Сквозь круг стальных небес (СИ)

Инцидент 3. 10 декабря 2086 года. Остров в южной части Тихого океана

Когда Лайонхарт открыл глаза, его ослепил яркий свет. Он пробивался через множество щелей, изрезавших стену, лился сквозь узкий проход, оставленный не полностью затворенной дверью. Свет ранил зрение, и Ричард заворочался, стараясь забиться в тень у стены. Но расслабиться ему не удалось. В уши вливался целый водоворот звуков: шум ветра, протяжный скрип, крики птиц и какой-то неопределенный шорох. Это было так непривычно после тишины космической станции, нарушаемой лишь мерным гудением ламп и тихим шипением вентиляции. Но травмированы оказались не только зрение и слух. Острые соломинки кололи спину, а еще по груди пропоползла волна щекотки.

Запустив руку под влажную от пота футболку, Дик выудил… крупного жука, раскрашенного в черные и белые полоски. Пойманное насекомое засучило в воздухе лапками и сердито защелкало похожими на консервные ножи жвалами.

— А-ах! — воскликнул от неожиданности аспирант, брезгливо отшвырнув жука.

После такого происшествия сонливость мигом слетела. Ричард сел на постели, оглядываясь. Он смущенно морщил лоб, словно только что очнулся после обильных возлияний.

— Где я? — растеряно пробормотал Лайонхарт.

Он сидел на импровизированной лежанке, которая была сделанна из нескольких вязанок тростника, брошенных на голый земляной пол. Неудивительно, что его спину кололо: сухие стебли прикрывала лишь грязноватая тряпка, служившая заменой простыни. Слева и справа, а также позади возвышались стены, наспех сложенные из чего попало: камней, земли, бревен, кусков железа и прочего хлама. Впереди, всего в нескольких шагах, в стене был устроен вход — неровная дыра, прикрытая щитом из жердей, кое-как обвязанных лианами. Над головой обнаружилась с позволения сказать, крыша — всего лишь вязанки тростника, наваленные на поперечные жерди. Из мебели имелся только импровизированный стол — несколько коробок, поставленных одна на другую. Господи, как он оказался в столь убогой халупе?!

Ричарду стало не по себе: на мгновение он вообразил, что угодил в лапы каким-нибудь туземцам-каннибалам. Потому он вскочил на ноги, но тут же голова закружилась, и ему пришлось опереться о стол. Ого, на нем поджидала нехитрая еда: фрукты, жаркое из рыбы и кузнечиков, нашлось и питье — душистая жидкость в расколотом пополам кокосе. Те самые туземцы хотели немного откормить Дика перед тем, как резать? Живот аспиранта тут же свела голодная судорога, но мысль о том, что где-то рядом могли притаиться людоеды, не позволяла съесть ни кусочка.

— Наверно, я сплю, — пробормотал Лайонхарт, с силой массируя виски. Он силился восстановить события недавнего прошлого, но в ответ на мыслительные усилия голову пронзали иглы жестокой боли. — Я ведь должен быть на станции. Откуда это все?

Неожиданно Дику стало душно, хотя в хижину через многочисленные щели проникало достаточно воздуха. Поэтому он, отпихнув импровизированную дверь, шагнул на улицу и тут же замер не в силах сдержать вздох изумления.

Хижина располагалась на небольшой полянке, усыпанной снежно-белым песком. Хотя с первого взгляда казалось, будто жилище находилось в пещере, ведь с боков над ним нависал полог леса. Могучие деревья, поросшие мхом и увитые лианами, сплелись ветвями настолько плотно, что дневной свет едва пробивался сквозь полог из широких листьев. Лайонхарт не слишком разбирался в ботанике, но, приметив несколько пальм, решил, что очутился в тропических широтах. Наверно, на поляне было бы темно, если бы впереди заросли не расступались, и там… Лазурные волны лизали песчаный пляж.

