Санта-Барбара. Том 11

ГЛАВА 10

— Предупреждаю, все должно быть также, как и в первый раз.

— Обещаю, что теперь все будет хорошо. Этот подарок тебе — тому подтверждение.

У Круза был сейчас такой вид, как у ребенка, который получил за съеденную тайком банку варенья не взбучку, а поощрение. Глаза его светились радостью, словно алмазы, а улыбка, полная любви и обожания не сходила с лица.

— Теперь у нас все с тобой будет хорошо, — сказал он.

— Ну что, какая свадьба у нас будет? Ты уже думал над тем, сколько гостей на ней у нас будет и на чем мы поедем в церковь?

Круз уселся на диван рядом с ней и, театрально застыв в позе Роденовского мыслителя, медленно заговорил:

— Пока я еще не думал над этим, однако кое-какие мысли мне приходят в голову. Что ты скажешь насчет кавалькады? Мы запряжем белых лошадей, я закажу такие же белые с позолотой кареты, и мы будем медленно двигаться по улицам Санта-Барбары к церкви Святой Анны.

— Прекрасно! — с восторгом воскликнула она.

— Нас будут сопровождать всадники в белых сюртуках и цилиндрах, — вдохновенно продолжал Круз. — Нет, нет, лучше всадницы. Представляешь, ослепительной красоты девушки в тонких белых панталонах и сапогах-велингтонах. В тот день, когда состоится наша свадьба, вся Санта-Барбара будет слышать лишь цоканье копыт по мостовым и грохот пробок.

— Какой еще грохот?

Круз неожиданно вскочил с дивана и стал описывать картину будущей свадьбы, для усиления эффекта размахивая руками.

— Пробки с шампанским будут взлетать в небо, как ракеты! — восклицал он. — Мы медленно подъедем к церкви и, сопровождаемые радостными возгласами толпы, зашагаем по ковру, усыпанному алмазами, к алтарю. Твою фату…

— …Двухметровой длины, — радостно добавила Иден, — украшенную золотыми, нитями.

— Твою фату будет нести Брэндон.

— Великолепно! Я и мечтать о таком не могла! Мы сошьем ему специальный костюм ослепительно белого цвета.

— Как у Мейсона? — пошутил Круз. Иден оценила шутку.

— Кстати, у Мейсона, — заметила она, — весьма неплохая тройка. Интересно, где он сшил свой костюм? Или, может быть, Лили всем своим поклонникам выдает подобную униформу?

На сей раз они оба расхохотались, что, в общем, было неудивительно, поскольку Мейсон со времени своего появления в Санта-Барбаре в новом качестве, ничего иного кроме смеха у людей, давно и близко знавших его, вызвать не мог. Нет, разумеется, ему сочувствовали, кое-кто жалел его, некоторые даже подозревали в небескорыстном следовании заветам Лили Лайт, но большей частью над ним смеялись. Смеялись все, начиная с Джины и заканчивая СиСи Кэпвеллом.

Но сейчас все мысли Иден и Круза были обращены не на Мейсона, а на самих себя, поэтому внимание их было отвлечено Мейсоном совсем ненадолго.

— Я хочу, чтобы у нас была шикарная свадьба, — расчувствовавшись сказала Иден.

— Если ты так хочешь, значит, так и будет, — тихо, но убежденно сказал он.

— Спасибо, любимый.

Она вознаградила его таким поцелуем, от которого Круз едва не задохнулся.

— Иден, — отрываясь от нее, со смехом сказал Круз. — Ты же не хочешь, чтобы я не дожил до нашей свадьбы?

— Тебе кажется, что я излишне эмоциональна? Он спокойно выдержал ее лукавый взгляд.

— Отнюдь нет, мне так очень нравится.

— Почему бы тебе тем временем не переехать в этот дом? Я думаю, что ты была бы здесь хорошей хозяйкой.

Она долго и внимательно смотрела ему в глаза, словно не поверив тому, что он сказал.

— Ты серьезно?

— Я покупал этот дом для тебя.

— Нет, я не могу.

— Иден, мне очень не нравится, когда ты начинаешь все усложнять.

— Если я тебе не нравлюсь, то незачем дарить мне дорогие кольца с бриллиантами, я ведь этого не заслуживаю.

— В последний раз, когда ты пыталась вернуть его мне, я выбросил его за борт. Помнишь тот день, когда мы с тобой катались на яхте?

— Кого ты пытаешься обмануть? Ты тогда просто сделал вид, что выбросил его, а на самом деле…

— На, забирай. Мне оно не нужно.

— Ну почему я не влюбился в какую-нибудь послушную девушку?

— А что, послушная, по-твоему, больше любила бы тебя? — игриво спросила Иден.

— Во всяком случае, она не разбрасывалась бы моими подарками. Между прочим, я сделал это от всей души.

— Забирай, — Иден сунула кольцо в ладонь Крузу и, решительно повернувшись, зашагала к выходу.

— Подожди, подожди, успокойся, Иден. Ничего страшного не произошло, зачем так нервничать?

— Я пришла сюда не для того, чтобы выслушивать упреки. Мне достаточно того, что я вообще нахожусь в этом доме.

— Ну хорошо, сдаюсь, беру свои слова обратно, — с улыбкой сказал он.

— Вот так-то.

— А ты возьми вот это, — мгновенно заявил Круз, протягивая ей кольцо назад.

— Ты пользуешься моим мягкосердечным характером и навязываешь собственное мнение. А я не буду забирать у тебя это кольцо, и все тут, что хочешь, то и делай.

— Ну возьми же, — настаивал Круз.

— Не возьму.

— Хочешь, — препирался он.

— Нет, не хочу. Не хочу, — повторяла она раз за разом. — Не хочу.

Она смело смотрела прямо в глаза приближавшемуся к ней Крузу и затихающим голосом повторяла:

— Не хочу, не хочу…

— Ты просто шутишь, ты сама не понимаешь, что говоришь… Ты возьмешь это кольцо и больше не будешь спорить со мной. И вообще, — он на мгновение умолк и благотворящим взглядом посмотрел в глаза Иден. — Ты можешь свести меня с ума.

— А мне нравится эта мысль. Я даже готова попробовать.

— Ах, так тебе нравится эта мысль? Ну что ж, посмотрим, что у тебя получится. Учитывая, что я справился с этим в первый раз, то мне ничего не стоит повторить это снова.

— Ты уже, наверное, забыл, как проделывал это тогда. Между прочим, ты душил меня.

— Я помню. И еще, я задал тебе в тот раз трепку.

— Так, давай-ка сюда, — пыхтя от натуги, сказал Круз.

Довольно небрежно швырнув хохотавшую и отбивавшуюся от него кулаками Иден на мягкие подушки, он без особого стеснения запустил руки ей под мышки.

— Так, выбирай, — с напускной агрессивностью сказал он, — или смерть от щекотки… Так, давай, поворачивайся, — довольно бесцеремонно обращаясь с Иден, заявил он. — Или у тебя есть второй вариант — поцелуй.

— Нет, нет, — со смехом завизжала она, — сдаюсь. Я больше не буду пререкаться с тобой.

— Нет, ты должна подтвердить свою капитуляцию делом, а не словами.

— Ты замечательный.

— Какой, какой?

