать, не надевая шляпу.

— Ну ладно, не надо, — решилась женщина. — Так вы из Сундсвалла? Значит, вы приехали из Нуррланда, чтобы поговорить со мной?

— У меня в этом городе есть еще несколько дел.

— Да, я понимаю, но, видите ли, я считаю… — Она замолчала.

— Что вы считаете?

— Я считаю, что в наше время нужно быть очень осторожной. Никогда не знаешь…

Нурдин не знал, что делать со шляпой. Снег падал ему на голову и таял на лысине. Ему было неудобно стоять с удостоверением в одной руке и шляпой в другой. А что, если понадобится что-нибудь записать? Самым простым было бы надеть шляпу, но, с другой стороны, это было бы невежливо. А положить шляпу на ступеньки и вовсе было глупо. Может, попросить, чтобы она его впустила? Однако это означало бы, что ей придется подумать, прежде чем принять решение, а если он правильно оценил эту женщину, ей для этого понадобилась бы уйма времени.

Нурдин был родом из тех мест, где любого гостя непременно пригласили бы в дом, провели на кухню, усадили бы рядом с печкой, чтобы тот согрелся, и предложили бы чашку кофе. Это просто входило в обязанности хозяев. Замечательная и мудрая традиция, подумал он. Хотя, наверное, не для больших городов. Он отвлекся от своих мыслей и сказал:

— Вы звонили в полицию и сообщили о каком-то мужчине в гараже, так?

— Мне очень жаль, что я побеспокоила вас…

— Ну что вы, мы очень благодарны вам.

Женщина обернулась и посмотрела в глубь квартиры, при этом почти закрыв дверь. Судя по доносившемуся запаху, она пекла пироги и, очевидно, опасалась, чтобы те не подгорели.

— Чрезвычайно милые люди, — тихо пробормотал Нурдин. «Настолько гостеприимные, что даже выдержать трудно», — подумал он.

Женщина приоткрыла дверь пошире.

— Вы что-то сказали?

— Это я насчет гаража…

— Он там.

Нурдин посмотрел в указанном направлении.

— Я ничего не вижу.

— Его видно со второго этажа.

— Понятно. А что насчет того мужчины?

— Он очень странно выглядел. А теперь вот уже две недели, как я не вижу его. Он такой небольшой, чернявый.

— Вы все время наблюдаете за этим гаражом?

— Да… из окна спальни. — Она покраснела.

«Я совершил какую-то ошибку», — подумал Нурдин.

— Этим гаражом владеет какой-то иностранец. Там крутится много подозрительных личностей. Поэтому человеку хочется знать…

Трудно было догадаться, замолчала она или продолжала говорить, но так тихо, что Нурдин не мог разобрать ни слова.

— И что же странного было в том невысоком чернявом мужчине?

— Ну, как бы это сказать… Он смеялся.

— Смеялся?

— Ну да, очень громко.

— Вы не знаете, сейчас в гараже кто-нибудь есть?

— Минуту назад там горел свет. Я была наверху и видела.

Нурдин вздохнул и надел шляпу.

— Я схожу туда разузнаю. Благодарю вас.

— А вы не хотите… войти?

— Нет, спасибо.

Она еще на какую-то долю сантиметра приотворила дверь, пытливо оглядела его и с алчным видом спросила:

— Разве мне не положено вознаграждение?

— За что?

— Ну… откуда мне знать?

— До свидания.

Он побрел по снегу в указанном направлении. Ему казалось, что на голове у него мокрый компресс. Женщина сразу закрыла дверь и, должно быть, уже была наверху, на своем посту у окна спальни.

Гараж представлял собой маленький домик с асбестовыми стенами и крышей из гофрированного железа. В нем могло поместиться максимум две машины. Над входом горела электрическая лампочка.

Нурдин открыл одну половину ворот и вошел внутрь.

В гараже стояла зеленая «шкода-октавия», модель 1959 года. Не будь она такой разбитой, подумал Нурдин, за нее можно было бы выручить четыреста крон. Большую часть своей службы в полиции Нурдин занимался машинами и связанными с ними преступлениями. Под машиной неподвижно лежал на спине мужчина. Видны были только его ноги в голубом комбинезоне.

«Труп», — подумал Нурдин. Его охватила ледяная дрожь. Он разом забыл о Сундсвалле и Йогтбёле, где родился и вырос, подошел к машине и толкнул ногой лежавшего.

