Среди роз

Глава 9

Ах, лучше бы она лишилась чувств и погрузилась в забытье, где нет и воспоминаний о реальности.

Но к несчастью, Женевьева слишком отчетливо сознавала происходящее. Пока Тристан нес ее по коридорам Виндзорского дворца, она не знала, что мучает ее сильнее — унижение или ужас. Их повсюду сопровождало молчание, нарушаемое лишь редкими взрывами смеха. Приблизившись к группе оживленно болтающих женщин, Тристан учтиво поклонился:

— Дамы, позвольте пройти…

Женщины поспешно расступились. Женевьева видела, как они удивленно приоткрыли рты, а затем снова встали в кружок и весело защебетали.

Потрясенная, она была в полной растерянности. Воскресение Тристана так перепугало ее, что она не сопротивлялась и даже не задумывалась о будущем. Но когда сплетницы остались позади, в Женевьеве проснулся инстинкт самосохранения. Схватившись за плащ Тристана, она извернулась так, что оказалась лицом к нему.

Он уставился на нее прищуренными глазами, и отвага на миг покинула ее. Она до сих пор помнила, как Тристан смотрел на нее в ту роковую ночь, после удара. Не забыла Женевьева и того, как он поклялся отомстить. И все-таки она решила найти путь к спасению.

— Отпустите меня, — попросила девушка. — Я… пойду сама. — Помедлив, она добавила: — Прошу вас.

Тристан остановился и поставил ее на пол. Женевьева отпрянула.

— Куда вы ведете меня?

Он окинул ее язвительным взглядом:

— И это все, миледи? «Куда вы ведете меня?» А где же приветствие: «С воскресением из мертвых, лорд Тристан! Рада видеть вас живым!»?

— Нечему тут радоваться!

Тристан сухо и горько усмехнулся, схватил ее за руку повыше локтя и повел за собой по коридору. В этой части дворца было пустынно; Женевьева поняла, что они направляются к жилым покоям, где им может встретиться только заблудившийся гость или слуга. Помощи ждать неоткуда. И вправду, ей не у кого просить защиты. Никто не осмелится нарушить приказ короля.

Тристан шагал стремительно, не отпуская руку Женевьевы. Она задыхалась, едва поспевая за ним; у нее путались мысли. В голову ничего не приходило — она боялась думать, строить планы. Пока она была уверена лишь в одном: Тристан жив и в ярости. Ему только что предоставили право поступить с ней, как ему заблагорассудится.

— Куда вы меня ведете? — снова спросила Женевьева.

— К себе в покои.

— Как вы намерены… поступить со мной?

Тристан расплылся в улыбке:

— Пока не решил. Поначалу я хотел сварить вас живьем в масле, но потом понял, что такая участь станет для вас избавлением. Мне вспоминались и другие казни, но я отверг их — так вы слишком легко отделались бы.

— Вы не посмеете! — воскликнула Женевьева. — Король не давал вам права убить меня…

— Точнее — «казнить». Да, для этого потребуется указ с королевской подписью. Но думаю, до этого дело не дойдет. Пожалуй, я остановлю выбор на какой-нибудь пытке. Скорее всего поставлю клеймо раскаленным железом — дабы предупредить тех, кого пленит ваша красота, о том, что вы склонны к предательству. Нет, так не пойдет. Сначала мы загоним вам под ногти гвозди…

— Прекратите!

Неужели он не шутит? Глаза Тристана были непроницаемы, голос звучал учтиво и убедительно, в нем не слышалось и тени насмешки.

— Мои подданные взбунтуются. Они разыщут вас…

— Искать меня им не придется. Мы возвращаемся в Иденби. И сомневаюсь, что они осмелятся перечить мне. До сих пор они подчинялись беспрекословно.

— О чем вы говорите?

