Справедливая гордыня

Глава 5

Что может быть общего между беглой эльфийской королевой, гномом с чрезвычайно нетрадиционной сексуальной ориентацией, и Героем, временно избавленным от внимания своего большого и шумного гарема? Ах да, совсем забыл, еще есть перевозчик. Он в теме, и он кентавр. А еще поэт. Его зовут Хайрон, и в данный момент…

— Клюет же! — не выдержал я, — Подсекай давай!!

— Не стоит торопиться, мой юный друг…, — безмятежно протянул определенно укуренный владелец плота, вяло почесывая задним копытом вторую заднюю ногу, — Рыбы здесь отличаются осторожностью и коварством…

— Она уже поплавок сожрала, тормоз копытный!!

Ладно бы, если бы этот вопль исходил из моей глотки, а не из нежного ротика с коралловыми губками, но всё было именно так. В данный момент у кентавра вовсю отнимала удилище азартно пыхтящая эльфийка. Всем эльфийкам эльфийка! Тонкая, высокая, прекрасная как ящик холодного пива, подаренный утром в субботу просто так, в знак уважения! Ниспадающие одеяния, лучистые зеленые глаза, внешность богини, обруч из ценного металла на высоком челе… в общем, полный фарш, все допы, гарантия и минет от благодарных менеджеров в качестве комплимента! Однако, вот, стоит, вся забрызганная, с перекосившимся обручем на голове и пытается отнять удочку у обкуренного кентавра!

Более того, у Тимилиэль всё получилось. Более того, она даже выполнила подсечку… чтобы затем с визгом покинуть плот, мертвой хваткой вцепившись в рванувшее в глубины удилище!

Еле успел поймать за пятки, дабы вернуть на плот. Угроза утопления ни в малейшей степени не отразилось на желании эльфийки вытянуть рыбу, то есть, удочку она и не подумала отпускать, из-за чего мне пришлось вступить в очень… очень плотный контакт с мокрым и активно двигающимся женским телом, облапав его для возможности схватиться самому за удилище и помощи в борьбе с рыбой.

В итоге, всё закончилось хорошо для всех, кроме рыбы. Здоровенный зубастый карп на сотню кило занял своё место на плоту, будучи милосердно убит мной ударом по голове, а удачливая во всех отношениях рыбачка вызвала магией ветры, принявшиеся её со всех сторон сушить. Хайрон лишь блаженно улыбался, щурясь на солнце и лишь нервно дергал шкурой на лошадиной спине тогда, когда наш четвертый компаньон, забывший о своей удочке в порыве вдохновения, особо противно цвиркал металлом инструмента по деревянной чушке.

— Ох, спасибо, Мач Крайм! — с чувством поблагодарила меня эльфийка, придя в норму, — Правда, вынуждена признать, что после всего, что вы со мной только что проделали, я была бы вынуждена заказать вас наемным убийцам! Даже несмотря на то, что вы Герой и бывший император! Ну, то есть, не прилюдно же! Однако, вы и от этой скорбной участи нас обоих уберегли!

— Да сколько раз вам повторять, не виноват я в мировой революции! — негромко, но отчаянно взвыл я.

— Но я вам все равно за неё очень благодарна! Если бы не свидетели и не ваши девушки…, — глаза эльфийки очень многозначительно блеснули.

— Да вернитесь вы уже к ловле рыбы, уважаемые бывшие монархи! Так тихо было! — заскрипел недовольный гномий голос, который тут же сменил пластинку на заинтересованное, — Крайм-сан, а вы можете уговорить вон ту вашу маленькую подружку слегка… раздеться? У нее очень захватывающие формы, но мне сложно их разглядеть!

— Попросите её для вас спеть, Карлым, только намекните, что хотели бы увековечить её для благодарных потомков.

— Благодарю! — просиявший одноногий гном тут же заковылял к ничего не подозревающей Мимике, пожирающей взглядом добытого эльфийкой карпа.

А мы вернулись к рыбной ловле, игнорируя счастливо закемарившего кентавра, ведя светскую беседу двух взрослых, половозрелых, симпатичных друг другу, но ограниченных обстоятельствами разнополых разумных.