Мужчина дернулся, как от удара электрическим током, выполз из-под машины и поднялся на ноги. Держа в руке переносную лампу со шнуром, он вытаращился на гостя.

— Полиция, — сказал Нурдин.

— Мои документы в порядке, — быстро сказал мужчина.

— Я в этом и не сомневаюсь, — ответил Нурдин.

Владелец гаража выглядел лет на тридцать, был худощав, с темными глазами, вьющимися волосами и ухоженными бакенбардами.

— Итальянец? — спросил Нурдин, который не слишком-то разбирался в иностранных акцентах и узнавал только финский.

— Швейцарец. Из немецкой Швейцарии. Кантон Граубюнден.

— Ты хорошо говоришь по-шведски.

— Я уже шесть лет здесь живу. Что вам угодно?

— Мы хотели бы встретиться с одним из твоих приятелей.

— С кем?

Внимательно глядя на него, Нурдин сказал:

— Он ниже и немного полнее тебя. Волосы темные, довольно длинные, глаза карие. Ему около тридцати лет. Мы не знаем, как его зовут.

Мужчина покачал головой.

— У меня нет приятеля, который бы так выглядел. И вообще у меня не много так знакомых.

— Не так много знакомых, — с доброжелательной улыбкой поправил его Нурдин.

— Да. Не так много знакомых.

— Однако я слышал, что здесь бывает много народу.

— Они приезжают с машинами, если хотят что-то отремонтировать. — Он немного подумал и объяснил: — Я занимаюсь ремонтом. До обеда работаю в мастерской на Рингвеген. Все немцы и австрийцы знают, что у меня здесь гараж, поэтому приезжают, чтобы я даром ремонтировал их автомобили. Некоторых я вижу впервые. Их так много теперь в Стокгольме.

— Тот, который нам нужен, — сказал Нурдин, — носил черный нейлоновый плащ и бежевый костюм.

— Нет, мне это ни о чем не говорит. Я не помню никого похожего. Это точно.

— У тебя есть друзья?

— Друзья? Несколько немцев и австрийцев.

— Кто-нибудь из них был здесь сегодня?

— Нет. Они знают, что я занят. Я ремонтирую ее днем и ночью. — Он указал измазанным в масле пальцем на машину. — Мне нужно отремонтировать ее до Рождества, чтобы ехать домой, к родителям.

— В Швейцарию?

— Да.

— Эту машину нелегко будет отремонтировать.

— Нелегко. Я заплатил за нее только сто крон. Но я приведу ее в порядок. Я хороший специалист.

— Как тебя зовут?

— Хорст. Хорст Дике.

— А меня Ульф. Ульф Нурдин.

Швейцарец показал в улыбке крепкие белые зубы. Он производил впечатление приятного и порядочного парня.

— Так, значит, Хорст, ты не догадываешься, о ком я говорю?

Дике покачал головой.

— Мне очень жаль, но я не знаю.

Нурдин совсем не чувствовал себя разочарованным. Как и ожидалось, информация оказалась бесполезной. Если бы с уликами не было так туго, ее вообще не стали бы проверять. Однако Нурдин не спешил уходить, ему не хотелось снова в метро, переполненное раздраженными людьми в промокшей одежде. Швейцарец явно хотел помочь ему. Он спросил:

— А что вам еще известно? Ну, об этом человеке.

Нурдин немного подумал и ответил:

— Он смеялся. Громко.

Лицо Дике просветлело.

— Тогда я, кажется, знаю. Он смеялся вот так. — Дике открыл рот и издал блеющий звук, резкий и пронзительный, как крик бекаса.

Это было настолько неожиданно, что Нурдину понадобилось около минуты, чтобы прийти в себя. С большим опозданием он сказал:

— Наверное.

— Да, да, — молвил Дике. — Теперь я понял, кого вы имели в виду. Невысокий темный мужчина.

Нурдин насторожился.

— Он был здесь четыре или пять раз. Может, и больше. Но имени его я не знаю. Он приезжал с испанцем, который хотел продать мне запасные части. Испанец приезжал много раз. Но я не купил.

— Почему?

— Слишком дешевые. Наверняка краденые.

— А как звали того испанца?

Дике пожал плечами.

— Не знаю. Пако. Пабло. Пакито. Как-то так.

