Шакалы пустыни

Глава 4 Реабилитационный период

К лагерю Катрин вышла ближе к утру. Возвращение отягощал узел с добычей, необходимость сделать порядочный крюк, обходя наполеоновские посты и малоудобная для рейдов одежда и обувь. В общем, все было плохо. Кроме одного – голова пришла в норму.

Лагерь археологов охранялся внешними постами каких-то невнятных пехотинцев (кто эти мундиры поймет, если даже родной кампанией 1812-го не особо интересовалась), да еще внутренними экспедиц-часовыми. Здесь, правда было как-то странно: оба охранника стояли у костра и о чем-то напряженно шептались. Морды невеселые, одеты в короткие сюртуки и брюки соответствующей времени армейской экспедиционно-египетской моды. «Штаны конюшенные егерского образца» – вот как они называются. Но оружие современное: дробовики с подствольными магазинами, открытые кобуры на бедре. Револьверы это логично – все же понадежнее полуавтоматических стволов с их вечными перекосами и прочими неприятностями. Но здесь рукояти что-то слишком заумные. Со сканерами отпечатков пальцев, что ли?

Кстати, Госслен левша.

Чужое оружие интересовало шпионку постольку поскольку (своим обзавелась), а вот разговор охраны недурно было бы послушать. Доверительно шепчутся, наверняка о насущном. Судя по позам, они в очень близких отношениях, видимо, дружны, гм, до чрезвычайности.

Катрин заползла под стену «своей» медицинской палатки, с облегчением сняла тапки-ботинки и осторожно завалилась на койку – та визгливо возмутилась, но все же не рассыпалась. В лагере стояла тишина, лишь откуда-то издали доносились невнятные, но веселые крики. Батальоны торжествовали победу и спешили собрать трофеи. Ну и ладно. Мы свое уже нагребли.

Разбудил девушку внеурочный визитер. Снаружи уже светало, но в палатке еще царила темень. Человек закрыл клапан, ощупью, но уверенно, отыскал один из кофров. Щелкнул кодовый замок, потом пахнуло знакомым-тонизирующим, забулькало…

— Мсье Мариет, вы бы и мне нацедили. В медицинских целях, – болящая подала слабый голос с койки.

Аудитор вздрогнул:

— О! Вам нельзя, Катарина. Я бы с радостью, но на фоне лекарств прием спиртного может дать побочный эффект. Собственно, я и сам только рот пополоскать – странное раздражение на деснах.

— Жадничаете, – вздохнула шпионка. – Что ж, нам, служанкам не привыкать. Бросили подыхать, так лежи и подыхай.

Мариет сглотнул из стакана, на миг задержал дыхание и бархатным голосом шаблонно обученного психиатра повел сказочную линию:

— Господи, Катарина, ну кто же вас бросал?! Мы все страшно беспокоились о вашем состоянии. Доктор к вам заглядывал ежеминутно. Кстати, где вы были? Мы уж испугались.

— В смысле? – удивилась Катрин. – Я тут и валялась. Доктор один раз пульс пощупал и все. Никакого сострадания. Сдается, мое выздоровление вообще его не слишком заботит.

— Да нет же, я и сам заглядывал. Мы вас искали, – психолог-аудитор указал на койку. – Вы позволите?

— Валяйте, садитесь. Хотя тут тесновато.

— Что поделать, походные условия. Так где же вы были, дорогая Катарина? Вы не представляете, что здесь началось, когда вы исчезли. Нельзя же так пугать друзей.

Он глубоко по-дружески взял ладонь болящей, Катрин руку отнимать не стала. Играем, так играем.

— Послушайте, Мариет, я глубоко тронута вашим сочувствием, но не особо верю, что моя скромная персона всерьез интересовала господ археологов. Куда я могла деться? Чувствую себя просто ужасно. Сидела у воды, дышала свежим воздухом. Немного блевала, уж простите за интимные подробности.

— Это ужасно! – охотно согласился аудитор. – Кто бы мог подумать, что вы столь чувствительны к стандартным препаратам. Полагаю, доктор «Крест» еще ответит за свои профессиональные просчеты. Небрежность здесь недопустима! Но сейчас ситуация требует полнейшей искренности. Прошу вас, Катарина, ответьте. Где вы были?

— Господи, да что за вопросы? Где я могла быть? Бегала на рандеву с резидентом? Сами понимаете – это смехотворно. У меня тут из друзей одна милашка-Дикси. Черт возьми, я же понятия не имела, где окажусь. Откровенно говоря, эти прямо под боком торчащие пирамиды – шокировали не на шутку. Сидела, смотрела на Нил, думала – прямо сейчас у меня голова лопнет или уже утром?

— Понимаю, понимаю, – Мариет продолжал поглаживать запястье допрашиваемой. – А вот это откуда?

— Что?

— Вот этот узел с сапогами.

— Ах, этот. Этот по реке плыл. Полагаю, имущество какого-то утонувшего бедолаги. Тут вроде война, бедствия…

— Но сверток сухой!

