Роковой секрет

Глава 23

РОКСОЛАНА

— Тебя разве не учили в детстве, что когда берешь чужие вещи, их нужно класть на место? — Он потрясает книгой в воздухе и, демонстративно положив ее на край стола, направляется ко мне.

— Давай поговорим спокойно. — Моя попытка произнести слова ровным тоном проваливается под его взглядом, и я неосознанно выставляю руки вперед, наивно полагая, что этим остановлю надвигающийся на меня локомотив.

— Почему ты такая непослушная, Сола? — Мои ладони плотно упираются в грудь Росси. Не оправдывая мои опасения, он мягко обхватывает их и разводит в стороны, сокращая этим расстояние между нами. — Я позволил тебе находиться в моем кабинете не для того, чтобы ты со своим любопытством лезла, куда не следует. — Его невозмутимость сбивает меня с толку, а когда мужчина ласково заправляет локон мне за ухо, я замечаю его разбитые костяшки и вздрагиваю от едва уловимого прикосновения. — Знаешь, что, кроме лжи, я больше всего ненавижу в этом мире?

Молчу. Не считаю нужным отвечать на вопрос, только дрожу под прицелом его жестоких глаз. Ведь я прекрасно знаю, что скрывается за этим гребаным спокойствием.

— Я не люблю, когда мои вещи трогают без спроса. — Сминает грубыми пальцами мой подбородок. — Запомни это, девочка. В следующий раз твоя задница получит по заслугам.

Росси жестко дергает меня на себя, приближая вплотную к своему лицу. Невольно открываю рот, чтобы глотнуть воздуха, потому что его агрессивная близость выжигает остатки кислорода. А от безысходности хочется провалиться сквозь землю, но боюсь, что он и оттуда меня достанет. Охватившая меня паника ослепляет сознание, а его взгляд кричит так, что хочется сжаться в комочек и укрыться от штормового предупреждения, которое я вижу в глазах этого дьявола.

Рафаэль знает, что меня распирает желание спросить, знает, что эта тайна терзает мою душу. Хотя что меня останавливает? Терять ведь мне все равно больше нечего…

— Откуда у тебя мои фотографии?! — выкрикиваю ему прямо в лицо, не выдержав давления страшных догадок.

Он ждал этого вопроса, и на секунду красивые губы насмешливо искривляются. Однако, несмотря на это, лицо Рафаэля по-прежнему остается холодным и бесстрастным. Только глаза постепенно заполняются темными клубами дыма.

— Что все это значит? Объясни мне… — уже шепотом добавляю я, когда он нежно проходится по моим губам большим пальцем.

— Тебе страшно?

— Нет, — с нажимом произношу я, бегая взволнованным взглядом по его крепко сжатым губам, поднимаюсь выше и пропадаю в безумных глазах, которые берут меня в плен своей пугающей чернотой.

Рафаэль сохраняет напряженную тишину, удерживая меня словно под прицелом. Не могу понять, злится ли он или в очередной раз играет, но меня начинает раздражать такая надменность. Почему он снова смотрит на меня как на второсортную вещь? Почему изводит своими тайнами?

— Я имею право знать, что все это, черт возьми, значит! — Не выдержав, выдергиваю подбородок из его хватки и отшатываюсь назад, плотнее вжимаясь в перила.

— Имеешь, — сухо соглашается Росси и неспешно отстраняется. — Присядь. — Он вальяжно располагается в кресле, жестом приглашая меня устроиться рядом.

Я еще мгновение стою неподвижно и, обхватив себя руками, усаживаюсь напротив него.

— Твой отец был моим хорошим другом. — Я напрягаюсь всем телом, не в силах скрыть удивления. Резкое начало, которое мне совсем не нравится, заставляет пульс сойти с ума. Но Росси, как ни в чем небывало, продолжает: — Он помогал мне осуществлять экспорт алкоголя в Россию. — Рафаэль останавливается, внимательнее всматриваясь в мое лицо, будто ждет от меня участия в разговоре, но я не знаю, что сказать. — Твой отец погиб по моей вине, и я посчитал своим долгом не бросать его жену и ребенка. В память о старой дружбе я приглядывал за тобой и высылал деньги, которые твоя мать с удовольствием тратила на алкоголь и наркоту. Поэтому на время я прекратил помощь и приложил руку к тому, чтобы твою мать лишили родительских прав. — Замолкая, он отводит глаза. — Меня жутко злило то, что я чувствовал за тебя ответственность, хотя не должен был, — произносит, словно пытается себя убедить, по-прежнему глядя вдаль. — Я помогал тебе, решал проблемы еще до их появления, но, несмотря на сложности в большом мегаполисе, ты росла очень упрямой девочкой. Порой у меня закрадывалась мысль, что ты всего добилась сама. Танцевальные кружки, престижные конкурсы, хорошее медицинское обслуживание, лучший вуз Москвы, стипендия, приличное жилье, якобы предоставленное университетом… все это был я, Сола. Я оберегал тебя вместо отца, но не смог уберечь от собственного сына. И теперь ты здесь.

