ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Глава 11

Она скрывалась в безопасном доме, принадлежащем Флоту, пока Коромель договаривался насчет челнока, чтобы забрать её с планеты. Вряд ли хоть одна живая душа сожалела о её внезапном отъезде, кроме мастера, учившего её медитации, и старого адмирала Коромеля. Да ещё, быть может, Квинады. Но Лунзи хотела, чтобы мастер осознал, что она отозвана навсегда. Таков был этикет дисциплины. В овладении предметом она достигла столь высокого уровня, что ей уже не требовались руководящие указания, она даже надеялась получить разрешение учить тому, что умела сама. Но при этом для совершенствования новой мощной техники ей потребовались бы ещё годы и годы.

На следующий день челнок совершил в космосе стыковку с кораблем корпуса Исследований, Оценки и Колонизации «АРКТ-10», где в самых разнообразных средах обитали представители многих поколений всевозможных видов. Это было судно, которое имело в своем распоряжении многочисленные катера для дальних разведок и даже кораблик для челночных рейсов. Лунзи перешла на борт. Её послужной список отредактировали, исключив отметку о зачислении на службу в разведку Флота и дополнив его не соответствующей действительности записью о работе в Медицинском Центре на Тау Кита. Лунзи теперь была обыкновенным врачом, пополнившим личный состав «АРКТ-10», который занимался исследованием и паспортизацией новых планет, предназначенных для колонизации.

— На борту тысячи душ, — заверил её Коромель. — Вы будете всего лишь одной из нескольких сотен людей-специалистов, нанятых ИОК на работу на трехгодичный срок. На вас никто и внимания не обратит. Но, коль скоро вас туда водворяют, вы можете быть ещё одним моим дистанционным датчиком на этом судне. Держите ухо востро.

— Вы хотите сказать, что там мне может что-то угрожать?

— В гораздо меньшей степени, чем на Тау Кита, — «утешил» адмирал. — Слейтесь с экипажем и не привлекайте к себе внимания. Вы должны быть тихой, как мышка. У меня из-за вас уже паранойя начинается. — Он чуть ли не с раздражением посмотрел на неё, беспокойно поправляя волосы. — Уповайте на спасение и спасетесь! Но будьте предусмотрительны.

— Вы меня совершенно успокоили!

Притормаживая на подлете к «АРКТ-10», её челнок начал, вращаясь вокруг задней части длинной кормы, подходить к стыковочной нише. Корабль состоял из ряда цилиндров, объединенных при помощи дуг в нечто наподобие кольца. В хвостовой части корабля Лунзи заметила частично затемненные кварцевые своды, где, по всей вероятности, располагалась гидропонная секция.

«Подъезды» снизу стыковочной ниши и на корме запросто могли проглотить крохотный челнок, даже не поморщившись. Пять размещенных по кругу конусообразных выхлопных труб, покрытых мелкими кристаллами льда, доходили в диаметре почти до ста футов. Говорили, что «АРКТ-10» построен двести пятьдесят лет назад. В облике его, однако, чувствовалось величественное достоинство, но никак не старческая немощь. Это был старейший представитель раннего поколения кораблей ИОК, до сих пор находящийся в космосе.

Двери челнока, лязгнув, открылись. В стыковочной нише её дожидался тек, экземпляр примерно метровой высоты. Лунзи поприветствовала дежурного офицера и хотела уже уйти с палубы, не придавая значения присутствию тека, но он ловко преградил ей дорогу.

— Прошу прощения, — резко останавливаясь, отчетливо произнесла Лунзи.

Она выждала, пока висящий на тековой вершине транслятор достаточно замедлит её слова, чтобы тек оказался в состоянии их воспринять.

— Тттоооооооорррррррррр, — протянул он в ответ.

Тор.

— Это ваше имя? — спросила она. Беседа с теком напоминала детскую командную игру в «Двадцать вопросов», только не было никакой гарантии, что получишь двадцать ответов. Теки не любили впадать в многословие, когда довольно было одного-двух слов.

— Ддддааааааааа.

Ладно, короткий и ясный ответ. Должно быть, тек относительно молод.

Но этим дело не кончилось. Лунзи напряглась, чтобы понять Тора.

— Ллллллууууууууунннннн… ззззззииииииииии… зззззззддпддеееееееее… есссссссессссь… ввввввввввв… бббеееееееззззззооооопппппаааааааааааа… сссссссссссснннннооооооооооо… ссссссссссттттииииииииии…

Ай да Коромель! Она и представить себе не могла, что получит на борту «АРКТ-10» сообщника в лице тека. Если бы Коромель догадался хоть намекнуть на это, она чувствовала бы себя более уверенно.

— Спасибо, Тор, — от души поблагодарила его Лунзи. Предложение помощи от такого существа ей льстило, хотя она и не понимала, чем тек может ей помочь. Ведь тек, показавший её спасательную капсулу Иллину Ромзи, был не в силах отбуксировать её самостоятельно. И тут Лунзи осенила догадка. Все теки на одно… лицо, а этот имел в точности те же габариты, что и тот. — А вы, случайно, не тот, кто… нет, это слишком длинно… Тор… спас меня… на «Декарте»?

Из глубин силикатной пирамиды раздался непродолжительный гул, прозвучавший как сокращенный вариант произнесенного ранее «да». «Ну, это заслуживает серьезного внимания», — подумала Лунзи, значительно приободрившись. После этого Тор сместился в сторону и водворился на прежнее место, пребывая в безликой неподвижности, пока офицер помогал Лунзи войти на посадочную платформу.

— Добро пожаловать на корабль, доктор! — поздоровался с ней высокий мужчина. Его тощие конечности и длинное лицо свидетельствовали о том, что он один из тех, кто родился на этом судне, человек, который всю свою жизнь провел в космосе. Меньшая гравитация, как правило, приводила к тому, что за счет расширения межкостных прослоек люди вырастали выше, чем родившиеся в обыкновенных условиях. Они также не страдали от кальциевого голодания, с которым сталкивались в продолжительных космических рейсах путешественники, рожденные на планетах.

Пожимая мужчине руку, Лунзи испытывала неловкое чувство, будто где-то его уже видела. За исключением глаз, бывших не карими, а зелеными, молодой человек в точности соответствовал генотипу кленовой колонии, которую она, будучи студенткой, исследовала в составе научной группы на Астрис восемьдесят с лишним лет назад. Впоследствии подобные исследования запретили.

— Я — лейтенант Санборн. Мы получили ваши документы всего лишь два часа назад. Очень хорошо, что на судне появился врач — специалист по космическим травмам. Закрыто-пространственная паранойя — одна из самых сложных проблем, с которыми мы сталкиваемся. Настоящая эпидемия, знаете ли. Но вы также и специалист широкого профиля?

— Я сумею зашить рану и принять роды. Если это то, что вы имеете в виду, — сухо сказала Лунзи.

Санборн откинул голову и рассмеялся. Он казался приятным молодым человеком. Нехорошо, наверное, его дразнить.

— Я не должен был напрашиваться на столь краткую отповедь. Простите.

Давайте я покажу вам квартиры для гостей. Вам повезло. В ваше распоряжение предоставляется отдельная спальня в секторе для временных служащих. — Он подхватил её сумки и повесил их через плечо. — Пожалуйста, сюда, Лунзи.

Её каюта была маленькой и скромной, но места в ней как раз хватало, чтобы устроиться с комфортом. Лунзи убрала свои вещи в подвешенный к потолку рундук и отправилась вместе с Санборном знакомиться с собратьями по полету в кают-компанию, которая одновременно использовалась и в качестве комнаты отдыха.

— Последнюю треть каждой смены мы приберегаем для беседы. Только так и можно избавиться от беспокойства, которое причиняет игра в гравибол у тебя над головой, — пояснил Санборн, представляя Лунзи окружающим.

Общие комнаты в секции для кислорододышащих гуманоидов были обставлены мебелью самой разнообразной формы и размера, в которой могли с удобством устроиться как самый мелкий вефт, так и самый крупный «тяжеловес».

— Милости просим на корабль, — поздоровался мужчина в голубом комбинезоне, сидевший возле стены, развалясь в кресле с откинутой назад спинкой. У него была гладкая, темно-коричневая кожа и большие кроткие глаза. По соседству устроился желтолицый парень в бледно-зеленом лабораторном халате, опираясь локтями на спинку стула. Он лишь невыразительно посмотрел на неё. — Меня зовут Коу. Присоединяйтесь к нам.

В шахматы играете?

— Может, попозже, а? — вмешался Санборн, опережая её ответ. — Я должен показать Лунзи корабль.

— В любое время, — махнув рукой, отозвался Коу.

Его приятель ещё раз глянул в их сторону и, встретившись глазами с Лунзи, что-то шепнул Коу. Лунзи показалось, что она услышала своё имя и слово «амброзия».

У неё похолодело внутри. «Только не это! — подумала она. — Из огня да в полымя… Меня заманили на судно, где кому-то известно про «амброзию»!»

— А что это был за молодой человек с Коу? — спросила она Санборна, стараясь говорить спокойно.

— А-а, это Чакал. Техник, обслуживает линии связи. Не больно интересный собеседник для специалиста такого уровня. Коу — единственный, кто в состоянии его выносить. Вечно особняком, когда не на дежурстве.

Это было бы вполне подходяще для агента Парчандри или пиратов. Лунзи интересовало, к которой из этих двух категорий его следует отнести. Ей хотелось бы поговорить с Коромелем, но он был уже вне досягаемости. Хорошо это или плохо, она предоставлена самой себе. Но, так или иначе; что значит «амброзия»? Или у неё просто проявляются симптомы «закрыто-пространственной паранойи», как назвал это Санборн?

«АРКТ-10» оказался настолько велик, что запросто можно было представить, будто ты живешь на планете, а вовсе не путешествуешь в космосе. По замыслу создателей, корабль мог находиться на полном самообеспечении и годами не нуждался в контакте с базами, размещавшимися на планетах. Санборн провел Лунзи к административному сектору мимо куполов жизнеобеспечения, где произрастали овощи, фрукты и злаковые, предназначенные запитывать углеводородным сырьем синтезаторы и разнообразить быстро приедающиеся без подобных добавок синтетические харчи, равно как и для пополнения атмосферы свежим кислородом. Лунзи пришла в восхищение: секция в два раза превышала по размеру гидропонную секцию на «Зове Судьбы», хотя ни в коей мере не могла сравниться с экзотичностью и разнообразием имевшейся там в наличии растительности.

Одну секцию корабля занимали каюты, где жили многие поколения рожденных и выведенных на корабле. Гостиница для временно находящихся на борту располагалась в стороне. Лунзи вскоре обнаружила, что между этими двумя группами существует скрытое соперничество. «Местные» с презрением относились к проблемам «гостей», страдавших прежде всего от ограниченности жизненного пространства и тяжело адаптировавшихся к почти беспросветной синтезированной кормежке. А «гости», что составляли большую часть судовой команды годы подряд, не могли взять в толк, отчего это рожденные на корабле так гордятся существованием в столь стесненных условиях, подобно лабораторным животным, которых содержат на необходимом для выживания минимуме. Естественно, каждая группа считала лучшим свой способ жизни.

Соперничество это, правда, обычно не выходило за рамки добродушного подшучивания.

Поскольку большую часть «гостей» корабля составляли озабоченные своими исследованиями ученые и колонисты, дожидающиеся транспорта на планеты, заселение которых санкционировано ФОП, попытки преодолеть эту границу с целью объединения обеих групп предпринимались довольно редко. Во всем, что касалось «временных», и трудности считались временными. В среднем они «гостили» на «АРКТ» около трех лет. Когда наемным специалистам становилось нестерпимо жить в таких условиях, они покидали корабль.

А «местные» чувствовали, что в течение трех лет они могут, если пожелают, игнорировать кого угодно. Что такое три года по сравнению с миллионом световых лет, что были на счету рожденных на борту кораблей многих поколений? К счастью для более общительных натур, вроде Лунзи, границы являлись ничем иным, как формальностью.

Несколько наиболее многочисленных рас ФОП имели значительное число своих представителей в обеих группах на борту «АРКТ». «Тяжеловесы» занимали особые блоки, в которых поддерживалась удвоенная, по сравнению с земной, гравитация и обеспечивался жесткий температурный режим, присущий их родным планетам.

Рикси нуждались в просторе более всех остальных. Многих «гостей» возмущало, какие огромные жилища предоставлены птицеподобным, однако «местные» прекрасно понимали, что это минимум того, что необходимо рикси.

Теки плавно скользили по коридорам, словно горы, исчезающие вдали, без видимых признаков движения. По размеру они были от метровых, как Тор, до семиметровых экземпляров, живших в гидропонной секции и говоривших так медленно, что им требовалась неделя, чтобы произнести слово от начала до конца. На борту судна работало и некоторое количество брахианов. Лунзи сразу же узнала их длиннорукие силуэты в слабо освещенном коридоре. Семья морских обитателей если целиком занимала аквариум в общежитии постоянных жителей корабля. Они решили всецело посвятить себя служению ИОК, и «АРКТ» охотно пользовался их познаниями в области химии и результатами энергетических исследований.

Так же, как и на платформе «Декарт», здесь предпринимались попытки объединения всех видов в единое сообщество. Правда, подобная инициатива исходила прежде всего от обитателей корабля, а не от «пассажиров», интересы которых ограничивались, как правило, только научными исследованиями и дальней разведкой. Важная роль отводилась семье. Похвал удостаивались не только дети, добившиеся хороших результатов в учебе, но и вся семья — за то, что поддерживала своё чадо и поощряло его стремление к успеху. Личными достижениями не пренебрегали, но рассматривали их, исходя из интересов сообщества. При этом Лунзи не чувствовала жесткой администраторской руки, которая могла бы гарантировать всем равное отношение. Подразделениям в сфере их деятельности была предоставлена автономия. Администрация ИОК вмешивалась только в тех случаях, когда требовалось помочь разным подразделениям найти общий язык. Жителей поощряли разбираться в своих проблемах самостоятельно. Лунзи нашла эту систему взаимоотношений на редкость удачной. Подобный подход благоприятствовал успешному разрешению проблем совместными усилиями.

Когда Лунзи не занималась исследованиями и у неё не было работы в лазарете, она проводила время в кают-компании, стремясь поближе узнать своих собратьев по полету и познакомиться с кораблем. «АРКТ-10» находился в космосе уже сто пятьдесят земных стандартных лет. Многие рожденные на корабле являлись потомками семей, поселившихся на борту судна с самого ввода его в эксплуатацию. Однажды Лунзи присоединилась к оживленно дискутирующей компании, сцепившейся на «нейтральной полосе», нарушая традиционный порядок вещей, согласно которому «гости» и «местные» сидели в противоположных концах зала.

— Как же вы выдерживаете эту пищу? — спрашивала у Грабона восседавшая на бесформенном пуфе Вариан, повернувшись лицом к собеседнику. Вариан была рослая девушка из пришлых, ксенобиолог по специальности. — Ведь её элементы уже семь поколений гоняют по рециркуляционным трубкам!

— Ничего подобного! — возразил Грабон, работавший на судне инженером и родившийся тут же. — Мы используем в пищу свежие углеводороды. Рециркулят применяется для прочих нужд, например в качестве удобрений или для изготовления пластиковых покрытий. Мы на полном самообеспечении. — Он встряхнул копной рыжих волос, вкладывая в этот жест все своё негодование.

— Да как вы можете сомневаться в системе, при которой за последние сто лет смертность составляет менее чем четыре процента?

— Но все-таки это не слишком эстетично, — заметила Лунзи, вступая в спор. — Лично я всегда с большим трудом выдерживала еду из синтезатора. От настоящей пищи — одно название. Ну ничего общего.

— Хоть бы ваши повара не делали синтезированную пищу такой безвкусной!

— с отвращением добавила Вариан. — Она была бы почти съедобной, если бы удавалось различить хоть какой-нибудь вкус. Бьюсь об заклад, Грабон, вы ни разу не пробовали настоящей еды! Даже овощей, что выращивают на верхней палубе.

— А зачем мне, спрашивается, рисковать? — вызывающе спросил Грабон, разваливаясь и кладя ногу на ногу. — Травитесь на здоровье своими растущими в антисанитарных условиях продуктами питания. Общеизвестно, что синтезированная еда безопасна и питательна.

— Нет, скажите, вы когда-либо пробовали натуральную растительную пищу?

— допытывалась Вариан.

— А если бы и пробовал, какая разница? Я всю жизнь провел на «АРКТ-10», — признался он. — Обслуживаю двигатели. Нет причин, которые могли бы заставить меня вылезти на планету. Потенциально опасное мероприятие, смею вас заверить. Рискуйте собственной жизнью, а меня оставьте в покое.

— А жизнь — вообще опасное для здоровья мероприятие, — весело бросила Лунзи сидящей рядом Вариан. Ей нравилась эта живая кудрявая девушка, которая больше минуты не могла усидеть на месте. Они вместе занимались медитацией в утреннюю смену. Лунзи обратила внимание, что Вариан обучена лишь самым азам, хотя любому профану показалось бы, что уровень её весьма высок. — А как вы получаете планетарную командировку? — спросила она Вариан. — Могу ли и я занести своё имя в список претендентов?

— Вообще-то нет, — ответила Вариан. — Ничего подобного так просто не организуешь. Каждое задание требует от соискателя столь разнообразных навыков, что даже стоящий в очереди первым может оказаться недостаточно квалифицирован. Подробности о задании и требования, предъявляемые к участникам, сообщаются за много дней до высадки. Если вас это заинтересует, вы информируете Центр и вас вносят в список имеющихся в распоряжении. Потом начальник экспедиции формирует личный состав группы.

Некоторые командировки планирует ФОП-Центр. Другие предпринимаются в силу тех или иных обстоятельств. Сейчас объясню. Деятельность «АРКТ-10» заключается в том, чтобы приглядывать за всеми судами, которые занимаются разведкой, исследованиями и оценкой в нашем секторе, и по мере необходимости помогать им силами сухопутных бригад. Поэтому на самом-то деле никогда невозможно сказать, что или кто именно потребуется. Кроме того, «АРКТ» поддерживает в рабочем состоянии зарегистрированные в этом секторе связные маяки, которые не когда установили для разведчиков-первопроходцев ИОК. Они вечно требуют с нас доклады и отправляют рапорты в ФОП-Центр, когда бы мы ни оказались у них в поле зрения. Если нужна разведывательная или аварийная бригада, «АРКТ» это обеспечит. Вот так. — Вариан пожала плечами. — Здесь можно приобрести богатый ксеноопыт всего за три года службы.

— А вы этого хотите? — спросила Лунзи.

— Естественно! Это обеспечит мне хорошую работу на любой планете. — Выражение подвижного её лица переменилось, и она заговорила, понизив голос:

— Возможно, скоро выпадет блестящая возможность. У меня друг в Центре, он подсказал мне держать ушки на макушке.

— Так вас ничуть не тревожат слухи?

— Какие ещё слухи? — равнодушно спросила Вариан.

— Что колонистов будут заселять без их согласия.

— Да это старо как мир, — с усмешкой вставил Грабон. — Собака лает, ветер носит, знаете ли. Вам, Лунзи, это пока ещё простительно, ведь, как мне известно, вы на борту недавно. И можете не знать, сколько раз эти сплетни сочились сквозь переборки.

— Хорошо, что успокоили, — ответила Лунзи. — Ведь это так расходится с официальной позицией ИОК.

— Это все пустое, — настаивал Грабон. — Вы это слышали от «тяжеловесов», так ведь? Их излюбленная бредятина. Они думают, что мы прямо-таки мечтаем высадить их на какой-нибудь планете при первой же возможности. Но ведь это не так.

— Нет, это были не «тяжеловесы», уверяю вас, — помедлив, сказала Лунзи.

Ей следовало сохранять нейтралитет. — Мне говорил об этом один из «гостей» — ученых, который только о том и думает, чтобы поскорее закончить свою работу и вовремя вернуться домой. Кажется, у него грядет внук.

— Да будет вам известно, — продолжал доказывать беспочвенность слухов Грабон, — «АРКТ-10» и не может никого поселить насильно. Чтобы нормально спланировать колонию, требуются годы. Ведь это совсем не просто — подобрать группу желающих поселиться в определенном мире людей, которые смогли бы жить мирно, не говоря уж о сотрудничестве. Вы не поверите, сколько надо провернуть работы, прежде чем ИОК даст добро на заселение колонии.

— Но если бы первичного заселения колоний добивались с помощью подобных противозаконных методов, освоение космоса шло бы гораздо быстрее, — предположила Вариан. — Конечно, всегда найдутся такие, кто сочтет, что не удовлетворяются их минимальные требования, но если уж люди заселены, они научатся справляться с трудностями: деваться-то некуда.

— А кто-нибудь контролирует рождаемость на планетах? — спросила Лунзи, представив толпы на Альфе Центавра, словно наяву. — А то ведь наплодят десятки потомков, не задумываясь ни об окружающей среде, ни о сносном уровне жизни будущих граждан.

— Даже при прямом воспроизводстве населения, когда на каждого взрослого приходится по одному ребенку, — заметила Вариан, — имеющиеся на момент высадки в распоряжении ресурсы вскоре будут истощены, не говоря уже о воспроизводстве расширенном. Разумный подход к вопросу переселения помог бы разрешить эту проблему. Хотя я и не поддерживаю это, уверяю вас.

На служебной панели замигала одна из лампочек. Все, находившиеся в комнате, невольно посмотрели на голубой медицинский огонек. Лунзи вскочила на ноги:

— Я отвечу. — Она ткнула в засветившуюся кнопку. — Лунзи.

— Несчастный случай на стыке А-10. Один член экипажа погиб, ещё несколько ранены.

Лунзи мысленно прикинула кратчайший путь к месту аварии и снова нажала на кнопку.

— Все ясно. Иду. — И она помахала рукой Грабону и Вариан.

Стыки отделяли различные среды обитания друг от друга и были самыми уязвимыми узлами системы жизнеобеспечения на «АРКТ-10», в силу чего требовали особо тщательного ухода. В то время как обычные переборки испытывали равное давление с обеих сторон, стыки должны были выдерживать разницу давления между двумя атмосферными зонами. Иногда эта разница оказывалась очень велика, и, кроме того, порой её изменяли согласно программе. Стык А-10 отделял секцию людей с нормальным весом от зоны повышенной гравитации, где обитали «тяжеловесы». Если бы что-нибудь подобное произошло в первые недели пребывания Лунзи на борту, она растерялась бы. Теперь же она прекрасно ориентировалась на судне, зная названия всех палуб и секций, их местоположение и обитателей. Находясь недалеко от места аварии, она добралась туда без особого труда.

Десятки других членов команды спешили по коридорам к секции А. Холодный воздух врывался сквозь повреждение стыка А-10 в более теплую «легковесную» зону. Студеный, как все ветры на Дипло. Прижимая медицинскую сумку к груди, Лунзи пробиралась через наскоро сооруженную камеру-перегородку, которая должна была послужить временным барьером на пути ледяного сквозняка, пока стык не отремонтируют. По ту сторону пробитой стены располагался спортзал. «Тяжеловесы» собирали гири и прочее оборудование для тренировок, резко полегчавшее в результате падения гравитации. Рабочие всевозможных рас сновали туда-сюда, разбирая обломки, восстанавливая нарушенные коммуникации, собирая с пола воду и нечистоты шлангами вакуумного отсоса. Лунзи стороной обошла двух сварщиков, которые обрезали рваные останки стыка с помощью электродуги.

— Быстрее, доктор! — нетерпеливо махала рукой женщина-офицер в черной форме, специалист в области экологии. — Орлиг бьется не переставая, даже когда теряет сознание. Он проверял стык, и там что-то рвануло.

Лунзи поспешила пролезть на ту сторону, не обращая внимания на зловоние нечистот и запах горелого мяса. Перед стоявшей на коленях женщиной, распластавшись на полу, лежал гигант-»тяжеловес» в спортивном костюме и защитных очках. Его ранило в нескольких местах осколками обшивки. На правой стороне лица темнела огромная гематома. Глаза его были закрыты, но он неистово молотил конечностями и что-то бормотал. Лунзи быстро достала из поясной сумки свою «вещую птицу».

— Я не отважусь ввести ему успокоительное, пока не выясню, нет ли нервного повреждения, Трана, — объяснила Лунзи.

— Делайте все, что должны делать. Остальные «тяжеловесы» отделались ушибами. Когда стена грохнула, их вышвырнуло через переборку в сектор с низкой гравитацией. Они ушли. Больше никого по эту сторону стыка не было.

Только Орлиг получил по полной программе. Несчастный парень. — Женщина-эколог поднялась и начала отдавать приказания бригаде рабочих, оставив Лунзи один на один с пациентом.

Таких огромных «тяжеловесов», как Орлиг, Лунзи ещё не встречала. Кисть его была раза в полтора больше, чем у неё. Она и понятия не имела, что будет делать, если он выйдет из-под контроля.

«Легковесы» бледномордые! — дергаясь, прорычал он. Лунзи проворно отскочила назад, едва увернувшись от могучей руки, которая наверняка сбила бы её с ног. — Пустите меня! Убью! — Рука со скрюченными пальцами, казавшимися когтями, взметнулась вверх, распарывая воздух, и обрушилась вниз, сотрясая перекрытие. — Всех убью!

Лунзи сильно нервничала, но решила, что не позволит своей боязни «тяжеловесов» помешать ей оказать помощь тому, кто так в ней нуждается, и приблизилась, чтобы прочесть диагноз, поставленный «вещей птицей».

Согласно прибору, у Орлига было внутреннее кровотечение. Следовало поскорее утихомирить его и вылечить, пока он не умер от кровопотери.

Она не могла зафиксировать его руки, пока он так ими молотил. «Вещая птица» сомневалась, не повреждены ли нервные узлы. Нужно было действовать на свой страх и риск. Лунзи запрограммировала лошадиную дозу успокоительного препарата и направила аппарат на ближайшую мясистую часть тела корчившегося мужчины. Услышав, как свистнул инъектор у его предплечья, «тяжеловес» резко приподнялся на руке и по-звериному огрызнулся на Лунзи. Но лекарство подействовало быстро, рука, на которую он опирался, подкосилась, и он с грохотом рухнул на пол.

С трудом уняв нервную дрожь, Лунзи принялась извлекать из ран куски оплавленного металла, вонзившиеся в тело сквозь грубую материю спортивного костюма, и прикрывать поврежденные ткани заплатами из искусственной кожи.

Очки спасли его глаза: лишь их пластиковые стекла растрескались. Можно было только удивляться, как его не убило этими осколками при столь мощном взрыве. «А в какой части судна ждать следующего?» — подумалось ей.

Орлиг опять зашевелился. Невероятно! Как он может двигаться? Она ввела ему такую дозу снотворного, что можно было проспать шесть смен кряду.

Лунзи заработала быстрее. Следовало расстегнуть куртку его костюма — там тоже были раны. Ткань оказалась столь грубой, что ей никак не удавалось сместить складки. Беспокойно заворочавшись, «тяжеловес» резко взмахнул рукой, задел Лунзи, и она отлетела к противоположной стене.

Лунзи ползком подобралась к нему и собрала свои инструменты в полу халата. Она запрограммировала ещё одну могучую порцию снотворного, но как только собралась нажать спусковую кнопку на инъекторе, маленькие глаза Орлига открылись и уставились на неё. Его гигантская кисть сомкнулась вокруг её руки по самое запястье, боли, однако, не причиняя.

«Он меня убьет!» — в панике подумала Лунзи. И вдохнула побольше воздуха, чтобы позвать на помощь инженеров, хлопотавших возле сокрушенного стыка.

— Ты кто? — спросил тем временем «тяжеловес», поднимая другую лапу к её подбородку.

— Меня зовут Лунзи. Я — врач, — в страхе едва пролепетала она.

Орлиг прищурил глаза, но рука его опустилась.

— Лунзи? Тека знаешь?

«Он бредит», — подумала Лунзи.

— Орлиг, лежите, пожалуйста. Вы тяжело ранены. Я не могу лечить вас, когда вы все время ворочаетесь. И отпустите мою руку. — Иногда твердый серьезный голос успокаивает излишне нервных пациентов.

Он схватил её за шиворот:

— Тека знаешь?

— Да. Тора.

Поведение «тяжеловеса» моментально изменилось. Он покрутил головой, заметил множество суетившихся кругом рабочих и специалистов и сморщил нос от смрада только что собранных нечистот.

— Унесите меня отсюда. Куда-нибудь, где никто не сможет меня найти. — С этими словами он отпустил её и рухнул на пол.

Лунзи распорядилась, чтобы ей пригнали каталку с антигравитационным подъемником, сама же оставалась рядом с Орлигом. Она поблагодарила парня из аварийной команды и отправила его назад, решив, несмотря на вес пациента, управлять каталкой самостоятельно. Орлиг заворчал, когда добровольный помощник прошел мимо него на сантиметр ближе, чем требовалось. Он, наверное, испытывал неимоверную боль, с такими-то ранениями! Лунзи поражало, как мужественно он переносит страдания. Без посторонней помощи «тяжеловес» втащил своё искалеченное тело на каталку.

— Увезите меня отсюда, — пробормотал он, глаза его помутились от боли и животного страха, не скрывшегося от её внимательных глаз.

Сноровисто управляя подъемником, она направила каталку прочь от поврежденного стыка, вывела её за дверь и погнала к грузовому турбоватору.

— Сзади никого нет? — то и дело спрашивал Орлиг, сжимая её запястье огромными пальцами.

— Нет, никого. Ни единой живой души.

— Давайте поскорее, — бубнил он.

— Это была ваша идея.

Наконец она увидела то, что искала: один из маленьких пунктов первой помощи, которые имелись в каждой секции на каждом этаже и использовались преимущественно для текущих медицинских осмотров, изоляции инфекционных больных, а также позволяли прямо на месте санировать мелкие раны, не требующие лечения в лазарете.

Едва за ними закрылась дверь, Орлиг довольно осклабился:

— Черт, скоры же вы, «легковесы», на испуг, однако!

