Рождественское предложение миллиардера

Элли покачала головой, улыбаясь.

— Знаю, верно? — сказал он ей с ухмылкой. — То еще эго.

— Так что она ответила?

Он замолчал на долгое время, смотря на потолок, его адамово яблоко несколько раз сдвинулось, прежде чем он заговорил.

— Она сказала, во-первых, она не стыдилась своей веры, что мы должны гордиться тем, во что верим, даже если другие с этим не согласны. И потом она сказала, что не важно, верю ли я в бога и хожу ли в церковь, но в некоторые моменты жизни, необходимость верить в нечто большее, чем мы сами берет верх. Она сказала, иногда груз, который мы несем на себе, слишком велик для одного. Она сказала, все будет в порядке, теперь она рядом со мной, но когда я снова буду сам по себе, если мне нужно будет утешение, если я потеряю свой путь или если груз станет слишком велик, мне нужно лишь прочитать эти слова и почувствовать их, поверить в них.

Элли стерла слезы, которые текли по ее лицу. Когда он встретился с ней глазами, ее сердце сжалось от увиденных в них слез.

— Я никогда не думал, что поверю в эти слова. Никогда не представлял, что буду настолько слаб, чтобы нуждаться в молитве или верить в нечто большее.

Она ничего не ответила, чувствуя, что он еще не закончил.

— Когда я начинал думать о Каре, то читал ее. Я до безумия боялся умереть после того, как вернулся домой, и не знал с кем поговорить. Так что я ложился в кровать с браслетом и молитвой. Я беру их с собой каждый год, когда иду на проверку.

— Ты все еще видишься с сестрой Энни?

Он покачал головой.

— Я никогда не возвращался.

— Ты ни разу не возвращался в эту больницу?

— Мне нужно было приходить на обследования в течение нескольких лет, но после этого, нет. Я просто... просто не хочу возвращаться. Я делаю им пожертвования, но не могу найти в себе силы вернуться в то время, когда я был настолько уязвим. Я больше никогда не хочу такое чувствовать, Элли.

Она хотела подойти ближе и поцеловать его.

Она хотела взять за руки человека, которым он стал, мальчика, которым он когда-то был.

Она хотела поцеловать его с каждой частичкой любви, которую чувствовала к нему.

Она не хотела, чтобы он решил, что она жалеет его, но все равно хотела подойти к нему и заключить в объятия. Она хотела протянуть руку и утешить маленького мальчика, который, должно быть, был так напуган, который потерял настолько важную для него девочку. Она хотела сказать ему, что все будет хорошо, что он найдет нового человека, которого полюбит, что он проживет долгую, счастливую жизнь. Но она не могла сделать этого. Как она могла сказать ему, что он полюбит кого-то еще? Она хотела быть той, кого он будет любить. Но она бы не произнесла это вслух. Вместо этого, она справилась с собой. Она пересекла комнату, и внезапно казалось, словно он был во многих милях от нее, и каждый ее шаг обладал большим значением, кроме самого очевидного. Итан стоял неподвижно, словно оценивая ее мотивы. Его карие глаза безотрывно смотрели в ее, единственным движением была лишь ритмично сжимающаяся челюсть.

Она остановилась, оказавшись прямо перед ним, достаточно близко, чтобы наклониться вперед и дотянуться до него губами. Она знала лишь, что хочет быть рядом с ним. Она отклонила назад голову и посмотрела на него. Затем она положила руку ему на сердце, ощущая его уверенный ритм, видя уязвимость на его прекрасном лице, пока он неподвижно наблюдал за ней.

— Мне не нужна твоя жалость.

Она улыбнулась.

— Ты и не получишь моей жалости. Ты заслуживаешь моего восхищения, Итан, — прошептала она и поцеловала выемку на его горле.

Итан посмотрел на женщину в его руках. Она убивала его. Он только что пережил момент катарсиса, в течение которого по-настоящему открылся ей. Ей как-то удалось пробиться через все его щиты, все возведенные стены и добраться до его сути. Она теперь все знала, ну, почти все. Если бы она узнала, кто действительно стоит за покупкой ее бесценного приюта, она ушла бы, не оборачиваясь назад, вероятно, пнув его напоследок.

— Элли... — она прикоснулась к его лицу в жесте, похожем на сострадание. Обычно он ненавидел сострадание, потому что оно шло рука об руку с жалостью. Но ее сострадание было другим. Ее глаза были мягкими и сияющими. Ее руки были на нем, и она смотрела на него так, словно знала каким мужчиной он был в действительности, и хотела его, несмотря на все это.

Он остановил ее, накрыв ее руку своей. Это было ошибкой, потому что она посмотрела на него своими наполненными решимостью голубыми глазами. Ее кожа была нежной под его рукой, и он забывал обо всем, когда она так близко к нему. Он позже найдет способ все исправить.

Она поднялась на цыпочки, облокотилась на него и поцеловала в шею.

— Итан, — сказала она. — Я сожалею о каждом разе, когда отказывала тебе. Мне жаль, что сомневалась в тебе. Только не отказывай мне. Твое эго более чем способно справиться с отказом, но мое его не выдержит.

Это был конец для него. Он мягко зарылся рукой в ее волосы, смотря на нее в последний раз. Ее сочные губы были приоткрыты; ее глаза горели огнем, и он знал, что дороги назад нет.

— Как будто я смог бы сказать тебе «нет», — хрипло прошептал он, прежде чем поймать ее губы своими. Он целовал ее долго, мокро и глубоко. Он переместил руки из ее волос к плечам, прокладывая след, ощущая ее тело. Он поднял ее, и она оседлала его, пока он нес ее в свою спальню, ногой захлопнув за ними дверь.

— Закрой ее, — сказала она между поцелуями.

— Хорошая идея, — сказал он и вернулся для этого назад, ее ноги крепко обнимали его.

Он положил ее на кровать и последовал за ней вниз. Ее пальцы гуляли по нему, и он понимал, что уйти от Элли будет невозможно.

Элли забыла, как дышать, когда тело Итана оказалось над ней. Ее голова легла на подушку, и он продолжил целовать ее так, словно был голоден. Он целовал ее с напряженностью, которой там раньше не было. Казалось, он зажег каждый дюйм ее тела.

— Я так долго хотел тебя, — прошептал он напротив ее кожи, его щетина коснулась ее подбородка. Затем его руки оказались у края ее свитера, и она подняла руки, помогая снять его. — Ты прекрасна, — один взгляд его глаз заставлял ее желать его больше.

— Твоя очередь, — сказала она, быстро расстегивая пуговицы, уже зная, что найдет под ними. Она распахнула его рубашку, провела руками по его твердой груди, исследуя кончиками пальцев рельеф пресса, и остановилась у ремня.

— Мы не спешим. Мы ждали так долго для того, чтобы торопиться, — сказал он, втягивая ее в долгий, мокрый, глубокий поцелуй, оставивший их обоих без дыхания. Но, несмотря на его слова, его руки были повсюду, затем там же оказались его губы, и потом исчезли все их вещи.

— Так приятно ощущать тебя, — прошептала она у его губ. Ее руки скользнули по его широким плечам, затем по чеканным мышцам его тела и опустились на его задницу. Его грудь была теплой и твердой напротив ее, но потом он снова начал двигаться. Его губы начали великолепное путешествие, и вскоре она прижимала его голову к себе, пока он облизывал ее сосок, его язык коснулся кончика и затем засосал его полностью, пока она не закричала. Она выгнулась против него, ощущая его каменную эрекцию, желая большего.

— Мне нужен весь ты, Итан, — раздался ее шепот, пока он медленно проводил по ей пальцем. Она захныкала, когда его палец проник внутрь нее.

— Боже, ты такая мокрая, Элли, — пробормотал он ей в ухо.

Она захныкала, реагируя на грубый звук желания в его голосе, на медленные, умелые движения его пальцев.

— Это твоя вина. Вот что происходит, когда мы ждем так долго.

— Я бы сделал это в первый вечер нашей встречи.

— И ты постоянно расхаживаешь здесь полуголый...

— Нет, это было, когда ты шпионила за мной, — она перестала говорить, потому что было сложно успевать перешучиваться, когда его рот и пальцы практически отправляли ее за грань.