Сглатываю, не решаясь заговорить. Неужели я всю жизнь жила за счет этого мужчины, слепо веря, что мне просто везло?!

— Однажды я лично приехал в Россию, — обрывает хриплый голос мои безрадостные мысли. — Тебе было шестнадцать. Мне не следовало это делать, но я нашел тебя. Только маленькой девочки с вечно спутанными волосами больше не было. Я увидел красивую девушку. Длинноногую, стройную, с небольшой округлой грудью и опасными зелеными глазами. Правда, твои волосы по-прежнему оставались непослушными. Это единственное, что связывает тебя с той девочкой, фотографии которой мне регулярно присылали в отчетах, — тихо усмехается дьявол, отчаянно качая головой, а у меня горло сковано так, что не вздохнуть. — После этой встречи все изменилось. Ты больше ни на минуту не выходила из моей головы, Сола. — Он пронзает меня хищным взглядом, от которого становится не по себе. — И мне плевать, что это неправильно. Я хотел тебя…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Все, хватит! Прекрати! — Закрываю уши и прижимаю колени к груди.

— Я больше не мог воспринимать тебя как дочь своего друга. Ты стала моим наваждением. Я никого так не хотел, как тебя.

— Ты точно извращенец! — Резко встаю на ноги и устремляюсь прочь. Вот только дальше Росси я не ухожу, уже секунду спустя оказываясь на его коленях в капкане цепких рук.

— Я и сам этому не рад, Сола. Но так уж случилось. — Он нарочно царапает меня жесткой щетиной. — Ты не должна была узнать обо мне, как и о тебе не должны были узнать в моем мире. И теперь ты под прицелом всех моих недоброжелателей. А у меня их достаточно, девочка. Ты сама подставила себя под огонь. — Ощущаю, как его тело напрягается, а пальцы крепче впиваются в мою кожу. — В ту ночь… ты вертела задницей перед моим носом в развратном красном платье. Оно чернильным пятном въелось в мою память. Маленькая девочка, которая забралась в мою душу, предстала передо мной всего лишь пьяной шлюхой! — На последних словах Рафаэль срывается и до боли сдавливает меня в объятиях, заставляя вскрикнуть и упереться ладонями в его грудь, которая содрогается от частых ударов сердца.

— Напомню тебе: это ты за мной пошел и трахнул. По-прежнему считаешь, что это моя вина?!

— Тебя трахнули глазами полбара и, поверь мне, если не я, то на моем месте обязательно оказался бы другой.

— Я была бы не против. — Росси так грубо стискивает мне ребра, что я не могу сдержать болезненного стона. — Да! Лучше бы меня поимел другой, и тогда всего этого не было бы! Жила бы себе спокойно, но нет же, меня угораздило потерять девственность с мафиози… ай! — взвизгиваю от обжигающего шлепка, прилетевшего мне по заднице.

— Замолчи, Сола, — спокойно просит Рафаэль, уже нежно поглаживая место удара.

— И что теперь? Буду твоей игрушкой, пока посох не отсохнет?

— Меня это устроит.

— А меня нет! — Упираюсь ладонями в плечи и пытаюсь оттолкнуться от него, но безрезультатно. — Ты солгал, да? Никогда ведь не отпустишь?

— Больше не отпущу.

— Не любишь лжи, а сам буквально пропитан ей! Ненавижу тебя! — Впиваюсь ногтями в плечи, но он даже не вздрагивает.

— Это пройдет, Сола.

Я вновь пытаюсь дернуться, но Рафаэль быстро наматывает мои волосы на кулак, тем самым обездвиживая меня.

