Рок

ГЛАВА 1 в которой Бенни блуждает по лабиринту.

Бенни устало сидел на каменном полу , прислонившись к стене. Сколько часов он брел по этому нескончаемому коридору – десять, двадцать? Время растворилось в бесконечной череде блеклых светильников на потолке, теряющихся в черноте позади него и медленно выползающих из темноты впереди. Во рту пересохло от жажды, а он все не решался напиться из стеклянной бутыли, полученной от Хозяина. Продукты он бросил уже давно, в самом начале пути.

Адамс сухо закашлял, попытавшись улыбнуться. Он вдруг вспомнил себя делающим первые шаги по этому чертовому коридору. О, как он гордился тогда собой, как ликовал, загнав вглубь страхи и разум, наверное, даже походка тогда у него была другой. Бенни вздохнул. Через час он стал опять самим собой и с ужасом подумал, что поступил глупо. До безумия глупо! Разве можно было поверить, что этот самодур оставит попытки уничтожить непокорного, прознавшего его сокровенные секреты?! Нет, верить было нельзя! Надо было, не слушая Джорджа, рвануть прочь, круша и ломая препятствия, найти Чарли и уходить, не мешкая. А что сделал он? Он поверил врагу, убаюканный верой в собственное могущество, и бросил своего друга у него в руках!

Бенни даже застонал от огорчения и злости на самого себя. Да, через час он спохватился и бросился назад. Только пробежать удалось недолго, метров двести, не больше. Коридор, по которому он прошел несколько километров, заплыл скалой, превратился в тупик! Поначалу Бенни очень рассердился на коварного Хозяина и решил прожечь себе путь обратно, меж его ладоней уже затрепетал ослепительный шар огненного света, но он не применил его. Ему в голову пришла мысль, что бороться с камнем многие сотни метров – не самая хорошая идея, тем более, что он не знал, в какую сторону проделывать ход! За час ходьбы коридор несколько раз менял направление и в стороны, и по вертикали, найти исходную точку было просто невозможно! Джордж все продумал, а главное, как мгновенно все просчитал и подготовил!

Тогда, бросив так и не начатые попытки вырваться, Адамс понуро шел туда, куда вела дорога, и только одна мысль металась в его голове: если Хозяин лепит скалу, словно пластилин, что мешает ему задавить своего врага сразу? Через пару километров Бенни пришел к однозначному выводу: Джордж его боится. Он не знает, на что способна неведомая сила бывшего пленника. Вдруг она столь велика, что может при угрозе жизни взорвать всю скалу?! А почему бы и нет, думал Адамс. У него было ощуще ние, что он это может, но даже если это и так, то какого напряжения это потребует? Нет, рисковать не стоит, раскрывая свои силы перед Хозяином. Бенни не сомневался, что каким-то образом тот за ним наблюдает. Он, видимо, тоже решил не рисковать, он будет его изматывать усталостью и бессонницей. Сколько еще часов Бенни продержится, прежде чем свалится в забытьи?

Адамс нагнулся и помассировал уставшие ноги. Он еще не обессилел, организм у него всегда был крепкий, беспокоило только одно: жажда. Вот она, вода, тускло мерцает в глубине стекла. Что стоит вынуть деревянную пробку и приникнуть к живительной влаге? Руки потянулись к бутылке. Стоп! Он одернул себя, подумав, что уже не раз его руки выходили из повиновения и тянулись к заветному сосуду, в конце концов, он не выдержит, но ведь вода наверняка отравлена! Как быть – умереть от яда или от жажды?

Что же делать? Надо отвлечься. Например, подумать, откуда в этом захолустье стеклянная бутыль? Адамс поднял ее и покрутил в руках. Нет, это явно не фабричное изделие: стенки кривоваты, разной толщины, кустари делали. Но стекло прозрачное, с редкими темными вкраплениями. Вот если поднять бутылку повыше, открыть и наклонить, то в пересохший рот хлынет влага. Бенни вздрогнул и резко поставил сосуд подальше от себя, сил сопротивляться жажде не оставалось.

Что же делать? Вопрос в очередной раз обречено повис в воздухе.

Бенни бессильно посмотрел на слегка светящиеся в полумраке ладони, чудесная сила которых на этот раз была бесполезна. Впрочем, так ли это? Ведь он ничего не знает о своих способностях. Мысль в голове заработала лихорадочно и остро. Итак, у него в руках неведомый свет или огонь, подчиняющийся его воле, значит, это не просто стихия! Что если направить свою силу не на разрушение, а себе на пользу?!

Еще до конца не понимая, что делает, Адамс подвинул бутыль поближе к себе и свел над ее горловиной ладони. Тело напряглось, мысли из головы исчезли, он действовал по неведомому наитию. Ладони стали медленно опускаться, расходясь в стороны вдоль стенок, но не дотрагиваясь до них. Между ними лился тонкий поток света с непривычным ярко-голубым оттенком; по мере того, как он пронизывал воду в бутыли, из-под него сыпалась вниз белесая пыль, оседая внизу. Вот руки дошли до самого дна, прямо к мутному осадку. Бенни сфокусировал свое внимание на этой мути, и она стала исчезать! Адамс судорожно втянул в себя воздух и бессильно откинулся к стене. Будь что будет, но он напьется, в противном случае он не сможет сделать и шага. Он схватил горлышко бутылки и, не давая себе времени на новые сомнения, опрокинул ее в рот.

Вода была безвкусной, наверное, он сжег в ней не только яд, но и все соли, однако она несла с собой такую свежесть и наслаждение! Господи как же хорошо! Глаза стали закрываться. Стоп! Только не спать. Адамс заставил себя встать, подхватил наполовину опустошенную бутыль и зашагал навстречу блеклым огням. Ему казалось, что он чувствует спиной, как затворяются следом за ним пройденные метры, но теперь это его уже не ужасало.

Вода придала сил и просветлила мозги. Мерно вышагивая по коридору, он обдумывал последние события, пытаясь вспомнить что-нибудь важное, проанализировать, просчитать замыслы врага. Почему он так нужен Хозяину? Его виртуальная вселенная испытывает голод по информации? Но Адамс искренне не считал себя интеллектуалом, а что касается новостей, то весь его жизненный опыт, включая даже последние приключения, не мог быть великой ценностью для Джорджа. К тому же он рассказал Хозяину практически обо всех своих приключениях. Может быть, ему нужны не рассказы, а живые впечатления, из мозга в мозг? Вряд ли они столь ценны. Может, Хозяин хотел перенять его Дар? Но он не мог знать о нем, так же как не знал о нем и сам Бенни. «Так что же он искал во мне?» – напряженно размышлял Адамс. Он не верил, что Джордж хотел просто пополнить свою коллекцию новым экземпляром, вернее, верить в это не хотелось. Ведь Адамс необычен, да еще как необычен! Бенни и представить себе не мог все то, что теперь мог вытворять. Он поднял мерцающие ладони и еще раз удивленно посмотрел на них. Странно, но размышлять о своих новых способностях он совсем не хотел. Бенни казалось, что если слишком долго думать о них, то можно их спугнуть. Вдруг они опять пропадут, как же он тогда станет жить?!

«Да-а, – произнес Адамс вслух, – к хорошему привыкаешь быстро». Ему вдруг пришла в голову мысль: а не водит ли Хозяин его по кругу, ожидая, когда он ослабеет? Но его путь не был похож на круг, у Бенни было твердое внутреннее ощущение, что он движется в определенном направлении. Тогда выходит, что Джордж его куда-то ведет, но куда и зачем? Прошло еще несколько утомительных часов непрерывной ходьбы. Пустая бутылка осталась далеко позади, больше воды не было, а без нее оптимизм резко пошел на убыль, но Адамс, упрямо закусив губу, шел вперед. В нем не было страха, напротив, с каждым новым километром в нем зрели негодование и злость. Когда Бенни впервые заметил, что он светится весь, а не только его руки, то даже не удивился этому.

Как ни ждал Адамс конца своего изнурительного путешествия, он пришел внезапно. Из-за очередного поворота в глаза брызнули ослепительные лучи солнца. Выход был рядом, в нескольких метрах! Бенни бросился к нему, собираясь радостно выпрыгнуть из чрева этой проклятой скалы, но что-то его остановило, возможно, облака, видневшиеся через отверстие слишком близко и слишком низко. Он покрепче уперся руками в края выхода и осторожно выглянул наружу. Внутри все оборвалось. Коридор оканчивался в отвесной стене, и за ним начиналось необъятное пространство света, камней и облаков в небесной сини. «Вот куда вел меня Хозяин, – горько усмехнулся Бенни, – каким же надо быть глупцом, чтобы дать себя так провести! И что теперь делать?»

Снаружи веяло свежим воздухом, солнце светило радостно, казалось, что мир приветствует вынырнувшего из скалы путника. Но хода дальше не было, ни единой возможности. Адамс внимательно огляделся. С высоты горная гряда казалась в этом месте разорванной угловатым кратером, уходящим почти к самому горизонту. Кратер начинался прямо у подножья скалы и был наполнен каким-то белым веществом. Казалось, что громадное корыто наполнили густой мыльной пеной, разбросав вокруг него множество ее ошметок. Поначалу Бенни подумал, что это снег, но быстро сообразил, что на таком солнце он давно бы растаял. «Что же это? – озадаченно размышлял он, – может, жидкость?» Он видел, что масса вещества внизу шевелилась, вздрагивала, по ней изредка пробегали волны, образовывались и пропадали маленькие водовороты. Любопытство отодвинуло в сторону даже самый насущный вопрос: как отсюда выбраться?

Что-то насторожило Адамса, что-то, идущее из недр скалы. Поменялось направление потока воздуха, раньше он двигался внутрь скалы, а теперь рвался наружу. Вслед за этим донесся гул, он приближался из глубин коридора быстро, слишком быстро. Бенни обернулся и, готовясь встретить неведомую опасность, сделал несколько шагов вглубь коридора. Через мгновение он увидел темное пятно, стремительно мчащееся на него; ветер превратился в ураган, рвущий с плеч одежду. Бенни машинально выкинул вперед руки, как бы защищаясь, и с них сорвались две испепеляющих молнии, они замедлили несущуюся темную силу, но остановить не смогли. Из коридора вынырнул поток жидкого камня и ударил в Адамса. Нет, он не дотронулся до него, наткнувшись на невидимую стену вокруг человека, но сила этого удара была такова, что Бенни выскочил из коридора как пробка из бутылки. Все случилось так стремительно, что он не успел испугаться и не почувствовал боли от удара, просто тут же оказался выкинутым наружу. На какую-то долю секунды он завис во внезапно загустевшем воздушном пространстве, и за эти короткие мгновения разглядел в черном провале коридора злорадный взгляд Хозяина. Сердце прыгнуло из груди вверх, и скала стала стремительно удаляться. Бенни падал. «Все, это конец», – подумал он и закрыл глаза.

ГЛАВА 2 в которой Блюк похищает Черепаху, а Барри находит дорогу на базу.

Спуск не был фатально трудным, все-таки склон оказался не отвесным. Глетчер повозился только в самом начале, а потом пошло легче. Ноги исправно находили опору, кое-где можно было и передохнуть. Через каждые десять – пятнадцать метров Барри проверял связь с Блюком. Тот радостным голосом кричал, что слышит хорошо. На третьем сеансе связи голос социолога уже плавал, скрываясь в треске помех. Пришлось вползти повыше метра на три.

– Роман, как сейчас слышите?

– Хорошо слышу. Что случилось? – Блюк был явно напуган.

– Эта чертова плесень забивает энергию, боюсь, что дальше будет хуже.

– Что хуже?

– Связь пропадет. Но спуск идет нормально, а на лебедке я поднимусь вообще как на лифте. Просто двадцать – тридцать минут связи не будет.

– Чем я могу помочь? – спросил Блюк после некоторой паузы.

– Не включайте автопилот, когда данные о моем пульсе прервутся. Да вы можете выйти и сверху за мной наблюдать. Снаружи безопасно.

– Хорошо, я выйду.

Глетчер озадачено потряс головой. Надо же, решился! Надеюсь, сообразит, как надевать защитный костюм, ведь я показывал. Ладно, надо лезть дальше. Барри возобновил спуск. Очень быстро он достиг небольшого выступа, откуда было удобно спустить линь с контейнером. Плесень внизу волновалась, ему даже показалось, что она стала под ним чуть вспучиваться. Блестящая колба контейнера сверкнула в солнечных лучах и легко вошла в белый кисель. Готово, теперь наверх. Все нормально, контейнер вынырнул, только теперь он не блестел, а покрылся матовым налетом. Глетчер торопливо перебирал нить. Все, вытянул. Ничего себе, плесень, за две секунды объела прочнейший металл! Индикатор показывал, что забор произведен. В чехол его, и на замок. Отлично. А теперь наверх. Барри подошел к скале, дернул для верности трос и похолодел. Натяжения не было! Ужасное предчувствие мерзко вползло в душу. Он взглянул наверх и еще раз дернул, трос стал легко сползать под своей тяжестью. Не думая, не рассуждая, Барри еще раз дернул. Трос натянулся, наверное, зацепился за что-нибудь. Барри подпрыгнул и повис на нем, дергаясь всем телом. Держит! Слава богу! Не теряя времени, он полез вверх.

Подъем занял не менее часа, а может, и больше, времени он не засекал, просто последним рывком вытянул себя из пропасти и рухнул от усталости. Пустота и камни, Черепахи не было. Барри выругался и сел. Блюк!

Блюк! Отзовись, я уже наверху! Нет, только треск в наушниках, в этих условиях маломощный передатчик скафандра мог дать связь от силы на два-три километра, а Черепаха уже километров пятьдесят отмахала. Его провели, как мальчишку! Без Черепахи он здесь сгинет. А Блюк-то каков! Вот гаденыш!

Вернуть Черепаху можно было в два счета, но для этого надо было выйти на связь с «Планетарным» или с «Первым Звездным». Глетчер обреченно оглянулся: какая здесь может быть связь?! Он встал и подошел к тросу. Конец его оплыл и застрял между камнями. Все ясно, Блюк перерезал его лазером, значит, заранее с собой взял, сволочь. Выходит, благодарные потомки изначально готовили для него путешествие в один конец! Барри опять осмотрел трос. Просто чудо какое-то, что он зацепился, да еще так, что выдержал его вес! Блюк явно на это не рассчитывал. Черт с ним. Однако, подумал Барри, голосить и выкрикивать проклятья сейчас не время, пора уносить отсюда ноги, а то еще черви наползут. Он добыча мелкая, но кто измерял их аппетиты? Да и от радиации местной надо убраться.

Мозг Барри начал работать в автономном режиме, отбросив в сторону обиды и эмоции до следующего раза. План созрел в считанные секунды. Надо забраться повыше, пока еще светло, и осмотреть окрестности. Может быть, удастся заметить шоссе, ведущее к базе. Других шансов выжить не было. И это при условии, что база сохранила работоспособность через пять тысяч лет! Да, слишком много неопределенности. Компьютер бы за решение такой задачи не взялся. «А что бы он сделал? А застрелился бы!» – усмехнулся Барри, двигаясь к намеченной скале.

Кое-как забравшись на сто метров вверх, Глетчер с надеждой всматривался в предгорье. Так, они двигались оттуда, вон гусеничный след Черепахи, он идет, идет и… исчезает. Господи, идиот, у тебя же есть бинокль! Стандартная комплектация легкого скафандра, предназначенного для планет с атмосферой. В бинокль он увидел то, что искал. Прерывистая, местами засыпанная песком бетонка уходила дугой в левую от него сторону и упиралась в горы. Ого, туда километров пятьдесят топать, а может, и больше! Барри проверил сумки на поясе: аптечка, питательный концентрат, отлично, а это? Ура! Это дистиллированная вода и спирт. Два пузырька по пятьдесят граммов. Не густо. Придется терпеть. Ну что, космодесантник, в путь!

К ночи Глетчер прошагал прямой отрезок километров в тридцать, который, по его расчетам, вел к пересечению древнего шоссе с горным массивом. Со скалы пройденный путь выглядел привлекательно, а на деле приходилось постоянно петлять между каменных завалов и глубоких трещин. Слава богу, что Глетчер вышел в легком скафандре: его энергообеспечения хватит надолго, к тому же двухчасовой запас воздуха за спиной оставался неприкосновенным, Барри дышал атмосферным воздухом через фильтр.

Под ухом ласково попискивал электронный поводырь. Еще на скале он задал направление и теперь легко ориентировался в нагромождении завалов и ям на пути, не боясь заблудиться. Когда Глетчер добрел до первых скал, уже совсем стемнело. Он включил фонарик и подыскал удобную расщелину. Забившись туда, он закрыл глаза и устало подумал: как жаль, что у него нет никакого оружия, только небольшой походный нож.

Проснулся рано, только-только начинался рассвет. Проглотив кусочек концентрата, он глотнул спирта, закашлялся и чуть смочил губы водой. Все, готов, пора в путь. Натруженные мышцы заныли. Да, отвык от таких физических нагрузок, расслабился в комфорте. Дорога оказалась хуже вчерашней, к постоянным маневрам прибавился подъем. Но Глетчер об этом не думал, все его помыслы были устремлены к базе, последней надежде в этой пустыне. К полудню стало легче, он вышел на относительно ровную и чистую предгорную равнину. Она неширокой лентой огибала линию гор и должна была вывести к цели. Барри внимательно смотрел по сторонам, он надеялся вспомнить неприметный поворот к базе.

Глетчер провел на базе год. Вместе с остальными пилотами и инженерами они проходили окончательный тест на профпригодность и психологическую совместимость. Их было пятьдесят четыре человека, везли их на двух автобусах, а через год они улетали уже на вертолетах. Итак, надо вспоминать, Барри очень боялся проскочить поворот. Он остановился, уселся на нагретый солнцем булыжник и закрыл глаза. Тогда он сидел на переднем сидении у прохода и на боковой пейзаж не обращал внимания, смотрел только вперед, на ныряющую под автобус ленту дороги. Его товарищи спали, а он нет, видимо, сказалось возбуждение последних недель перед испытанием. Да, он переживал из-за расставания с Мариной, как он мог об этом забыть?! Она плакала и говорила, что он ее не любит, что любит только свой космос, а он молчал и понимал, что она права, так оно и было.

Вспоминай, Барри, вспоминай, подстегивал он себя, ведь для тебя всего несколько лет с того момента прошло. Глетчер ухватил какую-то ниточку, связанную с этим, и, боясь спугнуть ее, замер: помнится он перед самым поворотом что-то подумал… ну конечно, он подумал о Марине! И сделал он это, потому что увидел скалу, которая чем-то напомнила ее профиль! Вот путеводная нить! Глетчер встал и с надеждой взглянул на недалекие горы. Найдет ли, ведь здесь прошло пять тысяч лет, а вдруг Большой Взрыв разворотил горы? Надо пройти к ним еще, решил он. Кажется, тогда они были ближе.

Через два километра дорога вильнула, обогнув одиноко стоящую каменную глыбу. И Барри вспомнил ее, даже ощутил телом толчок от маневра автобуса. Да, тогда у кого-то с колен упала бутылка с водой, он увидел Марину, а через полкилометра они свернули! Он стоял в тени камня и любовался профилем своей бывшей девушки. Вот она, такая же, с гордо вздернутым носиком и обиженно поджатыми губами. Спасибо тебе, родная! Если ты живешь в каких-нибудь далеких мирах, прими мое спасибо, шептал он.

Глетчер с трудом нашел поворот, его совсем занесло песком. Теперь он так стремительно шел по узкой полосе бетона. Горы приближались, они заслонили своими вершинами уже полнеба. По пути Барри вспоминал все, что знал об этой базе. Сначала было принято решение отработать здесь, в горах, технологию превращения астероида в космический корабль. Нашли самый твердый гранитный монолит и начали лазерами выжигать в нем проходы и помещения. Предварительно была создана мощнейшая ядерная энергетическая установка, затем уменьшенная копия звездолета, со всеми необходимыми атрибутами. На этой базе окончательно отрабатывались многочисленные технологии, позже примененные при строительстве «Первого Звездного». Вокруг нее за многие годы понастроили исследовательские центры, прорыв сотни километров ходов и туннелей. А потом там год жили они, команда звездолета. «Внутренности» базы Глетчер помнил наизусть, попасть бы только в них.

Ворота он нашел неожиданно. В его время они находились в глубине скалы и представляли собой толстенные стальные створки необъятной толщины. Теперь они были почти доверху засыпаны породой, мелкими и большими камнями, и если бы Барри их не искал, то мог бы и не заметить. Он взобрался по насыпи и потрогал их рукой. Толстая короста коррозии слоями отваливалась под его пальцами, но дальше виднелся целый металл. Найдя стык, он расчистил его и убедился, что створки плотно закрыты. Раскопать ворота казалось невозможным, а если бы даже и раскопал, как их открыть?

Глетчер грустно отдыхал, сидя на этой куче камней. Его глаза следили за удлиняющимися тенями. Скоро ночь. Он поднялся повыше к воротам, углубил, насколько смог, щель между потолком и завалом и улегся вплотную к ржавым стальным створкам. День снаружи угасал, а вместе с ним гасли и надежды на спасение, шансов выжить в этой пустыне практически не оставалось. Прежде чем уснуть, Барри пожалел, что никогда не сможет увидеть сына. Утешало только одно: он все-таки будет, и когда-нибудь спросит, кто был его отец.

ГЛАВА 3 в которой Бенни знакомится со Смитом.

Бенни не думал о смерти, он просто ждал удара и забвения. Страха не было, душа оцепенела. Раньше он слышал, что перед смертью человек вспоминает всю свою жизнь, быстро, как в калейдоскопе, но с ним ничего такого не происходило.

Беспомощное тело вдруг качнул порыв ветра. Или нечто иное? Адамс открыл глаза и заметил проблески синего неба и солнечных бликов на облаках, они терялись где-то высоко вверху, заволакивались серой дымкой. Падение замедлилось. Он вывернул голову вправо, но ничего не увидел, внизу тоже были только клубы серой дымки. Вот он погрузился в нее и совсем остановился.

Адамс дышал, видел свои руки, тело, но ничего другого не было, ни образов, ни звуков. «Я что, уже умер? – смиренно подумал он. – Значит, так и умирают: красиво и медленно, и вовсе не страшно?»

– Нет, человек, умирают по-разному, – голос раздался совсем рядом, но с какой стороны, определить было невозможно.

– Здесь есть кто-нибудь?!

– Кто-нибудь есть, – голос был мужской, очень спокойный, в нем чувствовалась скрытая уверенность и сила.

Адамс попытался сесть, и это ему удалось. Под ним ничего не было, но он сидел. Он махнул рукой и решил не обращать на эти странности внимания, главное, не остаться опять одному.

– Простите, что нарушил ваш покой, но я попал сюда совершенно случайно.

– Случайно?! – в голосе собеседника зазвучали насмешливые нотки. – Случайностей не бывает, Бенни. Я жду тебя здесь.

У Адамса голова пошла кругом. Даже после всех его приключений то, что происходило сейчас, не лезло ни в какие ворота.

– Я не понимаю, где я, и не вижу вас. А так как буквально минуту назад я падал со скалы высотой метров триста, то я не знаю, что мне и думать, может, у меня бред, или я умираю?

– Нет, ты жив, человек.

– Вы сказали, что ждете меня здесь. Позвольте спросить, где здесь и кто вы, собственно, будете?

– На твои вопросы, Бенни, я отвечу позже.

Опять возникла пауза, Адамс не решался ее прервать. Замерев, он напряженно вслушивался, но не слышал ни скрипа, ни шороха, только свое собственное дыхание. Через некоторое время сквозь туман стали проступать контуры леса: вот показались силуэты деревьев, веток, поваленный ствол, наполовину вросший в землю, потом вдруг все исчезло. Через несколько секунд вместо призрачного леса перед Адамсом появился маленький скверик в городе, нависавшем вокруг темными громадами зданий. Посредине, рядом с двумя чахлыми деревцами, стояли две скамьи, одна против другой. Бенни вспомнил: нечто подобное было у них на окраине города, когда он был еще подростком. Только между теми скамьями стоял столик, и за ним почти всегда чинно восседали старики. И еще тогда город был живой, а сейчас он мертвый и призрачный.

– Думаю, так тебе будет привычнее, человек.

Из клубов тумана рядом со скамьями показался мужчина преклонных лет, высокий и стройный, в черном смокинге и с копной седых волос, собранных на затылке. Незнакомец сел, положив ногу на ногу, и молча взмахнул тростью, которую держал в руках, указывая своему гостю на скамью. Адамс подошел и так же молча сел. Некоторое время они рассматривали друг друга. Лицо незнакомца было вытянутым, смуглым, с правильными чертами, только брови над зелеными глазами были слишком густыми и такими же белыми, как волосы.

– Ты терпелив, Бенни, это приятно отличает тебя от многих. Нам надо побеседовать. – Незнакомец ненадолго задумался. – Я говорил, что ждал тебя, но, честно говоря, не так скоро.

– Извините, я не понимаю.

– Естественно, даже я всего не понимаю. Для начала представлюсь, зовут меня Смит.

– Очень приятно, – Адамс неловко привстал со скамьи, но незнакомец остался недвижим, руки не протянул, поэтому он опустился обратно. – А меня зовут…

– Я знаю, тебя зовут Бенни Адамс. Можешь о себе не рассказывать, мне известно достаточно о тебе и о твоей жизни.

Незнакомец задумался, постукивая тростью о ладонь. Было видно, что он несколько растерян, несмотря на свой монументальный внешний вид.

– Странно, – чуть слышно произнес он, – впервые я не знаю, как начать, наверное, слишком много общаюсь с людьми, заразился от них сомнениями.

Адамс хотел спросить его, почему он так отчужденно говорит о людях, если выглядит, как человек, но удержался. Он почти был уверен в том, что незнакомец читает его мысли, но после общения с Хозяином это его уже не удивило и не испугало. Смит оставил свою трость в покое и с интересом посмотрел на собеседника.

– Да, Адамс, в тебе есть что-то, что не поддается мгновенному анализу. Ну, хорошо, оставим в стороне праздные сомнения и приступим к беседе. Зачем ты сюда пришел, человек?

– Я? – Бенни, как ни старался себя вести сдержанно, не смог спрятать ироничную улыбку. – Извините, Смит, но я сюда не шел, поэтому как я могу знать, зачем?

– Разве всегда человек знает, куда направляется? – Незнакомец лукаво посмотрел на Адамса, но тот молчал, не зная, что ответить. – Ты по-прежнему считаешь свое появление здесь случайностью?

– Я бы ответил так, но, кажется, этот ответ вас не устраивает?

– Чудак, мне не нужны ответы, которые устраивают меня, мне интересны ответы, которые устраивают тебя, человек. Так что ты можешь сказать по этому поводу?

– Я не могу ответить на этот вопрос, потому что не знаю, куда попал.

– Хорошо, объясню. Ты что-нибудь слышал о параллельных мирах?

– Да, в фильмах смотрел, читал.

– Любишь фантастику?

– Нет, – Адамс пожал плечами, – просто читал пару раз. Не могу сказать, что понравилось, все-таки непридуманный мир интереснее.

– Ты считаешь мир, в котором родился, непридуманным?

– А как же иначе?!

– Ладно, оставим это, вернемся к параллельным мирам. Это выражение дает лишь отдаленное представление о сути явления, оно тебе не будет понятно в целом, а поэлементно только заморочит голову. Запомни главное: вселенная многопланова и состоит из множества миров, в число которых входит и ваш. Каждый из миров отличается собственным уникальным набором законов, каждый из миров населен разумом.

– Значит, я в одном из соседних миров?

– Во-первых, нет никаких соседних миров, как нет и дальних. Вселенная устроена так, что каждый из миров находится рядом с другим, а счета им никто не вел. Во-вторых, ты не смог бы жить в большинстве миров, во всяком случае, сейчас, слишком они отличны от вашего. Все они, как правило, сложнее вашего и имеют большее число измерений.

– Я однажды читал нечто подобное, но так и не смог даже на мгновение представить, что значит многомерность пространства.

– Многомерность не только пространства, но и времени. Человеку недоступно их понимание.

– Неужели человеку никогда не будет дано познать эти основы мироздания?

– Не ломай себе голову, Бенни, – усмехнулся Смит, – знания приходят по мере необходимости и разными путями. То, что ты видишь сейчас, – он обвел тростью полукруг, – это вообще не мир, а тонкая грань между мирами.

– Между двумя?

– Да. И нет! Вы, люди, мыслите слишком категорично. На твоем языке я не могу точно описать то место, где мы находимся, у вас просто слов таких нет.

– А что же делать?

– Ничего. Просто нужно принимать мир таким, каков он есть, и пытаться его понять. – Смит воткнул трость в песок, как бы ставя восклицательный знак. – Понять, а не познать. Понимаешь разницу?

Адамс постарался прислушаться к себе, но ничего обнадеживающего не обнаружил. Он виновато улыбнулся и развел руками.

– Молодец, – одобрил его Смит. – Ты мне нравишься, Бенни, а это очень редкое для меня чувство. Впрочем, твой друг Георг тоже меня весьма позабавил.

– Как?! – воскликнул Адамс. – Вы виделись с Георгом? Здесь? Когда?

– Недавно. – Смит улыбнулся. – А вот место встречи точно определить не могу, оно и здесь, и не здесь.

– Где он, что с ним? Молю вас, скажите! А Чарли, что с Чарли?!

– Не моли, не для того тебя Рок ко мне привел, чтобы мы о твоих друзьях разговаривали, ты лучше о себе подумай. Как жить дальше думаешь?

– Я как-то не думал об этом. Честно говоря, я надеюсь, что вы мне поможете.

– Ошибаешься, человек, я никому не помогаю, я служу своему Року.

– Кто вы?!

– Я – Дух.

– Что значит – дух?! Вы привидение?

– Нет. Разве ты не слышал обо мне от своего друга Клео?

– От Клео? – Адамс задумался. – Нет, Собиратель никогда мне об этом не рассказывал.

– Да-а, крепко храмовники с тобой поработали.

– Простите, кто?

– Какая для тебя сейчас разница! Не буду я рассказывать тебе то, что ты пережил, нужно, чтобы ты сам все вспомнил.

– Вспомнил? А разве я что-нибудь забыл?

– Не ты забыл, а у тебя отобрали несколько дней твоей жизни, очень важных дней.

– Но почему?

– Видишь ли, Бенни, ты загадка не только для нас, но и для тех, кто тебя послал.

– Клео говорил, что нам слишком везло во время нашего бегства, вы это имеете в виду?

– Да.

– Вы хотите сказать, что наше везение было не случайным?!

– Сколько раз тебе говорить, – поморщился Смит, – случайностей не бывает.

– Но кто может обеспечить везение, Бог?

– И еще черт, – Смит криво усмехнулся. – Давай оставим эту тему, обсудишь ее с Монахом.

– Я с ним встречусь?

– Ты с ним уже встречался.

– Я совсем ничего не помню.

– Ты и не можешь помнить. Тебе не стерли память, в этом случае ее можно восстановить или она даже может вернуться спонтанно, а изъяли! Даже из подсознания вывернули.

– Но зачем?!

– Ты получил преждевременные знания, которые могли попасть в руки врагов Горной Страны. О ней-то ты хотя бы помнишь?

– Очень смутно.

– Не ври, ничего ты не помнишь.

Они замолчали на некоторое время. Бенни пытался вспоминать, но в голове звенело от пустоты и перенапряжения.

– Нет, даже смутных образов не возникает. То, что помню, помню отчетливо. – Бенни поднял глаза на Смита, который с интересом за ним наблюдал. – Как же я могу вспомнить то, чего в моей памяти нет?

– Не только в памяти, Бенни, но даже в подсознании нет, потому что умелый маг мог бы и оттуда достать.

– Вы имеете в виду Хозяина?

– Да, хотя его нельзя назвать магом. Только не спрашивай меня о магах, сейчас не время и не место. Просто знай, что Джордж общается с магами и иногда выполняет их поручения.

– Выходит, я в данном случае одно из таких поручений?

– Да, можно сказать и так.

– Смит, но если у меня даже в подсознании нет памяти о пережитом мной, то, может быть, мне кто-нибудь должен просто рассказать?

– А ты всему поверишь на слово?

– Постараюсь.

– Нет, так не годится, ты должен вернуть свою память. Шанс есть. Надо попасть дальше подсознания, в то место, где хранятся твои утерянные воспоминания.

– Но я же не умею!

– Бенни, ты даже представить себе не можешь всех возможностей, которые дает тебе твой Дар. Ты можешь почти все.

– Что значит все?

– Ну, например, летать, жить в воде, долгое время обходится без воды и пищи.

– Разве такое возможно?

– И да, и нет. Пока ты относишься к этому как к сказке, это и есть сказка, но когда тебе станет нужно и ты приобретешь уверенность и желание, такие возможности придут к тебе. Сейчас ты должен поверить в то, что пройдешь сквозь подсознание. Как ты это будешь делать, не знаю. Знаю только, что это тебе доступно. Но попытка твоя может быть успешной только здесь, в моем зазеркалье. Думаю, когда-нибудь ты научишься заходить ко мне в гости в любой момент, возможно, приобретешь способность проходить через собственное подсознание и в своем мире. Но все это может быть, а может и не быть. В любом случае сначала ты должен найти свои воспоминания. Причем добыть их здесь и сейчас. В противном случае твой Рок изменится, и ты не станешь тем, кем должен стать.

– Смит! – взмолился Адамс. – Ну хоть какую-нибудь подсказку дайте!

– Что ты так волнуешься, человек? – брови Смита иронично поползли вверх. – Конечно, подскажу. Садишься на скамейку, глаза закрываешь, не думаешь, а руками делаешь, что хочешь. А сейчас я тебя ненадолго покину, дабы не отвлекать.

Бенни изумленно смотрел на вставшего со скамьи Смита. Что он, издевается, что ли?! Но тот махнул приветливо рукой и растаял, исчез. Адамс даже глаза протер, сомневаясь в том, что они видят.

– Запомни, Бенни, – раздался вдруг голос, – у тебя не так много времени, приступай к делу.

Легко сказать, приступай к делу, а с чего начать?! Адамс мысленно махнул рукой и решил тупо исполнять скупые советы Духа. Он расправил плечи, удобно уселся на скамье, прислонившись к спинке, повертел руками, и ничего не придумав, положил их на колени. Закрыл глаза. Сначала стало темно, потом перед глазами замелькали цветные картинки, в которых отразились впечатления последних дней и более дальние воспоминания. Они хаотично метались, замирая, если Бенни случайно обращал на них внимание, но стоило ему напрячься, сконцентрироваться на них, как они тут же рассыпались на груду осколков. Адамс прислушался к себе и обнаружил, что он разговаривает. Где-то на заднем плане шла бегущая строка букв, которые он считывал, складывая в слова, и они звучали в голове. Это были его мысли.

«Интересно, – подумал он, – а если не думать, я исчезну или нет?» Он поерзал на скамейке, чтобы не чувствовать своего тела – пусть сидит без участия головы, само по себе. Потом начал экспериментировать. Отвернулся от бегущей строки, на мгновение в голове стало тихо. Но тут же предательски откуда-то из-за спины прозвучало: «Надо же, получается». Бенни чертыхнулся, оказывается нельзя даже оценивать себя, надо постараться ни о чем не думать, просто быть. Он очень старался обуздать свои мысли, иногда ему это удавалось, и на какое-то время внутри наступала странная тишина. Он не исчезал из нее, он был ее частью, это было необычно и интересно. Но такие удачные периоды случались редко и ненадолго, через короткое время непослушные мысли опять начинали шелестеть вдали, подбираясь к нему, нарушая тишину и покой. Адамс устал и решил, что может позволить себе хоть немного передохнуть. Он расслабился и тут же вспомнил, что Смит говорил что-то о руках. Он посмотрел на них, они все так же лежали на коленях, только теперь были окружены ярко-желтой аурой, а внутри каждой ладони, далеко, в самой глубине этого золотистого сияния, мерцал багрянец. Адамс понял, что спит.

ГЛАВА 4 в которой Адамс путешествует за своей памятью.

Странно, но ему совсем не хотелось просыпаться. Адамсу было знакомо это ощущение: ты спишь, но знаешь об этом. Правда, после этого он обычно всегда просыпался. Решив, что ничему не будет удивляться, Бенни медленно поднял взгляд от своих светящихся рук. Он ожидал, что увидит соседнюю скамью, но ничего подобного рядом не было, впереди слегка светился непрозрачный воздух. Что-то было там, вдалеке. Надо встать, дойти туда, подумалось Бенни, а как это сделать, если спишь? Он опять посмотрел на руки и поднес их к глазам. Вот, оказывается, двигаются! Он решил встать, но не смог. Его слушались только руки и голова.

– Ну что ты головой крутишь!

Голос Смита прозвучал как гром, Адамс даже вздрогнул. Вздрогнул и почувствовал, что может двигаться! Вот оно, оказывается, как, совсем просто, надо только расслабиться и думать не о том, что надо встать, а о том, что надо стоять. Бенни понял это и удивился жуткой казуистике собственных мыслей, хотя был уверен, что смысл там есть.

– Молодец! – Смит стоял рядом, в том же смокинге, с той же тросточкой. Секунду назад его не было, и вот он здесь. Впрочем, Адамса это ничуть не удивило, ему было легко и свободно, как во сне. Он засмеялся: а он и есть во сне!

– Ладно, хватит веселиться, пошли за твоей памятью.

– Смит! Я так рад вас видеть!

– Не сомневаюсь, но это не значит, что мы должны терять здесь время. Держись за меня.

– А как?

– Просто подумай, что мы вместе. Учти, если плохо будешь держаться, то останешься там, куда мы направляемся.

Мерцание стало смещаться в сторону, вернее, во все стороны сразу. Они неслись со страшной скоростью, мимо мелькали… Что? Образы, существа, чьи-то мысли? И еще вокруг что-то шумело или шептало…

– Бенни! – голос Смита слышался как будто издалека. – Ищи!

– Что искать?

– Ищи, чего тебе не хватает.

– Как можно искать то, о чем ничего не знаешь?

Впрочем, как же?! Ведь Собиратель довел их до Леса, а дальше? Дальше был тоннель. Точно, тоннель, длинный, извилистый; а потом пещера, а в ней…

Воспоминания вливались в Адамса бурлящим потоком. Он даже не успевал осознавать их, он только чувствовал, как возвращается память. В голове помутилось, перед глазами вдруг мелькнул и пропал безглазый вождь Детей Леса.

– Все?! – донесся опять далекий, едва различимый среди окружающего шума, голос Смита.

– Почти! – Адамса что-то остановило. Он вдруг вспомнил: Монах возглавляет Церковь Рока, и еще он спрашивал о его Роке. А Бенни ответил, что не знает его. Может, он здесь?

Что-то всколыхнулось рядом, мощно, огромной волной, отодвинулось, а потом стремительно метнулось назад. Цунами слов и понятий обрушились на голову Адамса таким оглушительным ударом, что он чуть не разжал руки, обхватывающие плечи Смита. Бенни знал точно: если отпустит, то никогда отсюда не выберется! А вслед за первой волной об него билась вторая, третья… Он сбился со счета, руки слабели, он чувствовал, что еще держится за Духа, но тот отдаляется, так, что голоса его почти не было слышно. Адамс сжал зубы и выплеснул из себя свой свет, раздвинул им душащие воды и, захлебываясь, крикнул: «Рок! Где мой Рок?!» Последующий удар был самый сокрушительный, он чуть сознание не потерял. Осколки разума сохранили только страх кануть здесь, раствориться без остатка. До ушей вдруг донеслось:

– Бенни! Пора назад, прекрати вопросы, погибнешь!

– Я готов!

– Тогда возвращаемся!

И они понеслись назад. Перед глазами внезапно возникла белая пена, в которую он падал со скалы, Бенни ее так явственно представил…Через мгновение еще одна волна догнала его, ударила на излете хлестко и больно, так, что его сознание опять помутилось.

Адамс открыл глаза, сел и потянулся. Тело затекло. Он полулежал, уткнувшись носом в угол деревянной скамьи. Сколько же он спал? Вокруг ничего не изменилось: те же две скамьи, три чахлых деревца. Бенни встал и с удовольствием прошелся по хрустящему песку. Стоп! Он застыл, пораженный тем, что вспомнил: Белую гору, Монаха, храмовников, все разговоры, вопросы. Получилось!

А что, собственно, получилось? Ну, вспомнил он прошедшее, а что изменилось? Их бросили с Чарли на произвол судьбы, они десятки раз могли погибнуть! Да, действительно они везучие, если, не понимая, куда попали, спокойно брели по Райской долине несколько дней и уцелели! Кстати, как там Чарли?

– Порадовать не могу, – Смит, как всегда, появился неожиданно. – Чарли поддался Хозяину.

– Как, он его все-таки прибрал к рукам?! – Адамс от злости аж зубами заскрипел. – Ну, я вернусь, поквитаюсь!

– Нет, не поквитаешься. Теперь твой друг Чарли – часть твоего врага. Уничтожишь его, уничтожишь и друга.

Бенни онемел. Как же легко Джордж обвел его вокруг пальца! А он-то хорош, не смог просчитать такого простого хода! Да, Смит прав, он не станет уничтожать Хозяина, потому что Чарли теперь его заложник. Вечный заложник.

– Лучше поговорим о тебе, Бенни. Ты хорошо выспался?

– А я долго спал?

– Здесь нет понятия «долго», но спал ты долго.

– Опять вы говорите загадками!

– Вынужден. Иногда я сам не знаю ответов, а иногда тебе нельзя их знать.

– Смит, вы не человек?

– Нет.

– А вы в Бога верите?

– Ну и хитер же ты, братец! Хорошо, скажем так, верю. Хотя я бы применил бы здесь другое слово, слово «знаю».

– Вы знаете Бога?!

– Нет, его никто не знает. Я знаю о Боге. Ты веришь, а я знаю.

– Но ведь вы выполняете его волю?

– Да, так же, как все разумные в большой Вселенной.

– Смит, скажите, Хозяин меня специально по коридору пустил, чтобы я в ваше зазеркалье попал?

– Ну что ты! – Дух засмеялся. – Нельзя так буквально воспринимать волю Рока. Следуя Рок у, человек постоянно получает случайные, на первый взгляд, подсказки, помощь. Так и с тобой. Казалось бы, я все проходы на Ирии знаю, ан нет, оказывается, под самым моим носом на уровне, где раньше, до Большого Взрыва, была поверхность, прятался еще один. Именно в него ты и угодил. Причем без помощи твоего врага, Джорджа, ты бы в него попасть не смог, да и Дар свой выявить не смог. Видишь, как все переплелось!

– Да-а! – только и выдохнул Адамс.

Он сидел, почти безучастный к происходящему. Изнутри вдруг что-то навалилось, распирая, рвалось наружу, царапая сердце, выворачивая мозги, не давая дышать, гася в зрачках свет. Бенни схватился за горло, захрипел и рухнул со скамьи. Он увидел встревоженные глаза Смита. Как эхо до него донеслось: Адамс, ты какие вопросы задавал, дурачок?!

– Ро-ок! – не слыша собственного голоса, прохрипел Бенни.

Но Дух услышал. Последнее, что увидел Адамс, это полный отчуждения и холода взгляд Духа, а его губы, вопреки этому взгляду, все еще шептали: «Борись!».

Бенни очнулся от противного скрипа у самого лица. Он приоткрыл веки и увидел Духа. Тот сидел напротив и внимательно смотрел на него. Взгляды встретились. На него участливо и доброжелательно смотрел Смит, такой же, как и при первой встрече. Но почему-то Адамс не мог забыть другого Смита, которого лишь на мгновение увидел перед тем, как потерять сознание.

Бенни неуклюже сел, потом, кряхтя, заполз на свою скамейку.

– Рад, что ты очнулся, друг мой. Как ты себя чувствуешь?

– А я не мог умереть? – неожиданно сорвалось с губ Адамса.

– Умереть? – левая бровь Смита приподнялась. – Нет, не думаю, а вот в идиота превратиться мог.

– Что, так серьезно? – равнодушно спросил Бенни.

– А ты как думал! – сердито ответил Дух. – Я ведь предупреждал, что там опасно. Но расскажи, Бенни, что ты там кроме своей памяти прихватил, больно тяжело было назад тебя тащить.

– Неужели это зависит от того, какие вопросы задал? –удивился Адамс.

– Конечно! Это ведь особое место: что спросил, то и получил, только вот некоторых ответов человек воспринять не может. После определенного объема его сознание просто взрывается. – Смит наклонился вперед и пристально посмотрел на Адамса. – Молодой человек, волны чувствовал?

– Да еще какие, они меня чуть не смыли.

– А сколько было волн?

Что-то насторожило Бенни в голосе Смита, опять он вспомнил его глаза, колючие и холодные. Нет, надо быть настороже!

– Две, – решительно сказал он. – Помню только две.

– Ну, две так две. – Смит опять стал ковыряться своей тростью в песке.

Странным образом Адамсу казалось, что трость то заостряется, то закругляется, то чуть удлиняется, то опять уменьшается, ну вылитое жало.

– Вот что, Бенни, ты тут посиди немного, я сейчас вернусь.

И Дух исчез, как всегда, неожиданно. Правильно, он здесь хозяин. Последнее слово остро резануло по памяти, вновь разбудило страхи. Адамс с ужасом почувствовал, что больше не доверяет Смиту. Оснований как будто нет, а он все равно перестал ему верить. Так, решил Бенни, раз не верю, значит, интуиция работает, плохо ли, хорошо, а она меня еще не подводила. Каков же вывод? Вывод один: даже если Дух ничего плохого и не задумал, все равно отсюда надо сматываться. Легко сказать, а как? Думай, Бенни, думай. Смит говорил, что я и сам могу проходить между мирами, если захочу. Я очень хочу. Так, а что дальше? Смит говорил еще, что в мой мир ведут проходы. Один из них я знаю, но мне туда не надо, а вот второй…

Он внимательно огляделся вокруг: точно, это же окраина его города, может, Дух не так просто выбирает пейзажи, а срисовывает их с мест, где есть проходы. Как только он об этом подумал, сразу почувствовал, что его качнула некая неведомая сила. Стоп! Он покрепче вцепился в край скамьи. Нет уж, обратно в Новую Цивилизацию он не хочет, а куда тогда? Ну конечно! Адамса осенило: он вспомнил мелькнувшую картинку, когда сюда попал. Там был дуб, поваленный ствол, еще деревья, это, безусловно, лес Горной Страны! Бенни напрягся, пытаясь воспроизвести эту картинку, стараясь думать при этом, что хочет там оказаться.

Минуты шли, а ничего не получалось. От безысходности Адамс опять призвал на помощь свой Дар. Он с готовностью всколыхнулся из солнечного сплетения, потом еще раз, вокруг все завибрировало и померкло. Бенни охнул, и тут же очутился на засыпанной высохшими листьями земле. Он поднял голову, над ним высился огромный дуб! Скорее прочь от перехода, в сторону, куда-нибудь в гущу зарослей, а лучше к ручью, свежему, холодному. Адамс пополз к ручью, сил встать не было, но он точно знал – тот рядом, в нескольких метрах.

Боже, ему удалось! Это была единственная мысль, бившаяся в его воспаленном мозгу, когда он жадно пил, опустив в журчащую воду пылающее лицо. Утолив жажду, он бессильно откинулся в сторону, и тут же изнутри на него опять пошла горячая волна, неся головную боль и забытье…

ГЛАВА 5 в которой Дух приходит к Монаху и называет имя преемника.

Монах сидел на краю кровати и хмуро смотрел в стену. Этой ночью, после значительного перерыва, во сне к нему явился Дух. Таким Михаил его еще не видел, он был не просто нервозен, а крайне раздражен. Монах за полторы тысячи лет множество раз встречался с Духом, знавал его разным: веселым и остроумным, кратким и многословным, хмурым и озабоченным, но всегда в меру, с соблюдением дистанции. Таким, как в этот раз, Дух никогда не был. Михаил встал, накрыл постель одеялом и направился умываться.

– Все! – решил он. – Одеваюсь и иду в свою каморку, надо все записать в дневнике, пока не забылось. Да и тетрадки своих предшественников надо бы полистать.

Усевшись за стол и открыв тетрадь, Монах принялся быстро записывать впечатления ночи:

«Дух появился, как всегда, внезапно. Теперь, вспоминая, хочу отметить, что он впервые за многие столетия не соответствовал обычному облику. И перед моими предшественниками, и передо мной он всегда появлялся в одинаковом обличии: величавым и благородным старцем, с густыми седыми волосами до плеч, в ослепительно белом плаще до пят и с золотым жезлом в руках, украшенных перстнями».

Монах выпрямился и отложил ручку. А когда и как, собственно, Дух впервые появился перед нами? Первый Монах о нем ничего не писал, при нем и Церкви-то как таковой еще не было, она только-только зарождалась. Первые упоминания есть в дневнике второго Монаха, он писал, что разговаривал во сне с тенью старца, и беседовали они о новых свойствах человека, которые должны помочь Горной Стране выжить. Дух и назвал их Дарами. Да, так все и было. Потом темный силуэт от встречи к встрече постепенно проявлялся, пока не принял известный им облик.

С каждым столетием число людей, наделенных Даром, росло.

«Сегодня Дух был в своем обычном белом плаще, только вместо жезла держал в руках черную трость, а его седые волосы были заколоты на затылке хвостиком! И перстней не было. Он появился и даже не поприветствовал меня. Вот содержание нашей беседы:

– Монах! Воронка Рока превратилась в водоворот. Ко мне приходил Бенни Адамс. Сам, я его не вызывал, его Рок привел.

– Что ж, я рад, что Бегущий увиделся с тобой.

– Он больше не Бегущий! Он твой возможный преемник!

– Странно, я не чувствую скорой замены. Все Монахи ее предчувствовали, а я пока нет.

– Я же сказал, возможный.

– Но разве так может быть?

– Я водил его за подсознанием.

– И он справился?!

– Еще как! Вернул себе свою память.

– Чем же еще удивил тебя Адамс?

– Он обладает слишком могущественным Даром, и я не знаю, где он его применит. Он человек пришлый, его душа искалечена прошлой жизнью и чужеродным вмешательством. К тому же он получил слишком много знаний. И его мысли мне больше не открываются.

– Да, действительно, это серьезно. А где Адамс сейчас? Я хотел бы с ним встретиться.

– Если бы я знал! Он сбежал. Сам себя унес, а куда, я не ведаю, переходов слишком много, чтобы я их все мог контролировать. А карты их он не знает, это совершенно точно.

– То есть теперь он может оказаться вне Горной Страны?!

– Да, с большой долей вероятности, более того, он может попасть в руки Ордена!

– Но разве вы не можете поискать его?

– Не могу. Я даже его местонахождение не могу отсканировать, не то что выяснить, чем он сейчас занимается.

– Это катастрофа, иначе я не могу оценить случившееся.

– Монах, что случилось, то случилось. Впервые я не знаю, куда ведет Рок, одно скажу, Адамс очень опасен. Сейчас он еще не осознает всей полноты своей силы, так что есть немного времени. Для его нейтрализации.

– Суровый приговор.

– Рок молчит, Монах, так что решение принимать будешь ты один. А мое мнение – лишь мое мнение».

Михаил закрыл тетрадь и откинулся на спинку кресла. Его не взволновало сообщение Духа о том, что Бенни теперь его преемник. Он не хотел умирать, но жил так долго, что смерти не страшился. Кроме того, многолетний груз ответственности за Церковь и Горную Страну был тяжкой ношей, он не прочь был переложить ее в достойные руки. А смерть – смерть все равно придет. Монах верил, что смерть бренной оболочки не прекратит его существования, просто перенесет в иные миры. И откроется тайна. Поэтому о чем тут сожалеть и беспокоиться? А вот по-настоящему встревожило его поведение самого Духа. Ему показалось, что тот намеренно преувеличивает опасность, которая исходит от бывшего Бегущего. Неужели Адамс каким-то образом затронул интересы самого Духа? Да и каковы, собственно, они, его интересы? Кто такой этот Дух? Такой вопрос у Михаила изредка возникал, но он гнал его прочь, как вредный, подвергающий сомнению тысячелетние традиции взаимного согласия и доверия. Не было рассуждений на эту тему, видимо, все Монахи считали ее запретной. Но куда деться от сомнений, особенно сейчас?

Монах вошел в комнату Павла, постель была пуста. Умывается, наверное, подумал он и присел на стул. Тяжелые думы опять поползли в голову. Неужели сотни лет они ошибались и связывали свои судьбы с каким-то неведомым существом из неведомых миров, верили ему как истинному глашатаю Рока, а Дух просто забавлялся или преследовал свои тайные цели? Нет, решительно обрубил сам себя Михаил, не может такого быть, Дух не ошибался ни разу! Благодаря его советам Церковь достигла монолитного единства, тысячи людей живут в ее лоне спокойно и с достоинством, несмотря на весь ужас, окружающий Горную Страну. Не могу так сразу поверить, не могу!

Дверь скрипнула, вошел заместитель.

– Пресветлый?!

– Здравствуй, Павел!

– Михаил, что случилось?!

– Случилось, брат мой. – Монах встал. – Сходи за Капилом, я не могу его дозваться, видимо, спит крепко. Жду вас в кабинете. – Да, конечно, Пресветлый, мы скоро.

ГЛАВА 6 в которой Адамс приходит в город.

Над головой светили яркие звезды, снизу их так хорошо было видно, кажется, протяни руку, и можно взять. Адамс пошевелился и застонал. Все его тело болело, жутко хотелось есть. Он сел и огляделся, кругом была лесная чащоба, глубокая ночь. Сколько же он здесь провалялся? Странно, между деревьями плескалась густая темнота, но стоило Бенни туда всмотреться, как она начинала клубиться и отступать. Вот как, я теперь ночью вижу, как днем? Удивления почти не было, слишком много всего случилось за последнее время, чтобы удивляться, да и устал он жутко. Видит ночью, ну и хорошо, пригодится.

«Итак, подведем итоги. – Бенни поднялся. – Я жив, здоров. – Он пошевелил руками и ногами. – Получил свою память обратно и, по словам Духа, попутно прихватил какие-то знания. Странно, но я их не осознаю». Но тут же вдруг застыл: он опять мельком подумал о белой субстанции в горном каньоне, и внутри сразу что-то дрогнуло, голова опять закружилась. Адамса качнуло так, что пришлось ухватиться за дерево. Вот оно в чем дело! Видимо, бывают знания, опасные сами по себе, не для человека предназначенные. «Действительно, прихватил лишнего, – проворчал Бенни, – лучше уж займемся текущими делами. Что делать будем, мистер Адамс?»

Бенни решил двинуться вниз по ручью, должен же он куда-нибудь вывести. Не такой уж Горная Страна была большой. Волна радостного удовлетворения прошла по душе. Он выдержал испытание, выдержал и вернулся! Обиды на Монаха и его свиту уже не было, теперь Адамс понимал, что другого выхода у них не было. Хотя, – он потрогал шишку на голове, – до сих пор болит. Ладно, Бог простит. Шелестя листвой и хрустя сухими веточками, он легко двигался по лесу, а перед глазами всплыла улыбающаяся физиономия Чарли. Что же ты наделал, друг, грустил Бенни, ведь Хозяин наверняка избавился от твоего тела. Теперь ты навеки его пленник. На глаза навернулись слезы. Он больше никогда не встретится с Пульдисом, не поговорит с ним. Стоп! Адамс застыл: Дух сказал, что мой Дар многое может, почти все, что я захочу, так что, разве не поможет он мне заглянуть в гости к другу? Имею я право его навестить? Имею, а заодно и Хозяина прижучить. Как – пока не знаю, но видит Бог, я до него доберусь!

Начало светать, деревья поредели, все чаще встречались полянки и перелески, и уклон стал гораздо заметнее. «Кажется, я спускаюсь, – подумал с опаской Адамс, – как бы к Лесу-вампиру в гости не угодить, кто его знает, где он тут растет». Лес закончился, и сразу начались поля ржи. Она шелестела под утренним ветерком налитыми колосьями так сочно и аппетитно, что голод тут же проснулся, заныл пустой желудок. Пройдя вдоль поля, Адамс заметил тропинку и свернул на нее, уж она-то к жилью обязательно приведет. На душе стало легко и спокойно.

В утреннем тумане проглядывали огни, показались крыши домов. До города было около километра. Бенни остановился, его охватила робость. Он постоял, рассматривая ближайшие постройки. Все они были сложены из тщательно подогнанных бревен и выглядели крепкими и добротными. Между тем рассвет вступил в полную силу, а далекие белоснежные вершины окрасились лучами восходящего солнца. Похоже, и город просыпался, огни дружно гасли, слышались скрипы, приглушенные голоса. Надо идти. Лучше прийти самому, чем быть кем-то случайно замеченным. Никакого плана он так и не придумал, просто взял и пошел.

В городе была только одна улица, зато широкая и мощеная толстыми пластинами известняка. С обеих ее сторон были проложены дренажи, посередине шла вереница невысоких фонарей. За низенькими заборчиками виднелись аккуратные грядки. Адамс медленно шел по улице и с жадностью всматривался в дома. Прежняя робость ушла, осталась только радость, что люди жили здесь достойно, добротно, с электрическим светом. Молодцы! Может, не все еще потеряно для Ирии? В некоторых домах захлопали двери. Вот на порог вышла молодая женщина в платье и стала повязывать на крылечке платок, но, увидев незнакомца, застыла и долго провожала его взглядом. А через пару домов Бенни увидел пожилого крепкого мужчину, он устанавливал полено на пенек, поставил, нагнулся за топором, да так и застыл, увидев Адамса. Людей становилось все больше, кое-где послышались и детские голоса. Бенни купался в этом шуме, блаженно щурясь и глупо улыбаясь, потому что был совершенно уверен: здесь ему ничего плохого не сделают. И люди не мешали ему, только смотрели вслед, качали головами и вновь приступали к своим повседневным делам.

Через пару километров улица вышла на большую площадь, вокруг которой располагались несколько больших двухэтажных домов. Площадь была пуста, но в среднем доме в двух окнах горел свет. Бенни подумал и направился к крыльцу. Стучать в дверь не стал, решил пока посидеть на ступеньках. Неподалеку то и дело мелькали лица людей, они как будто по своим делам пришли сюда и стояли поодаль. Сзади скрипнула дверь. Адамс вскочил и повернулся. На него смотрел большой, несколько грузный бородатый мужчина. Сначала в его глазах мелькнуло удивление, но оно быстро сменилось деловым прищуром.

– И кто же ты будешь, ранний гость? – спросил он.

За спиной возник легкий шум. Адамс оглянулся, там собрались люди, человек двадцать, в основном женщины и подростки.

– Я? – переспросил Бенни. – Я Бегущий.

– Да? – в голосе мужчины послышалось изумление. – Редкий гость. Ну что ж, заходи, коли пришел. А вы – нечего глазеть, человека смущать, идите по домам, дела давно вас ждут.

Он приоткрыл дверь, оглянулся, приглашая следовать за собой, и вошел внутрь. Адамс поторопился за ним.

– Присаживайся, Бегущий. Сколько лет живу, живьем вашего брата видеть не довелось, а ты вон какой, обычный совсем. Разве что пыльный и грязный. Да и голодный, наверное?

Бенни смущенно кивнул головой.

– Ладно, посиди пока, пойду, принесу чего-нибудь.

Адамс огляделся. Он сидел в просторной комнате с письменным столом и настольной лампой. Когда только входил, видел, как хозяин собрал со стола кипу бумаг и запер в ящике. Теперь столешница была чиста, если не считать пера с чернильницей, кружки с остатками остывшего чая и какого-то странного деревянного предмета с шариками на проволочках.

– Что рассматриваешь, счеты никогда не видел? – Мужчина поставил перед Бенни кружку белого маслянистого напитка и краюху хлеба. – Ешь, не стесняйся.

– Простите, а что это?

– В кружке? Молоко козье. – Мужчина улыбнулся. – Ты что, молока никогда не пробовал?

– Нет.

– Тогда подожди, а то пронесет еще, – он, кряхтя, поднялся со стула, – сейчас чаю подогрею. Ты пока просто жуй хлеб.

Он опять вышел, но через минуту уже вернулся с дымящийся глиняной кружкой.

– На вот, горячий уже, Ксения подогрела. Ты ешь. На вопросы мои сможешь отвечать?

– Конечно.

– Тогда давай сначала познакомимся. Меня называют Фролом. Староста я тут городской.

– А еще в Горной Стране есть города, или ваш единственный? – не удержался Бенни.

– Ишь ты, быстрый какой. Есть, конечно, куда им деться, только поменьше будут, чем наш Горный.

– Так ваш город называется Горный?

– Да, так и называется. – Староста нахмурился. – Ты вот лучше свое имя назови, Бегущий.

– Бенни Адамс.

– Так ты что ж, и впрямь из больших городов прибыл?

– Да.

– И там родился?!

– Конечно.

– Ну, чудеса. Да, как же ты, мил человек, сюда добрался и почему Бегущим назвался?