Он внимательно осматривал комнату, пока Лунзи подгоняла каталку к операционному столу, который при необходимости мог служить также и больничной койкой, для чего достаточно было поднять его борта. Когда Лунзи подошла к Орлигу с инъектором, он предупреждающе поднял руку:

— Нет, снотворного больше не надо! Я сейчас и так почти без сознания.

Лунзи недоуменно уставилась на него:

— А я-то подумала, что вы невосприимчивы к препарату!..

Орлиг скривился:

— Мне нужно было оставаться в сознании, вот и пришлось воспользоваться болью! Кто-то специально подорвал ту стенку, чтобы она свалилась на меня.

Они хотят меня прикончить.

Лунзи с тоской узнала классические симптомы агорафобии. Она отложила инъектор и взялась за тканесшиватель.

— Я врач. И коль скоро никогда не встречала вас прежде, у меня нет ни малейшего основания убивать вас. — «Пока», — мысленно добавила она. — И раз вы, «тяжеловесы», так гордитесь своей силой, я сошью вас в единое целое прямо на ваших глазах. Это вас успокоит?

— Коромель не предупредил, что ты можешь оказаться такой тупой, доктор.

Лунзи чуть не выронила инструменты.

— Коромель? — ошарашенно повторила она. — Сначала вы желаете знать о моих знакомствах с теками, а теперь и адмирала на меня навешиваете? Кто вы?

— Я работаю на него, как и ты. И раздобыл кое-какую информацию, которая ему нужна. Это уже не первое покушение на мою жизнь. Я старался найти убедительные основания для установления с тобой «случайного» контакта, но необходимо было соблюдать осторожность. На тебя не должно пасть подозрение…

— Подобно стене, которая пала на вас? — ввернула она.

— Вот именно, но ведь это сработало, как надо, верно? Я не могу допустить, чтобы моя информация пропала. — Он тяжело вздохнул. — Я пытался выйти на связь с Тором. Там-то, думаю, меня и накрыли. «Тяжеловесы», как правило, не слишком-то любят теков. — Он сморщился от боли. — Ну да ладно.

А теперь я горю желанием, чтобы ты сделала мне местное обезболивание. Ты что, гвоздями меня сколачиваешь? Такое ощущение, словно меня метеоритами прошило. Да на что же это похоже?!

Лунзи внимательно оглядела его грудь и поводила над ней «вещей птицей».

— На то, что вас прошило метеоритами. Возможно, я смогу повидаться с Тором, не вызвав ничьих подозрений. Не знаю почему, но я нравлюсь ему.

— Немногим так везет. Но ты должна найти именно этого тека, не называя имени. Это — самое трудное. Все подходящего размера кажутся совершенно неразличимыми. Посмотри-ка… — Голос Орлига становился все слабее: шок почти до дна исчерпал огромный запас его жизненных сил. Повернув голову набок, он потеребил пальцами левое ухо. — Черт! Есть у тебя какие-нибудь щипчики? Эта чертова стена, должно быть, загнала его внутрь.

— А что я должна найти?

— Информационный блок. — Он повернул голову так, чтобы ей было удобнее.

— Так можно совершенно лишиться слуха, — неодобрительно заметила она, извлекая наконец кубик.

— Как раз то, что надо! Самое надежное место, — без тени раскаяния отозвался Орлиг. — Если не удастся добраться до Тора, подожди, пока не вернется Зебара. Передай ему, чтобы проверил Аидкисагу, сетти с Фомальгаута. В кубике прочие относящиеся к делу подробности.

— Сетти с… Глава их правительства? — От удивления голос Лунзи сорвался на писк.

— Ш-ш-ш! Попридержи язык! — прошептал Орлиг. — Тот, кто устроил взрыв, теперь наверняка рыщет повсюду. Он знает, что ему не удалось убить меня.

— А кто это?

На её наивный вопрос Орлиг только глаза вытаращил.

— Простите.

— Шевели мозгами, подруга, не то нарвешься, как я. А ты вряд ли выдержишь рухнувшую на тебя стену. — Его голос сделался почти неслышен.

Она запихнула кубик в легкий корабельный ботинок:

— Тор или Зебара. Можете не сомневаться. А теперь я перестаю быть курьером и превращаюсь в медика.

Когда она закончила обработку ран и облепила Орлига заплатами из кожезаменителя, веки его сомкнулись. Снотворное и пережитое потрясение наконец одолели «тяжеловеса».

— Теперь ты в безопасности, — прошептала Лунзи. — Я придвину к столу пищевой синтезатор, чтобы он был у тебя под рукой, когда захочешь есть или пить. Ни в коем случае не вставать. Я запру дверь, так что никто сюда не сунется. Если мне понадобится войти, я постучу.

Орлиг сонно кивнул:

— Используй пароль. «Амброзия». Так я буду знать, что это ты или кто-то, посланный тобой.

— Это «волшебное» слово приносит мне неудачу. Пусть лучше будет «Виски».

Заперев дверь пункта первой помощи, Лунзи тотчас отправилась в свою каюту, чтобы переменить окровавленную одежду. Она оставила кубик в ботинке, но решила приладить свой флотский идентификационный диск где-нибудь на теле, под одеждой. Безопаснее всегда иметь идентификатор разведки при себе, не рискуя, что кто-нибудь обнаружит его среди твоего барахла. Несчастный случай с Орлигом возродил её былые страхи. С курьерами Коромеля происходит столько всяких «случайностей»!

— Как пострадавший? — поинтересовалась Трана, когда Лунзи вернулась в кают-компанию. Эколог и её подручные понуро сидели за столом. Над чашками, которые они держали в руках, поднимался пар.

— Так, как и следует ожидать от человека, которого прибило взорвавшейся рядом с ним переборкой, — ответила Лунзи, заказывая себе чашку кофе. — Как продвигаются восстановительные работы?

— Пока что временно заделали стенку. А чтобы вернуть в рабочее состояние все разрушенные элементы системы, потребуется, по меньшей мере, несколько дней. Контура вчистую спеклись! — отхлебнув из чашки, поделилась Трана, прикрывая опухшими веками воспаленные глаза.

— А что послужило причиной взрыва? — спросила Лунзи, усаживаясь за стол вместе с остальными. Едва опустившись в кресло, она почувствовала, что тело её словно налито свинцом.

— Я вас собиралась об этом спросить. Орлиг не рассказал, что там произошло?

— Ничего. — Лунзи отрицательно покачала головой. — Он находился в таком шоке, что ничего вразумительного от него добиться было невозможно. Хотя, придя в сознание, он нес что-то про химическую лабораторию. Может, слили в канализацию, что не следовало, и оно рвануло в трубе?

— Действительно, характер повреждения труб говорит о том, что взрыв произошел в «черной дырке», — согласилась Трана. — Я проверю биохимический сектор на девяностой отметке. Они пользуются этой канализационной системой. Спасибо за ценную мысль.

— Орлиг-то поправится? — осведомился кто-то из членов экипажа.

— Думаю, что да, — небрежно отозвалась Лунзи. — Время от времени и «тяжеловесы» в осадок выпадают. Недельку-другую помучается.

Лунзи посидела немного с Траной и её командой, болтая о том о сем, исподволь побуждая их высказать свои наблюдения и соображения. Слушая вполуха, она раздумывала о том, как бы ей добраться до Тора и сколько времени пройдет, пока «кто-нибудь» не обнаружит, что Орлига в лазарете нет. Потом думы её обратились к удивительной новости о причастности сетти с Фомальгаута к планетарному пиратству. Эта информация может потрясти кое-какие устои. Так предполагает Орлиг. Ну, сетти известные авантюристы.

Надо думать, ставки были очень высоки, если судить по истории с Фениксом.

Почти подсознательно Лунзи все прикидывала, как можно отловить Тора.

Прежде всего нужно будет разыскать, где расквартированы теки. Не может же она прогнать это все по каналу электронной почты на «АРКТ».

— Я должна проведать своего пациента, — объявила она инженерам-экологам, с которыми вместе обедала. — Я оставила его спать одного, он там, возможно, опять разбушевался.

— Это правильно, — согласилась Трана. — Передай, что я надеюсь на скорое его выздоровление.

Лунзи отправилась к Орлигу окольным путем. Насколько она могла судить, никто следом за ней не шёл.

— Это я, Лунзи, — тихо позвала она, отпирая дверь мини-лазарета своим ключом. — Ах да, «Виски».

Дверь бесшумно скользнула в паз. За дверью стоял Орлиг. Он болезненно держался рукой за поврежденные ребра.

— Меня интересовало, сколько времени ты будешь болтаться неизвестно где. Я ни на минуту не мог расслабиться! Даже несмотря на все снотворное, которое ты вкатила, я места себе не находил.

Лунзи усадила его на стул, чтобы можно было посмотреть зрачки.

— Извини. Такое иногда бывает при шоке: успокоительные препараты оказывают возбуждающее действие вместо того, чтобы успокаивать. Давай я введу тебе кальций и L-триптофан. Это аминокислота, которая сама в организме не вырабатывается. Это поможет тебе заснуть. У тебя нет повышенной чувствительности к каким-либо микроэлементам, а?

— Ты, я вижу, не слишком много знаешь о «тяжеловесах», а? Я должен постоянно жрать эти самые микроэлементы, чтобы мои кости не разрушались от вашей дохлой гравитации. — Орлиг вытащил из опаленной поясной сумки целую пригоршню таблеток и сыпанул ей на ладонь.

Лунзи исследовала таблетку с помощью следового анализатора:

— Витамины, железо, медь, цинк, кальций, магний, бор. Хорошо. Я позабочусь о том, чтобы в следующие несколько дней в твоей пище были все нужные аминокислоты. Это поможет тебе расслабиться. И спать будешь спокойно.

— Слушай. Пока тебя где-то носило, я придумал кое-что насчет того, как мне поиметь ту сволочь, что за мной охотится. Я хочу попробовать обманом заставить эту скотину засветиться. Ты раззвонишь на всю округу, что я в критическом состоянии и могу скоро помереть, — мрачно развивал свою мысль Орлиг. — Пусть думает, что черт послал ему ещё один шанс укокошить меня, пока я слаб.

— Это не только опасно, но и шито белыми нитками, — возразила Лунзи, но он так грозно посмотрел на неё, что она только покорно пожала плечами. — Ты поправляешься, да, но ранения у тебя тяжелые. Ты можешь считать себя очень сильным, только в настоящий момент ты не в лучшей форме, чтобы лезть в драку. Дай ты своему организму восстановиться! Тогда тебя можно будет перевести в лазарет. И уж по крайней мере позаботься, чтобы помощь оказалась под рукой, когда вздумаешь осуществлять какой-нибудь идиотский замысел, вроде этого.

— Без тебя разберусь! — грубо отрезал Орлиг. — Ступай! Я хочу спать. — Он уселся на свою койку и задрал ноги, не обращая внимания на присутствие доктора.

Раздраженная столь бесцеремонным обращением, Лунзи удалилась. Дверь затворилась за ней с двойным щелчком, означавшим, что замки сработали.

Но они оба упустили из виду, что в протоколе несчастного случая фигурирует её имя. Заведующий медицинским отделением потребовал у неё информацию о состоянии больного. Лунзи заполнила регистрационные бланки, но попросила заведующего информацию не разглашать.

— У мужчины слабо выраженная параноидальная шизофрения.

— Только не подумайте, что я считаю его виновным в том, что произошел взрыв. «Тяжеловесовы» вендетты слишком дорого обходятся.

— Я положила его в одной из малых операционных. Он чувствует себя там в большей безопасности, но я стараюсь убедить его перебраться в лазарет.

Здесь ему меньше угрожало бы возмездие.

Следующее посещение тоже было коротким. Физическое состояние Орлига улучшилось настолько, что от сидения в крохотной комнатушке он дошел до крайней степени нервного возбуждения, которое и разрядил на Лунзи:

— Почему ты до сих пор не передала блок Тору? Какого черта ты ждешь?

— По-твоему, я должна прямо так вот взять и вывесить на доске объявлений сообщение, что Лунзи Меспил, врач, желает побеседовать с теком Тором? — огрызнулась Лунзи. — Ты же сам сказал, чтобы я не привлекала к себе внимания.

— Из-за этой информации я рисковал собственной жизнью! Вы, «легковесы», считаете себя очень умными. Отлично! Вот и выдумай благовидный предлог, чтобы передать информацию.

— Как только — так сразу!

Дело кончилось перепалкой, в которой Лунзи, к великому её удивлению, ухитрилась настоять на своем. В отместку Орлиг сделал несколько глубоко личных выпадов, касавшихся её происхождения и привычек, проявляя при этом изрядную осведомленность в подробностях её биографии. Неужели Коромель и в самом деле открыл «тяжеловесу» доступ к её файлу? Потрясенная и глубоко оскорбленная, она вышла, клянясь, что ноги её здесь не будет, пока рак на горе не свистнет.

Минули ещё три смены. Лунзи чувствовала себя виноватой, что рассердилась на Орлига. Он был не менее напуган, чем она, и не стоило позволять себе этой мелочной вспышки раздражения только ради того, чтобы уесть его. Она снова пришла в персональный лазарет пострадавшего и постучала в дверь:

— Орлиг? Это Лунзи. Ах да! «Виски»! Впусти.

Лунзи стукнула сильнее, и дверь приоткрылась — она была не заперта!

Изрядно удивленная Лунзи осторожно заглянула внутрь, чтобы выяснить, в чем дело. Из темной комнаты в нос ей ударил специфический тяжелый запах. Она нашарила выключатель и отшатнулась, потрясенная открывшимся перед ней зрелищем.

Здесь произошло настоящее побоище. Кругом валялась разбитая в щепки и покореженная мебель, на стенах бурели пятна крови. Выдранная из стены раковина была наполовину засунута в ликвидатор отходов. По всей комнате валялось вытряхнутое из шкафов и растерзанное медоборудование. Прерывисто жужжала сорванная и расколотая, но все ещё висевшая на проводах сушилка для рук, выбрасывая снопы искр.

Орлиг, раскинувшись, лежал на полу. В первый момент Лунзи с чувством вины подумала, что у него снова открылось внутреннее кровотечение. Но причина смерти была слишком очевидна. Орлига задушили. Вылезшие из орбит глаза стекленели на потемневшем от кровоподтека лице. Ей и раньше доводилось видеть смерть, и насильственную тоже. Но столь жестокое убийство — никогда.

На горле мертвого мужчины проступали синевато-багровые следы пальцев.

Некто, наделенный неслыханной силой, проволок Орлига через всю комнату, завалил, прижал к полу и сдавил его горло. У Лунзи подкосились колени.

Сделать такое с Орлигом мог только другой «тяжеловес». И, вероятно, самый здоровенный на «АРКТ-10». Так кто же? А что он может знать или подозревать на её счет? Лунзи осмотрела дверь, чтобы выяснить, каким образом убийца проник в комнату. Но никаких следов насильственного вторжения не обнаружила. Замки повреждены не были. Орлиг впустил своего противника в комнату сам. Трудно сказать, как это произошло. Может, убийца следил за ней и подслушал, как она произносила пароль? Или Орлиг переоценил свои восстановившиеся силы и хитрость? Да, кое в чем «легковесы» имеют неоспоримое преимущество: им легче почувствовать предел своих физических возможностей.

И если убийца надумает убрать врача Орлига на том основании, что убитый мог передать информацию ей, Лунзи снова будет угрожать опасность со стороны «тяжеловесов». Давно ли Орлига настигла смерть? Сколько времени она может ещё чувствовать себя здесь в безопасности?

— Пора мне сматываться с этого корабля, — пробормотала она. — Даже если я найду Тора и передам ему кубик, то ответа все равно не получу. Но как найти Тора?

Прежде всего она решила сообщить о смерти своего пациента заведующему медотделением. Он был испуган убийством на борту, но не слишком удивлен.

— Эти пугала, знаете ли, весьма темпераментны. Самые странные вещи могут явиться основанием для кровной мести.

Но вдаваться в детали заведующий не счел нужным. Да и не должен был.

Поскольку заведующий не выяснял больше никаких подробностей, сама она не стала ничего рассказывать. Имелось множество свидетелей тому, как грубо вел себя Орлиг по отношению к своему доктору после несчастного случая, и могло показаться невероятным, что он доверил ей конфиденциальное сообщение. Впрочем, подобное предположение мало её успокаивало. Она по-прежнему чувствовала себя уязвимой. Однако это более раздражало её, нежели пугало.

Правда, насколько возможно, Лунзи старалась соблюдать меры предосторожности: на ночь прикрепляла к двери каюты свою личную сигнализацию и была достаточно предусмотрительна, чтобы все время находиться на людях.

— Они хотели, чтобы я нашла его, это однозначно, — расхаживая по комнате из угла в угол, невесело рассуждала она на следующий день во время дежурства. — Иначе они запихнули бы тело в ликвидатор отходов, чтобы рециркуляционная система без остатка переработала его. Простое исчезновение пациента вполне могло бы пройти незамеченным. Самое большее, я поворчала бы по поводу больных, которые без разрешения врача покидают лазарет, едва начнут чувствовать себя чуть лучше.

Но все-таки Лунзи сомневалась, что столь незаурядное событие останется без последствий. Она стала внимательнее просматривать последние данные по составу планирующихся экспедиций. Несомненно, она сможет занять должность медика в одной из них. Даже если ей придется ради этого расстаться со своим идентификатором разведки.

Глава 12

— Это Амброзия! — было первое, что она услышала вместо приветствия, появившись в кают-компании на следующее утро. В ужасе она отскочила к двери. — Это Амброзия! — доносились со всех сторон радостные возгласы. — Это самая настоящая Амброзия!

Лунзи была ошеломлена, услышав опасное слово, повторяемое многоголосым хором, к которому присоединялся каждый, кто входил в зал.

— Что такое Амброзия? — спросила она у Нафти, одного из ученых. Тот схватил её за руки и в порыве восторга закружил в танце по залу, успокаивая её своей радостью задолго до того, как она услышала объяснение.

— Амброзия — совершенно новая, идеально подходящая для людей планета, — сообщил ей Нафти. Его некрасивое лицо светилось восторгом. — Оттуда прибывает разведкоманда ИОК. До нас дошла весть о самом чудесном открытии за последние десятилетия. Команда дала ей имя Амброзия. Хотите верьте, хотите нет, это планета класса «З», соотношение азота и кислорода в атмосфере — три к одному, а гравитация составляет девяносто шесть процентов от Земной.

Все желали узнать побольше подробностей, но капитан команды ИОК предусмотрительно не торопился делать какие-либо официальные заявления до тех пор, пока исследователи «АРКТ-10» не подтвердят полученные данные.

Слухи распространялись самые невероятные, но практически все расчеты подтверждали, что по своим параметрам Амброзия настолько близка к Земле, что с ней не может сравниться ни одна планета, доселе открытая ИОК.

Лунзи не знала, как относиться к этой новости. Она испытывала облегчение, что «Амброзия» теперь — общее достояние, но вместе с тем пребывала в некотором замешательстве. Слово, которое чуть было не стоило ей жизни и столь радикально изменило её планы, с новой планетой не имело ничего общего. Это всего лишь нелепое совпадение. Но это запросто могло означать, что новая планета — потенциальная мишень для пиратов, занимающихся захватом планет. Хотя как пираты рискнули бы посягнуть на планету, о которой известно тысячам душ на борту «АРКТ-10», под самым носом у ФОП, прибегни они даже к самым грубым методам, тем более что в прошлом такие прецеденты были и все держали ухо востро.

Между тем прибытие команды ИОК оказалось для Лунзи более чем просто хорошей новостью. Команду возглавлял Зебара. Найти его будет много проще, чем тека по имени Тор. Она попросила одного из связистов внести её имя в список желающих побеседовать с капитаном Зебарой, когда тот вернется.

Кратчайшей беседы с глазу на глаз хватит, чтобы сдержать данное Орлигу слово.

Но осуществиться этому плану было не суждено, как и всему, что она планировала в последнее время. Когда капитан Зебара появился на борту «АРКТ-10», толпа желающих первыми узнать подробности про Амброзию буквально не давала ему прохода. Лунзи слышала, что ему не осталось ничего другого, как запереться на некоторое время в офицерской кают-компании, чтобы оградить себя от нетерпеливой публики. Чуть позже старший помощник командира сделал заявление, что Зебара выступит перед всеми кислорододышашими обитателями корабля в кают-компании. Выступление будут транслировать по системе внутреннего теле-и радиовещания, поэтому каждый желающий сможет услышать привезенные Зебарой вести.

Ожидая появления Зебары, Лунзи и Коу стояли среди булькавшей от нетерпения публики, набившейся в кают-компанию. Когда капитан вошел, по залу прокатилось легкое волнение. Приподнявшись на цыпочки, Лунзи увидела мужчину с пушистыми светлыми волосами. Мгновение спустя до неё дошло, что он на добрый фут выше большей части окружающей его толпы.

— Да он «тяжеловес», — скептически заметила она.

— Зебара — мировой парень, — отозвался Грабон, уловив в голосе Лунзи враждебность. — Он другой. Дружелюбный. Не то что прочие «тяжеловесы», которые только и ждут повода для ссоры.

— И он, кстати, не с Дипло, — добавил Коу. — Он вырос на одной из планет с повышенной гравитацией, но относительно нормальным климатом. В жизни не подумал бы, что природные условия оказывают столь сильное влияние на людей, но он ничего общего не имеет с «тяжами» с Дипло.

Лунзи не стала высказывать свои сомнения; тем не менее Коу заметил скепсис на её лице.

— Да ладно, Лунзи, он классный мужик. Попозже я вас познакомлю, — предложил он. — Мы с Зебарой старые приятели.

— С удовольствием, Коу, — вежливо ответила Лунзи. Круг друзей Зебары, должно быть, чрезвычайно широк и разнообразен, если в их число попали как Коу, так и Орлиг.

— Тише, сейчас он будет говорить!

Среди «тяжеловесов», которых отличали грубые черты лица, Зебара являл собой приятное исключение. У него было тонкое лицо, горбатый нос с высокой переносицей, напоминающий клюв, и острые голубые глаза.

Зебара приготовился к детальному изложению весьма обнадеживающих новостей. Лицо его озарила улыбка. Слушатели затаили дыхание. Он казался спокоен, но Лунзи чувствовала, что хладнокровие его показное. Точно так же, как и его слушатели, капитан разведчиков не остался равнодушен к собственной находке.

Он оказался хорошим оратором.

— Амброзия! Нектар богов! Воздух, который хочется вдыхать и вдыхать.

Воздух, не имеющий запаха, живительный и легкий для ваших легких. Планета занимает четвертую позицию в системе солнца класса «М». Голубое небо простирается над шестью небольшими материками, которым принадлежит лишь третья часть поверхности. Остальное — вода! Есть пресная вода. Оксид водорода! — Зебара извлек из сумки колбу и поднял её над головами собравшихся. Раздались аплодисменты. — Разумеется, имеются следы примесей химических элементов, — добавил он. — Но радует полное отсутствие токсичных компонентов как в минеральном составе, так и в океанической флоре. Свободных цианидов не обнаружено.

Два маленьких спутника располагаются на значительном расстоянии и ещё один — большой — вблизи, так что приливы там очень эффектны. Местами продолжается вулканическая деятельность, но это делает планету ещё более интересной. Природных разумных жизнеформ на Амброзии нет.

— Вы уверены? — выкрикнул из толпы один из мужчин-»тяжеловесов».

Проверка на «разумность» являлась заключительным этапом в исследовании планеты. ИОК запрещал колонизацию тех из них, на которых уже обитали развивающиеся, пусть даже полуразумные виды.

— Брок, мы провели там два года. И за все это время ни одна из проведенных нами экспертиз не выявила даже признаков какого-либо организованного сообщества, хотя бы на самой низшей ступени развития. Один вид насекомообразных, который мы назвали жуками-каменщиками, имеет сложную внутривидовую организацию, но комиссию по оценке больше заинтересовала химия вещества, которое они выделяют во время охоты. Оно может расплавить самый твердый камень. Есть ещё один очень дружелюбный вид, представителей которого мой ксенобиолог окрестил змеекошками. Но интеллект этих существ находится на очень низком уровне, даже для животных. Зато там множество прелестных птицеобразных… — На эту новость раздались пронзительные крики рассеянных по переполненному залу рикси. — …Разумной формой жизни, однако, не признанных. — Сердитые крики сменились разочарованным воркованием. Рикси весьма ревниво относились к своему исключительному положению: ведь они были единственными разумными птицеобразными в ФОП.

Наконец Зебара предложил аудитории задавать вопросы. Многочисленные слушатели загалдели все сразу, стараясь перекричать друг друга.

— Ну, это надолго, — вздохнул Коу. — Давайте оставим ему записку и встретимся с ним в следующую смену.

— Нет, — возразила Лунзи. — Лучше остаться и какое-то время послушать.

А потом спустимся вниз и подождем его у капитанской каюты. Не сомневаюсь, что после публичного выступления он отправится именно туда — отчитаться перед начальством.

Коу уважительно посмотрел на неё.

— Вы зрите ситуацию в корень, хотя связались с ИОК совсем недавно.

Лунзи усмехнулась:

— Бюрократы — они и в космосе бюрократы. Коль скоро низшее звено осчастливлено, начальство продержит его у себя до тех пор, пока вдоволь не удовлетворит своё любопытство.

Они подсчитали время его появления довольно точно и перехватили «тяжеловеса», когда он вышел из турбоватора возле административного сектора.

— Твое возвращение прошло весьма помпезно, Зеб!

— Коу! Как я рад видеть тебя! — Зебара и темнокожий офицер обменялись дружескими объятиями. Большой мужчина фамильярно потрепал маленького за волосы. — Но сейчас я должен доложиться нашим маленьким боссам. Подождешь?

— Непременно. Да, Зебара, это доктор Лунзи Меспил. Она очень просила, чтобы я познакомил её с тобой.

— Счастлив познакомиться, сударыня. — Ледяные голубые глаза прямо-таки пронзили её.

Перепуганную Лунзи прошиб холодный пот. Но она должна была сдержать обещание. Она порывисто протянула «тяжеловесу» руку, которую его лапища поглотила в деликатном пожатии. Но он точно почувствовал идентификационный диск разведки Флота, который Лунзи прижала к его ладони.

— Поздравляю с вашим замечательным открытием, капитан. На днях у меня был пациент, который настоятельно советовал встретиться с вами, как только вы вернетесь.

— Как только начальство покончит со мной, Лунзи Меспил, — пророкотал он, внимательно изучая её лицо. — Обещаю вам это. А пока прошу извинить меня… Лунзи Меспил. — Он ещё раз задержал взгляд на её лице, толкнул ладонью дверь и скрылся в кабинете.

— Ну, имя ваше он, по крайней мере, запомнил, — буркнул Коу. В голосе его слышалась обида.

— Кто может пренебречь призывом начальства? Я отловлю его позже. Весьма признательна, что вы представили меня, Коу.

— Не за что, — пробормотал Коу, в замешательстве глядя на неё.

Она оставила Коу прямо в коридоре и пошла в свою каюту — ждать ответного хода Зебары. Диск сам безмолвно назначил ему тайное свидание. Но почему она не ожидала, что он может оказаться «тяжеловесом»? «Потому, дубина, что ты терпеть не можешь «тяжеловесов». Особенно после встречи с тетушкой Квинадой. А не лучше ли разыскать Тора?» Текам она доверяла. Хотя и сама не могла бы сказать почему. Они ведь даже не гуманоиды. Самые близкие к видимым богам, только и всего. Хотя что уж там теперь! Она засветилась: рукопожатие, тайные знаки… Деваться теперь некуда.

Переход, по которому она шла, был практически пуст — весьма необычное явление для этого времени суток, но она почти не обращала внимания на окружающее. Зато ни чьи-то брови, ни хохолки перьев не поднялись в недоумении, когда она с досады пнула ногой стенку.

И Коу, и Грабон наперебой расхваливали Зебару. Вместе с тем она не слышала от них и слова доброго о прочих «тяжеловесах». Это кое-что говорило о человеке. Тем более, что он лоялен по отношению к ИОК. «Но если он не объявится, когда начальство отпустит его с миром, я ищу тека по имени Тор».

Затем в её мозгу всплыли слова Зебары о том, что он пробыл на Амброзии два года. Впервые она оказалась в роли курьера менее года тому назад, причем суть дела заключалась в слове «амброзия». А не было ли на корабле у Зебары осведомителя?

Терзаемая этими малоприятными думами, Лунзи вошла в свою каюту и переоделась в форменный халат, готовясь к дежурству в лазарете.

Внеслужебную одежду она бросила в люк синтезатора, которому предстояло разобрать ткань на составные волокна и собрать воедино, но уже без грязи.

Мерное жужжание эффективно функционирующего механизма заставило Лунзи вспомнить мертвого Орлига на полу лазарета. Почему же убийца оставил тело?

Каких действий он ждал от неё после того, как она обнаружит труп? Быть может, ей следовало поддаться первому побуждению и с воплем выскочить из маленькой комнаты, крича на всю округу, что, мол, человека убили?

Возможно, это было бы разумнее. Не перехитрила ли она сама себя?

Защелкал зуммер коммуникатора, врываясь в её нездоровые раздумья.

Сигнал говорил о том, что где-то на корабле кто-то пожелал поговорить с ней.

— Лунзи! — раздался голос заведующего медотделением. — Пожалуйста, отзовитесь.

Она наклонилась, чтобы нажать кнопку.

— Слушаю вас, Карло.

— Где вас носит? У брахианки начались роды. Она буквально на стену лезет. Кто-то говорил, что вы мастерица по части разнообразной живности.

— Да кто это такое ляпнул? — удивившись, поинтересовалась Лунзи. Что-то она не могла припомнить, чтобы, хоть кому-нибудь на «АРКТ-10» рассказывала о своей гинекологической практике.

— Не знаю. — Странным ответ Лунзи не показался: шеф вечно забывал имена. — Но если вы действительно умеете это, жду вас. И чем скорее, тем лучше.

— Уже иду, сэр, — бросила она, завязывая воротничок халата. Кто угодно будет для брахианки лучшей повитухой, чем старший медик.

