Санта-Барбара. Том 11

ГЛАВА 5

— Прошу.

— Кажется, все пассажиры эвакуируются с борта «Титаника», — с едва заметной усмешкой произнес он. — Меня охватывают подозрения.

— Мистер Кастильо, — с подчеркнутой вежливостью сказала она, — если вы не возражаете, я приправлю салат из свежих овощей тонко смолотым красным перцем — это добавит нашему фирменному блюду особую остроту и пикантность. Рекомендую вам также испеченного на углях краба, к нему мы предлагаем лучшее белое вино, которое только есть в наших погребах — «Карл Янсон» урожая 1953 года. После этого рекомендую вам ознакомиться с нашим коктейлем из креветок, выловленных не далее, как сегодня утром, в водах залива Санта-Барбары.

— Послушай, Иден, что происходит? Ты заметила это внезапное бегство? Или, может быть, посетители обнаружили нашествие тараканов?

— А чему вы удивляетесь, мистер Кастильо? Так все и должно быть.

— Как? Вы запугиваете своих посетителей только для того, чтобы насладиться тишиной и покоем?

Она сделала строгое лицо, как у английского дворецкого, который вынужден рассказывать непонятливым гостям о причудах своего хозяина — лорда.

— У инспектора Кастильо, — сказала Иден хорошо поставленным голосом, — была тяжелая неделя, он должен ужинать в спокойной обстановке, ни что не должно нарушать аппетит самого знаменитого полицейского нашего города.

— Что, я должен есть в полной изоляции? Вообще-то, мне бы гораздо приятнее ничем не выделяться среди обычных посетителей.

— Я выполняю указание метрдотеля, — сказала она, пряча улыбку в уголках рта. — Мистер Кастильо проведет сегодня незабываемый вечер, сегодня вся кухня будет работать только на него. Любое желание инспектора Кастильо будет выполняться незамедлительно. Кстати, салат из свежих овощей лучше употреблять в пищу немедленно после приготовления, пока он еще не потерял свои истинные вкусовые качества, так что рекомендую вам не отвлекаться, мистер Кастильо, и приступить к ужину.

— Так что, я так и буду сидеть за столиком один? Может быть, вы составите мне компанию, мисс Иден?

— Простите, но обслуживающий персонал не имеет права принимать подобные предложения. Метрдотель ресторана очень строго настаивает на соблюдении правил. Возможно, — она сделала выразительную паузу, — я и могла бы ненадолго стать вашим соседом за этим столом, однако мне требуется на это особое разрешение руководства.

Круз беспечно махнул рукой, продемонстрировав Иден, что принял ее правила игры:

— Не беспокойтесь, я разрешаю.

Хейли, насупившись, шагала по коридору. Поскольку был уже поздний вечер, на радиостанции уже почти никого не было, оставались лишь диск-жокей и режиссер в аппаратной. Хейли и так уже немного задержалась

Вечернее происшествие в редакторской комнате немного выбило Хейли из колеи, она чувствовала за собой какую-то неосознанную вину, словно совершила нечто постыдное. У нее складывалось такое впечатление, будто это ее, а не Джейн, застали за грязной нелепой игрой.

Услышав в дальнем углу коридора тихое всхлипывание, Хейли на мгновение замерла. Так и есть — это плакала Джейн Уилсон. Она сидела на полу возле тусклого окна на улицу. Хейли осторожно подошла к Джейн и остановилась в нескольких метрах от нее.

Услышав рядом с собой шаги, Джейн убрала от лица мокрый носовой платок и сквозь слезы произнесла:

— Не надо, уходи.

— Но я уже пришла.

— Спасибо

— Джейн, мне очень жаль, что так вышло, — дрожащим голосом сказала она.

— Мне тоже. А теперь уходи, — она решительно махнула рукой.

— Я понимаю, что ты расстроена, но нам нужно все-таки поговорить. Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос: ты переодевалась Роксаной для того, чтобы соблазнить Тэда?

Джейн вздрогнула, как будто эти слова обожгли ее. Некоторое время она молчала, а потом едва слышно проговорила:

— Да. Мне очень нравился Тэд и я хотела, чтобы он стал моим.

Казалось, Хейли была расстроена не меньше, чем Джейн, а потому в разговоре возникла пауза.

— Ну хорошо, — осторожно сказала Хейли, — предположим, что твоя затея увенчалась бы успехом. Тэд вполне мог клюнуть на такое. Расскажи мне подробнее, Джейн, зачем ты это делала? Каковы были твои мотивы? Не бойся, я способна понять все.

— Нет, я ничего не буду рассказывать! Зачем ты лезешь ко мне в душу? Уходи!

— Послушай, Джейн, я ведь просто…

Но та схватила с пола свою спортивную сумку и опрометью бросилась бежать по коридору.

— Джейн, подожди, подожди! — кричала ей вслед Хейли, но все было напрасно.

Резко хлопнувшая в вечерней тишине дверь подвела черту под этим разговором.

Джулия ждала на причале уже, наверное, с четверть часа. Казалось, похитители совершенно забыли о назначенном ими времени и месте для передачи выкупа за Августу. Над берегом стояла полная тишина, нарушаемая только шелестом волн и отдаленными криками ночных птиц.

Джулия уже не на шутку разволновалась и, беспокойно теребя пальцы, стала нервно расхаживать по причалу:

— Черт возьми, но где же они? — бормотала она. Время, как это всегда бывает при ожидании, тянулось мучительно долго. Тьма, окутавшая берег плотной пеленой, создавала ощущение безнадежности.

Джулия уже была готова, позабыв обо всем, броситься назад, туда, где в машине ее ожидал Лайонелл.

Однако в этот момент она наконец услышала за спиной негромкий звук шагов и, не успев обернуться, разобрала громкий сиплый шепот:

— Ты одна?