Стремясь вырваться из влажных объятий леса, Ричард заторопился к морю, и спустя несколько мгновений волны уже лизали его босые ступни. Теперь он мог осмотреться. Холмистая суша, укрытая зеленым одеялом леса, напоминала огромного дракона, который, смертельно устав в полете, растянулся прямо посреди моря. Вот длинная шея каменистой косы и на ее конце — темная скала, похожая на рогатую голову с тонким рылом, а вот и горбатая спина с угрожающим частоколом гор. Должно быть где-то за водоразделом найдется и чешуйчатый хвост. А серповидная дуга пляжа казалась распростертым крылом гиганта.

Свежий, насыщенный влагой и солью ветер рассеял туман в голове, а жаркие лучи вонзенного в зенит солнца согрели кровь, заставив ту куда быстрее струиться по жилам. Из дальних уголков сознания вывалились разрозненные осколки воспоминаний, начав собираться в единую мозаику. Итак, Лайонхарт работал на космической станции. Там провели эксперимент по исследованию микромира, и вроде даже успешно. Но случилась авария — наверно из-за перегрузки системы, — начались пожары и взрывы, вообще какая-то ерунда пошла твориться. А потом, насколько можно было судить, станция начала падать на Землю. Дальше пала темнота, в бархатном мешке которой нашлись лишь отдельные сполохи пламени и причудливые видения.

— Может, нас подобрала спасательная команда и теперь меня закинули поправлять здоровье куда-нибудь на Гавайи? — растеряно почесывая в затылке, спросил безбрежное море Ричард. — Но отчего я не в больнице? Или я валяюсь в лечебном сне?

— Esne aegra, puella? [ «удивлены, юноша» — лат.] — раздался из-за спины знакомый голос. — Я тоже был в растерянности. Но мы на этом острове одни. Пришлось самому и еду собирать, и хоть какое-то жилье из хлама строить. Недаром я все же в детстве был бой-скаутом. Уже пять дней тут ковыряюсь, пока вы валялись в отключке!

— Профессор Химмелькнакер? — воскликнул Ричард, оборачиваясь.

Он сам поразился той радости, которая прозвучала в его словах: все-таки приятно было встретить в чужом месте кого-то знакомого, а не людоедов. Впрочем, с ними, пожалуй, было бы проще, чем иногда приходилось с профессором.

Однако спустя мгновение лицо Лайонхарта вытянулось от изумления, он попятился и, споткнувшись о камень, неуклюже плюхнулся в прибрежную пену. Перед ним, вместо привычного лысеющего толстячка, эдакого скарабея, вставшего на задние лапки, возвышался гигант ростом футов десять! Глядя на него, вспоминались «Авиньонские девицы» и другие картины Пикассо. Да, таких пропорций в природе не бывает. Мощные, как колонны в древнеегипетских храмах ноги с непропорционально огромными ступнями. Уродливое туловище, напоминавшее формой усеченную пирамиду: узкие плечи, ящик груди, густо поросший черной шерстью, широченные бедра и живот-мешок, который свисал чуть не до колен. Руки, будто позаимствованные у гориллы: они почти касались земли и имели чудовищно большие кисти, похожие на ковши экскаваторов. Слишком маленькая для такого тела голова каплевидной формы, заставлявшая вспомнить о навершии шахматной фигуры. Что это за монстр?!

Рот Лайонхарта разинулся как бы сам собой, и аспирант готов был истошно завопить, но тут рассмотрел лицо страшилища. Круглое, как Луна, с кукольными чертами и неправдоподобно большими глазами цвета лазурита, оно без сомнения принадлежало Курту Химмелькнакеру.

— Ох, я вас напугал? Простите, — сказал голосом профессора великан, осторожно поправляя очки похожим на бревно пальцем. Так не привычно было слышать в этом голосе смущение, ведь обычно он говорил, как граф с крепостным. — Честно говоря, я сам был в шоке, когда увидел свое отражение на воде. Даже не представляю, как так вышло? Помню, на станции началось что-то странное. Все начало изгибаться и дрожать, будто желе. Мы бежали по коридору, вы куда-то пропали, а меня закинуло в какой-то прозрачный шар, что-то вроде мыльного пузыря. Дальше я провалился в забытье, и мне мерещилось, что меня пытают демоны. Мои конечности растягивали и сжимали, ломали кости. Видно, это был не просто сон…

— Профессор, где мы? — перебил его Лайонхарт.