Лунзи поспешно выскользнула из каюты. Быстрые её шаги гулко отдавались за спиной, отражаясь металлическими стенами длинного пустого коридора, хотя на ней была поношенная обувь на мягкой подошве. Куда же все подевались? У многих из соседей были маленькие дети. Наверное, никак не разойдутся из кают-компании — все обмусоливают сообщение Зебары. Стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь глухими «бу-бух, бу-бух» её шагов. Ради любопытства ей захотелось сбить ритм, чтобы послушать, как изменится производимый ею звук. Она подошла как раз к развилке коридора: наверное, получится великолепное эхо! Лунзи резко замедлила походку… «Бу-бух… бух…» Это были не отголоски её шагов. Кто-то шёл следом, тщательно стараясь попадать в ногу.

Она обернулась и в десяти шагах от себя увидела человека, коренастого мужчину на полголовы выше её ростом, с темно-рыжими волосами и широкой обезьяньей челюстью.

— В чем дело? — спросила Лунзи.

Он только усмехнулся и стал приближаться к ней, угрожающе протягивая руки. Лунзи попятилась от него, развернулась и бросилась бежать к месту разветвления коридора. Пронзительно свистнув, мужчина рванул за ней.

«Такой не мог один убить Орлига, — мелькнуло у неё в голове. — Кишка тонка — одолеть «тяжеловеса». Но он был достаточно велик, чтобы убить её, стоило ей только зазеваться. Лунзи обратилась к самовнушению и начала выходить на режим, хотя бег в качестве исходной точки никак не рекомендовался. Ей нужно было выиграть хоть немного времени. Лунзи напряженно пыталась вспомнить, не заканчивается ли этот коридор тупиком.

Да, точно, проход направо вел к мощной металлической двери, за которой располагалась резервная электростанция. Она метнулась влево. И едва свернув за угол, увидела пестро раскрашенную самку рикси, важно шествовавшую по направлению к ней.

— Помогите! — задыхаясь, выпалила Лунзи, указывая на преследователя. — За мной гонятся!

Рикси не ответила ничего. Вместо помощи, она отпрыгнула назад к переборке и выставила перед собой длинную тощую ногу, преграждая беглянке дорогу. Лунзи попыталась перескочить, но рикси только задрала свою конечность ещё выше. Полетев головой вперед, Лунзи проехала по металлическому полу и врезалась в стену.

Ну кто мог предположить, что птицеобразная окажется сообщником человека? Рикси сидела в засаде, это точно.

От жесткого удара о переборку у Лунзи все поплыло перед глазами.

Зашарив руками по стене, она попыталась подняться на ноги, но не успела и распрямиться, как сильные руки схватили её.

Лунзи автоматически лягнула нападавшего, однако удар вышел слабый. В ответ ей от души двинули по загривку. В голове у неё все закружилось, ноги подкосились. Дисциплина! Ну где все эти штучки, которые она так тщательно отрабатывала?

— Осторожней, Бирра, она считает себя крутой.

В голосе человека слышалось злорадство. Они стояли по обе стороны от своей жертвы, крепко держа её за руки выше локтей. Как ни странно, Лунзи ещё боролась. Она снова попробовала обратиться к медитативным приемам, но голова у неё, казалось, была набита ватой. Рикси оказалась очень крупной представительницей своего вида, на бедрах её жилистых конечностей выпукло проступали могучие, рельефные мускулы. Она вздернула длиннопалую лапу и обхватила голень Лунзи, приподняв её ногу над полом. Лунзи изо всех сил рванулась в руках противника, сопротивляясь рикси и пытаясь освободиться.

А ещё она громко закричала, надеясь привлечь внимание кого-нибудь из обитателей этой секции. Куда же все запропастились?!

— Заткнись, пыль космическая! — рявкнул мужчина и ударил Лунзи в живот, чуть не вышибив из неё дух.

Это на корню пресекло крик о помощи, но в результате одна из рук Лунзи оказалась свободной. Она умышленно всем весом уронила себя на пол, выкручиваясь из пальцев рикси. Резко пнув тощую голень птицеобразной, Лунзи почувствовала, что удар её пришелся под коленную чашечку. Завопив от боли, Бирра отскочила, сжимая колено. Человек поспешил на помощь и нанес Лунзи мощный удар ногой по ребрам. Она неловко откатилась.

— Прррибей её! — со злостью протрещала рикси, прыгая на одной ноге. — Прррикончи её, Кнорррадель, она меня ррранила.

Мужчина лягнул Лунзи ещё раз. Тут она заметила, что и здесь попала в ловушку — переборка преграждала ей путь. Когтистой лапой рикси сгребла плечо Лунзи и попыталась сдавить ей горло длинными пальцами. Она согнула колени, напрягая мышцы и стараясь обеими руками разжать узловатые пальцы.

Ей стало труднее дышать, пальцы её не в силах были расцепить крепкие, словно корни дерева, когти. Лунзи почувствовала, как запульсировал ушиб у неё на виске; перед глазами поплыл черный туман. Она находилась на грани потери сознания.

Человек зло рассмеялся и снова врезал Лунзи ногой в бок, попав башмаком в её поднятую левую руку. Кость явственно хрустнула. Последние капли остававшегося в легких воздуха Лунзи вложила в крик.

Он опять поднял ногу для удара… И тут, к её удивлению и великой радости, боль и ужас вызвали долгожданный выброс адреналина, пробуждая внутренние силы.

Не обращая внимания на перелом предплечья, она обеими руками вцепилась в пальцы рикси. С вырвавшейся на волю силой она разомкнула их и, продолжая удерживать, постаралась попасть ногой по другой птичьей конечности. Колени были слабым местом рикси. Они гнулись вперед и наружу, но внутрь — нет.

Бирра, теряя равновесие, широко растопырила когти, ища точку опоры, и рухнула на Кнораделя грудой бранящихся пестрых перьев, сбив того с ног.

Одно ловкое движение, и Лунзи вновь стояла, изображая готовность к бою, в двух метрах от своих потенциальных убийц. Она была вся внимание, трезво прикидывая свои возможности. Грудь её вздымалась, как кузнечные мехи.

Рикси пришла в себя быстрее, что сразу же и доказала, преградив Лунзи дорогу. Но Лунзи знала уязвимые точки птицеобразного тела так же, как и то, что в этом коридоре слишком мало места для того, чтобы противница могла взлететь. Мужчина же, хотя и был сильнее Лунзи, оказался никудышным бойцом.

Столь неожиданное воскресение Лунзи застало Кнораделя врасплох. Это сыграло ей на руку. Она не хотела убивать их — если уж только деваться будет некуда. Если бы ей удалось как следует нокаутировать их и сдать куда надо, она почувствовала бы себя в безопасности. Сгибая и напрягая здоровую руку, Лунзи пошла на мужчину. Руки его сжались в кулаки, но это была скорее машинальная реакция, чем сознательный акт. Он отпрыгнул назад: одна нога — впереди, другая — сзади. Значит, кое-какому боевому искусству он обучался. Но мобилизацией внутренних сил тут и не пахло.

Лунзи жестко ударила его ребром ладони. Левая рука, мускулы которой она не могла напрячь вследствие перелома, медленно стиснулась в кулак. Другую руку она согнула, чтобы казалось, будто в полном порядке и правая, и левая. Необходимо было удрать от противников до того, как адреналин откатит и она вновь почувствует боль. Пока она может поддерживать иллюзию, что перелом ничуть её не беспокоит, Кнорадель от замешательства не оправится.

А Бирра уже снова была на ногах. Поэтому Лунзи следовало позаботиться о Кнораделе, прежде чем связываться с коварной рикси и её длинными конечностями. Он заметно нервничал. План нападения из засады провалился, и ему недоставало ни ума, ни опыта, чтобы сориентироваться сообразно ситуации. Лунзи сделала финт слева, затем — справа, потом дважды — слева.

Это заставило Кнораделя неосознанно шагнуть вперед, чтобы нанести женщине встречный удар. Бирра при этом оказалась позади. Когда расстояние между Кнораделем и его сообщницей стало достаточно велико, чтобы та не помешала атаке, Лунзи развернулась и в стремительном круговом движении нанесла противнику удар ногой. Он пришелся мужчине точно под подбородок и отбросил его к стене. Голова его откинулась назад и звучно ударилась о металлическую переборку. Кнорадель сполз по стене на пол, закатывая глаза.

«Если я разделаюсь с рикси достаточно быстро, он ещё не придет в себя настолько, чтобы преследовать меня».

Но рикси вступила в борьбу, едва её напарник перестал преграждать путь.

Она использовала в качестве оружия свои когтистые ноги и тяжелые широкие крылья с когтями же в местах сгибов, загнув внутрь хрупкие трехпалые ручки, которыми завершались её крылья, дабы не подвергать их опасности.

Лунзи запрыгала по коридору, стараясь ухватить противницу за одну из этих «рук», предполагая, что Бирру можно будет захватить врасплох, когда она сосредоточится на обороне.

— Мутантка бескрылая! — пронзительно завизжала Бирра, пытаясь вонзить коготь Лунзи в живот, но та отскочила назад, и коготь с треском располосовал халат донизу. Лунзи немедленно ответила сокрушительным ударом по коленным чашечкам птицеобразной твари. Когда же Бирра метнулась вперед, чтобы произвести контратаку, занося над головой Лунзи крыло, она вцепилась в складку в месте сгиба, обхватывая другой рукой туловище противницы и встряхивая её.

Крылья рефлекторно раскрылись, чтобы спасти свою хозяйку. Бирра истошно завопила, когда «руки» её с силой впечатались в стены узкого коридора.

Размах крыльев был слишком велик. Рикси тотчас же сложила крылья с одинокими смертоносными крючьями когтей в местах сочленений, нацеленными на Лунзи, и долбанула её острым клювом. Блокируя удар скрещенными руками, Лунзи рывком отбросила голову рикси вверх и назад.

— Черт, видит Бог, я этого не хотела, — с сожалением выдохнула Лунзи, резко бросая руки, сжатые в кулаки, под крылья, туда, где была грудная клетка Бирры. Поморщившись, она почувствовала, как хрустнула сломанная кость.

Обезумевшая рикси драла Лунзи когтями и била крыльями, пронзительно визжа. Голос её становился все выше и выше.

— Ты ещё в состоянии двигаться, — отбиваясь, выпалила Лунзи. — Если отправишься к врачу прямо сейчас, он сможет вправить твои ребра так, что обойдется без пневмоторакса. Дай мне уйти, а то я задержу тебя здесь, пока не станет слишком поздно.

— Мерзкое двуногое! Ты лжешь! — Бирра завалилась на раненый бок, потом перекатилась на другой, тяжело дыша.

— Нет, не лгу. Я — врач, и ты это знаешь. Ты это знала, когда тебя посылали на меня напасть. — Лунзи отпрыгнула назад. — Кто приказал тебе?

Задыхаясь, рикси судорожно хватала воздух раскрытым клювом, стискивая крыльями диафрагму.

— Я умираю… — Её черные круглые глаза уже начинали стекленеть. Она раскачивалась взад-вперед.

— Нет! — крикнула Лунзи. — Безмозглая птица!

Рикси впала в шоковое состояние. Она больше не представляла для Лунзи опасности, но могла довести себя до коматозного состояния с летальным исходом.

Под гнетом вставшей перед ней моральной дилеммы Лунзи доплелась до ближайшего коммуникационного узла и нажала голубую кнопку:

— Несчастный случай. Этаж одиннадцатый. Код «Срочно». Пострадала рикси.

Повреждена грудная клетка. Находится в шоке. Состояние критическое. — Лунзи повернулась к рикси. — Кто-нибудь будет здесь с минуты на минуту.

Последний удар в мои планы не входил. Но я здесь не останусь — на тот случай, если тип, подославший тебя, явится сюда первым. Я надеюсь, при расследовании ты не собираешься упоминать моего имени? Ну, ни пуха ни пера!

Рикси словно заведенная раскачивалась вперед-назад, не обращая на Лунзи ни малейшего внимания. Она шмыгнула в проход, ведущий к лестнице в конце коридора.

На ближайшем пункте связи Лунзи нетерпеливо отстучала код офицерской кают-компании. Идти туда она не могла, даже в сверхшироком халате, прикрывавшем лоскутья окровавленной формы. Но она молила всех богов помочь ей добраться наконец до Зебары. Выплеснутый адреналин рассасывался, и вот-вот могла наступить реакция. Она должна была передать кубик, и чем скорее, тем лучше.

— Офицерская кают-компания. — С неописуемым облегчением Лунзи узнала звонкий тенор лейтенанта Санборна.

— Капитан Зебара не у вас? — спросила она, стараясь придать голосу умеренную небрежность. — Это Лунзи Меспил. У нас тут случилось кое-что, и мне нужно сказать ему пару слов.

— Да, он только что вернулся со свидания с начальством, страстно желая выпить. И это ему действительно необходимо, Лунзи. У вас в самом деле что-то неотложное?

— Пусть решает сам. Только скажите ему, что я готова. Хорошо, лейтенант? — Ей страшно хотелось добавить: «Давай, мальчик, делай, что мама велела», но она, естественно, воздержалась.

— Будь по-вашему, — услужливо согласился Санборн.

Она нервничала, беспокойно отирая кровь с раны на виске. Даже самое легкое прикосновение причиняло ужасную боль: скоро там будет здоровенная гематома. Такой синячище не замаскируешь. Ну что же Санборн, заснул, что ли? Кают-компания не так уж и велика.

— Зебара. — Капитан представился столь низким голосом, что аж трубка загудела. — Я буквально несколько минут назад пытался дозвониться в вашу каюту. Где вы?

— Я скрываюсь, капитан. И мне нужно как можно скорее встретиться с вами. — Она услышала его вздох. Ладно. Пусть получит все дурные новости разом. — Сперва они свалили на Орлига стену, а потом задушили, разыскав в одной из сотен комнат первой помощи, где я прятала его. У меня самой только что произошла стычка с парой субъектов, которые покушались на меня, и я хотела бы передать вам то, ради чего все это произошло, прежде чем меня прикончат.

— Где вы? — повторил вопрос Зебара.

Она назвала ему этаж, секцию и коридор.

— Насколько хорошо вы ориентируетесь на судне?

— Лучше некуда. Врачи должны прибывать по вызову достаточно быстро.

— В таком случае я предлагаю вам кратчайшим путем прибыть на платформу номер пять для катеров и ждать меня там. У меня есть один веский повод вернуться к себе на корабль. Конец связи.

Столь решительный ответ несколько отрезвил Лунзи. Голос капитана не искажало ни нотки занудных тягомотных интонаций, которые, как представлялось Лунзи, так и перли из подавляющего большинства «тяжеловесов». Предложение его казалось разумным: ей следовало держаться в стороне от людных мест. И, конечно уж, на катере «они» стали бы разыскивать её в последнюю очередь.

Она спустилась по аварийной лестнице к десантным палубам. Вдвое меньшая гравитация в этом отсеке судна помогала ей нести своё избитое тело. Выйдя в главный коридор, Лунзи сперва, направилась не к той платформе, что требовалась, но кругом не было ни души, и она спокойно добралась к пятой.

Зебара вышел из центрального турбоватора и, чуть притормозив, подхватил её за руку. Потом вытащил портативное переговорное устройство и что-то пробормотал в него, таща спутницу за собой по трапу к далеко не маленькому катеру.

— Ну и видок у вас! Видели бы вы себя! — хмыкнул капитан, останавливаясь в шлюзовой камере, чтобы получше рассмотреть её. Он уже стаскивал с себя парадный китель. — Так, значит, они достали Орлига. — Брови его приподнялись. — А что досталось вам?

— Один из тех изящных маленьких информационных блоков, которые лучше отправить по месту назначения с максимально возможной скоростью.

— Обычно такой блок сопровождает некая фраза? — Он вопросительно изогнул брови. Это придало ему чуть ли не сатанинский вид.

— Кажется, у меня завелась паранойя. Я начинаю думать, что все как один хотят убить меня. — Шутка Лунзи вызвала на его лице легкую усмешку.

— Вот отделаетесь от вашего сообщения и тогда, быть может, доверитесь этому «тяжеловесу». Идем!

Он взял её за руку и повел по узкому коридору катера, ведущему к капитанскому мостику. «Будь он на сантиметр выше или шире в плечах — не пролез бы», — подумала Лунзи. Он завел её в крохотную рубку связи, включил панель управления, а сам взошел на мостик. Растерянная Лунзи сидела, дожидаясь, пока он не переговорит с вахтенной, женщиной-»тяжеловесом», которая затем обернулась к ней, улыбаясь, и стала колдовать над своей клавиатурой.

— Я включила спецканал, — сообщила вахтенная, голос её проник в рубку через вмонтированное в стену переговорное устройство. — Вставьте блок в соответствующее отверстие перед вами. Обычно их настраивают на определенную кодовую частоту. Я отключаюсь. — Она стащила наушники и показала обе руки. Для «тяжеловеса» у неё была очень дружелюбная улыбка.

Лунзи, повертев блок в руках, неумело затолкала его в приемное устройство, проглотившее информационный кубик, словно некое причудливое существо — свою излюбленную пищу. Более никаких признаков жизни агрегат не проявил. Но через какую-то минуту приемное устройство открылось и выплюнуло маленький блок обратно. И прямо у неё на глазах предмет исчез.

Он не испарился, не истлел, не растаял, а просто исчез, так что перед ней лежала только крохотная кучка черной пыли.

Лунзи кивнула связистке, что все, мол, и откинулась на спинку стула с облегченным вздохом. Сидевший рядом со связисткой Зебара поднялся и зашёл в крохотную комнатку, где оставил свою подопечную.

— Как я вижу, ваша миссия увенчалась обычной горсткой пыли, — хмыкнул он и смахнул все, что осталось от блока, на пол, после чего извлек из кармана пригоршню таблеток с минеральными добавками и сунул пару в рот.

Лунзи медленно подняла на него глаза:

— Ну и ладно!

— А теперь нужно разобраться с вами, — грозно прогудел он и хлопнул могучей ладонью по кварцевому окошку.

Лунзи невольно напряглась, охваченная паникой, которая была в общем-то безосновательной.

— Флор, скажи Брингану, пусть побыстрее поднимется сюда. На вас буквально лица нет, Лунзи Меспил. Возьмите себя в руки, вы же врач.

Лунзи заметила, что Зебара смотрит на неё с усмешкой, и заставила себя расслабиться.

— Так что нам с вами делать? — риторически вопросил он. — Даже на таком громадном судне, как «АРКТ-10», вам не спрятаться так, чтобы действительно быть в безопасности. На первый раз вам удалось спастись, но риск, что на вас нападут снова, несомненно, остается. — Ей хотелось, чтобы капитан лучше сел, чем возвышался над ней во весь рост. — Вы запомнили ваших противников?

— Самка рикси по имени Бирра и мужчина, которого она называла Кнорадель. — Она описала их внешние приметы. — У рикси повреждена грудная клетка. Мужчине я посадила несколько синяков.

— Задержать их особого труда не составит, — уверенно заявил Зебара, нажал кнопку на пульте и передал сообщение в Службу Безопасности корабля.

— Не побудете ли здесь, пока их не возьмут под стражу? Не возражаете? Это будет с вашей стороны разумно. — Он внимательно посмотрел на неё и оскалился, делаясь более похожим на хищную рыбу, чем на веселого человека.

— На самом же деле было бы ещё более благоразумно вовсе не возвращаться на «АРКТ-10».

— В глубоком космосе не такой уж богатый выбор, — заметила Лунзи, чувствуя, как её одолевает слабость — реакция организма на сильнейший стресс.

— Могу предложить один вариант. — Зебара выжидательно посмотрел на неё.

Она никак не отреагировала, и он разочарованно вздохнул. — Вы можете вернуться с нами на Амброзию.

— На Амброзию? — Лунзи отнюдь не была уверена, что её так уж привлекает подобная перспектива.

— Великолепное решение вопроса, коль скоро вашу «легковесную» душу все равно уже втравили в это дело. Просто идеальное! Убийцы не получат возможности покуситься на вашу жизнь на корабле, которым командую я. Я утрясу с руководством «АРКТ-10» вопрос о переводе вас на новое место.

Лунзи была искренне удивлена. Она как-то не ожидала от «тяжеловеса» такой заботы и стремления к сотрудничеству.

— Почему вы идете на это?

— Вам угрожает реальная опасность. И отчасти потому, что вы, не задумываясь, оказали помощь ещё одному «тяжеловесу». Я был хорошо знаком с Орлигом. И вы рисковали в пользу моего народа не меньше, чем к выгоде вашего. Есть ещё какие-нибудь возражения?

— Нет, — решилась Лунзи. — Для меня будет огромным облегчением снова спать спокойно. — Ей уже начинало казаться, что она в невесомости — верный признак того, что адреналин своё отработал.

Зебара вновь оскалил в улыбке свои акульи зубы и схрумкал ещё одну таблетку.

— Если убийство Орлига и покушение на вашу жизнь являются неким показателем, а я не сомневаюсь, что так оно и есть, Амброзия может находиться в ещё большей опасности, чем я предполагал. Орлиг был моим человеком на «АРКТ», через которого я отправлял и получал свои сообщения.

Одного убийства уже хватило бы, чтобы сделать вывод, что на этот лакомый кусочек кто-то раззявил хищную пасть. Инцидент с вами — ещё одно тому подтверждение. Я вернулся сюда, намереваясь просить военной поддержки для предотвращения возможного захвата планеты пиратами ещё до того, как колония будет узаконена под звуки фанфар. Ну, отдыхайте, Лунзи Меспил.

— Спасибо, — вяло проговорила она вслед капитану. Груз сомнений и настороженности сползал с её ссутуленных плеч — наконец-то кому-то можно было довериться. Позволив себе расслабиться, она откинула голову на спинку кресла.

Вскоре до Лунзи дошло, что в этой маленькой комнатке она не одна.

— А-а, проснулись. Да не дергайтесь вы! Я вам руку вправляю. — Коренастый мужчина с белесо-рыжими волосами быстро поднялся с коленей слева от неё. — Я доктор Бринган. Вообще-то я всего лишь ксенобиолог, но не отказываюсь испробовать свои таланты на известных мне видах. Устраиваю медосмотры и перевязываю царапины членам команды, например. Насколько я могу судить, вас нанимают именно на должность судового врача. — Одной рукой он взялся за её запястье, другой — чуть ниже локтя и очень осторожно потянул в разные стороны. Скрюченные пальцы медленно распрямились. — Какое счастье! — воскликнул он с радушной улыбкой. — Я ведь могу соединить не те обломки, а кто-то будет испытывать от этого неудобство.

— М-м-да, — согласилась Лунзи, внимательно глядя на него. К не меньшему счастью, рука её онемела. Должно быть, он заблокировал ей нерв. — Подождите, я ещё не слышала, как зацепились кости.

— Я просто проверял, не порваны ли связки. Нет. Все в порядке. — Бринган поводил над её рукой маленьким диагностическим аппаратом. — Это большая удача, что на вас была одежда с такими узкими рукавами. А то опухло бы гораздо сильнее, на просторе-то.

— Думаю, да, — кивнула Лунзи, глядя на красноватое пятно на руке, говорившее о подкожном кровотечении. Скоро рука разукрасится всеми цветами радуги — когда кровь начнет рассасываться. Она пропальпировала предплечье со странной беспристрастностью, прислушиваясь к ощущению.

Бринган убрал диагностический аппарат в поясную сумку и ловко выпрямил её руку. Лунзи услышала, как скрипнули локтевой сустав и лучевая кость, возвращаясь на своё место.

— Я думаю наложить вам только фиксирующую повязку, чтобы руку можно было помыть. Но осторожно, смотрите, старайтесь её не беспокоить. Когда снимется блокада нерва, рука станет очень чувствительна. — Он согнул и снова распрямил её пальцы. — Нормальная подвижность восстановится через несколько часов. — Тут он весело фыркнул и взглянул на неё. — Да что я вам рассказываю!

Лунзи ответила слабой, но признательной улыбкой:

— Бринган, мы собираемся на Амброзию?

Доктор удивленно приподнял белесые брови:

— Конечно собираемся! Я так прямо дождаться не могу, когда мы туда вернемся. И думаю обосноваться там, когда выйду в отставку. В жизни не видел столь совершенной планеты!

— Я имела в виду, уже скоро? — Она подчеркнула последнее слово.

— Именно это я и подразумевал. — Ксенобиолог испытующе посмотрел на неё. — Зебара ничего не рассказал мне ни о вас, ни о том, почему вы появились, выглядя, словно побывав в небольшой баталии. Но он внес вас в вахтенный журнал ССП. У меня есть несколько достаточно разумных предположений, большая часть которых так или иначе связана с пиратами. — Он подмигнул ей. — Что является самым убедительным основанием для того, чтобы навострить лыжи на Амброзию. ФОП нужны очевидцы. Может быть, это и есть ваша роль в нашем составе.

— Я буду свидетелем, поверьте мне, буду! — объявила она со всем пылом, который ещё оставался в её истощенном теле.

Бринган, собиравший свои инструменты, засмеялся:

— Да если бы у нас на пути возникли какие-то препятствия, Зебара выбросился бы за борт и отправился обратно своим ходом. У него аллергия на пиратов. А о возврате кровавой эпидемии пиратства он вообще слышать спокойно не может. У меня такое впечатление, что стоило в прошлом веке кому-то отыскать действительно хорошее местечко, как пираты оказывались тут как тут, чтобы вырвать его из рук первооткрывателей, которым оно принадлежало по праву. Коренные обитатели при этом считались кем-то вроде домашних кошек.

— Бринган, — осторожно полюбопытствовала Лунзи, — а что за человек Зебара?

— Вас интересует, свойствен ли ему типичный для «тяжеловесов» шовинизм?

Нет. Это хороший командир и хороший друг. Я его тридцать лет знаю. Да вы скоро в этом убедитесь и сами. Но следите, когда он начнет скалиться.

Тогда ждите неприятностей.

Лунзи вопросительно посмотрела на Брингана, приподнимая бровь:

— Вы имеете в виду такую акулью рожу? Я уже видела.

— Хо-хо! Надеюсь, это предназначалось не вам! — Ксенобиолог поднялся. — Ну, вам, я вижу, полегчало. Пойдемте со мной, посмотрим, куда бы вас пристроить. Вам необходимо отдохнуть, чтобы все ваши раны начали поскорее заживать.

— Когда мы покинем «АРКТ-10»? — спросила Лунзи. Она шла следом за Бринганом, стараясь не очень шататься на едва державших её ногах.

«Интересно, успели оказать той рикси помощь до того, как легкое смялось, или нет?»

— Как только Зебара вернется на корабль.

Пока они добирались до свободной койки, Бринган в нескольких словах рассказал Лунзи об остальных членах команды катера. Кроме связистки Флор, рожденной на «АРКТ» и бывшей по совместительству историком, и ксенобиолога Брингана, в состав судового экипажа входили ещё семеро. Дондара и Поллили, супружеская чета «тяжеловесов» с Дипло, служили в разведкоманде Зебары восемь лет. Подлили была телеметристом, Дондара — геологом. В отличие от подавляющего большинства «тяжеловесов», которые, отслужив определенный срок, возвращались на свои холодные, суровые и мощно притягивающие, в прямом смысле этого слова, планеты, они намеревались и далее оставаться на судне Зебары. Один-два месяца в году они проводили на борту «АРКТ-10», занимаясь интенсивными тренировками в секторе повышенной гравитации — для поддержания физической формы. Остальные пять членов команды были обычными людьми: Скарран, темнокожий и близорукий, — системный технолог; Вир, представитель боковой ветви златокожего племени с тяжелыми веками, — специалист по средам обитания, делил служебные обязанности с Дондарой;

Элесса, обаятельная, хотя и не слишком привлекательная внешне, — ботаник и одновременно техник по обслуживанию синтезаторов; Тимминс — химик и Венделл — пилот, в настоящий момент находившийся вместе с Зебарой на борту «АРКТ-10».

Специальности каждого частично перекрывались, и, таким образом, даже в непредвиденной ситуации, когда кто-то по тем или иным причинам исполнять свои обязанности не мог, вынужденно малочисленная команда разведчика могла обходиться своими силами. Маленький корабль был компактен, но, как это ни удивительно, не вызывал ощущения стесненности. Гидропонные стеллажи с «плантациями» пригодных в пищу растений располагались где только возможно, и от дополнительного освещения комнаты казались более веселыми и привлекательными. Бринган объяснил, что корабль может либо неограниченно долго перемещаться с субсветовой скоростью при самообеспечении энергией, либо совершить разовый подпространственный прыжок на относительно небольшое расстояние, после чего требуется восполнение энергоресурсов.

Амброзия находилась на самом краю исследованной области космоса, довольно далеко от «АРКТ». Экипаж разведчика ни в коей мере не мог рассчитывать на то, что найдет для себя что-либо съедобное на планетах, которые окажутся у него на пути, в силу чего должен был иметь возможность обеспечить себя углеводородным сырьем для синтезаторов.

Лунзи определили в каюту Элессы. Она улеглась на свою койку, бережно придерживая руку, прибинтованную к груди, глядя на полку, висевшую у неё над головой. Бринган приказал отдыхать, однако ей было не до сна. Она радовалась своему спасению, но ей почему-то не давало покоя, что её спасителем оказался «тяжеловес». Хотя он и произвел на неё неплохое впечатление. Лунзи никак не могла преодолеть подозрение, что Зебара только и ждет, когда они выйдут в космос, чтобы выбросить её через шлюзовую камеру. Такого не вычислишь — при такой разношерстной команде, каждый член которой беззаветно предан капитану.

Однако действие адреналина, который так долго поддерживал Лунзи, наконец-то подошло к концу.

— Да что там, мне на самом деле следует быть ему благодарной, — упрекнула она себя. — К тому же на него значительное давление оказывает команда. Это все из-за Квинады! Я уже привыкала к «тяжеловесам», когда нарвалась на такую, как она. Но, надо думать, в семье не без урода. — И со смутным беспокойством в душе Лунзи погрузилась в сон.

Она вздрогнула во сне и проснулась. На неё смотрел Зебара. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, где она находится.