— А какая у него была машина?

— Хорошая. Белая «вольво-амазон».

— А у того, который смеялся?

— Не знаю. Он приезжал с испанцем и всегда выглядел пьяным. Но он не сидел за рулем.

— Он тоже испанец?

— Не думаю. По-моему, швед.

— Когда он был здесь в последний раз?

— Три недели назад. Может, две. Я точно не помню.

— А того испанца ты потом видел? Ну, Пако или как его там?

— Нет. Он, наверное, уехал в Испанию. Он продавал запчасти, потому что ему нужны были деньги. По крайней мере, он так говорил.

Нурдин снова задумался.

— Так ты говоришь, тот мужчина выглядел пьяным. А может, он был одурманен? Находился под действием наркотика?

— Не знаю, — пожал плечами Дике. — Мне показалось, что он просто пьян. Хотя всякое может быть. Наркоман? Почему бы и нет? Тут почти все наркоманы. Если не пьют, то употребляют наркотики. Разве не так?

— А ты не знаешь, как его звали или какая у него была кличка?

— Нет. Но пару раз в машине с ними была девушка. Высокая, с длинными светлыми волосами.

— Как ее звали?

— Не знаю. Но у нее есть прозвище…

— Какое?

— Белокурая Малин. Так мне кажется.

— Откуда тебе это известно?

— Я еще раньше видел ее в городе.

— Где именно?

— В ресторане на Тешергатан, недалеко от Свеавеген. Туда ходит много иностранцев. Она шведка.

— Кто? Белокурая Малин?

— Да.

Нурдин не смог придумать больше ни одного вопроса. Он внимательно посмотрел на зеленую машину и сказал:

— Надеюсь, ты доедешь домой без происшествий.

Дике улыбнулся своей заразительной улыбкой.

— Да, это было бы неплохо.

— А когда ты вернешься?

— Никогда.

— Никогда?

— Швеция — плохая страна. Стокгольм — плохой город. Сплошной шум, наркотики, воры, алкоголь.

Нурдин ничего не ответил, потому что был, в общем, согласен с таким утверждением.

— Скверно, — продолжил швейцарец. — Ну, разве что иностранцу легко заработать. Остальное безнадежно. Я живу в одной комнате еще с тремя такими же, как я. Плачу четыреста крон в месяц. Настоящая эксплуатация. Свинство. Потому что нет квартир. Только богачи и преступники могут позволить себе ходить в рестораны. Я все время экономлю. У меня есть деньги. И теперь я уезжаю домой. Куплю мастерскую и женюсь.

— А здесь ты не познакомился с какой-нибудь девушкой?

— Девушка-шведка не для нас. С порядочной девушкой может встречаться разве что студент. А для рабочего — только девушки определенного сорта. Как Белокурая Малин.

— Что значит определенного сорта?

— Шлюхи.

— Ты имеешь в виду, что не хочешь платить девушкам?

Хорст Дике насупился.

— Их много. Бесплатных. Бесплатных шлюх.

Нурдин покачал головой.

— Ты видел только Стокгольм, Хорст. Жаль.

— А остальное лучше?

Нурдин энергично кивнул и сказал:

— А о том мужчине ты больше ничего не помнишь?

— Нет. Кроме того, что он смеялся. Вот так.

Дике открыл рот и снова заблеял пронзительно и резко.

Нурдин попрощался с ним и ушел.

У ближайшего фонаря он остановился и достал блокнот.

— Белокурая Малин, — пробормотал он. — Притоны. Бесплатные шлюхи. Ну и профессию я выбрал.

Впрочем, это не моя вина, подумал он. На этом настоял отец.

Мимо него по тротуару проходил какой-то мужчина. Нурдин приподнял над головой припорошенную снегом шляпу и сказал:

— Извините, не могли бы вы…

Прохожий бросил на него подозрительный взгляд, втянул голову в плечи и ускорил шаг.

— …сказать мне, где находится станция метро, — тихо и робко закончил Нурдин, обращаясь к снежной вьюге.

Потом он покачал головой и записал несколько слов на листке бумаги: «Пабло или Пако. Белый „вольво“. Ресторан на Тегнергатан. Смех. Белокурая Малин. Бесплатная шлюха».

Он убрал ручку и блокнот, вздохнул и вышел из круга света, падавшего от фонаря.

Загрузка...