Ричард Кнаак Кэз и дети дракона

Он привык спать, сжимая в руках секиру, — эта привычка не раз спасала ему жизнь. Даже теперь, когда война, по всеобщему мнению, закончилась больше месяца тому назад, благоразумие требовало всегда быть начеку, потому что многие предпочли бы видеть его мертвым только из-за того, кем он был. Три дня назад ему едва удалось бежать от местных народных ополченцев. Они хотели, чтобы он заплатил за то, что его соплеменники совершили на службе у Богини Тьмы Такхизис. Не играло никакой роли, что в последние недели войны он служил вместе с Соламнийскими Рыцарями и сражался против своих прежних господ. В глазах людей Кэз был чудовищем, и для многих навеки останется злом, которое необходимо уничтожить. Само рождение обрекло его на такую судьбу.

Жестокая история расы минотавров только усугубляла положение дел.

Огромные руки Кэза незаметно напряглись. Он приоткрыл глаза. Почти ничего не было видно — луны скрылись за облаками, а до рассвета оставался по меньшей мере час, — поэтому он прислушался. Один звук, едва слышный, выбивался из обычных ночных звуков и заставил бывалого воина проснуться. Это мог быть беспокойный кролик, неуклюжая летучая мышь или Буря, его собственная лошадь, переступившая с ноги на ногу, но Кэз так не думал. Он бы не прожил долго, если бы вскакивал из-за шума, поднимаемого животными. Это было что-то другое.

«Если проклятые солдаты опять выследили меня, — подумал Кэз с горечью, — я, несмотря ни на что, буду сражаться!»

Во время войны против полчищ Темной Королевы он бился плечом к плечу с одиноким рыцарем по имени Хума, который за свою доблесть и мастерство удостоится прозваний Победителя Драконов и Хозяина Копья. Когда поражение казалось неминуемым, Хума принес отчаявшимся защитникам Добра легендарные Копья Драконов, которые изменили ход событий, победив драконов смерти и отчаяния. Сам Хума, одержав победу над Богиней Тьмы, погиб. Доблесть была самой главной силой в жизни минотавра, и Кэз восхищался Хумой. Вера рыцаря в добродетель мироздания, которую ничто не могло поколебать, изменила минотавра. Кэз поклялся, что поднимет оружие только против того, кто следует путем зла. Это был его обет тому, кого он считал самым великим воином из всех.

С таким обетом, как оказалось, выжить было нелегко. Солдаты, которые чуть не схватили его три дня назад, по сути, были хорошими людьми и пытались очистить свои земли от мародеров и разбойничьих банд, которые разрослись, как сорняки, после того, как армия Владычицы была разгромлена. Вполне разумно с их стороны было заключить, что минотавр, забредший так далеко на юг, был частью этих разрозненных сил. К несчастью, они не дали Кэзу время доказать обратное — верительные грамоты и медальон, выданные ему главами Соламнийского Ордена, были спрятаны в потайном отделении седельных сумок. Впрочем, минотавр сомневался, что его преследователи поверили бы доказательствам, даже если бы у него была возможность предоставить их. У испуганных людей есть дурная привычка сначала убивать, а потом задавать вопросы.

Кэз продолжал прислушиваться, но в ночи воцарилась тишина, нарушаемая только беспокойными движениями его лошади. Тишина сама по себе была зловещей, поскольку стихли даже звуки, обычно связанные с темнотой. Кэз шире открыл глаза.

Что-то зашипело. Буря, неподалеку привязанная к дереву, тревожно забила копытом. Но не было никаких признаков врага из рода людей, впрочем, ни одно из известных Кэзу существ никогда не издавало таких шипящих звуков.

Минотавр вскочил на ноги, держа секиру наготове. Шипение слышалось очень близко, и он был уверен, что нечто скоро окажется перед ним.

И тут все смолкло. Кэз, однако, не мог расслабиться. Неосмотрительный воин — мертвый воин.

— Вот что я получил в поисках уединения, — пробормотал он и фыркнул.

Что-то темное пошевелилось среди деревьев. Кэз поднял секиру и заворчал, но не сделал ни шагу в сторону расплывчатой тени, решив предоставить неизвестному возможность подойти самому.

Существо так и сделало. Лошадь минотавра тихо заржала, когда тень обрела форму.

— О Саргас! — вскричал Кэз, от изумления забывшись и призвав темного Бога, которому поклонялся его народ. Некогда он отрекся от Саргаса ради Бога справедливости Паладайна, покровителя его рыцарского Ордена, но во времена сильного волнения прошлое возвращалось.

Чудовище было огромным. Стоя, оно было, по крайней мере, не ниже Кэза. В темноте минотавр не разглядел никаких особых деталей, но у существа был хвост, и оно походило на странную рептилию, пытающуюся вести себя по-человечьи. Что всего важнее, у существа были длинные страшные когти и пасть, достаточно широкая, чтобы откусить ему голову.

От чудовища отвратительно пахло, и Кэз сморщил нос. Борясь с желанием убежать, минотавр сделал выпад древком боевой секиры туда, где, как он полагал, должен был находиться живот чудовища.

С таким же успехом он мог ударить о скалу, настолько крепка была броня твари.

Острые когти оцарапали ему руки, и Кэз взревел от боли, но, к счастью, его нападение выбило ужасающее существо из колеи. Минотавр преодолел боль и ринулся вперед, стараясь ошеломить зверя, пока тот не пришел в себя. И вновь удар по нему был равносилен удару по каменной стене. Кэзу удалось только защититься от стремительных когтей существа, и ничего больше.

Даже с такого близкого расстояния не было видно, с кем он сражается. Да, это была рептилия, но ни с чем похожим минотавр во время войны не сталкивался. Больше всего существо походило на… но это было невозможно.

Тварь опять двинулась на Кэза, Повернув секиру, он ударил плоской поверхностью обоюдоострого лезвия противника по носу.

Существо зашипело от боли, но не отступило.

Кэз ударил по чувствительному носу снова и снова.

С воем похожее на рептилию чудовище сделало шаг назад. Кэз перехватил секиру так, чтобы вонзить смертоносное лезвие ему в голову, но тварь неожиданно отпрыгнула назад. Она остановилась и завертела головой, как будто услышала зов, затем совершенно неожиданно развернулась и бросилась в лес. Минотавр пустился было следом, но хвост чудовища, словно хлыст, с такой силой ударил его в бок, что Кэз зашатался и с трудом удержал оружие. Затуманенными болью глазами он увидел, как едва различимая тень благополучно скрылась под сенью окутанного ночью леса.

Через несколько ударов сердца боль стало можно выносить. Раны Кэза продолжали болеть, но быстрый осмотр показал, что ему повезло — они оказались неглубокими.

— В чем дело? — пробормотал Кэз. — Меня выследили, на меня напали, но затем нападавший бежал до того, как начался настоящий бой. Крови из носа вряд ли было достаточно, чтобы обратить в бегство эту тварь… Чего она хотела?

Минотавр раздраженно фыркнул. Раньше, до того как Хума научил его терпению, Кэз нашел бы что-нибудь и размял свои тяжелые кулаки, теперь же оставалось только бессильно сжимать их. Он добрался сюда в надежде обрести уединение, убежище, разыскал этот лес, потому что, как было известно, в этих местах живет мало представителей разумных рас, Кэз не был отшельником, но, даже если ты и рожден воином, неплохо время от времени отдыхать и размышлять о жизни.

Чудовище нарушило покой Кэза. Теперь ему предстояло провести несколько следующих дней, думая об его внезапном появлении и постоянно оглядываясь.

Фыркнув, он обернулся взглянуть на лошадь, но той не было — она убежала, испугавшись чудовища. Пошарив вокруг дерева, Кэз обнаружил обрывки веревки.

— Боги покинули меня! — взревел минотавр.

На раны времени не хватало — надо было немедленно отправляться на поиски лошади. Каждая потерянная секунда уменьшала вероятность того, что вернуть животное удастся, а без Бури путешествие Кэза стало бы слишком долгим и тяжелым.

Костер, пока минотавр спал, потух, а чтобы разжечь другой, понадобилось бы лишнее время, поэтому Кэз решил обойтись без факела, надеясь на то, что его слуха и острого зрения для поисков будет достаточно.

Двигаясь по лесу, Кэз постоянно прищелкивал языком, зная, что если лошадь рядом, то откликнется. Соламнийские Рыцари обучали своих лошадей отвечать на свист, но рты минотавров не были приспособлены для извлечения подобных звуков.

Перед самым рассветом, взбираясь на невысокий холм, Кэз услышал доносящийся с другой стороны треск. Достигнув вершины, он остановился и стал всматриваться.

Под холмом среди деревьев что-то двигалось.

