ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В нос мне набилась пыль. Я едва не расчихалась, но каждое движение причиняло боль. Никому, даже злейшему врагу, не пожелаю дважды за один день, да еще с небольшим перерывом, попасть под удар оглушающего заклятия. Пыль душила, забивала легкие, и я закашлялась.

— Дженни! — раскатисто позвал меня Хью. — Ты очнулась?

Открывать глаза не хотелось, несмотря на то что мне было тепло и меня что-то ощутимо грело.

— Ну, очухалась? — спросил нетерпеливый женский голос.

— Вроде бы да, — сказал Хью, наклонившись так близко, что от его дыхания волосы у меня на голове шевельнулись.

— Тогда, может, уже не нужно держать ее на руках?

— Есть, мэм, — отозвался Хью.

«Мэм? Ах да, новое начальство, инспектор Хелен Крейн, обвешанная оберегами».

Хью легонько похлопал меня по плечу:

— Дженни, а Дженни? Очнись!

Мне не хотелось приходить в себя, хотелось, чтобы все осталось как есть, и я уткнулась лицом в плечо Хью, твердое и теплое, как нагретый солнцем камень. Ох, не тормошите меня, дайте поспать... Нет, сначала надо кое-что выяснить.

— Нил Баннер... душеспаситель... он как, цел? — с трудом промямлила я.

— Да, заклятие его не задело, — тихонько ответил Хью, — но на всякий случай его отвезли в «Надежду» на проверку. Мало ли что.

Я привалилась к Хью поудобнее, но потом вспомнила кое-что еще:

— А Алан Хинкли?

— Ударился головой о стул, когда Баннер толкнул его. — Хью умиротворяющее потрепал меня по спине. — «Скорая» приехала, ждут, пока ты очнешься.

Я с трудом разлепила глаза.

Хью, держа меня на руках, сидел на полу, а вокруг нас был густой лес из разнообразных ног. Взглянув вверх, я узнала двоих санитаров из «Надежды». Рядом с ними возвышался констебль Ламбер с хмурым лицом, испещренным морщинами, то есть трещинами. А это чьи стройные ножки в элегантных черных брючках? Это у нас инспектор Хелен Крейн. Увидев, какое выражение у нее на лице, я подумала, что зря открыла глаза.

— Вы соображаете, что наделали, мисс Тейлор? — резко вопросила она и даже не стала дожидаться ответа. — Понимаю, отдача от оглушающего заклятия — штука неприятная, но все-таки лучше, чем смерть. — Она стиснула руки, и многочисленные драгоценные перстни так и заиграли, переливаясь разноцветными огнями.

— Вы... — начала я и закашлялась.

Хью тяжело задышал. Опять пылит, волнуется... так вот что за пыль лезла мне в нос и в рот! Я вытянула губы трубочкой и дунула, отгоняя красноватое облачко гранитной пыли в сторону.

— Вы и Нила Баннера чуть не задели вашим заклятием, мэм, потому что у вампира сработала автоматическая защита. — Договорив, я все-таки чихнула, и констебль Ламбер поспешно вручил мне носовой платок, как и полагается троллю, с наволочку размером.

— Мисс Тейлор совершенно права.

Это вмешался сам Граф. Его-то ничем не стукнуло и не задело, и он невозмутимо восседал на одном из пластиковых стульев, с фарфоровой чашечкой в руках. И был так спокоен, что чашечка даже не звякала о блюдечко.

— Если бы ваш магический разряд все-таки задел Вестмана, мэм, то мистер Баннер непременно пострадал бы вместе с ним, а поскольку он человек, то, весьма вероятно, для него исход был бы летальным, — проговорил Граф.

Губы Хелен Крейн сжались в тонкую черточку.

— Благодарю, — процедила она. — Мисс Тейлор, я понимаю, вы тревожились за мистера Баннера, но, может, в другой раз ограничитесь простейшим магическим барьером? — Она нервно покрутила на пальце кольцо с бирюзой. — Очаровывать вампира — это уже крайность.