— Мы на ходу, — сообщил он без какой-либо преамбулы. — Я легко добился вашего перевода в свою команду. Никто больше не старался надавить на наших маленьких хозяев, чтобы примкнуть к этому путешествию, поэтому либо ваши противники махнули на вас рукой, либо… против всех нас замышляется какая-то скверная штука.

— Ну, утешили, — шутливо заметила Лунзи, решаясь изменить своё отношение по крайней мере к «тяжеловесу» по имени Зебара. — Сколько я проспала?

Капитан-»тяжеловес» развел руками:

— Откуда мне знать? Мы на ходу порядка пяти часов. Бринган сказал, чтобы я дал вам отдохнуть, что я и сделал, но теперь мне нужно с вами поговорить. Вы достаточно хорошо себя чувствуете?

Лунзи потянулась и села. Предплечье болело, но зато теперь она могла шевелить пальцами. Наложенная Бринганом повязка удерживала руку в неподвижном состоянии, не сдавливая мышцы. Все тело её ломило, словно по ней каток проехал, но, впрочем, после отдыха она чувствовала себя уже получше.

— Поговорить? Хорошо, сейчас я встану.

— Приходите в мою каюту. Там мы сможем поговорить с глазу на глаз.


***

— В какой-то мере я ожидал, что на меня попытаются оказать давление на «АРКТ-10», — признался Зебара, наливая две рюмки сверуланского коньяка.

Его каюта из одной комнаты была достаточно просторна — восемь на десять шагов вместо обычных восьми на четыре. К системному блоку его компьютера был подсоединен прибор, в котором Лунзи узнала запоминающее устройство для секретной информации. Никто на корабле не имел доступа к его записям — ни напрямую, ни посредством судовой коммуникационной сети. — Точное местоположение Амброзии известно только мне и моей команде. И, к прискорбию, руководству «АРКТ».

— Канал, по которому информация утекает прямо к администрации ИОК? — В сознании Лунзи фрагменты головоломки начали складываться в целостную картину, объяснявшую её появление здесь. И картина эта, в свою очередь, являлась одним из звеньев головоломки гораздо большего масштаба.

— Это игра, в которую я должен вступить. Если пираты нападут на нас по пути на Амброзию, можно будет с уверенностью утверждать, что информацию о точном местонахождении планеты передали им именно сейчас. Я хочу заручиться поддержкой со стороны Флота — да, но я также заинтересован и в том, чтобы пираты клюнули на эту удочку и обнаружили себя. Тогда они могли бы накрыть шпиона в кабинетах администрации. — Зебара наморщил нос.

— Шпион может оказаться слишком высокопоставленным, чтобы выйти на его след. А не пойман — не вор.

«Как, несомненно, и выйдет с сетти с Фомальгаута», — мысленно добавила она и торопливо отхлебнула из рюмки. Жидкость мягким теплом разлилась у неё в груди. Зебара знал толк в спиртных напитках.

— В прошлом, — медленно продолжила Лунзи, — именно «тяжеловесам» перепадал основной доход от подобного вида пиратства. Может ли вообще ФОП поверить, что вы в самом деле рассказали им, где искать эту планету? — Лунзи увидела дикий оскал на его лице, и у неё затряслись поджилки. — Поймите, — поспешила добавить она, — я поступаю как завзятая спорщица, но если даже у меня возникли предположения, относительно тайного сговора, то, безусловно, точно так же подозрения могут возникнуть и у других. Хотя бы только для того, чтобы отвести удар от себя.

— Возможная интерпретация, согласен с вами. Но позвольте сказать в своё оправдание, что мне глубоко неприятна мысль, что мой народ считают в той или иной степени повинным в массовых убийствах. — Зебара осушил свою рюмку и налил им по второй.

«В такой рюмашке искупаться можно! — подумала Лунзи. — Он должен обладать поистине потрясающей выносливостью». Тем не менее она сделала глубокий глоток — чтобы согреться, конечно.

— Я считаю своим долгом объяснить вам, что несколько лет считала свою дочь погибшей от рук пиратов во время инцидента на Фениксе, — сказала она.

— Первое, что тогда стало общеизвестным, — это что признанная законной колония исчезла, а на планете поселились «тяжеловесы». И я затаила глубокое чувство обиды, что они обосновались на той распрекрасной новой планете, в то время как я горевала о своей дочери. С тех пор это накладывает определенный отпечаток на мои трезвые суждения. — Лунзи ещё глотнула коньяку. — Прошу меня извинить, что позволила себе столь пристрастное обобщение. Это я пиратов должна ненавидеть. И я ненавижу их.

Зебара криво улыбнулся:

— Ценю вашу прямоту и благодарю за объяснение. Но пристрастными обобщениями ваше племя не ограничивается. Меня возмущает, что «легковесы», как часть расы, постоянно держат мой народ в подчиненном положении, считая нас ниже себя. Нам предназначается самое худшее, то, от чего отказались все остальные. В лучшем случае мы можем рассчитывать на работу в смешанной группе под началом «легковеса». На мой взгляд, при распределении планет под заселение равенством даже и не пахнет. Многие из нас, особенно уроженцы Дипло, полагали, что Феникс должен быть предоставлен нам прежде, чем кому-либо другому. Никто не может опровергнуть того, что одна из областей, в которой мы достигли вершин мастерства, — добыча и переработка минерального сырья. Согласно разведданным, которыми располагает мое сообщество, «тяжеловесы», высадившиеся на Фениксе, заплатили немалую сумму торговому брокеру, и тот заверил их, что планета свободна, а разработок на ней не производилось. Их обманули! — в сердцах воскликнул Зебара. — Им обещали трансурановые. Но планету обчистили до того, как они туда добрались. Она оказалась не более чем просто местом для жизни, и после незначительных усилий её можно было использовать лишь в качестве объекта для продажи в галактическом сообществе.

— В таком случае кто-то получил на афере с Фениксом двойную выгоду. И даже тройную, если принять в расчет личное имущество и оборудование, которое привезли с собой первые поселенцы. — Коньяк раскрепостил Лунзи достаточно, чтобы она не испытывала угрызений совести по поводу очередного наполнения её рюмки. — Вы знаете Парчандри?

Зебара презрительно махнул рукой:

— Спекулянты до мозга костей. Каждый последний прохиндей непременно окажется одним из них, а семейство это весьма многочисленное. Большинство Парчандри — слабаки, даже по «легковесным» стандартам, но они слишком бесхребетны, чтобы убивать с жестокостью, которую проявляют пираты.

Зато сетти могли быть безжалостными, но Лунзи не имела достаточных оснований приписать им роль, которая, к несчастью, очень подходила «тяжеловесам».

— Тогда кто они? Люди-предатели? Капитан Илок полагал, что они базируются где-то недалеко от Альфы Центавра.

— Илок — себе на уме, но я был бы удивлен, если бы центавряне оказались в этом замешаны. Они слишком озабочены внешним блеском, слишком цивилизованны и, главное, слишком предусмотрительны. — В глубине души Лунзи не могла не согласиться с такой точкой зрения. — Центавряне думают только о выгоде. Каждый человек — человек-машина, шестеренка в механизме, которая делает и делает деньги.

Лунзи глотнула теплой коричневой жидкости и уставилась на своё отражение в пучине рюмки.

— Вы уловили самую суть. В том мире живут все потомки моей дочери. Я никогда в жизни не встречала столь жалкого скопления косных, нетерпимых, близоруких ослов. Я пришла в полный ужас, тем более что моя дочь совершенно иная. Она из тех, кто добивается своего и не боится рискнуть…

— Как и её мать, — добавил Зебара. Лунзи с удивлением подняла глаза на своего нового командира. Тот смотрел на неё доброжелательно, без тени сарказма или снисходительности.

— Ну, спасибо, капитан. Только меня мучает, что все её потомки, кроме одного, имеют несчастье жить в техногенных дебрях, загрязненных и тесных, да ещё тиражируя свою посредственность.

— Самодовольство и невежество, — подсказал Зебара, наливая ещё коньяку.

— Отличный способ, чтобы держать громадные количества народа в узде, не имея хлопот с бунтами.

— Но они лишены космоса и в прямом, и в переносном смысле слова. Им некуда расти, и они не осознают, насколько они обездолены. И меня глубоко печалит, что они так счастливы в своем невежестве. Но я сбежала с Альфы Центавра так быстро, как только было возможно, и не только потому, что моя жизнь находилась в опасности. Беды преследуют меня, и я продолжаю терять тех, кого люблю, одного за другим… — Лунзи запнулась, испугавшись своего бессвязного бормотания. — Простите. Это коньяк? Или пентотал натрия? Я, конечно, не собираюсь взваливать на вас свои личные проблемы.

Капитан покачал головой:

— Ваши слова прозвучали так, словно у вас очень давно не было никого, с кем вы могли бы поговорить. Поймите, — продолжал он, размышляя вслух, — эти не задающие вопросов шестеренки способны раскрутить огромный и сложный механизм. Пираты — это не просто один корабль. И даже не целая эскадра.

Суда требуется приводить в порядок, обеспечивать провиантом, укомплектовывать специально обученным персоналом. — Он не обратил внимания на то, как Лунзи непроизвольно вздрогнула, вспомнив об этом самом обучении. — И для всего этого требуются недюжинные организаторские способности, а не только владение информацией.

Лунзи задумчиво смотрела на собеседника. Она почувствовала в его словах ту же самую паранойю, что не давала покоя и ей, он не доверял никому и ничему.

— Все это становится слишком туго закрученным! — Коньяк явно не пошел на пользу её дикции. — Я не уверена, что смогу со всем этим справиться.

Зебара рассмеялся:

— Мне кажется, вы справляетесь так, что лучше некуда. Ведь вы все ещё в живых!

— Я в живых уже сто девять с половиной лет! — Коньяк давал о себе знать. — Но я учусь. Я учусь. Я хорошо учусь. — Лунзи погрозила ему указательным пальцем. — Я мало-помалу учусь воспринимать каждого как личность, а не только как представителя своей подгруппы или вида. Каждое существо имеет индивидуальность, и его (или её) нельзя смешивать в общую кучу со всем его (или её) видом или подгруппой. Думаю, мой мастер, обучавший меня медитации, мог бы гордиться мною сейчас. Я усвоила урок, который он вколачивал в меня чуть ли не с руганью. — Она допила остававшийся в рюмке коньяк и вонзилась взглядом в невозмутимое лицо Зебары. — Так, значит, капитан, мы направляемся к Амброзии. И что, вы думаете, мы там найдем?

— Змеекошек, гоняющихся друг за другом в кронах деревьев. Вот и все, что мы можем там найти. Но мы будем готовы к любым сюрпризам. — Капитан встал и подал руку Лунзи, предпринимавшей малоуспешные попытки выбраться из глубокого кресла. — Сможете добраться до своей койки?

— Капитан Зебара, Меспилы прославились в веках тем, что уж если чего выпили, то назад ни в жизнь не отдадут. Черт, отменный коньяк. Спасибо, капитан. И за то, что выслушали.

Глава 13

Разведчик затормозил до субсветовой скорости и вышел из подпространства на краю звездной системы. Лунзи, пристегнув ремни безопасности, сидела в четвертом кресле на капитанском мостике и смотрела, как звезды перед ней, возникая из крохотных точек, расплываются и заполняют собою небо. Одна светло-золотая звезда повисла прямо по курсу корабля.

— А вот и оно, капитан, — с глубоким удовлетворением сообщил пилот Венделл. — Солнце Амброзии.

Зебара торжественно кивнул в ответ и сделал несколько пометок в электронном блокноте:

— Есть какие-нибудь энергетические следы?

— Нет, сэр.

— А сама Амброзия отсюда видна? — нетерпеливо поинтересовалась Лунзи.

— Нет, доктор, ещё нет. Согласно вычислениям, она находится сейчас по ту сторону солнца. Мы выйдем к ней, когда опустимся ниже плоскости эклиптики. Тут пролегает пояс астероидов, который мы стараемся по возможности не пересекать.

— А почему вы говорите об Амброзии, как о женщине?

Венделл с улыбкой оглянулся на Лунзи:

— Потому что она прекрасна, как богиня. Вот увидите!

— Другие следы есть? — снова спросил Зебара, когда они начали входить в плоскость эклиптики, направляясь к бело-голубому диску.

— Никаких, сэр, — доложил Венделл то же самое, что и в прошлый раз.

— Мы будем уязвимы при входе в атмосферу, — напомнил ему Зебара. — У нас не слишком мощные сенсоры. Пираты смогут настичь нас.

— Я знаю, капитан. — Пилот заметно нервничал. — Но я ничего не могу с этим сделать, — добавил он, беспомощно разводя руками.

— Сэр, но если вы ожидаете нападения пиратов, почему мы возвращаемся без вооруженной поддержки? — осведомилась Лунзи, надеясь, что её вопрос не слишком дерзок. — Ведь у вашего разведчика нет даже защитного оснащения.

Зебара нахмурился.

— Я осложнений на Амброзии не хочу. Это наша епархия, — заявил он, обводя рукой команду. — Если мы вовремя не вернемся, чтобы заявить на неё свои права, то это сделает кто-нибудь другой — не потративший на поиски годы и годы. Черт! — Зебара ударил кулаком по консоли и провел рукой по лбу, утирая воображаемый пот. — Я должен бы получать удовольствие от этого рейда. Мне кажется, я слишком болею душой за наше открытие. Смотрите, Лунзи, а вот и источник всех наших бед и радостей — Амброзия.

Светло-голубой диск по мере приближения вырастал в настоящую планету.

Лунзи затаила дыхание. Амброзия и в самом деле выглядела в точности так же, как Земля на голограммах, которые она неоднократно видела. Клубы облаков водяного пара тянулись там и тут над поверхностью планеты. Можно было различить четыре из шести небольших континентов, серо-зеленых на фоне переливающихся синевой морей. Небрежно нахлобученная ледовая шапка украшала Южный полюс. Какое-то шустрое космическое тело промелькнуло и скрылось за краем диска планеты. То была самая маленькая из трех лун.

— Большой спутник сейчас позади планеты, — пояснил Венделл. — Сегодня ночью полнолуние. Смотрите, вон вторая малая луна, слева.

Крохотный самоцвет, сияя звездным светом, выглянул из-за края диска.

— Она прекрасна, — во все глаза глядя на всю эту красоту, выдохнула Лунзи.

— Приготовиться к выходу на орбиту и снижению, — приказал Зебара. — Мы идем на посадку. Находясь на орбите, наш корабль представляет собой великолепную мишень. На земле же у нас есть шанс подурачить противника, пока мы ждем подкрепления.

— Слушаюсь, сэр.

— По местному времени, где-то около полудня, — сообщил спутникам Венделл, сажая корабль на плоскую возвышенность, покрытую буйными пышнолистыми зарослями. Согласно инструкции ИОК, команда оценки должна была обеспечить на планете, запланированной для колонизации, по меньшей мере пять потенциальных мест для высадки. Астрогационная карта показывала, что пригодны не менее десяти. В частности, одно из них располагалось на крупнейшем острове большого архипелага в южном море, по одному — на каждом маленьком материке, а на больших — даже по несколько.

Когда открылся люк, Лунзи услышала, как стремительно бросились врассыпную крохотные зверьки, испугавшиеся столь шумного вторжения. Внутрь хлынул холодный свежий ветер, словно приглашая выйти. Надев защитные пояса, Дондара и Вир провели обследование по периметру площадки, чтобы ни один из местных обитателей не оказался внутри защитного купола, когда тот будет включен, и дали «добро». Поллили взялась за рычаги управления.

Раздалось оглушительное пронзительное гудение, почти тотчас же перешедшее в область электромагнитного спектра, не воспринимаемого человеческим ухом.

Если из космоса Амброзия казалась прекрасной, то с поверхности планета и вовсе выглядела словно представление художника об истинном рае. Бодрящий свежий воздух был напоен манящими запахами экзотических растений. Даже цвета местных деревьев — от ярких и сочных до нежнейших пастельных тонов — отличались удивительной чистотой.

Лунзи выбралась из челнока в яркое сияние дня. Над ней простиралось бледно-голубое небо с кучевыми облаками чистейшего белого цвета. С вершины холма, куда они приземлились, открывалась панорама на реликтовый лиственный лес. Кроны всевозможных оттенков зелени разбавляла ярко-розовая листва какого-то неизвестного дерева. По краям плато росли молодые побеги.

Цепляясь корнями за грунт, они нависали над обрывом под каким-то нелепым углом, словно собирались нырнуть вниз, но не могли решиться.

По левую сторону в солнечных лучах поблескивало озеро овальной формы.

Лунзи разглядела серебристые ленты двух впадающих в него рек. Одна извивалась у подножия того самого холма, на котором стоял разведчик. Лунзи нежилась на солнышке возле корабля. Остальные члены команды тем временем разошлись по склону проводить измерения. Под ногами у неё чуть пошевеливалась густая поросль сине-зеленых растений, напоминавших траву, но с суставчатыми стеблями.

— Больше похоже на тростник, чем на траву, однако это растение, причем доминирующее, — заявила Элесса. — Оно не вырастает выше шести дюймов, так что нам продираться сквозь заросли не пришлось, не то что на других планетах. Только прежде чем сесть, их нужно приминать, а не то понаделают тебе дырок в шкуре. Видишь вон то дерево с розовыми листьями? Его плоды съедобны, сочные такие. Правда, есть можно лишь те, у которых кожица сделалась совершенно коричневой. Нам это подсказали местные птицы, которые слетаются на них целыми стаями. А от незрелых живот сильно болит. Ого, погляди-ка! Такого цветка у меня ещё нет. — Она осторожно вытянула из земли вместе с корнями маленький звездообразный цветок и уложила его в пластиковый пакет. — У них один длинный корень вместо разветвленной корневой системы, поэтому их так легко выдергивать. А стебель жесткий, вот они и стоят прямо. Можно хоть весь холм ободрать.

Округлая тень внезапно накрыла стоявших на коленях Лунзи и ботаника.

— Здесь стоит осмотреть не один только луг, доктор. — Из-за корабля появился Дондара с двухместными санями. — Вам выпала редкая возможность.

Не найдется и двенадцати разумных существ, которым посчастливилось увидеть эту красоту. Идемте. — Он поманил Лунзи в сани. — Мне надо сделать несколько измерений. Можете слетать со мной.

Напомнив себе о данной в подпитии клятве доверять индивидуумам независимо от их принадлежности к той или иной группе, Лунзи встала и отправилась следом за ним. Элесса тоже выпрямилась. Казалось, она хотела что-то сказать, но передумала. Лунзи вопросительно посмотрела на неё, но девушка состроила мину, которая означала: «Ну что я тебе могу сказать?» Во время долгого перелета Лунзи успела поделиться с ботаником своими сомнениями, и Элесса только повторила утверждение, что Зебара и прочие разведчики — это подвид особый.

Лунзи только диву давалась, когда они с Дондарой преодолели силовое поле купола и полетели над лугом. Менее чем в полумиле ландшафт резко менялся. За холмом, что возвышался над озером, земля сделалась совершенно иной. Листва деревьев была здесь не столь густа, да и растительность пореже. Вода омывала изъеденные ветрами скалы, пестревшие красно-коричневыми пятнами окиси железа, плескалась в тихих заводях. Друзы пирита на поверхности скал блистали в лучах послеполуденного солнца. Лунзи случайно заметила в глубине озера какого-то водного обитателя, тотчас же скрывшегося за валунами. В отдалении виднелись холмы, покрытые лесом, но с лысыми верхушками.

— Тут словно граница пролегает, за которой может оказаться целый новый мир, причем совсем другой, — радостно поделилась впечатлением Лунзи, ерзая на сиденье саней, чтобы лучше видеть.

Дондара активировал свой защитный пояс и подал пассажирке знак, чтобы она сделала то же самое.

— Здесь другая континентальная плита, чем на посадочной площадке, — пояснил он, шлепаясь на воду.

Лунзи последовала за ним. Геолог указал на магматические породы, которые подтверждали его теорию, и даже любезно помог ей обойти огромный валун, в промоинах которого стояли лужи.

— Некогда это было частью материка, который лежит за океаном к северу отсюда. Он смещался несколько миллионов лет. Эта плита более хрупкая. Но тут есть свои формы жизни. И весьма интересные. Идите-ка сюда! — Дондара указал ей на полость в скале.

Лунзи заглянула в дыру. Она была настолько гладкой, что вполне можно было предположить, что её проделал лазер.

— А что там внизу?

— Весьма забавный вид ракообразных, обитающих в теплой воде. Они вылезут только в том случае, если небо будет сплошь в облаках. Но когда встаешь над норкой, они и думают, что облачно.

Заинтересовавшись, Лунзи наклонилась пониже.

— Смотрите, только наберитесь терпения. — Дондара присел на сухой выступ поблизости. — Выключите ваш пояс, а не то они не вылезут. Эти частоты их нервируют.

Лунзи деактивировала пояс и почти сразу заметила в глубине шевеление.

Она встала на колени так, чтобы её тень упала на дырку, и услышала клацанье и шорох — отдаленные, но ясно различимые. И тут прямо ей в лицо ударил фонтан теплой воды. Лунзи отпрыгнула. По её жакету стекала вода.

— Да что же это такое?! — потребовала она ответа, утирая лицо.

Дондара разразился хохотом, так что аж камешки посыпались. Он качался на своем камне взад и вперед, ударяя по скале руками.

— Да просто амброзианский каменный краб! — еле выговорил он, наслаждаясь выражением её лица. — Они всегда это делают, когда что-нибудь закрывает их логово. Амброзия вас окрестила! Ну, теперь вы одна из нас, Лунзи!

Оправившись от неожиданности, Лунзи поняла, что поймалась на одну из самых старых шуточек, и присоединилась к веселью Дондары.

— И сколько же народу клюнуло на ваших «забавных ракообразных»? — подозрительно поинтересовалась она.

«Тяжеловес» был польщен.

— Да все, кроме Зебары! Он почуял подвох и отказался подойти близко. — Дондара ухмыльнулся. — Вы не обиделись?

— За что? Но можете быть уверены, второй раз я не попадусь. Ни на Амброзии, ни где-нибудь ещё, — пообещала Лунзи.

Она была довольна тем, как повела себя: она прошла хитрый тест. Но она все-таки промокла, а воздух был холодным, слишком холодным для такого «легковеса», как она. Лунзи отряхнула руки и рубашку.

— Ну, вы свою порцию уже получили. А дедушку в норе тревожить больше не стоит. Надеюсь, я не оскорблю вашей чувствительности «легковеса», если посоветую сесть в сани и вернуться на корабль. — До Лунзи начало доходить, что только такого утешения и можно дождаться от одного из членов команды Зебары. — А я ещё должен снять несколько температурных показателей в горячем источнике. Упражнение в ходьбе мне только на пользу пойдет. Рация у меня есть. — Сердечно помахав Лунзи рукой, огромный человечище зашлепал по воде.

Она активировала двигатель саней, чтобы перелететь через холм назад к кораблю. Ровно на полпути она нашла убедительное объяснение этому маленькому происшествию. Дондара провел её через «крещение» точно так же, как, вероятно, и всех прочих на разведчике… просто находя удовольствие в своей невинной шутке. Она не обиделась и не просила пощады. Но он обошелся с ней без снисхождения, если принять в расчет некоторые проблемы «легковесов», редко замечаемые «тяжеловесами», — вроде предрасположенности к простудам.

— Неужто эти мелкие розыгрыши никогда не кончатся? — говорила она сама себе, ероша постепенно сохнущие волосы.

— Что с вами стряслось? — полюбопытствовал Вир, едва она подлетела достаточно близко для того, чтобы он смог её рассмотреть.

— Дондара окрестил меня на амброзианский манер, — оглянувшись, ответила Лунзи, здоровой рукой прикрывая на груди мокрую, липнущую к телу рубашку.

А пролетая над Элессой, она увидела, что ботаник откровенно смеется. — Ведь вы знали, что он собирается это сделать!

— Прошу прощения, — хихикнула девушка. — Я почти что остановила вас. Он такой мастак на шуточки! А в порядке компенсации я поймала вам змеекошку для ознакомления. Ну разве она не красавица? И такая дружелюбная. — Элесса продемонстрировала пригоршню черного меха.

— Придержите её для меня! — воскликнула Лунзи.

Она спустилась на землю возле корабля. Элесса подбежала к ней и показала обвившуюся вокруг руки змеекошку.

— Самая прелестная форма жизни на Амброзии, — затараторила девушка-ботаник. — Но достаточно прожорливая. На самом-то деле это епархия Брингана, но они так любят внимание, что устоять просто невозможно!

У змеекошки была круглая мордочка с кругленьким носиком и круглыми же ушками, которые бодро торчали из гладкой шерсти. Конечности у зверушки отсутствовали, однако туловище в задней части заметно сужалось, переходя в более тонкий хвост. Вдруг змеекошка открыла ярко-зеленые глаза с круглыми черными зрачками, невыразительно посмотрела на Лунзи и, открыв рот, усаженный двумя рядами зубов-иголок, зашипела.

— Вы ей понравились, — объяснила Элесса реакцию животного, которую Лунзи истолковала явно не правильно. — Погладьте её, она вас не укусит.

И действительно, судя по всему, это доставило змейке удовольствие.

Когда Лунзи провела руками вдоль туловища поразительного создания, она свернулась в клубочек. Лунзи улыбнулась ботанику.

— Отзывчивая, верно? Прекрасное начало для процветания туризма на Амброзии.

Пока Лунзи устанавливала дружеские отношения со змеекошкой, поднялся ветерок, и она решила, что стоит поскорее надеть что-нибудь потеплее, а заодно позаботиться о раненой руке. Хотя Бринган и соединил кости, опухоль ещё не спала: Лунзи чувствовала, что в месте перелома они начинают расходиться.

— Извините меня, ладно? — кивнула она ботанику.

Однако проскользнуть мимо Зебары, стоявшего в открытом люке корабля, Лунзи не удалось. Он приветствовал врача поднятием бровей, не упустив из виду её влажных волос и одежды.

— Дондара брал вас посмотреть на снарка, а?

— Старина снарк приговорил меня к крещению в потоках вод. — Она улыбнулась «тяжеловесу».

— Ты ещё не подняла Флот по тревоге, Флор? — Капитан повернулся к полукруглому пилотскому отсеку. Станция связи занимала другую половину круга. Она была обращена назад и размещалась между телеметрическим отсеком и коридором.

— Конечно подняла, сэр, — отозвалась связист. — А сейчас как раз снимаю послание с маяка. Они подтвердили ваш запрос и отправили к Амброзии «Заид-Даян».

— Кого? Что-то незнакомо мне это название! — прорычал Зебара. Лунзи послышались в его голосе подозрительные нотки.

— Все в порядке, сэр. Корабль только что встал в строй, в первом полете. — Флор решила заступиться за Флот. — Тяжелый крейсер, «Заид-Даян» — 43, как сказано в Регистре, с кучей нового оборудования и вооружения.

— Что? Вот ещё, не было мне печали нянчиться с разболтанной кучкой «легковесных» болтунов… — вздохнул Зебара, протискиваясь в кабину связи и заглядывая через плечо Флор.

Лунзи проскользнула следом за ним.

— А что это тут телеметрия показывает? — полюбопытствовала она, заметив проблеск на экране.

— Не «Заид-Даян» ли это, часом, прибывает? Погодите-ка, а вот и эхо!..

Я вижу две точки… — Зебара отстранил Лунзи громадной ручищей и уселся в кресло телеметриста. — Ого-го!.. Поллили!.. — проревел он. Голос его прокатился над склоном холма. На вершине показалась широколицая светловолосая женщина. Она поспешила к челноку.

— Определи, что это за след, — приказал Зебара. — Это судно ФОП или что? В частности, не новый ли это крейсер?

Капитан уступил место у экрана специалисту, и Поллили уселась рядом с Флор. Телеметристка вгляделась в показания приборов и включила компьютерный анализатор.

— Никоим образом. Это не судно ФОП. След двигателя необычный, слишком большой. Я сказала бы, что это нарушитель.

— Пиратский корабль? — едва услышала свой голос Лунзи.

— А если точно, два! — Лицо Зебары искажала ярость. — Они, должно быть, висели в астероидном поясе или прятались от нас за солнцем. Как скоро они выйдут на орбиту?

— Через час, может, чуть больше. Я здесь поймала ещё следы мощных энергетических орудий, — заметила Поллили, указывая на экран. — Одно из них даёт такую сильную утечку, что для их экипажа это опасно не менее, чем для нас. С академической точки зрения, разумеется, поскольку мы не вооружены вообще.

— Они сядут? — встревоженно спросила Лунзи.

— Сомневаюсь. Если мы можем их видеть, то и они могут видеть нас. Они знают, что здесь, внизу, кто-то есть, правда, не представляют, кто или что это, — ответил Зебара.

— Позвольте указать на маленькую трудность, сэр, — вставила Флор подчеркнуто ровным, даже пониженным голосом. — Они ведь могут избавиться от нас и из космоса. «Заид-Даян» — 43 ещё по меньшей мере в трех днях пути, — добавила она. Цветущее лицо её побледнело. — Они убьют нас, как только поймут, что мы здесь одни. И мы ничего не сможем сделать!

Зебара оскалился, показывая зубы.

Что там говорил Бринган? Когда капитан улыбается по-акульи — берегись?

— Мы сблефуем. Флор, пошли ещё одно сообщение на «Заид-Даян».

Предупреди их, что у нас над Амброзией кружат два пиратских судна. Скажи, чтобы шли по возможности более коротким путем. Если они не поторопятся, от нас только и останется, что кратер на поверхности планеты. А мы будем увиливать до последнего, сколько сможем.

— Но как? — растерянно спросила Лунзи, всеми силами желая, чтобы это прозвучало так же спокойно, как и слова Зебары.

— А это, доктор, мы и должны придумать. Флор, ты передала? Отлично.

Теперь включай общий канал связи и созови команду на совет.

Когда все собрались в кают-компании, Зебара обратился к подчиненным:

— Я хочу услышать все ваши хоть сколько-нибудь полезные мысли по поводу того, как нам удержать пиратов подальше от планеты.

— А не могут эти вспышки означать что-то иное? — прочистив горло, осведомился Бринган.