— Боже, нам все равно стоит перестать разговаривать, — сказал он, ведь, по все видимости, она высказала свои мысли вслух. Она прижалась бедрами к нему и застонала, прежде чем слегка укусить его за плечо.

— Я не буду делать это в одиночку, Итан.

— Что? — сказал он рядом с ее грудью.

— Этого недостаточно, я хочу тебя внутри меня, — прошептала она у его губ. Он отпустил ее настолько, чтобы взять презерватив с ночного столика, и вернулся, поймав ее губы, поглощая ее, обещая, что именно сделает, когда окажется внутри нее. Она чувствовала, словно лопнет от ощущаемого давления, поглощающего ее желания.

— Боже, я хочу тебя, Элли, — она посмотрела на него, огни города подсвечивали его, подчеркивая каким красивым он был, каким могущественным, каким идеально сложенным. Он скользнул между ее бедер и замер, очевидно, пытаясь свести ее с ума еще больше.

Он поцеловал ее, долго, медленно и глубоко, когда вошел в нее. Она резко вдохнула и схватила его за плечи от ощущения. Он простонал ее имя, пока она выгнулась напротив него, и он направил ее бедра к своим. Она подавалась навстречу его толчкам, зная, что была на грани полного потеря контроля. Она хотела большего, и он давал ей это. Его голос был низким, гортанным, когда он произносил ее имя; это был последний звук, который она запомнила, перед тем как он отправил ее туда, где ей нужно было быть. И затем последовал за ней.

Они остались так, сплетенные телами. Спустя несколько секунд, минут, она не знала точно, Итан откатился от нее, забирая ее с собой.

— Ты спишь? — прошептала она, после пары минут наблюдения за его глубоким, ровным дыханием. Она позволила своему взгляду блуждать по его телу, восхищаясь каждой частью его.

Она улыбнулся, все еще с закрытыми глазами.

— Я ждал тебя, Элли, так долго.

Она поцеловала его в плечо и положила голову ему на грудь. Это. Итан. Все в нем… она любила.

Глава 11

Элли заканчивала с бумагами, предвкушая момент, когда уже уйдет. Приближался конец дня, а вместе с ним и выходные, на которых они должны были поехать к Ханне и Джексону. Она так сильно скучала по лучшей подруге и ужасно хотела увидеть детей.

Она подпрыгнула от стука в дверь. Секунду спустя Итан уже был внутри и закрывал за собой дверь. В руках он гордо держал черный горшок с небольшой елью.

— Что это? — спросила Элли, поднимаясь со стула с улыбкой.

— Мой вклад в рождественское настроение в твоем офисе, — сказал он, ставя дерево в угол ее маленького кабинета. Бумажные пакет выпал у него из кармана пальто, он поднял его, озорно улыбаясь.

— Что в нем?

Он усмехнулся.

— Печенье от Ханны, но все это не причины моего визита, — ответил он, пересекая комнату и притягивая ее к себе. Весь факт ее отношений с Итаном был всепоглощающим. — Я скучал по тебе, — сказал он напротив ее губ, — и я знаю, что на этих выходных в коттедже Джексона и Ханны нам вряд ли удастся побыть вдвоем.

— У меня политика открытых дверей, — сказала она ему в губы.

Он обошел ее, бегло что-то написал на стикере и резким движением открыл дверь. Прилепив стикер, он захлопнул дверь и закрыл замок, затем вернулся к поцелую с ней.

— Что ты там написал?

Он наклонился, чтобы поцеловать ее.

— Моя политика открытых дверей все еще действует. Просто сперва постучите, и я открою.

Она смеялась, пока не забыла, что вообще ее рассмешило. Итан прижал ее к двери, касаясь одной рукой ее лица, другой же залез ей под свитер и положил на грудь. Ее телефон завибрировал.

— Проигнорируй его, — сказал он, целуя ее в мочку уха. — Это Ханна с Джексоном хотят знать, во сколько мы приедем.

— И во сколько же мы приедем?

— Я не понимаю, как мы ввязались в эту ежегодную поездку, — сказал он, помогая ей с попытками снять с него пальто. Оно приземлилось на пол с глухим стуком.

— Думаю, причина кроется в том, что мы крестные родители Эм, — сказала она, пока возилась с его галстуком.

Он стянул его за секунду.

— Они просто пользуются нашей щедростью.

Она рассмеялась.

— Тебе нравится быть ее крестным, ты постоянно ее балуешь.

— Да, что ж, она милая. Жаль, ее родители так уперты в плане организации ужинов близко ко сну, — он снял с нее свитер, быстро заменяя собой волну холодного воздуха.

— Я, правда, думаю, что нам не стоит заниматься этим здесь, — прошептала она.

— Дверь закрыта. Помимо этого, у тебя есть назначенные встречи?

— Нет, — сказала она, ее колени подогнулись, когда он начал прокладывать дорожку поцелуев от ее уха вниз по шее. Ощутимый стук в дверь отдался вибрацией ей в спину, и она подпрыгнула. Итан выругался.

— Ну и каковы были шансы?

— Я знала, что не стоило тебя слушать! — сказала она, когда он бросил ей свитер.

Он засунул галстук в карман и надел пальто, раздраженно бормоча.

— Ладно, я нормально выгляжу? — спросила она, стоя перед ним. Стук повторился.

Итан кивнул, садясь на край ее стола.

Она распахнула дверь и увидела стоящего перед ней Макса.

— Привет, Макс! — она содрогнулась от собственного голоса, слегка визгливого, чересчур веселого.

Взгляд Макса переметнулся от нее ей за плечо. Она раскрыла дверь шире.

— Эм, простите, что побеспокоил...

— Нисколько, проходи. Меня все равно здесь не должно быть, — сказал Итан раньше, чем она смогла ответить. На лице Макса отразилось облегчение, и он зашел в комнату. Казалось, ему было комфортно рядом с Итаном, и Элли припомнила, что они разговаривали во время украшения ели на Рождество. — Я уже ухожу. Вот, не хочешь печенку?

Элли подумала, что Макс однозначно откажется, но тот посмотрел на Итана и взял у него одно печенье.

— Спасибо. Вообще-то, я вроде как хотел поговорить и с тобой. Ну, я не планировал просить поговорить с тобой... но хотел спросить через Элли.

Итан сел обратно на край стола, отламывая голову печенки в виде снеговика. Он протянул ей пакет, но она покачала головой. Она не отнимет у него ни одного декабрьского печенья.

— Выкладывай, Макс, — сказал он на молчание Макса.

Макс нервно перевел взгляд с нее на Итана.

— Я, эм, думал, нет ли у тебя в офисе работы для меня. Я знаю, что это будет после Рождества и все такое и что это лишь на неполный день до лета. Но я пойму, если ты не можешь.

— Не проблема, приходи в понедельник после школы, я найду что-нибудь для тебя. Идет?

Макс минуту ничего не говорил, затем резко поднялся.

— Серьезно?

Итан кивнул и достал визитку из кармана.

— Просто приди по этому адресу и спроси меня, — он протянул руку, и Макс пожал ее с очевидным рвением.

— Спасибо, чувак... в смысле, Итан, или мистер....

— Итан подойдет.

Макс кивнул и пошел в сторону двери. Он улыбнулся Элли так, что ее сердце сжалось.

— Спасибо, Элли, — она улыбнулась ему в ответ.

— Я, эм, закрою дверь и пойду, — сказал он, подчеркнуто смотря на Итана.

Итан мягко рассмеялся, когда Макс вышел, захлопывая за собой дверь.

Элли повернулась к Итану.

— Ты такой милый. Самый лучший, Итан, — сказала она, подходя к нему. Она ожидала, что он игриво пошутит или примет похвалу с озорным высокомерием, но вместо этого что-то блеснул в его глазах, и он слабо улыбнулся.

Он притянул ее к себе в объятия.

— Подожди секунду, — прошептал Итан ей в ухо. Вопреки ее ожиданиям, он не прошел в дом, а закрыл дверь за Дани. Он заключил Элли в объятия, хотя снаружи и было холодно. Они уже приехали в коттедж Джексона и Ханны. Он прислонил ее к стене и глубоко поцеловал, словно его убивало отсутствие уединения по дороге туда. Она притянула его еще ближе, целуя в ответ, пока дверь не распахнулась.

