S.T.A.L.K.E.R. Небо Янтаря (СИ)

Глава 4

Изначально Лена не хотела вступать в «Долг». Её больше привлекали настрои «Свободы», но Мишка Клюев, друг детства, потащил её на «Росток». Зимина была младше его на два года, от рождения тихой, даже излишне скромной. В школе несколько раз получала тумаки от одноклассников, не в состоянии дать отпора, пока за неё не заступился Мишка. С тех пор они и начали дружить, хотя были противоположностями. Клюев — сорвиголова, неугомонный, вечно ищущий приключения на свою пятую точку, и утягивающий слабохарактерную Лену за собой. Та не в состоянии отказывать ему, тем более, при попытке лишь заикнуться об этом, Мишка хмурил сросшиеся на середине брови и строгим тоном спрашивал у Зиминой:

— Ты же мне друг? Ты же не предатель?

Слова эти действовали словно гипноз на Лену. Она послушно шла за Мишкой и за гаражи, и на заброшенную стройку, и в лес ночью… От родителей попадало, но угроза, что Мишка больше не придёт, была для девчонки куда страшнее. Тем более их дружба с возрастом постепенно перерастала в нечто большее. Но только в глазах Зиминой. Она поддавалась на все уговоры Клюева, напоминания, что он когда-то спас её. И она обязана ему едва ли не по гроб жизни. Так она отправилась с ним в Зону после окончания техникума, аналогично она попала и в «Долг». Точно так же угодила в логово кровососов.

— Мы вместе выкурим этих гадов, да? Ты же не предашь меня? — спросил тогда Мишка, пристально глядя Лене в глаза и крепко сжимая её ладони. В глубокой норе на Свалке поселилась парочка кровососов и периодически мешала проходу сталкерам до Бара. Клюеву приспичило уничтожить их, по большей части для славы в группировке и быстрого продвижения по службе. Он утянул с собой Лену и еще одного сослуживца, с кем успел сдружиться. Два матёрых кровососа оказались совершенно не по зубам молодым долговцам. Они не убили их, хорошо подрали, уволокли к себе в нору. Парализованная ядом кровососов, с поломанными ногами, Лена могла только часами наблюдать, как мутанты с садистским удовольствием медленно убивают сначала Мишку, а потом и второго долговца. Отряд старшего лейтенанта Егорова немного не успел, чтоб спасти парня, но появился вовремя, чтоб не дать чудовищам переключиться на девушку.

Зиминой хорошо запомнилось, как хмурый Егоров, испачканный бурой кровью кровососа, наклоняется над ней и всаживает в правое предплечье укол с противоядием. Через несколько секунд мышцам с болью вернулась подвижность, и Лена с глубоким хриплым вздохом вцепляется в куртку Егорова, словно утопающий в море в спасательный круг. Сипло взмолилась унести её из этого проклятого места. Командир отряда ничего тогда не ответил, и не проронил ни слова, пока нёс девушку на руках до кабинета врача. Лишь вечером заговорил, зайдя к Зиминой в палату, с холодной сталью в глазах.

— Из-за тебя я рисковал собой и своими товарищами. Но я получил за это звание капитана. А ты, плешивая шавка, теперь моя сука. Я спас твою шкурку, и ты будешь до конца своей жалкой жизни расплачиваться передо мной. Поняла, псина?

И вот уже полгода Елена исправно расплачивается. Убирает личную комнату капитана, стирает его вещи, удовлетворяет его похоть. Поначалу девушка кричала, сопротивлялась, пытался сбежать, но страх перед постоянными угрозами расправы подавили её волю. После, Лена тихо ненавидела капитана, себя, свою жизнь. С отвращением чувствовала удовольствие от секса с ним, ненавидя себя за это. Вскоре, чувство это утихло и превратилось в пустое безразличие. Зимина начала воспринимать всё происходящее с ней за должное…

— Утром сменишь Жарова, — произнёс вполголоса Егоров, лежа на кровати без одеяла, совершенно голый. Пока что он взял паузу, давал младшей по званию отдохнуть после душа. — Пусть выспится, оболтус. Так что, подниму тебя в семь. Поняла меня?