— Ты просто замечательный. Ты лучше всех, — в изнеможении воскликнула она. — Только, пожалуйста, перестань меня щекотать.

Он тут же отпустил ее и, не давая прийти в себя, впился в ее губы. Это был долгий, затяжной поцелуй. Когда наконец Иден, обессилев, откинулась на подушки, Круз укоризненно сказал:

— Ты обманщица.

— Знаешь, а у нас теперь все как раньше, — медленно сказала она.

— Да.

— Я так скучала, я возьму назад кольцо, — сказала Иден, — но только в одном случае — если ты хорошо попросишь.

— Пожалуйста… — умоляюще сказал он. Она удовлетворенно улыбнулась.

— Хорошо.

— Благодарю.

— В конце концов, я не хочу, чтобы оно старилось в этой коробке со всякими таинственными значками.

— Ах вот ты о чем.

— Ты до сих пор так и не рассказал мне о том, что это за значок, и кто она.

Круз встал с дивана и, пряча в уголках губ таинственную улыбку, прошелся по комнате.

— А какая разница, — сказал он. Она поднялась следом за ним.

— Мне интересно.

— В общем, это старая история. Не стоит ворошить прошлое.

Заинтригованная его поведением она повернула Круза к себе и пристально посмотрела ему в глаза.

— А что будет, если я узнаю о твоем прошлом?

Круз осторожно высвободился и, избегая встречаться с ней глазами, произнес:

— А что хорошего? Может быть, тебе это совсем не понравится.

— Круз…

— Ну хорошо, хорошо. Говорю же тебе, что это совсем не интересно.

— Это не объяснение, — последовал ответ Иден. — Мне интересно все, что связано с тобой. Тем более, если эта история твоей любви.

— Это было пять лет назад.

Иден стояла в напряженном ожидании, однако продолжение рассказа о том, что случилось между Крузом Кастильо и неизвестной стюардессой пять лет назад ей так и не довелось услышать.

— Ну и что же? — не выдержав его молчания, спросила она. — Что?

— А ничего, — рассмеявшись, сказал он. — Ладно, давай оставим эту тему в стороне. Забудем.

— Иден, прошу тебя, не надо придавать этому слишком большого значения. Останься. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Ну, не упрямься.

— Просто я не хочу терять тебя. Один раз между нами как-то уже было, мне сейчас не хочется вспоминать, кто был прав, а кто виноват. Я просто очень боюсь, что это повторится снова.

— Это уже в прошлом. Я обещаю тебе, больше такое никогда не повторится.

На Иден вдруг нахлынула такая волна чувств, что она едва не разрыдалась прямо в объятиях Круза.

— Я люблю тебя, — еле слышно прошептала она. — Люблю, очень люблю и поэтому так сильно беспокоюсь.

— Я тоже иногда беспокоюсь, но это… уже ни к чему.

— По-моему, все это уже не нужно.

— Ты так думаешь? А вдруг все будет по-другому? Ведь в нашей жизни случалось уже и не такое.

— Нет, я знаю, нас уже ничто не сможет разлучить.

Внезапно электронные часы на руке издали негромкий сигнал, и, озабоченно взглянув на циферблат, он воскликнул:

— Извини, Иден, я ошибся. Мы должны расстаться.

Она с таким страхом взглянула на него, что Круз, рассмеявшись, поспешил успокоить ее:

— Не бойся, я совсем о другом. У меня назначена встреча с твоим отцом, я должен работать, а то последние дни я как-то позабыл о том, что до сих пор нахожусь на службе в полицейском департаменте Санта-Барбары. Надо, знаешь ли, хлеб отрабатывать, а не то меня через неделю просто-напросто вышвырнут оттуда на улицу. Чем же я тогда буду заниматься?

— Будешь охранять меня. Думаю, что этого занятия тебе хватит до конца жизни.

— Это, конечно, очень почетное занятие, — с гордостью сказал он, — однако, до тех пор, пока я еще лейтенант полиции, я должен исполнять свой служебный долг. Между прочим, меня ждет твой отец.

— А зачем? — пытливо спросила она.

— Я должен поговорить с ним насчет похищения миссис Локридж. Судя по его словам, там что-то нечисто.

— Ну что ж, я уже привыкла к тому, что в этом городе на первом месте всегда СиСи Кэпвелл, а уж потом его дочь Иден.

— Все, я ушел.

С этими словами он поцеловал идеи в лоб и, направившись к двери, стал одевать висевший на вешалке пиджак.

Заметив, как Иден отвернулась и стала внимательно разглядывать что-то, Круз по-шпионски подкрался к ней на цыпочках и заглянул через плечо.

— Что, тебя тоже терзает любопытство? Вот, смотри, это твое колечко.

Она демонстративно повертела подарок Круза перед его носом, а затем спрятала в карман. Напустив на себя маску равнодушия, Круз махнул рукой.

— Ну ладно, я думаю, что оно тебе не нужно. Дай-ка его мне, я сумею сохранить свой подарок целым и невредимым, а ты и потерять можешь…

— Ну уж нет, — сказала она. — Два раза даришь и оба раза отнимаешь. Что это такое? — засмеялась она.

Он мгновенно обхватил ее за талию и, притянув к себе, стал качать из стороны в сторону.

— А ну отдавай, — грозно насупив брови, сказал он.

— Нет, нет и нет, — насмешливо заявила Иден. — Не дождешься.

Он уже было потянулся губами к ее лицу, а потом, вдруг решительно оттолкнув Иден от себя, сказал:

— Ну и ладно, не хочешь — не надо.

— Круз, я люблю тебя.

— Интересно, Круз, что там у тебя за тайна? — пробормотала она. — Почему ты так упорно скрываешь все это от меня?

Она прошлась по комнате, выглянула в окно, на прощание махнула Крузу рукой и снова посмотрела на эмблему.

— Мейсон, — с неожиданной улыбкой сказала она. — Мейсон знает…

Брик Уоллес наверняка был одним из лучших администраторов Санта-Барбары. Природный талант организатора и умение обходиться с людьми позволяли ему справляться с очень трудной и ответственной работой управляющего рестораном «Ориент Экспресс» в гостинице "Кэпвелл". Прежде он уже работал управляющим «У Ника» и, поставив его на ноги, перешел по просьбе Иден в ресторан, подаренный ей отцом.

Сейчас, когда дела в казино пошли под гору, СиСи совершенно резонно подумал о том, что лишь Ник, как человек, который стоял у истоков организации казино, сможет вернуть ему былую славу и превратить убытки в доходы.

Сейчас Брик в ожидании СиСи озабоченно расхаживал по холлу дома Кэпвеллов. Прошло уже не менее четверти часа после того, как Брик появился здесь, а СиСи по-прежнему не было. И это, несмотря на то, что СиСи в его отсутствие, звонил Брику домой и срочно просил о встрече. Брик уже начал нервничать и подумывать о том, чтобы отказаться от своего намерения дождаться СиСи, когда услышал в прихожей шум открывающейся двери.

— Брик! — воскликнул он, заходя в гостиную. — Рад видеть тебя.

— Эмми передала мне, что вы хотели со мной встретиться, — сказал он. — Мне казалось…

— Пришлось задержаться с полицией.

— Да, Эмми передала мне, что у вас какие-то неприятности.