— Я так думаю, станция рухнула на планету. Прямо в Тихий океан, рядом с каким-то островом. Неизвестно, как мы остались в живых, но это место точно не рай, хотя и выглядит красиво. Комары вон жрут так, что и моя новая шкура страшно зудит! — Химмелькнакер показал несколько красных пятен на плече.

Пока Ричард, изумленно хлопая глазами, пытался сообразить, как можно рухнуть с высоты в несколько сотен миль и уцелеть, Курт продолжил:

— Кстати, станция тоже не совсем развалилась. Я насобирал кое-какого хлама от нее, но общая конструкция сохранилась. Она вон там, на вершине этой штуки, — его подобная древесному стволу рука махнула куда-то в сторону моря. — Сами увидите, когда облака расступятся.

Место, на которое он указал, находилось как раз напротив «драконьего рыла» острова. Большое, напоминавшее башню облако висело там, опускаясь почти до самой воды. Вроде бы, оно скрывало еще какую-то сушу, но разглядеть ту не получалось. Но вот, будто по заказу налетел свежий бриз, и облачная пелена начала редеть. Похоже, там возвышалась высокая гора… даже нет, это было что-то куда более масштабное. Лайонхарт напряг зрение: от соленых брызг, летевших в глаза, очертания дальней земли слегка расплывались, но, когда горизонт достаточно прояснился, аспирант не смог сдержать возгласа изумления.

Да, на первый взгляд это действительно напоминало гору, только весьма причудливых очертаний. Эдакая мускулистая рука, вознесшая растопыренную пятерню к небу, с чем-то блестящим на ладони. У подножия вздутия каменных мышц изменяли форму, становясь угловатыми. Создавалось впечатление, что «рука» переходит в какое-то здание с совершенно безумной архитектурой. Или, скорее, сама земля тянулась вверх, закручиваясь спиралью, и постепенно каменный хаос обретал структуру, все больше уподобляясь человеческой конечности.

В бухте у подножия этой горы тоже происходило нечто странное. Поверхность воды вскидывалась бурунами, то и дело всплывали, лопаясь, большие пузыри. Было ощущение, что море кипело. Может, там находился какой-нибудь подводный вулкан? Но это вряд ли: неожиданно из глубины вынырнула массивная туша. Вероятно, кит? Но у кого из китового племени голова обшита массивными костяными щитками, образующими подобие шлема, а из пасти торчат, не давая ей закрыться, огромные клыки? Чудовище с неправдоподобным для столь крупного — не менее ста футов длиной — тела проворством метнулось вперед. И спустя несколько секунд в его пасти забился дельфин. Мощные челюсти вмиг перемололи животное на кровавые шматки, и вода обрела багровый оттенок. Затем монстр, подняв немалую волну, скрылся в пучине.

— Откуда взялась эта тварь? — чуть вздрогнув, поразился Ричард.

— Да это наверно кашалот или что-то в этом роде. Я плохо разбираюсь в зоологии, — скрестив руки-бревна на груди, задумчиво начал Химмелькнакер. — Меня больше интересует, как появилась эта гора. Когда я очнулся тут пять дней назад, она была вот такой, — он провел пальцем линию примерно посередине каменной длани, — а теперь вон какая вымахала. И на ее вершине лежат обломки нашей станции! Нет ли тут связи?

Лайонхарт с подозрением разглядывал блестящую штуку на вершине горы.

— Станция рухнула с орбиты и лежит там? Вы уверены? Да она бы сгорела в атмосфере и разлетелась в пыль! Я даже помню момент катастрофы. За стеклом круговой галереи мелькали языки пламени!

— Люди тоже не выживают, когда падают из космоса, — заметил Курт и покачал головой. — Но, тем не менее, мы живы и ведем тут дискуссии!

Не зная, что на это сказать, Ричард нахмурился. Впрочем, Химмелькнакер вывел его из задумчивости, хлопнув ладонью по плечу. Вернее, с непривычки не рассчитав силы, он едва не вбил аспиранта по пояс в песок.