— О том, что Иденби принадлежит мне, Женевьева. Мы вернулись туда в ту же ночь, когда вы отправились в Лондон. — Тристан снова повлек ее за собой. Перед мысленным взором Женевьевы встал замок Иденби. Боже милостивый, сколько ее людей осталось в живых? Что стало с бедняжкой Эдвиной и с Анной? А Темкин? Он ведь был с ней в спальне в ту роковую ночь! Господи! Она содрогнулась, вспомнив о милой, беззащитной Эдвине, не способной на предательство.

— О Боже… — простонала Женевьева.

Тристан остановился и уставился на нее с холодной усмешкой.

— Ну, что еще, миледи?

Она рывком высвободила руку, решив любой ценой скрыть от него свой страх.

— Что стало с Иденби? Вы убили ни в чем не повинных людей?

— Вот именно. — Тристан беспечно махнул рукой. — Жители Иденби повешены на стенах. Я не пощадил никого, миледи!

Она попятилась, не зная, верить ему или нет. Тристан шагнул к ней и схватил за руку так крепко, что у Женевьевы вырвался крик. Он подвел ее к одному из высоких окон.

— Посмотрите вниз, миледи. — Она подчинилась. Во дворе был установлен позорный столб. К нему подводили мужчин, закованных в кандалы и приговоренных к порке новым королем. Женевьева хотела отойти, но Тристан удержал ее на месте и взял за подбородок.

— Тюдор суров, но справедлив. Если вы и впредь намерены противиться мне, перед отъездом я отправлю вас вон к тому столбу! Может, наказание заставит вас смириться.

— Какая мне разница? — пожала плечами Женевьева. — Не все ли равно, от кого терпеть муки? Пожалуй, здешние палачи будут снисходительнее вас. Я предпочитаю такое правосудие.

— Вот как? Точно так же, как предпочитаете быть узницей Тауэра, а не моей пленницей?

— Да!

— Из Тауэра никто не выходит живым, — сухо заметил Тристан.

— Хороший палач по крайней мере не станет мучить жертву! — выкрикнула Женевьева и, к своему ужасу, услышала в своем голосе страх. Тристан тоже заметил это и расхохотался.

— Ах да! Я и забыл, как вы преуспели в искусстве убивать, леди Женевьева!

Она вытерла влажные ладони о юбку.

— Если мне суждено умереть, лорд Тристан, пусть это случится здесь и сейчас.

— Нет, в мои планы пока не входит ваша смерть. И если уж вам суждено отведать кнута, я ни за что не лишу себя удовольствия высечь вас! Но по-моему, вы слишком спешите свести счеты с жизнью. Идем, не стоит терять время.

Терять время! В душе Женевьевы вновь всколыхнулась паника. Господи, она и вправду теряет время! А ей необходимо выиграть его! Неужели Тристан решил отвести ее к себе — и прикончить? Или сначала изнасиловать? Нет, он слишком ненавидит ее, чтобы пылать желанием, пусть даже грубым. И все-таки Тристан намерен помучить ее…

Да, до убийства дело дойдет не скоро. Пройдет еще много времени, прежде чем он отнимет у нее жизнь. Судя по всему, Тристан торопится в Иденби — надо же показать своей пленнице, что стало с ее родным домом! Женевьева задрожала, а он вновь повлек ее за собой. Только у двери Тристан выпустил руку девушки.

Женевьева замирала от страха. Она была свободна, молода и проворна — но коридоры дворца казались бесконечными. Не раздумывая, она сорвалась с места, но не успела сделать и шага, как вскрикнула от боли. Тристан вцепился в ее волосы. Вывернув шею, она взглянула на него. Ее зубы стучали. Женевьева попыталась высвободить волосы. Почему она не заплела их в косы! Тристан притянул ее к себе. Похоже, он не сердился, а, напротив, забавлялся.

— Миледи, — издевательски начал Тристан, почти касаясь губами ее щеки, — зарубите себе на носу, что впредь я не буду доверять вам. Я никогда — слышите, никогда! — не повернусь к вам спиной.

