Русская Доктрина

1. Основные правовые принципы Доктрины

Очевидно, что реализация Доктрины потребует формирования нового правового поля. Действующая Конституция не предоставляет возможности для законодательного обеспечения многих предлагаемых преобразований. Конституционный механизм Российской Федерации не гарантирует должным образом государственный суверенитет России, не закрепляет многих базовых ценностей российской государственности и, таким образом, является препятствием для осуществления Доктрины.

Механизм преобразований должен учитывать возможности, имеющиеся в существующем строе для его законной трансформации. При этом следует определить конкретные переходные формы государственных институтов на разных стадиях их реконструкции. Такого отношения к вопросам поэтапности, как у генерала Деникина: “Может быть, это будет Учредительное собрание, или Земский собор, или же народное волеизъявление выльется в такую форму, которую мы и не предвидим”, – следует избегать как по моральным соображениям, так и по мотивам целесообразности. Именно Доктрина должна предложить желательную форму изъявления политической воли нации. Хотя, конечно, невозможно заранее предусмотреть все особенности оптимального государственного устройства.

Духовные, нравственные и политические ценности Русской доктрины с ясностью следуют из других ее разделов и глав, поэтому здесь мы остановимся лишь на собственно правовых формах, не углубляясь далеко в содержание и наполнение законодательного творчества.

К основополагающим правовым принципам, предлагаемым Русской доктриной, относятся следующие:

1. Россия учреждена Богом и не может быть переучреждена кем бы то ни было.

2. Правовой статус государства Российского провозглашается неизменным. Это означает, что современная Россия является непрерывным продолжением России исторической, то есть Русского государства, суверенитет которого восходит по крайней мере к 1480 году. Россия современная не признает исторического и правового разрыва с Российской империей до 1917 года и Советским Союзом до 1991 г. Россия не приемлет статуса правопреемства по отношению к Российской империи и СССР, поскольку правопреемство подразумевает прекращение существования предыдущего государства. Между тем ни Российскую империю, ни СССР никто не упразднял. Их воля, права и обязательства сохраняют свою силу.

3. Россия складывалась не как “гражданская нация”, а как определенный союз народов, ядром которого являются русские. Этот союз и является реальной основой политической нации России. Каждый коренной народ России обладает учредительным статусом на всей территории России, а не в пределах “национальных республик”, пресловутый “принцип самоопределения” в России не действует.

4. Россия мыслит себя в терминах исключительного суверенитета, то есть такого суверенитета, который не может быть предметом правового притязания иных правовых субъектов.

5. Мы считаем в настоящий исторический момент оптимальной для России формой правления республику с предельно сильной властью выборного главы государства (при этом пути к монархической или смешанной форме правления должны оставаться открытыми и иметь соответствующие правовые обоснования – законодательные акты).

6. Мы считали бы правомочным восстановление России в границах СССР на 1 января 1989 года – дипломатические ведомства России должны получить соответствующие инструкции при всяком удобном случае напоминать о правомочности старых имперских границ. В 1991 году народы СССР на референдуме высказались за сохранение союзного государства. То есть голосование 17 марта 1991 года можно было бы считать датой переучреждения Союза ССР на принципах народного суверенитета, если бы вскоре вслед за этим не последовал его крах. МИДу и общественным организациям предстоит начать широкую международную дискуссию о наследии Российской империи и СССР, ее роли в мировой истории, правовых аспектах их разрушения и соответствующих последствиях; предстоит выработать целую философию международного права новой России, не следующую слепо за философией тех стран, кто так или иначе погрел себе руки на распаде нашей страны.

7. Российские законы имеют в России верховенство перед международными договорами, поэтому при подготовке таких договоров они должны проходить всестороннюю экспертизу на соответствие российскому законодательству. (Если принципиальное несоответствие будет выявлено после ратификации соглашения, то ратификация признается недействительной, а виновные в ошибке должны понести ответственность.)

8. Из предыдущего принципа следует, что Россия участвует в международной системе, но так называемое “мировое сообщество” не является источником ее легитимности. В своих отношениях с соседями и правовыми субъектами Русское государство стремится к формированию локальной правовой системы, недоступной для внешнего вмешательства.

В частности, необходимо подчеркнуть, что Россия не является государством, берущим исток во Французской революции, и не признает верховенства ее принципов. Россия является цивилизацией с собственной религиозной идентичностью и собственными политико-культурными константами. Из этого следует необязательность и дискуссионность ряда юридических догм, таких как принцип разделения властей, принцип самоопределения народов, принцип прав человека и т.д.

Доктрина “прав человека” и доктрина “разделения властей” для самого Запада стали “обязательными” только после Второй мировой войны. Теория “разделения властей” является к тому же теоретико-правовой фикцией: власть всегда едина и монадична. Разделяется только управление во всех его самых разнообразных ветвях, что было подробно объяснено развивавшим на рубеже ХIX–ХХ вв. учение Аристотеля Л.А. Тихомировым. Отсутствие понятия “разделение властей” на уровне основ государственного строя как в Российской империи, так и в Советском Союзе есть свидетельство не нашей “отсталости”, но принадлежности к иной по отношению к новоевропейской и североамериканской правовой культуре. Следование принципу “разделения властей” (который в реальности сводится к разделению функций управления) для России вредно, поскольку этот принцип затрудняет формирование централизованного бюджета, мешает единому планомерному развитию, способствует внедрению пагубной безответственности и синдрому “взаимного кивания” так называемых “ветвей власти” друг на друга. Фактически всегда (даже и в настоящее время) этот принцип в России игнорируется и пародируется в виде крайне слабых законодательной и судебной “ветвей” государственного управления, в огромной степени являющихся придатками “стволовой” власти – то есть “формально исполнительной”, административной.

Принцип верховенства “прав человека” как важнейший элемент западного цивилизационного стандарта должен быть отвергнут. Во-первых, он посягает на суверенитет России, поскольку делает ее подотчетной международным институтам, держащим в своих руках все рычаги и критерии применения этой доктрины. Во-вторых, но не менее существенно: “права человека” не являются природными, так как в природе не существует “прав”, но они возникают в момент признания их сообществом. Из этого следует, что стандарт “прав человека” определяется не универсальными ценностями, но является следствием некоей исторически преходящей религиозной и социальной идентичности. Более того, права конкретного человека не вписываются в оторванный от правовой системы данного общества контекст, не делают носителя прав независимым от государства и не отменяют его обязанностей перед государством как гражданина. Иными словами, не может существовать никаких прав человека, отдельных от его правообязанностей (термин Н.Н. Алексеева) как гражданина своей страны. Принцип “прав человека” имеет какое-то созидательное содержание только в связи с распадом колониальных систем Запада в XX веке и с учреждением на месте бывших колоний новых правовых субъектов. Россия не являлась и не является колонией иных держав, поэтому принцип “прав человека” для ее граждан не представляет никакой ценности.

9. Русская Православная Церковь является неустранимым элементом оформления правовой идентичности России как государства. Религиозная картина мира задает ту систему координат, в которой осуществляется суверенитет государства (тем более, если это государство обладает оружием, способным уничтожить человечество). Абстрактные и относительные духовные ценности не могут быть признаны достаточными для формирования такой ответственной системы координат.

10. В каждый исторический момент государство в лице конкретных носителей власти и институтов выступает как опекун общего национального наследства и исключительный собственник огромной его части (земля, недра, воздух, запасы пресной воды, популяции диких пород животных, стратегические инфраструктурные объекты и т.д.). В его обязанности перед обществом как целым входит соблюдение основных принципов русского права и исполнение принятых законов. Государство обязано соблюдать и хранить гражданские правообязанности: право на жизнь, политические права и свободы граждан России, в том числе социальные гарантированные права (образование, здравоохранение, государственная защита), но также обязанности граждан и связанность их принципами долга и верности своему государству.

11. Наряду с правами отдельного гражданина в государстве существуют (и стоят иерархически выше их) права профессиональных и конфессиональных групп, гильдий, корпораций, профсоюзов, культурных сообществ и проч. Система гражданских прав должна быть ориентирована не просто на раздачу каких-то благ и предоставление возможностей, но и на неукоснительное соблюдение государством принципов чести и достоинства его граждан, стандарт которых внутри России и во всем мире должен восприниматься как самостоятельная ценность. Принципы чести и достоинства граждан служат для равновесия всей системы личных и корпоративных прав внутри государства. Гражданские права и высшая гражданская привилегия чести не могут быть отняты ни при каких обстоятельствах, кроме неисполнения долга и измены.

12. Высшими ценностями государства должны стать постулаты, сформированные на основе традиционных религий народов России, а также: процветание России как державы, патриотизм, справедливость, милосердие, обеспечение господствующего положения русской культуры в мире.

2. Особенности русского права

Россия является суверенным культурно-историческим миром, самобытной цивилизацией, которая самостоятельно избирает себе правовые ценности, формы и регламентации. Наш республиканский идеал относителен (демократические начала, начала самоуправления существовали в России всегда, но они уравновешивались самодержавной властью государственного центра). Наш идеал не тождествен и модели либеральной демократии. Россия в своей правовой культуре наследует многие ценности одной из самых развитых юридических традиций – Древнего Рима. Это выражается, например, в том, что верховная власть нации концентрируется в руках одной “магистратуры”. Глава государства олицетворяет империум – нераздельное единство высших властных полномочий, которое он осуществляет как персонификация всей нации.

Византийское правовое наследство проявило себя во множестве черт, включая прямые заимствования византийских законов Московским государством, а также усвоение многих принципов “римского права”. Для нас важно подчеркнуть, что Русское государство унаследовало от своего исторического предшественника (Византии) его духовно-политический идеал. Это выражается в требовании признать православие первенствующей религией. Государство должно во всем учитывать традиции православия. Существует точка зрения, которую разделяет целый ряд авторов Русской доктрины, что некоторые из высших должностных лиц государства должны быть крещены в Православной Церкви. Так, с этой точки зрения, Верховный Правитель и министры обороны, иностранных дел, внутренних дел, а также главы разведки и безопасности должны исповедовать православие. Кроме того, можно вспомнить и постановление Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917 г., который определил, что к данному списку должны быть добавлены министр по делам вероисповеданий и все высшее руководство министерства просвещения (образования). Мы полагаем, что этот вопрос – дискуссионный, однако он не относится к числу тех вопросов, которые можно отмести сразу, безоговорочно, не приведя действительно убедительных и веских контраргументов. В широкой общественной дискуссии, в ходе подготовки плебисцита, если таковой состоится, противникам воцерковления власти пришлось бы предлагать очень сильные и изобретательные доводы, которых мы от них пока не слышали.

Наконец, главенствующее значение для нас имеет собственно русское правовое наследие.

История России насчитывает одиннадцать веков писаного, документально установленного права. Лучшие люди России на протяжении столетий создавали нашу государственность, через которую воплощался божественный замысел. Русские существуют через государство, в форме государства, и только в политической системе русские и могут существовать. Отказываясь от политического, человек возвращается в животный мир. Чтобы оставаться людьми, мы должны оставаться и политическим организмом, то есть государством.

Русские – народ слова, народ книги. Наше право издавна собиралось и кодифицировалось: в “Русской правде”, судебниках, собраниях законодательств. Постепенно правовой опыт накапливался и перерабатывался в новых кодексах: изданном в 1497 г. Судебнике Ивана III – основателя единой Российской державы, Судебнике Ивана IV (1550 г.), Соборном уложении царя Алексея Михайловича (1648–1649 гг.). В этих документах осуществлялась симфония неписаного, обычного права и писаных законов, старые нормы не отметались, традиции не игнорировались. Эта симфония, способность учитывать обычаи народа, усваивать, а не отбраковывать “старину”, была не случайной чертой, а важным элементом всей национальной правовой системы. Жизненная глубина и правдивость правового сознания русских послужили предпосылкой для развития самого большого государства, которое знает история человечества.

Петербургская бюрократическая империя также не пошла на разрыв с традиционной правовой системой. Соборное уложение XVII века не было отменено. Хотя некоторые его статьи не действуют уже при Петре I, тем не менее Соборное уложение 200 лет (от царствования Алексея Михайловича до царствования Николая I, когда был собран и утвержден Свод законов Российской империи) выполняет фактически функцию Основного закона, функцию Конституции.

Это говорит о высокой правовой культуре русских и опровергает клевету революционеров и русофобов, стремившихся доказать, что мы народ неправовой, признаем только голую власть. Такая клевета ссылалась на исконное русское представление о верховенстве совести и религиозной санкции права. По русским понятиям, закон имеет смысл, если он есть жесткое правило для чиновников и основа творческого приложения сил для государственных мужей, а для гражданина – лишь служебный элемент, сопровождающий нравственное поведение.

Поэтому в русской правовой традиции государство должно иметь сакральную величину. Глава государства у нас должен быть помазанником Божиим. Даже республика в той или иной степени мыслится русскими как “самодержавие”. Хотя в 1917 году традиция самодержавия как формы власти была прервана, республиканское сознание не укоренилось. В России немыслимо, чтобы кто-то, отдавая жизнь в борьбе за свободу, умирал со словами “Да здравствует республика!” на устах. После 1917 года через относительно короткий период начало восстанавливаться, хотя и в иных формах, то же самое традиционное “самодержавие”. Партийное самодержавие Сталина было достаточно яркой и выпуклой формой, в которой воплотилась русская политическая традиция. Тем не менее кризис суверенитета тлел под толстым покровом советской системы и обострился в эпоху “перестройки”, нового Смутного времени.

3. Пороки существующей Конституции

Действующая Конституция страдает множеством пороков, даже если рассматривать ее не с точки зрения реализации Русской доктрины, а с ограниченных позиций буржуазной государственно-правовой теории. Эти пороки суть:

1. Неопределенность российского государственного суверенитета.

Признается наличие в составе России других государств – республик. Принцип единства суверенитета не допускает этого. Если Россия – союз государств, то суверенами являются именно они. Если Россия – союзное (федеративное) государство, то тогда никаких других государств на той территории, на которую распространяется суверенитет России, не может существовать по определению.

2. Необеспеченность суверенитета.

В частности, ничто не препятствует Президенту России подписать договор об отчуждении от России части ее территории или ее прав суверена в пользу другого государства или надгосударственного объединения. Такое явление, как Хасавюрт, может повторяться бессчетное множество раз, поскольку государственные должностные лица не несут за это никакой ответственности.

3. Неопределенность субъекта – учредителя государства.

В преамбуле и в статье 3 Конституции РФ говорится о “многонациональном народе РФ” как носителе суверенитета, но в статье 5 “народы РФ” упомянуты во множественном числе. При этом объявляется, что “Российская Федерация” — государство, которое учреждено “многонациональным народом Российской Федерации”, но сам “многонациональный народ Российской Федерации” — это всего лишь совокупность жителей “Российской Федерации”. Внутри такого порочного тавтологического круга сама государственность остается безосновной, а миллионы русских и других людей, считающих Россию Родиной, оказываются вне своей политической общности. Если смотреть на этот казус с точки зрения правовых традиций, то становится очевидным противоречие между провозглашаемым Конституцией принципом верховной власти народа и государственным легитимизмом, на котором вся Конституция в реальности строится.

Из этой путаницы субъектов суверенитета проистекает:

4. Признание права “самоопределения народов”, о недопустимости которого в условиях современной России мы в Доктрине говорили неоднократно.

5. Отсутствие положения о неделимости территории.

Составители российского Основного закона, взяв за основу Конституцию Франции, забыли обратить внимание, что неделимость территории — это константа французского республиканского государства. Напрасно сегодня искать в Конституции РФ сходное положение: “Территория Российской Федерации едина и неделима”. Такая формулировка конституционного принципа, который был заложен еще в Конституции 1937 года (статья 16) и в Конституции 1978 года (статья 70), странным образом выпала из Конституции Российской Федерации 1993 года.

Есть и многие другие недостатки, но отмеченные моменты являются наиболее вопиющими. Проблема заключается в том, что их исправление возможно либо в случае изменения правового порядка, предусматривающего отмену Конституции, либо в результате пересмотра нынешней Конституции в Федеральном конституционном собрании (ФКС).

4. Два варианта “конституционных преобразований”

В политических и экспертных кругах России все чаще обсуждают не отдельные изъяны действующей Конституции, но требуют пересмотра всей политической системы. Та решительность, с какой не только оппозиция, но сама власть и близкие к ней круги дружно заговорили о пересмотре Конституции, весьма примечательна. Ныне действующая Конституция рассматривается властью как явно недостаточная для обоснования ее легитимности.

Не случайно сразу после голосования 1993 года у многих появились подозрения, что принятие Конституции стало результатом ряда подтасовок. Есть основания полагать, что реальное участие в выборах и голосовании по Конституции приняли менее 50% населения. С той поры у власти остался “скелет в шкафу”: в любой момент в общество может быть вброшен тезис, что ельцинская Конституция не была принята даже по наспех утвержденному положению о “всенародном голосовании”.

Русская доктрина рассматривает два варианта решения “конституционной проблемы”, каждый из которых ценен и может быть применен в зависимости от политической ситуации.