— Да, товарищ капитан, — голос Зиминой дрогнул, когда пальцы капитана сжали её правый сосок. Она лежала на кровати плашмя, позволяя мужчине исследовать её тело, будто в первый раз. Его шершавая ладонь скользила по животу девушки, оглаживала мягкую грудь. Елена сжимала губы, старалась дышать ровно, стыдливо ощущая, как подступает возбуждение. Между ног становится жарко и влажно. Под светом лампочки над пустой соседней кроватью, хорошо видны пылающие щёки сержанта. Егорову нравится видеть её такой слабой и незащищённой. Полностью зависящей от него.

— Садись сверху, — бросает он небрежно, легко шлёпнув по заду сержанта. Лена беспрекословно приподнимается с примявшейся постели, устраивается удобно на своём партнёре. Прикусив губу осторожно насаживается сверху. Выждав немного, начинает медленно двигаться. Одна рука Егорова придерживала её под спину, вторая снова поглаживает грудь. Почти месяц у них не было соития, из-за пребывания на «Янове». На «Ростке» куда удобнее закрыться в комнате Егорова или поздно ночью тайком в душевых. На старой станции уединяться не получалось, поэтому капитан «Долга» решил наверстать за сегодня всё упущенное. Сев на кровать, он повалил Елену назад, оказавшись теперь сверху.

— Хотя знаешь… — сильный толчок заставил сержанта вскрикнуть и укусить свою руку между указательным и большим пальцем. — Я тебя сегодня так отделаю, что ты завтра с кровати не встанешь.

Лена крепко зажмурилась, вгрызаясь глубже зубами в кожу. Постанывала в неё, боясь, что завопит слишком громко и перебудит всех обитателей бункера. Во рту уже ощущался металлический привкус крови. В ушах шумело, пульсировало вместе с бешено бьющимся сердцем. Егоров схватил запястье девушки и неожиданно для неё, поднёс руку к своим губам. Горячий язык прошёлся по месту укуса, слизывая выступившую кровь. Лену, от одного этого вида, затрясло в сладких конвульсиях. Она успела закусить простынь, глухо застонав. Капитан навалился сверху с глухим рыком. Целую минуту после окончания они просто лежали, пытаясь наладить сбившееся дыхание.

— То, что надо, — выдохнул Егоров в раскрасневшееся лицо Лены, коротко поцеловав его в губы. Девушка была уже в полубессознательном состоянии и никак не ответила капитану. Больше он не стал её терзать. Вытащив из приготовленной пачки влажные салфетки, мужчина вытер себя и партнёршу. Уставшая после секса Лена часто крепко засыпала, и Егорову приходилось самому заметать следы бурной деятельности. А предоставленная им кровать было хорошо примята. Подумав немного, мужчина осторожно переложил любовницу на соседнюю гладкую и холодную. Зимина к тому моменту уже уснула и тихо застонала, поежившись от холода простыни. Капитан укрыл её одеялом, выключил полностью свет в комнате. Устроившись рядышком, подвинул девушку ближе к себе. Точно решил утром её не будить, а растолкать Тернова на смену Жарову…

Проснулся капитан резко, от странного гулкого звука. Распахнул широко глаза, увидел на соседней кровати сонно моргающую Лену. Звук повторился два раза, оказавшись настойчивым стуком в дверь. Сопровождался он взволнованным голосом Олега.

— Товарищ капитан! Проснитесь!

— Какого хуя?.. — Егоров дотянулся до своего коммуникатора оставленного на столике. Часы показывали только двенадцатый час ночи. Рыча гневно проклятия сквозь зубы в адрес младшего лейтенанта, капитан поднялся с кровати, натянул торопливо трусы, чуть не перепутав их задом наперёд. Щёлкнув замком, командир отряда рывком распахнул дверь, едва не съездив ей по носу Олегу.

— Какого дьявола ты здесь ШУМИШЬ?!! — прошипел он, испепеляюще уставившись на Жарова, до боли в пальцах сжав дверную ручку. Чудом сдержал себя с ходу не врезать кулаком по широкой физиономии снайпера. Та, впрочем, была красная от бега.