— На коряге плыл, – пояснила Катрин.

— На коряге? Как удачно, – закивал аудитор. – Поймите, дорогая моя, сейчас не тот момент, когда стоит рисковать, усложнять ситуацию. Нам поможет лишь полное доверие и откровенность. Поймите, я вовсе не хочу вас пугать и допрашивать…

— Так и не допрашивайте. Просто гладьте. Мне приятно, – со вздохом призналась больная.

Мариет засмеялся:

— Польщен. Но у руководства возникнут вопросы…

— У меня уже возникли. Вопросы и подозрения. Внутренние ощущения и предварительный диагноз настойчиво подсказывают – меня отравили. С искренней радостью откажусь от этого пугающего вывода, но пока как-то так. Мсье Мариэт, вы бы не могли рассказать о моих догадках господину начальнику экспедиции и благороднейшей мадам де Монтозан? Меня беспокоит сложившаяся ситуация. И спать мне хочется.

— Понимаю. Не буду надоедать.

Аудитор убрался, Катрин брезгливо вытерла ладонь об одеяло и задремала.

День обещался выдаться хлопотным, следовало отдохнуть.

Особо выспаться не удалось. Клапан палатки воспитанно подергали:

— Мадам Вдова, если вы в состоянии, извольте явиться на общее собрание!

Гонцом оказался любезнейший лаборант.

— Уже бегу! – зевая, отозвалась Катрин. – А что там с завтраком?

— Собрание совмещено с утренним кофе, – холодно отозвался мсье Морэ-"Латино" и не стал торчать у входа.

Катрин размяла мышцы и руки-ноги – койка была все же жутко неудобной, зачехлилась в никаб и отправилась заседать-завтракать.

Штабная палатка высилась в центре археологического лагеря. За прошедшие сутки научно-прохиндейский бивак успели порядком обустроить: палатки, склад, кабинка передвижного био-сортира, в целях маскировки обложенная местным камнем. Лежали заготовленные дрова, жерди, по периметру тянулась траншея непонятного назначения – на ход сообщения и стрелковое убежище канава не слишком походила, да и периметр не замкнула. Сам тракторишко-экскаватор сейчас был загнан в капонир и отдыхал, прикрытый парусиной. Солидно «коллеги» потрудились, этого не отнять.

В штабной палатке собрались практически все, включая охрану в полном составе. Отсутствовал только начальник – видимо, господин Одуан-Рузо поправлял галстук и повторял тезисы дежурного доклада. А пока экспедиция воззрилась на гулящую вдову – Катрин и глазом не моргнула. А кроме глаз, собственно, ничего и не видно – чрезвычайно удобно в подобных напряженных ситуациях. Все стояли, молчали, собрание-завтрак ожидался фуршетного типа, на столе остывали кофейники, ждало блюдо с какими-то сомнительными эрзац-круассанами. Катрин прошла к центру, взяла рогалик, кружку, розетку с джемом, подцепила на одноразовую вилку ломтик сыра, направилась к угловому столику, уселась на него и кратко объявила:

— Нездоровится.

Мадам-профессор поморщилась:

— Сидите, «Вдова». Итак, по текущей ситуации. Как видите, «Вдова» нашлась и с ее временной пропажей мы разберемся позже. От господина Одуан-Рузо новостей пока нет. Мы пытались связаться с профессором, но пока безрезультатно.

Вот как. У них и начальник потерялся. На редкость удачное начало работы, тут уж не до приболевших служанок.

…— Единственное, в чем мы твердо уверены, – продолжала сосредоточенная де Монтозан, – профессор Одуан-Рузо благополучно добрался до штаба генерала Бонапарта, встретился с намеченными лицами и легализовал наше пребывание. Как вы знаете, вечером прискакал посыльный офицер, привез все необходимые документы и приказ о зачислении на довольствие. Мы под надежной защитой французского экспедиционного корпуса. Что касается исчезновение начальника экспедиции…

— Не так, – прервала Катрин, жуя круассан – мягкий, но безвкусный как вата. – Если с пакетом приезжал офицер, то он «порученец», «фельдъегерь» или, в крайнем случае, «гонец», а не какой-то там «посыльный». Не принижайте офицерский корпус!

— Весьма признательна за столь ценную поправку, мадам Вдова! – язвительно процедила де Монтозан. – А теперь не могли бы вы помолчать? Речь идет о серьезных вещах. Ситуация критическая и нам нужно решить…

— Именно, – Катрин глотнула из чашки. – Не кофе, а бурда. Есть такое редкое тюркское слово. Господа, мне наплевать на ситуацию, гонцов, да и на господина профессора, при всем уважении, опять же наплевать. Кто меня отравил?

— Вы сейчас не очень отравленной выглядите, – отметил язвительный "Латино"-лаборант.

— Помолчи, мальчик, – Катрин смотрела на руководящий состав – мадмуазель профессор бурлила-негодовала, начальник охраны следил за действом с вялым любопытством. – Здоровье – прежде всего. Пока мы не разберемся с отравлением и виновные не будут сурово наказаны, дальше обсуждение никак не продвинется.