– Нас Собиратель на Свалке нашел и провел. Вы знаете Собирателя?

– Смотря какого, – отрезал Фрол. – Ты мне не про них, а про себя рассказывай.

– Жил в большом городе, имел хорошую работу, потом попал в дохи. Случай помог, встретил друга, он подсказал, куда ноги уносить.

– Дохом был, а мозги вроде на месте.

– Нам повезло, Фрол.

– Ладно, дальше видно будет, – с сомнением покачал головой Староста. – Чего в наших краях ищешь, Бенни?

– Мне к Монаху надо, – Адамс невольно понизил голос.

– О, как! Так сразу, и к Монаху?!

– Фрол, я с Монахом уже встречался. Я его урок исполнял, теперь мне к нему в Белую гору надо.

– Значит, ты и в Белой горе уже побывал?

– Да.

– И каким же путем шел?

– Через лестницу, что безымянные братья сотворили.

– И сколько же времени карабкался?

– Часов семь, не меньше. Чуть не свалился, спасибо, Собиратель помог.

ГЛАВА 7 в которой Бенни вновь встречается с Собирателем, знакомится с Белоусом и становится служителем Церкви Рока.

Бенни сладко спал, ему снилось небо, синее, без облаков и без границ. Он парил и, глядя вниз, видел Ирию, ее единственный материк, на котором больше не зияли раны и не смердела свалка. Ему нравилось парить,

– Ладно, верю. – Староста поднялся. – Ты хлеб свой доедай, подремли пока, комната рядом, в ней топчан есть, за ней умывальник. Туалет во дворе, ты туда через другую дверь выходи. Жди. В город пока не выходи. А мне сходить кое-куда надо.

слегка качаясь в струях воздушных потоков. Но вот ветер вдруг усилился, резкими порывами он стал бросаться на него, стремясь скинуть с высоты, прижать к поверхности. «Нет! – во всю свою мощь прокричал Адамс. – Не позволю!» В руках его замерцал багрянец солнечного огня, он уймет взбунтовавшиеся стихии, он спасет Ирию…

– Да проснешься ты, наконец! – сквозь вату сна в уши влился такой знакомый и желанный голос.

– Клео! Это ты! – Бенни вскочил и бросился в объятия друга. – Клео, как я рад тебя видеть, ты бы только знал!

– Я тебя тоже. Ты молодец, сумел выжить, сумел вернуться, я восхищаюсь тобой.

– Ты поведешь меня к Монаху?

– Нет, – Собиратель грустно развел руками. – Я здесь мимоходом, у меня задание.

– На Свалке?

– Прости, Бенни, но я…

– Ладно, ладно, я понимаю, не можешь – не рассказывай. Не извиняйся, это я извиняться должен за свое дурацкое любопытство.

Они замолчали, все еще держа друг друга за плечи и смотря глаза в глаза. Казалось, слова вдруг закончились. Первым очнулся Собиратель.

– Бенни, ты представить себе не можешь, как я переживал за тебя, как я молился за твою жизнь!

– А шишкам на голове мы с Чарли случайно не тебе обязаны? – шутливо спросил Адамс.

– Нет, но я знал, знал, а что мне прикажешь делать?

– Ну, не кипятись, лучше скажи, где тебя Фрол умудрился найти.

– А он меня не искал, он к Белоусу шел. К Последнему Учителю, он тут неподалеку живет, около озера.

– А, это тот, который студентов Духу на заклание водит?

Клео отшатнулся от Адамса и изумленно уставился на него.

– Ты что, его знаешь?

– Нет, я с ним не знаком.

Клео был очень умным человеком, поэтому задавать следующий вопрос, который так и вертелся на кончике языка, не стал.

– Пойдем, Бенни, я познакомлю тебя с Белоусом.

Они вошли в кабинет Старосты. Спиной к окну сидел старик и разговаривал с Фролом. Увидев вошедших, он поднялся, оперевшись на длинный посох.

– Учитель, показываю тебе Бегущего.

Белоус слегка наклонил голову и пронизывающе посмотрел в глаза Адамсу, который в ответ тоже поклонился.

– Меня зовут Кирилл.

– Очень приятно, а меня Бенни Адамс.

– Фрол, – обернулся Белоус к Старосте, – рад был поговорить с тобой и с твоей мудростью, но нам пора.

– Счастливой дороги, Кирилл.

– Бенни, ты готов идти?

– Прямо сейчас?

– А когда? Разве есть причина откладывать путь, если он уже лежит у ног?

– Нет, просто… – Адамс растерянно взглянул на Собирателя, молча подошел к нему и обнял. – Береги себя, Клео.

– Ты тоже.

– Я готов.

– Хорошо, следуй за мной.

Шагая за Белоусом, Бенни раздумывал, почему тот молчит вот уже несколько часов? Старик оказался знатным ходоком, приходилось поторапливаться, чтобы не отставать. Они шли вдоль леса по утоптанной тропинке. Сначала идти было легко и приятно, но вот уже полчаса, как начался подъем, темп резко снизился. Старик все чаще останавливался и, опираясь на свой посох и закрыв глаза, несколько минут отдыхал. Неужели он меня до самой горы поведет, изумлялся Бенни, ведь туда еще много часов идти. В прошлый раз они с Клео по пути ночевали. Будто услышав сомнения Адамса, Белоус взглянул на него и сказал:

– Обо мне не беспокойся, Бегущий. Я тебя скоро передам Стражу. А сам обратно пойду, стар я стал для таких переходов. Вон, смотри, – он махнул рукой вперед, – видишь, на зубчатой скале сосна кривая растет?

– Да, вижу.

– Там нас Страж и ждет.

– Кирилл, может быть, я сам дойду? Туда ведь еще несколько километров вверх идти.

– Нет, – Белоус вздохнул, – я тебя показать должен. Пошли.

Стражем оказался незнакомый человек низкого роста, с широкими плечами. Как Бенни и ожидал, он был молчалив и невозмутим. Ночевать они не стали, шли ночью. Странно, думал Адамс, столько часов идем, а я совсем не чувствую усталости. Ноги легко преодолевали подъем, а дыхание ни разу не сбилось. Что-то с моим организмом произошло, пришел к выводу Бенни, работает как часы. Давно наступила ночь, а они все шли и шли, молча и целеустремленно. Правда, Адамс несколько раз поймал удивленный взгляд Стража, тот, видимо, не ожидал такой выносливости от Бегущего, кроме того, вокруг было темно, а он не спотыкался, не сходил с тропы. Бенни про себя заулыбался: новые качества организма ему нравились, да и удивлять было приятно.

На рассвете они уже были высоко в горах. Адамс пытался опознать что-нибудь на этом пути, все-таки не так давно они сюда шли с Клео, но не узнавал. Видимо, к Белой горе вело много троп и тропинок. Солнце едва показалось над вершинами, когда после очередного подъема они вышли на бетонную дорогу, еще погруженную в глубокую и холодную тень. Вот уж чего Бенни не ожидал здесь увидеть.

– Бегущий! – Страж обернулся к Адамсу. – Эта дорога ведет к Монаху. Иди теперь один, я возвращаюсь, прощай.

Сказав все это, он повернулся к тропинке, по которой они только что поднимались. Бенни даже попрощаться с ним не успел. Он подошел к краю и смотрел, как его поводырь прыгает с камня на камень, мелькая среди одиноких сосен; пять минут, и он растворился в ландшафте. Адамс потянулся, с наслаждением вдохнул утреннюю свежесть и вдруг почувствовал голод. Ведь они шли полдня и ночь, ничего не ели, только несколько раз пили воду из ручьев. «Ладно, потерпи», – успокаивал свой желудок Бенни, шагая по дороге, спиралью поднимающейся вокруг горы. На втором повороте в лицо брызнуло солнце, и он застыл под его лучами. Они не просто грели! Адамс закрыл глаза, развел в стороны руки и впитывал их энергию. Он физически чувствовал, как вливается в него мощь и сила светила, как мгновенно испарились ощущения голода и усталости. «Так вот о чем предупреждал мистер Смит», – подумал Бенни и улыбнулся.

Подъем не занял много времени. Уже через час Бенни стоял перед знакомыми воротами. Он обернулся и поискал глазами железные створки, закрывающие ход от загадочной лестницы. Вот они, на месте. Адамс направился к скамейке, но передумал. Он закрыл глаза и, сосредоточившись, мысленно позвал Монаха, представил, что тот стоит рядом, а он ему говорит: «Монах, я здесь, у ворот». Улыбнувшись собственному озорству, Бенни уселся на скамейку и прислонился к нагретой лучами скале. Прошло полчаса, ничего не менялось, но он не беспокоился, почему-то был уверен, что за ним придут.

Наконец ворота заскрипели, и оттуда, как и в прошлый раз, вышел сам Управитель. Он приветливо посмотрел на опустившегося перед ним на колено Адамса и склонил в приветствии свою голову.

– Вставай и следуй за мной, Бегущий. Монах ждет, он услышал тебя.

В этот раз путь не казался столь долгим, может быть, потому, что всю дорогу Бенни думал о случившемся. Получается, что он не имеет права шутить, Дар его пока слишком загадочен даже для него самого, не натворить бы худа ненароком. Перед резными дверьми Павел остановился, повернулся к Адамсу и спросил:

– С чем пришел, Бегущий?

– С Роком, – Бенни ответил не задумываясь, готовый ответ пришел сам.

Управитель внимательно посмотрел на него и, чуть помедлив, взялся ручку створки.

– Что ж, входи со своею ношей. – И посторонился.

Адамс смело шагнул через порог. Как он и ожидал, сверху на него полился поток света. Только теперь он его не пугал, а ласкал, Бенни впитывал его каждой клеткой своего тела и видел, как собравшиеся в зале храмовники перешептываются, наблюдая за ним. Видел он и молчаливого Монаха, и понимал: тот знает, что Бенни смотрит на него сквозь эти потоки света.

Свет иссяк, Адамс прошел в наступившей тишине на самую середину этого огромного зала, и, пока шел, слышал эхо своих шагов. На середине он остановился, опустился на левое колено и склонил голову.

– Встань, Бенни Адамс, статус Бегущего для тебя иссяк. Нарекаю тебе статус Служителя Церкви Рока.

Краем глаза Бенни заметил, как красноречиво переглянулись храмовники: видимо, это решение Монаха для них было неожиданностью.

– Бенни, я рад, что ты чист перед светом, – заговорил вновь Монах. – Мы приветствуем твое возвращение.

– Спасибо, – Адамс на секунду запнулся, потом выпустил из сердца слово, которое давно оттуда рвалось: – братья.

Он встал и вопросительно взглянул на Монаха. Тот молча поманил его рукой и пошел к малоприметной двери. Пройдя короткий коридор, они вошли в кабинет Монаха.

– Присаживайся, Бенни, – Монах указал на стул, а сам уселся в кресло за столом. – Отныне в неофициальной обстановке ты можешь называть меня по имени – Михаил.

– Спасибо за доверие, Пресветлый.

– Откуда тебе известен мой титул? – удивился Монах.

– Не знаю. Мне просто показалось, что он вам очень подходит.

– Да, занятно, – Михаил покачал головой, – похоже, Дух был прав, что ты прихватил в кладезе знаний чуть больше, чем он рассчитывал. И блок на твоих мыслях тоже есть, как он и говорил. Ты как себя чувствуешь, Бенни?

– Хорошо. – Адамс в свою очередь удивленно посмотрел на Монаха.

– Зря удивляешься, кладезь знаний просто так своих знаний не отдает и сурово наказывает тех, кто слишком жаден.

– Но я…

– Не оправдывайся, Бенни. Раз ты здесь, передо мной, значит, Рок тебе позволил взять то, что ты взял. Но только не думай, что все испытания уже позади. Впрочем, не стоит звать неприятности, они нас и сами ищут, расскажи-ка лучше, что нового ты в себе ощущаешь.

Бенни с радостью рассказал о том, что стал видеть во сне, что получает насыщение от солнечных лучей, что почти перестал ощущать усталость, что чувствует в себе что-то, что пока не может осознать – оно в нем улеглось, но стоит его потревожить, как сознание начинает плыть. Монах все внимательно выслушал и потом долго молчал. Он думал о том, что новые свойства организма Адамса как будто подтверждают мнение Духа, что он – преемник, но все равно не убеждают. Что-то не давало принять это за истину. Михаилу пришло в голову, что предназначение Бенни может быть совсем особенным, отличным от того, что знали до сих пор Монахи и Дух. Взять хотя бы закрытость Адамса от внешних проникновений, такого никогда не было. Уж для Духа, во всяком случае, загадок в человеке не было, он мгновенно чувствовал истинную сущность любого, с кем контактировал, в том числе и Монахов. А вот с Бенни у Духа явная осечка, такая, что, похоже, от этого он растерян и зол.

– Да, воистину пути Рока неисповедимы, – заговорил, наконец, Михаил. – Думаю, что твои новые свойства еще не проявились в полной мере. Ты уж поосторожнее с ними.

– Да, я уже думал об этом сегодня.

– Хорошо, я верю, что ты справишься. Меня беспокоит другое. – Монах пристально посмотрел на Адамса. – Справишься ли ты с теми знаниями, которые вобрал в себя в кладезе? А, Бенни?

– Не знаю, Пресветлый…

– Можно просто Михаил.

– Да, извините, Михаил. Я тоже над этим думаю. Честно говоря, надеюсь только на время, а пока чувствую, что мне это не по силам.

– Нет, не согласен. Время вряд ли поможет. Что оно может решить, когда уже все случилось? Это же не любовная рана. Нет, здесь надо найти способ, чтобы аккуратно выуживать информацию, последовательно, дабы не вызвать обвала.

– Как же это сделать?

– Для начала давай вспомним, о чем ты думал там, в кладезе?

Монах загадал: если сейчас Бенни смутится, найдет какие-нибудь отговорки, значит, опасения Духа имеют основания, а если нет…

– Сначала я вспоминал о переходе по Свалке, о Клео, и вслед за этим вспомнил все, что из моей памяти стерли храмовники. Потом я почему-то подумал о Церкви Рока, потом о себе, о своем предназначении. Помнится, я даже заорал: «Где мой Рок?!» После этого меня начали бить волны, иначе я это назвать не могу, но я удержался.

Адамс заметил, что при этих словах Монах на него как-то странно посмотрел, и стал оправдываться:

– А что мне оставалось делать, я ведь спрашивал у Духа, что мне делать, а он: бери, чего тебе не хватает. Я и взял, что в голову пришло. Я ведь не знал, что беру то, о чем думаю.

– И все?

– Уже на излете мне вдруг пришла мысль о белой пене в каньоне, и меня догнала еще одна последняя волна. Хорошо, не полностью задела, ох, и мощна была.

Михаил с изумлением смотрел на этого молодого человека, говорящего о самом невероятном. Судя по его рассказу, он прихватил такой колоссальный объем информации, что давно должен был сойти с ума. А он сидит и, как ни в чем не бывало, беседует. Неужели его Дар позволяет контролировать эту стихию?! Чудеса! Нет, он не будет бороться с Адамсом, даже если это действительно его преемник. Наоборот, он сделает все, чтобы он искренне познал Церковь Рока и принял ее в свое сердце. Впрочем, скорее всего, у него внутри это все уже есть. А еще у него есть данные по этой потусторонней заразе, которая губит привычный человеческий мир на Ирии. Сколько он раз спрашивал о ней Духа, а тот все отмалчивался да изворачивался. Да, этому парню цены нет! Сколько пользы он может принести!

– У меня к тебе вот какое предложение, Бенни. Надо постепенно освобождать твое подсознание от информации, переводя ее в обычные знания, которыми ты свободно сможешь пользоваться. А начать надо с общечеловеческих вещей, например, с Церкви Рока. Тем более, ты теперь ее Служитель.

– Я согласен! – обрадовался Бенни. – Только сначала объясните мне, Михаил, что новый статус на меня налагает?

– Ничего особенного, брат мой, просто служить.

– Но как?!

– Как сейчас. Ты уже служишь Церкви и Богу, думая о них.

Адамс непонимающе посмотрел на Монаха, а потом все сразу понял. Не словами, по-другому, просто внутри него что-то поднялось и мягко вошло в голову, и все стало ясно без слов.

ГЛАВА 8 в которой Георг послан испытать свой Дар.

Георг шел к Ректору со странным чувством. Он ощущал, что произошло нечто, опять меняющее его судьбу. Последнее время дни тянулись ровной чередой, наполненной тихим шелестом древних страниц. Перед ним открывался необычный мир, в корне отличный от Новой Цивилизации. Порою Георг щипал себя за руку, до того фантастичными выглядели истины в этих книгах. Но как им было не верить, если он уже не раз на себе испытывал их подтверждение. История Горной Страны, легенды о возникновении Церкви Рока были до того интересны, что Проквуст нисколько не тяготился своим одиночеством. Даже молодецкие сны о ждущей его где-то во времени и пространстве любви отступили в тень, как бы признавая главенство того, чем он теперь был занят.

И вот сейчас, следуя за высоким худым новичком-студентом, он вдруг понял, что его безмятежные дни закончились. В душе шевельнулась грусть и сожаление: он еще так мало постиг на пути познания… Но Георг заглушил эти мысли: раз Ректор зовет, значит, так надо.

– Как путь к истине, Георг? Зовет? – спросил, улыбаясь, Норех.

– Зовет, Ректор.

– Далеко ли зашел?

– На пороге стою.

– Ладно, не скромничай, об успехах твоих наслышан. Недавно вновь о тебе с Монахом говорили.

– Но почему я мог удостоиться такой чести, Ректор?

– Ты уверен, что хочешь знать? Впрочем, в твоем ответе я не сомневаюсь. Суть в тебе, дорогой мой Ищущий, в твоем Даре. Ты и твой Дар вещи неразделимые, но не одинаковые, не идентичные. Я хочу, чтобы ты это всегда помнил, Георг.

– Учитель, вы хотите сказать, что я недостоин своего Дара? – тихо спросил Проквуст.

– Нет, столь однозначный вывод содержит лишь часть правды, но не отражает всей сложности твоего положения. Видишь ли, Церковь Рока считает, что любой Дар, проявленный в человеке, не случаен, именно для него предназначен, но это вовсе не означает, что каждый из одаренных готов к этой ноше. Почти каждый в Горной Стране мечтает о Даре с детства, но те, кто обретают Дар, иногда проклинают его, как непосильный груз. Ты, Георг, как человек, тянешься вслед своему Дару, но не слился еще с ним. – Ректор замолчал и, подумав, продолжил: – И книги тебе в этом не помогут.

– Я что-то должен совершить, доказать?

– Да, ты хорошо сказал, доказать. Прежде всего самому себе. Ты должен пройти испытания.

– Хорошо, я готов, – голос Проквуста от волнения дрогнул. – Что я должен делать?

– Собственно, ничего конкретного. Ни я, ни Монах, ни даже Дух не знают сути такого испытания, мы только знаем, что оно должно состояться. Иди, мальчик мой, собирайся. У тебя в келье уже лежит все необходимое на дорогу, оденься и жди Стража. Прощай.

Норех встал и, подойдя к Георгу, обнял его. У того выступили слезы от щемящей благодарности к этому человеку, ко всем этим людям, с которыми столкнула его судьба.

– Иди, Георг, – Норех решительно отодвинул Проквуста от себя.

– Простите, Ректор, но я не могу не спросить, что с моими друзьями?

– Ты имеешь в виду Бегущих?

– Да, они живы?

– Живы. Во всяком случае, в полной мере это можно отнести к Бенни Адамсу.

– А Чарли, что случилось с Чарли?!

– Никто толком не знает, Георг. Я спрашивал о Бегущих Монаха, про Пульдиса он обронил странную фразу: сказал, что он жив, но не здесь. Я не понял, а переспрашивать у нас не принято. Узнаешь сам, время придет.

– Спасибо, Ректор, прощайте.

– Счастливого пути. Береги в себе Солнце.

Почти сразу после разговора с Ректором за Проквустом пришел незнакомый Страж. Молчаливый и невозмутимый, он сопровождал Георга двое суток, пока они шли по тропам и тропинкам Горной Страны. Потом исчез, едва передав его Креолу, Георг даже его имени не узнал. После бессонного перехода с минимумом отдыха и еды усталость давала о себе знать, но он о ней не думал. Он вообще ни о чем не думал, просто выпил воды и свалился на кровать. И только теперь, выспавшись и плотно поев, идя вслед за подземным Стражем, Георг поймал себя на мысли, что не понимает, зачем было так спешить, идти, не останавливаясь, двое суток. Он ведь так и не увидел Горную Страну толком, вечно все бегом, бегом. Но эти мысли он прогнал, вернее, они исчезли, ничего не задев в его душе. Видимо, тот, прежний Георг послал эти мысли, а новый, теперешний, их не заметил, потому что искренне считал, что учителя Церкви не ошибаются, выбирая ту или иную форму послушания. А потом на него нахлынули воспоминания: они, трое Бегущих, ночевали в одной из этих комнат, радовались, думая, что добрались до конца своего пути, надеялись быть отныне вместе. И вот как получилось на самом деле! Неумолимый Рок разбросал их по разным дорогам. Встретятся ли они снова?

Интересно, подумал вдруг Проквуст, а куда, собственно, ведет меня Креол, вдруг за пределы Горной Страны, опять на Свалку?! Эти опасения стали приобретать реальные черты, когда они вышли к пещере. Вот уж не ожидал, подумал Георг, что так быстро вновь попаду к грохочущему подземному водопаду. Судя по всему, здесь все было без изменений: тот же непрерывный шум, яркий свет прожекторов, вспарывающих часть необъятной тьмы. Да в аппаратной, наверное, все так же сидит темнокожий весельчак Глимс и следит за порядком в своих владениях. Может, и сейчас смотрит на него в свои телевизоры? Креол не повел Проквуста к лестнице, с которой они спускались в первый раз, они пошли в другую сторону, к плотине, в самый дальний конец пещеры. Пройдя грохочущий слив, они свернули в сторону, и Георгу открылась небольшая искусственная бухта.

Проквуст машинально остановился, едва не уткнувшись в спину Стража. Тот повернулся и махнул рукой вниз. Георг посмотрел и, к своему удивлению, увидел, что далеко внизу притаился короткий бетонный причал с пришвартованным катером, на носу которого виднелся темный человеческий силуэт. Снова вода! Креол опять принялся жестикулировать: говорить из-за шума ревущего в подземелье водопада было невозможно. Собственно говоря, Проквусту все было понятно: ему надо спуститься и залезть на катер, тот человек все ему объяснит. Убедившись, что его подопечный все понял, Страж с достоинством наклонил голову и пошел назад, навстречу ярким прожекторам. Георг поправил рюкзак за спиной и, цепко держась за веревочные перила, пополз вниз. Тяжелая ноша за спиной отрывала его от почти вертикальной бетонной стены, ноги скользили. Господи, как же они здесь поднимаются?! И, будто отвечая на этот вопрос, его правая нога нащупала в стене углубление, в которое вошла почти вся ступня. Стало легче. Проквуст поискал другой ногой – точно, чуть ниже было еще одно углубление.

Катер, когда Георг подошел к нему, оказался судном весьма солидных размеров, не то что лодочка Белоуса. Проквуст, преодолев страх, шагнул на корму и почувствовал надежную почву под ногами: суденышко лишь слегка качнулось. Человек на носу катера, наблюдавший за ним, показал ему рукой вниз, а сам принялся развязывать швартовочный конец. Проквуст разглядел ступени, ведущие в каюту. Она оказалась вполне приличным помещением, с двумя двухъярусными кроватями, со столиком у стены и плотно зашторенными иллюминаторами. Под потолком горел светильник, после подземного сумрака казавшийся солнцем.

Георг снял рюкзак и, усевшись на правой кровати, стал терпеливо ждать. Мысли текли спокойно, почти умиротворенно. С легким удивлением он отметил, что стал другим: раньше он не усидел бы на месте, приставал с вопросами, а теперь просто сидел и ждал. И делал это не вынужденно, а по собственному внутреннему побуждению, признавая, что так и должен себя вести Ищущий.

Катер несколько раз качнуло, и началось движение. Прошло минут десять, раздался глухой звук, и суденышко остановилось. Проквуст прислушался: слева сквозь борт слышалось журчание бегущей мимо воды. Что, путешествие уже закончилось? На носу катера послышались шаги его спутника. Вот его ноги затопали рядом, чуть ли не над головой, потом удалились на корму. Дверь слегка скрипнула, и в проеме показалась фигура высокого человека, очень кого-то напоминающего.

– Клео! – Проквуст радостно вскочил. – Это ты!

– Я, – Собиратель церемонно остановился и склонил голову. – Рад приветствовать тебя, Ищущий.

– Ой, прости, – Георг выпрямился и тоже поклонился. – Приветствую тебя, Собиратель.

– Вот теперь, – Клео лукаво посмотрел на Проквуста, – когда формальности соблюдены, можно и обняться.

Георг сидел за столиком и смотрел, как ловкие руки Собирателя раскладывают на нем снедь. Он молчал, хотя вопросов было много, но он не хотел спугнуть ими то ощущение счастья, которое пришло вместе со старым другом. Надо же, подумал он, Клео уже стал для меня старым другом!

– А ты изменился, Георг.

– Почему ты так решил?

– Вопросов не задаешь.

– А-а, понятно. Я и сам себе иногда удивляюсь, но вопросов к тебе у меня очень много, просто они ждут своего часа.

– Зря ждут, – Собиратель уселся напротив и гостеприимно раскинул руками над столом. – Милости прошу к угощению. – И тут же засунул за щеку большой кусок копченой рыбы.

– Нет, так не пойдет! – запротестовал Проквуст. – Ты от меня рыбиной не загородишься. Ну-ка, признавайся, почему зря?

– Потому что все твои вопросы я знаю наперед и могу тебе их и сам задать.

– Ты что, тоже не знаешь, куда мы плывем?!

– Нет, куда плывем, знаю. Мы должны встретиться с Хозяином Воды.

– А зачем?

– Зачем – не знаю. Монах через Павла передал мне задание: принять Ищущего и отвезти к Хозяину Воды, и все. Была у меня мысль, что это ты будешь, но спрашивать у нас не принято. Но я рад, что не ошибся, мне приятно видеть тебя.

– Мне тоже, Клео, ты даже не представляешь, насколько, но странно: зачем везти меня неведомо куда, не объяснив, что там делать?

– Зря удивляешься, у нас так частенько бывает. Ведь даже Дух не всегда все может предвидеть. Но скажу, что знаю: Дух назначил тебе послушание, а кто выбирал маршрут, он или Монах, никому не ведомо.

– И на том спасибо.

Они замолчали, думая каждый о своем.

Собиратель пытался понять, почему столько возни вокруг этого молодого человека. Он по-настоящему был к нему привязан, но в его исключительный Дар не верил, поэтому и пытался отказаться от поручения. Впервые в жизни! Управитель очень удивился его отказу, но не рассердился, а только нахмурился и, смерив Собирателя с ног до головы взглядом, коротко отрезал все пути к отступлению: «Ты Ищущего нашел, ты и Дар его разыщешь». Вот и весь сказ. Не просто помоги, а ты же и найди! Впрочем, что горевать о былом, лучше думай, как задание выполнить. Легко сказать, найди Дар, а где, как и какой?! Чем здесь Хозяин Воды может помочь?

Проквуст, в отличие от Собирателя, почти ни о чем не думал, он сидел и прислушивался к журчанию воды за бортом. Оно баюкало и успокаивало душу. Георг вдруг подумал, что Дар обязательно проявится, и тогда навсегда прервется его прежняя жизнь. Поэтому теперь он просто наслаждался покоем, никуда не торопясь, воспринимая бегущую в канале воду рекой времени, по которой он поплывет в будущее.

– Георг!

– Да, Клео.

– О чем ты думаешь?

– Ни о чем.

– Удивительно, если не лукавишь.

– Не лукавлю, Собиратель. – Проквуст посмотрел на своего собеседника неожиданно таким пронзительным и понимающим взглядом, что у того по спине холодком прыснуло.

– Извини, Георг. Может, спросить о чем-то хочешь?

– Хочу. Я благодарен тебе, что разрешаешь это сделать.

– Георг, к чему столько церемоний, спрашивай.

– Пока у меня вопрос один: кто такой Хозяин Воды?

– А-а, это легкий вопрос. Видишь ли, на середине пути между Горной Страной и первыми вашими городами есть поместье господина Даймона Лезурье. Оно огромно. На его территорию распространяются все законы Новой Цивилизации, но он умудряется жить замкнуто и относительно независимо. Впрочем, это и понятно, все Лезурье уже несколько тысячелетий являются нашими братьями по Церкви Рока и помогают Горной Стране.

– Разве возможно так долго сохранять в тайне такие контакты?

– Пока это удавалось. В поместье Лезурье живет много тысяч дохов, в том числе и дохов-пахарей, они на него работают.

– И все-таки не понимаю, как такое возможно?!

– Все очень просто: деньги. Вода, которая идет с наших гор, самая чистая на Ирии и стоит безумно дорого. Клан Лезурье давно водой занимается, еще тогда, когда водяная линза под поместьем была полна, но потом вода кончилась, и мы рассказали им об этом канале.

– Так просто взяли и рассказали?

– Нет, конечно, предварительно много лет велось наблюдение, выбирался момент. Помог случай…

– Я перестал верить в случаи, Клео. Извини, что перебил.

– Нет, ничего, я тоже в случаи не верю, просто так люди всегда говорили и говорят, когда не видят за событиями Рока. Так вот, у одного из Лезурье смертельно заболела единственная дочь, а тогдашние врачи ничего не могли сделать, ее дни были сочтены. Отец девушки, при всем своем могуществе и богатстве, оказался бессильным. Им овладело отчаянье, ведь он был уже в преклонном возрасте, и шансов родить нового наследника не было, а клонировать в те времена еще не умели. Вот тогда-то он и вспомнил о давно позабытом Боге. Он позвал, и мы пришли. Это единственный случай, о котором я знаю, когда Монах покидал пределы Горной Страны. В общем, встреча Лезурье и Монаха состоялась. О чем они беседовали, никто не знает, но Монах с храмовниками забрали дочь Лезурье в Горную Страну, а через два месяца вернули ее живой и здоровой. Все это время ее престарелый отец молился. Потом он и сам побывал в Горной Стране. Но это отдельная история. Что касается воды, то мы просто рассказали Лезурье о канале, который существовал с незапамятных времен, а подсоединиться к нему было уже делом техники. С тех пор его семейство является монополистом чистой воды и имеет наследное место в Совете Федерации.

– Никогда не слышал о таких должностях!

– Ты много о чем не слышал, Георг, живя в своем мире. Размеры айсберга очень велики, а ты знал только его надводную часть. Всех загадок Новой Цивилизации даже Монах не знает.

– Понятно теперь, откуда у вас современное оборудование и запчасти.

– Да, это помощь клана Лезурье. Впрочем, запорный вентиль от канала в наших руках, и это является хорошей гарантией для лояльности данного семейства.

Клео весело взглянул на своего спутника, но тот, опустив голову, задумчиво перебирал четки из разноцветных камешков.

– Георг, у тебя четки?!

– Да, а что? – очнувшись, переспросил Проквуст.

– В Горной Стране четки носят только те, кто читает молитвы.

– А я читаю.

– Ты? – Собиратель изумленно уставился на Проквуста.

– А почему это тебя удивляет?

– Потому что Ищущий ищет знания, а Молящийся молит о прощении.

– Да, – Проквуст грустно покачал головой, – ты сказал истинную правду: я жажду прощения не меньше, чем хочу знаний.

– Ох, парень, – в свою очередь покачал головой Клео, – тебя просто не узнать! Знаешь, а мне немного жаль, что тот Георг, каким ты был прежде, остался в прошлом, мне будет не хватать его бесконечных вопросов и задиристости.

– Мне тоже, Клео, но так распорядился Рок.

– Точно, изменился, – еле слышно буркнул Собиратель и встал.

– Подожди, – Георг взглянул ему в глаза. – Скажи, Клео, зачем ты рассказал мне о Хозяине Воды, ведь это тайна Церкви?

– Рассказал, потому что дали на это разрешение, тем более, что ты в гости к Хозяину Воды и направляешься.

– Нет, я не об этом, я о доверии. Как ты думаешь, это путешествие – очередное испытание или акт доверия?

Собиратель положил руку на плечо своего товарища и на некоторое время замолчал.

– Если честно, Георг, я думаю – и то и другое. Жди, Рок все покажет.

– И направит, – тихо вторил ему Проквуст.

ГЛАВА 9 в которой Глетчер находит космическую базу.

Глетчер нехотя открыл глаза, за пределами его норы уже вовсю светило солнце. Выспался он на славу, спешить теперь некуда. Он вылез, размялся и сел завтракать. Вокруг было тихо, ни ветерка, ни шороха. «Как на похоронах», – усмехнулся Барри. Нет, он не сдался, он напряженно размышлял, что можно предпринять. Может быть, на базу есть другие входы? Конечно, есть, но где их искать? Ее тоннели раскинулась на многие километры, их можно искать всю жизнь. Вентиляционные каналы? А есть ли они? Даже если есть, то их искать так же бессмысленно, как входы. Постепенно Глетчер окунулся в прошлое, вспомнил соратников и друзей по звездной экспедиции. Он вспоминал их имена, привычки, шутки, улыбался их розыгрышам во время годового заточения на базе. Как же они считали дни до окончания срока испытаний, как радовались, когда освобождение наступило! Кричащие, возбужденные они высыпали наружу, прыгали, толкали друг друга. А инструкторы и руководители стояли рядом и доброжелательно и терпеливо смотрели на эту возню.

Над ним светило солнце, прямо над головой, а за горные пики можно было ухватиться рукой, до того они были близко. Глетчер задрал голову: нет, сейчас они далеко. Погоди-ка, так ведь обратно они улетали на вертолетах с площадки высоко в горах. Они еще очень долго поднимались на лифте. Когда они взлетали, он случайно слышал разговор двух членов комиссии. Один спросил, почему кто-то не летит вместе с ними, тот ответил, что народу слишком много, поэтому они разделились, одни полетят отсюда, а другие от Белой горы. Барри напрягся: значит, вертолетная площадка не одна?! А что, если площадки есть над каждыми большими воротами? Всего ворот было трое, это он знал точно, над двумя были вертолетные площадки, выходит, и здесь должна быть?! «Так что же я сижу?!» – Глетчер вскочил, как ошпаренный.

Задрав голову, он пытался наметить маршрут. Скалы здесь сливались в сплошной массив, и определить снизу, где может находиться вертолетная площадка, было очень трудно. Ведь не обязательно она должна быть прямо над нижними воротами. Впрочем, а почему бы и нет? Попробуем рассуждать, как строители тоннеля. Для чего он сначала строился? Для испытания технологии. То есть экономить им смысла не было, могли резать камень так, как нарисовали. Сначала монтировали энергостанцию. Где она расположена? Глетчер представил себе план базы, получалось, что реактор был с этой стороны, подальше от жилых и лабораторных секторов. Тем более рядом с ним должна быть вертолетная площадка. А вдруг вертолеты прямо здесь, у ворот, и садились? Барри оглянулся – нет, мало места, вряд ли. Если бы я был строителем, то разместил бы площадку рядом с нижними воротами. Почему? А не знаю, но я бы сделал так.

Глетчер с надеждой осматривал скалу с воротами в надежде найти хоть какую-нибудь зацепку. Ничего. Он опять стал вспоминать и размышлять. Вертолетная площадка, с которой они улетали, была вырезана в отдельно стоящей скале, в ней был лифт. Значит, надо искать большую скалу со срезанной на четверть вершиной! Барри выдернул бинокль и наставил его вверх. Так вот же она! Чуть в стороне, не больше километра, большая округлая скала с огрызком вершины! Не веря в удачу, он бросился к ней. Идти пришлось больше часа, зато когда он приблизился, то радости его не было предела: наверху, рядом со срезанным пиком, он увидел ровный прямой край. Сомнений не было…

Глаза боятся, а руки делают. Плюс ноги. Глетчер одолел подъем. Это оказалось не так трудно, как ему представлялось, просто надо было не смотреть вниз и не жалеть свои пальцы на руках и ногах. Скафандр он снял и, аккуратно сложив, оставил у подножья, обувь привязал к поясному ремню, из припасов и снаряжения, что смог, рассовал по карманам комбинезона. И теперь он сидел на вершине и озабочено протирал остатками спирта содранные клочья кожи. Боли не чувствовал, надо было спешить. Здесь, наверху, было еще светло, внизу уже крались сумерки.

Глетчер сразу заметил черный провал входа в тоннель, но сначала решил закончить санобработку ран. Наконец он встал и двинулся к тоннелю. Здесь когда-то были стальные двери. Их покореженные и истлевшие от ржавчины остатки лежали под ногами. Видимо, Большой Взрыв и сюда достал. Барри обернулся. Точно, вон там котловина с плесенью, а Харман говорил, что она и есть эпицентр взрыва. Он перешагнул металлическую труху и двинулся вглубь. Сам тоннель не пострадал, наверху даже плафоны сохранились. Через шестьдесят шагов Глетчер наткнулся на дверь, и у него сразу же в сердце что-то оборвалось. Это была не дверь, а маленькая копия нижних ворот, такой же металл, лишь местами изъеденный ржавчиной, такой же толстый. Барри медленно сполз по стене на пол, это был конец. Даже если он умудрится спуститься, не сломав себе шею, то идти ему все равно некуда. Стемнело, а он все сидел в прострации. Хорошо, что здесь было тепло, наверное, под палящим солнцем скала прогревалась на всю свою толщину. Он не заметил, как уснул.

Проснулся Глетчер разбитым и в прескверном настроении, но умирать уже не хотелось. Он встал и принялся куском бинта счищать многовековую пыль с двери. Скоро он чихал и кашлял, пришлось даже выбегать на свежий воздух подышать. На уровне глаз он наткнулся пальцами на выдавленные буквы. Да, несомненно, здесь выбита какая-то надпись! Барри остервенело принялся очищать грязь и ржавчину. Фраза была короткой из нескольких слов, но в тоннеле было еще слишком темно, а про фонарик в кармане он просто забыл. Вспомнил о нем тогда, когда рассвело окончательно, и он уже не понадобился. С замиранием сердца Глетчер увидел слова на его родном языке. В обиходе он и в его времени уже почти не применялся, а вот на базе, он вспомнил, на некоторых узлах и отсеках такие надписи были.

«Если вы имеете допуск, нажмите красную кнопку, а ниже наберите личный код допуска. Шесть знаков». Эту фразу Барри прочитал уже десяток раз, выучил ее наизусть, а глаза рассматривали кнопки. Он их нашел сразу, под надписью. Они выцвели, большой верхний прямоугольник, наверное, когда-то был красным, а под ним находились десять квадратиков для кода. На двух просматривались контуры цифр: единица и тройка. Все просто и лаконично. Но он не нажимал их, ведь он не знал кода! Нажимать их наугад можно было до скончания века, а вдруг они заблокируются? Если, конечно, работают. Шесть квадратиков, шесть цифр, а за ними жизнь или смерть. Какие, в каком порядке? Почему-то Глетчер был сейчас уверен, что автоматика еще работает. Он знал технические возможности своего народа, если уж что-то делалось, то на века. Но где взять код?! Дрожащий палец в который раз двинулся к красной кнопке, и опять остановился. Нет, надо вспоминать, надо что-то придумать, какую-то комбинацию. Какую?!

Барри вытер пот с лица и зацепился рукавом за пришитую на комбинезоне планочку, на ней была надпись «Первый Звездный». Ну и что с того? Нет, он в это мгновение что-то подумал, что-то очень важное! Личный код, личный код, позвольте, но у него же есть личный код! Его личный номер, и он шестизначный! Но это же смешно, разве может его личный код, который присваивался космической службой каждому курсанту, быть кодом?! Не может! Но разве у него есть варианты? Вариантов нет. Жму, решил Глетчер.

Он ткнул пальцем в верхний квадратик. Ничего не произошло, ни звука, ни сигнала, но он не остановился и набрал свой личный номер. В ответ все та же тишина. И вдруг за дверью что-то гулко заурчало и со скрипом поползло. Не может быть, этого не может быть! Дверь дрогнула, дернулась и, страшно скрипя, двинулась внутрь. Барри уперся в нее своим весом: давай, милая, давай. Десять сантиметров, двадцать, еще чуть-чуть… Есть, он проскочит! Глетчер метнулся в образовавшуюся черную щель, не рассуждая о том, что его там может ждать. Механизм двери взвыл и остановился, потом вдруг щелкнул и опять включился, дверь поползла назад. Вот она лязгнула и закрылась.

Барри стоял в кромешной темноте. Вынув фонарик, он стал осматривать помещение. Оно было небольшим, площадью метров в двадцать, не больше, в дальнем углу виднелись двери лифта. Он подбежал к ней и нажал кнопку вызова. Пять секунд томительного ожидания, десять, пятнадцать… Наконец, в глубине что-то громыхнуло и натужно завыло. Через минуту за дверьми лязгнуло, и они со скрипом приоткрылись. Спасибо и на том, Барри протиснулся внутрь, там был свет! Горела единственная лампочка на панели управления, тускло, неуверенно, но она горела! Она была там только одна, значит, лифт курсирует только между двумя уровнями, ну и хорошо, пусть курсирует. Он нежно и ласково дотронулся до кнопки – давай милая, выручай, – и нажал. Лифт дернулся и поехал вниз. Глетчер хорошо помнил, как ездили лифты на базе в его время: плавно, бесшумно, а теперь было ощущение такое, что лифт скользит голым металлом по металлу. Естественно, ведь за пять тысяч лет вся смазка высохла. Кабина дернулась и остановилась, моторчик взвыл, пытаясь растащить двери, но Барри ему помогал, всеми своими силами помогал, и они открылись! Он выскочил в коридор, освещенный редко горящими плафонами. Они включались автоматически. Сколько лет прошло, а автоматика еще функционирует! Ну, чудо, ты чудо мое, шептал Глетчер, нежно поглаживая пальцами стены, оставляя глубокие следы в пыли. Такой же девственной пылью был покрыт пол. Так, надо взять себя в руки. Что главное? Надо вернуть Черепаху! Значит, срочно нужно найти рубку. В этой части базы Глетчер никогда не был, но он знал, куда идти: туда, где ему знаком каждый уголок.

ГЛАВА 10 в которой Бенни уединяется после беседы с Монахом и знакомится с «Конструктором».

Ему отвели небольшую комнату в каком-то заброшенном коридоре. Бенни подумал так, потому что, когда его провожал Храмовник, на полу лежал слой нетронутой пыли, и дверь в этот коридор отворилась нехотя, с громким скрипом. Комната была очень уютной, даже с собственным туалетом и душем. Храмовник молча показал халат в шкафу, тапочки под кроватью и другие мелочи и удалился.

С наслаждением оттирая свое тело жгучей мочалкой, Адамс размышлял над окончанием сегодняшней беседы с Монахом. После ужина они вернулись в его кабинет и пили вкусный травяной чай. Разговор не клеился, каждый размышлял о своем.

– Бенни, как ты понял, я думал сейчас о тебе. Вернее, о твоем предназначении. Несмотря на то, что ты побывал в кладезе знаний, для тебя, скорее всего, мало что изменилось. Я говорю не о новых твоих способностях, а о Роке. Ведь так?

– Так, Пресветлый.

– Рок внутри тебя, но еще не открылся тебе. Уверен, что тебе стоит крепко потрудиться, чтобы понять, кто ты и зачем живешь. Ты готов?

– С радостью.

– Ты заметил, что многие храмовники не поняли, почему я дал тебе статус Служителя?

– Да, Михаил. И мне несколько неловко…

– Напрасно. Они просто не владеют всей полнотой информации о тебе, поэтому не обращай внимания. Этот статус очень редок, он дается тому, кто по воле Рока может повлиять на судьбу Церкви, внести в нее новое и полезное или спасти ее от опасностей. Что предназначено тебе, я пока не знаю, да и никто не знает, даже Дух. Впрочем, – Монах запнулся и добавил вполголоса: – предназначение Духа тоже неведомо. Придет время, Рок все покажет. Так вот, вернемся к тебе, Бенни. Полномочия Служителя Церкви, которым ты теперь стал, очень велики: каждый в Горной Стране должен содействовать тебе в меру возможностей, не спрашивая, зачем и к чему это приведет. Теперь ты представляешь цену ответственности за свои действия, понимаешь меру доверия к тебе?

– Да, – Адамс ответил не сразу, он был придавлен свалившимся на него грузом. В душе шевельнулся червь сомнения: может быть эти люди ошибаются, принимая его за другого? Он не смог держать эти мысли при себе: – Только я очень боюсь не справиться. Вдруг вы меня придумали и заставили верить в мою исключительность и себя, и меня?

– Не сомневайся, – Монах улыбнулся, – мы знаем, кто ты, не ты сам исключителен, Бенни, а твой Дар. Это разные вещи. Рок выбрал тебя, и ты или будешь служить ему, или будешь служить себе. Выбирай.

– Михаил, я давно сделал выбор, но я все равно сомневаюсь в себе. Никогда бы не подумал, что так тяжело быть избранным.

– Крепись, Рок своего выбора не объясняет.

– Я постараюсь, но подскажите, что я могу сделать. У меня нет никаких стоящих идей, я не понимаю, чем могу быть полезен Церкви, хотя готов ради нее жить.

– Почему, Бенни, ведь ты ее совсем не знаешь?

– Да, не знаю, но зато чувствую. Я увидел здесь людей, которые верят друг другу, заботятся друг о друге и не требуют взамен наград и почестей. Там, в Новой Цивилизации, этого нет уже многие столетия, а это так важно – жить ради других!

– Ну, не идеализируй нас, – Монах усмехнулся. – Среди жителей Горной Страны и даже среди Учителей и храмовников есть и карьеризм, и зависть, и ложь. Но нет ненависти, подлости, и это благодаря нашей Церкви. Как Служитель, ты должен хорошо понимать, что идеальных людей нет. В этом случае тебе будет легче контролировать и самого себя.

– Да, я это понимаю.

– Хорошо, тогда предлагаю тебе послужить Церкви. – Михаил жестом остановил Адамса, готового вскочить и выразить свою готовность. – Но прежде, Бенни, я поселю тебя здесь, в горе, на неделю или больше. Твои контакты с кем-либо я максимально ограничу, чтобы не отвлекали. Общаться в основном будешь со мной и Павлом. А задача твоя будет и проста, и сложна одновременно: внимательно прочитать «Конструктор» – главную книгу Церкви. Согласен с таким предложением?

– Конечно!

– Вот и прекрасно. Я буду тебя иногда навещать, ну а если понадоблюсь, ты знаешь, как меня позвать.

Когда Адамс вышел из душевой, то увидел, что на столе, накрытый салфеткой, стоит ужин и чай, а рядом лежит толстый черный фолиант в кожаном переплете. Он взял его в руки и прочитал красивую вязь букв: «Конструктор». Забыв о еде, он сел в кресло и открыл первую страницу. На ней был только один абзац: «Не торопись переворачивать лист, тешащий любопытство, подумай, стоит ли искушать судьбу, если не знаешь своего Рока». Прямо обо мне, усмехнулся Бенни, и стал читать дальше: «Но если ты – ищущий истину, то не надейся, что она здесь есть. Истина внутри каждого из нас, но дорога к ней не для всех. “Конструктор” расскажет, как ее построить, но строить будешь ты сам».

«Да, начало захватывающее», – сказал вслух Адамс и взялся за кончик следующего листа. Но остановился. Он спросил себя, хочет ли он строить дорогу к истине? Да, конечно, ответил он себе. Может ли он сейчас отложить эту книгу в сторону и забыть о ней? Нет, ответил себе Бенни, не может. Он почувствовал, что если не прочтет эту книгу, то не сможет жить дальше. И еще он подумал, кому он отвечал на эти вопросы, себе или книге?

И перевернул страницу.

Следующие дни слились воедино, прерываясь лишь на короткий сон, в котором он продолжал разговаривать с «Конструктором». Никогда бы он не смог подумать, что книга может вызвать столько противоречивых мыслей, открытий и озарений. Язык книги был сложным, но он понимал ее. Ему казалось, что он знает, что будет дальше написано, видимо, всплывали знания, полученные в кладезе. Не раз он прерывал чтение и, уставившись в пространство, размышлял об авторах «Конструктора». Кто они, мудрецы, провидцы? Каким образом сложили разрозненные осколки в единую мозаику мироздания? Нет, он не спорил с ними, не хватило бы аргументов, да он и не хотел.

На третий день к нему зашел Монах. Глядя в красные от многочасового напряжения и усталости глаза Адамса, он понял все без слов.

– Вижу, что дело у тебя продвигается быстро, но советовал бы спать подольше.

– Спасибо, все нормально. Скажите, Михаил, сколько лет этой книге?

– Никто не знает. Она пришла из древности вместе с первым Монахом.

– Кто же ее писал?

– Люди, те, кому Бог это позволил.

– Но разве они не могли заблуждаться, ошибаться?

– А ты сам как думаешь?

– Думаю, могли.

– Видишь ли, Бенни, «Конструктор» не претендует на абсолютную истину, надеюсь, ты уже понял, что в нашем мире она недостижима, он лишь дает инструмент для размышлений о ней. А дорог к истине много, может быть, столько же, сколько и людей. Возможно, когда-нибудь ты, мудрый и насытившийся жизнью, сможешь написать новый «Конструктор», как думаешь?

ГЛАВА 11 в которой Глетчер встречает Джеффри Фокса – инструктора по пилотированию.

Глетчеру казалось, что он вернулся в прошлое, он не уставал восхищаться делом рук своего народа. База было в отличном состоянии! В рубке горели все лампочки, работали все приборы, удивительно! Селена, главный компьютер базы, копия Тиссы, отозвалась сразу, будто все эти пять тысяч лет ждала его прихода. Только называла его почему-то пилотом, а не Капитаном, как Тисса. А Барри с ней не спорил, он готов был ее расцеловать. Первым делом он с помощью Селены вызвал Тиссу и дал задание вернуть Черепаху вместе с пассажиром, блокировав его в пассажирском отсеке, нечего ему в кабине управления делать, поломает еще что-нибудь со злости. Только что Тисса вышла на связь и доложила, что все исполнила. Блюк как раз в это время спал, поэтому отсечь его не составило труда. Барри мстительно улыбнулся, он представил себе физиономию социолога, когда тот поймет, что возвращается.

Глетчер отставил в сторону стакан воды. На базе, как выяснилось, был полный комплект припасов на сто человек с расчетом на год. Селена пояснила, что база готовилась принять на испытание экипаж нового звездолета. С таким запасом можно было жить, и еще как жить! Вот бы еще выдернуть Алису с ребенком из лап Хармана… Барри загрустил. Ничего, он что-нибудь придумает. Черепаха через три дня должна прибыть к воротам номер два у Белой горы. Хорошо, что он успел ее вернуть, пусть господа Харман и Блендер успокоятся, посчитав, что они с Блюком сгинули на Свалке.

Глетчер хлопнул руками по подлокотникам кресла и бодро вскочил. А теперь в душ, чего-нибудь перекусить, и спать.

– Кто вы такой и как сюда попали?

Барри рухнул обратно в кресло. Он обернулся и увидел высокого темнокожего пожилого человека, наставившего на него лазерный пистолет. Это был их инструктор по оборудованию Джеффри Фокс.

Глетчер машинально вскочил и встал по стойке смирно.

– Пилот Барри Глетчер, сэр!

– Что вы мне голову морочите, я прекрасно помню пилота Глетчера, он… Позвольте, но почему вы белый?!

– Не белый, а депигментированный.

– А, значит, побывали в лапах Новой Цивилизации?

Фокса качнуло, и он бессильно опустил бластер, судорожно вцепившись в ближайшее кресло. Глетчер бросился к нему на помощь и осторожно усадил.

– «Первый Звездный» вернулся?

– Да. Только я один.

– Почему вы?

– Так вышло. Скажите, что с вами, вам плохо?

– Ничего страшного, слабость после анабиоза. Я стал плохо переносить глубокий сон, – Джеффри улыбнулся. – Аллергия, наверное. Вы, – он внимательно посмотрел на Барри, – тоже не лучшим образом выглядите. Наверное, спать хотите?

– Хочу, – виновато согласился Глетчер.

– Тогда вот что. Идите в душ, переоденьтесь и… Есть будете?

– Да.

– Тогда идите в столовую, помните, где она находится? Отлично, найдете там себе что-нибудь, Селена расконсервирует паек. Слышишь, Селена?

– Задание получено.

– Ложитесь спать поближе к моей комнате. Селена, какой номер соседствует со мной?

– Четырнадцатый и шестнадцатый.

– Выбирайте любой, Барри. Все разговоры завтра, я едва на ногах держусь, проводите меня в комнату. Спасибо.

…Глетчер проснулся почти счастливый. Ему снилась Алиса, она обнимала его и шептала, что любит. Умывшись, он направился в столовую, после вчерашнего настоящего бифштекса желудок словно с ума сошел, требовал повторить это сказочное удовольствие.

– Селена!

– Слушаю вас, пилот.

– Мистер Фокс еще спит?

– Нет, он уже позавтракал и ожидает вас в рубке.

Барри поторопился побыстрей закончить завтрак, не терпелось расспросить, рассказать. Зайдя в рубку, он удивился метаморфозе, произошедшей с Джеффри. В черном комбинезоне инструктора он выглядел свежим, даже помолодевшим. Они обнялись.

– Барри, я просматривал отчеты Селены, «Первый Звездный» на орбите, с ним все в порядке?

– В полном, хоть сейчас в полет, ресурсов достаточно.

– Отлично. Думаю, «Планетарный» у тебя остался только один?

– Совершенно верно. Он в районе Свалки, координаты Селене я ввел.

– Да, я видел. Состояние?

– Норма. При посадке были некоторые приключения, но последствия я уже исправил.

– Хорошо, потом расскажешь все по порядку. Сначала поясни, что это у тебя Черепаха одна разгуливает?

– Не совсем одна, – усмехнулся Глетчер, – с пассажиром.

– Тем более!

– А что? – удивился Барри.

– Ты пункт прибытия какой выбрал?

– Ворота два, у Белой горы.

– Не получится. Смотри, – Фокс вывел голограмму карты местности. – Видишь, эти ворота расположены внутри аномальной зоны, как я ее называю.

– Черт, как я об этом не подумал! Она же внутри Леса.

– Что за лес?

– Это отдельная история, сэр. Давайте сменим маршрут. Есть другие ворота?

– Нет. Ворота номер один к эпицентру были расположены еще ближе и полностью блокированы.

– Значит, сюда?

– Выходит, так.

– Но нижние ворота засыпаны.

– Но ты же зашел сюда.

– Через вертолетную площадку.

– Как же ты залез?

– Ручками и ножками, – улыбнулся Глетчер.

– Ну, ничего, скинем лестницу, а когда Черепаха подойдет, разгребешь с ее помощью завал. Кстати, механизмы наверху как работают? Я там профилактику не проводил.

– С большим скрипом, сэр.

– Селена, введи режим профилактики третьих ворот. Нижний и верхний уровень. Проведи диагностику, мы заменим, что наметишь.

– Принято, командор.

– Скажи, Барри, насчет кода допуска долго думал?

– Наверное, не очень, но тогда мне казалось, что прошла вечность. Это вы ввели наши личные коды?

– Кто ж еще, – вздохнул Фокс. – Давай займемся Черепахой.

Они быстро сменили маршрут. По докладу Тиссы, Черепаха двигалась по графику и в новое место назначения должна была прибыть через сутки.

– А теперь, когда неотложные дела сделаны, – Джеффри повернулся к Барри, – настало время объяснений. На правах старшего определяю тебя первым рассказчиком. Селена!

– Слушаю, командор.

– Записывай рассказ пилота от начала до конца.

– Принято.

– И последнее, – Фокс жестом остановил Глетчера, собравшегося начать рассказ, – мы с тобой, судя по всему, единственные представители нашего народа на Ирии, хотя, – он лукаво улыбнулся, – ты несколько побледнел, поэтому предлагаю перейти на «ты». Согласен?

– Конечно!

– Можешь звать меня Джеф. А теперь начинай.

И Глетчер начал рассказывать о своей одиссее…

Они разговаривали уже много часов, вернее, говорил в основном Глетчер. Наконец-то он нашел благодарного слушателя. С ним он заново пережил звездный маршрут, прощание с экипажем, возвращение в будущее. Фокс изредка переспрашивал, уточнял детали, но в основном сидел с сосредоточенным видом, уставившись в пол. Наверное, он тоже видел перед собой то, о чем рассказывал его бывший подопечный. Наконец, история бывшего пилота, а ныне Капитана звездолета, подошла к завершению. Глетчер устало откинулся в кресле и потянулся за водой, стакан был пуст. Наступила тишина, оба все еще находились под впечатлением этой саги.

– Да, роман можно писать. Пошли обедать, Барри, а потом моя очередь.

Когда они вернулись в рубку и уселись напротив друг друга, Фокс долго и задумчиво молчал. Глетчер ему не мешал, он понимал, что случай, приведший Джеффри в это время и в это место, тоже был не из простых.

– Значит, ты теперь Капитан, – прервал молчание Джеффри.

– Да. Мне официально переданы эти полномочия.

– Что ж, поздравляю, а я вот стал командором.

– Странное звание.

– Знаю. Просто пришло в голову, я себя сам и назначил. Мог бы и князем себя назвать или монархом. Селена!

– Здесь, командор.

– Сделай поправку, мистер Глетчер теперь не пилот, а Капитан.

– Принято, командор.

– А чего же ты пилотом представился?

– Со страху.

Они дружно рассмеялись. А потом Фокс начал свою историю.

ГЛАВА 12 в которой Адамс открывает в себе новые возможности.

В последние дни при каждом неосторожном воспоминании о походе в кладезь Адамса обдавало изнутри словно вулканическим жаром. Он еще помнил себя в короткие перерывы, когда чьи-то руки обтирали его прохладной губкой и поили водой, а потом Белая гора и ее обитатели окончательно исчезли. Вернее, они остались, просто он исчез из их мира. Бенни висел посредине своей кельи и отстраненно наблюдал, как добрые храмовники суетятся вокруг его тела. Сначала он заволновался, так как здесь, в центре, комнаты он тоже видел свои руки и ноги, только они были какими-то полупрозрачными, но потом волнение улеглось. Теперь он стал настолько спокоен и умиротворен, что это его, наверное, испугало бы, если бы он мог сейчас пугаться.

Он пришел к выводу, что в его положении не думать опасно, а думать о полученных в кладезе знаниях он тоже все еще боялся, и поэтому он принялся всячески отвлекать себя нейтральными воспоминаниями. Однажды он подумал, что совсем забыл о своем друге Чарли. Сердце вдруг так остро защемило одновременно и от тоски, и от жажды мести! Адамс ясно представил себе, как они очнулись с Пульдисом на огромном куске скалы, как приходили в себя, ощупывая шишки на голове, как смешно Чарли валялся с задранной ногой. Бенни улыбнулся и вдруг почувствовал, что его резко тряхнуло, и тут же в глаза хлынул яркий дневной свет.

Когда глаза адаптировались после полумрака кельи, он с изумлением обнаружил, что висит над тем самым камнем, о котором только что думал. Его руки и ноги стали совсем призрачными. Что это, явь или иллюзия? Он внимательно огляделся. Деревья покачивали кронами в такт ветру, внизу шумела река, вдали пестрело исчезающими узорами травянистое поле. Неужели он действительно переместился сюда?! Бенни глянул вниз и увидел, что его ноги стоят на камне. Может быть, он сможет идти? Он шевельнул ногами, безрезультатно, они смешно болтались, не находя опоры. Но ведь ему надо двигаться! Он уже точно знал, что надо прийти к деревне у скалы, туда, где прячется Джордж. Что он будет делать потом и сможет ли вообще что-либо сделать, он не знал, сейчас главным было, научиться двигаться. «Как я попал сюда? – размышлял Адамс. – Силою мысли? Так может, и двигаться надо так же?!»

Он попытался что-то сделать. Примерно через полчаса понял, что строит жуткие гримасы. Бенни не чувствовал усталости, лишь накатило вдруг прежнее равнодушие: он расслабленно повис, подложив под несуществующую голову несуществующие руки, и уставился в небо, где весело бежали облачка. Может, я умер и стал призраком? На сердце повеяло холодком страха. Да нет, стали бы так заботиться храмовники о трупе, просто он без сознания. «Нет, – поправил себя Адамс, – не я без сознания, а мое тело без сознания». Внимание привлекло какое-то движение внизу. Да это же опять кабан! Бенни посмотрел на него и вдруг оказался рядом с его противной мордой, шумно втягивающей в себя воду. Господи, как же я это сделал?! А его руки уже автоматически провели животному по холке. Ничего! Никаких ощущений, пустота! В душе тоже стало пусто.