1) Один из вариантов предполагает полный отказ от Основного закона. Тем самым, упразднив негодную Конституцию, вместе с ней упраздняются и все ее погрешности и пороки. Существование правовой системы без Основного закона не представляет собой чего-то исключительного. Более того, в строгом смысле слова в России никогда не было конституций до 1918 года, когда после разгона Учредительного собрания большевики утвердили свою “революционную” Конституцию РСФСР на Съезде Советов.

На протяжении всей тысячелетней истории у нас не было документов, носивших конституционный смысл. Конституции нет в Великобритании, несмотря на то, что она считается образцом “конституционной монархии”. Конституции нет и в Государстве Израиль, поскольку, так же как и сторонники Русской доктрины в отношении России, израильтяне провозглашают, что их государство основано Богом, а земля “подарена евреям во времена Исхода”. Кстати говоря, здесь мы видим прецедент политико-правового континуитета (принцип непрерывной государственности), которым предлагаем руководствоваться и русскому праву.

Справедливость отказа от принципа Конституции обусловлена тем, что в Европе конституции имели смысл революционного акта – “демонстративного отречения от прошлого”, выступали как переучреждение государства и были интимно связаны с пафосом протестантских церквей, которые, в их вражде против Римской церкви, стали “переучреждать” свои духовные общины и конфессии. Плодами революции вместе с новым законодательством стали: новый календарь, новые учреждения, новый образ правления – все творилось заново. В этом смысле большевики были последователями французских радикалов. Они мазали прошлое черной краской, двумя строчками одного из декретов отменили старый Свод законов и все российское право. Конституции 1918 и 1922 годов переучреждали Россию и затем Советский Союз в духе полного разрыва с историей. История рассматривалась как предыстория.

Существует точка зрения, что принятие и признание постсоветской Конституции недопустимо, потому что Россия – это божественное установление, и деяние Бога нельзя подменить делами политиков. Крайне неудачная, несамостоятельная эпигонская Конституция 1993 г. явилась результатом слепого копирования западных юридических образцов.

В начале 90-х годов в России начался настоящий “конституционалистский бум”, который получил отражение в двухтомном сборнике проектов конституции (под редакцией Подберезкина), это была своего рода гимнастика конституционной мысли. До официального представления в Верховном Совете России дошли три проекта Конституции: комиссия Румянцева подготовила официальный проект, свои проекты подготовили коммунисты и Конгресс Русских Общин. После стрельбы 1993 г. все эти проекты были погребены под слоем пепла, а победил текст Конституции, сработанный в кремлевской администрации. По сути, он был некритически скомпилирован на основе конституций США и частично Франции (самых радикально-революционных в правовом плане конституций). Ничего “русского” в ельцинской Конституции нет, никакого глубокого понимания русской правовой традиции нет тоже.

2) Второй вариант распутывания гордиева узла современной конституционной проблемы противоречит первому в том пункте, что богоустановленность государства не влечет за собой недопустимость Основного закона. Ведь в Средние века, когда никто не сомневался в богоустановленности власти, это убеждение не мешало многим нациям составлять конституции и заключать договоры об учреждении новой власти, которая мыслилась такой же “Богом данной”, как и ее предшественница. Субъектами средневекового конституционного права, то есть договорных отношений, касающихся организации государственной власти, выступали различные исторически сложившиеся публично-правовые сообщества — сословия, городские общины, церковь.[24]

Первые масштабные конституционные проекты в России, разрабатывавшиеся в начале XIX века по указанию императора Александра I сначала М.М. Сперанским, а затем Н.Н. Новосильцевым, в случае своего осуществления были бы введены высочайшим указом. Учредителем конституции стал бы суверенный монарх, решивший таким образом добровольно ограничить свою самодержавную власть в пользу нации. И впоследствии, когда при Александре II и Николае II заходила речь об учреждении конституционного правления, этот путь оставался единственно реальным. В Основных государственных законах Российской империи 1906 года многие не без основания видят первую осуществленную на деле российскую конституцию. Одновременно с этим развивалась другая конституционная традиция, основанная на представлении о естественном праве народа-суверена. Ее выразителями становились различные революционные движения. “Русская Правда” П.И. Пестеля представляла собой классический пример отражения теории народовластия, причем этот принцип был развит в ней настолько последовательно, что она даже отвергала разделение властей. В противоположность ей “Конституция” Н.М. Муравьева тщательно развела ветви власти и, хотя формально тоже основывалась на идее народного суверенитета, по своему духу больше соответствовала легитимистскому принципу.

В начале ХХ века идея, что форму правления может переучредить орган, избранный всеобщим, прямым, равным и тайным голосованием (“четыреххвостка”), стала господствующей не только в радикальных, но и в либеральных кругах. В 1917 году две линии – народного суверенитета и легитимистская – сошлись на признании Учредительного собрания единственным органом, правомочным решить вопросы о государственном устройстве и форме правления в России. Учредительное собрание, будучи выразителем суверенной воли народа, в то же время формально получило соответствующие полномочия и от прежней власти (отречение Великого Князя Михаила Александровича в пользу Учредительного собрания).

Наименее спорным с обеих существующих точек зрения — легитимизма и народного суверенитета — являлось бы решение о государственном устройстве и форме правления в России новым Учредительным собранием (УС). Однако действующая Конституция не предоставляет для этого законной возможности. Самое большее, что может сделать будущее ФКС, если оно состоится, — это предусмотреть в новой Конституции возможность легального созыва такого органа, обладающего верховными учредительными правами в отношении государственного строя России. При этом прочные основания для переучреждения государственной власти предоставляет идея о надчеловеческой природе государства. И.А. Ильин в 30-е гг. прошлого века так начинал свой проект российского Основного закона: “В порядке Божьего изволения возникшее, Божиим промыслом в веках ведóмое, Российское государство утверждается…” и т.д. Это очень удобная исходная посылка, оставляющая к тому же большой простор и для учредительной власти народа.

Источник власти в России, построенной на принципах народного суверенитета, не может быть точно определен юридически — это определение неизменно будет носить абстрактный характер. Но в таком определении вовсе не возникнет необходимости, если в основе Учредительного собрания будет лежать не народное волеизъявление, а установление непрерывности (континуитета) форм Российского государства. Следует оговорить, что идея УС в России никогда не предполагала права учреждения (переучреждения) государства, она всегда имела в виду лишь учреждение нового образа правления, то есть государственного устройства.

Механизм такого преобразования государственного устройства видится следующим образом. Учредительное собрание избирается не только на основе представительства от округов с равной численностью населения, и уж тем более не по партийным спискам, хотя элементы подобного голосования могут быть использованы. Но куда нужнее обеспечить при созыве УС органическое представительство нации. Поэтому наряду с представителями территорий в УС должны войти представители национальных и вероисповедных общин, общероссийских профессиональных и научных корпораций, просто известные и уважаемые люди страны, в какой-то пропорции назначаемые туда властью.

Принципиально важно гарантировать не абстрактную “свободу выбора” и равенство избирательных прав, а достойное и авторитетное представительство нации в УС — такое представительство, которое вызывало бы наименьшие сомнения в легитимности его решений. Необходимо дать право участия в выдвижении кандидатов и голосовании двойным гражданам РФ и стран СНГ, а также русскоязычным жителям соседних государств, не имеющим местного гражданства, а хоть бы и имеющим таковое, но пожелавшим принять участие в выборах УС России. Особое внимание следует уделить в этом вопросе правам русских соотечественников за рубежом, однако на этот счет должен быть предварительно принят надлежащий законодательный акт.

На все это можно возразить, что, во-первых, попытка создать “органическое” представительство уже была предпринята при созыве Съезда народных депутатов СССР в 1989 году и ничего путного из этого не вышло. Во-вторых, расширение круга избирателей УС за пределы России может спровоцировать ненужные международные осложнения. Что же, хотя УС формально вправе объявить новую Россию продолжением Российской империи со всеми вытекающими отсюда последствиями, думается, на то и нужен взвешенный, нестандартный избирательный закон, чтобы гарантировать реалистичные решения собрания. Ну и, наконец, есть большая разница между форумом, созываемым в обстановке государственного распада с явной целью подтолкнуть и легализовать таковой и собираемым на волне централизаторской политики верховной власти, ради вящего укрепления государственного единства. В такого рода собрании мы видим возрождение традиции Земских соборов, которые, как известно, имеют своим корнем не идею учреждения России, а идею восстановления ее единства и целостности. (Первый Земский собор в XVI в. осмысливался не как нововведение, но как реставрация Русского государства в том виде, в каком оно существовало до своего разъединения. Россия в тот момент вышла из состояния раздробленности на уделы. По выражению историка И.Д. Беляева, Собор “должен был увенчать собою объединение Русской земли”, когда вся Русь “начала тянуть к Москве”, опять стала ориентироваться на единый центр.)

Федеральное конституционное собрание нужно, в сущности, для одного — предусмотреть в новом Основном законе возможность легального изменения формы правления и государственного устройства России, что сейчас отсутствует. В ином случае ФКС вообще лишено всякого смысла.

5. Обращение к имперскому Своду законов

В Своде законов Российской империи содержатся и обобщаются результаты развития русской юридической мысли за 3–4 века. 16 томов – это небольшое законодательство в сравнении со сводными законодательствами многих других стран. Сегодня законодатель мог бы брать за основу целые разделы Свода законов Российской империи, перерабатывать и дополнять их, исключать то, что отжило. На первый взгляд, идея кажется искусственной – слишком много воды утекло. Однако приведем маленький пример. Во время обсуждения Закона о гражданской службе 2004 г. мы поинтересовались, что об этом говорит имперский Свод законов. Оказывается, там есть соответствующая глава, состоящая из 1000 статей. Устарело из них не более 200 статей. Все остальное может быть применено хоть завтра!

Свод законов – блестящая работа М.М. Сперанского. По качеству и значению этой работы ее итог, возможно, не хуже, чем римское право при Юстиниане. В Своде законов все расписано детальнейшим образом, осуществлена регламентация управления территориями – казачьими землями, землями Сибири, Севера и т.д. При этом законы были не унифицирующие, а учитывающие особенности местностей и отраслей экономики, создающие гибкое, но единое и централизованное право.

Освоить старый Свод можно довольно быстро – 16 томов не так уж трудно компьютеризировать. Работа того стоит. Этот путь гораздо легче и короче, чем собирание удачных норм из законодательств разных государств или, тем более, изобретение их исходя из теоретических представлений, наблюдений за прецедентами. В старой России был накоплен в правовой сфере мощнейший интеллектуальный потенциал. Законы империи лаконичны, написаны блестящим языком, который должен был бы стать образцом для нынешних юристов.

Для политиков и правоведов адаптация Свода к современной жизни не представляет особых трудностей, ведь имперское законодательство было создано талантливейшими людьми. Предпосылкой возвращения России в лоно русского права могло бы быть наличие людей, понимающих это право, разделяющих пафос его главных идей, соответствие традиционным духовным и национальным идеалам.

Безусловно, политик-либерал и юрист-космополит найдут в традиционном русском праве массу несоответствий, массу устаревших вещей, тогда как национально мыслящий правовед увидит там бездну великих идей. Если мы посмотрим публицистику предреволюционной России, статьи социал-демократов, либералов, мы увидим, как они в своих писаниях не оставляли камня на камне от старых русских порядков, от того, чем жила, на чем зиждилась Россия. Старый порядок представлялся им какой-то трухой, ведь они готовились заняться утилизацией России. Сегодня наследники этого разрушительного мировоззрения в своей деятельности опираются на фиктивные “общечеловеческие ценности” и “международное право”.

Но международное право – не более чем стечение обстоятельств. Оно обусловлено системой равновесия, созданной в Ялте и Потсдаме. После 1991 г. никакого “международного права” попросту нет. Оно приказало долго жить, и американцы развязали, попирая это право, уже несколько войн. США ставит свое внутреннее право выше международного. Поэтому в настоящее время оперирование нормами этого права является фактором уничтожения России, игнорирования ее интересов.

Преодоление криминализации и коррупции обусловливает отбор новых лучших кадров

1. Необходимость в радикальной ротации кадров

Как мы уже отмечали, основная проблема современной России в области государственного управления – подготовка и расстановка кадров, а также контроль над ними.

В конце 80-х годов была разрушена централизованная система подбора и расстановки кадров. Первые составы российского правительства вынуждены были преодолевать сопротивление аппарата министерств и создали в противовес им систему личных аппаратов. Если еще можно говорить о какой-то оправданности такого порядка управления в чрезвычайных условиях начала 90-х годов исходя из целей, решаемых посткоммунистической властью (хотя и тогда он не отличался эффективностью и зачастую приводил к колоссальным хищениям), то в нынешних условиях он является вопиюще неадекватным. По сути, в начале 90-х годов возникла “вотчинно-клановая” система назначения на должности. Любой крупный руководитель, назначаемый непосредственно Президентом РФ, рассматривал такое назначение как плату за политическую верность и расставлял людей на нижестоящие должности уже руководствуясь не государственными, а исключительно частными интересами. В результате главы кланов получили возможность самостоятельно принимать решения о расстановке своих людей в среднем, а частично даже верхнем звене государственного управления.

Назначения по признаку “командной” близости привели к тому, что вся система государственной власти была поделена между рядом крупных и мелких групп вассалитета, члены которых подчинялись и подчиняются исключительно своим руководителям, мыслят себя в клановой, а не общенациональной государственной иерархии. В период 90-х гг. практически ни одно поручение Президента в экономической сфере не было выполнено: в “лучшем” случае сроки исполнения переносились, в “худшем” – дело ограничивалось бессмысленными, а подчас и наглыми отписками.

Создавались параллельные, частные системы власти (нередко финансируемые за бюджетный счет). В качестве примеров можно привести Российский центр приватизации, Бюро экономического анализа, Центр проектного финансирования и многие, многие другие, которые абсолютно бесконтрольно тратили средства, полученные Россией от международных финансовых организаций в рамках увеличения государственного долга (общим объемом в миллиарды долларов).

Фактически любой крупный орган государственной власти (министерства, ведомства, органы прокуратуры, суды и т.д., и т.п.) на сегодняшний день представляет собой бизнес-клуб нескольких крупных (олигархов) и более мелких участников, единственным подлинным смыслом существования которого является максимизация прибыли, получаемой этими участниками. В этом смысле их деятельность уже практически не зависит от “персоналий”, поскольку опирается на сложившуюся за последние 15 лет систему управления.

Нормативные акты, которые издают органы власти, регулярно противоречат законодательству. Отдельные, но многочисленные чиновники стали “содержантами” крупных мировых корпораций и старательно тормозят развитие соответствующих отраслей в России (алмазно-бриллиантовый комплекс, страхование, металлургия и т.п.).

При попытке отладить кадровую политику в рамках ныне существующей системы управления власти пришлось бы столкнуться с непреодолимыми трудностями.

Подавляющая часть исполнителей не в состоянии выполнить поручения верховной власти из-за своей профессиональной непригодности. Кроме того, оказалось возможным неисполнение поручений (распоряжений, указов) Президента как следствие идеологического несогласия чиновников с его содержанием. Последним примером такого рода стало активное выступление либерального правительства против призывов Президента к удвоению ВВП, причем некоторые заместители министров, комментируя эти требования Главы Государства, были достаточно близки к переходу на ненормативную лексику.

В подобной ситуации единственным выходом должны быть жесткие увольнения – в каждом случае по 3-4 ответственных чиновника. Стандартным “набором” госслужащих, ответственных за выполнение поручения Президента, являются: начальник соответствующего департамента аппарата правительства (или его заместитель), заместитель министра (руководитель федеральной службы), непосредственно отвечающий за выполнение поручения, начальник департамента министерства (или его заместитель), который готовит бумагу на подпись заместителю министра или министру и, наконец, сотрудник секретариата вице-премьера, который готовит ответ на поручение Президента на подпись соответствующего вице-премьера. Именно эти четыре человека и должны быть уволены. Их непосредственные начальники должны получить выговоры. При повторении случая невыполнения поручения Президента увольняться должны и они.

Однако как только документы на увольнение какого-нибудь чиновника будут подготовлены, весь “клан”, с которым тот связан коммерческими отношениями, немедленно выступит в его защиту. И только если два-три десятка (или сотни) чиновников будут сняты за строго доказанное несоответствие должности, такого рода давление начнет ослабевать.

Очевидно, что подобные преобразования потребовали бы чрезвычайно интенсивной работы по подготовке кадрового резерва на все основные должности государственной службы. Список кадрового резерва со временем можно сделать открытым, при этом любой государственный служащий должен иметь право подать документы на попадание в список кадрового резерва сразу по нескольким должностям, что существенно повысит качество его работы и мотивированность на результат. Однако дело не столько в частных деталях преобразований (продуманных критериях ротации, создании резерва и т.п.), сколько в масштабе самого замысла преобразований. Успех ротации управленческой элиты может быть обеспечен только при наличии такого глубокого и решительного замысла.