Кэз не мог разглядеть, его лошадь это или нет, и, держа наготове секиру, начал спускаться вниз по склону. Раны минотавра продолжали гореть, но он не обращал на это внимания — война приучила и к худшему. Спустившись к подножию, Кэз опять мельком увидел то, что издавало треск, но оно все еще было слишком далеко и к тому же скрыто листвой.

Он все ускорял шаг, потом побежал, пока, наконец, не рассмотрел, облегченно вздохнув, свою лошадь. Животное обрадовалось, увидев хозяина, казалось, оно недоумевало, куда тот делся.

Скрывая раздражение, Кэз позвал лошадь. Та немедленно подошла, обнюхала минотавра и ткнулась мордой ему в плечо. Успокоенный Кэз переложил секиру в заплечный мешок. Он был рад, что сумки целы, а лошадь не ранена. Взяв Бурю за уздечку, минотавр погладил ее по бархатному храпу.

— Ты у меня отважная боевая лошадка, правда? Мне говорили, что ты сможешь выстоять все что угодно! Ха! Ну, я не могу винить тебя в том, что ты убежала от этой проклятой твари, но тебе стоило прихватить с собой меня!

Чувство ужаса внезапно нахлынуло на Кэза. Он быстро осмотрелся, но ничего не увидел. Опять воцарилась полная тишина — та же зловещая тишина, которая наступила, когда на него напало чудовище. Продолжая пристально оглядывать окрестности, минотавр сел на лошадь, испытывая непреодолимое желание оказаться как можно дальше отсюда.

— У меня, должно быть, чудовища в голове, — пробормотал Кэз. — Неужели сейчас, когда война не занимает каждое мгновение моей жизни, все будет вот так? Вскакивать из-за каждого звука — или из-за его отсутствия… Воображать врагов за каждым деревом и скалой… Но, пошла! — рявкнул он лошади.

Животное пустилось было рысью, затем резко остановилось.

Кэз опять попытался заставить лошадь двигаться. Ему очень хотелось убраться из этого места.

— Что с тобой, Буря? Вперед!

На этот раз она подчинилась, но двинулась с такой скоростью, что Кэз начал задумываться, не быстрее ли будет вести Бурю в поводу.

Задул ветер, поднимая опавшие листья, на небе начали собираться тучи, что могло предвещать грозу.

— Саргас тебя побери, животное! — Кэз ударил лошадь пятками. — Вперед, я сказал!

Невероятно, но лошадь пошла еще медленнее.

Черные тучи закружились по небосводу, ветер обезумел и принялся с воем забрасывать лошадь и всадника листьями и сломанными ветками. Кэз прикрыл глаза от жгучей пыли и начал подумывать о том, чтобы остановиться и поискать укрытие.

Словно прочитав его мысли. Буря опять встала. Кэз попытался заставить лошадь двигаться, но она как будто вросла в землю. Придя в бешенство, минотавр решил спешиться, думая, что, может, получится повести животное под уздцы, но ветром его толкнуло обратно в седло.

Кэз снова сделал попытку спешиться, и опять ужасающий ветер словно приковал его к седлу.

— Клянусь клинком Паладайна! Чтобы ветер одолел меня! — Минотавр отпустил вожжи и попытался выпасть из седла.

Ветряная преграда бросила его назад.

Ураган становился все яростнее. Сплошная стена летящих с дикой скоростью листьев и веток полностью перекрыла окружающий мир. Куда бы ни посмотрел Кэз, он видел только листья.

Однако, взглянув вверх, минотавр заметил, что в нескольких футах над его головой воздух чист. Если не считать облаков, которые сгрудились прямо над ним, небо было солнечным и ярким. Кэз оказался в самом центре смерча.

Инстинктивно он потянулся за оружием, сам не понимая зачем. Будучи прирожденным воином, минотавр не разбирался в том, как работает магия, но, столкнувшись с ней, сразу узнал ее враждебную силу. У него также появилось недоброе предчувствие, будто Буря оказалась приманкой, которой неизвестный маг заманил его в ловушку.

«Паладайн! — взмолился Кэз. — Если ты все еще оберегаешь меня, — если предположить, что когда-то так было, — то именно сейчас твоя помощь пришлась бы как нельзя более кстати!»

Вихрь начал смыкаться вокруг минотавра. Теперь всего лишь несколько дюймов разделяли лошадь и всадника от с каждым мгновением уплотняющейся стены из листьев и веток.

Внезапно один лист задел минотавра по носу… и прилип. Кэз потянулся, чтобы снять его, но, к полному недоумению минотавра, тот не отлипал. Второй-лист попал Кэзу на руку и тоже прилип.

Листья покрыли ноги и туловище минотавра, и ни один из них нельзя было стряхнуть. Его лошадь была наполовину погребена под растущим слоем листвы, но, в отличие от Кэза, Бурю это вроде бы не волновало. Животное не двигалось вовсе, словно смирившись со своей судьбой.

Но минотавр сдаваться не собирался. Рыча, он попытался защищаться покрытой коркой из налипшей зелени секирой, но листья носились над ним, под ним и вокруг него, прилипая к лицу и рукам, присасываясь, как пиявки, к коже.

— Чтоб тебе пусто было, маг! — проревел Кэз, прикрывая рот, чтобы не задохнуться. — Выходи, встреться со мной лицом к лицу! Сразись как воин, а не как трус, прячущийся за мерзкими уловками!

Никто не ответил, но минотавр не очень-то на это и рассчитывал. Маги, по его мнению, были коварными слабаками, которые действуют из прикрытия, всегда оставаясь вдали от опасности.

Бешеная атака продолжалась. Листья заживо погребли Кэза, его нос уже был залеплен, один глаз не видел ничего, другой — почти ничего. Минотавр едва мог пошевелиться, дышать приходилось ртом.

Ветер все дул и дул вокруг Кэза. Он отчаянно пытался освободить от зелени рот и нос, но не мог поднять скованную листьями руку больше чем на дюйм или два. Минотавр начал задыхаться.

— Кири-Джолит, Бог справедливости и миропорядка, неужели ты позволишь воину умереть так? — вопросил он в бессильной ярости.

Если ответ и последовал, то Кэз не настолько долго пребывал в сознании, чтобы услышать его.

— Удивительно, что иногда попадается в сети, — произнес в темноте голос. — Я рассчитывал поймать рыцаря, а не минотавра. Захватив лошадь, я подумал, что ее всадником окажется человек. Как глупо с моей стороны.

Кэз пошевелился и вяло отметил, что, хотя и не может ни видеть, ни двигаться, он определенно жив.

— Ага. Наконец-то пришел в себя. Тебе лучше?

Слегка очухавшись, минотавр с трудом приоткрыл веки. То немногое, что ему удалось разглядеть, было туманно, но, по крайней мере, это были не листья — перед глазами возник смутный образ фигуры в мантии, стоящей прямо под ним. Все остальное было настолько расплывчатым, что не стоило даже строить по этому поводу догадок.

— Что ты делаешь в этих местах, так далеко от твоего народа, мой одинокий минотавр? Тебе лучше ответить мне, пока я не потерял терпение и не скормил тебя другому гостю.

«Скормить меня?» — Кэз широко раскрыл глаза. Он находился в магической темнице, прозрачном пузыре, застывшем в нескольких футах над полом. Хрупкий на вид пузырь оказался твердым, когда Кэз надавил на него могучими руками. Минотавр фыркнул и тут же открыл рот от изумления — его оружие исчезло.

— В самом деле, очень простое заклинание, мой коровоподобный друг. Ничего особенного, — произнес голос не без примеси гордости в тоне.

Кэз взглянул вниз на того, кто захватил его в плен.

На нем были надеты знакомые черные как смоль облачения темных магов — Черных Мантий, как называли злых чародеев. Для человека маг был очень высок ростом почти с минотавра, но так худ, что огородное пугало рядом с ним показалось бы упитанным. Лицо чародея походило на обтянутый кожей череп, с которого до пояса ниспадали длинные волосы.

Минотавр нервно поискал взглядом «голодного» гостя и попутно огляделся.

Его темница находилась в пещере, выдолбленной, по всему видно, не природой, а какой-то другой силой. Стены и потолок были гладкими. Странная голубая сфера, зависшая над костлявым магом, освещала помещение.

Вдоль стен тянулись ряды полок со свитками, книгами и предметами, в которых даже Кэз, совершенно не разбирающийся в магии, признал могущественные талисманы.

Под его парящей клеткой в центре пола был выгравирован узор: внутри круга в два раза больше роста Кэза заключались ряды треугольников и пентаграмм. В центре круга прямо под минотавром стояла, маленькая металлическая стойка с верхом, напоминавшим выдолбленную тыкву.

Кэз задышал свободнее. Никаких следов голодного «гостя» не было видно.