Кабан напился и ушел, а Адамс беспомощно остался висеть над водой. «Ну что, так и буду тут торчать?» – разозлился он, глаза стали искать что-нибудь подходящее и внезапно наткнулись на одинокую вершину в облаках на горизонте. И тут же словно щелкнуло где-то, все окружающее смазалось и собралось уже в другую картину. Теперь он чуть ли не сидел на вершине голого горного пика и смотрел на облака сверху вниз. «Вот это да!» – только и смог подумать Бенни. Он взглянул вниз, на тонкую ниточку реки, на возделанные поля, крохотные домики, и не успел подумать, что это противоположный край Райской долины, как тут же очутился внизу, на какой-то грядке. Между тем глаза зажили собственной жизнью, они стали высматривать всякие интересные вещи и тащили за собой беспомощное сознание Адамса.

«Да вы что», – заорал Бенни, пытаясь ухватиться за какие-то кусты. Тщетно, руки его прошили насквозь листья и ветви, а глаза уже нащупали что-то на другом конце Райской долины. Адамс закрыл глаза, и… ничего не произошло, он все равно все видел вокруг! Правда, беспорядочное движение остановилось. Он огляделся и увидел внизу знакомое поле, на котором мелкие зверушки не давали покоя Пульдису. Только теперь оно было другим, над травой полупрозрачно колыхалось огромное нечто, которое сотнями тонких щупальцев стремительно водило по траве. «Невероятно! – воскликнул Адамс. – Как красиво!» И на эти слова нечто среагировало! Оно вздрогнуло и рывком втянуло в себя большую часть своих ниточек, сразу же увеличившись в размерах, и стало похожим на громадный шар. Шар увеличивался, он приближался к нему, и Адамсу почудились внутри шара глаза, внимательно на него смотрящие.

– Не бойся, человек, для тебя я не опасен! Где твое тело, Избранный?

– Тело? Тело болеет. А почему Избранный?

– Я не могу точно перевести тебе то, что я думаю, а ты слышишь только то, что понимаешь.

– А меня больше никто не слышит.

– Это хорошо, мне нравится покой и тишина здешнего мира.

– Но если тебе здесь нравится, то почему ты убиваешь всех, кто проходит по твоему полю?

– Должен же я здесь чем-то заниматься?!

– Неужели тебе нравится быть экзотическим хищником?

– А я всегда им был. Везде и всегда.

– Значит, это твой Рок?

– У таких, как я, нет Рока.

– Не может быть! У каждого человека… то есть разумного, должен быть свой Рок!

– Здесь ты ошибаешься, человек. Ты правильно определил меня, я хищник, и в этом мое предназначение, но не Рок.

– А в чем различие?

– У меня нет выбора. Прощай, Избранный, твои вопросы меня утомили.

– Подскажи, как мне двигаться? У меня это очень плохо получается.

– Спроси у солнечного света.

Шар внезапно сдулся и юркнул тонкой нитью в глубину высокой травы.

– Эй! Постой! – крикнул Бенни и махнул на собеседника рукой. Так что там вещало это чудище по поводу солнечного света?

Адамс смотрел на свои светящиеся ладони и прикидывал, как можно получить от них хоть какую-нибудь информацию. Для начала он пробудил сверкающий шар между ладонями и ударил из него по далекому одинокому дереву. Оно тут же вспыхнуло, как спичка. Что ж, значит, его Дар с ним и работает даже без тела. Это хорошо, но теперь его надо как-то приспособить для перемещения. Адамс начал экспериментировать. Он одевал себя в сверкающий кокон, пытался использовать обжигающие струи в качестве нитей. Ничего не получалось, он, как и прежде, беспомощно болтался над Райской долиной. Плюс ко всему теперь у него не получалось двигаться и с помощью глаз. Бенни старательно моргал ими, прищуривал, подмигивал, но ничего не происходило.

Вот теперь он испугался по-настоящему и растерянно сел на землю. Он огляделся и понял, что появилась надежда. Он начал вспоминать. Что он сделал перед тем, как оказаться на траве? Что-то очень знакомое! Так ведь когда он ходил с Духом в кладезь, он был практически таким же беспомощным. Как же он тогда двигался? Бенни разочарованно махнул полупрозрачной рукой. Нет, что было, то прошло, надо думать, что он сейчас делает. Он подумал, что надо сесть? Нет, даже близко этого не было, он вообще ни о чем не думал, только о том, что испугался. Значит, он не думал, что надо сесть, он просто захотел сесть! И сел. Бенни радостно вскочил, отметив, что теперь сделал это вполне осознанно. Он понял секрет, которого, по сути, и не было. В его положении надо просто желать. Он поднял глаза на догорающее неподалеку дерево и потянулся к нему. Адамс не размышлял больше, как это делать, он просто делал. Через полчаса тренировок он легко перемещался туда, куда хотел. У него даже получалось двигаться медленно, правда, не очень равномерно, но это были уже пустяки. Например, он повис над самой поверхностью реки и потом медленно потек вдоль ее русла. Это было приятно, только постоянно приходилось корректировать изгибы реки короткими ломаными линиями. После очередного поворота Адамсу это надоело, он поднялся повыше и сказал сам себе: «Ну, все, теперь я вполне готов к встрече с сэром Джорджем!»

Адамс летел против течения реки, внимательно высматривая камень, у которого их взяли в плен слуги Хозяина. Вон он! Бенни спустился пониже, на песке виднелись полузатертые следы громадных ступней. Да, это было здесь, теперь направо и вверх. За деревьями петляла дорожка. Бенни заметил вдали крутой бок высокой скальной гряды. Деревня там, это несомненно.

Деревня была на месте. Адамс увидел большой барак на отшибе и влетел внутрь. В полутьме за длинным столом сидела старуха в своих драных лохмотьях и что-то писала. Бенни не мог пересилить любопытства и заглянул ей под руку. Вот это да, Резерва писала донос! Но кому?! Он успел разобрать несколько строчек: ну конечно же, Хозяину! «Довожу до Вашего сведения, что Джованни сегодня небрежительно отозвался о Вашей персоне и усомнился в Вашем могуществе. Он ехидно спрашивал, куда делся первый пленник и не для него ли он готовил запас отравленных продуктов и воды? Прошу его наказать и выгнать со службы…» Дальше прочитать было невозможно. К тому же отвратительная старуха вдруг перестала старательно, высунув от усердия язык, выводить буквы и принялась беспокойно озираться вокруг. «Почувствовала, старая ведьма!» – подумал Адамс.

Вот уже полчаса он висел над входом в недра скалы и никак не решался туда двинуться. Бенни не мог придумать, как он будет действовать, ведь надо не просто попасть внутрь скалы, надо войти во внутренний мир Джорджа! Где же находится его виртуальный мир? В скале? Нет. В его голове? Тоже нет, ведь и головы-то у него нет, есть только бесформенная масса, которая содержит сознание Хозяина. Значит, надо найти ее и слиться с ней? Более подходящих мыслей не приходило, и Бенни понимал, что, находясь здесь, не сможет придумать ничего лучшего, но все равно все еще не решался начать действовать. Внизу послышались гулкие шаги. Из тоннеля вышли два гиганта, а за ними горбоносый Джованни.

– Стоять здесь! – сказал он и стал нервно прохаживаться мимо остолбеневших стражей.

Губы Джованни еле заметно шевелились. Адамс представил, что его ухо находится почти вплотную от лица дворецкого Хозяина, и тут же услышал его злой монолог.

– Что это моему монстру мерещится? Какие здесь могут для него быть опасности?! Ни минуты покоя от его капризов, – Джованни ожесточенно поддел ногой камешек, и тот, подпрыгивая, понесся вниз по тропе. – Иди, говорит, выстави пост, и сам подежурь! Есть хочется. Жаль, не успел уйти к Софочке! Она, наверное, ждет, голову ломает, почему меня нет, грустит. – Перед глазами Адамса мелькнул и тут же пропал образ аппетитной брюнетки в пикантной позе, озорно посматривающей на него из-за пухленького плечика. – А может, и не грустит? – услышал он опять противный голос Джованни. – Резерва мне намекала, что она по Чарли вздыхала. Этот долговязый кобель всех девок перепортил, кроме моей зазнобы. Или она врала, что верна мне? Я старухе не верил, а если она права?

На Бенни вдруг нахлынула такая волна злости, что он отпрянул. Только теперь он заметил, что губы дворецкого давно уже сжаты в узкую недовольную гримасу. Так что же, он слышал не слова, а его мысли?! Ничего себе! Он встряхнул головой и брезгливо поморщился. А это совсем неприятно, подслушивать и подсматривать. На память тут же пришел Монах с его способностью читать мысли. Надо быть очень стойким человеком, чтобы не разочароваться в людях, уж очень мусорно в голове у каждого, чтобы допускать туда стороннего наблюдателя.

Для Адамса ворчание дворецкого было больше неинтересным. Нет, поправил он себя, если уж быть до конца честным, то подобное дальнейшее общение с Джованни стало просто противным. Бенни не заметил, как медленно подплыл к самой скале. Он машинально протянул руку и дотронулся до нее, вернее, попытался это сделать, но рука, не встречая сопротивления, вошла в камень и также свободно вышла обратно. Адамс взглянул на свою полупрозрачную руку и вдруг подумал: а ведь Джордж его почуял! Не зря он нервничает. Больше тянуть было нельзя, он вздохнул, как перед прыжком в воду, и ринулся вперед.

ГЛАВА 13 в которой Георг размышляет над деструкцией.

Проквуст долго сидел в одиночестве, думая о своей странной судьбе. Его уже больше не умиляла собственная избранность. Напротив, каждый день приобщения к Церкви наполнял его чувством греха, который совершал он раньше в своей прежней жизни и совершало сию минуту подавляющее большинство людей Новой Цивилизации. Грех состоял в том, что люди забыли Бога, а если помнили, то только как дарителя, а не судью. Они у Бога только просили, считая это правильным, и даже мысли не допускали, что надо и Господу что-то отдавать, что этот долг предопределен одним лишь фактом их рождения. Отсюда и все жуткие выверты этого застывшего в чреде тысячелетий социального устройства. В обществе правили страх и зависть, мораль стала запрещенным словом, исчезли понятия взаимопомощи, самоотверженности, жертвенности, и напротив, воцарились бесправие, забитость и духовная немощь людей. Горная Страна осталась единственным оазисом на Ирии, где все было по-другому. А дохи? Георг вспомнил погибшую по его вине девушку. Он часто ее вспоминал, вернее, никогда не забывал, просто иногда сознание было занято другим, но рана в душе от непоправимости содеянного кровоточила постоянно. Только изменить уже ничего было нельзя, можно было только искупить.

Проквуст тяжело вздохнул. Его волновала теперь участь дохов, тщательно замалчиваемая в его прежней жизни, но въевшаяся во все ее поры. Роясь в богатой библиотеке школы, он сначала подсознательно, а потом вполне целенаправленно выбирал книги и рукописи, которые могли бы пролить свет на эту проблему. Последнее время ему помогал в этом и сам Ректор. Недавно после очередного разговора он удивленно покачал головой и сказал, что Георг очень глубоко вникает в эту тему, по некоторым вопросам глубже, чем местные знатоки.

По мнению ученых-храмовников, изучавших дохов, выбор кандидатов для деструкции в Новой Цивилизации зависел от врожденной или приобретенной наклонности человека к антиобщественному поведению, а также от конкурентной борьбы чиновничества между собой. Действительно, доносы в Новой Цивилизации были делом обыденным, и это Георг хорошо знал, но выводы ученых-храмовников его не устраивали. Из совокупности полученной информации и личных наблюдений Проквуст сделал собственный вывод. Он нащупал определенную логику в происходящем и понял, что выбор не просто не случаен, а подчиняется набору определенных критериев. В число этих критериев не входил интеллект, практически не учитывались и преступные наклонности, что удивляло раньше Проквуста: дебоширы и пьяницы разгуливали по городам Ирии, но очень редко попадали за это под деструкцию, отделываясь внушениями социальных работников или принудительным лечением. До определенного предела, конечно: злостным и неисправимым деструкция была гарантированна. Но большая часть пополнения армии дохов состояла не из них! Туда слишком часто попадали «приличные» люди. И вот эта-то категория имела явно узнаваемые общие черты: в своей прежней жизни они отличались живостью, любознательностью, непримиримостью, умом и еще рядом качеств, которые вели к внутреннему дискомфорту, смутному ощущению своей чужеродности по отношению к окружающим.

Проквуст был удивлен: как же он раньше не обращал внимания на очевидные вещи?! Ведь эти смутные ощущения преследовали и его самого, только осознать их причину он не мог: возникло лишь тоскливое чувство, что он не как все и что это когда-нибудь все «нормальные» люди узнают. О, он помнил эти метания. В полицию он пошел за карьерой и лучшим социальным статусом, он очень хотел стать «как все», гордился своей новой профессией, но недолго. Очень быстро он понял, что здесь, в полиции, он еще более чужой, чем в прежней городской жизни. Георг сопротивлялся этим крамольным мыслям, прятал их от себя, подавлял. Та девушка была лишь еще одним средством его ложного самоутверждения.

За свою недолгую работу дрессером Георг слышал от своих коллег множество историй о том, какие важные прежде «шишки» попадали в их отряды. Его всегда удивляло, почему среди дохов встречается меньше преступников, чем служащих. Реже всего деструкции подвергались слои рабочих и самых мелких чиновников, хотя, учитывая их еле прикрытую бедность, именно среди них должно быть больше всего возмутителей спокойствия. Нет, пропалывали не их. Норех в одной из бесед высказал мысль: «Бог создал нас разными, чтобы мы могли быть его отражением, а из-за деструкции от человечества осталось только одно плоское зеркало, в котором оно само и отражается». Георг понял эти слова не сразу, уже после разговора с Ректором его озарило: Норех, сам того не желая, выразил глубинную антибожью суть деструкции. Стоит ли за этим кто-нибудь конкретный, четко сознающий это?! Орден? Ему так и не объяснили толком, что это за враг такой. Скорее всего, и сами толком не знают. Норех сказал только, что в недрах Новой Цивилизации есть тайная организация, которая дергает за все ниточки, на которые нанизаны все самые высокие чины общества. И еще они знают о Горной Стране и постоянно пытаются заслать сюда шпионов.

Проквуст пожал плечами. Очень скудно. Может быть, Хозяин Воды знает что-нибудь более конкретное? Он потянулся и встал. Странно, но ему совсем не хотелось выглядывать наружу, мысль о кромешной подземной тьме была неприятна. Георг в раздумье постоял, притушил свет и улегся на подвесную койку. Сон не шел, вместо него ползли мысли, одна за другой.

Почему в Новой Цивилизации совсем нет магии?! И почему с избытком в Горной Стране? Может быть, это как-то связано с деструкцией?

Над головой послышались шаги, и через пару секунд в полумрак каюты вошел Собиратель.

– Ты уже спишь?

– Нет, Клео, уснуть не могу, думаю.

– А-а, понятно. И о чем же?

– О дохах, о деструкции. Я пришел к выводу, что именно деструкция – фактор, цементирующий незыблемость Новой Цивилизации.

– Да? Очень интересно, и что из этого следует?

– Что если уничтожить деструкцию, то Новая Цивилизация падет.

– Ничего себе, выводы! Я не вижу здесь явной логики, Георг. Но в борьбе с деструкцией готов оказать любое содействие. Для начала надо понять как из нормальных людей делают идиотов. Пока я не слышал, чтобы кто-нибудь на этот вопрос знал ответ. Самих, так сказать, заказчиков я в расчет не беру. – Да, ты прав, я думаю о том же самом.

ГЛАВА 14 в которой Фокс и Барри обсуждают свои планы.

– Я много раз анализировал то, что произошло в 4706 году, и то, что этому предшествовало. Но окончательных выводов так и не сделал, не хватает информации. А твой рассказ хоть кое-что и проясняет, но главный вопрос остается открытым: кому это было нужно?

– Что нужно, Джеф?

– Большой Взрыв.

Фокс опять ненадолго задумался, а потом начал рассказывать:

– После отлета «Первого Звездного» я готовил следующий экипаж. Было принято решение о новой звездной экспедиции, и экипаж должен был принять участие в строительстве второго звездолета на орбите. Поэтому я очень часто бывал на горной базе. Политикой я тогда мало интересовался, моей стихией были машины, оборудование звездолетов. В перерывах между преподаванием в космической школе я постоянно засиживался на базе, отрабатывая тесты, режимы работы техники, стремясь максимально повысить ее эффективность и надежность. Жена обижалась на меня, говорила, что дети без меня скоро женятся. Два моих сына в космошколу хотели поступать.

О том, что открыли месторождение лирия, я, конечно, знал, но совершенно этим не интересовался. До тех пор, пока не встретился с Каримом. Мы были из одного города и случайно познакомились на какой-то конференции. Карим был инженером-энергетиком, и слыл хорошим специалистом, я о нем даже слышал. Так случилось, что наши номера в гостинице оказались соседними, мы познакомились, а когда узнали, что земляки, подружились.

Однажды вечером, в последний день конференции, сидя в баре, мы крепко выпили, и Карим вдруг заявил, что не хочет лететь на месторождение. Я удивился: это же его основная работа – изучать новые ядерные материалы. Карим на это махнул рукой и сказал: «Нет там никаких новых материалов». Видя мое изумление, он пояснил, что никак не добьется от корпорации, владеющей месторождением, образцов лирия. Ее сотрудники все время водят его за нос, придумывают всякие отговорки, даже на место добычи везти не хотят. Только перед самой конференцией ему удалось через руководство додавить строптивцев, и он слетал туда. Приняли его как важную персону, развлекали, восхваляли, совсем голову заморочили, а на место всего раз возили, под вечер, в сумерках. Лирия он так и не увидел, зато увидел сотни ядерных контейнеров. На его вопрос: «Это что, лирия столько добыто, что уже складывать некуда?», ему нехотя пояснили, что контейнеры здесь сосредотачиваются как на промежуточной базе. И все, дальше молчок. Но это была явная ложь, зачем свозить в горы глубоко на юг добычу северных и западных рудников?

В бинокль он рассмотрел номера на контейнерах, в них всегда заложен код принадлежности. И теперь он мучается, не зная, что предпринять. Он чувствовал, что корпорация белолицых скрывает или замышляет что-то очень серьезное. Он не понимал, почему его сомнения не принимаются во внимание его руководством, переживал по этому поводу. Только теперь я, кажется, догадался о причине: деньги. Корпорация сорила деньгами направо и налево, усыпляя ими излишнее любопытство.

В общем, мы расстались. Созванивались несколько раз, хотели встретиться. А потом я прочитал в газетах о трагической гибели Карима, его персональный вертолет разбился. Я уверен, что его убили. Погоревал я тогда о нем, да и забыл, погруженный в повседневные дела. А перед самым Взрывом я с базы как-то возвращался, а тут прогноз на песчаную бурю передали, мой пилот говорит, лучше вернуться, переждать. Ну, мы и развернулись, махнули по прямой, к третьим воротам. Так получилось, что пролетели прямо над месторождением. Видел я эти контейнеры, подсчитать не успел, но думаю, их там еще больше прибавилось. Они ровными рядами стояли на огромной площади в несколько слоев. И еще я заметил, что на вертолетной площадке нет ни одной машины, будто вымерло все. Приземлились мы, я вернулся на базу, не бездельничать же несколько часов, а пилот наверху остался, покурю, мол, здесь, на бурю полюбуюсь. Вот и покурил.

…Фокс замолчал. Потом встал, сходил за водой, сел.

– Я когда в рубку спустился, думал, чем бы заняться. Решил систему полной защиты погонять. А примерно через час из земли гул пошел, дрожь, наступил конец света. Я не сразу понял, что случилось. Связь с миром исчезла мгновенно, сижу я, как крот в норе, и ничего не понимаю. Рванулся наружу, а автоматика не выпускает. Я обратно в рубку, параметры внешние вывел и ахнул, радиация смертельная. Я понял, что заперт здесь надолго. Кое-как аппаратуру связи я восстановил, вывел резервные антенны. Две телекамеры, что в тени взрыва были, сохранились. Увидел новый мир, а связаться ни с кем не могу, одни помехи в эфире.

Что я пережил за это время, разговор отдельный. Вопросы, что произошло, что с семьей, мучили непрестанно. Я наивно был уверен, что жена и дети считают меня погибшим, а сообщить им, что жив, не могу. Через месяц мучений и бесплодных попыток я догадался через технологическую шахту для запуска метеорологических зондов вывести антенну. Привязал ее к накачанному водородом шару и запустил на несколько сот метров вверх. Лучше бы я этого не делал, такого наслушался! Мир был жив и бурлил обсуждением последствий Большого Взрыва. Тогда я и узнал, что наш народ погиб вчистую. Из нашей Родины сделали радиоактивную пустыню. А потом начались беспорядки, грабежи, количество вещательных станций резко сократилось.

Антенну мою все время отрывало, я ее восстанавливал, а ее через несколько дней опять отрывало. Ураганы здесь тогда были ужасные. В конце концов шары закончились, и опять я остался глухим. Не скрою, были мысли о самоубийстве, но я их гнал прочь, не хотелось сдаваться. Не раз вспоминал я про вашу экспедицию, представлял, что вы и не ведаете о той катастрофе, что разразилась на планете, как кто-нибудь вернется через пять тысяч лет и найдет здесь разруху и запустение. Вот тогда я и вспомнил про камеры долгого сна. Они ведь тоже испытывались на базе. Проверил – все в рабочем состоянии. Ну и решил ждать, когда наружу можно будет выходить. Сначала приказал Селене будить меня через каждые сто лет. Сомневался в технике, как будет работать столько времени без человеческого присмотра, но она справилась.

Каждый раз я пробуждался на пару месяцев, делал профилактику, собирал информацию. Во время первого пробуждения я на стационарные антенны отлавливал эфирные передачи, но их было совсем мало. По пальцам пересчитать можно. А при втором пробуждении я, к своему ужасу, не поймал ни одного вещания. Это было ужасно, я думал, что мир погиб. С тех пор я просыпаюсь раз в триста лет. Как-то мне пришла в голову мысль: а как же сюда войдут члены «Первого Звездного», если я буду в анабиозе? Ну и ввел Селене все ваши личные номера в виде кодов доступа. Слава богу, что сработало.

Кое-что из того, что ты мне рассказал про Новую Цивилизацию, мне известно. Ведь теперь я принимаю их радио и телевидение. Только его мало, видимо, остальное кабельное. Но черную подноготную я не знал. То-то я все думал, что за дохи такие, иногда в телефильмах и радиопередачах эти словечки мелькали, но сути их я понять не мог. Теперь ты меня просветил. Я и раньше был невысокого мнения о наших потомках, а теперь просто шокирован их выбором.

– Джеф, а ты не пробовал выходить на улицу, ведь уровень радиации снаружи давно позволяет сделать подобную вылазку?

– Страх, Барри, – после некоторого раздумья ответил Фокс. – Видишь ли, я ведь получал информацию только из передач, а там обман. Сейчас, правда, вообще не говорят про Южные территории, зато в первое тысячелетие я наслушался всякого: и про монстров всяких, и про людоедов. Страшно стало, Капитан. Ведь это уже было не мое время. Ты из него выпал, пока находился в звездном полете, а я тут барахтался, но с тем же результатом. Чужаки мы теперь на Ирии, оба.

– Может, выжил кто из наших, я имею в виду, их потомки?

– Вряд ли. Где здесь спрячешься, если даже побережье вымерло. – Джеффри встал и вдруг замер. – Ты знаешь, Барри, а ты натолкнул меня на странную мысль.

– Какую?

– Сейчас объясню. – Фокс вернулся в кресло и стал пальцами бегать по сенсорам. – Да где же это? Селена! – крикнул он сердито, не отрываясь от клавиатуры, – Выведи мне голограмму энергопотребления.

– Сию минуту, командор.

– Ничего без вас, компьютеров, сделать нельзя, – ворчал Джеффри.

Почти одновременно с его брюзжанием над пультом появилась красочная диаграмма, которую Фокс тут же принялся Глетчеру объяснять.

– Вот, смотри, внизу ось времени наблюдения, почти четыре тысячи лет! Я тогда решил отслеживать ресурс реактора, очень боялся умереть во время анабиоза.

– Джеф, а на сколько его еще хватит?

– Не волнуйся, он еще пять тысяч лет энергию давать будет, теперь я в этом уверен. Но ты меня не перебивай, то, что я скажу, очень важно. Видишь, синяя линия, она почти прямая, колеблется все время вокруг усредненного значения. – Фокс обернулся к Барри, проверяя, внимательно он следит за ним или нет.

– Вижу.

– Это совокупное потребление энергии на базе, всеми ее холодильниками, хранилищами, машинами и компьютерами. Прилично получается. Вроде, никаких вопросов эта диаграмма не вызывает, ведь так?

– Так, – пожал плечами Глетчер.

– А теперь увеличиваю масштаб! – голос Джеффри в этот момент был торжествующим, как у фокусника. – Смотри, над синей линией совокупного потребления выбиваются красные всплески. Это дополнительное потребление энергии!

– Но, может быть, это просто какие-то утечки или реакция, скажем, на магнитные бури.

– Ха! – махнул рукой Фокс. – Проверял, нет никаких утечек, и с магнитными бурями не подтверждается. Я все гадал, что это может быть, беспокоился, а сейчас меня как осенило. Барри, у нас воруют энергию!

– Кто?!

– Я надеюсь, что это люди.

– Но как это возможно, ведь база защищена и изолирована…

– Да, но все равно возможно. – Командор вскочил и возбужденно забегал по рубке. – Боже мой, как все оказывается просто! Я изучал архивы, смотрел карту энергосетей и ничего, представляешь, ничего не видел!

– Что не видел?

– Очевидного, Барри, очевидного! Дело в том, что реактор был построен задолго до монтажа самой базы. Но оказывается, рядом с базой понастроили еще массу всяких лабораторий, и они тоже находятся внутри скал.

– И они запитаны от нашего реактора? – догадался Глетчер.

– Конечно, Капитан, именно! Если люди туда попали, то спокойно могут пользоваться энергией. И они пользуются, только их потребление очень маленькое: на лампочки, на чайники, поэтому их в общем потоке почти и не видно. Но заметь, периодически у них возникают всплески потребления. Вот совсем свежие, – Командор ткнул пальцем в диаграмму. – Буквально три-четыре недели назад!

– Джеф, неужели это действительно люди?! – голос Глетчера сорвался от волнения.

– Посмотрим, – радостно отозвался Джеффри, а потом вдруг сразу помрачнел. – Пойдем, Барри, переоденемся, надо наладить лифты и двери в районе третьих ворот.

ГЛАВА 15 в которой Адамс вновь встречается с Джорджем.

Адамс думал, что его охватит неприглядная тьма и удушье, но не было ни того, ни другого. Каменная твердь растаяла перед ним. Перед глазами открылся мир бесчисленных сверкающих звездочек, мерцающих голубоватым сиянием. «Господи, куда это я попал», – изумился Бенни. Он пошевелил руками, вот они, на месте, только видны теперь четко и непрозрачно. Он оглянулся и увидел за спиной туманный, смазанный внешний мир. Никуда он не делся, поджидал его возвращения. Адамс сосредоточился и начал кое-что различать и внутри скалы. Вон там, внизу, темноватой полосой шел тоннель, а дальше… В голове Бенни что-то щелкнуло, и он мгновенно оказался рядом с этим «дальше». Вот в чем дело, здесь он перемещался не плавно, а мгновенными скачками. Ну и чудесно!

Тоннель вливался в большое темное пространство, за которым виднелись еще несколько темных пятен, но поменьше. От них ручейками вились в разные стороны множество темных прожилок. Ого, присвистнул Адамс, похоже, мистер Джордж изгрыз скалу, как червь яблоко! И, словно услышав его, колыхнулся вдали багряный колос. Он был в самом центре а глубоко вниз уходило множество толстых отростков. Адамс вспомнил, куда они идут: они соединялись с той котловиной, где плескалось чуждое Нечто. А еще он теперь совершенно точно знал, где искать Хозяина.

– Кто здесь?! – донеслось до Адамса гулкое недоумение потревоженного монстра.

Но он не ответил. Зачем? Бенни уже был рядом, и ему не нужны были приглашения, чтобы войти. Все поле его зрения заняла матово-красная масса тела Хозяина. Оно было огромным. Пронизанное белесыми прожилками, оно вздрагивало и едва заметно колыхалось. Прожилки дергались и извивались, то завязываясь в замысловатые узелочки и жгутики, то освобождаясь от них. Вдоль самых толстых жгутов периодически пробегали багряные сполохи. Картина была впечатляющая и захватывающая, но Адамс глянул на нее только мельком. Он был почему-то уверен, что у него очень мало времени. Он просто взял и нырнул внутрь.

Мир опять изменился. Бенни сидел в густых, буйно цветущих кустах, опираясь спиной на изгиб кованой ограды. Он осторожно выглянул. Так и есть, он попал в дальний конец усадьбы Хозяина. Прежде всего надо проверить Дар! Адамс торопливо вытянул ладони и с облегчением увидел, как зреет в их глубине золотой огонь, вызванный его волей. Только после этого он с удовольствием ощупал вокруг себя траву, листья, сорвал и понюхал цветок. Вскочил и заметил в другом конце сада беседку, густо заросшую плющом. Сосредоточиться, и… получилось! Он мгновенно перенесся в благодатную тень.

Адамс откинулся на скамейке и сложил руки на деревянном столике. Перемещается он в мире Хозяина мгновенно, это очень здорово, пешком с ним не навоюешься. Теперь надо проверить… Бенни перевел взгляд на свою правую ладонь, и она легко вошла в столешницу стола. Он сжал кулак, разжал, потом машинально повел рукой, и от стола остались только четыре ножки с перекладинами, деревянная столешница бесследно испарилась. Бенни с усмешкой уперся в ближайшую ножку пальцем и нажал, остатки стола дружно закачались, жалобно поскрипывая. Разрушить этот мир можно, но как быть с Чарли?

Бенни встал и подошел к выходу из беседки. Где здесь искать друга? Надо… Стоп! Бенни оглянулся: непорядок, стол надо починить. Он провел взглядом, и сиротливые ножки вновь обрели столешницу, только теперь она была тяжелая, из холодного черного гранита. Пусть останется на память, улыбнулся Адамс. Ему нравилось творить, с такими возможностями немудрено вообразить себя богом. Так, посторонние мысли в сторону, нужно найти Пульдиса. Он крепко ухватился руками за стойки беседки и закрыл глаза. Изнутри брызнула в стороны волна, а он, словно радар, жадно ловил ее всплески. Есть! Где-то далеко, справа, дрогнуло заветное имя: Чарли! Он здесь, старый повеса, загнавший себя в чрево этого чудовища. Миг, и он уже рядом. Где?

Пульдис полол грядку с большими красными плодами на низеньких сочно-зеленых кустиках. Возделанное поле не имело ни конца, ни края, с неба палило жгучее солнце.

– Чарли! – тихо позвал Бенни. Никакой реакции. – Чарли! – заорал Адамс.

– Не кричи, видишь, я занят.

– Да остановись ты, давай обнимемся, или ты решил стать дохом-пахарем?!

Пульдис воровато оглянулся и выпрямился, в усталых глазах мелькнула искорка.

– Кто ты? – испуганно спросил он, глядя в упор на Адамса.

– Чарли, ты что, окончательно спятил?

– Тебя не может быть здесь, ты умер.

– И с чего это я вдруг скончался?

– Ты мечтал попасть в мир Хозяина, но твой организм не выдержал. Хозяин сказал, что ты был отторгнут из-за генетической несовместимости.

– Господи! – всплеснул руками Адамс. – Что за чушь ты несешь, Чарли! Да брось ты, наконец, эти дурацкие ножницы! – Бенни подошел к другу и положил ему руки на плечи. – Ты же за красивой и беззаботной жизнью погнался, уж я-то тебя знаю. Почему же ты здесь, на этом нескончаемом поле режешь эти жалкие стручки?!

– Это не стручки, это…

– Да какая, к черту, разница! – Бенни тряхнул что есть силы Пульдиса. – Ты где, Чарли, вернись! – Он обхватил лицо друга и подвинул к себе. – Ну же, возвращайся! – Адамс смотрел в потухшие зрачки Пульдиса и искал в них прежний огонь. Он там, он никуда не делся, просто этот изувер, Джордж, выместил на Чарли свою злость.

– Да прекрати ты меня трясти, сумасшедший! – Пульдис оторвал ладони Адамса от своего лица и потер красные следы от судорожно сжатых пальцев.

– Чарли, ты вернулся?! – закричал Бенни и обнял его.

– Ну, ладно, прекрати, я тоже рад тебя видеть. Объясни лучше, как ты здесь оказался? Неужели Хозяин тебя простил?

– Смотри, Чарли, только стань за спину, а то еще зацеплю ненароком.

Адамс раскинул руки в стороны и с силой выбросил их вперед. Словно ураган смел поле до самого горизонта, оставив лишь сухую каменистую пустыню. Бенни начал размахивать руками, словно дирижер, повинующийся неслышной мелодии. Вот короткий взмах, и у ног заплескалась прозрачная вода озера, еще взмах – вырос сосновый лес с густым ковром из хвои и шишек. Запахло смолой и свежестью. Адамс поколдовал еще, и перед ними возникла корявая деревянная беседка с грубо тесанным столом и двумя неуклюжими стульями.

– А-а, не буду переделывать! – устало махнул он рукой и обернулся к своему другу.

Пульдис стоял, раскрыв рот, по колено среди густых зеленых кустов с красными плодами, и в руке его опять были садовые ножницы.

– Ты что, сросся с ними, что ли? – Адамс подошел, сердито выдернул инструмент и кинул в сторону. Они сверкнули на солнце, и тут же в руке у Чарли возникли еще одни.

– Понятно, – криво улыбнулся Бенни. – Мистер Джордж шутит. Ну, подожди, ты мне за это ответишь. – Он медленно и осторожно провел ладонью по руке Чарли, и ножницы исчезли.

– Спасибо, друг, – в глазах Пульдиса заблестели слезы.

– Пустяки. Ты вот подвинься сюда, пошурши хвоей, а мне кое-что закончить надо.

Адамс поставил Пульдиса за спину и через минуту превратил вторую половину поля в густую чащу, которая упиралась в далекие горы.

– Вот теперь все. Проходи, садись, будь как дома. – Бенни провел над столом рукой, и из-под нее вынырнула запотевшая от холода бутылка водки, две рюмки и две огромных порции свежезажаренного мяса. – Угощайся! – гостеприимно развел он руками, потом взял бутылку и свинтил пробку. – Признайся, давно водочку не пил?

– Господи, Бенни! – хрипло выдавил из себя Пульдис. – Как ты все это вытворяешь?!

– А я не знаю, – весело ответил Адамс и налил по полной. – Ну, выпьем?!

– За встречу!

Бенни действительно не понимал, как он делает то, что делает, просто чувствовал, что в мире Джорджа он может все.

Чарли плакал. Он все понял. Бенни лишь коротко пояснил ему, что он не умирал, а сейчас появился, чтобы рассчитаться с Джорджем. На вопрос о своих способностях и новых знакомых Адамс ответил уклончиво, решив пока не отягощать память друга лишней информацией. Пульдис молча кивнул головой, ему не надо было долго объяснять очевидные вещи. Он лишь спросил:

– Если все будет нормально, мы еще поговорим с тобой?

– Конечно, – ответил ему Бенни.

А теперь он плакал, и Адамс знал о чем: о своем потерянном жилистом теле и о прошлой жизни вообще.

– Прости, Бенни, за слабость, – всхлипнул он последний раз. – Уж так я себя потом ругал, когда понял, какой прохвост этот Джордж. Ох, как сладкоречив он был, когда говорил о твоей смерти, о вечной райской жизни, о величии стороннего наблюдателя за вселенной. Да собственно, и выбора у меня не было: если бы я отказался, его мордовороты открутили бы мне башку. Я ведь всех баб в деревне обрюхатил. – Пульдис заметил лукавую улыбку Адамса и поправился. – Ну, почти всех. Больше я ему был не нужен.

– Ошибаешься, Чарли, еще как нужен! Он ведь тебя оставил как заложника, хотя, скорее всего, тоже был уверен, что я погиб. Кроме того, друг мой, я подозреваю, что Джордж еще и собирает информацию, вот только вопрос, для кого? – Адамс посмотрел на опустившего голову Пульдиса. – Чарли, а ты мне ничего не хочешь рассказать?

– Хочу, Бенни, – тихо ответил Пульдис. – Но не смею. Я ведь профессиональный вояка. Нет у меня ни семьи, ни родных. Всю свою жизнь я как цепной пес Управления социальной безопасности делал грязную работу. – Он поднял глаза на друга. – Не отвергай меня, Бенни, я ведь, считай, уже на том свете, мне врать не полагается. Простишь?

– Прощу. Но ты должен рассказать мне все!

– Наизнанку вывернусь, нет у меня никого дороже, чем ты, только еще Георг.

ГЛАВА 16 в которой Барри и Джеф встречают Черепаху.

Через полчаса Барри и Джеф шли по полутемным коридорам восточного крыла базы. Глетчер катил перед собой тележку с баночками, банками, канистрами и инструментами. Он шел и думал, как смогли ученые и инженеры, его современники, придумать так много выдающегося: начиная с «Первого Звездного» и кончая такими мелочами, как методы сверхдлительного хранения материалов. За что же так несправедливо обошелся с его народом Рок?! Барри тряхнул головой и переместил свое внимание на то, что происходило вокруг. Фокс шел чуть впереди и озадаченно посматривал вокруг, непрерывно бормоча себе что-то под нос. Все-таки он немного странный, подумал Глетчер, наверное, время и одиночество наложили на него отпечаток.

– Джеф, ты чем-то расстроен?

– Да. Видишь, дорогой мой друг, какое здесь запустение? За пять тысяч лет я не нашел времени заглянуть сюда, а теперь, когда у меня появился долгожданный гость, я веду его здесь, где грязно, как в пыльном чулане!

– Господи, Джеф, пустяки какие! База – огромное сооружение, уж мне ли этого не знать. Разве можно сравнивать ее с домом или квартирой?! Ничего, вдвоем мы все здесь поправим.

– Да, поправим, – задумчиво согласился командор. – Послушай, Барри, а что ты будешь делать с Блюком?

– Что значит делать?

– Ну, представь, выходим мы завтра поутру к Черепахе, ты открываешь люк, а Блюк тебя оттуда лазером – клюк! И готово.

– Да, об этом я как-то не подумал.

– Еще тебе вопрос: где гарантия, что он в своем рюкзачке какой-нибудь пеленгатор не приволок? Включит и своим хозяевам знак подаст?

– Нет, маловероятно.

– Почему же?

– Я успел познакомиться с уровнем их техники, он ниже нашей, гораздо ниже. Они деградируют, командор, медленно, но верно, в этом я убежден. Нет у них таких портативных передатчиков.

– Сомневаюсь, но спорить не буду. Я тебя, Барри, вот о чем попрошу: дай мне встретить твоего пассажира. А ты где-нибудь рядом будешь, но только не вмешивайся, пока я не дам знак.

– Зачем тебе это, командор?

– Не могу тебе объяснить, просто чувствую в этом необходимость. Ты хочешь вернуть свою жену и будущего ребенка?

– Джеф, это совершенно излишний вопрос.

– Тогда мы должны сделать все, чтобы хозяева Блюка были уверены, что ты погиб.

Глетчер пожал плечами, он не разделял подозрений и опасений своего товарища, но спорить с ним не стал. Пусть сделает то, что считает нужным, если это успокоит его.

– Значит, договорились. Ты сможешь через Тиссу подключить внешние динамики Черепахи?

– Запросто.

– Тогда утром не удивляйся, что бы я ни делал. Обещаешь?

– Обещаю. Но что ты задумал?

– Точно не скажу, потому что придется импровизировать. В одном я твердо уверен: тебе надо сидеть тихо.

Они дошли до лифта, до автоматических дверей, и принялись за дело. Возились долго, молча и сосредоточенно. Наконец Фокс, погоняв в очередной раз технику, сказал, что доволен, и стал укладывать инструменты.

– Джеф, а ты не хочешь подняться наверх?

– Зачем? – Согнутая спина командора напряглась.

– Посмотреть. Ты ведь ни разу не выходил? – понизив голос, спросил Глетчер.

Джеффри поднял голову. В его глазах читалась борьба между страхом и желанием.

– Джеф! – Барри говорил медленно и ласково. – Нам надо выйти наружу.

– Ты так считаешь?

– Да!

– Что ж, пошли.

Они вышли из шахты лифта, прошли короткий коридор и оказались на вертолетной площадке. Была ночь, звездная и тихая. Фокс, крепко вцепившись в плечо Глетчера, восторженно вдыхал грудью порывы ветра.

– Спасибо, Барри. Честно говоря, я и сам заметил за собой эту боязнь. Ведь наружные показатели давно вернулись к безопасному уровню, а я все это время сидел внутри базы и искал все новые и новые причины там же и оставаться. Ты помог мне, освободил, я вновь сюда вернулся.

Утром они вернулись на вертолетную площадку и начали приготовления к встрече. Глетчер не понимал всех затей командора, но не спрашивал его, просто помогал. Фокс зачем-то вывез на тележке большой железный ящик и оставил его около входа в тоннель. Потом они спустили вниз веревочную лестницу, а чуть в стороне две веревки, к одной из которых привязали объемистый сверток. Завершив все приготовления, Джеффри забросил за спину тяжелый бластер и подошел к Барри.

– Когда Черепаха прибудет? – спросил он.

– Через полчаса, а может, и пораньше.

– Что ж, мне пора вниз, – Фокс протянул руку Глетчеру и задержал рукопожатие. – Барри, имей в виду, я тебя не прошу, а требую: не высовывайся и не вмешивайся, что бы я там ни вытворял. Не подведи меня!

– Хорошо, Джеф, хорошо. Я же обещал.

– Помни!

Командор схватился за край веревочной лестницы и полез вниз, а Глетчер лег на край площадки и высунулся ровно настолько, чтобы все хорошо видеть. Фокс спустился метров на пятьдесят, приостановился и помахал другу рукой.

– Как спуск, Джеф?

– Нормально. Спускаться – не подниматься. Черепахи еще нет?

– Не вижу.

Через некоторое время Джеффри спустился и притаился среди нагромождения камней. Позицию он выбрал так, чтобы нижних ворот отсюда видно не было. Глетчер подключился через ретранслятор к электронному мозгу «Первого Звездного».

– Тисса! Как слышишь?

– Связь хорошая, Капитан.

– Черепаха под контролем?

– Да.

– Когда будет?

– Осталось несколько километров.

– Что делает пассажир, можешь описать?

– Визуального контакта в пассажирском отсеке нет.

– Я знаю.

– По косвенным данным, пассажир лежит на кровати и ведет себя очень смирно.

– Ты готова подключить внешнюю акустику, по моей команде?

– Конечно.

– Тогда пока отбой. Джеф!

– Да.

– Связь с Тиссой проверил, все в порядке, Черепаха на подходе.

– А мистер Блюк что поделывает?

– Похоже, валяется на кровати.

– Может, он и не знает, что назад едет?

– А Бог его разберет, может, и не знает.

Громада вездехода вынырнула из-за скалы неожиданно и стремительно. Подняв облачко песка, Черепаха лихо заложила вираж и остановилась как вкопанная. Глетчер увидел, как из-за камней вышел Фокс. Барри тут же подал Тиссе команду на включение внешней акустики Черепахи.

– Эй! Кто там, в вездеходе?! Откликнетесь! – голос командора был зычен и требовательно строг.

– Это я, – после некоторой паузы растерянно ответил пассажир,– Роман Блюк.

– Кто вы такой и как попали в вездеход «Первого Звездного»? А самое главное, где пилот Барри Глетчер?

В Черепахе на минуту все стихло. Потом послышалось какое-то бормотание, видимо, Блюк пытался осознать полученную информацию, потом раздались шорох и возня.

– Простите, а с кем имею честь? – отозвался вдруг социолог.

– Я командир десантной группы, мы разыскиваем нашего пилота.

– Но он говорил, что прилетел один!

– Он говорил то, что говорил. Вы лучше отвечайте на мои вопросы. И о себе расскажите, а то ведь я могу и рассердиться.

– Да, да, конечно, – в голосе Блюка зазвучала подобострастная готовность.

«Вот хитрец, – подумал Глетчер, – уже все сообразил! А Фокс молодец, даже я готов поверить, что он грубый солдафон, готовый к решительным действиям».

– Вот и рассказывайте. Где наш пилот?!

– О, произошло несчастье! Мы ехали за образцами одного очень странного местного организма. Во время спуска мистер Глетчер сорвался в пропасть. Я так горевал.

– Как же вы смогли запустить Черепаху?

– А она сама поехала, я только кнопку нажал.

– Что вы мне рассказываете, вездеход без кода члена экипажа не поедет!

– Мистер Глетчер сделал режим автопилота возможным.

– Ладно, расскажете поподробнее потом, а сейчас мы откроем люк вездехода и вы оттуда медленно, с поднятыми руками, выползете. Все ясно?!

– Да.

– И без фокусов!

– Да, да, я готов сотрудничать.

– Там посмотрим, вылезайте.

Люк Черепахи раскрылся. Из него показалась заспанная и небритая физиономия Блюка. Он увидел направленный на него зрачок бластера и побледнел, но все равно обернулся, и, несмотря на предостерегающий окрик Фокса, вытянул из глубины вездехода свой рюкзак и кинул его вниз.

– Это еще что за самодеятельность! – рявкнул Джеффри так, что перепонки у Барри заныли. – Живо спускайтесь, мистер…

– Блюк, с вашего позволения. – Социолог спрыгнул на каменистую поверхность и с готовностью вновь задрал руки вверх. – Роман Блюк, – добавил он после паузы.

То, что перед ним стоял темнокожий человек, говорило само за себя лучше всяких доказательств. Блюк сразу же поверил, что он тоже член экипажа древнего звездолета.

– Что это вы своевольничаете?!

– Простите, я подумал, что могу взять с собой свой рюкзак.

– Куда взять-то? – усмехнулся Джеффри.

– А разве мы никуда не пойдем?

– Пойдем, пойдем. Наверху, – Фокс кивнул в сторону вертолетной площадки, – мы разбили походный лагерь, там безопаснее, а то здесь по ночам всякие монстры шныряют.

Блюк при этих словах вздрогнул.

– А днем?

– А днем мы их не замечали, хотя кто его знает?

– Может быть, мы тогда поторопимся? У вас есть командир?

– А как же, конечно.

– Тогда я готов ему все подробно рассказать о героической гибели вашего коллеги.

– Прекрасно, только у нас есть определенные правила.

– Какие правила? – насторожился социолог.

– Ничего сложного или опасного. Повернитесь. Видите, сверху две веревки спущены, на одной пакет болтается?

– Да, вижу.

– Берите свой рюкзак и шагайте к ним. Так, привязывайте рюкзак к пустой веревке. Хорошо. А теперь раздевайтесь.

– Как раздеваться?!

– Очень просто, догола.

– Но…

– Никаких «но»! Или остаетесь внизу.

Блюк растерянно оглянулся на Черепаху, как бы ища у нее защиты, но вездеход стоял безучастной глыбой, люк и ступеньки под ним уже исчезли.

– Отвяжите пакет от второй веревки. Развяжите. Здесь для вас спустили одежду и обувь. Снимайте свою, немедленно! И кидайте ее к моим ногам.

Социолог смирился и быстро заработал руками. Пока он одевался, Фокс собрал его старую одежду и обувь и положил их в другой пакет.

– Держите, – протянул он этот пакет Блюку, – привяжите к веревке. Хорошо, а теперь следуйте за мной. Учтите, как вас там, Роман?

– Да, меня так зовут.

– Так вот, учтите, Роман, вы все время на мушке моих товарищей, поэтому глупостей не делайте. Впрочем, – Джеффри критически осмотрел социолога, – если побежите, стрелять мы не будем. Хотите, уходите прямо сейчас.

– Нет, нет! – Блюк испугался. – Я с вами! Я же сказал, я готов сотрудничать, я помогу связаться с нашим правительством. Вся Ирия будет встречать вас как героев!

– Ладно, посмотрим, полезайте за мной, коли выбрали эту дорогу.

Глетчер сверху не видел всего в деталях, зато слышал все очень подробно. Он не понял, зачем Фокс переодел социолога, но особо над этим не задумывался. Он думал о другом, о том, сколь лжив социолог. Этот виртуоз врал так самозабвенно, что сам начинал верить в то, что вещал. Странно, подумал вдруг Барри, а почему Джеф не пустил Блюка перед собой, это было бы логичнее. Две фигурки внизу уже значительно увеличились, социолог несколько отставал, но было видно, что старается.

«Что мне с ним теперь делать? – думал Глетчер. – Вот он сейчас поднимется, увидит меня, поймет, что разоблачен. Интересно, стушуется или опять что-нибудь придумает?»

– Барри!

– Да.

– Руку дай.

– Спасибо. – Фокс тяжело дышал. – Иди, подними рюкзак и одежду Блюка, а я его сам встречу, а то тебя заметит, свалится еще с испуга.

Командор смотрел вслед Глетчеру и думал о его доверчивости. Из рассказа своего товарища о приключениях в Новой Цивилизации он понял больше самого рассказчика, поэтому не сомневался в правильности своего решения, но все равно ему было не по себе. Блюк, наконец, закончил свой подъем и теперь тяжело дышал, вцепившись в лестницу у самых ног Джеффри. Тот нагнулся.

– А вы молодец, Роман! – Фокс протянул руку. – Давайте руку, я помогу.

Социолог уцепился за ладонь командора и полез вверх. Делал он все медленно и неуклюже. К тому же он краем глаза глянул вниз и испуганно замер.

– Роман! Давайте вторую руку! – Джеф буквально крикнул в ухо Блюку, и тот машинально выполнил команду.

Фокс сделал шаг назад, потянул на себя социолога, он поднял ногу, чтобы шагнуть, и вдруг командор разжал свои ладони. Блюк беззвучно разинул рот, махнул руками и медленно стал заваливаться назад. Его выпученные от ужаса глаза смотрели в безжалостные и спокойные зрачки темнокожего человека. Неуловимый миг они были рядом, и вдруг стали стремительно удаляться.

Социолог падал и, видимо, кричал, так как рот его был широко разинут. Но звука не было. Для Фокса Блюк летел беззвучно, как в немом кино. Удар, и на камнях появилось пятно, только что бывшее человеком. Командор повернулся к Глетчеру, который все еще работал руками, выдергивая наверх рюкзак социолога. Вот он перевалил его через край и вытер запотевший лоб. Джеффри стремительно и молча прошел мимо него, подхватил рюкзак и пакет с одеждой социолога и отнес в железный ящик. Барри махнул рукой, показывая Джеффри, что из-под закрытой крышки ящика торчат две веревки. Фокс понимающе кивнул головой, достал нож и обрезал их.

– А где Блюк? – Барри стал оглядываться, разыскивая глазами своего бывшего пассажира.

– Внизу.

– Как внизу? – У Барри внутри все замерло от дурного предчувствия. Он кинулся к краю вертолетной площадки.

– Как это произошло?

– Руки у него очень потные. Выскользнули. Я хотел помочь, но он никак не мог перевалить через край, вот и сорвался. Мне очень жаль.

ГЛАВА 17 в которой Георг встречается с Хозяином Воды.

Через двое суток катер причалил. Проквуст выглянул наружу и удивленно огляделся. Их суденышко прислонилось к едва заметному выступу над которым виднелось несколько толстых металлических скоб, вогнанных в гранит. На одной висел большой круглый фонарь, а к другой Собиратель привязывал конец веревки. Георг с опаской – плавать он так и не научился – перешагнул с борта на причал.

– Клео, а куда мы пойдем дальше? – Проквуст кивнул на неприступные своды подземного канала.

– Не спеши Георг, всему свое время. – Собиратель снял фонарь, повернулся к своему спутнику и протянул ему руку. – Хватайся, Ищущий, и не отпускай, а то застрянешь.

Проквуст машинально подал ему руку и, не успев моргнуть глазом, оказался внутри гранитной стены. Его втянул туда Собиратель. Гранит был податливым и теплым, словно вода, только гуще. Георг со страхом закрыл глаза и затаил дыхание, мысли испарились, в голове было жарко и пусто. Шаг, еще шаг, не дышать становилось невмоготу, наконец ноги вынырнули из кисельных объятий каменных сводов, и в горло хлынул желанный воздух. Проквуст открыл глаза: он и Клео стояли в аккуратной, совершенно пустой комнатке с блестящими металлом стенами. Собиратель окинул своего спутника критическим взглядом.

– Испугался?

– А ты как думаешь?!

– Ладно, не сердись, здесь всех новичков так таскают. Ну, посуди сам, как бы я стал тебе объяснять, что через камень можно пройти, что надо специально настроить на это голову и сердце?

– А разве мы действительно прошли через камень?!

– Конечно.

– Настоящий гранит?!

– Да. Только он чуть-чуть доработанный, чтобы выполнял функции опознавателя «свой – чужой».

– Не могу поверить! – Георг потряс головой. – Разве такое может быть?

– Ты что, магии не видел?

– Видел. Только здесь все другое, слишком необычное. Ходить через камень – противоестественно.

– Наверное, – Клео лукаво улыбнулся. – Только мы же прошли?

– Ох, прошли. Сдаюсь, а то голова скоро лопнет от удивления. Говори, куда дальше?

– А никуда. Хозяин Воды о нас уже знает, смотрит, наверное, на нас в телекамеры и изучает. Захочет, и не пустит.

– А что же мы будем тогда делать?

– Назад двинем. Если через стены сможем пройти.

– А разве можно не пройти?!

– Запросто, более того, можно там и остаться.

– Ты меня совсем запугал, Клео, прекрати.

Они замолчали. Проквуст переминался с ноги на ногу. Он не сразу обратил внимание, что под ногами скрипел песок. Георг взглянул вниз: много песка. Он поковырял ногой, твердого дна не было. Почему-то это стало его занимать.

– Георг, что ты там возишься?

– Песок копаю.

– Зачем?

– Не знаю. Просто подумалось, что такой пол к этим стенам не подходит.

– Хм, – Собиратель обернулся и внимательно посмотрел на своего друга.

– Нет, чутье у тебя определенно есть.

– Чутье? – переспросил Георг. – На что?

– На опасность. Этот песочек внизу запросто может стать зыбучим.

– Понятно. Поэтому и стены такие гладкие, чтобы зацепиться было нельзя.

Стена перед ними вдруг дрогнула и медленно поползла вверх. Коридор за нею даже и коридором назвать было нельзя: так, коряво пробитый в камне ход с неровными стенами и сталактитами между редкими фонарями на потолке.

– Пошли, Георг, а то мне здесь не по себе.

– А ты разве не привык к этому маршруту?

– Привык?! – Клео засмеялся. – Да я здесь впервые в жизни. Не ожидал?

– Подожди, – запротестовал Проквуст, – но как же ты ищешь дорогу, да еще и через камень ходить рискуешь?!

– Очень просто, Георг. У меня Дар такой. Мне хорошие люди пути-дороги рассказывают, а я их запоминаю, а потом узнаю. Собиратели все такие.

Вначале Проквусту было скучно: тоннель длился и длился, а они с Клео мерили его шагами и мерили. Но через полчаса Георг спохватился, что не заметил, как все изменилось: тоннель запетлял, заметался то вверх, то вниз, и, хуже того, стал раздваиваться, троиться. Новые ходы ничем не отличались друг от друга, выбрать среди этого лабиринта правильный путь было просто невозможно. А Клео невозмутимо и уверенно шел впереди, не задумываясь, сворачивал из одного тоннеля в другой. «А вдруг мы заблудились?!» – подумал вдруг Проквуст, и его лоб тут же покрылся холодной испариной, а ноги невольно ускорили шаг. Он догнал Собирателя и так схватил его за локоть, что тот от неожиданности споткнулся. Клео остановился и сердито посмотрел на своего спутника.

– Георг! Не делай так больше, ты мне мешаешь!

– Но это же лабиринт, здесь можно бродить годами!

– Да, чужой здесь обречен, но… – Клео многозначительно поднял палец вверх, – только не Собиратель. Так что бояться тебе нечего.

– Спасибо, успокоил, особенно если учитывать, что ты здесь первый раз!

– Георг, я тебе уже говорил…

– Знаю. И верю. Что мне еще остается делать? Но ты так резво идешь, что я боюсь отстать. – Проквуст жалобно посмотрел в глаза друга.

– Все понятно. Извини, забыл предупредить. – Собиратель стал неторопливо шарить руками по многочисленным карманам своего комбинезона, одновременно лукаво поглядывая на Проквуста. Тому это совсем не понравилось, он понял, что его дурачат. Но обиды в душе не было.

– Клео, напрасно хихикаешь, я ведь не шучу, я по-настоящему боюсь.

– Да, я уже понял. – Собиратель тут же выдернул из кармана моток крепкой бечевы, сунул его Проквусту в ладонь и повернулся к нему спиной. – Давай, Георг, вяжи к моему поясу. Вот так. Хорошо, а клубок клади в карман, прижми молнией. Так. Дерни, держится? Отлично. Ну, теперь ты успокоился?

– Вполне.

– Тогда пошли.

И вновь перед глазами Георга замелькали повороты, спуски, подъемы. Он потерял счет времени, шел за Собирателем как во сне, боясь слишком отстать или порвать нить за какой-нибудь острый выступ. Мыслей не было, все внимание сгустилось на тоненькой бечеве между ним и Собирателем, и лишь губы машинально шептали: «Нет, здесь нечисто, так не бывает!».

Лабиринт кончился незаметно и буднично, просто за очередным поворотом Клео встал как вкопанный, а Георг по инерции ткнулся носом ему в спину. Перед ними опять была блестящая стена, а под ногами песок. Проквуст поежился. Наконец-то вернулись мысли, но лучше бы они не возвращались. Георг как наяву представлял, что песок под подошвами вибрирует, оседает бездонной массой в шуршащую глубину… «Ох!» – вскрикнул Проквуст. Это Собиратель, не поворачиваясь, саданул его локтем в грудь.

– Не о том думаешь! – зашипел он, чуть обернув голову. – Песок здесь твердый, слышишь?! Твердый!

– Да, да, твердый, – испуганно отозвался Георг. Он понял все без лишних слов, так как почувствовал, что его ноги уже по щиколотку погрузились в податливый песок. Здесь безопасно не думать, а уж если думать, то думать о полезном. Например, о том, что вот эта блестящая стена должна двинуться вверх… Проквуст вздрогнул, потому что стена-дверь действительно дернулась и медленно, бесшумно поползла вверх. Не сговариваясь, они прыгнули вперед, на такой надежный и твердый гранит. Георг облегченно вздохнул и обернулся: сзади не было блестящей двери, только камень.

– Георг! – Собиратель рывком повернул Проквуста. – Что ты уставился в стену, ты сюда посмотри.

Они стояли на краю широкого каменного мыса, вырастающего из скального массива и убегавшего из-под их ног далеко вперед, в бескрайнее зеркало воды. В ней отражались лучи двух прожекторов, бьющих с конца мыса вверх, туда, где каменные своды нависали сверкающими брызгами бесчисленных капель. За кругом освещенного пространства клубился сумрак, а за ним – непроглядная тьма. Проквуст растерянно осматривал это бескрайнее подземное озеро (или море?) и поражался его завораживающей красоте. Не сразу он заметил силуэт человека, сидящего на ажурном стуле в десятке метров от них. Человек смотрел на воду и был недвижим, как изваяние. Вот он степенно повернул в их сторону голову, поднял руку с подлокотника и призывно махнул рукой. Собиратель двинулся вперед, шепнув на ходу Проквусту: «Стой, пока не позову».

Георг смотрел, как они разговаривали: сидящий человек, лицо которого невозможно было разглядеть из-за падающей на него тени, и его долговязый друг Клео, почтительно склонившийся перед этим властным незнакомцем. Собиратель что-то говорил, а его собеседник лишь изредка кивал головой, время от времени поворачивая лицо в сторону Проквуста. Георг застыл в ожидании. Странно, но он не волновался, просто ждал. В который раз он спрашивал себя, как получилось, что невероятные приключения стали частью его повседневного бытия? Мог ли он раньше хотя бы предположить, что так круто изменится его жизнь? Сколь невероятен зов Рока!

Шевелиться не хотелось. Проквуст впитывал глазами баюкающие волны покоя, они проникали сквозь зрачки, вливались с каждым вздохом, вползали в уши тишиной, въедались в кожу ласкающим ветерком. Казалось, он начинал растворяться, и ему это нравилось! Слейся с воздухом, шептало все вокруг, раскинь руки, прислонись к скале, войди в нее, стань ее частью, обрети покой! Вот он, ответ на все вопросы, простой и абсолютный!