Он втолкнул ее в комнату и вошел следом. Женевьева застыла, боясь взглянуть на него. Наконец, собравшись с силами, она решила, что вынесет все уготованное ей судьбой.

Тристан, не обращая на нее внимания, расхаживал по комнате и собирал вещи. Женевьева следила за ним, готовая метнуться к двери, но сомневалась, что побег удастся. Мимоходом она отметила, что Тристану отвели отдельные и роскошные покои. Король Тюдор и впрямь высоко ценил его.

Ножны и меч Тристана лежали на кровати. Когда он потянулся к ним, Женевьева инстинктивно вздрогнула. Он усмехнулся, вешая меч на пояс.

— Дорогая моя леди Женевьева, вы что-то слишком взволнованны.

Не удостоив его ответом, она гордо вздернула подбородок, но потом быстро подошла к нему.

— Отвечайте! Говорите сейчас же: как вы намерены поступить со мной?

Он обернулся и устремил на нее долгий взгляд. И вдруг расплылся в улыбке. Женевьева содрогнулась. Она прекрасно помнила эту улыбку, широкий чувственный рот, твердые губы, прикосновение которых ощущала до сих пор. Воспоминания нахлынули на нее, лишив силы и смелости.

— Да не молчите же! — снова выкрикнула девушка.

Тристан пожал плечами.

— По правде говоря, миледи, я еще и сам не знаю. — Он взял кожаную сумку и с легким поклоном осведомился: — Так мы идем, миледи?

— Да! — чуть ли не с радостью прошептала Женевьева, чувствуя, как в груди колотится сердце. Значит, Тристан уведет ее из этой комнаты! Какое-то время она будет в безопасности — он не посмеет обидеть женщину в присутствии посторонних! А может, это не так? Ведь не постыдился же он унести ее из приемного зала… Тристан взял Женевьеву за руку и открыл дверь.

— Мои вещи… — спохватилась она, но он резко перебил ее:

— Мэри соберет их и привезет в замок. Да, Женевьева, я уже повидался с вашей горничной. Эта кроткая девушка боится навлечь на себя гнев короля. И нового хозяина Иденби.

Они вновь вышли, в коридор. Женевьева едва поспевала за Тристаном.

— А сэр Хамфри? — вдруг вспомнила она. — Неужели вы…

— Убил его? — подсказал Тристан. — Нет. Женевьева, довольно вопросов. — Он угрожающе прищурился, всем видом давая понять, что его терпение на исходе. — Сэр Хамфри старый и преданный рыцарь. И хотя он был участником заговора, я не держу на него зла — да, Женевьева, я не злопамятен. Я предупредил сэра Хамфри, что если он явится в Иденби, то окажется в подземелье. Он волен остаться в Лондоне.

Женевьева опустила голову и послушно пошла за Тристаном, размышляя о судьбе несчастного сэра Хамфри. Тристан шагал так стремительно, что вскоре они уже оказались во дворе, залитом солнечным светом. Неподалеку от двери Женевьева заметила мужчин, гербы на доспехах которых были ей знакомы. Все они сидели на лошадях и ждали.

В душе ее вспыхнула надежда. Она была отличной наездницей. Как только они покинут Лондон, надо попытаться бежать!

— А где моя лошадь? — спросила Женевьева. Тристан не ответил, и она удивленно вскинула голову. Он с насмешкой смотрел на нее.

— Леди, однажды вы уже совершили глупость, напав на мужчину и приказав похоронить его. Не пытайтесь второй раз провести меня. Вашу лошадь приведут в замок позднее. А это путешествие вы проделаете в экипаже!

И, не дожидаясь ответа, Тристан потащил ее по грязной дороге к плетеному возку и втолкнул в него, Женевьева попыталась вырваться.

— Постойте! Так я никуда не поеду! Мне станет дурно! Выпустите меня отсюда!

