Станция Озерки

Глава 20

В одной из комнат на первом этаже устроили что-то вроде допросной. Посреди помещения стоял квадратный стол на металлических ногах, на единственном окне прочная решетка, в углу камера на штативе. За столом сидел Роман Семенов с прямой как палка спиной и, не отрываясь, смотрел на Богданова, который сегодня пуще пережнего напоминал крутого байкера.

Богданов с горящими алым глазами при помощи сущности спеленал Романа так, что Марк удивился, как тот вообще может дышать. Тактика была простой — если Роман акудзин, то прыгнуть не сможет, а если попытается, то перенесется вместе с Богдановым. И никакие транквилизаторы и наручники не нужны.

Марк потянулся к сущности и посмотрел на Романа. Тот сохранял хладнокровие и спокойно смотрел на демонов. Ни капли страха, паники, удивления — вообще ничего.

— Ну и как нам понять человек он или нет? — шепнул Марк Кириллу и Константинову.

— Выбить его на эмоции, — ответил начальник. — Как же еще?

Кирилл подошел к столу и замер, скрестив руки на груди. Мужчина поднял на него бесцветный взгляд.

— Роман, — начал Кирилл. — Вы обвиняетесь в убийстве ста тридцати трёх человек, начиная с тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года. Вы это понимаете?

— Я родился в восьмидесятом, — сухо отвечал тот. — Как я мог убивать в четыре года?

— Действительно. Никак. Но у нас есть подозрение, что вы врете, а ваше свидетельство о рождении может быть поддельным. Вам ведь его восстанавливали в восемнадцать лет, а сведения о прошлом чудесным образом испарились, — жестко сказал Кирилл.

— Я не знаю, почему они потеряли документы. Мама с ними ругалась, — все так же ровно отвечал молодой человек.

— Кстати, о маме... Вы ведь ее любите? — сощурился Калинин.

Роман на мгновение нахмурился, но утвердительно кивнул.

— Значит тебе, гаденыш, известно, что мы с ней сделаем, если ты не перестанешь валять дурака? — ответил за Кирилла Марк, злобно оскалившись.

Но никакой реакции не последовало.

Кирилл с Марком повернулись к Константинову. Тот стоял с горящими демоническим огнем глазами слева от Богданова.

— Гриша, отпусти, я его держу. Валите отсюда. Буду использовать старый дедовский метод, — жестко сказал Константинов и указал всем на дверь.

— Это какой? — севшим голосом спросил Кирилл.

— Какой надо, — огрызнулся начальник. — Пошли вон.

Богданов жестами указал друзьям, что им надо свалить и не возражать, и те послушались.

Едва все трое вышли в коридор, как открылась входная дверь, и в коридоре появилось прекрасное светловолосое видение. Нимфа в нежно-голубом летящем сарафане. Она повернулась к акудзинам и мило улыбнулась.

— Ох, какая ляля, — протянул Богданов.

— Ляля занята, — хохотнул Марк и хлопнул Кирилла по плечу. — Иди, я прикрою.

Но едва Кирилл сделал шаг навстречу Лене, как в допросной раздался грохот, будто там взорвалась граната. Лена вытаращила глаза, но Кирилл подоспел к ней, прежде чем она смогла что-то сказать и, взяв ее за локоть, прыгнул вместе с девушкой в неизвестном направлении.

Марк с Богдановым переглянулись и уставились на дверь допросной. В следующее мгновение кто-то завизжал и их резко накрыла волна боли и дикого животного ужаса.

— Человек, — констатировал Богданов.

Дверь открылась и к ним вышел Константинов.

— Спасибо, Гриша. Позвони Ворону, может ему потребуется твоя помощь, — он посмотрел на Богданова так, что тот только кивнул и тут же испарился, ведь у начальника было такое лицо, что спорить с ним не хотелось.

— А... — начал было Марк, но Константинов его перебил.

— Слушай меня внимательно, сопляк, — прорычал он. — Вчера я по доброте душевной решил сам отнести Прохоровой документы и бутылку вина за беспокойство. Я не знаю, что ты там наделал, но она явно хотела увидеть не меня и мою усатую рожу. Так что, забирай Семенова и дуй в Еленовку. Пусть его там приведут в чувства, сотрут память и отправишь его домой, потому что я к этой стерве больше ни ногой. Сам с ней разбирайся! Понял?!

— Понял, — опустил глаза Марк.

Со всей этой беготней, он совсем забыл о своем обещании, данном Прохоровой. В то же время он мысленно усмехнулся, подумав, Жанна Игоревна должно быть надела для него черное белье, а заявился Константинов. Придется долго просить прощения, впрочем, он был не против.

