Сеть миров

II

Внезапно серый туман и тишина сменились ревом и грохотом, от которых, казалось, загустел воздух. Сквозь этот шум на Гранта понесся грязный дощатый пол, и после встречи с ним юноша, слегка оглушенный, остался лежать посреди настоящего бедлама: кто-то пьяно кричал, бились бутылки, с хрустом ломались от ударов кости и лопалась кожа. Глаза резал мерцающий желтоватый свет, а вокруг мелькали рычащие тени.

Почти над самой головой у Гранта раздался треск, и на ноги ему рухнуло тело: всклокоченная борода, длиннющие патлы, из разбитой головы сочится кровь.

Гранта передернуло, и он машинально подтянул ноги, поднялся на четвереньки. На него только что сбросили труп, и всем вокруг до этого нет дела! Вопящая и дерущаяся толпа тем временем сместилась куда-то в сторону; желающих принять участие в потасовке становилось все больше — они бежали мимо Гранта, дабы влиться в общую куча-мала.

В ноздри ударил запах жаркого и кислая вонь от пролитого вина и заплесневелой еды; чад светильников ел глаза, но Грант сумел разглядеть то, что находилось в просторном помещении, напоминающем амбар, с низкими, отесанными вручную стропилами, от которых отражались крики, свет и тепло. Чуть выше терялась в дымном сумраке крыша. От яростных воплей и дрожащего света стропила как будто подрагивали.

Визжащая толпа выросла и вновь придвинулась к Гранту. Впрочем, люди стояли к нему спиной, он видел только космы до плеч, спины, обтянутые грязными рубахами из бурой мешковины, и зады в засаленных меховых портках. Люди размахивали кольями, кинжалами и разбитыми бутылками, они орали, пытаясь с кем-то расправиться.

Грант выпрямился и заглянул в самое сердце людского водоворота. Это удалось без труда, поскольку ростом юноша, как оказалось, превосходил любого из участников драки.

Толпа прижала к опорному столбу здоровяка. Крякнув от натуги, тот сделал выпад, отогнал противников длинным мечом и вернулся к столбу. Ударом плашмя отвел дубинку, что летела ему в голову, и стальной булавой раздробил нападавшему череп. Снова отскочил к столбу. Двигался великан энергичными рывками: выпад-отскок, выпад-отскок. Он наносил и отражал удары с невероятной силой, при этом всякий раз крякал.

Впрочем, не ловкость и сила бойца поразили Гранта, а его наряд: на великане тускло поблескивал панцирь из коричневой кожи, в прорехах которого виднелась кольчуга. Вооруженный мечом и булавой — или палицей? — человек напоминал ожившую иллюстрацию к энциклопедической статье по досредневековой истории. Откуда он взялся?

Грант оглянулся в поисках оператора с кинокамерой. Нет, кровь здесь лилась не бутафорская.

Так, где тут выход? Скованный страхом, осторожно, подобно загнанной зверушке, Грант озирался по сторонам. На опустевшей половине зала стояли в беспорядке тяжелые столы и лавки, в чашах горели свечи, и дым от них только ухудшал видимость. Местами на полу лежали осколки бутылок и перевернутые столы. Да где же дверь? Дым не позволял ясно видеть, крики толпы — думать. Где окна? В любом нормальном помещении должны быть окна и двери! Что это за место?

Грант спрятался за длинным столом, но тут нападавшие взревели хором, и он обернулся. Боец в кожаной броне неудачно отбил дубину — лезвие меча застряло в дереве, и, пока здоровяк пытался высвободить клинок, его со страшной силой ударили по голове длинным колом. Боец выронил меч и зашатался. Удары тяжелых дубин сыпались со всех сторон, и воин в древних доспехах наконец отлепился от столба, что так надежно прикрывал ему спину. Покалеченный, теряя на ходу сознание, крепыш устремился в сторону Гранта.

Тот вышел из ступора и, не отрывая взгляда от воина, ощупью попятился вдоль занозистого стола. Взлетали и опускались дубины, сверкали кинжалы, с отвратительными звуками пронзая плоть, хотя из-за победных криков толпы Грант — слава богу! — этого почти не слышал. Происходящее напоминало кошмар, однако смерть бойца говорила, что Грант вовсе не спит.