— То есть, Герой, я вас правильно… услышала? Ваша спутница, обладательница чрезвычайно редкого и могущественного дара, не хочет его развивать… и поэтому вы ищете второго носителя чудовищно редкого класса, да?

— Почти верно, Ваше бывшее Величество. Видите, дело в том, что Саяка, как мудрец, великий в смысле, застряла в самом-самом начале своего долгого мучительного пути к всезнанию, поэтому точно не успеет раскочегариться к тому моменту, когда сроки выйдут. Совсем не успеет. Точно не успеет, даже если будем заставлять со всех наших немалых сил. А сроки поджимают. Поэтому мы ищем готовый вариант.

— Ох, я уже даже чуть-чуть жалею, что убежала из родных мест. Надеюсь, что вы и ваши проблемы — большое исключение для мира Фиол, Мач Крайм! А то я буду вынуждена устраивать еще одну революцию и возвращать себе трон!

— Не беспокойтесь, прекрасная Тимилиэль, мы своего рода уникумы.

Пришло ко всему этому (плаванию на плоте то есть) довольно просто. Чтобы выбраться из лесов с звезданутыми кицуне и весьма похабными эльфами, мы выбрали наиболее комфортный метод сплава до цивилизации. Даже плот рубить не пришлось, так как судоходность на этой реке, являющейся в здешних местах основной транспортной артерией, была просто отличная. А благодаря девчонкам не пришлось даже голосовать или платить — упомянутый Карлым начал неистовствовать на мимопроплывающем плоте, моментально уболтав хозяина-кентавра пристать и нас подобрать. И даже заплатил за нас!

Почему? Карлым Вигоруд был известным в очень… очень узких кругах мастером по резьбе из дерева. Резал он кукол. В полный рост. Да не простых, а для сексуального потребления. Причем, потребления в натурном виде — никакой обшивки его образцам не полагалось. Казалось бы, кому оно надо? Оказалось, что многим! Как минимум друидам, способным частично оживить такую куклу. Когда недоумевающая Лилит спросила, зачем подобное нужно друидам, Карлум, многозначительно закатив глаза, рассказал, что любой мужик предпочтет такое дриаде, так как нормальная привязанная духовно к дереву дриада — это источник бесконечной головной боли, потому как в лесу особо развлечься нечем. Поэтому за плотские отношения эти зеленокожие девушки берутся охотно и с огоньком, но затем выклевывают своей жертве все мозги и высасывают душу бесконечным нытьем о том, что им скучно и нужно «что-нибудь рассказать». В общем, бревна по сравнению с такими — огонь!

Ну а про кентавра и свергнутую королеву эльфов и говорить нечего. Первый просто плыл по жизни и на плоту, а вторая радостно и с предвкушением смотрела в новую жизнь, полную отрыва, потому как была бессовестно богатой, но чересчур ограниченной ранее разными правилами, условностями, политикой и прочей ерундой, мешающей жить. В общем, атмосфера на довольно комфортном средстве передвижения, оснащенном даже несколькими шатрами, была чрезвычайно благоприятной.

Что касалось моего девичества, то тут возник довольно серьезный момент. Дело было в том, что непрошибаемая скорлупа Рюукиного головного мозга дала огромную трещину от шока долгожданной встречи с любимой семьей. И от сопутствующих откровений. Девчонки, понимая, что это шанс (пока буйная кицуне не совершила вновь что-нибудь чрезвычайно рискованного и глупого), накинулись на неё хищной стаей дятлов, расклевывая трещину всё ширше и глубже. Команда Логики из Лилит и Саяки ковыряла немногочисленные рюукины мозги пока та могла сосредоточиться, затем команда Поддержки в виде Тами и Матильды успокаивала, поощряла и рассказывала истории, после чего в ход вступала команда Дружбы в виде Мимики и Виталика, даря ментально потревоженной беловолосой комфорт, покой и силы на следующее изнасилование.

Я в этом уравнении был пронзительно лишним просто по причине своего травматично мужицкого подхода к проблеме. Ну узнала лиса, что её не любили, а боялись, потому и не воспитывали, ну и что? Она еще молодая, а это в прошлом, чего ворошить давно перевернутую страницу? По мнению девчонок это было грубо, жестоко, вульгарно, катись рыбачить, Мач, пока до греха не довел.