— Не много ли вы себе позволяете?! – поддала децибел мадам де Монтозан.

Затаившаяся где-то за спинами людей Дикси панически скульнула.

— Да куда же тут много позволишь? – процедила Катрин, уже покончившая с круассаном и пожевывающая узкую пластмассовую вилку. – У меня договор на работу, а не на самопогребение. Так чья это затея с отравлением, а?

— Уберите ее отсюда! – скомандовала архе-профессор.

К бунтовщице двинулись оба охранника.

— Да я сама уйду! – заорала Катрин, срывая и швыряя на пол платок-никаб. – В тюрьму, в ссылку, на каторгу! Там хоть не травят как крысу! Все, вяжите, сажайте под замок, возвращайте откуда взяли. Если сможете. Псы позорные!

Катрин шагнула навстречу стражам экспедиционного порядка, на миг присела, почти рухнула на колени, тут же, продолжая резкое движение вперед, с силой распрямилась – 180-сантиметровой пружиной врезалась между охранниками, по ходу почти интимно хлопнув парней по бедрам. Впрочем, для интима все было проделано излишне резко – хлопок-рывок, столкновение, – все трое, потеряв равновесие, смяли стол у стены – охранников приняла-поддержала милосердно спружинившая парусина палатки, агрессивная бунтовщица устояла на ногах сама по себе.

— Ты… – Госслен смотрел на свою кобуру – револьвера в ней не было, язычок застежки болтался разлохмаченным нитяным флажком.

— Ага, кордура тут уже не та, я уже замечала, – согласилась Катрин, картинно крутанув отобранными стволами – оба револьвера оказались у нее – пара массивных «Смит-Вессон-108». – Всем стоять на месте и быстро признаваться. Кто меня отравил? Ну?! Или мы сейчас начнем тщательно разбираться, и пострадает кто попало.

— Ты не выстрелишь, – пробормотал Пер Сала, прикрывая ладонью опустевшую и зияющую как расстегнутая ширинка, кобуру.

— Да я палить и не собираюсь, – честно заявила девушка, пренебрежительные оценивая массивные револьверы в своих руках. – У вас, кстати, модерновое покрытие уже облазит. Совершенно напрасно дорогие машинки в скитания захватили. Все равно на выброс. Держите!

Она швырнула револьверы прямо в руки хозяевам, но с силой – поймать должны с трудом. Маневр был рискованный, но тут и все представление идет «на грани». Облеванная беспомощная жертва – низы иерархии, восстанавливать себя в правах надлежит жестоко, тут уж лучше пережать, чем недожать. Да и вообще Катрин Кольт пребывала в ярости и не собиралась этого скрывать.

— Так кто? Кто паршивец-отравитель?

Она обводила взглядом аудиторию: глаза прищурены, на губах полуулыбка: ярко-выраженного садистского возбуждения и игривости строго поровну, вилка в зубах гуляет вместо сигаретки. Маньяки мы, в саркофаге залежавшиеся, предельно там распалившиеся…

Напуганы. Почти все напуганы. Техник пятится к двери, арабы посерели мордами – бледность им не к лицу, профессорша только что чуть не обделалась, оружия она жутко боится – но сейчас де Монтозан чуть полегчало – дура-хулиганка стволы-то вернула. Остальные тоже дыхание перевели. Разве что Вейль, похоже, так и не просыпался. «Спящий» и есть спящий.

Катрин всегда считала себя актрисой посредственной, посему сочла паузу достаточно мхатовской. Продолжаем, а то кто-нибудь отвлечется на собственные идеи.

— Кто? Ты отравил? – девушка гневно перекинула вилку-зубочистку в другой угол рта и шагнула к намеченной жертве.

К сжимавшим револьверы и уже готовым к полноценной самозащите охранникам приближаться было неразумно, посему первому досталось Азис-аль-Азису – вполсилы в солнечное сплетение. Далее по кругу: пинок в задницу пытавшемуся увернуться механику – паренек сшиб кофейные чашки, Катрин успела подхватить одну и запустить в инженера «Ватта» – незаменимому специалисту прилетело по макушке. Народ шарахнулся и завизжал, бунтовщица четким футбольным касанием заплела ноги господину аудитору – тот плюхнулся на колени, замахнулась на второго переводчика и оказалась перед мадам-профессором.

Камилла де Монтозан проявила отнюдь не аристократическую догадливость, скорчилась на корточках в углу палатки и прикрыла голову руками. Похоже, профессорше уже приходилось бывать битой, и неоднократно. Рядом с хозяйкой пыталась спрятаться за опрокинутый кофейник и писалась Дикси.

— С тобой потом поговорим! – пригрозила Катрин песо-грызуну и, наконец, дотянулась до метнувшегося к двери доктора. Господин «Крест» бегать на полусогнутых умел, но не очень шустро.