Приглушенное ругательство Итана напротив ее губ заставило ее рассмеяться.

— Я хотел всего несколько минут наедине, до начала двадцати четырехчасовой засады.

— Что ж, вы опоздали. Тащите свои задницы внутрь. Ханна сделала закуски, и осталось всего два часа до того, когда Кристофер должен лечь спать. Привет, Элли.

Взгляд Элли перешел от привлекательного лица Итана к Джексону.

— Привет, Джексон, — сказала она, избавляясь от объятий Итана. Она рассмеялась по пути внутрь, Эмили с Кристофером подбежали к ней. Поездка к семье ее лучшей подруги быстро стала ее любимой праздничной традицией. Даже Дани не возражала.

— Я так рада, что ты здесь, — завизжала Ханна, обнимая ее. Эллисон ответила на объятия. Какой долгий путь они прошли. То время, когда они вместе работали в жалком офисе по социальным услугам, казалось, было вечность назад. Элли скучала по подруге, но не отняла бы у той ни грамма счастья. Джексон оказался лучшим, что могло с ней случиться. Хотя раньше его и называли Скрягой, он был человеком с большим сердцем, и она знала, что они были абсолютно счастливы.

— Заходи, ты столько мне должна рассказать, — сказала подруга, когда Джексон забрал пальто Элли. Как только дети переключили внимание на «дядю Итана», она последовала за Ханной на кухню. Прекрасный запах индейки накрыл ее уж в дверях.

— Боже, пахнет так вкусно.

— Спасибо, но ты обязана рассказать мне все о жизни с Итаном.

Элли провела взглядом по контейнерам с ягодами и подошла к ним.

— Могу я помочь и помыть?

— Только если при этом способна разговаривать, — сказала Ханна, переходя к нарезке хлеба.

Элли начала опускать в раковину ягоды в большом дуршлаге. Как она должна была ей объяснить то, чего и сама не понимала? Она не могла говорить про рак, потому что была уверена, что об этом от Итана никто не слышал. Она ополоснула ягоды водой, судорожно ища слова. Пару минут спустя, Ханна подошла к ней и закрыла кран.

Она перевела взгляд на подругу, которая настойчиво смотрела на нее в ответ.

— Думаю, ягоды уже чистые. Так Итан?

Недостаточно, подумала она; ее мысли моментально перешли на то, что вчера шептал ей Итан. Она прочистила горло и попыталась вернуться к насущному вопросу.

— Мы с Итаном вроде как вместе...

Ханна ладонями заглушила собственный вскрик.

— Я надеялась на это с самого начала! Что заставило тебя передумать?

Образы Итана в квартире, упакованные подарки, выражение его лица, когда он узнал о пожаре, как он обращался с Дани… как он обращался с ней.

— Он оказался не таким, как я думала. И горячим. Такиииим горячим, — сказала она и закрыла лицо руками. — Я облажалась, Ханна, у нас ничего не получится.

Смех ее подруги быстро затих.

— Разумеется, все получится. Не думаю, что он из тех, кто так легко сдается. Если верить Джексону, он заинтересовался в тебе еще на свадьбе.

Она бросила на нее взгляд.

— У нас очень разное прошлое. Да, может я и недооценила его как человека, но не факт, что это приведет нас к чему-то… похожему на вас с Джексоном.

Ханна с минуту ничего не говорила, и Элли поняла, что ее подруга пыталась подобрать убедительный аргумент, но в этот момент на кухню зашел Джексон.

— Мне сообщили, пора подавать индейку. Мистер Сампсон сказал, что умрет, если продолжит чуять еду и при этом не есть.

Они оба улыбнулись. Пожилая пара стала очень близка семье Джексона и Ханны, практически стали их суррогатными бабушкой и дедушкой. Что было очень мило, ведь у них самих биологической семьи не было.

— Хорошо, ткни мне в правильном направлении, и я помогу накрыть на стол, — сказала Элли.

Десять минут спустя они все уселись за огромный стол, который словно сошел со страниц журнала по декору. На против каждого стояла фарфоровая тарелка с золотыми и краями и маленькими оленями, скачущими по кругу. Сверкающий хрусталь, столовое серебро и изобилие домашний еды заполняли остальное пространство. Беседа была громкой и шумной, особенно громкой, потому что, по непонятным причинам, Сампсоны считали, сто у Джексона проблемы со слухом. Рука Итана на ее колене была самой неожиданной и приятной частью ужина.

Рождественский дух у Джексона и Ханна всегда был тем, чего он ждал с нетерпением, но в этом году, вместе с Элли, все было даже лучше. Все было лучше вместе с Элли. Единственным, с чем ему не удалось разобраться, был приют. С каждым днем это напрягало его все сильнее.

— Итан рассказывал тебе, что они с Элли катались на коньках на площади Натана Филиппа?

Лицо Джексона вытянулось в огромную идиотскую улыбку.

— Итан пошел на общественный каток?

Все рассмеялись, и Итан пнул друга под столом.

— Это все пустяки.

— Элли, я хотела спросить, как обстоят дела с приютом.

Сердце Итана упало. Черт. Это не должно быть частью беседы. Он не был готов отвечать на вопросы, на которые у него не было приемлемых ответов. Он попытался что-то придумать, но нельзя было ответить и не показаться подозрительным.

Эллисон нахмурилась и сделала глоток вина.

— Эм, нет, владелец все еще настроен продать его. Из того, что я слышала, несколько компаний по недвижимости готовятся предложить цену. Они принимают все предложения в следующий четверг.

— Даже поверить не могу, что они так поступают, — сказала Ханна, наливая вина в бокал. — Просто, эти дети... только нашли безопасное место, и теперь у них его снова отбирают.

— Что насчет тебя, Итан? Элли сказала, ты собирался попробовать исправить ситуацию.

Он прочистил горло и предпринял попытку солгать жене своего лучшего друга.

— Да...

Элли прервала его, накрывая его руку своей.

— Итан был просто золотом. Он работал допоздна, пытаясь помочь нам, даже приходил волонтером и пожертвование...

— Это мелочи, — сказал он, чувствуя себя большим и большим придурком с каждой секундой.

— Ты был занят. Так ты выяснил, как будешь одновременно руководить компанией отца и нашей?

Итан посмотрел на Джексона с выражением, которое, он надеялся, говорило «заткнись».

— Что? Руководить компанией отца?

Итан бросил взгляд на Элли. Она отложила вилку и теперь внимательно наблюдала за ним. Он понимал, она найдет это странным, что он не рассказал ей о подобном.

— Итан настоящий талант, — сказал его друг. Он знал, что тот пытался помочь, что Джексон был в курсе неприязни и соперничества Итана и его брата, но он не представлял, что происходило в тот момент, что проектом был приют Элли. — Вы с Хейденом встретились по поводу того предложения на Ислингтон и Лейкшор?

— Какого черта? — шокировано сказала Дани.

— Следи за языком, — прошептала Элли Дани. Звук ее голоса... он повернулся к ней и дернулся от очевидного обвинения на ее лице. Предположительно, она ждала, когда он что-то скажет. Джексон не представлял, что сделал.

— В чем дело? Я не понимаю, — сказала Ханна.

Элли следила за ним, сомнения клубились в ее глазах.

— Не знаю. Может Итан просветит нас? Это какая-то бессмыслица. То, что по этому адресу находится приют, не значит, что это один и тот же проект. Верно?

Джексон тихо выругался. Итан отчаянно искал слова, которые сделают объяснение приемлемым. Он оглядел стол и осознал, что никто из сидящих за ним не поймет этого. Черт, он уже и сам едва понимал.

— Итан? — прошептала Элли голосом, который разбил ему сердце.

Он прочистил горло.

— Все не совсем так, как вы думаете. Да, чисто технически, я участвую в торгах на собственность...

— Где собственность это Хейвен Хаус, — сказала Дани.

Он стиснул зубы и посмотрел ей прямо в глаза, съеживаясь от того, насколько злой она выглядела.