Обернувшись, она несколько мгновений пыталась разглядеть в полумраке высокую мужскую фигуру в светлом пиджаке и темных брюках. Хотя воротник пиджака был поднят, а низко на глаза, закрытые темными очками, была надвинута широкополая черная шляпа, Джулии удалось разглядеть, что это был мужчина лет тридцати пяти, с резкими чертами лица и острым кадыком, выступавшим на шее. В руке он держал револьвер, направив его на Джулию.

Преодолев секундное замешательство, она, наконец, осознала о чем ее спрашивал преступник:

— Да, я одна.

— Хорошо. Если ты привела хвост, то твоей сестрице будет от этого только хуже, — все тем же громким шепотом произнес он.

Очевидно преступник намеренно разговаривал так, чтобы скрыть свой голос. Опасливо оглянувшись по сторонам, он спросил:

— Ты принесла деньги?

Она протянула руку с чемоданчиком в направлении преступника и, чуть подавшись вперед, сказала:

— Да, они здесь, как вы и просили. Возьмите.

— Стой там, где стоишь. Поставь чемодан перед собой и осторожно придвинь его ко мне.

— Так, а теперь отступи назад, — приказал похититель.

Когда и это условие было Джулией выполнено, преступник, не сводя с нее револьвера, осторожно наклонился и положил чемодан на землю. Открыв замки, он убедился в том, что в пачках настоящие деньги, а не мелко нарезанная бумага, и торопливо захлопнул крышку. Джулия не выдержала и снова шагнула вперед:

— А где Августа? — сдавленным голосом спросила она.

— Заткнись! — грубо одернул он ее.

Пятясь, преступник отступил на несколько шагов назад и стал с подозрительностью оглядываться. Помня слова Лайонелла о том, что она ни в коем случае не должна проявлять никакой самодеятельности, Джулия молчала.

— Сейчас я подъеду к телефонной будке — я хочу удостовериться, что за мной никто не следит. Затем я позвоню своим друзьям, и твоя сестра будет освобождена. А пока оставайся здесь. Тебе все ясно?

— Да.

Преступник, держа револьвер у бедра, быстро покинул причал. Спустя несколько мгновений Джулия услыхала, как где-то неподалеку заурчал мотор автомобиля, и машина отъехала, взвизгнув колесами. Джулия не смогла справиться с мучившим ее волнением и, вытянув шею, побежала к берегу.

На полдороге она едва не столкнулась с мчавшимся ей навстречу Лайонеллом.

— Джулия, ну как ты? — он взволнованно стал ощупывать ее со всех сторон, словно боялся, что она могла пострадать.

— Да ничего страшного со мной не произошло. А как ты оказался здесь?

— Я заметил, как кто-то прошел мимо, но не успел его рассмотреть. Это был кто-то из похитителей?

— Да. Я передала ему деньги.

— Все прошло нормально? А где Августа?

— Она будет освобождена после того, как он позвонит своему сообщнику. Он сказал, что проедет на автомобиле до телефонной будки, чтобы убедиться в том, что за ним не следят. А потом, если все будет нормально, Августа будет освобождена.

— А если нас обманут?

— Мы не можем его выследить — они могут убить Августу. Я уже и так боялась, что они не появятся. Честно говоря, я подумала, что СиСи все-таки вернулся в полицию, и преступникам удалось установить, что за ними следят. Если бы так случилось на самом деле, я бы, наверное, умерла от отчаяния. А сейчас у нас хотя бы остается шанс. Пусть преступники спокойно убираются со своими деньгами, а мы будем ждать.

— Да, нам не остается ничего другого, только ждать. Ждать и молить Бога о том, что они исполнят свое обещание. Ну что ж, Джулия, идем. Я очень благодарен тебе за то, что ты сделала. Честно говоря, даже не знаю, что бы меня ожидало, если бы мне не удалось найти тебя.

— Лайонелл, но ведь Августа — моя сестра, и я не могла иначе. Я постаралась сделать все так, как ты просил. Я вела себя тихо и выполняла все требования преступника.

— А тебе удалось разглядеть его? Кто это был?

— Нет, он выглядел, как обыкновенный человек: светлый пиджак, темные брюки, на голове такая немного измятая фетровая шляпа, а глаза он прятал за большими темными очками. В общем, если бы я встретила его при свете, то, наверняка, не узнала бы. К тому же он постоянно держал в руке направленный на меня револьвер, и я боялась, чтобы меня не парализовало от страха.

— Да, я тебя понимаю — под прицелом не очень-то будешь думать о том, чтобы заметить какие-то особые приметы. Может быть, мы сможем потом опознать его по голосу?

— Нет, я даже голосом это назвать не могу, это был какой-то монотонный шепот. Эти похитители продумали все, чтобы мы не могли напасть на их след. Мне очень жаль, но никаких особых примет я не запомнила.

Они шагали по сырой гальке туда, где в нескольких десятках метров от причала стоял автомобиль Джулии.

— Надеюсь, что они не причинили Августе никакого вреда, — сказал Локридж, — в конце концов мы отдали им эти несчастные два миллиона, и теперь у них нет повода для того, чтобы вымещать свою злобу на Августе. Джулия, ты, наверно, сильно перенервничала — давай, я сяду за руль.

— Да, наверно, ты прав. Говоря по-честному, у меня до сих пор дрожат руки. Когда похититель потребовал, чтобы я положила чемоданчик с деньгами на причал и придвинула его, руки у меня так дрожали от страха, что я боялась, как бы не уронить чемоданчик в воду.

Она обошла автомобиль и села в кресло рядом с водителем. Лайонелл уже собирался повернуть ключи в замке зажигания, когда они одновременно с Джулией услышали на заднем сидении какой-то шум и мычание. Обернувшись, Локридж увидел в машине жену.

— Августа! — закричал он. — Любимая, ты здесь!

Она лежала на заднем сидении машины со связанными за спиной руками и с кляпом во рту. Глаза ее были полны невыразимого ужаса и боли. Локридж выскочил из машины и бросился к задней двери.

— Августа, ты в порядке? — освобождая ее от пут, спросил Лайонелл.

