Скользящая Люче

Феликс и Люче вернулись домой. Сидят в темноте и, как зачарованные, уставились в телевизор. Совершенно очевидно, что им всё равно, что на экране показывают. На полу лежат мокрые сумки с продуктами. Их волосы и одежда промокли насквозь. А они притворяются, что смотрят фильм. Люче – у стола, сидит на стуле. Феликс – в кресле.

ФЕЛИКС. Фильм дерьмовый.

ЛЮЧЕ. Не жизненный.

ФЕЛИКС. Американцы такие фильмы любят. Идеалисты страны попкорна.

ЛЮЧЕ. Мы идеализируем иначе.

ФЕЛИКС. А что стало с цветом? Изображение поголубело как-то.

ЛЮЧЕ. Как подо льдом. Замороженный американский идеал.

ФЕЛИКС. Дерьмовый фильм по дерьмовому телевизору.

ЛЮЧЕ. И когда он испортится?..

ФЕЛИКС (бьет кулаком по тумбочке у кровати. Люче вздрагивает). Иди, жарь рыбу!

ЛЮЧЕ. Не пойду.

ФЕЛИКС. Ведь сама говорила – умираю, как рыбы хочу?

ЛЮЧЕ. Больше не хочу.

ФЕЛИКС. Ну, иди, жарь что-нибудь другое! Ради Бога! Не сиди здесь.

ЛЮЧЕ (всхлипывает). Я расскажу сказку…

ФЕЛИКС. Я смотрю фильм.

ЛЮЧЕ. Он дерьмовый. Послушай сказку.

ФЕЛИКС. Ты иди, пожарь что-нибудь.

ЛЮЧЕ. Над городом повисло теплое дождевое облако. Ливень, ливень! Зонтики вас не спасают. Спешите домой и смотрите сквозь стекло. Чтобы не намочило, не унесло… Чтобы в уши не надуло… стихией… Чтобы утром – на работу, как люди. В сухой рубашке, с не проветренной головой. А зачем ее проветривать? Строго запрещено. Там много нужной информации, договоров и дат… А это кто? В центре города, в телефонной будке, толстая девочка, забыв обо всем на свете, ест вишни… Ей так вкусно, что она глотает их с косточками… Просто забывает выплюнуть… Над губой – красная капелька сока. За стеклом хлещет вода, телефонная будка – как пробирка. Теплая. Сухая. Напоенная ароматом вишни, запахом пота толстой девочки… Потому что душно, сладко… Потому что так случается в жизни только однажды…

ФЕЛИКС. Та девочка… Ты?

ЛЮЧЕ. Ну, не такая уж и толстая. Пухленькая. Как пирожок с вишней. Красивая-красивая… Такими они бывают только раз в жизни – закончатся вишни – и всё… Еще вишен… Она жадно проглотит последнюю, с косточкой, и проснется. Оглянется – ого, как льет! А она – совсем одна в стеклянной пробирке, куда ее загнала жажда вишен… А пробирка – в большом пустом городе… А по городу хлещет ливень, какого еще не было… Она вспомнит, что дома ее ждут мать, отец и брат. Сердитые и обеспокоенные, что она пропала во время такого ливня, а они собрались в гости…

ФЕЛИКС. Она испугается?

ЛЮЧЕ. Нет... Не знаю. Теперь уже ничего не знаю. Кто она? Откуда те вишни? Купила? Кто-то угостил?

ФЕЛИКС. Не горячись. Это только вишни.

ЛЮЧЕ. Может, они немытые? Конечно, мытых никто не продает. Полные пестицидов! Через какие руки они прошли! Грязные руки грузина на рынке!

ФЕЛИКС. Видишь? Ливень проходит. На улице появились первые прохожие.

ЛЮЧЕ. Феликс… Я влюбилась.

ФЕЛИКС. Потому ты уезжаешь?..

ЛЮЧЕ. Нет.

ФЕЛИКС. Кто он?