— Ладно, пока у нас хватит более важных дел. Мы на необитаемом острове, связи нет и надо обустраивать жилище, а также позаботиться о еде. За работу!

В следующую неделю Лайонхарту действительно было не до загадочной вершины. Профессор эксплуатировал его по полной программе. Сам таскал огромные камни и бревна, укрепляя хижину, но и аспиранту дело нашел. Вынудил его лазить по джунглям и горам, собирая бананы и кокосы, заставил собирать на пляже крабов и ловить острогой рыбу. Вернее, пытаться ловить: разноцветные рыбины, лениво шевеля плавниками, в обилии плавали невдалеке от берега. Однако юркие твари сразу же серебряными молниями исчезали среди кораллов, едва Ричард неуклюже приближался к ним. Да и попасть в них заостренной палкой оказалось не решаемой задачей. Словом, когда остров черным бархатом укрывала тропическая ночь, Дик просто валился с ног. Засыпал, как убитый, не замечая, что бока колет острый тростник.

Но вот очередной ночью Ричарду никак не спалось. Душила влажная жара, и не думавшая спадать после наступления ночи. Постель казалась особенно жесткой, а тут еще надсадно верещали цикады, будто нарочно собравшиеся на концерт возле хижины. Лайонхарт долго ворочался, но, в конце концов, не выдержав, решил:

«Пойду в море ополоснусь».

Выбрался на озаренный луной берег, и… замер, изумленно хлопая глазами. Гора-рука четко вырисовывалась на фоне неба, подсвеченная красным и зеленым. Да, южная ночь отнюдь не была черной. Звездный купол широкими мазками разрисовали разноцветные полосы. Было ощущение, что некая гигантская птица раскинула крылья в зените, и расходились они… от вершины горы.

— Полярное сияние?! — выдохнул Лайонхарт. — Но откуда оно тут?

Может, его специальностью и не была география, но аспирант точно знал, что в тропиках такой пожар в небе вряд ли возможен. Никаких вразумительных объяснений в голову не приходило, а потому он просто стоял, задрав голову, ведь зрелище действительно впечатляло.

Краем глаза он заметил кое-что еще, но, увлеченный небесной феерией, не стал приглядываться. Чуть поодаль от того места, где стоял Ричард, в темной глубине моря замелькали желтые огоньки. Сперва едва приметные, они могли показаться отсветами звезд, но с каждой минутой эти блестки разгорались все ярче, пока не обратились тремя группами световых пятен. Может, это какие-то водные животные, вроде креветок? Говорят, они всплывают ночами к поверхности моря. Но водные твари вряд ли покидают родную стихию, а эти огни уверенно приближались к берегу. Прошло еще немного времени, и вода у кромки прибоя забурлила, а потом из нее показалось нечто темное — вроде как верхушка сваи у причала, облепленная длинными водорослями. Только у этой сваи были длинные, гибкие конечности, которые, извиваясь, точно змеи, шарили по влажному песку.

Услышав неясный плеск, Лайонхарт обернулся, тут же встретившись взглядом с целой россыпью бледно-желтых огоньков, украшавших верхнюю часть «сваи». Аспиранту сделалось не по себе, он опустился на корточки и, стараясь не шуметь, отполз в кусты на границе леса. Эти несколько дней, проведенных на лоне природы, сделали его пугливым. Пробираясь через девственные заросли в поисках фруктов, он пережил немало мелких, но запоминающихся приключений. То из дупла прямо ему в лицо вылетал рой крупных, с полпальца длиной, и очень злых ос, то он едва не наступил на змею, приняв ту за древесный корень. А еще раз его напугала до икоты дикая свинья, с громким визгом выскочившая из кустов. И это еще не было самым неприятным: в какой-то момент Ричард услышал тихий рык, и, вскинув голову, увидел вдалеке, среди ветвей огромного дерева, пятнистую кошку.