Проквуст дернул руками, намереваясь раскинуть их и упасть назад, в объятья вечного гранита, чтобы слиться с ним, со всей планетой. Почему-то он был уверен, что это непременно бы получилось, но вдруг внутри него что-то вздрогнуло, зашевелилось, метнулось к разуму плетью, в которую сплелись его Дар, долг перед Роком и вина перед Господом, и наваждение ссыпалось шелухой, пеплом вниз, к его ногам. Проквуст дернул головой, чтобы окончательно прийти в себя: и что это на него нашло? Он взглянул на Собирателя и Хозяина Воды. Они больше не разговаривали, а пристально смотрели в его сторону. «Нет, здесь определенно нечисто!» – прошептали губы Георга. Клео призывно махнул рукой.

– Хозяин Воды! – обратился Собиратель к худосочному старцу с копной иссиня-черных волос, совершенно не подходящих к этим суровым складкам вокруг рта, паутине морщинок у глаз, к старчески костлявым, но цепким пальцам. – Показываю тебе Ищущего!

Старик слегка кивнул и внимательно посмотрел на Георга. Взгляд у него был тяжелый и недобрый. Старик встал. Он оказался невысоким, к тому же возраст давил на его плечи и сгибал спину. Сколько же ему лет?

– Рад приветствовать тебя, Ищущий, – голос Хозяина Воды был совершенно обыкновенным, но не соответствовал его возрасту, скорее подходил мужчине в расцвете лет. – Меня зовут Даймон.

– Приветствую тебя, Хозяин Воды, и благодарю за позволение познакомиться с тобой, – Проквуст почтительно склонил голову. – Меня зовут Георг.

– Не меня благодари, Ищущий, а Монаха, – услышал Проквуст холодный ответ. – Впрочем, твоя дорога здесь проходит не по воле людей, так что не обращай внимания на ворчанье старика. Пойдем отсюда.

Даймон Лезурье, не оглядываясь, направился вдоль берега подземного моря. Шел он легко, по-молодому, и согбенная временем спина выглядела несуразной.

– Молодец, Георг! – шепнул ему Собиратель. – Ты старику понравился.

Лезурье нажал в камне скрытую кнопку и скрылся в открывшемся проходе. Георг и Клео поспешили за ним.

ГЛАВА 18 в которой Джеф исследует прослушивающее устройство.

Глаза Фокса смотрели на Барри невинно и спокойно. Глядя в них, Глетчер вдруг все понял. Нет, Джеффри не был маньяком, он просто хладнокровно защищал их базу от опасности быть обнаруженной. Существовала ли эта опасность на самом деле, это был уже другой вопрос. Значит, он все продумал заранее!

– Джеф!

– Слушаю тебя, Барри.

– А если здесь, – Глетчер пнул ногой железный ящик, – ничего нет?

– Значит, я ошибся. – Командор пристально посмотрел на него. – Барри, а ты не забыл, что он оставил тебя умирать?

– Нет, но…

Глетчер замолчал. В самом деле, он ведь действительно об этом забыл, вернее, не забыл, просто это знание ушло куда-то вглубь, утратило свою новизну и значение. Но все равно, убивать он был не согласен.

– Не надо, Барри!

– Ты уверен, что…

– Друг мой, лучше лезь вниз и похорони Блюка, коли жалеешь его. Заодно посмотри, сможешь ли расчистить нижние ворота. Я спущусь к ним немного погодя, а пока отвезу ящик внутрь базы.

С такой высоты человек разбивается в лепешку, в нем почти не остается целых костей. Поэтому Глетчер не стал трогать Блюка, вернее, то, что от него осталось. Он постоял рядом с телом, помолился, потом занялся вездеходом. Повозившись с час, он сформировал у Черепахи ковш и, зацепив им грунт у третьих ворот, высыпал его на останки социолога.

Работа двигалась, но очень медленно: убирать грунт от ворот можно было только вручную, автомат не справился бы, слишком уж тут было тесно. Барри машинально маневрировал, подрубал грунт, цеплял его ковшом, сваливал, и все это время напряженно размышлял: имел ли право Фокс убить человека. И не мог дать на это однозначного ответа. С одной стороны, это явно бесчеловечный поступок. Но с другой стороны, если бы Блюк нашел возможность удрать или дать знак пославшим его, он бы это сделал непременно. А в этом случае ни Блендер, ни Харман не оставили бы их в покое. Выходит, Фокс поступил правильно? «Нет», – шептало сердце, «да», – говорил разум.

Глетчер провозился с расчисткой нижних ворот до глубокого вечера. Когда они все-таки дрогнули и нехотя стали распахиваться, он почувствовал не радость, а усталость. В щель между створками пробивался яркий свет, вот ворота приоткрылись на метр, два… В ярких лучах прожектора показался темный силуэт командора, он призывно махал рукой. Черепаха легко и свободно вошла в широкий проход и быстро нашла себе стоянку в необъятной пещере, вырубленной за воротами. Обратно они шли молча, думая каждый о своем. Так же молча поужинали.

– Ну что, Барри, пришло время поговорить?

– Джеф, ты нашел что-нибудь в вещах Блюка?

– Я еще не искал. Очень много работы было на нижних воротах, пока проверил все их механизмы…

– А где его вещи?

– Здесь недалеко, в мастерской.

Рюкзак социолога содержал массу полезных вещей. Там была и смена нижнего белья, которая тут же вызвала в голове Барри мысли об осиротевшей семье Блюка, от чего сердце болезненно сжалось. Там же лежал богатый запас консервированных продуктов, два бластера с запасными батареями, пустой блокнот, аптечка, фонарик, видеокамера. Невозмутимый Фокс выкладывал все это на стол, в его движениях не было суеты, а в глазах не было раскаянья.

– Ничего, – укоризненно констатировал Барри.

– Пока ничего, – пожал плечами командор. Он вытряхнул рюкзак, потом деловито стал прощупывать карманы, швы. Вот его пальцы дрогнули. Джеффри поднес к глазам пересечение нескольких швов.

– Дай-ка нож.

Он сделал несколько аккуратных разрезов и вытащил небольшую пластинку, на которой болталось несколько тончайших проводков, уходящих внутрь шва. Когда Джеф их высвободил, на кончиках двух из них стали видны два крошечных утолщения. Командор положил их под микроскоп.

– Смотри, Барри, – он освободил место перед окулярами. – На одном проводке крохотный объектив, а на втором – микрофон.

Фокс так же внимательно обследовал одежду и обувь Блюка. На куртке он нашел зашитым точно такой же приборчик. Джеффри положил обе находки на ладонь и подбросил, как бы прикидывая их вес.

– Пошли в техническую лабораторию, пусть Селена в этих подарочках покопается.

Сканирование приборчиков показало, что они выполнены серийно, на хорошем уровне нанотехнологии. В них была заложена возможность вести постоянную запись окружающей визуальной и аудиоинформации и одновременно передавать ее в эфир. Просчитанная дальность передачи вряд ли превышает два-три десятка километров. Приборы и сейчас работали, и будут работать, пока заряда хватит. Выслушав отчет Селены, Глетчер вопросительно взглянул на Фокса:

– Значит, где-то наверху должен быть ретранслятор?

Джеффри понимающе кивнул.

– Селена!

– Здесь, командор.

– Ты обычно отслеживала окружающее пространство?

– Да, сэр.

– Летательные объекты за последние три дня ближе пятидесяти километров от базы были?

– Нет.

– А на более дальнем расстоянии?

– Тоже нет.

– Все ясно. – Джеффри сложил руки за затылком и, закрыв глаза, откинулся в кресле.

Глетчер смотрел на него и пытался понять, какие чувства сейчас волнуют этого человека: торжество, радость, просто удовлетворение? Но когда Джеф открыл глаза и посмотрел на него, он понял, что не угадал. В глазах командора была только озабоченность.

– Барри! Кажется, нам все-таки повезло и утечки информации не произошло! А ты, похоже, недооценил технические возможности своего тестя.

– Если бы его! Тут, скорее всего, руку приложил Блендер, Советник по безопасности. Это у него в Управлении, наверное, такие штучки делают.

Они замолчали. Только сейчас, когда все было позади, оба вдруг поняли, как устали. Не сговариваясь, они встали и пожелали друг другу спокойной ночи.

Утром у Глетчера болела голова. Вчерашняя гибель Блюка за ночь въелась в его совесть еще глубже. Понимая, что ничего нельзя изменить, он все равно мучился. Вскочил с кровати и, надев спортивные тапочки, выскочил за дверь. Размеренный бег по бесконечным коридорам базы успокаивал. К тому же попадались хорошо знакомые Барри места, с которыми были связаны приятные воспоминания. Грусть о вчерашнем дне постепенно таяла, оседала вниз, превращалась в прошлое.

Умываясь, Глетчер уже что-то мычал себе под нос. Нет, он не был черствым, просто законы схватки, которую ему навязали, очевидным образом диктовали такое жестокое решение. Барри представил себе, сколько проблем создал бы для них Роман, взятый в плен. К тому же он так легко пошел на убийство Глетчера, а с помощью своих передатчиков обязательно сдал бы астронавтов Блендеру. Значит, Джеффри взял на себя решение, которое принять должен был он сам! Барри тряхнул головой, вынул зажатую во рту зубную щетку и засунул голову под струю холодной воды.

Завтракал он один. И в рубке еще часа два скучал один, никак не мог решиться побеспокоить Фокса. Наконец не выдержал.

– Селена!

– Слушаю вас, Капитан.

– Где командор?

– В лаборатории.

– В какой лаборатории?!

– Уровень четырнадцатый, помещение 1474.

– Он что, не завтракал?

– Нет.

– Соедини меня с ним.

– Джеф!

– Да, Барри, что случилось?

– Куда ты пропал?

– А ты куда?

– Я тебя в рубке ждал, думал, ты спал, боялся побеспокоить.

– А я то же самое. Проснулся посреди ночи, а заснуть не могу, ну и двинул сюда, покопаться в приборчиках Блюка. Подключил их и несколько часов смотрел. Знаешь, они, оказывается, работать начинали, только когда человек в их поле зрения попадал или голос раздавался. Я поэкспериментировал.

– Ну и что там интересного?

– Да, в общем, ничего особенного. Записаны ваши беседы и монологи Романа.

– Что еще за монологи?

– Подожди, я иду в рубку, потерпи, расскажу.

Глетчер, сидя в кресле, нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотнику, почему-то ему было неприятно, что Джеффри просматривал записи без него. Особенно его разозлило, что Фокс зашел в рубку в явно хорошем настроении.

– Чего ты так улыбаешься? – хмуро буркнул Барри.

– Я просто понял, что у тебя уникальное терпение, Барри.

– Ты про Блюка?

– Про него, про кого же еще. Я не буду тебе предлагать просматривать или прослушивать эти записи, вряд ли ты найдешь в них что-то новое. Я тебе выскажу только свое личное впечатление: социолог был не просто болтун, а патологический болтун!

– Это ты точно подметил. – Глетчер успокоился, раздражение ушло. – Блюк был невыносимым спутником.

– По-моему, он и сам для себя был невыносим. Он разговаривал сам с собою часами, рассуждал о своих карьерных устремлениях, своей линии поведения с тобой и планах твоего устранения. Такое ощущение, что он мог думать только вслух. Даже ночью он часто говорил, неужели ты ничего не слышал?

– Почему же? Невнятное бормотание. Да мало ли что человек по ночам во сне шепчет?

– Все ясно. Что ты еще о социологе можешь сказать?

– Да ничего, – Глетчер пожал плечами, – странный немного, врун порядочный, и артист тот еще! Я хоть и не относился к нему с доверием, но все равно не просчитал, а он все как по нотам разыграл: и от меня сумел отделаться, и Черепаху в свое распоряжение получил. – Барри вздохнул, когда вспомнил, как легко Блюк его провел.

– И все равно тебе его жалко?

– Если честно, то да.

– Ты неисправим, Барри. Ты даже для нашего времени слишком снисходителен к людям. Вот ты сидел минуту назад, хмурился, совесть тебя, наверное, беспокоила, а Блюк хотел тебя убить.

– Знаю, но ничего не могу поделать. Мне даже не его жалко, а его семью.

– Какую семью?! – левая бровь Джеффри удивленно поползла вверх. – Он рассказывал, что у него есть семья?

– Да, а что?

– Нет у него никакой семьи! Он очень много рассуждает о том, что живет один, что из-за своей работы никак не может завести семью. У него, судя по его монологам, была год назад девушка, но они расстались. Он очень переживал по этому поводу, ругал ее и даже говорил, что поквитается еще с ней, когда вернется.

– Да?! Вот гаденыш! Он ее, наверное, до полусмерти заговорил, вот она и сбежала… Подожди-ка, Джеф! – Глетчер вдруг схватил командора за локоть. – Как же Блюк допускал такие высказывания, если знал, что все пишется?

– А он и не знал. Он периодически снимал что-то на видеокамеру, диктовал на диктофон, то есть собирал, по его словам, материал для отчета.

– Получается, что если бы он дополз до Амброзии, эти записи были бы хорошим сюрпризом для его начальников.

– Еще каким! Он там крепко прохаживается и по Харману, и по Блендеру, а особенно доставалось от него некому Кайзеру.

– Этот у них главный, Председатель Совета.

– Значит… – Фокс выжидательно посмотрел на Глетчера.

– Значит, – подхватил Барри, – он все равно стал бы покойником или в лучшем случае дохом.

– Точно!

ГЛАВА 19 в которой Хозяин Воды беседует с Георгом о деструкции.

Хозяин Воды, не оглядываясь, шел впереди так быстро, что они едва за ним поспевали. Полы его блестящего халата вились вокруг ног хитрыми змеями. Проквуст вспомнил этот материал, однажды он видел его на какой-то загадочной даме, приезжавшей в штаб на шикарном лимузине, в сопровождении свиты из одинаково мрачных и сосредоточенных мужчин. Он тогда впервые заступил в наряд помощником дежурного по базе, и так был словно в тумане, а тут еще эта делегация. Дежурный, когда посетители прошли через проходную и сели в свои машины, облегченно вздохнул и смахнул пот со лба. «Видал плащик? Бешеных денег стоит!» – сказал он Георгу, а потом, посмотрев на его стеклянные глаза, махнул рукой и добавил: «Впрочем, тебе не понять, ты даже представить не сможешь». Проквуст тогда промолчал, но почему-то этот эпизод и эти слова ему запомнились. Вот и сейчас он вспомнил их, видя сверкающее в свете фонарей одеяние Хозяина Воды. Огни загорались впереди и гасли позади них, казалось, что Лезурье раздвигал собой тьму подземелья, а они с Клео убегали из-под ее черного дыхания. А еще Георг заметил, что их молчаливый хозяин изменился, он выпрямился, расправил плечи, словно сбросил пару десятков лет.

Через десять минут Хозяин Воды привел друзей во вполне цивилизованное жилище: столовая с накрытым на две персоны столом, две отдельные спальни с ванными комнатами, огромная гостиная с бесконечными книжными полками и закрытой дверью в углу. «Располагайтесь», – бросил он и исчез за дверью. Клео и Георг переглянулись, пожали плечами и уселись ужинать. Разговаривать не хотелось, обоим казалось, что они не одни. Молча поели, умылись и разошлись по спальням.

Первым проснулся Проквуст. Он лежал с закрытыми глазами и думал о Лезурье. Хозяин Воды в его представлении в точности соответствовал образу высокого сановника Новой Цивилизации: богатого, пресыщенного деньгами и властью. Что могло связывать его с горсткой изгоев, что заставляло рисковать своим положением, жизнью? Неужели только вода с гор? Допустим, Даймон, предок сегодняшнего Даймона, был благодарен за чудесное спасение дочери, но сколько уже после этого минуло поколений, и все они верны Церкви! Неужели сила Церкви столь велика?! Не то чтобы Георг сомневался в силе Церкви, но он предполагал в породе человека целый букет гадких качеств, особенно среди избалованных и изнеженных детей элиты. Если их воспитывать строго в рамках Церкви, то как они смогут противостоять недремлющему оку всевозможных служб безопасности или просто завистливым и от этого вдвойне пристальным взорам соседей, сослуживцев? Что же, сызмальства обучать их тайнам конспирации? Нет, это вряд ли, ребенок есть ребенок. Значит, осенило Проквуста, их воспитывают как всех, а потом посвящают в тайну очередного наследника. Но какой же силой должны быть аргументы, чтобы сломать прежнее мировоззрение?! А может, семейство Лезурье связывает с Церковью Рока не только знание, а еще что-то, тайный интерес? Но что может иметь такую силу в глазах людей, которые уже достигли вершин власти и могущества?!

– Георг! – раздался над самым ухом голос Собирателя. – Раскрывай веки, Ищущий, день уже пришел!

– Откуда ты знаешь, что день? – проворчал в ответ Проквуст. – Может быть, сейчас глубокая ночь?

– Узнаю прежнего, вечно сомневающегося Георга. Все очень просто, мой друг: у меня есть с собой такое выдающееся изобретение человечества, как часы. Слыхал о таком?

– Ладно, хватит издеваться, дай умыться.

– Давай, жду в столовой.

Стол опять был накрыт, но уже на три персоны.

– Слушай, они что, тени здесь, что ли? Когда успевают?

– Георг, если быть внимательным, то ничего удивительного в этом нет. Смотри, видишь, стол находится на отдельной плите? Куда она ведет?

– В стену.

– Правильно. Пока мы спим, стол тихо уезжает в соседнее помещение, где его накрывают молчаливые дохи.

– Почему дохи?

– А здесь, в поместье Лезурье, других людей не бывает, только члены семьи и их слуги – дохи.

– Странно.

– Почему?

– Дохи не бывают без дрессеров. Там, где есть дохи, есть и полиция, так заведено в любом месте Новой Цивилизации. Это закон, которому нас учили в школе.

– Правильно, Георг! – голос Лезурье раздался за их спинами так неожиданно, что они вздрогнули. Сегодня он улыбался и одет был в хорошо сшитый комбинезон. – Что, господа, помолодел?

– Не то слово! – выдавил из себя Клео, а Георг молча кивнул.

Хозяин Воды лишь слегка напоминал вчерашнего старика, перегруженного прожитыми годами, сейчас перед ними стоял энергичный мужчина средних лет.

– Давайте завтракать, а заодно и начнем разговор. Прошу, господа, – Даймон широко повел рукой в сторону стола.

Было приятно поесть, а вот с чего начать разговор, в голову не приходило. Георг с удивлением отметил, что даже вопросов почему-то задавать не хочется. Он мысленно махнул рукой и решил подождать развития событий. И правильно сделал. Когда они перешли к горячему и пахучему травянистому чаю, Хозяин Воды сам начал разговор.

– Молодцы, – Лезурье одобрительно посмотрел на своих гостей, – умеете держать паузу. Я ценю это качество в людях. Что ж, начну нашу беседу сам, тем более на правах хозяина. – Он улыбнулся, и на щеках проступили многочисленные морщины; нет, это был тот же вчерашний старик, только энергичный и доброжелательный.

– Ты, Георг, правильно вспомнил закон о дохах, только в моем поместье свои законы, и полицейских здесь нет.

– Удивительно, мистер Лезурье, потому что в этом случае каждый второй ваш служащий должен быть шпионом!

– Да, согласен, если бы они были.

– Кто? – вмешался в разговор Клео.

– Служащие, господин Собиратель, кто же еще?

– Но как же вы обходитесь без них?! Я слышал рассказы о вашем поместье как о месте, где нет чужих, но обходиться только дохами невозможно!

– Это спорный вопрос, Клео, но служащие у меня действительно есть. Только все они рождены и воспитаны здесь. Они преданы мне и моей семье безгранично.

– Возможно ли такое в недрах Новой Цивилизации? Простите, сэр, но я не могу в это поверить.

– Придется, Георг, потому что это истинная правда. Вообще мне приятно с вами общаться, молодые люди. – Лезурье широко улыбнулся. – Рад, что Монах разрешил ваш визит.

– Но мне казалось, что гости бывают у вас столь же часто, сколь часто приходят к нам в Горную Страну транспорты.

– Нет, Клео, стражей, которые сопровождают грузовые катера, я не вижу, а они не видят меня. В условленное время они подплывают к безлюдному причалу и забирают груз. Если надо, оставляют заказ на следующую поставку.

– Простите, сэр, но мне говорили, что каждый наследник из вашей семьи проходит обучение в Горной Стране!

– И кто же это тебе сказал, Георг? – улыбнулся Даймон.

– Клео. – Проквуст сказал и только после этого виновато посмотрел на своего друга. Тот отвел взгляд и молча пожал плечами.

– Не волнуйтесь, ничего бестактного в ваших вопросах нет. Вы пытаетесь связать воедино мифы и реальность, а это редко удается. Я предлагаю пока отставить эти попытки, давайте поговорим о том, зачем вы здесь. Начнем с Собирателя. Итак, Клео, что ты можешь сказать по этому поводу?

– Я? – Собиратель озадаченно потер подбородок. – Собственно, я специалист по дорогам, моя цель – дойти, привести, вывести. А дальше Рок распоряжается.

– И все?

– Пожалуй, все.

– Не лукавь, Клео! – Лезурье погрозил костлявым пальцем с массивным перстнем. – А кто собирает слухи, информацию?

– Ну, и это тоже. – Клео смешался.

– Хорошо, я за тебя скажу. Ты привел сюда Ищущего, потому что Рок этого хочет, а заодно ты надеялся посмотреть, послушать. Ведь так?

– Словами сказано вроде бы правильно, а по сути, получается, что я соглядатай, а не Собиратель. – Клео обиделся и не хотел этого скрывать.

– Извини, Собиратель, видит Бог, обидеть не хотел. – Лезурье встал. – Тем более не хочу, чтобы ты расценил дальнейшее как обиду. – Внешне он остался беспристрастным, но брови слегка нахмурились, видимо, выходка Клео его покоробила. Хозяин Воды наклонился и оперся сжатыми кулаками в стол. – Мне необходимо побеседовать с Ищущим с глазу на глаз, а ты здесь отдохни. Вот, – Даймон махнул в сторону книжных шкафов, – почитай. Поверь, это уникальная библиотека. – Хозяин Воды холодно кивнул опешившему от неожиданности Собирателю и выразительно посмотрел на Проквуста: – Иди за мной, Ищущий.

Лезурье повернулся и двинулся в сторону закрытой двери в углу гостиной, а Проквуст растерянно оглянулся на Клео. Тот развел руками и энергично махнул рукой: иди, не обращай внимания, дело есть дело.

– Это мой кабинет, – сказал Даймон, едва закрыв дверь за вошедшим Георгом.

Проквуст еле сдержался, чтобы не присвистнуть. Помещение можно было назвать как угодно, но только не кабинетом. Стоя около двери, он чувствовал себя песчинкой внутри стеклянной колбы. Удивительным был не только размер помещения, но и его форма: идеально круглая сфера, срезанная снизу идеально отполированным полом. Ровно посредине этого удивительного зала была сделана небольшая круглая площадка, поднимавшаяся над остальным полом на высоту двух ступеней. На ней стояли стол, кресла, несколько шкафов. Георг слегка встряхнул головой и заставил себя перевести взгляд на хозяина кабинета. У Даймона глаза горели торжеством, ему нравилось поражать.

– Ну как, впечатляет?!

– Нет слов, сэр! Как же такое можно было сотворить?

– О! Георг, ты ухватил самую суть. Это, – Даймон обвел зал рукой, – нельзя построить, это можно только сотворить. Идем, друг мой, начнем искать твой Дар вместе.

Хозяин Воды уселся в большое резное кресло красного дерева и указал рукой на кресло перед собой. Их разделял массивный стол. Бумаг на нем не было, зато по правую руку от Лезурье располагались несколько плоских экранов и большая приборная панель. Проквуст сел в кресло и не удержался, чтобы не посмотреть вверх, в бездонную высь потолка. Подсветка помещения была продумана таким образом, что создавалась иллюзия бесконечного пространства; оно завораживало.

– Красиво, не правда ли?

– Великолепно! – Георг с трудом оторвался от необыкновенного вида и сосредоточился. – Сэр, – начал он, собравшись с духом, – я бы хотел извиниться за своего друга, видимо, он невольно обидел вас.

– Нет, Георг, ты ошибаешься. Я не часто общаюсь с людьми и иногда бываю излишне резок. А Собиратель мне глубоко симпатичен, он очень хороший человек.

– Может быть, если вы не сердитесь, его тоже пригласить на беседу?

– Нет, это исключено! – в голосе Лезурье опять зазвенела металлическая нотка. – Последние его слова ничего не значат, наша с тобой беседа изначально предполагалась наедине. Так что оставим Собирателя в покое и займемся делами.

Неожиданно Проквуст понял, что не знает, с чего начать. Его сюда направили люди, которым он безгранично верил, он был убежден, что поездка к Хозяину Воды необходима и связана с его предназначением, но он не знал, с чего начать такой важный разговор. А Даймон улыбался и выжидательно смотрел ему в глаза.

– Сэр, скажу честно, я не знаю, с чего начать.

– Понимаю. Тогда начните с того, о чем больше всего размышляли в последнее время. Есть такая тема?

– Есть, мистер Даймон. У меня не выходят из головы дохи.

– Почему? – Лезурье подался вперед, навалившись на столешницу, он явно заинтересовался.

– Я пришел к выводу, что деструкции подвергаются не столько преступники, сколько люди, склонные к анализу, критическому осмыслению действительности. Система, я имею в виду Новую Цивилизацию, избавляется от них намеренно, и этим самым сохраняет свою незыблемость.

– Молодец, Георг! – Даймон откинулся в кресле, его левая бровь, показала его крайнее удивление. – Правильные умозаключения. Но что здесь тебе неясно?

– Я не понимаю до конца связи между деструкцией и социальным устройством общества, только чувствую, что она есть, и это меня беспокоит.

– Почему же?

– Я уверен, что это очень важно!

– Что ж, возможно. – Лезурье задумался и забарабанил пальцами по столу. – Хорошо, я поделюсь с тобой своими знаниями. Мне это не навредит, а тебе поможет. Только не думай, что я дам тебе исчерпывающую информацию, всех ответов я не знаю. Георг, ты очень близко подошел к разгадке одной из главных тайн Новой Цивилизации, но, подчеркиваю, одной из… – Даймон вновь склонился над столом. – Скажи, Ищущий, в чем главное отличие Новой Цивилизации от всех прежних типов социального устройства? Ну, напряги извилины.

– Я думаю, это отсутствие изменений, сэр! Я часто размышлял над этим и пришел к такому выводу.

– Георг, ты мне определенно нравишься, ты большая умница, даже не знаешь какая!

– Ну, это слишком, – смутился Проквуст. – Я просто…

– Стоп! – прервал его Лезурье. – Только не разочаровывай меня излишней гордыней. – Он поднял ладонь. – И не оправдывайся, просто прими к сведению. Отсутствие изменений! Лучше не скажешь. Совершенно верно. Видишь ли, любая система имеет две ипостаси, ну, скажем, две основные, так как бывают и исключения. Это воспроизводство качеств, то есть стабильность, и приобретение новых, то есть развитие. Впрочем, иногда вместо развития бывают изменения, ведущие к деградации. У Новой Цивилизации отсутствует вторая составляющая!

– Вы хотите сказать, что Новая Цивилизация в таких условиях практически вечна?! – испуганно спросил Проквуст.

– Если бы так, молодой человек! Наш мир слишком сложен, чтобы не иметь подводных камней для самых благих начинаний. Видишь ли, любое воспроизводство несет в себе элемент копирования, а любая копия всегда чем-то хуже оригинала. За прошедшие тысячелетия ошибки накапливались и уже переросли некий количественный порог, нависли над Новой Цивилизацией грозной лавиной. В Социальном институте собраны хорошие специалисты, они делают все, чтобы убрать угрозу неизбежности изменений, но не в их это власти. Это даже, – старик напрягся, повысил голос и многозначительно потряс в воздухе указательным пальцем, – не по силам их неведомым властителям. Ты знаешь, Георг, какой дохи составляют процент по отношению к остальному обществу?

– Нет, сэр, мне недоступны такие данные.

– А мне доступны. Так вот, Георг, дохов почти 15% от всего населения! Миллиарды! Вдумайся в эти цифры.

– Неужели так много?!

– Георг, давно известно, что человечество делится на различные типы людей, их несколько, я дам тебе старую монографию, почитаешь. И среди них есть небольшая часть людей, которую древние психологи называли самомотиваторами. Это именно те люди, которые двигали человечество по пути прогресса, развивали науку, культуру, религию. Они были самыми активными, самыми любознательными, возмутителями спокойствия. Количество их почти всегда равно 13%. То есть внутри человеческого общества заложен механизм его саморазвития. Новая Цивилизация попыталась уничтожить этот механизм в принципе. У меня есть статистика числа дохов за три тысячелетия. Начиналось все с обычных преступников, количество которых в обществе не превышает полутора-двух процентов. Именно столько и было, но с каждым новым столетием число их росло и росло и теперь достигло максимума: 13% + 2%! А самомотиваторы все равно рождаются! Реже, но рождаются, но зато какие! Вот и получается, что очень скоро эта лавина ринется вниз. – Даймон в волнении потер ладони друг о друга. – Я давно этого жду и дорого бы дал, чтобы ускорить этот процесс.

– Но как?

– Очень просто. Надо победить деструкцию!

– А вы не знаете, что это такое?

– Нет, Георг, этого я так и не узнал. Есть, конечно, много материалов, гипотез, но пока они ничего не объясняют.

– Жаль, – грустно сказал Георг. – Я так надеялся, что вы знаете ответ.

– Что ж, значит, такова воля Рока. – Хозяин Воды встал. – Давай закончим на сегодня, у меня есть дела. Кстати, Георг, не рекомендую посвящать в суть моего рассказа своего друга Клео. Это мое условие, принимаешь?

– Конечно, хотя и не вполне с ним согласен.

– Потом поймешь. Когда Господь разрешит. Все, пойдем отсюда.

ГЛАВА 20 в которой Барри и Джеф выясняют, куда уходит энергия.

Второй день они изучали голографическую схему базы, пытаясь найти в ней то, что им еще не было известно. История появления Глетчера на базе, смерть Блюка и другие связанные с этим события, занимавшие умы друзей последние несколько дней, остались в прошлом. Пришло время думать о будущем. Теперь, учитывая то, что в их распоряжении был космодесантный вездеход, вариантов для обсуждения стало больше. Можно было отправиться в новое космическое путешествие на «Первом Звездном», Черепаха могла доставить их к «Планетарному», и на нем они вышли бы на орбиту. Вряд ли что-нибудь или кто-нибудь мог им в этом помешать. Глетчер и Фокс давно уже пришли к единому мнению: на нынешней Ирии они чужаки. Но они еще не закончили свои дела на этой планете. Джеффри Фокс мечтал найти «нормальных», как он называл, людей, потомков тех, кто, возможно выжил после Большого Взрыва. Глетчер удивлялся сам себе: в отличие от своего товарища ему стало безразлично, найдут ли они здесь других людей, нормальных или ненормальных. Может быть, он просто устал от общения с теми, кого уже нашел? Ответа у него не было, зато он точно знал, чего хочет больше всего на свете: чтобы рядом были жена и сын.

Так ему казалось до вчерашнего вечера, но после последнего разговора с Джеффри он переменил свое отношение и к своим мечтам, и к мечтаниям командора.

– Послушай, Барри! Вот ты сидишь, голову ломаешь, как жену вытащить, а ты задавал себе вопрос, надо ли это делать?

– Они же моя семья!

– Не кипятись, лучше поразмысли. Для тебя они – семья, это точно, но для них семья не только ты, у Алисы есть еще и отец.

– Алиса любит меня.

– Искренне в это верю. Но ведь ты – это не весь мир. А комфорт, деньги, элитный социальный статус – разве она это не любит?

– Ну, это несравнимые вещи…

– Вспомни ту жизнь, твоя жена в ней выросла, она для Алисы нормальна! Подумай!

И Глетчер задумался. До глубокой ночи он вновь и вновь прокручивал в голове короткие дни своей семейной жизни. Вспоминал глаза, губы, волосы, теплое тело жены… Боже, как ему хотелось увидеть ее! Нет, даже не увидеть, осязать! Но Барри напрасно хватался за ускользающую сладость этих воспоминаний – пробивался голос рассудка и призывал его к реальному взгляду на вещи. В конце концов, Барри попытался объективно анализировать ситуацию.

Получалось, что Фокс был прав. Прежде всего, в том, что безжалостно задал эти жгучие вопросы, но не стал ничего доказывать, потому что такую правду Глетчер смог бы принять только от самого себя. Вот он, Барри Глетчер, человек из далекого прошлого, чужак, хочет заполучить Алису с сыном, а что он может им предложить? Эту древнюю базу? Алиса не сможет здесь жить. Теоретически он может попытаться вернуться в Новую Цивилизацию, сочинив что-нибудь о героической гибели социолога. И даже, может быть, его пощадят. Сможет ли он сам жить в Новой Цивилизации после всего того, что увидел и узнал? Вряд ли. Что же делать?

Уже засыпая, Барри сказал себе то, что упорно прятал в глубинах сознания: надо вместе с командором искать людей, надо надеяться, что они есть. Только в этом случае у него появиться шанс жить с Алисой вместе, здесь на Ирии, но не в удушающих объятиях Новой Цивилизации. «Нормальные» люди – единственная надежда, они где-то рядом. С этими мыслями он уснул, с ними и проснулся. Теперь он стал сторонником командора, горячим и нетерпеливым.

– Джеф, мы три часа уже ползаем по схеме, но ничего толкового не нашли. И я, и ты знали базу очень хорошо, а теперь знаем практически досконально. Так?

– Так.

– Но ведь утечка энергии есть?

– Да, но есть вероятность, что мы ошибаемся.

– Но ведь анализ потребления энергии делала Селена!

– Видишь ли, Барри, – Фокс задумчиво потер подбородок, – оборудованию базы все-таки пять тысяч лет. Никто и никогда не проводил экспериментов по прочности материалов, из которых оно сделано, могли произойти сбои, от совершенно банальных до непредсказуемых. Но мы их не можем выявить. Во всяком случае, пока.

– Хорошо, давай оторвемся от схемы и будем рассуждать. Вот эту самую голографическую схему сделали до постройки базы или после?

– До, конечно. Просто проект потом окончательно откорректировали, чтобы полностью соответствовал оригиналу.

– Но на этой схеме нет технических проходок!

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, первую шахту, – голос Глетчера звучал неуверенно, – или котлован.

– Чушь! – Фокс рассмеялся. – Ценю твою логику, но база построена в гранитном монолите, и при этом сразу набело. Не забывай, здесь отрабатывали технологию проходки, чтобы применить ее в космосе.

– Как же так, а испытания оборудования, тренировочные проходки, разве этого не было?!

– Да, ты прав, – Джеффри озадаченно посмотрел на Глетчера. – Технологию при строительстве базы шлифовали, а не отрабатывали. А где же тогда учились? Может, ближе к Южному побережью?

– Ну конечно! Собрали проходческий комплекс там, попробовали, потом разобрали, потом перевезли, опять собрали… Вряд ли.

– Да, вряд ли.

– Джефф, а здесь поблизости больше нет других подземных сооружений?

– Кто ж его знает? Разве что Селена… Селена!

– Слушаю, командор.

– У тебя в памяти схемы или планы других подземных сооружений есть?

– Нет, сэр.

– Вот видишь, Барри…

– Подожди, Джеф, есть идея. Селена!

– Да, Капитан.

– А схемы энергопитания, которые выходят за границу базы, у тебя есть?

– Да, есть.

Возникла пауза. Оба были поражены простотой вопроса и простотой ответа.

– Селена, – Фокс заговорил мягко и вкрадчиво, боясь спугнуть удачу, – выведи из своей памяти все такие схемы и включи их в эту голограмму. Задача ясна?

– Да, командор, уже исполняю.

Через минуту на голографической схеме базы появились разноцветные отростки, они ветвились в разные стороны тонкими ниточками и жгутиками. Получалось, что питание от реактора расходилось далеко за пределы базы. Особенное внимание привлекал самый дальний разноцветный жгут. Если сравнивать его с размерами базы, то его длина составляла не один десяток километров.

– Так, Селена, – скомандовал Фокс, – уменьшай масштаб на порядок и наложи на всю эту схему местный рельеф.

С этой задачей Селена справилась не сразу, прошло томительных десять минут. Наконец, коричневым контуром базу окутал профиль гор и их недр. Картина получилась потрясающая: по крайней мере, пять горных вершин были пустыми, судя по тому, как внутри них ветвились энергосети. Особенно друзей привлекло странное обозначение на конце самого длинного ответвления.

– Селена, – Джеффри ткнул пальцем в непонятный значок, – что это?

– Это обозначение гидроэлектростанции, командор.

– Под землей?! – хором воскликнули Глетчер и Фокс.

– Да, уровень сооружения находится ниже поверхности.

– Селена, а гидроэлектростанция работает в данный момент? Ты можешь это выяснить?

– Да. Все сторонние потребители, завязанные на реактор базы, одновременно связаны с гидроэлектростанцией. Основной поток энергии идет к ним от гидроэлектростанции, а к нам они автоматически подключаются, когда энергии не хватает.

Вне всякого сомнения, это была победа!

Через пару часов Глетчер сумел-таки втолковать Селене то, что хотел. На большом листе плотной бумаги компьютер базы напечатал цветную карту местности с учетом поправок в рельефе местности, сделанных на основе данных, собранных во время двух экспедиций на Черепахе. Там же Селена нанесла контуры базы и линии энергосистемы, ветвящиеся вокруг.

Глетчер попросил Селену выделить на карте фиолетовый контур Леса, уточненный с помощью наблюдений с «Первого Звездного». Оказалось, что Лес окружал некую территорию, не забираясь внутрь нее, и при этом пересекал все пять дополнительных энергосетей, обнаруженных ими. Они выходили из реактора параллельно друг другу, пересекали границу Леса и тут же разбегались в разные стороны.

– Смотри, Джеф, Лес как будто охраняет внутреннюю территорию!

– Да, я тоже об этом подумал. Вспомнил твой рассказ, что Лес не пропускает через себя ничего живого, и подумал.

– Нет, ты скажи, какова карта получилась?!

– Хочешь, чтобы я тебя похвалил?

– А как же!

– Молодец, Барри! Твоя идея лежать на карте, а не ходить вокруг голограммы, тыкая в нее пальцем, была мною оценена по достоинству не сразу. Признаю свою ошибку.

С обыкновенной картой работать было действительно удобнее. Они разложили ее на полу рубки и, улегшись по бокам, вырабатывали стратегию поиска людей. Первые ворота, как уже говорил Фокс, были плотно завалены, так как находились очень близко к эпицентру Большого Взрыва. Барри и Джеф их даже не рассматривали, решили только, что займутся ими в последнюю очередь. Третьи ворота тоже отвергли, так как Глетчер уже частично местность вокруг них обследовал, вряд ли там могли жить люди. Единственным приемлемым маршрутом оставались ворота номер два у Белой горы. К ним вел очень длинный и широкий тоннель, наверное, когда-то в нем свободно могли разъехаться встречные грузовики. Но самое главное, что этот тоннель проходил под Лесом и выход из него был внутри области, которую Лес очерчивал. Ворота у Белой горы были на краю этой внутренней зоны, но все равно внутри! Расстояние в этом случае не играло никакой роли. То Глетчер, то Фокс вскакивали и подбегали к голограмме и пытались разглядеть на ней то, чего не было на бумажной карте. Но и на голографической схеме зацепок не было, тоннель вел прямо к воротам, и все. И лишь линии энергосетей расходились у самых ворот двумя густыми ветвями.

– Здесь должно быть множество помещений, – констатировал Фокс.

– Но входа из тоннеля туда нет.

– Надо на месте смотреть, может, что-нибудь найдем?

– Вряд ли. Если на голограмме тоннель без дверей и дополнительных ходов, значит, так оно и есть. Поверь, я знаю, что говорю.

– Да, я тоже это знаю, друг мой! А все же надежду нужно чем-то тешить?

– Ладно, недолго осталось в неведении быть, завтра выходим. Так ведь, командор?

– Так, Капитан.

ГЛАВА 21 в которой Хозяин Воды показывает Георгу Черный Кристалл, управляющий деструкцией.

Проквуст захлопнул очередную книгу и потянулся к компьютеру. Хозяин Воды сдержал свое слово: завалил его цифрами, выкладками, данными по многочисленным экспериментам с дохами. Оказывается, здесь, в недрах Ирии, Лезурье открыл исследовательский Центр, в котором работали ученые, пытавшиеся повернуть процесс деструкции вспять. Много лет они изучали дохов, а продвинулись ли хоть на шаг? Проквуст с досадой стукнул по клавише и выключил компьютер: что толку в нем, коли информации много, а выводов мало.

Мысли Георга вновь и вновь возвращались к личности Даймона. Что движет этим могущественным человеком? Уникальный человек. При таком внушительном возрасте эмоции и амбиции переполняли его, словно юношу, удивительно! Жаль, что нет рядом Клео. Хозяин Воды отправил его назад в тот же день, сразу после первой беседы. Когда они обнялись на прощание, Клео шепнул на ухо: будь настороже! Что он имел в виду? Угрозу жизни? Нет, вряд ли. Почему-то Проквуст не боялся Даймона, чувствовал, что тот не посмеет навредить посланнику Монаха. Тогда чего опасаться? Сегодня Георг понял, чего: возможности очароваться. Энергия Лезурье, его интеллект притягивали, подчиняли, с этим человеком хотелось быть рядом, хотелось быть ему нужным. Это Проквуст ощутил на себе, почувствовав, что с нетерпением ожидает новой встречи с Хозяином Воды. И это маленькое открытие испугало его, испортило настроение, но зато натолкнуло на важную догадку.

Георг размышлял, зачем Даймону освобождать дохов? Ведь все внутреннее устройство его поместья строилось на дохах, они работали на его фабриках, готовили еду, обслуживали, и все это молча, без жалоб и требований зарплаты. Если способ нейтрализации деструкции будет найден, он разрушит весь этот многовековый уклад. А что взамен? И вот сегодня он, кажется, понял, что тот получит взамен. Власть! Лезурье имеет все, о чем человек может мечтать, и лишь предел власти ограничивает его притязания: он не первый в Новой Цивилизации, значит, надо ее разрушить. Разрушить, чтобы стать первым! Проквусту от такого вывода стало не по себе, слишком уж далеким от братьев по Церкви Рока оказывался Даймон. Такой союзник не мог быть надежным, а между тем клан Лезурье исправно служит Церкви. Нет, прервал себя Георг, не служит, а сотрудничает! Сотрудничает до тех пор, пока это ему выгодно! Проквуст похолодел: неужели Монах и храмовники не ведают этого?! А если это так, то отпустит ли его от себя Хозяин Воды, не пленит ли навеки?

Георг вспомнил, как неделю назад глубокой ночью Даймон водил его по своему исследовательскому центру. Они прошли несколько этажей по широким полутемным коридорам с бесчисленными лабораториями.

– Что, впечатляет? – с довольным видом спросил Даймон и добавил: – На Белую гору похоже, там ведь тоже подземный город?

– Белую гору? – недоуменно переспросил Георг. – Да я там не был никогда.

Тогда он думал о другом и не обратил внимания на вопрос Лезурье. Его интересовало, сколько же здесь работает сотрудников. Он спросил и с удивлением услышал, что чуть больше двадцати. Он с недоумением обвел глазами коридор, где дверей было больше, чем сотрудников, а Лезурье, заметив этот взгляд, грустно добавил: «Когда-то здесь научная жизнь кипела, а теперь с кадрами большая проблема». Потом он долго и пристально, задумчиво потирая рукой подбородок, смотрел на смутившегося и злившегося на себя за это гостя, как бы раздумывая, сказать или не сказать.

– Георг, а ты не хотел бы поработать у меня? Ты даже представить не можешь всех возможностей, которые есть в моем центре.

Проквуст чуть не ляпнул: конечно, охотно. Слава богу, вовремя прикусил язык.

– Нет, извините, сэр, но я должен вернуться в Горную Страну, – после короткой паузы ответил он.

– Почему? – спросил Хозяин Воды, смотря своим сверлящим взглядом прямо в глаза.

– Меня зовет туда Рок.

– Жаль. Но ты все-таки подумай, обещаешь?

– Да.

Тогда пришлось согласиться, и Проквуст до сих пор ощущал неприятный осадок от этого. Теперь ему казалось, что он допустил непростительную слабость, пытаясь этим обещанием отсрочить важное решение, но все равно тем самым ограничил свою свободу. Эх, думал он, если бы здесь был Бенни, он бы точно знал, что сказать и что делать.

Сегодня Лезурье обещал вывести его на поверхность. Ему этого очень хотелось, он так давно не видел звезд.

– Как работается, Георг? – Хозяин Воды по своему обыкновению появился неожиданно, он любил эффекты.

– Сегодня не очень.

– Почему это?

– Устал, наверное, – ушел от ответа Проквуст. Он уже жалел, что не сказал «нормально».

– Ну, молодой человек, тебе хандрить еще рано. Ладно, сейчас развеселю. Пошли, сначала покажу установку деструкции.

– У вас есть действующая установка?!

– Да, а почему бы и нет? Ты забываешь, Георг, что я член Совета Федерации и имею право отправить в дохи почти любого, кроме сотрудников Социального института. Почему же мне не делать этого самому?

– И вы делали? – полушепотом спросил Проквуст.

– Да, приходилось. Некоторые люди на моем жизненном пути попадались несговорчивые.

Георг почувствовал между лопатками холодок: вот оно, началось, перешел к угрозам!

– Что напрягся, Ищущий, – усмехнулся Даймон. – Зря. Я своих никогда не подводил. Пошли.

Они спустились на самый нижний уровень Центра и в конце коридора подошли к стене. В ней едва различимо виднелся тонкий паз двери. Даймон прислонил к небольшому квадратику ладонь, и дверь, глухо лязгнув, поползла внутрь.

– Заходи, не стесняйся, – бросил Хозяин Воды через плечо и шагнул внутрь.

Помещение было небольшим. В нем, кроме самой машины деструкции посередине, практически ничего не было, только три стула и маленькая тумбочка. В отличие от остальных помещений Центра, где был идеальный порядок, в этой комнате на всем лежал толстый слой пыли, и на самой машине тоже. Она тускло поблескивала металлом вокруг желтого кресла, похожего на зубоврачебное, только над ним на гибком шарнире торчал большой синий колпак, от которого отходили жгуты проводов. Прямо за креслом стоял пульт и вертящийся стул с маленькой спинкой, как в городском баре.

– Присесть не хочешь, Георг?

– Нет. У меня эта штуковина вызывает генетический страх, даже смотреть на нее боязно.

– Понимаю, – без тени улыбки отозвался Даймон. – Я ведь тоже в это кресло ни разу не садился.

Проквуст благодарно посмотрел на Хозяина Воды, такого ответа он от него не ожидал.

– Что, удивляешься, как это старик позволил сказать о своей слабости?

– Честно говоря, да.

– И напрасно, я ведь человек. – Лезурье подошел к пульту и скинул с него рукой толстый пласт пыли. Отряхнул ладони друг о друга. – Да, не мешало бы здесь прибраться.

– Сэр, неужели, даже имея действующую машину деструкции, вам так и не удалось раскрыть ее тайну?

– Нет, Георг, не удалось.

– Но ведь эту жуткую машину кто-то придумал?!

– Конечно, только вот кто?

– Не понимаю.

– Чего тут непонятного? Смотри, – Даймон нажал на пульте какую-то кнопку, и тут же сбоку на тумбе пульта, открылась небольшая панелька, а из недр устройства с тихим шелестом выдвинулась рамка с металлическим яйцом, от которого внутрь тянулся толстый кабель. Хозяин Воды ткнул пальцем в яйцо, в нем что-то щелкнуло, и его верхняя часть откинулась в сторону. Внутри был только большой черный кристалл, он поблескивал гранями и казался живым.

– Что это? – хрипло спросил Проквуст.

– Это? – Даймон вытянул руку с костлявым указательным пальцем. – Это и есть тайна деструкции. Мне удалось узнать, что такие кристаллы сделаны из осколков, которые собирают в окрестностях Большого Взрыва. Осколки шлифуют и вставляют в такие машины, – он хлопнул рукой по спинке кресла, – которые на самом деле очень просты. Все дело в кристалле. Если его вынуть, то машина становится безвредней зубоврачебного кресла.

Проквуст не мог оторвать взгляда от матовой глубины кристалла, она манила, что-то обещала. Не осознавая, что делает, он сделал шаг и протянул к камню руку.

– О, о! – Даймон схватил его за руку. – А вот этого делать не надо! Когда-то очень давно единственная дочь моего предка взяла в руки такой кристалл и впала в кому. Нет, она не превратилась в доха, душа из нее просто исчезла.

Георг отдернул руку и потер красные пятна от железной хватки старика.

– Мне рассказывали, что девушка смертельно заболела, – Проквуст с трудом оторвал взгляд от кристалла и посмотрел на Хозяина Воды, – но, по легенде, Монах вылечил девушку.

– Совершенно верно, – спокойно подтвердил Даймон. – Тот Монах сделал это, окунув девушку в поток солнечного света. Так гласит наша легенда. С тех пор клан Лезурье верен Церкви Рока. – Старик хитро прищурил глаза. – А ты ведь стал в этом сомневаться!

– Ну что вы…

– А, брось! – Даймон махнул рукой. – Это неважно. Важны поступки, а не слова.

Проквуст растерянно смотрел на этого могучего старика; насколько же сильна энергетика его личности, она притягивала не хуже этого камня. Он опять перевел взгляд на кристалл. В душе росла уверенность: нужно совершить нечто, что все расставит на свои места. Внутри заклокотала неведомая прежде мощь и сила, она поднялась из солнечного сплетения, заполнила мозг ясным пониманием своего предназначения. «Вот он, мой Дар, – беззвучно шептали пересохшие губы, – я могу, я должен!»

Георг решительно отстранил Хозяина Воды и шагнул к манящему камню. Как сквозь вату донеслось: не смей! Но было уже поздно. Кристалл лег в его пальцы легкой прохладой, удобно, плотно. Георг почувствовал, как грани кристалла пытаются проникнуть внутрь него, вобрать в себя его сущность, поглотить в себя его душу. Но он легко устранил это одним движением своей мысли. Напротив, он сам решил взглянуть внутрь кристалла. Проквуст поднял кристалл на уровень глаз и почувствовал, что тот стал мягким. Если бы он захотел, то мог бы смять его, сделать податливым, легким, невесомым, несуществующим! Георг мог развеять его! Но надо заглянуть внутрь кристалла!

И кристалл сдался, раздвинулся до размеров Вселенной. Внутри ничего не было, только застывшее время! Георг почувствовал слабость, напряжение сил достигло максимума, надо было возвращаться назад. Усилие – и он вновь оказался в этой реальности. Кристалл больше не был прохладным, он жег пальцы. Проквуст вздрогнул, но не выронил его, а из последних сил поднес к гнезду и отпустил.

Сразу стало легче, в легкие влился воздух, в голове прояснилось. Ноги задрожали, и он рухнул на руки Даймона. Тот как пушинку подхватил его и усадил на стул.

– Сынок, ты как?!

Горящие участием глаза Хозяина Воды были близко, и они помогали, успокаивали, возвращали силы. Шершавая ладонь Даймона легко похлопала его по щеке. Проквуст оперся руками о сидение и расслабленно откинулся на спинку. Голова перестала кружиться, взгляд прояснился. Он посмотрел на старика и улыбнулся.

– Спасибо, сэр.

Даймон наклонился к своему гостю.

– Георг, ты меня слышишь?

– Да, слышу.

– Ты понимаешь, что ты сделал?

– Да, сэр, вполне. – Георг наконец-то взял себя в руки и сел поудобнее.

– Мальчишка, ты же мог погибнуть! – сердито крикнул Даймон. – Нет, не мог, а должен был! Что бы я сказал Монаху, а?!

– А вы эгоист, господин Лезурье, – улыбнулся Проквуст. Ему хотелось обнять и расцеловать этого колючего старика, ведь это благодаря ему он сделал важнейший шаг в своей жизни! Но Георг отшучивался, удивляясь и сторонясь нахлынувших вдруг чувств. – Вы думаете только о себе.

– А о ком же мне еще думать, – добро усмехнулся тот. Потом посерьезнел. – Рассказывать можешь?

– Да, могу. – Георг задумался. А что, собственно говоря, рассказывать? Он пожал плечами. – Не знаю, что Вам сказать, слов не хватает. Думаю, что Кристалл – это не камень.

– Как так, не камень?

– Да так. Это что-то вроде затвердевшего времени. А может быть, и пространства. Ну, короче, это проявление в нашем пространстве чужого пространства и времени. Лучше объяснить не могу.

– Иное измерение?

– Точнее не скажешь. Кристалл – это как щель в иной мир. Он как пылесос вытягивает из человека ауру, слой за слоем, чешуйку за чешуйкой. А эта машина, – Георг махнул рукой в сторону установки, – каким-то образом регулирует эту силу. А ведь кто-то это все знает и использует!

– Да. Но это другой разговор. А что еще можешь сказать?

– Еще? – Проквуст задумался. – Я не уверен, но где-то должен быть большой кристалл, целый шар, а это, – Георг кивнул в сторону пульта, – это лишь крохотный осколок.

– Да, сынок, тебя воистину ко мне Рок направил, неисповедимы его пути. А мы-то навезли кучу электроники, приборов, просвечивали, резали, прослушивали, даже взрывали. А это не кристалл, это просто окаменевшее время, к тому же чужое. Ну и что мы теперь с этими знаниями будем делать?

– Не знаю. Не решил пока. Хотя есть мысль, прямо сейчас появилась. Мне кажется, что я могу с помощью этого кристалла лечить дохов!

– Ты хочешь сказать, что готов из этого чертова пылесоса вынуть часть души человека, которая туда провалилась?

– Совершенно верно.

– А как найдешь, если их там уже миллиарды?

– Не знаю, – Проквуст пожал плечами. – Просто позову.

– Да, это твой Дар, мальчик. Не ожидал. – Даймон склонил голову, показав серебряные пряди на затылке. – А что ты говорил о большом шаре?

– Мне показалось, что я его увидел. Он здесь, на Ирии. И еще, – Георг запнулся, прислушиваясь к собственным мыслям, – мне кажется, его надо отыскать.

– Зачем? Ты от осколка чуть сознание не потерял, а что будет, если найдешь огромный шар?

– Не знаю, но я должен его искать. Дело в том, что он не просто лежит где-то потерянным. Нет, его давно нашли и используют люди. Кучка людей. – Проквуст встал, покрутился вокруг своей оси, потом повернулся правым боком к машине деструкции и уверенно вытянул руку. – Большой Кристалл находится там.

– Подожди-ка, я помечу, – Лезурье сунул руку в карман и вытащил толстый фломастер. – Здесь, говоришь. – Он нагнулся и, кряхтя, прочертил на полу жирную прямую. – Потом сориентирую по координатам. То, что ты говоришь, очень интересно, но ты уверен, что это знание, а не фантазия?

– Нет, не уверен. Это просто приходит изнутри, и все. – Георг сел.

– Может, еще что-нибудь пришло? – Хозяин Воды с надеждой уставился на своего гостя.

Проквуст закрыл глаза. Он чувствовал, что после контакта с кристаллом у него внутри осталось много информации, только понять ее было трудно.

Она представлялась ему гранитной глыбой, которую надо было раскрошить на множество маленьких камешков, размером с одно слово. Георг знал, что на это понадобится много сил и много времени. Он удрученно покачал головой.

– Не могу сформулировать, слов не хватает.

– Что ж, – Лезурье хлопнул себя ладонями по коленям, – тогда встаем и возвращаемся. Тебе надо обязательно уснуть.

– Подождите, – Георг тоже встал, – я, кажется… Нет, я уверен, что те, кто используют шар, до конца не понимают его природы.

– И что с того?

– Пока не знаю. Но я буду знать. Пока лишь думаю, что шар представляет огромную опасность для всей планеты.

ГЛАВА 22 в которой Фокс и Глетчер обследуют территорию базы.

Фокс и Глетчер проснулись после ночевки и, позавтракав, принялись сворачивать спальные мешки. Перевязав их и сунув в чехол, они оставили их около стены: не имело смысла тащить мешки еще около тридцати километров. Джеффри тяжело кряхтел и жаловался, что мышцы с непривычки болят после вчерашнего перехода. На вопрос Барри, был ли он когда-нибудь в этом тоннеле, он покачал головой и сказал, что никогда не забредал в эту часть тоннеля, слишком он протяженный, да и зачем он был нужен ему, затерянному в глубине камня и времени?

К походу они готовились весь позавчерашний день: взяли запас воды, продуктов, оружие и альпинистское снаряжение. Под ногами лежал толстый слой пыли, ботинки наполовину тонули в ней, и шагов совсем не было слышно. Вчера к исходу дня они остались без света. До этого из-под высоких сводов тоннеля тускло роняли свет редкие светильники, а потом и они погасли. Только лучи фонарей пронзали глубинную тьму и дрожали в такт ходьбе. Шаг – и облачко пыли взмывало вверх, еще шаг – и пыль начинала медленно оседать вниз, готовясь к новому тысячелетнему покою. Видимо, здесь было сухо все эти долгие столетия, иначе пыль спеклась бы в твердую корку.

– Странно, – сказал Барри, – я думал, что на такой глубине должно быть холодно и влажно, а здесь только пыль и песок.

– Зато холода здесь хватает, – проворчал рядом Фокс.

– Неужели замерз ночью, Джеф?

– Да нет, не замерз, скорее надоело знать, что вокруг холодно.

– А может быть, тебя волнует не холод, а тьма и глубина, то, что впервые ты так далеко и надолго оставил свою базу? Кстати, связь с Селеной есть?

– Да, я слежу за этим, – ответил Фокс и приблизил к глазам левое запястье.

Глетчер знал, что там у него индикатор устойчивости канала. Каждый раз, заслышав его тонкий предупреждающий писк, командор оставлял небольшой ретранслятор. Джеффри полдня потратил на продумывание и обеспечение постоянной связи с компьютером базы.

Высокие створки ворот показались неожиданно. В один миг пятно света от фонаря вскочило с пола и уперлось в них. Тоннель кончился. Ворота были очень большими, соразмерно самому тоннелю, и, судя по конструкции подвески, открывались наружу. Глетчер подошел вплотную к месту стыка створок, линия была плотной и тонкой. Сняв перчатку, Барри поводил перед нею ладонью – нет, никакого намека на сквозняк. Он повернулся к командору и развел руками. Фокс кивнул головой и двинулся в правый угол.

– Где-то здесь должен быть пульт управления, – услышал Барри.

Раздался ржавый скрежет, это Джеффри открыл крышку небольшого ящичка. Облачко пыли метнулось обоим в лицо, и они громко чихнули. Тут же всполошилось эхо и рванулось от них прочь. Оба нервно засмеялись. Они прекрасно знали, что здесь должно быть пустынно, а следовательно, безопасно, но душа была не на месте. Командор, что-то бормоча себе под нос, внимательно смотрел на два ряда кнопок и большой рубильник внутри ящичка.

– Селена мне выводила инструкцию по этим воротам. Вот этот рубильник надо перевести вверх, а потом одновременно нажать эти две крупные кнопки. – Джеффри говорил это, видимо, не столько для Глетчера, сколько для самого себя. Не смотря в сторону своего спутника, он решительно схватил рубильник и перевел его верхнее положение. Тот, практически не сопротивляясь, легко вошел в гнездо, но при этом ничего не произошло: не щелкнуло, не зажглось, не загудело.

– Хм, – Фокс дернул рубильник еще раз, потом еще. – Селена!

– На связи, командор.

– Почему пульт не работает?!

– Его нет.

– Как это нет?!

– На схеме действующего питания. Видимо, он отключен или обрыв сети.

– Понятно. – Джеффри взглянул на Глетчера. – Ну, что делать будем, Капитан?

– Судя по всему, искать обрыв цепи.

– И как ты себе это представляешь?

– А никак не представляю. Просто вижу, что проводка уходит в скалу, а следовательно, найти ее невозможно.

– Э-ка, хватил! – усмехнулся Фокс. – Здесь ты как раз не прав. Вон, – Джеффри скользнул лучом фонаря по углу между полом и стеной, – видишь, закрытый короб идет, там и проводка должна быть. Только найти обрыв вряд ли получится, тут ты прав. Придется возвращаться на базу за приборами и инструментами, не лезть же с голыми руками.

– Джеф! А ты не узнавал у Селены, может, здесь какая-нибудь калитка есть? Ну неужели здесь сделали только эти громадные ворота, и все?!

– Нет здесь больше ничего, я этим интересовался. Мы с Селеной пришли к единому мнению, что этот тоннель создавался специально для грузовых перевозок, и только.

– Не верю! Это противоречит всякой логике. Могли здесь просто люди ходить или пассажирские машины ездить?

– Могли, почему бы и нет.

– Джеф, но тогда пришлось бы для них каждый раз эти гигантские створки открывать или держать их все время открытыми.

– А они и были всегда открытыми. Это я их закрыл. Я же тебе рассказывал, что решил проверить систему безопасности, помнишь?

– Помню.

