Силуэты

ГЛАВА 14

Спикер отполированными до блеска туфлями рисовал неровные круги на паркете, нетерпеливо вышагивая по своему кабинету. Ситуация вышла из под контроля и теперь единственный вопрос о котором стоило бы задуматься сводился к банальному: "чья голова покатится первой?" Но Спикер всячески отгонял эти истерические мысли. Не об этом нужно думать в данный момент. Во что бы то ни стало требовалось сохранить хладнокровие и довести дело до логического конца. И пусть результат будет немного не таким как они ожидали, все же оставались все шансы на успешное завершение операции.

Спикер проявил слабость. Ему уже давно следовало отдать приказ о подрыве Института и дело было бы кончено. Но не известно откуда пришедшая сентиментальность заставила его отложить взрыв. Спикер, сам в прошлом солдат и заслуженный ветеран, никак не мог решится взорвать здание в котором находился спец отряд. Ни секунды не колеблясь он был готов похоронить под руинами сотни ни в чем не повинных людей, так как эти жертвы были необходимы для пользы общего дела. Но старое солдатское правило глубоко въевшееся в его сознание не позволяло ему отдать приказ о уничтожении своих собственных солдат. Старый военный принцип, которого Спикер всегда старался придерживаться, гласил: "Своих не бросаем". Но в данной ситуации этот принцип, весьма некстати преображая Спикера из хладнокровного стратега в сентиментального старичка, мог весьма негативно сказаться на ходе всей операции.

Из динамика громкой связи послышался взволнованный голос командующего Рогова:

– В здании слышатся выстрелы. Возможно вы были правы и отряд "красный" еще живы. Прикажете послать им подкрепление?

– Нет, – отрезал Спикер сам удивляясь решимости в своем голосе, – мы и так потеряли много времени. Взрывайте немедленно.

И, не дожидаясь ответа нажал на кнопку сброса, оканчивая разговор.

Вот так, решение было принято. Таким образом нужно и было действовать изначально. Длительные размышления только приводят к тупиковым выводам и тормозят весь процесс. Самые успешные решения – те которые приняты интуитивно и быстро.

Спикер, словно впервые почувствовал накатившую на него усталость, присел в кресло. Теперь, когда дело сделано можно было и расслабится.

Вновь зазвонил телефон. Спикер ожидая что звонит Рогов чтобы отчитаться о успехе завершенной операции потянулся к аппарату.

– Докладывайте.

К его удивлению звонил не Рогов, а его, Спикера, секретарь.

– Юноша прибыл. Как вы и просили.

– Как не вовремя, – ни к кому конкретно не обращаясь раздраженно прошептал Спикер.

– Направить его в комнату ожидания?

– Нет, – вернулся к реальности Спикер, – нет-нет, пусть его проведут ко мне.

Через короткое время в кабинет неуверенно постучали. Спикер резво подбежав к двери, открыл ее и, бережно взяв за плече, провел молодого человека в кабинет. Петя-Креветка выглядел болезненно и истощенно. Не удивительно, совсем недавно он перенес несколько операций. При других обстоятельствах ему бы полагалось еще долго отлеживаться на больничной койке. Но именно в данный момент обстоятельства сложились таким образом, что больничная койка приставляла для Пети куда большую опасность.

Спикер усадил его на кожаный диван. Сам, пододвинув стул, сел рядом. Петя пристально всматривался в глаза Спикера. Одежда его была помятой, обе изуродованные его руки крепко прижимали к груди небольшую книгу. Всмотревшись Спикер прочитал на обложке "Новый Завет".

– Не знал что ты снова стал увлекаться этим, – Спикер указал на книгу в руках у Пети.

– Ну, ты многого не знаешь обо мне.

– Ну это мы наверстаем, – ответил немного уязвленный но все же улыбающийся Спикер, – я знаю что ты думаешь обо мне. Тебе будет трудно в это поверить, все что я делал – я делал только для твоего блага. Я обещаю что никто больше к тебе не притронется. Если я не сумею защитить тебя от Них, то по крайней мере смогу спрятать. Больше я тебя не оставлю, ты слышишь, Петя? Я виноват перед тобой. Мня не было рядом когда ты больше всего в этом нуждался. Сможешь ли ты простить меня?

Петр холодно посмотрел на Спикера, но все же уголки губ его предательски дрогнули и он не в силах сдержать нахлынувшие чувства взял руку Спикера и крепко сжал своими изуродованными пальцами. Спикер не отдернул брезгливо руку, как это бы сделал любой другой на его месте, а накрыл ее своей второй рукой.