Дверца за ней захлопнулась и тут же была закрыта на засов. Беспомощно толкая ее, она услышала резкое щелканье бича. Возок качнулся, и ее отбросило к другой стенке. Ударившись о противоположное сиденье, она вскрикнула.

Пытаться удержать равновесие в шатком возке было нелепо. Под деревянными колесами захлюпала дорожная грязь, застучали камни. Прошла целая вечность, прежде чем экипаж покатил медленнее, покачивание стало монотонным, Только тогда Женевьева задумалась о своей судьбе. Она сердито сбросила головной убор, который еще сегодня утром был элегантным и роскошным. Тристан не станет спешить с убийством. Он будет ждать, придумывать для нее новые и новые муки, чтобы насладиться местью…

Нет! Такого удовольствия она ему не доставит! Он не узнает, как ей страшно. Никогда! Женевьева мысленно повторила клятву и стиснула кулаки. «Будь гордой и твердой», — сказала она себе, и эти слова приободрили ее.

Наступила ночь, но экипаж все катился вперед. Неужели Тристан решил загнать лошадей? Женевьева усмехнулась. Впрочем, какая ей разница? Измученная тряской, она устроилась в дальнем углу и мгновенно уснула.

Женевьева проснулась, и ее тотчас охватило смятение. Сначала ей показалось, что она видит очередной сон. В предыдущем она бежала куда-то и наткнулась на Тристана. Страх сковал ее тело, лишил возможности двигаться, бороться с притягательным огнем его глаз…

Она вздрогнула, осознав, что давно не спит. И тут же вспомнила, как оказалась в этом душном и тесном возке. Сквозь прутья пробивался свет — значит, наступило утро. Экипаж стоял на месте.

Женевьева вдруг поняла, что ей срочно необходимо выйти, и как раз в этот миг дверца распахнулась. Яркий свет ослепил девушку, она прикрыла ладонью глаза.

— Доброе утро, леди Женевьева. — Тристан преувеличенно низко поклонился. — Надеюсь, вам хорошо спалось?

— Мне надо выйти, милорд, — смущенно пробормотала она.

— Разумеется. — Он подал ей руку. Поняв, что выбора нет, Женевьева приняла ее. Едва коснувшись ногами земли, она чуть не упала от усталости. Тристан поддержал ее, обхватив за талию и обдав теплом. Женевьева поспешно высвободилась и огляделась.

Они остановились в дремучем дубовом лесу. Между деревьями стлался таинственный туман. Вокруг было тихо, лишь изредка вскрикивала утренняя пичуга, да пересмеивались мужчины, которые сидели у костра, поедая какое-то ароматное кушанье.

Неужели Тристан не предложит ей позавтракать? Может, для начала он решил помучить ее голодом?

— Так мы идем? — поторопил он.

— Куда? Мне надо остаться одной.

— Это невозможно.

Женевьева изумленно взглянула на него. Должно быть, Тристан задумал устроить ей самую жестокую пытку. По натуре она была довольно застенчива и даже не могла себе представить, как…

— Прошу вас! — в отчаянии прошептала девушка.

— В прошлый раз, поддавшись вашим уговорам, я оказался в каменной могиле, — сухо напомнил Тристан.

— Но куда же я денусь? Что мне делать?

— По-моему, ваша находчивость безгранична, — возразил он. Вздохнув, Тристан добавил: — Идемте к ручью. Но предупреждаю: не пытайтесь сбежать, иначе больше я не оставлю вас одну ни на минуту.

Они углубились в лес, где слышалось журчание ручья. Над землей и там висел утренний туман, поэтому идти было страшновато, но еще страшнее — ощущать прикосновение руки Тристана. Женевьева украдкой метнула на него взгляд, не понимая, почему он вдруг смягчился. Но лицо Тристана по-прежнему напоминало маску; он презрительно усмехнулся, и вдруг ей показалось, что этот человек похож на ястреба, высматривающего добычу.

Мирное журчание ручья почему-то насторожило Женевьеву. Наконец Тристан отпустил ее.