Джулия подбежала к Августе с другой стороны и вытащила ей изо рта кляп. Та сразу же шумно разрыдалась:

— О, Лайонелл! О, Джулия! Я уже и не надеялась вас увидеть!

— Слава Богу! — дрожащим голосом говорил Локридж. — Ты жива! Дай, я посмотрю на тебя! Они тебе ничего не сделали? Ты жива, слава Богу!

Он заключил Августу в свои объятия, позволяя ей вволю выплакаться. Как пи странно, Августа быстро осушила слезы и пришла в себя.

— Дорогие мои, как я рада вас видеть! — с искренней нежностью проговорила она. — Вы не представляете, как мне было плохо без вас! В какой-то период я уже было подумала, что мне уже больше никогда не удастся вас встретить. Они пригрозили меня убить, я почти не сомневалась в том, что они исполнят свою угрозу.

— А когда это случилось? — испуганно произнес Лайонелл.

— Это было сегодня, — ответила Августа, — после полудня. Я услышала, как один из похитителей разговаривал со своим сообщником по телефону. Кажется, тот сказал ему, что не получил денег и что за ними была установлена слежка. Они ужасно разозлились, а их главарь приставил мне к голове пистолет и сказал, что, если они не получат деньги к вечеру, то они отправят по почте мой труп. Я ужасно перепугалась и едва не потеряла сознание.

— Дорогая, сколько же тебе пришлось пережить! Я очень боялся за тебя. Поверь, это произошло не по моей вине.

— Ну, что ж мы сидим на этом пустынном пляже? Поедем куда-нибудь.

— Да-да, ты, конечно, права. Нам нужно отправиться к СиСи Кэпвеллу. Они наверняка ждут нас.

— А почему именно к Кэпвеллу?

— Потому, что СиСи дал мне миллион на твое освобождение. Если бы не он, я даже и не знаю, что бы я делал.

— Вот как? Это действительно очень благородно с его стороны! Ну, что ж, поехали к Кэпвеллам!

— А почему ты улыбаешься?

— Это нервное. Я все еще никак не могу привыкнуть к тому, что вам удалось освободить меня. Не обращай внимания. Джулия, сейчас это пройдет и я постараюсь взять себя в руки.

Локридж, наконец, пересел за руль автомобиля, и машина быстро помчалась к дому Кэпвеллов.

Те несколько минут, которые заняла дорога, Джулия возбужденно рассказывала Августе о том, как они полдня разыскивали деньги для того, чтобы собрать требуемую похитителями сумму, о том, как никто не мог выручить Лайонелла, и о том, как, наконец, на помощь ему пришел СиСи. Локриджу поскорее хотелось услышать рассказ жены о времени, проведенном в заточении, но Джулия тараторила так, что ему не удавалось вставить ни слова.

— Они не причинили тебе вреда?

— Ну, если не считать того, что я ужасно перепугалась и целые сутки ничего не ела, все остальное, в общем, нормально.

У порога их встретили СиСи и София. Они выглядели такими возбужденными, словно речь шла не об освобождении жены злейшего врага Кэпвелла-старшего, а о ком-то из семьи Кэпвеллов.

— Августа! — радостно воскликнула София, заключая ее в свои объятия. — Я так рада!

СиСи по своему обыкновению был настроен гораздо более критично — внимательно осмотрев Августу с головы до ног, он вместо приветствия сказал:

— Надо заметить, что после двух дней пребывания в плену ты выглядишь замечательно.

Как ни странно это прозвучало в такой обстановке, однако СиСи был прав: плотное трикотиновое платье красного цвета, облегавшее не по годам хорошо сохранившуюся фигуру Августы и вполне здоровый цвет лица говорили о том, что она, скорее, провела эти два дня в приятной компании, лениво перебрасываясь последними светскими новостями за бокалом шампанского. После этих слов СиСи воцарилось несколько неловкое молчание, которое поторопилась прервать сама Августа. Заламывая пальцы, она с волнением сказала:

— Ты не представляешь, как я тебе благодарна, СиСи. Лайонелл рассказал мне о том, что ты дал миллион долларов для моего выкупа. Я даже не предполагала, что это возможно.

СиСи, казалось, по-прежнему был озабочен ее внешним видом. Внимательно вглядываясь в лицо Августы, он спросил:

— Синяки, ушибы есть? Надеюсь, они тебя не били?

— Нет, к счастью мне повезло.

— Почему ты не приглашаешь Августу в дом? Мы, что, так и будем стоять тут в прихожей у порога, словно у нас нет более подходящего места для беседы?

СиСи мгновенно захлопнул дверь за поздними гостями и жестом пригласил их пройти в холл.

— Ну что ж. Августа, рассказывай! — возбужденно воскликнула София. — Нам всем не терпится узнать, что с тобой случилось за эти два дня.

Сопровождаемая Лайонеллом, Августа медленно ступала по мраморному полу, прикрыв глаза рукой:

— О, поначалу я думала, что вовсе не выдержу этого. Я немного раньше вернулась из отпуска случайно подвернувшимся чартерным рейсом, а мой багаж должен был прибыть позже, тем самолетом, на который у меня был заказан билет. Я совершенно спокойно вышла из лайнера и решила позвонить из здания аэровокзала. Но когда я набирала номер в телефонной будке, мне сунули под нос вату, смоченную, наверное, эфиром, и я мгновенно потеряла сознание. Больше мне ничего не известно. Я очнулась в каком-то темном чулане от того, что у меня ужасно болела голова.

— А преступники — кто они были? — нетерпеливо спросила София. — Тебе удалось что-нибудь узнать о них? Как они обращались с тобой?

— Как ни странно, преступники обращались со мной хорошо, — сказала она. — Два дня меня продержали в этом чулане на хлебе и воде.

— А ты видела самих преступников? — спросил СиСи. — Как они выглядели?

— Нет, увидеть их было невозможно — на них все время были маски.

— Очень жаль. А голоса? Ты смогла бы опознать кого-нибудь из них по голосу?

— Нет, за это тоже невозможно зацепиться.

— Почему?