– Да папа, – ответил Петя улыбаясь, – я тебе прощаю.

Рогов отдал распоряжение чтобы все отряды отступили за укрытие. Под шум многочисленных переговоров и перекличек доносившихся из рации командующий покинул машину скорой помощи. Он в последний раз взглянул на бесполезную антенну мирно покоящуюся на крыше белоснежной, с красными полосками на бортах, Газели. Если бы оборудование сработало нормально, как от него и требовалось, всей бы этой заварухи удалось бы избежать.

Командующий вспотевшим от волнения пальцем нажал на кнопку детонатора.

Аксаков медленно отступал под напором обезумевшего Сергея.

Сергей продвигался вперед и прерывисто дыша издавал странные цокающие звуки зубами. За ним как по пятам следовали, проигрывавшие в численности но выглядевшие решительно студенты, которым выходка доктора также не пришлась по вкусу. В воздухе витали разряды электричества. Лампочки под потолком периодически ярко вспыхивали и лопались, осыпая студентов стеклянным инеем мелких осколков.

Рот Сергея открывался и закрывался с невероятной скоростью, и звук издаваемый зубами перестал походить на цокот, а превратился в нарастающий гул который перешел в ультразвук.

От этого шума у многих из студентов начала идти кровь из ушей. Кто-то упал на колени зажимая голову руками и корчась в агонии. Стекла на окнах начали вибрировать и затем взорвались, вонзаясь иглами в кожу тех, кто находился в непосредственной от них близости. Старая побелка на потолке также не выдержав треснула в нескольких местах.

Аксаков, преодолевая нечеловеческую боль пытался поднять, ставшую непослушной, руку с пистолетом. Все же ему это удалось. И в стенах института прозвучал еще один выстрел. Сергей, прикрывая рукой окровавленную грудь, осел на пол. Но начатую им стихию было уже не остановить. Два отряда молодых людей, до недавнего времени довольно таки мирных и в меру учтивых друг к другу, кинулись убивать своих бывших однокурсников и соседей по парте. Началась бойня, которую возможно было бы прекратил лишь при условии полного уничтожения оппонента. Или на худой конец какой-нибудь бомбой ( ну если предположить чисто гипотетически, разумеется).

Командующий Рогов в недоумении смотрел на абсолютно целый фасад Института. Палец его при этом механически нажимал на кнопку детонатора. Ничего не происходило. Всем отрядам был отдан приказ не покидать укрытий пока не прозвучит взрыв, чтобы избежать жертв от опасных осколков которые разлетятся во все стороны. Выждав какое-то время, спецназовцы повысовывали свои головы из укрытий, тем самым нарушая отданный командующим приказ. Такое качество как любопытство им тоже было присуще, как и всем людям. Каждому не терпелось узнать в чем собственно заминка и почему не произошел взрыв.

Раздраженный Рогов подозвал к себе минеров и о чем-то долго с ними спорил указывая рукой на целехонькое здание. В этот момент несколько окон на третьем этаже Института взорвались, и спецназ вновь залег в свои укрытия прикрывая головы руками в случае если осколки от взрыва полетят в их сторону. Но больше ничего не случилось, взрывчатка не детонировала, а из здания раздавались крики и шум борьбы. И действительно в Институте разыгрывалось настоящее военное действо. В возникшей в тесном коридоре потасовке и давке парочка тел были вытолкнуты из окон. Пролетев несколько метров вниз они, распластавшись на асфальте, застыли не подавая никаких жизненных признаков.

Невесть откуда взявшиеся за спиной у Рогова репортеры начали активно делать снимки. Как они вообще смогли протиснутся сквозь ряды спецназа и милиции? Командующий выругался. А самый главный вопрос, который он боялся озвучить в слух, звучал бы так: "почему это ненавистное здание не взорвалось?"

Ответ был очевиден: что-то или кто-то за стенами института очень виртуозно блокирует их технику. Операция уже давно превратилась в полнейший хаос, но теперь она сулила стать катастрофой. Оставалось только одно – брать здание штурмом. Тем более репортеры уже небось недоумевали почему это оперативники до сих пор не проникли в здание, чтобы хотя бы попытаться спасти заложников. Тела лежащие на асфальте возле стен Института должны были послужить хорошей мотивацией для оперов чтобы начать штурм незамедлительно.

