Скорее мертвый, чем живой

Глава 1

Толстуха принужденно улыбнулась, когда Гарри протянул ей карточку. Жаль, подумал он, что она так опустилась. Волосы у нее были не причесаны, шляпка старомодная, глаза усталые, с синяками, а лицо блестело, будто она только что отошла от раскаленной плиты. Но она, кажется, была польщена тем, что Гарри сфотографировал ее и внимательно прочитала карточку, прежде чем сунуть ее в сумку.

— Подумать только, я вас не видела, — сказала она. — Какой же у меня должен быть вид?

— Совсем наоборот, каждый выглядит лучше, если его сфотографируют неожиданно. Снимки будут готовы завтра после полудня. Вы не обязаны их покупать, но я надеюсь, что вы придете посмотреть их.

— Да, я приду. Даже наверняка. Дейни-стрит, это рядом с Палас-театром, не так ли?

— Совершенно верно. Первая улица направо по Компстон-стрит.

Она еще раз поблагодарила Гарри и улыбнулась ему. Что-то мелькнуло в ее лице от бывшей красоты и она удалилась, засовывая под шляпу непослушные пряди светлых волос.

Эта фотография последняя на сегодня. Уф! Гарри намотал конец пленки на бобину, которую вынул из аппарата.

Было холодно. Он проголодался. Работать стоя четыре часа не страшно, когда теплая погода и люди довольны. Но сегодня весь день висели тяжелые облака, которые не мог прогнать даже восточный ледяной ветер. Толпы людей, проходившие по Рейнджере-стрит, не хотели сниматься, и прохожие отказывались от карточек, которые протягивал Гарри. Некоторые выбрасывали их в лужи. Он сделал больше сотни фотографий и будет хорошо, если удастся продать хотя бы двадцать пять. Он сунул аппарат в чехол, висевший на спине и подумал, что ему больше нечего делать. Он мог вернуться в свою двухкомнатную меблированную квартиру на Ленокс-стрит или пойти в студию послушать, как Мони жалуется на плачевное состояние дел, или пойти почитать газету в кафе.

Он остановился на кафе. Ему нравились кафе. Он любил устроиться в уголке с кружкой пива, наблюдать и слушать. То, что можно было услышать в кафе Вест Энда, было совершенно невообразимо. Иногда Гарри удавалось услышать обрывки разговоров. И он развлекался, угадывая, кто эти люди. Женат ли этот мужчина, живет ли он в меблированной квартире или у него собственный дом. Достаточно было посидеть в кафе некоторое время, чтобы многое узнать о соседях по кафе. А Гарри нравилось узнавать, чем занимаются эти люди. Более того, у него не было других развлечений. Зарабатывая шесть фунтов в неделю, из которых два он отдавал за квартиру и завтрак, далеко не пойдешь.

Он остановился на перекрестке, пережидая красный свет. Ничто в нем не привлекало внимания. На нем был спортивный пиджак, потертые фланелевые брюки и рубашка цвета морской волны. Ему было 25 лет. Фигура у него была атлетическая с широкими плечами, глаза были серые, приветливые и большой рот с чувственными губами. Вьющиеся волосы. Лицо загорелое, как у всякого человека, проводящего дни на свежем воздухе.

Его можно было принять за студента. И люди, которых он фотографировал на улицах, думали, как этот юноша мог опуститься до того, чтобы фотографировать на улицах.

Вереница машин остановилась и Гарри пересек Рейнджере-стрит и пошел по Глаксхауз-стрит, где купил вечернюю газету. Дальше он шел медленнее, просматривая газету, не обращая внимания на «угрозы новой войны» так же, как и на «углубление социальных конфликтов». Его внимание привлекла кража. С увлечением читая отчет об этом деле, который занимал почти две страницы, он открыл дверь кафе на Бревер-стрит. Ему нравилось это кафе. Атмосфера была приятной, хорошее пиво. По всей вероятности, лучшее в Лондоне.

Он заказал пиво и сел, не прекращая читать.

Парнишка, наверняка, не выкрутится. Никакое жюри ему не поверит. Он прочитал отчет и выпил пиво, потом удовлетворенно вздохнул и вытянул ноги. Бар был набит битком. На фоне голосов раздавался стук кассовых аппаратов, стук кружек и шарканье ног.

Гарри положил газету и стал наблюдать за посетителями. Все те же лица. Трое мужчин в черных шляпах и темных пальто пили виски и тихо разговаривали. Каждый вечер, в одно и то же время они были здесь. Никогда Гарри не мог услышать ни единого слова их разговора. И он не имел представления, кто они и чем занимаются.

За соседним столом сидел мужчина с серым лицом с крикливо одетой женщиной. О них Гарри кое-что знал. Они управляли зданием, в котором находились конторы на Генджерс-стрит. Женщина все время пыталась поднять настроение мужчины. Пожилая пара обсуждала свои дела. Мощный мужчина надоедал своим соседям политическими темами. Юная пара пила коктейли, не обращая внимания на окружающих. Она, некрасивая и плоская, сжимала руку своего друга. Тот что-то тихо говорил, пытаясь, видимо, убедить ее сделать что-то против воли.

Гарри рассматривал эти лица. Он думал о том, что потребуется много времени, пока в кафе появится новое лицо. И в этот момент он увидел девушку с черными волосами, падающими на плечи. Она сидела недалеко от него. На ней была голубая кофточка, черная юбка нормальной длины. Он смотрел на нее открыв рот. Это был тот тип девушки, о каком он думал. Но девушка с такой внешностью не для него. Он может заплатить только за автобус и кино на недорогих местах. Ей нужен богач, а не бродячий фотограф. Гарри вздохнул. Но что она делает в этом кафе? Это хорошее место, но явно не для нее. Когда он увидел, что она пьет виски, он был шокирован, а посмотрев на ее компаньона, был удивлен еще больше. Тот совсем не был похож на киноактера, как он ожидал. Это был толстый пожилой мужчина с красным лицом. Кто она? Что они здесь делают? Гарри пытался услышать, о чем они говорят.

Вдруг кто-то толкнул его и перевернул кружку. Гарри обернулся и увидел толстяка, который в этот момент занимал его мысли.

— Дорогой мистер, — воскликнул тот, цепляясь за руку Гарри. — Прошу простить меня.

— Неважно. Это может случиться с каждым.

Толстяк вздохнул.

— Вы очень добры, — сказал толстяк. — Но разрешите мне предложить вам что-нибудь выпить. Что вы хотите?

— Ничего. Благодарю вас.

У него был смущенный вид. Его маленькие, налитые кровью глазки уставились на Гарри.

— Я не привык, чтобы так принимали мои предложения, — пробурчал он. — Если бы перевернули мою кружку, я бы показал! Возьмите виски. Лучше виски ничто не укрепляет дружбу. Эй, бармен! Двойной скотч для мистера!

— Спасибо, — Гарри пытался освободить руку. — Не беспокойтесь. Ничего не произошло.

— Вы ошибаетесь, — сказал толстяк. — Вероятно, я кажусь вам пьяным.

Гарри молчал. Он не хотел раздражать его, тем более, доводить до бешенства. Но с пьяницами никогда не знаешь, как дальше будут развиваться события.

— Ну, не совсем так, — уклончиво ответил он, — но вам, видимо, следует остановиться.

Типу это понравилось, и он похлопал Гарри по руке.

— Совершенно верно. Люблю, когда мне говорят правду. Это все она, — он показал на стол. — Вы знаете, как сейчас пьют женщины? Посмотрите. Я был совершенно трезв, когда встретил ее… Не выпьете ли вы с нами?

— Это не будет вам неприятно?

— Совсем нет. Напротив.

— А ей?

— Ей тоже. Это шикарная девочка и вы ей понравитесь. Берите свой стакан и пошли. Мне лучше опереться на вас, сегодня ноги не слушаются меня.

Гарри взял мужчину под руку.

— Пойдем? — спросил он.

— Прекрасно. Меня зовут Вингейт. Сэм Вингейт. А вас?

— Гарри Рикк.

— Теперь мы знакомы, — сказал Вингейт. — Пошли, старина Викк.

— Рикк, — уточнил Гарри. — Рикк.

— А я сказал Викк. А теперь вперед. Осторожно, и мы доберемся.

С этими словами они пустились в короткий, но опасный путь, который отделял их от стола, где сидела девушка.

Клер сидела неподвижно, положив ногу на ногу, с непроницаемым видом смотрела, как они подходят к ней.

— Я привел тебе мистера Вика, — заявил Вингейт, тяжело падая на стул. — Я привел его, потому что он совсем один. Если ты возражаешь, он уйдет. Он очень мил и к тому же я перевернул его стакан.

Клер посмотрел на Гарри и, не говоря ни слова, отвернулась.

Гарри стоял перед ней, чувствуя себя неловко. Он хотел уйти, но боялся, что Вингейт разозлится.

— Я боюсь быть нескромным, — сказал он, поправляя галстук.

— Прекрати, — воскликнул Вингейт. — Усаживайся, старина. Я сказал, что она будет рада познакомиться с тобой. Ты рада?

Клер внимательно посмотрела на Гарри.

— Разумеется. Очень рада, — с иронией сказала она. — Но я думаю, мистеру Вику есть чем заняться, чем терять время с нами.

Гарри покраснел.

— Меня зовут Рикк. Гарри Рикк. И если вы не видите в этом ничего плохого, я скажу вам до свидания. Спасибо за виски.

Вингейт поднялся.

— Ни в коем случае, — завопил он. — Ты даже не прикоснулся к стакану. Что ты выпил? Черт возьми, ты сядешь или я сейчас разозлюсь. Ты понял?

На них начали смотреть.

— Садитесь и замолчите, — тихо сказала Клер. — Я не хочу сцен.

Гарри сел. Вингейт похлопал его по плечу.

— Молодец, старина. Поговори с малышкой. У нее болит голова. Не обращай на меня внимание. Развлекайтесь, а я немного вздремну, — он откинулся на спинку стула.

Клер неприязненно посмотрела на него и повернулась к нему спиной.

— Прошу простить меня, — сказал тихо Гарри. — Я не хотел вам мешать. Уверяю вас.

Она раздраженно пожала плечами.

— Это ничего не значит. Если этот кретин не придет в себя через несколько минут, я ухожу.

Она смотрела на стойку бара, будто ничто ее больше не интересовало.

Несмотря на ее хмурый вид, она все еще казалась ему прекрасной, и он был счастлив сидеть рядом с ней.

— Хотите что-нибудь выпить? — предложил он, заметив, что стакан Клер пустой.

— Нет, спасибо. И не затрудняйте себя беседой.

Он был задет. Некоторое время они сидели молча. Вингейт всхрапывал, покачиваясь на стуле. Гарри смотрел на Клер. Было неловко сидеть молча с такой красивой девушкой.

— Вам не надоело смотреть на меня? — спросила Клер.

Гарри улыбнулся.

— Извините, но на вас нельзя не смотреть…

Она возмущенно сказала:

— Ну вот еще, — и отвернулась.

Гарри начал цитировать:

— Величественная, как ночь, она идет под звездами…

Она не шевелилась, но Гарри видел, что она сдерживается от смеха.

— Наверняка, я вас больше не увижу, поэтому позвольте мне сказать, что никогда еще я не встречал такой красивой девушки.

Она посмотрела ему в глаза.

— Вы сошли с ума и к тому же пошлы, — но она заинтересовалась им.

— Только потому, что я считаю вас красивой?

— Это правда?

Она внимательно посмотрела на него. Он относился к той категории мужчин, с которыми она обычно не встречалась. Молодой парень, без денег, с приятной улыбкой, в глазах которого не было того пошлого огонька, который она видела у остальных. Она удивилась тому, как исчезает ее враждебность и подумала, что он не так уж плох.

— Как вас зовут?

— Гарри Рикк. А вас?

Она нахмурилась.

— Меня зовут Клер Долан.

— Клер? Я когда-то изучал значение имен. Вы знаете, Клер по-латыни означает — молния, вспышка, слава.

— Вы морочите мне голову.

— Нет, это серьезно. Эта книга есть у меня до сих пор. Если хотите, я дам вам ее.

— Меня это не интересует.

Они снова замолчали.

— Вы часто приходите сюда? — спросил Гарри.

— Нет, не часто.

Она действительно не приходила сюда после последнего налета во время войны.

— Это хороший бар, — сказал он. — А что вы делали во время войны?

— Ничего, — она пожала плечами, вспоминая поездки с американскими офицерами и схватки дзюдо в такси. — Женщины не могут делать что-нибудь значительное во время войны. К тому же, я была молода.

Гарри знал женщин, которые сделали больше, чем он, хотя были не старше Клер. Он знал одну, которую забросили во Францию и гестапо ее расстреляло. Но такую девушку, как Клер, трудно представить, командующую подразделением.

Внезапное пробуждение Вингейта нарушило их уединение. Он немного протрезвел и решил, что настало время выпить еще. Сунув руку в карман, он обнаружил, что бумажник исчез. Он обшарил все карманы.

Гарри и Клер молча смотрели на него.

— Вы что-то потеряли? — спросил Гарри, надеясь, что Вингейт снова уснет.

Не отвечая, толстяк поднялся и начал выкладывать содержимое карманов на стол, со все возрастающим беспокойством.

— Меня обворовали! — завопил он. — Бумажник исчез!

Две официантки, бармен, человек с серым лицом, его жена, трое мужчин в темных шляпах, повернулись к нему.

Гарри покраснел. Он был слишком молод, чтобы чувствовать себя спокойно при таких сценах. Он видел, как подозрительно мужчины смотрели на него.

— Меня провели. Малыш, я понимаю шутки, но чем они короче, тем лучше. Отдай мне бумажник или я позову полицию.

— Что я должен отдать вам?

— Мой бумажник. Отдайте его и больше не будем об этом говорить. У меня в нем пятьдесят фунтов и я хочу получить их обратно.

Бармен вышел из-за стойки и подошел к ним с угрожающим видом.

— Ну, что? — сказал он, — на что вы жалуетесь?

Толстяк показал на Гарри.

— Этот молодой человек украл у меня бумажник. Пусть он отдаст мне его.

Бармен подозрительно посмотрел на Гарри.

— Ладно, старик, отдайте и все.

— Но я не брал его. Он пьян. Все видят это.

— Ничего себе благодарность, — простонал Вингейт. — Я ему сделал приятное, а он очистил мне карманы и еще утверждает, что я пьян. Позовите полицию.

— Хватит! — сказал бармен. — Мне не нужны истории. Пойдемте все отсюда и разберемся.

Он взял Гарри за руку:

— Идите за мной.

Он отвел их в комнату, где принял их управляющий.

— Этот клиент говорит, что парень украл у него бумажник, — сказал бармен, кивая головой в сторону Вингейта.

Управляющий поднялся.

— А кто она? — спросил он.

— Подружка клиента, — ответил бармен, с удовольствием смотря на Клер.

Управляющий попросил Клер сесть и попросил изложить суть дела.

Вингейт побледнел. Он дрожал.

— У меня исчез бумажник, — сказал он. — Я познакомился с этим молодым человеком, которого никогда до этого не видел, а через несколько минут у меня уже не было бумажника. В нем было 50 фунтов.

Управляющий посмотрел на Гарри. Тот понравился ему. Мало вероятно, чтобы молодой человек был карманным вором. К тому же, он был постоянным посетителем их бара. Что касается Вингейта, то его он раньше никогда не видел. Но следовало избежать скандала.

— Я не видел его бумажника и могу доказать это, — сказал Гарри.

Он в бешенстве разложил содержимое своих карманов на столе. Там была пачка карточек, на которых было написано: «Вас только что сфотографировали». Три катушки пленки, перочинный ножик, три монетки и кусок веревки.