Зло зыркнув на своего сотрудника напоследок, Константинов исчез в неизвестном направлении, а Марк вошел в кабинет и остановился на пороге. Стол был разнесен в щепки, а несчастный Роман Семенов лежал на полу в дальнем углу и тихо подвывал. Марк скривился — все-таки человек, все-таки облажались.

Он подошел к Семенову и приподнял его за ворот. Тот начал брыкаться и визжать:

— Не-е-ет! Пожалуйста, не надо! Не трогайте меня!

Марк, недолго думая, потянулся к сущности, и уже через пару секунд они вдвоем оказались в кабинете Прохоровой.

— Не поняла, — изумилась женщина и, привстав с кресла, посмотрела на вопящего Романа. — Голицын, это что?

— Это кто, — улыбнулся Марк. — Это человек, и он кажется шизофреник, а еще у него фингал на пол лица и, по-моему, сломана рука... Жан, надо подлатать и угомонить.

— Ты совсем охренел, Голицын?! — задохнулась от возмущения Прохорова. — Сначала ведешь себя как наглец, потом присылаешь ко мне Константинова, а теперь вот это.

Она указала на Семенова и вышла из-за стола. Ее зеленые глаза сверкали яростным огнем. Медовые волосы были собраны в хвост на затылке, строгая юбка, высокие каблуки, рубашка, расстегнутая на лишнюю пуговицу, румянец на щеках... Все это делало ее настолько привлекательной, что Марк сглотнул, и пока она набирала в легкие воздух, чтобы продолжить словесную казнь нерадивого мальчишки, подлетел к ней и заткнул рот поцелуем.

Прохорова задохнулась не то от возбуждения, не то от возмущения. Ему было все равно. Наконец ей удалось отстраниться. Она грозно посмотрела на него и оправила юбку.

— Значит так. Ты, щенок малолетний. На меня все это не действует. Мне сорок семь лет, у меня за плечами три брака. Это чтобы ты понимал, насколько обманчива внешность акудзин. Если думаешь, что я как малолетка буду прыгать тебе в постель по первому зову, то ты заблуждаешься. А если ты что-то там себе возомнил, то имей ввиду — четвертый баран мне не нужен.

Она горделиво прошла мимо него и, присев рядом с Романом, коснулась его, и они вместе исчезли.

Марк уселся на ее весьма удобное кресло и стал ждать. Через двадцать минут Прохорова появилась в кабинете одна. Она встала у стола, скрестив руки на груди, и неодобрительно покачала головой.

— Не хочешь убраться с моего места?

Марк усмехнулся, отъехал от стола и похлопал себя по колену, предлагая ей присаживаться.

— Голицын, тут тебе не детский сад, — строго сказала она, не двинувшись с места.

— Ну ладно, — развязно начал Марк. — Четвертый баран тебе не нужен, я и не претендую. А кто тебе тогда нужен?

— На данный момент никто, — заявила она.

— Что-то в прошлый раз, когда ты извивалась в моих руках, мне так не показалось, — усмехнулся он.

Она не покраснела, не смутилась, лишь мило улыбнулась и подошла к нему. Наклонилась к его уху, положив ладони ему на плечи.

— Ты меня раскусил, дорогой, — прошептала она. — Мне не нужны отношения, которые ни к чему не приводят. Я слишком взрослая и самодостаточная для этого. Но мне бы хотелось периодически видеть в своей постели красивого молодого мальчика, который будет дарить мне качественный секс, ничего не требовать и уходить через полчаса после того, как кончил.

Марк качнул головой и улыбнулся:

— То есть ты предлагаешь мне быть секс-игрушкой в руках знойной опытной женщины?.. Даже не знаю... — он расстегнул еще пару пуговиц на ее рубашке и довольно улыбнулся. — Все-таки ты надела черное белье.

— Знаешь что? — она хотела отстраниться, но Марк ее удержал и по-хозяйски задрал юбку.

— Знаю, — прохрипел он, сходя с ума от желания. — Я на все согласен.

***

— Все нормально? — спросил Константинов, глядя на бокал в руке Марка, а потом повернулся к Ивану. — А ты чего лыбишься?

— А я чего? — удивился тот. — Я не знаю, чего он бухает на работе!

— Десять часов! — возмущенно воскликнул Марк.

— Ну и что?! Рабочий день закачивается, когда я скажу! — взревел Константинов. — Где Ищейка? Притащите его сюда немедленно! Жду вас в переговорной!

— В переговорной, — передразнил начальство Ворон. — В столовке, блин. Хоть бы печеньки туда поставили, я с утра без обеда.

— У нас кабинете что-то было, — сочувственно покачал головой Марк и бодро зашагал по коридору.