— Да, это касается довольно многого. Прежде всего, меня очень волнует казино.

— Вот как? — спросил Брик. — Но ведь оно по-прежнему работает?

— Работать-то работает, однако дела там идут далеко не блестяще. С тех пор, как ты ушел, все начало ухудшаться, а теперь вообще плохи.

— Понятно, — протянул он после паузы.

— Ты думал над моим предложением возглавить казино? Что скажешь?

— Именно ради этого я и примчался, все бросив дела в «Ориент Экспрессе».

— Для меня это очень важно. Я хотел бы видеть тебя во главе этого заведения. Я разговаривал с твои отцом.

— Вот как? И что же он вам сказал?

— Ну, в общем, решать, конечно, тебе, Брик, однако у меня сложилось такое впечатление, что Лайонелл не одобряет твоего возвращения в казино.

— Интересно, с каких это пор вы что-то обсуждаете с моим отцом? По-моему, вражда между семействами Локриджей и Кэпвеллов отнюдь не исчезла. Или, может быть, вы заключили перемирие?

В его голосе слышалась некоторая издевка, однако СиСи предпочел сейчас не уделять слишком много внимания таким, как ему казалось, мелочам, как взаимоотношения двух семейств.

— Я не отрицаю, — сказал СиСи, — что между Кэпвеллами и Локриджами издавна существовала вражда.

— Вот именно.

— Однако я не хочу, чтобы это продолжалось вечно, — поспешно воскликнул СиСи. — Я же помог Лайонеллу после похищения Августы.

— Я слышал.

СиСи на мгновение умолк, словно собираясь с мыслями, а затем несколько сменил тему:

— Ты знаешь, у нас с твоей матерью может быть будущее.

— Ну и?..

СиСи с некоторым смущением, что обычно было ему не свойственно, отвернулся.

— Брик, ведь ты — сын Софии, и я бы хотел, чтобы мы работали вместе, а не враждовали. Может быть, нам стоит забыть о неприязни между Кэпвеллами и Локриджами? В конце концов, мы живем не на Корсике, где действуют законы кровной мести. Давай отбросим прочь эту вендетту и посмотрим на мир другими глазами.

— Честно говоря, мне трудно даже поверить в то, что я слышу такие слова от СиСи Кэпвелла.

— Ну… Я не говорю, что раздор между Кэпвеллами и Локриджами можно преодолеть за одни сутки, но нужно начать.

— Давай попробуем, давай работать вместе. У нас должно получиться.

— Кого вы пытаетесь надуть? — довольно холодно сказал он.

— Я никогда не пытаюсь надуть, — спокойно ответил он. — Я серьезно говорю о семейном согласии между нами и думаю, что Лайонелл согласится на это.

Брик громко рассмеялся и, снисходительно похлопав СиСи по плечу, направился к выходу.

— Я был бы очень удивлен, если бы такое случилось, — иронично сказал он.

Ченнинг-старший почувствовал, что все его аргументы оказались совершенно бессильными перед броней сарказма, которой окружил себя Брик Уоллес.

— Погоди, — безнадежно воскликнул он, — ты губишь свою жизнь, занимаясь не своим делом, меня это беспокоит.

— Почему же? — вызывающе спросил он. Воспрянув духом, СиСи ответил:

— Потому что твой талант пропадает, ты и сам это знаешь. Ты должен руководить людьми, как в казино.

— Я старался, — сухо сказал он.

— Вот-вот, — подхватил СиСи, — и у тебя это получалось. Все очень просто, сынок. Мне нужен человек, который сделал бы убыточное предприятие процветающим. Если ты считаешь себя таким человеком, — с горячностью продолжил он, — то назови свою цену, назови срок контракта. Если что-то будет не так, ты всегда сможешь уйти. Ты же знаешь, что я не буду возражать. Для меня сейчас главное — дело, я хочу поставить на ноги хорошее, но запущенное предприятие. Если ты не займешься им, то этим некому будет заняться. А в результате проиграют все, и в первую очередь, ты сам. Представь себе, какое впечатление должно сложиться у меня после того, как ты, человек, которого я считаю номером один в области менеджмента в этом городе, откажешься взяться за это? Разумеется, я подумаю, что ты не уверен в своих силах и боишься опростоволоситься, ведь так, правда?

Брик ответил не сразу, смущенный вопросом СиСи. Казалось, он раздумывал и наконец, произнес сомневающимся голосом:

— Наверное, я попробую.

— Наверное или наверняка? — переспросил СиСи.

— Да, я попробую, — уверенно сказал Брик. СиСи удовлетворенно улыбнулся.

— Прекрасно, именно это я и хотел услышать. Может быть, сходим туда попозже. Я думаю, тебе стоит собственными глазами увидеть, как обстоят дела на самом деле, а уже после этого ты будешь иметь полное представление о том, что ожидает тебя в ближайшем будущем. Ну что, согласен?

— Ладно, — кивнул он.

— Ну вот и отлично. Я не сомневался, что ты согласишься с моим предложением.

— Время покажет.

Обняв Брика за плечи, Ченнинг-старший отправился вместе с ним в прихожую.

— Так, значит, сейчас половина одиннадцатого, — сказал он с энтузиазмом, — давай встретимся в казино в полдень, идет?

— Хорошо.

Удовлетворенный тем, что Брик согласился снова вернуться в казино в качестве управляющего, СиСи в конце концов коснулся в разговоре с ним и той темы, которая интересовала его не меньше, чем казино.

— Послушай, а ты не мог бы мне ничего сказать относительно той тайны, которая окружает исчезновение Августы? — осторожно спросил он. — Ты ничего не знаешь об этом?

— Нет, я не знаю ничего об этом. СиСи задумчиво покачал головой.

— Тебе не кажется странным, что женщина после похищения уезжает куда-то в полном одиночестве? Лайонелл остался здесь, Джулия тоже в городе, а вот Августы, как ни странно, нет. Ее сестра сказала, что она уехала куда-то в Канаду, в Банф, но больше никаких сведений от них мне добиться не удалось. Ни Лайонелл, ни Джулия ничего толком не говорят. Так ты ничего об этом не слышал?

Похоже, что Брик действительно не был в курсе событий, поскольку на его лице проступила искренняя растерянность.

— Нет, мне ничего не известно, — снова повторил он.

— Ну ладно, — с наигранным спокойствием сказал Ченнинг-старший, — оставим это. Итак, как мы и договорились, увидимся в полдень.

— Да, — кивнул Брик и направился к выходу.

— Кстати, — окликнул его СиСи, — я хотел тебе еще кое-что сказать.

— С возвращением! — радостно воскликнул СиСи и протянул ему для рукопожатия свою ладонь.

— Спасибо, — спокойно ответил тот, пожимая руку Кэпвеллу-старшему.

— Спасибо, и еще раз извините, — сказал Мейсон в трубку, — да, да, до свидания.

С этими словами он положил трубку на рычаг телефонного аппарата и обратился к Лили:

— Ну что ж, может быть, мы и нажили себе нескольких врагов, но это нас не должно волновать. Занимайся своим делом.

Несмотря на начинавшую окутывать Санта-Барбару плотной пеленой полуденную жару, в домике для гостей на территории поместья Кэпвеллов было свежо и прохладно. Кондиционеры, заполнявшие весь объем дома прохладным воздухом, работали на полную мощность. Их равномерное гудение вносило некоторое разнообразие в царившую здесь тишину и покой.

