Рыцарское слово

Глава 15

Адриенна не сразу поняла, чего Люсьен от нее хочет. Отодвинув засов, он вывел девушку за дверь и увлек за собой в сторону лестницы. Затем подхватил на руки и понес вниз.

– Что ты делаешь? – возмутилась Адриенна. Люсьен лишь хитро улыбнулся в ответ. Он поставил ее на ноги, когда они добрались до первого этажа. Однако Озрик и все собравшиеся в зале видели, как Люсьен нес девушку на руках. Словно по команде все повернулись в их сторону, после чего наступила гробовая тишина. Люсьен, высоко подняв голову, вывел Адриенну на середину зала.

– Милорд, – обратился он к Озрику, – у меня к тебе серьезный разговор.

Старик с любопытством посмотрел на Люсьена, перевел взгляд на Адриенну и снова остановил его на рыцаре.

– Быть может, подождешь, пока закончится суд?

– Боюсь, это невозможно, милорд.

– Правда? – удивленно протянул Озрик. – В таком случае говори.

– Я, милорд, прошу у тебя руки твоей внучки. – Адриенна взвизгнула и оттолкнула Люсьена.

– Я рад обсудить твое предложение, сэр. Но для этого нам лучше удалиться в покои.

– Нет, – покачал головой Люсьен. – Если мы станем обсуждать этот вопрос всесторонне и не торопясь, леди Адриенна почти наверняка уговорит тебя отклонить мое предложение или отложить решение до лучших времен. Но я ждать не могу – меня зовет долг. Кроме того, отрицательный ответ меня не устраивает.

– Это правда? – Озрик едва сдерживал смех. – Адриенна, я тебя спрашиваю! Правду ли говорит сэр Люсьен? Согласна ли ты выйти за него замуж?

– Я… я… – Адриенна попыталась было что-то сказать, но не смогла произнести ни единого слова.

Озрик понял, что не добьется от нее сейчас вразумительного ответа, и обернулся к Люсьену:

– Насколько я понял из твоего рассказа, сэр Люсьен, ты служивый рыцарь короля Генриха, не барон, не лорд и не владеешь сколько-нибудь значительными земельными угодьями. Это правда?

– Да, милорд.

– Ответь мне, являешься ли ты старшим сыном в семье?

– Да, я первенец у матери. Старший из шести братьев, – сказал Люсьен, памятуя, что леди Люсинда родила шестерых сыновей. Он знал, что цифра шесть не вызовет у Озрика подозрений – а вот упоминание о трех сыновьях заставит его насторожиться. У Гандольфа было три сына, и Озрик об этом отлично знал.

– Так. И какую же собственность ты надеешься получить в ближайшее время?

– На этот вопрос я не могу ответить со всей определенностью. – Увидев, что Озрик нахмурил свои мохнатые брови, Люсьен торопливо добавил: – Мое благосостояние напрямую связано с возложенной на меня королем миссией. Детали, имеющие отношение ко мне и моей миссии, я не могу в настоящий момент раскрыть из соображений личной безопасности.

Имей Люсьен возможность тщательно обдумать и взвесить все им сказанное, он поразился бы истинности своих слов и одновременно заключенной в них иронии. Но он об этом не думал, сосредоточив все внимание на Озрике и Адриенне.

– Дорогая, – обратился между тем Озрик к Адриенне, – Надеюсь, тебе известно, что лорд Уилфред намерен жениться на твоей сестре?

Девушка кивнула.

– А что других женихов у меня пока нет на примете, ты знаешь?

Адриенна промолчала, проглотив подступивший к горлу комок.

– Не скрою, я намеревался разослать приглашения на смотрины некоторым баронам и лордам нашего графства. Хотел познакомить их с тобой и с Шарлоттой, но до сих пор этого не сделал – как говорится, руки не дошли.

Адриенна продолжала хранить молчание и Люсьен понял, что она размышляет. Он же вспомнил о том, как выходила замуж его мать. Отец Люсинды, лорд Ранульф, тоже рассылал приглашения окрестным баронам, и молодой лорд Гандольф на одно из таких приглашений откликнулся. Он женился на Люсинде, и от этого брака на свет появился он, Люсьен.

– Ну что? Ответишь ты нам хоть что-нибудь? – спросил Озрик свою воспитанницу.

Адриенна кусала губу, время от времени бросала пронзительные взгляды на Люсьена, но не произносила ни слова.

– Что же ты молчишь? Надеюсь, сэр Люсьен не напоил тебя и не отрезал тебе язык?

Находившиеся в зале крестьяне, услышав эту реплику, покатились со смеху.

– Нет! – пробормотала себе под нос Адриенна, повернувшись к опекуну.