Я стиснула зубы. Хотела бы я посмотреть, как эта дамочка создает «простейший барьер», когда обезумевший от голода вампир вот-вот вонзит зубы ей в горло, да еще при поддержке второго психа-кровососа — Луи. Я уже не говорю о том пикантном обстоятельстве, что я не владею никакими заклятиями, даже и простейшими. В ведьминской школе не обучалась. У сидов своя магия, совершенно другая! Умолчу также о том, что мадам Крейн могла бы, вообще-то, сказать мне спасибо, потому что чокнутый Луи метил не в кого-нибудь, а в нее.

Я хотела озвучить хотя бы часть этих соображений и уже приоткрыла рот, но тут Хью мягко сжал мне локоть.

— Постараюсь учесть на будущее, — пробормотала я.

— Инспектор Крейн? — На горизонте показалась констебль Кудряшка.

Когда она узрела меня на руках у Хью, с лицом у нее случилось такое, что я подумала: какое счастье, что мы в полицейском участке, вокруг уйма народу и у Кудряшки нет в руках острого предмета.

— Слушаю, констебль Симе.

Кудряшка быстренько обозрела вестибюль, потом приглушенно сообщила начальству:

— Мэм, гоблин погиб. Упал на железную ограду.

— Правда? — Хью горестно ссутулился.

Ох, Иеремия же числился в роду Хью, я и забыла. Обоих жалко.

Кудряшка пояснила:

— Там поверху копья, ему одно как раз в сердце попало.

Из широкой груди Хью вырвался скорбный рык такой силы, что стены задрожали. К нему присоединились остальные тролли, и тут уж люди вынуждены были заткнуть уши — это было оглушительно. Рык вырвался в окно и огласил окрестности, затем резко оборвался. Наступила такая неуютная тишина, что я поежилась. А через мгновение издалека, из ночной тьмы вразнобой понеслись рык и вой, от которых у меня каждый волосок встал дыбом.

— Примите мои соболезнования, — сочувственно и проникновенно произнес Граф.

Я ощутила что-то вроде дружеского касания ласковой руки. А Хью беззвучно вздохнул. Я посмотрела на Повелителя вампиров. Граф устремил на Хью пристальный взгляд, полный такой гипнотической силы, что казалось, бледное лицо его светится голубизной, точно фарфор в полутьме. Только этого не хватало! Ведь месма троллей вроде бы не берет, а тут на тебе — подействовала! Конечно, я знала, что мощь Графа не знает себе равных, но вот чтобы сразу же после сложнейшего трюка с выборочной остановкой времени еще и тролля загипнотизировать — это невероятно.

Свечение, исходившее от Графа, потухло. Я украдкой огляделась. Надо же, старикан просто ас! Никто ничего и не заметил — все замерли, склонив головы в знак соболезнования. Но вот инспектор Крейн хлопнула в ладоши, прервав минуту молчания. Обозрела меня и раздраженно фыркнула:

— Сержант, может, наконец дадите мисс Тейлор встать?

— Дженни, тебе лучше? — заботливо поинтересовался Хью.

Я кивнула. От гранитного тепла, исходившего от тролля, озноб прошел и боль тоже. Хью бережно поставил меня на ноги. Поразительно: лапищи гранитные, а такие нежные.

А теперь посмотрим, какова у нас диспозиция вампиров. Граф где сидел, там и сидит, а вот остальные? Ага, вижу Вестмана, валяется футах в десяти и глаз с меня не сводит — прямо как зачарованный.

Впрочем, почему же — как? Я же его Очаровала. Вот и ответ. Тебе, Дженни, не просто по плечу Очаровать вампира, но теперь ты знаешь: на их брата любовные чары фей действуют в точности как на людей.

Констебль Кудряшка с усилием шагнула вперед, будто под водой шла.

— Инспектор Крейн... могу ли я арестовать... мисс Тейлор? — Она говорила все медленнее.

Граф отсалютовал мне фарфоровой чашечкой и отвесил комплимент:

— Очень, очень впечатляющая работа, мисс Тейлор. — Лицо у него снова засветилось. Ну какая же вампирская лесть без толики месмы!

