Сказки Старого Доктора

Доктор Зло

Фриц Габер, лауреат Нобелевской премии по химии, выдающийся учёный и душегуб, каких не видывала научная общественность ни до, ни после. Но обо всём по порядку: Габер родился в Бреслау (ныне Вроцлав, Польша) в семье хасидов – последователей одного из течений в иудаизме. Но религиозное воспитание пошло молодому еврею не впрок: Фриц Габер перешёл в христианство. С 1886 по 1891 Габер учился в Гейдельбергском университете под руководством Роберта Бунзена (вспомните горелку Бунзена), впоследствии перешёл в Берлинский университет (ныне Берлинский университет имени Гумбольдта) и в Технический колледж Шарлоттенбурга (ныне Берлинский технический университет). С 1894 по 1911 годы Фриц Габер месте с Карлом Бошем занимались проблемой получения соединений азота. Впоследствии, синтез аммиака из атмосферного назовут процессом Габера. Несомненно, изобретение процесса Габера-Боша было величайшим открытием начала XX века и при этом, крупнейшим преступлением учёных против человечества.

– В чём дело? – воскликнет рачительная домохозяйка, прикупившая азотных удобрений для огорода. – Почему мирного изобретателя безопасного (хотя, очень вонючего) сырья для удобрений автор называет преступником? Автор в своём уме?

Не беспокойтесь, в своём. Дело в том, что со времён легендарного монаха Бертольда Шварца и по сей день основой для порохов остаются соединения азота. Вначале это была селитра, которую добывали, извиняюсь за подробности, из выгребных ям. После открытия Нового Света селитру стали экспортировать из Чили, где обнаружили колоссальные залежи птичьего помёта. Как известно, селитра является важным компонентом «крылатой неожиданности». Целые страны и континенты были завоёваны европейцами благодаря птичьему дерьму. Но из-за узкой локализации месторождений селитры, страна, обладающая сильнейшим флотом, могла легко перерезать поставки стратегического товара. В XIX веке такой страной была Англия. На протяжении XIX века лишь два государства попытались всерьёз пошатнуть трон Владычицы Морей – Франция и Россия. Обе потерпели поражение.

Нитрование целлюлозы азотной кислотой дало пироксилин – и старые пороха вышли в отставку. Перед нитроглицерином (продукт взаимодействия азотной кислоты и глицерина) не мог устоять ни один форт. На подходе были тротил и мелинит – смертоносная «шимоза», от которой стальными слезами плакала броня русских броненосцев. И только азот, важнейшее сырьё для взрывчатки и основной компонент воздуха, оставался неприступен как спальня королевы.

Фриц Габер начал свои опыты с измерения количеств аммиака, образующегося в смеси азота с водородом при различных условиях. Аммиак образовывался, подтверждая принципиальную возможность синтеза, но количества его были ничтожны. Габер решил усилить процесс с помощью электрической искры – бесполезно! Подсказка пришла от профессора Берлинского университета В. Нернста. Он доказал, что процесс может стать рентабельным при давлениях порядка 200 атм. Ознакомившись с работой Нернста, Габер предпринял серию опытов, варьируя температуру и давление процесса, применяя разные катализаторы. В 1908 году Габеру впервые удалось получить на полупромышленной установке жидкий аммиак, что позволило синтезировать селитру – первое синтетическое удобрение. Благодаря селитре, превосходному сельскохозяйственному удобрению, призрак голода навсегда отступил от перенаселённой Европы. Но из селитры получали азотную кислоту – сырьё для производства пироксилина, нитроглицерина, тротила.

Исследования Габера по синтезу аммиака финансировались германской промышленной корпорацией «Бадише анилин унд сода фабрик» (БАСФ). Карл Бош, инженер этой фирмы, усовершенствовал метод Габера и в 1910 г. внедрил его на заводах корпорации по производству аммиака. Процесс Габера-Боша, до настоящего времени широко используется при производстве аммиака во всем мире – редкий пример того, как деньги честным путём делаются из воздуха.

