Станция Озерки

Глава 21

Пол дня прошли почти бессмысленно. Те соседи, кто помнил пожар говорили плюс-минус тоже самое, что Зинаида Никитична. Не сходились только причины пожара. Кто утверждал, что проводка замкнула, кто-то, что виной трагедии стала непотушенная сигарета, но были и те, кто утверждал, что дом подожгли. Многие сходились на том, милиция так и не смогла точно определить причины пожара.

Устав от изнуряющей жары, друзья решили доехать до Озерковского отдела милиции, где в этот момент находился Иван. Им было что обсудить. И вот теперь устроившись в кабинете, они попивали холодную газировку и ждали Ворона, которому принесли очередное заявление о краже газонокосилки.

Естественно, они не могли обойтись без того, чтобы подколоть друга, чем вызвали бурную реакцию Ворона, который обратил весь свой гнев на бедных человечков.

— Что теперь будем делать? — спросил Марк, погрустневшего Кирилла.

— Искать. Что мы еще можем? Его фото тут на каждом столбе. Будем надеяться, что его кто-то видел.

— Ага, — Марк кивнул на стопку документов. — Судя по всему его видели на каждом углу и каждая собака. Особенно интересно, что его видели в одно и тоже время в трёх разных деревнях в трех разных комплектах одежды.

— Люди взволнованы, вот и видят то, чего нет, — философски заметил Кирилл. — Перестраховываются.

В дверь постучали, но она сразу же открылась и в проем заглянула патлатая голова местного орнитолога, которого они как-то раз до смерти напугали.

— О! Какие люди! Орнитолог, заходи! — почему-то обрадовался Марк.

— Здрасьте, — сконфуженно кивнул мужчина и встал у двери, переминаясь с ноги на ногу. — А мы знакомы?

— Наслышаны, — ответил Кирилл и строго посмотрел на Марка. — Проходите, присаживайтесь. Как вас зовут?

— Гришин, моя фамилия. Михаил Гришин.

— Михаил, и что же вас сюда привело? — полюбопытствовал Марк. — Тоже видели Примакова?

— Да нет...

— Газонокосилку украли?

— Нет, с чего вы...

— Извините, у майора Голицына сегодня хорошее настроение, — Кирилл снова посмотрел на Марка осуждающе. — Так что у вас случилось?

— У меня ничего. Но я знаю, вы ищите маньяка... — Гришин взял карандаш и начал нервно крутить его в длинных пальцах. — Я не знаю, может вам это поможет... Просили обращаться, если видели что-то необычное...

— Вы не волнуйтесь, Гришин, — ободряюще улыбнулся Кирилл. — Вы говорите, а мы уж решим важно это для поимки преступника или нет. В любом случае, вы молодец, что хотите помочь.

— Да-да, конечно, — оживился орнитолог. — В общем я иногда хожу ночью в лес. У меня камеры с ночным режимом. Я сычей фотографирую, неясытей. Ой, а как у нас поют ночью соловьи и камышовки!

— Интересно. И что, вы что-то видели ночью в лесу, кроме птиц? — осторожно перебил его Кирилл.

— Не совсем видел, — замялся Гришин. — Я знаете, за годы работы привык двигаться по лесу бесшумно... Вот. А когда птиц слушаю, так устроюсь где-нибудь на мху, или на пенечке... О чем это я? Так вот! Этой ночью уселся тоже на пенечке и сижу камышовок слушаю. И вдруг совсем рядом слышу — голоса внезапно появились. Откуда они там взялись — понятия не имею. Если бы они через лес шли, то я бы их услышал раньше.

— Во сколько это было? — тут же подобрался Кирилл.

— Часа в четыре утра, — почесал затылок Гришин.

— Так, продолжайте! — с нетерпением попросил Кирилл.

— Вот сижу я значит на пенёчке, и тут голоса появляются. Два голоса. Оба мужских. Один такой с хрипотцой, а второй такой... никакой что ли...

— Бесцветный и безэмоциональный? — уточнил Марк.

— Точно! А я все думал, как объяснить! Точно такой, — улыбнулся орнитолог.

— О чем они говорили? — спросил Кирилл.

— Ну тот, что бесцветный спрашивает: «Чего звал?». Хриплый отвечает: «Хотел удостовериться, что ты никому ничего не ляпнул». Бесцветный ему говорит: «Я-то не ляпнул, но ляпну. Не ожидал, что ты тут такое устроил. Хотя догадывался». Второй ему: «Ну-ну, иди к этим демонам, расскажи все. Они же тебя первым и сожрут». Бесцветный отвечает: «А если не сожрут? Они кажутся нормальными». Хриплый: «Нормальными? Да ты сдурел?! Мы с тобой ненормальные и никогда ими не были. Думали одни такие, а видишь, как выходит. Что они с нами сделают? Разорвут на части! Так что сиди тише воды, ниже травы и не высовывайся, авось отстанут!». Бесцветный ему: «А я завтра уезжаю. Но тебя они все равно будут искать». Тот ему: «Пусть ищут. Долго искать будут». И все, и тишина.