— Да, Хейвен Хаус.

Ханна ахнула, Дэнни незаметно выругалась. Элли не сказала ни слова. Он посмотрел на нее, но она от него отвернулась. Он чувствовал, словно внутри него все скрутило. Отвращение к себе накрыло его, и он задумался, как собирался заставить ее понять.

— Я не хотел быть частью этого проекта, но это семейная сделка. Я пытался придумать обходной вариант, передвинуть приют в другое место...

— И когда же ты собирался мне это рассказать? — Элли все еще не смотрела на него, когда задавала вопрос.

— Когда у меня все будет готово.

Она резко встала, он поймал ее стул, прежде чем тот упал. Она вылетела из дома, и Итан провел рукой по волосам. Ему нужно было пойти за ней.

— Черт возьми, чувак. О чем ты вообще думал?

Итан покачал головой и вышел через переднюю дверь, не смотря ни на кого из них.

Элли стояла на крыльце спиной к нему, но он слышал ее всхлипы, и этот звук затронул все внутри него. Она медленно повернулась, ее взгляд был полон такой боли и злобы, что он вздрогнул, засовывая руки в карманы. Если бы он не сделал этого, то попробовал бы подойти и прикоснуться к ней. В тот момент он осознал, что, хотя уже было и поздно для этого открытия, взгляд разочарования Элли был намного хуже, чем проигрыш брату.

— Мне нечего сказать, кроме того, что я хочу верить, что ты не был частью этого. Это бессмыслица какая-то. Скажи мне хоть что-то, дай информацию, которая все исправит. Я хочу верить, что ты не мог сделать этого.

— Это правда, Элли, но я не хотел закрывать приют. Черт, я сначала даже не знал, какое это было здание. Мне дали возможность в семейном бизнесе. Если бы ей не воспользовался я, это сделал бы мой брат.

— И что? Что с того?

— Я не мог допустить этого. Я поклялся, что никогда не позволю ему снова победить, не позволю быть сильнее меня. Он получал все, что хотел с тех пор, как мы были детьми. Он списал меня со счетов и забрал все, что было бы равно моим.

— Это та часть, где богатые становятся богаче, и ты бросаешь всех, кого любишь, всех, кто хоть что-то значит для тебя, ради денег?

Каждая мышца в его теле болела, пока он слушал и смотрел на нее. Любил. Да, он любил ее. Теперь он это знал. Он всегда знал, что она была особенной, но теперь он был влюблен в нее, и это ее убивало.

— Дело не в деньгах, а в победе. В том, чтобы показать им, что я силен и тоже имею значение.

Она секунду молчала.

— Мне жаль, что тебе пришлось через все это пройти, что твоя семья так отреагировала, что их не было рядом. Я понимаю это, но что бы ты ни делал, их это не изменит. Зато ты можешь измениться и стать тем, кто изменит жизни многих людей.

— Я догадывался, что ты не поймешь.

— Я понимаю, что была права на твой счет с самого начала. Тебе недостает чувств. Ты способен отключить эмоции, чтобы получить желаемое. Ты не впустил меня по-настоящему. Если бы ты заботился обо мне, то даже не раздумывал бы о том, чтобы сделать подобное. Будь у тебя эмпатия, ты не закрыл бы дом этих детей — вот так.

Она широко развела руками, клубы холодного воздуха вырывались из ее рта, уносясь в темное небо.

— Я пойду и скажу этим детям в приюте, что они потеряли первое место, в котором чувствовали себя как дома, из-за каких-то избалованных, богатых братьев, дерущихся за компанию отца. Уверена, они поймут. И Макс, и Дениз, и все, кого тебе удалось очаровать? Уверена, они простят тебя.

Он провел рукой по подбородку.

— Ты же знаешь, что это не все.

— Серьезно? Я сейчас ничего не знаю. Как давно тебе известно?

Он заглянул ей в глаза. Она заслуживала, по крайней мере, правды, хотя это ее и сломает.

— С того дня, когда вы съехались со мной.

Покинувший ее губы звук был душераздирающим. Он шагнул к ней, но она вытянула руки. Он остановился на месте, наблюдая за тем, как она осела на колени. Он подумал, что она заплачет, и это убьет его. Вместо этого, она наклонилась, собрала большой ком снега и повернулась к нему. Она собиралась бросить ком в него, и он не планировал двигаться. Вот только тот развалился у нее в руках, и она завизжала, оказавшись покрытой снегом. Он вздохнул и попытался помочь ей стряхнуть снег.

Она сбросила его руки.

— Я больше никогда не хочу чувствовать твои руки на себе.

— Элли.

— Нет, и если бы ты был хоть немного приличным человеком, то никогда бы вообще не спал со мной. Не позволил бы мне развить... чувства. Тебе не стоило претворять хорошим человеком и говорить все это.

— Я имел в виду каждое слово.

— Ты солгал мне, поставил себя и свои желания превыше всех нас. Я заслужила, по крайней мере, правду.

Он понимал, что потерял ее. От этого невозможно было вернуться. Ему следовало прислушаться к себе с самого начала и оставить ее. Ему не следовало трогать ее, целовать ее той ночью на тротуаре. Никогда не следовало пробовать ее или забываться в ней, потому что теперь он знал, какого было любить Элли, и теперь ему предстояло узнать жизнь без нее.

— Все не должно быть черно белым, я могу все исправить. Я могу купить этим детям...

— Ничего, ты не сможешь просто откупиться. Ты не можешь купить любовь. Я не собираюсь искать для тебя отговорки, не буду тем человеком, которым не ставит любовь превыше всего. Всю свою жизнь, я была второй, и это в лучшем случае. Я не была ни для кого номером один. Я придумывала отговорки для любимых людей и принимала все, что они готовы были дать мне. С меня хватит. Я любила тебя, верила тебе. Никакие вещи не исправят тот факт, что ты солгал, добровольно подкармливал свое желание победить и поставил это выше остального. Ты даже не пришел ко мне, не рассказал об этом, не попытался придумать решение. Ты погнался за всем, чего хотел, думая, что жалкая Элли примет все ошметки, которые ты ей бросишь.

— Не говори так.

Она стерла злые слезы, льющиеся из ее глаз.

— Я более предана, чем Крюк. Когда я люблю кого-то, то отдаюсь этому полностью, каждой частичкой себя. Я любила тебя, Итан, и отдала бы тебе всю себя, — она закрыла лицо руками, и он шагнул вперед, чтобы обнять ее. Он, черт возьми, умирал внутри. Она любила его, любила так сильно, и он по-королевски облажался. Она оттолкнула его и зло посмотрела.

Она протянула руку.

— Дай мне твои ключи.

— Что?

— Дай мне ключи и хотя бы позволь уехать. Я не могу оставаться здесь и претворяться.

— Нет, вы должны остаться, я уеду.

Она остановилась и закрыла глаза.

— Просто чтобы ты знал, я сожалею обо всем. Сожалею, что доверяла тебе. Я забираю назад сказанное о том, что ты поддерживаешь меня. Заботься ты обо мне так сильно, как говорил, то не закончил бы все прямо сейчас. Если бы ты был человеком, которым я тебя считала, то собрался бы и осознал, что поступаешь неправильно. Ты рискнул бы всем ради меня.

— Элли...

— Прибереги извинения, — прошептала она и пошла внутрь.

Итан стоял на снегу, чувствуя тяжесть, боль внутри него, которую раньше не испытывал. Дверь захлопнулась и снова открылась минуту спустя. Дани.

— Эй! Итан!

Боже. Она подбежала к нему, все пятьдесят килограммов подросткового поведения и сарказма.

— Какого черта это было? Ты такой двуличный! Ты сидел и читал мне лекции о том, как обращаться с моей сестрой. Как бы я не выступала против нее, то даже близко не подходит к этому. Ты предал ее. Ты такой придурок! Она доверяла тебе.

— Мне жаль, я все исправлю.

— Ты не можешь исправить такое. Пошел ты за то, что претворялся хорошим парнем, — сказала она. Ее голос сломался, и слезы покатились по щекам. Она сердито стерла их и наступила ему каблуком на ногу, перед тем как уйти.