Маг хранил молчание, пока его пленник озирался, но теперь он вновь заговорил:

— Как тебя зовут, минотавр?

— Кэз.

— А меня — мастер магии Бренн. — Длинная худая фигура отвесила шутовской поклон. — Ты забрел слишком далеко на юго-запад, мой рогатый друг. Спрашиваю еще раз: что ты здесь делаешь?

Кэз быстро прикинул, что к чему: «Бренн, скорее всего, не стал утруждать себя и тщательно рассматривать снаряжение, поэтому навряд ли заметил тайное отделение, где хранятся соламнийские верительные грамоты и медальон. Это хорошо. Черная Мантия не вел бы себя с таким дружелюбием по отношению к другу Соламнийских Рыцарей».

— Я в бегах с тех пор, как пала Владычица, мастер Бренн, — смело ответил Кэз. — Армия минотавров была рассеяна, войска Паладайна преградили мне путь назад. Я убил рыцаря, украл его лошадь и бежал на юг.

— Почему ты не умер, сражаясь, как хорошая корова?

Кэз заворчал, ему с трудом удалось не потерять самообладание. Если бы он был свободен, за такое оскорбление его секира уже снесла бы голову мага с плеч.

— Дело было проиграно, — объяснил минотавр. — Битва закончена. Я подумал, что лучше сберечь себя для того дня, когда я смогу пригодиться.

Бренн улыбнулся:

— А твоя голова посветлее, чем у большинства твоих родичей.

Кудесник щелкнул пальцами, и Кэз очутился на каменном полу. Взглянув вверх, он увидел, что магическая темница исчезла. Остались только узор на полу, стойка и, конечно, Черная Мантия.

— Как ни странно, Кэз-минотавр, но ты попал в правильное место. И ты мне в скором времени пригодишься.

— А где это правильное место находится? — поинтересовался Кэз.

— В горах. Неподалеку от того места, где я тебя нашел, — ответил Бренн. — Тебе повезло, мой рогатый друг. Если бы ты был рыцарем, как я предположил сначала, ты был бы мертв. Я слишком близок к успеху, чтобы позволить кому бы то ни было проникнуть в мои тайны. — Худой как щепка маг на мгновение запнулся, затем спросил: — Скажи мне, минотавр, не видел ли ты что-нибудь… необычное… в лесу?

— Что ты имеешь в виду, мастер Бренн?

Чародей раздраженно нахмурился:

— Если бы видел, ты бы понял, что я имею в виду.

Кэз был уверен, что Черная Мантия говорит о чудовище, но он предпочел не делиться подробностями своей встречи с хозяином: «То, о чем не знает Бренн, может послужить к моей выгоде. Имеет ли маг что-нибудь общее с чудовищем? Если да, то что? И где оно?» Кэз как раз задумался, насколько опасно пытаться разузнать больше, когда скорбный вопль разнесся по лаборатории мага. Звук напомнил Кэзу женские рыдания, но каким-то шестым чувством он понял, что кричит не человек. Вопль лишал присутствия духа, был ужасен и чрезвычайно печален.

Бренн вполне спокойно кивнул, услышав этот звук, и произнес загадочные слова:

— Она проснулась. Сейчас она должна быть более покладиста.

— Она? — пробурчал минотавр.

— Пойдем. Я тебе покажу. — Бренн направился было к выходу из пещеры, но вдруг остановился и резко обернулся. Внимательно взглянув на минотавра, он приказал: — Вытяни руки!

Кэз повиновался.

Неожиданно в руках у него оказалась его секира.

— Так ты будешь чувствовать себя увереннее. Будь с ней поосторожнее.

Маг повернулся к минотавру спиной и пошел дальше. Кэз поднял оружие, подумав о том, как хорошо было бы разрубить череп мага на две ровные половинки, но решил не делать этого, поскольку чувствовал, что нападать лучше и не пытаться: раз Бренн вернул топор, значит, ничего не боялся.

Делать было нечего, и минотавр последовал за чародеем.

Сияющая сфера плыла перед ними, освещая путь. Кэз шел за долговязым магом через лабиринт туннелей, ведущих из одной пещеры в другую, пока они не пришли в зал, который был больше всех остальных.

Бренн приостановился на входе, опершись ладонью на каменную стену, и повернулся к минотавру:

— Думаю, что лучше будет, если ты постоишь так, чтобы тебя не было видно. Ее отвлекает любая малость. — Он слегка прищурился. — Не выходи.

Сделав такое предупреждение, Бренн вошел в помещение, голубой свет последовал за ним. Кэз был более чем доволен, что остался сзади, но все же ему было интересно взглянуть на другого «гостя» Черной Мантии. Стоя у стены, большой и сильный минотавр вглядывался в глубь пещеры.

— Ну-ну, дорогая! — позвал Бренн. — Я думаю, теперь все вырисовывается в более ярком свете, ты согласна?

Огромная голова рептилии поднялась с пола пещеры, и на Бренна воззрились сияющие глаза серебряного дракона. За всю жизнь Кэз никогда не видел столь открытой ненависти и отвращения.

— Мне нужны… мои дети, ты, злобный… злобный изверг! — прорыдал серебряный дракон тихим, полным муки голосом, и минотавр понял, что это самка.

На Кринне больше не осталось драконов, они все исчезли после того, как рыцарь Хума нанес поражение наводящей ужас Такхизис. Все драконы, и сторонники Темной Королевы, и слуги сияющего Паладайна — ее победоносного врага, — покинули этот мир.

Кэз недоумевал, почему именно этой драконице забыли сказать, что она никак не должна здесь находиться.

Серебряная драконица была огромна — Кэз никогда не видел такого большого дракона вообще, а уж самки — тем более. Бренн был не более чем песчинкой для такого величественного существа, однако драконица не предприняла никаких враждебных действий по отношению к мастеру магии. Минотавр осмелился приблизиться на один шаг, чтобы получше рассмотреть драконицу.

Она была тяжело ранена — глубокие зловонные язвы покрывали массивное тело, крылья были оборваны, один глаз открывался только наполовину и явно плохо видел. Раны в основном были получены давно и не излечены. Если об этом не позаботиться в ближайшем будущем, понял Кэз, то почти неминуемо они приведут к медленной, мучительной смерти.

Минотавру пришлось признать, что темное могущество мага во сто крат сильнее, чем он думал. Бренн, скорее всего, не мог нанести такого вреда… по крайней мере, Кэз полагал, что нет… но даже тяжело раненная серебряная драконица должна была оказаться ужасной силой.

— Твои дети невредимы, как ты прекрасно видишь, госпожа, — сказал Бренн, вытягивая руку и на что-то указывая.

Минотавр постарался рассмотреть, на что именно, но с места, где он стоял, ничего не было видно.

«Неужели у мага есть еще и клетка, полная молодых драконов?» — ошарашено подумал он.

— Изверг! — простонала серебряная драконица.

Бренн скрестил руки:

— И ты можешь так говорить, госпожа, притом что я любезно позволяю тебе глядеть на твои драгоценные яйца, когда тебе заблагорассудится? Я бы назвал это, скорее, проявлением доброты с моей стороны.

— Доброты? — Драконица напряглась, но, как раньше Кэза, ее удерживали на месте невидимые магические путы, и через мгновение сверкающая драконья голова опустилась на землю.

Минотавр испугался, что она умирает.

— Доброта… — прошептала драконица. — Пытка… это… это ты имеешь в виду, смертный! Поместить мои яйца там, где я могу видеть их… но не… не могу прикоснуться! Яйца, которые… которые ты украл из… моего логова!

— Ну, госпожа, мне показалось, что о них никто не заботится. Я хотел предоставить им хороший дом, — усмехнулся Бренн. — И тебе прекрасно известно, моя дорогая, что я сделал очень выгодное предложение и что ты сможешь вновь заботиться о своих детях дня через два, самое большее через три! Дай мне то, что я хочу, и обещаю, твои яйца будут возращены.

— Как… как я могу поверить тебе?

Чародей пожал плечами:

— Верь чему хочешь, госпожа, но или соглашайся на мое предложение, или…

Бренн, должно быть, наложил какое-то заклинание на спрятанные яйца, потому что раненая драконица внезапно возобновила попытки вырваться:

— Нет! Не делай им больно!

— Ну?

— Да! — прошипела несчастная, обратив горящий взор к чародею в черной мантии, — Ты победил, злодей! Я сделаю, как ты хочешь, но… — Драконица содрогнулась от боли. — Если ты навредишь, я найду способ уничтожить тебя!

Бренн засмеялся:

— Из меня получится не очень-то хорошая еда. Одни хрящи, и никакого достойного мяса.

— У тебя… теперь есть мое слово, человек. Чего ты хочешь от меня?