Словом, девственная природа была полна опасностей, о которых Дик, еще недавно убивавший молодость за компьютером и за лабораторными приборами, даже не подозревал. Как знать, может и в море обитали опасные твари? Потому аспирант, притаившись в кустах, стал наблюдать. Отползти бы как-нибудь в хижину, но та — довольно слабая защита, да и не стоило выдавать себя шумом.

А тем временем неведомое существо выбралось на сушу. В общих чертах оно было гуманоидным: щуплое тельце на тонких и кривых ногах, непропорционально большая голова, с которой ниспадало длинное покрывало волос. Эдакий гоблин, зеленоватая кожа которого тускло поблескивала в отсветах полярного сияния. Вот только вряд ли сказочные уродцы вместо рук имели по пучку темных щупалец, постоянно шаривших по песку. Напрягла Ричарда и еще одна деталь: россыпи глаз, фарами мерцавшие по бокам заостренной, как рыцарский шлем-бацинет, морды. Или это были какие-то другие органы, не имевшие отношения к зрению?

Хотя ночь была жаркой, по спине Дика прошла дрожь, и ноги будто примерзли к земле. Он не смел шевельнуться и почти забыл дышать, неотрывно наблюдая за пришельцем из глубины моря. А тот, в развалку проковыляв к границе растительности, остановился всего в десятке ярдов от затаившегося аспиранта. Постояв какое-то время, чудище обернулось к морю и сделало манящее движение щупальцем.

Вода снова забурлила, и опять из нее показался темный предмет, причем не один, а сразу два. Спустя минуту на берег выбралось причудливое существо. Его было трудно разглядеть в неверном свете луны и разноцветных сполохах полярного сияния, но и этого хватило, чтобы у Лайонхарта желудок завязался тугим узлом. Новая тварь походила не то на огромного скорпиона, не то на рака-отшельника, несущего актинию, не то на помесь всего этого с акулой. Хорошо еще, что тварь оказалась одна, а два выступа, показавшиеся из воды, объяснялись необычной формой ее тела. Оно, согнутое буквой «Г», зиждилось на широкой площадке, от которой во все стороны отходили членистые ножки. Детали внешнего облика твари не предвещали ничего хорошего. Заостренная морда с украшенной частоколом острых зубов пастью. Целых три пары массивных, будто секаторы, клешней, которыми наверняка можно срезать взрослые деревья. Длинный хвост с крючком на конце и неким возвышением у основания, которое походило на пенек с венцом коротких щупалец.

Ричард стал невольно пятиться в глубину зарослей, как вдруг прямо из-под его ног с громким хлопаньем вспорхнула какая-то птица. Веер маховых перьев хлестнул аспиранта по лицу.

— А-ах! — вскрикнул Лайонхарт от неожиданности и плюхнулся в самую гущу колючих веток.

Забарахтался, разорвав и без того измочаленный комбинезон, переломал всю растительность кругом… Только после этого он понял, что совершил. Выдал себя этим монстрам! Извиваясь ужом, перепуганный аспирант забрался в самую гущу кустарника. Какие-то насекомые брызнули в разные стороны, кожу обожгли несколько болезненных укусов. В нос набился песок и там засвербило так, что едва удалось сдержать невыносимый позыв громко чихнуть. Еще и острые, как ножи, листья трав чувствительно кололи бока, наверняка оставив несколько порезов.

Черт, говорят, некоторые хищники отлично чуют запах крови, даже в самом малом количестве. Но это ерунда, ведь своими попытками спрятаться аспирант сделал только хуже: кусты закачались, раздался громкий хруст, будто через них пробирался кабан.

«Дебил, придурок, идиот! — чувствуя, как яростно заколотилось сердце и виски пронзила острая боль, проклинал себя Ричард. — Чего ведешь себя, как тупая девка?!»

А что там морская нечисть? Эти двое — рак и гоблин — стояли, точно вкопанные, прерывисто ворча: то громче, то тише, с большими и малыми паузами. Неужели они так переговаривались? Это плохо: от разумных тварей удрать гораздо сложнее. И кто знает, что может сделать с беззащитной жертвой существо, вооруженное чужеродным, свободным от пут морали интеллектом?

