Шотландия и Англия в первой половине XV в.: высокая политика и региональные амбиции

Заключение

Сложность, многогранность взаимоотношений Шотландии с Англией в рассматриваемый период находили свое выражение в политике шотландского и английского дворов по отношению к Хайленду, в событиях Столетней войны на континенте и т. д. Но, прежде всего, они проявляли себя в пограничном субрегионе, соответственно преломляясь и во внутренней политике обоих государств.

Как показывает исследование, характерной чертой англо-шотландских отношений в начале XV в. являлось то, что инициаторами пограничных конфликтов зачастую были не Лондон и Эдинбург, а региональные лорды с обеих сторон границы. Подтверждением тому служат события, приведшие к сражениям при Несбит Мьюре (1402), Хомилдоне (1402), а также к крупным рейдам в 1409–1411 гг. Географическое положение пограничного региона давало возможность тамошней английской и шотландской знати вести во многом самостоятельную, малозависящую от своих столиц политику и использовать межгосударственные противоречия в своих целях. Сложное переплетение общегосударственных и локальных интересов подчас обеспечивали крупным пограничным лордам широкую возможность для политического маневра. Ярким тому примером служат далеко идущие последствия ничтожного, казалось бы, по своей значимости семейного конфликта между графом Дугласом и графом Шотландской Марки Джорджем Данбаром.

Постоянные посягательства Англии на шотландский суверенитет, желание англичан расширить свои владения за счет Шотландии, добиться разрыва франко-шотландского союза и, с другой стороны, стремление шотландцев вернуть себе территории и города, принадлежавшие прежде Шотландии, отстоять собственную политическую и национальную независимость, использовав преимущества от союза с Францией, — все эти обстоятельства подогревали постоянную борьбу между соседними королевствами.

События на Пограничье на протяжении первых лет XV в. развивались в рамках двух основных этапов, с характерной для каждого из них спецификой и организацией.

Первый из них охватывает 1399–1405 гг. и характеризуется обострением англо-шотландских отношений в связи с отказом Шотландии признать легитимность Генриха Ланкастера после свержения Ричарда II. Отметим, что при этом Франция поддерживала Шотландию в этом вопросе. Вскоре такое дипломатическое противостояние, осложненное традиционными локальными конфликтами на пограничье, привело к вторжению — правда, безрезультатному — англичан в Шотландию.

Вслед за пленением графа Дугласа и ряда других шотландских лордов, совершивших неудачный набег на владения Перси, происходит радикальная перегруппировка сил, вылившаяся в антикоролевский мятеж североанглийской знати, а между Дугласами и Перси установились, если и не дружеские, то, партнерские отношения.

Временный альянс пленных шотландских лордов с лидером английских мятежников Генри Хотспером привел к участию графа Дугласа и других шотландских лордов в сражении при Шрусбери в 1403 г. на стороне английских мятежников, закончившемся для шотландцев новым пленом. В результате нового пленения вплоть до возвращения графа Дугласа на родину, военная активность на границе оставалась очень низкой. Ослаблению активности с английской стороны границы способствовало и то обстоятельство, что многие английские пограничные лорды — сторонники Хотспера — пострадали во время репрессий короны после подавления мятежа.

Второй этап англо-шотландских отношений в царствование Генриха IV, охватывает 1406–1413 гг., и поначалу был тесно связан с сепаратистской деятельностью графа Нортумберленда в эмиграции, с одной стороны, и пленением в 1406 г. наследного принца Шотландии Джеймса Стюарта — с другой. Неудачные попытки Нортумберленда в разгар антикоролевского мятежа принца Оуэна Глендоуэра в Уэльсе, который поддерживали французы, создать антиланкастерскую коалицию, проходили на фоне довольно стабильной обстановки на пограничье.

Новая волна напряженности на границе поднимается с возвращением из Англии глав семей Дугласов (1408) и Данбаров (1409). Набеги шотландцев под их руководством в 1409–1411 г. спровоцировали новую пограничную войну в 1411 г., в которой английское войско возглавил принц Генри, будущий король Генрих V.

Примечательно, что кампания 1411 г. вывела на первый план в англо-шотландских отношениях такой фактор как сепаратизм Хайленда. Многие события, проходившие как на англо-шотландской границе, так и в самой Шотландии, помимо традиционных геополитических причин, отражали и конфликты, связанные с этно-культурными и политическими отношениями Эдинбурга и горной Шотландии, которая на протяжении трех столетий была практически независима и политически тяготела к Норвегии.