Управляющий внимательно осмотрел эти вещи, покачал головой и посмотрел на Вингейта.

— Убедились?

Вингейт побледнел, провел языком по пересохшим губам и вдруг показал на Клер.

— Значит, это она, — заявил он. — Или он, или она! Я ее взял на Ленин-стрит. Я ее никогда до этого не видел. Она привела меня сюда, а он уже был здесь. Это так. Они работают вместе. Он взял у меня бумажник и передал ей.

Клер поднялась, подошла к Гарри повернулась к Вингейту.

— Работаем вместе? Это смешно, если принять во внимание, что вы сами привели его за стол. Можно было придумать что-нибудь получше.

Управляющий нахмурился.

— Не надо волноваться, — сказал он. — Не нужно никого обвинять. Вы сказали, что этот молодой человек обворовал вас. Это неправда. Будьте осторожны, следите за тем, что говорите.

Вингейт ударил кулаком по столу.

— Мне нужен мой бумажник! — завопил он. — Если взял не он, то она! Я не уйду отсюда, пока не получу его обратно.

— Он скоро будет утверждать, что вы его украли, — сказала Клер управляющему. — В конце концов… если нужно, пусть убедится. — И несмотря на протест управляющего, Клер выложила содержимое сумочки на стол.

Там была пудреница, золотая зажигалка, чековая книжка, несколько банкнот по одному фунту, горсть серебряных монет, носовой платок, губная помада в золотом футляре и связка ключей.

Наступила тишина.

— Если вы хотите убедиться, я могу раздеться, — сказала Клер.

Управляющий покраснел.

— Это ни к чему, — пробормотал бармен. — Благодарю вас, мисс. Вероятно, это ошибка.

— Когда вы последний раз доставали свой бумажник? — спросил управляющий.

Вингейт тяжело сел. Он сразу же постарел и был совершенно растерян.

— Не знаю. Я не помню.

— Попытайтесь вспомнить. Платили ли вы в баре мелкими деньгами из кармана или вытащили банкноту из бумажника?

Вингейт сказал, что он не доставал бумажник с тех пор, как вошел в бар.

— Значит, возможно, вы его потеряли или его украли у вас до того, как вы пришли сюда. Так? — заключил управляющий, довольный своими размышлениями.

В это время Гарри укладывал свои вещи в карман, а Клер — в сумочку.

— Пудреница очень хорошая, — заметил Гарри.

— Да. Хотите сигарету?

Гарри взял сигарету. Она дала ему прикурить, глядя в глаза. Затем спросила управляющего:

— Мы можем уйти или подождать полицию?

— Разумеется, вы можете идти, — ответил управляющий. — Я приношу вам свои извинения. Мне эта история очень не нравится. Надеюсь, вы не в обиде, и я снова увижу вас в нашем баре. Мы будем рады видеть вас.

Вингейт с изумлением слушал его. Он сделал еще одну попытку.

— Послушай, милая…

Но Клер повернулась к нему спиной.

— Пошли, — сказала она Гарри. — Раз он убежден, что мы работаем вместе, не будем его разочаровывать.

К большому удивлению Гарри, она взяла его под руку и увлекла к двери.

— Эй, вы! Не уходите так! — крикнул Вингейт. — Я хотел бы извиниться.

Но ни Клер, ни Гарри не обернулись. Они вышли на улицу.

Гарри был очень обеспокоен, что через несколько минут они расстанутся. И он больше не увидит ее.

— Простите. Если бы я не подошел к вашему столу, ничего бы не случилось.

— Это не имеет никакого значения. Он был пьян. Пошли быстрее, иначе он может пойти за нами и приставать. Я не хочу его видеть.

Настроение у нее изменилось. Она не улыбалась и, казалось, его присутствие тяготило ее. Она протянула ему руку.

— До свидания.

Гарри взял ее за руку. В этот момент она споткнулась и вцепилась в его пиджак. Он почувствовал что-то в заднем кармане пиджака. Он сделал шаг и что-то упало к его ногам.

Клер быстро подняла предмет и сунула в сумочку. Но Гарри заметил это. Это был толстый бумажник из потертой кожи. Они смотрели друг на друга.

— Это упало из моего кармана? — наконец спросил Гарри.

— Вы думаете? — ответила она.

Она кусала губы и беспокойно смотрела на двери бара.

— Верно, — внезапно сказала она. — Я взяла его бумажник, чтобы проучить его. Надеюсь, вы не приняли меня за воровку?

Гарри был настолько ошарашен, что не знал, что и думать. Он пробормотал:

— Нет… Нет, я не думаю… но… Но, черт возьми, вам не следовало его брать. В нем 50 фунтов.

— Я прекрасно знаю, что не следовало бы… Пошли. Я объясню вам все дорогой.

— Но нужно вернуть ему бумажник, — настаивал Гарри. — Вы не уйдете с этими деньгами?

— Я не могу сейчас их отдать, потому что он пьян, — раздраженно сказала она. — Надеюсь, вы понимаете? Он отведет меня в полицию! — Она взяла Гарри под руку.

— Я знаю его адрес и пошлю бумажник по почте. Пошли ко мне, поговорим.

— К вам?

— А почему бы и нет? Это недалеко. Вы не хотите?

— Нет… почему же… но… он остался без денег.

— Я их пошлю завтра. Пойдемте ко мне, и я расскажу вам всю историю.

Он пошел к ней на Глакхай-стрит по направлению к Пикадилли.

Идя сквозь плотную толпу, она все болтала, мешая Гарри думать о Вингейте и его бумажнике. Если бы Гарри имел время поразмыслить, он понял бы, что она уводит его от бара со скоростью бега. Но она не давала ему возможности думать. Она не давала ему возможности заговорить о бумажнике.

— А где вы живете, Гарри? — она задала вопрос, откинув голову назад с видом, будто ее очень интересовал ответ.

— У меня маленькая меблированная комната на Ленокс-стрит.

— А у меня квартира около Лонг-акра. Она вам понравится. У вас есть подружка?

— Кто?

— Подружка. Девушка, с которой вы встречаетесь?

— Нет. Разумеется, у меня были девушки…

— А я думала обратное. Вы мне говорили: «Блестящая, как ночь». Вы это, наверное, говорили многим женщинам.

— Вы ошибаетесь. Я это выучил в школе и вспомнил, когда увидел вас. Это как будто написано для вас.

— Действительно? Вы забавны. Вы занимаетесь фотографией, — она дотронулась до футляра, висевшего на плече Гарри.

Он покраснел, представляя, что она подумает, когда узнает о его занятии.

— Да.

— Это совсем маленький аппарат?

— Да.

— У одного из моих друзей есть такой. Он все время пристает ко мне, чтобы я позировала обнаженной. Вы уже делали?

— Нет. У меня нет модели, — сказал он, улыбаясь.

— Во всяком случае, надо быть осторожным. Никогда не знаешь, чем все кончится.

— Не совсем, но лучше быть осторожным.

Она остановилась и открыла сумочку.

— Ну вот, мы и пришли. Я живу над магазином.

Она остановилась перед витриной, за которой были видны улыбающиеся манекены в безукоризненных костюмах. Глядя на них, он вспомнил, как он одет.

— Я в рабочем костюме, — сказал он. — Надеюсь, вы…

— Мне наплевать, как вы одеты.

Она вынула ключ и открыла дверь рядом с дверью магазина.

— Входите. Это по лестнице.

Он шел по лестнице за ней и не мог удержаться, чтобы не смотреть на ее красивые ноги, мелькавшие перед ним.

— Они нравятся вам? — спросила она, не оборачиваясь, как бы угадав его мысли. — Мужчинам мои ноги очень нравятся.

Гарри покраснел.

— Они замечательны. Вы проницательны. Вы читаете мысли?

— Нет. Но я знаю мужчин. Каждый раз, как я поднимаюсь по лестнице с мужчиной за спиной, я знаю, что он старается заглянуть немного повыше. Это не больное воображение — уверяю вас.

Она остановилась перед дверью и открыла ее тем же ключом. Они вошли в прекрасную комнату. Глубокие кресла, диваны, рядом со стеклянной витриной стоял стол, радиоприемник, бар на колесах. На стене висели репродукции Ван Гога. В камине горел огонь.

— У вас замечательно! Вы давно живете здесь?

Она бросила сумочку на стол и посмотрела в зеркало, висевшее на стене.

— Около двух лет. Здесь неплохо. Устраивайтесь. Я приготовлю выпить. Что вы будете пить? Я выпью виски. Хотите то же?

— Охотно. Но я мог бы приготовить и сам.

— Как хотите. Все необходимое вы найдете там. Вы не голодны? Я страшно проголодалась. Я не ела с утра.

— Почему?

— Я не люблю готовить. Таким, как я, приготовление еды в тягость. Налейте выпить, а я сейчас вернусь.

Гарри был удивлен количеством бутылок, которые нашел в шкафу. Там было двадцать бутылок виски и двенадцать — джина. И это во времена строгого ограничения алкоголя.

— Где вы взяли все это? — крикнул он.

— Нужно знать, что взять. Вы можете взять пару бутылок, если хотите.

— Нет, спасибо. Я мало пью. Сколько вам налить?

— На два пальца. Не скупитесь. Содовая в шкафчике. Я принесу лед.

Он налил немного виски и подождал.

Она вернулась, неся поднос с тарелочками, на которых были вкусные вещи: курица, масло, салат и пирожные.

— У меня в холодильнике есть язык. Если хотите…

Гарри открыл рот.

— Мне кажется, я вас разорю.

На этот раз удивилась Клер. Она подняла брови, что придало ее лицу удивленное выражение.

— Вы совершеннейший идиот. Вы смеетесь? Вы же не станете утверждать, что живете только на свои продовольственные карточки. В Англии можно найти, что угодно, только надо знать, куда обратиться. Налейте себе виски и чтобы это было виски, а не птичкино пипи.

— Но мне вполне достаточно. Я не привык пить, — он взял курицу и поставил тарелку на колени.

— Мне кажется, что это сон. Вы всегда так поступаете с людьми, которых встречаете?

— Нет, не со всеми. Этот случай особый, не так ли? — она бросила на него проницательный взгляд, и он сразу же вспомнил о бумажнике.

— Вы действительно взяли у него бумажник?

— Конечно. Он заслужил урок, и он его получил. Я знаю его адрес и пошлю ему завтра.

— Но это… меня не касается… В нем 50 фунтов и неосторожно брать. Могут подумать… что вы…

— Что я захочу оставить его себе? — сказала она смеясь. — Разумеется. Почему я засунула его в ваш карман, как вы думаете? Я страшно испугалась, когда этот старый дурак заметил исчезновение денег. Я не думала, что он обнаружил это до моего ухода.

— Но зачем вы это сделали?

— Этот старый дурак принял меня за девку, и я решила сыграть с ним злую шутку. Когда он положил бумажник на стол, я взяла его и положила в сумочку. Он был настолько пьян, что ничего не заметил. Потом я забыла о нем. А когда он поднял шум, я решила, что лучше пока не говорить о бумажнике и подождать до следующего дня, чтобы отдать его ему. Это будет ему уроком.

Гарри не нравились такого рода шутки, но он промолчал. В глубине души ему было жаль Вингейта.

— Я мог бы отнести ему бумажник сегодня вечером и объяснить все, — предложил он.

— Нет! — со злостью воскликнула она. — Не бойтесь, он получит свои деньги, но пусть немного помучается. Налейте мне немного. Себе тоже. Курица нравится?

Гарри уверил ее, что курица великолепная, хотя едва попробовал ее. Он решил выяснить все до конца.

— Расскажите мне о себе, — прервала его Клер. — Чем вы занимаетесь?

Гарри колебался, но потом решил, что стыдиться профессии абсурдно. Если он хочет видеть ее, то должен сказать ей все о себе. Он чувствовал себя легко с Клер и решил, что его профессия не смутит ее.

— Я служу в фотостудии Муни на Ленокс-стрит, — сказал он, наливая себе в стакан. — Обычно я стою на углу улицы в Вест Энде и снимаю прохожих. — Он представил свою работу в самых неблаговидных красках и ждал ее реакции.

— Это интересно? — спросила она.

— По-разному. Это дает немного, но я надеюсь когда-нибудь встать на ноги.

— Никогда не подумала бы, что такая работа дает доход. Сколько это дает вам?

— Откровенно, это дает мне шесть фунтов в неделю, — признался он.

— Теперь я понимаю, почему вы не пьете виски.

Некоторое время они молчали. Она внимательно смотрела на огонь в камине.

— А вы не могли найти что-то более интересное? Я хочу сказать, более оплачиваемое?

— Я не умею, — признался Гарри. — Я кроме фотографии ничего не знаю и не умею. Когда я служил в армии в Италии, я сделал несколько снимков и послал в журнал, который организовал конкурс фотолюбителей. Я получил первый приз. За три года на конкурсах я заработал 300 долларов.

Клер с удивлением и интересом смотрела на него.

— Замечательно. У вас, по-видимому, талант.

— Я чувствую, как надо снимать. Мой патрон хочет, чтобы я вложил деньги в это дело. Он предложил мне стать его компаньоном и заняться портретами. Он хочет делать портреты в студии. Но он ничего не знает, и хочет, чтобы этим делом занялся я.

— Прекрасно. А почему вы не соглашаетесь?

— Это не так просто, — Гарри вытянул длинные ноги к огню. Он никогда не испытывал такого блаженства. И он совершенно забыл о бумажнике Вингейта.

— Расскажите мне о своем доме, — попросила Клер. — Вы живете на Ленокс-стрит?

— Да. Моя комната неплоха для меблированных квартир, но, конечно, нельзя сравнить с вашими апартаментами. Я живу вместе с приятелем.

— А кто ваш приятель? — Клер заметила, что ответ ее интересует.

— Его зовут Рон Фишер. Он пишет в газеты. Сейчас он изучает ночную жизнь Лондона для еженедельника. Он хорошо зарабатывает, но почти все посылает своей бывшей жене.

— Не говорите мне о женитьбе. Это не для меня. Я хочу быть свободной.

— А чем занимаетесь вы? Простите, я не должен был задавать этот вопрос.

— Почему бы и нет. Я позирую. Это приятная работа и хорошо оплачиваемая.

— А в чем она заключается?

— Меня знают во всех больших агентствах. Каждый раз, когда им нужна женщина для позирования, они зовут меня. Это дает хорошие деньги и кроме того, побочный заработок. В прошлый месяц, например, я позировала для изготовления виски. Мне удалось получить два ящика виски, кроме обычного гонорара. В прошлом году я позировала для фирмы, изготавливающей автомобили и вместо гонорара, по моей просьбе, я получила машину. Так я зарабатываю на все. Хорошая работа.

Гарри тоже считал, что это отличная работа. Войдя в квартиру, он подумал, как ей удается жить на широкую ногу.

— Я уверена, что вы меня приняли за шлюху, — с улыбкой сказала Клер. — Я это прочла в ваших глазах, не так ли?

Он смущенно посмотрел на нее.

— Не говорите так. Я провожу время в Вест Энде и могу узнать девушку с первого взгляда. Я не хочу слышать о вас такое, даже в шутку.

— И вы не хотите знать, как я познакомилась с Вингейтом? Признайтесь, вам это интересно?

— Положим, но вы можете не объяснять.

— Мне было очень скучно, — она наклонилась к камину. — В таких случаях мне всегда хочется сделать что-то идиотское. Мне, например, хотелось голой броситься в бассейн, или разбить витрину магазина, или сбить каску с полицейского. С вами такого не бывает?