— А ты, правда, чего такой веселый? — спросил Ворон, догнав его.

Марк не ответил, только мечтательно улыбнулся и распахнул дверь в кабинет.

Они замерли на пороге. Лена сидела на его, Марка, столе, а Кирилл стоял перед ней. Парочка самозабвенно целовалось.

— Я не понял. Тут все трахаются с бабами, один я с газонокосилками? — недовольно вопросил Иван.

Кирилл тут же снял подругу со стола, и они встали, опустив головы как школьники, которых застукали учителя.

— У меня другой вопрос, — проговорил Марк, ухмыляясь. — Почему на моем столе?

— Он удобнее, — сверкнула глазами Лена и испарилась.

— А ты опять пьешь? — поправляя рубашку улыбнулся Кирилл. — Кто на этот раз? Прохорова или Бельская?

— Ты трахал Прохорову и Бельскую? — округлил глаза Иван. — Они же старухи! Фу!

— Сам ты старуха, — неодобрительно покачал головой Марк. — Прохоровой всего сорок семь, а выглядит она ну на тридцать пять максимум. А Бельская... ну хорошо, она старуха, впрочем, для восьмидесяти, она просто огонь.

— Офигеть, — скривился Ворон, будто ему под нос сунули дохлого скунса, взял с тумбочки упаковку крекеров и испарился.

— Нас ждут в столовой, — сказал Марк Кириллу и прыгнул вслед за Иваном.

— Что так долго?! — прикрикнул Константинов, не успели они с Кириллом материализоваться возле стола. — Начнем с тебя, Демон. Что там человек?

— Все путем, — заявил Марк. — Подлечили, успокоительное вкололи, память почистили, внушили показаться психиатру по месту жительства. Он дома, его матери память тоже поправили.

— Хорошо. Ворон?

— Поселок на ушах. Ну то есть местные органы правопорядка на ушах. Расставил патрули, ищут Примакова. Я приказал никаких действий не предпринимать, если заметят, просто наблюдать и срочно докладывать лично мне. Пока тишина. Прошлись по знакомым и соседям, по коллегам. Никто его не видел.

— Ясно. Калинин?

— Я прогулялся по его сослуживцам. Некоторые живут весьма далеко, но ни у кого он не появлялся. Со многими связь не поддерживает, а с теми, с кем поддерживает, давно не виделся.

— И когда ты успел? — язвительно прошептал Ворон, на что получил осуждающий взгляд Кирилла.

— Понятно, — крякнул Константинов. — Дальше что? Какой план?

— Я не знаю. Рыть землю, искать его. По второму акудзину никаких зацепок. Судя по описанию Марка, он обычного телосложения, среднего роста. Одежда тоже ни о чем — он мог вообще от нее избавиться, — ответил Кирилл. — По поводу пожара на складе Бельского тоже ничего, что могло бы нам дать зацепку. Но у меня ощущение, что пожар как-то связан не с Бельским-предпринимателем, а Бельским-ходоком по бабам.

— Упс, — выдохнул Марк и обвел всех извиняющимся взглядом. — Я, кажется, забыл кое-что рассказать.

— Демон, ты, нахрен, издеваешься? Что у тебя? Выкладывай! — потребовал Константинов.

— В общем, я говорил, что встретился с Примаковым на мосту, но я не сказал, о чем мы говорили. Он же сирота. Его дом сгорел, когда он был ребенком, и, судя по всему, примерно в то же время, что сгорел склад Бельского. Он один выжил в том пожаре и его забрала себе в Колосово тетка.

— Так, а мы можем как-то выяснить, где он жил до этого? Может там соседи помнят, что случилось. Это уж больно странное совпадение! — оживился Кирилл.

— Надо опять копаться в архиве, — страдальчески скривился Ворон.

— Да не надо, — остановил их Марк. — Он жил на Озерной двадцать два.

— Чего? — опешил Иван.

— А что там на Озерной двадцать два? — поинтересовался Константинов.

— Я снимаю этот дом как Ершов, — бросил Иван и снова повернулся к Марку. — Что он еще сказал?

— Короче, участок долго пустовал, потом его купил нынешней хозяин, но там не жил, вроде как сдавал. Это по словам самого Примакова.

— А он ничего не говорил о самом пожаре? — уточнил Кирилл.

— Ну как бы ничего такого. Сказал, что был ребенком, спал на терраске, потом проснулся, увидел огонь и побежал к соседям, но дом сгорел еще до приезда пожарных.