— Кусты впереди, — сказал он. — Возвращайтесь немедленно — иначе поплатитесь за это.

Оставшись одна, Женевьева с тоской огляделась. Лес казался ей таким густым и дремучим! В нем было так легко спрятаться! Но не прошло и минуты, как она вернулась к Тристану. Он ждал, поставив ногу на ствол поваленного дерева и скрестив руки на груди. Женевьева подошла к берегу ручья.

Тристан бесшумно догнал ее и схватил за руку, окончательно напугав. Должно быть, ее глаза выдали страх, поскольку он вдруг рассмеялся.

— Я лишь придержал ваши волосы, чтобы они не намокли! Только и всего.

— Это ни к чему. — Женевьеву пугали прикосновения Тристана, его близость, ощущение силы и чистый мужской запах. Ее мучила жажда. Заставив себя не думать о Тристане, она напилась. Он бесцеремонно потянул ее за волосы:

— Довольно! — и повлек к экипажу.

Она с вожделением взглянула на костер. От голода у нее урчало в желудке, предстоящее путешествие в тряском возке вселяло ужас.

— Нельзя ли мне немного побыть у костра? — спросила Женевьева. Тристан покачал головой — с таким видом, словно она смертельно надоела ему.

— Я принесу вам поесть.

Он подсадил ее в экипаж и захлопнул дверцу, а немного погодя вернулся с куском жареного мяса, жилистого и подгоревшего. Однако Женевьеву это не смущало. Экипаж тронулся с места, пока она доедала мясо.

Весь день она провела в размышлениях, гадая, что ее ждет и есть ли надежда на спасение. Днем Женевьеве принесли немного эля — не Тристан, а один из его воинов, учтивый парень по имени Роже де Трейн. Судя по всему, он не сочувствовал пленнице.

На следующее утро Роже выпустил Женевьеву из экипажа. Грустно улыбнувшись, она попросила проводить ее к ручью — так настойчиво, что он согласился. Войдя в воду, приподняла подол и огляделась.

Доплыть до противоположного берега было бы нетрудно. Тристан вряд ли ждет от нее столь дерзкого поступка. Берега ручья густо заросли кустарником, и там можно спрятаться надежно.

Роже стоял поодаль, из уважения повернувшись к ней спиной. Не теряя времени, она нырнула и поплыла под водой, вынырнув только у противоположного берега. Но едва выйдя из воды, она с ужасом вскрикнула: Тристан поджидал ее, прислонившись к стволу векового дуба.

От неожиданности Женевьева застыла, внезапно почувствовав себя совсем нагой и уязвимой. Льняная рубашка облепила тело, обрисовала очертания груди и бедер. Она поняла, что выглядит, как напуганный зверек. А Тристан держался на редкость надменно. Он бросил ей свой плащ, велев прикрыться.

— Не пытайтесь уговорить моих людей помочь вам бежать, Женевьева, — холодно посоветовал Тристан. — Я выбрал тех, кто верой и правдой служил мне. Все они побывали в подвалах Иденби — по вашему приказу.

— Вы… вы негодяй, — выговорила Женевьева, стуча зубами.

Тристан улыбнулся и указал на плот, покачивающийся у берега.

— Вернемся назад?

Чтобы переплыть ручей, хватило нескольких движений шеста. Тристан взял у Женевьевы плащ и протянул ей сброшенное платье. Пока она одевалась, он ждал, а затем схватил ее за руку и потащил к плетеному возку. Его пальцы казались Женевьеве железными цепями. К раздражению и досаде примешивалось чувство страха. Он и вправду напоминал ей ястреба — или огромного кота, безжалостно играющего с добычей!

Женевьева вдруг обернулась.

— Стойте! — воскликнула она. — Задушите меня, убейте, снимите шкуру живьем! И покончим с этим!

Он ответил ей любезной улыбкой.