Мы считаем, что проведение качественно новой кадровой политики должно быть вписано в комплекс преобразований государственного управления, который предлагаем для удобства рассмотрения разбить на несколько шагов, выражающих логическую последовательность действий. В целом корректнее назвать историческое направление, в котором объективно движется Россия в начале XXI века, не “укреплением властной вертикали” (половинчатое и довольно-таки бессмысленное определение с точки зрения государственной стратегии), но “концентрацией власти” в нескольких ключевых точках государственного управления. Сверхцентрализация госуправления в современных условиях должна сочетаться с определенной плюрализацией управления на местах и в зависимости от конкретных задач преобразований. Политическая логика такова, что власть будет смещать узловые точки концентрации полномочий и через это смещение добиваться повышения своего контроля над аппаратом управленцев, а вслед за тем и повышения эффективности всей государственной системы, воссоздания государства-организма. Плюрализация, а не голое наращивание вертикали придаст концентрации власти необходимые качества эластичности и повышенной адаптивности к конкретным, довольно сложным задачам.

2. Концентрация власти: первый шаг

Максима “кадры решают все” отражает необходимое условие результативности качественных преобразований. Новая по содержанию, целям и темпам политика неизбежно предполагает массивные кадровые замещения. В то же время эволюционный характер совершенствования государственной власти не предполагает кампанейских чисток, расформирования общественно необходимых управленческих структур и мгновенного перераспределения полномочий.

Основой концепции контроля государства за чиновниками должен стать принцип “Глава Государства является руководителем государственной службы”. Реализация этого принципа облегчается путем построения системы аттестационных комиссий, подчиненных верховной власти. Аттестация такими комиссиями должна быть обязательной при назначении на любую должность в рамках государственной службы, присвоении очередного классификационного разряда, а также в плановом порядке через определенный период времени работы на одном месте. Приоритетность кадровой трансформации предполагает координацию усилий компетентных структур администрации Главы Государства и Правительства с формированием временного специального органа – Временной кадровой комиссии (ВКК). Временная кадровая комиссия возглавляется лицом, назначенным специальным указом Главы Государства, и приступает к работе в день подписания Указа.

Временная кадровая комиссия формирует структуру и персональный состав конкурсных и аттестационных органов, курирует образование временных кадровых комиссий в регионах России. Центральная ВКК принимает к сведению материалы ранее проведенных аттестаций государственных управленческих кадров, материалы аудита государственных органов, их окружных и региональных подразделений, социологические, служебные и конфиденциальные характеристики, оценивающие общественную репутацию государственных служащих и оптимальную возможность их вовлечения в стратегические преобразования.

Работа комиссий на следующем этапе (уже после рассмотрения конфиденциальных материалов из личных дел) должна протекать гласно. Это позволит существенно снизить накал страстей вокруг причин (и прогнозов) назначения тех или иных чиновников, серьезно подорвет “клановую” систему, при том, что реальную ситуацию будет контролировать Глава Государства.

Высшая ВКК непосредственно занимается всеми государственными служащими достаточно высокого ранга (например, теми, которым полагается высший ранг по квалификации государственных служащих, то есть заместителями министров и начальниками департаментов в министерствах, начальниками отделов и выше в аппарате Правительства, вице-губернаторами и т.д.).

Как следует из этой модели, аттестационные комиссии подчиняются непосредственно Главе Государства и в состав его администрации формально не входят. Что касается их аппаратов, то им целесообразно придать двойной статус: в части обслуживания текущей работы комиссий они руководству администрации не подконтрольны, а в работе по созданию кадрового резерва – подчиняются.

Наряду с кадровыми преобразованиями как таковыми одной из мер первого шага концентрации власти будет также введение принципиально новых критериев подбора кадров.

При поиске и отборе кадров, наряду с решениями комиссий, применяются новейшие русские методы полускрытого психологического тестирования (например, разработки школы Игоря Смирнова, превосходящие по эффективности американский “детектор лжи”), позволяющие выявить действительно преданных делу людей, разоблачить иностранных агентов, лжецов и лицемеров, засечь вовлеченных в крупное воровство. Методы такого зондажа не заменяют работы ВКК, но дополняют ее, помогая максимально исключить субъективизм и вмешательство кланово-родственных интересов. Эти же методы психологического контроля пригодятся в регулярных проверках чиновников на лояльность и неучастие в схемах хищений.

Целесообразно развернуть при ВКК систему учебных заведений для подготовки кадров управляющих из числа молодежи и проявивших себя научно-инженерных и военных кадров. (Это должны быть не нынешние устаревшие Академия госслужбы и ей подобные “фабрики по производству дипломов”, а гибкие центры подготовки элиты, применяющие передовые методы обучения, воспитания и раскрытия потенциала личности, работающие по принципу вовлечения учеников в реальное дело на этапе учебы и по методике “мастер–ученик”).

Таким образом, новая кадровая политика становится первой стадией политики санации: очищения государства от “раковых клеток” цинизма, коррупции, некомпетентности и клановости.

На первом этапе своей работы комиссии в основном будут проверять квалификацию уже назначенных работников, однако по мере накопления информации центр тяжести их обязанностей все более и более будет смещаться к созданию кадрового резерва. За счет ротации кадров можно будет выявить целую категорию грамотных и способных чиновников, обязанных своим продвижением исключительно своему умению работать на благо государства. Эти люди будут непосредственно заинтересованы в том, чтобы реализовывать политику Главы Государства и информировать его о реальной ситуации в подконтрольных им областях.

3. Второй шаг: Комитет по госконтролю

Подготовительный этап государственных преобразований предполагает качественную реорганизацию контрольных механизмов в направлениях специализации, унификации и профессионального ранжирования контрольно-ревизионных органов. Высшей контрольной инстанцией России мог бы стать Комитет по государственному контролю (КГК) – постоянный государственный орган, руководитель которого назначается Указом Главы Государства.

При формировании Комитета по государственному контролю используются разработки и избранный кадровый состав Контрольного управления Администрации Главы Государства, службы по финансовому мониторингу и Счетной палаты. Все три упомянутых органа распускаются.

Формирование профильных агентств КГК производится поэтапно при непосредственном участии Временной кадровой комиссии. Формирование окружных и региональных структур КГК производится при непосредственном участии окружных и региональных представительств Временной кадровой комиссии и Генеральной прокуратуры России.

Глава Комитета по государственному контролю является членом Совета Безопасности России и обладает правом вето при принятии стратегических решений. Глава Комитета по государственному контролю вносит предложения по составу участников специальных заседаний СБ России по профильным вопросам. Глава Комитета по государственному контролю уполномочен вносить предложения по высшему кадровому составу администрации Главы Государства и Правительства России.

Комитету по государственному контролю на подготовительном этапе переподчиняются все главы государственных надзорных служб и агентств, входящих в состав министерств, главы служб внутренней безопасности силовых структур и служб государственного контроля в территориальных округах. Глава Комитета по государственному контролю разрабатывает положение о Службах внутренней безопасности министерства иностранных дел и министерства внутренних дел, а также особого управления министерства обороны и вносит кандидатуры глав этих служб на рассмотрение верховной власти. Глава Комитета по государственному контролю разрабатывает также положения об Управлениях государственного контроля в финансовой, социальной и информационной сферах и вносит кандидатуры их руководителей на рассмотрение верховной власти.

В состав Комитета по государственному контролю, с использованием штатных положений существующих надзорных агентств Правительства, включаются также Управления государственного контроля в сферах государственной регистрации, юстиции, использования природных ресурсов, драгметаллов, управления государственным имуществом, лицензирования, надзора в ядерной промышленности (на базе Росатомнадзора) и военно-промышленной сфере. В структуре Управления государственного контроля в финансовой сфере формируются департаменты налогового и инвестиционного надзора, банковского и страхового надзора и международных финансовых операций.

Предложения по альтернативной кандидатуре главы Комитета по государственному контролю, руководителей служб внутренней безопасности силовых структур и глав управлений КГК в финансовой, социальной и информационных сферах могут вноситься Главе Государства в конфиденциальном порядке секретарем Совета Безопасности и главой Временной кадровой комиссии.

Политика государственного контроля и надзора ставит своей задачей качественное оздоровление государственного аппарата, урегулирование государственных финансовых потоков, регламентирование отношений государства, бизнеса и общества, обеспечение выполнения стратегических решений руководства России в установленные сроки и в соответствии с отдельно разработанными четкими критериями выполнения данных задач. Политика государственного контроля реализуется особым корпусом государственных служащих, наделенных расширенными полномочиями и особой личной ответственностью. Должностное экономическое преступление, совершенное сотрудником КГК, квалифицируется как особо тяжкое государственное преступление. Иные правонарушения, совершенные сотрудниками КГК, квалифицируются как злоупотребление доверием с отягчающими обстоятельствами.

4. Третий шаг: центр принятия стратегических решений

Утверждение новой национальной стратегии и принятие оперативных решений по ее поэтапному воплощению предполагает формирование постоянно действующего органа стратегической власти (центра принятия национальных решений), наделенного прямыми каналами связи с существующими ведомствами, экспертными учреждениями и общественными структурами.

Центр принятия стратегических решений формируется на основе структуры Совета Безопасности с формированием экспертных советов по основным направлениям преобразований и развития, деятельность которых координируется аппаратом СБ. Формирование новой структуры СБ и его аппарата осуществляется на конфиденциальном уровне. Распоряжения о координации вновь созданных структур, персональный состав его аппарата и экспертных советов, планируемые кадровые решения и доктринальные документы не подлежат оглашению до особого распоряжения Главы Государства.

Итак, органом, принимающим высшие стратегические решения в политико-административной, внешнеполитической, экономической, социальной, военной, правоохранительной, разведывательной и информационной сферах, является Совет Безопасности России.

Секретарь Совета Безопасности назначается специальным Указом Главы Государства. Секретарь Совета Безопасности является публичной фигурой, обладающей безусловным авторитетом в широких слоях населения России. При подборе кандидатуры одним из существенных критериев является минимальный уровень негативного рейтинга.

В состав Совета Безопасности входят Глава Государства, секретарь СБ, руководитель администрации Главы Государства, председатель Правительства, председатель Комитета по государственному контролю, председатель Временной кадровой комиссии, министр иностранных дел, министр обороны, начальник Генерального штаба ВС, министр экономического развития, министр социального развития, министр информации, директор Службы внешней разведки, директор Службы Безопасности.

Стратегические решения принимаются Советом Безопасности коллегиально (по принципу консенсуса) на закрытых, в том числе специальных, заседаниях СБ. Специальные заседания СБ проводятся для принятия решений по стратегически важным частным вопросам международной политики, экономического развития и безопасности. В специальных заседаниях СБ кроме постоянных членов принимают участие представители соответствующих служб и агентств Правительства и администрации Главы Государства.

Повестка дня закрытых заседаний СБ и содержание дискуссий в рамках закрытых заседаний СБ до решения об их обнародовании относятся к разряду государственной тайны. Разглашение содержания закрытых заседаний СБ карается как государственное преступление. Повестка дня открытых заседаний СБ и дискуссии в рамках открытых заседаний СБ обнародуются в государственных СМИ.

Совет Безопасности обсуждает, разрабатывает и детально формулирует Доктрину государственного управления, Доктрину внешней политики, Доктрину обороны и безопасности, Доктрину высшего образования и науки, Экономическую доктрину и Социальную доктрину. Совет Безопасности при согласовании с привлеченным кругом экспертов разрабатывает стратегию экономической, военной, научно-образовательной и социально-бытовой инвентаризации. Совет Безопасности с участием представителей государственных финансовых ведомств, Центробанка, КГК, профильных департаментов МВД и ФСБ и Генпрокуратуры разрабатывает стратегию финансовой инвентаризации и утверждает руководящий состав Временной комиссии по финансовой инвентаризации. Совет Безопасности разрабатывает основы национальной информационной политики и вносит предложения по основным кадрам Министерства (Госкомитета) массовой информации и пропаганды.

В своей непосредственной деятельности государственные служащие руководствуются стратегическими решениями, принятыми на высшем уровне руководства страны и диктующими приоритеты долговременных государственных программ на общенациональном и межрегиональном уровне. Исполнение этих решений является гарантией успеха как решающего этапа, так и всех последующих всесторонних преобразований.

В отличие от прочих государственных служащих сотрудники центрального и региональных аппаратов Совета Безопасности не применяют знаки отличия или служебных удостоверений, кроме случаев особой необходимости или специального мандата. Деятельность в штате аппарата Совета Безопасности предполагает особый статус секретности. Штат аппарата Совета Безопасности, кроме его высшего руководства и руководителей окружных представительств, разглашению не подлежит. Разглашение принадлежности к аппарату СБ самим служащим или утрата служебных документов влечет за собой особые формы служебной ответственности.

Сложность предстоящих задач государства во внешнеполитической, экономической, социальной и военной областях, а также в области управления материальными и финансовыми активами, требует всесторонней подготовки материалов для выработки стратегических решений. Необходимый уровень компетентности стратегических решений предполагает вовлечение высококвалифицированных специалистов соответствующего профиля. В подготовительном периоде преобразований Совет Безопасности при участии администрации Главы Государства формирует на персональном уровне подбор экспертных советов со следующей базовой специализацией:

- Совет экспертов по внешней политике;

- Совет экспертов по экономической политике;

- Совет экспертов по социальной политике;

- Совет экспертов по военной политике и государственной безопасности;

- Совет экспертов по вопросам собственности.

Экспертные советы являются непубличными структурами и представляют свои предложения в форме закрытых документов исключительно в Совет Безопасности. Для разработки экспертных решений по узкопрофильным и частным вопросам к деятельности экспертных советов может привлекаться на временной основе дополнительный штат гражданских специалистов.

Лица, входящие в состав экспертных советов на постоянной основе, не имеют права заниматься частной консультативной деятельностью.

Лица, входящие в состав экспертных советов, в том числе специалисты, вовлеченные на временной основе, не имеют права разглашать содержание экспертных рекомендаций. Использование материалов закрытой государственной экспертизы в коммерческих целях и их несанкционированное разглашение рассматривается как государственное преступление.

В подготовительный период преобразований решаются также задачи инвентаризации национального достояния, которые детально рассмотрены в конце данной главы.

Завершение подготовительного периода преобразований и переход к решающему этапу социально-экономической санации, предполагающей массивную кадровую ротацию на общегосударственном уровне и на уровне территориальных округов, сопровождается широкой общественной дискуссией в уже преобразованных государственных СМИ.

5. Оздоровление правительства

После завершения предварительного этапа трансформации власть сможет на основе складывающейся новой информационной и управленческой базы начать преобразование Правительства, переход от его недавнего состояния “коммерческого клуба группы олигархов” к инструменту экономической и социальной политики государства. Причем эти преобразования затронут не только кадровые вопросы, но также механизмы принятия решений и контроля за их исполнением.

Существующая система госуправления характеризуется переносом центра тяжести принятия решений с уровня руководства Правительства на аппарат Министерства финансов и аппарат Правительства, которые могут практически бесконтрольно готовить (или останавливать) документы, принимая на себя реальную тяжесть управления экономикой государства. К сожалению, эти аппараты по своей сути (и уровню подготовки) не способны самостоятельно принимать стратегические решения (их готовили лишь оформлять решения руководства), в результате чего практически вся экономическая политика государства состоит из ряда ничем не связанных между собой решений, направленных либо на удовлетворение интересов конкретных спонсоров конкретных чиновников, либо вообще бессмысленных. При этом нет никакой возможности наказывать этих людей за неисполнение решений Президента – в их служебные обязанности формально не входит даже обязанность о них знать.

Что касается Министерства экономики, то при решении вопросов об управлении бюджетом развития оно в качестве основного критерия отбора проектов для финансирования применяет критерий коммерческой выгодности. Хотя совершенно очевидно, что с государственной точки зрения проекты должны оцениваться по гораздо более сложным критериям, включающим в себя, в частности, оценку влияния реализации проекта на другие отрасли отечественной экономики, выгоды бюджета (увеличение доходов и/или сокращение расходов). Разработка методики оценки проектов с учетом указанных критериев является важнейшей задачей Министерства экономики, однако на сегодняшний день руководство министерства даже не ставит ее перед собой. Еще одним принципиальным вопросом, который объединяет инвестиционную и промышленную программы государства и который может быть решен только Министерством экономики, является разработка принципов управления государственными пакетами акций, прежде всего в отраслевом разрезе. Только Минэкономики с его системой отраслевых департаментов способно разработать соответствующие рекомендации для каждой из отраслей.

По нормальной логике управления, аппарат Правительства не должен самостоятельно генерировать решения ни по одной области деятельности Правительства. Он должен жестко отслеживать выполнение поручений Главы Государства и Правительства, следя при этом за соответствием подготавливаемых министерствами решений принципам, заложенным в этих поручениях. Еще одной задачей аппарата Правительства должен являться контроль за соответствием решений, принимаемых министерствами, их функциям: только в этом случае Минфин перестанет пытаться стать органом, не только перечисляющим бюджетные деньги, но и определяющим, кто имеет право их получать, а кто – нет; только в этом случае Минэкономики оставит свои попытки стать органом, имеющим право выдавать государственные гарантии от имени Правительства.