— Откровенно говоря, нет, — изумленно ответил Гарри.

Она засмеялась.

— Я вам охотно верю, но когда со мной такое происходит, я иду на Пикадилли. И на этот раз ко мне прицепился Вингейт. Я решила, что будет забавно разыграть его. Но он оказался настолько грубым, что я решила его проучить. Вот и вся история.

— Никогда не подумал бы, что такая женщина, как вы, может скучать. У вас, наверное, много друзей.

— Может быть. Но иметь много друзей утомительно. Посмотрите на часы. У меня свидание в половине первого, а я еще не оделась, — она вскочила.

— Я вас провожу. Вы не возражаете?

— Благодарю вас за прекрасный вечер. Может, мы увидимся когда-нибудь еще. У вас, наверное, мало свободного времени, но если вы любите кино… мы могли бы сходить вечером.

— Договорились. Вы мне позвоните. Мой номер есть в справочнике. Звоните.

Она открыла дверь, но Гарри хотел уточнить время встречи.

— А вы не могли бы решить это сейчас?

— Следующая неделя у меня занята. Позвоните мне, я о вас не забуду.

Гарри с сожалением вышел на лестницу. Она протянула ему руку.

— Еще раз благодарю вас за прекрасный вечер, — сказал он.

Она улыбнулась и закрыла дверь.

Забавный парень, подумала Клер, прислушиваясь к шагам Гарри. Наивен немного, но мил. Она нахмурилась и пошла к столу, где лежала ее сумочка. Она взяла ее, не переставая думать о Гарри. Она думала, позвонит ли он ей и пойдет ли она с ним. Такой парень, как он, может осложнить жизнь, но зато какая перемена. Она не помнила ни одного человека, который не льстил бы ей. Она представила его хорошо одетым и почувствовала желание позаботиться о нем. Я становлюсь как Бенс, подумала она. Бенс одевает своего Тедди, дает ему деньги на карманные расходы, водит его на вечера. Самое трудное — заставить Гарри принимать подарки, но надо попробовать. Мысли ее были прерваны стуком в дверь. Она замерла.

Высокий мощный мужчина, с сигаретой в зубах, появился на пороге. У него было розовое, тщательно выбритое лицо, светлые волосы, которые свисали, как крылья, по обе стороны головы. Голубые глаза были проницательны. На нем был светло-серый костюм, стоимостью сорок пять фунтов, белая рубашка, желтый галстук с нарисованными головами лошадей и дорогие ботинки.

Его звали Роберт Брэди.

— Салют, малышка, — произнес он сквозь золотые зубы. — У тебя что-то слишком задумчивый вид.

— Ты был там все время? — спросила она.

— Я не шевелился. Я прилип к замочной скважине и развлекался. Тебе обязательно нужно было приводить его сюда?

— Я едва не влипла. Если ты слышал, то ты в курсе. Мне нужно было быть с ним приветливой, иначе он испортил бы все.

— Мне не показалось, что тебе не было неприятно быть приветливой с ним. А зачем ты ему давала курицу? Я сам ее хочу.

— Ну, хватит, — раздраженно сказала Клер. — Как ты вошел ко мне?

— С помощью ключа. А ты не знала, что у меня есть ключ?

— Нет. Ты отдашь мне его сейчас же. Я не хочу, чтобы ты входил ко мне когда угодно.

— К тебе? Это значит ко мне. Мне кажется, я имею право.

— Если ты не отдашь ключ, я сменю замок. С того времени, как я стала жить здесь, это моя квартира.

Брэди задумался. Затем вынул ключ и протянул его Клер.

— Как хочешь, милая. А бумажник?

— Ты думаешь только об этом? — она открыла сумочку и бросила бумажник. Тот упал на пол. Брэди подобрал его.

— Тебе не нужно вести себя, как уличная девка, — пробормотал он.

— Заткнись, — она подошла к бару.

Брэди пересчитал содержимое бумажника, — это не так уж плохо. Неплохая компенсация.

Он сложил шесть билетов по пять фунтов и положил себе в карман, остальные четыре протянул Клер. Клер положила деньги в сумку с безразличным видом.

— Ну, милая, ты ведешь себя нехорошо, — сказал Брэди, беря ее за подбородок.

Клер отступила.

— Не трогай меня своими руками.

— Скажи, ангел, где твои хорошие манеры? Когда занимаешься такой работой, нужно сохранять их, — сказал он с усмешкой. — Как зовут твоего парнишку?

— Не знаю. Он не говорил мне.

— Неважно. Он работает у Муни, как я слышал?

Она вскочила.

— Что ты хочешь делать? — она схватила Брэди за руку.

— Посмотрим, — он усмехнулся. — Три сотни фунтов нетрудно будет вытащить из него. Надеюсь, ты не упустишь такой случай?

— Не будь идиотом. Я его никогда больше не увижу. К тому же, деньги он хранит в банке.

— Ну и что? Он потратит их, если ты представишь ему такую возможность. Не бойся, он позвонит. Забавно, но все эти бравые ребята одинаковы.

Клер сжала кулаки. Она готова была ударить Брэди. Брэди повернул ее к себе:

— Спокойно, милая. Я хочу провести с тобой часок. Избавь меня, пожалуйста, от сцен. Не забывай, что без меня ты ничто.

Она пыталась освободиться, но он ударил ее.

— Пошли.

— Нет, я не хочу! Оставь меня, скотина!

— Пошли!

Он взял ее мокрое лицо в свои ладони и притянул к себе.

— Ты миленькая малышка, — он приблизил свое лицо к ее.

Дрожа, она закрыла глаза и подставила губы.

— Ты представь, что это он целует тебя, — шептал он. — Ночью все кошки серы и кроме того, ты потренируешься.

И он понес ее в спальню.

Сильный запах селедочного бульона встретил Гарри, когда он открыл дверь и вошел в темный коридор дома. Где-то внизу миссис Бестхарн, владелица дома, грустно тянула мелодию. Это мог быть и гимн, и романс. Гарри на мгновение замер, прислушался и решил, что это гимн.

Миссис Бестхарн начинала петь с самого утра. Когда живешь одна, говорила она Гарри, нужно говорить самой с собой или петь. Я не хочу говорить, поэтому пою.

Гарри жалел ее. Сам он никогда не скучал. Он часто оставался один, но не чувствовал себя одиноким. Вокруг происходило столько интересного… В этом и секрет, думал он. Нужно уметь интересоваться людьми, которые живут вокруг нас, ходят по улицам, ходят в бары.

Он хотел пойти и поговорить с ней, но на этот раз воздержался. Он услышал стук пишущей машинки Рона. Гарри сегодня нужна была мужская компания. Только мужчина может понять его.

В большой комнате, где он жил вместе с Роном, дым стоял столбом. Как всегда, Рон забыл открыть окно. Он сидел на стуле, с закатанными рукавами и стучал на машинке. Вокруг него на полу валялась куча листов, свидетельствовавшая о том, что он работал уже много часов.

Рон приветливо махнул рукой.

— Минуточку, я сейчас закончу, — и он начал стучать с такой скоростью, которая всегда восхищала его.

Гарри открыл окно, повесил фотоаппарат, подвинул стул к газовой плите и сел. В первый раз он обратил внимание на убогий вид комнаты.

Рон прекратил печатать и поднялся.

— Конец! Ух! — сказал он и провел рукой по волосам. — Я работал, как четыре негра. Хватит. Проверю это завтра утром.

Рону Фишеру было 35 лет. У него было длинное лицо, черные глаза, квадратный подбородок.

Гарри познакомился с ним в центре демобилизации. Они встретились и Рон предложил ему поселиться вместе в большой комнате, которую он снимал. Так они жили четыре года.

— Ты поужинал? — спросил Рон, собирая бумаги.

Гарри вытянул ноги и комфортабельно устроился в кресле.

— Конечно. А ты?

— У тебя странный вид, — Рон бросил взгляд на друга. — С тобой что-то произошло. Ты встретил девушку своей мечты?

Гарри покраснел.

— О чем ты говоришь?

— Ну, старик, рассказывай, кто она?..

— Ну, — Гарри был удивлен, что Рон сразу же узнал его секрет.

Рон открыл шкаф и осмотрел его.

— Не густо, — пробормотал он. — Но мне не хочется выходить. Придется довольствоваться тем, что есть.

Он взял хлеб, масло, сыр, банку пива и перенес все к креслу напротив Гарри.

— Ты действительно ужинал? — спросил он.

— Да, спасибо. Я очень хорошо поел. — Он молчал, ожидая, что Рон спросит что-нибудь о девушке. Но тот молчал.

— Курица, виски — экспортируемые из Франции.

— Неплохое меню, — произнес Рон. — А я ем устрицы, ожидаю форель, которую заказал.

— Но я не шучу! — воскликнул Гарри, ударяя по ручке кресла. — Я был у нее и она меня угостила курицей.

— Кто это она?

— Девушка, которую я встретил. Ее зовут Клер Долан. У нее квартира возле Лонг-акра.

— Ну, ну. Должно быть приятно жить в центре города. А где ты ее встретил?

— Девушка действительно очень хороша.

— Ради бога, опусти подробности, — сказал Рон. — Я тебя спрашиваю, где ты встретил ее? Только это меня интересует.

Гарри рассмеялся и рассказал Рону историю в баре, опуская эпизод с бумажником.

Рон был мил, но циничен. Он, наверняка, заявил бы, что девушка воровка. Гарри рассказал ему, что они немного выпили, и когда Вингейт ушел, девушка пригласила его к себе. Гарри описал квартиру и работу Клер. Он рассказал Рону все, что услышал от Клер.

Около половины одиннадцатого он закончил свой рассказ.

Рон уже поел и сидел с задумчивым видом. Он ни разу не прервал Гарри, а тот в своем порыве не заметил ничего.

— Я ей позвоню и схожу на следующей неделе куда-нибудь, — сказал Гарри. — Она сказала, что на этой неделе будет занята.

Наступила тишина.

— Я не хочу быть циником, — вдруг сказал Рон, — но подумай, что ты будешь делать с такой девушкой. Такой неопытный парень, как ты, может влипнуть сразу. Будь с ней осторожен.

— С кем?

— С ней, — Рон зевнул и потянулся. — Ладно, я иду спать, а ты?

— Я тоже. Но относительно Клер ты ошибаешься. Ты должен увидеть ее.

Рон уже раздевался.

— Ты думаешь? Меня не интересует внешность девушки, а интересует, чем она занимается в жизни. Это удивительно: девушка живет одна, приглашает незнакомого мужчину к себе ужинать…

— Ты совсем тронулся, — с жаром произнес Гарри. — Она привела меня к себе, потому что… Потому что ей было тоскливо.

Рон снимал ботинки. Стараясь не смотреть на Гарри, он сказал:

— Ты хороший парень, Гарри, чистый, простой. Мне не хотелось бы, чтобы ты попал в нехорошую историю. Слишком красивая девушка — это всегда кончается неприятностями. Поверь мне. Я прекрасно помню тот день, когда женился на Шейле. Шикарная девушка, но жизнь для нее заключалась, чтобы ходить по ресторанам, танцевать, ходить в кино и делать как можно меньше. Я думал, что со временем все пройдет, но этого не случилось. Она хотела только развлекаться, ничего не давая взамен. Будь осторожен, старина. Не попади на такую Шейлу. Может, я и неправ, но будь осторожен.

— Ты несправедлив. Клер не имеет ничего общего с твоей Шейлой. Я провел с ней полдня, и это не стоило мне ни одного шиллинга. А ты проводил время с Шейлой, не тратя на нее денег?

— Нет, — грустно признался Рон. — Может ты и прав, но будь осторожен.

— Ты невозможен. Всегда ищешь недостатки только потому, что тебе попалась Шейла.

— Ты должен спросить у нее, что она думает о женитьбе. Нужно знать, что у женщины в голове. Мне с самого начала пришлось научиться чистить ботинки, готовить еду, убирать квартиру, а Шейла сидела в кресле и наблюдала. Попытайся узнать, любит ли она заниматься домашним хозяйством, любит ли детей.

— Я тебе не говорил, что собираюсь жениться на ней. Понимаешь, она зарабатывает в десять раз больше, чем я.

Гарри притих.

— Может, я слишком настойчиво ищу в ней недостатки, — сказал в темноте Рон. — Но ее работа кажется мне подозрительной. Получить в подарок автомобиль, который стоит сотни фунтов…

Гарри это тоже казалось странным, но ничто в мире не заставило бы его признаться в этом.

— Но откуда же она могла взять его? — пробурчал он.

— Знаешь, есть еще люди, у которых достаточно средств, чтобы содержать хорошенькую девушку. А девушки позволяют себя содержать. Так тоже бывает…

— Я ожидал это от тебя, но ты не прав.

— Хорошо, — вздохнул Рон. — Я неправ. Но не попади в грязную историю. А если все-таки ты влипнешь, не скрывай от меня, я тебе помогу.

— Ты невыносим сегодня, — пробурчал Гарри, взбивая подушку кулаком. — Ты строишь все на песке. Я сплю. Спокойной ночи, — но он еще долго лежал с открытыми глазами. Не нужно было рассказывать о Клер. Рон, после своей неудачной женитьбы, наверняка, против женщин. Клер уникальна. Конечно, нехорошо, что у нее много денег. Но ведь наступит время, когда и он будет хорошо зарабатывать. Он потребует прибавки к зарплате, хотя серьезно это ничего не изменит. Но он ведь может брать деньги из своих сбережений. С этой мыслью он и заснул.

Глава 2

Альф Муни никогда не забывал, что он похож на Адольфа Минту, как когда-то сказала одна из женщин. Возможно, он и был когда-то похож на него грустным выражением лица, мешками под глазами, свисающими усами, носом, подбородком. Из-за этого сходства Муни и носил черную фетровую шляпу, сдвинутую на затылок, американский галстук с крупным рисунком, который небрежно завязывал вокруг незастегнутого воротника рубашки. Он редко одевал пиджак и обычно ходил в рубашке с засученными рукавами и распахнутом жилете. Потухшая сигара всегда торчала в уголке рта. Но все это никого не обманывало за исключением самого Муни. В течение сорока лет он напрасно пытался сделать состояние. Он пробовал все: был букмекером, моряком, дирижером, шофером такси, бродячим торговцем, управляющим. Он зарабатывал деньги, терял их, снова зарабатывал и снова терял. Он никогда не мог остановиться.

Сейчас был нисходящий период. Три года назад он заработал пятьсот фунтов на футбольных пари и вложил эти деньги в фотостудию. Надеясь заставить работать кого-то другого, он таким образом обманет и свою судьбу. Он нанят трех молодых людей: Гарри, чтобы снимать людей на улицах и девушку, Дорис Роджерс, которая занималась проявлением, печатанием и связями с клиентами. Муни сам стоял перед входом в студию, считая, что придает ей соответствующий вид. Удивительно, но дело существовало уже три года. Для Муни такой срок был рекордом.

Наступило время подумать о другом поле деятельности и на этот счет он не строил никаких иллюзий.

Поэтому, когда Гарри попросил у него прибавку в десять шиллингов, он откинулся в кресло и горько рассмеялся.

— Пойми, малыш, это невозможно. Дела идут настолько плохо, что мне придется закрыть лавочку. Посмотри на то, что ты принес вчера. Не более десяти процентов придут за снимками. Это не та работа. И потом, у людей нет денег на карточки.

Гарри нравился Муни. Он никогда не врал ему. Если Муни говорил, что дела идут плохо, он знал, что это правда.

Это была плохая новость. Если Муни закроет дело, Гарри окажется без работы.