Ну и ладно. С королевой всё равно веселее, трещит без умолку.

Жизнь у Тимилиэль Даликтриминатрикс была паршивой и собачьей. Какие там игрушки, прибитые к потолку? Пф, мелочи. Эльфийские принцессы в таком случае бы быстро освоили лазанье по стенам и потолку, и счастливо бы игрались, смеясь и угугукая. А тут нет. Все с пеленок по протоколу, сплошные реверансы, ни вздохнуть, ни пёрнуть. И так всю жизнь. Все по этикету строжайшему в этом ихнем королевстве, бывшем правда, спасибо мне. Но на самом деле — всё! Ей, бедняжке, даже с трона спрыгнуть невместно было. Никак. Вот приди она к вечному сопернику её династии Даликтриминатрикс, герцогу Аямунигас, и скажи, — «Мол, хочу отречься в вашу честь!», так там же и прикопают. За поругание чести настоящей эльфийской королевы, за надругательство над честью этого самого герцога, и так далее. Даже слуги и то, ничтоже сумняшеся, вполне могут неликвидную эльфу травануть, во благо всей нации. А потом торжественно уконтрапупить себя. Так что бедную королеву спасала только задекларированная привычка к затворничеству, влажные мечты и наглухо нелицензионный магикон, ради обретения которого тогда еще принцессе пришлось провернуть многоходовую аферу, разика три рискнув жизнью.

Но вот, наконец, она свободна как ветер! И даже уже попозировала мастеру Карлыму, обещавшему, что созданная им модель окажется во всех лесах этого континента!

В остальном, бывшая королева с огромным удовольствием просвещала меня, под согласное угуканье балдеющего, но весьма информированного, кентавра о том, что идёт в мире. А там всюду и везде задавались вопросом — а зачем нам нужна монархия и прочий феодализм? Толку мало, богинь они пролюбили, в том числе и верховных, повсюду носятся зловещие доспехи и сосут память, жрут эти феодалы почем зря и вообще. Дурной пример Шварцтадда стал чрезвычайно заразительным, и теперь мир стремительно катил… менялся. Это мне, в принципе, было пофиг, если бы не одно «но» — слишком уж много и часто революционеры склоняли моё имя. А иногда и рожу, малюя её на флагах, плакатах, вывесках стрип-баров и прочих непотребствах. Нашли, тоже мне, Че Гевару.

Проблемочки.

— АЫЫЫ!! — раздавшийся паровозный гудок заставил меня с большим недоумением посмотреть на Хайрона в попытке понять, откуда он это сказал, но сам кентавр был совершенно не при чем. Внезапный и гулкий звук издавал стоящий на берегу знакомый до боли в деснах доспех, изрыгающий пар из наплечных трубок в броне. Он с каким-то растерянным видом смотрел на мимопроплывающих нас.

— Вот же хрень! — ругнулся я, понятия не имея, что делать. Нас то ли нашли, то ли не теряли, а значит, все счастливые заблуждения о том, что мы, прилепив Администратора к стене, благополучно удрали — можно смывать в унитаз!

Одно утешает: наш преследователь, сжимающий массивными металлическими руками какую-то приблуду, похожую на кошмарный плод любви вибратора, перфоратора и примуса, понятия не имеет, что ему делать. Скорее всего потому, что плавучесть этих железных доспехов строго отрицательная, а летать оно не рождено. И то хлеб.

— Герой, что это за омерзительное порождение металла, скорби и уродства? — чистый голосок свергнутой королевы явно достиг ушей доспеха.

— АГРЫЫХЪЫЫЫ!! — обиделся громко тот, угрожающе тряся своим вибратором в сторону эльфийки.

— Поцелуй меня в мой блестящий эльфийский зад! — громко и насмешливо посоветовала берущая от жизни всё и немного больше аристократка, демонстрируя угрожателю узкую белую ягодицу из-под задранного платья. Тот поперхнулся скрежетом и воем, а от диспозиции моего девичества раздались бурные аплодисменты. Тимилиэль, тут же преисполнившись восторга по отношению к самой себе, надулась, заулыбалась и начала делать девчонкам ручкой. Кентавр неприлично ржанул и повернулся на другой бок. Гном точил долото и хищно поглядывал на Мимику.