В начале второго десятилетия ХХ века немецкие фабрики полностью покрыли потребности арсеналов во взрывчатке и фермеров в азотных удобрениях. В случае мобилизации фабрики могли выдать колоссальные объёмы взрывчатки и порохов, необходимых для крупномасштабной войны. И всё это без поставок извне, исключительно на отечественном сырье (как известно воздух – везде отечественный). Чилийцы считали убытки, английские адмиралы нервно курили в сторонке – их броненосные эскадры уже не были гарантом мира во всём мире. А в это время Потсдаме генералы планировали завоевание мира. Теперь, благодаря Габеру, потребная для войны взрывчатка имелась в неограниченном количестве.

Фриц Габер и Рихард Вильштеттер были назначены содиректорами Института физической химии и электрохимии Общества кайзера Вильгельма в Берлине. Основной задачей института, было проведение научных работ в интересах национальной химической промышленности. Как мы уже знаем, работы эти были двойного назначения. Габер твёрдо верил в правоту националистической идеологии германского правительства. Сейчас это звучит как курьёз: еврей, твёрдо верящий в националистическую идеологию Германии. Но так было. Время, когда степень преданности нации станут определять по цвету глаз ещё не пришло. «В мирное время ученый принадлежит миру, но во время войны он принадлежит своей стране».

В 1907 году на международной конференции в Гааге представители крупнейших держав мира, включая Германию, подписали конвенцию, запрещающую применение химического оружия в войне. Как известно, чем сильнее держава, тем меньше её «юридически обязывают» разного рода международные конвенции и соглашения. Тем не менее, ни Германский Генштаб, ни Антанта поначалу не собирались их нарушать. С началом позиционной войны перед штабами встала проблема выцарапывания вражеских солдат из окопов и блиндажей. Дивизионные пушки и пулемёты в клочья рвали наступающие полки, но ничего не могли поделать с окопавшимся взводом. Для выкуривания противника из окопов французы применяли 26-мм ружейные гранаты со слезоточивым бромацетоном.

Германский генштаб потребовали от химиков разработать эффективное вещество раздражающего действия, которое заставляло бы солдат противника покидать траншеи. Коллектив Института физической химии и электрохимии под руководством Габера взялся за работу. Первые опыты по применению боевого химического вещества в виде так называемого «снаряда № 2» (10,5-см шрапнель с заменой в ней черного пороха сернокислым дианизидином) были произведены германцами в октябре 1914 г. 27 октября этот снаряд был применен на западноевропейском театре в атаке на Нев-Шапель. По противнику выпустили 3000 химических снарядов. Хотя их раздражающее действие оказалось невелико, но, по германским данным, применение нового оружия облегчило взятие Нев-Шапеля. В дальнейшем снаряд был снят с вооружения.

Сразу после начала войны немецкие химики проводили опыты с окисью какодила и с фосгеном. Опыты были вскоре прекращены после взрыва в лаборатории. Учёные решили не мучиться с разработкой новой рецептуры, а предложили выпускать на вражеские позиции дешёвое и распространённое химическое сырьё – хлор. Поскольку аналогичный газ вполне мог применяться против немецких войск, немцы занялись разработкой противогазов с абсорбирующим фильтром. И тоже под руководством Габера!

В своих работах с ядовитыми газами, Габер отметил, что длительное воздействие низких концентраций на человека имеет тот же эффект, что и воздействие высоких концентраций, но в течение короткого времени. Он сформулировал простое математическое соотношение между концентрацией газа и необходимым временем воздействия. Сотрудникам МЧС и офицерам химбатов это соотношение известно как правило Габера.

Габер разработал способ боевого применения хлора и был руководителем химической службы немецких войск. Габер сам учил бойцов газового подразделения как пользоваться газовыми баллонами.

С начала 1915 года германское командование во главе с герцогом Альбрехтом Вюртембергским готовило операцию по прорыву вражеского фронта под бельгийским городком Ипр. XV корпус германской армии должен был нанести удар в стык между 2-й английской армией и 20-м французским корпусом. Задолго до начала развёртывания войск немцы приступили к подготовке химической атаки. Операцией руководил Фриц Габер. С февраля по март на участке фронта шириной в 6 км были установлены газобаллонные батареи, по 20 газобаллонов в каждой. Всего потребовалось 6000 баллонов, из которых половина коммерческого образца была реквизирована. В добавление к ним было приготовлено 24 000 новых баллонов половинного объема. Всего для заправки баллонов использовали 180 тонн хлора. Для защиты от артиллерийского огня баллоны укрывали в специальных траншеях.