— Это ты узнаешь завтра, госпожа. — Бренн поклонился. — А теперь моего внимания требуют другие дела. Советую отдохнуть. Тебе понадобятся силы.

Серебряная драконица больше не обращала на него внимания. Ее взгляд обратился в сторону — куда, Кэз не мог видеть, — очевидно, к яйцам. Несмотря на слабость, она вытянула шею в том направлении.

Кэз внимательно следил за магом, его руки непроизвольно сильнее сжали секиру, но минотавр заставил себя сдержаться, опасаясь магии Бренна.

— Но придет время, когда тебе будет не до охраны, мастер Бренн, — пробормотал Кэз. Ему только оставалось дожить до того момента.

Вернувшись к проходу, Бренн устало навалился на стену. Содержание дракона в заключении явно стоило ему значительных усилий. Сделав пару вдохов, маг выпрямился и прошел мимо Кэза.

— Пойдем, — велел Бренн.

Они прошли с дюжину шагов, когда минотавр решил заговорить:

— Как тебе удалось захватить в плен дракона?

— Она была так слаба, что это было нетрудно. Я застал ее врасплох, когда ее внимание было занято другим. Вот и все, что я считаю нужным сказать по данному вопросу. — После недолгого молчания Бренн заговорил о другом: — Я покажу тебе, где находится твоя лошадь. Там же будет и твое жилье. Если ты голоден, могу показать тебе, где можно найти пищу. Думаю, я достаточно щедр. Все, что я прошу взамен, — это твое послушание. Достаточно справедливо?

Кэз состроил гримасу. Ему ничего не оставалось, кроме как продолжать играть роль благодарного пленника.

Минотавр поел и позаботился о своей лошади. Его жилье представляло собой небольшую пещеру, в которую можно было попасть со стороны горы через туннель, но она была открыта также и внешнему миру. Кэз подумал было о том, чтобы убежать, но, дойдя до входа в пещеру, обнаружил, что край заканчивается отвесной скалой высотой в несколько сотен футов. Ускользнуть отсюда было невозможно.

Он точил секиру, размышляя о структуре туннелей, через которые они проходили, когда вошел маг. Бренн казался погруженным в свои мысли.

— Пойдем со мной. Мне необходима твоя сила. Возьми секиру.

Действуя как готовый повиноваться солдат, Кэз последовал за Бренном через лабиринт подземных переходов. По пути минотавр запоминал, куда они идут и где поворачивают, уверенный, что, если ему представится хоть какая-то возможность бежать, будет полезно знать дорогу через владения чародея.

Они вернулись в слабо освещенную лабораторию мага. Кэз с отвращением разглядывал магический рисунок на полу и металлическое приспособление, стоящее на нем, — минотавру очень хорошо запомнилась темница.

Бренн тоже рассматривал рисунок.

— Теперь, когда у меня есть ее слово, я больше не могу ждать. Оно избежало всех моих ловушек. — Он больше говорил сам с собой, чем обращался к минотавру. — Нет никаких признаков того, что оно все еще существует. Мне придется применить чрезвычайные средства и попытаться сейчас привести его сюда. — Не глядя на своего спутника, Бренн добавил: — Встань в сторону и делай в точности то, что я тебе скажу.

Маг высоко поднял свои костлявые руки.

Пузырь — точно такой же, в каком находился Кэз, — образовался прямо над металлическим приспособлением. Сначала пузырь был не больше яйца, затем вырос до размеров дыни, затем еще больше, пока его диаметр не стал больше длины руки Кэза. Минотавр, ощутив звон в ушах, взял секиру на изготовку, хотя и не был уверен, что здесь может пригодиться оружие. Пузырь продолжал расти. Кэз даже подумал, не заполнит ли он все помещение.

Затем он заметил что-то в центре пузыря и прищурился, чтобы лучше рассмотреть. Внутри находился деревянный ящик — простой сундук без украшений, — который рос по мере того, как рос пузырь.

Когда он стал величиной почти с минотавра, Бренн щелкнул пальцами в сторону пузыря. Прозрачная сфера подплыла к магу и опустилась к его ногам. Едва коснувшись пола пещеры, пузырь исчез — остался один сундук.

Еще одним щелчком пальцев Бренн открыл крышку ящика и вынул оттуда несколько твердых на вид черепков — возможно, от какой-то глиняной посуды. Он внимательно осмотрел каждый осколок, особенно края, потом, аккуратно держа черепки в руках, сделал шаг назад.

Крышка закрылась, сундук начал подниматься. Вокруг него снова образовался пузырь, и весь процесс, за которым только что наблюдал Кэз, повторился, только в обратном порядке. Пузырь и сундук вернулись на свое место над металлическим приспособлением и стали постепенно уменьшаться, пока не исчезли.

Бренн ступил в начертанный на полу узор в тот момент, когда пузырь исчез, и принялся складывать осколки в большую чашу на вершине магического устройства.

Вскоре проступила настоящая форма объекта. И это оказалась отнюдь не глиняная посудина, как сначала предположил Кэз.

«Яйцо! Он восстанавливал разбитое яйцо! Яйцо столь огромное и своеобразное, что оно может быть только яйцом…»

— Дракона!

Кэз не сразу понял, что последнее слово произнес вслух. К счастью, Бренн с головой ушел в свое занятие и не обратил на это внимания. Маг накладывал на яйцо заключительные штрихи. Закончив и выйдя за пределы магического рисунка, он обратился к минотавру;

— Теперь могут пригодиться твои умения, друг мой. Приготовься.

У Кэза не было времени размышлять, что делал Бренн со скорлупой драконьего яйца, — в центре помещения уже начало что-то происходить. Еще один пузырь — на этот раз красноватого оттенка — образовался вокруг скорлупы, разрастаясь все больше и больше, пока не стал таким огромным, что в него с легкостью поместились бы и минотавр, и маг.

Бренн протянул почти бесплотную руку к пузырю и произнес что-то. Его глаза свирепо засверкали, кожа на лице, и без того туго натянутая, натянулась еще больше — Кэз даже подумал, что она вот-вот лопнет, обнажив череп.

Яичная скорлупа задрожала.

Бренн вытянул вторую руку. На его лбу выступили капельки пота, ввалившиеся глаза горели ярким пламенем.

— Где бы ты ни был, ты должен прийти ко мне! — закричал чародей. — Узами твоего рождения нельзя пренебречь!

Над восстановленной скорлупой в пузыре поднялись и закружились, образуя облако, струйки дыма.

Кэз моргнул. Он мог поклясться, что на мгновение увидел в облаке руку.

Фигура медленно образовывалась над скорлупой, которая, казалось, растворяется по мере того, как нечто поверх нее уплотняется. То, что это существо не было человеком, стало ясно почти стразу, но оно не походило ни на одну из тварей, когда-либо виденных Кэзом. У существа были крылья и длинный могучий хвост, оно стояло в пузыре согнувшись, и казалось, пребывало в нерешительности, стоять ему на двух ногах или на четырех. Если бы тварь встала в полный рост, то оказалась бы выше Бренна и, возможно, даже Кэза, к тому же не надо было обладать острым зрением, чтобы понять — она раза в два тяжелее минотавра.

Кэз в потрясении и изумлении глядел на существо. Это было то чудовище, которое напало на него в лесу, — минотавр узнал его по ушибленному и кровоточащему носу. Да, именно с ним он и сражался.

Тварь внутри пузыря Бренна открыла змеиную пасть и разразилась ревом… По крайней мере, так показалось Кэзу — из пузыря не послышалось ни звука. Существо застучало в стенку своей камеры и стало почти похожим на человека.

Это был дракон… но и не дракон. Минотавр знал о способностях серебряных драконов менять облик, но существо внутри пузыря выглядело так, как будто в середине перевоплощения повредилось рассудком и не смогло вернуться в свое изначальное состояние.

Бренн подошел к месту, откуда чудовище могло его видеть, и глаза твари тут же вспыхнули лютой ненавистью. К счастью для мага, пузырь был достаточно крепок и чудовище при всем желании не могло пробить его.

— Рычи, сколько хочешь, мой человек-дракон, — заметил Бренн. — Твоя мать никогда тебя не услышит.

«Мать?» — Кэз внимательнее присмотрелся к чешуйчатой шкуре твари. То, что он принял за серый цвет, оказалось в действительности тусклым серебром!

Это нечто было одним из детей серебряной драконицы! Никаких других объяснений быть не могло, хотя Кэз никогда не видел дракона, который бы так выглядел. В нем было слишком много от человека…

«Что же сделал проклятый маг? — недоуменно думал минотавр. — Что за подлое колдовство затеял?»