Министерства в нормальной системе управления должны стать основным инструментом работы Правительства. Именно они будут разрабатывать отраслевые разделы программ Правительства, они будут полностью отвечать за ситуацию в контролируемых областях деятельности. Министерство должно быть единственным органом, который имеет право представлять в Правительство проект своего решения или другого нормативного акта и полностью отвечает за его содержание. После поступления проекта документа из министерства в Правительство он не может быть изменен иначе как голосованием на заседании Правительства.

Министры должны будут нести полную ответственность за деятельность своих подчиненных, которая будет выражаться в том, что, во-первых, только министры должны будут подписывать проекты нормативных актов, направляемые министерствами в Правительство, во-вторых, только они будут выступать на заседаниях Правительства, защищая работу своих министерств.

Для обеспечения работы Правительства и его комиссий требуется изменение структуры и формы работы аппарата Правительства. Основной работой аппарата должна стать проверка соответствия проектов документов, направляемых министерствами для рассмотрения Правительством, законодательству, требованиям Главы Государства и собственным программам Правительства. Для решения этой задачи может быть создан институт референтов. Должность референта должна быть приравнена к должности заместителя министра, причем перевод заместителя министра в референты должен считаться поощрением в рамках дальнейшего повышения по службе.

В обязанности референта входит подготовка экспертных заключений по поступившим к нему документам и доклады этих заключений на заседаниях Правительства. Референт несет личную ответственность за их содержание. Кроме того, он должен обеспечивать работу правительственных комиссий по своему профилю.

Первое время работы аппарата Правительства по новым правилам потребует от него колоссального напряжения в части экспертизы поступающих от министерств и ведомств документов. При этом с уверенностью можно сказать, что большое количество лиц, как не соответствующих необходимому профессиональному уровню, так и серьезно коррумпированных, почти наверняка создают угрозу прямого и косвенного саботажа преобразований. Эта ситуация потребует особого внимания от руководителей аппарата Правительства. Они должны будут тщательно контролировать работу референтов и юристов и в случае необходимости ее дублировать. При этом должностные инструкции референтов и юристов должны быть составлены так, чтобы их можно было легко уволить за недостаточно качественную работу.

6. Антикриминальная стратегия

Одним из главных направлений масштабной социально-экономической санации должны стать комплексные мероприятия по декриминализации экономики, а также различных сфер общественной, политической и государственной жизни.

Емкость теневой экономики в нынешней Российской Федерации и ее влияние на финансовые, управленческие и политические процессы являются совокупным следствием ряда тенденций, параллельно развивавшихся с конца 1970-х гг. – как внутри страны, так и в международном сообществе. В частности, рост влияния теневой сферы в международных экономических отношениях характерен для этапа глобализации мегакорпоративных капиталов и непосредственно обусловлен нравственной деградацией мировых элит. Популярное в последние годы выведение существенной доли прибыли экономических и торговых субъектов из государственного бюджета в теневую сферу является традицией, сформированной в большой мере условиями Международного валютного фонда, исполнение которых в принципе несовместимо с экономическим развитием. Связанная с этим доля теневой экономики образована в результате:

– разработки систем минимизации налогообложения посредством занижения прибыли, а также фиктивных конкурсных условий приватизационных сделок;

– использования оффшорных зон частными и государственными организациями, включая Банк России;

– прямого хищения государственных и межгосударственных займов лицами, ответственными за их распределение на международном уровне.

Пополнение теневой сферы экономики в период либеральных реформ происходило пропорционально слабости и развращению государственного аппарата, в том числе в итоге перераспределения ресурсов в собственность структур теневого фиска, непроизводительных структур, осуществлявших паразитические посреднические и “консультативные” услуги. Политика западного сообщества, отчетливо проявляющего беспокойство при любых признаках усиления влияния государства, особенно в управлении экономическими процессами и научными разработками, отражает заинтересованность недружественных государств в сохранении устойчиво высокого уровня криминализации экономики России.

Проведение всего комплекса антикриминальных мер требует существенной правовой подготовки и может быть полностью осуществлено лишь после внесения существенных изменений в действующее законодательство. В первоначальный период преобразований Совет Безопасности готовит основополагающие предпосылки многосторонней антикриминальной программы:

– предварительное выявление первоочередных сфер антикриминального вмешательства и обработка соответствующей информации о вовлеченных интересах криминальных иерархий, в первую очередь: в сфере распределения средств на стратегические научные разработки; в экспорте вооружений; в телевизионном рекламном бизнесе (создание рычага психологического давления на негосударственные электронные СМИ);

– создание специального кадрового резерва посредством подбора молодых кадров правоохранительных органов, инструктируемых ветеранами соответствующих служб;

– формирование межведомственных силовых групп для сопровождения комиссий Временной службы финансовой инвентаризации, в том числе с целью практического обучения специального кадрового резерва;

– выборочное освещение первых успешных антикриминальных операций с участием кадров специального резерва с поощрением особо трудной, ответственной и почетной миссии спецназа;

– выборочное информационное сопровождение уголовных дел, возбужденных в отношении государственных чиновников в сфере распределения государственных ресурсов с целенаправленным созданием атмосферы позора вокруг лиц, присваивающих национальное богатство и использующих монопольный статус для незаконного личного обогащения, соответственно в таких сферах, как распределение государственных инвестиций в социальную инфраструктуру, в сфере регистрации физических лиц и предприятий и т.п. В практике освещения подобных дел предпочтительны высмеивающие интонации и соответствующая художественная подача материала, в особенности при сообщении о конфискации имущества.

Завершение инвентаризации национального богатства (см. последнюю часть данной главы) является основной предпосылкой развертывания решающих антикриминальных операций.

Важнейшим плацдармом решающего периода антикриминальных мероприятий является государственная граница. Для ее инспектирования и последующего обустройства на различных участках привлекаются кадры спецназа, безупречно проявившие себя в операциях предварительного этапа. Набор на службу на госгранице производится преимущественно из юношей, живущих в сельской местности, по принципу перекрестного вахтового набора. Перед началом решающего этапа антикриминальной кампании целесообразен расширенный призыв в органы правопорядка.

Вторым предметом массивного антикриминального вмешательства являются сферы госаппарата, максимально предрасположенные к коррупции на всех уровнях. Серия операций развертывается одновременно во всех регионах с усилением пропагандистского и контрпропагандистского освещения в государственных СМИ.

Организаторы антикриминальных операций решающего этапа руководствуются следующими принципами:

– избежание кампанейщины; осуществление серии операций с промежутками по принципу “волн” с максимальной внезапностью для объекта;

– обеспечение полноценной функциональной ротации при массовых отстранениях служащих ведомств с укоренившейся коррупционной практикой;

– обеспечение личной безопасности ключевых свидетелей, в том числе на основе соответствующих поправок в законодательные акты, приравнивающих любые формы давления на свидетелей к покушению на государственного служащего при исполнении обязанностей;

– установление обратной связи с гражданами, ставшими жертвами криминальных отношений в жилищной сфере, с поощрением их объединения в общественные структуры содействия правоохранительным органам и в особенности группам специального назначения;

- формирование через СМИ устойчиво презрительного отношения широкой общественности не только к коррумпированным крупным чиновникам, но и к тем представителям адвокатского сословия, которые их профессионально обслуживают.

Ряд массированных операций в отношении коррумпированных ведомств создает существенные проблемы для субъектов теневого фиска (получателей “откатов” и иных форм преступной дани). Серия спецопераций неизбежно вызывает панику в среде теневых партнеров чиновников. Предусматривая эту тенденцию, антикриминальные силы задерживают ряд крупных преступных авторитетов при попытке выезда за границу, желательно в присутствии скрытых камер.

Указанная операция или ряд операций становится предлогом для решительной дискредитации “авторитетной” части теневого сословия. На данном этапе важной задачей является лишение “авторитетов” позитивного или романтического ореола.

Публичное унижение ведущих теневых фигур вынудит теневое сообщество к коррекции своих отношений с государством. Каждая из последующих массированных операций (которые следует возобновить после некоторого перерыва) должна сопровождаться планомерным изобличением представителей профессиональных слоев, вовлеченных в обслуживание теневого сословия, тем самым сужая круг общественной изоляции и не оставляя надежды на возвращение прежней общественной роли.

Дискредитация излишественного, демонстративного потребления и разрушение привлекательности гедонистического образа жизни в массовом сознании может нанести более существенный удар по наркобизнесу на территории России, чем регулярное задержание и изобличение наркотрейдеров. При этом государство должно быть готово к самым агрессивным попыткам давления со стороны соответствующего лобби, в первую очередь через международные рычаги влияния.

Следует иметь в виду, что полная декриминализация экономики практически неосуществима: она возможна лишь в условиях экономической изоляции, в том числе и от стратегически важных партнеров. Во избежание разочарований населению не следует внушать иллюзии. В то же время невозможность полного достижения цели позволяет публично декларировать, что борьба с преступностью не закончится никогда.

7. Преобразования системы внутренних дел

Тяжелейший кризис российской государственности выражается прежде всего в разложении органов правопорядка и фактической утрате ими тех функций, ради которых они были созданы. Нарушения закона стали массовыми, но виновные не встречают отпора и остаются безнаказанными. Более того, органы милиции, прокуратура, суды зачастую способствуют криминальной деятельности и соучаствуют в ней. Поэтому они утратили авторитет в глазах граждан, а граждане в свою очередь лишились естественного стремления к соблюдению законов.

Для успешного наступления на организованную преступность необходимо провести поэтапную реструктуризацию правоохранительных органов. Ее ключевым этапом должно стать выделение из всех правоохранительных органов (Генпрокуратуры, МВД, ФСБ и т.д.) оперативно-розыскной деятельности и следствия в отношении преступлений особой тяжести, связанных с деятельностью организованных преступных сообществ и коррупцией, а также требующих проведения расследования на территории нескольких регионов России или России и зарубежья в единую Государственную службу расследований (ГСР). ГСР должна создаваться с особо жестким кадровым отбором и обеспечением сотрудников всеми необходимыми средствами, техническими и финансовыми возможностями. Сотрудники ГСР и их семьи должны быть надежно защищены от возможности шантажа или преступной расправы, вплоть до создания специальных охраняемых жилых городков и обеспечения необходимой секретности и анонимности.

Для борьбы с коррупцией нужно отделение ее жертв от организаторов: отделение предпринимателя, попавшего в сети незаконных поборов, от чиновника, расставляющего эти сети. Жертва коррупции, помогающая ее искоренению, должна сохранять свободу и доброе имя.

Правовую базу антикриминальной политики необходимо сформировать путем принятия целого комплекса законов, соответствующих законам RICO в США, четко регламентирующих полномочия правоохранительных органов по действиям против оргпреступности и позволяющих конфисковывать ее активы, с помощью которых преступники и коррупционеры могут оказывать влияние на государственную и общественную жизнь, в том числе и находясь под следствием и в местах заключения. В рамках этого комплекса законов в борьбе с организованной преступностью должны активно применяться методы оперативного внедрения, проведение превентивных операций, особые тактические методы (фирмы-ловушки, облавы и т.п.). При этом вся оперативная деятельность должна вестись строго в рамках законодательства. Должна быть сведена к минимуму возможность оперативной ошибки и нарушения законных интересов и прав граждан.

Важный и, как представляется, сегодня уже совершенно необходимый шаг по оздоровлению глубоко коррумпированной и подверженной многоуровневому административному воздействию судебной системы – широкомасштабная замена скомпрометировавших себя судей либо вообще полная одномоментная замена всего судейского корпуса, аналогичная проведенной в свое время во Франции де Голлем.

Это связано с тем, что к настоящему времени коррупция и административный произвол настолько глубоко укоренились в личных отношениях, что судебная система, по-видимому, не может освободиться от них без освобождения от соответствующих личностей.

Система профилактики правонарушений и наказания за них требует существенных перемен. Необходимо рассмотреть возможность введения смертной казни за массовые (серийные) убийства и изнасилования, а также систематическую торговлю тяжелыми наркотиками в средних и крупных размерах. При этом во избежание судебной ошибки необходимо установить, что приведение смертного приговора в исполнение допускается не ранее чем через год с обязательным подтверждением приговора Верховным судом (который должен заново изучить дело, даже если приговоренный не подал апелляцию).

Должна быть резко повышена ответственность за преступления, совершаемые государственными должностными лицами, – в особенности в тех случаях, когда их деятельность нанесла существенный экономический ущерб стране. То же касается госслужащих, военнослужащих и работников оборонных предприятий, связанных с государственной тайной. Необходимо усилить уголовную ответственность за преступления против традиционной морали, распространение порнографической продукции, вовлечение в занятие проституцией, производство пищевых товаров и товаров массового потребления, опасных для здоровья, – прежде всего некачественной алкогольной продукции.

В то же время должны быть облегчены наказания за незначительные преступления, совершенные впервые, по неосторожности и в случае крайней необходимости. На стадии предварительного заключения и при отбывании наказания необходимо отделение рецидивистов и особо опасных преступников от остальных заключенных. Необходима отмена необоснованных ограничений в пище, одежде, получении почтовых отправлений, передач, свиданий и т.п. Необходимо расширить сферу применения наказаний, не связанных с лишением свободы и содержанием в исправительных заведениях, а также чаще использовать меры наказания, предоставляющие возможность осужденным проживать в специализированных поселениях, в которых условия позволяют заключенным иметь собственное хозяйство и создать семью. Все эти меры могли бы способствовать в том числе решению такой острой проблемы российской пенитенциарной системы, как переполненность тюрем и следственных изоляторов.

Бытовая преступность, в значительной степени являющаяся результатом социально-демографического неблагополучия (в особенности в депрессивных регионах), является слишком частым явлением, чтобы общество могло позволить себе распространить общественное осуждение на всех заключенных. Нация, испытывающая острый дефицит рабочей силы, нуждается в их реинтеграции, а не изоляции – за исключением специфических категорий лиц, совершивших особо тяжкие преступления, хотя и в рамках этих категорий следует различать мотивы.

“Начало новой жизни” для бывшего заключенного предполагает не просто реадаптацию, а обретение смысла существования. Этот смысл может предоставить нация, нашедшая себя в оптимистической парадигме возрождения. Максимально действенные формы возвращения бывших заключенных в общенациональный процесс возрождения и развития состоят в их вовлечении в деятельность с конкретными зримыми результатами труда, по возможности в смешанных коллективах.

Целесообразность разрыва связей с криминогенной средой предполагает направление освободившихся заключенных в состав исполнителей общественных работ, экспедиций и миссий по освоению территорий и строительству общей инфраструктуры, а также реконструкции запущенных индустриальных мощностей. Еще в период заключения необходимо соответствующее профилирование с учетом профессиональных навыков, с предоставлением путевок, дающих право на регистрацию, лишь в момент освобождения.

Как в программах по искоренению социальных пороков, так и в психологической и трудовой реабилитации заключенных решающая роль принадлежит традиционным религиям России. При этом стратегическая задача состоит в постепенном освобождении от услуг иноверных миссионеров, в ряде регионов фактически монополизировавших эти жизненно важные для государства миссии.

Для успешной работы правоохранительных органов необходимы гарантии социальной защищенности их сотрудников: высокие оклады, позволяющие поддерживать достойный уровень жизни, специальные надбавки при работе в условиях повышенной опасности, полноценное пенсионное обеспечение, развитая система отдыха и реабилитации, надежная система специальных пособий.

8. Инвентаризация национального достояния

В подготовительный период преобразований Комитет государственного контроля формирует состав временных контрольных инстанций – Временной комиссии по технической инвентаризации (ВКТИ) и Временной комиссии по финансовой инвентаризации (ВКФИ). Структуры ВКТИ и ВКФИ формируются и при окружных представительствах Главы Государства. Временные контрольные инстанции действуют в период подготовки социально-экономической санации и распускаются по его завершении. В состав временных контрольных инстанций включаются лица с высшим экономическим образованием, опытом работы в государственном экономическом менеджменте и безукоризненной репутацией в менеджменте и частной жизни, при условии доказанного отсутствия корпоративных обязательств. Формирование временных контрольных инстанций осуществляется одновременно с преобразованием государственной информационной политики и формированием высшего звена принятия стратегических решений.

Временным государственным комиссиям предстоит осуществлять экспертную оценку и учет национального достояния, в том числе физического и морального состояния основных фондов, а также финансовых, технологических и кадровых потребностей в интересах стратегических национальных задач. Состав советов специалистов, выступающих в качестве экспертов, формируется на основе рекомендаций профессиональных объединений, ветеранских союзов, партий и оглашается одновременно с персональным руководящим составом временных государственных комиссий. Сформированные таким образом административные и общественные структуры на общенациональном и окружном уровне выполняют задачи инвентаризации экономического, научно-технологического и кадрового потенциала (“научный учет производительных сил” по В.И. Вернадскому) по следующим направлениям:

1) природные (эксплуатируемые и неэксплуатируемые) ресурсы;

2) научно-образовательный потенциал;

3) основные фонды ключевых индустриальных мощностей;

4) инфраструктура;

5) военный потенциал.