К 10 марта подготовка газовой атаки была завершена. Время атаки постоянно откладывалось в ожидании необходимых и юго-западного июжного ветров. В течение этого периода некоторые газовые баллоны были повреждены случайными попаданиями артиллерийских снарядов. Наконец, 22 апреля в 17 ч (по англ. времени) химики атаковали. Выход газовой волны продолжался 5 мин. Действия на флангах усиливались стрельбой химическими снарядами.

22 апреля была прекрасная утренняя заря. Наблюдатели союзников заметили некоторое оживление за линией фронта. Германская артиллерия молчала. В 17.00 с наблюдательных пунктов увидели два необычных зеленовато-желтых облака. Распространяясь в сторону, эти газовые облака поднялись кверху и, продвигаемые вперед легким ветром, становились голубовато-белым туманом, таким, какой можно видеть над мокрым лугом в морозную ночь.

Солдаты на передовых постах первыми ощутили запах распространённого средства для дезинфекции – хлорной извести. Хлорная вонь становилась невыносимой, отравление хлором вызывало болезненный кашель. Уже на грани агонии солдаты увидели самое жуткое зрелище в своей жизни: За облаками ядовитого газа наступали люди в масках с круглыми стёклами вместо глаз.

Первыми побежали французские колониальные войска: «...войска переходили в беспорядке мосты через канал к северу от Ипра. Невозможно было понять, что видели африканцы, но по силе их кашля и острому раздражению горла было ясно, что они сильно страдали; деморализация была полная».

Наступающие без боя занимали оставленные позиции. Между английскими и французскими войсками образовался разрыв в 3,5 км. Дорога на Ипр оказалась свободна. Досталось и немцам. Направление ветра изменилось и часть ядовитого облака понесло на них. Примитивные противогазы в виде подушечек из очесов, пропитанных гипосульфитным раствором не гарантировали надёжную защиту от хлора (впрочем, о смертельных случаях среди немцев данных нет). От хлора пострадало 15 000 человек, 5000 из которых умерли. Причём, многие продолжали умирать от токсического отёка лёгких, покинув отравленную зону.

Британцы и канадцы держались до последнего. За отступление без приказа – расстрел. Это правило в рядах союзников узнали задолго до знаменитого сталинского приказа. Два взвода 13-го канадского батальона и рота 14 канадского батальона намертво вцепились в ферму Муз Трап, окутанную облаками удушающего газа. Два канадских орудия удачно накрыли германцев наступающих севернее С. Жульена и на этом наступление выдохлось. В 19 ч 30 мин. в штабы союзников поступили приятные донесения: «оружейный огонь ослаблен и противник окопался».

На автомашинах и пешим порядком англичане и французы подтянули резервы и заняли брешь в обороне, все последующие попытки германских войск прорвать оборону оказались безуспешными. К тому же англичане и французы вскоре были оснащены простейшими средствами защиты от химического оружия и повторить успех «Второй битвы при Ипре» немцам уже не удалось. Тем не менее, за успешное осуществление газовой атаки Габеру было присвоено звание капитана немецких войск.

Начиная с 1915 г. Гаагская конвенция приказала долго жить. Химическое оружие применяли все враждующие стороны, включая Россию. По иронии судьбы, в деле уничтожения человечества будущему лауреату Нобелевской премии Габеру противостоял другой химик и тоже нобеленосец – француз Виктор Гриньяр.

А сейчас, в разгар Первой Мировой Войны я сделаю маленькое лирическое отступление. И оно будет действительно лирическим, поскольку речь пойдёт о главной ошибке Фрица Габера – женитьбе. В 1901 году Фриц Габер женился на прелестной фройлен Кларе Иммервар. Клара закончила университет в Бреслау и была первой женщиной, защитившей докторскую диссертацию по химии в этом университете. Клара всегда проявляла интерес к работам Габера. Как оказалось, напрасно.