Он уже был в машине, когда его снова позвали. Он стоял и ждал, когда его лучший друг обойдет машину. Учитывая, что во дворе Джексона все сияло, как в Вегасе, он смог увидеть удивление на лице друга.

— Какого хрена, Итан?

Итан пожал плечами.

— Чего ты от меня ожидаешь? У меня не было выбора.

— Это идиотизм. У каждого есть выбор. Ты выбрал дерьмовый вариант и ударил в спину единственную хорошую женщину в твоей жизни.

Он выдержал злобный взгляд своего друга минуту и потом отвернулся. С каких пор Джексон стал разумным и здравомыслящим из них двоих?

— Мне нужно было ткнуть этим в Карсона. Мне нужно было обыграть его и доказать, что я лучшее и умнее его.

— Тебе что, пять лет?

— Тебе не понять, поэтому заткнись.

— Что я понимаю, так это то, что какая-то часть твоей бредовой головы думала, что ты можешь начать отношения с Элли, которая так влюблена в тебя, что даже я это вижу, а затем действовать за ее спиной и стать тем, кто закроет приют, в который она вложил все свое сердце.

— Все не должно было быть именно так. Я нашел другое место для этих детей и знаешь, что, Джексон? Кто ты такой, чтобы судить меня? Я помню, когда Ханна впервые пришла в твою жизнь с Эмили.

— Неа, даже близко не сравнится, потому что я осознал свою ошибку намного, намного раньше тебя. Черт, я не уверен, что ты вообще ее осознаешь.

Итан подавил желание ударить своего лучшего друга по лицу. Он не мог. Это было бы несправедливо по отношению к Ханне и детям, если бы их отец вернулся с синяком.

— Мне нужно убраться отсюда. Передай Ханне, что я сожалею насчет ужина.

Глава 12

Итан замер, выйдя из лифта в коридор. Пот скатился у него по спине, и ладони стали липкими. Обычно эти симптомы проявлялись лишь на его ежегодном посещении клиники, но в последние несколько дней он чувствовал разные безумные вещи из-за Элли, или из-за ее отсутствия.

Раньше он думал, что у него все под контролем. Он знал, чего хотел от жизни, был доволен тем, каким человеком стал, своими достижениями. Но теперь, после нее, он осознал, что в действительности не знал ни черта. Он хотел быть тем человеком, которого она в нем видела, но ему нужно было сделать несколько вещей, прежде чем он докажет ей, что достоин ее.

Он сделал глубокий вдох, расправил плечи и прошел в больничное крыло, которые было названо в честь него. Он потянул за собой тележку, пока шел вперед, навстречу своему прошлому. Шум и суета были такими же, как он их помнил, но на этом все. В остальном это место изменилось с тех пор, как он был ребенком. Он выписывал чек каждый год, в первый раз он был огромным, что поспособствовало переименованию крыла в честь него. Потому что выписывать чеки было проще, чем действительно приходить, чем открываться прошлому.

Он не знал, что делал там, но знал, что это связано с принятием его семьей случившегося, с тем, каким ребенком он был, и движением в будущее. Ему пришло время отпустить это, являющееся катализатором для его отдаленности и проблем с семьей и братом.

Запах чистящих средств заполнил его нос, глаза наткнулись на группу детей, сидящих и слушающих читающую им женщину. Там было большое рождественское дерево, дети сидели на ковре, а женщина была похожа на волонтера. Его внутренности сжались, и волна жара прошла через него, когда он сфокусировался на детях, головы некоторых были обмотаны этими треклятыми шарфами. Он ходил выбежать оттуда, как на беговой дорожке. Но он убегал всю свою жизнь, подальше от эмоций.

Он не понимал, что заставило его туда прийти. Возможно, дело было в потере Элли, или потому что ему стало плевать на сделку по недвижимости. Он не знал... ничего, кроме того, что скучал по Элли больше, чем по чему-либо или кому-либо в своей жизни. И он знал, что если у него и был мельчайший шанс вернуть ее, то ему придется разобраться со своим прошлым. Так что, вот чем он занимался там. Он должен был разобраться с тем ребенком, которым был. Ему не нравилось встречать со всем этим: с воспоминаниями, со страхом.

Он подошел к детям у ели, прислушиваясь к мягкому голосу волонтера, пока она читала «Ночь перед Рождеством». Ее голос был мелодичным и идеально следовал ритму, ее улыбка была успокаивающей, когда она смотрела на детей. Он проглотил комок в горле, вспоминая, какого было сидеть здесь на ковре перед Рождеством. Или лежать в его палате, размышляя, найдет ли его там Санта. Он вспомнил письмо, которое отправил ему, оставив его новый, временный адрес. Маленькая девочка со светлыми голосами рассмеялась, и звук проник в него, возрождая следы смеха Кары, вознося на поверхность воспоминания о ней.

Он убедил и Кару написать письмо Санте. Рождественским утром, от проснулся, увидел сестру, кладущую подарки у его кровати и понял, что обречен. Если не было Санты, то его желание не исполнится. Его родители не верили в высшую силу, он не молился ни секунды в своей жизни. В тот момент он осознал, что был сам по себе. Он прибежал в комнату Кары, найдя ее все еще спящей, лишь один подарок был рядом с ее кроватью. Поэтому он взял плюшевого медведя и игрушечный пистолет из своей кучи и положил для нее. Он сидел рядом с ней, пока она спала, и думал, что не скажет ей, что Санта был ненастоящим, что однажды он женится на ней, когда они будут взрослыми и здоровыми. Пока же, он научит ее стрелять из игрушечного пистолета. Это было последнее Рождество, когда он ее видел.

Ладонь на его руке выдернула его обратно в настоящее, и он посмотрел на пожилую медсестру. Ему понадобился момент, долгий момент, но пробежавший по спине холодок и волна мурашек сказали ему, кем она была. Ее поблекшие голубые глаза все еще блестели и содержали больше тепла, чем горячий шоколад.

— Я надеялась увидеть тебя сегодня. Я знала, что ты придешь, — прошептала она, все еще не убирая руку.

Он не мог говорить, потому что в его горле застряли все слова, которые он не мог озвучить, не знал, как выразить. Вместо этого, он наклонился и обнял женщину, которая проявила к нему больше доброты, чем собственные родители. Ему пришлось зажмуриться, пока он прижимал ее к себе.

— Сестра Энни, — наконец выдавил он.

Она отстранилась, сияя и держась за его руки.

— Посмотри на себя, совсем взрослый. Я верила, что ты придешь увидеться со мной и знала, что ты станешь сердцеедом.

Он улыбнулся через силу. Да, он был сердцеедом. Он поглотил сердце такой милой женщины как Элли и за это ему придется покаяться.

— У меня есть подарки, которые я хотел оставить.

Она посмотрела на тележку за ним и кивнула.

— Я помогу тебе разложить их под елкой, но когда мы закончим, ты обязан купить мне кофе и рассказать все о своей жизни.

Полчаса спустя он сидел напротив Энни в столовой. Они нашли место у окна, и она закончила показывать ему фотографии своих внуков.

— Счастливые дети, — сказал он, улыбаясь.

Она сделала глоток кофе.

— Почему бы тебе не рассказать о себе, Итан? Вижу, никакого обручального кольца. Я думала, ты будешь уже женат с кучей детей.

Он покачал головой и отставил кофе.

— Это было не совсем моим приоритетом.

— Хмм... насколько я помню, у тебя не было проблем с предложениями или отказом принимать «нет» за ответ.

Да, вот только он разозлил единственную женщину, который готов был сделать предложение.

— Что ж, я нашел себе кого-то, но, эм, я не уверен, что смогу сделать так, чтобы все получилось.

Она наклонилась вперед и посмотрела на него тем же взглядом, которым одаривала тех, кого подозревала в краже желе.

— Не сможешь или не хочешь?

Он отвел от нее глаза и сфокусировался на рождественском дереве пред окном.

— У нее есть... идеалы...

— Обычно это черта, которой люди восхищаются, — сказала она, нахмурившись.

— Знаю, она напоминает мне тебя.

Она помахала перед ним пальцем.