Конфликты и противоречия между Лоулендом и Хайлендом представляли особую важность для Лондона, поскольку давали ему возможность влиять на ситуацию внутри сопредельного государства, используя недовольство хайлендерских вождей политикой Эдинбурга. Английская корона в целях закрепления своего влияния в горной Шотландии делала ставку на силы, враждебные Эдинбургу, оказывая поддержку сепаратистки настроенному клану Сомерледов, чья власть распространялась практически на весь северо-запад Шотландии.

В свою очередь, Шотландия осуществляла, так сказать, зеркальную политику в этом направлении, оказывая помощь не только французскими союзниками, но и валлийскому мятежнику Оуэну Глендоуэру. Цели, которые преследовала шотландская сторона, были во многом схожи с теми, которых добивалась Англия, интриговавшая с Сомерледами. Таким образом, как Англия, так и Шотландия для решения своих политических задач: ослабления своего противника и обострения внутриполитической обстановки в сопредельном государстве, использовали одинаковый инструментарий, поддерживая на территории своих соперников, сепаратистские акции.

В годы царствования Генриха V (1413–1422), центр тяжести во взаимоотношениях двух государств переносится на континент, во Францию. Установившееся относительное затишье на пограничье компенсировалось участием шотландского корпуса в войне против англичан на стороне дофина.

Анализ событий на континенте после разгрома французов при Азенкуре показывает, что тогда происходят важные изменения в структуре франко-шотландского альянса, оказавшие очевидное влияние и на баланс политических и военных сил во Франции в ходе Столетней войны. Благодаря помощи шотландцев, французскому дофину и его сторонникам удалось собрать силы для продолжения войны с англичанами, а шотландский корпус в течение 1420–1424 гг. являлся ядром армии дофинистов. Известно, что Карл поначалу оказался практически в полной политической изоляции: он не имел ни значительной поддержки со стороны французского общества, ни сильной армии, ни финансовых средств. Для самих шотландцев отправка корпуса во Францию давала возможность нанести удар англичанам, не рискую прямым военным столкновением. Вместе с тем, военная экспедиция позволила шотландским лэрдам поправить свое материальное положение (а регенту герцогу Олбани укрепить свои внутри— и внешне— политические позиции, поскольку одним из вождей шотландского корпуса был его младший сын Джон Стюарт, граф Бачен).

Именно шотландцы первыми оказали дофину помощь и поддержку, предоставив уже в 1420 гг. 6-тысячный корпус. В ключевых для дофина Карла сражениях при Боже (1421), Краванте (1423) и Вернее (1424) контингент шотландцев составлял не менее двух третей всей армии будущего французского короля. Это обстоятельство позволяет скорректировать устоявшуюся в историографии точку зрения, согласно которой, роль и значение шотландцев в Столетней войне были незначительны.

На протяжении почти двух десятилетий одним из ключевых пунктов в англо-шотландских отношениях являлись переговоры об освобождении из английского плена шотландского наследника принца Джеймса. Возвращение Джеймса в Шотландию в 1424 г. состоялось в период, когда английский двор, был занят борьбой за власть при малолетнем Генрихе VI. Немалую роль в этом, вероятно, сыграли расчеты англичан как на династический брак Джеймса с представительницей английского королевского дома Джоанной Бофорт, так и на статьи Дарэмского политического договора, одна из которых, предусматривала отказ Эдинбурга от прямой военной помощи Франции.

Проведенное исследование показывает, что, в известной мере расчеты себя оправдали. После возвращения Джеймса, по крайней мере, до 1428 г. со страниц хроник практически исчезает не только вопрос о шотландском корпусе во Франции, но и упоминания о столкновениях на англо-шотландской границе, столь частые в начале XV в.

Анализ взаимоотношений шотландской короны и знати убеждает, что с возвращением короля Джеймса на родину приходит конец практике балансирования центральной власти между разными клановыми группировками, характерной для правления регентов Олбани. Молодой король сразу же взял курс на укрепление позиций центральной власти и искоренение потенциальной оппозиции из числа своих ближайших родственников — Олбани и представителей других крупнейших семейств Шотландии.

По свидетельствам современников, Джеймс, будучи в плену, интересовался английской правовой и политической практикой. На глазах шотландского принца разворачивались политически важные и глубоко драматические события эпохи правления Генриха IV и Генриха V. Весьма поучительным для будущего царствования Джеймса, как представляется, мог быть опыт подавления мятежей северо-английской знати во главе с Генри Хотспером и графом Перси.

Биографические данные позволяют предполагать значительное влияние на Джеймса полученного в Англии воспитания. Но, что более существенно — анализ дальнейших политических шагов шотландского короля также дает основание рассматривать его политику как преломление, в той или иной степени, английского опыта и идей, воспринятых им за годы английского плена. Важно отметить, что и законодательная практика, и политика шотландского короля, с понятными оговорками, на наш взгляд, достаточно близки к тем формам, которые в тот период использовались в Англии.