— Так кто у нас тут главный по ядам? – вопросила дознавательница и жестче зажала в сгибе локтя шею коновала – вопрос был риторическим, отвечать пленнику необязательно. Доктор Дезир все же пытался что-то прохрипеть, панически вцепился в запястье душительницы. Интересно, видел он смятые трахеи или просто очень догадливый?

— Она его убьет! Остановите сумасшедшую! – завизжала профессор.

Охранники несколько неуверенно подняли револьверы.

— Не стрелять, – негромко, но внятно приказал слегка проснувшийся Вейль. – Тут собрание, но не тир.

— Какое собрание …?! – выругалась де Монтозан. – Прострелите ей руку. Или ногу! К черту такую страховку! Уберите отсюда сумасшедшую!

— Они не выстрелят, – жуя вилку, пояснила Катрин. – Во-первых, раз всем известно что я – «страховка», ваши делишки плохи. Во-вторых, если кто выстрелит…

Стоять под двумя 9-миллиметровыми стволами было неуютно. И мгновенно

возникшая уверенность, что Госслен сейчас все же нажмет спуск, чертовски

огорчала…

Щелчок курка был приглушен, но слышен всем. Боек не дошел до патрона – сработала блокировка. Госслен и его напарник с одинаковым изумлением смотрели на забастовавший «смит-вессон». Потом уставились на Катрин.

— Выкинь машинку, – глухо посоветовала Катрин, пожевывая горькую вилку. – Но вообще-то я не ожидала. Какие вы исполнительные. Буду иметь в виду.

Молодой охранник смотрел в изумрудные глаза и ему стало явно не по себе. Счел уместным оправдаться:

— Я целился над плечом, это было бы предупреждением.

— Понятно. Не удалось травануть, так застрелите, – Катрин с отвращением вынула из зубов вилку, слегка выгнула хрупкую пластмасску в пальцах. – А я ведь думала, это док просто захотел полюбоваться как я блюю. Так, доктор «Крест», а? Признавайтесь.

Горло пленнику Катрин пережимала профессионально, стоящий на коленях эскулап уже не надеялся ослабить ее руку, хрипел и синел.

— Так или нет, я спрашиваю!? – зарычала Катрин.

Вроде бы пытался кивнуть.

— Признание – царица доказательств! – объявила собравшимся дознавательница. – Но есть подозрения, что он действовал в сговоре. Полагаю, никто не хочет немедля облегчить душу? Ну, мы еще с этим разберемся. Пока зарубку на память.

Доктор в последний миг догадался и крепко зажмурился. Ударила Катрин, конечно, ему не в глаз, а пониже, в щеку. Зато не особо сдерживалась – белый пластик захрустел, ломаясь в человеческой мякоти.

— Живи! Ты еще мне все скажешь! – Катрин похлопала приговоренного по слипшимся волосам на макушке. – Что ж, предлагаю считать первую часть собрания закрытой. Перерыв!

Доктор стоял на коленях, мучительно всхрапывая помятым горлом и зажимая щеку – из-под пальцев обильно текла кровь. Остальные штатские рванулись вон из палатки, едва не сшибив опорный столб. Катрин вышла следом. Оглядываться на охранников и их начальника не было смысла. Могли бы сейчас и убить нахер. Сволочи. Очень-очень впритир над плечом он целил или прямо в лоб – поди сейчас скажи. Метра четыре, мог рискнуть, заработать репутацию снайпера-спасителя. Хорошо, что оружие подходящее для игр, эти сканеры новомодные, тьфу.

Катрин устроилась с видом на Нил: местечко за медицинской палаткой, можно сказать, обжитое. Сидела на обрезке доски – оказывается, экспедиция с собой волокла и пиломатериалы, предназначенные для обустройства лагеря. Золотые доски, а ведь не скажешь: грубый пил, технология полностью соответствующая эпохе.

Кинжал грелся под дурацким платьем – оружие неудобное, но если придут с намерением разборку довести до логического конца, ножичек может выручить. По-правде говоря, на близкую воду Катрин надеялась куда больше – глубина проверена, нырнуть вполне можно, дальше сваливаем за заросли тростника. Вода серо-зеленовато-коричневая непрозрачная, боги помогут.

Собственно, продолжение силовой разборки – это полный провал рискованного плана с театральным представлением. Но что делать, игровым планам свойственно разваливаться, это не только военных операций касается, но и вот таких… авантюрно-идиотских.

А большая эта река Нил. И ночь у пирамид запомнилась. Треугольные тени иной эры, гм… Вершина туристических грез, пик романтики странствий, эдем мародерских мечтаний, тьфу… Не будем отвлекаться.

Катрин принялась размышлять о пустом: (что за рыба водится вблизи берега, наживку, видимо, нужно брать растительную), и слушала. Ага, вот. Один. Значит, все же беседа. Не пытается шаги скрыть.

— А если я в спину выстрелю? – сонно спросили за спиной.

— Едва ли, – не оборачиваясь, сказала Катрин. – У вас полно винтовок, нет смысла спускаться к воде, проще от палаток мне промеж лопаток пулю засадить. Я же тут беззащитная, как школьница на обочине ночного автобана.