Зебара ответил коротким лающим смехом.

— Они не отвечают на приветствие, а в наших архивах нет ни одного объекта, который бы соответствовал их характеристикам. И то, что у них утечка, отнюдь не способствует добрососедским отношениям. Думайте, друзья мои. Думайте как следует. Как же нам провести их?

— Никаких черных ящиков, вы говорите? — спросил Вир, тощий человек с прямыми черными волосами. Лицо его было сурово.

Флор покачала головой:

— Они, должно быть, давным-давно отключены.

Ни один законопослушный корабль не вышел бы в космос без черного ящика, связывающего систему контроля и двигатели и передающего идентификационные сигналы автоматически. Отключить черный ящик — значило остановить двигатель. Нечистым на руку инженерам было известно, как поставить «жучка», но такой корабль никогда не приняли бы в порту, имеющем санкцию ФОП.

Зебара ударил кулаком по ладони:

— Прекратите дебаты. Думайте! Нам нужно водить их за нос, пока «Заид-Даян» не доберется в систему Амброзии.

Довольно долго все молчали. В комнате царила напряженная атмосфера, никто даже взглядом не обменялся.

— А что, если мы удерем? Можем мы их обогнать? — обратился Вир к пилоту Венделлу.

— Никаких шансов, — мрачно ответил Венделл. — Мои двигатели не дадут достаточного ускорения, чтобы вышвырнуть нас отсюда на такое расстояние, где мы смогли бы сделать прыжок в подпространство. Пираты перехватят нас на полпути.

— Что ж, так и будем торчать на этой планете, пока хищники нас не поджарят? — прорычал Дондара, запуская руки в пыльные волосы. Получив послание Флор, он за какие-то полчаса преодолел расстояние, отделявшее озера от корабля. Лунзи преисполнилась восхищения выносливостью «тяжеловеса».

Скарран откашлялся. Его вечно воспаленные карие глаза придавали ему вид человека, который регулярно не высыпается или излишне раздражителен, хотя по натуре он был весьма мягок.

— А как насчет внезапной вспышки заболевания? Мы все мертвы или вот-вот умрем. Очень заразно. Сыворотка не найдена, — предложил он.

— Нет, это не сработает, — вздохнула Поллили, сдвинув брови. — Даже если предположить, что они принадлежат к тем расам, которые болеют тем же, чем и мы, они просто-напросто сметут наш корабль с лица планеты, чтобы уничтожить заразу, а потом сядут, где захотят.

— А может, природная катастрофа? — встрепенулась Элесса. Флор и Скарран одобрительно закивали. — Нестабильная тектоника? Землетрясение? Извержение вулкана? Они наверняка пожертвовали сканирующей аппаратурой ради огневой мощи.

— Ну, если только так, — согласилась Подлили. — Ведь даже простейшая телеметрия предупредит, когда вы соберетесь устроить нечто, чтобы потрясти земную кору. А действующие вулканы видны в инфракрасном диапазоне, как горячие пятна.

— А как насчет враждебных хищников? — высказала своё мнение Лунзи, вызвав у остальных чуть ли не приступ хохота.

— Что, нападение хорьков, что ли? — Элесса подняла черненькую змеекошку, которая обвилась вокруг её рук, потихоньку воркуя. — Если пираты набрели на Амброзию, в то время как ФОП только-только узнала о её существовании, они и без нас уже в курсе, кто здесь водится. Так что прощения просим.

— Погодите-ка минуточку, — заступился за врача Бринган, поднимая руку.

— Лунзи сделала предложение, которое стоило бы обсудить. Лунзи…

— Я имела в виду свободно передающиеся бактерии, которые проникли в наши легкие и закупорили бронхи слизью, — с жаром заговорила Лунзи. — Пять наших офицеров уже пострадали. И даже дыхательные маски, кажется, от этого не спасают. Я предчувствую, что их смерть от кислородного голодания — только вопрос времени. Эти организмы не попали в наши первоначальные рапорты, поскольку в зимние месяцы они инертны и неактивны. На холоде бактерии умирают. Но сейчас лето, погода теплая, и они размножаются с бешеной скоростью. Мы все заражены. Я буквально на днях установила, что бактерия проникла в вентиляционную систему и поселилась в фильтрах.

Сомневаюсь, что мы когда-нибудь сможем очистить их. Я объявляю Амброзию на карантине на неопределенное время. Контакты с медиками или иными специалистами допускаются единственно в этических и моральных целях.

Контакт между кораблями означает приговор обоим. Фактически мой профессиональный вердикт таков, что «АРКТ-10» находится под угрозой с того самого момента, как Зебара и Венделл поднялись на борт, чтобы доложиться администрации. Их легкие уже содержали бактерию, которая через выдыхаемый ими воздух проникла и в систему аэрорециркуляции на «АРКТ-10». Легкие больных уже воспалены — и так будет, пока все не погибнут.

— Что? О чем ты говоришь?! — Вир побледнел.

— Что это за бактерия? — спросила Элесса. — Я никогда ничего подобного здесь не наблюдала, а ведь я готовила все предварительные рапорты!

— Она называется Pseudococcus pneumonosis. — Лунзи чуть смущенно улыбнулась. Ей была приятна такая реакция на её рассказ. — Понимаете, я придумала её только что. К счастью, несуществующее, но крайне заразное заболевание — неизлечимое и неизбежно приводящее к скоропостижной, мучительной смерти. Такое вполне может остановить их. А заставит промедлить — это уж как пить дать. Если мы, конечно, окажемся достаточно убедительны. — Тут она ехидно хмыкнула. — Если мы выберемся отсюда живыми, пусть кто-нибудь проверит старый «АРКТ» и выяснит, кто прибегал в лазарет, требуя лечения от смертельной болезни легких.

Зебара и Бринган сдавленно фыркнули, когда до остальных членов команды наконец дошло, что Лунзи лишь изложила им сценарий обмана. Который и сорвал для неё аплодисменты. Смех разрядил напряжение — у разведчиков снова появилась надежда.

— Это может сработать, — согласился Бринган после тяжких раздумий. Он тепло улыбнулся Лунзи. — А не появится ли у нас проблем с их недопониманием медицинской фразеологии?

Лунзи пожала плечами:

— Если я смогла несколько минут дурачить вас, то смогу, наверное, и им голову заморочить. Видите ли, Бринган — всего лишь ксеномедик. Он поставил первый диагноз — каникулярная лихорадка: сотрудники уверяют, что больны, чтобы понежиться на солнышке. Теперь мы возвращаемся сюда со мной, специалистом по врачебным делам, и я начинаю подозревать серьезную медицинскую проблему. Но для обуздания бактерии времени уже нет. Она распространилась вместе с теплом. И судя по тому, что мне известно, заразой поражен также и «АРКТ-10». И вы уж меня простите, друзья мои, но я перехожу на личности: «тяжеловесы» обычно более подвержены инфекции.

На неё посыпались бурные протесты, пока Зебара не призвал всех к молчанию:

— Она привела вескую причину.

— Я же сказала, что извиняюсь, «тяжеловесы»! Я ни в коей мере не отношусь к вам пренебрежительно, но то, что в пиратство вовлечено множество «тяжеловесов» — неоспоримый факт. Послушайте, я не собираюсь начинать спор…

— А я его заканчиваю! — рыкнул Зебара, показывая острые зубы. Разговоры мгновенно стихли. — Лунзи дело говорит. Эти болваны купятся.

— Откуда это ты столько знаешь о пиратах? — заинтересовался Дондара.

Глаза его недружелюбно прищурились.

— И не хотел бы, да знаю. Прошу меня за это простить.

— Прощу, если ваша шутка сработает, — кивнул Дондара, криво улыбаясь.

— Я тоже думаю, что Лунзи предлагает самый удачный вариант, — вмешался ксенобиолог. — Или у кого-то есть мысль получше? Но кто передаст это бессмертное послание пиратам? — Он взглянул на Зебару.

— Думаю, что лучше всего это сделать мне, — отозвался Зебара. — И не потому, что я принижаю драматический талант Лунзи, а потому, что сообщение «тяжеловеса» прозвучит для них более убедительно, чем любая информация в устах «легковеса».

— Терпеть не могу такие уловки! — Дондара вскочил с выражением ярости на лице. — Неужели необходимо наносить оскорбление всем достойным «тяжеловесам», которые ненавидят пиратство?

Зебара скорбно покачал головой:

— Дон, оба мы знаем, что некоторые дети Дипло оказались достаточно беспринципны и пошли на службу к порочным субъектам, чтобы уменьшить перенаселение наших родных миров. — Дондара начал было протестовать, но Зебара оборвал его:

— Довольно! Эти слабовольные «тяжеловесы» позорят всех нас, и достойные несут позор с ними наравне, пока настоящие виновники не обнаружены. Я твердо намерен сыграть свою роль. И это — первый шаг в нужном направлении. — Он повернулся к Лунзи. — Изложите мне все вкратце, доктор Меспил!

План, как это и бывает со всеми планами, подвергся значительной ревизии, пока, наконец, не сочинили достаточно убедительную версию.

Воспользовавшись историческими файлами Флор, с помощью синтезатора одежды для Зебары изготовили форму выходца с Дипло, родной планеты «тяжеловесов».

Простой голубой китель Флор украсила на плечах серебряным шитьем и приделала к нему серебряный воротник, который застегивался серебряной цепью, соединявшей две пуговицы. Когда Зебара облачился в наряд, Лунзи повторила ему детали.

Флор и Венделл тем временем колдовали над черным ящиком корабля, пытаясь замаскировать, скрыть, изменить или исказить его идентификационный сигнал. Портить ящик никто не хотел, поскольку это вызвало бы новые проблемы.

С помощью протезного состава Бринган слепил Зебаре новый нос и расширил его скулы, чтобы придать капитану более типичный для «тяжеловеса» облик.

Лунзи была потрясена результатом. «Пластическая операция» превратила капитана в одного из тех сутуломордых субъектов, которых она помнила ещё с рудной платформы.

— Зебара, они вышли на орбиту, — доложила Флор. — Ведущий корабль будет над нами через шесть минут.

Внеся последние поправки в костюм, капитан» тяжеловес» вошел в кабину связи и сел перед видеоприемником. В кабине управления кораблем разместились Лунзи и Флор. Находясь за пределами зоны видимости, они могли наблюдать, как будет послано приветствие двум вражеским судам.

— Внимание, корабли на орбите! — проговорил Зебара скрипучим монотонным голосом. — Говорит Арабеск, атташе Его Превосходительства Лутпостига Третьего, Губернатора Дипло. Эта планета объявлена вне закона по приказу Его Превосходительства. Посадка запрещена. Назовитесь.

Лунзи и Флор увидели, как замерцал экран перед Зебарой. Это было не лицо, а скорее абстрактная компьютерная графика.

— Итак, они нас видеть могут, а мы их — нет, — шепнула связист Лунзи. — Ох, не нравится мне все это, — горестно добавила она.

В аудиоприемнике зашелестел измененный электроникой голос. Лунзи попыталась определить, представитель какого из видов находится на связи, но он использовал чистый Бейсик, без намека на какой-либо характерный акцент. «Возможно, — догадалась она, — голос тоже компьютерный, как и изображение».

— Мы не знаем ни о каком запрете на эту планету. Мы идем на посадку согласно нашим собственным приказам.

Зебара хрипло закашлялся, слегка прикрываясь рукой.

— Команда этого корабля поражена переносимой по воздуху бактерией.

Pseudococcus pneumonosis. Эта жизнеформа не зарегистрирована, я повторяю — не зарегистрирована в исходном рапорте.

— Ну так сделайте мне ещё один, атташе. Тот мы уже слышали.

Во второй раз Зебара кашлял дольше, и приступ, казалось, сотрясал все его тело. Даже на Лунзи это произвело впечатление.

— Разумеется, но вы также должны узнать, что тот рапорт был сделан во время холодного сезона данного полушария. Когда потеплело, бактерия пробудилась и стала очень быстро размножаться, проникая во все части нашего корабля. — Для пущего эффекта он выдал ещё один мощный приступ.

Голос сделался менее подозрительным.

— И как же воздействует эта теплолюбивая бактерия на организм?

— Она поражает бронхи, очень похоже на пневмонию. Альвеолы закупориваются почти сразу. Первый симптом — пагубный кашель. — Зебара его тут же и продемонстрировал. — В результате — мучительное удушье и смерть.

Пятеро из моей команды уже скончались.

Мы, «тяжеловесы», оказались более уязвимы вследствие повышенной емкости легких, — продолжал Зебара, добавив в голос паническую нотку. — Сначала мы пытались отфильтровать бактерии, используя дыхательные маски, но бактерия меньше чем обычный вирус. Ничто её не задерживает. Она может жить везде, где тепло. Она буквально процветает в вентиляционной системе, а фильтры забила так, что я сомневаюсь, сможем ли мы очистить их в достаточной степени, чтобы использовать снова. Какая ирония — холод замедляет её размножение и убивает. К несчастью, живая легочная ткань никогда не бывает достаточно холодной. Бактерия остается в легких умерших, пока само тело не будет заморожено.

За мерцающей картинкой на экране послышалось бормотание, затем звук совершенно стих.

— Зебара, — раздался голос Поллили по внутреннему каналу. — Теперь я замерила характеристики их кораблей. Это довольно большие суда. Одно — большее — доверху загружено замороженными телами. Там, должно быть, не менее пяти сотен усыпленных. Утечка идет у меньшего. Это эскорт, несущий достаточно орудий, чтобы расколоть планету пополам.

— Ты можешь идентифицировать жизненные формы? — спросила Лунзи.

— Нет. Они защищены. Я уловила тепловые следы почти сотни тел, но мое оборудование не настолько чувствительно, чтобы определить тип. Только тепло чует.

Поллили умолкла, как только пират заговорил снова:

— Мы обсудим вашу информацию.

— Я предупреждаю вас, именем Дипло, — настаивал Зебара, — не садитесь на эту планету. Бактерия распространена во всей атмосфере. Не садитесь.

И Зебара откинулся в кресле и утер лоб. Флор торопливо оборвала связь.

— Браво! Отлично сыграно! — поздравила капитана Лунзи, протягивая ему тоник.

Остальные члены команды сгрудились возле коммуникационной рубки.

— Что они теперь будут делать? — нервно поинтересовался Вир.

— То, что сказали. Обсуждать информацию. — Зебара сделал большой глоток тоника. — Но будьте уверены в одном. Им не по нраву убираться отсюда.

— Первым делом они проверят свои файлы на предмет упоминания о бактерии, — принялся перечислять Бринган, загибая пальцы. — Это их настроит против людей, которые продали им информацию, забыв упомянуть о потенциально опасной для жизни заразе. Второе — они попытаются заполучить образец бактерии. Я думаю, скоро мы увидим в атмосфере автоматический зонд, вылавливающий все подряд для анализа.

— Третье — они могут попытаться послать вниз добровольца, чтобы проверить эффект на живом существе, — предположила Элесса.

— Это вполне возможно, — согласилась Флор. — Я установлю на их частоте повторяющийся сигнал тревоги, который снова и снова будет капать им на мозги, предупреждая о запрете. Возможно, это заставит их немного понервничать. — Её пальцы замелькали над клавиатурой, после чего она нажала крайнюю левую кнопку. — Вот. Это будет ещё и громко.

Лунзи довольно ухмыльнулась. Эта разведкоманда ИОК производила на неё все большее впечатление своей сообразительностью и буйством воображения.

— Не могу себе представить, чтобы добровольцы толпились у них в коридорах. Однако они все равно очень скоро поймут, что здесь ничего нет.

Так не отдохнуть ли нам, пока у нас есть такая возможность?

— Нет, я не могу, — вздохнул Бринган. — Когда они не найдут того, чего ожидали, они попросят нас идентифицировать эту штуку, так что лучше уж я состряпаю что-нибудь похожее. Вир, работяга ты наш, идем. Ты мне поможешь.

— Я тоже помогу, — вызвалась Элесса. — Я не смогу отдыхать, пока эти стервятники кружат там, чтобы в любой момент плюхнуться нам на головы.

— Тогда я пропишу успокоительное всем, кто думает, что бессонница ему обеспечена, — предложила Лунзи, взглядом испрашивая разрешения у Зебары.

Капитан кивнул.

В итоге все, кто не был занят измышлением псевдобактерии, разошлись по своим спальным каютам, оставив разработчиков за трехмерной графической программой.

Лунзи легла на свою койку и воспользовалась медитативной техникой, чтобы успокоиться и заснуть. Это гарантировало ей несколько часов отдыха, прежде чем её разбудят. Можно было держать пари, что это случится в тот момент, когда с пиратского судна придет следующее послание.

Однако после двадцатичетырехчасового ожидания нервы команды начали сдавать. Изобретательская команда затеяла — спор, закончившийся тем, что Элесса выбежала из корабля и в слезах уселась под деревом, взволнованно гладя свою любимицу змеекошку.

Венделл принял совет доктора, но проснувшись, был так напряжен, что попросил у Лунзи успокоительного.

— Я не могу просто так сидеть и ждать, — говорил пилот, стискивая руки.

— Но если у нас есть хоть малейший шанс выбраться, мне заторможенным быть нельзя.

Лунзи дала ему большую дозу мягкого релаксанта и оставила играться с головоломкой, чтоб руки были при деле. Большинство же разведчиков переносили вынужденный простой более-менее выдержанно. Зебара то выбивал дробь по столу с отвлеченным видом, то гонял корабельные компьютерные записи. Правда, и он задергал Флор с постоянными вопросами насчет «Заид-Даяна».

Остальные два «тяжеловеса» мерили кают-компанию шагами, словно посаженные в клетку звери, пока Дондара с раздражением не извинился. Он вышел из корабля и отправился на санях вверх по склону.

— Куда это он собрался? — поинтересовалась Лунзи.

— Сорвать злость на скалах, — объяснила Подлили, повернув ладони вверх.

— Он вернется, когда сможет держать себя в руках.

Дондара отсутствовал уже примерно два часа, когда в дверях кают-компании показалась Флор. Зебара поднял голову:

— Ну?

— Они запустили автоматический зонд. Он делает обычный облет. — Связист радостно улыбнулась. — И тем не менее у меня и хорошие новости. — Все в комнате замерли. — Я получила ответ с «Заид-Даяна». Они передали, чтобы мы держали хвост морковкой и обещали быть здесь уже через три часа.

Раздались возгласы облегчения, которые внезапно прервал сигнал из переднего отсека.

— Черт! — выругалась Флор. — Наши соседи сверху опережают расписание!

Она развернулась и поспешила на своё место, а за ней и вся команда. Из динамиков раздался отфильтрованный голос:

— Дипломат Арабеск! Я желаю говорить с дипломатом Арабеском.

Зебара потянулся за кителем с серебряным воротником, но Лунзи ухватила его за рукав:

— Вы больше не можете с ними говорить, Зебара, вы мертвы. Помните?

«Тяжеловесы» более уязвимы. Бактерии поразили свою очередную жертву.

Поллили, с ними будете говорить вы.

— Я? — воскликнула телеметрист. — Я не могу говорить с такими тварями.

Да они мне и не поверят.

Флор нервно скрестила руки.

— Кто-то должен с ними поговорить. Сейчас. Пожалуйста.

Лунзи буквально за руку втащила Поллили в коммуникационную рубку.

— Полл, это может всех нас спасти. Вы доверитесь мне?

Та умоляюще посмотрела на Лунзи:

— А что вы собираетесь делать?

— Я собираюсь убедить вас в стопроцентной правдивости того, что вы будете говорить. — Лунзи наклонилась, успокаивающе положила ладонь загипсованной руки на лапищу женщины-»тяжеловеса». — Вы мне доверитесь?

Поллили безнадежно посмотрела на звеневшую консоль:

— Да.

— Хорошо. Зебара, прогоните всех отсюда на некоторое время!

Озадаченный капитан согласился.

— Но я остаюсь, — безапелляционно заявил он, когда все ушли.

— Как хотите. — С его присутствием Лунзи смирилась. — Флор нас не слышит, нет?

Зебара взглянул на индикатор над толстым кварцевым окном:

— Нет.

— Вот и ладно. Полл, смотри на меня. — Лунзи взглянула прямо в глаза женщины-»тяжеловеса» и обратилась к внушению, вспоминая технику, которую изучала на Тау Кита. Держа гипноспрей так, чтобы его не увидела Флор, она показала его Подлили. — Это всего лишь поможет тебе расслабиться. Я обещаю, что ничего худого с тобой не случится.

Поллили неохотно кивнула. Лунзи прижала головку гипноспрея к могучему предплечью женщины. Поллили откинулась назад, глаза её словно остекленели.

Флор удивленно смотрела на них с другой стороны окна и потянулась к переключателю. Зебара жестом остановил её, и связист вновь опустилась в кресло, ошарашенно наблюдая за происходящим.

А Лунзи уже говорила тихим мягким голосом:

— Расслабься. Сосредоточься. Ты — Квинада, слуга и помощница Йенойса из торгового семейства Парчандри. Ты приземлилась здесь с командой из двадцати пяти человек. Восемь уже умерли от вызываемого бактерией недуга, причем все они «тяжеловесы». Арабеск, личный представитель Губернатора, тоже скончался. Девять «тяжеловесов» — самые старшие и самые слабые — тоже еле живы, а у клон-типов проявляются, по крайней мере, первичные симптомы инфекции. Бактерия обнаружена только в тридцати футах от земли и ниже. — Лунзи обернулась к Зебаре. — Это слишком низко для безопасного полета зонда. При сложной топографии местности это приведет к тому, что он врежется в дерево или в скалу.

Зебара кивнул.

Лунзи вернулась к программированию Подлили.

— Бактерия размножается в тепле простым делением. Сейчас двадцать два градуса по Цельсию. Оптимальное время года для размножения. Ты — Квинада — принадлежишь к Тау-Китянской группировке. Ты квалифицированная телохранительница, так что «шестеркам» с какой-то там пиратской посудины запугать тебя нелегко. — Тут Лунзи подала Флор сигнал открыть канал связи в коммуникационной рубке. — Помни, твое имя — Квинада и ты не переносишь пустой болтовни, особенно трепа дохляков-»легковесов». Для тебя значимо только слово твоего хозяина, а он — один из заболевших. Нас, тех, кто на корабле, ты знаешь и доверяешь нам. Мы все — твои друзья и партнеры по бизнесу. Ты обретешь свою настоящую память, когда снова услышишь своё настоящее имя. А теперь я прикоснусь к тебе, и ты будешь отвечать, как того потребуют обстоятельства.

— Мы вызываем дипломата Арабеска! — Из динамика снова раздался металлический голос.

Подлили пробудилась, как только Лунзи коснулась её руки. Лунзи пригнулась, чтобы выйти из поля зрения видеокамеры, и подсела к «Квинаде» сбоку.

— Арабеск мертв. Кто там над нами?

— Кто говорит? — потребовал ответа удивленный голос.

— Квинада! — властно ответила Подлили с некоторым раздражением.

— Кто такая Квинада? — тихо спросил Зебара, когда лицо Подлили приняло выражение, вполне подходящее для хмурой Квинады.

— Только то, что я рассказала, — прошептала Лунзи, скрестив пальцы и глядя, как женщина-»тяжеловес» подалась вперед, готовая чуть ли не силой утверждать своё превосходство. — Она работает на торгаша, который знал об Амброзии более чем за две недели до того, как я покинула Тау Кита и оказалась на «АРКТ-10». Теперь я должна признать, что Йенойс имеет непосредственную связь со здешними пиратами, «АРКТ-10» и Альфой Центавра.

И поскольку у него весьма многочисленная семья, я могу голову дать на отсечение, что кто-то из его родни причастен к нечистым делам и на Фениксе.

— Эта Квинада, должно быть, произвела на вас большое впечатление, — скривившись, проворчал Зебара. — Как вам удалось запихнуть такую натуру в Полл?

— Одна из техник медитации.

— Значит, не из тех, о которых я слышал. Вы, должно быть, мастер. Да не волнуйтесь, — оборвал её Зебара, когда она начала отпираться. — Я умею хранить секреты. Тем более, если ваша информация об этом торговце истинна.

— Сколько можно вдалбливать в ваши тупые головы? Я — Квинада, — рычала тем временем Поллили, хмурясь и сводя брови. Превосходная имитация своей модели! — Помощница Йенойса, старшего администратора в высокопоставленной торговой семье Парчандри. А ты кто такой?

Последовала продолжительная пауза, без малейшего звука.

— Мы знаем о твоем хозяине и знаем твое имя, — наконец заговорил голос.

— Хотя лицо твое нам неизвестно. Что ты делаешь на этой планете?

— Это дела моего хозяина. Последнее поручение, которое он дал мне, — решительно ответила Поллили. — Ну, довольно об этом. Арабеск мертв, а я говорю за тех, кто ещё жив.

— Где твой хозяин?

— Вчера на него напал легочный кашель. Хилая команда «легковесов», от которой он закрылся, вероятно, увидит его кончину ещё до конца недели. — Подлили произнесла последние слова с оттенком отвращения, явно пробившимся сквозь её горе. Лунзи одобрительно кивнула из своего угла. Собственная психика Поллили была добавлена к основе, которую Лунзи запечатала в её мозгу. По счастью, в основе сознания Поллили отсутствовали те опасные склонности, которые Лунзи отвергала в реальной Квинаде, но и телеметристка производила весьма убедительное впечатление.

«Квинада» уверенно отвечала на скорострельные вопросы, которыми забрасывал её голос. Для усиления своей позиции «Квинада» выставила перед камерой генетическую структуру, сотворенную Бринганом и компанией и объяснила подробности в меру своего понимания вопроса. В качестве Поллили она знала о бактерии гораздо больше, но уровень Квинады не позволял ей постичь тонкости биологии.

Прижав к уху головной телефон и яростно жестикулируя, Флор позвала Зебару вместе с ней выслушать подтверждение с военного корабля:

— Сэр! Я приняла прямую передачу с «Заид-Даяна»! Они сделали тройной прыжок и теперь вот-вот выйдут из-за солнца. Да, двигатели у них — настоящее чудо техники! Корабль будет здесь с минуты на минуту.

— Держи их на крючке! — одними губами произнес капитан Поллили через стекло.

Женщина, едва заметно кивнув, убрала биокарту от камеры.

— Вам, вероятно, интересно будет узнать, досточтимая Квинада, что мы взяли образцы воздуха и не обнаружили даже следов этого самого организма, который, как вы настаиваете, убил пятерых ваших коллег. — В голосе послышались торжествующие нотки.

— Восемь, — поправила его «Квинада». — К настоящему моменту умерли уже восемь. Микроб летает в пределах десяти метров от земли. Ваши пробы недостаточно представительны.

— А сдается мне, что весь ваш личный состав жив-здоров и вовсе не думает кашлять. Мы не заметили разницы в количестве инфракрасных следов вашей компании между первым нашим сеансом связи и теперешним.

— Дьявол! — простонал Бринган. — Я так и знал, что мы упустим что-нибудь из виду!

Но у «Квинады» нашелся ответ и на это.

— Некоторых больных мы погрузили в холодный сон. А вы ловите горячие следы наших машин. — И «Квинада» отрывисто кашлянула.

— Да не вешайте нам лапшу на уши, — усмехнулся пират. — Мы как раз сейчас пытаемся установить идентификационный сигнал вашего судна. И мы подозреваем, что его хозяин — ИОК, а вовсе не Парчандри или Дипло. У нас есть соображения, как идентифицировать и тебя, Квинада. Твой биофайл скоро будет в нашем банке данных. Если он только твой.

Зебара вновь принялся беспокойно барабанить пальцами по двери. Эта дробь действовала Лунзи на нервы. Внутри у неё все сжалось. Однако она заставила себя расслабиться, подавая остальным пример спокойствия. В коммуникационной рубке сидела побледневшая от ужаса Флор. Бринган беспокойно метался туда-сюда по коридору.

Под настойчивым допросом «Квинада» раскашлялась.

— Да как ты смеешь обвинять меня во лжи?! Ты бы не рискнул, стой ты сейчас тут, передо мной! Ну, спускайся! И подохни!

— Ну уж нет, подохнете-то как раз вы. Мы поджарим вас вместе с вашим выдуманным микроорганизмом на этом самом месте. — В голосе пирата зазвучало свирепое торжество. — Мы не проявим снисходительности к тем, кто пытался ввести нас в заблуждение. Это наша планета!

Разведчики в страхе переглянулись.

— Внимание, неопознанное судно! — В передачу ворвался ещё один голос, женский и человеческий. — Говорит капитан крейсера Флота «Заид-Даян»

Воренз. Именем ФОП, призываем вас сдать ваши корабли и приготовиться к абордажу.

Никак не реагируя, Поллили сидела, уставившись в мельтешащий на экране узор. Скарран бросился в телеметрический отсек, остальные тянули шеи, стоя у него за спиной.

— Вот она, ещё одна метка! Ну и ну, здоров же этот «Заид-Даян»! — восхитился он.

Световая индикация показывала, что военный корабль ФОП быстро приближался к планете со стороны солнца. Его отображение на экране имело примерно ту же самую интенсивность, что и пиратский корабль-транспорт, отличаясь от последнего лишь значительно большим энергоизлучением. Возле каждого изображения высвечивались статистические данные. Ту же самую информацию, судя по всему, прочел у себя на экране и противник: оба пиратских судна внезапно круто развернулись, сошли с орбиты и рванули в разные стороны. Пиратский эскорт на экране исторг крохотные искры, брызнувшие в направлении крейсера ФОП. Корабль-транспорт тем временем удирал за пределы системы Амброзии.

— Что это такое? — спросила Лунзи, указывая на вспышки.

— Артиллерия, — ответил Тимминс. — Эскорт палит в крейсер, чтобы дать время смыться транспорту.

Последовали ответные вспышки с корабля ФОП. Увеличив скорость, он подошел к пиратскому судну не более, чем на толщину пальца.

— Они не должны упустить транспорт! — вскричала Элесса.

— Ну не может же один «Заид-Даян» заниматься обоими одновременно! — проворчал в ответ Вир.