— Они иногда разговаривали со мной, но каким-то монотонным невыразительным шепотом. Они, наверняка, опасались того, что я запомню их голоса, и предприняли меры предосторожности.

— Да, и тот человек, который приходил на причал за деньгами, тоже разговаривал шепотом.

— Да, это очень странно. Когда ты попадаешь в такую ситуацию, то твой взгляд на вещи радикально меняется. Раньше я не могла даже и подумать о том, что со мной может такое случиться. Я словно прозрела после этого.

— О чем ты? — спросила она.

— Я провела в их обществе довольно много времени, — наконец ответила она. — Возможно, это покажется странным, но я стала понимать их точку зрения.

— Августа, ты, наверное, шутишь!

— Нет, — убежденно ответила она. — В некоторой степени я даже симпатизирую им, я поняла их мотивы — они пленники обстоятельств.

— Но ведь эти люди преступники. Как ты могла сочувствовать им? Ведь они похитили тебя ради выкупа! Если бы мне не удалось найти деньги, они бы, наверняка, расправились бы с тобой. Неужели ты сочувствовала бы им и после этого?

— Это не совсем так. Конечно, Лайонелл, ты в чем-то прав — они преступники. И целые сутки именно так я и думала. Они держали меня взаперти, почти не кормили, я готова была разорвать их на части. Но потом, когда они выпустили меня из чулана и стали прилично кормить, я почувствовала себя на вершине мира.

Она вдруг возбужденно вскочила с кресла и стала расхаживать по тетиной, нервно теребя пальцы. Джулия с жалостью взглянула на сестру:

— Ты не должна прощать их. Это была обыкновенная психологическая обработка. Они, наверняка, хотели поначалу запугать тебя, выбить из привычной колеи, чтобы ты потом уступила всем их требованиям.

— Да, возможно, ты права. Скорее всего, именно так и было задумано. Им, действительно, удалось резко вырвать меня из привычных обстоятельств, и я потеряла равновесие.

— Вот видишь. Поэтому тебе не стоит их оправдывать — преступники всегда остаются преступниками, как бы мы ни были склонны оправдывать их поведение тяжелыми обстоятельствами. Поверь мне, я уже немалое время работаю адвокатом и встречалась со многими такими людьми. Они только на первый взгляд выглядят ягнятами, на самом деле это — настоящие волки.

— Понимаешь, Джулия, я видела, как им плохо. После того, как им не удалось получить выкуп в первый раз, я уже начала бояться не за свою жизнь, а за них.

— Этого не может быть, Августа! Ты уже немало пожила на этом свете и должна бы знать, что преступники всегда остаются преступниками. Как можно испытывать в ним жалость?

— Да, я, конечно, знаю, что моей жизни угрожала серьезная опасность. Однако… — Августа умолкла.

— Похоже, ты находишься в состоянии психологического шока, — сказал он. — Мне кажется, что нам нельзя терять ни минуты и нужно немедленно обратиться в ФБР. Я думаю, что, если мы предпримем срочные меры, преступников удастся быстро разыскать.

— Нет-нет, СиСи, не нужно этого делать.

— Почему не нужно? Ты думаешь, что нам уже не удастся их найти?

— Да, я думаю, что бессмысленно их разыскивать.

— Я знаю, что ты беспокоишься о своих деньгах. Ты хочешь их вернуть, и это вполне объяснимо. Но у нас нет ни одного доказательства, мы не знаем, как выглядят преступники, и где они меня прятали. Нам совершенно не за что будет зацепиться. Ведь я не могу привести ни одного факта, я не знаю, где были эти люди, и не могу их описать.

— Августа, возможно, это для тебя новость, но в ФБР работают настоящие профессионалы, — сухо сказал он. — Они добиваются прекрасных результатов, имея на руках самые минимальные факты.

— Я отказываюсь обращаться в ФБР, — произнесла Августа нерешительным тоном.

Это заявление поставило всех собравшихся в холле дома Кэпвеллов в тупик. Лайонелл и Джулия растерянно переглядывались между собой, София взволнованно заламывала пальцы, и даже СиСи потерял самообладание:

— Ну почему, почему. Августа?! — вскричал он. — Тебя ведь могли убить! Эти люди угрожали тебе, а, не получив денег, они, наверняка, пошли бы на крайние меры.

Однако неожиданностью для Ченнинга-старшего было не только странное заявление Августы, но и поведение Лайонелла, который вдруг протестующе взмахнул рукой:

— СиСи, погоди!

— Я настаиваю на том, чтобы мы привлекли к этому делу ФБР. Не лишним окажется и участие городской полиции. Я должен немедленно позвонить инспектору Кастильо. Если мы быстро поднимем на ноги полицейских, то преступникам не удастся долго скрываться.

— СиСи, послушай же меня! — закричал он. — Моя жена перенесла тяжелое испытание, этот кошмар продолжался несколько дней. Августа должна придти в себя. Неужели ты не видишь, в каком состоянии она сейчас находится? Сейчас не время подвергать ее утомительным полицейским допросам. Повторяю тебе, сначала ей нужно отдохнуть и придти в себя, а уже потом встречаться с инспектором Кастильо и сотрудниками ФБР.

— Я все понимаю, Лайонелл, мне тоже очень жаль Августу — она действительно многое перенесла. Однако, если мы хотим поймать преступников, то нам нельзя терять ни секунды. Лайонелл, время идет, и с каждым мгновением мы упускаем драгоценные возможности.

— Я знаю, что ты хочешь вернуть деньги. Однако Августа сейчас не в состоянии отвечать на вопросы полицейских. Уверяю тебя, что я приложу все свои силы к тому, чтобы как можно скорее вернуть тебе этот долг. Я смогу найти миллион долларов.

— Интересно, как? — мрачно буркнул СиСи. — Вырастишь золотое дерево?

— Не язви, СиСи, сейчас не время для этого. Здоровье жены для меня дороже этих денег. Разве ты не видишь, что сейчас она находится в состоянии шока, и если мы будем столь немилосердны, что позволим полицейским допрашивать ее, то грош нам цена. Я этого не допущу.