– Похоже, она дает нам понять, что согласна за тебя выйти. – Озрик с ухмылкой посмотрел на Люсьена. – Так на какое число назначим свадьбу? Не забывай, еще надо провести оглашение!

– Но я не могу больше задерживаться, так что обойдемся без оглашения. Не сомневаюсь, наш король, как глава церкви, закроет глаза на нарушение некоторых формальностей и спешку в заключении этого брака и признает его действительным, – шепотом произнес Люсьен.

– Очень хорошо. Когда же в таком случае должна состояться брачная церемония?

Люсьен повернулся к Адриенне, но она в это время внимательно изучала торчавшие из-под стола длинноносые туфли опекуна.

– В конце этой недели! – сказал как отрезал Люсьен.

– Ах!

Кроме «Нет!», сказанного пятью минутами раньше, это было единственное, что произнесла Адриенна за последние четверть часа. Потом, правда, она разговорилась до такой степени, что ухитрилась выдавить из себя свое знаменитое:

– Я не могу.

– Что ты не можешь? – осведомился Озрик. – Принести этому рыцарю свои брачные обеты? Или тебя не устраивает, что их придется произносить через пять дней?

– Позволь, я скажу, – обратился Люсьен к Озрику. Старого лорда все происходящее чрезвычайно забавляло. Он и представить себе не мог, что отдает руку своей воспитанницы своему заклятому врагу. – Пять дней – больше я не могу пробыть в Эйншеме, – произнес Люсьен. – После этого я обязан приступить к исполнению порученной мне королем миссии.

– Я… я понимаю. Что же, будь по-твоему.

Озрик с улыбкой посмотрел на собравшихся в зале крестьян и арендаторов и вскинул вверх правую руку, как бы приглашая их разделить его радость. В ту же секунду зал взорвался приветственными возгласами.

Адриенна покраснела до корней волос, вырвала у Люсьена руку и, повернувшись на каблуках, выбежала из зала.

Старый лорд и молодой рыцарь наблюдали за тем, как она мчалась вверх по лестнице.

– Вернется, никуда не денется, – прошептал Озрик. – Девушки в подобных случаях проявляют излишнюю чувствительность.

– Я понимаю.

– Но ты не волнуйся. Ты ей нравишься. Это написано у нее на лице.

– Хорошо бы… – Люсьен поднял глаза на Озрика. – Думаю, Адриенну сейчас лучше оставить в покое. Пойду-ка я в стойло, проведаю свою лошадь.

– Тоже верно. Лошади не менее капризны, чем женщины, и тоже требуют внимания и ласки.

Люсьен вышел из большого зала и ступил на замковый двор. Жизнь там била ключом: сбиваясь с ног, носились прачки, поварята и слуги, из кузни доносился оглушительный звон кузнечного молота, ржали запряженные в фургоны и повозки лошади. Рыцарь подошел к казармам и стал осматриваться, надеясь отыскать взглядом плотного рыцаря с седой бородой и усами. Это не заняло у него много времени – сэр Кристиан стоял у окованных металлом дверей и незаметно подавал ему знаки: дескать, ко мне подходить не надо, я сам тебя догоню.

Люсьен как ни в чем не бывало неторопливо двинулся в глубь двора, минуя казармы. Через некоторое время он услышал за спиной шаги и, не поворачивая головы, сказал:

– Озрик согласился отдать леди Адриенну мне в жены. – Старый рыцарь присвистнул, но ничего не сказал.

– Озрик до сих пор ничего обо мне не знает. А как другие? Кто-нибудь догадался о том, кто я?

– Нет. Во всяком случае, никаких разговоров на эту тему я не слышал. – Сэр Кристиан раскланялся с дородной прачкой, следовавшей через двор с тазом в руках, и продолжил: – Те, кто служил твоему отцу, помнят тебя юнцом. Ты ведь редко бывал в замке после того, как достиг совершеннолетия.

– Но ты-то меня узнал.

– Потому лишь, что общался с тобой и твоими братьями и после вашего совершеннолетия. Помогал тебе, Рейвену и Питеру готовиться к посвящению в рыцари – или ты забыл?

Они остановились у маленькой прачечной. Сэр Кристиан нырнул в низенькую дверь, огляделся и жестом предложил Люсьену войти. Поставив деревянные ведра вверх дном, они сели на них, и старый рыцарь сказал:

– Как только ты приехал, я стал за тобой следить и слышал байки, которые ты рассказывал Озрику. Ну, что ты дружил с его внучками чуть ли не с детства и случайно встретился с ними по дороге на кэррингтонскую ярмарку. Из твоих слов я также узнал, что ты якобы служишь королю Генриху и королеве Элеоноре.

– Я и вправду служил королю и только неделю назад вернулся в эти края.