— Не пытайся очаровать меня лестью. Расскажи, что ты сделал, чтобы я могла привести тебя обратно к ней, Итан.

Он рассмеялся и застонал одновременно. Он посвятил ее в подробности, касающиеся соревнования его отца, после чего она очень долго сидела молча.

— Ты говорил со своим отцом о том, что это будет значить для тебя? Для Элли?

Он предполагал, что она тоже не поймет.

— Это не имеет для него значения, Энни. Бизнес и личная жизнь не смешиваются.

— Тогда что ты чувствуешь? Чувствуешь, что сделал правильный выбор? Ты солгал женщине, которую сильно любишь, подружился с детьми из приюта, и затем ударил в спину их всех, поставив свои нужды превыше всего. Как для тебя все сложилось, Итан?

Он провел руками по лицу.

— Черт, Энни, ты осталась той еще сложной женщиной.

Она бросила в него печеньем.

— Тебе стоило прийти ко мне раньше, я бы направила тебя на правильный пути до того, как ты все испортил.

Он откусил брошенное в него печенье, даже не наслаждаясь вкусом. Он ничего не наслаждался без Элли. Он скучал по ней в своем доме, в своей постели; скучал по возможности навещать ее в приюте. Он был чертовски несчастным.

— Пройдись со мной, и потом мне надо вернуться на смену.

Они вышли из лобби через передние двери. Шел снег, день был темным и мокрым. Энни была словно из стали, едва ли дрожала, пока шла к тихому месту рядом с высокой елью.

— Нет ничего лучше снежного дня, предвкушения Рождества в воздухе, — сказала она, глубоко вдыхая и смотря на небо. Итан не хотел говорить ей, что это была отвратительная погода, несмотря на время года. Он засунул руки в карманы.

— Ты помнишь молитву? — спросила Энни после нескольких минут наблюдения за проезжающими машинами.

Его сердце рухнула вниз. Он кивнул.

Она повернулась к нему с уверенным выражением лица.

— Тогда скажи ее.

— Сказать, что?

— Слова.

— Сейчас?

Она кивнула, и он хрипло вздохнул.

— Энни...

— Итан.

— Боже, даруй мне спокойствия принять вещи, которые я не могу изменить, смелости изменить те, что могу, и мудрости отличить одно от другого.

Она долго ничего не говорила, блеск появился в ее глазах. Он попробовал прочистить горло; он знал, что они оба думали о той ночи, о Каре. Энни прочитала ему эти слова тогда. Он никогда не произносил их вслух.

Она взяла его за руку. Он мягко сжал ее, подмечая, насколько более хрупкой она была теперь, чем, когда он был ребенком.

— Загладь свою вину, Итан. Не потеряй ее.

Воскресный бранч с его родителями за неделю до Рождества; он войдет в книги рекордов. Возможно, часть него никогда в действительности не хотела знать. Может, части него было удобнее не знать и не чувствовать.

Он глотнул апельсинового сока, смотря на своих мать, отца и брата на другом конце стола.

— Готов к завтрашней презентации, Итан?

Он улыбнулся Карсону, уже готовый покончить со всем этим. Готовый сорвать пластырь.

— Вообще-то, я хотел с тобой поговорить об этом, пап.

Его отец поднял взгляд от тарелки с запеченным лососем и фруктовым салатом.

— Я знаю, что ты выставляешь свое предложение завтра, и хотел бы попросить изменить способ использования этого здания.

Его отец нахмурился.

— Ближе к делу.

— Я хочу, чтобы ты сохранил приют.

Карсон подавился своим соком.

— Это бред, с чего бы мне делать подобное?

— Там находится приют...

— Я не собираюсь побить всех остальных разработчиков ради того, чтобы получить приют. Это самоубийство и не имеет никакого делового смысла. Я бы никогда не заплатил столько денег за приют.

Итан знал, что на это не стоило надеяться. Знал, что в этом не было делового смысла, и сколько денег понадобиться, чтобы сделать самое высокое предложение.

— Тогда я прошу это в виде личного одолжения.

Все перестали есть. Его мать казалась обеспокоенной, отец разозленным, а Карсон довольным.

— Ты не закончил предложение, не так ли? — спросил Карсон, откидываясь на стуле, которое теперь стояло на двух ножках. Итан поборол желание перевернуть его, как он делал множество раз в детстве.

— С чего ты вообще спрашиваешь подобное?

Итан повернулся к отцу и попытался использовать свои способности с чувствами в семье, у которой их не было.

— Я влюблен в девушку, которая работает в этом приюте.

— Это бесценно, ты влюбился в бездомную! — Карсон отклонил стул дальше, жестикулируя в воздухе. Итан подтолкнул ножку, с удовлетворением наблюдая, как его брат опрокинулся на спину.

— Мальчики, пожалуйста, хватит, — сказала его мать, когда Карсон выругался и вернулся на место.

— Во-первых, она не бездомная, она просто там работает. Во-вторых, дети там пытаются разобраться в своей жизни. Им недостает стабильности, и выгонять их было бы жестоко.

— Значит, эта работница надоумила тебя на это?

Итан уставил на пустое лицо его отца, в чьих глазах не было ни капли эмоций, и подумал об Элли и ее избытке эмоций. Ночь у Джексона и Ханны, когда она бросила в него снег, когда фактически смотрела так, словно не узнавала его, и определенно без прежнего тепла во взгляде.

— Она ни на что меня не надоумила. Я здесь, потому что осознал, что согласился на это лишь потому, что хотел быть частью семейного бизнеса, но не настолько сильно, чтобы проигнорировать правильный поступок.

Его мать отложила салфетку, ее лицо нахмурилось настолько, насколько позволял ботокс.

— Дорогой, для тебя всегда было в нем место.

— Нет, не было. Меня фактически игнорировали после случившегося... когда у меня был рак.

Его отец ничего не сказал, лишь стиснул зубы. По крайней мере, он не собирался лгать.

— Что бы ты не думал, я не могу сделать то, что ты у меня просишь.

Итан прямо посмотрел в лицо отцу, отмечая черты, удивительно похожие на его собственные.

— Я попрошу в последний раз, для меня, как твоего сына, пожалуйста, не решайся на проект перестройки.

Его отец разорвал зрительный контакт, отрезал кусочек лосося, обмотал красный лук вокруг вилки и снова посмотрел на него.

— Нет, и больше не проси меня о таких жалких вещах. Подобная слабость убьет тебя в бизнесе, — Итан изучал отца, ища крупицу мягкости. Он не изменился. Если тебя не менял ребенок с раком, то ничего не сделает это. Не то чтобы он искал в нем утешение или ожидал, что тот станет сентиментальным, но, может быть, мгновение обдумывания этой идеи или мысль действительно послушать его.

Если они могли так легко отклонить его просьбу, то ему придется сделать тоже самое.

Итан сел в машину перед домом родителей и набрал номер Николаса Райта. Бывало полезно иметь друзей в правильных местах. Можно было позвонить в воскресенье и не получить за это счет.

— Ник, мне нужно имя лучшего частного агента по недвижимости, которого ты знаешь.

— Зачем?

— Я больше не занимаюсь предложением, я сделаю собственную ставку.

— Против компании отца?

— Да, с радостью бы поболтал, но мне надо подготовить это к завтрашнему дню. Мне нужен агент, который устроит для меня эту сделку сейчас.

Николса вздохнул.

— Мне в голову приходит лишь один. Она лучшая из лучших. Горячая, но очень раздражает, и мне приходится работать с ней намного больше...

— У меня нет времени на твой анализ этой женщины. Отправь мне ее контакты, — сказал он и сбросил звонок. Как только ему пришло сообщение, он сделал следующий шаг к тому, чтобы все исправить, чтобы вернуть Элли.

Глава 13

— Я не буду говорить им, я отказываюсь. Хотя и знаю, что это неизбежно, думаю, стоит подождать до конца праздников. У них должно быть хорошее Рождество, — сказала Элли, убирая тарелки с пустых столов. Было чудом, что она вообще говорила понятные предложения.