Локридж сочувственно взглянул на Августу, которая, ощутив его поддержку, благодарно кивнула:

— Я хочу быстрее оказаться у себя дома, — устало произнесла она, — я слишком долго этого ждала.

Ченнинг-старший так тяжело вздохнул, что Софии пришлось успокаивающе погладить его по плечу.

— СиСи, не бойся, — повторил Локридж, я верну тебе твои деньги. Я постараюсь сделать это как можно быстрее. Только, пожалуйста, не нужно звонить в полицию — Августе нужен отдых.

— Как знаешь, Лайонелл. Но, поверь мне, ты совершаешь большую ошибку.

— Давай поговорим об этом завтра. Сейчас я хочу поскорее отвести ее домой, чтобы она могла забыть об этом кошмаре.

— Спокойной ночи, дорогая. Все уже позади, сейчас тебе уже больше ничего не угрожает.

— Да, спасибо, София, спасибо, СиСи. Я пойду.

Вместе с Лайонеллом они направились к двери. Джулия, на мгновение задержавшаяся в холле, виновато взглянула на СиСи и торопливо последовала за сестрой:

— Мы все тебе очень благодарны, София, — торопливо пробормотала она, — и вам, мистер Си.

Когда двери за ними закрылись, Ченнинг-старший еще долго молчал. София не решалась прервать эту паузу до тех пор, пока СиСи не выругался:

— Черт возьми!

— Что случилось, милый? Тебя что-то беспокоит?

Он еще раз с подозрительностью взглянул на дверь и, шумно вздохнув, сказал:

— Не нравится мне все это, я чувствую в этом какой-то подвох. Все это смахивает на какой-то спектакль, правда, весьма недурно разыгранный. Возможно, я ошибаюсь, однако какое-то шестое чувство говорит мне, что что-то тут не так.

— Ты подозреваешь Лайонелла?

— Я еще не знаю. У меня складывается такое впечатление, как будто кто-то из этих троих играл не по правилам. Но я пока не готов точно сказать, кто именно.

— СиСи, ты становишься слишком подозрительным. Неужели деньги так испортили тебя?

— Миллион долларов — немалая сумма. За свои деньги я хотел бы, чтобы со мной играли честно. Если кто-то из них виноват, то я на полном основании смогу привлечь его к ответственности. Но мне очень не хотелось бы, чтобы мои подозрения оказались правдой. Честное слово, София, я очень хочу ошибиться, но слишком уж это все неестественно выглядит: уже два дня Локридж водит меня за нос, не позволяя обращаться ни к частному детективу, ни к полиции, ни к ФБР.

— А что в этом удивительного? Ведь Августу могли убить. Как бы ты потом доказывал ему, что вмешательство полиции было необходимо? Ведь передача выкупа сорвалась уже однажды, и больше рисковать было нельзя.

— Да? А почему, в таком случае, и теперь Августа возражает против того, чтобы я обратился в ФБР? Ведь она больше других должна быть заинтересована в том, чтобы преступники не ушли безнаказанными.

— Но это-то как раз понятно — она очень многое перенесла и сильно устала. Я уверена, что разговоры с полицией и работниками ФБР не доставят ей сейчас никакого удовольствия. Ей просто нужно отдохнуть. Пусть придет в себя, восстановит силы, попытается вспомнить то, что видела. Сейчас, сразу после перенесенной ею психологической травмы, она даже толком ничего сказать не сможет. Ты видел, как у нее дрожат руки? А в глазах по-прежнему царит испуг. Думаю, что ты напрасно настаивал на том, чтобы немедленно подключить к этому делу полицию и ФБР. Ей действительно это сейчас не нужно.

— София, мне не нравится твое всепрощенческое настроение. Последнее время ты проявляешь слишком много милосердия даже там, где в этом нет необходимости. Не беспокойся. Августа сможет позаботиться о себе. Тем более — с ней рядом Лайонелл. К тому же, я обратил внимание не только на то, что она сильно напугана и взволнованна, но и на то, что у нее вполне здоровый румянец и отнюдь не изможденное лицо. От всего этого попахивает чем-то дурным.

— Ты склонен видеть во всем только подвох. Уверяю тебя, Августа просто сильно перенервничала. И потом — почему она должна быть бледной после того, как ее освободили?

СиСи возмущенно засопел, но больше не стал проявлять своего недовольства:

— Ладно, давай закончим этот разговор, — сдержанно сказал он. — Тем более, что скоро должен придти Мейсон и эта его новая знакомая — Лили Лайт. Мне совсем не хотелось бы, чтобы они увидели нас ссорящимися.

— Ты молодец, СиСи, именно этого хочу и я. Так что давай не будем пререкаться, а приготовимся к встрече с мисс Лайт.

Он чмокнул ее в щеку и, положив руку на плечо, повел Софию во внутренний двор:

— Кстати, а шатер в саду уже стоит? — спросил он.

— Да, Мейсон распорядился об этом еще днем. Кстати, они притащили туда какую-то световую аппаратуру и громкоговорители.

— Да, представляю себе, что за зрелище нас ожидает — белый шатер, музыка, свет… Наверное, все там будет, как в передвижной церкви.

— СиСи… — предостерегающе протянула София. Он тут же вскинул ладони:

— Все, молчу, молчу.

Почувствовав, что объем его желудка явно не достаточен для продолжения обильной трапезы, Круз отставил в сторону тарелку с рыбным ассорти и, взмахнув рукой, как обычно подзывают официанта, воскликнул:

— Девушка, я больше не могу это есть. У меня пропал аппетит.

Иден мгновенно вынырнула откуда-то из-за угла с большим подносом в руках. Круз даже икнул от неожиданности. Ошеломленно разглядывая огромное блюдо со свежими вишнями, длинную зажигалку и маленькие розетки с ложками, он спросил:

— А это что такое? По-моему, раньше я и слыхом не слыхивал о таком блюде.