Жак Вейль, он же «Спящий» встал рядом и принялся без особого восторга разглядывать воды великой реки. Потом поморщился:

— С доктором вы так напрасно. Может случиться заражение, да и лицевые нервы близко.

— Пусть глазом дергает-подмигивает. Какой-никакой, а шарм появится. Слушайте, «Спящий», понятно, я не добродетельный комиссар Мегрэ, да и на букву закона мне плевать. Без докторского участия мое отравление не обошлось, он получил что заслуживает. Пусть скажет спасибо, что живой.

— Он пока вообще не способен разговаривать.

— А ему что, срочно в штаб Бонапарта являться с докладом? Не нудите. Давайте ближе к делу. Вы же меня в палатке окончательно перепроверяли. Раз пришли на бережок, значит, еще нужна.

Господин Вейль без всякого выражения продолжал пялиться вдаль, по всему было видно, что пригороды Каира нагоняли на него неодолимый сон. Но все ж чуть пожевал нижнюю губу и молвил:

— Что ж, Катрин-Вдова. Если «ближе к делу», то вкратце так – я вас нанимаю.

Ишь ты, никаких пошленьких «Катарин». Крайне лаконично. Нанимает, он, понимаете ли.

— Я в полном восторге. Работать на вас – пламенная мечта всей моей сознательной жизни. Главное, как девушка я вас ничуть не интересую – а это уже половина успешного сотрудничества.

— Болтаем или «ближе к делу»? – все так же вяло уточнил «Спящий».

— Пардон. Что получаете вы, и что получаю я?

— Я получаю человека, способного работать в местных условиях. Видимо, вы к этому вполне готовы. Полагаю, возникнут опасные ситуации, но ничего такого, с чем вы бы не сталкивались ранее.

— Пару раз в моей жизни случались весьма неприятные моменты. Не хотелось бы повторять без особой необходимости.

Мсье Вейль пожал плечами:

— Контракт вы подписали? Работа ждет. Гарантирую, что по возвращении юридических проблем не возникнет. Если, конечно, вернетесь. Вот этого гарантировать я, естественно, не могу.

— Звучит очень заманчиво.

— Вдова, вы влезли в дело, сочтя его выгодным. Договор остается в силе, лишнее отметаем. Что вам еще?

— Наш замечательный вдохновитель и предводитель профессор Одуан-Рузо уже отметен? Полагаю, он само-отмелся?

На округлом лице Вейля мелькнула тень слабого интереса:

— Да, подозреваю, что так. Он отправился к генералу и пропал. Понятия не имею, что с ним стряслось. Но местные военные взяли нас под свою опеку, выделена охрана, присланы продукты. В этом смысле все идет строго по плану. В конце концов, не все ли нам равно кто командует? Или у вас с профессором связаны какие-то личные надежды и планы?

— Ни в коей мере. Сгинул и сгинул. Насколько я понимаю, ЛИЧНО у вас не совсем археологический проект?

Начальник охраны, продолжая разглядывать реку, промямлил:

— Археология? Ах да, вы же не чужды увлеченности научным гробокопательством. Полагаю, эту тему мы тоже затронем. Но пока сосредоточим наше внимание на скучной агентурной работе и педантичном выяснении некоторых конкретных вопросов. В частном порядке.

— Мадмуазель-профессор не в курсе дела? – осторожно спросила Катрин.

Вейль пожал плечами:

— Откуда мне знать? Возможно, она знает куда побольше моего. Но поскольку вы переходите в мое подчинение, будьте любезны всецело сосредоточиться на моих заданиях. В свободное время можете поболтать об археологии, что-нибудь покопать. Если у вас будет свободное время, и кто-то из наших сотрудников еще будет интересоваться черепками и кладами.

— Увы, настроениям свойственно меняться. Хотя трудности с аппаратурой были предсказуемы. Бедняга Андре выглядит немного растерянным.

— Вдова, если не затруднит – именуйте коллег по позывным. Откровенно говоря, я не собираюсь запоминать еще и их гражданские имена.

— Принято. Позвольте уточнить – проблемы с ZV-аппаратурой на данный момент серьезные?

Мсье Вейль сделал то, что у него отлично получалось – пожал плечами:

— Технике свойственно капризничать. Экспериментальной технике – тем более. Вас это не должно волновать – вы же не техника. Мне нужен четко работающий человек. Давайте вернемся мыслями к текущей обстановке. Через сутки авангард экспедиционного корпуса войдет в Каир. Мы идем с ними. В моей палатке валяется карта города – если желаете ознакомиться, она в вашем распоряжении.

— Непременно. Кто такие «мы» в данном случае? Город посещаем вдвоем или присоединяется и наша чудная парочка охранников?