Плаванье продолжилось, но я уже больше изображал тревожного суслика, всматривающегося в берега, чем расслабленного рыболова. Мало ли чего этот гадский доспех придумает? А у него и напарник есть!

Тем временем, слегка заскучавшая эльфийка без мыла влезла в девчоночью среду, где быстро и решительно посрамила все потуги бывших императриц своим бывшим королевским величием, начав рассказывать о своем детства и родственниках такое, что Рюука, позабыв покой, сон и обиды, вытаращилась на нее, как обычно смотрят на новые ворота некоторые виды одомашненных рогатых животных. Впрочем, остальные не отставали. Раздухарившаяся Тимилиэль Даликтриминатрикс жгла напалмом и мудростью, лесная кицуне внимала, впитывая мудрость веков, а остальные слушали, развесив уши, даже Мимика в надетом по случаю просьбы Карлана микробикини забыла, что ей хотелось спеть. Терапия из томной сразу стала шоковой.

И помогло! Хоть и не сразу… а вот партнера для рыбалки я потерял. Гном слишком увлекся резьбой по дереву, да и облизывался, коротыш неприличный, на уже сделанное так, что от него мы с кентавром шарахались, да и настроение у меня уже было не то. Одно дело предполагать, что тебя преследуют, а другое — знать об этом.

Ну ничего, надо просто оказаться побыстрее в Тагран-Бахабане. Там у администраторских доспехов по любому будут руки связаны, они, как подсказывает статистика и здравый смысл, не хотят влиять на развитие цивилизации (или её развал), поэтому будут вести себя смирно… Гм, Тами? Ты почему на меня так смотришь? Саяка? Матильда? Вы чего все так щуритесь? Мими…ка?

А… то есть, думаете, что Габсалом Панибрах свалил в тот город, руководствуясь именно этими мыслями? Хм… (прищурился). Всё-таки какая жаль, что наша немочь дура-дурой, хоть и мудрица. Ума-то она пока копеечки набрала. Никак мы без настоящего не обойдемся, вспоенного, так сказать, мудростью веков. Евшего эту мудрость ежедневно совковой лопатой.

Эльфийка посмотрела-посмотрела на нас, а потом решительно сказала, что передумала напрашиваться в попутчицы, ибо «идите вы лесом с такими делами, а я хочу пожить красиво, пьяно и беспутно за все те бездарно профуканные годы на престоле». Саякин вопль «возьми меня с собой!» был благополучно проигнорирован. Но хоть вкручивать на место мозги Рюуке королева не перестала, делая это с изяществом и ловкостью профессионального монарха. Мои императрицы сами её слушали, развесив уши, даже многомудрая суккуба. А гном долбил. С утра до вечера. Стук меня так достал, что я почти уже сказал девчонкам, как именно будут использоваться выделываемые Карланом куклы, но вовремя прикусил язык. Мужская солидарность — это святое. Да и друидов жалко. Есть у меня перед их племенем небольшой должок. Наверное… Но это не точно.

Доплыли мы, значит, до одного городка, а в нём и расстались практически друзьями. Кентавр поплыл дальше, неудовлетворенный древесно гном убежал куда-то устраивать краш-тест своим новым творениям, бывшая эльфийская королева ушмыгнула в ближайшую благопристойную таверну, а я волевым усилием отправил наш табун сразу к магу-телепортеру, сообщив девушкам новость о том, что нас преследуют. Последнее вызвало возмущенные вибрации в тесно сплотившемся коллективе, на которые я ответил командным рявком — ничто никому не мешало смотреть по сторонам. Щелкали клювиками, пребывая в благостном неведении? Щелкали. А мудрый я бдил и защищал. Цените и любите.