Инвентаризация неиспользуемых природных ресурсов осуществляется Временной комиссией по технической инвентаризации (ВКТИ, в дальнейшем преобразуемой в Инвентаризационную службу Комитета государственного контроля). ВИК формирует окружные инвентаризационные комиссии с участием специалистов окружных Центров стратегических разработок и окружных служб Росприроднадзора (в дальнейшем – Экологической службы КГК). Окружные инвентаризационные комиссии составляют заключения, характеризующие:

- потенциал неиспользуемых и законсервированных месторождений природных ресурсов;

- себестоимость извлечения природных ресурсов и доставки к мощностям их переработки и экспорта;

- материальную оценку неэксплуатируемых и законсервированных месторождений природных ресурсов;

- отношения собственности на неэксплуатируемые месторождения природных ресурсов;

- причины неиспользования природных ресурсов;

- оценку ущерба, обусловленную консервацией природных ресурсов владельцами добывающих компаний и эксплуатирующими организациями.

Инвентаризация используемых природных ресурсов осуществляется ВКТИ совместно с Временной комиссией по финансовой инвентаризации (в дальнейшем – Финансовой службой КГК) и специализированными окружными инвентаризационными комиссиями с участием специалистов Центров стратегических разработок, прокурорских органов и Росприроднадзора. Комиссии осуществляют:

- материальную оценку эксплуатируемых природных ресурсов в сопоставлении с доходами государства от приватизации добывающих компаний;

- эффективность управления природными ресурсами со стороны компаний-владельцев добывающих предприятий;

- реальные масштабы задолженности добывающих предприятий перед государством;

- масштабы ущерба для государственного бюджета в связи с нерациональным использованием природных ресурсов;

- ответственность конкретных лиц за нерациональное использование государственных и частно-корпоративных инвестиций в природные ресурсы.

Заключения о характеристике запасов природных ресурсов и их использовании предоставляются на рассмотрение Совета Безопасности.

Инвентаризация научно-образовательного потенциала осуществляется на общенациональном уровне ВКТИ и Временной кадровой комиссией, на региональном уровне – окружными инвентаризационными комиссиями. Комиссии соответствующих профилей составляют экспертные заключения, характеризующие:

- материально-техническое состояние учреждений высшего образования и научно-исследовательских учреждений и организаций;

- соответствие использования мощностей образования и науки их профилю и предназначению;

- рациональность использования научных и преподавательских кадров;

- возможности самофинансирования организаций науки и образования из частных и муниципальных источников;

- внедренческие возможности научного потенциала;

- потребности в государственных и муниципальных капиталовложениях;

- масштабы ущерба для государственного бюджета в связи с нерациональным использованием инвестиций в науку и образование;

- ответственность конкретных лиц за нерациональное использование инвестиций в научные исследования и высшее образование;

- кадровые потребности образовательных и научных учреждений.

Инвентаризация материально-технического потенциала производится совместно ВКТИ и ВКФИ и региональными совместными инвентаризационными комиссиями. Комиссии оценивают техническое и финансовое состояние отраслеобразующих и градообразующих индустриальных предприятий, находящихся в государственной и корпоративной собственности. Оцениваются следующие параметры:

- материально-техническое состояние основных фондов;

- реальная стоимость основных фондов предприятий;

- эффективность использования государственных и частных инвестиций;

- задолженность корпоративных собственников государственному бюджету в связи с приобретением и эксплуатацией предприятий;

- масштабы ущерба для государственного бюджета в связи с нерациональным использованием инвестиций в производство;

- ответственность конкретных лиц за нерациональное использование индустриальных мощностей;

- потребности в капиталовложениях для восстановления прежнего профиля производства либо перепрофилирования индустриальных мощностей;

- потребности базовых индустриальных мощностей в кадрах специалистов.

Инвентаризация состояния инфраструктуры электроэнергетики, транспорта, связи и массового вещания производится специализированными межведомственными комиссиями, сформированными на основе ВКТИ и окружных КТИ. Комиссии оценивают:

- материально-техническое состояние стратегически важных линий электропередачи, шоссейных и железных дорог, мостов, трубопроводов, логистической и терминальной инфраструктуры стратегического воздушного и водного сообщения, телефонной связи и телепередающих мощностей;

- потребность в капиталовложениях для поддержания указанной инфраструктуры в рабочем состоянии;

- масштабы ущерба в связи с нерациональным использованием государственных и корпоративных инвестиций в инфраструктуру;

- потребности в квалифицированных кадрах.

Инвентаризация военно-технического потенциала производится совместными комиссиями в составе специалистов ВКТИ и ВКФИ с кооптацией половины состава за счет специалистов министерства обороны. Комиссии оценивают:

- материально-техническое состояние основных фондов;

- материально-техническое состояние вооружений;

- материально-техническое состояние инфраструктуры доставки вооружений;

- материально-техническое состояние служб тыла;

- материально-техническое состояние пограничных сооружений;

- техническое состояние и кадровое обеспечение военных учебных заведений;

- эффективность коммерческого использования военной инфраструктуры;

- масштабы ущерба для бюджета Минобороны в связи с нерациональным использованием военных сооружений.

Результаты инвентаризации применяются:

- для расчета общих потребностей общенациональных и региональных материальных ресурсов, в том числе потребностей в военно-техническом потенциале и средствах для обустройства государственной границы России;

- для расчета кадровых потребностей для поддержания и развития соответствующих ресурсов;

- для оценки эффективности государственного и частно-корпоративного управления стратегическими ресурсами;

- для оценки ущерба индустриальному и военно-техническому потенциалу в процессе имущественного передела и частичной утраты управления стратегическими мощностями и резервами;

- для привлечения к ответственности конкретных лиц и организаций за допущенную деградацию научных, производственных, транспортных и оборонительных мощностей.

Средства, полученные в ходе применения штрафных санкций и от реализации конфискованного имущества, перечисляются в бюджеты соответствующих государственных программ.

Требуются новые: язык СМИ, критерии чести и позора, стандарт качества жизни

1. Формирование моральной поддержки и доверия общества

В предыдущей главе мы рассмотрели первые шаги власти в случае “оптимистического” сценария развития России. Однако этот сценарий предполагает и свои сложности и риски, делающие его не менее проблематичным, чем “инерционный” и “пессимистический” сценарии (то есть сценарий, при котором постепенно создается параллельное протогосударство внутри нынешнего и сценарий полной десуверенизации и распада России, вынуждающий народ к партизанскому сопротивлению силам сепаратизма и расчленения государства).

В процессе преобразований недостаточно сосредоточить в новых создаваемых институтах необходимый интеллектуальный потенциал, недостаточно взять в союзники “смыслократический” слой национально и консервативно мыслящей элиты. Необходимо добиться еще и убедительной моральной поддержки со стороны активных сил внутри нации, со стороны добросовестных и честных граждан, отчасти изверившихся в возможности справедливой политики, однако способных распознать в новом курсе близость своим убеждениям. В опоре на эту поддержку власть сможет легко преодолеть сопротивление и саботаж со стороны явных и тайных противников. В условиях моральной солидарности нации возражения идейных оппонентов доктрины консервативных преобразований окажутся неэффективными, а сопротивление коррумпированных кланов и криминалитета – вовсе бесперспективным. Моральная поддержка народа сделает здесь свое дело – противодействие преобразованиям со стороны этих групп, хотя и обладающих огромными ресурсами, быстро сойдет на нет. Напротив, без такой моральной солидарности противодействие будет только нарастать, тем более что оно получит подпитку из-за рубежа.

Сложность заключается в том, что снискать поддержку нации в целом необходимо еще до того, как начнется сколько-нибудь масштабная работа по очищению государства – расчистке каналов накопления и распределения национального богатства, концентрации бюджетных и корпоративных средств для обновления и развития базовой экономической инфраструктуры, преодоления сопротивления компрадорских и паразитических групп и создания условий для ускоренного восстановления людского и производственного потенциала.

С другой стороны, необходимые преобразования уже на первом предварительном этапе потребуют мобилизации интеллектуальной, волевой и физической энергии “решительного меньшинства” нации, включения в очистительные процессы работоспособных и добросовестных кадров, рационального применения широкой квалификации научного, педагогического, рабочего и военного потенциала, согласованных командных действий вновь формируемого управляющего класса государственных служащих и исполнительной власти в целом, оперативной выработки и корректировки законодательных решений, исключительной принципиальности судейского и прокурорского корпуса, доверительной апелляции к национальному общественному мнению.

Из всего этого следует, что ключевой и первостепенной сферой, в которой нужно осуществить решительный “консервативный поворот”, является сфера Слова, механизмы формирования общественного мнения, обеспечивающие стратегию национального сплочения. В СМИ, культуре, образовании, науке должны быть инициированы мощные программы оздоровления и очищения, проветривания нашего нравственного и интеллектуального пространства, поощрения и прямой пропаганды общественно полезных инициатив, культивирования духовных ценностей. Необходимо подобрать лучшие профессиональные кадры, которые идеологически близки доктрине преобразований. В сферу Слова, главным образом в государственные СМИ, придется направить первый “призыв” власти, потому что без обеспечения благоприятного информационного и духовного фона дальнейшее продвижение станет чрезвычайно трудным. Разъяснение сути преобразований, сначала осторожное, без раскрытия всех “козырей”, затем более уверенное, популяризация доктрины консервативных преобразований и мобилизация общественности для ее реализации являются на этом этапе непосредственной задачей государственной информационной политики.

Кроме того, с этим первым уровнем преобразований тесно связана задача создания в массовой культуре “образа будущего” России, вообще “нового образа России” как такового. Этот социальный заказ, даже в своих самых первых проявлениях, не только воодушевит народ, в особенности молодое поколение, но и позволит сформировать определенный международный стереотип “нового курса” России, который будет воздействовать на наших партнеров за рубежом более мощно, чем любые дипломатические ухищрения. В условиях свободы информации новая стратегия государственных СМИ сделает их резко отличающимися от остальных и, несмотря на яростное сопротивление, уже на первом этапе преобразований этот контраст сделает власть в глазах нации непривычно привлекательной и убедительной.

В государственных СМИ новые “смыслократические” кадры развернут первый пропагандистский фронт борьбы за будущую Россию, что должно значительно облегчить и ускорить два процесса: во-первых, формирование качественного и идеологически адекватного кадрового резерва и, во-вторых, консолидацию уже существующих структур единомышленников (зародыш подлинного “гражданского общества” будущей России).

За результативность государственной информационной политики должен нести личную ответственность министр информации России.

В подготовительный период преобразований министерство информации приобретает статус специального ведомства и выделяется из состава министерства культуры и информационной политики. В подготовительный период преобразований в состав экономического управления министерства информации включаются специалисты по финансовому мониторингу из соответствующих ведомств МВД и ФСФМ, под руководством главы управления КГК по информационной сфере. В тот же период в составе Мининформации формируется управление международной информации при участии управления международной политики Администрации Главы Государства, управлений общественных связей МИД и СВР.

Кадры преобразованного экономического управления и вновь образованного управления международной информации Мининформации привлекаются Временной кадровой комиссией для работы в Высшей аттестационной комиссии по кадрам массовой информации и просвещения и Центральной конкурсной комиссии соответствующего профиля. Высшая аттестационная комиссия по кадрам массовой информации и просвещения в плановом порядке проводит аттестацию сотрудников государственных СМИ. По завершении работы ее результаты публикуются.

Государственная информационная политика формируется с учетом приоритетов информационной безопасности, являющейся неотъемлемым элементом государственного суверенитета России.

Государственная информационная политика руководствуется принципом общественного блага, универсальными надконфессиональными критериями добра и зла в рамках сверхнациональной духовно-политической традиции России, определяющей критерии общественного почета и общественного позора.

Назначение министра информации сопровождается назначением руководителей государственных электронных СМИ и государственных информационных агентств.

Основными направлениями государственной информационной политики на первом этапе являются:

- пропаганда национальных достижений;

- защита национальных интересов публицистическими и художественными средствами;

- формирование общественных критериев почета и позора;

- мониторинг и модуляция вновь формирующегося национального общественного мнения;

- разъяснение идей доктрины преобразований в соответствии с продуманным планом последовательности раскрытия тех или иных ее аспектов;

- пропаганда первоочередных законопроектов, являющихся ключевыми для закрепления стратегического курса, в частности, Закона о защите внутреннего рынка, Закона о государственной тайне, Закона о защите семьи и детства (в контексте демографической и социальной программ); Закона о критериях социального поощрения;

- пропаганда первых символических и практических мер, которые принимаются властью в качестве инициации процесса масштабных консервативных преобразований.

2. Взаимоотношения с носителями иных мировоззрений

Известен английский принцип – “права моя страна или нет, но это моя страна”. В.В. Розанов создал афоризм, который по-русски отражает ту же мысль, однако с акцентом на идее “нации”: “Может быть, народ наш и плох: но он наш народ, и это решает все”.

Нужно отдавать себе отчет в том, что ценности духовной суверенности России и сверхнациональной русской нации будут изначально оспариваться сразу с нескольких позиций. Имея в сердце и голове розановскую установку, необходимо определить отношение и выработать стойкую упреждающую реакцию на иные мировоззренческие установки, в большей или меньшей степени не совпадающие с нашей.

1) В отношении установок, признающих право России на свою духовную суверенность, право русской нации – на выбор ею своего исторического пути, может быть выработано два основных подхода. Во-первых, это подход взаимного уважения, то есть поощрения мировоззренческой близости различных установок, поиск путей для еще большего сближения. В международных отношениях этот подход может выражаться в терминах “братства” наций, а также “братства” руководителей государств (например, президенты союзных России государств могут быть официально объявлены “президентами-братьями”, может звучать прямой призыв к “братьям” примыкать к российскому идеологическому курсу). Во-вторых, может разрабатываться подход терпимости – добрососедских отношений, взаимовыгодного сотрудничества, взаимопомощи, хотя и без развития углубленных программ сближения и взаимопроникновения. Два эти подхода могут и должны варьироваться и сочетаться в отношениях с одними и теми же субъектами, поскольку реальные внутренние установки и внешние декларации у суверенных политических субъектов редко полностью совпадают. (В этом смысле важно определять именно реальные установки тех или иных субъектов, что иногда возможно только с помощью разведывательных средств.) Важно заметить, что при обоих подходах, не важно, идет ли речь о сближении или о терпимом сосуществовании с носителями иного мировоззрения, наша установка сохраняется неизменной: это само-стояние (то есть самостоятельность, национальное самодержавие).

2) Самый простой случай – установки, принципиально несовместимые с нашей, предполагающие если не войну на уничтожение, то историческое выжидание, подготовку к такой войне. Понятно, что противники духовной суверенности России есть во всем мире, и в первую очередь это вызвано жесткой и обостряющейся с каждым десятилетием межцивилизационной конкуренцией. Задача русской “смыслократии” – зорко распознавать проявления такой враждебной установки и связанные с ней тенденции в общественном сознании, указывать на них, разоблачать их. Позиция России в этих вопросах проста: конкуренция цивилизаций должна иметь мирный, дружелюбный характер, не быть хищнической и разрушительной для мирового и регионального баланса. Агенты русофобских сил (то есть сил, воюющих с русской нацией и Россией как цивилизацией) вовне и тем более внутри страны должны подвергаться публичному осуждению и даже сатире в государственных СМИ. Их высказывания должны скрупулезно разбираться и выставляться на свет посредством объективной критики.

3) Более сложный случай – установки, не имеющие прямого русофобского содержания, однако опасные для духовной суверенности России, для ее нравственного благополучия и процветания. В этом случае возможна комбинация двух подходов. Во-первых, это подход отстранения, то есть соблюдения дистанции, выстраивания идеологических барьеров, недопущения агентов подобных сил к рычагам влияния на общественное мнение внутри России, а также пресечения иных видов активности, которые позволили бы им сосредотачивать в своих руках значительные ресурсы и возможности косвенно воздействовать на российскую внутриполитическую ситуацию и внешнеполитическую ситуацию. Во-вторых, это подход сознательного сопротивления, то есть ослабления и устранения сил, вредоносных для России и ее цивилизационной идентичности.

В качестве примеров взаимоотношений с носителями иных мировоззрений, демифологизации и разоблачения идеологических противников рассмотрим в свете данного подхода некоторые из идеологических явлений нашей общественной жизни.

Сверхнационально-русское мировоззрение должно постепенно вытеснить из политики патриотизированный большевизм и “русифицированный” национал-социализм. Это две разновидности провокационных химерических политических сил, по существу, вольно или невольно стоящих на службе прямых противников духовной суверенности России. Мы должны занять по отношению к коммунизму и нацизму вполне ясную позицию, ни перед кем не оправдываясь, постоянно разоблачать миф о том, что все идеи, не тождественные западническим либеральным построениям, представляют собой лишь разнообразные проявления “коммуно-фашизма” (вариант – “красно-коричневой чумы”). При этом острие критики должно быть направлено в большей мере против творцов этого мифа, чем против самих коммунистов и нацистов (всего лишь орудий в руках мифотворцев).