— Хорошо. Скорлупа притягивает, — отметил Бренн. Он обошел вокруг своего творения, рассматривая его, как ребенок рассматривает только что подаренную ему зверюшку. — Немного дальнейших искажений, но заклинание еще не полностью разрушилось. Однако еще несколько дней и… Да, думаю, я все-таки был прав, — пробормотал маг.

Кэз больше не мог сдерживаться:

— Ты сотворил это создание?

— Несколько разочаровывает, да? Интересно, но не совсем то, чего мне хотелось, а я терпеть не могу оставлять что-либо незавершенным. Другая проблема в том, что моя магия не в силах долго оказывать на него воздействие. Еще три-четыре дня, и заклинание бы потеряло силу. Тогда у нас не было бы ни этого существа, ни молодого дракона, ничего, кроме мерзкого месива. Если бы она не сдалась, я бы оставил его на свободе до окончания срока действия заклятия — и его бы разорвало на части. Теперь, когда я заручился ее содействием, можно все исправить. Я могу приниматься за других.

— Так это было одно из драконьих яиц?

Бренн закончил осмотр человека-дракона и задумчиво поглядел на минотавра:

— Конечно. Совсем недавно снесено. Это была моя первая попытка. Он очень силен. Разорвал на части прекрасную железную клетку, в которой я его держал, и убежал в лес. Я в это время был в другом месте.

— Поэтому ты украл яйца? Ради этого существа? — спросил Кэз.

— Идея была не моя — одного старого приятеля, который стал жрецом Владычицы Тьмы. Он как-то раз обмолвился при мне, что было бы чудесно обманом заставить служить Такхизис самых могущественных слуг Паладайна. Самое лучшее, как можно сломить их боевой дух, — превратить их детей в существа, преданные Тьме, — Выражение лица Бренна стало почти мечтательным. — Однако его силы не хватило на выполнение этой задачи, и он погиб в ходе экспериментов… Глупец. — Чародей покачал головой. — Жрецы! Они слишком ограничены своим фанатичным религиозным рвением. Маг же, с другой стороны… ну, ты ведь видел, чего я добился!

— Не того, чего намеревался! — прорычал Кэз. Это наблюдение, судя по всему, ничуть не задело чародея.

— Нет, но в отличие от Авгуса, моего бедного непогребенного друга, я понимаю предел своих возможностей… и нахожу пути преодолеть его. Она даст ту дополнительную силу, которая мне нужна, — Бренн обошел магический рисунок и присоединился к Кэзу. Он шел намного медленнее, чем раньше, и был явно утомлен. — У нас завтра трудный день, минотавр. Мне надо набраться сил для заклинания, которое я хочу наложить. Физические усилия выпадут на твою долю. Поэтому сейчас тебе лучше пойти спать. Когда придет время, я позову тебя.

Минотавр послушно поклонился:

— Да, мастер Бренн.

— Поскольку ты пока еще не сможешь найти дороги, я дам тебе вот это, оно проводит тебя в твои покои. — Протянув руку к шару голубого света, маг щелкнул пальцами. Тот замерцал, а затем разделился на две одинаковые сферы. Одна из них переместилась к изумленному Кэзу и застыла над ним, — Свет покажет тебе дорогу, пока ты не доберешься до своего места. После этого он потухнет, и ты останешься в полной темноте.

«Предупреждает, чтобы я нигде не бродил», — подумал Кэз, кивая в знак понимания.

Бренн вновь перевел взгляд на свое чудовищное творение и бросил:

— Можешь идти.

Кэз пошел было прочь, но внезапно почувствовал что-то, от чего шерсть у него на затылке встала дыбом, и оглянулся. Маг не отводил взгляда от существа в магическом пузыре. Минотавр нахмурился, затем случайно взглянул на человека-дракона.

Тот следил за ним.

Кэз быстро двинулся по коридору, ни разу больше не оглянувшись, и, только сделав несколько шагов по туннелю, подальше от лишающего силы духа взгляда чудовища, остановился. Давно никто так не пугал его, как это существо, чей голодный разумный взгляд пронизывал до глубины души. Бренн сотворил нечто коварное, нечто, чей внутренний мрак, возможно, даже сам чародей полностью не осознавал.

Кэз не любил магию — секира был против нее бессильна, однако Кэз знал, что не может уйти, не уничтожив сначала творение Бренна. Подумав о том, каковы его шансы преуспеть в столь безумном предприятии, он безнадежно фыркнул.

«Шансы в самом деле крайне малы! Надо быть самоубийцей и законченным глупцом, чтобы серьезно думать о чем-нибудь, кроме того, чтобы бежать при первой возможности!» — выругал себя Кэз и тут же шепотом произнес:

— Сохрани меня Паладайн!

Приняв решение, минотавр понял, что выбора у него и не было: нельзя позволить Бренну продолжать безумные эксперименты, надо действовать.

«Боги, — решил он, — здесь и сейчас действительно всеми силами стремятся связаться со мной… и на этот раз это им, скорее всего, удастся!»

Память не подвела его. Кэз был доволен тем, что через несколько часов, несмотря на полную темноту, он смог повторить свой путь. Только один раз за всю дорогу минотавр повернул не туда и то почти сразу же исправил свою ошибку.

Кэзу очень хотелось воспользоваться самодельным факелом, но свет мог его выдать. Минотавр был почти уверен, что усталый Бренн сейчас спит, но в любом случае у него не было выбора. Кроме того, Кэз рассчитывал, что темнота укроет его.

Он испытывал огромное искушение под покровом ночи напасть на Бренна, но знал, что ни один маг не отправится спать без какого-нибудь защитного заклинания, поэтому решил пока оставить чародея в покое.

Кэз был уверен, что помочь ему может только драконица.

Он повернул за угол и увидел впереди тусклый свет. Сначала минотавр решил, что ошибся и что Бренн все еще бодрствует, однако не сразу, но все-таки понял, что свечение исходит из пещеры, где заключена серебряная драконица. С большей уверенностью он подошел к входу и заглянул внутрь.

Драконица лежала неподвижно, и Кэз испугался, что она уже умерла, но затем увидел, как она пошевелилась, явно от боли. Понимая, насколько тяжелы раны драконицы, он не переставал восхищаться ее волей к жизни.

Все остальные драконы покинули этот мир, но эта осталась, не желая воспользоваться временем и залечить свои раны, и все из любви к своим детям.

Кэз был возмущен тем, что Бренн сделал с одним из детей серебряной драконицы и должен был сказать правду… если, конечно, она поверит хоть одному его слову. Последнее было самой уязвимой частью плана, которая могла не сработать.

Минотавр двинулся к драконице… и налетел на невидимую преграду.

Изрыгая проклятия, он стукнул по ней кулаком и пробормотал:

— Что теперь?

Обескураженный минотавр немного отошел и принялся высматривать, нет ли другого входа ближе к дракону. Двигаясь, он приложил руку к каменной стене пещеры и ощутил странную дрожь. Удивившись, Кэз отдернул руку и тут же вспомнил, что Бренн два раза касался стены: один раз перед тем, как войти в темницу драконицы, во второй — после того как вышел из нее. Только сейчас минотавр понял, что маг делал это не просто так.

Кэз попытался нащупать невидимую преграду, но она исчезла.

Минотавр быстро вошел в пещеру и с некоторыми колебаниями приблизился к гигантской пленнице.

— Ты пришел… тихо… среди ночи, — неожиданно раздался едва слышный голос. — Маг… обзавелся новым слугой. Тебе не следует… находиться здесь без… без твоего хозяина, минотавр. Я могу разорвать тебя… разорвать тебя на части.

Быть проглоченным тем самым существом, которое он собирался спасать, не входило в планы Кэза.

— Я тоже пленник, о Великая. Предками клянусь, то, что я сейчас скажу тебе, — правда. Я даю тебе слово чести.

— Минотавры славятся тем… тем, что всегда лгут. Для пленника у тебя очень… очень длинные путы.

Кэз фыркнул;

— Как и ты, мастер Бренн слишком поспешил с выводами.

— Зачем тогда… ты пришел… ко мне?

Может, драконица и не поверила ему — пока, — но она, несомненно, знала достаточно о чести минотавров, чтобы хотя бы выслушать его.

— Чтобы вызволить тебя отсюда. — Только произнеся эти слова, Кэз осознал, как нелепо они звучат. Он пытался спасти дракона. — Мне нужна твоя сила, чтобы покончить с этим.

— Даже если бы… я и поверила тебе… я не могу… бежать без моих детей, минотавр. Я не уйду без… без них. — Серебряная драконица несколько раз передернулась, произнося эти слова. Она повернула голову и указала на стену перед собой, ту, которую Кэзу не было видно от входа. — Посмотри туда… Только… только мне до них не дотянуться.