Командующий поднес рацию к губам чтобы отдать соответствующий приказ. Штурм так штурм. Он сам поведет отряд и если возникнет необходимость пролить немного и своей крови, то Рогову было не привыкать.

Командующий разделил людей на четыре отряда, по отряду на каждый из выходов. Сам он со своими людьми вошел через парадную дверь. Снайперы остались на своих позициях прикрывая штурмовую группу. Рогов в предвкушении боя ощутил неподдельное веселье. Он не питал иллюзий что противник окажется слабым и беззащитным. Он владел достаточной информацией чтобы понимать в какую яму со змеями они сейчас влезут.

Штурм, инициированный Роговым без одобрения начальства, был в самом разгаре. Своим отчаянным поступком командующий поставил на карту все. В случае неудачи его жизнь будет стоить не дороже чем просроченный проездной в метро. Все ходы к отступлению отрезаны.

И пусть будет что будет.

Евгений Гальцев, следователь не при исполнении, гнал свой автомобиль по растрескавшемуся асфальту городских дорог. Маячок он не включал. Но синие номерные знаки на старенькой Шкоде служили хорошей мотивацией, для других участников дорожного движения, чтобы уступить мчавшемуся авто дорогу.

Крепко вцепившись в руль и ощущая как ветер треплет его и без того неопрятные волосы, следователь обдумывал свои дальнейшие действия. Изначально он собирался отправится к институту и на месте проанализировать обстановку. Но слушая по радио переговоры на чистоте МВД, он откинул эту идею. На месте уже было много оперативников. Сам он являлся не при исполнении и вряд ли б смог пробиться сквозь толпы собравшихся зевак и журналистов. Но ему была невыносима одна только мысль, что он так и не сможет поучаствовать в развязке этого загадочного дела связанного с Институтом им. Ломоносова. Дело которое он, Следователь Гальцев, вел лично и которое у него так бесцеремонно отобрали.

Едва вписавшись в резкий поворот, при этом не утруждаясь посигналить поворотником, Гальцев продолжал размышлять ища возможные варианты действий. Итак Институт отпадает, там и без него обойдутся. Но было что-то, чего не учли эти "борцы с терроризмом". Да и имели ли место так званные "террористы" или это очередная конспирация по устранению нежелательных объектов?

"Я что-то упускаю" лихорадочно думал Гальцев. Очевидно что "террористы" это удачно подкинутая журналистам утка, чтобы скрыть истинную причину операции такого масштаба. Кто-то затаился в стенах института как в крепости. Другой кто-то собирался во чтобы то ни стало до него добраться.

То, что поведал следователю Петя в больничной палате во многом отдавало лихорадочным бредом, подпитанным морфием который вливали в вены покалеченного парня. Но по какой-то необъяснимой причине следователь поверил каждому слову. Гальцев снова и снова прокручивал в голове разговор с Петей. В группе сбежавших из института студентов присутствовал четвертый, никому доселе не известный субъект. Любой психиатр возможно бы пришел к выводу что это просто Петин способ убежать от реальности, выдумав несуществующую личность на которую можно было бы свалить тяготивший его груз терзаний и угрызений совести. Но служебный нюх Гальцева подсказывал ему, что в этой истории действительно замешано еще одно действующее лицо, которое все из-за недостачи улик и информации списали из видов. Вот этот оставшийся за сценой персонаж, выполняя роль суфлера, он и спланировал до мелочей все действия данного спектакля. В результате чего погибло несколько людей, включая престарелого ректора Института им. Ломоносова. У Пети не было серьезных мотивов чтобы убить ректора. Тот кто совершил это убийство явно хотел отвести от себя все подозрения. И единственный человек у которого были веские мотивы для убийства в данный момент занимает кабинет ректора. Очевидно что человек, который так тщательно все спланировал с убийством ректора, не будет сидеть сложа руки ожидая пока в его кабинет ворвется отряд спецназа. У такого расчетливого и хладнокровного человека должен быть продуман путь к отступлению.

"Черт" – вырвалось у Гальцева.

Резко, выжимая сцепление, он вдавил педаль тормоза в пол. Затем, разворачивая автомобиль, направил его в противоположную от института сторону.

"Ну конечно же" – воскликнул озаренный Гальцев. Путь к отступлению. Путь, при помощи которого Креветка, Кроль, Маша и четвертый субъект, убегая от погони, покинули институт незамеченными.