— Вы хотите лишить меня радостей мести? Нет, миледи, так не пойдет. Вам предстоит испытать всю горечь поражения.

— Ни за что! — Девушка скрестила руки на груди. — Я не сдвинусь с места! Я…

Тристан пожал плечами и одним движением подхватил ее на руки. Женевьева с яростью заколотила по его спине кулаками, начала царапаться и кусаться, стараясь причинить ему боль.

Но на Тристана ее усилия не произвели ни малейшего впечатления. Через несколько мгновений он втолкнул Женевьеву в возок. Она съежилась на полу. Мучитель не сводил с нее глаз.

— Неужели у вас нет других занятий, кроме как истязать женщину!

— В настоящее время я ничем не занят. И к тому же вы, леди Женевьева, ничуть не похожи на других женщин.

Тристан вышел и захлопнул дверцу, словно не слыша пронзительных криков пленницы.

На следующее утро за Женевьевой пришел сам Тристан. Она встретила его молча и держалась с ним настороженно. Но едва она умылась, он велел ей встать на колени.

Неужели Тристан?.. Да, так и есть. Как же он намерен поступить с ней — убить или искалечить? Тихо ахнув, Женевьева вспомнила о том, что поклялась не выдавать свой страх.

Тристан нетерпеливым жестом опустил ладони ей на плечи, заставляя встать на колени. От ужаса она похолодела и вся сжалась, ожидая прикосновения холодного клинка к горлу. А потом вздрогнула от удивления, ощутив, что длинные ноги Тристана касаются ее спины. Взяв гребень, он начал осторожно расчесывать ей волосы.

От неожиданности Женевьева совсем растерялась. Долгое время оба молчали. Наконец, расчесав густые шелковистые пряди, Тристан велел ей встать.

Женевьева поднялась и посмотрела на неге. Он не дрогнул. Ее била дрожь, она боялась упасть. Тристан протянул к ней руку и нахмурился, заметив, что она боится. Женевьева поспешно опустила глаза.

— Я думала… что вы хотите…

— Убить вас ударом в спину?

Она кивнула.

— Миледи, нож в спину — ваше излюбленное развлечение, а не мое.

— Сэр, я не ожидала, что вы способны заботиться о волосах пленного врага.

— Значит, вы ошиблись. Эти волосы — сокровище, а оно принадлежит мне.

Не зная, что и думать, Женевьева бросилась к экипажу и впервые забралась в него без посторонней помощи.

На следующий день к вечеру путники добрались до Иденби. Солнце уже садилось, тени удлинились, все вокруг словно купалось в нежнейшем малиновом свете и золоте. Убаюканная монотонным покачиванием возка, Женевьева внезапно проснулась и услышала, как Тристан переговаривается со стражниками замка. От отчаяния у нее упало сердце. Значит, он и вправду захватил Иденби. Она до сих пор не верила в это. Сидя в душном возке, Женевьева отчетливо представляла себе тела своих стражников, фермеров и ремесленников, повешенных на стенах замка. Охваченная горем, она вновь задумалась о судьбе Эдвины и Темкина. И малышки Анны… Неужели Тристан не пощадил даже ребенка?

Возок въехал в ворота, прокатился по двору и остановился. Тристан распахнул дверцу, расплывшись в издевательской улыбке. В его глазах по-прежнему светился зловещий огонь.

— Мы в Иденби, Женевьева. — Протянув руку, он вытащил ее из возка и притянул к себе. — Ваше время пришло, миледи.

Девушка вывернулась и отступила. С дьявольским смешком Тристан поймал ее за запястье и заставил вернуться на прежнее место.

— Значит, сегодня вы не намерены молить о пощаде, миледи? Неужели откажете мне в удовольствии выслушать ваши мольбы о спасении бедных обитателей замка и заверения в преданности Ланкастерам?