— Спасибо-спасибо, — кивнула я в ответ. — Но куда мне до ваших трюков со временем! Вот это было сильно! — Я махнула в сторону остальных. — А вы как это делаете? Их замедляете или нас с вами ускоряете? Или нажимаете какую-то невидимую кнопку «пауза»? Ужасно интересно!

— Ну а вы какого мнения? — Граф беззвучно поставил чашечку на блюдце.

Я пожала плечами:

— Кстати, а где ваш приятель номер два?

— Полагаю, у Луи усилиями инспектора Крейн наступила небольшая передышка. — Граф указал в сторону разбитого окна.

И правда.

Чокнутый Луи ничком скорчился на полу. Голову его обвивало ожерелье из серебра с самоцветами, отчего он смахивал на средневекового принца в короне. Такие же ожерелья опутали его по рукам и ногам, причем кисти были притянуты к щиколоткам серебряной цепочкой. Над Луи глыбой черного гранита возвышался коренастый тролль — констебль Тейгрин. Луи до сих пор не пришел в себя, так что обилие роскошных оков показалось мне излишней предосторожностью.

— А зачем... нам... ее арестовывать? — тормозя на каждом слове, выдавила инспектор Крейн.

— За... применение... Очарования... мэм... — в том же темпе откликнулась Кудряшка.

Граф все еще придерживал течение времени.

— Собираетесь посвящать инспектора в нашу маленькую тайну, мисс Тейлор? — учтиво осведомился он. — Или не станете?

«Даже и не знаю», — подумала я. В который раз отряхнулась и задалась вопросом: а какая мне, собственно, разница? Почти весь этот вечер я почему-то провела на полу. В жизни столько по полу не валялась. И кстати, с чего это Луи положил на Хелен Крейн глаз? Он не похож на тех, кто влюбляется с первого взгляда, и вообще во всей этой истории что-то сильно не сходится. Но Хелен Крейн не входила в число дружественных мне ведьм и вряд ли мне поверит. Наверное, лучше всего, чтобы сначала вопрос решил Хью.

Граф неторопливо отпил из чашечки, не сводя с меня глаз. Лицо его светилось так, что на фарфор ложились блики.

— А что это вы там пьете? — бесцеремонно осведомилась я.

Он удивленно поднял брови:

— Разумеется, чай, дорогая. На мой взгляд, очень успокаивает нервы.

Очень странно. Вампиры, случается, употребляют алкоголь, исключительно некрепкий, но о вампирах — любителях чая я ни разу не слышала.

Граф понял, что ответа он от меня не дождется, и пригасил свое гипнотическое излучение. А я вновь ощутила, как невидимый обруч, сжимавший мне лоб, исчез.

Окружающие вновь заговорили и задвигались с нормальной скоростью.

— Констебль Симе, применение Очарования к вампиру не преступление. Вот к человеку — безусловно, — отчеканила Хелен Крейн, угрожающе покосившись на меня. — Соверши мисс Тейлор подобное, я ее лично взяла бы под стражу.

— Есть, мэм, все понятно, мэм, — с явной досадой отозвалась Кудряшка.

Ну что же, будем считать, что меня предупредили. Или у меня начинается паранойя, или мадам Крейн невзлюбила меня так же, как и Кудряшка.

Я улыбнулась обеим. Ах, как славно знать врагов в лицо!

Рука инспектора поспешно порхнула к сапфировому кулону.

— Мисс Тейлор, будьте любезны как можно скорее снять чары. Очарованный вампир мне в участке совершенно ни к чему. — Она развернулась на каблуках. — Сержант Манро, констебль Симе, за мной, на улицу.

Скрестив руки на груди, я пригляделась к упомянутому Очарованному вампиру. Душераздирающее зрелище.

Карие глаза Вестмана уже не заволакивала голодная муть. Теперь в его зрачках золотыми искорками мерцало мое Очарование. Плохо дело. Вампир, конечно, выносливее человека и не помрет, если я его покину, однако будет повсюду меня разыскивать, ведомый чарами.