— Товарищ капитан! У нас чп! — выпалил на выдохе Жаров, совершенно не пытаясь сбавить громкость тона. Видно, что спокойный сон жильцов научного лагеря волновал его в последнюю очередь.

— Какое чп?.. — дверь напротив приоткрылась, показав в щели припухшее лицо Марка. Он успел надеть спортивные темно-синие штаны, но всклокоченные после сна длинные волосы торчали львиной гривой в разные стороны. Из-за переполоха устроенного Олегом начинали просыпаться все жильцы бункер. После Тернова из своей комнаты высунулась Кристина, завёрнутая в научный халат. С любопытством скользнула взглядом по голому торсу Егорова, задержала взгляд на его паховой области. Переключила внимание на Марка и залилась краской, не скрывая заворожённой улыбки. Всё же напоминание о некоем неприятном происшествии отрезвили девушку. Елена Зимина забилась в угол кровати, смущённо закутавшись в одеяло. Испуганно и непонимающе поглядывала в коридор, часто моргая от яркого света. Там уже нарисовался Ломака, в семейных полосатых трусах и белой майке.

— Что тут происходит? — с еле подавленным зевком спросил он, потирая кулаком правый глаз, — вы напугали Бориса.

— Говорю же, у нас чп! — серьёзно повторил Олег, — Алиев пропал!

Смысл слов Жарова не сразу дошёл до капитана Егорова. Несколько раз он повторил их про себя и вздрогнул, когда они прозвучали вслух, голосом Тернова.

— Алиев пропал? — Марк тронул рассеянно ладонью крепкий железный косяк. Нашарил слепо край штанов, подтянул его выше. От нахлынувшего волнения не знал, куда деть руки. Стало резко холодно.

— В смысле, блядь, пропал? — спросил тихо Егоров, потерев лицо широкой ладонью, чтоб протрезветь от сна.

— Мы сидели у костра! — затараторил быстро Олег, обеспокоенно окидывая взглядом всех собравшихся. — То есть, я, Давид, Ковбой и Сом. Сидели, болтали, сосиски жарили, а потом Алиев сказал, что пройдётся вокруг лагеря. Ушёл за забор и всё!

— В каком смысле «всё»?! — рыкнул на подчинённого капитан, — когда именно он пропал?!

— Ну, прошло, кажется, минут двадцать или больше. К нам вышел Ракита и спросил, где Алиев, — Жаров боязливо потоптался на месте, понимая, что Егоров постепенно закипает и может в любой момент сорваться на него. — Мы поняли, что его долго нет, и побежали искать. Я три раза вокруг лагеря пробежал и нигде его не нашёл! До трубы ходили, озеро проверили — нету!

— То есть, вы двадцать минут жрали, и не заметили, что исчез один боец? — зашипел сквозь зубы капитан, сжимая крепко кулаки. — Двадцать минут?!!

— Ну, мы заболтались… — ссутулив плечи и став как-то меньше размером, Жаров боязливо отступил от мужчины. — Вообще ни одного писка не слышали! На сообщения Давид не отвечает, рация молчит! Как испарился, падла!

— Ты у меня щас сам испаришься, паскуда, — глаза Егорова со злости налились кровью. — Молись всем богам Зоны, чтоб с Алиевым всё было в порядке, и он просто вышел погулять. Тернов, одевайся!

— Есть! — Марк тут же метнулся к своей сложенной у изголовья кровати одежде. Он и без приказа старшего готов отправиться на поиски Давида. Из всех товарищей в «Долге» Тернов сблизился именно с Алиевым. И по совету Егорова просил мысленно у Чёрного Сталкера, чтоб горячий грузинский парень просто шатался по округе. Лучше пусть схлопочет от капитана по морде за безалаберность, но будет живой…

Егоров, отправив Жарова на улицу, прикрыл дверь в свою комнату. Бурча под нос невнятную ругань, он спешно натягивал свои чёрные штаны, включив лампу. Зимина всё еще сидела растерянно на кровати, не меняя позы. Капитан сильно не в духе, и вполне может ударить. Правда, еще ни разу Егоров не поднимал руки на неё, не считая шлепков по заднице. Порой угрожал придушить, и этих слов девушке хватало с лихвой.