– Стало быть, тебя сюда прислал король? – Люсьен ухмыльнулся:

– Скажем так: король тоже приложил к этому руку. – Старый рыцарь, прищурившись, посмотрел на Люсьена.

– Как прикажешь тебя понимать?

Люсьен заколебался, не зная, стоит ли говорить Кристиану правду. Кристиан это заметил и, положив руку ему на плечо, произнес:

– Я буду нем как рыба, милорд. Но мне не мешало бы знать, что за кашу ты заварил. Пребывая в неведении, я не смогу тебе помочь. Признаться, я в полном недоумении, что лорд Озрик согласился отдать тебе в жены леди Адриенну.

– Думаешь, я ее не стою? – хмыкнул Люсьен.

– Да стоишь, стоишь! Но принимая во внимание все обстоятельства… – Кристиан не договорил и пожал плечами.

– Она мне нравится – и в этом все дело, – сказал Люсьен, сняв со шпоры клочок сена. – При других обстоятельствах я бы тоже на ней женился. А теперь этот брак даст мне возможность вернуть свою собственность, не проливая крови и не подвергая риску жизни многих невинных людей.

– А если леди, узнав правду, отвернется от тебя? – Люсьен поставил локти на колени и уперся кулаком в подбородок.

– Надеюсь, ничего подобного не случится, – задумчиво произнес Люсьен и повернулся к старому воину; – Ну а у тебя как дела, Кристиан? Что заставило тебя служить Озрику?

Кристиан развел руками.

– Разве ты не видишь, что я старею? Я и во времена Гандольфа был уже далеко не молод. При штурме замка оказался в плену. Когда сражение закончилось, Озрик предоставил мне выбор: или служить ему, или найти себе другого лорда. Озрику вообще-то угодить нетрудно. Не в обиду тебе будь сказано, служба у твоего папаши была не мед. Я тебе больше скажу: хозяина хуже, чем Гандольф, у меня никогда не бывало.

– Выходит, мой отец был плохим хозяином? – Кристиан рассмеялся и покачал головой:

– Как будто ты сам не знаешь? Гандольф был человеком тяжелым, я бы даже сказал, жестоким. В отличие от него Озрик сама доброта. Мне жаловаться на него не приходится.

– Что-то не верю я в его доброту, – проворчал Люсьен. – У меня до сих пор в горле от дыма першит, стоит вспомнить, как полыхал подожженный по его приказу замок. Я и сейчас слышу звон мечей, вопли раненых и торжествующие крики нападающих. – Он тяжело вздохнул, передернул плечами и погрузился в воспоминания.

– Война есть война, лорд Люсьен.

– Но ведь Озрик – или кто-то из его людей – убил моего отца!

– Гандольф не был убит из-за угла, парень, – он пал в сражении с мечом в руке, а это большая разница, – произнес Кристиан, глядя на Люсьена в упор. – Скажи по чести, у тебя в детстве не появлялось желание прирезать своего папашу? Вот у леди Люсинды появлялось, уверен в этом.

– Откуда ты знаешь?

Кристиан провел своей большой мозолистой рукой по лицу, отвернулся от Люсьена и стал смотреть прямо перед собой. Перед его мысленным взором замелькали картины далекого прошлого.

– Помню, как она впервые появилась в Эйншеме. Давно это было – еще до того, как родился ты и твои братья. Она была совсем молоденькая, робкая и очень трепетно относилась к Гандольфу. Но очень скоро поняла, что он за фрукт. Опять же прошу меня извинить, если сказал лишнее.

Она была очень хорошенькая и добрая, но Гандольф обращался с ней дурно. Она избегала мужа, а сколько слез выплакала! Мы, вассалы, не раз замечали у нее на лице синяки и кровоподтеки. – Кристиан покрутил головой и сплюнул. – Короче, колотил он ее под горячую руку, и весьма жестоко.

Но у леди Люсинды была железная воля. Она уважительно относилась к слугам и в обиду их не давала даже в том случае, если им случалось провиниться. Принимала их вину на себя, хотя знала, что ждать пощады от Гандольфа не приходится. Потом у нее пошли дети – сначала ты родился, а спустя год близнецы. Видел бы ты, как она с вами носилась, как от пьяного Гандольфа защищала, когда у него появлялось желание отвесить кому-нибудь из вас оплеуху. Когда вы подросли и уехали в школу оруженосцев, ей стало совсем одиноко.

Кристиан тяжело вздохнул.

– Ты и твои братья боялись отца – это я хорошо помню, но леди Люсинда его ненавидела. Когда он набрасывался на нее с кулаками, глаза, у нее горели от гнева, казалось, она готова испепелить его взглядом. А сколько раз она хваталась за кухонный нож! Но уберег ее Господь от греха, прикончили Гандольфа при штурме замка. Так-то!