Только одержимого вампира, идущего по следу, мне и не хватало для полного счастья!

Однако, чтобы снять любовные чары, мне необходимо его коснуться. А он ведь ранен.

— Похоже, вы очутились перед дилеммой, — с улыбкой констатировал Граф. — Может быть, я сумею помочь?

— Вряд ли! — фыркнула я. Еще не хватало быть ему обязанной.

— И как говорится, никаких обязательств, моя дорогая. — Граф поднялся. — Буду только рад вам услужить.

Он подошел к Луи, ухватил того за шкирку и легко поднял, будто рослый вампир весил не больше тюка с тряпьем. Потом небрежно швырнул Луи на пол рядом с Вестманом. Тот даже не шелохнулся. Я подозрительно наблюдала за действиями Графа — мало ли что он затевает. Граф присел, взял Луи за подбородок и чиркнул ногтем ему по горлу. На бледной коже вампира яркой алой черточкой проступила кровь, и Граф слегка поморщился. Почему — кто его знает: может, для него запах собрата был неприятным. Я ощутила лишь слабое дуновение смешанного запаха пряностей и меди.

Указав мне на Вестмана, Граф попросил:

— Приподнимите и придержите ему голову, чтобы он смог напиться. А потом, как только я скомандую, заберите свои чары обратно.

Я колебалась.

— Слово чести, мисс Тейлор, — заверил Граф, поняв мои сомнения. — Без обмана.

Восьмисотлетний вампир никак не сможет нарушить данное слово.

Я неуклюже приподняла Вестману голову — до чего же сальные волосы! — и помогла ему приложиться к ране на шее у Луи. Как только вампир почуял кровь, ноздри у него затрепетали, и он вонзил клыки в податливую плоть, накрыв собой Луи. Тот дернулся от укуса, приоткрыл рот, застонал, но подчинился. Блеснул и погас один из самоцветов в ожерелье, обвивавшем голову Луи. Вестман жадно причмокивал...

— Действуйте! — велел Граф.

Я призвала магию обратно, и та вернулась. Мое тело медленно затопил жар.

— Превосходно, мисс Тейлор, — похвалил меня Граф.

Нагнувшись, он сунул мизинец в рот Вестману и слегка потянул. Что-то влажно чавкнуло, и вампиры разъединились. Вестман рухнул на спину, облизывая окровавленные губы. Граф небрежно подхватил Луи и отшвырнул в сторону так, что тот ударился о стену. Может, заморский вампир и впрямь невыносимо вонял, только я этого не ощущала?

— Спасибо за комплимент, — осторожно ответила я. Даже если Граф помог мне по доброй воле, у него наверняка были какие-то свои тайные причины.

— Не стоит благодарности, мисс Тейлор. — Он смахнул пылинку с рукава блейзера. — Мистер Хинкли очень обеспокоен участью сына. — Вытащив из кармана белоснежный носовой платок, Граф отер руки. — Вы все еще намерены оказывать ему содействие?

Он об этом уже спрашивал! Ну что ж, вновь отвечу вопросом на вопрос:

— А почему вас это интересует?

— Меня интересует все, что вы обнаружите, — отозвался Граф.

— Думаете, там есть что обнаруживать? — парировала я, имея в виду труп Мелиссы Бэнкс.

— Всего лишь предположение, дорогая.

Граф резко обернулся.

Над распростертым телом Луи стоял тот самый вампир с восточными глазами. Лицо его было непроницаемо.

— Малик аль-Хан... — Граф махнул платком. — А я вас и не заметил.

По его словам получалось, что Малик на протяжении всей сцены был здесь, в вестибюле, но не показывался и лишь наблюдал за происходящим. Неужели? Но откуда он возник? Внутри полицейского участка не было ни единого темного уголка, который годился бы ему в качестве укрытия!

— Прошу меня простить, что не представил вас друг другу, но ведь вы с мисс Тейлор, кажется, уже знакомы? — Граф ухватил меня за руку, прежде чем я успела уклониться.

Вот принесла его нелегкая! Придется или сопротивляться, или стоять столбом, как послушная девочка. Я попыталась вырваться.