— Вас они не заметили? — нахмурился Кирилл.

— Да нет вроде бы, — пожал плечами Гришин.

— Странно, — Марк посмотрел на Кирилла вопросительно мол что думаешь?

— Господин Гришин, мы на минуту, — бросил Кирилл орнитологу и поманил Марка в коридор.

— Чего? — спросил Марк шёпотом, как только они вышли из кабинета.

— Прыгай на каланчу. Это точно были они. Если Примаков собрался уезжать, то сто процентов сделает это на электричке. Сегодня суббота, толпа народа, так проще затеряться. Если он еще этого не сделал у нас есть шанс. Мы с Вороном поднимем людей, пусть проверят уже ушедшие в город составы.

— Понял, — кивнул Марк, оглянулся по сторонам и, убедившись, что в коридоре никого, прыгнул на пожарную каланчу.

Он подошел к окну и встал в тени. Сделал глоток газировки, с которой не расставался, и глянул на часы. До следующей электрички оставалось двадцать минут. Местное расписание он выучил давным-давно. Теперь надо ждать и изучать людей, снующих внизу.

Повезло, что все электрички в город приходили на первый путь, который с каланчи был хорошо виден от начала до конца. Так что Марку оставалась самая малость — не упустить Примакова, если он, конечно, еще не успел уехать.

Но на эту электричку Примаков не садился, о чем Марк доложил Кириллу. Пришлось ждать следующую трехчасовую. Когда она подошла к перрону и тяжелые двери распахнулись, в знойную жару хлынули толпы дачников, такая же толпа ждала, когда можно будет зайти, но их Марк уже просканировал.

Теперь, когда на перроне толкалось множество людей, стоило глядеть внимательнее. Так что Марк, не боясь быть замеченным, потянулся к сущности и мир перед его взором исказился. Так было надежнее.

Тонкие ручейки разноцветных эмоций в монохромном сером мире потянулись к нему, питая энергетический сгусток, что жил под сердцем. Это продолжалось минут двадцать. Наконец он увидел размытый силуэт, от которого не получал и тонкой даже серебристой нити.

Силуэт выскочил со стороны рощи, и запрыгнул в последние двери последнего вагона. Двери тут же захлопнулись за его спиной, и электричка тронулась в обратный путь.

Марк тут же прыгнул в сарай рядом с каланчой, вернул глазам нормальный вид и рванул к Эскалейду, который утром по привычке бросил на парковке возле станции.

Он завел машину, чуть не задохнувшись от горячего воздуха, которым был наполнен салон, открыл все окна и, выехав с парковки, утопил педаль в пол. Должен был успеть попасть на следующую остановку электрички раньше, чем она туда прибудет. Благо дорога здесь была прямая и шла параллельно путям.

Звонить никому не стал. Не мог отвлекаться от дороги, зато очень быстро обогнал состав и выехал на пустырь рядом большим селом. Бросил машину под раскидистыми ветёлками и бегом помчался на платформу, к которой только что подъехала электричка.

Он успел. Успел запрыгнуть в последний вагон до того, как двери захлопнулись. Марк встал в тамбуре и оперся ладонями о колени, тяжело дыша. Прав был Ворон — ему стоило бы начать бегать по утрам.

Наконец Марк выдохнул и вошел в вагон. Слегка потянулся к сущности и увидел его. Того, чьи эмоции не мог почувствовать. Примаков сидел в середине вагона к нему спиной. На голове у него была черная кепка, и он склонил голову так, будто читал книгу.

Марк осторожно подошел к сиденью и замер. Примаков не читал, он просто сидел, рассматривая свои загорелые руки, при этом поднял ворот рубашки, чтобы скрыть лицо. Марк быстро приземлился рядом и схватил того за предплечье.

Примаков дернулся было, испуганно глянув на Марка, но тут же успокоился и выпрямил спину.

— Прыгать не советую, — шепнул ему Марк. — Перенесешься вместе со мной.

— Я и не собирался, — вздохнул Примаков.

— Глупо было соваться на электричку, — усмехнулся Марк. — Вот если бы ты, Сергей Николаевич прыгнул куда-нибудь в город, мы бы тебя еще долго искали.

— Да не умею я, — как бы оправдываясь, проговорил Примаков.

— Но перед маньяком ты материализовался, — Марк, прищурив глаза, но тот отвел взгляд. — Не подскажешь его имя?

— А вы вообще уверены, что это он? — спросил Примаков. — Может это все случайности?

— Случайностей, Сергей Николаевич не бывает, — отрезал Марк.

— Какой смысл говорить, если вы меня все равно убьете или всех их на меня повесите?

— Э нет, доказать ты это или не ты будет просто — у нас есть кровушка настоящего убийцы. Сравним с твоей и узнаем виновен ты или нет. Ну во всяком случае по последнему эпизоду. Так что вставай и без фокусов. Найду второй раз, сверну шею без разбирательств.

Примаков только кивнул и поднялся вслед за Марком. Они вышли в тамбур и зашли в межвагонное пространство. Там Марк, убедившись, что люди их не видят, переключился на сущность, и через пару мгновений они оказались в допросной Седьмого отдела.