Лили стояла у столика, колдуя над двумя высокими бокалами на тонких ножках.

— Ну что ж, — радостно сказала она, поворачиваясь к Мейсону, — это приятные известия, и за них надо выпить.

С этими словами она взяла бокалы и, подойдя к Мейсону, протянула ему один из них. Он с недоумением повертел в руке бокал с густой ярко-желтой жидкостью, опасливо понюхав ее,

— Зачем, Лили? — с недоумением протянул он.

— Давай, давай, — ободряюще сказала она, — здесь всего лишь апельсиновый сок, ничего крепкого.

— А, — убедившись в правильности ее слов, протянул Мейсон. — Судя по запаху, свежевыжатый. Довольно крепкий.

Он протянул свой бокал Лили, и легкий хрустальный звон разнесся под сводами дома. Радостно улыбнувшись, она сказала:

— Более крепкие напитки для тебя уже в прошлом.

— Да, — со вздохом согласился Мейсон. — Не знаю, чтобы со мной было, если бы ты не нашла меня той ночью. Наверняка я превратился бы в какую-нибудь развалину или, еще того хуже, закончил свою жизнь в пьяном беспамятстве.

Она с наслаждением отпила из своего бокала и, мягко улыбнувшись, произнесла:

— В этом твоя заслуга, Мейсон, ты сам захотел избавиться от своего порока и поэтому пришел ко мне.

Очевидно, Мейсон считал свой отказ от пристрастия к спиртному столь большой заслугой Лили, что, не задумываясь, произнес:

— Я доверяю тебе только так, как доверял бы только Мэри.

— Ну вот и хорошо, — тихо сказала она, — ты должен снова обрести веру и способность любить. Мы не можем допустить, чтобы ты вернулся на прежний путь. Еще до встречи с Мэри ты ведь был в компании Джины Кэпвелл?

— Да, это была ошибка, — глухо сказал он, — но теперь уже все позади. Сейчас я даже не хочу вспоминать об этом.

Однако эта тема, очевидно, так сильно волновала Лили, что она отнюдь не удовлетворилась этим скупым объяснением.

— Послушай, а что ты нашел в этой женщине? — с интересом спросила она. — Ты ведь не станешь отрицать, что она развращенная, распушенная особа, равной которой в этом городе нет?

— Очевидно, это был соблазн для моих дурных наклонностей.

— А ее наружность? — продолжала допытываться Лили, — ведь это тоже тема для отдельного разговора?

— В тебе говорит тщеславие? — спросил он. Лили натянуто рассмеялась:

— Конечно, нет, — не слишком убедительно сказала она, — многие ведь удивляются нашему сходству, ты должен был это предвидеть.

— Я считаю, что твоя прекрасная внешность — отражение твоей светлой, чистой души,– провозгласил он.

— Ты говоришь мне комплименты. Но ведь многие еще в этом городе настроены по отношению ко мне враждебно только из-за того, что между мной и Джиной Кэпвелл существует несомненное внешнее сходство.

— Люди должны сами разобраться в том, что истинно, а что ложь, поэтому мы и вступили на этот путь, чтобы помочь им разобраться с вечными вопросами.

— Скажи мне, а почему твой отец поддался влиянию Джины, такой женщины? Ведь его нельзя было назвать совсем зеленым юнцом в те времена, когда он решил жениться на ней? Честно говоря, я много над этим думала и до сих пор не могу понять, что же с ним произошло на самом деле?

— А откуда ты обо всем этом знаешь? — изумленно спросил он.

— Ты сам рассказал мне обо всем этом в пьяном бреду в ту самую ночь, — нарочито равнодушным голосом сказала она.

— Да? Что-то я об этом не помню.

Лили деликатно обошла молчанием этот вопрос. Вместо этого, она снова вернулась к Джине:

— Да, она достойный предмет для нашего внимания. Как ты сказал когда-то? Она настоящее скопище пороков, сосуд греха.

— Знаешь, Лили, — медленно растягивая слова, произнес он, — я не могу отделаться от ощущения, что ты мне чего-то не договариваешь.

— Опять та же старая песня, — с некоторым разочарованием в голосе протянула Лили. — Кого я вижу перед собой? Циника, скептика Мейсона.

— Что, по-твоему, я уже отхожу от веры?

— Ты должен научиться доверять, Мейсон. Мы не всегда знаем, что будет с нами в жизни, но есть то, что поможет нам справиться с чем бы то ни было, это вера, вера в других и в себя.

— Ты должна быть терпелива со мной, — наконец ответил он, — я еще очень далек от твоего уровня духовности. Как в таком возрасте можно так много знать?

На этот вопрос она нашла столь быстрый ответ, что у непредвзятого слушателя могло сложиться впечатление, будто эти фразы были давно заготовлены заранее и выучены наизусть — такой складной была ее речь.

— У меня не было другого выхода, — заявила она, — мой отец был проповедником, но к тому же, алкоголиком и игроком. Для игры он брал церковные деньги. Он проиграл свою бессмертную душу, да, проиграл.

Она отвернулась, сделав вид, что сильно расстроена. Мейсон, разумеется, поддался на этот трюк.

— Это был пример неправильного пути, — сокрушенно сказал он.

Лили тут же обернулась к нему и с какой-то мазохистской улыбкой на лице воскликнула:

— Да, я долго наблюдала за борьбой моего отца и училась на его ошибках. Вот еще и поэтому я хочу закрыть казино, оно ломает чужие жизни.

— В связи с этим я вспоминаю еще и другой случай, — добавил он. — Уоррен Локридж, глава семейства Локриджей, проявил там склонность к игре, это его и погубило. Ну что ж, — вздохнул он, — пожалуй, я вернусь в дом и сделаю оттуда пару звонков.

— Ну что ж, хорошо, я думаю, что сегодня знаменательный день, я им позвоню.

— Кому ты собираешься позвонить?

— Нашей пастве. Ее важным членам. Мы же не можем бороться одни?

Мейсон едва заметно приподнял брови, однако не произнес ни слова. Он лишь автоматически отметил про себя, что еще очень многого не знает о Лили Лайт.

— Ну что ж, постарайся сделать это как можно скорее.

— Да, конечно.

Словно подводя черту под разговором, в прихожей раздался звонок. Открыв, СиСи увидел перед собой дочь. Иден, в ослепительно белом костюме с цветком в петлице с легким недоумением смотрела на стоявшего рядом с отцом Кастильо.

— Здравствуй, Иден, — сказал Ченнинг-старший.

— Здравствуй, отец. Здравствуй, Круз.

Они обменялись с Кастильо такими взглядами, что любому, кто наблюдал бы сейчас за ними, сразу бы все стало ясно. Любому, но не СиСи.

— Э, — растерянно сказал Круз, — я уже ухожу.

— Что ж, рада была тебя видеть.

— Я тебя тоже.

— Как только я что-нибудь узнаю об Августе Локридж, я сразу же сообщу вам, мистер Си.

— Да, да, сразу, — решительно произнес СиСи, — и постарайтесь выяснить все, что только возможно.

— Думаю, что канадские власти нам помогут. Ну что ж, всего хорошего. Пока, Иден.

— Пока.