— Не делай вид, что тебе плохо со мной. — Он обдает мою грудь горячим дыханием, и я в очередной раз растекаюсь тягучей лужицей у его ног. — Притворяешься, что хочешь убежать, а ведь на самом деле жаждешь совершенно другого.

Росси накрывает мою грудь губами и сквозь платье медленно втягивает в рот чувствительный сосок, заставляя меня выгнуться и уронить беспомощный стон. Он как голодное животное, начинает поедать мою плоть, одновременно стискивая ее руками сквозь тонкую ткань сарафана. Его несдержанность вмиг распаляет меня, и я не в силах противиться притяжению. Рафаэль ненасытно кусает, обжигая острой болью, но тут же успокаивает ее мягкими поцелуями, облизывая мою изнывающую грудь, словно в его руках сладчайший кусок дыни. Каждое его варварское прикосновение пронзает меня подобно молнии и лишает возможности дышать, парализуя дичайшим удовольствием.

— Маленькая лгунья, — он прерывает сладкие пытки и притягивает мое лицо к себе, — хватит обманывать себя. Ты хочешь меня, ждешь моих прикосновений, мечтаешь о моем члене, жаждешь его вкуса на своих губах. Я знаю это, девочка. Знаю все твои пороки, — хрипит прямо мне в рот, и я не могу больше сдерживать нарастающую пульсацию между ног, что заглушает здравый смысл. Дьявол! Откуда у него такая власть надо мной? — Кстати, завтра вечером мы поедем в закрытый частный клуб, и ты будешь меня сопровождать.

Грубым рывком он дергает сарафан вниз, вместе с громким вздохом высвобождая налитую от возбуждения грудь. Не сводя с меня цепкого взгляда своих черных опалов, Рафаэль алчно сминает ее, на что мое предательское тело реагирует пронзительной дрожью. Сглатываю от очередного потока неконтролируемого возбуждения и облизываю пересохшие губы.

— И в каком статусе я буду тебя сопровождать?

Прочищаю горло и пытаюсь абстрагироваться от прикосновения его мозолистых пальцев, что уже активно выкручивают мои изнемогающие соски. И чем сильнее он их сжимает, тем сложнее мне скрыть свою реакцию. Однако Рафаэль неожиданно прекращает требовательные ласки и с обманчивым спокойствием натягивает лямки сарафана обратно мне на плечи, позволяя вспыхнувшему телу прийти в себя. Правда, сидя на его коленях, это не так-то просто.

— Мне просто необходимо твое присутствие, Сола.

— Что ты задумал?

— От тебя требуется только присутствие и милая улыбка на лице.

— И всего-то? — интересуюсь с неприкрытым сарказмом. — Лучше дай мне встать. Иначе будешь сиять в своем элитном клубе расцарапанным лицом.

— Угрожаешь мне?

— Предупреждаю. — Натягиваю на лицо фальшивую улыбку. — Пусти!

Хлопаю его кулаком по плечу, но в ответ получаю лишь тихую усмешку.

РАФАЭЛЬ

Стерва. Никогда не угомонится. Но давить на нее не хочу, поэтому отпускаю, и девчонка вскакивает с такой скоростью, словно ее бьют током.

Нервно размахивая руками, Сола бешеной стрелой устремляется к перилам, опирается на них ладонями и в отчаянии опускает голову.

Я неспешно поднимаюсь и следую за ней, останавливаясь в шаге от взбешенной фурии.

— Нет, так больше не может продолжаться! Либо…

Она резко поворачивается, но, уткнувшись в мою грудь, мгновенно проглатывает свою тираду.

— Либо? — жестикулирую рукой в воздухе, поощряя ее продолжить, и в ожидании задумчиво сминаю пальцами свой подбородок. — Продолжай.

— Ты на расстоянии слушать не можешь?

— Не могу. — Склоняюсь к ее уху и, прижимаясь к нему губами, добавляю: — В моем возрасте я плохо слышу.

— Ты самый настоящий подлец, Рафаэль, — выдыхает она дрожащим тоном и отстраняется, заглядывая мне в глаза. — Ты постоянно пользуешься тем, как действуешь на меня.

— Но тебе ведь именно это и нравится. Нравится то, как реагирует твое тело. Как учащается пульс. Даже твои зрачки выдают скрытые желания. И такая реакция у тебя только на меня. — Молчит. Лишь нервно покусывает нижнюю губу. — Вернемся к предстоящему вечеру. Я купил тебе подарок, наденешь его для меня?