— Я скорее предпочла бы, чтобы крейсер вывел из строя вооруженное судно. Мы не можем считать себя в безопасности, пока тот пират поблизости.

— Этот объемный накопитель, черт его дери, — пожаловалась Флор. — Судя по координатам, их разделяют какие-то мили, но на этой допотопной рухляди нормального разрешения добиться невозможно.

В считанные секунды транспорт промелькнул по краю экрана и снова скрылся из поля зрения. Оставшиеся два изображения пересеклись. Какое-то время никто не мог бы сказать, где кто. Скарран попробовал ещё раз подкрутить регулировку:

— Ну вот, теперь они хоть по цвету различаются. Красный — пират, голубой — «Заид-Даян».

Красный удирал от голубого, на полном ходу отстреливаясь из лазерных орудий от многократно превышающего его по размеру противника. Голубая точка приняла несколько ударов, но этого было недостаточно, чтобы помешать ей методично следовать в хвосте красной. Потом настал черед и красной получить свою порцию из лазерных орудий, после чего голубая точка исторгла мощную вспышку света.

— Ракета! — воскликнул Скарран.

К двум точкам большего размера на экране присоединилась крохотная точечка, которая очень медленно приближалась к красной. Пиратское судно начало отчаянно маневрировать, что, по всей вероятности, было совершенно бесполезно, ибо мечом Немезиды управлял искусственный интеллект. Наконец красная вынуждена была отвести свои орудия от голубой, чтобы избавиться от преследующего их снаряда, который не упускал из виду ни одного движения пиратского корабля.

И «Заид-Даян» произвел великолепный выстрел по машинному отделению вражеского судна. Удар заставил красную точку отклониться от курса, который тем не менее вскоре был восстановлен; корабль пиратов неожиданно оказался столь же маневренным, сколь и вооруженным. Но крейсер ФОП неумолимо сокращал разделявшее их расстояние.

В динамиках снова раздался треск.

— Сдавайтесь, или мы вынуждены будем уничтожить вас, — приказал пиратам решительный женский голос. — Остановитесь сейчас же. Это последнее предупреждение.

— Сами сдохните, — отозвался механический голос пирата.

— Они входят в атмосферу, — поражение проговорила Флор, и, действительно, выглядело так, будто пираты последний раз решили бросить кости в безрассудной игре со смертью.

— Настройте оптический сканер, — приказал Зебара.

Связист включила ещё один экран, который не показывал ничего, кроме неба. Мало-помалу они смогли разглядеть над северной частью горизонта мерцающую точку, которая становилась все больше и больше.

— Увеличьте контраст.

Флор подкрутила настройку, и светящаяся точка распалась на два огонька, один позади другого.

— Они идут прямо сюда.

Даже за тысячу километров команда разведчика услышала рев кораблей, несущихся вниз, пронзающих атмосферные слои. Два корабля на экране походили на летящие с неба раскаленные белые кометы. При очередном попадании лазерного пучка в корпус алая отметина взрывалась белым пламенем.

— Они заходят прямо на нас! — завизжала Флор.

Они увидели, как идущий впереди корабль исторг красное пламя. Но удар был нацелен не назад, в преследующее судно, а по направлению к поверхности планеты. Раздался оглушительный свист, за которым последовал взрыв совсем недалеко от разведчика. Через открытый люк полетели осколки камня. Силовое поле защитило тех, кто находился внутри, но надолго бы его не хватило.

Воздух наполнился запахом расплавленной горной породы.

— Проклятые пираты! — проревел Зебара. — Очистить корабль! Живо! — Он ударил по пульту управления, срывая его с креплений, и побежал к выходу.

— Ну, я ждал возмездия, — проворчал Бринган и последовал за капитаном, прижимая что-то к груди. — Все наружу!

Прочие члены команды не задерживались, чтобы что-либо прихватить, и один за другим ныряли в люк. Лунзи была уже почти у самой земли, когда сообразила, что Поллили все ещё неподвижно сидит на месте.

— Скорее! — завопила она. — Ну же! Скорее, Поллили!

Ошеломленная женщина недоверчиво огляделась по сторонам:

— Лунзи? А куда это все подевались?

— Эвакуировались, Полл! Скорее! — крикнула Лунзи, махая ей рукой. — Выходи же! Нас обстреливают пираты.

Женщина-»тяжеловес» рванула из рубки, словно реактивный снаряд.

Устремляясь к трапу, она обхватила мускулистой рукой запястье Лунзи и вышвырнула их обеих через люк. Они ударились о землю и покатились вниз по склону холма, и в это время полоса красного пламени смела группу деревьев слева от корабля. Следующий залп попал точно в машинное отделение разведчика. Лунзи все ещё катилась вниз по склону, когда взрыв подкинул её на добрых три фута. Она весьма болезненно приземлилась на перебинтованную руку и кубарем закончила спуск, угодив в ручей у подножия холма, где и замерла вся избитая, едва переводя дыхание. Единственной частью её тела, кожа на которой уцелела, было защищенное перевязкой предплечье.

Поллили звонко шлепнулась рядом. Они включили силовую защиту поясов и прикрыли голову руками. Пиратский эскорт резко спикировал, пройдя всего футах в шестидесяти от поверхности планеты. Двигатели его усеивали черточки голубых молний, напоминавших огни Святого Эльма. Судну были нанесены значительные повреждения.

Пиратов преследовал корабль столь огромный, что Лунзи не могла представить себе, как эскорт сможет избежать гибели.

— Это «Заид-Даян»!

Изменив направление, корабли вступили в перестрелку. Теперь они мчались к Дондаровым скалистым отмелям, чтобы несколькими мгновениями позже снова устремиться вверх, к солнцу. От излучаемого ими жара вспыхнули деревья на краю плато. Пиратское судно и крейсер, продолжая обстреливать друг друга, миновали самую нижнюю точку своей параболы и взметнулись в небо. Уйдя в верхние слои атмосферы, они совершенно скрылись из виду. Лунзи и Поллили казалось, что из них высосали весь воздух, и тут раздалось оглушительное «Бум!». Маленькая шаровая молния прорезала середину неба, разворачиваясь в гигантское пылающее облако с каймой черного дыма. Взрыв докатился до них продолжительным грохотом, который перешел в громкий, угрожающий свист.

— В воду! Быстро! — задыхаясь, выкрикнула Лунзи.

Едва женщины успели нырнуть, как сверху градом посыпались раскаленные металлические обломки, которые свирепо свистели, пронизывая воду. Они были все ещё очень горячи, долетая до защитных силовых экранов, но прорвавшись сквозь них, уже не причиняли вреда.

У Лунзи уже начинали болеть легкие, она мечтала поскорее выбраться обратно, как только на них перестанут валиться раскаленные осколки. И когда она наконец выползла на берег, то, даже не успев ещё вытащить из воды ног, с огромным наслаждением сделала глубокий вдох.

Поллили вылезла следом за ней и завалилась на спину. По лицу и волосам женщины-»тяжеловеса» стекала вода. В нескольких местах ткань её одежды была прожжена, а на руке вздулся сильный ожог.

— Вот и все, — задыхаясь, сказала Лунзи. — Кто победил?

— Не сомневаюсь, что мы, — фыркнула Подлили, глядя в небо. Гул двигателей у них над головами тем временем становился громче.

Лунзи перекатилась на спину и отважилась взглянуть вверх: военное судно ФОП, новенькая окраска которого обуглилась и покоробилась, а на обшивке остались глубокие борозды от вражеских лазеров, торжественно, триумфально снижалось на плато, где покоились останки того, что некогда было разведчиком.

— Точно, мы! — В голосе Поллили прозвучала гордость.

— В жизни не видела ничего более великолепного, — заявила Лунзи. — Опален, покороблен, но — прекрасен!


***

На «АРКТ-10» разведкоманду подвез «Заид-Даян». Офицеры Флота радостно встретили команду Зебары, приветствуя их как героев, которые сдерживали пиратское вторжение до прибытия подкрепления. Поллили была награждена особо, за «действия, выходящие за рамки служебных обязанностей».

— Это ж чистый вымысел, — бормотал себе под нос Дондара.

Испытывая от всех этих восторгов некоторую неловкость, Поллили попросила Лунзи объяснить, что она такого замечательного сделала, что все её так превозносят.

— Я вам доверилась, так теперь расскажите, что поручили мне сделать, — недовольно потребовала Поллили. А когда Лунзи вкратце пересказала события, Полл нахмурилась, на миг снова напомнив себя в роли «Квинады». — Тогда в этом и ваша заслуга. Вы же придумали эту хитрость.

— Вовсе нет, — отказалась Лунзи. — Вы сами все сделали. Я только дала вам возможность воспользоваться вашей скрытой изобретательностью. Примите во внимание ещё и то, что в экстремальных ситуациях люди иногда совершают просто невероятные вещи. И на самом-то деле я буду вам весьма признательна, если вы никому не станете рассказывать о моём участии.

Подлили замотала было головой, но Лунзи приняла самый умоляющий вид.

— Ладно, если вы так хотите. Да и Зебара говорит, чтобы я не расспрашивала вас о том, как вы это сделали. Тогда, по крайней мере, расскажите мне то, чего я не помню, чтобы мне было что ответить Дондаре.

Пришлось Лунзи заверять и Дондару, что его супруга не сможет вдруг снова сделаться «Квинадой». Он все это пропустил, поскольку только возвращался на разведчик, когда корабль взорвался. Дондара готов был разобрать всю гору оплавленных обломков, чтобы отыскать хоть какой-нибудь след Поллили. Он гордился тем, что его жена оказалась героиней дня, и постоянно ворчал, что записи её звездного представления погибли вместе с кораблем. У Лунзи от души отлегло. И в конце концов она рассказала Дондаре о происшедшем, опустив нежелательные подробности.

Прочие члены команды отделались полученными во время бегства синяками и ожогами, которыми занялись офицеры мед службы Флота в оборудованном по Последнему слову техники лазарете на борту «Заид-Даяна». Обожженные руки и ноги Брингана медики обернули охлаждающими повязками. Убегая от разведчика, он заботился только о сохранении спасенных им записей и в результате забыл включить свой силовой пояс. Ксенобиолог также не сообразил, что мчится по почти расплавленному камню, пока у него не задымились подметки. Некоторое время он бесплодно пытался голыми руками оторвать ботинки от ног.

У Зебары вдоль всей спины тянулся ожог — там, где его вспорол отлетевший кусок взорвавшегося корабля. Первые восемь дней на борту крейсера он провалялся на животе на больничной койке. Лунзи сидела рядом, пока ему не разрешили встать. Она заказывала музыкальные программы из богатых архивов компьютера или играла с капитаном в шахматы. Но большую часть времени они разговаривали обо всем на свете, кроме пиратов. В конце концов Лунзи пришла к заключению, что стала доверять этому загадочному «тяжеловесу» даже слишком сильно.

— Я не смогу защитить вас в должной мере, когда мы вернемся на борт «АРКТ-10», — сказал однажды Зебара. — Я бы продолжал вас защищать, как мог, но у меня больше нет корабля. — Он поморщился. Лунзи поспешила проверить его повязки. «Тяжеловес» лишь отмахнулся от неё. — Я получил послание от ИОК. Первый разведчик, который сойдет со сборочной линии, будет моим, но поскольку я разбил свою игрушку, то прямо сейчас нового корабля мне не видать как своих ушей. — Он недовольно фыркнул.

Лунзи рассмеялась:

— Я не удивилась бы, если бы вам прямо так и ответили.

Зебара посерьезнел.

— Я был бы рад оставить вас в своей команде. Ребята вас полюбили. Вы очень хорошо притерлись к нам. Но сейчас для пущей безопасности я советую вам отправиться в ближайшую возможную экспедицию «АРКТ». Когда же вы вернетесь, я смогу потребовать вас к себе насовсем.

— Мне бы тоже этого хотелось, — призналась Лунзи. — Мне принадлежал бы лучший из всех миров: разнообразие, но с постоянной компанией. Думаю, мне было бы хорошо на Амброзии. Но как я смогу пролезть без очереди впереди остальных специалистов, желающих попасть хоть в какую экспедицию?

Зебара усмехнулся, охотно демонстрируя свой хищный оскал.

— Они обязаны нам за то, что мы отвлекли на себя пиратский боевой корабль, благодаря чему его и уничтожили. Вы получите место в ближайшей исследовательской экспедиции, или я поставлю на место кое-кого из администрации.

И он подчеркнул свои слова — если не методы, — с силой сдвинув два тяжелых кулака.

Глава 14

Что до степени признательности, которую ИОК испытывает по отношению к действиям команды, Зебара был совершенно прав.

— После планетарной командировки наши правила обычно предписывают исполнение необременительных обязанностей на базе в течение по меньшей мере четырех недель, Лунзи, — заявил ей старший офицер отдела экспедиций на «АРКТ-10» во время личной встречи у него в кабинете. — Но если в силу тех или иных обстоятельств вы хотите уехать именно теперь — ради Бога. На ваше счастье, намечается трехмесячная геолого-ксенологическая миссия на Ирету. Я включу вас в список. Если вы занимаете место медика, то там остается только две вакансии. До вашего отбытия — две недели. Это не слишком много, с учетом времени на погрузку…

— Спасибо, сэр. Это снимает массу проблем, — как можно серьезнее ответила Лунзи. Она пришла в начальственный кабинет сразу же после разговора с Зебарой: капитан разведчиков без промедления нажал на нужные кнопки.

Затем Лунзи сделала старшему офицеру весьма детальный доклад о событиях на Амброзии. Он записывал все целиком, часто вставляя свои замечания. И когда он наконец отпустил её, она почувствовала, что совершенно вымоталась.

Позже Лунзи стало известно, что он расспросил каждого члена команды, а также — офицеров с «Заид-Даяна».

Очевидно, его мало занимало то обстоятельство, что транспорт с предполагаемыми силами вторжения сбежал, зато он был доволен тем, что вооруженный до зубов эскорт уничтожен. Большинство обитателей «АРКТ-10», рожденные на корабле, чувствовали то же самое.

— На один вооруженный корабль меньше — и космос для нас немного безопаснее, — так рассуждали «местные».

Остальные члены команды Зебары получили временные назначения, пока не будет укомплектован новый разведчик. Поэтому две недели до отлета Лунзи частенько проводила время в обществе кого-нибудь из команды, и чаще всего — с самим Зебарой. К её удивлению, появились слухи насчет того, что они «в паре». Никто этих слухов не опровергал. По правде говоря, Лунзи это даже льстило. Зебара был привлекателен, умен и честен — три качества, которыми она всегда восхищалась и против которых не могла устоять. В своё время «заинтересованные» друзья говорили ей, что романы с «тяжеловесами» хотя и нечасты, но грубы и утомительны. Она не была уверена в том, что хочет убедиться в этом сама.

В период выздоровления Зебара просматривал корабельные записи, пытаясь найти поддельные файлы. Слухи о бактериях на Амброзии, погубивших одного за другим всех членов исследовательской группы, распространились по «АРКТ-10» ещё до того, как с «Заид-Даяна» поступил первый рапорт. Не без труда проследили, что источником их является связист Чакал, приятель Коу.

Чакала арестовали для допроса, но он в первую же ночь умер в своей камере.

Хотя официально сообщалось, что имело место самоубийство, шепотом поговаривали, что такие травмы нанести себе самостоятельно невозможно.

Лунзи сочувствовала Коу, который считал себя скомпрометированным тайной деятельностью своего «приятеля».

— Это не сдвинуло нас с мертвой точки, — заметил Бринган на прощальной вечеринке у Лунзи накануне её отлета с иретанской экспедицией.

— Кто-то сыграл этим чертовым пиратам на руку, — согласилась Поллили, обводя комнату сердитым взглядом.

Лунзи начинала жалеть о том, что ей пришлось подсаживать к Поллили личность Квинады. Кое-что из этого запечатлелось в уголках её памяти.

Лунзи с трепетом надеялась, что к тому времени, как она вернется после трех месяцев на Ирете, все это пройдет.


***

Выжидая в стыковочной нише, пока «АРКТ-10» сориентирует нос челнока в направлении Иреты, Лунзи ощутила мгновенную тревогу, увидев среди командированных шесть «тяжеловесов». «А ну прекрати!» — приказала она себе. Ведь с командой «тяжеловесов» Зебары у неё все вышло нормально. Эта компания, возможно, окажется не менее общительной, приятной и интересной.

Она сосредоточила внимание на том, что делается в доке, где собрались несколько экспедиций, которым предстояла высадка на планетах этой системы.

Команда теков, включая вездесущего Тора, отправлялась на седьмую планету.

Большая группа рикси ожидала транспорта на пятую планету Аррутана. Планета должна была быть исследована со всем тщанием, как потенциально пригодная для колонизации их расой. Ирета, четвертая планета системы солнца третьего поколения, имела хорошие перспективы — как говорилось в учебниках — по части трансурановых руд, отложившихся ещё в мезозойскую эру.

Ксенобиологическое исследование с помощью автоматического зонда, прошедшего на большой высоте, обнаружило мириады видов живых существ, но после взятия геологических образцов это имело уже второстепенную важность.

Командам следовало контактировать друг с другом через установленные промежутки времени и регулярно отправлять рапорты на «АРКТ-10» посредством маяка, установленного на орбите, перпендикулярной плоскости эклиптики.

«АРКТ-10» же обнаружил следы обширного ионного шторма между системой Аррутана и той, что находилась с ней по соседству. Исследователи намеревались проследить и зафиксировать его курс.

— Мы вернемся за вами раньше, чем вы думаете, — заверил их служащий дока через свой коммуникатор, когда иретанский челнок поднялся и выскользнул из стыковочной ниши. — Доброй охоты, друзья.

Ирета была названа в честь дочери одного советника ФОП, который неизменно поддерживал ИОК при выделении корпусу фондов. На первых порах представлялось, что советнику оказали большую любезность: по данным предварительных исследований, Ирета обладала огромным потенциалом. Вот и понадеялись, что раз Амброзия была удачей, то полосу везения продолжит и Ирета. Планета имела кислородно-азотную атмосферу и природную растительность, которая поглощала углекислоту и выделяла кислород; анализ проб отметил значительные залежи трансурановых руд и бессчетное количество интересных жизнеформ, ни одна из которых, судя по всему, разумной не была.

Базовый лагерь устроили на каменной возвышенности, а челнок закрепили на массивной скальной плите местного гранита. Весь лагерь был окружен куполом силового экрана, и эта завеса постоянно мерцала крохотными голубыми искрами, когда местные насекомые находили свою смерть в проводящем слое. Внутри поставили несколько куполов значительно меньшего размера, чтобы было где уединиться, и ещё один — побольше — для кают-компании, поскольку челнок на время превратился в лабораторию и хранилище образцов.

А ещё здесь царила неописуемая вонь. Воздух был насквозь пропитан теллуроводородом, ужасающим запахом гниющей растительности. Одним из источников смрада являлась местная травка, которая росла повсеместно и пахла словно доведенный до бешенства чеснок. Никто не мог избавиться от этого «аромата». После первого же порыва ветерка — едва двери челнока открылись в мир, который на три месяца должен был стать их домом, — все нацепили носовые фильтры, без сомнения, самые удобные приспособления в жаркой, смрадной атмосфере. Запачканную рабочую одежду оставляли снаружи спальных отсеков. Некоторое время спустя никакая чистка уже не в состоянии была полностью избавить одежду и обувь от иретанских ароматов.

Но все эти запахи смущали Лунзи куда меньше, чем ощущение, что за ней тайно наблюдают. Это началось на третий день, когда два руководителя экспедиции — Кай, ответственный за геологические исследования, и Вариан, девушка-ксенобиолог, — распределили назначения.

Команда их была смешанной. Лунзи никого из коллег не знала хорошо, а нескольких — и вовсе только по внешнему виду. Зебара лично проверил сведения о назначенных в эту командировку, и Лунзи с удовольствием обнаружила, что Кай и парень по имени Трив, равно как и Вариан, — приверженцы дисциплины медитации. Еще Лунзи, как и руководители экспедиции, была изрядно удивлена, когда в состав группы включили трех детей — для приобретения опыта жизни на поверхности планеты. Мать Боннарда, подвижного мальчика десяти лет, служившая на «АРКТ-10» в должности третьего офицера, просто-напросто очень не хотела, чтобы сын находился вместе с ней на борту во время исследования ионного шторма.

Клейти и Терилла, две девочки на год младше Боннарда, были более послушны и хотели помочь старшим.

И Кай, и Вариан попытались было оставить детей на борту.

— Это неисследованная планета, — доказывал Кай офицеру, занимавшемуся организацией экспедиции. — Она может оказаться опасной. Это не место для детей.

Зато Лунзи не могла устоять перед выражением разочарования на детских мордашках. В конце концов, лагерь будет защищен силовым полем, в группе множество взрослых, которые присмотрят за ними.

— Но почему нет? Ирета проверена. Ни одна планета не обеспечивает стопроцентного отсутствия риска, а эта практически не представляет опасности, да ещё с учетом кратковременности посещения.

— Если, — выразительно заметил Кай, указывая на детей, — они проявят себя благоразумными! Самое главное, чтобы они никогда не выходили из лагеря без взрослых.

— Мы не будем! — хором пообещали дети.

— Что ж, будем считать, что вы дали слово, — кивнул им Кай, как взрослый взрослым. — Дети в экспедиции — это очень необычно, — добавил он.

— Мы можем рассчитывать на лишние руки, если нам найдется, что делать.

— Мы поможем, мы будем помогать! — в два голоса заговорили девочки.

— Мы раньше никогда не были на планетах, — шепотом добавил Боннард.

Включение детей в состав экспедиции в последнюю минуту странным образом успокоило Лунзи — она пропустила так много из детства Фионы, что с радостью предвкушала общение с ребятами.

Лунзи любила заводить новые знакомства: ведь чужие не могли знать подробностей её жизни. Хотя руководители команды, разумеется, знали, что она дважды перенесла холодный сон, поскольку это значилось в её файле.

Вариан считала Лунзи немного загадочной.

Габер, картограф экспедиции, бесконечно жаловался на бытовую неустроенность и нездоровые условия жизни. Лунзи обычно встречала подобные излияния, удивленно поднимая брови. После тесноты разведчика на Амброзии, где в крохотных жилищах не было и намека на возможность уединения, их отсеки казались верхом комфорта. Тем не менее Лунзи относилась к Габеру снисходительно, поскольку он сумел установить длительные (для недолговечных жизнеформ) дружеские отношения со старшим теком на «АРКТ-10» и она могла обратить их себе на пользу. Вместе с Каем Лунзи следила за тем, чтобы картограф не забывал свой силовой пояс и прочее оборудование для обеспечения безопасности. Со стороны Лунзи это было продиктовано отчасти эгоизмом, потому что Габера постоянно приходилось лечить от мелких ран и укусов насекомых.

Заразительный энтузиазм ксенобиолога Тризейна привлекал к нему всех, и особенно детей, поскольку он терпеливо отвечал на их бесчисленные вопросы.

Ту же удивительную энергию Тризейн вкладывал и в свою работу, начисто забывая при этом о соблюдении предосторожностей. Время от времени Лунзи помогала ему, справляясь со своими поручениями без каких-либо проблем.

Дименон и Маргит возглавляли в команде Кая бригаду геологов. Они занимались поиском залежей полезных ископаемых на Ирете. Особые надежды возлагались на довольно редкий для трансурановых руд плутоний, за который выплачивали самые большие вознаграждения. Предварительное сканирование Иреты ясно указывало на богатые залежи радиоактивных элементов. Бригада Дименона с нетерпением работала, добывая пробные керны. Трив, Аулия и трое «тяжеловесов» — Баккун, Берру и Танегли — дополняли геологическую бригаду, пока Портегин вынужден был сидеть за экраном и заниматься компьютерным анализом образцов.

Лунзи не предпринимала непосредственных усилий, чтобы сблизиться с шестью «тяжеловесами» их команды. Они, судя по всему, не были склонны общаться с «легковесами» столь же непринужденно, как Зебара, Дондара и Поллили. Капитан Зебара привил своей разведкоманде собственное представление о демократии, босоногие идеалы, которые не ограничивали «тяжеловесов» в контактах с собратьями во время их нахождения на борту «АРКТ-10».

Паскутти, офицер безопасности, принадлежал к тому типу мрачных людей, что вечно кем-нибудь недовольны и создают себе тесный кружок внутри общества, члены которого терпимо относятся лишь друг к другу. Лунзи сомневалась, что он такой уж мрачный и тупой, но он явно помыкал женщиной» тяжеловесом» по имени Тардма. Лунзи не показывала офицеру, что он внушает ей беспокойство. Время, проведенное с Зебарой, дало ей понять, что это были главным образом их проблемы, а не её. По счастью, со временем Танегли и ещё один «тяжеловес», Дивисти, стали даже ещё более общительны, чем товарищи Лунзи в команде Зебары. Баккун и Берру были молодой парой и, ясное дело, занимались преимущественно друг другом.

Но Лунзи не могла в полной мере избавиться от своего застарелого беспокойства: воспоминания о смерти Орлига преследовали её по-прежнему.

Оказавшийся шпионом Чакал никак не мог задушить «тяжеловеса». Человек по имени Кнорадель и рикси по имени Бирра, когда их допросили об обстоятельствах дела, твердо настаивали на том, что Лунзи оскорбила Бирру, а потом напала на Кнораделя, пришедшего птицеобразной на помощь. Бирра отбыла с рикси-колонистами, Кнорадель также покинул «АРКТ-10».

И так не поражающий великолепием пейзаж Иреты стал казаться и вовсе довольно угрюмым после того, как новизна прошла. Лилово-и сине-зеленая растительность нависала над лагерем со всех сторон. Манящий исследователя ровный травянистый луг на деле сплошь и рядом оказывался трясиной. Фауна представляла куда большую опасность, чем все, с чем Лунзи сталкивалась на Амброзии или на тех планетах, где ей доводилось бывать в прежние времена.

Некоторые виды были сущими монстрами.

В первом же разведывательном полете были обнаружены какие-то крупные существа, которые продирались сквозь густые зеленые джунгли. Но в тот раз никаких записей не делали, заметили только огромные тени. Когда же, наконец, бригада Вариан увидела иретанских обитателей живьем, ксенобиологов едва не хватил удар. Твари были просто огромными, метра четыре высотой и около тридцати — в длину. Одно медлительное длинношеее травоядное казалось даже ещё длиннее, но оно вряд ли когда покидало болото, в котором паслось, так что длина его хвоста оставалась предметом для споров.

Лунзи смотрела ксенобиологические фильмы с невольным недоверием. Никто на свете не может быть таким огромным! Такое страшилище раздавит человека — окажись он хоть «тяжеловесом» — походя, даже и не заметив. А мелкая многочисленная живность отличалась невероятной настырностью. Лунзи устраивала дневные и вечерние медосмотры на предмет укусов насекомыми.

Самыми зловредными были жалящие летуны, которые оставляли довольно большие ранки, а самыми хитрыми — пиявкоподобные кровососы. Никто не отваживался выходить за пределы лагеря, не включив индивидуальный силовой экран.

Вместо того, чтобы оказаться вторым раем, подобно Амброзии, Ирета преподносила больше отвратительных сюрпризов и аномалий, чем чистилище.

Геологам и ксенобиологам раздали станнеры, хотя Вариан с большим удовольствием пользовалась отпугивающей звуковой системой, когда охотилась за животными с фоторужьем, пытаясь зафиксировать их облик. Все, кто выходил из лагеря пешком, носили подъемный пояс, чтобы в случае чего быстро убраться с опасного места.

Лунзи показалось любопытным, что здесь обитает такое количество паразитов, охочих до красной крови на основе соединений железа, когда Вариан или Дивисти привезли первые образцы морских жизнеформ и выяснили, что у них в организме циркулирует разбавленная водянистая жидкость. Чтобы проверить планету на пригодность к обитанию человека, фуражиры брали образцы всех плодов и растений для опробования и каталогизации, что делалось не только из любопытства. Благоразумие подсказывало, что всегда имеет смысл обеспечить себе запасы пищи из местных источников — на случай, если «АРКТ» не придет вовремя. Этим могли заниматься и дети, хотя их всегда сопровождал кто-нибудь из взрослых. Чаще других это оказывалась Лунзи или Дивисти, бывший, помимо всего прочего, ещё и садоводом.

Вспоминая ионный шторм, за которым последовал «АРКТ-10», Лунзи с удвоенным старанием искала безопасные источники местной пищи. Но потом она сама же корила себя, что почти уверовала в свою репутацию «Ионы»: ведь это было опровергнуто счастливым завершением инцидента на Амброзии.

Поскольку картографирование и геологоразведка в число её умений не входили, Лунзи добровольно приняла на себя исполнение обязанностей интенданта. Она часами экспериментировала с местной пищей, когда не присматривала за детьми и не была занята упражнениями медитации. Она не имела ничего против того, чтобы сделаться и лагерным поваром, поскольку это была первая возможность готовить пищу вручную с тех пор, как она покинула Ти. Приготовление соблазнительных блюд из синтезированных полуфабрикатов и вонючих местных растений представлялось достойной задачей.

Лунзи и Тризейн объединили усилия с целью сотворения питательной зеленой смеси из местных вьюнков, которая удовлетворяла бы всем основным требованиям. С одной стороны, смесь оказалась крайне полезной пищей. С другой, вкус она имела преотвратный. После первой же пробы никто, кроме «тяжеловесов», есть эту стряпню не стал, но Лунзи храбро поглощала своё произведение с того момента, как оно было сотворено.

— Они, — высказалась по поводу «тяжеловесов» Вариан, — сожрут все, что угодно.

Лунзи сдержала улыбку:

— Мои дальнейшие усилия увенчаются успехом, обещаю.

— Если бы вы смогли хотя бы нейтрализовать теллуроводород! — вздохнула Вариан. — Конечно, мы всегда можем есть растения, как травоядные. Вы не знаете, они не очень вонючие?

— Человеческий организм не может переварить столько растительных волокон.