Он пошел обсуждать новость с Дорис Роджерс, кругленькой женщиной, с вьющимися волосами, остреньким носиком и улыбкой, которую все любили. Дорис никогда не говорила о себе, но Гарри немного знал о ней. Она была очень трудолюбивой, и Муни пользовался этим. Он платил ей гроши, а работать заставлял много. Она не протестовала, оставалась после работы и, кажется, у нее не было личной жизни вне стен студии.

Гарри она нравилась. Именно с такими женщинами можно дружить, не опасаясь никаких осложнений.

Дорис была в лаборатории. Как только она увидела выражение лица Гарри, она поняла все.

— Он жаловался вам на судьбу? — спросила она.

— Еще хуже. Он сказал, что закроет дело, если так будет продолжаться.

— Это его вина. Он ничего не делает и не пытается сделать. У него есть какой-то план, Гарри?

— Ничего определенного. Я могу попросить работу в «Квик-фото», но не уверен, что они возьмут меня. А вы?

Дорис пожала плечами.

— Я, наверняка, найду что-нибудь. А почему вы не расскажете ему о своей идее ночных фотографий? Я уверена, что это пойдет хорошо, и Муни вынужден будет увеличивать вам зарплату, если вы будете работать ночью.

— Я об этом больше не думал. Спасибо, Дорис. Я ему скажу, что буду претендовать на долю с доходов.

— Так и надо.

Когда Гарри снова вошел к Муни, тот все еще покачивался в кресле.

— Ну и что, — пробормотал он. — Что еще? Ни на минуту не оставляют меня в покое. Вы решительно хотите доканать меня.

— У меня есть идея, мистер Муни. А что, если делать фотографии на улице ночью? В этом новизна, которая может заинтересовать клиентов.

Он не сразу понял идею, но так как она была не его, то он начал ругать ее.

— Разумеется, это не глупее, чем что-то другое, — согласился он, — но не годится. Прежде всего, нужен качественный материал, а его нет. Нужны лампы. Их тоже нет, а у меня нет денег.

— Вспышка есть у меня, мистер Муни. А лампы я куплю.

— Что? Повторите! — Муни широко открыл глаза.

Гарри не мог удержаться от усмешки.

— Я хочу одну треть дохода, кроме моей, кроме моей зарплаты. Прежде всего, это моя идея. Я даю материал, и я работаю ночью.

— Треть? Ты хочешь моей гибели! Послушай, малыш, положи четвертую часть тебе. Ты, разумеется, платишь за лампы.

— Треть, или ничего. Мне нужны деньги.

— А если я скажу, что не согласен?

— Я пойду со своей идеей в «Квик-фото». Они должны ухватиться.

— «Квик-фото»? — проблеял он. — К этой банде пиратов? Послушай, Гарри, и ты бросишь меня ради этих сволочей?

— Они не пираты и не сволочи, мистер Муни. Они работают хорошо и, если вы мне не дадите одну треть, они мне ее дадут.

Муни, видя решительность Гарри, согласился.

— Хорошо, согласен на треть. Но что с тобой случилось? Ты стал деловым человеком? И потом, зачем тебе деньги?

— Всем нужны деньги, — ответил Гарри.

Муни посмотрел на него и воскликнул:

— Боже! Уж не хочешь ли ты жениться? И поэтому тебе нужны деньги. В этом замешана девчонка.

— Ничего подобного. Я вас уверяю, мистер Муни. Я пошел за материалом. Начну сегодня же.

— Хорошо. Я буду здесь до 20.30. Не задерживайся и приди рассказать мне, как идут дела.

— Хорошо.

Гарри выходил из комнаты, когда Муни остановил его:

— Эй, Гарри!

— Что, мистер Муни?

— Ну, а как девчонка? Хорошенькая? И все уже оговорено? — спросил он, подмигивая.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — Гарри быстро вышел.

Муни откинулся в кресле и запел: Любовь… это прекрасно.

Ночь была ясной и холодной. Гари старался не думать о холоде. Он устроился в сквере и к десяти часам у него оставалось только пять неиспользованных лампочек. Он понял, что его идея неплохая. Он сделал пятьдесят снимков и считал, что все они будут удачными. Прежде всего, он удачно выбрал сюжеты и никто не возражал, когда он протягивал карточки. Дело в том, что многие звезды снимались в Лейкерстер-сквере и большинство прохожих, видимо, считали, что сфотографировавшись здесь, они выигрывают в престиже. Муни будет доволен, думал он, вставляя новую лампочку. Еще две и я кончу.

Через несколько минут улицы наполнятся народом. Скоро время окончания сеанса кино и он не сможет уже найти одинокого прохожего. К тому же, стало намного холодней. Три часа он стоял прислонившись к уличному фонарю перед кинотеатром «Вернер».

Посмотрев в сторону Лондонского ипподрома, он заметил парочку, приближающуюся к нему.

Он настроил аппарат, готовый нажать на спуск. Когда пара оказалась в свете фонаря, он узнал женщину. Это была Клер.

Сердце его забилось изо всех сил. Некоторое время он стоял смущенный, захочет ли она признать его, но потом решил, что она ведь знает о его профессии. Зато какая возможность сделать ее фото.

Они были в нескольких метрах. Клер шла рядом с мужчиной. На плечах ее было манто. Ее спутника Гарри едва рассмотрел. Он только заметил, что тот высокий и крепко сложен.

Он поднял фотоаппарат. Клер появилась в объективе прямо перед ним. Он нажал кнопку, заметив при вспышке легкий наклон головы и замедленные шаги Клер, когда она поняла, что ее сфотографировали.

Он улыбнулся, сделал шаг вперед и протянул ей карточку.

Клер отвернулась, щелчком отбросила карточку и прошла мимо, не глядя на Гарри. Он обиженно посмотрел ей вслед. Вдруг он почувствовал руку на своем плече. Гарри увидел типа, который был вместе с Клер. Его розовое жирное лицо с маленькими глазами явно не понравилось Гарри.

— Что это значит? — спросил он. — Мне это не нравится.

Гарри поднял карточку, которую бросила Клер, и подал Брэди.

— Я извиняюсь за то, что вмешался, но я сфотографировал вас вместе с дамой, — сказал Гарри. — Если вас интересует, вы можете придти завтра по этому адресу и посмотреть фотографии. Вы совсем не обязаны покупать их.

— Замечательно, — сказал Брэди, показывая золотые зубы. — Я не знаю, что меня удерживает, чтобы не вызвать полицейского. Нельзя никуда пойти, чтобы на тебя кто-нибудь не набросился. Фотографировать на улицах, наверняка, запрещено.

Гарри почувствовал, как в нем растет гнев.

— Если снимки вас не интересуют, вы не обязаны приходить. Но большинство людей любят, когда их снимают.

— А я не люблю, — сказал тип.

Он порвал карточку и ушел, прежде чем Гарри ответил ему. Гарри проводил его взглядом.

В расстегнутом пальто, руки в карманах, со шляпой, надвинутой на глаза, Брэди был похож на карикатуру.

Хорошее настроение у Гарри пропало. Почему Клер не захотела признать его? Может, она узнала его, а этот толстый человек — клиент Клер? Все-таки удивительно.

Дрожа от гнева, он вынул пленку из аппарата, и решил, что на сегодня довольно. По крайней мере, у него теперь будет фотография Клер. Он направился в студию. Едва он сделал несколько шагов по темной улице, как раздался свист. Он обернулся и увидел силуэт, голову без шляпы со спутанными волосами, как пакля. Лицо выделялось светлым пятном в темноте.

— Вы меня звали? — спросил Гарри.

Человек подошел и остановился перед ним. В свете фонаря спутанные волосы казались еще более странными.

— Это ты тот парень, который снимал сейчас? — спросил он гнусавым голосом.

— Да. А в чем дело?

Гарри замолчал. Из темноты показался кулак. Он почувствовал, как что-то твердое ударило его в висок. Он потерял сознание.

Клер узнала Гарри, но слишком поздно, чтобы увлечь Брэди в сторону. И когда Гарри нажал на вспышку, она поняла, что произошло. Она знала, что Брэди разозлится. И она прошла мимо Гарри, не признав его, чтобы Брэди не понял, что это именно тот парень.

Когда Брэди оставил ее, чтобы поговорить с Гарри, она даже не обернулась. Она продолжала идти по улице, дошла до клуба «Тамами», вошла туда и с трудом сдерживалась, чтобы не пойти и не посмотреть, чем занимается Брэди.

В баре «Тамами» было пусто. Бармен в белом пиджаке подошел к Клер и посмотрел на нее.

— Хэлло! — сказал он, осматривая ее влюбленным взглядом. — Спокойно, не так ли? Парни еще не пришли. Вчера появился новый. Глаза… вы его увидите.

— Дай мне виски и заткнись, — сказала Клер и повернулась к блондинке с темными глазами и ртом, похожим на ловушку, которая только что вышла из туалета.

— Привет, Бено, — Клер протянула ей сигареты.

— Добрый вечер, милочка. Какое у тебя чудесное платье. Оно так идет тебе. Каждый раз ты в новом платье. Как это тебе удается? А где Бобби?

— Он прогуливается, — ответила Клер, кладя монету в десять шиллингов на прилавок. — Ты выпьешь стаканчик?

— Не откажусь, спасибо, — Бено взяла сигарету, села на табурет и повернулась к бармену.

— Дай мне двойной скотч, Хаппи. Тебе эта прическа очень идет.

— Вы находите? — сказал Хаппи. — Это мне приятно.

— Закройся и оставь нас в покое, — пробурчала Клер.

Хаппи налил в стакан двойной виски и обиженно отошел.

— Не нужно с ним так разговаривать, — сказала Бено. — Он обижается.

— Тем лучше. Я не могу переносить болтунов, — она протянула стакан Бено.

— А как твои дела? У тебя усталый вид.

— Я совсем дохожу, милая. Не знаю, что со мной, но иногда мне так плохо, что я боюсь.

Клер посмотрела на ее нездоровое лицо. Бено слишком много пила, употребляла наркотики, все время проводила на улицах и слишком долго вела такую жизнь. Нечего удивляться, что она чувствует себя плохо.

— Ты должна показаться врачу.

— О нет. Я очень боюсь. Боюсь, что это рак. Откровенно говоря, я предпочитаю болеть, но не говорить об этом.

— Ты глупая. Наверняка, это что-то другое.

— Ты думаешь? Тэдди мне говорил то же самое, — Бено вздохнула и сказала:

— Знаешь, милая, тебе надо завести себе друга. Это изменит твою жизнь. Если бы ты знала, что он делает для меня. Он ожидает меня вечером, готовить выпить, сушит мои туфли. Я раньше была так одинока, так мне было тоскливо. Ты должна найти себе такого же парня, как Тэдди. Я тебя уверяю…

— Но твой Тэдди стоит дорого.

— Нужно, чтобы он немного развлекался. Разумеется, он любит все самое дорогое, но в этом недостатке есть и достоинство. Это говорит о том, что у него есть вкус.

Бено замолчала, взгляд ее стал мечтательным.

— Мне для счастья вполне хватает Бобби, — заметила Клер.

— Но Бобби не в счет. Женщине нужен кто-то, кто заботился бы о ней, а о нем нельзя заботиться. У него слишком много денег, и он независим, высокомерен и, если ты позволишь мне сказать…

— Я позволю тебе все, что хочешь, — безразлично сказала Клер.

— Тебе действительно нужен парень, который будет тебе признателен за то, что ты для него делаешь. Это даст тебе чувство полезного в жизни.

Клер выпила содержимое своего стакана. Не так давно она обозвала Бено идиоткой, потому что та гробит себя для Тэдди. Но теперь она не знала, права ли она. Чувствуешь себя такой одинокой в жизни… Она все время думала о Гарри, и чем больше она о нем думала, тем больше он ее привлекал. Ей хотелось что-нибудь сделать для него. Бено была права. Забота о парне, таком, как Гарри, придаст иной смысл ее жизни.

Вошел Брэди и мрачно взглянул на Бено.

— Привет, — сказала он, — иди, зарабатывай свой бифштекс.

— Оставь ее в покое, — сказала Клер.

Бено униженно улыбнулась Брэди.

— Вы правы, мистер Брэди. Какой у вас благородный вид. Вы всегда так хорошо одеты…

— Хватит, — усмехнулся Брэди.

— Где ты был? — спросила Клер, когда Бено ушла.

— Этому фотографу нужно было дать урок.

Клер замерла.

— Почему?

— Ты, дорогая, иногда должна шевелить мозгами. Ты что, хотела бы увидеть нашу фотографию в большой витрине перед глазами фликов?

— Что ты ему сделал? — настаивала она.

— Я велел Бэну заняться им, Бэн забрал пленку и слегка пристукнул его.

Пустой стакан выскользнул из руки Клер и разбился. Брэди рассмеялся.

— Боже! Я должен был подумать об этом. Это же твой приятель. Не беспокойся, Бэн действительно ничего серьезного не сделал с ним. Это тебя потрясло, да? — Жирными пальцами он потрепал Клер по щеке. Та подскочила.

— Не дотрагивайся до меня!

Положив ноги на стол, Муни дремал в кресле. Его разбудили удары в дверь. Он поморгал и со сна не понял, что произошло. Он поднялся. Это Гарри, подумал он, зевая. Посмотрим, действительно ли его идея хороша. Он подошел к двери и открыл ее. Перед ним стоял полицейский.

— Мистер Муни?

— Да. Чем могу служить?

— У вас работает парень по имени Гарри Рикк?

— Не говорите мне, что он в тюрьме, потому что для выкупа у меня нет денег.

— Он ранен. Вас просят придти в участок.

— Ранен? Серьезно?

— Нет. Небольшое сотрясение. Он сказал, что вы позаботитесь о нем.

— Разумеется, я займусь им, — поспешил заверить Муни, чувствуя, как он взволнован.

— Сейчас я буду в вашем распоряжении, — он вернулся, надевая пиджак. Старею, подумал он, все принимаю близко к сердцу. Если у меня было бы виски, было бы намного легче… Он заглянул в шкаф, но бутылка виски, спрятанная в бумагах, была пуста. Он вздохнул, погасил свет и вышел на улицу.

— Я готов. Что произошло?

— Его оглушили. Он лежал на тротуаре недалеко отсюда. Он отказался идти в госпиталь и его привели в участок.

— Он оглушен? Вы хотите сказать, его ударили?

У полицейского был мрачный вид.

— Да, совершенно верно.

— А кто это сделал? Надеюсь, вы его поймали?

— Ну, знаете… Мы не знаем, кто это сделал. Инспектор сейчас допрашивает его.

Муни спросил:

— У него украли лейку? Она досталась мне за сорок фунтов, а сейчас ее не найдешь и за тройную цену.

— Я не в курсе, — ответил полицейский. — Пошли, увидите сами.

Муни изо всех сил старался идти быстрее. Он был мрачен. Когда человек достигает моего возраста и не может заплатить за выпивку, когда хочет, думал он, тогда все кончено. Ты конченый человек, старик Муни. 56 лет и нечем заплатить за бутылку виски. Пора убираться в приют для престарелых.

Его ввели в участок и он увидел Гарри, сидящего в кресле. Перед ним стояли два полицейских в штатском.

— Старина, — сказал Муни, — что с тобой сделали? Что произошло?

Гарри с трудом улыбнулся. На голове у него была повязка, а лицо зеленого оттенка.

— Ничего страшного, мистер Муни.

Инспектор заявил:

— Он хотел видеть вас, поэтому я и послал за вами. Его ударили по голове и мы должны госпитализировать его. Но у него крепкий череп. Его отвезут домой, как только мы выпьем чаю. Успокойтесь, мистер Муни. Меня зовут инспектор Паркинс. Я занимаюсь этим делом вместе с сержантом Доуссоном. У вас такой потерянный вид, мистер Муни.