Однако монстры не пытались нападать. Кончив «дискуссию», гоблин обернулся к морю, и, свив из рук-щупалец трубку возле рта, издал протяжный свист. От этого звука мелко завибрировала трава, а Лайонхарт, поморщившись, зажал уши руками: барабанные перепонки будто пронзило насквозь длинной иглой. Разноцветные блики на поверхности воды пошли мелкой рябью, вода забурлила, и на берег выбралось… трудно даже сказать, что. Просто из пены и пузырей выплеснулись длинные нити, сперва единичные, а потом все больше и больше. Спустя минуту на песке ворочалась целая копна из постоянно извивающихся, шарящих тут и там тяжей, жирно блестящих в отсветах небесного пожара. Без малейшего промедления эта масса поползла в кусты, прямо к Ричарду! Вжавшийся в песок аспирант увидел, как среди то ли пучков водорослей, то ли щупалец, составлявших новое порождение бездны, раскрылась усеянная острыми клыками даже не пасть, а пещера. Над ней мерцало целое созвездие глаз: их взгляды пронзили аспиранта десятками остро отточенных шпаг.

Это было уже чересчур! В конце концов, он — городской парень, который, если не пробовал на зуб гранит науки, то зависал в барах и дискотеках, а на природе бывал редко. Чего уж говорить о встречах с чудищами! Словно тугая пружина подбросила Ричарда, и он, истошно голося, устремился к хижине. Судя по громкому треску, несущемуся вслед, и низкому реву в три голоса, монстры кинулись за ним. Даже под угрозой отчисления из-за несданного зачета по физкультуре аспирант так быстро никогда бы не побежал. Стрелой, едва касаясь земли, он влетел в хижину, мигом захлопнув за собой дверь.

— Профессор, беда! — завопил что есть мочи Ричард, подтаскивая к выходу ящики, заменявшие стол. — Я гулял по пляжу и тут из моря вылезла какая-то нечисть. Она гонится за мной!

В хижине было бы темно, но мох, которым робинзоны законопатили щели в стенах, фосфоресцировал. Книгу при этом желтовато-зеленом свете не почитаешь, но предметы были видны неплохо. Только что мирно храпевший Курт, отшвырнув импровизированное одеяло из куска синтетической ткани, вскочил во весь свой девятифутовый рост.

— Что? Почему? Кто за тобой гонится?! — выкрикнул он, растеряно хлопая глазами.

У входа в хижину послышались возня, рычание и скрежет, будто кто-то царапал по железу. В следующий миг мощный удар потряс дверь. Толстые лианы лопнули, будто гнилые нитки и скрепленные ими жерди переломились в нескольких местах. Только лист рифленого железа — внешний слой двери — еще держался, отделавшись глубокой вмятиной. И тут же — новый удар, а потом еще и еще! Остатки двери, выгнутые парусом, застряли в дверном проеме.

— Черт!!! Они здесь! Сейчас нас сожрут! — заверещал Лайонхарт, метнувшись в дальний угол. Там перепуганной мышью он зарылся в груду разного хлама, лишь одним глазком выглядывая из укрытия.

Химмелькнакер встал посреди хижины, раскорячив ноги и сжав перед собой кулаки: так он стал похож на сказочного голема, принявшего стойку боксера. Профессор-великан смотрелся грозно, но его била крупная дрожь, а на лбу и спине обильно выступил пот. И отнюдь не жара была тому причиной. Наступила мучительная пауза, когда снаружи доносилось лишь верещание цикад, а потом и они смолкли. Минута проходила за минутой, в ушах громовым барабаном гремела кровь. Курт не двигался с места, ни на секунду не спуская взгляда с изувеченной двери, а Ричард замер, делая вид, будто его тут нет, и в углу хижины на самом деле валяется какой-нибудь мешок.

Вдруг железный лист с резким скрежетом пронзил треугольный предмет. Медленно сползая вниз, он резал изувеченную дверь, и та мелко подрагивала, будто умирающая на берегу камбала. Противный скрип невозможно было выносить, он причинял физическую боль: казалось, это рвется на куски плоть двух оцепеневших людей. И тут — мощный удар, от которого дверь смялась, а половина стены разлетелась вдребезги. Химмелькнакер едва сумел увернуться от свистнувших у головы осколков. Что-то большое ввалилось в хижину, и вместе с ним внутрь попал свет. Он резко очертил контуры грузной фигуры, покрытой уродливыми выростами.