ЛЮЧЕ. Ты его не знаешь.

ФЕЛИКС. Ты переутомилась. Я выключу телевизор.

ЛЮЧЕ. И я его не знаю. Вишни. Мне бы хотелось только есть вишни и ни о чем не думать.

ФЕЛИКС. Я сбегаю в магазин.

ЛЮЧЕ. Нет. Ведь уже ночь. Льет.

ФЕЛИКС. Ты хотела вишен…

ЛЮЧЕ. Я это сказала?.. Бред. Я не люблю вишни. Хочу ни о чем не думать, это из-за него… Он работает на ледовой арене. Сдает в аренду коньки. Мы говорим только о льде, и наши руки соприкасаются только тогда, когда я плачу за часовое удовольствие помелькать у него перед глазами. Возвращаюсь домой и твержу себе: ничего от него не хочу. Я даже не люблю кататься на коньках… Ненавижу скользить, не получаю от этого никакого удовольствия, ото льда так тянет холодом… Возвращаюсь домой вся замерзшая, разделываю рыбу… и повторяю себе: ничего от него не хочу. Ничего не могу хотеть. Что могу от него хотеть? Ничего. Только чтобы смотрел, как я катаюсь. И улыбался краешком губ… Мне нравится думать, что он ждет. У меня нет сил сомневаться… Только верить. Часто рядом с ним сидит жена – молоденькая такая. Осунувшаяся. Привозит коляску с малышом. Сидит, смотрит, как мы выписываем на льду слова… Смотрит, но не читает… А зачем им читать? И так все есть. Его женщина… Такая молодая, а глаза – как вишни. Тяжелые-тяжелые… Ему нужна такая, как она. У меня нет права хотеть.

ФЕЛИКС. Я еще успел бы в магазин…

ЛЮЧЕ. Ты не слушаешь. Никогда меня не слушаешь, идиот. Тебе должно быть больно. Почему тебе не больно?

ФЕЛИКС. Я не идиот.

ЛЮЧЕ. Ты не любишь меня, если тебе не больно.

ФЕЛИКС. Не называй меня идиотом, ладно? Куплю вишен, если они помогут тебе не думать.

ЛЮЧЕ. Скажи, что больно, когда зову идиотом.

ФЕЛИКС. Не больно. Просто хочу, чтоб не думала.

ЛЮЧЕ. Но тогда не буду думать и о тебе. Хочешь этого? Устал от меня, да? Говоришь, сходишь за вишней. А на самом деле только хочешь побыть один. Сбежать из пробирки.

ФЕЛИКС. Здесь места хватает только для тебя.

ЛЮЧЕ. Почему у нас нет детей?

ФЕЛИКС. Ты говорила, что еще не время.

ЛЮЧЕ. Пять лет об этом твержу. Не кажется подозрительным?

ФЕЛИКС. Кажется.

ЛЮЧЕ. Так почему у нас нет детей?

ФЕЛИКС. Может, боимся.

ЛЮЧЕ. Чего? Чего ты, трус, боишься?

ФЕЛИКС. Я не трус.

ЛЮЧЕ. Ты трус и идиот. Пять лет не можешь сделать ребенка.

ФЕЛИКС. Попроси того, с коньками…

ЛЮЧЕ. Что, ревность взыграла?.. Лишь такими способами можно реанимировать господина?

ФЕЛИКС. Я не ревную.

ЛЮЧЕ. Ты не трус. Не идиот. Не ревнуешь. Не ковыряешь в носу. Не пердишь. Всегда надеваешь презерватив. Когда очень приспичит, закрываешься в ванной и вежливо спускаешь в кулак. Чтобы не переутомлять жену слишком частыми половыми актами. Ты не злишься и не кусаешься. Ты идеальный муж. Так почему у нас нет детей?

Феликс разражается истерическими рыданиями.

ФЕЛИКС. Заткнись, ты…

ЛЮЧЕ. Иначе что?