Оставшись наедине с отцом, который окинул ее несколько подозрительным взглядом, Иден поспешила отвлечь его от неминуемо встававших вопросов:

— А где Мейсон?

СиСи тут же забыл о своем намерении поговорить с дочерью относительно ее личной жизни и с усмешкой сказал:

— Ты приходишь домой слишком рано или слишком поздно. К сожалению, сейчас ты опоздала — он уже ушел. Думаю, что он проводит время где-нибудь со своей Лили Лайт, — скептически сказал он.

Словно в опровержение его слов дверь в прихожей скрипнула, и на пороге выросла одетая так же, как и Иден, во все белое, фигура Мейсона.

— А вот и ты! — радостно воскликнула Иден. — Я хотела с тобой поговорить.

— Здравствуй, Иден, — спокойно сказал Мейсон. — Привет, папа.

— Привет.

— Папа, мне нужно посекретничать с братом. Ты не возражаешь? — улыбаясь, спросила она.

— Упаси Бог. Я удаляюсь.

— Мейсон, у меня к тебе важное дело, — оставшись наедине с братом, сказала Иден. — Вот, взгляни…

— Вот, я кое-что нашла на столе Круза. Ты не мог бы мне сказать, чье это?

— Не знаю, смогу ли я чем-нибудь помочь тебе. А о чем ты говоришь?

— Это значок стюардессы. Он встречался с ней, когда я была в Европе?

— Ну, как тебе сказать… — неопределенно протянул он. — Я думаю, да.

Закончив осмотр эмблемы, он поднес ее к лицу и, комично наморщив нос, понюхал. Это привело Иден в неописуемый восторг. Рассмеявшись, она захлопала в ладоши и нетерпеливо воскликнула:

— Ну так расскажи же мне! Я очень хочу об этом узнать.

— Ну, я не знаю, что тебе рассказать. Кажется, они привлекли тогда некоторое внимание, — неопределенно ответил он. В общем, был какой-то шум.

— Привлекли внимание? — изумленно спросила она. — Как?

— Я вижу, что ты и сама сейчас вся внимание.

— Ну, говори, говори же, Мейсон!

— Знаешь, я не помню подробностей, но было что-то достаточно громкое. А почему бы тебе не спросить об этом у самого Круза? Что сам он говорит по этому поводу?

Иден тут же выхватила из рук у Мейсона никелированные крылышки и торопливо чмокнула брата в щеку:

— Спрошу, не бойся, — загадочно улыбнувшись, сказала она. — Спасибо, что помог.

— Пожалуйста, если я действительно смог тебе чем-то помочь.

— Знаешь, мне очень приятно видеть тебя счастливым, это просто замечательно, — с некоторой иронией заметила Иден.

Как только речь заходила о Лили Лайт, Мейсон тут же терял обычно присущее ему чувство юмора:

— Все это благодаря Лили, — серьезно ответил он. Она наклонила голову:

— Я боялась, что ты так скажешь.

— Но ведь это правда. Именно она помогла мне ощутить себя новым человеком. Если бы не ее помощь, то я, наверняка, скатился бы в болото скептицизма и пьянства.

— А ты уверен в том, — тихо спросила она, не поднимая глаз, — что Лили не использует тебя в своих целях? Может быть, ты ей для чего-то нужен?

— Я не могу себе даже представить, что она способна на такое. Она не тот человек.

Очевидно, эта уверенность Мейсона никоим образом не передавалась Иден, потому что она с горячностью воскликнула:

— Но ведь все действительно выглядит весьма странно!

— Что ты имеешь в виду? — недоуменно спросил он. — Если, по-твоему, странным выглядит то, что человек обретает свое истинное «я» и становится на путь праведный, то что же тогда нормальная жизнь? Иден, я не разделяю твоих убеждений.

— Мейсон, просто я знаю, как ты чувствовал себя еще совсем недавно. Лили Лайт затуманила твой рассудок. Я бы за пять минут поняла, кто она на самом деле, для этого не требуется быть особенно проницательной. Ведь ты всегда отличался остротой ума и наблюдательностью. Неужели ты не осознаешь, что тобой манипулируют?

В пылу разговора она не обратила внимания на то, что в прихожей едва слышно скрипнула дверь, и позади Иден появилась одетая в белое платье Лили Лайт. Ее умению возникать в самый интересный момент в самом нужном месте позавидовала бы даже Джина, у которой было такое же свойство. Увидев своего духовного наставника, Мейсон поторопился завершить разговор с Иден:

— Любыми средствами спасай себя, — абстрактно заявил он.

— Здравствуйте, мисс Лайт. Иден, извини, я должен позвонить.

Женщины обменялись улыбками, за каждой из которых таилась явная неприязнь.

— Здравствуйте, мисс Лайт, — едко сказала Иден.

— Доброе утро, — таким же язвительным тоном ответила Лили.

Перл сидел на полу, опустившись на одно колено, и оцепенело смотрел в одну точку. О его настроении говорили унылое выражение на лице и глубокая тоска в глазах. Кортни осторожно опустилась рядом с ним и погладила его по плечу:

— Я не люблю, когда ты такой, — сочувственно сказала она.

— Да, но каким мне еще быть? Я так надеялся узнать правду о брате, однако у нас до сих пор ничего не получается. Абсолютно ничего. Элис до сих пор не может придти в себя после этой идиотской больницы, а я ничем не могу ей помочь.

— Элис уже начинает успокаиваться. Она окрепнет и поможет тебе.

— Что-то я сильно сомневаюсь в этом.

— Да нет же, нет, — постаралась убедить его Кортни. — Ты должен ее понять: она так много пережила за свою короткую жизнь, что ей требуется некоторое время. Но все будет в порядке, вот увидишь.

В этот момент дверь дома Локриджей. где сейчас находились беглецы, заскрипела.

— Что это такое?! — возбужденно вскочил Перл. — Разве Элис сейчас не на кухне?

— Да, она там.

— Тогда кто же это? — спросил Перл. — А ну-ка, давай побыстрее уматываться отсюда! Нам не хватало только встречи с полицией.

— Перл! Кортни! — с радостной улыбкой воскликнул он, входя в прихожую.

Лайонелл выглядел сейчас куда более спокойным, чем утром. На лице его лежала печать какого-то умиротворения, словно он уже совершенно смирился с исчезновением Августы.

— Вы еще здесь? — спросил он.

— Мы собираемся уходить, мы уже исчезаем, — торопливо воскликнул Перл. Вам не о чем беспокоиться

Держа в руке большой бумажный пакет, Локридж медленно прошествовал через прихожую в зал. Остановив пытавшихся смыться Перла и Кортни, он с добродушной улыбкой сказал:

— Не беспокойтесь, вам никуда не нужно уходить. У меня для вас кое-что есть.

— А что это?

— Берите, берите, сказал Локридж, — я купил это вам.

— Что? — с удивленной улыбкой спросил он. — Французские булки, содовая… Посмотри, Кортни, радостно воскликнул он, — вино, сыр! Это же для нас целый пир!

— Ты посмотри, — возбужденно восклицал Перл, это же классный парень! Даже горчицу не забыл!

— Мистер Локридж, да вы просто волшебник. Я просто не знаю, как выразить словами мою признательность вам.

