Специальный агент преисподней

ГЛАВА 16 Ночные гонки сказочных экстремалов

Настырная муха, обуянная стремлением в небо, заложив крутой вираж у моего носа, с нагрузкой загудела, выходя из крутого пике. Фасетчатые глаза от напряжения полезли на лоб, прозрачные крылья затрещали, с натугой борясь со стремящимся к земле толстым ярко-зеленым брюхом.

– Фу… – дунул я.

Порывом ветра ее смело прочь с моих глаз.

– Ты уверен, что ничего из сказанного не напутал и не забыл? – в сотый, наверное, раз за последние три часа принялась тормошить меня Леля.

– Уверен,- несколько раздраженно ответил я.- На память не жалуюсь.

– Тогда что мы здесь делаем? – Зеленые глаза недоуменно округлились.

– Ягу караулим, ты не забыла?

– А зачем?

– Чтобы вернуть мою память.

– А ты говоришь – не жалуюсь…

Сообразив, что сам себя загнал в ловушку, я, не говоря ни слова, придвинулся поближе к Ливии. Златовласая дева последнее время что-то все молчит, кажется, на что-то дуется.

– Скажи ты ей,- попросил я ее.

– Что сказать?

– Ну…

Рыжий кот, качнувшись на расшатаннсй штакетине, лениво спрыгнул на кучу прелой соломы, которая нависает над бортом перевернутой телеги. На наши головы посыпалась труха и различная живность.

– Брысь!

Но ночной разбойник не обратил внимания на команду, он зарылся в солому, оставив торчащий наружу хвост, и замер, утробно урча. Словно мини-трактср на холостом ходу.

По булыжной мостовой, топорща длинные усы и поблескивая черными глазками, пробежала толстая крыса.

Кот рефлекторно дернулся, но попытку погнаться за ней не сделал – эта тварюга сама кого хочешь сожрет.

– Фи… – проговорила Ламиира, перевернувшись от отвращения.

И снова тишина и отсутствие кого бы то ни было на улицах. Даже в придорожном трактире ни души и двери на засове, лишь тонкий лучик света вырывается из щели в оконных ставнях.

А в общем-то город как-то уж очень поспешно отошел ко сну, словно невидимый электрик разом отключил всем свет. Нет, конечно, это не мегаполис, где ночная жизнь во сто крат насыщеннее дневной, скорее уж деревня, где встают с петухами и ложатся, едва начнет смеркаться, но как-то слишком уж резок переход от суеты к полному безлюдью. Получасом раньше до нашего слуха долетали выводимые гуляющими хлопцами песни, девичий поощрительный смех, собачья еженощная перекличка, пьяный гул придорожного шинка. Да мало ли какими звуками полнится ночной город, даже самый захолустный. То не вовремя вернувшаяся от матери женушка во весь голос и на всю околицу разъясняет пойманной на горячем охотнице на чужих мужей свои су-пружеские права и обязанности, то пьяный мужик, вооружившись обухом, гоняет по двору голосящих супругу на пару с тещей, популярно объясняя свое право на отдых… Да мало ли веселых на свете затей?

– Ты уверен, что курица говорила про этот городишко?

– Да здесь на сотни верст вокруг больше нет ни одного поселения крупнее чем на полсотни дворов… Уверен!

– И где же тогда Баба Яга? – поинтересовалась Леля.

– А мне почем знать?

– Может, она образно выразилась? – предположила Ламиира.- Иносказательно как-нибудь…

– Курица? Иносказательно?

– А почему нет?

– Почему-почему… Я допускаю даже, что курица может нести золотые яйца, здесь, как говорится, половина вины на петуха ложится – «Чем зарядил – тем и выстрелило». Нарушенный обмен веществ вследствие экологических проблем, опять-таки. Ну да ладно. Пускай даже она семи пядей во лбу, как еще можно толковать эту инструкцию? «Иди в город, что недалече, спрячься в укромном месте близ виселицы и жди. Когда на небе светлячки замерцают, промчится мимо Яга первый раз. Преследуемая молодцем-увальнем на печи скоростной. Сиди смирно, не высовывайся – затопчут. Промчится второй раз – тише мышки сиди. Промчится в третий – поспеши за ней, как догонишь – можешь речи просительные молвить. Авось не съест. Но коли не молодец за ней гнаться будет, а наоборот – жди следующего раза. Окликнешь – только косточки и останутся, поколотые да обглоданные». Так как, по-твоему?

