С тобой все ясно

31 августа

Из-за того, что акселерация обошла меня стороной, был я нынче разжалован из комсомольцев в пионеры.

- Мальчик, - говорит мне она. Нет, лучше Она.

Имени не знаю. - Мальчик, ты умеешь горнить?

- Нет, девочка, - отвечаю наглым, самым грубым, каким могу, голосом. - Я двоечник. Все мое детство прошло в детской комнате. Милиции, разумеется...

Она улыбнулась, а сама чуть не плачет.

- Знаешь, - говорит, - у меня, наверное, не получится.

- Что не получится?

- Все. С вами.

Тут только я понял, что это старшая вожатая. Новенькая. Она и в галстуке была, да я в глаза засмотрелся и не заметал. Глаза у нее... Во глаза! И слезища здоровенная, блестит тяжело, как шарик от подшипника. Это меня и доконало.

Я почему-то вспомнил устав нашего КЮРа, который мы, тогда еще дурошлепы-шестиклассники, учредили тайно от Ангелины Ивановны (хотя именно она натолкнула нас, воскликнув: "Настоящий рыцарь никогда не допустит, чтобы женщина плакала!"). Клуб Юных Рыцарей держался на одном-единственном пункте, но каком! "Мы не выносим женских слез!" Наша боевая мушкетерская организация просуществовала в подполье всего одну четверть. Мы (Андрей Босов, Борис Матюшин, Руслан Филиппов и я) лупили всех, кто обижал девчонок. А потом Ангелина перехватила на английском совсекретный рапорт о проделанной работе. Пришлось выходить из подполья, все равно нас бы вывели на чистую воду. Нас поддержали и похвалили на собрании и в общешкольной стенгазете, а К.ЮР развалился...

Ну, прогорнил я. Пробный сбор учащихся был. Я видел, как ей трудно, но она держалась молодцом, даже смеялась и шутила. Профиль у нее какой-то особенный.