— Ясно, — в который раз повторил Константинов. — Завтра Воронов занимается опять с людишками. А вы двое едете опрашивать соседей Ивана. Вдруг кто помнит тот пожар, и поднимите этот случай в архиве, а то вдруг там несчастный случай или поджигатель, которого тоже не нашли. Ищейка прав — слишком странное совпадение.

***

На утро Марк с Кириллом перерыли весь архив Озерковского отдела милиции, но дело о пожаре на Озерной двадцать два так и не нашли. Тогда они отправились к дому Ивана, который на всякий случай выдал им ключи.

Уже на месте они поняли, что скорее всего вокруг осталось мало тех, кто жил здесь в те годы. Дома активно скупались дачниками.

Марк, выйдя из машины, потянулся и зажмурился на летнее горячее солнце, а Кирилл, нацепив солнцезащитные очки, огляделся. В такой зной никого не было на улице, только с пляжа доносились визги детей.

— Если вы с проверкой, то вот перекапываю, товарищ майор.

Марк обернулся на голос и засмеялся, увидев наркобаронессу Зинаиду Никичну, перекапывающую участок, на котором снова разрослась конопля.

— А что раньше не перекопали? Почти неделя прошла, — усмехнулся он и оперся на ее ворота.

— Да, Колька, тьфу! Спину сорвал! Доски какие-то тягал в контейнеры. Ходит, прости господи, как инвалид! Пошел вон в больницу, авось какие уколы назначат. А я чего? Перекопаю заразу потихоньку, полегоньку. Зато Лидка, потаскуха, жаловаться капитану больше не будет.

— А вы Зинаида Никитишна, давно тут живете? — спросил Кирилл.

— Тю! Где уродилася, там и помру! — отвечала старушка, не отвлекаясь от работы.

— Отлично! — улыбнулся Марк, — То есть помирать не надо. Но вы, наверное, помните, кто жил тут до Ершова.

— Семья какая-то долго снимала. Четверо у них детишек было. Невоспитанные, жуть!

— Да нет, я не о том. До нынешнего хозяина тут жили Примаковы. Вы их помните? — с нетерпением спросил Марк.

— Помню, — кивнула Зинаида Никитична. — Макар с Анфисой жили. Дочка у них была Татьяна. Непутевая девка! В подоле принесла. Так и жила с родителями.

— А кто у нее был?

— Мальчик. Как зовут не вспомню, — она остановилась, опершись на черенок лопаты и задумалась. — Нет, не помню. Сгорели они все, кроме мальчонки. Тот выскочить успел. Старшая дочка его к себе забрала, Машка. В Колосово жила с мужем-алкашней.

— А что милиция говорила? Какая причина пожара? — спросил Кирилл.

— Да вроде несчастный случай — не то проводка, не то Макар папиросу не затушил. Не удивлюсь — выпить любитель был и дымил как тот паровоз!

— Понятно. Так неизвестно было, от кого Татьяна родила? — осторожно спросил Кирилл.

— Так откуда? Кто знает, где она там шлялась? Сама никому не говорила, даже родителям, иначе Анфиска за рога этого козла бы домой притащила, да жениться заставила. Такую девку попортил!

— А женихи-то у нее были?

— А как же! Вот Васька Кривозубый сватался, мед им с пасеки возил. А она стоит, губы поджала мол спасибо конечно, мед возьму, но с тобой жить не пойду.

— А сыну ее тогда сколько было?

— Да малой совсем, но бегал уже. Эх, завидный жених Васька был! Может, если б она за ним пошла, то жива была бы, да парнишка сиротой не остался бы, — покачала головой женщина и снова воткнула лопату в сухую землю.

— Да, может быть, — кивнул Кирилл. — А никто к ней приходил из неместных?

— Откуда же я знаю? Я за ними не следила. Своих делов невпроворот.

— Понятно, — сказал Марк. — А может ей кто зла желал? Злословил?

— Тьфу, вы городские, молодые! Это деревня! Тут из развлечений один кинотеатр был и тот закрыли! Конечно все друг другу кости перемывали. Так что же теперь на всех внимания обращать? Это так жизни никакой не будет, — философски заметила Зинаида Никична. — А чего поймали маньяка-то?

— Все уже про него знают, да? — усмехнулся Марк.

— Деревня, — напомнила женщина и хитро прищурилась, ожидая ответа.

— Тайна следствия, — заявил Марк и развел руками. — А вы не напрягайтесь особо. Три дня вам даю, потом приду проверю.

— Тю! Хоть завтра приходите, товарищ майор!

Марк криво усмехнулся и кивнул Кириллу. Они отошли от забора и огляделись. Домов на Озерной улице было предостаточно. Может кто и вспомнит, кто мог иметь зуб на Татьяну Примакову, потому что они были уверены, что она была одной из любовниц Бельского.