Вот теперь «Спящий» изволил глянуть в лицо собеседнице:

— Вдова, личные и сексуальные предпочтения служащих меня не волнуют. Пока упомянутые предпочтения не мешают делу. Лишние вопросы тоже мешают делу. Обдумайте, действительно ли вам нужно знать то, о чем вы спрашиваете. Сутки – это много. Все может измениться. Кроме одного – мои указания необходимо выполнить. Да, если вас волнует недавний конфликт с охранниками, то напрасно. Дело исчерпано. Согласен, фокус с перекрестным возвратом оружия был остроумен. Людям свойственно придерживаться моды и заводить одинаковые модели телефонов, кроссовок или «S & W», да еще снабжать их сомнительными устройствами типа сканеров пальцев. Мир нелеп, мадам. Впрочем, мы ведь говорим о деле. Через сорок минут продолжение собрания. На этот раз, надеюсь, речь пойдет о текущих вопросах. Вилки там уже убрали. Кстати, ваши часы еще исправны?

— Я часы вообще не брала. У меня хорошие – их губить жалко, – пояснила Катрин.

Грузноватый и обманчиво неловкий мсье Вейль ушел к палаткам, а девушка пыталась разложить щепотки информации по ящичкам шкафчика логики. Нет, голова сегодня работала нормально, вот с инфой обстояло как-то странно. Похоже, договор перезаключен. Или заключен еще один допдоговор? Экие юридически насыщенные дни. Надо бы до визита в Каир дух перевести. Все же большой город, практически столица, требует уважения, а тут опять на собрание тащись.

Впрочем, собрание оказалось кратким и каким-то скомканным. Катрин стояла в отстраненном одиночестве, коллеги старались в ее сторону вообще не смотреть, поочередно высказывались-докладывали о «профильных неприятностях». Неприятностей хватало. По правде сказать, пока отмечались сплошь неприятности, сбои-срывы, «глюки и баги». Если начинать с основополагающего: шеф сгинул, половина раций не работала, экскаватор не заводился, у бедняжки Дикси приключилось расстройство желудка.

Проблемы техники бывалую наемницу интересовали мало: понятно, первым делом аккумуляторы «скисают», потом начинает сыпаться все остальное. Интересно, чего руководство вообще вздумало приволочь сюда гусеничную мини-землеройку? Куда проще нанять сотню феллахов с безотказными мотыгами или договориться с взводом саперов. У Наполеона вроде бы имелись недурные саперные части. Впрочем, те добродетели родов войск, возможно, относятся к поздней эпохе армейской наполеоники.

«Импортное» оружие вообще нет смысла обсуждать. Оружие или есть, или его нет. Половинчатые ситуации «ствол есть, но…» не рассматриваем – в нужный момент непременно какую-нибудь гадость девайс учинит.

Местонахождение и самочувствие достойного профессора Одуан-Рузо и эксклюзивной собачки Дикси волновало архе-зэка в равной степени – никак не волновало. Мы теперь повышены до службы в отделе безопасности и на мелочи отвлекаться никак не могем.

Из интересненького Катрин узнала о контактах с французским штабом: туда, оказывается, не только глава экспедиции отправился, но уже и Вейль с лаборантом успели заглянуть. В поисках шефа посещали или по ранее намеченному плану легализации – не совсем понятно. Мадмуазель де Монтозан с собой не взяли – то-то у нее вид такой обиженно-истеричный. А что дама хотела – внезапное явление экспедиционному корпусу француженки, даже такой анти-женственной, это фурор, крушение дисциплины и незамедлительное ослабление наблюдения за противником. А коварные мамлюки не дремлют!

Из неинтересного - была куча жалоб – личный состав оказался откровенно не готов к бытовым тяготам-лишениям и массовым отказам технических достижений цивилизации. Слипшаяся туалетная бумага и вонь в кабине мобильного сортира, это конечно, неприятно. Жидкий антисептик почему-то запахи ничуть не устранял, а наоборот. Но уж страстно жаловаться по таким мелочам, это не комильфо. Связь в лагере не работает – экая проблема. Лень докричаться от палатки до склада?

…— Батареи я непрерывно тестирую, но что толку, – жалобно отбивался от претензий механик «за все» Андре. – Я даже не уверен, что прибор не врет. Что я в такой ситуации могу сделать со связью? Поймите, самое элементарное выходит из строя. У меня шесть зажигалок и все потеряли герметичность – газа – пшик и нет. Клапаны абсолютно не держат. Прикурить нечем.

— Курить бросай, – посоветовала Катрин.

Собрание дружно вздрогнуло.

— Я исключительно про здоровье и иные мелочи жизни, – пояснила Вдова. – Кто из вас банку «колы» на ящике оставил? Она на солнышке блестит, вояки из оцепления не приближаются, но мучительно гадают, что за сокровище у этих ученых выставлено. Любопытство свойственно нормальным людям. Кстати, что за подразделение нас охраняет?

— Тебе какая разница? – немедленно окрысилась профессорша. – Любые контакты строго запрещены! Особенно это тебя касается, маньячка!