— Получай, дрянь! — выкрикнул Курт и его похожий на навершие тарана кулак обрушился на незваного гостя.

Тот, перекувырнувшись в воздухе, вылетел наружу. Не теряя времени, Химмелькнакер выскочил следом. Ричард наблюдал за ним одним глазком. Перед профессором на песке растянулась странная тварь, похожая на гибрид согбенного старца и омара. А, плевать! Быстро глянув по сторонам, Курт поднял огромный, не меньше полцентнера весом камень — он вывалился из стены. Широкий замах и удар! Усеянный колючками панцирь треснул, и камень глубоко погрузился в головогрудь монстра. Во все стороны брызнула маслянистая жидкость, чудище задергалось, хрипя и булькая. Шесть его клешней, громко щелкая, потянулись к человеку.

— Да сдохни ты, мерзость! — зарычал Курт, принявшись исступленно топтать монстра.

Одна из клешней сомкнулась на голой щиколотке профессора, но тот стряхнул ее. Однако на коже остался глубокий порез. Зашипев от боли, профессор стал бить тварь кулаками. Вскоре та, дернувшись еще несколько раз, затихла. Теперь она представляла собой размочаленный кусок мяса, утыканный осколками панциря.

— Браво, профессор! — срывающимся голосом пропищал из своего укрытия Лайонхарт. Но вдруг он испуганно добавил: — Берегитесь!

Химмелькнакер насторожился и быстро глянул по сторонам. Слева качнулись ветки деревьев, послышался шорох, и тут на Курта прыгнуло нечто темное. Он попытался скинуть этот холодный, весь в липкой слизи груз, но тут же его опутали длинные щупальца. Профессор рванул эти путы, но они были прочными, как гофрированные шланги и держали крепко. Химмелькнакер упал, отчаянно молотя врага кулаками и пытаясь размазать его по песку. Тщетно! Сидевшую на спине тварь достать было трудно, и, хуже того, ее щупальца вонзились в бедро, вгрызлись в лопатку. Профессор забарахтался на песке, как придавленный таракан.

Сердце Ричарда, наблюдавшего за этой сценой даже не одним, а половиной глазка сжалось в булавочную головку и хотело, выскочив из тела, забиться в самый дальний угол хижины. Но вдруг Дик понял: черт, он не может дать этим тварям разорвать профессора. Иначе он останется на диком острове один! Вот почему аспирант, спотыкаясь и подвывая от страха, выбрался из укрытия. Наугад выцепив дрожащей рукой острый обрезок трубы из кучи мусора у входа, он ринулся в атаку.

— Получай! — взвизгнул Лайонхарт.

Раздался чавкающий звук, его сменили глухие удары. Тварь, до этого прочно сидевшая на спине Химмелькнакера, издала протяжный вой, а потом ее хватка заметно ослабла. Воспользовавшись этим, профессор сорвал с себя щупальца. Монстр повалился на песок, но тут же вскочил на ноги, и его зубы щелкнули всего в дюйме от бока профессора — он едва сумел увернуться. Ричарда обожгло нестерпимой болью и ночной лес завертелся волчком: хлесткий удар щупальца отправил его в кусты.

— Врешь, тварь! — проревел Курт, и, сжав в руках пару увесистых камней, принялся молотить ими чудище.

Оно уже не пыталось нападать, а лишь закрывалось, но без толку. Сперва один удар проломил ему череп, потом другие оставили на туловище сочащиеся темной слизью вмятины. Тварь кучей отбросов растянулась на земле, и Химмелькнакер мигом оседлал ее. Он зарычал, как разъяренный лев. Профессор схватил голову монстра и резко крутанул ее против часовой стрелки. Раздался громкий хруст, но тело чудища еще дергалось. Тогда Курт вцепился обеими руками в основания пучков щупалец, заменявших твари руки, и с силой рванул их в стороны. Несколько отростков оторвалось, и темная жидкость фонтаном ударила из ран. Не удовлетворившись этим, Химмелькнакер подхватил монстра и с размаху шарахнул его туловищем об колено. Уродливое тело с противным хрустом сломалось пополам и чудище, наконец, затихло. Только тогда профессор выпустил его из рук. Тяжело дыша, он поднялся на ноги, его взгляд обжигал поверженного врага ненавистью.