С началом войны из союзника жена превратилась в яростного врага военной и научной деятельности Габера. Утром 15 мая 1915 г. фрау Габер вышла в сад и застрелилась. Есть красивая легенда, будто самоубийство было совершено в знак протеста против участия Фрица Габера в химических атаках. И сам Габер отчасти подтверждает её: «Я сердцем слышу слова, которые говорила эта бедная женщина... Я вижу, как она выходит из рапортов и телеграмм, и я страдаю». Но помилуйте, нормальная женщина, обременённая домом, ребёнком и мужем-учёным, скорее пожалеет замерзающего котёнка, чем пятнадцать тысяч вражеских солдат. А если у котёнка обнаружится лишай, угрожающий стерильности кухни и детской – без сожаления выставит его обратно на мороз. Или я совсем не знаю женщин? На мой взгляд, причиной самоубийства был неуравновешенный характер фрау Габер, унаследованный её сыном, Германом. Так или иначе, в то же утро Фриц Габер надел капитанский мундир и отбыл на Восточный Фронт, испытывать применение новой боевой рецептуры – фосгена, на русских.

Прогрессивная часть научной общественности в полной мере оценила заслуги Фрица Габера. За изобретение метода промышленного синтеза аммиака он был награждён Нобелевской премией по химии. По иронии судьбы, заседание нобелевского комитета, на котором Габеру была присуждена премия, состоялось в 1918 г., на исходе Бойни Номер Раз, к развязыванию которой открытие Габера имело непосредственное отношение.

Легко любить свою страну, пребывающую в зените славы и могущества. Попробуйте полюбить её разорённой и завшивленной, когда зарплату выдают кирпичами денег, перевязаными бечёвкой, а за пачку сигарет могут убить. Фриц Габер любил Германию всякой. В 1920-х он упорно искал метод выделения золота из морской воды, чтобы помочь своей стране расплатиться с контрибуциями. Однако, Габер пришёл к выводу, что концентрация золота, растворенного в морской воде, гораздо ниже, чем сообщалось в работах его предшественников и что выделение золота из морской воды экономически невыгодно. Другой разработке института Габера повезло больше. К несчастью.

Ещё сравнительно недавно человечество погибало от вшей. А также, от блох и клопов. Тараканы становились частой, но нежелательной приправой к пище. На время прегордые римляне снизили остроту проблемы с помощью бань. Но с закатом римской эры система заготовки дров для бань рухнула и насекомые отыгрались за все обиды, нанесённые им латинизированным человечеством. В эпидемии чумы XIV века, выкосившей половину населения Европы, виноваты блохи – переносчики чумных бактерий. После Первой Мировой Войны даже фельдшера не сомневались в причастности вшей к переносу сыпного тифа. Между двумя мировыми войнами с насекомыми сражались не менее яростно, чем с Колчаком и Деникиным. Даже сейчас, в эпоху шампуня «Вошь энд гоу!», завшивленный ребёнок – редкое, но вполне ожидаемое явление в европейских школах. И Габер решил бороться с этой напастью радикально.

В 1922 году группой учёных (Walter Heerdt, Bruno Tesch и Gerhard Peters) под руководством Фрица Габера был разработан «Циклон Б» – эффективное инсектицидное средство, впервые позволившее эффективно обрабатывать помещения, не повреждая при этом вещи и мебель. «Циклон Б» представляет собой адсорбент (сначала диатомитовая земля, позже использовались высокопористые гипсовые гранулы), насыщенный синильной кислотой (химическая формула HCN). В состав также входит 5 % предупреждающий ароматизатор (метиловый эфир бромуксусной кислоты) и стабилизатор. Гранулы герметично укупориваются в металлические банки с соответствующей маркировкой. Согласно данным фирмы-изготовителя, гранулы при комнатной температуре выделяют газ в течение двух часов; при более низкой — дольше. Об этом средстве приходится говорить в настоящем времени, позднее расскажу, почему.

«Циклон» производила фирма Degesch (нем. Deutsche Gesellschaft für Schädlingsbekämpfung GmbH — немецкое общество для борьбы с вредителями) (отделение фирмы Degussa). С началом применения «Циклона», а также, благодаря массированной пропаганде мыла и горячей воды, эпидемия педикулёза в Старом Свете пошла на убыль. Вместе со вшами и блохами исчезали переносимые ими болезни.