— Ну, у каждого свои недостатки, – признала Катрин. – Но цвет мундиров нашей охраны и номер полка важны. Логично было бы сразу определять – свой солдат рядом ошивается или какой-нибудь приблудный. В нашей ситуации мелочи нельзя игнорировать. Вот где мой килограмм личного груза? Требую вернуть немедленно.

— Она еще и требует?! – вознегодовала де Монтозан. – В то время как несчастный доктор лежит обескровленным, в глубоком шоке…

— Дорогая «Фе», позвольте напомнить, что он не доктор, а отравитель. Или меня все ж кто иной траванул, а? – Катрин обвела взглядом собравшихся. – Нет? А то я могу перед доктором извиниться и лично помочь ему выковыривать пластик из-под кожи. И засадить вилку еще кому-нибудь.

— Ближе к теме, как тут принято выражаться, – начальник охраны вернул разговор в русло относительно здравого смысла. – Нас охраняет рота 4-й легкой полубригады – мундиры светло-зеленые с темно-красным воротом и выпушкой. После взятия Каира обещано дополнительно выделить для нашей охраны полуэскадрон драгун. При встрече с солдатами надлежит быть приветливыми, улыбаться и делать крайне занятый вид. Завтра в 8:00 обсуждение текущих вопросов. Профессор, я могу отпустить людей?

Архе-профессор неуверенно кивнула.

Катрин наклонно натянула кусок парусины – растущая пальма давала относительно широкую дополнительную тень, а штабель ящиков защищал от ветра. Импровизированным тюфяком послужили мешки из плетеных финиковых волокон – жесткие, зато новые. Сколько всякой ерунды экспедиция с собой натащила, просто удивительно. Одеяло было мимоходом прихвачено из чьей-то палатки – найдут себе еще, запасные постельные принадлежности должны где-то быть. Лежать в тени было ничего себе так, девушка поддернула подол абайи, позволяя нижним конечностям оказаться на африканском воздухе. Эх, были времена, нормальные шорты на природе носила. Ноги тогда были совсем девчачьи, в голове вакуум, а Африка казалась бесконечной.

Карта города оказалась сложена профессионально. Есть опыт у засони-"Спящего", умело скрывает, но есть. Карта старинная, видимо, репринтная, на английском языке продублирована лишь небольшая часть названий. Город обширный, разобраться будет непросто…

Отвлекать начали через полчаса. Явился ассистент-лаборант Алекс, который «Латино». С презрением обозрел тент, молча положил на ящик бурый сверток в «хроно-пластике».

— Взятка? Жертвенное подношение? Заводная обезьянка-валентинка? – предположила Катрин.

— Ваши вещи. Личные. У нас ничего не пропадает, – оттопырил губу красавец.

— Как благородно с твоей стороны, милый "Латинос"! Хоть кто-то ко мне доброжелателен и не гнушается пообщаться, – коварная Вдова похлопала по мешкам рядом с собой. – Присядешь-приляжешь? Кстати, наполеоновская форма тебе очень идет. Прямо няша с Гревской площади. Особенно панталончики. Вот только пятно сзади.

— Это колюты! – гневно отверг возмутительно ошибочный галантерейный термин лаборант и завертелся, пытаясь рассмотреть пятно. Понял, что над ним издеваются, проворчал о стервах.

— Что-что? – ласково уточнила Катрин. – Да куда же ты?

Обворожительный Латино поспешил вернуться к срочной научной деятельности. Даже сейчас прилизанный – это он молодец, держит форму. Хотя сюртук тесноват и сидит на мальчике неестественно. Ну да ладно.

Катрин закинула ногу на ногу и погрузилась в изучение карты. Ворота Баб ал-Хадид, это северо-западный сектор, здесь мечеть и чуть восточнее мечеть, ориентиры приметные…

— Ну, ты сверкаешь! – сообщили с осторожным восхищением. – Это в тюрьме загар такой?

— Ежедневные и неизбежные пятнадцать минут в солярии. После спа-процедур. В тюряге все строго расписано, зону бикини совместные общественно-адвокатские комиссии по субботам проверяют, – Катрин слегка одернула подол. – Тебе чего?

— Так, покурить вышел, – Андре-Механик присел на ящик. – Между прочим, я за тебя здорово волновался. После капсулы ты выглядела белой как бумага и вообще на ногах не стояла.

— Я без макияжа всегда такая, – буркнула Катрин. – Чего надо, спрашиваю?

— Не злись, – примирительно сказал Механик. – Ну что я мог сделать? Я же и понятия не имел, что тебя перебросят не на общих основаниях. Откровенно говоря, лежать в капсуле даже в сознании несладко. Не так много ты пропустила.

— Знаешь, парень, если бы я после этого гроба чувствовала себя хоть на каплю пободрей, я бы вас всех поубивала. Без шуток. Вам повезло, что у меня оказалось время подумать.

— Верю. Пластиковой вилкой – это вообще жесть, – пробормотал механик. – Ладно, извини. Я ведь правда, не знал.

— Ну и глупо. Когда во что-то ввязываешься, нужно хотя бы приблизительно знать во что. Ты понимаешь, что Прыжки – это чистая рулетка? А со спутанным сознанием – вообще непредсказуемы.