Последнее было зря. Плот есть плот, так что, пока мы плыли по своим делам, я наслаждался полной асексуальностью происходящего, о чем мне прямо сейчас и напомнили с предвкушающими улыбками. Добавив, что Рюуке, как морально пострадавшей, срочно требуется тройная порция и вне очереди. Кажется, я сказал «мама» и пустился в бегство, а возможно, даже начал умолять мага-телепортера срочно отправить меня куда угодно и одного, но был схвачен и лишен подвижности.

— В сам Тагран-Бахабан я вас не отправлю, — заявил терпеливо ждущий конца цирка маг, почесывая небритую щеку, — Неспокойно там, приемник не отвечает. На окраину могу, в деревню Угулеле, оттуда пешком дойдете. Годится? Тогда деньги на бочку!

Вновь знакомая и скучная процедура — мы стоим в центре волшебного каменного круга, закрытые силовым щитом, снаружи которого мужик со постным лицом тараторит давно привычную заклинанию. Правда, событие резко перестает быть томным, так как к нам уверенной походкой грузно топают два механических доспеха от Администратора! Большие, металлические, с какими-то страшными пушками в руках!

— Мужик, давай быстрее! — нервно поторопил я не видящего угрозы мага, — Тут обстоятельства!

Маг хмуро посмотрел на меня, не меняя скорость речитатива. И не собираясь, судя по всему.

— Господин волшебник, нам срочно нужно быстрее! — сделала большие глаза какающей лягушки Тами, молитвенно складывая ручки. Матильда повторила жест за ней, из-за чего глаза телепортера тут же прикипели к жрице, а заклинание замедлилось. Доспехи уже были близко!

— Смотри! — Саяка, заслонившая своим тощим телом стати Матильды, содрала с головы шляпу, показывая её внутреннюю часть магу. Я тоже посмотрел. Много шевелящихся зубов, а дна не видно, бездонная глотка какая-то, как будто червяк хищный какой, но только шляпа. И это у мудрицы на голове?

Сработало! Доспехи уже поднимали свои странные и зловещие пушки на нашу теплую компанию, которую вполне мог не защитить даже специальный телепортационный щит, как перепуганный шляпой маг рекордно быстро дотараторил недотараторенное, отправляя нас к черту на куличики. То есть в деревню Угулеле. А сам остался с этими. Которыми. Вот посмотрим, как он им что-то объяснит, они же говорить не умеют!

Тут было темно. Тихо и темно. Сыро, тихо, темно, страшно. Что-то капало с звонким бульканьем. Что-то страшно сипело где-то рядом, но я опасности не видел, хоть и вращал полуслепым от внезапной тьмы клювом по сторонам. Рядом возбужденно и испуганно мялся готовый к бою гарем, лязгая оружием и зубами. Вдруг жуткое сопение прекратилось, сменившись страшным и грубым голосом. Да еще, вдобавок, и женским!

— Ладно эти выкидыши! — сварливо промолвил голос откуда-то снизу, — Но ты, немочь рыжая! Худостыдобина! Ты-то как в родных просторах не зги не видишь, а? Позорище гномье! Понаплодят на поверхности кого попало, а они потом ходють! Ходють и ходють! А я только круг намыла!

Неведомая опасность оказалась гномьей бабкой самой страшенной наружности, взирающей на нас как на птичий помет, уроненный неосторожным пернатым на только что помытый круг. Подавив желание бабушку добить, чтоб не мучила и не пугала несчастных прохожих, я вылез с телепортационного круга, оглядываясь по сторонам приходящими в порядок глазами.

Пещера. Относительно большая. Темно, как у негра в штанах, но кое-что видно. Избушку, к примеру, бабушкину, круг её помытый, дев моих настороженных, злобную шипящую Тами, обиженную бабушкой по самое «не хочу». Из пещеры шёл выход, откуда веяло прохладным воздухом, наполненным ароматом грибов, плесени, немытых ног и нестиранных носков. Мы что, под землей?

— А куда вы хотели попасть, полудурки?! — бабка, чудом дожившая до своих лет, продолжала испытывать судьбу на прочность.

— В Тагран-Бахабан нам нужно, бабулечка, — не стал бить бабку топором по голове я, чувствуя, что с каждой секундой от такого решения моя карма чистится просто бешеными темпами, — Туда нам надо.