С приходом к власти демократически избранного рейхсканцлера Гитлера, Германия прекратила соблюдение условий Версальского мирного договора и приступила к разработкам новых вооружений. В том числе – химического оружия. Габер защищал химическое оружие от обвинений в негуманности, справедливо отмечая, что смерть есть смерть, независимо от того, что является её причиной. Нацисты предложили Фрицу Габеру дополнительное финансирование для продолжения работ над вооружениями. Но положение заслуженного учёного оставалось весьма шатким. Одним из первых законов гражданского кодекса нацистского правительства был запрет евреям состоять на службе в академических и правительственных учреждениях. Габера закон не коснулся благодаря военным заслугам. Но вскоре он получил предписание уволить из штата всех евреев. В ответном письме в министерство искусства, науки и народного образования Габер писал: «За 40-летнюю службу я подбирал своих сотрудников по их интеллектуальному развитию и характеру, а не на основании происхождения их бабушек, и я не желаю в последние годы моей жизни изменять этому принципу». К письму было приложено заявление об отставке.

В конце 1933 года Габер вместе со своим помощником У. Поупом (по другой версии – Дж. Вайсом) уехал в Англию, надеясь продолжить работу в Кембриджском университете. Но и там обстановка для Габера была неблагоприятной. Человеку, которого на родине обвиняли к принадлежности к еврейству, в политкорректной Англии считали немцем, причастным к отравлению тысяч английских солдат. Эрнест Резерфорд (лауреат Нобелевской премии по химии 1908 г.) не подал ему руки. Знал бы старый новозеландец, что его собственные исследования атомного ядра совсем скоро используют при проведении двух величайших научных экспериментов в истории ядерной физики – в Хиросиме и Нагасаки. Воистину, нам не дано предугадать, как наша диссертация отзовётся!

Химик и будущий первый президент Израиля Хаим Вейцман предложил Габеру работу в Палестинском исследовательском институте Даниэля Сиффа в Реховоте. Несмотря на перенесенный инфаркт, Габер принял предложение. На исходе января 1934 г, на полпути к Палестине, пожилой учёный остановился в отеле Базеля. 29 января Габер умер от остановки сердца. Тело Габера было кремировано, пепел вместе с прахом жены Клары был захоронен на кладбище Хорнли в Базеле. До института Сиффа (или Зифа) доехала лишь библиотека Габера. Ближайшие родственники Габера также покинули Германию. Его вторая жена Шарлотта с двумя детьми поселилась в Англии. Дальние родственники Габера погибли в концентрационных лагерях. Один из его сыновей, Людвиг (Лутц) Фриц Габер (1921-2004), стал историком в области химического оружия и его применения во время Первой мировой войны. Он опубликовал книгу, назвав её «Ядовитое Облако» («англ. Poisonous Cloud») (1986).

О сыне от первого брака, Германе стоит рассказать отдельно. Он эмигрировал в Соединенные Штаты во время Второй мировой войны. В 1946 г. покончил с собой, как и его мать. Немедленно возникла версия, будто самоубийство было совершено в знак протеста против отцовских разработок химического оружия. Вот только к 1946 г. не было ни старика Габера, ни Германской Империи, а до применения американцами «оранжевого вещества» во Вьетнаме было ещё далеко как до Луны. На мой взгляд всё было проще: От плохой наследственности не уйдёшь.

Габер умер, но дело его продолжало жить. К несчастью. Инсектицид «Циклон Б» продолжал активно использоваться, его производство и применение в условиях военного времени только возросло. Доподлинно известно, кому в голову пришла идея использовать «Циклон» не для борьбы с насекомыми в местах заключения, а для борьбы с самими заключёнными. Впервые для массового уничтожения людей «Циклон Б» применили в сентябре 1941 г. в Освенциме по инициативе первого заместителя коменданта лагеря Карла Фрича. Тогда казнили 600 советских военнопленных и 250 других узников. Комендант лагеря Рудольф Хёсс одобрил инициативу Фрича, и впоследствии именно в Освенциме этот газ применялся для казни людей в газовых камерах. С 10 декабря 1941 г. в администрацию 8 концлагерей поступило распоряжение о проведении комиссиями врачей СС проверок и отбора заключенных. Заключённые, болевшие свыше 4-х недель подлежали уничтожению. Для умерщвления стал применяться уже опробованный «Циклон Б».