— Не преувеличивай, – неуверенно запротестовал парень. – Все испытания ZV-перемещений прошли стопроцентно удачно.

— Это тебе «Ватт» сказал? Дебил.

— Кто? Он или я?

— Оба. По отдельности вы даже до полудебила не дотягиваете. А что этот умник «Ватт» сейчас рассказывает? Установку уже можно разбирать и перековывать на таганки для туземцев-кочевников?

— Нет-нет, в принципе, Ватт уверен, что все сработает и мы нормально вернемся. Конечно, работу установки полноценно можно проверить лишь в деле, но… Слушай, но ты же в любом случае нас отсюда выдернешь? Ты же умеешь?

— С чего ты взял? – удивилась Катрин. – Нет, я-то Прыгать способна, не отрицаю. Это как плавать – если умеешь, то умеешь. А если не умеешь, то и не умеешь. Конечно, я могу выдернуть одного-двух человек. Если попутчиков будет больше, мне просто не «выгрести». Кстати, я отнюдь не инструктор по плаванью, учить «прыгать» не умею. Здесь врожденные способности важны. Так что я на вашем месте не обольщалась и уповала на технику. Так «Ватту» и передай. Пусть заводит свою шарманку и делайте ноги, пока не поздно.

— Шутишь? Мы с ним не друзья и не союзники. Так… отвертки одалживаем, – механик печально вытащил пачку сигарет. – Будешь?

— Опять с травкой? – усмехнулась Катрин.

— Нет, перед отправкой меня крепко прошмонали. Но говорят, здесь траву достать можно, – лохматый умелец вздохнул. – Полагаешь, мы теперь здесь и сдохнем?

— Понятия не имею. Сами думайте. А курить не буду – меня до сих пор подташнивает.

Помолчали. Механик нервно курил, Катрин думала, что экспедиция на редкость идиотская. Зачем все это вообще затевалось?

Страдалец убрался, охранница-шпионка занялась изучением кварталов у площади Ал-Азбакийа, но не тут-то было. Заявился «Клоун», он же специалист по аудит-психологии. На этот раз он улыбался несколько напряженно.

— И что вы все сюда таскаетесь? – поинтересовалась Катрин. – Сидит неадекватная буйная девушка, никому не мешает. Нет, нужно заявиться, и напроситься на грубость. Где-то тут у меня запасные вилки имелись.

— И не собираюсь надоедать, – «Клоун» предупреждающе выставил ладони. – Два слова, строго по делу.

— Валяйте.

— Первое. С грустью должен предупредить, что ваше поведение признано опасным. Это не мое решение.

— Наплевать. Договор подписан, а в нынешней ситуации обойтись без моей помощи у вас остается не так много шансов.

— Экспедиция может быть свернута в самое ближайшее время, – уже без намека на улыбку намекнул «Клоун». – Сами понимаете, продолжать без профессора довольно бессмысленно – шансы на успех снизились на порядок. Да и с оборудованием не все гладко.

— Повторяю: мне наплевать. Мною подписано обязательство на выполнение конкретных обязанностей, о добыче сокровищ, мумий, тайных знаний и прочей дряни я ничего не знаю. Возвращаемся через пять минут – замечательно. Техника отказывает – я забираю одно из обусловленных договорным списком лиц и возвращаюсь. Договор выполнен, претензии направляйте через юристов.

— Мне кажется, вы слишком вольно трактуете договор, – намекнул Клоун. – Как бы мадам-заключенной не пожалеть о своей импульсивности.

— Угроза? Да я вам и без вилки глаз сейчас выну, – посулила Катрин. – Идите и обсудите мою трактовку договоров с уполномоченными лицами. Лично вы в договоре вообще никак не фигурируете. Проваливайте, надоели. И нечего на мои лодыжки коситься, извращенец сексистский.

— Хорошо, ухожу. Только еще один вопрос. С доктором и вообще это рискованное… выступление. Зачем?

— Развлеклась. Лежать и болеть – скучно. А так все взбодрились, пришли в тонус. Почему врач взбодрился чуть больше – объяснять нужно? Нет? Ну идите к черту.

Катрин вновь обратилась к карте. Сложновато тут все, еще и река эта…

В Каире, видимо, предстоит настоящее дело, это вам не по пирамидам бессознательно шляться. Так что хватит ерунды. Кто и зачем собрал эту команду клоунов и прочих циркачей, станет понятно позже. Акционерное общество, сокровища, тайны древнего мира… – прикрытие дешевое, стандартное, но достаточно действенное. В общем, чем раньше уберется из лагеря лишний балласт, тем лучше. Истинный заказчик, наверняка, тоже заинтересован в ускорении процесса. Но какова истинная цель предприятия?

Нет, об этом не думаем, рано…

…Квартал Ан-Насирийа, это у нас юго-западная часть города, привяжемся к местному ориентиру…, хм, карта наверняка неточна. Отсюда, к примеру, сворачиваем к югу