Кэз проследил за ее взглядом, и его глаза расширились. Там, в углублении в каменной стене, лежали шесть больших кожистых яиц, точь-в-точь таких же, как то, разбитое на куски, которое собирал Бренн.

«Странно, что маг положил яйца сюда, ведь ему придется забрать их для своего эксперимента. Как он мог надеяться на помощь драконицы после того, как та увидит, что они один за другим исчезают?» — удивился минотавр.

Драконица повернула голову к Кэзу:

— Они были только-только снесены, когда он… он… украл их. Прошло время, но его проклятые заклинания… сохранили их в изначальном виде.

Минотавр фыркнул:

— Как это ему удалось захватить их?

— Нам пришлось отправиться на битву и оставить их на некоторое время. Ужасная битва, как видишь. Мне помог вернуться назад мой супруг, и мы обнаружили, что они исчезли! — Она скривилась от боли. — Я и мой супруг поклялись, что только смерть разлучит… разлучит нас с вашими детьми, — Драконица ненадолго умолкла, собираясь с силами, потом заговорила снова: — Кажется, мне придется выполнить… этот обет. Я не могу ни помочь сама, ни принять помощь. Однако, если ты хочешь сделать мне одолжение, минотавр, спаси моих детей.

Кэз поборол разочарование, уговаривая себя, что драконица слишком слаба и не может ему помочь. Он внимательно осмотрел яйца и понял, что не может бросить их и обречь на ту же судьбу, которой уже удостоилось одно яйцо, не может позволить Бренну сотворить еще таких же уродцев… даже если для этого придется их уничтожить.

Но, осмелившись, наконец, подойти к яйцам, минотавр не сумел проникнуть в углубление. Поднося к нему руку, он ощущал только шероховатую каменную поверхность, а с закрытыми глазами не мог даже отличить, где заканчивается стена.

Кэз прощупал края углубления, пытаясь найти какие-нибудь механические средства, чтобы открыть его, как это получилось с входом, но ничего не обнаружил. Он уже подумывал о том, чтобы воспользоваться секирой, но вовремя сообразил, что шум, несомненно, разбудит колдуна и что, скорее всего, этим ничего не добьешься, только сломаешь оружие. Потерпев неудачу, минотавр повернулся к драконице:

— Ты ничего не можешь с этим сделать?

— Неужели я оставалась бы здесь, если бы могла, — вздохнула она. — Остается только надеяться, что маг сдержит свое слово и… отдаст их.

— Ничего подобного он не сделает, — проворчал Кэз. — Он намеревается взять яйца и использовать твою силу для того, чтобы превратить твоих детей в покорные ему гнусные создания!

Драконица подняла голову:

— Даже этого он не сделает — не посмеет!

— А тебя не удивляло, почему здесь не все яйца? — спросил минотавр.

Теперь она проявила подозрительность:

— Что это за шутки? Все мои яйца… здесь. Я их вижу.

— Что? Не может быть! — Кэз был поражен.

— Но это так. — Драконица оглядела его. — Что бы ты ни замышлял, тебе это не удалось. Возможно, тебе следует вернуться к своему хозяину.

— Клянусь Паладайном! Послушай.

Но не успел минотавр закончить, как послышался другой голос:

— Кэз, я ведь приказал тебе не мучить нашу гостью! Тебе следует поучиться послушанию!

Около входа стоял Бренн. Кэз выругался про себя: надо быть законченным глупцом, чтобы не подумать, что здесь предусмотрены какие-нибудь магические ловушки.

Минотавр потянулся к секире, но не смог пошевелиться. Серебряная Драконица посмотрела на него с еще большим отвращением, и Кэз понял, что теперь она ни за что ему не поверит.

— Тебя придется наказать, — продолжал Бренн.

Вокруг минотавра образовался пузырь, плавающая сфера, такая же, в какую бил заключен человек-дракон.

Теперь он мог двигаться, но куда ему было идти? Едва минотавр об этом подумал, как с пузырем стали происходить зловещие изменения — он начал сжиматься! Скоро верх сферы коснулся рогов Кэза, а стороны придвинулись так близко, что он мог дотронуться до них пальцами разведенных в стороны рук.

Быть медленно раздавленным до смерти в магическом пузыре — недостойная воина смерть. Минотавр попытался разбить пузырь рогами, но понял, что они скорее сломаются, чем сфера разобьется.

Не в состоянии сделать что-либо еще, Кэз принялся проклинать Бренна именами всех Богов; которых только мог вспомнить, затем стал перечислять злобному чародею, что сделает с ним, когда освободится. Неважно, что Бренн не слышал его, — минотавр был вполне уверен, что маг поймет, о чем он говорит.

Бренн, видимо, действительно все понял. Когда Кэз набирал в легкие воздуха, маг указал на него пальцем. Воздух застрял у минотавра в горле.

Через мгновение он потерял сознание.

Кэз пришел в себя и быстро огляделся по сторонам. Он все еще находился внутри проклятого пузыря Бренна, но его местонахождение изменилось. Теперь он завис в одном из углов лаборатории Черной Мантии неподалеку от огромного магического рисунка, над которым все еще покачивалась другая сфера. Человек-дракон Бренна покачивался в опасной близости, глядя на минотавра так, как будто ничего больше в мире не существовало. Время от времени существо моргало или на мгновение высовывало раздвоенный язык, но в остальном было неподвижно.

— Оценивай меня сколько хочешь, ящерица, — прорычал Кэз, не заботясь о том, что тварь не слышит, а возможно, и не понимает его. — Я не из той еды, которая сама идет в пасть!

Человек-дракон не обратил внимания на рев Кэза и продолжал глядеть на него.

Кэз не знал, сколько времени прошло до того, как вошел Бренн, — может, час, а может, и два.

— А, вы оба проснулись! — заметил маг. Некоторое время он разглядывал человека-дракона, который внезапно вновь принялся рычать и царапать стенки шара, потом повернулся к Кэзу. Щелчок пальцами — и сфера подплыла к Бренну.

— Ты, наверное, заметил, что можешь меня слышать и больше ничего.

Так оно и было. Несмотря на то, что человек-дракон много раз открывал рот и, судя по всему, издавал страшный рев, в пещере было тихо, кроме тех моментов, когда говорил чародей.

Бледный как мертвец Бренн улыбнулся Кэзу:

— В некотором роде ты все упростил для меня. Признаю, что чувствовал бы себя виноватым, жертвуя таким полезным воином, как ты, если бы не обнаружилось, что ты предатель. Представьте себе! Минотавр с совестью!

— Тебе что, известно это слово?

— Ты еще и дерзишь? Хорошо. Значит, когда придет время, ты будешь хорошо драться. Бой будет забавен, хотя исход его предрешен.

«Бой?» — Кэзу не понравилось, как это прозвучало.

— Что за бой?

Бренн повернулся и прошел обратно к магическому узору. Сфера минотавра следовала за ним.

— Когда я сказал, что ты появился вовремя, я это и имел в виду. Я старался придумать способ проверить силу моего творения — после того как опять поймаю его, — и тогда в мои руки попал ты. Изначально я намеревался сделать так, чтобы ты расслабился, успокоился и, когда придет время, был бы в наилучшей форме. Тогда, конечно…

— Ты задумал заставить меня сражаться с этой тварью? — проревел Кэз, указывая на рычащего человека-дракона.

— Я думал, что это ясно, даже тебе, — заметил маг, глядя на Кэза с некоторым удивлением. — Надеюсь, что в бою ты соображаешь лучше, особенно учитывая то, что тебе придется сражаться без оружия.

Кэз отпрянул. Секира исчезла. Он гневно посмотрел на Бренна, который показал на один из ближайших столов. Оружие минотавра теперь лежало там.

Кэз перевел взгляд с Бренна на человека-дракона, затем опять на чародея:

— У тебя такие представления о справедливом бое?

Маг осмотрел свое творение, продолжавшее скрестись в стенки пузыря когтями длиной почти с ладонь минотавра. Человек-дракон широко распахнул пасть, обнажив острые клыки. После некоторых раздумий Бренн обернулся к Кэзу:

— Нет, но это удовлетворит мое любопытство.

— Освободи меня, и я удовлетворю твое любопытство!

Маг улыбнулся:

— Думаю, время начинать.

Пузырь, в котором находился Кэз, отлетел на несколько ярдов. Другая сфера тоже отодвинулась от магического рисунка. Бренн взглянул на узор и поднял тощую руку.

Появился третий пузырь, а в нем огромный сундук, из которого Бренн вытаскивал осколки яйца.

Бренн направил пузырь к себе. Как и раньше, сфера исчезла, едва коснувшись пола пещеры, — остался один сундук. Чародей открыл его, заглянул внутрь и, удовлетворенно кивнув, вытащил свою добычу. Сначала Кэз не мог разглядеть, что тот держит, но, когда высокий маг выпрямился во весь рост, понял — еще одно яйцо серебряной драконицы.