Если концентрация синильной кислоты в камере оказывалась достаточна, появлялись судороги, сознание гасло почти мгновенно. Смерть наступала в течение нескольких минут. При низкой концентрации (вследствие недостаточной герметичности газовой камеры) казнимый вначале ощущал першение в горле, горький вкус во рту, головную боль. Появлялась боль за грудиной, рвота, одышка и судороги. Наконец, потеря сознания избавляла человека от мучений.

Рудольф Хёсс — показания на Нюрнбергском процессе:

«В июне 1941 года я получил приказ установить в Аушвице (Освенциме) оборудование для истребления евреев. Когда я оборудовал здание для истреблений в Аушвице, то приспособил его для использования газа «Циклон Б», который представлял собой кристаллическую синильную кислоту. Другим усовершенствованием, сделанным нами, было строительство газовых камер с разовой пропускной способностью в 2 тысячи человек, в то время как в десяти газовых камерах Треблинки можно было истреблять за один раз только по 200 человек в каждой».

То, что «Циклон Б» изначально применялся как инсектицид, дало повод скептикам утверждать, будто он не мог использоваться в массовых казнях заключённых. Жан-Клоду Прессаку с 1979 по 1985 год пришлось специально исследовать этот вопрос. Не вдаваясь в дебри органической химии, отмечу, что «Циклон Б» – это инсектицид. Свыше 95 % «Циклона Б», поставлявшегося в лагеря, действительно применялось для уничтожения блох и вшей, как переносчиков болезней. Но для умерщвления теплокровных, к которым относится человек, хватает 1/22 части смертельной дозировки для насекомых. Мы никогда не узнаем, сколько человек было казнено оставшимися пятью процентами «Циклона».

Моё второе лирическое отступление будет посвящено Чехии. Чехия – прекрасная страна и я могу лично это засвидетельствовать. Чехи на редкость хозяйственные люди, привыкшие смотреть далеко вперёд, не забывая про настоящее. На мой вопрос о бродячих животных и брошенных детях гид делегации ответила, что в Чехии нет ни того ни другого. Чехи никогда не заводят детей больше, чем способны прокормить и скорее пристрелят собаку, чем выгонят её на улицу. Один советский историк на излёте восьмидесятых заметил: «Швейки иногда ошибаются, но всегда ошибаются в свою пользу». Перед войной Чехословакия ошиблась, сдавшись немцам без боя, но это была чрезвычайно выгодная с коммерческой точки зрения ошибка. В годы войны Чехословакия стала одной из главных оружейных кузниц для Вермахта. Германская мотопехота и тылы ездили на чешских «татрах», лучшие в мире самоходки «Хетцер» были созданы на основе чешского танка. Но кошмарные бомбардировки, уничтожившие Дрезден и Данциг миновали чешские города. После войны бесхозные немецкие технологии не пропали втуне. Чехословакии поставляли оружие как арабам, так и евреям. Какое из направлений поставок было ошибочным – определяет текущая политическая обстановка. В нулёвых годах, когда вся Восточная Европа ломилась в зону Евро, чехи ошиблись, оставшись при своей кроне. Теперь, когда вся Европа скребёт по сусекам, чтобы спастись от кризиса, чехам только палёный алкоголь отравляет жизнь – тоже чья-то трагическая ошибка.

В старинном чешском городке Колин местные химики допустили колоссальную ошибку, сохранив в производстве дискредитировавший себя «Циклон Б». Инсектицид производится под торговой маркой «Uragan D2» (Ураган Д2).

Если Вам доведётся побывать в Колине, поднимите кружечку пива за Фрица Габера, величайшего в истории гения и злодея, спасшего человечество от голода, но убившего своими изобретениями больше людей, чем две ядерные бомбардировки.

P.S.: В некоторых штатах США синильная кислота, ядовитый компонент «Циклона Б», использовалась в газовых камерах в качестве отравляющего вещества при исполнении приговоров смертной казни. В последний раз это было сделано в Аризоне в 1999 году.