В 1424–1428 гг. Джеймс I, создавал законодательную базу для своих преобразований, активно использовав шотландский парламент в качестве проводника своего политического курса. В попытке короля расширить структуру парламента, приглашая на парламентские заседания мелких лордов и фригольдеров — сначала при обсуждении новых налогов и рассмотрения тяжб, а затем уже в качестве постоянных членов парламента, можно, на наш взгляд, также видеть подражание английской практике. Влияние английского опыта ощущается в стремлении шотландской короны опереться на представителей среднего дворянства и городов, что является, как известно, весьма характерной чертой именно английской политической модели того времени.

Бескомпромиссность, зачастую и жесткость, с которыми Джеймс правил Шотландией, привели к росту недовольства среди знати и, в конечном счете, создали почву для формирования антикоролевскго заговора. Рождение у короля наследника лишило графа Уолтера Атолла надежд на то, что шотландская корона Джеймса после смерти перейдет к нему как представителю мужской линии Стюартов. Именно это обстоятельство, на наш взгляд, заставило графа перейти к решительным действиям и организовать убийство короля в надежде, что после его смерти путь на шотландский трон будет открыт. Важно отметить, что нам не удалось найти сколько-нибудь очевидного доказательства участия английской дипломатии в формировании заговора Атолла и убийстве Джеймса I, хотя, кажется очевидным, что Лондону была выгодна гибель шотландского монарха.

Царствование Джеймса I явилось своего рода затянувшейся паузой в длинной череде пограничных конфликтов и в традиционном противостоянии между Англией и Шотландией. В царствование Джеймса II отношения двух королевств вновь приобретают интенсивность, свойственные англо-шотландским отношениям начала века.

Рассмотрение внешней политики Шотландии в 40-х гг. XV в. дает возможность говорить о том, что сближение франко-шотландских союзников в этот период нашло свое выражение, прежде всего, в их активной совместной династической политике. Важным внешнеполитическим следствием сближения Шотландии и Франции было заключение соглашения, по которому Эдинбург получил право блокировать любые англо-французские договоренности, в том случае, если они противоречили интересам Шотландии. Кроме того, в связи с возобновлением Столетней войны, в этот период вновь неоднократно обсуждался вопрос о предоставлении Шотландией военной помощи Карлу VII.

Внутренняя политика Джеймса II во многом была продолжением начинаний его отца. Король активно занимался укреплением позиций королевской власти в стране, которые значительно ослабли в период его несовершеннолетия. Основные усилия Джеймса II концентрировались на борьбе с кланом Черных Дугласов. Важным моментом в англо-шотландских отношениях являлось то обстоятельство, что борьба Дугласов и Джеймса II проходила на фоне растущих противоречий между Йорками и Ланкастерами, в вереницу которых были вовлечены и противостоящие друг другу силы внутри шотландского королевства.

Внешнеполитические факторы, таким образом, сильно повлияли на дальнейший ход внутриполитического конфликта между Дугласами и шотландской короной, развитие которого отразилось, как на взаимоотношениях Англии и Шотландии, так и на балансе сил в борьбе между Йорками и Ланкастерами. В своей борьбе против короны Черные Дугласы обратились за поддержкой к партии Йорков, а король Джеймс II, оказывая поддержку своим английским родственникам, оказался втянутым в династический конфликт на стороне Ланкастеров. Политическая обстановка в Англии и Шотландии в тот период была такова, что альянс между правящими монархами Англии и Шотландии был взаимовыгоден каждой из сторон. С одной стороны, для партии Ланкастеров шотландская поддержка напрямую усиливала давление на Йорков, а, кроме того, внушала дополнительную веру в победу сторонников Генриха VI. Стремясь получить поддержку Шотландии в борьбе с Йорками, Ланкастеры были готовы пойти на довольно серьезные политические и территориальные уступки в пользу Шотландии. Для Шотландии участие в династическом конфликте в Англии давало Джеймсу II надежду на возвращение земель Южного Лоуленда, потерянных в середине XIV в, а в перспективе, возможно, и северных английских графств, отогнутых у Шотландии еще в XII в.

Шотландский король не удовлетворился одними только обещаниями англичан касательно пограничных территорий. Воспользовавшись политическим кризисом внутри Англии, Джеймс II под предлогом помощи законному английскому королю развязал войну в северной Англии, завершившуюся — уже после его гибели — подписанием в 1463 г. мирного англо-шотландского договора, по которому Шотландия вернула себе все утраченные в XIV в. пограничные территории.