— Ложись спать, — хмуро бросил Егоров, надевая на себя багровую футболку. — Днём ты мне нужна в здравом уме.

Лена осторожно сползла ниже на кровать, расправляя одеяло. Спать хотелось ужасно, но как можно нежиться дальше в постели, зная, что весь отряд и сталкеры ищут в ночи Алиева? Капитан Егоров, застёгивая под самое горло куртку, оставив жилет разгрузки на полу, высочил торопливо в коридор. Перед тем, как дверь захлопнулась, Лена успела заметить мелькнувшую фигуру Кристины. Даже эта красотка учёная, натянув джинсы и вязанную кофту, помчалась помочь в поисках долговца. После этого Зимина, ощутив слабый укол ревности, решительно вскочила с кровати.

Быстро одевшись, Лена вышла в пустой коридор, оставив свет в комнате включенным. Уже у самого выхода из бункера хотела поправить растрёпанные волосы, что забыла причесать, и краем глаза заметила на правой руке след от укуса. Кожа потемнела вокруг запёкшейся маленькой ранки. Слишком заметно. Чертыхнувшись, Зимина побежала обратно в комнату. Нет гарантии, что в темноте кто-то не посветит на неё фонариком и не задаст резонный вопрос, откуда укус. Выдвинув ящик под своей кроватью, девушка вытащила родной рюкзак. В одном из карманов лежали кожаные перчатки без пальцев. На тыльной их стороне вышиты чёрной ниткой знаки биологической опасности. В центре знака крепко приклеен блестящий крупный страз. Перчатки эти подарил ей Егоров, незадолго до ухода на Янтарь. Точно женские, и где их капитан умудрился достать? Конечно, уточнять она не стала. С трудом натянув тугие перчатки, Зимина размяла пальцы, сжимая и разжимая их. Ничего, разносятся, растянутся. Подарок Лене вполне нравился, особенно сейчас. Рассматривая узор на перчатках, она со стыдом осознала, что посмела тихо улыбнуться. Мотнув головой и придя в себя, Лена выключила свет в комнатке, нащупав слепо кнопку на панели лампы. Обернулась к раскрытой двери, и отскочил назад в ужасе. Ударилась задом о столик, схватилась за него, чуть не повалившись на пол. В дверном проёме, упираясь широко расставленными руками в косяки, стоял Борис Лопахин. Помытый, причёсанный, в шортах и майке, но не менее жуткий из-за вытаращенного безумного взгляда. Кривя дугой рот, он повернул голову в левый бок, глядя неотрывно на девушку. Лена осторожно ощупала стол, пытаясь найти хоть что-то для защиты. Нашлась только чёртова ваза с цветами. Сержант подцепила пальцами край её горлышка, подтянула ближе. Не самое лучшее оружие, но при хорошем ударе может оглушить психа.

— Желания, — прокряхтел Борис, — твои желания?

— Что? — тихо спросила Елена, стискивая вазу в обеих руках.

— Желания твои какие? — учёный вдруг звонко хлопнул в ладоши, что напуганная сержант крупно вздрогнула. — Они сладкие? Они вкусные? Бойся их! Вдруг они тебя услышат и сбудутся?!

— Вам лучше прилечь, — шепнула ему Зимина. Свои желания она знала прекрасно, и слова Лопахина не на шутку пугали. Ведь иногда очень страшно осознавать, что желаешь своему командиру оставить тебя в покое, а лучше исчезнуть бесследно. Будто ничего не было.

— Песни-песни, — согнувшись, Лопахин поводил головой, словно пытался что-то унюхать в темноте комнаты. Белки его глаз поблескивали. — Красивые такие!.. Ля-я-я-ля-ля-ля… ЛЯ!.. А ушами ссать не могут! Говорит, что мягко. СУКА! Но она же манго! Обманула?! Падла БЛЯДЬ!

Присев на корточки, Борис постучал согнутым указательным пальцем по полу. В тот момент Лена еле сдержала себя, чтоб не обрушить вазу учёному на макушку.