Ответить рыжая спорщица не успела. Над городом прокатился дикий рев, и, высекая из булыжников снопы искр, в клубах дыма и пара мимо промчалась печь с подпрыгивающим сверху лежебокой.

– Печь,- зачем-то сообщил я, словно кто-то мог этого не заметить.

Следом, завывая, словно истребитель на бреющем полете, промелькнула ступа с Ягой, энергично загребающей помелом и выкрикивающей заклинания, больше похожие на вопли рассерженного индюка. Ее знаменитый нос послужил надежным опознавательным знаком.

– Придется ждать следующего раза,- констатировала Ламиира.- Ты нам живой нужен, пускай и без памяти.

– Так даже лучше,- подтвердила Леля.- Никаких старых вредных привычек.

Ливия вновь промолчала, погруженная в какие-то свои мысли. И это начинает меня беспокоить. Нужно поговорить как-нибудь. Прояснить ситуацию. Может, по дому затосковала?

– Подождем,- предложил я. – Может, они поменяются местами.

– Подождем,- согласились присутствующие.

Подождали, прислушиваясь к прекрасно различимому

шуму погони, сперва удаляющемуся, затем многократно размноженному гулким эхом и вновь стремительно нарастающему. Городок затих – выжидает, даже собаки не лают, лишь где-то голосит новорожденный карапуз, пробующий свой голос по всей широте диапазона. Дон Кихот сдавленно выдохнул и прошептал:

– Что это было?

– Это слишком емкий вопрос, чтобы дать на него однозначный ответ… – начал я.

– Это печь – ее топят,- подключилась Леля.- И ступа – в ней толкут. А метла – ею метут.

– Подметают,- поправил я.

– Понятно,- удовлетворенно вздохнул рыцарь.

– Что понятно?

– Понятно, что они делают.

– И что же? – спросил я, поскольку сам мало что из происходящего понял.

– Печь погнали к реке – топить, поскольку в колодец она не поместится, а бабушка метет, вернее, подметает небо, чтобы собрать дым и растолочь в ступе.

– Э… э… – только и вымолвил я.

– Ты немного ошибся,- поправила идальго Ливия.- Но виной тому нечестивая магия, лежащая в основе всего происходящего.

– Обычная магия,- пожала плечами Ламиира.

– Это колдовство? -ужаснулся рыцарь печального образа.

– Скорее волшебство,- притушил я его стремление тотчас бежать на битву со вселенским злом.- Как в сказке.

– Какой?

– Да не все ли едино, главное, что это как бы понарошку.

В этот миг два «понарошка» пронеслись мимо. На этот раз первой показалась ступа с радостно улюлюкающей Ягой. На повороте ее слегка занесло, но она парой-тройкой резких взмахов метлы выправила положение и полетела дальше. Следом пронеслась печь, выворотив из мостовой камень. Судя по грохоту, остановили его доспехи Дон Кихота.

– Может, мне и удастся поговорить сегодня с Ягой.

– Скорее выслушает, чем съест,- заметила Леля.

– Скорее съест, после того как выслушает,- предположила Ламиира.

– Один ты с ней разговаривать не будешь,- категорическим тоном заявила Ливия.- Я постою рядышком. Надеюсь, мое смирение благотворно повлияет на ее буйный нрав.

– И я. И я,- затараторили рыженькая с блондинкой.- Мы тоже постоим тихонько, главное, что-нибудь тяжеленькое захватить…

– Я зайду с тыла,- уточнил диспозицию Добрыня.

Поскольку рыцарь печального образа промолчал, я предположил, что камень, вылетевший из-под печи, попал по металлической шляпе, по большей части находящейся на голове благородного идальго.