Другой пример – превращение еврейского вопроса в России в один из основных вопросов бытия нации, которое выгодно двум необычайно активным политическим группам: озабоченным происками сионо-масонского заговора “радикальным патриотам” и защитникам евреев, которые стремятся свести любой вопрос политической практики к “патологическому”, “зоологическому” национализму русских, неотрывному от его “антисемитизма”. Это две разновидности параноидального сознания, а параноики – плохие политики и никудышные строители государства. Ни с “юдофильскими”, ни с “юдофобскими” параноиками нам не по пути. Более того, в общественной дискуссии необходимо занять принципиально “медицинскую” позицию: разговаривать с оппонентами этого рода и отвечать на их публикации как психопатологи, а не идейно-политические противники.

Можно добавить, что в отношении “национального вопроса” в современной России существуют гораздо более болезненные и животрепещущие темы. Пока русские колонизовали окраины своей бескрайней державы, новое “великое переселение народов” двинуло народы окраин на “колонизацию” русского центра, центра не только географического, но и духовно-символического. Появились не вполне русская “русская интеллигенция”, “русская литература” и даже не вполне русский “русский язык”. Обилие нелегальных иммигрантов, засилье иностранных диаспор и нежелательное смешение этнокультурных пластов внутри России – вот приоритетные вопросы национальной политики.

3. Некоторые стереотипы наших противников

В полемике с идеологическими противниками и носителями иных мировоззрений придется создать целый набор риторических инструментов, сформировать свой публицистический язык, язык убеждения и пропаганды, язык разоблачения и демифологизации. Важно, чтобы риторика консервативных преобразований не походила на то “навешивание ярлыков”, которым отличались “модернистские” идеологии. Консервативная публицистика должна работать не столько со штампами, сколько со смыслами, всякий раз заново и новыми словами раскрывая содержание своих ценностей.

В момент публицистического убеждения чаще всего приходится отталкиваться от стереотипов оппонента, нередко весь ход полемики сводится не к обсуждению сути дела, а к разбору стереотипов, их “деконструкции”, вытаскиванию наружу скрытых предрассудков и искривлений сознания.

Приведем примеры стереотипов, с которыми в ближайшее время придется работать консервативной публицистике, и общую контраргументацию.

- Стереотип “Народ достоин своего правительства”. Все обстоит ровно наоборот. У плохого попа всегда будет плохой приход – бедный, пьющий, “с грешками” и “безобразьицами”. У плохого хозяина будет не только кривая-косая изба, но и скверная жена, и того же достоинства детишки. И не нарочно, не назло кому-то, а потому что так все устроено. Мы никогда не сможем подняться, если не научимся уважать себя. Мы никогда не сможем уважать себя, если нами будут управлять люди, которых нельзя уважать.

- Стереотип “Русские плохо и мало работают”. Нужно не просто критиковать, но формировать условия для табуирования, запрета такого рода стереотипов, содержащих систематическое унижение русских с помощью априорного приписывания им неких негативных свойств. Причем желательно, чтобы запрет носил моральный характер – произносящие подобные фразы авторы должны быть наказаны презрением всей нации. Обратной стороной этих стереотипов являются псевдопатриотические жалобы и скулящие интонации мазохистского характера, приписывающие русским иррациональные “страдания”, а некоторым другим народам – иррациональную “вражду” к русским и России. Этот “язык вражды” опасен прежде всего тем, что мешает находить в каждом случае реальные корни и механизмы конфликта и работать над их устранением.

- Стереотип “Львиная доля так называемых православных с точки зрения церковных канонов (!) не может считаться таковыми; как следствие, и Церковь не имеет права представлять большинство российского населения, преподавать в школах, работать в армии и т.п.” В этом случае необходимо демифологизировать установку выступающих, наглядно показать, что они заботятся не о соблюдении церковных канонов, но о продолжении политики воинствующих безбожников. Нужно дать понять, что около 80% граждан России, которые крещены в православии, не нуждаются в проверках и аттестации со стороны аналитиков и публицистов, что последние вмешиваются во внутренние отношения Церкви и верующих и демонстрируют собственное духовное “одичание”, стремясь измерить и взвесить веру других людей.

- Стереотип “После эпохи первоначального накопления капитал накормит и обустроит Россию”. Фактически здесь речь идет о компрадорском капитале, который по самой своей природе не может стать созидающим. Люди предпочитают делать то, что они умеют делать хорошо. А компрадор, как правило, не умеет хорошо торговать и строить: он привык сбывать награбленное подешевке. Скорее всего, он проторгуется. И примется, увы, за старое. Поэтому-то его капитал лучше национализировать – и не для того, чтобы наказать виновного (это вторичный мотив), а для того, чтобы данный капитал не был направлен вновь против собственности и благополучия законопослушных граждан.

- Существует целый набор либеральных стереотипов, связанных с программой приватизации и монетизации. Так, например, чиновник высшего ранга объясняет телезрителям, что посылки на почте крадут якобы потому, что бывшее Минсвязи еще не распродано частному бизнесу; ректор Высшей школы экономики полагает, что катастрофическое недофинансирование образования в России необходимо компенсировать за счет введения повсюду платных форм образования; бывший министр культуры публично предложил ввести “налог на мораль”: то есть за счет аудитории компенсировать телеканалам и СМИ “упущенную выгоду” от непоказанных аморальных материалов (фильмов, роликов, порнографических сюжетов и шоу, т.п.), замещенных нравственно вменяемыми материалами. Данные примеры можно даже не комментировать, достаточно лишь почаще цитировать подобные высказывания чиновников и политиков.

- С предыдущей разновидностью стереотипов связан и еще один, озвученный в свое время в Совете Федерации бывшим министром информации Лесиным: “Вся эта гадость и низкопробщина – плата за свободу ТВ. Чтобы быть независимыми, СМИ должны жить за счет рекламы. Рекламодатели пойдут только к тем, у кого наивысший рейтинг. А рейтинг можно обеспечить, только играя на самых низменных вкусах: показывая секс, насилие, кровь, скандалы и т.п.” В главе о СМИ (“Русская сыворотка против медиатерроризма”) мы уже касались мифотворчества вокруг телевизионных рейтингов. Здесь же добавим, что Лесин косвенно оскорбил нацию, утверждая, что аудитория телевидения предпочитает “гадость и низкопробщину”. Если в СМИ в целом станет меньше “гадости”, то куда денутся рекламодатели, к кому тогда они “пойдут”? Может быть, они вообще покинут Россию? Миф о рейтингах должен быть жестко разоблачен: если на центральных телеканалах не станет “низкопробщины”, аудитория все равно будет их смотреть, а рекламодатели – платить.

- Многие стереотипы наших идейных противников могут быть разоблачены как образчики “двойных стандартов”. Когда нам говорят, что можно бомбить Югославию и Ирак, но нельзя бомбить Государство Израиль, которое с 1948 года оккупирует чужие территории, или нельзя бомбить Турцию, которая захватила половину Кипра, – это лицемерие. Когда нам говорят, что нельзя выгонять сектантских миссионеров из России, но православные храмы в Галичине можно захватывать с помощью омоновских дубинок – это лицемерие. Лица, проповедующие “двойной стандарт”, должны быть непрестанно обличаемы, они должны быть внесены в списки позора и подвергнуты остракизму сначала со стороны консервативного сообщества, а затем и всей нации.

4. Русская антидиффамационная лига

В случае реализации не оптимистического, а пессимистического сценария развития России (распад страны и разложение ее суверенитета) задачи сплочения нации будут решаться методами партизанской войны и гражданского противостояния – воссоздание государства будет результатом прямых действий патриотических сил, и обновить государство можно будет уже не путем преобразований существующей системы, а путем переучреждения всей системы “с чистого листа”.

В случае же реализации инерционного сценария (при котором будет происходить стагнация, сохранение нынешнего положения дел, “стабилизация хаоса”, а чиновничество и политическая элита продолжат вялотекущее сползание в коррупцию и уступки транснациональным теневым структурам) перед “смыслократической” элитой и консервативно настроенными деловыми кругами встает задача самоорганизации. Нужно учиться играть по законам существующей системы, использовать ее правила, вытеснять идейных противников из ее структур, выигрывать в ее судах, избавляясь от наивных и романтических представлений о непосредственной силе собственных убеждений. Самоорганизация консервативных сетевых структур, способных со временем вырасти в альтернативное протогосударство, пойдет параллельно несколькими путями.

1). Формирование сплоченной предпринимательской кооперации, призванной противостоять стратегии размывания экономического суверенитета России.

2). Формирование надпартийных политических структур, стремящихся объединить различные партии и движения на платформе “сверхидеологии” духовной суверенности и социальной правды – партии внутри такой платформы будут рассматриваться как щупальца единого организма “новой России”, а не как противоборствующие группы влияния и интересов.

3). Формирование “православного мирского фронта”, который мобилизует политически и социально активных верующих и часть духовенства на согласованное выступление заодно с другими движениями и структурами новейшей “смыслократической” сети.

4). Формирование общественных институтов и организаций, занимающихся планомерной и профессиональной защитой интересов и целей сети, а также ее отдельных представителей. Эти общественные силы действуют в рамках закона, однако используют в своей работе весь реальный арсенал средств, необходимых для достижения поставленных целей: победы в судах адвокатов и обвинителей Русской антидиффамационной лиги, проведения ее акций и манифестаций, массированные кампании в СМИ, создание обстановки нетерпимости и позора в отношении идейных противников и фактических неприятелей новейшей сети русского общества, в отношении обидчиков граждан, оскорбителей нации, представителей политической и деловой “элиты”, прямо или косвенно работающих на расточение духовой суверенности России и попирающих права и выгоды ее граждан.

В случае развития России по инерционному сценарию, новейшие сетевые организации, и в первую очередь сеть Русской антидиффамационной лиги, возбудят низовую активность граждан и подготовят все условия для моральной поддержки будущих консервативных преобразований. После того как в течение нескольких лет такая Лига в союзе с патриотическими предпринимателями, “смыслократическим” сообществом (научным, культурным и пишущим в СМИ) будет осуществлять свои планомерные акции и создавать критерии чести и позора для всей нации, уже не потребуется решения тех сложнейших задач первоначального периода преобразований (формирования моральной поддержки), которые мы описывали в случае развития по “оптимистическому” сценарию.

Сегодня в обществе назрел очень мощный негативный потенциал по отношению к русофобии, к враждебности фундаментальным религиозным и культурным традициям России, к проповедникам безнравственности и безвкусицы, к низкопробной эстраде и засилью кланового шоу-бизнеса, к многим правозащитным организациям, к мнимой гуманности “солдатских матерей”, организаций “планирования семьи” и “сексуального просвещения”, бизнесу, обслуживающему человеческие пороки и рекламирующему излишественное, демонстративное потребление и т.п. Общество действительно готово даже и профинансировать определенные процессы по очищению нашего политического и культурного пространства от шлаков ельцинского времени. Деньги эти (тот самый “налог на мораль”) можно собрать не столько “за” что-то, сколько “против” чего-то. Например, против профанации всего дорогого и понятного для нации, ее прошлого, ее святынь, тех ценностей, которые ее сплачивают, а не разделяют.

В перспективе “антидиффамационный” общественный фонд мог бы не только заниматься устранением вопиющих случаев профанации, но и проводить политику в СМИ, формировать команду своих публицистов и диспутантов, вызывающих оппонентов на поединок в прямом эфире (или со стенограммой), проповедовать идеи и ценности Русской доктрины и близкие ей, устраивать бойкоты тем или иным деятелям, разрушителям нашего духовного и нравственного достояния, учредить особую антинаграду – орден Иуды. Антидиффамационная лига должна разработать на будущее проект введения института Гражданской казни для пойманных за руку негодяев. Такой институт мог бы стать очень действенным инструментом нравственного возрастания государства на первом этапе консервативных преобразований.

5. Овладение техникой “глобализма”

Еще одним узловым аспектом противостояния Русской доктрине и ее идеям является объективное столкновение с “интернациональным” или “транснациональным” лобби внутри России и его могущественными партнерами за рубежом. Идеал “духовной суверенности”, выдвигаемый Русской доктриной, вряд ли будет приемлем для этих сил. Поэтому новейшей русской “смыслократии” важно овладеть всеми орудиями “глобализма”, представляющего собой технику манипуляции общественным мнением и национальными элитами. Нужно научиться обращать оружие врага против него самого. Для этого данная техника должна быть детально изучена, осмыслена и освоена, ведь нам придется постоянно вскрывать ее манипулятивный характер, постоянно демонстрировать то, что она практически полностью строится на “двойных стандартах” и всевозможных умолчаниях.

Глобализация – процесс постоянный и неравномерный, исторически происходит культурное взаимопроникновение различных миров, формирование того или иного образа “ойкумены”. Важнейшими двигателями глобализации всегда выступали империи, в этом смысле миссии Александра Македонского, Древнего Рима, Византии, Британской и Российской империй могут быть обобщены как в разной степени “глобализационные”. В XIX веке начался качественно новый процесс глобализации – она пошла в глубь обществ, проявляя себя в виде “революций”, “реформ”, спровоцированных новейшими международными силами и тенденциями. Смысл такой “глобализации” уже не имперский, он связан с выстраиванием для государств “интернационального” стандарта.

В XX веке возникает новое явление – “глобализм”, вбирающий в себя многие старые идеологии и преодолевающий их в себе. В начале 70-х гг. Римский клуб, созданный и финансируемый несколькими международными корпорациями и ставящий своей задачей прогнозирование и разработку стратегии для человечества в XXI веке, обнародовал несколько наделавших шуму исследований – “Мировая динамика” Дж. Форрестера, “Пределы роста” Д. Медоуза и др. Главный вывод исследователей был прост – Земля перенаселена, ресурсы ее стремительно истощаются, а между тем конца краю людскому размножению и стремлению завтра жить богаче, чем вчера не предвидится. По мнению теоретиков из Римского клуба, Земля просто не может обеспечить достойный уровень существования для всех на ней живущих. И продолжение жизни такого числа людей, с использованием все возрастающих ресурсов, приведет к скорой экологической катастрофе.

Концепция “глобальных проблем”, провозглашенная Римским клубом, стала первым шагом на пути формирования новейшей “глобалистской” парадигмы в международных отношениях. Были провозглашены несколько рецептов урегулирования “глобальных проблем”:

- промышленное производство надо сделать более “экологичным”, щадящим природные ресурсы, а стало быть, несоизмеримо более трудным для освоения слабо- и даже среднеразвитыми странами;

- общий экономический рост следует приостановить, чтобы избежать катастрофы, а количество людей, хотящих есть, пить, развлекаться, кататься в автомобилях, надо сократить, разумеется, не за счет Запада, а за счет Китая, Индии, Африки и даже и без того малонаселенной России;

- ресурсы планеты ограничены и в значительной части невоспроизводимы, поэтому их нужно передать под контроль тем, кто сумеет ими лучше распорядиться, т. е. странам Запада;

- на смену спонтанному развитию эпохи индустриализма должно прийти “устойчивое развитие”, которое осуществляется в интересах транснациональных структур и в конечном счете контролируется ими.

Современные манипулятивные мифы “глобальных проблем человечества”: СПИД, терроризм (международный), “глобальное потепление”, “нарушение прав человека” – представляют собой нечто вроде смысловых таранов, призванных пробить бреши в национальных государствах. Вслед за пропагандой “глобальных проблем” как важнейших забот человечества движется уже и новая – политическая – глобализация. В конечном счете, “глобализация проблем” нужна для того, чтобы обосновать необходимость глобального контроля и программирования.

Ложь об угрозе перенаселения опровергли сотни ученых. В их числе один из крупнейших в мире демографов-экономистов Колин Кларк, произведший ревизию пахотных угодий на земном шаре и пришедший к выводам, что высокотехнологичные методы ведения сельского хозяйства позволяют прокормить минимум от 35 до 100 млрд человек. Кларку вторит бывший директор Гарвардского Центра демографических исследований Роджер Ревел. По его подсчетам, сегодняшнее мировое сельское хозяйство при необходимых и вполне реальных преобразованиях могло бы обеспечить полноценным питанием (2500 калорий в день) до 40 млрд человек.

Что касается демографических “глобальных проблем”, то уничтожение “лишних людей” (в частности, путем абортов, контрацепции и стерилизации) интенсивнее всего проводится в тех странах, ослабление которых выгодно США. В “Меморандуме национальной безопасности США” 1974 года (NSSM 200), определившем мировую политику до конца XX века, прямо указывались страны, которые надо демографически ослабить, в числе которых Индия, Бангладеш, Египет, Нигерия, Таиланд, Колумбия, Мексика, Филиппины. Активность международных организаций, связанных с идеологией ограничения рождаемости, в этих странах действительно была в эти годы необычайно высокой.