— Тихо! — прошипел Граф, и его пальцы впились мне в предплечье.

Но в этот миг Малик скользнул с места, и я забыла о боли и напряжении, — так красиво он двигался. Текуче и плавно, как пантера. Только пантеры все-таки касаются земли, а вампир, казалось, плыл в воздухе.

— Опасную игру вы затеяли, властелин, — обратился он к Графу.

В мягком негромком голосе прозвучала угроза, которая обожгла меня как огонь. Я с трудом сглотнула. В животе от страха образовался ледяной ком.

Лицо Графа вновь засветилось — он обрушил на пришлеца всю силу своего гипнотического обаяния, но сказал при этом самые простые слова:

— Не я один.

Малик уже подобрался так близко, что мне стало не по себе.

— Смотрите, как бы вам не пришлось об этом горько пожалеть, — произнес он.

На лицо его набежала тень гнева, но, судя по глазам, полыхающим черным огнем, внутри его бушевала настоящая буря, и под руку ему лучше было не попадаться. Я затаила дыхание, надеясь, что Малик меня не заметит, и пожалела, что не умею превращаться в невидимку.

Не повезло. Малик устремил сверкающие глаза прямо на меня. Я втянула ноздрями аромат пряностей, исходивший от вампира. Впрочем, Граф, похоже, почувствовал совсем другой запах, потому что демонстративно прижал к носу платочек.

— Вижу, вы все тот же преданный слуга, что подглядывает во имя интересов своего господина. Однако я не намерен терпеть подобные игры. — Граф рывком вытянул вперед мою руку, точно предъявляя вампиру решающую улику. — Впрочем, я ведь не разделяю ваши причудливые и эклектичные вкусы и уж тем более не испытываю потребности метить добычу, как жестокий хищник.

О чем это он?!

Я опустила глаза на собственное запястье и увидела те самые синяки, которые Малик оставил мне на память сегодня же вечером. Но теперь они налились кровью... хуже того, они закровоточили, словно на кисти у меня появился браслет из влажных алых рубинов. Сердце у меня заколотилось, и кровь тут же закапала на пол.

И тотчас поверх кровавых следов сомкнулись бледные тонкие пальцы Малика.

— Простите меня, Женевьева, — совершенно спокойно произнес он. — Я не хотел причинить вам вреда.

От его голоса мне почему-то стало спокойно. Я подняла взгляд и увидела, что полыхающий в глазах гнев сменило глубокое сожаление, и вновь ощутила, как же ему хочется попробовать моей крови...

Но он уже отвернулся и направился прочь!

Точно повинуясь беззвучному приказу, лампы на его пути меркли, и от черного щегольского наряда Малика ползли густые тени, которых здесь, в ярко освещенном вестибюле полицейского участка, просто не могло быть. Они соткались в непроглядную тьму вокруг вампира, и он бесследно растворился во мраке.

Бум!

Что-то стукнуло у меня за спиной, и я прямо подскочила.

Это констебль Ламбер ударился головой о притолоку, выглянув из кабинета.

— Вы еще здесь, мисс? — гулко спросил тролль. — Констебль Симе сказала, будто вы ушли с остальными.

Я в замешательстве огляделась. Вестибюль опустел. Тьфу, пропасть!

— А куда же исчезли все вампиры? — глупо спросила я.

Тролль пожал широченными плечами:

— Я же толкую, мисс, они все ушли. — Он сверился с часами. — Уже час, как ушли. Ну и в передрягу же вы попали! — У него над головой выступило взволнованное облачко пыли. — Гоблину-то как не повезло, прям жалость берет. И сержант расстроился — даже с работы отпросился. Десять минут, как ушел.

Констебль озабоченно вперился в меня, лоб у него пошел встревоженными трещинами.

— Мисс, вам нехорошо?

В точку. Мне было нехорошо. В голове у меня теснилось множество вопросов, но здесь не было ни души, и ответить на них было некому.

Впрочем, я везунчик: где-то бродит один вампир, который знает все ответы.

Загрузка...