— Туда куда надо попали! — на «бабулечку» последовала реакция, но очень недолгая, так как старушка вновь дала газу, — Это же гномий город, идиёты! Он под горой находится! Вы летающие горы видели хоть раз, наружники-ненужники? Набрал баб одних, да сам дурак, нет бы кого умного взять. На рыжую надежды нет… да и одежды на неё тоже нет, да? Мало того, что дурак дураком, да еще и скупой! Девка в етой тряпке себе все важное застудит!

— Бабулёк, скажи куда топать и мы пошли уже! — не выдержал я пресса, опустившегося на Мотоцури. Ну разумеется, ворчливое ископаемое тут же бодро сказало, куда я могу идти. В красках, с подробностями, замысловатыми остановками на маршруте и даже указала несколько достопримечательностей, обязательных к посещению.

Вот тут я уже не выдержал. Не вынесла душа поэта. Вот честно.

Когда заткнулся, молчали все. Ну, сам не молчал, просто, когда выдаешь тираду длиной в пять минут, то потом одышка мучает и все такое. Зато прошёлся по бабке с её наивным школьным уровнем доставания, как катком по куриным яйцам!

— И вот этим вот ртом он нас целовал…, — в тишине прозвучал жалобно голосок Матильды.

— Мач, ты ужасен! — пристыдила меня почти светящаяся от стыда в темноте Лилит.

— Это было как песня, только наоборот, — слегка задумчиво поставила диагноз Мимика, спрятавшаяся за Саяку. Наша некачественная мудрица вовсю шевелила губами, явно повторяя за мной нехорошее.

— Девки, если вам этот хрен не нужен, оставьте мне! — внезапно тонко захихикала бабуля, — А сами идите… вон туда!

И быстро дала все нужные указания, причем «девкам». Но, тем не менее, как-то шустро подкрадываясь ко мне. Я зевать не стал, предприняв тактическое отступление, бабка погналась уже всерьез, пришлось бежать на выход из пещеры. Мне вдогонку летели слова любви и посулы, что не знал я настоящих гномок, а вот они, в лице этого ископаемого, меня многому могут научить, не то, что «голожопые наружницы», особенно «эта рыжая». Пришлось бежать от таких заманчивых перспектив. К счастью, у бабули вскоре кончился бензин, поэтому, издав вопль брошенной самки бегемота, пенсионерка поковыляла к себе на пост. А меня, вот тьме гномьих пещер, нагнали такие родные и красивые девушки.

И сказали, что я шёл не туда. Вернули, так сказать, на верный путь.

Путешествие сквозь пещеры, к благословенному подгорными богами Тагран-Бахабану, выдалось коротким и скучным. Ну километров десять прошагали, максимум. Смотреть тут было совершенно не на что, так как никакой фэнтезийностью вокруг не пахло. Не росли светящиеся грибы, не бегали таинственные разноцветные рептилии, не журчали ручьи. Ну, почти не журчали, все-таки мы существа живые, а тут еще и перенервничали (черт знает от чего больше — от нагоняющих доспехов или от бабки).

В общем, дошли мы до… Не знаю, как назвать. Пещерища. Колоссальная пещерища, застроенная понизу и по бокам. Настоящий размазанный город, даже на потолках что-то еле заметное болтается. И лифты посреди пещерищи. И дирижабли между этими лифтами! И пожары! Тут и там. Но пожары — это хорошо, они подсвечивают. Просто очень большая такая пещерища, полная отдаленных звуков, явно издаваемых от чего-то злыми гномами. Жутко красиво, жутко необычно. И дымом пахнет.

— Что-то мне это всё не нравится, — недовольным тоном заявила Саяка, натягивая шляпу, — Мы, кажется, не вовремя.

— Нам нужен Габсалом Панибрах! Срочно! — тонко пискнула Мимика, морща нос и прижимая уши. Её хвост возбужденно мотался туда-сюда, шлепая кошкодевочку по худым бедрам, — А еще нужно спрятаться! Тут отлично можно спрятаться!

— Поговорим где-нибудь… не на виду, — решил я, — Команда, надеваем плащи анонимности!