– Так вот, при такой проверке закрываются все ворота и входы и блокируются… Барри! Да ведь мы теперь знаем, почему ворота не открываются: надо отключить режим безопасности. Селена…

– Джеф, но ведь прошло пять тысяч лет!

– Да? – Фокс растерянно посмотрел на своего спутника. – Действительно, пять тысяч. Ну и что?! Сейчас все исправим! Селена!

Они ничего не добились. Селена ровным голосом сообщила, что режим повышенной безопасности был снят командором при вводе новых кодов на вход. Гигантские ворота по-прежнему были неприступны. Надо было собираться в обратный путь, к спальным мешкам. Они сели передохнуть, прислоняясь к стене возле пульта.

– Джеф! Скажи, почему все электролинии доходят сюда и разветвляются с правой стороны? Ведь скальный массив идет в обе стороны от тоннеля.

– А стоит ли об этом размышлять, какая разница, справа или слева?

– Да сам не знаю. Вот после этого я должен подумать еще о чем-то важном, а о чем, пока не знаю.

– Жаль. Ты меня заинтриговал. – Командор вздохнул и поднялся на ноги. – Вставай, Капитан, а то не дойдем до мешков, и придется в пыли спать. Бр-р! Пошли.

Некоторое время они шли молча, размышляя каждый о своем.

– Джеф, ты мне можешь объяснить, почему мы должны топать столько времени пешком, неужели на базе нет транспорта?

– Нет, Барри, транспорта нет, никакого, даже велосипеда.

– Но почему?! Когда мы жили на базе, в транспортном ангаре стоял аналог Черепахи и пара легковушек.

– Понятия не имею. Я сам удивлялся, когда оказался заперт.

– А у Селены спрашивал?

– Спрашивал. По ее данным, два легких транспорта забрали буквально за два дня до взрыва. Там и фамилии есть, только к чему они теперь?

– Это верно, ни к чему. А макет Черепахи куда делся, ему-то уж тут сам Бог велел стоять!

– Не угадал, – Фокс усмехнулся. – После вашего отлета ее в музей отправили.

– Какой музей?

– Музей вашей славы. Извини, забыл сказать, что его торжественно открыли тоже незадолго до взрыва.

– Джеф, а зачем этот тоннель вообще закрывался?

– Так программа была составлена.

– Но ведь здесь больше пятидесяти километров! Зачем они нужны для безопасности базы, не проще ли было изолировать конец тоннеля, а не его начало?

– Наверное, проще, но сделали так. – Фокс пожал плечами. – Какая разница?

– А такая! – победно заключил Глетчер. – Спроси у Селены, этот тоннель входит в общую систему безопасности?

– Не входит, я и так знаю.

– А он герметичен при подключении режима безопасности?

– Вроде бы, да. Не пойму, к чему ты клонишь?

– А ты не догадываешься? Как же ворота закрылись, если ни ты, ни Селена на самом деле их не запирали?

– А при чем тут Селена?

– Разве не она ведает этими функциями?

– Нет, не она. Режим безопасности вводится только человеком или контролируется самостоятельным компьютером.

– В каких случаях?

– При природных катаклизмах, ядерном взрыве.

– А у него есть свои данные по безопасности?

– Есть, я уверен, но добраться до них невозможно даже с моим допуском.

– А я бы попробовал.

– Но как?

– Например, ввести задачу на тренировку по безопасности этого тоннеля.

– Барри, но что это нам даст?!

– Отчет! Или тест. Или что-то другое.

– Да, верно, отчет должен быть. Хорошо, кажется, я начинаю понимать твою идею! Подожди-ка. – Командор остановился и скинул на пыльный пол рюкзак. Потом он уселся на него и стал вслух рассуждать: – Ты прав, Барри, абсолютно прав! Как я раньше не додумался?! Ведь компьютер безопасности – это всего лишь отдельный блок общего вычислительного комплекса базы. Они должны обмениваться информацией. Селена! Как слышишь? Отлично. Ты можешь запросить компьютер безопасности обо всех системах, которые он контролирует?

Командор некоторое время слушал ответы Селены и, судя по выражению его лица, они ему не нравились.

– Черт! – Фокс повернулся к Глетчеру. – Она не может! Какой идиот проектировал всю эту систему?!

– Джеф, не кипятись, давай рассуждать спокойно. База проектировалась для отработки всех технологий и элементов «Первого Звездного», ведь так?

– Так.

– Теперь представь себе: конструкторы, а потом и строители начали не с пустого места. Ты же сам говорил, что здесь до базы уже были наши лаборатории.

– Говорил, могу и сейчас сказать.

– Очень хорошо. Но в этом случае система безопасности базы должна была бы быть завязана только на ее внутренние элементы…

– Точно! – Фокс возбужденно вскочил. – А система безопасности рассчитана на все комплексы, существовавшие рядом с базой, но выполняющие совершенно другие функции и, следовательно, блок безопасности изолирован от Селены!

– Да, но ты, как человек, имеющий допуск, можешь отключить режим безопасности…

– Находясь в рубке на базе! Все, Барри, ноги в руки, и двигаем назад.

– Без ночлега? Я протестую.

– Не скули, мы люди бывалые, что нам два раза по двадцать, да еще раз по десять километров махануть?!

– Ну, смотри, Джеф, не надорвись.

– Вперед, Капитан, дорога ждет.

ГЛАВА 23 у

Бывший дох ошалело хлопал глазами и мучительно вспоминал, чем он жил последние годы и где очутился сейчас. Ведь память ему не отказывала, она добросовестно фиксировала все происходящее, и каково же было осознать то, что никогда не исчезало из памяти, понять, что не в памяти дело, а в себе самом. На лице человека мелькали то гнев, то растерянность, то радость возвращения. Его глаза недоуменно смотрели то на собственные мозолистые руки, то на гладкие стены лаборатории, то на Проквуста в белом халате. Но особенно долго и растерянно эти глаза смотрели на сидящего в высоком резном кресле, похожем на трон, Хозяина Воды в просторном и сверкающем одеянии с ниспадающими вниз волнами дорогой ткани. И без того суровое лицо Лезурье в эти мгновения выглядело каменным изваянием. По еле уловимому жесту его руки к возвращенному подскакивали два коренастых человека и уводили его за дверь.

– Все, на сегодня хватит, – Даймон повернулся к людям, стоявшим за его спиной. Они, как и Георг, были в белых халатах. – Вы все свободны, господа.

Подождав, когда они остались одни, Лезурье сказал:

– Раз за разом ты меня все больше поражаешь, Георг. – Он устало потянулся и, поглаживая поясницу, выпрямился. Щелкнула золотая застежка, и блестящая ткань величественно соскользнула со спины на кресло. – Надоел мне этот маскарад! Вечно под ногами путается.

– Даймон, а зачем, собственно, вы облачаетесь… – Проквуст замешкался, – в эту странную одежду?

– Я и сам бы хотел знать, – проворчал Лезурье. – Видишь ли, мои психологи утверждают, что в таком виде в глазах возвращенного доха я ассоциируюсь со строгим, но добрым божеством. – Он нагнулся и стал потирать затекшие ноги. – Они говорят, что это якобы идеально снимает стресс в первые секунды полного осознания. Ты бы видел, Георг, как они прямо трясутся над каждым новым возрожденным, прыгают вокруг него, тесты ему подсовывают, всякие вопросы задают. Соскучились по новенькому, осточертела им стабильность, в печенках уже сидит. – Хозяин Воды опять потянулся. – Ладно, поиграю пока в их игры, может, и правда, кому-нибудь помогу.

– Знаете, сэр, – Георг смотрел на Лезурье, удивленно покачивая головой, – я никогда бы не догадался об истинном вашем «я», если бы судьба не свела нас так тесно.

– О чем бы ты не догадался?

– О человечности. Вы даже представить себе не можете, насколько умело ее скрываете.

– Да? Интересно. Но самое интересное, что я ни от кого не потерпел бы таких признаний, но тебе, мальчишка, все прощаю. – Даймон спустился с постамента, на котором стояло кресло, и подошел к Проквусту. – Кстати, Георг, раз уж пошел такой разговор, то откровенность за откровенность. Как ты думаешь, какое впечатление ты вначале производишь? – Хозяин Воды усмехнулся. – Ладно уж, лучше молчи, а то сгоришь от краски на щеках. Не так уж все и плохо, вовсе ты не был противен по первому моему впечатлению. Но прости, – Даймон кисло поморщился, – ты настолько был обычным, серым и неинтересным, что мне оставалось только молча и зло сожалеть, что Рок обласкал столь недостойную, как мне тогда казалось, кандидатуру. Каюсь, теперь я вижу, что Рок не ошибся.

– Значит, в супергерои я все-таки гожусь? – поинтересовался Проквуст.

– Нет, не годишься, как не годится бревно, которое мечтает стать статуэткой. Тебя еще тесать и тесать, молодой человек, плюс еще пальцы надо беречь, чтобы не занозить.

Они захохотали взахлеб. Вдруг взгляд Лезурье упал на руку своего гостя. В то же мгновение он непроизвольно отпрянул назад, а смех замер на полуноте.

– Георг! Убери немедленно на место этот чертов глаз!

Проквуст тоже замолчал и растерянно уставился на свою руку. Черный Кристалл мирно лежал в его ладони, он совсем забыл о нем! Он виновато улыбнулся и, подойдя к дальнему столу, вложил камень в массивную металлическую шкатулку. Крышка хлопнула, щелкнул замок, Проквуст опустил ключик в нагрудный карман куртки.

– Нельзя допускать такие оплошности, молодой человек! – продолжал ворчать Даймон. – Ведь кристалл отсасывает от тебя силы, а ты с ним расстаться не можешь.

– Не волнуйтесь, сэр, он уже давно ничего не отсасывает, для меня он совершенно безопасен, вот другим…

– Послушай, Георг, – перебил вдруг его Лезурье, – а ты без камня можешь обойтись?

– Без камня? – Проквуст задумался. В самом деле, может, попробовать самому?!

– Так, вижу, что моя идея явно преждевременна, до завтра она отменяется.

– Но почему? Ведь еще не поздно.

– Поздно, Георг, поздно, тебе надо отдыхать. И не спорь со стариком! – Хозяин Воды топнул ногой. – Завтра мы все проверим.

Господи, как же радостно видеть эти ясные глаза, вновь полные души и чувств! Проквуст стоял на коленях возле кровати и, сложив руки, молился. Он сегодня очень устал, но, не помолившись, лечь спать не мог. Теперь Георг каждый вечер благодарил Господа за Дар, который приносил не только ответственность, но и громадную радость. Подумать только, он, совсем недавно обыкновенный пустозвон, посмел поднять руку на устои Новой Цивилизации и одновременно получил честь спасать людей! Сердце немело от страха перед будущей неизвестностью, а душа пела. Георг попросил на завтра удачи и устало вполз под одеяло. Сон не шел, видимо, от перевозбуждения. Надо успокоиться, вспомнить что-нибудь хорошее, например, Адамса. От мысли о командире на душе потеплело. А еще он бы с удовольствием поговорил с Клео. Как не хватает его дружеского участия и совета! Старик Лезурье оказался хорошим человеком, но Георг с ним все равно держался несколько настороже, слишком уж он был взбалмошный, скрытный и непредсказуемый. Спать, надо спать. Веки словно солью натерли. Георг зажмурил глаза, и перед глазами поплыли цветные пятна. «Что-то цвета у меня поблекли, – в полудреме подумал Проквуст, – надо завтра обязательно за солнышко уцепиться».

Сон наконец-то пришел, но что-то в нем было не так, словно что-то чужеродное всплыло рядом. Георг краем сознания чувствовал это присутствие. Он мысленно встрепенулся, но проснуться уже не мог. Дух? Нет, тот приходит по-другому. И вообще он здесь ни разу никак о себе не напоминал, может, это не его территория? Или мерещится? Вряд ли. Георг давно уже взял за правило доверять всем своим ощущениям, даже совсем необычным. А может, это Черный Кристалл шалит? Нет, это совсем маловероятно, последнее время он вообще как ручной стал, привык, что ли? Сил размышлять больше не было, и он провалился в сон.

…Перед Проквустом сидела та самая девушка, его первая и единственная. Нет, это невозможно, она же погибла? Георг протер кулаками глаза, конечно же, не она. Эта потолще, нос крупнее, да та и моложе была. Он вздохнул и поежился под пытливым взглядом Лезурье. С женщинами он еще не работал. Но какая, собственно, разница? Механизм возврата мужчины и женщины не может отличаться, просто сегодня он впервые пытается это сделать без кристалла. Раз жребий выбрал ее, значит, так тому и быть. Он отрицательно покачал головой и повернулся к подопытной. Она безучастно смотрела прямо перед собой. Раньше он делал пассы кристаллом и, руководствуясь необъяснимыми с точки зрения логики ощущениями, как бы вытягивал из чужого пространства заблудшие частички души человека. Как ни выспрашивал его об этом Хозяин Воды, ничего более толкового Георг сказать не мог. Он и сам не понимал, как это получается, и он вовсе не был уверен, что сможет добиться результата без черного камня в руках.

Проквуст вытянул обе руки и почувствовал покалывание в кончиках пальцев, он явственно ощущал рваные раны в ауре девушки, надо только вернуть недостающее. Он закрыл глаза, напрягся и призвал похищенное. Словно бездонная воронка в черную пустоту, где нет ни света, ни пространства, открылась под его веками. Из нее сквозило забвением. Сюда, для нее, для этой девушки, придите отнятые чувства, воля, сознание! Где-то глубоко внутри воронки бесчисленными щупальцами чужой боли зашевелился тугой клубок и потянулся навстречу Георгу. Он был огромен, он стремился наружу, но его нельзя было выпускать, Проквуст знал, что его нельзя выпускать! Держать, держать, раскручивать, искать единственную ниточку, вот она блеснула золотистой искоркой, вот еще раз. Сюда, к моим пальцам, тянись, тянись… Есть! Из воронки словно ветром пахнуло, что-то светящееся мелькнуло мимо. Все, воронка захлопнулась. Проквуст раскрыл глаза и бессильно рухнул на стул. Он вытер пот, обильно стекающий со лба и, счастливо улыбаясь, увидел осмысленный, удивленный взгляд девушки. Получилось!

– Я был уверен, что у тебя получится!

– А я нет, – прошептал сухими губами Георг. Он очень устал.

Лезурье махнул рукой, и все, включая недоумевающую плачущую девушку, покинули лабораторию. Хозяин Воды склонился над Проквустом и, взяв его ладонь, прижал ее к своей груди. Георг почувствовал прилив сил и изумленно уставился в глаза старика.

– Не удивляйся, я просто передал тебе немножко своей энергии. – Он тяжело опустился на стул, на котором только что сидела девушка. – Так ты быстрее придешь в себя.

– Зачем вам это нужно?

– Что ты имеешь ввиду?

– Все это? – Георг широко повел рукой вокруг. – Сегодня все было по-другому. Там, внутри шара, я видел огромный клубок из… не знаю, как назвать. В нем не просто обрывки ауры миллиардов людей, там безмерная боль и ненависть. Я боюсь, мистер Даймон. Боюсь, что не удержу его и это все рванет наружу, что тогда будет?

– Будет хаос, Георг, – мрачно ответил Лезурье.

– Вправе ли мы все это делать?

– Твой вопрос когда-то волновал и меня, но я уже нашел ответ на него.

– Какой?

– Общество без Бога жить не может. Хаос, если он возникнет, будет не на нашей совести.

– Как же так, ведь мы станем его первопричиной! Сэр, если все дохи мгновенно получат себя обратно, цивилизация получит смертельный шок. Встанут заводы по производству пищи, города начнут тонуть в собственных испражнениях, возникнут болезни и голод. Миллиарды людей погибнут, дети, женщины! Много хороших людей, не повинных ни в чем, кроме того, что они пытаются жить.

– А зачем они живут, Георг?

– Не знаю. Просто живут, живут, потому что родились. Многие из них верят в Бога, надеются на него.

– Да, я знаю это. Но кроме людей есть еще Ирия, наша планета. Сейчас люди губят ее, а ведь без нее жить не смогут. Ирия без нас сможет, а мы без нее – нет. Георг, ты же читал «Конструктор», наша планета живая, а человек относится к ней, как к мертвому, бездушному камню. Хотя, впрочем, и камень живет своей жизнью. – Лезурье встал и навис над Проквустом. – У тебя, друг мой, свой Дар, а у меня свой! – Он резко выпрямился и принялся возбужденно расхаживать по помещению. – Человечество сегодня, словно плесень, выедает то, что ему не принадлежит. Оно не думает ни о чем, кроме собственного выживания, и готовит себе могилу. И не только себе. Всему! – Даймон остановился и широко разнес свои длинные руки. – Господь многое терпит от нас: мы уничтожили животный мир, разрушили экологию планеты, а он это стерпел. А вот бездушие, забвение он бесконечно терпеть не будет. Век людей заканчивается, Георг, так предопределено!

– И ничего нельзя сделать?!

– Почему нельзя? – Лезурье горько улыбнулся и вернулся на стул. – Можно. Именно этим мы с тобой и занимаемся. Видишь ли, Закон отражения требует многообразия, а что люди выбрали? Они выбрали стоячее болото, в котором ничего полезного для Бога не происходит. Ему с нами неинтересно, он себя в потрескавшемся зеркале человечества не видит. Я верю, ты выпустишь тот клубок наружу, но не обольщайся, это невозможно без разрушения самого большого Черного Кристалла, шара, как ты его называешь.

– Но я едва его удержал!

– И правильно сделал. Ты не смог бы открыть полный проход, а себя бы погубил.

– Сэр, вы так уверенно обо всем этом говорите, а если вы ошибаетесь?

– Нет, Георг, не ошибаюсь. – Лезурье опять грустно улыбнулся. – Это не мои знания.

– Дух? – шепотом спросил Проквуст.

– Не могу тебе сказать. Пока не могу. Но если ты имеешь в виду вашего поводыря, которого вы все называете Духом, то я с ним никогда не общался и общаться не буду. Да и он тоже вряд ли захочет. – Даймон поднял ладонь, останавливая неизбежные вопросы Проквуста. – Ни слова больше, Георг, я и так сказал слишком много. Держи глаза открытыми, мой друг, и люби Господа, он ответит тебе на все вопросы, если сочтет необходимым. Ты меня понимаешь?

– Да, понимаю, – Проквуст действительно что-то понял. Смутно, отрывочно, словно на мгновение приоткрылась огромная цветная картина уходящая в небо, а он стоит у ее подножья и видит только несколько фрагментов.

– Георг, пришло время тебе возвращаться назад. Я уже вызвал катер.

– Клео уже здесь?!

– Я не знаю, кто будет тебя сопровождать. Но это неважно, скоро ты со своим другом увидишься. А вот это, – Даймон расстегнул куртку и достал из внутреннего кармана сложенную вчетверо бумагу, – отдашь лично в руки Монаху.

– Я увижу Монаха?!

– Обязательно!

– Но мне заказан путь в Белую гору!

– Знаю. Для меня тоже заказан, слишком много грехов на мне, власть – штука грязная и маркая. Но для тебя это все в прошлом.

– Меня простили?

– Нет, Георг. – Лезурье сочувственно вздохнул. – Прощает только тот, перед кем провинился. Просто в Белую гору тебе путь открыли. Человеческие законы можно менять, не то, что Божьи.

– Спасибо вам, Даймон, за все. Я многому от вас научился.

– Я тоже, Георг, поверь мне. На, держи, – он протянул ему бумагу.

– А что здесь?

– Разверни. Видишь, это компьютерная распечатка карты нашего материка. Вот эта красная линия – направление, которое ты указал, в первый раз почувствовав черный шар. На ней его и надо искать. Монах знает, что делать.

– У вас что, телефонная связь с ним? – вырвалось у Проквуста.

– Нет, – Хозяин Воды улыбнулся и постучал пальцем по виску. – Здесь приемник, а вот здесь, – он ударил себя ладонью над сердцем, – передатчик. Понятно?

– Да. Простите, сэр.

– Пойдем, нас с тобой ждет торжественный обед.

ГЛАВА 24 в которой Барри и Джеф продолжают путешествие по тоннелям.

Конечно, они свалились, как подкошенные, едва добредя до спальных мешков. Сил даже на шутки не осталось, зато уснули мгновенно. Утром, кряхтя и чертыхаясь, они кое-как перекусили и двинулись на базу.

– Селена! – Фокс ввалился в рубку и, кинув рюкзак около двери, бросился к пульту.

– Слушаю, командор.

– Сообщи блоку безопасности мой допуск.

– Сделано.

– Допуск принят?

– Да.

– Ура!!! – Джеффри и Барри закричали одновременно.

– Селена, дай мне прямой доступ к блоку.

– Джеф, ты уверен в том, что делаешь?

– Совершенно уверен. – Джеффри склонился над дисплеем, пристально в нем что-то высматривая. – Барри, поверь, я знаю, о чем говорю. Всю свою сознательную жизнь я занимался отработкой различных режимов автоматики при участии компьютерных интеллектов различного уровня. Во всех сферах, где они применялись, а тем более в космических технологиях, существует строгий набор подходов и вариантов построения таких систем. Могу тебя заверить, я знаю их все, ну, или почти все. Думаю, что и в нашем случае имеет место обычная штатная ситуация, которая и решаться должна однотипно… Ага! Есть доступ. – Командор быстро забегал пальцами по пульту. – А теперь, – он торжественно приподнял над пультом согнутый палец, – вводим отбой!

Джеффри с размаха ткнул в клавишу ввода команды и, откинувшись в кресле, замер.

– Джеф…

– Тсс! Жди. Надо ждать несколько минут, я думаю, – почему-то шепотом оборвал его Фокс.

Они добросовестно терпели ровно пять минут.

– Джеф! – Толкнул его в плечо Глетчер. – Давай, проверяй!

Командор кивнул, недолго поколдовал над пультом и радостно потер руки.

– Ну, Барри, кричи ура, запрос принят к исполнению.

– А что ты запросил?

– Схему всех помещений, входящих в систему безопасности.

– И он принял?!

– А я сообщил, что прибыл на базу с инспекцией, а он, хитрец такой, тут же к Селене за подтверждением, есть ли, мол, такой проверяющий и с какими полномочиями?

– А она?

– А что она, она подтвердила. Я сначала даже сам удивился, неужели, думаю, Селена научилась врать, а потом понял, что она всего лишь отразила реальное положение вещей. Ведь я действительно прибыл на базу с проверкой, ввел соответствующие тесты, а после этого так их и не отменил. – Фокс тяжко вздохнул. – Правда, все это было пять тысяч лет назад.

– Не понимаю! Джеф, но ты же давным-давно отменил режим безопасности.

– Режим отменил, а вот команду, что проверка завершена, до сих пор не вводил. Вот и получается, что я тут все это время проверяющим числился.

– Пять тысяч лет! – покачав удрученно головой, протянул Глетчер.

– А чего ты удивляешься, Барри? Для нас это время настолько длительное, что, кажется, весь мир должен переменится, а для Селены эти годы ничего не значат.

– Но мир все равно переменился.

Наконец-то они получили долгожданную карту. Когда Селена совместила ее со схемой электрических цепей, почти все они наложились на линии тоннелей и переходов. Впрочем, несколько энергетических линий вылезали за пределы новой карты, но это уже было неважно. Глетчер и Фокс решили разобраться с ними потом. А сейчас они увлеченно знакомились с новой информацией. Оказалось, что самый ближайший переход начинался из большого тоннеля как раз примерно в том районе, где они ночевали. С него они и решили начать, но только утром. Были бы силы, вышли бы немедленно, но вчерашний переход дался обоим нелегко, отдохнуть надо было обязательно.

Вход нашли не сразу. Дверь под слоем пыли и времени совсем слилась со стеной тоннеля, так что даже прямой луч фонаря ее не обнаруживал. Им пришлось метров двадцать стены буквально соскребать жесткими проволочными щетками, которые Джеффри догадался захватить из мастерской. Никаких особенных запоров на ней не было: обычная ручка, утопленная заподлицо с поверхностью двери, и резьбовой запор. Правда, механизм даже в этой сухости умудрился изрядно заржаветь, и пришлось изрядно попотеть, пока удалось растворить тысячелетнюю коросту. За толстой и скрипучей дверью открылся прямой проход, плавно забирающийся вверх и влево. Наверное, это был какой-то технический коридор, так как стены его были явно не выжжены, а вырезаны обычным механическим способом. Редкие плафоны под потолком не горели.

– Барри, ты можешь представить себе, сколько труда приложили наши предки, чтобы прогрызть в граните этот коридор?

– Да, впечатляет.

Глетчер шел за Фоксом и следил за его пятками, он уже умудрился пару раз наступить на них. Идти рядом было уже невозможно. Они прошли несколько километров, и просторный вначале тоннель теперь сузился, уменьшился, а подъем стал значительно круче. Заблудиться они не могли, не было никаких ответвлений, поэтому шли спокойно, не волнуясь. Единственно, что раздражало, это воздух. Он здесь был застоялый и какой-то безвкусный. Личные индикаторы пока показывали, что дышать им безопасно, но все равно казалось, что кислорода не хватает.

– Джеф! – позвал командора Барри, беспокоясь за его самочувствие: тот дышал последние полчаса тяжело, с надрывом, видимо, устал, а показывать этого не хочет.

– Что, Барри?

– Тормози. – Глетчер скинул рюкзак на пол. – Давай передохнем и заодно карту посмотрим.

– Ну, если ты так хочешь… – протянул Фокс.

– Хочу, хочу. Ставь свой мешок и садись сверху. Привал.

Командор с явным удовольствием опустился на свой рюкзак и, немного посидев с закрытыми глазами, достал карту. Оба склонились над нею.

– По идее, осталось не больше километра.

– А на сколько же мы поднялись вверх от уровня входа?

– Кто ж его знает, Барри. А ты сам как думаешь?

– Не меньше полукилометра.

– Возможно. – Фокс задумался. – Пожалуй, я и сам назвал бы примерно столько же. Ну что ж, двинулись?

– Двинулись.

Через пятнадцать минут подъем закончился крутой узкой лестницей, ведущей вверх метров на пятьдесят, не меньше. Когда они, тяжело дыша, добрались до ее верха, перед глазами открылось просторное почти круглое помещение, в стенах которого на равных расстояниях друг от друга темнели провалы семи новых тоннелей.

– Вот это да! – воскликнул Джеффри. – А на карте этой развилки нет!

– Странно. – Глетчер вышел на середину и стал оглядываться.

– Что там высматриваешь, Барри? – устало спросил Фокс.

– Я думаю, что мы где-то рядом с поверхностью.

– Это почему же? Хотя понятно, – командор махнул рукой, – столько времени вверх шли, ясно, что поверхность близко.

– Нет, не поэтому. Смотри сам, Джеф. Во-первых, делать такой узел пересечения тоннелей глубоко нет никакого смысла.

– Это почему же?

– Не знаю. Ну, я бы так не стал делать, больно хлопотно.

– Много мы с тобой понимаем из того, что для неведомых строителей хлопотно, а что нет, – проворчал Фокс. – Ладно, а во-вторых что?

– А во-вторых, это помещение, похоже, сделано из естественной пещеры. Видишь, вон там, наверху, своды вообще ничем не обработаны?

– Да, ты прав. Теперь я с тобой согласен, пещера, которую нашли люди, должна находиться недалеко от поверхности. Думаю, что один из тоннелей должен вести на поверхность.

– Но какой? И почему нет сквозняка?

– Дверь.

– Что дверь?

– Закрыт вход в пещеру или завален, потому и свежим ветром не дует. Что-нибудь еще заметил?

– Стены и наш коридор, из которого мы вышли, обработаны по-разному!

– Точно, я тоже это вижу. Вот здесь явно вручную долбили, видишь, следы инструмента? Сколько же лет этому сооружению?! – Джеффри перешел к следующему проему и посветил в него. – Ого! Смотри, Барри, а здесь тупик. Метров двадцать всего, и тупик. А стены-то какие гладкие! – Он погладил ладонью гранит. – Прямо полированный. Как это делалось?

Из-за плеча Фокса в тоннель заглядывал озадаченный Глетчер. В свете фонарей стенки тоннеля лакированно блестели. Он отстранил командора и вошел внутрь, поводя из стороны в сторону лучом света, неторопливо прошел до конца, постоял там, потом вышел.

– Ну, что там?

– Ничего, – Барри пожал плечами. – Гладкие стены, пол, потолок… Как они это все делали, ума не приложу? – Он взял своего товарища за руку и потянул к следующему тоннелю. – Кстати, Джеф, обрати внимание, все проемы разные по размеру и по форме.

– Согласен, но не совсем, – Фокс показал рукой на тоннель, из которого они вышли. – Вот этот практически такой же, как напротив.

– Да, похоже. Посмотрим?

ГЛАВА 25 в которой поиски людей продолжаются и Барри с Джефом становятся гостями Монаха.

Тоннель, который они выбрали, оказался коротким, метров двести, не больше. Закончился он большой круглой комнатой, в которую выходили три стальных двери, только замков или задвижек на ней не было. Правда, справа от каждой двери на уровне глаз висело по небольшой коробочке с контурами человеческой ладони.

– Да-а, кажется, приехали, блок опознавания мы вряд ли пройдем, – разочарованно протянул Фокс. – Это уже явно не наша база, и шансов практически нет. Впрочем, надо попробовать, может, эта штука вообще не работает.

– А с какой двери начнем?

– С левой.

– Почему? – удивился Глетчер.

– А не знаю! – с веселой лихостью отрезал командор. Он решительно приложил правую ладонь к прибору. Несколько секунд ничего не происходило, потом вдруг в верхней части прибора замигал красный блик и еле слышно раздался какой-то хрип или шорох. Если бы не абсолютная тишина, они бы его не услышали. – Все ясно. – Джеффри отнял руку и отряхнул ее от пыли. – Динамик сдох, а техника работает. Ну и что будем делать?

– Попробуй остальные двери.

Фокс молча приложил свою ладонь к приборчикам других двух дверей: ни мигания, ни шороха.

– Ну, ясно, что здесь не пройдем. – Глетчер скинул рюкзак и грустно на него уселся. – А жаль, цель-то близка.

– Это еще не факт. – Командор тоже сел. – Возможно, за этими дверями некие служебные помещения, может, бывшая лаборатория какая-нибудь. Придется назад возвращаться, осматривать остальные тоннели, может, где и пробьемся к свету.

– Кстати, Джеф, а ведь нас собирались отводить в лабораторию.

– Кого – вас?

– Ну, экипаж, всех, кто прошел испытания на базе.

– Я не знал об этом.

– Но нас не водили. Зато приносили портативный прибор для снятия отпечатка ладони.

– Что ты сказал?! – Командор возбужденно подскочил на месте. – Так может, твоя ладонь сработает?!

– Боюсь, Джеф. Надеюсь на это, но боюсь, не получится.

– Вставай, вставай! Клади ладонь.

Секунда казалась бесконечной, наконец, внутри приборчика что-то хрюкнуло, зашелестело, а вслед за этим громко заскрежетала сама дверь. Фокс приложил к ней руки и почувствовал вибрацию внутри. Древний механизм преодолевал сопротивление времени; вот дверь вздрогнула, видимо, запорный механизм сработал, и поддалась внутрь. Скрежет усилился, Джеффри, а потом и Барри налегли на нее всем своим весом, помогая гудящему от напряжения приводу. Открылась щель, из-за которой в глаза, привыкшие к полумраку, брызнул яркий свет. Еще усилие, и массивная дверь отворилась. Перед ними открылось небольшое помещение из потемневшего от прошедших тысячелетий металла. Напротив дверного проема стоял письменный стол и металлический шкаф, за открытой створкой которого виднелись стопы каких-то книг. Перед столом стоял массивный стул, на котором в пол-оборота сидел черноволосый, средних лет мужчина, изумленно смотревший на пришельцев. Он был в длинном белом одеянии с черным капюшоном за плечами. Его правая рука лежала на раскрытой тетради, видимо, он что-то записывал. Глетчер почувствовал, как через его голову словно легкий сквознячок подул, и это ему совсем не понравилось. Он инстинктивно напрягся, загораживаясь от этого ветерка, и ощущение тут же исчезло. Незнакомец шевельнулся и нарушил молчание.

– Свершилось! Что ж, заходите, гости дорогие. – Он встал. – Меня зовут Михаил.

– Я Джеффри Фокс, – хрипло отозвался командор. – А это мой друг и коллега, Барри Глетчер.

– Неужели?! Звездный путешественник?

Фокс и Глетчер переглянулись.

– Вы знаете о Первой Звездной экспедиции?! – воскликнул Фокс.

– Вряд ли можно сказать, что знаю. Слышал. – Михаил повернулся, закрыл тетрадь и положил ручку, которую до сих пор сжимали его пальцы. – Воистину пути Рока неисповедимы. Заходите, вы нашли то, что искали.

– А откуда вы знаете, что мы искали?

– Но вы же искали людей, не так ли?

Джеф и Барри переглянулись. Загадочный человек не был неприятным, не излучал опасность, но все равно пугал своей догадливостью.

– Вы что, мысли читаете?

– Мистер Глетчер недалек от истины, но я предлагаю не говорить на пороге. Заходите, милости прошу.

Барри и Джеффри перешагнули порог и сделали шаг от двери. Она скрипнула и медленно двинулась обратно.

Фокс нервно дернулся, но Глетчер ухватил его за рукав и кивнул головой в сторону опознавателя с силуэтом ладони. Командор сразу же успокоился.

– Так вот вы какие, – сказал Михаил и улыбнулся. – Знаете, не буду скрывать, я всю свою долгую жизнь ждал, что когда-нибудь эта дверь откроется, но все равно ошарашен случившимся. Это мои секретные апартаменты, о которых не знают даже самые близкие мои соратники…

– А их много, ваших соратников? – перебил его Глетчер. Он увидел, что это не понравилось их новому знакомому, и тут же вспомнил советы Хармана о великой ценности терпения и молчания. «В следующий раз надо быть поаккуратнее, – подумал Барри, – вдруг он какой-нибудь здешний владыка или князь». Все это пронеслось у него в голове, и поэтому свой вопрос он тут же сопроводил извинением, на всякий случай.

– Простите, сэр, что прервал вас.

– Ничего. – Михаил опять с интересом бросил мимолетный взгляд на Глетчера и слегка склонил голову, показывая, что извинения принимает. – Я понимаю ваше удивление, господа, – на этом слове Михаил слегка запнулся. – Я готов отвечать на ваши вопросы и буду задавать свои, но у меня к вам большая просьба, если хотите, даже условие: вы должны сохранить в тайне от всех, что есть такая комната. Поверьте, это очень важно и вовсе не диктуется моим капризом или прихотью. Потом все поймете. Ну как, обещаете?

– Конечно, какие разговоры, – услышал Глетчер рядом с собой добродушный голос Фокса. Видимо, Михаил ему понравился. – Капитан, – командор толкнул его в бок, – обещаем?

– Да, пожалуйста. Только подскажите, что говорить, если спросят, откуда мы тут взялись?

– Скажете, что я вас привел.

– И все?

– И все, этого достаточно. У нас не принято чрезмерное любопытство. Только при людях называйте меня Монахом, меня все здесь так зовут. Михаил я только для очень узкого круга друзей.

– Понятно, – голос Фокса был какой-то неестественно приветливый, почти радостный.

Барри опять удивленно на него посмотрел: почему этот старый ворчун и отшельник в такой ситуации источает столько добродушия и не задает лишних вопросов? Странно. Глетчер выдержал очередной пристальный взгляд Монаха, и вновь словно ветерок прошел сквозь его голову. Ох, подумал он, неспроста это все, похоже, этот парень гипнотизер или что-то вроде того. Стоит спокойно, даже не шелохнется. К нему тут посреди дня вломилась вооруженная парочка, а он невозмутимо условия ставит. Привык командовать? А нет ли тут какой-нибудь тайной базы Хармана или Блендера?

Глетчер вдруг выхватил бластер и направил его на Монаха. Тот слегка вздрогнул, но в глазах не промелькнуло и тени беспокойства. Барри хотел задать вопрос по существу: кто такой Монах, сколько тут людей, куда они попали, но тут Фокс совершенно неожиданно со всего маха снизу вверх ударил ногой по его руке. Глетчер вскрикнул от боли и выронил оружие. Джеффри издевательски при этом засмеялся и, наставив на него свой бластер, подобрал бластер Барри.

– Ха, Капитан, ты даже с предохранителя оружие не снял. Черт возьми, чему тебя учили?!

– Спокойно, командор! – неожиданно властно приказал Монах. – Поднимите оружие вашего друга и положите в сейф. Вот сюда, вниз под полку. Отлично. А теперь туда же складывайте и свое. – Михаил повернулся к застывшему от изумления Глетчеру, все еще державшемуся за ушибленную руку. – Вы извините, Барри, но у меня не было другого выхода. Может быть, мы все-таки спокойно побеседуем?

– Хорошо. Давайте беседовать.

– Отлично. Будьте любезны, следуйте за мной.

Монах доброжелательно улыбнулся и прошел мимо Глетчера. Если бы тот захотел, мог бы прыгнуть на этого человека и скрутить его. Но странно, Барри этого совсем не хотелось, наоборот, хотелось верить, что они нашли тех самых, настоящих людей. Фокс, шагнувший вслед Михаилу, выглядел несколько заторможенно. Джеффри повернулся к Барри и зачем-то кивнул ему, как будто поприветствовал, но тут же вздрогнул, сбился с шага и остановился. Потом он посмотрел на своего напарника растерянно и виновато.

– Ничего, Джеф, – махнул рукой Глетчер и улыбнулся как можно добрее, – пустяки, я на тебя не обижаюсь.

– Прости, Капитан, не знаю…

– Все, забыто! – перебил его Барри. – Иди, нас ждут.

Фокс благодарно улыбнулся и сделал шаг, вернее, попытался его сделать. Проход впереди был совершенно свободен, не было ни препятствий, ни энергетических барьеров (Барри посмотрел на наручный анализатор). Странно, просто чертовщина какая-то. Его глаза видели то, что не должны были видеть: его долговязый друг пинал перед собой воздух, а тот пружинил, словно батут. Может, это уловка Монаха? Заговорил их, а сам сбежал. Сейчас вернется с целой сворой двуногих цепных псов. Глетчер невольно стиснул рукой пустое гнездо бластера. Они же здесь, в сейфе, – он оглянулся, – а сейф был закрыт. Когда только успел? Барри повернул голову и тут же заметил Михаила, стоящего перед мятущимся Джефом. Оказывается, он никуда не исчезал.

– Остановитесь, прошу вас!

Командор замер, услышав спокойный голос Монаха.

– Джеффри, будьте любезны, пусть сначала пройдет ваш спутник.

Фокс молча вышел из узкого прохода и кивнул Глетчеру. Тот дружески хлопнул его по плечу и беспрепятственно прошел в следующее помещение. Он обернулся и изумленно посмотрел на своего друга. На всякий случай Глетчер немедленно шагнул назад, протянул руку и свободно дотронулся до Джефа. Тот похлопал его по руке и кивнул: мол, не волнуйся, все в порядке. Барри пожал плечами и вернулся к Монаху.

– Извините, – заговорил Михаил, обращаясь к Фоксу, – но я должен задать очень серьезный вопрос, на который нужен честный вопрос.

– Какой вопрос? – Вид у Джеффри был растерянный, похоже, он никак не мог прийти в себя.

– Вы убивали, Джеф?

Наступила тишина. Монах спокойно ждал ответа. Глетчера вопрос вверг в состояние шока, причем объяснить, чем именно, он не мог. А могучий командор, словно мальчишка у школьной доски, опустил голову, пряча глаза, и что-то шептал про себя. Прошло минуты три, наконец, Фокс выпрямился и коротко выдохнул.

– Да, убил!

Монах молча кивнул головой.

– И убил бы еще раз! – выкрикнул Джеффри.

– Это ваше право, Джеф, – мягко отозвался Михаил. – Я не собираюсь вдаваться в подробности, но, к сожалению, вы не сможете быть моим гостем.

– Очень надо! – обиделся Фокс.

– Вы хотите выслушать объяснения? – повернулся Монах к Глетчеру.

– Да. – Барри оглянулся. – Джеф, я думаю, поговорить в любом случае надо.

– Само собой, разговаривайте, я могу и здесь посидеть.

– Сожалею, – вмешался Михаил, – но в этой комнате вы не можете остаться. Вам придется подождать за дверью.

– Ладно. – Глетчер изумленно смотрел, как Фокс беспрекословно подобрал свой рюкзак и направился к двери. – Барри, – зычно крикнул он, не оборачиваясь, – приложи свою ладонь, я тебя снаружи подожду. Посплю, пока ты дипломатию разводить будешь. Кстати, – буркнул он уже из-за стального порога, – не забудь вернуть оружие.

Глетчер молча выполнил просьбу товарища. Только теперь он обратил внимание, что дверь в секретные апартаменты Монаха скрывалась в стенном шкафу. Комнату их нового знакомого Глетчер рассмотреть не успел, так стремительно они через нее прошли, заметил лишь, что она была маленькой и вся в коврах. Зато следующее помещение было значительно больше и походило на кабинет: письменный стол, стулья, настольная лампа, книжные полки… Барри поднял голову и едва не присвистнул: потолка не было! Наверное, глаза его в этом мягком и неярком полумраке не видели.

– Присаживайтесь, – Монах указал на стул перед письменным столом, а сам уселся в большое деревянное кресло. – Мистер Глетчер, передайте Джеффри мои сожаления, я уверен, мы с ним еще побеседуем. Он, как человек впечатлительный, будет думать, что предал вас, а на самом деле выполнял мои мысленные указания. Я, говоря образно, гипнотизер. Вам знакомо это слово?

– Да, слышал. – Барри почти не удивился признанию Монаха, что-то в этом роде он и предполагал услышать. Когда-то он интересовался гипнозом, прочитал немало книг и статей и даже пытался научиться сам. – Михаил, что такое гипноз, я хорошо себе представляю. И именно поэтому я думаю, что вы гораздо больше, чем просто гипнотизер. Скажите честно, кто вы?

– Я? – Монах откинулся на спинку и задумался. – Мне трудно ответить на такой простой вопрос, потому что не все вам может быть понятно. Поэтому, с вашего позволения, я буду открывать мир, в который вы забрели, постепенно. О себе же скажу коротко: я возглавляю Церковь Рока и действительно обладаю некоторыми уникальными возможностями. Здесь у многих есть подобные Дары.

– Чьи дары? – переспросил Глетчер.

– В основном, Божьи.

– Странно слышать об этом.

– Наш мир во многом покажется для вас странным, но ведь вы пришли к нам незваными гостями, поэтому привыкать к нему придется вам.

– Вы меня пугаете?

– Ни в коем случае. Я хочу нашей дружбы и доверия, и поэтому сразу расставляю акценты максимально приближенно к реальности. Фокусы с Джефом были только самообороной.

– С вами опасно общаться, Михаил.

– Нет, мистер Глетчер, вы ошибаетесь. Я представляю тех людей, кто сохранил веру, доброту и еще много других качеств, потерянных Новой Цивилизацией. Признайтесь, ведь вы побывали уже в объятиях нового человеческого сообщества и, наверное, хотели бы найти его альтернативу?

– Пожалуй, вы правы. Даже вполне правы, мы действительно хотели найти настоящих людей.

– Вы их нашли.

Глетчер раздумывал над сказанным и не знал, как расценивать эти слова: как искренность прямого человека или как уловки хитреца? После общения с Харманом желания доверять людям сильно поубавилось, но так хотелось верить! Между тем пауза затягивалась, и Барри решил пока отвести беседу в другое русло.

– Мне не дает покоя одна ваша фраза, которую я услышал краем уха.

– И какую же именно?

– Вы сказали – свершилось.

– Да, я это сказал, – Монах улыбнулся. – Сказал потому, что много столетий назад среди нашего народа ходила легенда о подземном оазисе, где можно жить в комфорте и безопасности. Многие поколения пытались найти ваше убежище, которое вы называете базой.

– Так это ваши предки нарыли кучу ходов и тоннелей в толще скалы?

– Не знаю точно, что вы имеете в виду, мистер Глетчер, но, видимо, да.

– Может быть, вы все-таки расскажете о своем мире более подробно, Михаил?

– Хорошо, Барри. Наберитесь терпения, мой рассказ будет долгим.

ГЛАВА 26 в которой Монах рассказывает Глетчеру много интересного.

То, что Глетчер услышал, повергло его в шок, но он точно мог назвать его причину: неверие. Его собеседник с серьезным видом неторопливо рассказывал ему сказки о Дарах, магах, духах, злодеях и святых подвижниках. Как он, космодесантник, человек науки, практик, прошедший открытый космос и не встречавший там ничего сверхъестественного, мог поверить в этот бред?!

– Барри! А ведь вы меня плохо слушаете.

– Нет, что вы, Михаил, я весь внимание.

– А мне показалось, что вы несколько устали.

– Что вы, я готов слушать и дальше.

– А слушать, собственно, больше нечего, в общих чертах я рассказал все самое основное. Но я хорошо понимаю, как вам, человеку древней технократической цивилизации, тяжело слушать о всяких чудесах. Ведь так?

– Да, так. Действительно, то, что вы рассказывали, мой разум как реальность воспринимать отказывается.

– То есть в чудеса вы не верите?

Глетчер задумался, потом решительно тряхнул головой:

– Нет, не верю.

– Ценю вашу откровенность, Барри. А в Бога вы верите?

– Конечно!

– Вы даже не задумались с ответом, поэтому я делаю вывод, что вы или давно решили этот вопрос, или лукавите.

– Я не лукавлю, – в голосе Глетчера послышалась обида.

– Простите, Барри, но, согласитесь, мы друг друга совсем не знаем.

– Да, это верно.

– Так может быть, вы расскажете о себе?

– Хорошо.

И Глетчер рассказал о себе. Практически все – и о ферме дохов, и об Алисе, и о своих сомнениях. Вместо своей цветущей родины он встретил на планете зловонную пустыню, увидел глобальную экологическую и социальную агонию человеческой цивилизации. Он говорил несколько часов, а Михаил жадно слушал и только подливал ему в кружку пахучий травяной напиток.

– Все. – Глетчер дрожащими руками поднес кружку ко рту. – Сколько же я говорил?

– Не важно.

– Но там командор. Я совсем забыл… Он волнуется, наверное!

– Не беспокойтесь, Барри, он сладко спит.

Глетчер встал, и, извинившись, направился в секретную комнату. Он открыл стальную дверь, с недоумением осмотрел спящего Джеффри и вернулся обратно. Его собеседник невозмутимо пил чай.

– Спит?

– Спит. – Лицо Глетчера было мрачным. – Он что, теперь от вас никогда в жизни не избавится?

– Нет, не избавится. – Монах поднял обе руки. – Барри, но только не надо на меня за это сердиться. У меня такой Дар, со всеми, с кем я общался хотя бы раз, я могу мысленно связаться, но я не могу управлять людьми на расстоянии. Да и не имею такого желания.

– Удивительно.

– Вот видите, а вы в чудеса не верили!

– Я и сейчас не верю. То, что кажется чудом сегодня, завтра будет объяснено наукой.

– Да? – На лице Монаха промелькнула ироничная улыбка. – Я бы с вами согласился, Барри, но ведь вы уже прибыли в завтра! И поверьте, ответов нет.

– Значит, еще не время.

– Барри, вы упорно держите свой здравый смысл на привязи. Постарайтесь расширить его границы. Предположите, что чудеса объективны. Ведь вы в Бога верите?

– Я уже говорил!

– Я помню, Барри. Я повторно задал вам этот вопрос, чтобы вы вдумались в то, что утверждаете. Если вы верите, значит, Бог есть? На мой вопрос только два ответа: либо да, либо нет. Нельзя верить наполовину или временно.

– Все, что вы мне говорите, Михаил, я слышал в разных вариациях всю свою сознательную жизнь. Десятки телепрограмм, сотни журналов, тысячи книг обсуждали вопрос о Боге со всех сторон, а я…

– А вы слегка этим интересовались, но посматривали за этим со стороны?

– Да, похоже. Я всегда себя считал себя верующим, но никогда не ставил перед собой вопрос: а есть ли он?

– Вы молодец, Барри! Вы честный, это редкое качество.

– Что толку, – Глетчер безнадежно махнул рукой, – честность подсказывает способ действий, а не образ мыслей. Михаил, ну, судите сами, я был в космосе, там ничего нет, кроме того, что описано наукой. Понимаете, ни-че-го!

– А почему там что-то должно быть?

– Ну как же, Бог на небесах… Разве не так?

– Вы меня просто очаровали, Барри, – засмеялся Монах. – В вас причудливо перемешались языческое невежество и генетическое стремление к Господу. Вы же с ним с самого рождения связаны нитью, как пуповиной. Но все дело в том, что вы ее не чувствуете, только смутно помните, отсюда и все ваши метания. Я помогу вам понять мир, если, конечно, захотите.

– Так значит, за пять тысяч лет кое-какие ответы все-таки появились?

– Да, Барри, появились, но не все. Я сейчас подумал, что вам и самому еще придется ответить на некоторые загадки мироздания.

– Почему вы так думаете?

– Потому что каждый человек подчиняется своему Року, даже не осознавая его. Как вы думаете, есть ли Дар лично у вас?

– У меня?! – Глетчер удивленно уставился на собеседника. – Позвольте, но какое отношение это понятие имеет ко мне?

– Самое прямое, я же рассказывал вам о Дарах, которые проявляются в людях. И вы тоже имеете свой Дар. Давайте рассуждать вместе. Вы оказались единственным пилотом, которому доверили возврат звездолета.

– Ну и что, это чистое стечение обстоятельств, я же рассказывал, что так и не нашел себе пары.

– Это вы так считаете, – усмехнулся Монах, – а я рассматриваю это первым фактором проявления Рока.

– Как вам угодно, – пожал плечами Глетчер, – только почему вы говорите о Роке, мы же обсуждали Дар?

– Рок – это предначертание для любого человека, но он неоднозначен, он многовариантен.

– Что же это за Рок, – теперь уже усмехнулся Глетчер, – который неоднозначен?

– Рок – это ветвистое древо, а вот какой путь по нему пройдет человек, это уже судьба. Сейчас покажу. – Монах ушел в дальний угол кабинета, снял с полки один из фолиантов, тяжело хлопнул им по столу. Книга раскрылась на две равные половины: на одной странице было нарисовано дерево, а на другой изображена окружность, в которой причудливо переплетались линии. – Как вы думаете, Барри, что здесь нарисовано?

– На этой странице явно нарисовано дерево. Странное немного, но дерево, это точно, вот ствол, вот ветви и веточки. – Глетчер наклонил голову на плечо. – А вот на этом листе какой-то лабиринт. – Он поднял голову и вопросительно взглянул на Монаха.

– Да, хорошо сказано, лабиринт. А ведь эти два рисунка связаны, не замечаете?

– Нет, – Глетчер пожал плечами.

– Это один из вариантов изображения Рока. – Монах принялся водить по рисунку незаточенным карандашом. – Вот рождение, видите, Барри, оно выше корней. Корней всего семь, а после рождения стенки основного ствола как будто двойные, это след человеческой плоти. Далее младенчество, детство, отрочество. Смотрите, на этом уровне ствол начинает двоиться, потом опять – это закладываются основные параметры человеческой судьбы. Здесь начинаются развилки, на которых ребенок или подросток делают свой первый выбор.

– А родители, школа, улица?

– Несомненно, Барри, все это оказывает влияние, но выбор делает человек. Или подчиняется обстоятельствам, а ведь это тоже выбор.

– А выше, как я понимаю, варианты судьбы?

– Не судьбы, а Рока! Судьба всегда однозначна. Вернее, – Монах задумался, – не всегда, но пока об этом рано.

– Михаил, а почему ствол такой короткий, последняя треть дерева – это сплошные ветви?

– Именно так обычно устроена жизнь. Чем старше человек, тем чаще стоит перед выбором, причем чем больше ошибается, тем чаще выбирает.

– И здесь все пути равнозначны?

– Ну что вы, Барри, конечно, нет. Посмотрите, сколько тупиковых развилочек: раз, два, и конец.

– Значит, надо выбирать потолще и подлиннее?

– В общем, да, но не всегда. Иногда истинный путь короче.

– Мудрено. А чем же связано дерево с этим лабиринтом?

– Лабиринт – это когда смотришь на древо Рока снизу.

– Во времена моего детства подруги моей мамы часто обсуждали жизнь малознакомых мне людей, и когда поводом бывало что-то нехорошее, они горестно сетовали: такова судьба.

– Да, я знаю, у нас тоже так говорят в глухих уголках. Но это суеверия, а на самом деле судьба – это реализованный Рок. Это понятно?

– Ну, допустим, – Глетчер упрямо помотал головой, – что это так. Пусть Рок – это дерево, но я не согласен, что выбор зависит только от человека. Более того, по моему мнению, выбор в большей степени зависит от случайностей, чем от человека.

– Нет, Барри, случайностей вообще не бывает, когда-нибудь вы это поймете. Рок лишь рисует проекцию судьбы, а выбор делает человек.

– И все? А разве обстоятельства не влияют на выбор?

– Влияют, но выбор-то делает все равно человек! И чаще всего этот выбор заключается в том, чтобы распознать среди обстоятельств те, которые формирует Рок, а не черт.

– Что, нечистая сила способна стащить человека с древа Рока?

– Вы кощунствуете, Барри, но в каком-то отдаленном приближении можно сказать и так. Только это очень тяжело и очень редко.

– Выходит, черти в ваших краях тоже водятся?

– Барри, черти водятся везде, где есть человеческие головы.

– Михаил, вы хотите сказать, что…

– Барри, – решительно прервал его Монах, – давайте разговор о демонах перенесем на потом, а сейчас вернемся к Дару. Ваш скептицизм меня огорчает, поэтому у меня к вам просьба: пересчитайте на досуге всю цепочку ваших личных случайностей. А для начала я вам напомню некоторые из них. – Монах поднял руку и начал загибать пальцы: – Во-первых, ту случайность, которая благополучно развернула ваш корабль так, чтобы привести вас в нужную точку планеты; во-вторых, ту, что не позволила диску добить вас, когда вы, беспомощный, вылезли из своего летательного аппарата; в-третьих, ту, что сберегла вас на дальнейшем пути. Представьте себе, что, например, охранники фермы дохов вас увидели?

– Да, – кивнул Глетчер, – думаю, мне бы не поздоровилось.

– Продолжим: в-четвертых, вспомните ту случайность, которая вывела вас на столицу Федерации и познакомила вас именно с тем человеком, который мог вас спасти, с Директором Социального института. Более того, не просто познакомила, а сделала его зятем! В-пятых, добавьте туда же ваше чудесное спасение, помните, когда вас бросил Блюк, а трос «случайно» зацепился между камнями? А «случайная» судьба командора, который уцелел в аду Большого Взрыва и дожидался вас пять тысяч лет! Ведь если бы он не изменил коды, вы никогда не смогли бы войти на базу и погибли бы около ее ржавых дверей. Разве не так?!

И после этого вы будете сомневаться в том, что Рок все эти годы вас вел и ведет?! Вы, Барри, иронизируете по поводу Дара, а напрасно! Знаете ли вы, что вы принадлежите к очень редкой породе людей, с которыми я не могу установить контакт?! Таких людей единицы на всей Ирии! И все они (заметьте, все!) – носители сильнейшего Дара. Конечно, Дар у вас есть, а, следовательно, его надо искать. Впрочем, не исключаю, что Рок бережет вас не ради Дара, а ради, например, «Первого Звездного». Со временем Рок все расставит по своим местам, будьте, уверены, Барри. Поэтому ему лучше помогать, чем прятаться от него или, не дай Бог, перечить ему!

Глетчер был оглушен напором Монаха и не мог найти аргументов, чтобы ему возразить. Слова Михаила как прожектором высветили массу мелких случаев, фактов, прежде разрозненных, полузабытых. И вот в один миг все они вдруг выстроились в единую логическую цепь!

ГЛАВА 27 в которой Пульдис рассказывает о своей жизни и становится Хозяином.

Они разговаривали вторые сутки, опустошили две литровые бутылки, урывками спали. Вернее, спал Пульдис, а Адамс только делал вид. Его забавляло, как здесь мгновенно можно было избавиться от чувства опьянения: только что был пьян – раз, и уже трезвый, красота! А во сне он совсем не нуждался, за все время своего ментального путешествия он ни разу не спал, только бодрствовал. Впрочем, Бенни это мало волновало, он беспокоился из-за отсутствия Джорджа. Опять какую-нибудь пакость готовит или в самом деле чувствует, что к нему незваный гость прибыл?

…История жизни Пульдиса была и проста, и загадочна одновременно. Чарли принадлежал к категории «несуществующих». Об этих спецподразделениях, неизвестно кому подчиненных, часто шептались подвыпившие офицеры полиции. Начальство об этом знало, но на эти слухи и легенды внимания не обращало. Видимо, ореол романтического служения был полезен. Чарли подтвердил, что и сам знал всего лишь несколько человек, в основном бывших спецов, которые обучали новичков. Начальства у него, кроме Блендера, не было.

– Знаешь, – ностальгически прикрыв глаза, рассказывал Пульдис, – это был такой кайф – быть исключительным, не подчиняться законам! Мне платили щедро, прощали любые шалости. О, я был большим пакостником!

– А в чем заключались твои обязанности?

– В основном в ликвидациях.

– Кого?

– А я откуда знаю? Мне давали установочную информацию и приказ. Все. Остальное – мое дело, главное, чтобы все было тихо и правдоподобно. Ну, например, авария или ограбление, да мало ли что еще.

– Чарли, но ведь ты был обыкновенным убийцей!

– Брезгуешь? А зря. Разве у меня был выбор? У нас был только один способ отставки – смерть. Мне самому не раз приходилось кончать своих бывших коллег.

– А откуда…

– А, – махнул рукой Пульдис, – профессионалу определить своего брата спеца не так уж сложно. Бенни, ты что же думаешь, я не понимал, что когда-нибудь и сам окажусь на их месте? Поэтому, когда мне поручили сопровождать тебя в побеге через Свалку, я не очень-то расстроился, хотя шанс сдохнуть на этом задании был высок, как никогда. Возраст-то у меня был уже предельный, а тут Блендер вызвал на явку и предложил последнее задание. Сказал, что если выживу, получу пожизненный пансион. Так что мне было ради чего стараться. Но я не справился, как видишь, поэтому и клюнул на наживку Хозяина. А чем, думал я, здешний пансион хуже обещанного? А что вышло, сам видишь.

– А со мной ты что должен был делать?

– С тобой? Ничего. Мне когда Блендер дал задание, я думал, у него в голове что-то сдвинулось. Мне предписывалось с тобой подружиться, быть всегда рядом, охранять и помогать. Я решил, что ты какая-то важная персона, суперагент покруче меня, а шеф говорит: не выдумывай, Чарли, твой объект всего лишь поводырь, за которым ты должен проникнуть в район гор и все там разведать.

– А зачем?

– А он и сам объяснить не мог. Сказал, что любая информация будет важной.

– А про Монаха что-нибудь говорил?

– Ничего. Похоже, он и не знал, что такой есть.

– А как же ты должен был передать информацию?

– Право, не знаю, – Пульдис задумался. – Блендер сказал, что я должен найти… – Он вдруг внезапно побледнел.

– Что с тобой, Чарли?!

– Ты не поверишь, Бенни, у меня только сейчас всплыло, что я должен сделать!

– Не понял.

– Понимаешь, меня перед последним инструктажем засовывали в какую-то машину. Шеф сказал, что это ставят защиту от деструкции.

– Ну?

– Да не нукай ты, дай сосредоточиться. – Пульдис прикрыл глаза и потер руками виски. – Блендер говорил, что меня ждет в горах доверенное лицо. Но он не сказал – кто, а я не спрашивал!

– А как же ты собирался с ним встретиться?

– Я просто знал, что встречусь, если выполню задание.

– И что же ты должен был сделать?

– Я… я… – Пульдис опять побледнел, как мел. – Бенни, я не могу, ты меня проклянешь!

– Говори, а то сам в башку твою дурацкую залезу!

– Ну вот, и ты туда же, – обиделся Чарли.

– Да пошутил я, Чарли, давай, говори, не тяни за душу.

– Я должен… – Пульдис набрал в легкие побольше воздуха и выпалил, – я должен был тебя довести до Хозяина и проследить, чтобы ты поступил в его распоряжение. Все. После этого он должен был сообщить, как я буду выведен из операции.

– Ага, держи карман шире, так он и сообщил бы тебе. Думаю, в любом случае ты бы оказался здесь, – Адамс усмехнулся, – на пансионе. Но почему ты вспомнил только сейчас, а не тогда, когда меня отвели в скалу?

– Спроси что-нибудь полегче, – мрачно буркнул Чарли в ответ.

– Да-а, даже не знаю, как ко всему этому относиться. Ведь ты столько греха за собой тянешь!

– Испачкаться боишься? – усмехнулся Пульдис.

– Нет, можешь считать меня полным дураком, но я все равно в твою дружбу верю.

– Спасибо.