Муни сел и провел рукой по лицу.

— Да, я очень потрясен. Это для меня удар. У вас ничего нет выпить?

— Можно найти виски, если вы не хотите чай, — но увидев гримасу, которую сделал Муни, добавил: — да, для вас лучше виски. Он помогает при недомогании.

Хромая, он подошел к шкафу, налил хорошую порцию в стакан.

Муни благодарно посмотрел на него. Подумать только. А он всегда питал предубеждение против фликов.

— Теперь лучше, — заверил он. — Мне действительно надо было выпить.

В это время вошел полицейский с громадными чашками чая и поставил их на стол.

— Берите, — он протянул чашку Гарри. — Возьмите сигарету, если хотите.

Гарри взял сигарету.

— Скажи, Гарри, ты потерял «лейку»? — спросил Муни.

— Нет. Аппарат со мной, но у меня забрали пленку.

Муни с облегчением вздохнул.

— Простите, — вмешался Паркинс, — я задам пару вопросов молодому человеку, после чего он может идти домой. Вы в состоянии рассказать о нападении, мистер Рикк? Вы сказали, что он невысок ростом, коренаст и у него спутанные волосы, похожие на войлок. Вы не видели его лицо?

— Нет, — ответил Гарри, отпивая чай.

— Как он был одет?

— Было слишком темно, чтобы заметить. Темный костюм и рубашка темного цвета. Я помню его голос. Он шепелявил немного и говорил в нос.

Паркинс посмотрел на Лауссона. Тот покачал головой.

— Это новичок в нашем квартале. Но его нужно скорее схватить.

Затем сказал Гарри:

— Вы не первый, кого он оглушил велосипедной цепью. Вы увидите следы от цепи, когда снимете повязку. Других он оглушал, чтобы очистить карманы. На вас, я думаю, он напал из-за пленки. Вероятно, вы его сфотографировали и он отобрал у вас пленку.

— Нет, я уверен, что его не снимал. Я не могу ошибаться. Я никогда не видел его раньше.

— Вы уверены в этом?

— Абсолютно.

— Но ведь ему нужна была ваша пленка. Может, вы сфотографировали кого-то, с кем он работает вместе. Вы никого не заметили, кто бы рассердился, когда вы вручали карточку?

Гарри прекрасно понимал, но из-за Клер не хотел говорить фликам.

— Нет, никто не рассердился, — он не смотрел Паркинсу в глаза.

— У вас еще будет время, — сказал Паркинс. — Подумайте хорошо над этим.

— Нечего и думать. Никто не возражал.

— Тем хуже, — сказал Паркинс. — Жаль. Этот человек опасен, мистер Рикк, и нам нужно поймать его.

— Ну и ловите. Я вам не мешаю.

У Гарри болела голова. К тому же он не любил лгать. Он был очень недоволен собой.

Инспектор посмотрел на него.

— Подумайте все-таки, — посоветовал он. — Может быть, вспомните что-то. Тогда приходите и расскажите нам. Этот тип опасен. Однажды он убьет кого-нибудь. Нам нужна зацепка.

Гарри покраснел.

— Да, конечно. Если я вспомню что-нибудь, я обязательно приду к вам.

Паркинс поднялся.

— Хорошо. А сейчас вам необходимо отдохнуть. Вас отвезут домой на машине. Мистер Муни проводит вас. Вы сможете его узнать?

— Конечно, — ответил Гарри. — Я не ошибусь.

— Ну, это уже кое-что. Если вы увидите его, не играйте в детектива, позовите полицейского.

— Хорошо, — Гарри с трудом поднялся на ноги, и они вышли.

— Понаблюдайте за этим парнем, — сказал Паркинс. — Он знает больше, чем рассказал. Я думаю, почему он молчит? Поставьте людей на несколько дней, чтобы они наблюдали за ним. Я хочу знать, с кем он встречается.

Гарри охотно согласился с предложением Муни отдохнуть несколько дней. Миссис Бестерхэм обещала готовить ему еду, а Рон унес пишущую машинку к приятелю.

— Лежи и дрыхни, — приказал он. — Я тебя не буду беспокоить. Через два дня ты будешь в порядке.

Но Гарри не удалось заснуть. Он все время думал о своем приключении. Есть ли какая-то связь того типа, с которым была Клер, с тем, который его ударил? Поручил ли он ему забрать пленку? И почему?

Миссис Бестерхэм все время была здесь. Это была высокая тощая женщина, седые волосы которой были собраны на макушке, как копна. Гарри она нравилась, но он не мог выслушивать ее болтовню и притворялся спящим.

— Вы не хотите селедку на обед, мистер Рикк? — спросила она. — Я могла бы приготовить вам омлет, но эти польские яйца…

— Селедку, — сказал не очень приветливо Гарри. — Мне так неловко беспокоить вас.

— Ну что вы, отдыхайте. Когда я думаю о том, что вас могли убить!.. Мне мистер Муни рассказал…

Через некоторое время в дверь постучали.

— Входите, дверь не заперта, — ответил Гарри.

Дверь открылась и вошла Клер. На ней было шикарное серое платье. Она была без шляпы. Клер улыбалась. В руках у нее было много пакетов.

— Добрый день, — сказала она, закрывая дверь ударом ноги.

Гарри сначала покраснел, а потом побледнел, он не знал, что сказать.

— Ну, как голова? — спросила Клер. Она положила пакеты на стол и, видя, как взволнован Гарри, начала поправлять волосы перед зеркалом, чтобы дать ему время придти в себя.

— Почему вы молчите? — спросила она. — Не смотрите на меня, как на призрак. Вы заставите меня пожалеть, что я пришла.

— Вот это сюрприз. Как это вы решились навестить меня? И как вы узнали, где меня найти?

Она подошла к кровати.

— Вы не рады видеть меня? — она искоса посмотрела на него.

— Нет, что вы, — бормотал Гарри, — но если бы я ждал… Я думал о вас все время. Прекрасно, что вы пришли.

— Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — он чувствовал себя неловко оттого, что пижама его была поношенная, а комната бедная и убогая. — У меня немного болит голова. Как вы узнали?

— Из газет. Я позвонила в студию и мистер Муни дал мне ваш адрес. Он спросил, откуда я вас знаю и сказал, что вы ему рассказали обо мне.

— Он лжет, — запротестовал Гарри. — Не верьте ни одному его слову.

— Я ему сказала, что я ваша подружка, иначе он не дал бы мне ваш адрес. Вам это неприятно?

— Ну, что вы.

— Вашей хозяйке я сказала, что я ваша сестра, — Клер сняла пальто и положила на стул.

— У меня свободное время и я решила, что вам, наверное, нечего есть. Я принесла на всякий случай даже бутылку виски. Вам неприятно? Вы не хотите, чтобы я осталась?

— Ой, что вы! Я… Мне очень приятно, что такая женщина, как вы, занимается мною.

— Я этого так не считаю. Не будем больше об этом говорить. Я здесь и не смотрите на меня, как на призрак. Как ваша голова? Болит?

— Значительно меньше после вашего прихода.

Она села на кровать и принялась разбирать пакеты.

— Кто вас ударил, Гарри?

— Я сам хотел бы знать это. Этой сволочи нужна была пленка с моими снимками. — Он рассказал Клер, как ему пришла идея снимать ночью и как лохматый человек напал на него.

— Он ничего у меня не украл. Полиция убеждена, что ему нужна была пленка.

— Вы… вы обратились в полицию?

— Меня нашел полицейский и отвел в участок. Инспектор считает, что я снял кого-то, кто не хотел бы фотографироваться и спросил меня, протестовал ли кто-нибудь.

Сказав это, он посмотрел на Клер, но она была занята пакетами.

— А вы заметили что-нибудь? — спросила она, нарезая ветчину.

— Я сказал инспектору, что нет. Но это неправда. Аппетитно выглядит ветчина, а?

Клер нахмурилась и посмотрела на него.

— Что вы сказали? Что неправда?

— Что никто не протестовал против фотографирования.

— Я решительно сошла с ума. Значит, вы меня фотографировали вчера вечером? Что вы, наверное, подумали обо мне? Я вас не узнала, уверяю. Это были вы?

— Да, я, — сказал Гарри.

— Черт возьми! Было темно, и я не подумала, что вы можете работать ночью. Вспышка лампы ослепила меня. О, Гарри!

— Это меня поразило. Я решил, что вы не хотите узнать меня.

— О, Гарри! — Клер положила свою руку на его руку. — Я бы никогда не сделала подобного, поверьте мне.

— Да, конечно.

Он подумал, а потом сказал:

— Вашему спутнику это не понравилось. Он был рассержен.

— Да? — произнесла Клер с принужденной улыбкой. — Роберту? Это не страшно. Он всегда такой. Вы про него ничего не сказали полиции?

— Да… В каком-то роде… Я не хотел втягивать вас в эту историю.

— Ну, это не имеет никакого значения, — она придвинула стол к кровати. — Роберт не имеет ничего общего с вашими приключениями, уверяю вас.

— Я тоже так думал, — но Гарри не был уверен в этом. — Но вы знаете полицию. Я не покажусь вам нескромным, если спрошу кто он?

— Это мой патрон. Сядем за стол.

— Ваш патрон? — Гарри взял ветчину.

— Точнее, мой импрессарио. Его зовут Роберт Брэди.

— Он говорил вам обо мне?

— Нет. Я видела, что он в плохом настроении и может устроить сцену, а мне эти сцены неприятны. Даже мне иногда он говорит неприятные вещи.

— Как? — спросил Гарри. — Пусть он мне только попадется.

— Ни в коем случае. Я не хочу, чтобы он знал, что я пошла к вам. Он станет совершенно невыносимым. Я хорошо у него зарабатываю, а вы не захотите, чтобы у меня были неприятности?

— Что он значит для вас?

— Ничего, но он мой патрон и я должна быть с ним внимательна.

— Но он не имеет права вмешиваться в вашу личную жизнь, даже если он ваш патрон.

— К сожалению, он так не думает. Но это меня совсем не стесняет. Теперь, когда я познакомилась с вами, нужно быть внимательной.

Гарри смотрел на нее круглыми глазами.

— Это правда, что вы сказали?

— Что?

— Что ситуация изменилась после знакомства со мной?

Она улыбнулась.

— Это действительно так?

Она взяла его за пижаму.

— Если вы хотите видеть меня, я этого тоже хочу, — сказала она.

Гарри поставил тарелку и привлек ее к себе. Губы их встретились. Он почувствовал, как она дрожит.

Следующие три дня Клер приходила к нему утром, нагруженная пакетами, едой, сигаретами и цветами.

Гарри протестовал, но она обрывала его на полуслове, напоминая, что он болен, а за больными нужно ухаживать. Если он будет так себя вести, то она больше не придет.

В субботу он выздоровел полностью, а от этого приключения остался только шрам.

Клер настояла, чтобы воскресенье он провел с ней, прежде чем приступить к работе.

Рон знал о визитах Клер, но не видел ее.

Когда она пришла к Гарри в воскресенье утром, он еще спал.

Клер была очень соблазнительна в голубом свитере и спортивных брюках. Она была такой милой и желанной, Рон сразу же понял Гарри. Очень красивая девушка, подумал он, глядя, как она садится в маленький спортивный автомобиль. Она может сбить с пути любого святого. У них обоих счастливый вид. Лишь бы это было надолго.

Гарри не умел водить машину и скорость, с которой ехала Клер, пугала его. Минут через сорок она остановила машину у подножья громадных деревьев. Они были одни.

— Я остановлюсь здесь, — сказала она. — Можно устроить пикник, а потом пройтись пешком.

Завтрак был обильным, и когда Клер все убирала, Гарри решился:

— Чего я не понимаю, почему ты выбрала меня. Есть сотни парней лучше меня, из которых ты и могла выбрать.

— Мой милый. Ты не понимаешь, чем ты отличаешься от этой сотни парней. Все, что я прошу от тебя, оставаться таким, как ты есть. Я займусь тобой.

— Вот это меня и смущает. Ты для меня делаешь слишком много. Мне нужно найти более оплачиваемую работу.

— Зачем? — взволнованно спросила она.

— Потому что я не могу обеспечить тебе жизнь, к которой ты привыкла. А я хочу, чтобы у тебя была такая жизнь.

— Но разве ты не понимаешь, что я не хочу ничего брать от тебя? Мужчин, которые дают мне деньги и подарки, полно. — Она прислонилась к нему головой. — Гарри, прекрати думать о женитьбе. Я тебе уже говорила, что хочу оставаться всегда свободной. Это единственная возможность быть нам счастливыми. Я тебя люблю, я твоя, но я не могу отказаться от жизни, которую веду. Если мы начнем жить вместе, то через месяц мне это надоест. Ты меня совсем не знаешь. Но это обязательно случится, если мы будем жить вместе.

— Но, Клер…

— Не настаивай. Или ты принимаешь меня такой, или прощай.

— Но я тебя люблю и хочу жениться на тебе. Не сейчас, конечно, но как только я начну хорошо зарабатывать. Я хочу обеспечить тебе хорошую жизнь. Когда любят…

Взгляд Клер стал твердым.

— Не будем об этом говорить, милый. Я не откажусь от своей работы. Если бы ты знал, чего мне стоило добиться независимости, ты не настаивал бы. Нужно принимать меня такой, как я есть и не думать ни о чем. Удовлетворимся тем, что будем счастливы, когда у нас будет желание. Я не хочу ничего от тебя. Все, что я хочу, это иметь право рассчитывать на тебя, когда мне будет тоскливо. Я не буду тебе стоить ни одного цента.

— Ты боишься выйти за меня замуж из-за патрона? — спросил обиженно Гарри.

Она отвела глаза.

— Я не боюсь. Это не совсем так. Но если я выйду за тебя замуж, я потеряю работу. Роберт смотрит на меня, как на свою собственность. Я не разрушаю его иллюзий. Не нужно смотреть так на меня. Он ничего не значит для меня, я уверяю тебя.

Эта беседа немного испортила настроение. Во всяком случае, думал Гарри, она сказала все честно и ничего не скрывала. Но как он возненавидел этого Роберта Брэди. Какое он имеет право на Клер?

Они выпили чай на склоне холма.

— Ты счастлив? — внезапно спросила Клер.

— Да. Я провел замечательный день. Хочешь, пойдем в кино, когда вернемся, или пообедаем?

— Нет, все, что нам нужно, есть дома.

— Хорошо, но нам необязательно возвращаться сейчас же?

— Нет… Я хочу еще остаться… Гарри…

Глава 3

Альф Муни не поверил своим ушам, когда Гарри сказал ему, что передумал, и если Муни не возражает, он готов остаться его компаньоном. Пока Гарри не работал, дела в студии шли плохо, и Муни задумался, сможет ли он заплатить Гарри за работу в следующий раз. Он убедился, что держаться нужно только за Гарри, а другие фотографы не стоили ничего. И как раз в тот момент, когда он решил закрыть дело, Гарри предложил ему свое участие. Муни едва не пустился в пляс, но удержался и пожал руку Гарри.

— Старина, будем на «ты», — растроганно сказал он. — Я бы предложил тебе сигару, если бы она была у меня.

Если бы Муни не был так возбужден, он заметил бы в Гарри явную перемену. Тот был более тверд, уверен, взгляд его коричневых глаз был решителен.

— Не обольщайтесь, мистер Муни. Может, вы не согласитесь с моими условиями.

— Обольщаться? Ты видел, чтобы я обольщался? Но это лучшая новость, которую я слышал за последнюю неделю. — Он вытер лицо носовым платком и подозрительно посмотрел на Гарри.