Толпа притихла. Ругаясь, бормоча что-то под нос и ощупывая раны и ушибы, люди стали озираться. Грант продолжал бочком двигаться вдоль стола, от души надеясь, что поглощенные расправой над мечником варвары не заметят его. Один из убийц нагнулся и вырвал из мертвой руки меч. Пьяный, он радостно и в то же время неуклюже взмахнул трофеем… и заметил Гранта. Когда попадаешься на глаза чудовищу из дурного сна, кошмар становится только хуже. Г рант замер, разрываясь между инстинктивным желанием броситься наутек и надеждой, что его попросту не сочтут достойным внимания.

Варвар осклабился, обнажив кривые зубы:

— Убью, богохульник!

Перехватив меч обеими руками, он вскочил на лавку, перегнулся через стол, что отделял его от Гранта, и рубанул.

— Кровь! Во имя Н’тигх’ты!

Пьяный варвар ударил неточно, и Грант сумел уклониться. Лезвие на целых три дюйма вошло в столешницу позади юноши. Вблизи огромный клинок оказался похож на вытянутое окровавленное лезвие секиры, тяжелое и грозное, способное развалить человека надвое. Пока варвар пытался высвободить оружие, Грант обогнул стол и на свинцовых, негнущихся ногах бросился наутек. В спину ему полетели крики и вой. Грант помчался в самую дальнюю и темную часть помещения, где маячил смутный человеческий силуэт, а позади него нечто похожее на дверь. Пробежав еще немного, Грант и впрямь разглядел широкую дверь, но тут человек, что преградил ему путь, поднял топор и нехорошо ухмыльнулся.

Грант остановился, причем самым простым способом — налетев на еще один стол. Позади кричали и выли, но рядом юноша заметил лестницу — она упиралась в одно из толстых квадратных стропил, что держали крышу. Не теряя ни секунды. Грант подскочил к ней и, с трудом перебирая руками и ногами, взобрался на поперечную балку. Затем столкнул лестницу — прямо на головы вопящим варварам.

На какое-то время Грант даже почувствовал себя в безопасности. Людей внизу оказалось не так уж и много: основная часть толпы увлеклась следующей жертвой, а за Грантом увязались всего четыре человека. Впрочем, отвязываться они не собирались. Убийцы злобно зыркали на чужака сквозь спутанные пряди немытых волос, сыпали проклятиями и орали что-то об очищении: мол, надо смыть грязь, что пятнает лик Н'тигх'ты. Вооруженные кольями варвары даже пытались колоть Гранта в ноги. Пьяные, они промахивались, однако здоровяк, что хотел зарубить Гранта мечом, наконец высвободил клинок. Кровожадно ухмыляясь, он присоединился к товарищам. Еще один взобрался на табурет и достал-таки Гранта колом. Морщась от боли в лодыжке, юноша понял: на месте оставаться нельзя. — и совершил то, на что еще час назад нипочем не отважился бы. Отпустив опору, он побежал по балке. Этот деревянный брус был неровный и всего фут в ширину; при иных обстоятельствах Грант сразу сверзился бы, однако сейчас падение означало верную смерть. Поэтому он семенил, удивляясь собственной ловкости и умению держать равновесие. Когда до центральной опоры оставалось всего несколько шагов, он пошатнулся и, задыхаясь, буквально упал на нее.

Отсюда зал был виден целиком. Небольшая группа варваров в меховых штанах пыталась поднять опрокинутую Грантом лестницу, чтобы прислонить ее к стропилу и возобновить преследование. У ниши в дальней стене, где располагался гигантский очаг, Грант заметил толстяка и трех дюжих бабищ, но самая заваруха творилась непосредственно внизу.

Ревущая кучка варваров, что одолела воина в кольчуге, присоединилась к другой, вдвое больше, и вместе они окружили еще одного мечника. Приперли его к опоре, в которую как раз вцепился Грант. Широченные плечи и тяжеленные ручищи бойца покрывала с виду непрактичная броня из старой кожи. Воин орудовал мечом, и Гранту этот меч показался еще массивнее и страшнее, чем тот, которым недавно чуть не зарубили его самого. Время от времени мечник отмахивался булавой от кольев, кинжалов и тянущихся к нему голых рук; густо усеянное шипами навершие с одинаковым успехом крушило и то, и другое, и третье.

С первого взгляда стало ясно, что сил у бойца в избытке, однако, понаблюдав, как пляшет серебристой молнией меч, Грант понял: воин больше полагается на недюжинный талант. ©строй сталью он плел вокруг себя непроницаемый кокон; защита и нападение сливались воедино, и лезвие выписывало в воздухе четкие смертоносные узоры. Дерево, кость, плоть — все это оно рубило с той же легкость, с какой, свистя, рассекало воздух. Продолжение рук мечника, меч и булава сеяли смерть и боль, внушали ужас, вращаясь гладко и безостановочно, будто лопасти пропеллера.