— А, бросьте. Просто я был поблизости и решил зайти. Даже беженцы имеют право есть.

— Ну, как вы? — участливо спросил он.

Она едва заметно улыбнулась и наклонила голову, из чего Лайонеллу стало понятно, что девушка чувствует себя хорошо. Перл быстро передал пакет Кортни и, схватив Лайонелла под руку, отвел в сторону:

— Она чувствует себя прекрасно, — шепотом сказал он. — Чем дольше Элис не будет находиться в больнице, тем будет лучше.

— А разве ей не нужны никакие лекарства. Ведь, наверное, она проходила в клинике какой-то курс лечения?

— Ей вообще не нужны были лекарства до тех пор, пока она не попала в лапы к Роулингсу, — объяснил он.

— Я не совсем понимаю.

— Элис не была его пациенткой, она была его пленницей. У доктора Роулингса были причины держать ее под замком, а у меня есть причины помочь ей.

— Какие?

— Понимаете, Элис когда-то была знакома с моим братом. Перед смертью Брайан был под наблюдением «доброго доктора». Тот как-то виновен в его смерти, а Элис знает, как именно.

— Я бы хотел помочь вам. Что я могу сделать для вас, кроме того, что не заявлю в полицию?

— Ну что вы, — воскликнул Перл, дружески разводя руками, — что вы, мистер Локридж, вы и так для нас крестный отец на все времена. Мы бесконечно благодарны вам за сочувствие. Присоединяйтесь к нам, пожалуйста. Только не говорите никому, что мы здесь.

— Не скажу, даю слово.

Они вернулись к дивану, на котором сидели Элис и Кортни. Темнокожая девушка смотрела на Локриджа таким преданным взглядом, что он едва не прослезился:

— Даю слово, — повторил Лайонелл. — Я постараюсь вам помочь всем, чем смогу.

— Мне жаль, что ты так думаешь обо мне, Иден, — поджав губы, сказала Лили Лайт. — Ты — сестра Мейсона, и мне не безразлично твое мнение. Я бы хотела, чтобы мы были друзьями.

— Я в этом не сомневаюсь. Но вряд ли у нас получится стать друзьями, — ядовито сказала она. — Мы слишком разные люди.

Елейный тон речи Лили Лайт ничего, кроме отвращения, у Иден вызвать не мог.

— Но почему, почему ты так настроена против меня? — со слащавой улыбкой на устах спросила Лили.

— Мне кажется ты задумала что-то но я пока не знаю, что именно.

— Иден, но это не так, — только и смогла возразить она.

— А сколько ты зарабатываешь в год? — неожиданно сменила она тему. — Не сочти меня нахальной просто мне интересно.

— Моих заработков вполне достаточно, чтобы оплатить разрешение на свои встречи с паствой. Я делаю это ради любви, деньги здесь ничего не значат.

— Но ведь надо еще на что-то жить! Или ты зарабатываешь себе на пропитание любовью?

Лили, как и все люди подобного склада ума, отличалась особой невосприимчивостью к юмору

— Можно сказать и так, — ответила она совершенно серьезно.

— Ну что ж, звучит это довольно аморально, — заметила она с иронией.

Лили поняла, что сказала что-то не так, и тут же энтузиазмом воскликнула.

— Я говорю о чистой любви, деньги меня не интересуют. Меня не интересует благополучие я принимаю жизнь людей такой какая она есть хорошая или плохая.

— Конечно, ты принимаешь жизнь любых людей Только я до сих пор не узнала, сколько же ты берешь с них за это?

— Не твоя вина в том, что ты так цинична, ты продукт своего общества, стала увещевать она.

— Мне не нужно твоего снисхождения, — спокойно отпарировала она. — Я хочу знать, что тебя интересует в Мейсоне. Он что хорош в постели? Или тебя привлекают какие-то иные его качества?

При этом она с таким озорством сверкнула глазами что Лили поневоле отступила на шаг назад.

— Мейсон добрый, — сказала она без тени юмора. — В нем очень много хороших черт. Да и в тебе, Иден, тоже.

— Интересно, а каким ты находишь моего отца? — спросила она все с тем же лукавством. — Я думаю, что ты нуждаешься в крупных пожертвованиях. Или это не так? Так вот, могу тебе сказать, что ты их не получишь, удовлетворенно констатировала она. Могу тебе сказать, что я тоже подписываю все чеки Кэпвеллов, и ты не увидишь ни цента.

— Если бы твое воображение направить на доброе дело, представь себе, как многого можно было бы достигнуть, — медоточивым голосом сказала она.

— На доброе дело? — с саркастической усмешкой воскликнула Иден. — На то, чтобы кормить, поить и обожать мисс Лили Лайт? Нет, я так не думаю. Знаешь, Лили, предложи это кому-нибудь другому В нашей семье не дают деньги бездельникам.

В Лили заговорило задетое самолюбие, и она с нескрываемым отвращением воскликнула

— Похоже, что деньги — твое единственное божество. Но нельзя же назвать цену на мир, братство нельзя!

— А что, почему бы и нет? Давай попробуем, — с энтузиазмом воскликнула она. — Ну сколько, пятьдесят тысяч, сто, двести?

Ее слова носили столь издевательский характер, что Лили посрамленно молчала. Настоящим спасением стало для нее появление Мейсона. Увидев торжествующее лицо сестры, он спросил:

— Ну, что, Иден, тебе удалось раскусить Лили? Пока нет, но я еще сделаю это.

— Не трать напрасно время. Лили нечего скрывать.

— Мейсон, я не понимаю, как она вообще может тебе нравиться, зло сверкнув глазами, — сказала Иден. — Ведь она абсолютно ничем не отличается от Джины.

Мейсон на минуту озадаченно умолк, затем, стараясь найти выход из положения, несколько натянуто рассмеялся:

— Физическое сходство, конечно, потрясающее, — признал он, — однако они совершенно разные. Лили такая, какой могла бы стать Джина.

— Неужели? — скептически воскликнула Иден. — А по-моему, тут все очевидно.

— Я поставлю себе целью доказать, что не имею ничего общего с этой вашей Джиной. Не важно, что мы похожи.

— Не трать понапрасну время.

— Ничего не скажешь, члены твоей семьи оказывают мне весьма теплый прием.

— Да, Иден упряма.

— Мне придется приложить немало усилий для того, чтобы понравиться твоей семье.

— Будь терпелива, и они все поймут. Конечно, у меня не самая набожная семья в Санта-Барбаре, однако у нас все образуется.

— Можешь не торопиться, — сказала вдруг Лили, — твой отец уже спускается со второго этажа, чтобы открыть.

— Хорошо, — кивнул Мейсон, — мне как раз нужно еще кое-куда позвонить. Идем со мной.

— А, хорошо что зашли, инспектор, — воскликнул СиСи, — проходите.

— Спасибо, мистер Кэпвелл.

— У меня совсем немного времени, — сказал Пол. — Вы хотели меня видеть?

— Да. Я не задержу вас надолго, мистер Уитни. Я говорил с инспектором Кастильо о поиске Августы Локридж. Он должен заняться этим делом немедленно, потому что я заплатил миллион долларов за то, чтобы ее выпустили. Теперь я хочу знать, что с ней и где она.

— Я понимаю.

— Мне кажется, что в этом деле с похищением Августы Локридж не все чисто, — продолжил СиСи.