— Твои условия! Какие условия?

— Я много думал о том, что вы мне говорили. Если вы позволите мне организовать дело, я вложу сто фунтов, но ни пени больше.

Муни настолько нужны были деньги, что он принял бы и половину этой суммы. Но, чтобы не испортить репутацию, он решил поторговаться.

— Сто фунтов? Это маловато, малыш. Если ты хочешь хорошо заработать, нужно вложить больше. Давай сто пятьдесят и вперед. Только аппараты будут нам стоить больше шестидесяти фунтов, а их еще надо найти.

— Аппараты нам не будут стоить ничего. Воспользуемся «лейкой», которая есть у нас. Все, что нужно, это хороший увеличитель и осветители. Я знаю, где найти увеличитель за тридцать фунтов, а осветители будут стоить не больше двадцати. Этот кабинет превратится в хорошую студию за двадцать фунтов. У нас останется еще тридцать фунтов для покупки бумаги, рамки и мелочи.

Муни тяжело сел.

— Это же только расчеты, малыш, — он сдвинул шляпу и почесался.

— Значит, в моем кабинете ты собираешься устроить студию?

Гарри провел бессонную ночь в спорах с Роном, который не советовал вкладывать деньги в дело Муни.

— А где же еще можно сделать? — спросил Гарри у Муни. — Дорис нужна комната для лаборатории, первая комната будет салоном ожидания, остается только ваш кабинет.

— А я? Я буду на улице?

— Я думаю, вы устроитесь в приемной. Будете получать деньги у клиентов, заниматься счетами.

— Но, черт возьми, это же работа Дорис.

— У нее будет чем заняться. У нас нет средств содержать статистов, мистер Муни.

— Ты меня считаешь статистом?

Гарри улыбнулся.

— Я просто сказал, что каждый должен вносить свой вклад в общее дело.

— Это все? Может, прежде чем приказывать, ты покажешь деньги? Насколько я понимаю, ты еще не стал моим компаньоном.

— Я куплю материал и уплачу за установку, — спокойно сказал Гарри. — Вам незачем смотреть на мои деньги. И больше не будем говорить об этом. К тому же, я не совсем уверен, что все будет хорошо.

Муни открыл рот, потом закрыл его, не говоря ни слова. Он понял, что загнан в угол.

— Но, Гарри, нам нужно немного оборотных фондов, — жалобно сказал он. — Мне нечем в пятницу платить зарплату.

— Я это урегулирую. Доходы будем делить пополам. Кроме того, вы будете давать мне пять процентов на капитал.

Для Муни это было слишком.

— Ты душишь меня! — воскликнул он, вскакивая. — Эти условия прошли бы, если бы ты вложил триста фунтов, но за эти деньги не о чем и говорить. Это чистое воровство. Мои фонды стоят в несколько раз больше, чем твои сто фунтов! А фотоаппараты! Они одни стоят несколько фунтов!

— Хорошо, хорошо. Но насколько я понял, вам нечем платить зарплату за эту неделю.

Муни со злостью бросил шляпу на пол и послал ее ногой в угол.

— Это все девица! — завопил он, ударив кулаком по столу. — До того, как ты познакомился с ней, ты был чудесным парнем, а теперь ты как волк, акула…

— Она ничего не знает, — сказал, улыбаясь, Гарри. — Но мне надоело так жить. Я хочу жениться.

Муни поднял свою шляпу и принялся вытирать ее рукавом.

— Я в этом уверен, — бормотал он, — ты хочешь жениться. Я не могу помешать тебе покончить с жизнью, но все это печально. Ты выиграл, малыш. Я принимаю твои условия и оставляю свой кабинет. Я слишком стар и болен, чтобы бороться с тобой. Что я тебе скажу. Я не думал, что доживу до таких преклонных лет, когда ты станешь меня эксплуатировать. Никогда не думал. Ты воспользовался моей старостью и моим положением.

— Вот это ни к чему, мистер Муни, — сказал Гарри.

У Муни перехватило дыхание. Он посмотрел на Гарри и вдруг широко улыбнулся.

— Ладно, старик, ты должен познакомить меня с твоей девчонкой. Если ей удалось так повлиять на тебя, то что она сделает со мной!

— Я повторяю, что она ничего не знает, и если вы согласны с моими условиями, пойдем и подпишем соглашение…

_ Что? — Муни вытаращил глаза. — Пойдем к адвокату? Мы не пойдем к адвокату, малыш. Мы можем поверить друг другу на слово.

— Речь идет не о доверии, а о принципе.

Муни одел шляпу и медленно поднялся.

— Я не знаю, чего ты хочешь, — начал он, — ты мог бы мне дать один фунт? Теперь, когда мы компаньоны, я немного поиздержался.

— Я тоже, мистер Муни. Мне так много надо купить.

Муни погрозил потолку кулаком.

— О, женщины, — проворчал он, — всегда одинаковы. Если парень попал им в лапы, он пропал.

Усталый, но довольный, Гарри вернулся в свою комнату около семи. Клер сказала, что сегодня вечером работает и не сможет увидеться с ним. Казалось, она очень спешила, и они обменялись несколькими фразами по телефону, к его большому огорчению. Но она пригласила его завтра утром к себе.

Поднимаясь по лестнице, пропитанной запахом селедки, он подумал, что если Рон дома, нужно отметить его вступление в компаньоны Муни.

Рон был дома, но собирался уходить.

— Ты уходишь? — спросил разочарованно Гарри.

— Да, мне нужно уйти. Ну как, все хорошо прошло?

— Отлично. Художник меняет вывеску на «Муни и Рикк».

— Прекрасно. Для меня это потрясение. Ты его взял в руки?

— Он принял мои условия. Ты действительно спешишь? Я хотел бы отметить это.

— Отметь со своей девушкой. Она что, занята сегодня?

— Сегодня вечером она работает.

— Странная работа. Я не знал, что люди, которые позируют, работают ночью. Мне нужно увидеться с человеком, который сообщил мне важные сведения, но свидание в девять часов. Пойдем, поужинаем.

Гарри это понравилось, и они пошли в кабачок на углу улицы.

Зал был забит, но они нашли два места за стойкой.

— Нужно признать, что эта девушка тебя встряхнула, — сказал Рон. — Ты начал шевелиться.

— Ты прав. Я хочу жениться на ней, а для этого нужно хорошо зарабатывать, чтобы обеспечить жизнь, к которой она привыкла.

— Это плохое условие для женитьбы. Когда любят…

— Да, я знаю, но в наши дни это не так.

Рон приготовился спорить, но потом отступил. Он подозвал бармена и заказал бифштекс и пиво.

— За тебя! — Рон поднял бокал. — За процветание «Муни и Рикк».

— Спасибо. Ты работаешь сегодня вечером?

— Да. У меня интересные сведения для статей о банде воров, действующих в Вест Энде уже год. Полиции не удается поймать их. Ты не знал? Каждую ночь 20 или 30 человек работают с ценностями. Никто не может обнаружить, как действует банда. Твой друг, инспектор Паркинс, думает, что в банде есть девушка, которая очищает карманы жертвы и сразу же передает добычу сообщнику. Несколько проституток приводили в участок, но у них ничего не нашли. Я думаю, что, наконец, нашел человека, который сообщит мне важные сведения. Я сегодня встречаюсь с ним в баре на Аттен-стрит.

Гарри рассеянно слушал его, занятый своими новыми делами. Нужно ли сразу же рассказать все Клер или подождать.

Закончив еду, они расстались, и Гарри с сожалением вернулся домой и занялся эскизами для новой студии. Затем он решил, что наилучшим было бы заполучить какую-нибудь кинозвезду. Фотография кинозвезды в витрине была бы хорошей рекламой.

Он думал, как бы связаться с кинозвездой, как вдруг подумал о фотографии Клер. Он знал, что она позирует. Значит, нужно только выбрать освещение. Он поговорит с ней завтра утром.

Не прошло и минуты, как он крепко уснул. Ему казалось, что он проспал несколько минут, когда удары в дверь разбудили его.

Он зажег свет и посмотрел на часы. Было 1.30. Постучали еще, затем дверь открылась. Гарри схватил одежду. Он увидел хозяйку дома. Вид у нее был испуганный. За ее спиной стоял мужчина в плаще и шляпе, надвинутой на глаза.

Гарри узнал инспектора Паркинса. Сердце его забилось быстрее.

— Что произошло? — спросил он.

— Спасибо, миссис, можете идти спать, — сказал Паркинс. — Извините, что вас побеспокоил. Вас тоже прошу извинить, мистер Рикк.

Гарри сидел на кровати, глядя на Паркинса широко открытыми глазами.

— Ну что, молодой человек? — сказал Паркинс, когда они остались одни. — У меня плохие для вас новости. Ваш друг Рональд Фишер тяжело ранен.

— Рон? Что с ним?

— То же, что было с вами. Его подобрали на Дино-стрит час назад. Удар велосипедной цепью по голове.

Наступила тишина. Паркинс внимательно посмотрел на Гарри.

— Это серьезно? — наконец спросил Гарри.

— Очень. Вы помните, я сказал вам, что однажды этому парню попадется клиент с хрупким черепом? И вот это тот самый случай.

— Он… Он умер?

— Нет, не умер. Но тяжело ранен. Я только что из госпиталя.

— Я могу навестить его?

— Нет. Только через несколько дней. Конец цепи ударил его по затылку и, даже если он выживет, этого ему хватит на годы. Не исключено, что он останется калекой на всю жизнь.

Гарри не шевелился. Он чувствовал, как у него кружится голова. Я его никогда по-настоящему не ценил, думал он. Бедный старик. Подумать только, это могло случиться и со мной. Какая сволочь! Почему?

— У него есть семья? — спросил Паркинс. — Я нашел его адрес в бумажнике. Если у него есть семья, нужно предупредить ее.

— У него была жена. Может, мне лучше сказать ей?

— Как хотите, я могу послать своих людей.

— Спасибо. Лучше я сообщу сам. Адрес я найду в бумагах Рона.

— Хорошо. А теперь поговорим, — сказал Паркинс. — Это тот же самый тип, который напал на вас. Вы не знаете, почему он напал на Рона?

— Не знаю. Я сам думаю об этом.

— Что Фишер мог делать в Сохо в полночь?

— Это я знаю. У него была встреча с человеком, который что-то знал о банде воров.

— Действительно… Я с ним говорил об этом на прошлой неделе.

— Я мало знаю об этом.

— С кем была встреча?

— Он мне не говорил.

— А где была эта встреча?

— В кафе, в Сохо. Он назвал мне его, но я не помню. Кажется, он говорил об Аттен-стрит.

— Постарайтесь вспомнить, — настаивал Паркинс. — Слушайте, Рикк. Вы не помогли мне в вашем деле, вы не сказали мне всего. Кто-то был явно недоволен, когда вы его сфотографировали, не так ли?

— Да, — произнес Гарри. — Но этот человек не имеет ничего общего с делом.

— Откуда вы знаете это?

— Я его знаю. Этот тип связан с рекламой.

— Как его зовут?

— Роберт Брэди, — Гарри думал о том, что скажет Клер, когда узнает, что он сообщил это имя полиции.

— Почему вы не сказали об этом раньше?

— Я… Он был с девушкой, которую я знаю. А я не хотел вмешивать ее в дело.

— Кто это девушка?

— Моя невеста. Простите, но я не назову ее имени. Она не связана с этим делом, а Брэди тем более.

— Ваша невеста?

Гарри внимательно посмотрел на инспектора.

— Вы знаете Брэди?

— Лично не знаком. Это импресарио моей невесты, и он не любит фотографироваться.

Гарри с облегчением вздохнул, когда Паркинс изменил тему.

— Вернемся к кафе. Вспомните его название.

— Я стараюсь, но не могу вспомнить.

Паркинс посмотрел на часы. Было десять минут третьего.

— Хорошо. Вы можете одеться и поехать со мной на Аттен-стрит? Мы пройдем по улицам и, может быть, вы вспомните название кафе. Внизу машина.

— Сейчас?

— Да, немедленно, — сухо ответил Паркинс.

— Хорошо, — Гарри начал одеваться.

— Отличный парень ваш приятель, — сказал Паркинс. — Он иногда заходил ко мне, чтобы кое-что узнать. Уверен, что он обнаружил какие-то сведения о банде, и банда отреагировала. Врач госпиталя сказал, что, возможно, Фишер будет в тяжелом состоянии несколько недель. Я не могу терять время в ожидании его выздоровления. Нужно действовать быстро, чтобы поймать этого типа.

— Вы считаете, что человек, напавший на меня, входит в банду?

— Это может быть один из главарей. Я хотел бы знать, зачем ему нужна была ваша пленка. Возможно, на заднем плане был заснят кто-то за работой. Вы этого не знаете?

Гарри оделся и они вышли на улицу. Хотя было больше двух часов ночи, миссис Бестерхэм не спала. Услышав шаги, она вышла из комнаты.

— Вас уводят, мистер Рикк? — спросила она, побледнев.

— Нет. С Роном несчастный случай. Я вам все расскажу, когда вернусь. — Она, наверное, подумала, что вы меня арестовали, — сказал он Паркинсу.

Тот что-то проворчал.

Паркинс велел шоферу ехать быстрее на Аттен-стрит. Улицы были пустынны, но на Пикадилли было несколько одиноких прохожих. Увидев их, Паркинс пробормотал:

— Эти парни и доставляют нам неприятности. Они идут по Вест Энду в поисках девушек, а когда те их обворовывают, то приходят к нам. Если бы они ходили в поисках женщин в другом месте, то сохранили бы свои бумажники. Идиоты!

Гарри почувствовал, как ледяная дрожь прошла по его позвоночнику. Он вспомнил Вингейта, который нашел Клер на улице. Вингейт и его бумажник! Может быть, Клер?.. Ну, нет! Это невозможно. Он сразу же подумал о Брэди и об убийце с волосами-паклей.

Рон занимался бандой воров, а этот лохматый его пристукнул… А может, Клер тоже входит в банду? Ведь она передала бумажник ему, а Рон рассказал, какой метод они используют. Все это совпадение. Но следует предостеречь Клер. Ее шуточки могут довести до тюрьмы.

Машина остановилась на Аттен-стрит, и Паркинс вышел.

— Остальную дорогу пойдем пешком. Хорошо смотрите и попытайтесь вспомнить название кафе. Их здесь дюжина.

Аттен-стрит была узкой и малоосвещенной улицей. Магазины, кафе и пивные были расположены рядом друг с другом. Гарри внимательно смотрел по сторонам улицы. Перед дверью, на которой мигала вывеска, стояла большая машина американского производства. Гарри схватил Паркинса за руку.

— Вот оно. Я вспомнил. Это «Рэдлсэкм-кафе».

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно.

— Хорошо, возвращайтесь к машине. Я пойду, взгляну.

— А мне нельзя пойти с вами?

— С таким шрамом на лбу? Нет. Постарайтесь, чтобы вас никто не видел.

Гарри горел желанием узнать все сам, но понимал, что Паркинс прав.

Вдруг дверь кафе открылась и появились четыре девушки, оживленно болтая. Одна из них брюнетка, в меховом манто, так смеялась, что вынуждена была вцепиться в подружку. Все четверо пошли к машине. Из машины вышел мужчина и открыл заднюю дверцу. Гарри сразу узнал его. Это был Роберт Брэди. Он не мог ошибиться. Та же походка, мощные плечи, манера сдвигать шляпу на глаза. Все сходилось. Гарри снова посмотрел на девушку в меховом манто и почувствовал, как бледнеет. Эта была Клер.