В свою очередь правозащитные международные организации строят свои сети в целях ужесточения политического контроля и “одергивания” непослушных политиков, отслеживания настроений, противоречащих транснациональной сверхидеологии. Защита прав отдельного человека тесно связана с попиранием международного права. Упадок концепции “суверенитета” как основы вестфальского мироустройства шел через концепции сначала “ограниченного суверенитета”, затем “эффективного суверенитета” к новейшей философии полной десуверенизации национального государства как принципа. В 2000 г. незадолго до своей смерти американский сенатор Алан Крэнстон написал книгу под символичным названием “Революция в концепции суверенитета”. В книге говорилось, что человечество может выжить в XXI веке, только если пересмотрит концепцию суверенитета и признает приоритет индивидуума и верховенство транснациональных организаций и транснационального законодательства. Необходимо, писал сенатор, заложить в основу понимания гражданства еще один слой – “граждан мира”. Идея глобального гражданства должна заменить идею национального гражданства, а вместо присущего национальному гражданству патриотизма с его преданностью своему Отечеству должна быть внедрена идея “планетарного патриотизма и преданности человечеству”.

В странах прежнего так называемого “третьего мира” постепенно осознают коварство идеологии “глобальных проблем”, цель которой – стабилизировать и зафиксировать международный дисбаланс, выгодный нынешним развитым державам. Становится понятно, что многие страны не получают никакой выгоды от участия в мировом рынке и процессе глобализации в ее нынешних параметрах. Осознается опасность отхода от традиционной иерархической формы организации общества и жизни человека. Осознается угроза утраты культурной идентичности, кризиса и упадка традиционных ценностей в условиях торжества “глобализма”. Культурная база “глобализма” чрезвычайно слаба – столкнувшись с духовной мощью восточных цивилизаций, она разбивается о них. Сегодня, когда и материальная мощь Востока, в первую очередь Китая, уже превосходит западную, сложение двух этих факторов – духовной культуры и физического, технического, социально-экономического могущества – делает перспективы “глобалистской манипуляции” все менее оптимистическими.

Перед Россией в XXI веке встает задача выработки новой сетевой политики, поскольку для эффективного достижения дипломатических и военно-политических целей необходимо научиться работать не с традиционной замкнутой иерархией государственного управления, а с сетевой структурой, построенной на специфических духовных представлениях и убеждениях. То есть, иными словами, мы должны научиться влиять на сеть, воздействуя на духовное пространство, которое является главным фундаментом сети, т. е. вести борьбу на высшем уровне глобализации – духовном театре глобальной “холодной войны”.

Перед русской “смыслократией” стоит задача научиться управлять глобалистской манипуляцией, использовать ее в интересах России, опровергать ее мифы и разоблачать их, тем самым создавая на основе негативной критики “глобализма” не столько общественную, сколько межгосударственную, сверхнациональную альтернативу “новому мировому порядку”. При этом важно не столько отрицать пороки глобального мироустройства, сколько убедить всех, что правильно то, за что мы выступаем.

Одним из способов создания новейшего русского стандарта сверхнациональной глобализации, противостоящего иным, агрессивным видам “глобализма”, является внедрение в условиях нарастающей многополярности новой концепции качества жизни, нового духовно-социального идеала, учитывающего многосторонний характер благополучия и счастья человека.

Разработанный в рамках Программы развития ООН “Индекс развития человеческого потенциала”, принятый в качестве критерия оценки эффективности социально-экономических программ, является неудовлетворительным для определения стандарта многополярной глобализации. Он представляет собой среднее взвешенное значение четырех индексов: ожидаемой продолжительности жизни, уровня грамотности взрослого населения, совокупного валового коэффициента поступивших в начальные, средние и высшие учебные заведения и реального ВВП на душу населения.

Исследования независимых ученых в 39 государствах мира показали, что по уровню самоубийств, росту упадочных настроений и чувства безысходности впереди оказываются страны с высоким “индексом развития”. Прямые связи обнаружены также с убийствами, изнасилованиями, разводами, не говоря уже о демографическом упадке, о чем мы писали в главе по демографии.

И.А. Гундаров предлагает ввести другой индикатор благополучия общества, который учитывал бы фактор “внутреннего состояния” человека. “Счастье у всех народов всегда ставилось выше богатства, – пишет профессор Гундаров. –Однако понятием “счастье” обычно обозначают сугубо индивидуальные ощущения. Поэтому для общества предлагается использовать эквивалентное понятие “качества жизни”. (…) Когда в бытность СССР эскимосов переселили из чумов в комфортабельные квартиры, уровень их жизни повысился. Однако они стали вымирать от тоски. Поэтому именно качество жизни в силу его первостепенной значимости должно стать главным показателем прогресса цивилизации”.

К составляющим индикатора “качества жизни” относятся:

- здоровье человека, его трудоспособность и долголетие;

- способность и желание иметь детей и продолжать род, оцениваемые по уровню естественного воспроизводства населения;

- радость жизни, удовлетворенность индивидуальными условиями бытия и положением дел в государстве, определяемые с помощью социологических опросов;

- уровень нравственных аномалий в данном обществе: убийств, грабежей, разводов, брошенных детей.

К четырем названным факторам можно добавить еще один: сознание чести и достоинства – как своих лично, так и своей страны, удовлетворение положением своей нации и культуры (включая, для верующих, и религиозную веру), сознание торжествующей справедливости в обществе и в мире.

На основе такого всеобъемлющего индекса можно было бы предложить свой – русский – стандарт для сверхнациональной коалиции народов в многополярном мире.

Воинствующая цивилизация справедливости и милосердия

1. К духовному диагнозу современности

В предыдущей главе мы коснулись “глобализма” как особой манипулятивной идеологической практики. Однако мы не рассмотрели другой стороны “глобализма”, тех черт, которые характеризуют его как своего рода итог развития западной цивилизации. В “глобализме” выразилось стремление закрыть историю как “зону риска” – зафиксировать тенденцию неуклонного роста, увековечить ее. В “глобализме” наиболее сильно выразилась природа западноевропейского утопизма, утопии “царства благоденствия на земле”, благоденствия для избранных. По тонкому замечанию профессора Фессалоникского университета Г. Мандзаридиса, графические кривые, описывающие динамику финансовых рынков, потребления энергетических ресурсов, индекс Доу–Джонса и ряд других показателей мировой экономики, достигли в последнее десятилетие пугающего направления: если сначала, 50 и более лет назад, они “идут почти горизонтально, то с ходом лет обращаются постепенно вверх, так что в наши дни они неудержимо стремятся почти по вертикали. (…) Что означает такое направление движения? Не что иное, как скорый обвал. Никакая система не может ускоряться беспредельно. (…) Если манометр показывает, что давление в паровом котле корабля нарастает, то капитан должен дать команду покинуть корабль”.

Что касается динамики мировой экономики, то о ней мы уже подробно говорили в соответствующей части Доктрины. Однако “глобализм” в его символической фиксации взрывного роста, прогрессирующего “царства благоденствия”, помимо богатства как своего внешнего выражения имеет еще и внутреннее выражение – различные признаки, по которым можно судить о состоянии духа (не только самой западной цивилизации, но и многих других, подпавших под ее влияние). К симптомам “современного образа жизни” и его ментального облика, из которых складывается всеобъемлющий диагноз современности, можно отнести следующие:

– Подавляющее большинство представителей “современной цивилизации” – это класс потребителей, обреченных на некритическое принятие навязываемых им моделей потребления; люди этого сорта не управляют своими желаниями, более того, их желания даже формируются не ими; этот “потребительский пролетариат” ориентируется не на “светлое будущее”, а на созданное для них настоящее, яркие развлечения, эйфорию по банальному поводу, сытный ужин и крепкий здоровый сон.

– В то же время современный потребитель полностью зависит от множества воздействующих на него внешних факторов, он не может не отвечать на тревожные сигналы извне, он склонен к панике, если его картина мира, перспектива привычного карьерно-офисного существования и стабильного бесконечного потребления, чем-то омрачается.

– Избавление от тягот жизни, от болевых ощущений, от физических страданий и изматывающего труда, от бытовой неустроенности, от всевозможных рисков, связанных с нецивилизованными условиями существования, наконец, от какого-либо дефицита в средствах удовлетворения основных нужд ведет человека к поиску новых потребностей; рост технических и технологических параметров бытовой жизни как будто высвобождает время потребителя, но у него не появляется “нового качества” времени, свободы для созерцания и творчества, напротив, его модель времяпровождения становится еще более “затратной”.

– Комфорт имеет оборотной стороной внутреннее опустошение, от которого человек бежит в лихорадочный и извращающий его природу поиск средств для дальнейшего повышения показателей комфорта. Цивилизация изобретает более изощренные средства для того, чтобы обезболить, облегчить, обезопасить человеческое существование, оградить его от страданий и дискомфорта, но эта цивилизация не дает ответа на проблему психологического опустошения и, как следствие, немотивированного беспокойства.

– Потребители, не находя ответа на разрешение внутреннего кризиса, ищут средств для заполнения душевной пустоты и находят, каждый в меру своих склонностей и способностей, некоторые суррогаты, более или менее сложные и содержательные. К таким суррогатам духовной жизни относятся: культ страстей (как правило, примитивные формы удовлетворения низменных инстинктов, разрушительные для психики и здоровья имитаторы радости и удовольствия), культ тела и юности (гипертрофированная озабоченность физическим здоровьем, внешним видом, косметическим “сохранением молодости” и т.п.), сверхскоростной активизм (суетная деятельность, культ передвижений), нередко связанная с предыдущей установка на излишественные затраты разнообразных ресурсов (сверхпотребление как сверхрасходование), культ эксклюзивного потребления (установки на элитарную моду и закрытые клубные развлечения, редкие дорогие вещи и наркотики и т.п.), культ насилия (агрессивность, милитаризм, немотивированные преступления), культ зрелищ (бегство от действительности в искусственный мир, уход в виртуальную реальность).

– Особым видом суррогатной духовной жизни является массовая и постмодерная культура, о которой мы уже писали во второй части Доктрины. В пределе постмодерная культура предписывает обязательное включение потребителя в сети и корпорации, которые могут быть по своим характеристикам и не массовыми, а весьма изысканными или специфическими (это могут быть деловые клубы, клубы вокруг тех или иных игр, гей-сообщества, фан-клубы и мн. др.). В лучшем случае, при наличии более развитого интеллекта потребитель тешит себя иллюзией, что он приумножает в себе потребности высшего порядка, что он “управляет своими желаниями”, в худшем случае, массовая культура порождает “хомо пепсикус”, существо органически неспособное к труду, волевому усилию, нацеленное на паразитическое потребление, сделавшее аморализм и эгоизм сердцевиной своей личности, вполне успокоившееся на стандартизированном стереотипном потреблении.

2. Человек XXI века: два взгляда

Итак, диагноз современности в ее “глобалистском” варианте позволяет прийти к выводу, что свобода частной жизни не оберегает человеческую личность от подавляющего влияния посторонней воли. Так называемый “свободный” субъект не становится более независимым, чем в эпохи нелиберальные, эпохи авторитарные, эпохи внешнего социального гнета, а во многом делается даже более зависимым и слабым, теряет внутреннюю устойчивость. “Индивидуальность” превращается в проигрыватель, на котором одна за другой прокручиваются пластинки социальных ролей (школьника, менеджера, бойфренда, мужа, члена “клуба по интересам”, и так – вплоть до “покойника”). Соответственно, в обществе увеличивается удельный вес безответственного слоя, не считающего нужным вырабатывать самостоятельную духовную и жизненную позицию, не считающего полезным выходить из мира иллюзии в мир реальности, из мира подросткового в мир взрослый, не готового к глобальным переменам и катаклизмам.

На другом полюсе потребительского социума находится властвующий эзотерический слой со своей недоступной для внешнего наблюдателя “моралью”, со своими превышающими политический и финансовый уровень рычагами воздействия на управляемый мир. Сила этой “скрытой элиты” и мощь цивилизации покоятся на субъектной слабости и дезориентированности низов общества, их обезличенности, хаосе в странах мировой периферии, диспропорциональном и спекулятивном перераспределении финансовых и инвестиционных потоков, “двойных стандартах”. Чтобы быть сильной, западной элите необходим слабый, управляемый, по существу никчемный обыватель, представитель потребительского стада. А такая сила не может быть стабильной, такая сила не способна создавать программы устойчивого роста и процветания для цивилизации в целом.

России предстоит предложить миру другой взгляд на человека XXI века. Это необходимо в первую очередь самой русской нации, поскольку только выработка ответов на кризис современной цивилизации, влияние которой внутри России зашло уже очень далеко, позволит прийти к восстановлению полноты духовной суверенности, к новым стандартам социальной правды и качества жизни.

“Потребительскую машину” сумеет одолеть человек меры, человек “органического достатка”, человек домостроения. “Постиндустриальным кочевникам” должна противостоять коалиция ученого, воина и домостроителя – по отдельности друг от друга им невозможно будет одолеть нахрапистую расу homo economicus. Остановить агрессивно наступающую на все мировые культуры “воронку потребления” может только человек как воплощение личностной иерархии. Что же будет отличать нового русского домостроителя, который станет примером для других народов, выражением нового образца “цивилизованной жизни”?

– Ориентация на созидание, строительство нации, хозяйства, собственного дома и семьи; бодрствующее сознание, способность на самоограничение и определенные разумные жертвы (своим временем, силами, вниманием, затратами умственной и физической энергии).

– Выработка и воспитание стоического характера, выносливости в нестабильных жизненных ситуациях, способности переносить лишения, готовности дать отпор, готовности противостоять стихии, спасая при этом не только себя и ближних, но и дальних.

– Выработка нравственного идеала сдержанности, выдержки, способности контролировать свои эмоции и инстинкты, способности противостоять внешнему давлению, довольствоваться немногим, если это необходимо; аскетизм как отказ от материальных благ не может быть установкой для цивилизации в целом – русский домостроитель получит поощряемое обществом право быть богатым и преуспевающим, а вместе с этим правом – нравственную обязанность содержать себя и свою семью в достатке (при этом модель потребления в рамках “достатка” исторически меняется, но эта смена моделей связана со сменой поколений, а не с перескоком, минуя несколько ступеней, в другие классы общества – скоробогачи и разорившиеся миллионеры не могут быть типичным явлением в обществе, ориентированном на достаток).

– Реальный рост личности русского домостроителя выражается не в сверхобогащении и не в сверхпотреблении, а в ориентации на разумное использование освобождающихся ресурсов и свободного времени: образование свое и своих детей, познание, творчество, приобщение к духовным и культурным ценностям; другим путем личностного роста станет преуспеяние в своей профессии и служении нации и государству; овладение своими способностями и талантами означает и реализацию себя внутри общественной иерархии, достижение общественного признания и высокого статуса.

– Экология в понимании русского домостроителя представляет собой прямую проекцию духовной традиции; важно провести четкий водораздел между западными экологическими программами и нашей моделью “социальной экологии”. Экологическая методология позволяет связать в единый комплекс огромный пласт хозяйственных, социальных и гуманитарных решений, которые в своем единстве должны дать образ новой уникальной цивилизации, цивилизации “сбережения народа”, а вместе с ним сбережения среды обитания, создания органичной системы дома, хозяйства, общины, семьи.

– Наконец, как мы уже указывали в главе 4 части 2, вместо расслаивающейся постмодерной культуры для русской цивилизации в XXI веке станет характерна универсальная общенациональная культура, в которой “высокие образцы” будут все более и более востребованы широкими слоями нации; это не означает, что элита сольется с народной толщей – напротив, “смыслократический” слой России выделится в особое, качественно своеобразное сообщество, которое будет постоянно пополняться новыми кадрами, исключительно по принципу личной одаренности и нравственной зрелости; деньги или связи, наследственность не должны играть сколько-нибудь существенной роли при рекрутировании новых кадров в управляющую и творческую элиту.

Русской цивилизации нужен мощный правящий слой, опирающийся повсюду на сильных и самостоятельных носителей нравственной и культурной идентичности России. Нужно понять, наконец, что СССР развалился не от нашей скудости, а от неприличного в своей глупости культа “сытости”, культа “модных вещей”, культа “подражания” этикеткам и символам массовой культуры, от прочих обывательских “идеалов”. От них же сегодня разваливается и Россия. Мы считаем, что одним из первых шагов оздоровления должна стать демонстрация всей нации того, ценой каких “компромиссов” появляются сегодня люди так называемой “элиты”, нам нужно на уровне массовой информации, на уровне рекламы и сериалов развенчать мифы о криминальной и коррумпированной “элите”, обнаружить ее моральную невменяемость.

3. Семь нравственных “миров”

Нравственные структуры в ходе истории меняются. Но не в меньшей степени они рознятся друг от друга в зависимости от того культурно-исторического мира, той цивилизации, в которой существуют. В разных культурах и даже социальных группах создаются разные образцы поведения, вокруг которых вырастают самостоятельные этические системы. Эксперты Русской доктрины сводят установки человеческого поведения к нескольким основным типам, которые могут быть описаны следующим образом.