Тем временем, охая и постанывая, из кустов выбрался Лайонхарт. Опираясь на перемазанную кровью чудища трубу, он приблизился к Курту.

— Что, этому гаду крышка? — глянув на труп, он сплюнул. И тут же добавил с беспокойством: — Профессор, осторожно! Тут был еще один. Сплошная куча щупалец с хорошего кабана размером!

Он принял нелепую позу в раскоряку и выставил трубу вперед на манер копья: наверно, вспомнил фильмы о средневековых воинах. Впрочем, много ли он навоюет? Во всяком случае, поверженному гоблину удары этой штуки были нипочем. Химмелькнакер сжал кулаки, напряженно вглядываясь в темные дебри. Ничего, лишь покачивались ветки деревьев и шуршали ночные существа. Или нет?

Вдруг в полосе лунного света мелькнула массивная тень. Раздался треск, и на поляну вывалилась копна из шевелящихся нитей. Мужчины встали плечом к плечу, не смея и на миг выпустить нового врага из поля зрения. Тварь приподняла концы щупалец, раззявила пасть, и под сенью джунглей раздался ее низкий рык. Профессору и аспиранту казалось, что в их телах вот-вот что-нибудь лопнет от напряжения, но они стояли на месте, как гранитные статуи. Что-то должно было случиться…

Вдруг чудовище метнулось прочь, с невероятной для столь массивного тела быстротой заскользив к пляжу. Обменявшись короткими взглядами, Химмелькнакер и Лайонхарт бросились вдогонку. Однако монстр в несколько секунд очутился у кромки воды, и, оттолкнувшись всеми отростками, скакнул в море. Преследователям осталось лишь наблюдать с берега, как длинная тень ныряет в волнах. Она направлялась к похожей на руку горе, от вершины которой расходились полотнища небесного пожара. Честно говоря, сейчас эта вершина больше напоминала гигантскую бабочку, которая, застыв вертикально, раскинула в стороны огненные крылья.

— Ушел, — констатировал Ричард, и в его голосе слышалось и разочарование, и облегчение.

Курт стоял, в молчаливой задумчивости разглядывая гору. Лунный свет омывал его массивное тело, блестел на ручейках крови, обильно струившихся из ран. Выглядели они пугающе: глубокие царапины от когтей на бедрах, рваная рана на голени и следы от клыков на лопатке. Глаза Лайонхарта расширились, он по-девчачьи закрыл рот ладонями.

— О, боже, да на вас живого места нет! Надо срочно перевязать, а то еще воспалится!

— Noli expavescere, iuvenis [ «не надо паники, юноша» — лат.], — небрежно отмахнулся Химмелькнакер. — Я в порядке. Чувствую, как раны уже затягиваются. Это тело просто нечто! — и, указав на гору, добавил: — У нас теперь проблемы поважнее. Судя по всему, эти твари как-то связаны с этой горой. Я и раньше замечал возле нее странное шевеление, а теперь на нас напали. Еще сияние это…

Он поднял голову, разглядывая полярное сияние, а Ричард с беспокойством спросил:

— Что вы этим хотите сказать?

— Мне кажется, наша станция, которая лежит на вершине, каким-то образом продолжает функционировать. В итоге реальность начинает искажаться, — профессор посмотрел на свои массивные руки. — Я опасаюсь, что этот процесс будет нарастать.

— И мы тут причем? — смахнув со лба пот, испуганно прошептал Лайонхарт.

— Это наш эксперимент, — решительно заявил Химмелькнакер. — И мы несем за него ответственность. А еще должны разобраться, что происходит. Или мы не ученые? В общем, решено! Вскоре мы отправимся на вершину.