— По-моему, это вишни, плавающие в виски. Я угадал?

— Да, мистер Кастильо, это ваш десерт.

— Феноменально… Глазам своим не верю. И что ты собираешься с этим делать?

— Сейчас увидите, сэр. Заметьте, вас обслуживают по высшему разряду. Такое блюдо подается в нашем ресторане только самым дорогим гостям. Я думаю, что вы не забудете его до конца жизни. Это настоящее украшение вашего стола.

Она принялась колдовать над блюдом, помешивая вишни длинной серебряной ложкой. Круз с нежностью взглянул на нее.

— Иден, — тихо сказал он и, обняв ее за талию, притянул к себе.

Она уронила ложку, и, задев большое блюдо с вишнями, расплескала его содержимое на поднос.

— Круз, ну что ты делаешь? — рассмеялась Иден. — Это ты виноват.

— Извините, я просто хотел помочь вам, мисс.

Чмокнув Иден в губы, он отпустил ее и сам встал со стула. Она игриво провела по его лицу пальцами и, снова обратившись к подносу, потянулась за зажигалкой.

— Ну что ж, приготовим десерт.

— Как вам это понравится? — лукаво спросила она. Он не удержался и снова обнял ее.

— Очень.

Притянув Иден к себе, он запечатал ей губы поцелуем. Аккуратно освободившись, она сказала:

— Можно приступать.

С восхищением взглянув на голубоватое пламя, поднимавшееся над блюдом с вишнями, Круз сказал:

— Впервые в жизни нижу такой десерт.

— Это воистину королевское блюдо. Оно предназначено только для избранных.

— Если ты имеешь в виду меня, то я готов быть твоим избранным.

Однако им не пришлось попробовать королевского блюда. Огонь внезапно распространился на пролитое на подносе виски. Над столом вспыхнуло пламя величиной с большой скаутский костер.

— О боже! — взвизгнула Иден. — Сейчас начнется пожар. Круз, сделай что-нибудь.

Он озабоченно оглянулся по сторонам и, увидев висевший на стене в углу зала огнетушитель, бросился к нему.

— Сейчас, возможно это поможет.

Борьба с огнем заняла не больше нескольких секунд. Пустив на поднос обильную струю пены, Круз затушил пламя и радостно развел руками.

— Вот так.

Однако на этом приключения в пустом ресторане не закончились. Поднявшийся к потолку дым заставил сработать противопожарный датчик. Раздался душераздирающий визг датчика, а следом за ним из широкой трубки на потолке полилась струя воды. Шикарная прическа Иден была безнадежно испорчена. Однако на их радостное настроение это не повлияло.

— О, нет, — с улыбкой простонал Круз, — с нами всегда что-нибудь случается.

— Боже мой, — расхохоталась Иден и, забыв обо всем на свете, бросилась в объятия Круза.

Они стояли посреди зала, осыпая друг друга поцелуями и не обращая внимания на происки противопожарной аппаратуры.

— СиСи, кажется, звонят в дверь. Пойди открой, это, наверное, Мейсон.

Ченнинг-старший решительным шагом направился в прихожую. Распахнув дверь, он с удивлением посмотрел на стоявшую на пороге Джулию.

— А мы думали, что ты отправилась вместе с Августой.

— Лайонелл сам справится.

— Почему же ты вернулась?

— Я вспомнила, что Мейсон приглашал меня сегодня на встречу с Лили Лайт.

— Я не удивлюсь, если он пригласил на эту встречу половину Санта-Барбары, — проворчал СиСи. — По-моему, Лили Лайт стала для него какой-то навязчивой идеей.

Он не успел еще захлопнуть дверь, как на пороге появилась одетая во все белое фигура Мейсона.

— Итак, — радостно воскликнул он, — гости начинают уже собираться, я очень рад. Скоро вам предстоит увидеться с самым необычным человеком, который когда-либо попадался мне на жизненном пути. Кстати, я пригласил на эту встречу еще несколько человек.

— Мейсон, я надеюсь, что это представление не затянется до самого утра, — кисло протянул он. — Честно говоря, я уже не в таком возрасте, чтобы веселиться всю ночь напролет.

— Не беспокойся, отец. Я знаю, что ты устал, но встреча с Лили восстановит твой запас жизненных сил.

— Неужели?

— Да, — убежденно кивнул Мейсон. — Она поможет тебе открыть в себе новые ресурсы, о которых ты даже не догадывался. Ты даже не представляешь себе, какими возможностями обладает эта женщина. В ее руках находится по истине целительный дар. Ты ощутишь в себе такую чистоту и свежесть, какую, наверняка, не знал с детства.

— Вот это да! Здорово! Именно этого мне и не хватало. Я всегда надеялся встретить какого-нибудь волшебника, который поможет мне вернуться к жизни. Наконец-то это произошло. Благодарю тебя, Мейсон.

— Я рад, что ты это понимаешь, отец.

Звонок в дверь возвестил о приходе новых гостей. СиСи двинулся вперед, но Мейсон предупредительно поднял руку.

— Отец, я открою.

Когда он распахнул дверь, собравшиеся в прихожей увидели радостные лица окружного прокурора и Джины.

СиСи, встретившись взглядом со своей бывшей супругой, в изнеможении застонал и отвернулся.

— Бог мой, Мейсон, кого ты пригласил? Но тот не обращал внимания.

— Добро пожаловать, проходите, — с распростертыми объятиями встретил он Тиммонса и Джину. — Я очень рад, что вы пришли. Вы, господа, особенно нуждаетесь во встрече с мисс Лили Лайт.

— Полагаю, что нет нужды никого представлять друг другу! — воодушевленно воскликнул Мейсон.

— Нет, нет, конечно. Добрый вечер, мистер Кэпвелл. СиСи вынужден был исполнить свой долг и поздороваться с окружным прокурором.

— Добрый вечер, — сухо сказал он.

Ехидная улыбка Джины вызывала в нем столь явное отвращение, что он не считал нужным скрывать это.