В одном из своих «фуражирских рейдов» дети заметили в папоротникообразных зарослях смешного длинноногого зверька, покрытого коричневой шерстью. Однако все попытки поймать хоть одного из «милых» созданий, предпринятые ребятней прежде, чем взрослые смогли их остановить, остались безуспешны благодаря врожденной осторожности четвероногих. Вариан нашла это весьма странным, поскольку у маленьких животных не было видимых причин бояться двуногих. Отловить удалось лишь раненое травоядное, оказавшееся слишком медлительным, чтобы убежать. Рядом с лагерем соорудили загон, в котором Вариан могла обхаживать животное и наблюдать за ним. И только в следующую вылазку Вариан принесла крохотного, покрытого мехом четвероногого звереныша. Он был сиротой и наверняка пал бы жертвой более крупных хищников.

Исследование двух жизнеформ подтвердило, что на Ирете имеются довольно странные аномалии. Тризейн препарировал морских тварей с бахромой по краям. В их жилах струился настоящий ихор. А большое травоядное в загоне имело красную кровь. Тризейн диву давался тому, как два столь разных вида могли развиться на одной планете. Тризейн не мог найти прецедента, чтобы объяснить соседство пятипалых животных с красной кровью и морских тварей с ихороносной системой. Эта аномалия не объяснялась генетическим очерком планеты. Ксенобиолог проводил многие часы, пытаясь согласовать различия.

Он требовал образцы тканей всех животных, которых удавалось поймать команде Вариан — как травоядных, так и хищников, — а также образцы морских обитателей и насекомых. Казалось, он совсем не вылезал из лаборатории челнока, разве только когда Лунзи звала его есть. Он забыл бы даже об этой минимальной человеческой потребности, если бы не врач.

Между тем зверька, которого назвали Данди, и раненую травоядную самку по кличке Мэйбл требовалось кормить, за ними нужно было ухаживать. Эта обязанность была возложена на детские плечи. Лунзи синтезировала для сиротки лактозу и поручила его кормление энергичному Боннарду с тем, чтобы Кдейти и Терилла ему помогали.

— Теперь, дети, вы не можете бросить Данди, — объявила им Лунзи. — Я надеюсь, что вы отнесетесь к своему подопечному не только как к забаве.

Теперь вы отвечаете за него и не должны забывать о своих обязанностях.

Поняли? Особенно ты, Боннард. Если хочешь стать исследователем планет, необходимо доказать, что ты достоин доверия. Все это останется в ваших файлах, помните!

— Я буду о нем заботиться, Лунзи, буду! — И Боннард не без удовольствия принялся командовать девочками.

Вариан только посмеивалась, наблюдая, как он ухаживает за Данди и заботится о безопасности его загона, а девочки наполняют миску зверька водой.

— Он делает успехи, разве не так?

— Значительные. Если бы мы ещё могли остановить его боцманские замашки!

— Ты бы его мать послушала! — фыркнула Вариан и широко улыбнулась. — Я не виню её за то, что она подкинула сына нам. Не хотела бы я, чтоб такой путался у меня под ногами, когда я преследую ионный шторм.

— А как твоя Мэйбл? — между делом полюбопытствовала Лунзи, хотя собиралась говорить о чем-то другом.

— Думаю, скоро мы сможем освободить её. Хорошая чистая ткань вокруг раны. И мы избавились от всех паразитов. Я не хочу держать её в загоне дольше, а не то она станет такой ручной, привыкнет брать пищу из рук, вместо того чтобы пастись.

— Мэйбл? Ручной? — Лунзи сделала круглые глаза, вспомнив, что понадобились все «тяжеловесы» экспедиции для того, чтобы связать и обездвижить животное для операции.

— И какое странное у неё ранение, — продолжала Вариан, нахмурившись. — Все взрослые особи из её стада имеют на ляжках точно такие же отметины.

Как будто хищник их специально не убивает! — Она ещё сильнее нахмурилась.

— Да ещё это непонятное поведение.

— Ты, случайно, не заметила реакции «тяжеловесов»?

Вариан довольно долго смотрела на Лунзи без каких-либо слов.

— Скорее всего нет, ведь тогда я была прежде всего озабочена тем, как бы держаться подальше от хвоста, лап и зубов Мэйбл. А что ты заметила?

— Они выглядели… — Лунзи сделала паузу, пытаясь подыскать верное слово, — голодными!

— Да ладно, Лунзи!

— Я не шучу, Вариан. Они выглядели по-настоящему голодными при виде всего этого сырого красного мяса. Они не чувствовали отвращения. Они были прямо-таки загипнотизированы. Тардма разве что слюнки не пускала. — При воспоминании об этой сцене Лунзи почувствовала тошноту.

— Всегда ходили слухи, что «тяжеловесы» на своих родных планетах едят мясо животных, — задумчиво проговорила Вариан, передергивая плечами. — Но эта группа всегда работала с командами ФОП. Они знают правила.

— Это не слухи, Вариан. Они действительно едят протеины животного происхождения на своих мирах, — ответила Лунзи, вспомнив долгий серьезный разговор с Зебарой. — Это очень примитивная среда, люди-хищники охотятся постоянно. Есть такая штука, которая называется «синдром необитаемого острова». — Она вздохнула, но все же посмотрела в глаза своей молодой руководительнице. — А этническое принуждение может явиться причиной проявления атавистических признаков даже у самых цивилизованных личностей, давая тому определенный стимул.

— Так ты именно поэтому продолжаешь свои эксперименты по поиску приемлемого источника пищи?

Лунзи кивнула.

— Ну, тогда это прекрасная работа. Прошлым вечером еда была уже довольно вкусной. А насчет признаков каких-либо извращений — я буду начеку.

Несколькими днями позже Лунзи вошла в лабораторию челнока и обнаружила, что Тризейн составляет смесь из местных растительных протеинов и полученной на «АРКТ-10» ореховой пасты. Она взяла немного на палец и задумчиво лизнула.

— Мы добиваемся цели, но, знаешь ли, Три, мы ведь ещё не настоящие исследователи. Я отчасти разочарована.

Тризейн, вздрогнув, посмотрел на неё:

— Думаю, мы за весьма ограниченное время сделали массу всего, да ещё при таком объеме материала, который надо исследовать и анализировать. Мы — первые на этой планете. Куда уж больше-то?

Лунзи больше не скрывала усмешки:

— Мы не станем настоящими исследователями, пока не научимся гнать из местных растений спиртное.

Тризейн заморгал, совершенно озадаченный.

— Выпивка, Тризейн. Куикал, спирт, водка, ликер, алкоголь. Что уже прошло через твои руки — нетоксичное и с достаточным содержанием сахара, чтобы забродить? И всем будет хорошо.

Тризейн понимающе уставился на неё, губы его растянулись в ухмылке.

— У меня и в самом деле кое-что есть. Они принесли это из последнего фуражного рейда. Я приберег образец. Думаю, это именно то, что надо, но я никого не могу больше найти, чтобы попробовать. Нам понадобится дистиллятор.

— Нет ничего, что мы не могли бы сделать вдвоем, — усмехнулась Лунзи. — Я предвидела твое согласие, Три, и захватила нужные компоненты со склада.

Думаю, ты поможешь мне в этом достойном проекте для повышения боевого духа команды.

— Боевой дух — дело важное, — согласился Тризейн в шутовской манере, которую он выказывал отнюдь не часто. — Мне так не хватает вина — как для выпивки, так и для кухни! Чтобы отбить у иретанской пищи этот запах, от которого просто деваться некуда. Чуток после ужина — прекрасное средство от бессонницы.

— Я и не подозревала, что кто-то здесь страдает от недосыпания, — заметила Лунзи, и они принялись сооружать простой перегонный куб, дополненный несколькими фильтрами. — Мы уберем все следы теллуроводорода, не затронув алкоголь.

— Жаль, что акклиматизация заняла так много времени, — вздохнул Тризейн, прилаживая стеклянную трубку. — Мы, вероятно, привыкли бы к этой вони прежде, чем за нами пришел «АРКТ-10».

Они установили перегонный куб в уголке спального купола Лунзи. С чувством удовлетворения они посмотрели, как аппарат время от времени булькает, а потом оставили его делать свою работу.

— Пройдет много дней, прежде чем там хватит выпивки на всех, — пожаловался Тризейн.

— Я буду его стеречь, — пообещала Лунзи с озорными огоньками в глазах.

— Но ты волен прийти и снять пробу.

— Ну да, мы должны будем периодически пробовать, — серьезно подтвердил Тризейн. — Мы не можем выдать на гора недоброкачественный продукт.

Они закрыли купол Лунзи как раз в тот момент, когда Кай и Габер ворвались в лагерь.

— Мы засняли монстра, который кусает травоядных, — победно объявил Кай, размахивая кассетой над головой.


***

«Легковесы» смотрели на зубастого монстра со смесью ужаса и интереса.

Вариан указала на клыкомордых хищников с растопыренными когтями и рядами острых зубов. Это были образчики устрашающих размеров, передвигавшиеся прямо на задних лапах, с похожим на третью ногу хвостом ящера, который пни задирали на бегу. Много меньшие передние лапы могли выглядеть как шутка генетики, когда бы не были достаточно сильны, чтобы удержать добычу, пока хищник вгрызался в живую жертву. По счастью, в фильме клыкомордые на травоядных не нападали. Они жадно поедали пучки ярко-зеленой травы, вырывая их этими же самыми весьма полезными передними лапами и отправляя к себе в пасть.

— Действительно хищники, — шепнула Лунзи ксенобиологу. Она должна была ради этого отозвать Тризейна от его возлюбленного электронного микроскопа.

Он нуждался в контрасте макрокосма, чтобы завершить обзор патологии в своих биологических исследованиях.

— Да, но мы видим очень нехарактерное поведение для хищника, — заметила Вариан, внимательно глядя на экран. — Их зубы созданы явно для мясной диеты. Почему же он ест траву?

Камера миновала клыкомордого и остановилась на летучем создании, покрытом золотистой шерсткой, которое паслось рядом с хищником. У него был длинный острый клюв и рукокрылья, почти как у рикси, но на этом сходство заканчивалось.

— Мы видели гнезда этих летунов, они всегда строят их поблизости от воды, предпочтительно по берегам больших озер или рек, — сообщил Лунзи Габер. — А этот улетел почти за двести километров от ближайшего водоема.

Они, должно быть, ищут эту траву специально.

— Это очень интересный вид, — заметил Кай. — Они оказались достаточно любопытными, чтобы последовать за нашими санями, причем они развивают совершенно фантастическую скорость.

Вариан издала радостный вопль:

— Много бы я отдала, чтобы посмотреть на рикси, когда им об этом расскажут! Они претендуют на то, чтобы считаться единственными разумными птицами в Галактике, даже если им придется для этого отказывать в праве на существование всем остальным видам.

— Но почему все эти виды не были отмечены при первом облете Иреты? — медленно пробасил Дивисти.

— При таком-то мощном растительном покрове джунглей? Да ничего удивительного, что в рапорте отмечены только зарегистрированные жизнеформы. Вы только подумайте обо всех неприятностях, которые мы поимели, чтобы добыть эти картинки, рыская в подлеске.

— Хотел бы я, чтобы «АРКТ» оказался сейчас не так далеко, — заметил Кай уже не в первый раз. — И предпочел бы, чтобы в его файлах галактических исследований было побольше порядка. У меня такое чувство, будто эту планету раньше уже исследовали.

Дименон, как главный геолог, придерживался того же самого мнения.

Проводя бурение пробных кернов, он получил некое специфическое эхо по всему континентальному щиту. И в одной из точек, откуда шло эхо, Кай ухитрился откопать старый керн. Это открытие убедило геологов, что их оборудование действует нормально, но столь неожиданная находка также вызвала настоящий испуг.

— Этот керн не просто старый, он древний, — утверждал Кай. — Ему миллионы лет.

— А выглядит точь-в-точь как те, которые мы сейчас используем, — заметила Лунзи, прикасаясь к столбику керна.

— Пожалуй, так оно и есть, но в любом случае это говорит о том, что планету уже исследовали. Вот почему здесь нет никаких залежей трансурановых там, где они должны бы быть.

— Тогда почему отсутствует рапорт в файлах «АРКТ»? — риторически вопросил Дименон.

Кай, пожав плечами, отобрал у Лунзи керн.

— А может быть, это «Другие»? — предположил Дименон, понижая голос.

Лунзи тряхнула головой, усмехнувшись этому старому детскому кошмару.

— Нет, разве что «Другие» знают теков, — отозвался Кай. — Они делают керны точно так же, как и мы.

— А что, если теки просто воспроизвели приемы более древней технологии?

— не отступал Дименон.

Было трудно вообразить что-либо древнее теков. Лунзи взглянула на Кая, который знал о них много больше, чем она.

— Так, значит, старинный керн говорит о том, что Ирета уже была обследована? Вот только кто это сделал? И каково мнение теков?

— Я как раз собираюсь их спросить, — мрачно ответил Кай.


***

Несколько дней спустя Вариан вызвала Лунзи из её купола. Молодая руководительница чуть ли не дрожала от возбуждения и была крайне взволнована. Лунзи усадила её и дала стакан успокоительного.

— Что стряслось?

Девушка должна была глотнуть освежающего питья, прежде чем смогла говорить.

— Ты оказалась права, — объявила она. — «Тяжеловесы» обратились к дикости. Двое из них были вместе со мной на маршруте. Паскутти летел на санях, а мы выслеживали клыкомордых. Хищник обрушился на одного из травоядных и выгрыз у него кусок из бедра. Мне сделалось дурно, а Паскутти и Тардма при виде этой жестокости пришли в восхищение. Я настояла на том, чтобы мы спасли бедное травоядное, не дожидаясь, пока его убьют. Паскутти выстрелил в клыкомордого с саней, демонстрируя своё превосходство в качестве доминирующего животного. Да, он прогнал зверя, но не прежде, чем жестоко ранил его. Я сама видела, шкура клыкомордого была обуглена.

Лунзи постаралась преодолеть отвращение. Как своего рода мать-исповедница и психолог команды, она знала: если им угрожает конфронтация с «тяжеловесами», необходимо точно узнать, что у них на уме, но она никогда не заглядывала вперед без видимых причин. И теперь она должна была перевести внимание Вариан на её задачи, вызволяя её разум из когтей страха.

— Хищник всего лишь взял у животного мясо, оставив рану, как у Мэйбл? — спросила она. — Это интересно. Ведь у клыкомордых жуткий аппетит. Один жалкий кусочек травоядного его насытить явно не мог.

— Они определенно не могут довольствоваться только травой. Хотя и пожирают её тоннами.

Лунзи задумчиво потерла шею:

— Больше похоже на то, что эта трава обеспечивает им некое питательное вещество, которого не хватает их организму. Мы проанализируем все, что вы нам принесете.

Вариан заставила себя рассмеяться:

— Ты требуешь образцы?

— Ну да, разумеется. Тризейн прав. Тут есть аномалии, загадки, оставшиеся от прошлых эпох. Мне бы хотелось раскрыть эту тайну, прежде чем мы покинем Ирету.


***

— Если покинем, — раздраженно обронил Габер чуть позже в тот же день, когда Лунзи пригласила его на чашечку синтезированного кофе. — Довольно с меня планетарных экспедиций! Я не сомневаюсь, что нас обманули. Мы выброшены здесь для того, чтобы основать поселение на этой планете. Мы никогда отсюда не выберемся.

— Ерунда, — резко возразила Лунзи, игнорируя то, что он противоречит самому себе, чтобы избежать распространения новых слухов. — Одних трансурановых этой планете достаточно, чтобы снабжать десять звездных систем на протяжении столетия. ФОП нуждается в минеральном сырье гораздо больше, чем в новоиспеченных колониях. Теперь, когда Дименон вышел за пределы континентального щита, он каждый день находит значительные залежи трансурановых.

— Значительные? — Габер и здесь проявлял скептицизм.

— Трив проводит обследование. Вскоре мы сделаем точную оценку, — уверенно произнесла Лунзи. И её уверенность подействовала на Габера. — Кроме того, взгляни на все наше снаряжение. ИОК не захочет лишиться столь дорогого оборудования. Оно слишком нужно им для дальнейших исследований, чтобы просто так его разбазаривать.

— Они вынуждены были представить все так, чтобы дело выглядело как обычная командировка, а то все могли просто отказаться от этой экспедиции.

— В своих домыслах Габер мог быть очень упрямым.

Даже Лунзи заразилась паранойей картографа.

— Но зачем они предали нас? Мы не подходим ни по возрасту, ни по составу. И нас слишком мало, чтобы обеспечить жизнеспособное потомство хотя бы в третьем поколении.

Габер сумрачно смотрел в свою чашку кофе.

— А может, они всего лишь попытались избавиться от нас, и это надежнейший способ.

Лунзи онемела от изумления. Может, это просто нытье? Но если в его домыслах есть хоть чуть-чуть правды, она — первый кандидат. Если восемнадцать человек приносят в жертву только ради того, чтобы убрать её, она этого себе никогда не простат. Однако здравый смысл взял своё. Зебара проверил файлы всего персонала экспедиции. Она вошла в состав группы последней, и, когда её включили, было уже слишком поздно перетасовывать состав команды даже для очень хорошо организованных пиратов!

— Иногда, Габер, — прощебетала она самым легким тоном, на какой только была способна, — ты бываешь в своих рассуждениях совершенно абсурден!

Оставить для разведения экспедицию? Чушь какая-то.


***

Несмотря на все неприятности, когда Дименон вернулся с северо-восточной части щита с известием о крупном месторождении, Лунзи решила, что это великолепный повод для того, чтобы распить выгнанное спиртное. Зелья уже было достаточно, чтобы обеспечить двумя приличными порциями каждого взрослого и тем самым отпраздновать открытие месторождения урана. Находка богатой жилы сулила каждому геологу такую премию, что можно было больше и не работать. Определенный процент обычно делился и между остальными членами команды исследовательской экспедиции, включая даже детей.

Изыскатели должны были успокоиться — с таким богатством и со стаканом фруктового напитка в руках. Вскоре они развеселились настолько, что Дименон вытащил фисгармонию, которую никогда не забывал брать с собой в путешествие. Он играл, остальные танцевали.

Хотя «тяжеловесов» из их куполов пришлось звать Каю, они танцевали с большим энтузиазмом, чем Лунзи могла предположить в их суровой расе. Пили они при этом тоже, что называется, в два горла.

На следующий день они были мрачны и неуклюжи — не работники, а сплошная обуза для исследовательских команд. Наличествовали и физические свидетельства тому, как алкоголь стимулировал этих огромных людей: кое-кого из них украшали царапины, Тардма нянчила руку, а Дивисти ходил очень осторожно, и это заставило Лунзи предположить, что он хромает.

Поэтому Лунзи посвятила несколько часов сравнительному химическому анализу, а вечером по одному вызвала «тяжеловесов» для физических обследований, пытаясь определить, была ли перемена в их поведении вызвана местным спиртным. На всякий случай она добавила к перегонному кубу ещё один фильтр. Больше ничего, что могло бы причинить вред, в жидкости не оставалось. Она попробовала новый дистиллят и скорчила рожицу. Он был крепок, но уж не до такой степени, чтобы столь сильно повлиять на поведение «тяжеловесов».

Поздно вечером Лунзи лежала в постели. Она глядела в купол и прислушивалась к бормотанию дистиллятора.

«Если, — думала она, — учесть, что спиртное развязывает язык, и допустить, что Габер прав, то меня могли обмануть, но я ничего не теряю. У меня не осталось от прошлого ничего, кроме голограммы Фионы на дне сумки.

Я начинала своё путешествие с этим: значит, все что нужно, у меня есть.

Хотела бы я знать, что сейчас с Фионой в её отдаленной колонии. Что бы она сказала, если бы увидела меня сейчас в столь же отдаленном месте, избежавшую одной и тут же попавшую в другую опасную для жизни ситуацию, рядом с клыкастыми хищниками?»

Лунзи вздохнула. С чего бы вдруг Фионе забеспокоиться? Лунзи знала, что когда она выберется с Иреты и вновь окажется на «АРКТ-10», то присоединится к разведкоманде Зебары, и больше не нужно будет никуда убегать, и настанет интересная жизнь. И никакой обладающий властью отвратительный предатель не бросит девятнадцать человек на недоразвитой планете просто для того, чтобы избавиться от одного отставшего от времени медика, бывшего «Ионы».

И это прямиком вернуло её к мысли о том, что лежало в основе всех её перипетий. Пираты. Это они были виноваты во всем, что случилось с ней после её первого холодного сна. Они ломали её жизнь снова и снова: сначала отняли у неё дочь, потом пытались убить её саму и заставляли жить в страхе за собственную жизнь. Во что бы то ни стало, пусть даже это означало отказаться от места в команде Зебары, она собиралась встрять в пиратские дела, чтобы они больше не ломали ей жизнь. Лунзи улыбнулась про себя. Это могло бы показаться смешным: она научилась быть бдительной. Экспедиция на Ирете закончится через несколько недель…

Лунзи со вздохом занялась усыпляющим упражнением медитации. Наутро она продолжила свои размышления, занимаясь инвентаризацией припасов. Когда она все проверила, выявились маленькие несоответствия. В частности, отсутствовали некоторые предметы, которые она видела всего лишь день назад. Лунзи перерыла кучи хранившихся в куполе свертков и расставленных повсюду коробок, но сомнений не осталось никаких. Силовые пояса, зарядники, портативный информативный диск исчезли. Оставшийся инвентарь тоже был сдвинут — отчасти ради того, чтобы замаскировать недостачу. Она быстро проверила запасы продовольствия. Протеины первостепенной важности остались в целости и сохранности, но исчезло огромное количество минеральных добавок и растительные углеводы.

Потеря ряда вещей представлялась вполне безобидной — с учетом появления второго лагеря, устроенного для геологической бригады. «Почему бы им, собственно, о себе не позаботиться? Надо будет поинтересеваться потом у кого-нибудь из начальства».

Выглянув из люка купола, Лунзи увидела Кая, шедшего вниз по склону холма от челнока. Она перехватила его у защитной завесы:

— У тебя усталый вид.

— Теки вышли на связь, — поделился Кай, всем своим видом изображая крайнюю степень измождения. — Я хочу, чтобы сеанс связи провела Вариан, но у неё попросту не хватает терпения говорить с теками.

— Габер любит говорить с теками.

— Габер не понимает предмета дискуссии.

— Такого, как древние керны?

— Верно.

— И что они сказали?

Кай пожал плечами:

— Я задал вопросы. Теперь они будут их обсуждать. Со временем я получу ответ.

Вариан присоединилась к ним, когда они подошли к куполу.

— Так каково мнение теков?

— Я жду определенного ответа — «да» или «нет» — в следующий сеанс связи. Но что, черт возьми, они скажут мне, когда прошло столько времени?

Даже теки не живут так долго, как эти керны.

— Кай, я говорила с Габером. — Лунзи отвела соруководителей в сторонку.

— Он наслушался разговоров насчет принудительного заселения. И он клянется, что это его личная точка зрения, но если он пришел к такому заключению самостоятельно, можно допустить, что то же самое сделают и другие.

— Ты для этого не настолько глупа, — огрызнулся Кай. — Нас не бросили.

— Ты же знаешь, какой зануда этот Габер, Лунзи, — добавила Вариан. — Это ему более чем свойственно.

— Тогда нет ничего страшного и в отсутствии вестей с «АРКТ-10», не так ли? — непонятливо спросила Лунзи. — Ведь никаких сообщений с нашей странствующей базы не поступало уже несколько недель. Детям особенно не хватает весточки от родителей.

Кай и Вариан встревоженно переглянулись.

— На маяке не появлялось ничего с тех пор, как их закрыло штормом.

— Так долго?! — опешила Лунзи, подавшись назад. — Они не могли уйти настолько далеко из зоны приема за время, прошедшее с момента нашей высадки. А теки что-нибудь слышали?

— Нет, но это меня не слишком волнует. А что волнует, так это то, что наши послания не снимались с маяка начиная с первой недели. Слушай, Лунзи, — оборвал её Кай, когда она даже присвистнула от этой новости, — наши люди потеряют присутствие духа, если узнают об этом. И поверят этой дурацкой идее насчет того, что нас тут бросили. Даю тебе слово, что «АРКТ-10» за нами вернется. Рикси намерены остаться на Аррутане-5, но теки не собираются торчать на седьмой планете веки вечные.

— Если теки и не обеспокоены тем, что их могут оставить там до следующей геологической эры, — жестко заявила Вариан, — это не то место, в котором я мечтала бы провести остаток жизни.

— И я тоже, — присоединилась к ней Лунзи.

— Но на самом-то деле не может же быть все так плохо, — жизнерадостно продолжила Вариан. — Может, шторм блокировал большие приемники или что-нибудь ещё в том же духе. Или, — теперь в глазах её загорелись озорные огоньки, — их прибрали «Другие».

— Только не во время моего дебюта в роли начальника, — поддержал шутку Кай, делая отважную попытку соответствовать своей роли.

— Кстати, — вставила Лунзи, — поскольку уж вы оба здесь, не объясните ли вы некоторые — и изрядные — пропажи со складов?

— Нет, — хором сказали Кай и Вариан.

— А что пропало? — спросил Кай.

— Я сегодня делала инвентаризацию. У нас не хватает инструментов, минеральных добавок, некоторого летного оборудования и ещё кое-чего, что было там ещё вчера.

— Я спрошу своих, — задумчиво протянул Кай и посмотрел на Вариан.

Она обдумывала проблему.

— Да, кстати, у меня тоже тут произошло несколько довольно странных событий. Разрядилась силовая установка моих саней, а я перезаряжала её только вчера утром. И точно знаю, что не израсходовала целиком заряд, рассчитанный на двенадцать часов эксплуатации.

— Хорошо, я задам работу девочкам, — пообещала Лунзи. — Пусть они ознакомятся с содержимым складских куполов и проверят амуницию и припасы: что внутри и что снаружи. Всестороннее образование по планетарному управлению.

— Превосходная мысль, — усмехнулась Вариан.


***

Дименон со своей бригадой вернулся из вылазки со свидетельствами очередной выдающейся удачи. Золотые самородки, поблескивавшие в русле безымянной реки, привели геологов к богатой рудной жиле. Вечером, на очередном празднестве, тяжелые слитки переходили из рук в руки. Моральный дух группы несколько поднялся, поскольку Ирета ещё раз показала себя нетронутой кладовой минеральных богатств.

Большая часть вечера прошла в добродушных препирательствах на тему, как распорядиться очередной премией. Лунзи разливала по кружкам фруктовый эль, приглядывая за «тяжеловесами», хотя и позаботилась о том, чтобы урезать им порции.

Утром все выглядели нормально. По контрасту с похмельной неспособностью к чему-либо путному, которую они продемонстрировали в прошлый раз, «тяжеловесы» пребывали в превосходном настроении.

Однако, выйдя из своего купола, Лунзи столкнулась с крайностью другого рода.

— Я не могу больше это выносить! Не могу! — кричал Дименон, хватаясь за голову, а потом рухнул на колени.

— Что случилось? — спросила она, встревоженная выражением его лица. Что с ним такое стряслось? Она потянулась за своей «вещей птицей».

— Это не поможет, — вздохнул Кай, печально качая головой.

— Почему нет? — непонимающе спросила она, держа в руке «вещую птицу».

— Его ничто не исцелит.

— Скажи мне, я ведь не совсем пропащий человек, Лунзи? Скажи мне! — Великан так размахивал руками, что она не могла установить «вещую птицу».

— Он больше не чует запахи Иреты, — объяснил Кай, все ещё качая головой и в то же время не в силах сдержать кривую улыбку перед подобным лицедейством.

— Он что? — Лунзи прекратила попытки осмотреть Дименона и вдруг сообразила, что у неё не было времени надеть собственные носовые фильтры.

Да, она тоже больше не чувствовала ароматы Иреты. — Черт! — Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. — Что, приехали?

Дименон, подвывая, обвил её колени руками.

— Ох, Лунзи, бедные мы, несчастные! Скажи, вернется ли ко мне мой нюх?

Ведь когда-нибудь я снова окажусь в нормальном воздухе. Ох, только не говори мне, что я никогда не буду способен учуять в воздухе ни один запах…

— Амброзианский теневой краб в иной ипостаси ещё окатит тебя водой, — пробормотала Лунзи сквозь зубы. Ничего не оставалось, как доиграть свою роль в этом представлении. Она взяла Дименона за руку и нащупала пульс, посмотрела «вещей птицей» один глаз, потом — второй. — Если акклиматизация окажется постоянной, ты сможешь установить в своей каюте ирето-воздушный кондиционер. Инженеры на «АРКТ-10» всегда горят желанием обеспечить индивидуальную атмосферу для необычной человеческой мутации.

Дименон сделал вид, будто действительно ей поверил, но другие смеялись так, что он в конце концов тоже принял в этом участие.

Несмотря на введение в должность Клейти и Териллы в качестве регистраторов, пропажи со склада не прекращались. И пропало больше, чем девочки заметили: некоторые жизненно необходимые и незаменимые элементы снаряжения.

Связывая это обстоятельство со все более странным поведением «тяжеловесов», Лунзи решила, что это дело их рук. Судя по ассортименту похищенного снаряжения, они, похоже, намеревались уйти из группы. Они физически подготовили себя к опасностям Иреты. Но, как призналась себе Лунзи, обычно, захватывая планету целиком, «тяжеловесы» действовали иначе.

Возможно, у неё просто разыгралось воображение. Здесь было только шесть «тяжеловесов», а этого для колонизации целой планеты маловато.

Но в системе все ещё оставались теки, да и рикси тоже. А это означало, что система уже открыта и попадает под конвенцию. «АРКТ-10» должен был вскоре вернуться, чтобы забрать их, и если «тяжеловесы» пожелают в оставшееся время дать волю своим основным инстинктам — не велика потеря.

Оставались пять квалифицированных геологов, а также она, Тризейн, Портегин и дети могли помочь Вариан завершить её часть исследований.


***

Вместе с Боннардом, исполнявшим обязанности секретаря Вариан, Лунзи помогала Тризейну в изучении свежеобнаруженных аномалий во флоре и фауне Иреты, не переставая при этом думать о возможных переменах в лагере.