Брэди схватил Клер за руку и дернул. Она повалилась к нему, не прекращая смеяться.

Паркинс стоял, наблюдая за сценой. Брэди заметил его и что-то сказал Клер. Она сразу же успокоилась и посмотрела на то место, где стоял Паркинс. Потом она быстро влезла в машину. Брэди хлопнул дверью. Машина тронулась с места и сразу же набрала скорость.

На следующее утро с опозданием Гарри пришел в студию. Муни занимался счетами.

— Прекрасно, — пробурчал Муни, — как только ты стал моим компаньоном, ты стал опаздывать.

— Я…

Он замолчал, увидев лицо Гарри. Тот объяснил ему, что произошло ночью.

— Я только что звонил в госпиталь, — закончил он, — и мне сказали, что раньше, чем через неделю, он не придет в сознание, а жизнь его находится в опасности. Бедный Рон. Паркинс считает, что это работа банды воров. Он…

— Не вмешивайся, Гарри, — прервал его Муни. — Это не твое дело. У тебя и так достаточно неприятностей.

— Мне нужно увидеть его жену. Вот план студии для установки оборудования. Нужно позвать электрика. Я не вернусь до обеда.

— Ты не должен уходить. Я рассчитываю на тебя, Гарри. Сам я не справлюсь.

— Мне нужно повидать жену Рона и я приду во второй половине дня.

Муни посмотрел на него.

— Ты уверен, что тебе здесь нечего делать, малыш?

— У вас есть работа на утро. Придут люди, которых я снимал вечером. Нужно объяснить им, что пленки пропали и попросить их придти еще раз. Можете назначить на четверг. Все будет готово.

Гарри вышел. В бумагах Рона он нашел адрес Шейлы Фишер и квитанции об отправке ей еженедельно шести фунтов. Гарри думал, как Шейла будет выкручиваться, когда переводы перестанут поступать. Он был уверен, что у Рона нет сбережений.

Всю дорогу он перебирал в уме ночную сцену. Он боялся своих мыслей. Что Клер могла делать ночью с девушками и Брэди? Паркинс, наверняка, видел ее, хотя не сказал Гарри ни слова. Хозяин кафе ответил, что не помнит, видел ли он Рона Фишера в своем кафе.

Он подошел к домику с грязными занавесками, где жила Шейла Фишер и позвонил.

— Нужно позвонить сильнее, — закричала женщина, выбивающая ковер. — Она рано не просыпается.

Гарри пробормотал «спасибо» и еще раз позвонил. Прошло минут пять, прежде чем дверь открыли, и появилась молодая женщина в грязном халате. Она недовольно посмотрела на него.

— Простите за беспокойство. Вы миссис Фишер?

— Ну и что? — резким голосом спросила она. — Еще слишком рано, чтобы поднимать людей с постели.

— Я Гарри Рикк, друг Рона.

— А… Он мне говорил о вас. Входите.

На ее лице появилась улыбка. Глаза и рот у нее были накрашены. Когда она улыбалась, она казалась моложе и привлекательней. Гарри понял, что Рон действительно мог влюбиться в Шейлу.

Комната была в беспорядке. Повсюду стояли блюдца с окурками. Наполовину пустая бутылка виски, горы пластинок на полу, грязное белье — все было покрыто слоем пыли.

— У меня беспорядок. Вчера вечером были друзья, — сказала она, протирая глаза.

Гарри осмотрелся и решил, что лучше не садиться.

— У меня плохие новости для вас, — сказал он. — С Роном произошел несчастный случай.

Лицо женщины окаменело.

— Вы хотите сказать, он умер? — Ее кукольное лицо ничего не выражало.

— Нет, он не мертв, но в тяжелом состоянии. Возможно, еще несколько недель будет без сознания.

Она встала, налила хорошую порцию виски в грязный стакан, потом протянула бутылку Гарри. Тот отказался.

— Спасибо.

— Он перевернулся в машине?

— Нет. Его оглушили велосипедной цепью.

Шейла усмехнулась и выпила виски.

— Это здорово подходит к господину, имеющему принципы. Что они имели против него?

— Я ничего не знаю, — раздраженно ответил Гарри. — Я думаю, зачем я пришел сюда? Мне кажется, вас это совсем не интересует.

Она удивленно посмотрела на него.

— Конечно, не очень. Ну, а деньги? Я буду их получать?

— Не знаю и мне наплевать. Рон в госпитале, но навещать его можно будет не раньше, чем через несколько недель.

— Я совсем не хочу навещать его, — она пожала плечами. — Очень мило с вашей стороны, что вам наплевать, как я буду жить, но я не могу жить любовью и водой. Когда он начнет работать?

— Еще не скоро. Я не хочу пугать вас, но возможно, он останется калекой.

Она скривилась.

— Черт возьми, это очень похоже на него. Не делайте такого лица. Мы с ним чужие люди уже четыре года. В конце концов, я выкручусь. Все устроится, если я выйду замуж еще раз, — заключила она, почесывая ногу.

Гарри с отвращением смотрел на нее.

— Я все-таки считал, что вам следовало знать, что с ним произошло. Ведь он был вашим мужем.

Вдруг женщина с улыбкой сказала:

— Знаете, я сейчас очень стеснена в средствах. Вы не могли бы одолжить мне пять фунтов?

— К сожалению, нет. Я сам стеснен.

Она подошла к нему.

— Ну, тогда два фунта… Знаете… Вы мне нравитесь… Пошли… Я очень мила. Пойдемте, я покажу вам спальню.

Она стояла у двери, и он вынужден был оттолкнуть ее, чтобы добраться до ручки.

— Нет, я сожалею, — пробормотал он.

Она удивленно смотрела на него.

— Вы идиот. Рон ничего не узнает. Ну, скажем, один фунт.

— Я сожалею, — повторил он.

— Тогда скажите ему, чтобы быстрее поправлялся и присылал мне деньги. Если он этого не будет делать, я обращусь в суд. Я даю ему месяц. Слышите? Он еще услышит обо мне.

Гарри начало мутить. Когда он выходил, она прокричала:

— И не напускайте на себя такой вид! Вы такой же идиот, как и все его друзья!

Ужасная женщина, подумал он. Почти бегом он направился к метро.

Увидев кабину телефона, он немного подумал и набрал номер Клер.

Пришлось ждать довольно долго. В тот момент, когда он хотел уже повесить трубку, раздался щелчок, и он услышал голос Клер:

— Алло, кто у телефона?

— Гарри, — ответил он, удивленный агрессивным тоном девушки.

— Гарри? Доброе утро, милый. Прости, я спала.

— Я удивлен, — Гарри посмотрел на часы. Был полдень. — Я думал, ты уже проснулась.

Он услышал зевок и перед его глазами возник образ Шейлы.

— Я вчера вечером много работала и еще не пришла в себя. Прости, милый.

— Можно мне придти к тебе сегодня вечером?

— Да, конечно, приходи. Я приведу себя в порядок. Скажем, часам к восьми. До вечера, милый.

— Хорошо, — волна нежности охватила его.

— Мне кажется, я не видел тебя целую вечность, Клер.

— Да. Значит, сегодня вечером.

Она снова зевнула.

— До свидания, милый, — она повесила трубку.

Гарри вышел из кабины. Чувствовал он себя подавленно. Как только он думал о Клер, перед глазами вставала зевающая и чешущаяся Шейла.

Скривившись от отвращения, он вошел в метро.

Однако, когда Клер открыла ему дверь, ничего в ней не напоминало Шейлу. Она была очень привлекательна в черном платье, подчеркивающем ее фигуру. Ее большая комната была тщательно убрана.

— Здравствуй, милый, — она подставила ему губы. — Как долго тянулось время с воскресенья. Тебе не хватало меня тоже?

Она повисла у него на шее и поцеловала. Гарри прижал ее к себе.

— Да, мне не хватало тебя. Я много думал о тебе. Это воскресенье было лучшим днем в моей жизни.

— Прекрасно. Сегодня мне не нужно выходить и ты можешь остаться здесь, если хочешь. Даже можешь остаться на ночь.

Гарри сразу же забыл Рона и инспектора Паркинса.

Клер пошла на кухню приготовить обед, он пошел за ней, чтобы поговорить.

Но она опередила его.

— О, Гарри, — сказала она, — я совсем забыла… У меня есть небольшой сюрприз для тебя. Открой ящик. Не этот, следующий.

Он нашел там маленький пакет.

— Это для меня? Что там?

— Открой и увидишь.

Он развернул пакет и увидел галстуки. Таких галстуков у него никогда не было. Галстуки, стоящие целое состояние.

— О, Клер! Они же стоят страшно дорого! Я не знаю, могу ли я принять их.

— Не притворяйся идиотом, они мне ничего не стоили. Я написала фабриканту, которому позирую, и он прислал мне образцы. Они нравятся тебе?

— Кроме шуток? Фабриканты легко раздают свои галстуки?

— Не все, конечно, но иногда бывает. Особенно, когда они любят хорошеньких женщин.

— Гарри, я хочу достать тебе хороший костюм у одного друга, которому я позирую.

— Что? Костюм?

Он смущенно переминался с ноги на ногу.

— О костюме нечего и говорить. Наступит время, когда я буду сам себе делать подарки.

— Но тебе нужен хороший костюм.

— Мне не нужны подарки. Мужчина не должен принимать подарки от женщины, — сказал он, краснея.

— Это же условность, Гарри. Какое это имеет значение? Я тебя люблю и хочу, чтобы ты был счастлив. У меня есть деньги и много полезных друзей. Мне доставляет удовольствие делать тебе подарки.

— Нет, Клер, иначе я стану похож на сутенера. Я хорошо знаю, что это тебе ничего не стоит, но если я тебе не могу ничего дарить, то так не пойдет.

Лицо Клер омрачилось.

— Каким ты можешь быть злым. Хорошо. Не принимай ничего от меня. Ты можешь даже не приходить ко мне, если тебе кажется, что ты становишься сутенером.

Она вернулась на кухню, с трудом сдерживая гнев. Гарри проводил ее взглядом.

— Клер! Я тебя умоляю. Я…

Она повернулась, и он увидел слезы в ее глазах.

— Прости меня, Клер! Я умоляю тебя, — он подошел к ней, но она оттолкнула его.

— Я не хотел обидеть тебя, — сказал он с несчастным видом.

— Ладно, не будем говорить об этом, — холодно сказала она. — Блюдо там. Можешь поставить на стол?

— Я люблю тебя, Клер, и сделаю все, что ты хочешь.

— Это только слова, — она обняла его.

— О, Гарри, я так люблю тебя, — тон ее голоса потряс его.

— Мне хочется что-нибудь для тебя сделать. Я никогда раньше никому не помогала. У меня даже не было желания.

— Я тоже хотел бы многое сделать для тебя, — сказал он.

Она посмотрела ему в глаза.

— Но я не хочу твоих денег. Я хочу тебя. Забудь о мужском самолюбии. Мы можем вести замечательную жизнь, если будем делиться. Какое имеет значение, чьи деньги. Главное, что они есть.

— Для меня это имеет значение.

— Но как можешь ты давать, если не зарабатываешь больше. Если бы у тебя были деньги, я бы принимала их. А сейчас позволь мне помогать тебе. Когда ты будешь зарабатывать больше, и я увижу это, я позволю тебе платить за все. Если ты не будешь принимать мои подарки, я не поверю в твою любовь.

— Но я люблю тебя, — запротестовал Гарри. — Мне нравится принимать подарки от тебя, но, пожалуйста, не делай этого часто.

— Правда? Ты принимаешь? — спросила она.

— Да.

— Тогда у меня есть еще сюрприз для тебя. — Гарри подумал, если бы только Рон, который говорил ему всегда, что женщины хотят брать все, ничего не давая, видел это…

Клер держала другой пакет.

— Я хотела подарить тебе это на день рождения, но не хочу ждать. Это принадлежало моему отцу. — Она сорвала бумагу и протянула ему золотой портсигар.

Он не видел ничего подобного.

— Открой его, — сказала она.

Он нажал на кнопку. Внутри было выгравировано: «Гарри с любовью. Клер».

— Я не знаю, что сказать. Это чудо! Я всегда мечтал о портсигаре, но раз это вещь твоего отца, почему ты даришь ее мне? — он был смущен.

— Я хочу, чтобы он был у тебя, и когда ты будешь открывать его, то каждый раз будешь вспоминать обо мне.

Она прижалась к нему.

— Я не знаю как благодарить тебя.

— Лишь бы ты был счастлив, на остальное наплевать. Ты меня всегда будешь любить, Гарри? Ты не бросишь меня никогда?

— Никогда. Я всегда буду любить тебя, что бы ни случилось, — он поднял ее и понес в спальню.

— О, Гарри… Ужин готов!..

— К черту ужин, — сказал он, закрывая дверь ударом ноги.

Когда Гарри открыл глаза, на улице уже светало. Некоторое время он смотрел на Клер, неподвижно лежащую рядом. Как будто почувствовав его взгляд, она прижалась к нему и пробормотала:

— Еще рано, милый?

— Помнишь моего приятеля Рона? С которым я жил. Его оглушили прошлой ночью.

Он почувствовал, как она напряглась.

— Серьезно? — спросила она.

— Да. На него напал тот же тип, что и на меня. Полиция задала мне кучу вопросов, — он помолчал и продолжал: — Я… я им рассказал о Брэди.

Она подняла голову. Вид у нее был злой.

— Ты рассказал им о Роберте? Зачем? Что он имеет общего с этим делом?

— Ты помнишь тот вечер, когда на меня напали? Я тебе говорил, что полиция хотела знать, кому это не понравилось. Инспектор Паркинс тогда мне поверил. А когда случилось с Роном, я рассказал ему все.

— Ты сказал ему, что я была с Робертом?

— Я отказался назвать ему твое имя. И сказал ему, что ты… моя невеста… И он больше ничего не спрашивал.

Он чувствовал, что она удалилась от него.

— Что они сказали о Роберте?

— Паркинс ничего не сказал, после того, как я ему сказал, что он работает в рекламе и он твой друг.

— Ты многое рассказал.

— Надеюсь, не сказал ничего лишнего. Знаешь, Клер, в Вест Энде существует банда воров, а Рон пытался получить сведения о них для статей. Ему назначили свидание в «Рэдлсэкм-кафе» в Сохо. Полиция считает, что там на него и напали.

Клер поднялась и подошла к столику. Она закурила и снова вернулась.

— Почему ты мне это рассказываешь, Гарри? Меня это не интересует.

— Паркинс привез меня вчера вечером на Аттен-стрит. Он хотел, чтобы я показал ему кафе, название которого я забыл. Мы приехали туда около двух часов, когда ты выходила из кафе с тремя девушками. Там был и Брэди.

— Ну и что?

— Это все, — Гарри жалел о сказанном. — Я решил, что лучше рассказать тебе об этом.

— Ты показал меня своему полицейскому?

— Разумеется, нет. Он пошел в кафе без меня. Я считаю, что он даже не заметил тебя.

— Мне плевать на это.

Она замолчала.

— Я беспокоюсь за тебя, — сказал Гарри. — Полиция считает, что в этом замешаны женщины. Они ловят пижонов, очищают их карманы и передают добычу сообщникам.

— Зачем ты мне рассказываешь это? — она погасила сигарету.

Гарри попытался взять ее за руку, но она резко вырвалась.

— Клер, ты должна понять. Ты помнишь Вингейта? Представь, что банда действует таким же образом. Если бы Вингейт вызвал тогда полицию, то они заподозрили бы, что ты принадлежишь к банде. Ты взяла его бумажник и передала мне. Они действуют точно так же.

— Скажи, Гарри, неужели ты действительно веришь, что я воровка?