– Но, несмотря на это, – продолжал Бенни, – все это мне противно. Не ты один, Чарли, нет, вообще вся наша затхлая цивилизация со своей прогнившей стабильностью. Раньше, когда я был полицейским, я считал, что служу закону, а оказывается, закон является лишь лакированным прикрытием для беззакония.

– А я кому служил?! – возмутился Чарли. – Думаешь, мне не парили мозги по поводу того, что я на переднем крае защиты стабильности?! Ты бы знал, как я по молодости лет гордился своей профессией, готов был, не задумываясь, отдать жизнь ради своего правого дела! Ты можешь меня понять?!

– Могу, сам такой был.

Друзья помолчали. Адамс взялся было за бутылку, но Пульдис отрицательно помотал головой и провел ладонью по горлу. Тогда Бенни медленно толкнул пальцем бутылку, и она, качнувшись, словно раздумывая над законом равновесия, полетела вниз, но на полпути вдруг испарилась.

– Ловко, – усмехнулся Чарли, – даже мусор не надо убирать.

– А я тебя научу! – Адамс поднял голову и весело подмигнул другу.

– Как это научу? Ты же собрался разрушить всю эту химеру.

– Да, собрался, но не буду. Ведь ты же здесь живешь, Чарли. И не только ты, здесь есть еще много людей.

– Может, и есть, только я так никого и не увидел. Как только сюда попал, Хозяин мне все мозги наизнанку вывернул и загнал на это поле. Первые дни я работать не хотел, ругался, топтал эти гадкие овощи, только Хозяин меня кормить и поить перестал. Я тогда их попытался есть, так они все оказались такими солеными, как из бочки! В общем на пятый день я стал ручной и пушистый, а на десятый отупел и смирился. Думал даже: так тебе и надо за все твои преступления.

– Решил, что в ад попал?

– А как не решишь? Хозяин здесь и царь, и бог, захочет, может и адского огня под одно место подложить. Так что лучше уж кустики обрезать.

– Ну, ничего, пора его стаскивать с трона. – Адамс встал, и тут же беседка исчезла, остался только стул, на котором сидел Пульдис, растерянно озираясь. – Значит, план таков: надо отыскать Джорджа, а его богадельню сохранить, только управлять ею ты будешь. Сможешь?

– Конечно. Если научишь.

Бенни задумался. Его все больше беспокоило отсутствие Хозяина. Тянуть далее было незачем. Он зажмурился и попытался ощутить Джорджа. Не получалось. Хозяин все время вспоминался ему лощеным джентльменом, но ведь это был не настоящий его образ! И только тогда, когда Адамсу привиделись злые глаза, увиденные им перед падением в пропасть, у него, кажется, стало получаться. Джордж был здесь и, судя по всему, он очень боялся.

Бенни открыл глаза и увидел перед собой маленького толстого лысого человечка, дрожащего мелкой дрожью и обливающегося потом. Это был Хозяин.

– Не скажу, что рад вас видеть, Джордж. – Бенни уселся рядом с остолбеневшим от неожиданности Пульдисом. Его кресло мгновенно превратилось в широкий диван. – Это что, ваш настоящий человеческий образ?

– Да, – плаксиво и жалобно протянул Хозяин.

– И что с вами теперь делать?

– Не знаю. Но я надеюсь на ваше милосердие, мистер Адамс.

– И в чем, по-вашему, оно может заключаться?

– Сохраните мне жизнь. А заодно и всем остальным обитателям моего мира. Вот, – Джордж робко указал рукой на Чарли, – например, вашему другу.

– Хитер! – усмехнулся Бенни. Он повел рукой, и Джордж оказался окружен толстой решеткой. Хозяин растерянно огляделся, но клетка была пуста. – Ничего, Джордж, постоите. А может, сделаете себе стул самостоятельно?! Вы потренируйтесь, а я пока подумаю.

Бенни действительно надо было подумать. Он вдруг понял, что Хозяин вовсе не сдался, нет, он просто играет, отрабатывает свой тщательно подготовленный план, цель которого – любым способом выпроводить отсюда незваного гостя. Он и не сомневается, что останется жить, ведь в заложниках у него сотни чужих жизней. Нет, не жизней, поправил себя Адамс, а душ. И он почти прав. Вот только он не знает того, что знает Бенни: с уничтожением Джорджа его мир не исчезнет, потому что монстр – существо самостоятельное, и ему все равно, кто будет править в этом мире. Это очень древнее существо, оно вползло после Большого Взрыва в ирийский мир и ищет здесь новых впечатлений, хотя разумным его назвать было нельзя, так, гигантский червяк из неведомых далей. «А я откуда это знаю? – дивился Адамс. – А, понятно, кладезь приоткрывает свои тайны. Ну что ж, очень вовремя». Он еще не решил точно, что будет делать, вернее, не осмысливал этого, он просто знал… и ждал сигнала. Какого сигнала? А Бог его знает. Бенни встал и заметил, как Джордж сжался от страха. Нет, боится он по-настоящему.

– Знаете, Джордж, мы сейчас у ваших людей спросим, что с вами делать.

Адамс медленно поднял перед собой согнутые в локтях руки и чуть повернул ладони. Словно рябь пробежала по небу, по лесу, громыхнуло среди далеких гор. За решеткой, где стоял Хозяин, деревья расступились, высвобождая большую поляну, на которой тут же стала расти дуга амфитеатра, ряд за рядом. На них сидели молчаливые и растерянные люди. По мере того, как росло число рядов, увеличивалось и количество народа. Здесь были и женщины, и мужчины, и даже дети. Некоторые были в пижамах, а несколько парочек испуганно кутались в простыни. Люди сидели тихо, очень тихо.

– Джордж, – Бенни хмуро взглянул на жалкого человека в клетке, – сколько же всего людей населяет ваш мир?

– Около полутора тысяч.

– Да-а, немало, – он поднял голову и неожиданно очень громко, словно через громкоговоритель, сказал: – Слушайте меня, несчастные заблудшие! Вот ваш поверженный властитель. Я не спрашиваю, как вы попали в этот игрушечный мир, это был ваш выбор, и я не хочу знать, хороши вы или плохи, я собрал вас здесь только для суда.

По рядам прошел легкий ропот, а Адамс вновь заговорил.

– Мир, который коварно подарил вам этот человек, – Бенни зло усмехнулся, – надо бы уничтожить, потому что он – не дар Божий, а дьявольская иллюзия.

Поднялся шум, возмущенные голоса требовали объяснений, слышались призывы к спокойствию и порядку, а также требования немедленно разобраться с самозванцем. Несколько человек вскочили с мест, но тут же рухнули обратно. Все поняли, что с мест вставать нельзя. Это образумило быстрее угроз или уговоров, шум стих.

– Кто вы?! – донесся с передних рядов звонкий девичий голос.

– Я судья, меня послал Рок! – громовым голосом ответил Адамс. Все испуганно притихли. – Ждите, я скажу, что вам делать.

Бенни сделал два шага к клетке, в которой сидел Джордж, и протянул в его сторону руки, напряг их, чуть дернул на себя. Хозяин побледнел как полотно, судорожно вцепился в толстые прутья решетки. «Давай сюда, чудовище», – шептал Адамс и медленно клонился вперед, словно вытягивал из подсудимого что-то очень тяжелое, неподдающееся. Гримаса ненависти исказила лицо Джорджа, он яростно оттолкнулся от клетки и поднял вверх руки, словно пытался нащупать над головой молнии, чтобы метнуть их во врага. Но Адамс упорно продолжал вытягивать из него нечто, только им двоим и ведомое. Безмолвное противостояние закончилось резким рывком Бенни, словно он выдернул что-то из Джорджа и тут же, обернувшись, кинул это в Пульдиса. В гробовой тишине раздались два приглушенных возгласа. Вскрикнул Хозяин и бессильно осел на траву, и вскрикнул Чарли, свалившись с дивана. Джордж застыл, распластавшись внизу, а Пульдис резво вскочил.

– Что это, Бенни?!

– Власть, Чарли, всего лишь власть над этим миром.

– Разве такое возможно?

– Не знаю. Я просто это сделал, и все. – Адамс улыбнулся. – Тебе это понравится, Чарли. У тебя не пересохло во рту? А вот мне пить хочется. Дай мне воды, чистой и холодной! – Бенни требовательно протянул свою руку к другу. Тот, толком не понимая, что делает, протянул ему навстречу свою, и у него на ладони появился запотевший от холода хрустальный стакан с водой.

– Спасибо, – Бенни напился и подкинул пустой стакан в воздух. Тот блеснул в лучах солнца и исчез.

– Это что же, я теперь могу управлять этим миром вместо Хозяина?!

– Не вместо, а как Хозяин, – поправил его Адамс. – Ты вот что, посиди пока, а мне с людьми надо поговорить.

Он опять поднял взгляд на притихших людей.

– Теперь Хозяин вашего мира – мой друг Чарли Пульдис. Мне все равно, что вы думаете по этому поводу, считаете это справедливым или нет…

– Бенни! – громко зашептал сзади Пульдис. – Я чувствую, что расту! Мои плечи упираются в камень, мне тесно, я…

– Чарли, я же просил, помолчи. Привыкнешь. Ты теперь и есть этот мир, а этот мир – это бесформенный червяк, который пожирает камень, понял?! Вот и молчи!.. – Адамс, не глядя, махнул рукой назад: – Вы будете жить под властью этого человека! Или не будете жить совсем. Всем понятны мои слова?!

– Да-а, – раскатистый выдох сотен ртов донесся до Адамса.

– Хорошо. А теперь у меня для вас задание. Смотрите, у каждого из вас в руке два камешка, черный и белый.

Все зашевелились, рассматривая невесть откуда появившиеся в их руках предметы.

– Сейчас каждый пройдет мимо клетки и бросит в ящик, – тут же недалеко от клетки возник массивный деревянный короб с небольшой круглой дырой посередине, – один из камней. Белый означает, что вы прощаете бывшего Хозяина, признаете его одним из вас и позволяете ему жить среди вас, а черный – что не желаете больше его видеть. Ну, пошли!

Люди поднялись, как по команде и, мелко шаркая подошвами, потянулись бесконечной вереницей к ящику. Джордж сидел на траве и, прислонившись спиной к прутьям, пустым взглядом сопровождал каждого из проходящих. Многие смотрели на него с ненавистью, кое-кто с опаской, а некоторые с жалостью. У детей камешков не было, они чинно шли рядом со взрослыми и украдкой корчили Джорджу рожицы.

Бенни устало присел рядом с другом.

– Ну, как твои впечатления?

– Ужасно! Я здесь и одновременно не здесь. Зато я начал чувствовать внешний мир!

– Как?

– Кожей. – Чарли прислушался к себе. – Нет, чем-то другим. О, у меня мерзнут ноги… Позволь, но их очень много… Бенни, – жалобно прошептал Пульдис, – это не ноги! Это какие-то щупальца, они идут вниз, глубоко, там холодно, они немеют. – На лбу Чарли проступили капельки пота.

– Держись, друг, – сочувственно сказал Адамс и взял его за руку. – Сейчас тебе станет полегче, но потом ты с этим будешь справляться самостоятельно. Ты должен научиться управлять этой тушей чужеродной плоти.

– Да, спасибо, я постараюсь. – Пульдис закрыл глаза и устало откинулся на спинку дивана. – Я немного посплю, Бенни.

– Вот именно! – кивнул Адамс и осторожно положил его руку.

А люди все шли и шли. Бенни неподвижно сидел рядом с Пульдисом и пристально наблюдал за происходящим. Вот мимо прошла заискивающе улыбающаяся Стелла. Здесь она не выглядела ослепительно красивой, в этой толпе все мужчины и женщины, за редким исключением, были стройны, высоки и красивы. Только и отличались, что цветом волос да ростом.

– Все. Последний прошел.

Бенни поднялся, и люди, стоящие перед ним толпой, со страхом подались назад. Они вдруг поняли, что судили сейчас не только Джорджа, но и себя. Адамс с каменным лицом повел ладонью, и клетка вместе с поверженным Хозяином сместилась на край поляны. Он сурово осмотрел безмолвную толпу. Нет, все-таки они размыли свою индивидуальность, стали серыми и безликими… Бенни тряхнул головой: хватит лирики.

– У каждого из вас, – голос Адамса звучал ровно и громко, – остались в руке черный или белый камень, – он сделал многозначительную паузу и потом добавил, – или оба, или ни одного. – Видя, что толпа заволновалась, Бенни поднял руку. – Спокойно, это ваше право – распорядиться своими камнями. Вы бросили их или не бросили, какая разница, главное, что осталось у вас в руках. А теперь те, что с белыми камнями, отойдите направо, с черными – налево, с двумя камнями и без камней – тоже налево.

Люди начали суетливо дергаться. Адамс с усмешкой наблюдал, как кто-то пытается выбросить один из камней, намертво вросших в ладонь, как некоторые пытаются пойти в сторону, не соответствующую камню в руке, но не могут сделать и шага. – Господа! – крикнул Бенни, и все люди замерли. – Займите свою сторону честно, хитрить со мной бесполезно.

Наконец, все разобрались. Большинство оказались справа, а человек триста сбились в испуганную кучку слева. Бенни с мимолетным сожалением увидел там и длинноногую Стеллу.

– Люди, ваш Рок определен, – заговорил Адамс. – Вам, – он протянул левую руку в сторону большинства, – жить здесь столько, сколько новый Хозяин позволит. – Бенни краем глаза заметил, что Пульдис проснулся и с недоумением смотрит на происходящее. – А вам, – Адамс протянул правую руку к малой группе, – жить уже не здесь. Ступайте по своим судьбам, благослови вас Господь.

Он взмахнул рукой, и лишь отголосок вопля сотен обреченных людей остался здесь, остальное они унесли с собой.

– Куда ты их отправил?! – Пульдис подскочил и схватил Адамса за плечо.

– Они все умерли, друг мой.

– Как?! Ты их убил?!

– Нет, – Адамс осторожно разжал пальцы Пульдиса и снял его руку с плеча. – Видишь ли, друг мой, они давно убили себя сами. – От его пристального и строгого взгляда Чарли потупился и принялся нервно потирать руки. – Я просто освободил их души, к тому же и тебе будет без них спокойней.

– Да, спасибо, – растерянно пролепетал Пульдис, – но это выглядело ужасно!

– Не узнаю тебя, старый вояка. Тебе ли жалеть тех, кто в любой момент предаст тебя?! Ты всю свою жизнь самоотверженно отстаивал чужую власть, так почему же не хочешь отстоять свою?

– Такой ценой? А она того стоит?

– А сам это и проверишь! – усмехнулся Бенни. – Вот с ними, – Бенни кивнул на застывших в ужасе людей. – Поживи, поэкспериментируй, это хоть как-то скрасит твою унылую судьбу. Знай, что на данный момент у вас у всех определенно есть нечто общее: ненависть к прежнему Хозяину. Можешь это учитывать, а можешь игнорировать, теперь это твое право. Правь ими, как тебе будет угодно. – Адамс повернулся к толпе. – Суд закончился. – Бенни сделал паузу, потом многозначительно добавил: – Теперь началось искупление. Тихо! Апелляции не принимаются! Все просьбы и претензии к вашему новому владыке. – Адамс кивнул в сторону Пульдиса. – Я дам вам один совет: как можно искреннее любите и почитайте моего друга, потому что в этом залог вашего будущего благополучия. От вас зависит, каким он станет. – Бенни замолчал, видя, как люди перешептываются, кое-кто яростно что-то доказывал своему соседу. Он усмехнулся и вновь заговорил: – Впрочем, ваш новый Хозяин все равно станет таким, какого вы заслужили…

Адамс вдруг почувствовал что-то неладное. Извне протянулась к нему ниточка, она давно искала его, и вот нашла. Она легко вошла через солнечное сплетение и немедленно срослась с его сердцем. Потом она стала крепнуть и все ощутимее тянуть его к себе.

– У меня очень мало времени, Чарли! Меня зовут.

– Кто зовет?! Как же так, нам надо еще столько…

– Некогда. Я не знаю, смогу ли еще когда-нибудь попасть сюда, но хочу предупредить: готовься к тому, что тебя и твой мир вышвырнет в другую вселенную. Что там будет, не знаю, но, кажется мне, что она весьма плотно населена. Так что удачи тебе.

– Подожди, а как же Джордж?

Они оба повернулись к заключенному. Тот стоял, вцепившись в прутья, и с ненавистью кричал. Вернее, пытался кричать, из широко разинутого рта не доносилось ни звука.

– О чем он орет? – спросил Пульдис.

– О том, что мы ничем не лучше него, – ответил злым голосом Бенни и тихо добавил: – Демагог!

Он щелкнул пальцами, и старого Хозяина не стало. Толпа еще раз ахнула и тут же замолчала под тяжелым взглядом Адамса. Он повернулся и обнял Пульдиса.

– Нет у меня больше сил противиться! Прощай, друг!

И бесследно исчез. Чарли огорченно постоял несколько секунд, потом поднял руку, едва заметно наклонил ладонь, и пустая клетка испарилась. Он повернулся к своему народу…

ГЛАВА 28 в которой Монах ведет Глетчера на Белую гору и знакомит с Управителем.

Глетчер больше не мог говорить, вернее, слушать, он устал, и последние полчаса слова Монаха доносились до него словно сквозь вату. Михаил наконец-то заметил это.

– Барри, я вижу, вы устали?

– Да, – Глетчер бессильно кивнул головой.

– Тогда сделаем вот что: идите за мной. И вещи свои все возьмите.

– А оружие?

– Ах, да! – Монах остановился. – Пойдемте, его надо забрать.

Они вернулись к сейфу, Глетчер взял вооружение, пошел вслед за Монахом. По полутемным коридорам, в которых источниками света служили тускло светящиеся проплешины под потолком, они шагали минут двадцать. Навстречу не попалось никого, хотя Барри не раз слышал далекие голоса. Маршрут закончился около большой деревянной двери, грубо сколоченной из тонких жердей и перехваченной брусками. Монах достал из кармана большой ключ с множеством бороздок и отпер массивный навесной замок. Механизм сработал мягко, почти бесшумно. Монах привычным жестом повесил замок на крюк и обернулся к Глетчеру.

– Я не мог с вами разговаривать, Барри, пришлось отводить с нашего пути моих братьев.

– Каких братьев? И что значит отводить?

– Братья – это мои товарищи по вере, а отводить – значит мысленно попросить их освободить дорогу.

– Так, чтобы они не поняли, что их просили?

– Совершенно верно, вы быстро схватываете.

– Меня учили и этому.

– Да, понимаю. Идемте, Барри. – Михаил шагнул за дверь и тотчас из ее проема брызнул яркий свет.

Коридор, в который они попали, был вырезан проходческими лазерами, аккуратно и ровно. По потолку светящимся пунктиром бежали обыкновенные электрические светильники, горели, правда, не все, но достаточно, чтобы было непривычно светло. Тоннель шел прямо, забираясь чуть вверх.

– Нам туда, – махнул рукой Монах.

Через триста пятьдесят шагов они вышли на крохотную площадку, вырезанную в отвесной скале почти вровень с облаками.

– Как красиво!

– Да, я очень люблю это место.

– Как называется эта гора? – Барри похлопал по граниту.

– Это Белая гора. Она свята для нас.

– Почему?

– Так сложилось.

– Вы часто сюда приходите?

– Время от времени. Все мои братья знают, что я люблю медитировать здесь. Пусть думают, что я встретил вас с командором именно здесь.

– Но здесь, – Глетчер оглянулся, – только один выход! Как же мы сюда попали?

– Нет, есть еще один выход, просто он малозаметен. – Монах сделал два шага и повернулся к скале. – Помогите мне, Барри.

Глетчер увидел, что Михаил стоит возле отвесного и ровного участка скалы, на которой тонкой бороздкой еле виднелся прямоугольник двери. Они уперлись в нее, и под их объединенными усилиями она дрогнула и со скрипом откинулась внутрь. Барри осмотрел дверь и озадаченно покачал головой: она была толщиной в полметра и крепилась на трех толстенных шарнирах.

– Что, впечатляет? – Монах с гордостью похлопал по изъеденной временем стальной поверхности.

– А вас?

– Да, согласен, – кивнул головой Монах, – я забыл, что это строили ваши современники.

Барри шагал за Михаилом и с удивлением рассматривал в его руке новенький мощный фонарь. Откуда у них это явно фабричное изделие?

– Михаил, вы уверены, что знаете, куда идти? – спросил он, когда они спустились по неширокому, но идеально прямому тоннелю так далеко, что открытый проем за спиной перестал быть виден.

– А я чувствую вашего друга и почти абсолютно уверен, что мы к нему выйдем.

– Невероятно!

– Нет, Барри, здесь это нормально.

Через триста – четыреста метров они вышли к очередной двери. Глетчер не удивился, обнаружив на ней все тот же опознавательный прибор с нарисованной ладонью.

– Ну что, Барри, предъявите пропуск?

– Запросто. – Глетчер шагнул вперед, а потом вдруг застыл от внезапного подозрения: а вдруг Монах привел его сюда не к командору, а только для того, чтобы он открыл дверь? Он оглянулся и не увидел ничего, кроме слепящего света от фонаря. «Хорошо же я, наверное, выгляжу», – подумал Глетчер и приложил к опознавателю ладонь. Дверь отворилась со знакомым скрежетом древних механизмов, Барри в который раз подивился их долговечности, а еще он поймал себя на мысли, что совсем не сомневался в том, что Монах не ошибся. Почему? Этого он объяснить не мог. Глетчер оказался в уже знакомой круглой комнате с тремя дверьми, где сладко спал командор. Он потряс его за плечо.

– Кто здесь?! – хрипловатый голос Джеффри раздался раньше, чем глаза открылись.

– Это я, Джеф.

– А, Барри, хорошо. – Послышался хруст суставов, Фокс сладко потянулся. – Ох, как же классно я поспал. Ну, – он посмотрел на Монаха и Глетчера, – а вы как, наговорились?

– И да, и нет.

– Понятно, – махнул рукой Фокс, – можешь не объяснять. Михаил, войти к вам я не могу, а спать больше не хочу. Что теперь мне делать?

– Не знаю. С вашим другом я бы хотел еще поговорить, да и с вами охотно, но не здесь же!

– Это верно. – Командор выразительно оглядел помещение. – Что ж, приглашаю вас к нам на базу.

– Спасибо, мистер Фокс, я воспользуюсь вашим гостеприимством. Я буду очень благодарен, если и вы, Барри, позволите мне пойти с вами.

– Да я не против, – пожал плечами Глетчер, – но когда? Без нас вы дорогу не найдете.

– Я готов идти с вами прямо сейчас.

– Но как же ваши соратники, они, наверное, будут беспокоиться?

– Не волнуйтесь, мистер Глетчер, я предупрежу своего заместителя.

– А как?

– Все очень просто. Я его вызову на площадку для медитаций, а вы вернетесь туда со мной. Буквально на пять минут.

– А я?

– Джеффри, проявите еще немного терпения, я не могу показывать вас своему Управителю. Он очень чувствителен, и…

– Хорошо, не продолжайте, мне и так все понятно. Впрочем, я и сам огласки не хочу. Так что идите, я вас здесь подожду.

– Барри! – окликнул Глетчера Монах, видя, как тот машинально рассовывает свое оружие по местам. – Я прошу вас оставить оружие здесь.

– Почему? – удивился Глетчер.

– Не стоит показывать его моим братьям, оружие никогда не способствовало укреплению взаимного доверия.

– Хорошо. – Глетчер свалил рядом с дверью вооружение, а заодно и свой рюкзак. – Обратно ведь здесь пойдем?

– Да.

Глетчер испытывающе посмотрел на Михаила, в его спокойные, все понимающие глаза. Голову опять словно легкий ветерок овеял, но Барри его уже не боялся, ему очень хотелось верить своему новому знакомому. «Что со мной, – думал Глетчер, вышагивая по тоннелю вслед за Михаилом, – неужели попал под внушение?»

– Скажите, Михаил, а почему мы просто не вышли через дверь вашей секретной комнаты?

Монах остановился и, повернувшись к Глетчеру, некоторое время внимательно в него всматривался.

– Барри, вы даже представить себе не можете, насколько секретна эта комната! Ей несколько тысяч лет, и она принадлежит только Монахам.

– Вы не говорили, что есть еще Монахи.

– И не скажу. На Ирии всегда есть только один Монах, и пока это я.

Они вновь вышли на площадку. Начинало светать.

– Красиво, – прошептал Глетчер.

– Да, – вторил ему Монах.

– Пресветлый! Я пришел на твой зов! – тихим рокотом ударило сзади в уши.

Глетчер резко обернулся. Рядом с ним стоял невысокий, чуть грузноватый человек. В отличие от Монаха, он был одет в черный плащ с белым капюшоном, а в руках держал матово поблескивающий посох. Человек был стар, о чем говорили его морщинистые пальцы, обхватившие посох, и седые, густые брови. Но глаза его были по-молодому цепки и внимательны.

– Рад тебя видеть, Павел. Показываю тебе звездного путешественника. Он лишил себя своего времени, но обрел наше и теперь ищет в нем свое место.

– Значит, он Ищущий, – опять утробно прорычал низкий бас Управителя.

– Да. Я рад, что ты меня понял.

Управитель поднял голову и взглянул в глаза Глетчеру. Его капюшон соскользнул назад и обнаружил седую щетину на голове. Павел слегка кивнул головой, а Барри невольно ответил тем же. На устах старика мелькнула одобрительная усмешка.

– Я Управитель Белой горы. А как зовут тебя, Ищущий?

– Меня? – Глетчер оглянулся на Монаха.

– Барри, твой статус отныне – Ищущий. Ты потом поймешь, что это такое. А представиться тебе Управителю все-таки надо.

– Да, простите, – спохватился Глетчер, – Я Барри Глетчер, сэр.

– Хорошо, я запомню. – Управитель перевел взгляд на Монаха. – Жду твоих распоряжений, Пресветлый.

– Павел, Глетчер вышел из этой двери. Его ладоням послушны двери.

– Удивительно! – прошептал Павел.

– Да, согласен. Он пришел с базы, которую много сотен лет разыскивали наши братья. Она полностью в рабочем состоянии, и я хочу ее посетить.

– Это безрассудно и опасно, Михаил!

– Да, наверное, но я так решил.

Глетчер с удивлением наблюдал, как общаются эти два сильных человека, и понимал, что кроме слов, они разговаривают еще и паузами.

– Подчиняюсь, Пресветлый.

– Не беспокойся, Павел, я буду отсутствовать недолго, не больше трех дней. Все будет хорошо, поверь. Как там Адамс?

– Пока без изменений, Пресветлый.

– А Георг прибыл?

– Да, он гостит у Глимса.

– Хорошо. Береги их обоих, Павел.

– Будет исполнено, – почтительно склонил голову Управитель.

ГЛАВА 29 в которой Монах велит отнести Адамса на базу и беседует с Духом.

– Входи, Павел, рад тебя видеть, – Монах радушно раскинул руки.

– А как я рад! – пророкотал Управитель.

Они обнялись.

– Михаил, твое отсутствие доставило мне, старику, слишком много переживаний.

– Прости, мой старый друг, но мой поход был необходим и, как видишь, он закончился благополучно.

– Расскажи, что ты видел.

– После, – Монах поднял ладонь. – Сначала скажи, что с Бенни?

– Ничего хорошего. Пока он был в горячке, его можно было покормить, а теперь совсем отключился. Уже пятый день он не принимает ни еды, ни воды.

– Надо ставить капельницу, давать искусственное питание, иначе не выживет. – Монах решительно встал.

– Павел, иди и напои Адамса, влей в него хоть несколько капель. А потом собирай храмовников, тех, что помоложе. Предстоит дальний поход, придется нести Служителя на базу. Там есть все необходимое медицинское оборудование. И обрати внимание, мой друг, – Монах склонился к сидящему Управителю и заглянул под его суровые брови, – Рок привел ко мне Глетчера именно тогда, когда его помощь просто необходима!

– Воистину пути Рока неисповедимы! – прошептал Управитель.

– Иди, Павел, иди, время не ждет. Да, обязательно найди Клео и пришли ко мне. Сначала храмовников поведет он, а потом я их догоню.

Монах остался один. Он напряженно размышлял. Что же он упустил? Ну конечно! Монах возбужденно вскочил с кресла, он не выполнил просьбу Хозяина Воды! Тот просил, не мешкая, встретиться с Ищущим. В дверь кабинета постучали.

– Войдите.

– Приветствую вас, Пресветлый! – собиратель вошел и тут же припал на колено.

– Встань, Клео и подойди.

Собиратель подошел к Монаху и вновь опустился на колено, не смея смотреть ему в глаза. На этот раз Михаил его не поднимал. Он взял в руку его ладонь, и, закрыв глаза, напрягся. Несколько минут ничего не происходило, потом оба облегченно вздохнули. Монах потер вспотевшие ладони.

– Садись, Клео, – он указал ему на стул. – Как себя чувствуешь, Собиратель?

– Спать хочется, – ответил Клео и виновато улыбнулся.

– Знаю, но на сон тебе дам не более двух часов. И их бы не дал, просто знаю, что маршрут раньше в тебе не проявится. Все ли ты понял из моего задания?

– Все, Пресветлый.

– Повтори.

– Провести группу храмовников с больным Служителем на древнюю базу, там попросить помощи у Барри Глетчера, звездного путешественника.

– Все правильно, теперь иди, отсыпайся. Да, пришли ко мне Валентина.

Михаил тяжело вздохнул. Устал он, слишком устал. Стареет, наверное. Организм внешне все еще в норме, а сил стало меньше. Может, это первый звонок о том, что отжил он свое на Ирии, что пора трогаться дальше по бесконечному пути? Глаза невольно закрывались, голова клонилась на грудь. В дверь опять постучали. После традиционного обмена приветствиями Монах кивнул вошедшему Храмовнику на стул.

– Валентин, у меня для вас очень важное поручение. Думаю, что только вы сможете с ним справиться. Речь идет о вашем бывшем студенте.

– Проквусте?

– Почему вы так решили, разве у вас не было больше талантливых учеников?

– Были, конечно, но Георг отличался не столько талантами, сколько необычностью, я бы даже сказал, загадочностью. То, что у него внутри, гораздо объемнее его самого.

– Понятно. А точнее объяснить можете?

– Нет, Пресветлый, не могу.

– Тоже понятно. Да, Валентин, вы угадали, мне нужен Проквуст. Он сейчас у Глимса, вам придется сходить за ним лично.

Валентин удивленно посмотрел на Монаха: чтобы Храмовник водил за собой бывшего Бегущего?! Естественно, он беспрекословно будет исполнять данное поручение, но в душе уже проросла обида, и ничего с этим сделать он не мог. И даже все понимающая и добродушная улыбка Монаха не могла подавить этого внутреннего возмущения. А Пресветлый заговорил как ни в чем не бывало.

– Вся проблема в том, что Ищущий нужен мне здесь, в горе, и как можно скорее.

– Но я…

– Не спешите, Валентин, – поморщился Михаил. – В своей прежней жизни Георг совершил проступок, который подпадает под запрет.

– Убийство?!

– Да, хотя были обстоятельства, которые смягчают его вину. Я не могу точно сказать, пропустит его лестница или нет. Теперь вам понятно, почему столь обычное, на первый взгляд, поручение я даю именно вам, такому заслуженному Храмовнику?

Еще бы не понять! Если лестница не пропустит Проквуста, то погибнуть могут оба: и претендент, и поводырь. А если шанс есть, то максимально реализовать его может только очень сильный поводырь, сильный и физически, и духовно. Валентин мгновенно забыл о своих обидах, только прямой зов Рока мог заставить Монаха столь явно подвергать опасности брата по Церкви. Храмовник встал, грациозно поклонился и приложил обе руки к сердцу. Этот жест означал обет жертвенности в интересах Церкви.

– Благослови вас Господь, Валентин, – устало произнес Михаил. – Идите и исполните свой Рок.

Монах перешел в спальню и прилег на кровать. Он просто обязан был поспать. Как же хорошо просто лежать и ничего не делать! Цветной калейдоскоп под веками наконец-то унялся, можно упасть в объятия дремы. Но тут же за гранью сна заклубился знакомый силуэт Духа. Михаил провалился в сон.

Он очнулся висящим посредине серого, неоформленного пространства. За его неведомой границей ощущалось присутствие тени. А может, наоборот, пятна света?

– Давно не виделись, Михаил.

– Да, Дух, я последнее время о тебе не раз вспоминал, когда твой совет был нужен как хлеб.

– Монах! – Дух словно бы вынырнул из клубящегося Нечто, на этот раз он был в своем обычном обличии. – Ты же знаешь, я прихожу и ухожу по своему усмотрению, на зов прихожу или не прихожу, и никогда не отчитываюсь перед людьми.

Дремотная дымка развеялась окончательно, сон приобрел четкие и ясные черты. Они сидели на красивой резной лавке среди осеннего, слегка пасмурного леса, а у самых ног тихо плескалась озерная вода. Солнце клонилось к горизонту, легкий ветерок чуть шевелил траву и желтые листья. Под его нежными прикосновениями седые волнистые локоны Духа едва заметно колыхались.

– Красиво здесь, непривычно, но очень красиво. – Монах вздохнул полной грудью, дышалось необыкновенно легко. – Не очень-то похоже на природу Ирии. Вон, – Михаил показал рукой, – деревья чужие… Откуда ты эти пейзажи собираешь, Дух, неужто просто выдумываешь?

– Вот еще! – усмехнулся Дух, изящно закинул ногу на ногу и похлопал по ладони золотым жезлом. – Охота была голову ломать. Ты же знаешь, Михаил, что мир богаче нашего воображения. То, что ты видишь, это один из уголков Ирии до Большого Взрыва.

– Тебе подвластно время, Дух?

– Нет. Заглядывать иногда в прошлое – это не значит властвовать над временем.

– Красиво, – опять повторил Монах.

– Вот и отдыхай, а то ты совсем себя загнал. Это ведь надо было додуматься, в такую даль отправиться, Белую гору бросить!

– Не ворчи, Дух, ведь все же обошлось. Ты лучше скажи, почему про базу молчал?

– А я про нее не знал ничего.

– Ты, и не знал?!

– А что, я когда-нибудь говорил, что все знаю?

– Нет, не говорил.

– Тогда и не требуй от меня всеведения.

Они молча посидели минут пять. Монаху было удивительно хорошо здесь, он действительно отдыхал и душой и телом. Просто сидел и наслаждался тем, что видели глаза, воздухом, который вдыхали его легкие, а еще впервые за всю долгую жизнь беседа с Духом его мало интересовала. А ведь обычно он с трепетом ожидал его слов.

– Расскажи про базу, Михаил.

– А чего про нее рассказывать? Темнокожие сделали копию звездолета среди скал, она до сих пор функционирует.

– Адамса туда правильно отправил, без медицинской помощи он может не выжить.

– Ты же его советовал уничтожить?! – удивился Монах. – Откуда такая забота о нем?

– Ты стал дерзок, Монах!

– Прости, Дух, устал, наверное.

– Нет, не обманывай ни меня, ни себя. Ты стал скрытен и недоверчив, наша дружба омрачается твоими сомнениями.

Михаил долго не отвечал. Странно, но его упреки Духа почти не затронули. Что с ним произошло?

– Дух, ты издревле витаешь между людьми Горной Страны, но никогда ты не рассказывал, кто ты, откуда. Ты построил наш мир нашими руками, за это мы ценим и уважаем тебя, но ведь ты всегда судил людей, и они принимали твой суд безропотно, как неизбежность Рока. Разве это не свидетельство нашего доверия?

– Так было, – тихо ответил Дух. – Но больше не будет.

– Почему?! – изумленно посмотрел на него Монах.

– Мир меняется, я же тебя предупреждал. Меняемся и мы.

– Воронка Рока?

– Да, Воронка Рока.

– Дух, ответь, – после долгой паузы заговорил Михаил, – ты был когда-нибудь человеком?

– Нет. – Дух повернулся и пристально посмотрел на Монаха. – Хотя после стольких лет общения с вашим племенем набрался от вас всяких дурных привычек.

– Кто же ты?

– Я живой. Я пришел сюда по воле Рока и служу ему. Это все, что я могу тебе сказать, Монах.

Благородный образ старца начал мерцать, Михаил спохватился: не было случая, чтобы Дух являлся просто так, побеседовать.

– Дух, подожди, скажи, зачем приходил?

– Георга возьми с собой на базу, – глухо донеслось до Михаила, и Дух исчез. Он остался один, странно, но пейзаж после ухода Духа не испарился. Монах улыбнулся: спасибо, Дух. Он встал и не спеша побрел между деревьями, шурша опавшими листьями.

ГЛАВА 30 в которой Монах посещает базу и рассказывает о Воронке Рока.

В глаза брызнуло ярким светом, Бенни зажмурился, под веками забегали цветные пятна. «Где это я? – удивился он. – На мою келью не похоже!» Он чуть приоткрыл глаза: белые ровные стены, целая стена каких-то приборов, дисплеев, мигающих лампочек, трубочки болтаются. Он проследил за ними взглядом: да это же капельница, и воткнута она в его руку, похудевшую и слабую. Адамс пошевелил пальцами другой руки и тут же ощутил, что они зажаты в чьей-то руке. Он повернул голову и с изумлением и радостью увидел Проквуста, сидящего на краю постели.

– Георг! – крикнул он, хотя на самом деле еле слышно прошептал.

– Очнулся! – Проквуст наклонился пониже. – Командир, как же я рад, что ты очнулся!

– Я что, болел?

– Ты впал в кому. Но теперь все будет хорошо.

– Сколько дней?

– Более двадцати. – Ответ на вопрос прозвучал не от Георга.

Эти слова произнес странно знакомый голос, но этого не может быть! Бенни попытался приподнять голову, но человек уже сам вошел в поле его зрения, приветливо улыбаясь.

– Пресветлый! – выдохнул Адамс.

– Лежи, лежи. Мы теперь тебя быстро поставим на ноги.

– Я должен поговорить с вами!

– Знаю. Но все после, сначала тебе нужно прийти в себя.

Монах вышел и тут же появился за прозрачной боковой стеной. Оттуда доносились приглушенные голоса, мелькали фигуры людей. Странно, подумал Адамс, это заведение очень походит на обычную клинику, только откуда она в Горной Стране?

…Бенни проснулся бодрым и жутко голодным. Соседняя комнатка за стеклом темнела пустотой, рядом тоже никого не было. Он сел, повертел шеей, размял суставы: ничего, все двигается. Есть ощущение скованности, но что же он хотел после трехнедельного лежания? Откинув простыню, он обнаружил себя голым, а никакой одежды рядом не было. Адамс присвистнул и, недолго думая, замотался в простыню. Хорошо хоть тапочки догадались оставить.

Он шел уже минут десять по бесконечному коридору, глухо шершавя шлепанцами плотную тишину. Остались позади несколько примыкающих коридоров поменьше, куда он не решился пока сворачивать, минуло множество дверей, куда он пытался тщетно войти, все оказались запертыми. А конца и края этому коридору видно не было. Все, стоп! Бенни остановился: тут и заблудиться недолго. Поправил спадающую с плеч материю и решил, что самое главное – это найти еду и воду. Очень уж хотелось и того и другого. Он посмотрел в свои ладони и с удовлетворением отметил, что золотые сполохи в них на месте, потом закрыл глаза и пустил во все стороны волну на поиски буфета или столовой. Очень скоро пришел ответный всплеск: надо было свернуть направо и идти еще чуть ли не с километр.

Отвыкшие от движений мышцы просили отдыха, но Адамс на эти стоны плоти внимания не обращал, пустота в желудке вот-вот готова была превратиться в вакуум. После своего ментального путешествия Бенни почувствовал, что изменился, стал черствее, что ли? Его совсем не трогали теперь мысли о собственной избранности, зачем это случилось и для чего, а еще он перестал задумываться о том, как он умудряется делать то, что делает. Надоело. Раз уж получил он свой Дар, то явно не для того, чтобы в первую очередь разбираться в его природе. Адамс получил в руки особый инструмент, который следовало не рассматривать, а применять, и, кажется, он уже знал, как это сделать.

Дверь в столовую он разыскал безошибочно, тем более, что она одна была не заперта. Бенни вошел, тут же зажегся свет.

– Вы хотите поесть? – раздался с потолка женский голос.

Адамс судорожно прижал к себе простынь и испуганно сжался: только женщины сейчас и не хватало.

– Простите, я не вижу вас, но за приглашение спасибо. А как вас зовут? – спросил Бенни, не переставая вертеть головой.

– Командор называет меня Селеной, а на самом деле я центральный бортовой компьютер базы.

– Какой базы?

– Простите, но ответ на этот вопрос требует дополнительного допуска.

– Ну что ж, я и помолчать могу. А вот не поесть я не могу. А еще пить. Послушайте, уважаемая Селена, могу ли я надеяться на ваше гостеприимство прямо сейчас?

Каша была не очень вкусной, зато, по словам Селены, полезной и калорийной. Больше она ничего не дала, заявив, что медотсек другую еду не рекомендует. Хорошо, хоть добавки дала. Сзади кто-то вошел, хотя не раздалось ни звука. Адамс насторожился, но есть не перестал.

– Простите, сэр, что помешал, но мне сообщила Селена… В общем, я решил не оставлять вас одного.

– Спасибо. Это разумно. – Бенни рассматривал темнокожего статного мужчину, которого пожилой возраст только облагораживал. – Я тут похозяйничал немного… А вы, наверное, командор, тот, кого только и слушается Селена?

– Разболтала уже, – добродушно улыбнулся темнокожий. Он подошел к столу Адамса. – Меня зовут Джеффри Фокс, для друзей просто Джеф. Я надеюсь, мы можем считаться друзьями?

– Конечно. Там, где ночует Монах, могут находиться только друзья. Я Бенни Адамс. Кстати, вы не могли бы пояснить, куда я попал?

– Я непременно это сделаю, но чуть позже. Я предлагаю вам одеться, здесь недалеко все для вас приготовлено, и пройти в рубку. Там как раз все и соберутся.

«Зачем все соберутся?» – размышлял Бенни, натягивая на себя новенький комбинезон. Ему надо бы срочно поговорить наедине с Монахом, а не со всеми. Он ничего не имел против остальных. Но что он о них знал, чтобы доверять сразу? Даже Георга, своего друга, он не намеревался посвящать во все. Нет, эта затея скоропостижного собрания ему не нравилась.

– Джеффри, скажите мне одно: ваша база – это не сооружение Новой Цивилизации?

– Нет, Бенни, не беспокойтесь, Горная Страна совсем недалеко отсюда, а база была построена еще пять тысяч лет назад.

– Что?! Вы шутите?!

– Ничуть.

Пока они шли, Фокс в двух словах объяснил, что такое база и какое он имеет к ней отношение. Адамс был шокирован, он трогал свой комбинезон и не мог поверить, что ему много тысячелетий.

– Как хотите, Джеф, но у меня не укладывается в голове ваша история. Вот этот комбинезон – да за такое время он давно должен был истлеть!

– Хм, – Фокс потер рукой подбородок. – Я вам отвечу вопросом на вопрос. Почему в ваших городах практически нет нового строительства?

– Потому что нет необходимости, при контролируемом уровне рождаемости жилья хватает на всех.

– Да? А жилье почему не стареет?

– Ну, я не силен в этих вопросах. Слышал, что строительный материал пропитывают какой-то жидкостью, которая предохраняет от старения.

– Ох, и дурят же вас, простых смертных, – усмехнулся Джеффри. – Глупость какая-то. Ни одна жидкость не может спасти от энтропии.

– Но я тогда не понимаю. Дома-то стоят?!

– Их не пропитывают, Бенни, а облучают, причем почти непрерывно, определенными порциями.

– А это не вредно?

– Вредно, особенно если усиливать излучение выше необходимости. Камню от этого хуже не будет, а вот люди скоропостижно помирают. Видите ли, у людей это излучение энтропию не замедляет, а ускоряет.

– А вы-то откуда все это знаете?

– Эта база, Бенни, построена как копия звездолета, улетевшего пять тысяч лет назад. Здесь отрабатывались многие технологии, в том числе и те, которые были призваны сохранять приборы, технику, пищу в течение многих сотен лет полета.

– То есть полеты могли продлиться так долго? Удивительно. Позвольте, а как же люди?

– А люди замораживались по специальной технологии.

– И это не опасно?

– Если все в порядке, то скорее утомительно, чем опасно. Я сам много раз пользовался анабиозом.

Адамс хотел задать очередной вопрос, но они уже пришли. В огромном помещении с множеством приборов у дальней стены за большим круглым столом сидели Монах, Проквуст и какой-то незнакомый мужчина с неестественно бледной кожей. Увидев вошедших, Монах встал.

– Я очень рад, что ты поправился, присаживайся рядом со мной. Если никто не возражает, я возьму на себя роль председателя собрания. – Михаил сел и продолжил говорить: – Скажу сразу, вопросы, которые мы все здесь будем обсуждать, настолько важны для судеб Ирии и всего человечества, что делать из них секрет некогда. Время не ждет. Сейчас я коротко представлю каждого из присутствующих и объясню суть дела.

И он объяснил. Он рассказал о Даре Проквуста, нашедшего рецепт борьбы с деструкцией, о Глетчере и Фоксе, разными путями попавших в свое далекое будущее, об уникальном Даре Адамса, призванном спасти планету от пока еще не познанной до конца угрозы, и о Церкви Рока, следящей за Воронкой Рока. Все молчаливо и жадно внимали словам Михаила. Одни понимали его всецело, для других некоторые его доводы были словно гвоздь в разум: понять нельзя, а вынуть невозможно, оставалось слушать и верить. Теперь Бенни понял, почему Монах не стал с ним беседовать тет-а-тет, в этом просто не было необходимости. Каждый из присутствующих вольно или невольно был вовлечен в водоворот одних и тех же событий, поэтому и разрешать их можно было только сообща.

– Вот, собственно, и все, что я на данный момент знаю. Я надеюсь, что Служителю Церкви… – Монах многозначительно посмотрел на Адамса, – есть что добавить, чтобы дополнительно прояснить для всех нас сложившуюся ситуацию.

– Я могу здесь говорить все?

– Да. Здесь нет посторонних, Бенни.

– Тогда начну с тех знаний, которых я нахватался в кладезе и которые меня чуть не угробили. Но прежде я хочу задать вопросы хозяевам базы. Из рассказа Пресветлого я понял, что здесь находится проба пены?

– Да, – Глетчер утвердительно кивнул головой. – Мы с Джефом изучали образец несколько дней, используя все известные и доступные нам методы. Результаты малоутешительные, мы ничего не можем сказать об этом веществе или невеществе. – Барри неопределенно развел руками. – По показаниям всех приборов в колбе вообще ничего нет!

– Но глазами-то мы видим, что есть! – добавил Фокс. – Белая субстанция в колбе находится, но ни одним из приборов не определяется. Для нас это загадка.

– Да, – согласился Барри. – На всякий случай мы колбу запрятали в самый дальний уголок базы.

– Придется принести. – Адамс вопросительно оглянулся на Монаха. Тот кивнул.

– Хорошо. – Фокс поднялся. – Вы тут не скучайте, я скоро.

Минут пять длилось молчание.

– Простите, сэр, – обратился Глетчер к Адамсу. – А это правда, что вы обладаете каким-то необыкновенным Даром, который может служить и оружием, и прибором?

– Да, это правда.

– Вы меня извините, но вы все здесь так серьезно говорите о Дарах, чудесах, магии, а я ведь ничего подобного не видел.

– А почему же тогда, по-вашему, мистер Фокс не смог пройти в недра Белой горы? – включился в разговор Монах.

– Ну, это можно объяснить дистанционным управлением силового поля, например.

– Вы сами-то верите в это объяснение? – улыбнулся Михаил.

– Вообще-то нет. Но, может быть, господин Глетчер покажет мне что-то из области аномального?

– Нет, – хмуро отрезал хмуро Бенни. – Это исключено.

– Почему?

– Потому что Дар нельзя использовать по пустякам, для потехи или ради праздного любопытства, – пояснил Монах. – Но вы не расстраивайтесь, я думаю, вы скоро все увидите.

Адамсу стало немного неудобно за свой резкий ответ, он как-то сам по себе вырвался.

– Скажите, Барри, ваша жена, кажется, дочь Директора Социального института?

– Да. Я не видел ее уже два месяца, а ей скоро рожать.

– Что думаете делать?

– В каком смысле?

– Ну, как-то надо ее вытаскивать, это же ваша семья?

– Легко сказать! Я с Джефом на эту тему поговорил и совсем растерялся. Он мне задал хороший вопрос: а вправе ли я подвергать Алису и ребенка опасности, испытаниям и обрекать их на вечное прозябание на базе? И пока у меня нет внятного ответа.

– Ну, напрасно вы так пессимистично относитесь к этой возможности, – сказал Монах. – У нас в Горной Стране прекрасный климат, хорошие учителя. Ваш ребенок смог бы получить великолепное духовное образование.

– Да, наверное, это меняет дело. Но все равно, – Глетчер поднял грустные глаза, – Алиса привыкла к комфорту, к элитарной жизни. Я уверен, она просто не сможет жить, как все, даже если вокруг будут самые лучшие и добрые люди на свете. Она здесь зачахнет с тоски.

– А вы ее в космос возьмите, вместе с сыном, – подал внезапно голос до сих пор молчащий Георг. – Полет меж звезд! Это же самое незабываемое приключение, которое удовлетворит прихоть любого, даже самого пресыщенного человека!

Глетчер изумленно уставился на этого молодого человека. А ведь он прав! Алисе действительно может понравиться эта идея: быть королевой целого звездолета! И цель для полета есть! Надо вернуться к потомкам колонистов, из своего времени он все равно уже выпал…

– Барри! – прервал его размышления Монах. – А Георг вам неплохую идею подсказал. Если вам не понравится у нас, вы сможете улететь. И еще имейте в виду: существование Новой Цивилизации в том виде, в котором вы ее застали, в ближайшее время прекратится.

– Но почему вы так в этом уверены?

– Потому что сплетение наших судеб в один клубок, который мы называем Воронкой Рока, гарантирует такой исход.

– Михаил, помилуйте, но нас так мало! Неужели вы всерьез полагаете, что наша компания сможет нанести ощутимый вред этому государственному колоссу?

– В определенные моменты, мы их называем точками коррекции, история и даже эволюция планеты в целом совершают невообразимые кульбиты, а толчком может послужить самое пустячное событие. Вся драматичность ситуации вокруг человеческого сообщества на Ирии заключается в том, что такой момент уже наступил. Грядущие изменения – явление не нашего уровня, мы можем пожелать их остановить, можем их игнорировать, а можем просто не заметить, но это одинаково не остановит коррекцию. Единственное, что мы можем предпринять, – это управлять процессом, направлять его. За счет наших целенаправленных и тщательно продуманных усилий коррекция может быть реализована быстро и в интересах людей, а может растянуться еще на несколько лет и разрешиться самостоятельно, но уже с печальными последствиями для человечества.

– Не понимаю, что может случиться с цивилизацией, уже много тысячелетий крепко и прочно стоящей на ногах?

– Человечество просто вымрет, Барри.

– Разве такое возможно?! Миллиарды людей вымрут?!

– Запросто! – громко сказал из-за спины Фокс. Оказывается, он уже несколько минут как вошел в рубку и с интересом прислушивался к разговору. – Барри, сам посуди, если у всех этих миллиардов одновременно отключить свет, воду и унитазы, они быстро задохнутся в собственном дерьме! Поверь, я давно изучаю Новую Цивилизацию. Ее благополучие и стабильность призрачны и непрочны, чуть ткни, и поползет дырка на всю планету. – Джеффри шумно уселся на свое место и водрузил на стол небольшой чемоданчик. – А я с огромным удовольствием поучаствую в этой экзекуции.

– Не надо горячиться, командор! – улыбнулся Монах. – Давайте пока займемся образцом и дослушаем мистера Адамса. Потом мы обязательно вернемся к этому разговору.

ГЛАВА 31 в которой Адамс держит в руках туман времени, а Георг рассказывает о Черном Кристалле.

Адамс смотрел, как руки командора колдуют над чемоданчиком. Он уже знал, что это сверхпрочный контейнер с кодовыми замками. Фокс щелкнул застежками и открыл крышку. Одна за другой на стол легли две колбы, одна сверкающая, а вторая изъеденная коррозией. Джеффри закрыл и убрал на пол контейнер и церемонно пододвинул к Бенни обе колбы.

– Господин Адамс, я для сравнения принес и новую колбу. Хочу сразу предупредить, что вот этот материал, – он пощелкал по колбе ногтем, – один из самых прочных на Ирии и ржаветь по определению не может! А извольте видеть, заржавел. Что вы, как эксперт, можете сказать по этому поводу?

Джеф почти издевался, Бенни это ясно видел, но это его не трогало. Командор еще что-то комментировал, Адамс его уже не слышал. Все его внимание приковала колба. Даже здесь, на расстоянии, нечто, находящееся внутри, напрягало его, тянулось к нему. Именно к нему, он ясно это чувствовал. Бенни на мгновение отвлекся, перехватив озабоченный взгляд Монаха, но тут же вновь углубился в созерцание колбы. Металлических стенок для него уже не существовало, он был внутри, ощупывал невесомую белесую взвесь, и она покорилась, стала ручной. Не вполне осознавая, что он делает, Адамс взял колбу в руки и легко открыл кодовый электронный замок и механический блокиратор. Просто провел над ними рукой. Все остолбенели в немой сцене, а Фокс буквально поперхнулся своими сомнениями, слишком уж быстро все произошло.

Бенни осторожно открыл крышку и подставил ладонь. Из отверстия колбы медленно выползло белесое облачко и, как ручной зверек, уселось маленьким шариком на руке Адамса. Через секунду оно уплотнилось, в нем заклубились матовые нити, воздух вокруг шара стал густеть, потрескивать от жуткого холода, веявшего от него. Бенни провел ладонью по шару, словно гладил его, и тот реагировал! Он завибрировал, по его глади пробежали яркие пятна, но Адамс уже перестал с ним играть, он остановил над шаром ладонь, из нее сверкнуло золотой молнией, и шар исчез. Бенни откинулся на спинку стула, потер руки, и с едва заметной ехидцей обратился к командору, все еще сидящему с открытым ртом.

– Мистер Фокс, вас еще интересует мнение эксперта?

Вразумительного ответа не последовало, Джеффри только как-то странно кивнул, не то соглашаясь, не то изумляясь. Глетчер держал в руках открытую колбу и недоуменно смотрел на нее, иногда бросая удивленный взгляд на Адамса. Что касается Монаха и Проквуста, то они были уже спокойны, ведь все закончилось благополучно.

– Мистер Адамс! – Барри положил колбу и строго посмотрел на виновника переполоха. – Вы поступили очень неблагоразумно! Я не понимаю, что произошло, но образец явно представлял опасность!

– Селена! – хрипло крикнул Фокс. – Ты записала?

– Да, командор.

– Покажи.

Тут же посредине стола переговоров засветилась голографическая картинка, на которой повторилось все, что только что произошло. Запись закончилась.

– Спасибо, Селена. – Джеффри переглянулся с Глетчером, и они одновременно развели руками. Все засмеялись.

– Друзья! – призвал всех к порядку Монах. – Думаю, надо дать слово Служителю. Говори, Бенни.

– То, что вы называете плесенью, я бы назвал туманом времени. Там, где прогремел Большой Взрыв, произошел разрыв нашего пространства и времени, и в эту дыру влез иной мир. Он совершенно другой, и время там течет по-другому.

– В обратную сторону? – с необъяснимой надеждой спросил Фокс.

– Нет. Оно не сможет вернуть вас обратно, командор. Это чужое время и течет оно… – Адамс задумался, подыскивая слова, – перпендикулярно, что ли. Я не знаю, как это объяснить словами, вы уж меня простите. Предмет нашего мира подвергается там сложному воздействию, выражающемуся в ускоренном старении. Вот почему колба так изменилась, она просто неимоверно состарилась.

– То есть человеку там смерть?

– Да, Пресветлый, мгновенная.

– И что нам теперь делать?

– Барри, ты как дитя малое, – мрачно ответил Джеффри. – Латать дыру, это же очевидно.

– Да. Джеф прав, надо латать дыру.

– Командир, – спросил Проквуст, – а ты справишься?

– Должен, Георг. Видимо, именно для этого мне и дан Дар.

– Простите, Бенни, но я бы хотел спросить, что произошло здесь несколько минут назад. У меня сложилось мнение, что эта субстанция вела себя как живая.

– Не знаю, как вам ответить, Барри, слишком однозначно поставлен ваш вопрос. Этот шарик дожидался меня здесь, потому что был послан. Он показал себя, и после этого я его убрал.

– Кем послан, Бенни?

– Духом, Пресветлый.

– Ты уверен?

– Да.

– Но Дух к тебе относится очень настороженно.

– Я знаю. Теперь знаю.

– Так, может быть, ты знаешь и кто такой Дух?

– Да, знаю. Дух – страж у этой дыры. Он прислан с той стороны, а кем, мне неведомо.

– Позвольте, кто такой Дух, о котором вы говорите?

– Командор, – Монах повернулся к Фоксу, – Дух – это неведомое нематериальное существо, которое уже несколько тысячелетий активно участвует в жизни нашей Церкви.

– Привидение, что ли?

– Вроде того, только он приведением сразу и родился. Его роль странна и неоднозначна, но благодаря ему мы узнали и поняли много нового в вопросах судьбы и Рока. Его можно назвать нашим учителем.

– Очень строгим учителем, – добавил Проквуст.

– Да, Георг, ты прав. Много достойных молодых не возвращались после встречи с ним. Мы смирились с этим, как с неизбежностью.

– Пресветлый, позволь сказать!

– Да, Бенни, говори.

– Дух изымал тех, кто мог помешать развитию Горной Страны, кто мог нарушить ход вашей истории в силу своих амбиций или запрятанных глубоко в недрах человеческой психики комплексов.

– Получается, что он обладал способностью предвидеть будущее?

– Ты прав, Георг, получается, что так. Думаю, что он таким и был создан, живущим внутри двух времен сразу, и поэтому обладал способностью заглядывать в будущее.

– Теперь я понимаю, Бенни, почему он тебе помогал, но недолюбливал тебя.

Все с интересом посмотрели на Монаха.

– Он боялся тебя. Вернее, не тебя, а твоей губительной для него роли. Если ты выполнишь свою миссию и заделаешь дыру, он, скорее всего, умрет.

– Жаль. Я не хочу его гибели.

– У каждого свой Рок, Служитель.

Все замолчали. Сказано было слишком многое, но не все.

– Бенни! – тихо позвал Проквуст. – Ты не сможешь заделать дыру.

– Говори, Георг. – Монах знал, что скажет Ищущий.

– Дело вот в этом, – Георг достал из кармана небольшую черную коробочку. – Предупреждаю! – Он обвел всех строгим взглядом. – То, что находится внутри, нельзя трогать руками, да и смотреть долго не рекомендуется. – Он поставил коробочку на середину стола и открыл. В ней, поблескивая точеными гранями, лежал кристалл.

– Красиво! – прошептал Фокс. – А почему трогать нельзя?

– Потому что этот камень – основа машины деструкции. Дотронешься, и готов новый дох.

Фокс отдернул руки и отодвинулся вглубь стула. Он теперь хорошо знал, кто такие дохи. Глетчер с любопытством смотрел на кристалл, трогать его ему не хотелось. Руки со стола он не убрал, но они непроизвольно сжались в кулаки. Монах был спокоен и невозмутим, видимо, видел камень раньше, а вот Бенни не мог оторвать взгляда от черной глубины кристалла. Не понимая до конца, что делает, Адамс поднял вверх правую ладонь и чуть напрягся. Черный Кристалл дрогнул и стремительно прыгнул к нему в руку. Все ахнули. А Бенни обхватил камень пальцами и приподнял вверх, как бы стремясь рассмотреть его на просвет. Нет, света внутри не было, только завораживающая тьма. Он положил кристалл на стол и направил на него сверху обе ладони. Под ними засверкало ослепительное холодное пламя, оно билось в зеркальные грани камня, пытаясь разрушить их, разъединить, развеять. Ни одно вещество на планете не могло выдержать этого магического огня, а этому кусочку хоть бы что!

– Нет, не могу! – выдохнул он и откинулся на спинку стула.

– Ты меня испугал, командир! – сердито сказал Георг и, взяв кристалл, спрятал его обратно в коробочку.

– Бенни, я в тебя верю, но твой рискованный опыт напугал и меня, – сказал Монах и отпустил подлокотники, в которые вцепились его побелевшие от напряжения пальцы.

– Прости, Пресветлый, но я должен был попробовать!

– Я понимаю. Георг, рассказывай дальше. И знаешь, спрячь-ка ты эту коробочку обратно.

– Позволь воспротивиться, Пресветлый. Я давно ждал нужного момента, теперь он наступил.