— Обман! — ахнул Кэз. — Теперь я понимаю! Яйца, к которым она стремится всей душой, всего лишь иллюзия! Неудивительно, что преграда казалась сделанной из камня!

Бренн взял яйцо так, чтобы Кэз мог его рассмотреть.

— Конечно. Мне была нужна приманка, но я не собирался рисковать своей добычей. Яйца драконов не так-то легко найти. — Он опустил свой груз. — Это и в самом деле просто. Ее собственная одержимость питает иллюзию, так же как ее собственная сила питает связывающее ее заклинание. Зачем тратить свою энергию, когда я могу воспользоваться чужой? После неполной удачи моей первой попытки я решил перестать скрываться от нее и заманил в собственные владения. Видишь ли, если одного вида магии недостаточно, то два вида, соединенные вместе, непременно достигнут успеха. Когда я только начинал, мне хотелось создать армию, но, поскольку остальные драконы исчезли, я удовлетворюсь своей небольшой командой и сознанием того, что преуспел там, где остальные потерпели неудачу.

— Знал я когда-то мага вроде тебя, — прорычал Кэз. — Гален Дракос его звали. Теперь он мертв, хвала Паладайну!

Бренн засмеялся. Затем он положил яйцо обратно в сундук, закрыл крышку и, засунув руку за ворот мантии, вытащил драгоценную подвеску — Кэзу бросился в глаза яркий блеск вправленного в нее изумруда.

Маг сосредоточил внимание на человеке-драконе, который возобновил атаки на заключавший его пузырь, и отправил сферу на ее изначальное место над металлической стойкой в центре рисунка, потом, сделав глубокий вдох, положил обе руки на талисман и закрыл глаза.

— Время пришло, госпожа, — тихо сказал он. — Ты знаешь, чего я жду от тебя!

Кэз почувствовал мощную силу, но Бренн показался разочарованным. Он открыл глаза:

— Твои дети, госпожа! Помни о нашей сделке!

Мощная волна магии захлестнула Кэза. Он замотал головой и застонал от боли. Бескровное лицо Бренна осветилось, изумруд засиял.

Внутри пузыря человек-дракон схватился за горло, явно испытывая страдания, по его телу прокатилась судорога. Кэз нагнулся, прижавшись носом к стенке своей темницы, чтобы не упустить ни одной детали происходящего.

Сила продолжала перетекать от драконицы к Бренну. Драконы были существами, наделенными магической силой, и чародею удалось захватить серебряную только потому, что та была тяжело ранена. Изменение дракона — даже еще не вылупившегося из яйца — противоречило естественной магии легендарной расы. Эта задача была тяжела для любого мага, даже для самого могущественного.

Кожа человека-дракона отваливалась мерзкими кусками, — это напомнило Кэзу, как сбрасывают шкуру змеи, — но, вместо того чтобы стать меньше, существо начало расти. Человек-дракон так сильно страдал от ужасной боли, что минотавру стало почти жаль его.

Жалость, однако, улетучилась, как только он вспомнил, что вскоре ему предстоит сражаться с чудовищем.

С каждым отваливавшимся куском тварь все больше походила на человека. Ее морда становилась все короче, пока не стала почти такой же, как у минотавра, передние лапы превратились в когтистые руки, хвост укоротился, а крылья почти исчезли. Несмотря на изменения, Кэзу не казалось, что шансов на победу у него прибавилось. Человек-дракон не только стал больше, чем раньше. Теперь его глаза стали смотреть по-настоящему осмысленно. И это был взгляд воина.

«С воином, или чудовищем, или с обоими вместе, я сражусь с тобой не на жизнь, а на смерть!» — пообещал Кэз. Он был вполне уверен в том, что битва скоро состоится. Существо все еще продолжало изменяться, но метаморфозы становились все незначительнее. Впервые человек-дракон, казалось, обратил внимание на свой собственный вид. Он внимательно рассмотрел себя, а затем уставился на того, кто это сделал.

Сила продолжала перетекать в талисман, а из него в существо в пузыре. Бренн больше не улыбался. Напряжение отразилось на его лице, когда он собрал все свои силы, чтобы произнести заключительную часть заклинания. Магическая сила дракона была столь сокрушительна, что даже Кэза увлекло ее мощью. Один раз Бренн задышал с трудом, но не запнулся.

Внезапно поток магии заколебался. Бренн взглянул в пустое пространство и прокричал:

— Помни о своих детях!

Его предупреждение не помогло. Сила ослабевала все больше и больше, пока совсем не иссякла. С мучительным стоном маг прервал заклинание:

— Проклятая ящерица!

Кэзу даже подумалось, что драконица могла умереть от непосильного титанического напряжения. Маг содрогнулся, затем вытер бледное лицо. Минотавр рассудил, что если он хочет выбраться из темницы, то надо делать это сейчас, пока чародей достаточно слаб, чтобы на него можно было напасть.

Бренн внимательно посмотрел на свое творение и выдохнул:

— Замечательно! Наконец-то он завершен!

Человек-дракон стоял, выпрямившись во весь рост, его взгляд метался между Бренном и Кэзом. Каждый раз, когда существо смотрело на минотавра, оно сжимало свои когтистые кулаки.

— Прекрасно! — объявил Черная Мантия. — Великолепно! — Он обратился к Кэзу, единственному свидетелю его величия: — Видишь…

Человек-дракон неожиданно согнулся и взревел, шкура с него начала облезать большими кусками.

— Что-то не так? — Маг привлек пузырь поближе, подошел к стенке прозрачной темницы и внимательно посмотрел на свое творение, стоявшее сейчас на коленях. — Что с тобой стряслось? Ты не должен больше меняться!

Человек-дракон широко раскрытыми покрасневшими глазами взглянул вверх на своего создателя и, движимый болью, потянулся к Бренну. Чародей вздрогнул, но не отошел.

Когти существа вонзились в пузырь и порвали его с такой легкостью, как будто он был сделан из тонкой ткани. Сфера лопнула, а пленник упал на каменный пол пещеры.

Бренн, не веря глазам, смотрел на свое творение. Человек-дракон поднял мага за воротник и громко прошипел:

— Ты сделал мне больно!

— Отпусти меня! Я помогу…

Но существо не обратило внимания на приказ:

— Я сделаю больно тебе!

Подняв Бренна над собой, человек-дракон швырнул его через всю пещеру.

Лишившись сил после наложения заклинания, Бренн ничем не мог себе помочь. Он ударился о полку, с которой градом посыпались магические предметы и сосуды, погребая под собой мага.

Бренн попытался подняться, но не смог. Было ясно, что он серьезно ушибся. Человек-дракон двинулся в сторону мага. Тот слабым жестом указал на Кэза, затем откинулся назад, едва не теряя сознание, не в силах предпринять что-либо еще для своего спасения.

Пузырь, в котором был заключен минотавр, исчез, и тот со стоном шлепнулся на жесткий пол пещеры.

Человек-дракон с шипением повернулся к минотавру, посмотрел на него и вдруг рванулся с места, да так, что острые когти выбили искры из камня; когтистые передние лапы нацелились прямо в горло Кэза.

Минотавр бросился на землю и перекатился к столу, где лежало его оружие. Он надеялся, что успеет схватить секиру до того, как чудовище нанесет следующий удар.

Этого человек-дракон не ожидал. Два вдоха он тупо смотрел на то место, где только что стояла его жертва, потом, опять зашипев, развернулся в поисках минотавра. Обнаружив Кэза, человек-дракон крадучись двинулся в его сторону, растопырив когти и широко раскрыв пасть. Минотавр понял, что чудовище настигнет его раньше, чем он доберется до стола.

Человек-дракон вдруг опять затрясся от боли и упал на одно колено — его тело опять стало изменяться, едва не разжижаясь.

Пользуясь представившейся передышкой, Кэз рванулся к столу и схватил секиру. Стон за его спиной затих — человек-дракон опять стоял на ногах.

Он ринулся к Кэзу, двигаясь еще быстрее, чем раньше, но минотавру удалось отразить нападение секирой. Существо, несмотря на свою нелепую внешность, отличалось потрясающим проворством. Кэз попытался нанести удар, однако человек-дракон перехватил древко секиры почти у самого лезвия, чуть не вывернув оружие из рук минотавра. Кэз изо всех сил старался освободить секиру — ему и думать не хотелось о своих шансах в рукопашном бою.

Помня об их борьбе в лесу, Кэз переместил оружие и попробовал повторить тактику той битвы, пытаясь ударить существо по носу. Но на этот раз чудище действовало с большей осторожностью, и опять минотавр чуть было не лишился топора.