— Здравствуй, София, — прожурчала Джина, — какое дивное у тебя платье.

— Спасибо.

— Ну что ж, господа, не будем терять времени, пусть Лили подготовится, это займет несколько минут. А вы пока выходите в сад, там вас ждет приятный сюрприз. — Он жестом пригласил собравшихся к выходу и, пропустив женщин, собрался было последовать за ними, однако СиСи остановил его.

— Мейсон.

— Да.

— Расскажи мне правду. Мы, конечно, посмотрим этот спектакль о доброте и божественном свете, но меня интересует другое. Скажи мне, что ты затеял, что все это означает на самом деле? Я думаю над этим уже несколько дней и никак не могу понять. У меня такое ощущение, что ты что-то затеял. Но пока я не смог докопаться до истины.

— Отец, — с едва заметной улыбкой сказал он, — ты не веришь в перемены? Ты думаешь, что перед тобой прежний Мейсон, к которому ты всегда относился с недоверием?

— Во всяком случае, раньше я понимал тебя больше, чем сейчас. А все твои громогласные заявления о новом предназначении и истинном пути вызывают у меня некоторое сомнение.

— Наберись немного терпения, сегодня ты все поймешь. Думаю, что эта встреча с Лили Лайт на многое откроет тебе глаза. После этого ты уже не станешь удивляться перемене, произошедшей со мной. Думаю, что и в твоей душе свершатся те же перемены. Лили

Лайт способна творить чудеса. Тебе нужно только открыть ей свое сердце и, вот увидишь, ты преобразишься. Ее дар никого не может оставить равнодушным. СиСи скептически хмыкнул.

— Я не думаю, что одна встреча может изменить меня на столько, чтобы я сам себя не узнал.

— Всякое может быть. Но что ж, отец, нам пора идти, ведь опоздание — это дурной тон.

Вернувшись домой, Хейли застала свою соседку по квартире Джейн Уилсон торопливо собирающей вещи. Застыв в дверях, Хейли холодно спросила:

— Интересно, что это ты делаешь?

— А как, по-твоему, я должна поступить в такой ситуации? Я сегодня переезжаю.

— Джейн… — примирительно сказала она. — Послушай, может быть, этого не стоит делать? Ведь мы с тобой, по-прежнему, подруги.

— Моя мать по-прежнему где-то путешествует, — оскорбленным тоном сказала она, — и поэтому, я некоторое время поживу у нее. Слава Богу, там есть где разместиться.

— Мне очень неловко перед тобой, Джейн. Я уже пыталась сказать тебе об этом, однако ты не захотела меня слушать.

— Не надо извиняться! — возбужденно воскликнула Джейн. — Я сама виновата в том, что произошло. Это была головоломная игра, и, слава Богу, ты ее прекратила.

— Ты ведь мне так и не рассказала об этой игре.

— Мне казалось, что это тебе не нужно и что ты делаешь это только из вежливости.

— Да нет же, нет! — горячо воскликнула Хейли. — Я хочу узнать об этом, меня это действительно интересует. Расскажи мне.

— Я действительно относилась к этому, как к игре. Тэд был не первым моим партнером. Я не могу объяснить мотивы и причины, я ненавижу женщин, похожих на Роксану.

— Да, интересное объяснение.

В ответ на эти слова Джейн едва не разрыдалась. Наверное, ты считаешь меня сумасшедшей? Хейли торопливо воскликнула:

— Нет, нет, извини, я не хотела тебя перебивать, продолжай. Джейн, ты нормальная девушка, ты не очень счастлива и, вполне естественно, что это тебя не устраивает.

— Да, наверное, это так. Я хотела, чтобы мужчина узнал Роксану и возненавидел ее за ее продажную душонку. Я так хотела, — она вдруг всхлипнула и умолкла.

— Мне трудно поверить тебе, ведь я знала тебя совсем другой.

— Ты знаешь, я пока не могу тебе все это объяснить. Женщины легкого поведения добиваются всего через мужчин. Так действовала моя мать, она всегда так делала. Она была гроссмейстером.

— Твоя мать?

— Да, — кивнула Джейн, — я была ее прилежной ученицей. Она меня многому научила, сейчас я с легкостью могу окрутить любого мужчину, любого, кого захочу. Теперь ты понимаешь, о чем я говорю?

— По-моему, я где-то читала об этом. Кажется, это называется стремлением к власти, — сомневающимся голосом сказала она.

— Я стремлюсь получить эту власть и одновременно ненавижу себя за это желание.

— Ты ненавидишь себя? — переспросила Хейли.

— Я просто завидую, я завидую чистоте, непорочности, женственности, которая есть у тебя.

— Зависть — это ужасное чувство…

— Да, но я ничего не могу с этим поделать. Я даже не знаю, какая я на самом деле.

— Наверное, ты выбрала неправильный образ. У тебя чувствительная и очень ранимая натура. Ты воздвигаешь стены, чтобы оберечь себя от окружающих. Ты замкнулась на своем эго и поверила в свою неповторимую индивидуальность.

— Вот видишь, как все плохо, — всхлипнула Джейн.

— Да нет же! — с горячностью воскликнула Хейли. — Второе неприглядное я живет в каждом человеке, но не у каждого есть свой талант и артистизм. Ты ведь всех дурачила.

— В любом случае, я рада, что эта игра закончилась, — сказала она. — И не надо извиняться. Самое любопытное то, что я сама хотела покончить с этой шарадой, но не знала, как это сделать.

— Значит, обойдемся без извинений?

— Подожди! — нервно воскликнула Джейн. — Послушай меня, мне очень нелегко говорить на эту тему. Какое-то время мне казалось, что такие женщины, как Роксана, привлекают мужчин, поэтому я выбрала для себя такую роль. Посуди сама, кого заинтересует девушка по имени Джейн.

— Не знаю, у меня мало опыта в любовных делах и мне очень трудно что-нибудь советовать тебе.

— Как раз наоборот — ты заарканила Тэда и я завидовала тебе черной завистью. Ты поставила перед собой цель, а потом медленно, но настойчиво добивалась желаемого результата. Мне бы твою хватку.