— Конечно, нет. Но не делай так больше, Клер. Скажи мне, Клер, Брэди связан с тем типом, который напал на нас?

— О чем ты говоришь? Какая может быть между ними связь?

— Ты должна понять, Брэди был взбешен, когда я сфотографировал его. А через пять минут у меня забрали пленку.

— Это абсурд! — закричала Клер. — Роберт никак не связан с этим делом. Ради бога, ничего не говори полиции. Я потеряю работу, если он узнает, что я распространяю о нем слухи.

— Разумеется, я не скажу. Я никогда ничего о нем не скажу. Не беспокойся, Клер.

— Роберт взбесится, если узнает, что ты сообщил о нем полиции. Ты уверен, что его не будут допрашивать?

— Не думаю. А почему его должны допрашивать?

— Ты увидишь инспектора?

— Думаю, нет. Не знаю.

— Если ты увидишь его, прошу тебя, не давай мой адрес.

— Разумеется! — воскликнул Гарри. — Я ему не назову твоего имени, но я уверен, что полиция больше не думает ни о тебе, ни о Брэди.

— Я не доверяю полиции. Эти проклятые ищейки если узнают, что я здесь живу одна, будут следить за мной. Они все время отравляют жизнь таким, как я.

— Но послушай…

— Я знаю, что говорю, — раздраженно сказала она. — Я знаю больше, чем ты. Если флики узнают, что ты провел ночь здесь, они смогут принести мне серьезные неприятности. Нужно быть очень внимательным.

— Не бойся, я не скажу больше ни слова.

Она снова оказалась в его объятиях.

— Милый, ты успокоился?

Он уверил ее, что да, хотя был взволнован. Он попросил ее позировать для портрета.

— Я буду счастлива помочь тебе, — она была довольна новой темой разговора.

— Значит, ты вкладываешь в дело свои деньги?

— Только сто фунтов. Я не хотел говорить тебе об этом преждевременно, но… Сегодня все будет оформлено. Я хочу попытаться. Пообедаем вместе, а потом поедем в студию.

— У меня свидание, я смогу придти часов в пять. Пойдет? Как ты хочешь, чтобы я позировала? В купальном костюме?

— Нет, — Гарри улыбнулся. — Я хочу сделать такой портрет, чтобы все любовались и говорили: вот именно так должны фотографировать. Если у тебя есть летнее платье и шляпка, это подойдет.

— Я покажу тебе их, — она вскочила с кровати.

— Вот такую фотографию я хотел бы сделать, — сказал Гарри, глядя на нее. — Это была бы чудесная реклама.

— Спасибо, но не надо выставлять меня на витрине. Там будут стоять толпы мужчин.

И вот, в пять часов утра, при дневном свете, Гарри заложил руку за голову и наблюдал за парадом манекенов. Клер одевала одно платье за другим и ходила перед ним, принимая различные позы.

В конце концов он остановился на платье с большими цветами и глубоким декольте и шляпе из белой соломки. На снимке она должна была выглядеть хорошо. Они решили, что Клер придет в студию в пять часов вечера и переоденется там.

Гарри наблюдал за ней. Она была всем увлечена, как и он.

Когда Муни пришел в студию, чуть позже девяти часов, Гарри устанавливал прожекторы.

— Что ты делаешь, — спросил Муни, останавливаясь у порога.

— У меня есть модель, которая придет фотографироваться для портрета. Сделаем большой снимок для витрины, это привлечет клиентов.

— Подружка?

— Она самая. Она придет часов в пять.

— Жаль. Если бы я знал, я одел бы чистую рубашку и побрился, — сказал Муни.

— Незачем стараться. Она любит только молодых, — ответил Гарри.

Муни подскочил. Увидев, что Гарри улыбается, он тоже улыбнулся.

— Такие старики, как я, могут давать тебе уроки.

— Хорошо. Садитесь на этот стул, а я отрегулирую свет.

— А Дорис? Разве она не может сделать это?

— Дорис проявляет вчерашние пленки. Я прошу вас не о многом. Вам достаточно сесть и не шевелиться.

— Хорошо, — согласился он. — Я протестовал из принципа.

Гарри ничего не ответил и стал передвигать прожекторы. Ему понадобилось много времени, чтобы найти нужный эффект. Муни вертелся, прежде чем он закончил.

— Старик, если ты будешь тратить столько времени на каждый портрет, мы прогорим наверняка.

— Не беспокойтесь. Место для освещения устанавливается раз и навсегда.

— Может быть, но эти проклятые прожекторы ослепляют меня.

Гарри, тем не менее, продолжал свою работу. Закончив, он не отпустил Муни.

— Нужно сделать дюжину снимков, а Дорис проявит их. Необходимо подобрать нужную выдержку.

— Ты хочешь, чтобы я улыбался? — проворчал Муни.

— Нет. Держите голову, как вам нравится. Единственное, что интересует меня, это выдержка. Вы можете кривляться, если хотите.

— В таком случае, я попытаюсь узнать результаты скачек, — он взял программу. — Пошевеливайся.

Гарри сделал снимки.

— Хорошо, — наконец произнес он. — Все в порядке. Я отдам это Дорис. Освещение оставлю без изменения для Клер.

— И это все, что я заработал в качестве благодарности? — Муни так не работал уже много месяцев.

После обеда Гарри пошел в лабораторию посмотреть снимки.

— Замечательно, — сказала Дорис. — Изумительный портрет.

— Тем хуже для портрета, — сказал Гарри, подходя к ней. — Меня интересует только время выдержки.

Дорис достала один отпечаток.

— Вот лучшее время выдержки. Но фото замечательное.

Гарри посмотрел на фото и чуть не подпрыгнул. Она была права. Ему никогда не удавалось делать такие снимки.

— Замечательно! — воскликнул Гарри, — наше дело будет процветать. Подумать только, я даже не вспомнил о Муни.

Он взял снимок и осмотрел его.

— Нужно увеличить его до размера 60х60 на бумаге высшего сорта и повесим фотографию в витрине. Ни слова мистеру Муни. У вас есть хорошая бумага?

— Три листа. Ее нам прислали, как образцы, — ответила Дорис. — Взять их?

— Только немного. Нужно быть очень внимательной и не испортить ни одного листа.

— Я попробую на полоске бумаги, не беспокойтесь.

Гарри знал, что он может доверить Дорис. Он вернулся в кабинет, где Муни дремал в кресле.

— Все в порядке? — спросил Муни, открывая глаза.

— Да. Дорис занимается этим, — сказал Гарри, притворяясь безразличным. Он сел на край стола и вынул портсигар, который ему подарила Клер.

Муни вскочил, широко открыв глаза.

— Это из золота? Ты нашел золотые залежи? Откуда это у тебя?

— Это подарок, — Гарри небрежно засунул портсигар в карман.

— Ты парень не промах. Это она тебе подарила?

— Если это интересует вас, то да.

Муни вытащил золотые часы и потряс их за цепочку.

— Это не фальшивка. Их мне когда-то подарила одна малышка, лет тридцать назад. Забавные существа женщины. Ты не теряй его, малыш. Придет время, и ты сможешь закладывать его в ломбард, когда останешься пустой.

— Я никогда не понесу его в ломбард.

— Никогда, это слишком долго, — сказал Муни, закрывая глаза.

— Я надеюсь, что с портретом дело пойдет. Наши дела идут все хуже и хуже. Эти двое сволочей проводят все дни в кафе, вместо того, чтобы фотографировать прохожих.

— А чего вы ждете? Пойдите и посмотрите, что они делают. Том должен быть в Скофор-стрит, а Джон на Стронд. Это не займет много времени.

— Что? — воскликнул с возмущением Муни. — Я?!

Пока Клер переодевалась в маленькой раздевалке, Муни подошел к Гарри.

— Эта девушка хороша, — заявил он. — Но как ты ее подцепил? Не могу понять. Я, кажется, произвел на нее впечатление. Мне ты можешь не поверить, но когда я был такой, как ты, девушки вешались мне на шею. Я был невысок, но у меня была техника и, скажу тебе откровенно, если бы я был повыше, то смог бы увести ее от тебя даже сейчас.

— Не пытайтесь, — сказал с улыбкой Гарри. — Но я доволен, что вы нашли общий язык. А вот и она.

Клер вошла в студию, держа шляпку в руке. Она улыбалась.

— Так пойдет? — спросила она мужчин.

— Замечательно, — сказал Гарри. — Хочешь сесть туда?

Муни послал ей воздушный поцелуй.

— Вы говорили мне, что хотите уйти, — сказал Гарри.

— Да, — проворчал Муни. — Стариков всегда прогоняют. Что касается вас, моя прелесть, если у вас появится желание переменить партнера, вспомните обо мне. Хорошее вино улучшается при старении… Именно со стариками…

— Хорошо. Я подумаю об этом, — сказала, улыбаясь, Клер.

Она села.

— Очень мил, — сказала она, когда Муни вышел. — Но с ним, наверное, трудно.

— Нет, не очень. Решай сама. Ты более опытная в таких фотографиях. Надо снять много поз, я сделаю 36 снимков. С чего начнем?

Клер сидела, сложив руки на коленях.

— Решай сам. Ты знаешь, что тебе надо. Я всегда делаю то, что мне говорят.

— Так я и поверил тебе, — Гарри почувствовал в Клер страх.

Он отступил на шаг и посмотрел на нее. Это было невероятно, но у нее был неестественный вид, будто пришла фотографироваться молодая девушка.

— Расслабься, милая. У тебя робкий вид.

— Ты думаешь?

Она казалась недовольной и отвела глаза.

— Смотри через мое плечо, — попросил он. Он не думал, что ему придется говорить ей, как себя вести. В голове у него мелькнула мысль, от которой ему стало нехорошо. Он снял первый снимок такой, в какой позе она была. Может, она потом расслабится. Он нажал на спуск и прокрутил пленку.

— А теперь в шляпке, — сказал он, — как будто ты только что пришла.

— Но как это делать, черт возьми, — сказала она, одевая перед зеркалом шляпку.

— Прими беззаботный вид, милая. Ты же знаешь, что…

— Как?

Нет, думал Гарри, совсем не так.

— Совсем неплохо. Но у тебя совсем не радостный вид.

— Если бы я ждала тебя, Гарри, у меня был бы радостный вид, — обиженно сказала она.

— Да, конечно… Представь себе, что ты меня ждешь, но не уверена, что я приду.

Она уставилась на стену, сузив глаза.

— Так пойдет?

— Да, очень хорошо. Не шевелись, — согласился Гарри, чувствуя, как в нем растет отчаяние.

Весь сеанс проходил подобным образом. Гарри снял все позы, но безуспешно. Сомнений нет, Клер никогда не позировала фотографу. Она была любительницей. Он работал с профессиональными моделями и не мог ошибиться. Клер совершенно не знакома с этим ремеслом.

— Еще долго? — спросила она с нетерпением. — Уже больше шести часов, а у меня свидание в половине восьмого.

— Разве мы не пойдем сегодня вечером никуда?

Она похлопала его рукой.

— Не сегодня, Гарри. Я пригласила к себе на ужин подружку. Я хотела, чтобы пришел и ты, но она ужасная зануда и хочет посплетничать наедине.

— Хорошо, — Гарри смутился. — Тогда отдохнем немного и продолжим работу.

— Разве ты сделал мало снимков? От этого света у меня ужасно разболелась голова. Хочешь зайти ко мне завтра часов в шесть? Поедем покататься. Подходит?

— Конечно, — в голове его вертелись разные мысли. Если она не манекенщица, то чем она занимается? Как она зарабатывает на такую жизнь…

В дверь постучали и вошел Муни. Гарри был настолько занят своими мыслями, что был рад его приходу.

— Там пришел инспектор. Он хочет с тобой поговорить. Он сказал, что подождет.

— Что он хочет от меня, — Гарри нахмурился. — Лучше мне поговорить с ним. Извини меня, Клер, — он был удивлен ее видом. Она была бледна.

— Не говори ему, что я здесь, — прошептала она. — Я не хочу его видеть.

Она была так взволнована, что Гарри и Муни переглянулись.

— Конечно. Ты переодевайся пока.

Он погасил окурок и вышел вместе с Муни, чувствуя нарастающее беспокойство.

Инспектор Паркинс был в том же костюме. Он рассматривал фотографии.

— Добрый день, мистер Рикк, — сказал он. — Я пришел посмотреть на ваши снимки. Я уже нашел некоторых старых клиентов.

— Вы хотели меня видеть, инспектор. Я очень занят.

Паркинс посмотрел на Гарри. В его глазах было любопытство, которое не понравилось Гарри.

— Нет, — уверил он, — это не очень важно. Я проходил мимо и зашел. Вы больше не видели того человека?

— Если бы я его видел, я бы сразу предупредил вас, — сухо ответил ему Гарри.

— Я так и думаю, — сказал Паркинс. — А кстати, когда мы ездили той ночью, там был тип с машиной, в которой он увез пьяных шлюх, если вы помните…

Гарри покраснел от гнева.

— Это были не шлюхи! — воскликнул он. — Мне не показалось, что они именно такие.

Паркинс посмотрел на красное лицо Гарри.

— Вы думаете? — он достал сигареты. Пачка была пуста, и он бросил ее в корзину для мусора.

— А мне показалось, что у них именно такой вид. Может быть, я ошибаюсь. Даже полицейский может ошибаться время от времени. У вас нет сигареты? — он улыбнулся.

Гарри раздраженно порылся в кармане, достал портсигар и протянул Паркинсу.

Паркинс взял портсигар и, вынув сигарету, сказал:

— Тот тип в машине был Брэди?

— Я… я его не узнал. По правде говоря, я не обратил внимания.

— Жаль. Мне показалось, это был Брэди. — Он постучал по портсигару и осмотрел его.

— Очень милая штучка. Он новый?

— Да, — Гарри хотел забрать портсигар.

— А где вы его взяли?

— Это вас не касается. Отдайте мне его, пожалуйста.

Паркинс снова открыл портсигар и прочитал надпись.

— А как фамилия этой девушки?

Для Гарри это было слишком.

— Послушайте, верните мне портсигар и до свидания.

— Вы думаете, это просто так? — спросил, улыбаясь, Паркинс. — Этот портсигар был украден на прошлой неделе. Вы знаете это?

— Украден?

Гарри позеленел.

— Не может быть. Вы… вы ошибаетесь.

— Нет, это точно. У нас есть его описание до малейшей царапины. Молодой человек из провинции познакомился с обворожительной женщиной вечером на прошлой неделе. Он предложил ей выпить и думал провести с ней ночь, но девушка исчезла вместе с портсигаром. В отличие от большинства людей в такой ситуации, он не потерял головы и пришел рассказать мне о неудачном приключении. Я получил описание девушки и ищу ее. — Паркинс замолчал, положил портсигар в карман и вдруг направил на живот Гарри палец.

— Это она дала вам портсигар?

— Я ничего не понимаю, — сказал Гарри хрипло.

Внезапно он понял: вот оно, объяснение. Она работает с бандой. Как он не подумал об этом?

Выражение лица Паркинса изменилось.

— Значит, вы поняли? — резко сказал он. — Я поставил людей наблюдать за вами после того, как вы мне солгали в отношении Брэди. Он входит в банду. Ты спишь с этой девушкой? Ты тоже из тех парней, которые работают вместе с ней? Она тебя содержит?

— Вы врете, — послышался голос Клер. Она вошла в контору, оттолкнула Гарри и оказалась рядом с Паркинсом.

— Закрой свою грязную глотку. Это я взяла портсигар и подарила его ему. Но он не знал, что он ворованный. Он не знал ничего. Оставьте его в покое. Поняли?