1). Коллективистская установка: “Как другие поступают со мной, так и я должен поступать с другими”. В упрощенном виде она звучит: “Будь как все”. Эта установка характерна для примитивных обществ Африки и Океании, некоторых древних культур Евразии и Америки. В социально-классовом отношении такая этическая установка характерна для рабочих сословий, для которых профессиональный успех строится на подражании “норме”, вписывании в коллектив, приобретении навыков по созданию стереотипной продукции.

2). Установка запрета или табу: “Не поступай с другими так, как они не поступают с тобой”, вариант: “Не делай другим того, чего ты не хочешь себе”. Философы назвали эту установку “золотым правилом этики”. Такая моральная система может быть охарактеризована как классический консерватизм. Она была распространена в большинстве культур Востока (наиболее известный случай – “десять заповедей” Ветхого Завета), в Эллинской, Римской и средневековой Западной цивилизациях, а также обществах типа Японии. Консервативная этика воспринимает новации как угрозу нравственному порядку. В социально-классовом отношении этический консерватизм свойствен крестьянам (пахарям, скотоводам), ремесленникам, которые руководствуются не подражанием коллективу, а запретами на определенные модели поведения как неправильные, “греховные”.

3). Установка индивидуализма: “Другие должны поступать по отношению ко мне так, как я поступаю по отношению к ним” или в упрощенном виде: “Пусть все будут как я”. К ней сводится и категорический императив Канта. К этой же установке восходит и либеральный этический стереотип, который можно определить как взаимное ограничение эгоизмов: “Каждый может поступать как хочет, если он не мешает поступать другим так, как они хотят”.

Данная этическая система сформировалась в цивилизации Нового времени – западноевропейских и американских обществах последних нескольких столетий. Ее выразителями является торговое и предпринимательское сословие, которое рассматривает высшие духовные ценности как проекцию мирского строя, нравственность выводят из ее зависимости от физического и материального уклада жизни.

4). Асоциальная установка: “Никто ничего никому не должен”. Вариант: “Каждый должен поступать так, как ему удобней и выгодней”. Асоциальное поведение не может стать фундаментом для создания цивилизации, но может стать основой “этики” (вернее, системы отсутствия какой-либо сдерживающей этики) для паразитических групп, не производящих каких-либо ценностей. Аморальность и ориентация на сиюминутную пользу, свойственная паразитам, проявляется в двух основных вариантах: пассивном, связанном с собирательством (каста “неприкасаемых” в Индии, бомжи), и активном, “побирушничестве”, иногда переходящем в форму кражи или присвоения того, что осталось без присмотра. Пример “асоциальных сообществ” – таборы некоторых кочевников.

5). Антисоциальная установка работает по принципу обратного знака: “Я не буду делать другим того, что они делают мне, я буду делать другим то, чего они не делают мне”. Антисоциальное поведение предполагает отрицание окружающего мира, нигилизм, нарочитое хулиганство, насилие или грабеж. Эта своеобразная “этика” противостоит цивилизации как таковой, она свойственна варварству и криминалу, пиратским бандам, агрессивным племенам, промышляющим разбоем и войной, некоторым тайным обществам.

При этом существуют и усложненные формы криминала, которые предполагают не просто разрушение и ограбление цивилизации, но и ее использование, то есть изощренные формы паразитизма. Таковы, например, торговля наркотиками, преступления, связанные с мошенничеством, обманом, азартными играми и т.п. В современном теневом бизнесе происходит сращение криминальных и легальных структур, их взаимопроникновение. Такой вид антисоциальных систем – самый опасный, поскольку он маскирует паразитизм под видом внешне нормальной цивилизации, создает “химерические образования” (даже целые государства), выстроенные на перевернутой этике преступного мира.

6). Евангельская установка: “Не делай людям того зла, что делают они тебе, делай им добро, даже если они тебе его не делают”. Существование этого типа поведения не привязано к одной конкретной цивилизации, но фактически поддерживает духовные основания любой из них, их ценностную вертикаль. Представления о “святости”, “праведности” даже в рамках одной культуры могут быть весьма разнообразными. Тем не менее, отражаясь в идеалах духовного сословия разных обществ, данная “этическая система” отражает и особенности каждой конкретной цивилизации. В части 1 Доктрины (гл. 8) мы писали о том, что в государственной политике России, особенно международной, нередко проявлялись чрезвычайно странные черты: помощи слабым и обижаемым вопреки здравому смыслу и политическому расчету. Однако, как мы увидим дальше, это не означает, что России и русским в повседневности свойственна шестая этическая установка, поскольку, хотя указанное политическое “бескорыстие” близко подходит к этическому идеалу “праведности”, но все же ему не тождественно.

7). Этическая система России, еще не вполне сложившаяся, скорее может соответствовать другой центральной установке, пожалуй, самой сложной и загадочной из рассматриваемых здесь: “Не позволяй другим того, чего ты себе не позволяешь”. Вариант: “Не позволяй ни себе, ни другим делать то, что ты ненавидишь”. Упрощенная формула этой максимы звучит так: “Пусть все, но не я”. Данный этический тип ведет себя правильно (с его собственной точки зрения) несмотря на других, и очень часто вопреки другим. Это нравственный мир воина, не наемника, а скорее рыцаря, воина– защитника идеала. Очевидно, что к этой установке приближается аристократия, благородное воинское сословие в разных культурах. Такая моральная система может быть охарактеризована как динамический консерватизм в морали.

4. Завершить выработку русского нравственного мира

Современный Запад можно представить как сообщество индивидов, не мешающих делать друг другу что-либо (предпринимать и потреблять), тогда как Россия — страна, в которой вырабатывается новая этическая система: ненависть к злу, упорная защита идеала.

Воинствующая установка нравственного динамического консерватизма проявляется не только в самом воинском сословии, но во всем обществе – русский крестьянин также “воюет” за свою духовную суверенность, активно не приемлет мирского зла, русский рабочий живет не столько по принципу “быть как все” (коллективизм), сколько по принципу: “каждому и всем потребна социальная справедливость”. Воинствующий характер всей нашей цивилизации сказывается и на русском дельце, ведущем тяжелую внутреннюю брань (русский купец и предприниматель – в первую очередь кормилец, жертвователь, а уже во вторую – хозяйственник), и на священнике (воителе веры). Но наиболее выпукло седьмой нравственный идеал – идеал защитника – выражается в образе Главы Государства, вождя духовно-политической нации.

Представителям седьмого нравственного мира свойственно обращаться к высшим ценностям и к высшим уровням социальной иерархии, минуя средние. Народное сознание фактически не признает никаких промежуточных инстанций между собой и царем, воплощающим верхний уровень общественной интеграции. В религиозной вере русскому важно не только представление о “спасении”, которое было столь же существенно для обществ классического консерватизма, но и осознание того влияния, которое вера оказывает на посюстороннюю деятельность человека, – духовное древо познается по его мирским плодам. Если религия не указывает путей обуздания зла в мире, то она согласно седьмой нравственной установке отрывается от жизни.

В становящейся русской этике человек, который не защищает свой идеал (добра, правды, истины), – сам не добр, не правдив, не истинен. Здесь сказывается коренное отличие от восточной этики удержания себя от зла. Поэтому “непротивленческая” философия Л.Н. Толстого была, несомненно, подвержена влиянию дальневосточного буддизма, тогда как И.А. Ильин в своей работе “О противлении злу силою” начал выработку русского ответа на толстовские заблуждения, отталкиваясь от них. Внутри русского нравственного мира представители различных религиозных этических систем, не вписывающихся в седьмую модель поведения (в том числе мусульмане, буддисты, язычники), проникаются веяниями русской нравственности и нередко признают ее огромную силу убеждения, ее чувство правды. Представления мусульман и буддистов о “белом царе” отражали именно это примыкание к седьмому нравственному миру, уважение к нему и его духовному смыслу, признание “воинствующего идеала” и России как цивилизации воинов. Можно говорить о том, что олицетворением “удерживающего” в России был в первую очередь царь, во вторую очередь – воины, но в огромной степени – и все остальные.

По замечанию К. Крылова, “главным источником зла в рамках данной этической системы считается (…) потакание злу, готовность смириться с ним, потворствование ему (чем бы это ни объяснялось)”.

России как потенциальной цивилизации воинов, хранителей мира противостоит особый смешанный этический тип – транснациональных “новых кочевников”. Данный тип близок одновременно к четвертой, асоциальной установке (условно “цыганской”) и к пятой, антисоциальной (варварской и пиратской), являясь их гибридом. При этом на вооружение он взял самые изощренные из технологий западной цивилизации и овладел ее финансовыми инструментами. “Новые кочевники” извлекают прибыль из хаоса, наиболее точным определением их социальной роли будет мародерство. Однако это мародерство не на индивидуальном, а на цивилизационном уровне – сея хаос в том или ином государстве, транснационалы обогащаются на распаде традиционных укладов, их трансформации, пользуясь сдвигами социальных структур, сменами “правил игры”, к чему коренное население и традиционные институты не успевают приспособиться. Если символической формулой транснационального мародерства выступает “воронка” хищнического потребления, финансово-экономическая “черная дыра”, смерч, стремящийся “урвать” и утащить разрушаемые ценности, то седьмая, русская нравственная модель ей прямо противоположна – это динамический консерватизм, символом которого является движущийся стержень, вращающийся меч, пульсирующий источник света.

В этике динамического консерватизма власть принимает на себя функции охранения и вооруженной защиты естественной справедливости, выступая блюстительницей нравственного начала в том, что касается “посюсторонней” человеческой жизни.

Для этики разложения, для этики “постиндустриальных цыган” Россия выступает как грозная цивилизация, “добро с кулаками”, не дающая распоясаться негодяям. Россия выступает для носителей остальных шести этических систем как страж порядка, “городовой мира”.

В своей незрелой и неполной форме седьмой нравственный мир начал воплощаться уже давно, первые его признаки проявились в Византии, хотя там доминировала этическая система классического, а не динамического консерватизма (и миссия Удерживающего как имперского долга фактически не осознавалась). Осознание самобытной нравственности цивилизации миродержавия начинается только в Московской Руси, ее черты резче проявились в Российской империи и, как это ни странно, еще более веско заявили о себе в эпоху СССР – вопреки кажущемуся кризису морали, данный процесс выработки нового нравственного мира продолжается и теперь.

В первой части Доктрины мы писали о духовно-политическом идеале русской сверхнациональной нации, в котором, по существу, воплощается союз седьмой и шестой установок этики – праведности и воинственности. Духовно-политический идеал России есть идеал святого воина и воинствующего за веру праведника. В русском нравственном мире державная мощь осознается как дар свыше, который дан не напрасно, не за здорово живешь. Этот дар должен получить свое оправдание в активном противоборстве со злом, удержании его в узде. Русская мораль не отрицает, что в мире должны быть и чудеса, и покровительство высших сил, сама Русская земля рассматривается как “заповедная”, хранимая Богородицей. Однако это чувство России как “заповедной земли” ведет не к пассивности, а, напротив, наделяет правом и долгом быть проводником и орудием божественной силы.

Пословица “На Бога надейся, а сам не плошай” в народе понимается в буквальном смысле – нужно действовать так, чтобы дело решалось и чисто человеческими силами. Установка на то, чтобы быть орудием высшего идеала, его активным защитником, порождает и соответствующий человеческий тип – хранителя мира.

5. Образ России будущего

Старая традиционная нравственность в народе еще не до конца утрачена, она хранится в порядочности и бытовых привычках, которые у русских людей существенно отличаются от, например, западноевропейских. Однако старую нравственность, инерцию естественных этических установок нельзя путать с сознательным поддержанием и созданием моральной системы нации, тем более что в состав нации входят представители разных племен и культурных укладов, разных традиций, восходящих не к одному, а к нескольким нравственным мирам. Россия как классическая, “правильная” империя предполагает многовариантность укладов, внутренних миров. Даже принадлежность к православию не означает принадлежности к одной культуре: православие допускает множественность культурных традиций. Тем более в цивилизации, которая уже давно нашла подходы к сверхконфессиональному строительству общих для всей нации институтов, разработка нравственных стандартов и стандартов качества жизни не означает культуртрегерства и цивилизаторства в смысле приведения всех укладов к единому знаменателю. Формирование этих стандартов есть не что иное, как распространение очевидных благ. Так, еще в эпоху Древнего Рима благами имперской цивилизации были прекрасные мощеные дороги, акведуки, избавление морей от пиратства и тому подобные понятные всем племенам и народам достижения. России сегодня необходимо выработать набор благ, который действительно способен войти в приемлемый и желанный для других этнокультурных общностей стандарт. Не перековка народов по своему образу и подобию (происходящая на Западе в соответствии с его этической системой индивидуализма), но предоставление народам привлекательного идеала – под эгидой русской этики совместного противостояния злу и паразитическим явлениям – вот образ России будущего для всего мира.

Как мы уже отмечали, для русской этической системы характерно концентрироваться не на ответных, а на упреждающих волевых поступках, предугадывающих новые вызовы и происки зла, не позволяющих ему перехватить инициативу. Поэтому нашей цивилизации предстоит сформировать своеобразную инновационную установку на превентивное обеспечение безопасности. Поскольку возникающие угрозы для государств и человечества как сверхнационального сообщества могут иметь самый неожиданный характер, никогда точно не известно, что именно может оказаться жизненно необходимым в следующий момент истории. России надо уделять первостепенное внимание широкому спектру инноваций, а также их свойствам быть легко применимыми и адаптируемыми, с возможностью быстрой подгонки к разным условиям. От стратегического продукта с маркой “Россия”, как интеллектуального, так и вещественного, будут требоваться качества удобства, надежности, простоты в обращении. При этом Россия должна стать источником технологий, в первую очередь связанных с ее главной воинской миссией, – здесь проявит себя смысл вышеуказанной коалиции ученых и воинов.

Мы считаем, что нравственная установка власти в XXI веке внутри России могла бы исходить из нескольких принципов:

1) делать ставку на самостоятельных, крепких, устойчивых людей во всех слоях и сословиях общества;

2) утверждать этические образцы личным примером (чтобы снискать народное доверие и любовь, нужны общепонятные – самоотверженные – поступки носителей государственной власти);

3) сделать сами имена “Россия”, “русские” символами правильной цивилизации и морального влияния (ведь только личное имя способно выразить спаянность различных характеристик, из которых складывается культурно-исторический тип);

4) целенаправленно содействовать формированию живого правящего слоя, активной “смыслократии”, не бояться в их числе умных, амбициозных, одаренных людей, при этом их творчество и созидание должны быть введены в строгое нравственное русло, в том числе и символическими средствами (в частности, нужна публичная присяга всех высших руководителей государственной власти, глав общенациональных институтов с акцентом на их личную ответственность при осуществлении порученного дела), а также путем создания морального кодекса – с ключевой идеей жертвенно-рыцарственного служения Отечеству;

5) проявить железную волю, как в противодействии внутренним врагам очищения страны, так и вовне; власть должна найти способы продемонстрировать свою способность к применению силы, в том числе и дать понять, что Россия при определенных условиях (которые должны быть четко оговорены) применит ядерное оружие – этот аргумент крайний, но он должен быть действительным аргументом в случае угрозы нашей духовной суверенности и попыток помешать России идти самостоятельным политическим курсом (в этой связи можно напомнить и знаменательную историческую аналогию – требование Б. Рассела в 1946 г. о нанесении по СССР превентивного ядерного удара); нужно поставить врагов России перед фактом, что в нашей этической системе сила является источником блага, а государство, которое не может проявить силу, не может считаться и суверенным.

Русский человек XXI века должен быть не пассивным созерцателем, “убегающим” от сложнейших задач действительности, но воинствующим выразителем своего нравственного и духовного идеала. Наш культурологический “брэнд” – Ванька-встанька, неунывающий архетип нации, символ русского оптимизма.

Итак, резюмируя все сказанное, Россия нуждается не в копировании западной системы, где общество расщепляется на узенький слой “эзотерической элиты” и основной потребительский класс, в сущности, беспомощный и беззащитный перед новыми вызовами истории, но в консолидации нации, сотрудничестве ее элиты с основным несущим слоем – самостоятельных, нравственно дееспособных домостроителей, кормильцев своих семей и крепких опор государственного порядка. Каждому из русских домостроителей должен быть открыт путь к высотам образования, познания и служения государственному единству, участию в управлении и определении стратегических задач нации. Нам нужны не легко гипнотизируемые обыватели, но образованные, самостоятельные сильные люди внизу – только такие люди смогут стать основой долговечной, развивающейся, преодолевающей вызовы, смотрящей вперед цивилизации. Об этом более ста лет назад писал Д.И. Менделеев: “Нам особенно нужны образованные люди, близко знающие всю русскую действительность, для того, чтобы мы смогли сделать настоящие, самостоятельные, а не подражательные шаги в деле развития своей страны”.