— Не надо мне завидовать.

— Почему это тебя удивляет? Да, я завидую тебе. Ты нежна, женственна, чиста. Почему этому нельзя завидовать?

Пока Хейли ошеломленно молчала, Джейн снова бросилась к шкафу и начала швырять на пол свои вещи. Хейли, наконец, пришла в себя.

— Джейн, остановись! — она бросилась к подруге и схватила ее за руку.

— Погоди! Не надо этого делать, ради всего святого, не надо! Джейн, я ведь хочу помириться с тобой.

— Да?

— Не уезжай, умоляю тебя! — запальчиво воскликнула Хейли. — Не надо совершать опрометчивых поступков.

— Ты, действительно, хочешь, чтобы я осталась? Та стала горячо трясти головой.

— Ну да, конечно. Неужели это не понятно? Иначе, я бы даже не пришла сейчас домой. Я ведь знала, что первым твоим желанием будет уехать.

— Я не понимаю, зачем тебе это нужно? Ведь я так долго обманывала тебя и других.

— Сегодня я узнала, что у тебя очень ранимая душа. Джейн шмыгнула носом и кисло улыбнулась:

— Даже чересчур ранимая. Но я ведь знаю, что мои эмоции никому не интересны. Каждый занят собой, каждый думает только о том, как выжить в этом мире, а то, что приходится испытывать ближнему, уже никого не интересует. Я давно была убеждена в этом.

— Да, иногда мне тоже так кажется. Иногда я чувствую себя такой одинокой, брошенной, особенно после этого разрыва и расставания с Тэдом, ведь он исчез, даже не оставив о себе никакой весточки. Я пыталась забыть его, пыталась найти какую-то отдушину в работе, но это у меня не всегда получалось. Иногда, ты даже не представляешь, как сильно мне хотелось уткнуться носом в подушку и долго плакать. Я думала, что все меня бросили, забыли, никому я не интересна, а все мои чувства нагоняют на окружающих просто тоску.

— А знаешь, я бы с удовольствием поучилась у Роксаны, ведь с личной жизнью у меня совсем неважно.

Джейн села на пол среди разбросанных вещей и, обхватив голову руками, надолго замолчала.

— Ну что ж, — наконец сказала она, — я остаюсь. Думаю, что так будет легче и тебе и мне.

Лайонелл вел машину по ярко освещенным улицам вечерней Санта-Барбары. Все вокруг выглядело так спокойно и безмятежно, что Локридж невольно расслабился. Однако напряженное молчание Августы не позволяло ему забыть о том, что произошло.

— Останови здесь, — неожиданно сказала она, когда автомобиль проезжал мимо отеля «Кэпвелл».

Локридж нажал на педаль газа, и автомобиль остановился. Он еще не успел спросить у Августы о причине столь неожиданного ее решения, как она вышла из машины и решительно зашагала к двери отеля. Локридж захлопнул дверцу и поторопился нагнать жену.

— Августа, подожди, подожди!

Ему удалось присоединиться к супруге только у дверей ресторана «Ориент Экспресс».

— Августа, что с тобой? — недоуменно спросил Лайонелл. — По-моему, мы собирались ехать к тебе домой, ты же хотела отдохнуть.

— Я не хочу возвращаться домой.

— Ну почему именно сюда и почему ты отказалась от своего прежнего намерения? Тебе, действительно, нужно отдохнуть. А что ты собираешься делать здесь? Я не понимаю, может быть, тебя расстроил разговор с СиСи? Но ведь его желание обратиться в ФБР было вполне естественным. Он настаивал на этом все те два дня, которые тебя держали в плену похитители. А теперь, после твоего освобождения, он обязательно сделает это. Так что, не стоит расстраиваться, ты просто немного успокоишься, и все будет в порядке.

— Да, наверное, — неопределенно сказала она. — Но я все равно не хочу возвращаться домой.

Супруги вошли в дверь ресторана и в недоумении застыли у порога. «Ориент Экспресс», обычно в такое время заполненный посетителями, напоминал умерший город — пустые столики, опустевший бар.

— Августа, тебе не кажется, что мы здесь сегодня совершенно не нужны? — с сомнением оглядев все вокруг, сказал Лайонелл. — Поехали домой.

— Нет, я не поеду.

— Что случилось? Августа, я ведь вижу, что с тобой что-то произошло, но ты ничего не хочешь мне сказать. Сначала ты рассказываешь мне о своей симпатии к этим преступникам, потом отказываешься заявлять в полицию, я теряюсь в догадках.

— Я уже все объяснила в доме Кэпвеллов, не понимаю, что я еще могу сказать? К чему эти лишние разговоры?

— В обществе СиСи я готов безоговорочно поддерживать тебя, но, по-моему, ты что-то скрываешь.

— Преступники угрожали мне расправой, если я осмелюсь обратиться в полицию.

— Нет, Августа, я тебе не верю и таким объяснением я не удовлетворен.

— Лайонелл, давай не будем возвращаться к этой теме, — взволнованно сказала Августа. — Слава Богу, что мне удалось освободиться из этого плена. Выкуп отдан, и все позади, пора забыть.

— Пора забыть, но ведь мне придется отдавать деньги СиСи, это же была не просто благотворительность, а сумма, данная в долг, как прикажешь поступать мне? Тоже забыть?

Она отвернулась и, подойдя к пустому столику, стала задумчиво вертеть в руках пустой бокал. Локридж понял, что сделал что-то не так. Бросившись за женой, он поспешно воскликнул:

— Августа, хорошо, давай не будем ссориться. Поедем сейчас ко мне и обо всем подробно поговорим там. Мне не нравится это место.

Но встретившись глазами с ее взглядом Локридж понял, что Августа хочет сообщить ему что-то гораздо более серьезное.

— Нет, я больше никогда не поеду к тебе, — дрожащим от возбуждения голосом, сказала она.

— Что ты говоришь, Августа?

— Между нами все кончено.