— Да, разумеется, мы будем искать ее. Но мне непонятна одна вещь, — сказал Уитни. — Когда я ехал к вам, возле старого дома Локриджей стояла машина Лайонелла Локриджа. Очевидно, он сейчас находится там.

— Что? Это очень подозрительный факт. Могу поклясться, что раньше он не проводил столько времени в этом доме, когда он принадлежал ему.

— Да, интересно, что он там может сейчас делать?

— Какая разница! Вытащите его оттуда, и немедленно. И мне все равно, как вы это сделаете. Арестуйте его за нарушение прав на частное владение. В конце концов, вы полицейский и сами должны знать, что делать в таких случаях.

— Хорошо, — сказал Уитни, — я немедленно займусь этим.

Когда он вышел из дома, СиСи направился в гостиную и, остановившись у окна, бросил пристальный взгляд на высившуюся за деревьями крышу дома Локриджей.

— Я бы тоже хотел знать, что он там делает, — вполголоса произнес он. — Ну, Лайонелл, берегись, если вы с Августой вздумали обмануть меня, то я сотру вас в порошок.

Лайонелл задумчиво прошелся по полупустому залу на первом этаже своего дома:

— Ах, если бы эти стены могли говорить, — с тоской сказал он, — получились бы очень интересные мемуары. В этом доме прошли мое детство и юность, в этом доме я пережил самые счастливые дни своей жизни, здесь нам с Августой было хорошо.

Кортни, которая вместе с Элис стояла возле окна, вытянув шею, стала вглядываться куда-то за деревья:

— Перл, — вдруг испуганно воскликнула она, — посмотри, что это?

Перл вскочил с дивана и, на ходу дожевывая остаток французской булки, бросился к окну.

— У нас неприятности, — озабоченно сказал он, повнимательнее присмотревшись. — Это полиция.

Жена Брика Уоллеса, Эмми, была трезвой и рассудительной женщиной. Услышав о предложении, которое ее мужу сделал СиСи Кэпвелл, она, как того и ожидал Брик, не выразила по этому поводу ни малейшего энтузиазма:

— Все это мне не нравится, — сказала она мужу, когда они в машине направлялись в казино. — Только не подумай, что я пытаюсь тебя отговорить. Если ты принял решение, значит, так тому и быть, но я хочу, чтобы ты знал — я против.

— Эмми, — успокаивающе сказал Брик, гладя ее по руке, — я решил заняться этим потому, что я действительно засиделся в этом ресторане. Стабильность — это, конечно, очень хорошо, однако в работе интересны перспективы, а чем мне оставалось заниматься в «Ориент Экспрессе?» Там налаженный, пусть и не слишком громадный, бизнес. Иден сможет взять на место управляющего любого специалиста, мало-мальски сведущего в управлении. Там все тикает, как часы. Доходы пусть и не слишком велики, но постоянны. Я поставил это дело так, что оно будет продолжать приносить прибыль даже без моего участия, а ведь для менеджера это самое главное. Теперь работа там стала для меня просто не интересной, я обязан взяться за что-то более объемное и перспективное. Предложение СиСи пришлось как раз вовремя — я чувствую, что уже начал дисквалифицироваться.

— Однако, не забывай об ответственности, которую ты должен будешь возложить на свои плечи.

— Да, я прекрасно знаю об этом. Признаться, я еще некоторое время раздумывал — не променять ли синицу в руках на журавля в небе, но СиСи почувствовал, как задето мое самолюбие, и смог убедить меня в том, что мне необходима эта работа.

Машина наконец остановилась возле здания казино — двухэтажного строения весьма необычной архитектуры: в нижней части оно напоминало стол для рулетки, а сверху карточный домик. Эмми следом за Бриком вышла из машины:

— Я пойду с тобой.

— Хорошо, — сказал он, — но тебе придется немного подождать, пока я просмотрю бухгалтерские книги.

— Ну ладно, — на мгновение запнувшись, сказала она, — тогда я еще загляну в соседний магазин.

Пока она знакомилась с содержимым витрин и полок в торговом заведении по соседству с казино, Брик вникал в бухгалтерские отчеты и кассовую документацию. Когда, спустя полчаса, он встретился с женой в вестибюле казино, лицо его сияло так, словно он обнаружил среди записей в бухгалтерской книге нечто такое, что обещало немедленный успех.

— Чему ты так радуешься? — мрачно спросила Эмми.

— СиСи не обманул насчет бухгалтерских отчетов! — воскликнул он. — Бумаги не в порядке, мне придется приложить немало усилий, чтобы разобраться с ними.

— Это проблемы СиСи. Тебе совершенно не обязательно взваливать на себя весь этот воз.

— Эмми, — с легкой укоризной произнес Брик.

— Извини, я знаю, — с легкой грустью сказала она, — и все-таки мне не хочется, чтобы ты возвращался в это казино.

— Дорогая, я знаю, во что влезаю. Поверь, эта работа мне по силам. Только я могу с ней справиться. СиСи тоже осознает, что кроме меня больше никто не сможет поставить на ноги это казино.

— Тебе-то я доверяю, а вот Кэпвеллу — нисколько.

— И об этом мне тоже известно. Я потому-то и взялся за эту работу, что кроме своих целей преследую еще одну общую для нас — я хочу защитить интересы Локриджей.

— А кто защитит тебя?

— Ты, — мгновенно нашелся Брик и поцеловал жену в щеку. — Во всем этом деле у меня есть два главных интереса: первый — я хочу удовлетворить свои профессиональные амбиции, а второй — сблизить семьи Кэпвеллов и Локриджей.

— При этом ты забываешь то, что попадаешь в самую середину круга, под перекрестный огонь, — продолжала упорствовать Эмми. — Если ты не сможешь балансировать между ними, то шишки на тебя будут сыпаться с обеих сторон. Ты думаешь, мне приятно будет наблюдать за этим?

— СиСи сделал мне стоящее предложение. Я хорошо подумал, прежде чем принять его. Здесь я смогу реализовать себя и принести пользу людям, перед которыми нахожусь в долгу.

— Ты имеешь в виду Локриджей?

— Не только.

— Но ведь у нас все хорошо. Мы живем спокойной семейной жизнью. Я не вижу причины, по которой следовало бы от нее отказаться.

— Да нет, не все у нас хорошо. Еще многое нужно для тебя. Надо подумать о будущем нашего сына. Ты же хочешь дать Джонни образование, правда? А ведь это стоит гораздо дороже игрушек.

— Я знаю! — нервно воскликнула Эмми, — все это, конечно, необходимые вещи, но ты постоянно забываешь о себе. Вспомни, по скольку часов тебе приходилось работать прежде, и как часто ты расстраивался. И потом, ведь это же опасно.

— Ты передергиваешь, Эмми.

— Неужели? — вскипела она. — А ты забыл о вооруженном ограблении?

— Нет, не забыл, — хмуро ответил Брик, — но это был…

— … Сын Августы, — закончила за него Эмми. — Однако, это ничего не меняет. Работа в казино очень тяжела и опасна и я не хочу, чтобы ты белого света не видел. Ты впрягаешься в этот воз, сам не зная, сможешь ли освободиться.

— Ну, хорошо, — наконец ответил он, — может, мне стоит поработать до возвращения Августы? В таком случае ты не станешь возражать?