Проквуст опять раскрыл коробочку и взял камень в руки. Он положил его на одну ладонь, а другой накрыл сверху, закрыл глаза и напрягся как струна. Что-то тихо зазвенело невыносимым для зубов звуком, но тут же перешло в ультразвук. Между его ладонями что-то происходило, сквозь пальцы сочилась тьма, она выползала и рассеивалась. Георг раскрыл ладони. Они были пусты.

– Воды дайте, – хрипло попросил Проквуст и устало улыбнулся. Глаза его лихорадочно горели. Жадно выпив стакан воды, он повернулся к Адамсу. – Я справился, командир!

– Молодец, Георг.

– Передохни, Георг, – заговорил Монах. – Бенни, смотри на эту карту. – Михаил кивнул Фоксу, и тот достал свернутый лист. На ней был изображен контур материка и две пунктирные линии, пересекающиеся недалеко от Амброзии. – Пока ты болел, мы произвели кое-какие расчеты. Вот здесь, – Монах ткнул в пересечение линий, – находится Черный Кристалл, подобный тому, который уничтожил сейчас Георг, только огромный. Координаты не совсем точные, погрешность неизбежна, но других нет. По мнению Георга, этот гигантский кристалл, как пылесос, вбирает в себя через свои рассеянные по свету осколки то, что они забирают во время деструкции. Если его разрушить, то все награбленное вернется к обделенным несчастным, все дохи вновь станут людьми.

– Позвольте, а как же те, кто уже умер?

– Те, кто умерли, получат частицы своих душ там, куда они ушли.

– Понятно, в раю или в аду.

– Напрасно иронизируете, Джеф. Наш путь бесконечен, как сама вечность. Когда-нибудь вы сами это узнаете.

– Извините, Михаил, я вас очень уважаю, но узнавать не тороплюсь.

– К сожалению, это знание не зависит от наших желаний, – улыбнулся Монах. – Оно все равно придет.

– Что же получится, если все дохи вновь станут людьми?! Ведь Новая Цивилизация в одночасье впадет в хаос! – Глетчер сразу вспомнил свои беседы с Харманом о стабильности, построенной на деструкции.

– Это неизбежно, Барри. Выбор весьма ограничен: или пройти через ужасы хаоса и создать действительно новую цивилизацию, или погибнуть под натиском чужеродного вторжения.

– Но, Михаил, кто или что вторглось на нашу планету?

– Я вам отвечу, Барри. – Адамс оторвался от карты. – В дыру, которую проделал Большой Взрыв, вползло инородное чудовище. Его нельзя назвать ни разумным, ни безумным. С ним нельзя договориться, нельзя сотрудничать, оно знает только собственные интересы. Оно заглатывает в нашем мире все: энергию, мысли, материю. Именно в его недрах Джордж, назвавший себя Хозяином, построил свой виртуальный мир. Возможно, монстру интересно то, что происходит там, но в одно мгновение он может избавиться от своих паразитов – кучки человеческих сознаний. Он может унести их с собой в свой мир, а может уничтожить, этого нам знать не дано. Его еще нет здесь, он рядом с дырой, но она мала для него, если я могу применить эти слова к его описанию. Сюда попали лишь крохотные его части – щупальца. Туман времени, а может, и еще что-нибудь сдерживает его, но сила монстра растет. Он все гуще и чаще вбрасывает сквозь преграду свои порождения, которые Барри назвал червями. Процесс и так зашел слишком далеко, а времени, чтобы закрыть монстру путь, остается все меньше.

– И еще, он умудрился вбросить сюда свое… – Проквуст запнулся. – Не знаю, как сказать, яйцо, что ли.

– Ты говоришь о большом Черном Кристалле? – спросил Монах.

– Да, Пресветлый, о нем.

– А мелкие кристаллы – это осколки? – Фокс вопросительно посмотрел на Георга.

– Нет, Джеф. Мелкие кристаллы приносят черви. Их собирают специальные команды дохов. Мне об этом сказал Хозяин Воды. Но если уничтожить большой кристалл, мелкие камни станут безопасными. Думаю, их будут находить наши далекие потомки и носить в качестве украшений.

– И приписывать им всякие мистические свойства, что будет недалеко от истины, – добавил Монах. – Думаю, мы достаточно поговорили. Теперь пора приступить к выполнению планов. Ты первый, Бенни, – он взглянул на Адамса.

– По-моему, все очевидно: надо идти к яйцу этого монстра, а перед этим заглянуть в Амброзию, помочь Глетчеру воссоединиться со своей семьей. Смотрите, по пути ведь.

Все склонились над картой.

ГЛАВА 32 в которой Бенни и Барри беседуют и вырабатывают план похищения Алисы.

И вот он опять сидит в кабине своей Черепахи и двигается по знакомому маршруту. Всего лишь несколько месяцев назад он делал это первый раз, но сколько же событий произошло за это время! Столько, что хватит на полноценную жизнь, а может, и не на одну. Барри посмотрел на своего соседа Бенни Адамса, тот уже час сладко дремал в своем кресле. На первый взгляд, совершенно обыкновенный человек, почти его ровесник, а сколько мощи в его руках! Глетчер покосился на его ладони. Вот они, лежат себе спокойно, а ст о ят целой армии. Чудеса!

– Барри, что вы так меня внимательно рассматриваете, я даже сквозь сон ваш взгляд почувствовал. – Адамс открыл глаза и сладко потянулся.

– Никак не привыкну, что вы супермен, об этом и думал, когда на вас смотрел.

– А я не супермен. Еще и двух лет не прошло с той благостной поры, когда я был процветающим молодым рафером, гордился собой, стремился сделать карьеру.

– Вы жалеете, что все так круто переменилось?

– Да что вы, Барри! Разве можно жалеть о таких приключениях! – с наигранной веселостью ответил Адамс, а потом стал серьезным. – Если бы это были только приключения! Ведь не поверите, я шел через Свалку за спокойной жизнью, а нашел ответственность за всю планету. Нет, я и сам до сих пор не могу этого до конца осознать.

– Бенни, посмотрите, Проквуст спит?

– Да, как дитя.

– Мне страшно за него.

– Почему? Вы сомневаетесь в нем? Зря, он надежный и смелый парень. Раньше был немножко хлюпиком, а сейчас стал мудрым, молчаливым и важным.

– Почему он называет вас командиром?

– Так получилось. Мы бежали втроем, и мои товарищи выбрали меня старшим. Так и повелось с тех пор.

– Бенни, расскажите мне о вашем путешествии через Свалку, а если вы не против, то и о себе. Знаете, я ведь совсем мало знаю настоящую жизнь Новой Цивилизации, практически и не общался с обычными людьми.

– Хорошо, расскажу, коли есть охота послушать.

И Бенни Адамс начал рассказывать. Барри был хорошим слушателем, с ним хотелось делиться сокровенным.

– Удивительная история, – зачарованно сказал Глетчер, когда Адамс замолчал.

– Уверен, что ваша жизнь не менее занимательна, чем моя.

– Вам это кажется, – вздохнул Барри. – К тому же я не такой искусный рассказчик, как вы.

– А вы все-таки расскажите, мне тоже очень интересно.

– Хорошо, только не обессудьте.

Глетчер задумался, с чего начать, с какого момента его жизнь может показаться интересной для постороннего? Тем более такого, как Адамс. Вообще интересно, как обыкновенная жизнь иногда превращается в занимательную или поучительную историю. Барри никогда бы не подумал, что из его жизни могла бы получиться целая эпопея, но ведь получилась же! Он начал рассказ с того, что всю первую половину жизни стремился в космос, сначала мечтая о нем, а затем проходя многочисленные этапы подготовки к звездному полету. Учеба, тренировки, опять учеба, и снова тренировки и нетерпеливое ожидание. Как он переживал во время очередных квалификационных комиссий! Помнится, он говорил себе, что никогда не забудет этого, а что получилось? События помнит, а остроту ощущений забыл. Теперь то далекое время казалось ему монотонным и нудным. Да и сам полет по прошествии стольких лет потерял очарование, превратился в работу, романтика окончилась довольно быстро и перешла в обыденность. А через пару лет после начала экспедиции все залегли в анабиоз. Другое дело – подлет к новой звезде, захватывающий восторг при обследовании неизведанных планет. А обнаружение жизни! А безграничное счастье, которое охватило всех, когда выяснилось, что, по крайней мере, две из десяти планет можно было колонизировать!

Глетчер рассказывал, и перед ним, словно в кинофильме, мелькали полузабытые кадры прошедшей жизни, которая, на первый взгляд, была наполнена в основном обычными делами, мелкими происшествиями, повседневными заботами, но казалась фантастическим романом, правда, еще не оконченным.

– Даже когда мы улетали с Ирии, ее природа уже сильно страдала от воздействия техногенной цивилизации. Это началось давно, очень давно. Леса редели, зверье вымирало, и остановить это не удавалось никакими усилиями. Помню бесконечные дискуссии на тему экологии, отходов, сохранения природы. Тогда мне казалось, что можно что-то сделать, а на деле что вышло? – Барри огорченно махнул рукой. – А теперь, Бенни, представьте себе планеты, которые буквально бурлили жизнью. Я никогда не мог предположить, что может быть такое многообразие живого мира! От крохотных букашек до громаднейших динозавров! Это было захватывающее зрелище. И потом, когда мы практически из ничего сконструировали громадный двигательный комплекс, чтобы отбуксировать малую планету на орбиту вокруг одной из планет! О, это была вершина нашего самовыражения! Вернее, моего, я отправился обратно на Ирию, и не знаю, каких еще вершин достигли мои товарищи. Честно скажу, улетать от колонистов мне не хотелось, там еще столько интересного предстояло сделать, но судьба распорядилась так, чтобы я вернулся.

– Рок.

– Что Рок? – не понял Глетчер реплики Адамса.

– Рок, а не судьба, распорядился.

– А-а, понятно. Хорошо, – Барри пожал плечами, – пусть будет Рок. Главное, что я, человек по своей натуре спокойный и не социальный, если можно так выразиться, попал в самую гущу невероятных глобальных событий. И это меня несколько пугает.

– Ничего, Барри, вот добудем твою жену, и тебе сразу станет хорошо.

– Да, спасибо вашему Хозяину Воды, он раздобыл точные сведения, где лежит Алиса, сделал для нас идентификационные карты и даже пропуска в клинику достал! Просто удивительно.

– А они не поднимут шума, когда твою Черепаху заметят?

– Думаю, нет. Все знают, что Харман меня в экспедицию отправил, чего мне бояться, я просто вернулся, и все.

– Ну, дай Бог!

– Бенни, вы рассказывали о вашей встрече с диким племенем на Свалке.

– Детьми Леса?

– Да. У вас есть догадки, кто они такие?

– Своих соображений нет, – нехотя ответил Адамс, – а чужие знания есть. Я их чуть-чуть зацепил в кладезе. Дети Леса – это порождение Духа. У нас в Горной Стране считают, что тот, у кого есть Дар, проходит посвящение у Духа.

– Да, Бенни, я слышал об этом. И Проквуст мне рассказывал, он ведь сам с Духом виделся.

– Мне тоже. Так вот, все считают, что Дух тех, кто это посвящение не прошел, убивает. А он за сотни лет никого не тронул!

– Но люди же пропадают!

– Да, это верно. Дух их отправлял в дикое племя. Лишал памяти, но не убивал.

– Бенни, согласитесь, что это все равно жестоко: человек ничего плохого не совершил, а его отправили в вечную ссылку!

– Вы правы и не правы, Барри. Судите сами: разве Дух трогает тех, кто к нему не приходит?

– Нет.

– А разве те, кто к нему идут, не знают, что могут не вернуться?

– Знают, конечно.

– То-то и оно. Получается, что окончательный выбор все равно за человеком остается.

– Хорошо, Бенни, согласен, но по какому критерию Дух отбирает людей?

– Этого я не знаю. Дух – существо иномерное, потому и информации о нем мало. Я могу поделиться только своими предположениями, не более. В Горной Стране очень много хороших, доброжелательных людей. А почему?!

– Считаете, что заслуга Духа?

– Несомненно, его! Он носителей негативных человеческих качеств, отклонений и комплексов последовательно и планомерно из Горной Страны убирал. Пропалывал, как садовник. Потому и Церковь Рока устояла, не поддалась хаосу, особенно в начале. А Дети Леса по сути своей безобидны, бегают, народ пришлый от Горной Страны отпугивают, прямо как дополнительная охрана.

– Не так уж эти дикари и безобидны!

– Как сама природа, Барри. – Глетчер улыбнулся.

– Неплохо вы тут устроились! А третьего не разместите, хочется в окошко посмотреть? – раздался из-за спины заспанный голос Проквуста.

– Садитесь, Георг, – с готовностью отозвался Глетчер, вставая с кресла. – Думаю, мне самое время пойти поспать. – Он перехватил озабоченный взгляд Адамса. – Не беспокойтесь, Бенни, Черепаха идет на автопилоте, если что, разбудит.

Глетчер нагнулся и протиснулся мимо растерянного Проквуста.

– Неудобно получилось, – сказал он, усаживаясь в кресло. – А может, и к лучшему. – Георг оглянулся. – В душ пошел. Хорошо.

– Ты хочешь обсудить со мной нечто такое, что звездному человеку слышать не следует?

– Нет, не совсем так, – Проквуст покачал головой. – Впрочем, суди сам: ко мне сейчас Дух приходил!

– Да-а?! Давно он не появлялся. И что он тебе поведал?

– Сказал, чтобы мы не двигались к большому черному камню на этой машине.

– А почему?

Георг молча пожал плечами.

– Вечно он со своими загадками, – проворчал Адамс, – что ж нам, от Амброзии в пустыню почти две сотни километров пешком идти?!

– Нет. Он сказал, чтобы ты пришел к нему за картой переходов.

– Какой картой? – удивился Бенни и тут же хлопнул себя по лбу. – Понял! Возможно, такой подарок нам бы пригодился, но как мне к нему попасть?

– Он сказал, что ты знаешь.

– Вот любитель загадок, нет бы просто сказать: сделай то-то, так нет, все намеками. Ладно, раз сказал Дух, что могу, значит, могу. Что он мне в прошлый раз говорил? А, надо просто…

Адамс не успел договорить фразу, потому что внезапно исчез. Проквуст изумленно смотрел на опустевшее кресло, разум отказывался верить глазам даже после всего того, что они уже видели в Горной Стране. Георг подумал, что надо разбудить Глетчера, чтобы он остановил машину, но потом решил, что его командиру это не требуется. Проквуст откинулся в кресле и, глядя на неторопливо наползающее пространство, невольно вернулся к своей встрече с Духом. Она была теплой, от обычно сурового старика веяло доброжелательностью и грустью. Как и в первую встречу, Георг оказался на поляне возле древнего дуба. Дух сидел на упавшем стволе и, опершись двумя руками на свою клюку, задумчиво смотрел в землю.

– Верес, – тихо сказал Проквуст, – ты звал меня?

– Звал, – Дух поднял на него тяжелый взгляд. – Как бы ты попал сюда, если бы я не звал тебя?

– Вы правы, простите. – Проквуст робко присел на край ствола.

– Пустяки, – Дух выпрямил спину и хлопнул ладонью по стволу рядом с собой. – Садись ближе, Ищущий. Знаешь, Георг, – начал тихо говорить Дух, когда тот пересел, – ты одно из лучших моих творений.

– Я не знал, что это вы наделяете людей Дарами.

– Я не наделяю Дарами, я их выпускаю наружу. – Дух сделал паузу. – А у некоторых, напротив, блокирую.

– Но правильно ли это, столь кардинально вмешиваться в судьбы людей?

– А что есть правильно и что неправильно? Ты же теперь знаешь, что мера определяется Законом отражения. Мой Рок заключался в том, что я делал, и я всецело отдавался его исполнению. Посмотри на меня, Георг, я стар и изможден, мне пора на покой.

Проквуст удивленно взглянул на Вереса и отчужденно подумал, что тот явно водит его за нос, раз говорит такие глупости.

– Зачем вы меня призвали?

– Что, не веришь, что я древний старик?

– Нет, не верю. Вы ведь не человек, Верес, я знаю.

– А вот я уже не знаю, – вздохнул Дух. – Тысячи лет я общаюсь с вами, незримо живу меж вас. – Верес вдруг поднял клюку и с силой стукнул ее о землю. – А ведь я родился здесь! Возле этого дуба, он тогда совсем молодым был.

– Как же так, – вырвалось у Проквуста, – Бенни говорил, что вы пришли из другого мира?!

– Твой командир прав, Георг, я из другого мира, но я никогда в нем не был. А теперь пришло время возвращаться туда, откуда я не приходил.

– Но как же такое возможно?

– Возможно, – Верес устало махнул рукой. – Такое возможно и среди людей.

– Не понимаю.

– Поймешь, когда сам вернешься. Но достаточно вопросов, давай поговорим о деле. Ты должен позвать ко мне Бенни.

– Хорошо. А как ему попасть сюда?

– Он знает.

– А если он спросит, зачем?

– Скажи, что я дам ему карту переходов, – Верес жестом остановил очередной вопрос Проквуста. – И еще, не ходите за черным камнем на звездной машине, она вам не поможет. А теперь давай попрощаемся, Георг, мне скоро уходить, а дел еще много.

– Мне жаль, – голос Проквуста дрогнул. – Нельзя ли вам остаться, ведь сколько еще молодых парней с трепетом ожидают встречи с вами?!

– Нет, теперь люди должны свои Дары взращивать самостоятельно. Ты, Георг, мой последний и самый любимый ученик. Я горжусь тобой!

Они, не сговариваясь, встали и обнялись. Проквусту стало совсем не важно, что он всегда думал о Духе как о бесплотном существе, сейчас он просто прощался с близким человеком.

– И за это спасибо, – тихо сказал Дух. Они сели и замолчали.

– Мне пора? – первым нарушил молчание Георг.

– Да.

Проквуст встал.

– Подожди! – Верес взял его за руку и опять усадил рядом. – Я даю тебе право последнего вопроса. Я многое знаю, Георг, спрашивай.

– Простите, если обижу вопросом, – после некоторой заминки заговорил Проквуст, – но я не могу не спросить, тем более что вы разрешаете. Скажите, Верес, с кем общается Хозяин Воды, его Дух тоже прислан из вашего мира?

– Георг! – удивленно уставился на него старик. – Неужели ты не мог спросить о собственной судьбе?

– Нет, я хочу знать то, что мне недоступно, а не то, что так или иначе мне откроется.

– Что ж, будь по-твоему. Дух, который приходит к потомкам Лезурье, это Дух Планеты. Вы его зовете Духом Горы. Люди сами разбудили его.

– Значит, когда вы уйдете, он останется вместо вас?

– Нет. Если вам удастся успешно выполнить свое предназначение, он опять уснет. А теперь иди и сделай то, ради чего ты пришел в этот мир…

ГЛАВА 33 в которой Дух рассказывает Адамсу о вертикальном мире.

Бенни висел в непроглядной гуще белого тумана и размышлял, как он здесь оказался. Кажется, он подумал о том, что хочет увидеть Духа, в нем словно щелкнуло что-то, и вот он здесь. Странно, он собирался навестить Духа, а вокруг клубы… Адамс потер пальцами туман, но ничего не ощутил. «Плохо, что не ждет меня мистер Смит», – подумал он и решил обустроить это иномерие самостоятельно. Он не стал сомневаться, справится ли с этим, он просто решил и начал делать.

Сначала он сотворил себе твердую опору, весьма неопределенную, лишь слегка похожую на выщербленный бетонный пол. Где он такое видел? В их офицерском кафе! Тут же родилась идея дальнейшего обустройства. После нескольких пробных попыток он, наконец, состряпал грубоватую, но очень симпатичную барную стойку, высокие стулья и зеркальный шкаф с множеством зеленых бутылок. К сожалению, зеркало ничего не отражало, только блестело, а все бутылки были одинаково зелеными и без этикеток. Бенни уселся на высокий табурет и протянул руку в сторону последней бутылки на самой верхней полке шкафа. Как он и предполагал, бутылка дрогнула, качнулась, а потом стремглав перенеслась ему в ладонь, мягко, но увесисто шлепнув по ней. Он подкинул ее – тяжелая, интересно, что же там внутри? Он стал скручивать пробку, да не тут-то было, она намертво спаялась с горлышком. Адамс пригляделся: бутылка-то сплошная! Он засмеялся, метнул ее назад, и она послушно вернулась на место.

– Забавляемся?

Бенни резко оглянулся. Сзади, поигрывая тросточкой, стоял Дух, такой же щеголь, как и в их первую встречу.

– А что, Бенни, признайся, приятно быть волшебником? – Смит вальяжно подошел к стулу и элегантно уселся на него.

– Ждал вас, ждал, а вот все равно проглядел.

– Пустяки. Главное, что ты делаешь успехи. – Дух многозначительно показал кончиком трости на бутылки. – Может, предложишь что-нибудь выпить?

– Я бы с удовольствием, только в бутылках нет ничего. – Бенни огорченно махнул рукой. – Сплошное стекло.

– Ошибаешься, друг мой, там и стекла нет. Здесь ведь нет стекольного завода, здесь можно творить только мыслью.

– Значит, это все обман?

– Почему же?! Разве ты не чувствуешь под собой сиденье стула?

– Сейчас вы мне расскажете, что ощущения – это лишь набор сигналов, бегущих по каким-нибудь рецепторам, которыми можно управлять. А тогда ответьте мне, где я сейчас, здесь или не здесь? Если здесь только мое сознание, то где мое тело?

– Ты здесь, Бенни, не сомневайся, а тела твоего здесь нет. Я живу в промежутке между мирами, здесь нет ни времени, ни пространства. Вернее, они есть, но для тебя их нет. Если хочешь, дам тебе часть своего видения. Хочешь?

Дух нагнулся и положил на руку Адамса свою сухую, костлявую ладонь, и из нее словно брызнуло что-то под кожу. Бенни вздрогнул и машинально отдернул руку, но уже знал, что в него влилось нечто; оно разлилось по телу и стало впитываться клетками, мозгом, душою. Он ощутил то, что ощущал Смит. Пусть самый краешек, но как все переменилось! Адамс почувствовал, как мгновения здесь то застывают, то летят. Тело Адамса действительно было и здесь, и не здесь, но он знал, что достаточно короткого импульса его воли, и он легко вернется в мир пространства и времени. А пока лишь его сознание балансировало на незримой грани миров, свободно жонглируя мгновениями, вновь и вновь облекая ощущения в образы, образы в слова, складывая из них понимание, но слова и образы разбегаясь в разные стороны… Бенни помотал головой.

– И правда, словами не объяснишь!

– Ну, ты хотя бы понял, где твое тело?

– Понял. Здесь оно, и не здесь.

– Правильно.

– Послушайте, Смит, – Адамс испытующе заглянул в глаза Духа, – признайтесь честно, это искусственный мир?

– Мир?! Но это не мир. Это пластилин, из которого можно создать мир.

– Я знаю только одного создателя миров!

– Ну, хорошо, создай не мир, а его иллюзию, чем она будет отличаться от реальности? Ничем! Зато ты станешь…

– Хватит, я уже таких миров нагляделся, сыт по горло.

– Ты о мире Джорджа?

– О чем же еще?!

– Да, крепко ты там в прошлый раз поработал, революцию совершил. Нравишься ты мне, Бенни, хотя нравиться не должен, я существо малоэмоциональное, даже не пойму, в чем дело.

– В моем везении.

– Возможно. Так как насчет волшебника, хорошо им быть?

– Да, – нехотя проговорил Адамс. Его смутил этот вопрос, да и собственный ответ на него тоже. – В том-то и дело, что мне понравилось, а ведь за все платить придется. А чем мне платить, у меня ведь ничего нет?

– Служением, Бенни, служением. Вот ты сейчас по пустыне только что двигался, это ведь не простая прогулка, ты идешь буквально спасать свой мир!

– Уверенности в правильности моих решений у меня нет. Поэтому честно скажу, когда Георг сообщил, что вы меня призываете, обрадовался, очень уж совет хочется получить. Дадите?

– Дам. И не только совет. Слушай меня внимательно, Служитель. – Смит строго посмотрел на Адамса, а потом вдруг еле заметно улыбнулся. – Все-таки ты молодец, Бенни, справился с грузом знаний, и главное, многое понял правильно. А позвал я тебя сюда, чтобы сказать, что ваш план поиска большого кристалла невыполним. Вы не пробьетесь вниз, Бенни. Кристалл охраняют не только хорошо обученные бойцы, а еще и маги, которые обладают уникальной силой. Ты будешь один, а их там много. Проквуст тебе не помощник, его задача – только этот чертов камень.

– Помогите, Смит! Не за себя прошу, за всю Ирию.

– Знаю. Слушай. Черный Кристалл – это не яйцо монстра, это его цель! Большой Взрыв был произведен не простыми людьми, а знающими. Для меня до сих пор остается загадкой, как или откуда они получили свое знание, но они точно рассчитали силу взрыва. Она была такова, что в эпицентре произошел разрыв сущего, того, что сотворил Господь, то есть треснули все миры, а не только ваш. А Черный Кристалл – это абсолютная окаменевшая пустота.

– Но кристаллы вполне осязаемы, их ставят в машины деструкции! К тому же разбрасывает эти осколки монстр, я думал, что и большой кристалл – его рук дело.

– Нет, – Смит весело подмигнул Адамсу, – это не его рук дело. Я объяснить тебе всего не могу, потому что и сам многого не знаю! Большой кристалл при взрыве непонятным образом прожег в глубине несколько сот километров и оказался возле вашей столицы. Почему это произошло, случайно или преднамеренно? Для меня это загадка. Обычно он остается там, где происходит взрыв.

– Вы хотите сказать, что такая же беда, как у нас, уже случалась?!

– Совершенно верно. А почему это тебя удивляет?

– Как будто группа каких-то вселенских злодеев бродит из мира в мир и закладывает в них бомбы.

– Ох, Бенни, хорошо ты сказал, точно. Правда, трудно говорить о них как о группе, потому что они – и целое, и раздельное. Но они пытаются разрушить то, что создал Господь, это ты правильно ухватил.

– Неужели такое возможно?! – Адамс изумленно уставился на Духа.

– А почему нет? Разве ты не знаешь о Дьяволе?

– Я никогда не думал…

– Но ты же веришь в Господа, почему же не веришь в существование Антибога?!

– Так монстр – порождение Сатаны? – шепотом спросил Адамс.

– А вот этого я не знаю. Я только знаю, что твой монстр гоняется за этими Черными Кристаллами по всем мирам.

– Он же разбрасывает мелкие кристаллы!

– А ты знаешь, зачем? Может, этим он замедляет перерождение кристалла, а деструкция – это всего лишь побочный эффект, которым пользуются маги?

– Слишком уж чудовищный побочный эффект. А потом, ведь маленькие кристаллы связаны с большим! Это Проквуст точно знает!

– У меня есть только информация, что появление большого кристалла почти всегда связано с локальным разрывом мироздания, с выключением Закона отражения. Про черные дыры слышал?

– Да.

– Вот это обычно и остается впоследствии на месте, где появляется Черный Кристалл. А что касается монстра… – Дух задумался, – наверняка знаю только одно: тот мир, в который монстр успевает влезть, не разрушается, но при этом изменяется до неузнаваемости. В таком мире вам, людям, вряд ли найдется место.

– Позвольте! – спохватился вдруг Адамс. – Мистер Смит, но когда я был в мире Джорджа, у меня сложилось впечатление, что монстр уже здесь!

– Нет, Бенни, это только впечатление. Монстр – явление многомерное, ты побывал лишь в его небольшой части, а может быть, вообще в ее тени, проекции.

– Но тогда тем более важно знать, на чьей стороне монстр! Может быть, с ним можно установить контакт?

– Нет, Бенни, здесь я тебе не помощник. Выясняй и устанавливай контакты сам, если сможешь.

– Значит, главное – выбросить обоих из нашего мира!

Смит одобрительно кивнул головой:

– И как думаешь это сделать?

– Вы сказали, что кристалл прожег тоннель?

– Да.

– А по нему нельзя добраться?

– По нему ты можешь добраться к большому кристаллу со стороны, с которой тебя меньше всего ждут.

– А что, меня ждут?!

– А почему это тебя удивляет?

– Я думал, что все, что происходит в Горной Стране, неведомо правителям Новой Цивилизации.

– Правителям, может, и неведомо, а властителям ведомо. Они знания получают своими способами. Думаю, что они давно вычислили возможность таких событий и готовятся к ним.

– Вы знаете, как попасть в тоннель?

– Да, знаю, я укажу тебе начало тоннеля.

Дух повел рукой, и вместо шкафа с зелеными бутылками возникла объемная картина планеты, опутанной густой многомерной паутиной.

– Что это? – Адамс привстал, вглядываясь в голограмму.

– Это моя работа, Бенни. Я всеми силами сдерживал дыру, но заштопать ее не в силах, это твой Рок, а не мой. Ты, Бенни, наделен невиданным по силе Даром. Ты можешь двигаться по моей паутине, выходя там, где пожелаешь. Можешь гордиться, никто еще из рода человеческого за несколько тысяч лет не мог себе такого позволить. Многие люди входили сюда, многие возвращались, но только через те проходы, которые я обозначил. Один ты можешь позволить себе любое направление.

Смит внимательно посмотрел на изображение планеты, и она вдруг стала увеличиваться. Появился материк, потом горы, наконец, перед ними задымился белым туманом кратер Большого Взрыва.

– Барри назвал этот туман белой плесенью.

– Нет, ты назвал ее более правильно: туман времени. Только в одном ты ошибся: здесь сплелись не одно время с другим, а множество времен. Смотри, вот здесь, в правой части кратера, находится вход в тоннель. Он не просто погружен в туман времени, туман распространился по нему очень далеко.

– Смогу ли я двигаться в нем?

– Используй Черепаху, Бенни.

– Но разве она там пройдет? Там же все мгновенно старится!

– Думаю, пройдет. У нее очень высокая энергозащита. Если ты, сидя внутри, сосредоточишься на защите вездехода, то совокупно у вас должно получиться.

– А как же нам попасть вниз?

– Это вы уж сами думайте. А пока встань, подойди к изображению и дотронься до него. Да не бойся, оно не ударит тебя током.

Бенни вплотную подошел к объемной картине. Ирия настолько увеличилась, что казалось, он смотрит на нее из-за облаков, а если протянуть руку, то… Изображение вдруг дрогнуло, смялось и странным образом потянулось к его ладони, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. В этот раз Адамс не стал отдергивать руку. По мере того как бледнела и уменьшалась голограмма, исчезая в его ладони, в голове Бенни высвечивалось знание самых укромных уголков паутины, построенной Духом.

– Спасибо, мистер Смит, это неоценимый подарок!

– Пользуйся. Я скоро уйду, а без меня только ты сможешь поддерживать паутину. Мой срок пришел. Я все эти годы ждал такого как ты, не подведи меня. Кстати, мой Лес пусть растет, он ничего плохого вам не сделает. Когда необходимость в защите Горной Страны отпадет, ему для обычной жизни и солнечного света будет достаточно.

– Но ведь он убивает! Даже своих Детей Леса убивает!

– Не своих, а моих! – проворчал Дух. – Как же поверхностно, не заглядывая в суть, вы, люди, обо всем судите! Да, мой Лес убивает! Но кого? Тех, кто не смирился с жизнью в дикой общине, тех, кто даже без основной памяти всеми силами стремился вернуться в Горную Страну. Этого Лес не допускал, только и всего. Я ждал появления Одаренного в Горной Стране и не мог допустить, чтобы он появился среди злобы и страха. А Детей Леса не трогай, пусть живут. Они сами собой иссякнут.

– Да, теперь я это знаю.

ГЛАВА 34 в которой Алиса знакомится с телепортацией, а охрана обнаруживает пустую комнату.

Адамс вышел из паутины, созданной Духом высоко в небе. Сначала он свободно падал, с наслаждением вдыхая воздух, а потом повис. Нет слаще исполненной мечты, чем уметь летать! Воздух под ним был мягким и податливым. Бенни минуту полежал, смотря сквозь щелочки век прямо в солнце, потом вздохнул и сказал себе, что пора взять себя в руки. Он приподнялся и быстро осмотрелся. Адамс хорошо помнил рассказ звездного человека о летающих дисках, стреляющих во все, что движется. Нет, слава богу, вокруг было пустынно. Вездеход должен быть где-то здесь, почти под ним. Бенни перевернулся и стремительно заскользил по пологой дуге, прислушиваясь к ощущению Проквуста, он летел на него, как по компасу. Скоро он заметил точку на горизонте, это была Черепаха. Она настолько быстро увеличивалась до привычных размеров, что он невольно спросил себя, а с какой скоростью он движется? Ведь он догонял вездеход, идущий по степи со скоростью не менее восьмидесяти километров в час!

Адамс пролетел над машиной, заложил крутой вираж и приземлился перед нею. Вездеход встал как вкопанный. Через минуту люк открылся и оттуда показалось заспанное лицо Глетчера.

– Мистер Адамс! Я рад вас видеть, но в следующий раз будьте поосторожней. Черепаха – машина тяжелая, может и задавить ненароком.

– Спасибо за заботу, Барри, – весело отозвался Бенни, поднимаясь к люку, – но я бы увернулся.

– А откуда, собственно, вы появились?

– С неба! – Адамс ввалился в вездеход и радостно пожал протянутые руки друзей.

– Понятно.

– Бенни, я так рад тебя видеть!

– Я тоже, Георг. Сколько я отсутствовал?

– Вы исчезли вчера, мистер Адамс!

– Ого! В прошлый раз я у него тоже гостил долго, а времени здесь прошло самая малость, а в этот раз все наоборот. Странно. Впрочем, это пока не важно. – Адамс повернулся к Глетчеру. – Барри, очень прошу вас развернуть машину.

– Ясно, за Алисой мы уже не едем!

– Нет, не едем, но зато доберемся до нее другим способом. Давайте присядем, я все расскажу.

Черепаху оставили в очень подходящих руинах, со стороны машину совсем не было видно. Да и сверху тоже, Адамс проверил, взлетев повыше, чем поверг своих спутников в ужас, смешанный с восторгом. С вездеходом оставался Проквуст. Он даже не уговаривал взять его с собой, понимал все без слов: важен был не он сам, а Дар, который был в нем. Поэтому он выслушал все инструкции и помахал рукой перед тем, как захлопнулся люк.

– Грустит парень, – сочувственно сказал Глетчер, шагая рядом с Адамсом. – Он очень тонкий и понимающий, хотя и молодой.

– Да, вы правы, Барри. Из нас двоих он в большей мере изменился после открытия Дара.

– Все никак не привыкну к вашим чудесам, – усмехнулся Глетчер. – Понимаю разумом, а поверить не могу, все кажется, что я сплю.

– У меня то же самое было! Да и до сих пор не прошло, просто я загнал свои ощущения поглубже.

– Бенни, а куда мы идем? – спросил Глетчер.

– К проходу. Недалеко осталось, буквально пара сотен метров.

– Бенни, но вы же говорили, что можете выйти из паутины в любом удобном для вас месте?! Так, значит, и войти должны уметь.

– Должен, но ни разу не пытался, тем более со спутником. Лучше уж использовать дверь, а не ломиться сквозь стену, коли нет необходимости.

Адамс остановился и, поставив Глетчера слева от себя, крепко взял его за локоть. Правую руку он вытянул и сделал полукруг. Ничего не изменилось. Тем не менее, к удивлению Барри, он сделал машинальный шаг вслед за Адамсом и тут же повис в белой клубящейся дымке. Теперь он и сам прижался к руке Бенни, слишком уж непривычно было не ощущать почву под ногами.

– Как, Барри, похоже на невесомость?

– Нисколько! Внешне я болтаюсь без опоры, но силу планетарного притяжения ощущаю. При невесомости все по-другому.

– Понятно. Бог даст, слетаю с вами куда-нибудь, чтобы сравнить. А сейчас держитесь покрепче.

Напоминание было излишним, Барри и так держался мертвой хваткой. Что-то произошло, неуловимое, мимолетное, словно сквозняк по взвеси пронесся. Прошел и через секунду затих.

– Значит, так, мы с вами выйдем на старом кладбище.

– Каком кладбище?! – перебил Адамса Глетчер громким шепотом. – В Амброзии нет кладбищ!

– Здесь раньше было кладбище, Барри, я почему-то это знаю. Сейчас над ним стоят жилые здания.

– А как же мы появимся, вдруг увидят?

– Не увидят, я позабочусь. А кроме того, – Бенни посмотрел на Барри лихорадочно горящими глазами, – в Амброзии других выходов нет!

– Позвольте, Бенни! – Глетчер дернул его за рукав. – А как же мы сюда приведем Алису?!

– Приводить не будем, я в паутину прямо из палаты буду прорываться.

– А это не опасно?

– Нет, все будет хорошо, Барри, нам бы только без шума к ней попасть.

Барри замолчал. Они стояли у стены дома, судя по его номеру, где-то в северо-восточной части города. Улица была пустынна. Они посмотрели друг на друга и решили, что для незнакомцев сойдут за сотрудников охраны. А для знающих Глетчера… да кто его тут знал?!

Без особых приключений они прошли три квартала, теперь Глетчер узнал местность и уверенно вел к больнице, она была рядом. Мимо них проехала машина службы безопасности, но не остановилась. Видимо, они настолько естественно торопились, что со стороны казалось, что они бегут по делам службы. А как же иначе? На самом деле они просто не заметили эту машину. У медицинского центра толпился народ. Немного, но для Амброзии целое столпотворение. Они без помех прошли внешнюю охрану и вошли в холл. Навстречу поднялся высокий охранник.

– Вы с визитом?

– Да.

– К кому?

– К Алисе Глетчер.

– Да, она у нас. Будьте любезны, ваши документы… Спасибо. – Охранник засунул карты в анализатор и через короткое время вернул их. – Ваши документы в порядке, господа, но я не могу вас пропустить.

– Но я же муж!

– Извините, мистер Глетчер, такова инструкция, все посещения надо согласовывать в администрации.

– Да все давно согласовано, сэр. Держите. – Бенни сунул в нос охраннику два пропуска.

Тот растерянно повертел их в руках, сверил с данными на дисплее компьютера.

– Простите, господа, но в сегодняшнем списке у меня нет этих пропусков. Хотя они и совершенно настоящие, но в них нет даты. Я не могу вас пропустить по ним.

– Сэр! – вступил в разговор Глетчер. – Вы знаете, какая фамилия у моей жены была до замужества?

– Нет, таких данных у меня нет.

– Так вот, ее отец – господин Харман, а я его зять. Теперь понимаете, откуда у нас пропуска с открытой датой?

Охранник побледнел, лицо его вытянулось. Он безропотно взял карточки, отметил их в компьютере и молча вернул.

– Похоже, ты его лишил дара речи, – прошептал Бенни, шагая вслед Глетчеру по длинному и безлюдному коридору. – Странная больница, людей совсем нет.

– А здесь и пациентов нет, вернее, почти нет. Сколько сюда не приходил, все время также пустынно было.

– Неужели в Амброзии так мало больных?

– Черт его знает. Пока тут жил, смотрел на людей, вроде здоровьем не блещут, а громадная больница пустая. Наверное, я чего-то не понимаю.

– Может, они дома лечатся?

Глетчер в ответ молча пожал плечами и, затаив дыхание, остановился перед белой дверью. Там его Алиса, как она его встретит? Он поднял руку, чтобы постучать, но внезапно дверь рывком распахнулась, оттуда донесся сердитый женский голос, а вместе с ним поспешно выскочил человек. Он очень резко захлопнул дверь перед самым носом Барри, прислонился к ней спиной и облегченно вздохнул. Это был врач, наблюдающий за Алисой.

– О! Мистер Глетчер?! – обратил он, наконец, внимание на стоящих перед ним людей. – А это кто?

– Мой коллега по работе, – Барри ответил таким тоном, что бедный доктор покраснел и побледнел одновременно.

– Простите, сэр, но господин Харман говорил, что вы пропали.

– Ну и что? Пропал, а теперь вернулся.

– Хорошо, очень хорошо. Алиса будет так рада!

– Доктор, как она себя чувствует? – голос Глетчера просел от волнения.

– Средне. Да, средне. Иногда бывает похуже. Но вы не волнуйтесь, ребенок под контролем. Вот только Алиса очень нервничает. Может быть, я ее подготовлю к вашему внезапному приходу?

Что-то не понравилось Адамсу в глазах доктора. Не говоря ни слова, он взял его за рукав, решительно отодвинул от двери и раскрыл ее настежь. Барри влетел в нее, и в ту же секунду из глубины комнаты раздался пронзительный женский крик и потом целый каскад неразличимых, но все равно понятных слов. Доктор затравленно смотрел в глаза незнакомому человеку и не мог заставить себя ни говорить, ни двигаться.

– Спокойно, доктор, спокойно. Давайте-ка, шагните через порог, вот так, отлично, а дверь мы за собой пока закроем.

Адамс огляделся: они находились в большом холле с мягкой мебелью и обеденным столом. За поспешно прикрытой дверью в дальнем углу громкие голоса стихли. Адамс усадил оцепеневшего доктора в кресло, а сам на цыпочках подкрался к двери. Там он, видимо, услышал нечто такое, что отбросило его прочь. Бенни помотал головой и заулыбался. Потом его взгляд наткнулся на испуганные глаза врача, и он сразу посерьезнел.

– Расслабьтесь, доктор. Как себя чувствуете?

– Нормально, – слегка заикаясь, ответил врач. Он стащил с головы белую шапочку и вытер ею вспотевшее лицо, обнажив обширную лысину. – Позвольте, кто вы такой?!

– Я друг, доктор, – ласково отозвался Адамс и участливо похлопал доктора по плечу. – Зовите меня Бенни.

– Да, понял, – поникшим голосом согласился врач и опять выжидательно застыл.

Адамс сел напротив и заглянул ему в глаза.

– Зовут-то вас как?

– Артур Оучи.

– Чудесная фамилия! Очень приятно. А лет вам сколько?

– Семьдесят шесть.

– И семья есть?

– Нет. – На глазах доктора внезапно навернулись слезы.

– Понятно, – кивнул Адамс. – Не прошел генетическую комиссию?

– Да, – Оучи всхлипнул. – И мама недавно умерла, теперь у меня никого нет.

– Сочувствую. У меня тоже никого не было.

– Почему не было? – спросил доктор.

– Потому что теперь у меня много друзей. Очень много.

– И мистер Глетчер тоже?

– Да, и мистер Глетчер тоже. Послушайте, доктор, а вы хотите стать моим другом?

– Да, хочу!

– Тогда признайтесь честно, как себя чувствует жена мистера Глетчера, и почему она на вас кричала?

– Скучает, – Артур махнул рукой. – А как иначе? Муж пропал, отец редко приходит, а последние два дня она даже дозвониться до него не может. Алисе здесь давно нечего делать. Но мистер Харман велел держать ее здесь. Меня это всегда смущало.

– Вот что, доктор, предлагаю вам один раз: хотите сменить вашу гнилую жизнь на настоящую, исполненную высокого смысла?

– Хочу! Да и Алисе доктор через пару месяцев понадобится. Вы ведь ее заберете?

– Да.

– А как? Здесь все охраняется, я вам не смогу помочь.

– Доверьтесь мне, Артур, все будет хорошо. Верите мне?

После продолжительной паузы послышалось твердое «Да».

Наконец-то дверь спальни растворилась и из нее вышла ослепительно красивая женщина, которую беременность только украсила.

– Это вы – Бенни Адамс, друг Барри? Как хорошо, что вы пришли тоже! Мы решили… – Глаза Алисы скользнули по лицу Оучи. – Доктор, вы меня извините, я вас очень люблю, но нельзя держать человека в больнице столько времени! Вы выяснили, где мой отец? – Она тут же опять развернулась к Адамсу. – Помогите мне отсюда уйти, я вас умоляю. Барри сказал, что только вы мне сможете помочь.

Адамс краем глаза посмотрел на улыбающегося Глетчера и, грациозно склонившись, молча поцеловал женщине руку.

– Какой вы галантный и понимающий! – сказала Алиса и взяла под руку мужа.

Бенни вопросительно посмотрел на Барри, тот решительно кивнул. Адамс вышел на середину комнаты и поднял руки высоко вверх, глаза его были устремлены на пальцы. В полнейшей тишине их кончики засветились ослепительным голубым сиянием. Оно лилось из них, разгораясь все сильнее, наливаясь силой и светом. Бенни стал медленно разводить руки, а голубой свет остался вверху, только теперь, вслед за уходящими ладонями, он лился широкой полосой, высвечивая полукруг. Адамс с усилием ускорил движение рук, замкнул их внизу и отошел в сторону. В пространстве остался ровный овал, светящийся ярко-синей глубиной.

– Прошу, господа, время не ждет!

– А что, это интересно! – раздался спокойный голос доктора. Он все еще сидел в кресле и наблюдал за происходящим. – Полное ощущение реальности! Очень интересно. Можно посмотреть поближе?

– Пожалуйста, Артур, потрогайте руками, – любезно подыграл ему Адамс и тут же грубо втолкнул подошедшего Оучи внутрь овала. Раздался короткий вскрик, и доктор исчез. – Барри, веди жену, чувствую я, сюда кто-то идет!

– Пойдем, Алиса, не бойся.

– Мне страшно, Барри!

– Не волнуйся, это обыкновенная телепортация, – уговаривал жену Глетчер, настойчиво подталкивая ее к проходу.

– Что?! Телепортация?!

– Да.

– Что-то я об этом читала.

– Вот и хорошо! – с этими словами Барри подхватил жену на руки и, не мешкая, скрылся за светящейся занавесью. Буквально вслед за ним туда же прыгнул Адамс. Его исчезающая рука словно захватила с собой часть голубого света и потянула его внутрь овала, который съежился и бесшумно исчез.

В ту же секунду раздался настойчивый стук в дверь, потом еще раз. Дверь осторожно потянули на себя, и в образовавшуюся щель заглянуло миловидное женское личико.

– Доктор! Господин Оучи, вы здесь?

– Прекратите миндальничать! – раздался из-за спины женщины грубый окрик и, отстранив ее, в комнату влетели два сотрудника безопасности. Они стремительно обшарили все помещения больничной палаты и, выскочив в холл, одновременно спросили друг друга: «Где все, что тут произошло?!»

Ответом послужило молчание.

ГЛАВА 35 в которой Дух Камня готовит путь к Кристаллу.

Адамс подгреб к себе потерявшего дар речи доктора и посмотрел на счастливого Глетчера, прижимавшего к себе свое зажмурившееся сокровище.

– Все в порядке?

– Да. Пока все хорошо. Алиса умница. Она просто не хочет открывать глаза. – Барри окунулся в гущу ее волос. – Любимая, – зашептал он нежно, – все хорошо, здесь совсем не страшно.

– Я верю, Барри, но смотреть не буду.

– Пристегнись к моему поясу.

– Есть.

– Поехали.

Они вышли на поверхность Ирии, вернее, вышли Глетчер и Адамс, Алиса по-прежнему сидела на руках у мужа, намертво обхватив его шею, а Оучи свалился на песок, как безвольная кукла. Он вертел головой и беззвучно разевал рот. Бенни нагнулся, ласково стукнул его по затылку и, подняв ноги, заботливо отряхнул.

– Артур, пора вам прийти в себя, вы же доктор!

– Я, я… – у Оучи прорезался голос, но слова все еще застревали в горле.

– Смелее, доктор, смелее! – включился в разговор улыбающийся Глетчер. – Берите пример с вашей пациентки, смотрите, как она храбро себя ведет!

– Да, это верно, – отозвался Оучи. – Только у нее есть муж.

– А у вас есть друзья! – хлопнул его по плечу Адамс. – Ладно, вы тут поговорите, а я подгоню Черепаху.

Бенни подпрыгнул и стремительно унесся в небо. Бедный доктор опять открыл рот и бессильно опустился на песок.

– Доктор! – раздался мелодичный голосок Алисы. Она только что соскочила с рук Глетчера и теперь деловито оглядывалась. Видимо, слова мужа о ее храбрости придали ей сил и решимости. – Встаньте, вы же испачкаетесь!

Оучи растерянно посмотрел на нее, потом, кряхтя, поднялся на ноги.

– Алиса, вам хорошо, вы глаза на груди у супруга прятали, а мои видели то, чего не бывает!

– Пустяки, – Алиса махнула рукой и оглянулась. – Барри, а где же твой друг?

– Вот-вот, – подхватил доктор, – я бы тоже хотел это знать.

Глетчер, весело улыбаясь, развел руками.

– Да, что здесь произошло?! – Алиса требовательно дернула мужа за рукав. – Барри, не молчи, объясни, где мистер Адамс?

– Скоро будет. С минуты на минуту.

Издали раздался рокочущий гул, и тут же из-за холма вынырнула громада вездехода.

– Ой! – радостно вскрикнула Алиса. – Смотри, Барри, твоя Черепаха ползет!

– Господи, а это что за чудище? – пробормотал доктор и еле удержался, чтобы опять не сесть на землю.

Вездеход величаво подплыл к людям и мягко притормозил. Через пару минут все оказались на борту, и Черепаха поспешила обратно к скалам.

Все угомонились в пассажирском отсеке. Бенни задумчиво смотрел на горизонт, который уже ощетинился туманными зубцами далеких гор. Легкость, с которой они похитили жену Глетчера, сначала вскружила веселым возбуждением головы, но радость быстро сменилась озабоченностью. Дальнейшего плана действий не было. Надо было еще найти вход в тоннель, о котором говорил Дух, и каким-то образом спустить к нему Черепаху. Барри рассказал о технической возможности прыжка для этой уникальной машины, но как рассчитать его параметры?! Оказалось, что кратер Большого Взрыва не поддается никакому сканированию, в нем гасли все волны, словно он был бездонным. На совете звучали самые разнообразные идеи, но ни одна не выдержала критики. Попытки Глетчера использовать всю техническую мощь «Первого Звездного» тоже ни к чему не привели. Все уже улеглись, когда Проквуст, грустно усмехнувшись, бросил вслед уходящему Адамсу: «Осталось только сходить туда и посмотреть». Бенни тогда пожал плечами и вышел, а теперь подумал: только и оставалось, что спуститься в кратер и выяснить все на месте. И сделать это может только он, Служитель, об этом ему сказал Дух. А вдруг он ошибся?! Или, хуже того, сказал специально, чтобы погубить? Кто его знает, как он мыслит, этот лощеный господин Смит, а по сути своей – иномерное чудище?!

Бенни вытер рукой вспотевший лоб. Медлить было нельзя, времени оставалось все меньше. Почему-то он был уверен, что вся их экспедиция бежит наперегонки с неким неведомым противником, и от того, кто прибудет к финишу первым, зависит судьба всей Ирии. Хорошо хоть о финише гадать уже не приходилось, ясно было, что это Черный Кристалл. Адамс стукнул кулаками по подлокотникам кресла и встал: решение принято. Он быстро написал на листке бумаге несколько слов, прикрепил его на видном месте пульта и тихо проскользнул мимо спящих людей. Двери выходного тамбура скользнули бесшумными тенями, и вот он на внешнем борту Черепахи. Встречный ветер был свеж и порывист, внизу скрипели камешки, попадавшие под гусеницы вездехода. Ему на миг стало страшно висеть на борту этой громадной машины, деловито несущейся в темноту. Впрочем, глаза уже привыкли, теперь он видел так же хорошо, как и днем, только цвета вокруг поблекли. Адамс больше не раздумывал, просто поднял вверх руки и поднялся в воздух.

И снова чувство полета будоражило душу, наполняя сердце немым восторгом. «Господи! – закричал Бенни, не выдержав переполнявших его ощущений. – Спасибо за Дары твои! Помоги мне выполнить Рок свой к пользе Твоей!» Он развил жуткую скорость, но судил о ней только по стремительно приближающимся горным вершинам. Его Дар заботился о нем самостоятельно, укрыв от тугой воздушной волны и диких перепадов давления голубоватым коконом. «Интересно, – подумал он, – как я выгляжу со стороны? Как падающий с неба метеор?»

Через час Бенни уже стоял над каньоном с клубящимся туманом времени. Ему надо было спуститься, а он все не решался. Неожиданно из глубины лежащей у ног, вылетела белая молния, она пронеслась над ним, ушла высоко в небо и вскоре вернулась обратно, превратившись в мягкое месиво, глухо шлепнувшееся о скалы. Очередной зародыш червя, подумал Адамс, и подошел к нему вплотную. Белая масса еще пузырилась и колебалась, но уже под быстро застывающей коркой. Бенни, не понимая толком, что делает, подчиняясь лишь каким-то глубинным позывам, выставил перед собой обе ладони и излил на будущего червя широкую полосу голубоватого света. Что-то внутри него работало, выбирая определенный режим его личного «лазера». Толстый кусок белой плесени съежился в крохотный шарик, который на мгновение налился изнутри желтым огнем и беззвучно лопнул, не оставив после себя ни единого пятнышка.

Глаза Адамса воспринимали происходящее, посылая сигналы в мозг, но мыслей все еще не было. Он намеренно гнал их прочь, чтобы вместе с ними не вернулись сомнения и страхи. Бенни словно выпустил их из себя и, чтобы они не возвратились, в сиюминутном порыве бросился к краю пропасти и прыгнул вниз, тут же окружив себя золото-багряной сферой огня. Он коснулся белой взвеси и словно повис в ней, как будто вернулся в паутину Духа. Адамс знал, что его ощущения, так же как и обычные законы, здесь не работают, поэтому старался не обращать внимания ни на то, ни на другое, он верил, что Дар его выведет. Время шло, а ничего не менялось, он все еще был впаян в середину белесого пространства. Где он сейчас, может быть, в каком-нибудь ином мире?

– Э-э-эй! – протяжно закричал Бенни. – Кто-нибудь, отзовись! А-а!

Кому он кричал? А он не думал об этом. Надоело. Он просто орал, окончательно выбрасывая из себя вместе с криком все свои постылые сомнения, страхи. И чем дольше он ревел, тем больше в нем росла уверенность в своих силах, тем шире у него расправлялись плечи, и тем теснее становилось ему в этой давящей, ядовито клубящейся молочной взвеси. Адамс рывком раскинул руки и, повинуясь им, туман времени брызнул в стороны, оголяя угрюмые скалы. Они были рядом, в паре сотен метров, но Бенни уже не мог остановиться, он крутился волчком, толкая от себя белую муть, желая впустить сюда солнце. Почему-то он был уверен, что над Ирией уже светит солнце. Внезапно свет пришел не сверху, а снизу. Из глубины пропасти под его ногами замерцало что-то огромное, настолько огромное, что казалось, дно пропасти выворачивалось наизнанку. «Ну, нет!» – крикнул Адамс и, соединив между собой указательные и большие пальцы рук, направил сомкнувшиеся ладони вниз. Из них хлынул вниз поток ослепительного золотого света. Он хлестал с таким изобилием, словно Бенни сам стал солнцем. Холодное пламя шло теперь не только из его ладоней, но изливалось с его рук, плеч, било широким и мощным лучом из груди, а из глаз вырывались два узких голубых клинка. Он при желании мог сам стать светом, и он стал им!

Внизу творилась нечто невообразимое. Багряная масса отступала и корчилась под потоками золотого пламени, лопалась, взрываясь кроваво-красными ошметками под голубыми кинжалами. Адамс уже не мог остановиться, он знал только одно: Дух его обманул! Нельзя уничтожить Черный Кристалл, не закрыв разрыв между мирами, не перерубив щупальца всем иномерным тварям, лезущим в его мир. И сейчас он это делал, отступать было некуда: или он исполнит свой Рок, или погибнет!

Сколько времени продолжалась эта схватка: вечность или мгновение? Адамс очнулся на холодном камне, в полумраке глубокого ущелья. Вокруг было тихо и прозрачно, не было больше тумана времени. Бенни встрепенулся и озабоченно посмотрел вверх, на кусок синего неба, накрывшего собой кратер Большого Взрыва. Как он вылезет отсюда?! Ведь Черный Кристалл еще на Ирии! Черепаха, наверное, уже близко. Адамс с трудом поднялся на ноги, все тело болело, словно его избили. Он раскрыл ладонь и напрягся, в глубине загорелся слабый отсвет. Слава богу, Дар все еще с ним.

Оглядевшись, он понял, что находится западнее от эпицентра взрыва. Почва позади него уходила вниз. Впереди в каменной стене чернело огромное отверстие. Вот он, вход в тоннель! А если Дух и здесь обманул, и это тупик?! Что-то беспокоило Бенни, он озирался по сторонам, но ничего подозрительного не замечал. «Надо проверить», – подумал он и уселся на ближайший камень. Закрыв глаза, он попытался смотреть сквозь веки, скорее, не смотреть, а чувствовать внешнюю среду. Здесь не было углов зрения, он ощущал пространство сразу на триста шестьдесят градусов. Адамс сразу заметил нечто странное внизу, в самом центре кратера, там что-то матово-прозрачное густо клубилось и переливалось, словно воздух над раскаленным асфальтом. Что это, недобитое чудище из иных миров?! Он испугался: вдруг он что-то не доделал, вдруг монстр опять лезет наружу и придется вновь с ним бороться, а сил на это пока нет?! Но, вглядевшись в полупрозрачное облако, осевшее на землю, он облегченно вздохнул: кажется, он знал, что это такое.

Адамс спускался вниз долго, здешний рельеф был обманчив: кажется, совсем рядом, а все бредешь и бредешь. Периодически он закрывал глаза, проверяя, на месте ли полупрозрачное облако. Оно было на месте, только слишком быстро росло. Издали оно было маленьким, а сейчас своими призрачными очертаниями поднималось выше многоэтажного дома. Почему-то Бенни не сомневался, что облако видит его, и именно его терпеливо поджидает. Было тихо, только камешки порой выскакивали из-под ног, нарушая тишину дробным эхом. Он оглянулся. Да, идти назад придется порядочно, ведь обратно надо подниматься. Усталое тело ныло от настойчивого желания лечь, вытянуть ноги, расслабиться, закрыть глаза.

«Вот и ложись, Служитель, и глаза закрывай», – неожиданно прозвучали в его голове чужие мысли.

Бенни сразу понял, что от него хотят. Он тут же с удовольствием улегся. Чудеса продолжались. Как только Адамс закрыл глаза, перед ним появился великан, заросший длинной коричневой шерстью. Одежды на нем не было.

– Знаешь меня?

– Вы – Дух Ирии?

– Нет. – Существо сделало несколько гигантских шагов и тут же оказалось рядом с Адамсом. Потоптавшись, оно присело неподалеку на громадный валун. Из-под нависших густых бровей, выделявшихся даже на фоне остальной растительности, посверкивали глубинной желтизной несоразмерно маленькие, пытливые глазки. – Ты ошибся. – Существо вдруг зевнуло, широко раскинув две зубастые челюсти.

– Странно, вы мне видитесь в совершенно жутком образе.

– Это я сам выбрал. По привычке. Раньше так выглядели ваши человеческие предшественники.

– Первобытные люди, наши предки?

– Нет. Предшественники. Так у тебя будут еще версии?

– Конечно. Вы Дух Горы.

– Да, это ближе к правде. Зови меня Духом Камня. Ты спрашивал о Духе Планеты, так я его малая часть.

– Значит, есть еще?

– Есть. Только в вашем понимании они все спят, потому что живут в другом времени.

– В прошлом?

– Нет. Просто время для них течет по-другому, с вашей, человеческой точки зрения, очень медленно.

– Тогда почему вы спокойно разговариваете со мной?

– Из-за Большого Взрыва. Он разбудил меня, а смешение миров в этом месте дало мне возможность приноровиться к вашему времени, но скоро все вернется на свои места, и я тоже. Ты крепко поработал, штопая дыру между мирами.

– Это не я, это мой Дар.

– Глупости! Дар без своего носителя ничто!

– Вы ждали меня?

– Да, тебя. Я должен кое-что сказать, пока еще могу, в вашем времени тяжело удерживаться. – Дух Камня опять потянулся и зевнул. – Очень много энергии нужно, но я должен выполнить просьбу своего друга Лезурье, которого вы называете Хозяином Воды.

– Вы дружите с Лезурье?!

– Да. С каждым из его старших потомков.

– Но ведь люди и Духи такие разные?

– Разные, но входят в единое целое.

– Мы тоже часть Духа Планеты?

– Не совсем, но часть.

– Я бы…

– Служитель, Хозяин Воды просил меня помочь, а не просвещать. Спроси то, что поможет вам всем завершить начатое тобой сегодня.

– Я пришел сюда ради тоннеля, мне о нем рассказал Дух. Но теперь я сомневаюсь в его словах, так как он говорил, что сначала надо уничтожить Черный Кристалл, а потом уже разрыв.

– Ты считаешь, что пришлый Дух обманул тебя?

– Да. Я точно узнал здесь, что сначала надо было заштопать дыру. Выходит, что Дух обманул!

– Нет. Ты же выполнил свою основную работу, Служитель! Разрыв закрыт. Дух сделал все, чтобы твой Дар включился на полную мощь в нужном месте и в нужное время, и ты должен быть благодарен ему за это. Скажи, чем тебе помочь, Служитель?