— Ладно! — восклицает Сола, скрещивая руки на груди, и кривит губы. — Я надену этот твой подарок! Но давай установим рамки наших… ммм… назовем это отношениями. Потому что мне надоело быть в роли безвольной куклы, Рафаэль.

— Я весь внимание. — Кладу ладони на перила по обе стороны от нее, тем самым заключая в ловушку.

— Вот и первая моя просьба. — Она снова упирается мягкими ладонями мне в грудь и надавливает, пытаясь заставить отстраниться. — Прекрати на меня давить. Я ведь не так много прошу! Только уважения к себе. Твоего уважения, Рафаэль.

— Хорошо. — Поджимаю губы, чтобы удержаться от саркастичной улыбки и, оттолкнувшись от перил, демонстративно распрямляю плечи. — Но одно твое непослушание или очередная глупая выходка, и ты навсегда станешь моей безвольной куклой. Как раз и покажу тебе значение этого выражения.

Сола сжимает челюсти, а в глазах пляшут яростные огни. Дай ей волю — сожгла бы меня одним только взглядом. Не нравится этой капризной девчонке играть по моим правилам. Знаю. Чувствую это по ее прерывистому дыханию, но меня это раззадоривает еще больше.

— Передумала?

— Не дождешься! — толкает меня в грудь.

А я с преувеличенной вежливостью отхожу назад, пропуская перед собой зеленоглазую ведьму. Так ведь правильно по этикету?

РОКСОЛАНА

Высокомерный, нахальный и абсолютно невыносимый подлец. Внутри все дрожит от распирающей злости. И как только ему удается заставлять меня чувствовать себя обязанной ему?! Обманывает меня он. Силу применяет он. Даже мои условия превратились в его ультиматум! Ну не сволочь ли?!

Правда, мои яростные мысли замолкают, когда на кровати я замечаю большую коробку. Естественно, любопытство берет верх, и я аккуратно снимаю крышку, с неподдельным интересом разворачивая упаковочную бумагу. Пальцами касаюсь шелковистой ткани и бережно подцепляю за тонкие бретельки черное атласное платье, рассматривая его на расстоянии вытянутой руки. Никаких излишеств, эстетика и минимализм в одном флаконе, даже длина не макси. Неужели цербер разрешит мне оголить ножки? И разрез даже есть…

— Примерь, — застает меня врасплох его приказ, и я испуганно ахаю, тут же оборачиваясь вполоборота.

Стоит, весь из себя царь, в ожидании, пока исполнят выданное им распоряжение. Так бы и треснула по его высокомерной физиономии.

Не могу сдержаться и, отвернувшись, раздраженно закатываю глаза.

— Выйди. — Кладу платье на кровать и хочу приступить к примерке, но услышав, что этот мерзавец садится позади меня в кресло, вновь оборачиваюсь. — Ты плохо расслышал?

— Сола, позволь освежить твою память. Сегодня ночью я трахал тебя на этом столе, — пальцем указывает в ту сторону. — Вылизал каждый сантиметр твоего тела. И сейчас ты будешь из себя строить монашку?

От его грязных слов и воспоминаний мне приходится сжать бедра, чтобы унять гребаное навязчивое вожделение.

— Ой, да пожалуйста!

Резкими движениями стягиваю сарафан и, скомкав тонкую тряпицу, сразу швыряю ее в Рафаэля. Он ловит и сминает ткань огромной ручищей, шумно втягивая мой запах.

— Может, еще и трусики понюхать одолжить?!

Этот мерзавец растягивает губы в хищном оскале и жадно проходится по мне откровенным взглядом.

— Надень платье, — хрипло выдавливает тихим голосом, и я решаю не медлить. Ведь его глаза сверкают похотью и желанием поиметь меня.

Аккуратно натягиваю на себя наряд, ладонями разглаживая ткань. Материал приятно облегает тело, черный атлас красиво струится в лунном свете. Вот только беда в том, что мне не застегнуть платье. Однако не успеваю подумать об этом, как грубые мужские пальцы перехватывают язычок молнии. Горячее дыхание острыми шипами вонзается в кожу, и мне хочется сжаться от невесомого прикосновения. Я неуверенно опускаю руки и, когда сердце уже заходится в бешеном ритме, застревая в самом горле, позволяю Рафаэлю взять инициативу на себя. Он медленно ведет бегунок вверх, намеренно склоняясь к самой шее, опаляя ее своими знойными губами.