— Не дождетесь! — крикнула Женевьева, но ее колени предательски дрожали. Приехавшие с ними стражники разбрелись по двору. Девушка огляделась, ожидая помощи. Но помочь ей было некому. Тристан повел пленницу к дверям зала. Что там, за дверью? Должно быть, сторонники Ланкастеров разграбили замок…

— Вы идете? Или вас придется нести? Сожалею, но мы должны повременить с общими делами — мне необходимо выяснить, что происходит в замке.

Женевьева решительно направилась к дверям и вдруг остановилась.

— О, прошу прощения! Может, я не туда иду? Наверное, мне следовало бы направиться прямо в подземелье…

— Еще успеется, — беспечно отозвался Тристан, и на его бронзовом лице вновь сверкнула усмешка. — Я слишком долго ждал этого момента — пожалуй, целую вечность, миледи. — Он поклонился с изысканной галантностью, а затем бросил сквозь зубы: — Живо!

Господи, в какой трепет приводил Женевьеву его голос, то резкий, то вкрадчивый. Его тепло обволакивало ее, вызывая желание забыться.

Повернувшись, она бросилась бежать. Если удастся добраться до задних ворот, она вскарабкается на утес и окажется на свободе. Женевьева совершила опрометчивый шаг и прекрасно понимала это, но не желала покорно терпеть издевательства.

На этот раз Тристан поймал ее за шлейф, вздохнул и перебросил через ее плечо. Женевьева яростно отбивалась, но тщетно — Тристан внес ее в большой зал. На глазах у нее появились слезы.

— Тристан! — Молодой и привлекательный сторонник Ланкастеров усмехнулся при виде ноши на плече друга.

— Что вы сделали с моей тетей? — в бешенстве выкрикнула Женевьева.

— Подожди, сейчас я утихомирю леди, — сказал другу Тристан, — и поговорю с тобой в кабинете.

— Подождите! — воскликнула Женевьева. Да, она совершила предательство, но если у Тристана каменное сердце — он не достоин жизни! — Прошу вас, объясните! Что случилось с…

— Эдвина сидит у огня, — негромко ответил Тристан и понес девушку через весь зал. У очага и вправду расположилась Эдвина — бледная, с несчастными глазами, однако вполне здоровая на вид и, как всегда, изысканно и элегантно одетая.

— Эдвина! — выдохнула Женевьева.

Тетка бросилась к ней, но была остановлена молодым другом Тристана.

— Нет, Эдвина, — мягко возразил он. — Не вмешивайся.

Ошеломленная Женевьева смотрела через плечо на тетку, пока Тристан нес ее к винтовой лестнице. Эдвина не сводила с нее огромных, голубых и влажных глаз.

— Она жива! — Женевьева с облегчением вздохнула.

— Конечно, жива, — раздраженно подтвердил Тристан. — Она же не имеет привычки наносить удар в спину!

Значит ли это, что Эдвина останется жива, а ее ожидает смерть? Женевьева вновь попыталась вырваться. Тристан намотал ее волосы на руку и повел за собой. Оказавшись перед дверью своей спальни, Женевьева увидела на ней засов, которого раньше не было. Тристан втолкнул ее в комнату и остановился в дверях.

— Весьма жаль расставаться с вами, но увы — меня ждут дела! А вы пока искупайтесь и отдохните, миледи. Обещаю вернуться сюда при первой же возможности. — Улыбнувшись, он поклонился и вышел.

Женевьева услышала, как лязгнул в петлях засов.

Джон и Тибальд сидели в кабинете и казались вполне довольными жизнью, что порадовало Тристана. Он знал, что им пришлось пережить. Тристан расположился за столом. Тибальд сообщил, что прежние стражники замка брошены в подземелье и выпускать их оттуда он пока не намерен. Крестьяне и ремесленники уже принялись за работу, слуги временами грубоваты и мрачны, но никто не протестует против новых порядков.