— Хорошо, а когда она возвращается?

— Не знаю.

Поскольку притворяться Брик умел плохо, то его поведение вызвало у Эмми смех:

— Ну ладно, — милостиво сказала она, — делай, как хочешь, но ты знаешь, что мне это не по душе.

Их разговор был прерван появлением в вестибюле казино весьма шумной компании журналистов с фотоаппаратами и телекамерами, которые окружили плотным кольцом Лили Лайт и Мейсона Кэпвелла.

— Черт побери, — потрясение произнес Брик, — глазам своим не могу поверить. Ты только посмотри, кто к нам пожаловал.

— А кто это?

— Лили Лайт, — прохладно ответил Брик. — Очевидно, ты уже читала о ней в газетах.

— Это та проповедница, которая призывает всех отказаться от неправедной жизни и обратиться в ее веру?

— Да, — кивнул Брик. — Интересно, за что она будет агитировать здесь. Казино, по-моему, отнюдь не самое подходящее место для се проповедей.

Тем временем Лили Лайт выбрала наиболее подходящее с ее точки зрения место для интервью и, освещаемая вспышками камер и светом ламп, взяла в руки микрофон.

Локридж метнулся к окну и, убедившись в том, что Перл говорил правду, произнес:

— Не волнуйтесь. Прячьте Элис, а я что-нибудь придумаю. Вы знаете, где здесь подвал? Вот и ведите ее туда, но побыстрее, нельзя терять ни секунды. Этот полицейский сейчас будет здесь.

— Идем, дорогая — лучше в подвале, чем в больнице.

Когда они скрылись за дверью, ведущей в подвал, Локридж поправил галстук и, сделав внимательное и вежливое лицо, открыл дверь.

— Да, слушаю вас.

Уитни достал из нагрудного кармана пиджака бумажник с полицейским удостоверением и значком и продемонстрировал его Локриджу:

— Я инспектор полицейского управления Санта-Барбары Пол Уитни.

— Мой отец был проповедником и к тому же алкоголиком и игроком, — вещала Лили Лайт. — Он играл на церковные деньги и в результате проиграл все, проиграл свою бессмертную душу.

Она печально умолкла и опустила глаза. Мейсон машинально отметил про себя, что он уже слышал эти слова.

— Именно поэтому казино является первым объектом вашей компании? — спросила у Лили Лайт журналистка с диктофоном в руке.

— Да, я пережила борьбу своего отца, я училась на его ошибках, — с неожиданным жаром воскликнула Лили. — Я хочу, чтобы это казино закрылось, оно опасно, оно ломает людям жизнь. Игра — это порок для души каждого.

— Спасибо, мисс Лайт.

Журналисты начали понемногу расходиться, а Мейсон протянул Лили белый носовой платок. Вытерев проступившие в уголках глаз слезы, она отошла в сторону.

— Ну, что ж, — сказал Мейсон, — сейчас даже лучше, сильнее.

— Да, я знаю, что повторяюсь, но каждое слово для меня так много значит.

Мейсон задумчиво молчал, и Брик решил, что наступило подходящее время для того, чтобы выразить свое возмущение по поводу происходящего:

— Здравствуй, Мейсон, — сказал он, подходя к ним. — Здравствуйте, мисс Лайт. Меня зовут Брик Уоллес. Я менеджер этого казино.

— Как дела? — широко улыбнувшись, спросила Лили Лайт.

— Могли бы быть и лучше. По-моему, это немного нетактично, если кто-то заходит в мое казино и начинает делать оскорбительные для заведения замечания. Вы могли бы сделать то же самое, выйдя отсюда.

— Извините, если я обидела вас, но мне очень жаль, что такой человек, как вы, связан с подобным местом. Вы же, наверняка, видите, сколько людей здесь страдает, как юноши проматывают наследство отцов. Может быть, среди них есть и ваши друзья.

— Ну, что ж, — мрачно сказал Брик, — вам уже удалось привлечь внимание общественности, так что свою задачу вы выполнили. Я думаю, что на этом можно все закончить. Давайте расстанемся по-хорошему.

Мейсон не вступал в разговор, предоставив Лили самой защищать собственные взгляды.

— Поймите, Брик, игра — это порок, и я здесь для того, чтобы положить этому конец.

— Я вынужден буду остановить вас. То, что вы делаете, наносит прямой ущерб моему заведению, и я не могу смотреть на это спокойно.

— Брик, мисс Лайт имеет право говорить.

— Но не здесь, это оскорбляет заведение. Если вы хотите высказать свои взгляды, то можете делать это где угодно, но не на территории казино. Я и так позволил вам слишком многое, мне нужно было пресечь это в самом начале. То, что здесь собрались журналисты, ни коим образом не в интересах казино. Для этого есть другие места.

— А мне кажется, что мы должны заниматься этим именно здесь. Мне придется прекратить ваш бизнес, хотя говорить об этом и нелегко.

— Милая, — едко произнес он, — это заведение существует на вполне законных основаниях, и я был бы весьма признателен вам, если бы вы переместились в другое место.

— Боюсь, что этого не получится, — со столь же язвительной интонацией произнесла Лили. — Мои последователи уже на пути сюда.

— Сюда?

— Да, а куда же еще? — с ехидной улыбкой подтвердила она. — Мы будем протестовать мы закроем это казино и, если надо будет его окружить, чтобы никто не прошел, то мы и это сделаем.

— Зайдете? — вежливо спросил Лайонелл Локридж, бегло взглянув на фотографию и полицейский значок.

— Нет, лучше вы выйдите сюда.

— Зачем? По-моему, мы можем поговорить и здесь, не бойтесь, нам никто не помешает.

— Мистер СиСи не хочет, чтобы вы находились здесь. Он попросил передать вам это.

— Но я прожил в этом доме всю свою жизнь. Раньше он принадлежал мне, и эти стены для меня так много значат. Вы понимаете? — с наигранной улыбкой сказал он.

Беглецы спустились в запыленный, затянутый паутиной подвал. Здесь было так темно и сыро, что Перлу пришлось уговаривать Элис спуститься по скрипучей деревянной лестнице:

— Давай же, дорогая, нам нужно немного переждать здесь. Думаю, что мистер Локридж быстро разберется с полицией. Ты ведь не хочешь снова возвращаться в больницу?

Она неохотно согласилась с его уговорами и на ощупь пробралась к, наверное, единственному старому стулу, стоявшему здесь. Усевшись возле кирпичной стены, Элис закрыла руками лицо. Запах сырости и вся обстановка напомнили ей о том подвале, в котором она уже однажды побывала.

Это было в Бостоне, а подвал принадлежал церкви. Только тогда тишину нарушал лай собаки. Элис сидела, спрятавшись за какой-то старой рухлядью, и кусала пальцы, чтобы не закричать. Маленький уголок подвала был отгорожен кирпичной стеной, которая вырастала с каждой секундой. Кирпичи укладывались один за другим, пряча едва освещаемую тусклым светом переносного фонаря фигуру молодого мужчины в больничной пижаме.

Перл остался возле двери, прислушиваясь к тому, что происходило на пороге дома. Внезапно ужасающий женский крик разорвал мрачную тишину подвала. Кричала Элис.

— Брайан!