– Если мы переговоры начнем с тактического окружения, то Яга волей-неволей станет в защитную позицию.

– И что в этом плохого?

– Судя по ее репутации – не то чтобы я специальноинтересовался, но кое-какие воспоминания по этой части сохранились,- так вот, кажется мне, что не успеет

Леля чихнуть, как Яга нанесет контрудар. А оно нам надо?

– Не буду я чиха… апчхи!

– Будь здорова.

Нарастающий рев ознаменовал приближение погони. Ступа и печь двигались нос к носу. Поставь я на результат гонки все свои деньги, успел бы поседеть, дожидаясь результатов фотофиниша, но… На повороте ступу вновь занесло, и, пока Яга боролась с управлением, печь стремительно вырвалась вперед и первой достигла невидимой финишной черты. Вершину печницкого искусства тотчас окутало облако густого жирного смога, наводящего на подозрение касательно применения запрещенных приемов: предварительной пропитки дров особыми горючими веществами или кислородного поддува.

Ступа проредила крону низкорослой яблони – ее плодам в этом году дозреть не судьба – и замерла посреди мостовой.

Повеявшим ветерком немного разогнало дым, и стал виден ездок на печи. Тучный мужичонка в генеральской пагГахе с красным околышем, сжимающий в руках линзообразный аквариум, из мутного содержимого которого выглядывает щучий хвост (я не зело глазастый – мне в детстве сказки мама читала, наверное…).

Искря, что тебе короткозамкнутый Терминатор, Яга извлекла из ступы небольшой, но, судя по вздувшимся на руках жилам, увесистый ларец и передала его победителю гонки.

– Переходящее красное знамя,- вырвалось у меня. Впрочем, достаточно тихо для того, чтобы голос мой потонул в треске и гудении печи. Следующая мысль и вовсе не была озвучена: «И где я этого нахватался?»

– Так значит, седьмого дня… – начал водитель однотопочной печи с увеличенной камерой сгорания.

– На том же месте, в тот же час,- закончила Яга.

– Пусть победит сильнейший!

Что-то мне это напоминает?

– Домой. Пошла! – сунув ларец за пазуху, приказал мужичонка. И печь резво бросилась прочь, изрыгая клубы сажи и высекая из мостовой искры.

Яга досадливо плюнула на дорогу, от чего веками сопротивлявшийся непогоде и подкованным лошадиным копытам булыжник покрылся сеткой трещин и рассыпался в песок.

– Ждем следующего раза,- шепнула Ламиира.

– Сидите тихо,- приказал я и выбрался наружу.- Долгих лет, бабушка.

Яга дернулась и побледнела.

– Я не хотел вас испугать. Извините, что появился так неожиданно, но у меня к вам просьба.

Яга судорожно хлопнула губами, но не издала ни звука.

– Может, вам помочь? – обеспокоенно предложил я, делая осторожный шаг на сближение.

Обладательница выдающегося носа дернулась:

– Нет! Не нужно!!!

– Нет так нет,- примирительно сказал я.- Да не переживайте – это не ограбление и уж тем более не…

Из-за спины донесся шорох, возвестивший о том, что мои «послушные» девчата и не думали меня слушаться.

Обведя нашу компанию шальным взглядом, Яга прошамкала, дергая торчащим изо рта клыком:

– Щего вам надобно?

Как-то ее испуг не вяжется с образом злобной ведьмы, любительницы печеных Ивашек и вареных царевичей-королевичей. Скорее уж она напоминает обычную старушенцию, непонятно как оказавшуюся ночью в городской клоаке среди отбросов общества с потенциально извращенной сексуальной ориентацией.

– Дело в том,- как можно вежливее произнес я,- что я потерял память.

– А…

– Точно. Амнезия. Ничего из прошлой жизни не помню. Даже сколько мне лет. Предполагаю, что под тридцать, но точнее…

Ведьма сдавленно хохотнула:

– Все память потеряли?

– Только я.

– Плохо.

– Это почему?

