Синдикат грехов

Глава 42 СКАР ДОСТАВАЙТЕ СВОИ САЛФЕТКИ. БУДЕТЕ ПЛАКАТЬ. ИЛИ НЕТ

Блять.

Никто из них не отвечал на звонки, когда я мчалась по улицам Нью-Йорка на украденном байке. Я даже не могу вспомнить, как сел на байк и как мне удалось добраться до склада.

Мое сердце остановилось в груди при виде дыма и языков пламени, танцующих на фоне ночного неба. Крик вырвался из горла, когда я соскочила и побежала туда, где возле здания сгрудились тела.

— Калеб, Нико, Кенджи, — кричала я, все быстрее и быстрее подбегая к трем мужчинам, которых я любила. Кровь застыла у меня в жилах, когда я увидел две знакомые фигуры, нависшие над распростертым на полу телом.

Голос Калеба прогремел сквозь потрескивание огня и треск древесины, склад почти сгорел дотла. Облегчение захлестнуло меня, заставив чуть не упасть в обморок.

— Кому, черт возьми, он ее продал? — его голос дрожал от ярости. Катана Кенджи была вдавлена в грудь Энзо примерно на три дюйма. Кровь, вытекавшая из раны, пропитала его рубашку. — Клянусь Богом, Энзо. Я сохраню тебе жизнь только для того, чтобы продолжать мучить. Потому что без этой женщины нет ничего, ради чего стоило бы жить. И твоя гребаная задница бросила ее, а потом продала, когда она не досталась тебе.

Ярость пронзила меня, заставив покраснеть.

Изо рта Энзо хлынула кровь, когда он издал жестокий смешок.

— Эта гребаная сука ушла, а твой русский брат мертв. Идиот вбежал туда, думая, что она там. Мне насрать, что ты со мной сделаешь, Калеб. Я все равно победил, — насмехался Энзо.

— Ты всегда был самоуверенным ублюдком, — я двинулась вперед, мой пистолет свободно болтался на боку, наслаждаясь тем, как расширились глаза Энзо при виде моего окровавленного тела.

— Скар, — с облегчением позвал Кенджи, но я не могла на него смотреть. Мне нужно было разобраться с этим дерьмом, пока последние остатки моей решимости не улетучились.

— Где, черт возьми, Нико? — я прижала дуло ко лбу Энзо, черный цвет резко контрастировал с его бледным лицом. — Сейчас же, Энзо. Я уже всадила пулю в лоб твоему боссу, не моргнув глазом. Я разнесу твою гребаную башку без малейших угрызений совести, — ложь легко слетела с моих губ. Я бы всадила пулю Доминику в мозг, но не сейчас.

Его взгляд метнулся к зданию, прежде чем снова остановиться на мне, и ужас наполнил все мое существо.

— Он все еще внутри, — прошептала я, все еще осознавая реальность новостей.

— Черт, он все еще внутри, — крикнула я, бросаясь к огню. — Позовите сюда кого-нибудь на помощь. Сейчас же, — крикнула я через плечо, игнорируя протестующие крики Кенджи и Калеба.

Я зажала рот рукой, врываясь в образовавшееся отверстие. Дым заполнил пространство, не давая возможности видеть дальше, чем на метр. Мои глаза защипало, а легкие отчаянно нуждались в свежем воздухе, но мне было наплевать. Нико где-то здесь. Я надеялась, что не опоздала.

Он бы попытался выбраться.

Этот человек был гребаным бойцом, и он бы потащился к гребаному выходу. Я двинулась к двери, не поднимая глаз. Пламя все еще было сосредоточено в задней части здания, но оно быстро распространялось вперед.

Какой-то комок лежал на полу всего в нескольких метрах от главного выхода. Подбежав, я отправила сообщение Калебу и Кенджи.

Комната расплылась еще больше, когда слезы навернулись у основания моих ресниц, прежде чем пролиться и потечь по моим грязным щекам. Я подбежала к его обмякшему телу, зовя на помощь при виде лужи крови.

Так много крови. Слишком.

Я сдернула с себя рубашку, прижимая ткань к зияющей ране на его груди и подавляя рыдание, когда она мгновенно стала пунцовой.

Мои эмоции боролись друг с другом. Калечащая боль пронзила меня, хуже, чем любая физическая рана, которую я когда-либо испытывала, онемение змеей расползалось по моему телу, пытаясь сохранить мою разбитую душу.

Бальзамируя его в разбитом виде.

— Не смей, черт возьми, бросать меня, — закричала я, размазывая багрянец по его пепельной коже и поглаживая его лицо.

— Скар, — мое имя слабо сорвалось с его губ, и это подействовало на меня как физический удар. — Ты должна убираться отсюда. Мне нужно, чтобы с тобой все было в порядке.

Конечно, он заботился обо мне, лежа там, истекая кровью.

Холодная рука погладила мое лицо, смахивая соленые слезы, но пролилось еще больше.

— Но я не буду в порядке, если ты не пойдешь со мной, Нико, — я потянула его за руку, проверяя, смогу ли сдвинуть его с места, но нет. Рыдание застряло у меня в горле от осознания того, что я не смогу вытащить его оттуда. Не одна. — Без тебя я буду пустой оболочкой. Я уже чувствую, как горе высасывает все краски из моего мира. Ты не можешь оставить меня, — я зарылась лицом в изгиб его шеи, всхлипывая. Не в силах остановить его смерть.

— Они уже в пути, Нико. Они почти на месте. Не оставляй меня. Обещай, — всхлипнула я.

— Мне жаль, что я не смог остаться, солнце, — его рука поднялась и погладила меня по волосам. Прикосновение было таким слабым по сравнению с силой мужчины, которого я знала. — Я люблю тебя, Скар. Я люблю тебя каждой клеточкой своего существа и каждым ударом своего сердца. Смерть не отнимет у меня того, что я чувствую к тебе. Позаботься о них, — прохрипел он, слова были едва громче шепота, как будто ему было больно говорить.

— Нико? — я оторвала лицо от его шеи. — Нико? — паника сдавила мне горло.

— Нет! — взревела я. Он лежал неподвижно, голова свесилась набок.

Мой разум и душа раскололись, разлетевшись на миллион кусочков, которые никогда больше не будут целыми, и я без сомнения знала, что с двумя другими будет то же самое. Мы были единым целым, командой.

Семьей.

После этой мысли все потемнело. Где-то вдалеке завыла женщина, в ее голосе было столько боли, что, должно быть, она умирала.

Потребовалось мгновение, чтобы понять, что звук исходит от меня.