Пьяно рыча и огрызаясь, варвары держались от воина на почтительном расстоянии. Пытались достать его издалека, метали ножи и кинжалы, но те, звеня, отскакивали.

Впрочем, не все атакующие были столь осторожны. Внутри круга валялись мертвецы с разрубленной шеей или расколотым черепом. Еще несколько варваров со стонами отползали в сторону; кто-то держался за перебитую конечность. Одному товарищ помогал накладывать жгут на кровоточащую культю.

Размахивая мечом, воин сопровождал танец мерцающей стали выкриками и бессловесным напевом. Вот, крякнув, он сделал выпад, изящным полушагом удлинил полет окровавленного острия, и еще трое врагов закричали. Толпа попятилась, стараясь набрать безопасное расстояние. Люди сыпали проклятиями, натыкались в спешке друг на друга, оставив на полу еще одного поверженного соратника — он скорчился^ схватившись за обрубок руки, тщетно пытаясь остановись вытекающую кровь, а вместе с ней и жизнь. Воин даже не удостоил его добивающим ударом.

Великан крепко стоял на ногах, и рука его была верна, однако вечно плести стальную паутину смерти он не мог. Мечник уже запыхался, напев его звучал неровно, да и толпа заходила ему за спину. Один промах, один неверный шаг — и его захлестнет волна врагов.

Гранту вдруг стало жаль мечника. Такой талант, пусть и кровавый! Такая утонченная, искусная работа клинком! Воин заслуживал жизни. И потом, когда его прикончат, наступит черед самого Гранта. Как только сталь в руке бойца перестанет выписывать защитный кокон, толпа сгрудится под опорой, за которую держится Грант, и стащит его вниз.

К горлу подкатила тошнота, и Грант еще крепче вцепился в прокопченный столб. Как он попал в это кошмарное место? Может, его машина сбила? Может, он сейчас лежит где-нибудь и мечется в бреду?

Словно в ответ на мысленные вопросы кто-то запустил в Гранта бутылкой. Боль в груди и порванная жилетка говорили о том, что все вокруг происходит взаправду. Да и лодыжка ныла после удара колом. Проклятье! Даже если это и сон, то вести себя стоит как в жизни, при самых жутких и безжалостных обстоятельствах. Умерев в этом сне, Грант умрет и в реальности, и уже не воскреснет.

Тем временем варвары у дальнего конца балки разобрались наконец с лестницей: прислонили ее к перекладине. Какое-то время они не могли решить, кто первым полезет ловить Гранта. Но вот вперед пробился варвар в меховых штанах и с мечом. Он уже встал на первую ступеньку, как А вдруг его хватил по затылку табуретом приятель. Оглушил соперника — и вскарабкался первым; остальные, человек® пять или шесть, следом за ним. Захмелевшие, они шатались, но продвигались довольно резво, уверенно.

Первый варвар остановился, не доходя до Гранта пары шагов, и замахнулся табуретом; он явно намеревался проломить незнакомцу череп. Однако человек, что спешил следом, никак не ожидал столь резкой остановки. Он ткнулся лидеру погони в спину, и тот чуть не упал на Гранта. Юноша сообразил: без оружия не выжить. Воспользовавшись замешательством противника, он одной рукой схватился за ножку табурета и с силой дернул на себя. У Гранта было преимущество, ведь другой рукой он держался за опору. Варвар же слишком крепко сжимал табурет, да и к внезапной атаке не был готов. Ошеломленный, он не сумел устоять и, хрипло вопя от ярости, полетел вниз, чуть ли не на голову мечнику. За свой табурет он цеплялся до последнего и, приземлившись, угодил под свистящий удар лезвия: мечник походя, не глядя, рассек ему горло.

Воин решил, что на него напали сверху, и, вскинув голову, заметил Гранта лицом к лицу с отрядом варваров.

— Ого! Союзник! — радостно осклабился воин. Завершая очередной широкий мах мечом, за которым последовали болезненный возглас и проклятие, и поглядывая на Гранта. он чуть сместился. — Как раз вовремя!