Подружки насупились. Яга побледнела и покрылась пятнами. Если поначалу личико ее цветом напоминало хорошо унавоженный бурый глинозем, то теперь стало походить на лик гипсовой статуи, долгое время простоявшей на открытом месте, доступном для голубей.

– Всех скопом исцелять легче,- схитрила ведьма.

– Вы поможете мне?

– Э… Сама-то я со стукнутыми в районе головы избегаю связываться.

– Что так?

– Да как начнут геройствовать, так хоть к лешему в буреломы забегай – нигде покоя нет.

– Да я по большей части тих, как мышь,- заверил я старушку.

– Тогда попробую помочь, но…

– Мы заплатим,- поспешно заявила Ламиира.

– Как же без этого,- подтвердила Яга.- Значит, так. Сейчас мы отправимся ко мне в избушку… вдвоем.

– Не-э… так дело не пойдет,- запротестовали подружки.- Мы не бросим его без помощи и защиты.

– Ничего с ним не станется,- заверила старая ведьма, шмыгая носом.- Через три ночи приходите на это место – получите в целости и сохранности.

– Ну разве что так… – протянула Ливия и, вплотную приблизившись к Яге, что-то прошептала ей на ухо.

Ведьма нервно сглотнула и утвердительно закивала головой. Словно китайский болванчик.

– Ну коли так…- Сменив златовласую деву у покрасневшего уха старой ведьмы, Леля внесла свой вклад в передачу сообщений, не предназначенных для слуха посторонних.

От обилия секретной информации Яга окосела.

– Тогда и я кое-чего прощебечу на ушко,- решила Ламиира и безотлагательно воплотила свое решение в жизнь.

Добрыня не стал следовать женскому примеру. Былинные богатыри выше этого. Он просто похлопал меня по плечу, одарил Ягу многообещающим взглядом и пожелал удачи.

Дон Кихот по-прежнему находился в бессознательном состоянии – видимо, не только звук от удара камня о шлем вышел сильный. О ком другом я бы уже начал беспокоиться, но для рыцаря печального образа это обычное состояние во время и после битвы. Он так всегда расстраивается, что ему не дали поучаствовать…

Хорошо, Фросю уговорили остаться на постоялом дворе под присмотром добродушной трактирщицы и злобного оленя, а то сердце Яги не перенесло бы больше информации, выданной ей на ухо. Ищи потом другого специалиста по восстановлению памяти.

Сглотнув ставшую вдруг горькой слюну, я забрался в ступу к Яге и с тоской посмотрел на землю.

– Поехали! – крикнула ведьма и махнула сверху вниз помелом.

Ступа вздрогнула и шустро рванула вперед, раскачиваясь и подпрыгивая в воздушных ямах, неясно как оказавшихся на такой высоте.

– Стюардесса по имени Яга,- затянула старая карга, когда ее транспортное средство начало набирать высоту.- Обожаема ты и желанна.

Не знаю, что там нашептали старушке мои подружки, но со мной ведьма обращалась трепетно, словно с писаной торбой, полной пасхальных яиц.

– Кохвию не желаете? – поинтересовалась ведьма и заботливо укутала мои плечи цветастым пледом, чтобы не продуло, а в целях соблюдения техники безопасности

напялила мне на голову заячий треух.

– Дед Мазай подарил,- похвасталась она,- у него по весне удачная рыбалка приключилась… А ты правда ничего не помнишь?

– Воспоминаний куча, но они сумбурно смешаны и все неясно какое отношение имеют ко мне. О себе ничего не помню… даже назвался товарищем Бармалеем,- разоткровенничался я.- А кто он такой – понятия не имею. Вероятно, герой древности…

– Тяжелый случай,- согласилась Яга.- Тридцатилетний ты наш. Хи-хи…

Меж тем ступа, словно хороший конь, не нуждаясь в понуканиях и управлении, донесла нас до всемирно известной избушки на курьих ножках.

– Сперва в баньку – попариться,- решила Яга, скаля клык,- а уж затем начнем недуг твой исцелять.

– Как скажете…

– То-то…