Каждый момент с тех пор, как Итан буквально вырвал у нее сердце из груди и потоптался на нем, она разрывалась между желанием плакать и отругать себя за глупость. Даже сестра была с ней милой, потому что жалела ее. После ночи у Ханны и Джексона она вернулась в кондо, собрала их вещи и нашла подходящий отель с недельной оплатой. Она уже подобрала им квартиру, и они будут готовы въехать на следующей неделе. Прямо к Рождеству. Ура.

— Ты права, мы не будет разглашать это до конца праздников. У нас все готово с подарками?

Элли кивнула.

— Ага, — она наблюдала за тем, как ее сестра смеялась с другими детьми в общей комнате. Она была рада, что Дани была с ней в этот день, составляя ей компанию. Очередной знак, что сестра жалела ее.

Зазвонил колокольчик входной двери, и они прошли туда вместе с Дениз. Даже поздней ночью они принимали новых детей. Иногда это было самое популярное время, особенно зимой. Мысль об очередной ночи на улице при холодных температурах была последней каплей, которая приводила их сюда. Но это оказался не подросток.

Это был Итан.

Она была абсолютно невосприимчива к нему, сказала она себе. Он стоял там с несколькими коробками, наполненными завернутыми подарками. Она скрестила руки на груди. Дениз резко вдохнула, затем вышла вперед и ткнула ему пальцем в грудь.

— Собрался раздать эти подарки детям перед тем, как отнимешь дом у них всех?

Он улыбнулся. На нем были джинсы и худи, и у него была щетина. И поношенная кепка. Его глаза сияли и, Боже, она лгала, когда говорила, что невосприимчива. Хотя это и был «Выходной Итан», ее любимый Итан, она отказывалась признавать, что ее сердце стучало как барабан.

— Нет, они остаются. Приют остается.

Дениз шокировано вдохнула.

Элли уставилась на него, отчаянно желая поверить, но нуждаясь в доказательствах.

— Как это возможно?

— Я назвал собственную цену и превзошел своего брата.

Слезы на секунду застелили ей глаза, она сморгнула их.

— Что это значит?

— Это значит, что мне понадобился слегка больше времени, чтобы придумать решение, но это было единственным решением, потому что жизнь без тебя не была вариантом. И быть парнем, одержимым местью, тоже не вариант. Твое разочарование убивало меня. Не просыпаться с тобой, не идти с тобой в кровать... не вариант.

— Ты кажешься довольно уверенным для того, кто феерически облажался.

Он усмехнулся и подошел к ней.

— Я проведу остаток ночи и остаток жизни, заглаживая вину. Я знаю, что разочаровал и подвел тебя.

К этому моменту она превратилась в рыдающее месиво, и было невозможно перейти от притворной ненависти к нему к провозглашению вечной любви.

— Ты убил меня, заставил поверить, что все мои инстинкты ошибались. Заставил довериться тебе, поверить, что ты всегда поддержишь меня, и потом ты просто предал меня, Итан, — она отстраненно заметила, что Дениз закрыла за собой дверь кухни и ушла. Она закрыла лицо руками, Итан прошептал ее имя прекрасным, хриплым голосом. Он обнял ее и поцеловал в макушку.

— Я люблю тебя, Элли, и буду поддерживать тебя всегда.

— Ты, правда, купил это место? — пробормотала она ему в кофту.

Она почувствовала его кивок.

— Ты пролетел с ценой, не так ли?

— Абсолютно. Худшее финансовое вложение в моей жизнь, но лучшее личное, в перспективе.

Она крепко обняла его и подняла глаза. Его руки мягко легли ей на лицо.

— Понадобится намного больше, чем переплатить, что ты снова поверила мне, верно?

Она изучила его лицо, искренность в его глазах, любовь. Она покачала головой и улыбнулась.

— Думаю, ты проявил себя.

Он наклонился и поцеловал ее, она словно не была рядом с ним годами, хотя прошло несколько дней. Итан как-то пробрался в ее сердце и душу. Он был той скалой, в которой она всегда нуждалась, человеком, который в итоге всегда будет рядом. Она знала, что для него значило отпустить свою обиду, наконец, позволить себе быть человеком, которым ему было суждено быть. Он целовал ее, пока у нее не подогнулись колени, и она не забыла, что находилась в Хейвен Хаус.

— Я люблю тебя, — снова прошептал он.

— Я тоже люблю тебя, — сказала она слова, которые теперь казались такими правильными.

— Боже мой, Элли, ты с ума сошла?

Элли застонала и уперлась лбом в плечо Итана. Ее сестра.

Итан медленно повернулся к Дани. Макс стоял рядом с ней и хмурился.

— Дани, прежде чем ты начнешь нападать на меня, тебе стоит знать, что я все исправил. Это место не закрывается

Дани мгновение ничего не говорила, и Элли все ждала саркастичного ответа, которого не последовало. Макс смотрел на нее, очевидно не зная, что делать. Наконец, Дани заговорила:

— Что ж, хорошо. Я рада, что ты с этим разобрался... — ее голос затих, и Элли заметила легкую дрожь подбородка сестры. — Я… ты помог Элли, и ей нужно было это. Ты. Ей нужен ты.

Итан расплылся в улыбке, и Элли была шокирована, когда ее сестра подбежала и обняла его.

— И хороший план прийти сюда с подарками.

Итан рассмеялся и отстранился.

— Да, я подумала, что подарки могут пригодиться.

— Я хочу, чтобы ты знала, как я рада, что Итан не оказался полным придурком, — сказала Дани.

Элли кивнула.

— Спасибо, я тоже.

— И круто, что он сделал все это, подарки и остальное. Думаю, он завернул их сам, потому что я вижу скотч повсюду.

Элли рассмеялась.

— Да, но он заслужил отлично за старания.

— Вы в курсе, что я все еще здесь, верно? — спросил Итан.

— Я, эм, думаю, я пойду, открою подарки, — неловко сказал Макс, — Элли?

Ее сердце сжалось от того, что Макс впервые назвал ее по имени. Она справилась с эмоциями и кивнула.

— Я рад, что у вас все получилось.

— Спасибо, Макс.

Он пожал плечами и вышел из комнаты.

— Вернусь через секунду, — сказал Итан, целуя ее. — Прослежу, чтобы подарки были верно розданы.

— Итан правда классный, — сказала Дани, когда Итан ушел. Она перекидывала свои длинные волосы через плечо, проводя по ним пальцами. Элли внимательно посмотрела на сестру. Что-то было не так.

— Я рада, что ты одобряешь.

Сестра отстраненно ей улыбнулась, и Элли поняла, что она что-то скрывает.

— Я счастлива, что вы снова вместе.

— И?

Дани вздохнула. Это был не ее обычный театральный вздох. Этот казался искренним, ее губы изогнулись вниз.

— Хей, Дани, скажи мне, в чем дело?

— Ничего, — она посмотрела на свои ноги. — Я просто не хочу возвращаться к маме, знаешь? Но я сделаю это, в смысле, как бы, если Итан не захочет, чтобы я осталась.

Элли почувствовала жгущие глаза слезы. Дани никогда не показывала своей уязвимости.

— Ты моя сестра, и если ты думаешь, что я просто брошу тебя...

— Ты семья, Дани, — Итан оказался в дверном проеме, его глаза были полны нежности, когда он посмотрел на ее младшую сестру. — Ты останешься с нами, даже если мне придется найти вторую работу, чтобы обеспечивать твою любовь к магазинам.

Ее сестра слегка улыбнулась и посмотрела на него.

— Я не хочу быть неудачницей-нахлебницей, которую вам приходится обеспечивать. Хотя, если у тебя финансовые проблемы, вероятно, это потому что ты серьезно переплатил за это место.

Он засмеялся.

— Думаю, я справлюсь, и мы не совсем можем выкинуть тебя на обочину. Ты привыкла к определенному стилю жизни, а я привык к тебе.

Ее сестра скрестила руки на груди и выставила подбородок.

— Да, думаю, я сохраняю вам, ребята, молодость.

Итан ухмыльнулся.

— Если бы у меня была младшая сестра, я хотел бы, чтобы она была такой же непробиваемой, как ты.

На лице ее сестры появилась идентичная ухмылка.

— Моя сестра превратила тебя в размазню.