Совершенно не напрягаясь, как будто меч в его руке сам плел замысловатый кровавый узор, воин ударил поверху, наотмашь влево, и перебил лодыжки первым двум варварам, что подступали к Гранту. Люди в меховых штанах свалились на головы товарищам. Варвар, шедший третьим, попятился и опрокинул друзей, которые и раньше плохо держались на ногах. Когда они посыпались с перекладины, сумятица усугубилась — толпа ошибочно решила, что враг напал из-под крыши.

Воин повесил булаву на пояс и яростными взмахами меча немного отогнал противников. Потом метнулся за опору. чтобы расправиться с притаившимся там варваром. Тот отпрянул, споткнулся о лавку и упал. Воин же. воспользовавшись спасительным сумраком, протянул Гранту свободную руку:

— Давай, дружище, помоги подняться, и вместе мы сбежим отсюда!

Среди непрекращающихся воплей, угроз и проклятий Грант впервые услышал доброе слово, и происходящее вдруг обрело для него смысл, стало обыденным. Разумный и свойский тон мечника привел юношу в чувство. Быстро, но без суеты Грант опустился на корточки и, держась за столб правой рукой, левую протянул воину. Его кисть тотчас обхватили мозолистые пальцы.

Пока воин подтягивался. Грант боялся, что его рука разорвется во всех трех суставах. Он прикусил губу, чтобы не закричать. Боец зацепился перекладиной меча, как багром, за балку и ловко втащил себя наверх, при этом большая часть веса пришлась на руку юноши. Вблизи незнакомец оказался совсем великаном — настоящий богатырь. Что же получается? Грант своей тощей ручонкой, рискуя порвать мышцы и сухожилия, втянул под крышу почти триста фунтов живой плоти и воинского снаряжения?!

Не обращая внимания на пролетающие мимо кинжалы, бутылки и прочие импровизированные снаряды, воин сунул меч в ножны и вгляделся в темноту, что заполняла дальний конец таверны. Вот он встал на поперечную балку и, не оглядываясь на Гранта, зашагал по ней, а юноша, растирая саднящее плечо, пошел следом — на сей раз ничуть не шатаясь и не трясясь и оттого слегка гордясь собой.

Крыша постепенно снижалась, но вот впереди показался ряд закрытых ставнями окон. Прямо над Грантом прокопченный потолок под углом уходил в густой сумрак. Воин достал меч и, простучав доски рукоятью, остался доволен — как будто нашел спасительный выход.

Он обернулся и жестом велел Гранту подойти ближе. Указал на стену, увешанную чем-то вроде мешков и вязанок. Учуяв кислые и острые запахи, Грант понял, что перед ним копчености и пряные травы. Сняв пару связанных окороков, воин запросто накинул их на шею Гранту. Тот, видя, с какой легкостью незнакомец управляется с мясом, никак не ожидал, что украденное добро окажется на самом деле тяжелым — окорока потянули вниз, и упасть бы юноше на пол, если бы мечник не схватил его с молниеносной быстротой за шиворот и не помог выпрямиться на балке.

Воин ругнулся под нос, потом хохотнут и, повиснув стропиле, принялся ногами вышибать доски из стены ж верны.

Раз-два — и образовалась дырка. Грант не поверил собственным глазам: воин, конечно, силен, но даже супермену не выбить доску так легко. Мечник тем временем расширял^ отверстие. Учась на архитектора. Грант узнал, как подменяют стройматериалы вороватые подрядчики. Судя по треску, с каким крошились доски, строители этой таверны тоже схалтурили, пустив в дело гниловатую древесину. Когда от торцевой стены отлетела вторая доска, Грант предположил, что вместо гвоздей здесь использовали жевательную резинку.

А впрочем, какое ему дело до качества местных построек… Снаружи царила темень куда гуще, чем здесь, в неосвещенной части таверны; внутрь задувал ледяной, со снегом ветер. Похоже, на улице совсем не весна. Великан, в отличие от Гранта, времени не терял: даже не переведя дух, он вылез наружу.

Грант, пошатываясь на балке, опасливо вглядывался в темный проем. Впрочем, когда снизу ему в ногу ударил заостренный шест, решительности сразу прибавилось. Промедление означало смерть, причем страшную, от рук свирепой толпы. Лучше уж умереть как-нибудь в другой раз и менее болезненным способом. Грант, тяжело дыша, приблизился к дыре.

Придерживая у себя на шее окорока, он попытался повторить трюк воина, то есть перегнуться через край отверстия и спрыгнуть. Не вышло — не удержав равновесия, Грант просто кувырнулся в снежную мглу.