— Тебе нравится? — нарочно проводит щетиной по обнаженному плечу, и меня обволакивает каскадом чувствительных мурашек.

Нет сил даже на ответ, меня трясет в предвкушении его прикосновений. Закусываю губу, чтобы проглотить стон облегчения, когда его руки начинают скользить по моему животу.

— Посмотри на себя.

Рафаэль разворачивает меня к зеркалу, заставляя наблюдать, как жадно он исследует мое тело руками. Широкие ладони изучают каждый изгиб трепещущей плоти, сбивая мое дыхание. Время от времени я встречаю его пылающий страстью взгляд. Одно присутствие этого мужчины пропитывает воздух феромонами, что беспощадно одурманивают мое сознание. Он подцепляет подол платья и ловко проникает рукой между ног, окончательно затягивая меня в омут похоти.

Наглые пальцы накрывают уже пульсирующую точку и надавливают сквозь тонкую ткань белья, разливая по всем моим членам волны порочного удовольствия. В груди болезненно сжимается и лавиной сходит в самый низ живота, когда он ловко наматывает трусики на кулак и дергает вверх, вынуждая меня издать сдавленный стон.

— Красивое платье. Мне нравится, как оно на тебе смотрится, — довольно заявляет он, явно наслаждаясь моей реакцией.

Рафаэль ослабляет хватку, через мгновение его ладонь исчезает, и он уже быстро опускает подол вниз. Голова идет кругом, но я не хочу, чтобы тепло его рук покидало мое тело. В следующую секунду ловкие пальцы умело расстегивают платье, погружая меня в томящее предвкушение, но, как только звук бегущей молнии заканчивается, вместо его жарких прикосновений я ощущаю лишь холодную пустоту и слышу тяжелое дыхание позади. А после небольшой паузы получаю короткий обжигающий поцелуй в плечо.

— Спокойной ночи, Сола. — Он зарывается носом в мои волосы и, вобрав в себя мой аромат, хрипит на ухо: — С днем рождения.

От последних слов внутри все сжимается. Какого черта? Горло сковывает острым спазмом, и я не нахожу в себе сил ответить. Хотя Рафаэль и не ждет этого…

Охваченная разочарованием, я не могу даже повернуться. Слышу только, как дверь тихо захлопывается, а отсутствие бешеной энергетики за спиной лишь подтверждает мои опасения.

Он ушел.

Быстрыми движениями снимаю с себя это чертово платье и от обиды швыряю его на кресло. Сама не пойму, почему меня так злит его поступок. Все же, наверное, этим жестом Рафаэль хотел сделать мне приятно? С подарком пришел, даже с размером угадал. Но спать со мной, видимо, желания у него нет.

Хотя чему я удивляюсь?

Сама прекрасно знаю ответ на свой вопрос. Я просто злюсь и не могу принять того, что сегодня не получу его. Тело изнемогает от жажды. Требует наглых рук. Но разве Росси это волнует? Будь он проклят. Самый настоящий дьявол! Ненавижу!

Сколько он еще будет издеваться надо мной?! Почему с ним так сложно?

Натягиваю на ходу сорочку и в надежде поскорее уснуть забираюсь в постель. Вот только кружащие черными воронами мысли, как противное карканье, долбят мне по голове. Естественно, ему известна дата моего рождения, он ведь следит за мной с самого детства. Друг моего отца! Господи, куда я вляпалась? Растираю ладонями уставшее лицо и поднимаюсь с кровати, следуя на балкон.

Останавливаюсь у столика и с минуту смотрю на книгу. Зачем он оставил ее здесь? Вспоминаю, что когда собирала выпавшие страницы, подметила для себя один момент. Книга написана на французском языке. После его откровений это очередной повод для размышлений.

Пытаюсь вспомнить, почему я тогда, в институте, выбрала французский. Потому что именно на этом факультете имелось бюджетное место. Экзюпери ведь тоже француз. Боже, я становлюсь типичным параноиком. Антуан де Сент-Экзюпери — французский писатель, логично, что первое издание на его родном языке. Беру книгу и устраиваюсь на мягкой тахте под открытым ночным небом. Что ж, Антуан, никогда не читала вашего «Маленького принца». Думаю, сегодня у меня есть отличный повод.