– Скажите, Дух Камня, тоннель приведет нас к Черному Кристаллу?

– Пока нет. Маги его завалили много сотен лет назад.

– А вы сможете его расчистить?

– Да, я сделаю это. Проход для вашей машины будет открыт.

– И еще, может быть, подскажете, как спустить сюда наш вездеход?

– Я сделаю спуск. А теперь тебе пора в путь. Подойди ко мне, Служитель.

Бенни встал и двинулся к Духу Камня. Он думал, что рядом с Духом окажется крохотной песчинкой, но по мере приближения он стал расти, становясь все выше и выше, почти упираясь в открытое небо над кратером. Дух Камня протянул свою толстую заросшую лапу и приложил ее к груди Адамса. Словно река огня ворвалась к нему внутрь и улеглась покорно рядом с сердцем.

– Теперь ты вновь готов, Служитель. Прощай, мне надо исполнить две твои просьбы. – Дух Камня сделал шаг назад. – А ты сам тоже не медли.

Образ замерцал, стерся, превратился в текучее прозрачное марево и заструился обратно к середине котловины. Еще миг, и он бесследно исчез, просочившись сквозь нагромождения камней. Адамс оглянулся и увидел свое крохотное тело, беспомощно лежащее вдали. Надо было возвращаться.

ГЛАВА 36 в которой Харман и Блендер встречаются с Председателем и оказываются на станции.

– Здравствуйте, Рональд.

– Здравствуйте, господин Председатель.

– Вы не заняты сейчас?

– Нет, для вас я всегда свободен.

– Ладно, ладно, не надо льстить, Рональд. – По довольному голосу Председателя Совета Федерации было заметно, что ему как раз нравится, когда ему льстят. – Впрочем, раз вы свободны, подъезжайте ко мне, надо поговорить.

«О чем?» – думал Харман, сидя в машине. Он неоднократно вел длительные беседы с Председателем, и каждый раз они изматывали его своей нудностью и беспредметностью. Поэтому Харман приготовился к долгому и скучному разговору, надо было терпеть и поддакивать, статус Кайзера обязывал. Странно, что никто из постоянных членов Верховной палаты не обращал внимания на очевидную тупость самодовольного коротышки Йоргена. Значит, устраивает своих хозяев, а следовательно, надо смиренно его терпеть.

– Проходите, господин Директор, вас ждут.

Харман шагнул в громадный кабинет Кайзера. Говорят, он объединил множество комнат, разогнав целый отдел и истратив кучу казенных денег, но и это сошло ему с рук. Нет, не зря считается, что мелкий человек часто действует под воздействием комплекса неполноценности. Председатель сидел не на своем обычном месте, за большим столом, сверкающим дорогим полированным деревом, а справа в углу, на мягком диване. Харман не сразу заметил его там, а когда заметил, вздрогнул: из-за спинки кресла, стоящего напротив Кайзера, мелькнул узкий лобик Блендера. И он здесь! Вот так сюрприз.

– Входите, друг мой, входите. Присоединяйтесь.

– Спасибо. Здравствуйте, Пауль.

– Здравствуйте, – холодно кивнул Блендер, не поднимая глаз. Неужели предал?! А может, еще хуже, все подстроил, чтобы провести тонкую проверку на лояльность?! Ну, тогда все, конец! Впрочем, почему конец?! Ведь просмотрев злополучную видеозапись, они с Блендером так ни о чем и не договорились. Никто даже просто задать вопрос «что же делать дальше?» не решился. Так и разошлись в спешке и без доверия друг к другу. Наедине они больше не виделись, так что винить их не в чем. Все эти мысли молнией мелькнули в голове Директора и тут же были спрята ны вглубь, чтобы не мешали предстоящей игре. Просто так Харман сдаваться не собирался; если что, он все сделает, чтобы утащить Блендера за собой.

– Мы тут с Генеральным Советником говорили о вашем зяте.

– Почему его скромная персона так занимает ваше внимание?

– Ну, не притворяйтесь, Рональд, вы прекрасно понимаете, что древний человек является угрозой стабильности.

– Простите, Йорген, – заупрямился Харман, – но я не согласен с таким выводом господина Блендера.

– А кто вам сказал, что это он говорил мне об этом? – Кайзер прищурился, предвкушая смущение Директора. При этом его и без того кислое личико, окантованное редкими седыми прядями, противно сморщилось.

– Никто не говорил, сам догадался.

– Вы всегда славились проницательностью, Рональд! – напустил на себя строгий и недоверчивый вид Председатель.

– Проницательность ни при чем. Просто у нас с господином Советником недавно был разговор именно по этому поводу.

– Не Советник, а Генеральный Советник! – тихо и неожиданно проскрипел Блендер.

– Да, извините, Пауль.

Они встретились глазами. Белесые зрачки Блендера бесстрастно смотрели на Хармана и не несли никакой информации. Поразительное самообладание!

– А, это во время вашей беседы в личном бункере Пауля… Да, я знаю, но вопрос не в этом. – Кайзер остановился и пожевал губами. – Где ваш зять, Рональд?

– Как где?! Я же вам докладывал!

– Да, разрешение на экспедицию я давал, но она не вернулась!

– Видимо, погибли. – Харман недоуменно пожал плечами. – Последнее сообщение от Глетчера было о вхождении в глухую зону. Все контрольные сроки прошли, я уже ждать перестал. – Директор замолк, потом грустно добавил. – Вот только Алиса все время о нем спрашивает.

– Да, печальная история. – Председатель повернулся к Блендеру: – Пауль, вы собирались в моем присутствии задать несколько вопросов господину Харману. Задавайте, у меня больше вопросов нет, в этой чертовой дыре на Юге сгинуть немудрено.

– У меня, Рональд, к вам только один вопрос: как получилось, что мой сотрудник исчез бесследно?

– Простите, Пауль, но я не понимаю вопроса. Почему вы спрашиваете о мистере Блюке, ведь я ему не начальник?!

– Потому что я подозреваю, что вы предупредили своего зятя, что Роман – мой сотрудник.

– Я не предупреждал. Но даже если Глетчер узнал о месте работы Блюка от него самого, от Алисы или еще каким-либо случайным образом, то какое это имеет значение?! Ведь Барри совершенно не ориентировался в системе управления Федерации! – Харман от волнения и искреннего возмущения повысил голос.

– Рональд, будьте корректны, успокойтесь! – вмешался Йорген.

– Извините, сэр.

– Принимаю. Кстати, Пауль, вы тоже не особенно наседайте. Что это вы набросились на Директора, если Блюк – ваш собственный сотрудник?

– Но, господин Председатель! – голос Блендера дрогнул от сдерживаемой обиды. – Я же рассказывал вам десять минут назад, что просто так Блюк не мог исчезнуть, что он был напичкан спецаппаратурой, которая работала бы и после его смерти. А я ни разу, заметьте, ни разу так и не получил от него сообщений! Если не считать сеанса перед посадкой в вездеход.

– Да. Вы мне об этом говорили. – Кайзер растерянно посмотрел на Хармана. – Рональд, вопрос серьезный. Пауль резонно спрашивает: как вышло, что вы получали от зятя сообщения, а он от Блюка – нет?

– А откуда мне знать?

– И это весь ответ?!

– Да, Пауль, мне больше сказать нечего.

Наступило напряженное молчание. Блендер зло смотрел в пол, а Харман сосредоточенно рассматривал свои ногти. Председатель переводил взгляд с одного на другого и тоже молчал. И тут оглушительно громко, так, что все трое вздрогнули от неожиданности, заголосил зуммер вызова.

– Странно, кто это меня может вызывать? – проворчал вполголоса Кайзер и поплелся к столу. – Ферри! – грозно крикнул он с полпути. – Я же просил не соединять ни с кем, кроме членов Верховной палаты!

Ответа секретаря Харман и Блендер не услышали, старик в этот момент дошел до стола и что-то нажал. Тут же вокруг него воздух завибрировал и все звуки пропали. Они сидели друг против друга и не решались даже взглянуть друг другу в глаза: вдруг сторонний наблюдатель подумает, что у них есть какая-нибудь общая тайна? «Господи, – думал Харман, глядя на беззвучно раскрывающего рот и нелепо жестикулирующего Председателя, – как надоело бояться! Ведь сейчас можно было бы переговорить, чтобы понять, враги мы или нет. Так нет, будем сидеть и молчать. Противно».

Кайзер опять включил звук, уселся за стол и поманил их к себе.

– Вот что, господа, мне тут сообщили очень важную информацию. Только что обнаружили неподвижную Черепаху в паре сотен километров от Амброзии. – При этих словах Блендер и Харман непроизвольно переглянулись. – Пытались открыть люк – бесполезно. – Председатель прищурился. – Рональд, вы люк у Черепахи сможете открыть?

– Да, код доступа Барри мне оставил.

– Ну и отлично. – Кайзер, кряхтя, поднялся. – Сразу и поедем. Ферри!

Дверь приоткрылась, и из нее выглянула рыжая физиономия секретаря.

– Подготовь транспорт, мы едем на ранчо.

– Транспорт готов, господин Председатель!

– Хорошо. – Йорген встал из-за стола и посмотрел на Блендера. – Советник, вы свободны.

– Простите, господин Председатель, но я прошу меня взять с собой!

– Зачем?

– Там же работал один из лучших моих сотрудников! Я должен лично провести расследование!

– Ну, хорошо, – устало махнул рукой Кайзер, – поехали вместе.

«Странно, – думал Харман, когда они, попетляв по узким коридорам, вместо того, чтобы сесть в машину, вошли в неприметный лифт в одном из глухих закутков здания. – Никогда не знал, что здесь есть лифт».

– Мы не поедем на авто, – отвечая на невысказанный вопрос, заговорил Кайзер. – Черепаху заметили недалеко от древнего блокпоста, туда ведет подземка.

– Какого блокпоста? – не сдержался Блендер. – Я думал, что знаю все о системе оповещения Федерации!

– Мало ли что вы думали, – беззлобно огрызнулся Председатель.

Спускались долго, очень долго. Вышли в небольшую, тускло освещенную комнатку. Дверей в ней не было. Кайзер подошел к противоположной стене и приложил правую ладонь к очерченному на ней квадратику. За стеной что-то щелкнуло, и она вдруг неожиданно опрокинулась наружу. За нею начинался широкий тоннель, уходящий вдаль цепочкой светильников. По пути Председатель еще несколько раз прикладывал свою ладонь к толстым стальным створкам, перегораживающим тоннель. Когда люди проходили, то створки, утробно лязгая, закрывались. Харман, помня о раздраженной реакции Кайзера на лишние вопросы, помалкивал, но ему уже становилось страшно. Он временами смотрел на Блендера и встречал в ответ точно такой же недоуменный взгляд, видимо, и Советнику было не по себе.

Тоннель закончился очередной перегородкой, только слегка изогнутой. Оказалось, что это двери вагона. Внутри было вполне комфортно, хотя ни кабины, ни пульта управления видно не было. Они вошли, сели, двери закрылись, и вагон тут же тронулся. Легкое покачивание и центробежная сила на редких поворотах показывали, что двигаются они с очень приличной скоростью. Разговаривать не хотелось, тем более, что старик Йорген уже спал, хрипло дыша через приоткрытый рот. Чтобы избежать искушения заговорить с Паулем, Харман тоже закрыл глаза.

– Рональд!

– Да, простите, сэр, задремал.

– Вставайте.

Блендер тоже выглядел заспанным. Станция, на которую они вышли, выглядела вполне цивилизованно, но на ней не было ни души. Харман подумал, что странно, даже встречающего не прислали, все-таки сам Председатель приехал, да и они с Советником были не последними фигурами в Федерации.

– А здесь людей очень мало, Рональд, некому встречать.

Харман вздрогнул: мысли он, что ли, читает?

ГЛАВА 37 в которой команда приближается к Кристаллу и обнаруживает, что Воронка Рока исчезла.

Бенни вновь стремительно летел над степью. Черепаху он заметил очень быстро, она шла вдоль гряды гор к кратеру Большого Взрыва. Адамс подлетел к ней и опустился прямо на ее корпус, рядом с закрытым люком. Он мысленно позвал Проквуста, и тяжелый металлический круг с продолжительным вздохом откинулся внутрь корпуса. Выйдя из тамбура, он встретил две пары горящих нетерпением глаз.

– Ну?! – выдохнули одновременно и Проквуст и Глетчер.

– Все в порядке, двигаемся по плану. – Адамс вдруг почувствовал нестерпимый голод. – Друзья, а поесть у вас найдется что-нибудь для усталого путника?

Жадно поглощая паек, он коротко рассказал о своих приключениях. Пораженный Барри пристально всматривался в него, словно выискивая на его лице следы розыгрыша. Потом не выдержал и выбежал в кабину управления. Через некоторое время послышался его взволнованный голос, вызывающий Тиссу Проквуст сидел напротив и молча улыбался.

– Ты чего молчишь, Георг?

– А мне все понятно. Духа немного жалко.

– Мне тоже, но ты зря расстраиваешься, он не умер, он лишь вернулся в свой мир.

– В котором никогда не жил! – продолжил фразу Проквуст.

– Ничего, – проговорил невнятно Бенни, пережевывая очередной кусок, – он привыкнет. Мы ведь с тобой привыкли?

– Да, – грустно согласился Георг.

– Ты чего такой невеселый?

– Сам не могу понять. Может, о Ксении вспомнил?

– Не о дочке ли старосты ты говоришь?

– А ты ее видел?!

– Нет. Слышал только.

– А-а, – в голосе Проквуста послышалось разочарование.

– Да не грусти ты, Георг, – Адамс хлопнул его по плечу и откинулся назад, на зовущую подушку. – А девушки… – Бенни отвернулся к стене, – они у нас еще будут. Впереди…

И он тут же заснул. Проквуст вздохнул, отправил остатки командирской трапезы в сборник отходов и, вернувшись, укрыл Бенни легким пледом. А потом он опять погрузился в свои грезы. Он никак не мог забыть Ксению, хотя виделся с ней только раз. И почему-то он верил, что она его тоже помнит, не просто помнит, а ждет! Не хотел он думать по-другому, мысли о рыжеватой девчонке грели ему душу и сердце, давали надежду, что ему есть к кому возвращаться.

– Георг! – неожиданно зашипел ему в ухо возбужденный Глетчер. – Идем в кабину, кое-что покажу. – Смотри, – начал он, когда они уселись в кресла и прикрыли дверь в пассажирский отсек, – вот данные с «Первого Звездного», – он ткнул в монитор компьютера, где мелким бисером были рассыпаны строчки, числа и мелкие графики.

– Бенни, – взмолился Проквуст, – расскажи на словах. Я на твоих экранах ничего не понимаю.

– Да, ты прав, это я не подумал. Понимаешь, – взволнованно заговорил Барри, – червей больше нет, и проходимость энергии стабилизировалась!

– Ну и что?

– Как ты не понимаешь, Бенни рассказал правду!

– Почему не понимаю? – улыбнулся Проквуст. – Я и не сомневался, что командир рассказал правду.

– А я вот сомневался. – Глетчер откинулся в кресло и задумчиво уставился в обзорный экран. – Я сам видел масштабы последствий от Большого Взрыва, они колоссальны! А тут один человек слетал на несколько часов и половину поражения устранил! Поразительно!

– Барри, а сама Свалка?! Она ведь осталась, и будет оставаться.

– Ничего, с ней вы справитесь, не сразу, конечно, но справитесь.

– Почему «вы», разве ты не с нами? – удивленно посмотрел на него Проквуст.

– Конечно, с вами! Просто так вырвалось.

Кратер Большого Взрыва приближался. Проквуст давно уже ушел спать, а Глетчер остался в кабине и все пытался предугадать, каким образом Дух Камня собирался помочь спустить Черепаху вниз. Для себя он уже решил, что будет прыгать, но как пройдет прыжок, предсказать не мог. Дело в том, что десантный вездеход мог подпрыгнуть и приземлиться, но как он поведет себя при приземлении на точку посадки, расположенную на триста с лишним метров ниже начальной точки броска?! Он вновь и вновь изменял исходные данные, но компьютер раз за разом выдавал прогнозы один хуже другого. Сигнал зуммера автопилота вернул Барри к действительности, и он понял, что они прибыли, впереди через пару десятков метров начиналась пропасть. Он измерил уровень радиации: несколько повышенный, но безопасный. Еще раз сверил координаты. Глетчер не стал никого будить, а вышел из Черепахи через небольшой резервный люк, находящийся под основным сидением вездехода. Он спрыгнул на каменистую поверхность и крадучись двинулся к обрыву. Он был уверен, что Адамс очистил кратер от тумана времени, но все равно его мучили сомнения.

Каньон Большого Взрыва был свободен. Он просматривался до горизонта, лишь кое-где внизу глубокая тень рисовала черные пятна. Но не это бросилось в глаза Глетчеру. Он остолбенело рассматривал гранитную эстакаду, начинающуюся чуть ли не из-под его ног и уходящую вдаль и вниз. Барри не мог поверить своим глазам: эстакада была чуть шире Черепахи, как раз настолько, чтобы вездеходу двигаться по ней было безопасно, и поверхность ее была ровной, как на хорошем шоссе.

Глетчер встал на колени, осторожно протянул руку над сказочной дорогой и мягко опустил ее вниз. Ладонь легла на теплый от лучей солнца камень, плотный и твердый, настоящий! Барри заглянул в угол стыка эстакады с обрывом и увидел трехсотметровую гряду цельного гранита, выросшего из недр планеты. Глетчер потряс головой и отполз от края. Было не по себе, в груди холодком кольнул страх и отчуждение: так на свете не бывает! Но ведь вот оно, чудо, перед глазами! Что с ним делать, что делать с глазами, которые это видят, с кожей, которая это ощущает?! Оставалось одно: верить.

Спуск по эстакаде прошел вполне успешно, без приключений и происшествий. Они просто ехали, молчаливо всматриваясь в колоссальное творение Духа Камня, поражаясь невероятию того, что видят, и опасаясь в глубине души: а вдруг этот мираж рассеется, и они рухнут вниз, на острые камни?! Даже Адамс, сам способный на чудеса, был подавлен величием подарка Духа Камня. Он в который раз мысленно поблагодарил его и, кажется, даже ощутил его снисходительное «пожалуйста». Эстакада тянулась во всю длину каньона и, постепенно опускаясь, вела в самый центр кратера Большого Взрыва. Здесь она превращалась в дорогу, уходящую темно-коричневой, матово поблескивающей лентой в темный провал тоннеля. Черепаха, не сбавляя скорости, влетела под своды тоннеля и тут же зашелестела своими гусеницами по ровной, глянцево блестевшей в лучах прожекторов дороге.

– Бенни, неужели твой призрачный друг подготовил нам дорогу до самого кристалла? – спросил Глетчер, напряженно вглядываясь в бегущий навстречу путь.

– Нет, Барри, скорее всего, мы двигаемся по следу Черного Кристалла. Дух сказал мне, что кристалл прожег в граните тоннель; естественно, что камень в нем оплавился.

– Господи! Но ведь это же гранит! – изумился Барри. – Какая же у кристалла была температура?!

– Я думаю, он был холодным, – внезапно сказал Проквуст. Глетчер и Адамс изумленно уставились на него. – Что вы так на меня смотрите?

– Да потому что слышим от тебя глупости!

– Да, Георг, я хоть и не столь категоричен, как Барри, но… – Бенни красноречиво указал рукой на обзорный экран Черепахи, – но нельзя отрицать очевидного!

– Извини, командир, – Проквуст виновато улыбнулся, – но то, что видят глаза, не всегда бывает очевидным.

– Георг! – сердито вмешался Барри. – Но как ты тогда объяснишь оплавленные стенки тоннеля?

– Частицы гранита не оплавились, они бежали от летящего кристалла, как от чумы, втягиваясь и уплотняясь сами в себя. Потому он и сумел продвинуться на сотни километров от кратера, он просто был в свободном полете, камень не мешал ему.

Глетчер и Адамс переглянулись и одновременно посмотрели на экран, потом опять на Проквуста.

– Значит, Черный Кристалл кто-то закинул через дыру между мирами, и он свободно летел в скалах, потому что камни перед ним расступались?

– Да, Барри, так и было.

– Но, Георг, позволь, как же камень не провалился в самый центр Ирии, если любая порода перед ним расступается?

– Значит, вниз ему нельзя. Сейчас он лежит в огромной пещере на навсегда омертвевшем камне.

– Да камень и так мертвый!

– Нет, Барри, это не так. – Бенни незаметно положил свою руку ему на плечо, сдерживая от слишком резких слов. – Для Церкви Рока все сотворенное Господом, в том числе и скалы, по определению не может быть мертвым. Дух Камня сказал, что камень живет в своем, очень медленном времени.

– Ну вот, – проворчал еле слышно Глетчер, – и ты туда же!

– Послушай, Георг, – обратился Адамс к Проквусту, – ты так уверенно говоришь обо всем этом, что я немного беспокоюсь за тебя. Ты не переволновался?

– Нет, командир, я в своем уме, просто я чувствую кристалл, чем ближе, тем больше. Это невозможно объяснить словами. – Георг виновато улыбнулся и скрылся в пассажирском отсеке.

Черепаха глотала километр за километром. Адамс незаметно задремал. Проснулся он от того, что вездеход стало неимоверно трясти. В кабину заглянул заспанный Проквуст.

– Что случилось, мы едем по стиральной доске?!

– Похоже на то! – Глетчер уже сбавил скорость машины до минимума, теперь она медленно переваливалась с одной кручи на другую. Экипаж Черепахи смотрел, как прожектор машины высвечивает рваные края узкого извилистого хода среди дикого нагромождения камней и спекшейся от ядерного взрыва породы.

– Они тут ядерную бомбочку, похоже, рванули. Бенни, Георг, видите, как песок в стекло перетек? Верный признак. И как только твой приятель смог расчистить такой завал?!

– Видимо, просто раздвинул камни, – задумчиво произнес Адамс. – Судя по всему, это последний подарок Духа Камня, теперь все зависит только от нас. – Бенни нагнулся к Глетчеру: – Барри, по-моему, тебе пора вооружаться!

Черепаха внезапно круто нырнула вниз и тут же опять умиротворенно зашелестела гусеницами, тоннель снова стал просторным и глянцевым.

– Ого, кажется, мы вышли на финишную прямую. – Глетчер встал и направился к выходу. – Ты прав, Бенни, пора мне идти экипироваться. Скажи мне, вам с Георгом точно никакого оружия не надо?

– Точно.

– Ну, как хотите. Ты тут ничего не трогай, я на автопилот поставил. – Уже из-за двери Глетчер обернулся и, выглянув из-за спины Проквуста, спросил Адамса: – Слушай, Бенни, а почему Дух Камня, обладая такой силой, не может сам вышвырнуть этот камушек из нашего мира?!

– Он не может, – вступился за Духа Камня Георг. – У каждого из нас свой Рок и своя дорога.

– Понятно, и Дар у каждого свой, – подхватил Барри, а потом грустно добавил. – А у меня хоть какой-нибудь есть?

ГЛАВА 38 в которой Председатель ведет коллег к Кристаллу, а Харман узнает о похищении Алисы.

Они не поднимались на лифте, просто шли по коридору, который чуть забирал вверх. Кайзер тяжело дышал, видимо, устал, но молчал. Через пару километров коридор закончился обыкновенной двухстворчатой дверью, которую Председатель самым банальным образом открыл, нажав на ручку.

Впереди был густой сумрак. Харман шагнул за Блендером и тут же ткнулся в его спину. Тот стоял, застыв, глядя перед собой.

– Пауль, проходите! – зашипел на него сзади Харман, и Советник машинально сделал несколько шагов вперед, продолжая смотреть в полутьму перед собой.

– А я и не знал, Пауль, что вы видите в темноте. Редкое качество.

Высоко наверху глухо треснуло, и тут же появилось светлое пятно; набирая яркость, оно медленно расширялось, разгоняя под собой полумрак. Теперь рядом с Советником застыл и Директор. Раскрыв от изумления рот, он смотрел, как наполняется светом необъятный зал с высоченным потолком. По его боковым сводам тремя рядами друг над другом тянулись широкие пандусы, на которые выходило множество дверей. Почти одновременно они стали открываться, и из них медленно и бесшумно появлялись люди. Они подходили к перилам и неподвижно застывали.

Сооружение было невероятным по своим масштабам. В центре, на расстоянии двухсот метров, в небольшом углублении лежал громадный черный шар, не меньше чем в три-четыре человеческих роста. По мере того, как света становилось все больше, шар становился все чернее; только приглядевшись, можно было заметить мелкие грани на его поверхности. Шар казался средоточием прозрачной и в тоже время непроглядной тьмы.

– Что это? – прошептал Харман пересохшими губами. Внутри у него все похолодело, захотелось отвернуться от этого шара, но тот словно приковал к себе его взгляд.

– Вот мы и пришли.

С трудом отведя глаза, Харман увидел рядом ухмыляющееся лицо Кайзера. Он едва узнал его, наверное, здешний свет придал ему такое выражение, а особенно изменил глаза. Теперь они смотрели колюче, пронизывающе, всепонимающе.

– Что это? – машинально опять спросил Харман.

– Это камень преткновения, – ядовито ухмыляясь, ответил Председатель.

– Не понимаю.

– Ну, вы-то ладно! – пренебрежительно махнул рукой Кайзер. – А вот вы, Пауль, что молчите?!

– Мне страшно, господин Председатель.

– О! Такое откровенное заявление делает вам честь, а также свидетельствует о вашей проницательности, Блендер. И что же вас здесь пугает?

– Здесь пахнет чертовщиной!

– Послушайте, господин Председатель! – возмущенно воскликнул Харман. – Если вы решили от нас избавиться, то делайте это поскорее.

– Зачем же так торопиться, неужели вас с жизнью ничего не связывает?

– Вот как, речь идет о жизни?! – взволнованно воскликнул Блендер. – Вы что же, Йорген, собираетесь нас здесь без суда и следствия казнить?!

– А почему бы и нет?

– Но за что?! – выкрикнул Харман.

– За то, – глаза Кайзера внезапно сузились в злые узкие щелочки, – что вы сунули свои избалованные властью и довольством носы в чужие тайны!

Харман и Блендер растерянно переглянулись.

– Что глазами моргаете, думаете, как свое внеслужебное любопытство не сумели спрятать? Ну, признайтесь! – Председатель выжидательно умолк и стал прохаживаться перед пленниками, в ином качестве они себя уже не представляли. – Так я вам объясню! Вы, господа, научились идеально прятать свои бумажки и файлы, только они нам не нужны, нам достаточно ваших мыслей.

– Йорген, вы хотите сказать, что читаете наши мысли?! – с удивительным даже для самого себя спокойствием спросил Харман.

– Именно! – Кайзер остановился перед ними и, смотря снизу вверх то на одного, то на другого, ехидно заметил: – Если бы вы только знали, какой мусор у вас в головах! Вы, господа, считали меня полным кретином, думаете, это приятно? Молчите! – Председатель поднял вверх указательный палец. – Я долго ждал, но вы, Пауль, все-таки клюнули на наживку! Приятно было наблюдать ваше прозрение о том, что жизнь гораздо сложнее и загадочнее ваших представлений о ней. А признайтесь, вы удивитесь еще раз, если узнаете, что я уже третий раз избираюсь на пост Председателя?

– Вы, Йорген, тоже бессмертны?

– Да, Пауль, тоже!

– Но как такое возможно?! Я до сих пор поверить не могу, что все вот это, – Харман обвел взглядом огромную пещеру, – существовало много тысячелетий параллельно с Новой Цивилизацией.

– Нет, Рональд, вы неправильно расставляете акценты: это внешний мир существует параллельно нашему. Только благодаря нам его спокойствие и стабильность длятся уже тысячи лет. Вы никогда не задавали себе вопрос, что такое деструкция?

– А зачем? – пожал плечами Харман. – Есть техника, есть специалисты… – он иронично улыбнулся, – с которыми мы, видимо, скоро познакомимся.

– Нет, дорогой мой, вам обоим предоставлена честь сыграть с судьбою напрямую, без посредников. Вы просто подойдете к этому священному для нас камню и дотронетесь до него.

– И что будет? – хмуро спросил Блендер.

– А вот этого никто не знает! Варианта два. Первый – вы превратитесь в дохов; второй – вы приобретете бессмертие и полноправно присоединитесь к нам.

– А каковы шансы?

– На то, чтобы стать бессмертным? Шансов мало, Рональд.

– А если я не хочу играть в эту рулетку, если я хочу вернуться к своей прежней жизни?

– Ну, Пауль, слышать от вас такое странно.

– Значит, назад хода нет?

– Нет, – Кайзер перевел взгляд на Хармана. – Ну, а вы, Рональд, что скажете?

– Дочь жалко, одна останется.

– Думаю, не останется.

Харман недоуменно посмотрел на Председателя.

– Не понимаете? Вы когда последний раз навещали свою дочь?

– Дня два или три назад.

– Так вот, позавчера она пропала.

– Как пропала?

– А так! К ней явились два субъекта, они опознаны; один из них ваш звездный зять.

– Этого не может быть! Позвольте, Йорген, но почему их не схватили? Как они могли с Алисой покинуть клинику?!

– А они и не покидали. Зашли к ней в номер и испарились, кстати, вместе с доктором.

– Но это невозможно!

– Выходит, что возможно. А вам Пауль разве не сообщил о происшествии? Он ведь участвовал в расследовании.

– Пауль?! – Харман повернулся к своему собрату по несчастью.

– Извини, Рональд, – пожал тот плечами. – Не успел, откуда я знал, что все вот так закончится? Рональд, да прекратите вы так скорбеть о дочери, может, она в этом и не нуждается, вы лучше о себе самом подумайте.

– Хороший совет, Пауль! Пора, – сказал Кайзер и отошел в сторону.

Вдали прозвучал протяжный гонг, потом хлопнула створка двери, и в наступившей гробовой тишине зазвучали шаги. По мере того, как они приближались, человеческие фигуры на пандусах вставали на одно колено и почтительно склоняли головы.

– Господа! На колени! – зашипел на них Кайзер, уже стоящий на колене.

Из-за черного каменного яйца показался высоченный темнокожий человек в сверкающем одеянии. Блестели золотом его мантия, посох, который он нес в левой руке, высокий головной убор. Харман, стоя на колене и опустив вниз голову, краем глаза все-таки смотрел на незнакомца. Он остановился шагах в двадцати от них. Коричневая кожа была покрыта сеточкой морщин, из-под высокой золотой шапки кое-где торчали седые пряди.

– Претенденты здесь?! – громовым голосом заговорил темнокожий.

– Да, Верховный Хранитель, – противным льстивым голосом отозвался Кайзер.

– Встань, Йорген. И все остальные тоже.

Харман с удивлением смотрел на все это, и в его голове растерянность плененного сменялась злостью обреченного. Ему вдруг до тошноты стало противно участвовать в этом маскарадном шоу с деланными поклонами и ритуалами. «Шуты и клоуны, вот вы все кто, – подумал он, – а то, что вы бессмертны, так это делает вас еще более смешными!»

Он совершил большую ошибку. Харман это понял в ту же секунду, уловив пронзительный взгляд Кайзера. Этот маленький вредный человечек подбежал к темнокожему великану и что-то горячо заговорил, пытаясь, встав на цыпочки, вытянуться и стать выше. Хранитель сначала, казалось, не обращал на прыгающего перед ним Председателя никакого внимания, но потом заинтересованно склонил голову, искоса поглядывая на Хармана. Через минуту он решительно, но бережно отодвинул низкорослого доносчика в сторону и направил свой золотой жезл на Хармана.

– Услышьте, братья мои! Он посмел не просто усомниться! – зычно заорал Хранитель, потрясая высоко поднятым жезлом, потом опять направил его на бывшего Директора Социального института. – Ты посмел насмехаться над нами! Ты, ничтожный червь, думаешь, что мы смешны, ничтожество! Смотри!

Верховный Хранитель перехватил жезл двумя руками и вытянул их перед собой на уровне лица. Губы его что-то беззвучно шептали. Жезл завибрировал, сначала незаметно, потом все явственнее, от него послышался гул, у темнокожего великана на оголенных по локоть руках вздулись от напряжения жилы. Сбоку от Хармана раздался сдавленный крик Блендера, и в тот же миг он взлетел вверх на несколько метров и повис там. Хранитель начал двигать жезл, и вместе с ним двинулся Блендер с разинутым в немом крике ртом и выпученными глазами. Хранитель резко вскинул руки с жезлом вверх, и пронзительно заоравший Пауль улетел под самый потолок необъятной пещеры. Потом медленно, повинуясь жезлу, опустился на пол, примерно на середине пути между стоящими людьми и Черным Кристаллом.

– Иди и испытай себя, скинь бренные оковы, стань Космосом! – зычно приказал Хранитель ничком лежащему Блендеру.

Тот с трудом сел и вдруг решительно отрицательно замотал головой. Потом встал, отряхнул дрожащими руками брюки и вдруг громко, но совершенно спокойно сказал:

– Сам не пойду. – И бесстрашно уставился на своего грозного мучителя. Тот от такого нахальства, похоже, язык проглотил. Он лишь молча оглянулся на Кайзера и кивнул в сторону Пауля. Председатель отвесил легкий поклон и неспешно двинулся к Блендеру. Он обошел его по дуге и приблизился к Черной громаде. Опустившись на колени, последние несколько метров он полз к камню, благоговейно прислонив руки к груди. Когда до камня осталось полметра, он резко выкинул ладони вперед и прислонил их к его холодной и темной поверхности. Кайзера встряхнуло так, словно по нему пробежал высоковольтный разряд, голова его на несколько мгновений вжалась в плечи, но через минуту он встал, медленно повернулся и тем же путем вернулся. Глядя на Председателя, Харман не верил своим глазам: куда делась его былая придурковатость и стариковская немощь?! Он словно помолодел, лицо его лоснилось гладкой кожей, под одеждой округлились мышцы.

– Я готов, о Хранитель!

– Приступай!

Кайзер взглянул на Блендера и, протянув руки в его сторону, крикнул: «Отнимаю волю твою, сею волю свою!». Харману хорошо было видно даже с этого расстояния, как мгновенно опустились и без того сутулые плечи его собрата по несчастью. Тот безропотно повернулся и пошел к камню размеренным шагом. В мертвой тишине слышны были его шаркающие шаги. Вот он подошел вплотную, вот, не колеблясь, возложил руки на поверхность кристалла. Казалось, ничего не происходит, только руки его вдруг рухнули вниз, словно плети, а сам он застыл.

Все, подумал Харман, Блендера не стало, теперь мой черед. Ему стало так все противно и гадко, что он сам двинулся мимо остолбеневшего Кайзера, мимо молчаливого Хранителя, провожавшего его взглядом. Он шагал к Черному Кристаллу, никем не удерживаемый, а перед его внутренним взором вдруг во всей своей неприкрытой мерзости выросла истинная картина Новой Цивилизации, созданной, как оказалось, ради вот этой кучки упырей. Почему он их так назвал? Он не знал, почему, просто всплыло это слово из глубин памяти, как самое подходящее в данный момент.

ГЛАВА 39 в которой заканчивается Путь Рока и начинаются новые дороги.

Тоннель кончился внезапно, он просто уперся в бетонную стену.

– Вот и приехали! – констатировал Глетчер и тут же принялся что-то выщелкивать на приборной панели. – Впрочем, все не так страшно, как кажется: перед нами всего лишь трехметровая стена, да еще с пустотами внутри. Разрушим в два счета проходческим лазером.

– Слушай, Барри, – выглянул из пассажирского отсека Адамс, – на твоей Черепахе хоть чего-нибудь нет?

– Бенни, мой вездеход не просто машина, а машина космодесанта, и для этого на ней все есть. Лучшие умы моей эпохи создавали это чудо техники.

– Друзья мои! – тихо прервал их Проквуст. – Чертов камень здесь, за этой стеной, я чувствую. – Георг закрыл глаза и откинулся в кресле. – И камень меня чувствует. – Его пальцы лежали на подлокотнике и чуть заметно подрагивали.

Бенни и Барри переглянулись, не понимая своего товарища. А он мысленно был уже там, возле этого громадного сгустка чужой пустоты. Нет, она не была живой, наоборот, она была мертвой, потому что не Господь ее создал, но она не была мертвой, потому что жила своей нежизнью. Холодные капли пота текли со лба Проквуста и соскальзывали на бледные щеки.

– Бенни, что делать будем? – шепотом спросил Глетчер, растерянно глядя то на Проквуста, то на Адамса. – Это каменное яйцо даже через стену его отравляет, как же он с ним собирается бороться?

Бенни зашел за кресло Георга и накрыл его виски своими ладонями, потом закрыл глаза и напрягся. Из глубины его рук, сквозь кожу сжатых пальцев поднимались золотисто-багряные блики. Лицо Проквуста порозовело, дыхание, прежде прерывистое и поверхностное, стало ровным и спокойным. Через минуту стало ясно, что он спит.

– Ты что с ним сделал, Бенни? – шепотом спросил Барри.

– А я и сам не знаю, Барри. Попытался поделиться с ним своей энергией, подпитать его. Как будто получилось, пусть минут пятнадцать поспит.

– Ты предлагаешь подождать?

– Да.

– Нет, Бенни, у нас на это нет времени!

– Почему?!

– Не знаю, просто я уверен в этом.

– Что ж, – задумчиво произнес Бенни, – пути Рока неисповедимы, а его голосом могут вещать любые уста. Ты готов?

– Готов.

– План помнишь?

– Конечно! Подогнать Черепаху вплотную к Черному Кристаллу и прикрыть высадку Георга.

– Ты забыл добавить: самому до кристалла не дотрагиваться!

– Да, я это помню, мне не хочется превращаться в безвольную куклу.

Адамс нагнулся и посмотрел в лицо Проквусту. Тот спал, словно младенец.

– Ну что, Бенни, начали?

– Давай, Барри, вгони этих ублюдков в дрожь!

– Вгоню, еще как вгоню! Я им такой сюрприз приготовил!

Внезапно слева из скального массива послышался громкий скрежет и гул. Харман невольно остановился и оглянулся: Хранитель, Председатель, многочисленная свита, – все как один завороженно уставились в далекую стену. Сейчас Харман и Блендер перестали их интересовать. Первым из оцепенения вышел громогласный Хранитель. Он вдруг выгнулся назад вскинул руки, задрав вверх жезл, и заголосил, перекрывая все усиливающийся шум:

– Свершилось, братья мои, наступил день Предсказания, день Последней битвы! По местам, друзья мои!

Все зашумели, стали бестолково вбегать и выбегать, что-то выкрикивать. На пандусах первоначальная суета быстро закончилась, часть людей осталась наверху, а часть скрылась в дверях, видимо, спеша вниз. Шум между тем все нарастал, эхо от него металось по громадной пещере, заглушая все остальные звуки. Под этот аккомпанемент из распахнувшихся далеко справа больших створок ворот выползли небольшие бронированные машины с боевыми лазерными установками, между ними забегали люди с оружием. Все они разделились на два потока, которые стали дугой охватывать Черный Кристалл. Харман понял, что через минуту окажется в самой гуще этих боевых порядков, поэтому развернулся и бросился назад. Мимо него пробегали люди, толкали его, но никто не обращал на него никакого внимания. У него в душе затеплилась надежда на спасение, надо было только незаметно выскользнуть из пещеры. Вон оно, вожделенное темное пятно прохода, еще несколько десятков шагов…

Что-то сильно толкнуло его в спину, подхватило душащим захватом, подняло вверх, лишив ноги опоры. Мгновение жуткого полета – и он распластался перед грозно нависшим Хранителем, стоящим в трех шагах от черной громады кристалла. Харман успел увидеть рядом коротышку Кайзера перед тем, как та же сила подняла его в воздух и закинула почти на вершину кристалла. О, каким холодом встретила Хармана эта гладкая поверхность! Она смертельным жалом воткнулась в сердце, безжалостно ломая все на своем пути. Один вспыхнувший перед глазами миг, и все стихло. В душе бывшего Директора Социального института воцарилась полная тишина, свободная от чувств, переживаний, мыслей и слов, вниз сполз уже не человек, а только его оболочка. Она мягко ударилась о пол и откатилась в сторону, недвижимо ожидая дальнейших команд.

…Бетонная стена оказалась густо пронизанной арматурой, что несколько замедлило движение вездехода, но от его экипажа уже ничего не зависело. Глетчер и Проквуст напряженно наблюдали, как круговерть лазерных лучей кромсала перед ними бетон, и думали о том, что их ждет впереди.

– Барри, может быть, командир рано покинул машину, чем он там сейчас дышит?

– Чем дышит, не знаю, я Бенни предложил скафандр, а он сказал, что обойдется. Думаю, он знает, что делает. А по поводу того, что ушел из вездехода, считаю, что он все сделал правильно: когда прорвемся за стену, покинуть Черепаху может быть затруднительно.

– Думаете, нас там ждут?

– А как же! Раз этот чертов камень так важен для магов, они наверняка его охраняют!

Стена рухнула сразу, осыпалась кусками, ощетинившимися во все стороны оплавленными концами арматуры. В образовавшийся проем хлынул свет, но поднявшиеся клубы пыли не давали ничего рассмотреть. Глетчер, чертыхаясь из-за потери времени, выпустил у Черепахи скребковый нож. Не успели они остановиться, как со всех сторон на вездеход хлынули потоки огня. Стреляли сразу и все, у кого было лазерное и огнестрельное оружие. Глетчер, не моргая, смотрел на происходящее.

– Барри, скажите, это не опасно? – Проквуст побелевшими пальцами сжимал подлокотники кресла, вздрагивая и зажмуриваясь от непрерывных вспышек в окружающем Черепаху силовом защитном поле.

– Нет, Георг, это пока пустяки. Защита Черепахи многократно превосходит силы этих букашек.

– А почему мы не стреляем, вы не хотите лишних жертв?

– Я?! Да я готов растерзать их собственными руками за то, что они сделали с Ирией! Подожди, Георг, мы еще постреляем!

Он ждал, когда бортовой компьютер обработает все источники огня и возьмет их под целевой контроль. Наконец, программа подтвердила, что к поражению выделенных целей готова. Глетчер со словами «Господи, благослови» нажал клавишу.

То, что произошло дальше, лучше всего было видно Адамсу. Вездеход, окутанный ярко светящимся защитным полем, недвижимо стоял, а из глубин необъятной пещеры его поливали лазерами и свинцом. Бенни до поры до времени отлеживался среди бетонных обломков и дышал через фильтр собственного приготовления: его рот и нос были прикрыты голубоватым свечением, через которое в легкие проходил вполне сносный воздух. Лавина огня, которая накрыла Черепаху со всех сторон, заставила его поволноваться, ведь там были его друзья, а самое главное, там был Проквуст, от которого зависела судьба всей планеты. Плохо, что сам он, призванный защищать и беречь Георга, отлеживался в сторонке. «Ничего, – сдерживал себя Адамс, – Черепаха выдержит, иначе и быть не может! Нельзя мне пока высовываться, нужно выяснить все их сюрпризы!»

В момент, когда Глетчер нажал кнопку, вездеход начал огрызаться собственным оружием. Из скольких стволов он вел огонь, разглядеть было невозможно, зато хорошо было видно, как один за другим смолкают боевые точки противника. Умная Черепаха била наверняка. В первые же секунды она выбила своими тяжелыми лазерами бронемашины магов и теперь методично щелкала живую силу. Сквозь треск разрядов и звуки выстрелов до Адамса доносились крики раненых и умирающих. Кристалл лежал черной грозной глыбой посредине пещеры, возле него столпились люди. Они не стреляли, а молча и невозмутимо наблюдали. Среди них выделялась высокая фигура человека в ярком желтом сверкающем одеянии. В правой руке он держал длинную желтую палку. «Прямо золотой весь», – съязвил Бенни, а потом вдруг подумал, что, скорее всего, это действительно золото, во всяком случае, его длинный жезл явно золотой. Наверное, это жрец какой-нибудь. Несколько раз шальные выстрелы соратников попадали в эту странную группу, но никому не причиняли вреда. В эти мгновения воздух вокруг них плыл, словно марево. Ага, это видимо, маги и есть!

Огонь нападавших практически стих, Черепаха дернулась и, ярко сверкая прожекторами, рванула вперед, к Черному Кристаллу. Она легко сокращала расстояние, а у Адамса внутри росло предчувствие беды. Он рванулся из своего укрытия и молнией полетел к вездеходу. Уже находясь почти рядом с ним, он увидел, как человек в золотом одеянии вытянул свой жезл в сторону Черепахи. Перед нею каменное плато словно рябью пошло, и вездеход стал тонуть в этом жидком камне. Но Бенни был уже рядом, он выпустил из своих ладоней широкий золотистый луч, который прошел вокруг Черепахи, и камень вновь затвердел. Адамс опустился рядом и, вытянувшись во весь рост, смотрел в глаза темнокожему великану, яростно что-то выкрикивающему своим соратникам, закутанным в одинаковые черные плащи.

Команда человека с жезлом, мелко семеня ногами, выстроилась перед ним и выжидательно уставилась на Адамса, держащего вокруг вездехода голубой купол своей защиты. Они пока не нападали, и это смутно беспокоило Бенни. С шипящим выдохом открылся люк Черепахи, и оттуда выпрыгнул Глетчер с большим боевым бластером через плечо. Он тут же уставился на гусеницы вездехода, намертво вросшие на треть в камень, и грубо выругался. Следом спустился Проквуст. До Черного Кристалла оставалось меньше ста метров.

Адамс хотел спросить у Георга, готов ли он к броску, но увидел, что тот обмяк и сполз по борту вездехода на землю. В ту же секунду в мозг Бенни словно иглы воткнулись, буравя его ядовитыми жалами, желая смять, подавить, уничтожить. «Все ясно, это телепаты», – мелькнула последняя мысль, и после этого мыслить было невозможно. Бенни застыл в немом противостоянии, напрягая все силы, чтобы обороняться от массированной атаки телепатов и их темнокожего вождя. Тот, вытянув жезл, давил на внешнюю защиту Адамса непонятной чужеродной силой. Бенни физически ощущал ее смертельный холод. Пока еще у него были силы противостоять, но о нападении речь уже не шла: он даже сосредоточиться не мог.

Глетчер растерянно увидел застывшего в жутком напряжении Адамса и чутьем космодесантника понял: лучше его сейчас не трогать. Он огляделся, заметил упавшего Проквуста, подскочил к нему, нагнулся, убедился, что тот невредим, но находится в глубоком обмороке, и обратился в сторону кучки врагов. На него были направлены колючие и злые взгляды и скрюченные пальцы, они явно хотели подчинить его себе, но напрочь разбивались о его нечувствительность. Барри вспомнил, как Монах говорил о его редком качестве природного отторжения любого внушения. Вот в чем его Дар! Он свободен в своих поступках, он не по зубам этой подземной своре, но что ему делать, как помочь друзьям?!

Глетчер озабочено взглянул на Адамса, тот обливался потом и тяжело, словно во время длительного забега, дышал, видимо, ему было очень трудно. Внутри Барри поднялась жуткая ярость, не понимая толком, что делает, он сорвал с плеча бластер и, заорав во всю глотку, стал палить из него непрерывным лучом. Ослепительно сверкающий жгут огня воткнулся в незримую стену вокруг группы врагов, расползся по ее сферической поверхности яркими бликами, но Глетчер все бил и бил. Он хорошо видел, что луч не достигает цели, но зато он краем глаза заметил, как зашевелился Адамс.

Бенни почувствовал благодатное облегчение, словно кто-то с его плеч снял тяжесть, которая давила так, что в глазах темнело. Он сразу все понял: пальба Глетчера отвлекла темнокожего великана от нападения, он был вынужден усилить защиту от назойливых укусов лазера. Теперь Адамсу были не страшны наскоки телепатов, теперь он мог нападать. Опасаясь, что вражеская команда может усугубить поражение Георга, выдернул из недр солнечного сплетения целое море невидимого огня и послал его навстречу этим злобным глазам, приговаривая: «Свет тебе в очи!» И тут же со стороны врага раздался вопль боли: Адамс увидел, как попадали на колени эти мелкие людишки, как они корчились, растирая руками глаза, засыпанные колючим светом.

Их вождь растерянно на это смотрел, опустив свой жезл. В ту же секунду сбоку раздался рев. Это Глетчер, отбросив в сторону дымящийся бластер, вжав голову в плечи, рванулся в стремительном беге вперед. Он несся, словно таран, и Адамс машинально сопровождал его бег своей защитой, тесня вражеский холод. Барри ворвался в ряды воющих противников, расшвырял их в стороны и, не останавливаясь, ринулся к темнокожему великану. Тот в заторможенном состоянии наблюдал за несущимся на него человеком, видимо, не ожидая такого противостояния. Запоздало он попытался направить на него жезл, но поняв, что не успевает, размахнулся им и что есть силы опустил на голову Глетчера. Вернее, хотел опустить: космодесантник вильнул в сторону, проскочил мимо тяжело грохнувшегося о каменный пол жезла и, вложив всю свою массу, помноженную на скорость, в кулак, въехал хозяину жезла в челюсть. Тот беззвучно осел на пол.

– Полный нокаут! – услышал Адамс рядом дрожащий от слабости, но радостный голос Георга.

Тот уже встал и теперь наблюдал за Глетчером, держась за бок Черепахи. А Барри выхватил из кобуры лазерный пистолет и, потрясая им, заорал:

«Кыш отсюда, нечисть!». Бледные вопящие личности бросились врассыпную, а Глетчер направил лазер на валяющийся рядом золотой жезл и стал поливать его жгучим огнем до тех пор, пока тот не распался на несколько булькающих желтых лужиц. Он издал победный клич и призывно махнул рукой.

Бенни и Барри стояли чуть поодаль от темной громады Черного Кристалла и смотрели, как Проквуст осторожно приближается к нему. Георг в шаге от цели своего Рока остановился и повернулся к своим друзьям.

– Братья мои, пожелайте мне удачи! Мы обязательно свидимся! – и, не дожидаясь ответа, положил руку на поверхность кристалла.

И она вдруг шевельнулась, будто пытаясь убежать прочь, задрожала, словно гигантский пудинг. Но Георг уже стоял вплотную, накрыв ее своими прозрачными от льющегося изнутри света ладонями. Мелкими шажками он подавался вперед, и черная масса плыла, отступала, изгибалась под его напором. Проквуст прыгнул вперед, чернота перед ним лопнула, пропустила его и захлопнулась с жадным всхлипом. Человек весь скрылся внутри шара, но его силуэт отчетливо выделялся внутри, медленно смещаясь к центру. Глетчер инстинктивно рванулся вперед, но остановился под тяжелой рукой Адамса.

– Ты ему не поможешь, – тихо и печально сказал Бенни.

Черный Кристалл весь ходил ходуном, дрожал и плавился, собирал оплывающие сгустки наверх и снова плыл от внутреннего белого света. Его лучи то там, то здесь рвались наружу, кромсая черную плоть. Вдруг ослепительный взрыв беззвучно рванул во все стороны, кинув Глетчера и Адамса на холодный камень. Когда их глаза вновь стали видеть, перед ними оказалась большуая круглая воронка. Ни Георга, ни Черного Кристалла не было. Барри всхлипнул.

– Держись, друг, он же сказал, что мы свидимся!

– Я не верю.

– Верь, Барри, как я верю!

– Смотри! – Глетчер схватил Адамса за руку, а другой указал на лежащего неподалеку поверженного вождя магов.

В золотых одеждах великана жутко скалилась высохшая мумия.

– Что ж, тем лучше! – спокойно произнес Барри. – Видишь, телепаты тоже усохли.

Друзья прошли по месту боя. Действительно, поблизости лежали две мумии в черных плащах, а чуть дальше – в серых комбинезонах.

– Видимо, здесь все обитатели каким-то образом были связаны с Черным Кристаллом, – сделал вывод Адамс. – Георг уничтожил его, а вместе с ним и всех этих ублюдков прибрал.

– Где он сейчас? – жалобно спросил Глетчер, смотря мимо своего товарища на воронку. – Одни трупы вокруг.

– Знаешь, Барри, – задумчиво Адамс, – у меня странное ощущение, что я уже здесь когда-то был. Словно в другой жизни.

– Монах же говорил, что тебя маги пытались перепрограммировать!

– Когда это он говорил?!

– Тебе не говорил? – невинно переспросил Глетчер. – Странно, а я смутно припоминаю…

– Ладно, брось, Барри, не юли, какая теперь разница. – Адамс махнул рукой. – О, смотри-ка, вон кто-то у самой воронки, кажется, шевелится!

Они бросились в ту сторону. Перед ними лежал совершенно обессилевший человек, тщетно пытающийся встать. Глетчер подошел и, подхватив его подмышки, легко поставил на ноги.

– Ого! – воскликнул он вдруг. – Бенни! – весело крикнул Барри. – Позволь тебе представить моего дорогого тестя!

– Что-о?! Это господин Директор Социального института собственной персоной?!

– Совершенно верно!

Харман ошалело хлопал глазами, изумленно переводя взгляд с одного на другого.

– Барри, что ты тут делаешь? – хрипло выдавил он из себя.

– Гуляю! – усмехнулся тот.

Харман неожиданно сильно вцепился руками в комбинезон Глетчера и стал трясти Глетчера:

– Барри, что с Алисой, где она?!

– В безопасности! – сердито буркнул Барри, отцепляясь от назойливого тестя. – Вы лучше скажите, что в этой компании упырей делали?

– Испытывал судьбу, по их настоятельной просьбе. Есть тут один, в золотом одеянии. – Харман стал оглядываться вокруг и, наткнувшись взглядом на останки темнокожего Хранителя, вздрогнул. – Кажется, вы его прикончили, слава богу.

Глетчер и Адамс изумленно переглянулись.

– А где камень преткновения?!

– Вы про Черный Кристалл? – хмуро переспросил Адамс. Он смотрел на Директора, попавшего к ним в руки, и размышлял, что теперь с ним делать.

– Да, видимо, о нем.

– Папаша! – ядовито произнес Глетчер. – Не беспокойтесь, кристалла больше нет.

– А где он?

– Послушайте, мистер Харман! – повысил голос Адамс. – Не слишком ли вы много задаете вопросов? Может быть, сначала ответите на наши? Ведь даже если вы не знали об этом гадюшнике, то все равно работали на него!

– Да, это бесспорно, я даже отрицать не буду. – Харман выпрямился. – Впрочем, и оправдываться тоже.

– Вот что, мистер Харман, – прервал перепалку Адамс, – пойдемте-ка ко мне в Черепаху, там и поговорим.

Они направились к вездеходу, но Харман вдруг остановился.

– Минуточку, господа! Я прошу вас позволить мне найти Блендера.

– И этот здесь?! – удивленно воскликнул Глетчер и вопросительно взглянул на своего товарища. Адамс молча кивнул. – Ну что ж, посмотрим на вашего приятеля.

– Где ваш Блендер? – мрачно спросил Глетчер.

– Метрах в пяти от меня, рядом с кристаллом. – Харман сделал несколько шагов. – Вот здесь… – начал он, и тут же запнулся. У его ног лежал обугленный труп Генерального Советника социальной безопасности Совета Федерации.

– Похоже, вашему приятелю не повезло.

– Я, наверное, после контакта с кристаллом свалился на пол, а Пауль остался стоять, это я точно помню, – произнес задумчиво Харман. – Кстати, Блендер никогда не был мне приятелем, хотя последнее время мы с ним имели общие тайны. Послушайте, мистер Адамс! – Директор повернулся к Бенни. – А как вы вернули меня обратно?

– Вы хотите спросить, почему вы не дох?

– Совершенно верно!

– Все очень просто, – устало ответил Адамс, – вся деструкция держалась на этом кристалле. Теперь те дохи, что еще живы, получили, как и вы, свои души обратно.

– Что?! Дохи стали людьми?!

– Да, а что в этом плохого?

– Вы представляете, какой сейчас наверху хаос?!

– Мы знали, что хаос неизбежен как плата за тысячелетия безбожия.

– Но если есть возможность уменьшить жертвы, разве можно ею не воспользоваться?!

– Знаете, мистер Харман, вы открываетесь сейчас передо мной совершенно в ином, неожиданном, свете.

– А вы, наверное, думали, что я чудовище?

– Совершенно верно, именно так я и думал.

Они подошли к Глетчеру, озабоченно осматривающему вездеход.

– Бенни! – крикнул он, увидев их. – Никогда бы не подумал, что такое возможно. – Он со злостью пнул по торчащей из камня гусенице. – Шанс, конечно, есть, ты все-таки успел вовремя. – Он присел на корточки. – Надо будет только заменить ходовую часть, ремкомплект у меня есть на «Планетарном». Но понадобится помощь, и людьми, и техникой. – Барри встал и подошел вплотную к тестю. – А что, уважаемый папа, вас ведь от власти никто не отлучал! Поможете?

– Если вернусь к власти, помогу.

– А насколько можно вам верить, папа? Не вы ли хотели меня сделать покойником, а Черепаху мою прибрать?!

– Это не я, это Блендер.

– Но вы-то знали!

– Знал, а что я мог сделать?! Мне на каждом шагу в глаза сыпались упреки за то, что не ликвидировал тебя сразу же, как только ты попал ко мне в руки. Не я придумал тот мир, в котором я жил!

– Ладно, потом это обсудим, – решительно прервал эту острую дискуссию Адамс. – А сейчас давайте решим, как будем выбираться отсюда. Черепаха, как я понимаю, пока на приколе?

– Я знаю, – сказал Харман. – Предлагаю союз.

– И в чем же он будет заключаться? – заинтересованно спросил Бенни.

– Вы не препятствуете мне исполнять свои служебные обязанности, так как, судя по всему, до ближайшего Совета Федерации, при отсутствии Кайзера, я принимаю власть в свои руки. В свою очередь, я готов с вами сотрудничать, чтобы вместе ослабить последствия надвигающейся катастрофы. Думаю, что для вас обоих это очень хорошее предложение, ведь иначе вы не сможете без меня отсюда выбраться!

– Вы так считаете? – улыбнулся Адамс. – А как же вы пройдете электронных сторожей?

– Да хотя бы с этим. – Харман небрежно пнул ногой валявшийся на полу бластер. Двери там тонкие, луча не выдержат.

– Ну, допустим. Но напрасно вы думаете, что эта возможность единственная. Вот я, например, вижу как минимум две альтернативы.

– И какие же?

– Первая! – продекламировал Бенни, ловя недоуменный взгляд Глетчера. – Сейчас многоуважаемый Директор Социального института встанет на четвереньки и начнет выть. Прошу вас, сэр!

К своему ужасу, Харман почувствовал, как непреодолимая чужая воля гнет его к полу и заставляет проделать то, что приказал Адамс. Потом неведомая сила второй раз за этот день стремительно подняла его высоко вверх, чуть ли не под самый каменный купол. От страха и неожиданности у него перехватило дыхание. И в ту же секунду со свистом пролетающего болида мелькнул Адамс, также стремительно он вернулся и повис рядом.

– Ну что, мистер Харман, вам понятны мои альтернативы? – спросил улыбающийся Бенни.

– Вполне, – хмуро ответил тот. – Будьте любезны, опустите меня вниз. Мне страшно.

Они медленно опустились к стоящему внизу Глетчеру.

Харман мрачно молчал, уткнувшись взглядом в пол.

– Как видите, мистер Харман, я могу заставить вас рассказать о пути отсюда или просто бросить вас здесь и улететь прочь вместе с вашим зятем той дорогой, которой мы сюда явились. Но мы принимаем ваше предложение, только с определенными условиями!

Харман удивленно уставился на этого могущественного человека.

– Рональд, мы вернемся вместе с вами в Амброзию, чтобы вы беспрепятственно приступили к управлению разваливающейся Новой Цивилизацией. Думаю, что вы немедленно объявите чрезвычайное положение, которое нейтрализует потенциальную угрозу смещения со стороны Совета. Ведь я прав?

– Да, я действительно об этом подумал. Но каковы условия с вашей стороны?

– Очень простые и разумные. Вы должны передать в ближайшее время всю полноту верховной власти другому члену Совета. Это выгодно для вас, так как снимет все подозрения в попытке узурпировать власть в Федерации, а между тем реально вы останетесь у всех ее рычагов, но в качестве второго человека. Согласны?

– Идея хорошая, но в нашем Совете таких людей, которым бы я доверился, нет! – отрезал Харман.

– Ошибаетесь, Рональд! Человек, которому мы, – Бенни сделал особый акцент на слове «мы», – всецело доверяем, в Совете есть. Уверен, вы с ним сработаетесь.

– Кто же это?

– Скоро узнаете, а сначала давайте вернемся в столицу. Вы должны прибыть туда, по крайней мере, Директором Социального института, а не изгнанником.

Харман согласно кивнул и, подобрав на ходу с пола бластер, зашагал к началу тоннеля. Он очень хорошо помнил обратный путь. Кайзер не скрывал своих действий, так как был уверен, что ни Блендер, ни Харман не пройдут испытания камнем преткновения.