– Тебя послушать, так мой отец был просто исчадием ада, – прошептал Люсьен.

– А что? Очень может быть, – оживился Кристиан. – Он всех ненавидел, себя одного любил. Это я тебе точно говорю.

– Зачем же ты в таком случае ему служил?

– Потому что ни имения, ни состояния не имел, а Гандольф сделал меня капитаном замковой стражи. Другими словами, стал я хоть и маленьким, но начальником. Командовать-то легче, чем по грязи на брюхе ползать или в дождь и снег стены обходить, – виновато произнес Кристиан. – Кроме того, я – мужчина крупный и сильный, а Гандольф большей частью слабых да робких обижал. К тому же забрал я себе в голову, что леди Люсинда во мне нуждается…

Впервые в жизни Люсьен взглянул на сэра Кристиана не как на своего старого наставника, а как на мужчину.

– Бог мой, да ты ее любил!

– Ага. Только no-родственному, как сестру. Когда Гандольф напивался и начинал во что попало тыкать мечом, я уводил от него леди Люсинду и где-нибудь прятал… Как, кстати, она поживает?

Люсьен, которого рассказ Кристиана потряс до глубины души, едва заметно улыбнулся:

– Очень хорошо. Здорова, счастлива, богата. Вышла замуж за графа Фортенголла и родила ему трех сыновей. Сначала, как это у нее водится, наследника, ну а потом близнецов. Только близнецы в отличие от Питера и Рейвена не черноволосые, а рыжие.

– Рейвена?

– Персиваля. Ты моего брата знаешь под этим именем. Но ему дали прозвище – Рейвен, и теперь его только так и называют.

– А я и не знал, – тихо промолвил Кристиан. – Про леди Люсинду не знал. Очень рад, что у нее все хорошо. Честно.

– Ты тоже, судя по всему, неплохо живешь. Сам же говорил, что лорду Озрику нетрудно угодить.

– Ну, это, конечно, преувеличение. На самом деле он начальник требовательный, и солдаты у него зря хлеб не едят. По-моему, Озрик постоянно ожидает нападения.

Люсьен кивнул:

– Так вот почему он надстроил стены, выкопал ров и навербовал столько солдат. Должно быть, боится за свою казну…

Кристиан расхохотался.

– О нет, мой юный друг, – сказал он, хитро поглядывая на Люсьена. – Мне кажется, дело совсем не в его казне.

– А в чем же? – с самым невинным видом осведомился молодой рыцарь.

– Тебе ли этого не знать? – Кристиан жестом обвел надстроенные стены и кишевший солдатами двор. – Все это из-за тебя.

– Из-за меня?

– Именно. Озрик полагает, что в один прекрасный день ты появишься с войском под стенами Эйншема, чтобы отобрать у него замок. Озрик уверен, что Эйншем принадлежит ему по праву, и готовится защищать его, используя все имеющиеся в его распоряжении силы и средства.

– Да знаю я, – уже серьезно сказал Люсьен. – Но что любопытно: Озрик не узнает меня. Удивляется только, что меня зовут точно так же, как старшего сына Рандольфа. Ему и в голову не приходит, что я и есть тот самый Люсьен.

– Забавно. Но еще забавнее, что ты ухитрился познакомиться с леди Адриенной и леди Шарлоттой. Как это? Как тебе это удалось?

– Все произошло случайно. В дороге они попали в неприятную переделку, и я их спас. Потом пришлось проводить их до дома. Когда же я узнал, где их дом, кто их дедушка, и хотел уехать, Озрик неожиданно пригласил меня погостить у него. Как ты понимаешь, я не мог упустить такого случая, – Кристиан снова расхохотался.

– Да, парень, Господь определенно на твоей стороне. – Он перестал смеяться и, минуту помолчав, добавил: – Между прочим, я тоже.

– Объясни, почему ты решил мне помогать? Ведь если верить твоим словам, Озрик – хозяин, каких мало.

– Потому что ты сын леди Люсинды, – ответил Кристиан. – Она всегда была ко мне очень добра. Почему бы мне не отплатить ей тем же? Кстати, – добавил он, – что я могу для тебя сделать?

– Ты уже знаешь, что я просил у Озрика руки леди Адриенны и получил согласие. Брачная церемония состоится через пять дней. Поезжай в замок Фортенголл и сообщи об этом моему отчиму лорду Йену. Он, разумеется, пошлет гонцов к Питеру и Рейвену. Братья соберут войско и поведут к Эйншему. Пусть станут лагерем в лесу неподалеку от деревушки Эвендейл и будут готовы к штурму в день свадьбы.

– Что-то я не пойму: ты собираешься жениться или нет?

– Да, собираюсь. Венчание будет происходить в первой половине дня, а вечером, во время свадебного пира, я заявлю о своих правах на Эйншем.