ФЕЛИКС. Иначе не отвечаю за себя…

ЛЮЧЕ. Ой, ударь меня, бей! Может, наконец, почувствую оргазм!

Он бьет ее. Люче застывает. Потом спокойно поднимается и закрывается в ванной. Внутри – тихо. Воду не включает.

ФЕЛИКС. Ты бредишь. Как ты можешь говорить, что любишь мужчину, которого не знаешь?

ЛЮЧЕ (открывает дверь ванной и разговаривает, стоя в дверях). Мой здравый смысл тоже задает этот вопрос.

ФЕЛИКС. И?..

ЛЮЧЕ. Хороший вопрос.

ФЕЛИКС. Логичный вопрос.

ЛЮЧЕ. Когда его задает разум. Но люблю сердцем.

ФЕЛИКС. Бредишь. Детка, ты бредишь.

ЛЮЧЕ. Феликс, я понимаю, что для тебя…

ФЕЛИКС. Как долго?..

ЛЮЧЕ. Как долго?..

ФЕЛИКС. Ну, “лед, коньки, не имею права”… Когда это началось?

ЛЮЧЕ. Год назад. Но не это главное.

ФЕЛИКС. Ого, как въехала! Ты же больна. Тебе нужна профессиональная помощь.

ЛЮЧЕ. Какая-какая?..

ФЕЛИКС. Психиатра! Коньки в зубы – и вперед! Завтра же!

Люче вновь закрывается в ванной.

ФЕЛИКС. Ты… У тебя же всё есть.

ЛЮЧЕ (из ванной). Это всё – ты? (Открывает дверь.) Ты серьезно считаешь, что ты есть всё?..

ФЕЛИКС. Я серьезно думаю, что двое людей, решив заботиться друг о друге, должны друг о друге заботиться. А всё остальное приходит само собой.

ЛЮЧЕ. Этого всего, Феликс, для меня слишком много, за глаза. Не проглотить – давлюсь.

ФЕЛИКС. Не понимаю.

ЛЮЧЕ. Тебе нельзя понять. Негде было б спрятаться.

ФЕЛИКС. Люче. Послушай меня, детка. Я чувствовал, что с нами может это случиться… Что ты такой человек, который выбирает неисполнение. Если можно чего-то не иметь и мучиться – ура! Иметь для тебя… слишком тяжело. А мучиться, придумать – всегда пожалуйста. Всегда переживем. Ты такая, Люче. Я ждал, когда начнется с тобой… Потому сегодня лишь слегка удивился. Но, а ты сама осознаешь, что бредишь?.. Боже мой, Люче?..

ЛЮЧЕ. Брежу. Хорошо. Может, и правда?.. Но ты меня отпусти! Отпусти меня со всеми моими бреднями. Они мне жизненно необходимы.

ФЕЛИКС. Куда ты уезжаешь?

ЛЮЧЕ. За границу. Нашла работу. Документы уже готовы.

ФЕЛИКС. Когда?

ЛЮЧЕ. В понедельник.

ФЕЛИКС. Так никто не делает.

ЛЮЧЕ. Ага.

ФЕЛИКС. Почему ты сказала только сейчас? А может, собиралась вообще не говорить?.. Сбежать? Да?..

ЛЮЧЕ. Феликс, я стараюсь…

ФЕЛИКС. Но ведь ты вернешься.

ЛЮЧЕ. Вернусь в Литву. Не к тебе.

Пауза.

ФЕЛИКС. Почему все меня бросают?

ЛЮЧЕ. Потому что ты невозможно легкий. Невозможно удобный. Рядом с тобой нечего делать. Я не умею так жить.

ФЕЛИКС. Бред.

ЛЮЧЕ. Я знала, что ты не поймешь.

ФЕЛИКС. Тебе скучно со мной?

ЛЮЧЕ (нежно, словно прося прощения). Необыкновенно…

ФЕЛИКС (плачет). Мне… тоже…