Увертываясь от зубов и когтей противника, Кэз слишком поздно увидел скользящий хвост, метнувшийся к его ноге. Минотавр ударил по хвосту секирой — остро заточенное лезвие задело самый кончик и отрубило его.

Человек-дракон взревел от боли, не думая, бросился вперед и ударил Кэза как раз в тот момент, когда тот пытался высвободить секиру, на несколько дюймов ушедшую лезвием в щель между камнями. Чудовищная боль пронзила тело минотавра. Наконец ему удалось высвободить секиру — как раз к следующей атаке человека-дракона, — и Кэз отступил в сторону. По его левой руке из рваной раны у плеча струилась кровь.

Бешеная ярость захлестнула минотавра. Тварь его ранила!

— С… меня… хватит! — прорычал и, взмахнув секирой, заставил противника отступить. При каждом взмахе минотавр корчился от боли, но понимал, что не должен останавливаться ни на мгновение, иначе человек-дракон одолеет его.

Секира на излете задела грудь твари, оставив за собой тонкую полоску зеленой слизи. Человек-дракон зашипел и оступился, но Кэз не мог достаточно быстро преследовать своего врага. Придя в себя, существо взглянуло на минотавра, затем неожиданно бросилось прямо на него. Если бы Кэз не был ранен, он бы разрубил неприятеля пополам, но боль в плече замедлила его действия. Секира ударила человека-дракона по плечу, оставив неглубокую рану, но чудовище, не обратив на это внимания, крепко ухватилось за древко оружия минотавра.

Кэз попытался вырвать секиру из лап твари, но слишком ослаб от потери крови. Человек-дракон выдернул оружие из онемевших рук минотавра и отбросил в сторону.

— Теперь, — прошипел он, — ты умрешь!

Кэз, однако, нашел в себе силы сопротивляться. Даже для такого сильного создания, как человек-дракон, взрослый минотавр оказался не слишком легким противником. Кэз отступил, нагнул голову и нацелил рога в грудь твари.

Страшные когти впились в его тело, раздирая плоть, но минотавр не остановился. Человек-дракон завопил от боли, когда острые рога вонзились в его грудь возле раны, оставленной лезвием секиры.

Отброшенная назад атакой Кэза, тварь споткнулась и упала. Минотавр тоже чуть было не упал, увлекаемый тяжестью противника, но ему удалось вовремя вытащить рога.

Раненое чудовище опять стало изменяться. Все меньше и меньше походило оно на человека и больше на… ни на что из того, с чем минотавру приходилось когда-либо сталкиваться. Оно взревело и поднялось на ноги. Кэз устало подумал, прибывает ли к монстру вместе с отвратительностью и сила.

С раненым минотавром было почти покончено. Его сил едва хватало на то, чтобы держаться на ногах, — о продолжении схватки, а тем более о победе не могло быть и речи.

Человек-дракон что-то прошипел. Краем глаза Кэз оценивал возможность дотянуться до секиры. Шансы были не так велики, как ему хотелось, но если постоянные магические превращения хоть чуточку ослабили тварь. Существо тоже посмотрело на секиру. Кэз двинулся за оружием. Человек-дракон постарался ему помешать. Он двигался намного быстрее изнуренного битвой минотавра. Пещера кружилась перед глазами Кэза. Ему казалось, что ноги и руки у него превратились в каменные глыбы.

Внезапно человек-дракон опять споткнулся, подарив минотавру две-три драгоценные секунды. Как раз для того, чтобы схватить секиру и едва успеть выкатиться из-под чудища.

Кэз повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть омерзительное зрелище. Тело чудовища, вопящего от боли и ярости, растекалось в стороны по мере того, как он двигался.

Собрав все оставшиеся силы, Кэз замахнулся и опустил секиру на череп твари. К изумлению минотавра, лезвие рассекло кость, как нож масло, и вошло в тело.

Буквально разрубленный надвое, человек-дракон упал и начал растворяться еще быстрее. Скоро от творения Бренна почти ничего не осталось. Минотавр осмотрел секиру, но и там не увидел практически никаких следов. Насколько он мог догадаться, оболочка твари распалась в тот самый момент, как жизнь покинула ее.

Внезапно внимание Кэза привлек шаркающий звук. Он стремительно обернулся, решив, что человек-дракон каким-то образом возродился, но увидел всего лишь потрепанную фигуру Бренна. Маг дотащился до середины магического узора на полу. Его лицо было напряжено, одну ногу он приволакивал. При виде минотавра Бренну удалось выдавить одну из своих мерзких улыбочек.

— Спешу выразить свою благодарность за… за то, что разделался с этой неприятностью. — Маг беспокойно огляделся, как будто ища что-то на полу. — Мне надо будет постараться и избежать подобной случайности в следующий раз.

Кэз фыркнул:

— В следующий раз? — и поднял топор.

Бренн указал на минотавра пальцем.

Движения воина замедлились. Ему вспомнилось, как во время войны ему и остальным приходилось пробираться через болото по пояс в тине. Он двигался как во сне.

Бренн увидел, что его заклинание сработало лишь наполовину. Впервые за все время в глазах мага промелькнуло что-то похожее на испуг.

Кэз внезапно понял, что искал Бренн — свой кристаллический талисман. Он, очевидно, сорвался, когда человек-дракон схватил костлявого колдуна за горло.

И Кэз, и Бренн одновременно увидели кристалл. Бренн был ближе и мог дотянуться до талисмана раньше, чем Кэз настигнет его.

Борясь с заклинанием, минотавр, уже увидев, что рука мага зависла над талисманом, замахнулся секирой и, понимая, что не успевает ударить, швырнул оружие, но не в Бренна, а в металлическую стойку в центре пещеры.

Секира ударилась о металлическую стойку. Полетели искры.

В центре узора возник пузырь. В отличие от прежних пузырей он не поднимался, а опускался, причем почти в том самом месте, откуда старался выползти Бренн.

Из-за ушибов маг не мог передвигаться быстро. Пузырь коснулся его, и Бренн оказался внутри.

Чародей сопротивлялся изо всех сил, но его усилия привели только к тому, что он оказался в центре узора, где из искривленного устройства возник пузырь. Когда пузырь стал перемещаться назад к магическому сооружению, Кэз увидел на лице Бренна безумный страх. Достигнув центра узора, сфера замерла.

Пузырь начал сжиматься. Бренн закричал, но ни звука не было слышно. Теперь маг внутри сферы не мог пошевелиться. Он встретился глазами с Кэзом и кивнул на талисман. Лицо Бренна было умоляющим.

Кэз заворчал, качая головой. Пузырь уменьшался, а вместе с ним уменьшался и Бренн. Рот мага был разинут в безмолвном крике.

Наконец пузырь исчез. Кэз подобрал талисман и бросил его в груду остальных обломков.

— Не могу сказать, что мне жаль, мастер Бренн, — холодно произнес он, глядя на магическое устройство.

Серебряная драконица была мертва. Кэз обнаружил это, когда принес в ее пещеру оставшиеся яйца. Еще он заметил, что фальшивые яйца исчезли. Может быть, она поняла, что Кэз говорил правду: маг обманул ее и использовал ее собственную силу для того, чтобы проводить эксперименты на ее детях. Для измученного существа такой удар был слишком силен.

Минотавр постарался не думать об этом, разрабатывая план, как ему покинуть это место. Следовало многое сделать. Для начала следовало залечить собственные раны — с ними было бы слишком тяжело таскать за собой пять увесистых яиц. Кроме того, надо было выбраться из этих пещер. Поиск супруга драконицы тоже представлялся непростым делом, но у Кэза имелись кое-какие соображения по поводу того, где искать. За то время, что минотавр пробыл драконьим всадником, у него появилось некоторое представление о том, где устраивают гнезда драконы, поэтому Кэз был уверен, что рано или поздно отыщет самца и вернет яйца. У минотавра было ощущение, что — как и его супруга — серебряный дракон не покинет Кринн, пока не убедится, что с яйцами все в порядке.

Кэз также должен был устроить так, чтобы больше никто не смог воспользоваться уединенным убежищем Бренна. Минотавр решил стереть с лица земли все следы гнусного мага.

Кэза обрадовала смерть Черной Мантии — теперь никто не мог воспользоваться результатами его опытов. На Кринне и без того было полно чудовищ, чтобы к ним присоединились столь ужасные экземпляры. Минотавр был уверен: теперь Кринн никогда не узнает, что когда-либо существовала такая тварь, как человек-дракон.

Кэз представил целую армию этих существ и побледнел от одной мысли о таком кошмаре. Впрочем, через мгновение он презрительно фыркнул: не стоило беспокоиться из-за воображаемых армий. Кринну нечего бояться людей-драконов. Ни теперь. Ни потом.

Загрузка...