— Хуевый водитель из него родится. Ты как думаешь? — Борис придирчиво взглянул на девушку снизу вверх, — крокодил…

— Я думаю, вам надо отдохнуть, — уже более спокойно ответила Лена. Нет, бедный учёный окончательно сошёл с ума и ничего осмысленного говорить не может. Хоть вначале казалось что-то философское, но оно постепенно переросло к зачаткам синдрома Туретта.

— Борис! — к огромному облегчению для Зиминой в коридоре появился профессор Сахаров, заменивший после сна научный халат на махровый голубой. Шаркая тапочками по железному полу он, как мог спешно, подошёл к Лопахину, похлопал его по плечу. — Ну что ты делаешь? Пойдём, я тебе чай налью, ты успокоишься. Простите его, бога ради! Он не понимает, что творит! Он не сильно напугал вас?

— Всё в порядке… — расслабившись, Лена вернула вазу на стол. Повезло ей. А Борис, кажется, узнал слово «чай» и без сопротивления распрямился, даже растянув довольную широкую улыбку.

— Простите, а что за переполох? — спросил Сахаров, взяв безумного коллегу под руку, — что-то случилось?

— Пропал старший сержант Алиев, — Зимина вышла из комнаты, протискиваясь вдоль стены мимо двух учёных. — Не волнуйтесь, мы его обязательно найдём.

— Да что же это?! — Сахаров сокрушенно хлопнул себя по боку свободной рукой, покачав головой. — Неужели, опять эти поганцы?! Мало им было погибших сталкеров?!

— Я не знаю, профессор, мне надо идти, — мазнув напоследок настороженным взглядом по Борису, Лена направилась быстрым шагом к железным дверям бункера. Сердце еще не вернулось в прежний ритм после испуга. К нему добавлялось волнение за жизнь Алиева. Толкнув входную тяжёлую дверь в узкой прихожей, Лена прикрыла глаза от яркого света. Тернов случайно направил на неё фонарик, услышав скрип петель. Вся группа, сталкеры и Кристина столпились рядом со входом.

— Точно вам говорю! — кричал Олег, указывая рукой в сторону завода, — надо туда идти за ним!

— В озере его явно нет, — сказал Ракита, стоя ближе всех к Егорову, — «Газировки» бы не успели за такой короткий период времени разъесть его всего. Кости бы всё равно плавали на поверхности. Утонуть он там тоже не мог, озеро собаке слепой по колено…

— Но следы обрываются на том берегу, — Сом пожал плечами, — может, всё-таки утонуть умудрился? На кой чёрт только полез в воду?..

— Тихо! — прикрикнул командир отряда и все собравшиеся мигом замолчали. В поднятой руке капитана была рация. — Алиев, это капитан Егоров! Слышишь меня?! Алиев!

Монотонное шипение и ругань командира через пару секунд.

— Я думаю, он жив, — Кристина переступала с ноги на ногу, успев замёрзнуть на ночном воздухе. — Да, не факт, тем более, оповещения в сети не было, но если это контролёр его увёл, то убивать Давида он не станет. По крайней мере, не сразу.

— Вот поэтому я и говорю, что надо идти и спасать его! — снова заговорил Олег, повысив требовательно тон. — Товарищ капитан, Давид же наш друг! Как мы можем его бросить?!

— Подумай своей башкой, младший лейтенант, — Егоров посмотрел на Жарова тяжело исподлобья и Жаров несколько стушевался. — Если его увёл контролёр, то и нас всех положит. Тебе мало было группы Ермоленко?

— И что? Мы не пойдём за Давидом? — тихо спросил Марк с растерянными нотками. — Оставим его как игрушку этой твари?

Капитан промолчал, оставив Тернова без ответа. Смотрел прямо перед собой на железную стену бункера, крепко сжимая в кулаке рацию. Егоров явственно ощущал колючее разочарование Марка в нём. Боковым зрением видел, как скривилось лицо долговца, но парень не мог подобрать слов негодования. Авторитет Егорова еще давил на него, не позволял высказаться. А вот Жарову было плевать.

— Хах! Ну конечно! — выпалил он зло, разведя руками. — На хер Давида! Это ж просто так! Как вы сказали?! Бесполезный кусок мяса?! Зато я уверен на сто процентов, что если бы контролёр утащил Леночку, то вы бы сорвались сломя башку её спасать! Не так, скажешь, а?!!