— Темкина я тоже велел бросить в подземелье, — сообщил Джон. — Но затем запер его в одной из башен. Он знает, сколько платят арендаторы и вообще сведущ в делах замка. Знаю, Темкин напал на тебя той ночью, но как с ним поступить — решай сам. Он с ужасом ждет твоего возвращения.

Тристан, что-то пробормотав, сделал глоток эля.

— Какие же у тебя планы? — с любопытством спросил Джон.

— Пока не знаю, — отозвался Тристан. — Сначала надо завоевать уважение этих людей. Может, стоит кого-нибудь высечь — так, чтобы человек остался жив, но остальные поняли, чем им грозит мятеж. — Он глубоко вздохнул. Поездка утомила его, а еще предстояла встреча с Женевьевой.

Тристан и сам не знал, чего хочет от нее и как быть с ней дальше. Но был уверен лишь в одном: она возбуждает в нем острое желание, неведомый ему прежде голод, грызущий плоть и терзающий душу. Тристан снова и снова убеждал себя в том, что Женевьева всего лишь женщина.

Горечь его усиливалась, когда он вспоминал о ее предательстве. Будь она мужчиной, Тристан вызвал бы ее на поединок и убил. Но поступить так с женщиной невозможно, тем более с той, которую так страстно желаешь.

«Она принадлежит мне, — думал Тристан, — и сегодня же ночью должна понять это. А что будет дальше — увидим». В тот роковой вечер Женевьева сама пригласила его к себе в спальню, она умоляла и настаивала. Сегодня он исполнит ее просьбу, нравится ей это или нет.

— Пожалуй, остальное отложим до утра, — наконец сказал Тристан. — Джон, здесь есть комната, где я могу выспаться?

— А я думал…

— Да, я навещу леди Женевьеву, — сухо перебил его Тристан, — но спать рядом с ней не стану! Иначе моя жизнь не будет стоить и ломаного гроша.

Джон хмыкнул:

— Спальня хозяина замка находится дальше по коридору. Я велю приготовить ее.

Джон и Тибальд поднялись, но не успели они выйти, как за дверью послышались шаги. В кабинет вбежала леди Эдвина, упала перед Тристаном на колени и умоляюще подняла на него залитые слезами глаза.

— Не убивайте ее, милорд, умоляю вас! Она еще так молода, у нее не было выбора! Поверьте, Женевьева сама не радовалась такому решению, но ведь она сражалась с врагом! Я знаю… Джон рассказал мне про вашу жену. Лорд Тристан, будьте великодушны! Прошу вас, милорд!

— Эдвина! — Тристан приложил ладони к ее щекам и посмотрел в огромные блестящие голубые глаза, заворожившие Джона. Он был раздосадован тем, что Джон рассказал о нем Эдвине. — У меня нет никакого желания убивать. — Тристан метнул взгляд на Джона. — И еще я прошу не обсуждать подробности моей жизни. — Он снова посмотрел на Эдвину. — Успокойтесь, Женевьева не умрет. Но она пленница, и останется ею. Никакие слезы здесь не помогут.

Эдвина поблагодарила Тристана, встала и подошла к двери, но на пороге оглянулась:

— Милорд, но я ведь не пленница. Почему же…

— Да, вы не пленница, миледи, но только потому, что смирились со своим положением. Если вздумаете бунтовать, вас ждет совсем иная жизнь.

— Милорд, но наверняка… — начала Эдвина.

— Джон, Тибальд, леди Эдвина, спокойной ночи! — Тристан нахмурился. Джон обнял Эдвину и поспешно увел из комнаты. Тибальд усмехнулся, покачал головой и вышел следом за ними.

Задумчиво допив эль, Тристан решил, что и без того слишком долго ждал. Чем дальше, тем сильнее в нем разгорался гнев. Закрыв глаза, он представил себе прекрасную леди, стоящую на коленях; а затем в памяти всплыло другое видение — Женевьева с окровавленной кочергой в руках. Тристан решительно поднялся.

Пора напомнить ей о том, что лучше не давать невыполнимых обещаний.