В тот день первоочередной задачей было завлечь Данди в биолабораторию, чтобы Тризейн мог измерить его голову и конечности, а также взять образцы шерсти и кожи этого смешного создания. Когда Тризейн вырезал кусочек клеточной ткани из его мохнатых ушей, зверек брыкался и свиристел. Лунзи вернула Данди в клетку и вознаградила его сладкой травкой. Некоторое время она постояла, успокаивая и лаская малыша, а потом вернулась к Тризейну, который сидел, в удивлении уставившись в сканер. Он подозвал Лунзи.

— Все-таки есть в этой планете что-то не правильное, — вздохнул он. — Ты только сравни эти два слайда. Один — ткани морского бахромника, другой — нашего маленького травоядного.

Лунзи послушно взглянула. Он был прав, структуры имели совершенно различную биологическую природу.

— Судя по пищеварительной системе, квадратный морской бахромник на этой планете, безусловно, родной, а Данди и его друзья — чужаки. И у меня появилась одна теория насчет примитивных дрожжевых грибков, которые мы тут наблюдали. — Тризейн заговорил лекторским тоном. — Мне все время не давало покоя ощущение, будто я вижу в этих формах что-то знакомое.

— Как это может быть? — спросила Лунзи, задумываясь. — Я поверю, что если подобны бахромнику, но я никогда не видела ничего похожего на Данди.

— Это потому, что Данди — первозданная модель животного, к которому ты привыкла на современной его ступени эволюционного развития: это лошадь.

Земная лошадь. Вид не только пятипалый, но и непарнокопытный.

— Это невозможно!

— Боюсь, другого объяснения нет, хотя это и не открывает, как эти животные оказались здесь. Такой зверь не мог развиться на этой планете, но вот он.

— Кто-то, должно быть, переселил сюда животных, — предположила Лунзи.

— Точно, — подтвердил её догадку биолог. — Если бы я игнорировал контекст и изучал только образцы, которые у меня были — сначала от Баккуна, а потом от нашего маленького дружка, — я сказал бы, что это гиракотериум — вид, который исчез со старушки Земли миллионы лет назад!

Его прервал шорох саней. Лунзи поспешила к распределительному щиту, чтобы встретить Вариан и Боннарда. Она сообщила им, что у Тризейна есть новости, которыми он хочет поделиться. Это был триумф ксенобиолога, и он мог позволить себе получить удовольствие лично. Рассеянный ученый редко вылезал из своей лаборатории, разве что для приема пищи или чтобы заглянуть к Лунзи или Каю, и был мало знаком с прочими членами команды.

К удивлению его маленькой аудитории, он продемонстрировал архивные рисунки гиракотериума из своей коллекции палеонтологических файлов. Не оставалось никаких сомнений — Данди был безусловной копией древнего животного Земли, жившего в олигоценовую эпоху.

— А давайте-ка посмотрим, не найдем ли мы здесь ещё какого-нибудь сходства, кроме того, что они покрыты шерстью, — предложила Вариан, подводя Тризейна к экрану и усаживая биолога смотреть свои видеозаписи с золотистыми летунами.

Тризейн пришел в восторг, увидев, как грациозные создания выполняют в воздухе свои акробатические трюки.

— Конечно, без полного анализа ничего нельзя сказать определенно, но эти, несомненно, напоминают птеранодонов!

— Птеранодон? — скорчил рожу Боннард.

— Да, птеранодон, разновидность динозавра, не правильно, конечно, названная, поскольку это создание теплокровно…

И он один за другим идентифицировал генотипы зверей, которых запечатлели Вариан и другие. Каждый из обнаруженных на Ирете образцов соответствовал какой-либо голограмме и прилагавшемуся к ней описанию из палеонтологической коллекции Тризейна. Биолог указывал на разные мелкие эволюционные детали, но различия были пренебрежимо малы.

Клыкомордый оказался тираннозавром, Мэйбл и её родня — гребенчатыми гадрозаврами, травоядные трясинные жители — стегозаврами и бронтозаврами.

Биолог приходил во все большее беспокойство. Он не мог поверить, что эти существа живут по ту сторону завесы, которую он никогда не пересекал. И когда Вариан выдала ему для просмотра свои видеозаписи, он гневно погрозил пальцем экрану:

— Этих животных сюда переселили.

— Но кто? — выдохнул Боннард, широко открыв глаза. — «Другие»?

— Разумеется, их переселили теки, — уверил мальчика Тризейн.

— Габер говорит, что нас тоже переселили, — добавил Боннард.

Тризейн, более мягкий по натуре, был скорее огорчен, чем потрясен этим предположением. Он укоризненно взглянул на Вариан.

— Нас не поселили здесь, Тризейн, — заверила его молодая руководительница, наградив Боннарда гневным взглядом.

Кая спешно вызвали с края континентального щита, чтобы и он выслушал умозаключения Тризейна, оставив Баккуна на горном кряже одного. Вариан хотела, в частности, оторвать Кая от «тяжеловесов», ибо ко времени его возвращения Тризейн преподнес ей ещё более волнующую новость.

Паскутти попросил Тризейна исследовать мясо и шкуру клыкомордых на токсичность, и вопрос этот был не просто праздным. В тот день Боннард отвел Вариан к «особому месту» Баккуна. Оно оказалось неровной грунтовой площадкой, на которой среди камней лежало пять черепов и почерневшие кости клыкомордов. Теперь у Вариан были видеозаписи, подтверждавшие акты этой пугающей жестокости.

Лунзи знала, как быстро паразиты Иреты разделываются с падалью. Это означало, что останки были очень свежими. Сомнений почти не оставалось:

«тяжеловесы» убивали животных и ели мясо. Весь вопрос сводился к тому, насколько хорошо Кай и Вариан смогут держать «тяжеловесов» под контролем до прибытия «АРКТ-10».

Глава 15

С мрачным видом Вариан решилась-таки на чрезвычайные меры. Она приказала Боннарду собрать все силовые элементы и спрятать их в кустах за территорией лагеря. Они были истощены практически до предела, и теперь она знала почему. Их нещадно эксплуатировали «тяжеловесы». Им приходилось пользоваться санями, чтобы добираться до своего «особого места» для ритуального убийства и пожирания животных.


***

Кай встретился с ними в челноке на вершине холма, озадаченный столь необычным срочным вызовом. Услышав выводы Вариан, он ужаснулся. Лунзи подтвердила, что утечки со склада продолжаются; это и заставило её поверить, что «тяжеловесы» возвратились к первобытному примитивизму.

— Хорошо ещё, если это не мятеж, — закончила Вариан. — Ты не замечал, что в последние несколько дней их отношение к нам изменилось? Едва заметно, признаю это, но они оказывают нам меньше уважения, чем прежде.

Кай нахмурился.

— Так ты думаешь, что столкновение неизбежно?

Вариан кивнула:

— Наша отсрочка кончилась в последний выходной день.

«Тяжеловесы» вполне могли взять верх. Лунзи сухо заметила, что мутировавшие люди куда лучше способны позаботиться о себе на дикой Ирете, чем «легковесы».

— Я понимаю, что повторяюсь, — добавила Лунзи, — но если Габер почувствовал, что его покинули, то и «тяжеловесы» должны были прийти к такому же умозаключению. — Она сделала паузу, услышав вдалеке завывание подъемного пояса. Лунзи напрягла слух: кто бы это мог сейчас воспользоваться поясом?

— Мы с Боннардом видели также тираннозавра с копьем размером в дерево между ребер, — содрогнувшись, сообщила Вариан. — Эти создания некогда царили на старой Земле. Ничто не могло остановить их. И, как это ни смешно, «тяжеловесы» это делают! Более того, основав второй лагерь, мы обеспечили им дополнительную базу. А где, кстати, «тяжеловесы» сейчас?

— Я оставил Баккуна работать на гребне. Вероятно, когда он закончит, то вернется сюда. У него есть подъемный пояс…

Лунзи глянула в люк челнока и увидела компанию «тяжеловесов» в полном составе. Они шли к ним вверх по склону. Сосредоточенность, написанная на их ширококостных лицах, вселяла ужас. «Тяжеловесы» были раздражены и явно не питали добрых намерений в отношении «легковесов», находившихся внутри корабля. Лунзи крикнула предостережение Каю и Вариан и увидела, что дверь в пилотский отсек закрылась прямо перед носом Паскутти.

Прислонившись к переборке, она обратила внимание на едва заметную дрожь, подсказавшую ей, что главный привод отключен, но челнок подсоединен к вспомогательному источнику энергии. Хватит ли этого, чтобы надеяться на то, что кто-то из лидеров сможет послать сообщение?

— Если вы немедленно не откроете дверь, мы её взорвем, — бесцветным голосом проговорил Паскутти, держа в руке бластер.

В его экипировку во множестве входили те самые вещи, что так загадочно пропали со склада.

«Как жаль, — сказала себе Лунзи. — Я слишком поздно сообразила, что значительная часть сворованного снаряжения способна послужить агрессии».

— Нет! — В голосе Вариан прозвучало достаточно страха, чтобы удержать Паскутти от пальбы, но Лунзи-то знала, что девушка не из трусливых. Просто никому не принесло бы выгоды, когда бы их зажарили тут живьем.

Люк открылся, и массивный Паскутти протиснулся внутрь. Он схватил Вариан за грудки, оттащил прочь и швырнул её на керамическую обшивку челнока с такой силой, что сломал ей руку. С садистской улыбочкой Тардма точно так же обошлась с Каем.

Лунзи подхватила Кая и помогла ему удержаться на ногах, заставив свой мозг успокоиться с помощью самовнушения. Все оказалось куда хуже, чем она могла себе представить. Какой же она была дурой, думая, что «тяжеловесы» вот так просто возьмут и тихо уйдут!

Териллу, Клейти и Габера без церемоний загнали в челнок. Картограф забормотал что-то насчет того, что с товарищами так поступать не должно и как-де они посмели обращаться с ним столь непочтительно.

— Танегли? Ты поймал их? — проговорил Паскутти в коммуникатор, прицепленный у него на запястье.

Кого там мог поймать ботаник-»тяжеловес»? Лунзи сама же и ответила на свой вопрос: остальных «легковесов», ещё не оприходованных.

— Ни в одних из саней нет энергоблоков, — хмуро сообщил Дивисти. — И мальчишка смылся.

— Как он ускользнул от тебя? — Паскутти в раздражении нахмурился.

— Недоразуменьице вышло. Я думал, он вместе с остальными, — пожал плечами Дивисти.

«Слава Богу, Боннард цел», — подумала Лунзи, воодушевляясь этим маленьким триумфом больше, чем он того заслуживал на самом деле.

— Тардма, Дивисти! Начинайте демонтировать лабораторию.

Тризейн вышел из ступора:

— Подождите минутку! Вы не можете туда войти. Я провожу эксперимент и там продолжается анализ. Дивисти, не прикасайся к этому прибору! Вы что, здравый смысл потеряли?

— Сейчас ты потеряешь свой, — холодно улыбаясь, Тардма с явным удовольствием ударила Тризейна по лицу с такой силой, что невесомый в сравнении с ней мужчина подлетел вверх и рухнул на жесткую палубу. Он неподвижно застыл у ног Лунзи.

— Слишком сильно, Тардма, — хмыкнул Паскутти. — Я думал взять его с собой. Он самый полезный из всех этих «легковесов».

Тардма пожала плечами:

— Да чего с ним возиться? Танегли знает то же, что и этот. — Скривив губы, она направилась в лабораторию.

До Лунзи донесся стук шагов по камню, и вскоре Портегин с окровавленной головой втащил через порог оглушенного Дименона. Баккун втолкнул плачущую Аулию и бледную как смерть Маргит. Следом влетел Трив и растянулся на полу. Берру, швырнувший его внутрь, дико скалился, слушая, как Трив стонет от боли. Но Лунзи уловила то, чего не заметили «тяжеловесы»: Трив начал успокаивать дыхание, входя в медитативный транс; по крайней мере четверо из них были готовы что-нибудь предпринять при первой же возможности.

— Все в порядке, Баккун, — распорядился Паскутти, — ты и Берру займитесь нашими союзниками. Мы хотим, чтобы все выглядело пристойно. Этот коммуникатор был ещё теплым, когда я вошел. Они наверняка передали сообщение текам.

«Тяжеловесы» продолжали методично разорять челнок. Вскоре вернулся Танегли:

— Мы забрали со склада все, а из куполов — все полезное.

— Надеюсь, вы не возражаете, начальник Кай и начальница Вариан? — глумился Паскутти.

— Возражения ни к чему хорошему для нас не приведут, не так ли? — Спокойный голос Вариан явно раздражал Паскутти. Он глянул на её сломанную руку и нахмурился.

— Нет-нет, никаких возражений, начальница Вариан. Довольно вы, «легковесы», нам приказывали, терпя нас только потому, что мы полезны.

Какое место нам было отведено в вашей колонии? Место тяглового скота? Мы всего лишь мускулы, которым можно приказывать — туда, сюда, обратно, — и кормить жидкой кашкой? — Он размахивал огромной ручищей, словно что-то разрубая.

Затем, прежде чем кто-то успел угадать его намерения, Паскутти схватил Териллу за волосы и поднял, так что девочка повисла у него в руке. Услышав пронзительный вопль подруги, Клейти прыгнула на «тяжеловеса» и стала колотить его по тугой мускулистой ляжке. Он поднял кулак и опустил ей на макушку. Девочка без сознания упала на палубу.

Габер вскочил и бросился на Паскутти, которому было достаточно всего лишь протянуть руку, чтобы преградить картографу дорогу к кричащему ребенку.

— Скажите-ка, начальница Вариан и начальник Кай, кому вы отправили сообщение? И что передали?

— Мы послали сообщение текам. Мятеж. «Тяжеловесы». — Кай видел, что Терилла теряет сознание, крики её стихали. — Это все.

— Отпусти ребенка! — заорал Габер. — Ты убьешь её! Ты же узнал все, что хотел. Ты обещал, что насилия не будет!

Паскутти со злостью ударил Габера, чтобы тот замолчал, превратив его горло в кровавое месиво. Габер с грохотом рухнул на палубу и замер.

Терилла упала на колени поверх Клейти.

В диком ужасе от происходящего, Лунзи все-таки заставила себя думать.

Паскутти желал знать, направлено ли сообщение на маяк. Как эта информация изменит его планы относительно них? Трив уже завершил подготовительный этап мобилизующего комплекса. Лунзи жалела, что не владеет телепатией: они вчетвером могли бы скоординировать свои усилия.

— Нигде нет силовых элементов! — рявкнул Танегли, врываясь в челнок. Он схватил Вариан за сломанную руку. — Где ты спрятала их, ты, тощая сука?

— Осторожно, Танегли, — предупредил его Паскутти. — Эти «легковесишки» много не выдерживают.

— Где, Ва-ри-ан? Где? — На каждом слоге Танегли выворачивал ей руку.

— Я не прятала их. Это Боннард.

Танегли бросил на палубу внезапно обмякшее тело Вариан.

— Ступай и найди его, Танегли. И силовики тоже, иначе нам придется тащить все это дерьмо на собственном горбу. Баккун и Берру уже начинают атаку. Отступать поздно, остановить ничего нельзя.

Хотела бы Лунзи знать, что он имеет в виду. А не рискнет ли она подойти к Вариан и осмотреть её?

Вождь «тяжеловесов» тем временем прорычал на Кая:

— Вон отсюда! Вы все! Марш!

Паскутти вздернул Трива и Портегина на ноги и жестом указал им на бесчувственных Габера и Тризейна, а Аулии и Маргит — на девочек. Лунзи склонилась над Вариан, умело нащупывая ровный сильный пульс. Девушка притворялась.

— В главный купол, все! — приказал Паскутти.

Лагерь был разорен и завален обломками — начиная от трупика Данди и кончая разбросанными картами, лентами, записями и одеждой. Поиски Боннарда продолжались, сопровождаемые проклятиями Танегли, Дивисти и Тардмы.

Паскутти все время поглядывал то на свои наручные часы, то на равнину за пределами силового экрана.

Обостренными медитативной техникой чувствами Лунзи уловила грохот вдали. В небе она заметила две точки — то были Баккун и Берру — и черную извивающуюся линию под их санями. Внезапно с замиранием сердца она поняла замысел «тяжеловесов».

Даже если теки и получат сообщение, они не смогут прибыть сюда вовремя, чтобы спасти их от несущегося на лагерь в паническом бегстве стада.

Паскутти уже завел их в главный купол и поймал взгляд Лунзи.

— А-а, вижу, ты понимаешь, какой подходящий конец тебя ждет, медик. Вот именно, вас затопчут местные твари, тупые, глупые вегетарианцы — вроде вас самих. А единственный из вас, кто оказался достаточно силен, чтобы противостоять нам, — всего лишь мальчишка.

И Паскутти закрыл диафрагму входного люка. Удар кулака по пластиковой стене подсказал им, что он вдребезги разбил панель управления. Лунзи уже осмотрела Тризейна, между делом подивившись словам «подходящий конец тебя ждет, медик». Не означало ли это, что все было устроено только для того, чтобы разделаться с ней?

— Он у завесы, — сказала Вариан, осторожно выглядывая через дальнее окно. Рука её бессильно свисала вдоль бока.

Тризейн, приходя в сознание, застонал. Лунзи прошла к Клейти и Терилле и сбрызнула их тонизирующим спреем.

— Он открывает купол, — докладывала Вариан. — До того как стадо одолеет последний подъем, у нас будет всего несколько мгновений: они не смогут ничего увидеть из-за поднятой животными пыли.

— Трив!

Кай и геолог вцепились многократно усиленными медитацией пальцами в пластиковую кожу и разорвали прочную ткань по месту стыка.

Лунзи помогла девочкам подняться на ноги и ещё раз «подбодрила» с помощью спрея находившуюся на грани истерики Аулию. Габер был мертв.

— В небе теперь четверо на поясах, — продолжала докладывать Вариан. — Стадо достигло узкого места. Приготовьтесь.

— Куда мы пойдем? — взвизгнула Аулия.

— Обратно в челнок, тупица, — прошипела Маргит.

Приближавшийся грохот заставлял нервничать всех.

— Давай! — крикнула Вариан.

Спотыкаясь, почти на четвереньках, они ринулись вверх по склону.

Тризейн идти не мог, и Трив взвалил его на плечи. Им хватило единственного взгляда на покачивающиеся головы гребенчатых динозавров, чтобы устремиться вверх с такой скоростью, словно у них выросли крылья.

Едва люк челнока захлопнулся за последним человеком, как на территорию лагеря ворвался передний край обезумевшего стада. Грохот и дрожь земли были столь сильны, что от них не могли спасти даже надежные стены корабля.

Снаружи судна с грохотом и ревом неслись разрушение, смерть и хаос.

— Столь паническим бегством они превзошли себя, — фыркнула Вариан, бессмысленно усмехнувшись.

— Чтобы одолеть керамическую обшивку, нужно что-то помощнее травоядных, — добавил Кай.

— Нам лучше бы сделать отсюда ноги, как только они пробегут, — пискнул кто-то из последнего ряда кресел.

— Боннард!

Широко улыбаясь, из лаборатории вышел мальчик, с ног до головы покрытый пылью.

— Я подумал, что тут будет самое безопасное место, когда увидел, что Паскутти уводит вас. Но я сомневался насчет того, кто сюда вернется. Как хорошо, что это вы! Они никогда не найдут эти силовые элементы, Вариан.

Никогда! — Из-за грохота снаружи Боннард почти кричал. — Когда Паскутти сломал пульт управления, я не знал, успею или нет. Так… я… спрятал!

— Ты сделал именно то, что нужно, Боннард. Даже сам спрятался! — заверила его Вариан.

Челнок покачнулся.

— Он падает! — завопила Аулия.

— Но он не разобьется, — пообещал Кай. — Мы выживем. Клянусь всем, что нам дорого: мы выживем!


***

Когда бегство стада наконец прекратилось, мужчины смогли открыть дверь только совместными усилиями. Перед ними предстало кошмарное зрелище.

Корабль был буквально погребен под растоптанными гадрозаврами. Под покровом темноты — благо настала ночь — Боннард и Кай выскользнули наружу и с помощью подъемных поясов вернули силовые элементы обратно на челнок.

— Боннард прав. Мы должны уйти, — объявил Кай, когда уцелевшие собрались вместе, медленно отходя от потрясения. — И немедленно. Утром «тяжеловесы» вернутся посмотреть на дело своих рук. Они будут уверены, что челнок по-прежнему здесь, погребенный под трупами. Но, возможно, не станут спешить его откапывать: куда он денется?

— А я знаю куда, — вставила Вариан.

— Помните пещеру, которую мы нашли рядом с золотистыми летунами? — спросил Боннард, и его усталое лицо просияло.

— Места, чтобы вместить челнок, там более чем достаточно. Внутри сухо.

Вход скрывает завеса лиан.

— Великолепная идея, Вариан, — согласился Кай. — Ведь даже если они воспользуются инфракрасным сканером, по выделяемому теплу мы не будем отличаться от взрослых летунов.

— Это самая лучшая идея за сегодняшний день, — оживляясь, кивнула Лунзи и раздала товарищам по несчастью стимулирующий препарат, который «тяжеловесы» проглядели в пилотском отсеке.

Чтобы освободить челнок из-под груд плоти, потребовалось немало усилий, но Лунзи знала, что это необходимо сделать именно сейчас, пока Кай и Вариан черпают силы в мобилизованных медитацией резервах организма. Двое командовали, а Боннард помогал им, выступая в качестве связного.


***

К рассвету они добрались до внутреннего моря и влетели в огромную пещеру, в точности такую, как и описывали Вариан и Боннард. Ни один из золотистых летунов не обратил ни малейшего внимания на вторгшийся в их владения странный белый аппарат.

«Тяжеловесы» и понятия не имеют о существовании этого места, — заверила их Вариан, когда они надежно замаскировались.

Трив и Дименон натаскали достаточно листвы, чтобы сделать для раненых подстилки на голой пластиковой палубе. Лунзи снова отправила их наружу — раздобыть побольше исходного сырья для синтеза насыщенного тоника для снятия послешоковых эффектов. Наконец-то все могли спокойно уснуть.

Первой на следующий день проснулась Лунзи. Двигаясь едва слышно, чтобы не потревожить измученных людей, она приготовила с помощью синтезатора ещё одну питательную смесь, добавив витамины и минеральные добавки.

— Это обеспечит циркуляцию крови в ваших перенапряженных мускулах и восстановит ткани до нормы, — пояснила она проснувшимся Каю и Триву, подавая им дымящиеся чашки. — Вы проспали сутки и ещё примерно половину.

Осмотрев онемевшую руку Кая, она помассировала ему плечо, разминая мускулы. Потом настал черед Трива.

— Спасибо, — поблагодарил Трив, поводя плечами. — Скоро остальные проснутся?

— Я бы сказала, что в нашем распоряжении не менее часа, прежде чем мертвые восстанут, — ответила Лунзи, подавая дымящуюся чашку Вариан. — Мне ещё понадобится зелень, чтобы сделать завтрак остальным.

Они наполнили синтезатор листьями лиан, которые занавешивали устье пещеры. Тусклый солнечный свет — столь типичный для Иреты — блеснул на хвостовом оперении челнока, пробиваясь в пещеру сквозь скрывавшую судно плотную завесу ползучих растений. К тому времени, как остальные проснутся, еда поспеет.

— Это не очень вкусно, зато весьма питательно, — говорила Лунзи, раздавая плоские коричневые хлебцы. — Мы с синтезатором сделали бы и больше, но на сколько нам хватит энергии? Да и «тяжеловесы» могут засечь.

Вариан послала детей нести дозор в устье пещеры, предупредив, чтобы не качались на лианах. Боннард подумал, что это совершенно бессмысленно.

— Они не станут искать людей, которых считают убитыми.

— Мы однажды уже недооценили их, Боннард, — заметил Кай. — Не будем повторять ту же ошибку.

Своевременно одумавшись, мальчик занял свой пост.

Прошла бесконечно долгая неделя. Спасшиеся оправлялись от шока и ран.

— Сколько же нам придется ждать, пока не придут теки, чтобы спасти нас?

— спросила Вариан троих приверженцев медитации, когда остальные отправились спать. — Они должны были получить сообщение через два часа после того, как его отправили. «Мятеж»! Да от одного этого слова их пирамиды должны были зашевелиться. Если ещё не зашевелились от слова «тяжеловесы».

Кай, разведя руками, тут же поморщился от боли в сломанном запястье.

— Насколько мне известно, теки не спешат ни при каких обстоятельствах.

Хотя я надеялся, что ради этого случая они изменят своим привычкам.

— Ну, так что будем делать? — прямо спросил Трив. — Мы не можем торчать тут вечно. Так же, как и прятаться от «тяжеловесов», когда они обнаружат, что челнока на месте нет. Я знаю, Ирета — планета большая, но для обитания пригодна только узкая полоса вдоль экватора. А останься мы здесь, нам все равно придется пользоваться энергией, чтобы готовить пищу. Нас могут поймать хоть так, хоть эдак. Они забрали все системы обнаружения. У них есть все, даже станнеры. Что же нам делать?

Все существо Лунзи кричало «нет» очевидному ответу, но она сама и произнесла его вслух:

— Всегда остается холодный сон.

И сама испугалась собственных слов.

— Это последний разумный выход, — согласился Трив.

Лунзи хотела выдвинуть какие-то контрдоводы, но твердо сжала губы, когда Кай и Вариан торжественно кивнули.

«АРКТ» вернется за нами, правда? — с неопределенной интонацией спросил Трив.

Кай и Вариан заверили его, что «АРКТ-10» их оставить не мог.

Все их надежды составлял маяк с сообщением, которое «АРКТ-10» должен будет снять, когда вернется, закончив преследование шторма. Портегин установил маяк вне пещеры, замаскировав под засохшими ветвями, чтобы он смог привести к ним розыскную и спасательную команду.

— Учитывая ионную интерференцию, которую создает шторм, не удивительно, что они не могут связаться с нами, — стойко твердила Вариан, но никто уже не делал вид, что сколь-нибудь этому верит.

Лунзи упорно старалась избегать мыслей об «Ионе».

— Ладно, значит, завтра погружаемся в холодный сон, как только остальные выскажутся, — поспешно решил Кай.

— А зачем им говорить? — спросила Лунзи. Она предпочла бы пройти через эту процедуру, пока решимость её не оставила.

— Они и так уже на полпути к холодному сну. — Вариан указала испуганному Каю на спящих. — Оставим пустые споры себе.

— Прошла целая неделя, и, судя по тому, как работают на Ирете падальщики, «тяжеловесы» уже обнаружили отсутствие челнока, — зловеще добавил Трив.

«Тяжеловесы» никоим образом не смогут найти нас в холодном сне. К тому же есть реальная опасность, что мы бодрствуем слишком долго, — закончила Вариан.

Итак, и остальные приверженцы медитации согласились с планом, который сама же Лунзи и предложила. Она медленно поднялась на ноги. Против собственной воли она прошла в криогенную камеру и, набрав соответствующий код, открыла дверь. Мысль о новом погружении в холодный сон была ей ненавистна. Она так много времени провела в этом состоянии! Это почти так же скверно, как смерть. В некотором смысле это и есть смерть — лишение всех радостей и надежд, всего лучшего, что было на этом отрезке её жизненного пути.

Тем не менее она подобрала нужные медикаменты и пневмошприц, проверила дозировки и принялась за тех, кто уже спал. Трив, Кай и Вариан контролировали их состояние, проверяя, как идет погружение в холодный сон, по остывающей коже и постепенно сходящему на нет дыханию.

— Ты знаешь, — начала Вариан тихим, но испуганным голосом, когда Лунзи укладывала её саму, — бедный старина Габер был прав. Нас здесь оставили.

По крайней мере временно!

Лунзи пристально взглянула на Вариан и состроила кислую гримасу.

— Это не то утешение, которое я хочу захватить с собой в холодный сон.

— Лунзи, а сновидения в криогенном сне бывают? — спросила напоследок Вариан, когда врач подала ей чашку предохраняющего препарата.

— Я никогда не видела.

Лунзи выдала дозу и Каю. Принимая её, молодой лидер улыбнулся.

— Казалось бы, убивать время впустую — совсем не то, что что-то делать, — заметил он.

— Вся концепция холодного сна — это временное отключение субъективного чувства времени, — пояснила Лунзи.

— Ты засыпаешь и просыпаешься. А столетия прошли, — добавил Трив, выпивая свою порцию.

— От тебя помощи ещё меньше, чем от Вариан, — проворчала Лунзи.

— Может, и не столетия, — многозначительно произнес Кай. — ИОК нужны эти урановые залежи. Они слишком богатые, чтобы пренебречь ими.

Лунзи проверила газовый баллон, чтобы тот заработал сразу же, как только его сенсоры зарегистрируют угасание всех жизненных сигналов. Она не спешила принять свою дозу. Нет, она не подвергнет их риску и останется бодрствовать. Любой пролетающий над этим районом «тяжеловес», зарегистрировав тепло её тела, примет его за тепло летуна. Она может и остаться.

Зато если она уснет вместе с ними, то, проснувшись, окажется среди людей, которых знает, с которыми работала, которые ей нравятся. Она не будет совсем одинока, когда её разбудят. Это в какой-то мере утешало. Не позволяя себе найти аргументы в пользу окончательной и роковой отсрочки, Лунзи выпила свою порцию и легла на палубу у стены, подложив под голову подстилку и вытянув руки вдоль тела.

«Кто знает, когда нас найдут», — подумала она, не в силах избежать этой мысли. Но нашла себе ещё одно утешение: «тяжеловесы» не найдут её и других — тоже. Она проснется снова. И будет ещё одна причитающаяся ей выплата по счету.

Свинцовая тяжесть начала распространяться откуда-то из желудка, проникая в самые дальние уголки её тканей. Воздух, прикасавшийся к её холодеющей коже, казался слишком горячим. И становился все горячее. Вдруг Лунзи захотелось вскочить и убежать из этого места, не дожидаясь, пока она снова заманит себя в эту ловушку. Но было уже слишком поздно: процесс пошел. Она почувствовала, как её сознание гаснет, быстро сползая в ещё одну смерть по имени сон. Черт!

Загрузка...