Он пожал плечами.

— Может, это не плохо. Думаю, я готов.

Итан ждал, пока Элли надевала пальто. Они ехали домой, и он предвкушал момент, когда они будут наедине. Он не спал несколько дней, но чувствовал себя живым, и это было так чертовски хорошо. Может, вот что случается, когда ты принимаешь правильные решения, и тебя окружают люди, которых ты действительно любишь. Чувства не переоценивали. Хах.

— Йоу, Итан?

Итан повернулся к Максу. Парень выглядел лучше, больше как нормальный подросток, чем преступник.

— Я хотел поблагодарить за iPad, это круто с твоей стороны.

Итан пожал плечами.

— Не за что, рад, что тебе понравилось.

— Элли говорила, что мы все получаем здесь рождественские подарки. Это круто. Я не знал, чего ожидать, когда пришел сюда, знаешь? Вроде как, здесь много правил и все такого, но здесь лучше, чем в том месте, откуда я.

Комок образовался в горле у Итана. Боже, он стал ужасной размазней, может, даже больше чем Джексон.

— Не забудь прийти в мой офис, если все еще хочешь работу.

Макс кивнул, внутренности Итана сжались от выражения его лица. Парень выглядел таким удивленным, почти шокированным.

— Спасибо, эм, я приду.

— Но ты не можешь флиртовать с Элли.

Макс улыбнулся.

— Ничего, думаю, ее сестра больше в моем вкусе.

Дани показалась в дверном проеме, сплошные ремарки и хитрые улыбки.

— Эй, придурок, ты должен помогать мне с уборкой стола.

Макс пожал плечами и последовал за Дани из комнаты, легкая улыбка играла на уголках его губ. Элли быстро шла к нему по коридору в пальто и шапке. Она взяла его за руку и потащила к входной двери. Они остановились перед его машиной. Улица была тихой, с неба падал снег.

— У нас есть ровно три часа до того, как Дани вернется домой.

Он усмехнулся и шагнул к ней, наклоняя голову, чтобы снова попробовать ее. Сегодня она была другой на вкус, словно она была его, словно будет его навсегда.

— Оу, умираешь, как хочешь затащить меня в квартиру, чтобы...

— Все из-за этого «Выходного Итана» и, может, того факта, что ты потратил целое состояние, чтобы спасти приют.

— Небольшая сделка, — рассмеялся он, когда поцеловал ее. Он зарылся пальцами в ее густые волосы и поцеловал так, как будто никогда не насытится ей, но это он и так знал. Он знал, что никогда не насытится Элли. Элли возродила в нем того человека, которым он должен был быть, человека, которого он похоронил много лет назад. Она сделала его целым. Она сделала его настоящим.

— Счастливого Рождества, Элли, — прошептал он ей в губы.

Эпилог

— Какой смысл быть богатым, если ты не можешь снять большую церковь в городе для свадьбы? Серьезно, мы в глуши.

Элли рассмеялась над недовольным выражением лица ее сестры.

— Этот выбор был продиктован сентиментальностью, Дани.

— Ох, верно, — пробормотала Дани, почти робко улыбаясь Ханне.

На тот момент они втроем, вместе с Эмили и Кристофером, сидели на заднем сидении лимузина, по дороге к небольшой церкви во многих километрах от города.

— Я не представляла, что Итан был таким сентиментальным, — сказала Ханна с улыбкой. — Было так мило выбрать церковь, где поженились мы с Джексоном.

Элли не могла перестать улыбаться; ее почти распирало от эмоций. Никогда в жизни она не была такой счастливой, такой целой. Ухватиться за шанс, и открыться Итану было самым большим риском в моей жизни, но, боже, он стал самой большой наградой. Он полностью раскрылся перед ней, и они оба изменились.

— Все же, не думаешь, что было бы круто утроить гигантскую свадьбу в одном из мест, которые показывают в журналах? И еще с сотней гостей.

Элли закатила глаза.

— Нет, ни один из нас не хотел этого. Мы пригласили людей, которые значат для нас больше всего. Я не могла бы просить о большем, — сказала она, выглядывая из окна. Шел сильный снег, и холмистая местность была укрыта чистым белым покрывалом. Они опаздывали, и она пыталась написать Итану об этом, но связи не было. Она надеялась, что он не переживал.

— Ты знаешь, как я счастлива за тебя, верно? Итан мне как брат, и я всегда знала, что он одумается и поймет, что ему нужно.

Элли почувствовала подступающие слезы, когда улыбнулась лучшей подруге.

— Спасибо, — прошептала она. — Я никогда бы не подумала, когда мы ехали на твою свадьбу, что встречу своего будущего мужа. Или что мы окажемся сегодня здесь.

— Всему этому было суждено произойти, — сказала Ханна, протянув и сжав ее руку.

— Мне надо тоже найти себе богатого парня, как это сделали вы, — сказала Дани. — Кто остался из их друзей?

— Только Николас Райт. По всей видимости, их другой друг, Хейден, женится весной. Но даже не думай об этом. Ты слишком юна, чтобы рассматривать их друзей. Тем более, я думала, Макс любовь всей твоей жизни?

Дани ухмыльнулась.

— Ну, разумеется это так. Я просто не могу сказать ему, иначе он зазнается.

— Папочка сказал, что дядя Итан не в себе, — сказала Эмили с улыбкой. Элли посмотрела на нее и рассмеялась, когда крестница прижалась к ней.

— Думаю, Итан слегка нервничал на этой неделе, — сказала улыбающаяся Ханна.

Дани закатила глаза.

— С чего бы? Ты вроде не собираешь оставлять его у алтаря.

— Десять баксов на то, что Элли оставит Итана у алтаря.

Итан показал бы своему шаферу, Джексону, средний палец, если бы они не стояли перед церковью. Гости уже были рассажены, и тихая музыка арфы утопит их беседу, если повезет.

— Поддерживаю. Может, она решила, что найдет и получше.

Итан закрыл глаза и перекатился с носков на пятки, игнорируя другого своего глупого друга, Хейдена. Они с Элли могли тайно пожениться на острове. Без друзей.

— И я тоже. Слишком она хороша для Итана, — сказал Николас.

Кто-то хлопнул его по спине, и он открыл глаза, прожигая их всех взглядом.

— Она не оставит меня у алтаря, они просто опаздывают из-за погоды.

— Все остальные доехали без проблем, — сказал Николас, утверждая очевидное.

Итан тяжело сглотнул. Он уже думал об этом. Его взгляд прошелся по толпе, уже зная все лица, которые он увидит. Там были Макс и Дениз из приюта. Невеста Хейдена, Александра МакАллистер, Сампсоны и Энни. Он остановился на ней, и она широко ему улыбнулась. Болтовня его друзей продолжилась, волна эмоций прошла через него, наполняя признательностью. За то, что он был там. За то, что был жив, здоров. За Элли. Боже, столько признательности за Элли.

Двери распахнулись, и внезапно она появилась, снег крутился вокруг нее, и на секунду у него перехватило дыхание. Каждая его частичка была до краев заполнена эмоцией, на которую он не знал, что был способен. Она знала для него всего. И она был там. В длинном платье цвета слоновой кости, вышитом бисером, которое сидело на ней как влитое. Бисер блестел в огне свечей, ее шикарные длинные волосы были распущены и спускались по ее плечам. Вероятно, было неправильно, что он уже думал о том, как хотел позже снять с нее это платье, но он был всего лишь человеком.

— Черт, похоже, мы должны Итану десять баксов, — прошептал Джексон.

К счастью, глупые комментарии его друзей вернули его в настоящее, и он улыбнулся Элли. Дети Джексона прошли по дорожке к алтарю первыми. У Джексона получились такие милые дети лишь исключительно благодаря Ханне. Затем шли Ханна и Дани. Дани игриво подмигнула ему, прежде чем встать рядом с Ханной и Джексоном.

Он сморгнул влагу, когда все встали, пока Элли шла к алтарю. Но черт, он не мог дожидаться ее, поэтому встретил ее на полпути. Он всю жизнь ждал Элли. Он всю жизнь ждал момента, когда не будет один. В одиночку он был немногим. С Элли, он был всем.