— Заткнись, — холодно и тихо буркнул Егоров. От его тона по спине Зиминой пробежали мурашки. Неосознанно она обняла себя за плечи, попятившись назад. Очень нехороший знак.

— Весь «Долг» уже трещит, что ты втихую трахаешь её! — Жарову всё еще было плевать на реальную угрозу своей вероятной смерти. Даже Марк отступил от Егорова, потащив за собой застывшую Кристину за рукав кофты. Почуяв неладное, сталкеры отошли от двух долговцев. Ракита при этом закрыл рукой Ковбоя, опасаясь, что парню может случайно влететь. А Олега прорвало словно дамбу. Переполнившие эмоции вырвались наружу. — Я помню, блядь, как ты сорвался спасать эту суку в логово кровососов! Срать ты хотел на кого другого!

— Заткнись, я сказал.

— И на Давида тебе тоже срать! На всех нас тебе похуй! На свой отряд! Ты эгоист, Серёга!!! Тебе лишь бы только свою шлюху под кустами потрахать!

Егоров полностью развернулся к Жарову, и парень мигом заткнулся, подавившись воздухом. Как по щелчку пальцев младший лейтенант понял, что наговорил много чего лишнего. Глаза капитана, казалось, пылали яростью в темноте. Марк готов был поклясться, что услышал, как затрещал корпус рации в кулаке Егорова. Олег лихорадочно соображал, как быстро извиниться перед командиром, однако, ничего подходящего не находил. Не после подобного словесного поноса. От расколотого черепа его спасло поистине чудо. В динамике шуршащей помехами рации вдруг что-то хрустнуло. Сморгнув, Егоров удивленно уставился на неё. Снова что-то скрежетнуло, похожее на человеческий голос.

— Давид? — спросил удивительно спокойно капитан в рацию, — это ты?

Ответили не чётко, однако, явно заговорил Алиев. Олег облегченно выдохнул, стерев ладонью выступивший пот. Марк нервно рассмеялся, переглянувшись с Кристиной. Если Давид ответил, значит, точно жив и в здравом уме. Зомбированный вряд ли бы смог.

— Старший сержант Алиев, где тебя черти носят?! — прокричал в динамик капитан, радуясь в душе, что боец проявил признаки жизни. Он пытался что-то ответить, но мешали помехи. — Выплюнь хуи изо рта и скажи нормально! Давид, ёбана вошь!

— Капитан?.. — раздалось бодро из рации, на радость присутствующим, — это старший!.. жант!.. лиев! Как слышно?!

— Плохо тебя слышно, обезьяна волосатая! Где ты ходишь посреди ночи?! Дуй к бункеру!

— Не… гу!.. Я застрял!..

— Твою мать, — Егоров досадно сплюнул себе под ноги, — где именно?!

— Товарищ капитан! — помехи пропадали, и голос Давида стал ясен. — Я вам вот что сказать хочу! Это очень важно!.. Слышите?.. У тьмы… есть зубы…

Последняя фраза подчинённого словно кол впилась в сердце Егорова. Слова были слишком до жути знакомы.

— Давид? Давид! — на зов капитана Алиев больше не отвечал. Помехи заполонили весь эфир. Егоров опустил руку с рацией, пальцами свободной потер рассеянно широкий подбородок. Никто теперь не смел произнести ни слова. Каждый понимал, что Алиев, как и твердил упорно Жаров, находится в лапах контролёра, в лаборатории X16.

— Значит так, бойцы, — Егоров отключил рацию, повесил её на ремень. Смотрел перед собой замутнённым задумчивым взглядом и будто никого вокруг больше не видел. — Тернов, ты вместе с Зиминой заступаешь на дежурство, раз вам не спится. Олег, ты можешь идти отдыхать. Вокруг забора никому не бродить. За пределы лагеря носа не высовывать! А я пошёл вытаскивать задницу Алиева.

— Не понял, — Марк, нахмурившись, шагнул ближе к капитану, — в смысле пойдете?.. Один?!

— Один, — Егоров кивнул, взглянув на ошарашенного Олега пугающе злорадно и торжественно, — я же эгоист!