Примаков осмотрелся и остановил взгляд на том, что осталось от стола после дедовских методов Константинова, а потом вопросительно уставился на Марка.

— А-а-а. У нас ремонт идет, — выкрутился Марк и переместился вместе с задержанным в кабинет Константинова.

Начальник непонимающе уставился на Голицына и на незнакомца, которого тот крепко держал за плечо.

— Это еще что? — нахмурился Константинов.

— Это кто, — ответил Марк. — Это Примаков.

Марк усадил задержанного в кресло и сбросил Ивану с Кириллом одинаковые СМС. Уже через несколько мгновений друзья были в кабинете.

— Та-а-к, премию тебе, Голицын, так и быть выпишу, — оскалился начальник и повернулся к Примакову. — Ну-с, мы вас слушаем.

***

Примаков молчал. Молчал как партизан, упрямо отводя глаза. Его они не пугали, не напугал его даже Константинов, который обещал вырвать ноги, если тот не заговорит. Пока пытались добиться от Примакова имени убийцы, Марк успел прыгнуть в Еленовку и привести в Седьмой отдел Жанну, которая взяла у задержанного кровь на анализ.

Теперь Примаков сидел в допросной, прижимая руку к груди. Обломки старого стола уже убрали, притащили со склада новый.

— Я не знаю, что мне еще сделать! — в сердцах воскликнул Кирилл, когда они вышли в коридор.

— Может, правда надо ему ноги сломать? — предложил Ворон, у которого давно чесались кулаки.

— Не надо, — грозно заявил Марк. — Дайте я попробую.

До этого разговорить Примакова пытались друзья, Константинов и Богданов, как самые опытные, но у них ничего не вышло. Марк же решил самоустранится на время, однако он выяснил, что Примакову задавали множество вопросов, на которые он не отвечал, а лишь тяжко вздыхал, и подумал, что тут нужна другая тактика.

— Ну давай, — пожал плечами Кирилл. — Правда, я не знаю, что ему нужно. Вряд ли он вообще хочет хоть с кем-то говорить. Начинаю думать, что он заодно с маньяком.

— Сомневаюсь, — упрямо заявил Марк и прыгнул.

Вышел у себя на кухне, налил две кружки кофе и взял из буфета упаковку печенья. Затем прыгнул обратно в допросную, удивив дежурившего у Примакова Богданова.

— Спасибо, Григорий. Дальше я сам, — улыбнулся коллеге Марк и поставил перед Примаковым кружку.

Богданов ничего не ответил, молча испарился, и Марк занял его место.

— Угощайся, Сергей Николаевич, — предложил Марк, пододвигая к Примакову печенье.

— Как в сериалах, — горько усмехнулся Примаков. — Плохие и хорошие полицейские.

— Мы не совсем полиция или милиция. С людьми не работаем, только с себе подобными, — ответил Марк.

— А таких как мы много? — спросил Примаков, и впервые за долгое время Марк увидел в его глазах любопытство.

— Хватает, — кивнул Марк. — Акудзин в мире хватает. Мы перед людьми не светимся особо, но иногда бывает. Как у твоего отца было — встретил красивую женщину, сделал ей ребенка и никому из своих об этом не сказал.

— Я его почти не помню. Только запах. Парфюм был. У нас такого в то время и не водилось. Мне казалось, что он иностранец, — задумчиво проговорил Марк.

— Лев Бельский не был иностранцем, но был ходоком. Пять детей от жены, шесть от человечек... Признанных. А вы с братом не признанные, и кто знает, сколько еще его отпрысков ходит по земле.

— Он живой?

— Нет, — вздохнул Марк. — Два года уже нет. Прилично пожил и ты проживешь, если будешь пользоваться сущностью.

— Чем? — вскинул брови Примаков.

— Сущность — это энергетический сгусток, дающий нам силы. Я тебе все расскажу, и научу, если захочешь. Но сейчас, я хочу, чтобы ты прочитал это письмо, — Марк достал копию последнего письма Зимушки Бельскому, где она угрожала ему, и протянул его Примакову. — В Озерках у Бельского было две любовницы. Твоя мать и вторая. И родили они в одно время примерно. Я думаю, что пожар, в котором погибли твои родные, не был несчастным случаем.

Примаков хмуро посмотрел на Марка, но письмо не взял.

— Я знаю, — ответил он. — Я тогда проснулся не от огня. Я услышал, что кто-то ходит вокруг дома, и уловил запах керосина. А потом кто-то чиркнул спичкой. С испуга я переместился на улицу и побежал к соседям. А мог ведь спасти их. Просто переместить в безопасное место.

— Нет, не мог! — жестко оборвал его Марк. — Дети плохо контролируют способности. Дети вообще ничего не могут в таких ситуация — ни людские, ни наши. Кто-то убил твою семью и еще пятнадцать человек на складе. И я даже догадываюсь кто.

— Он не мог, он мелким был, — упрямо заявил Примаков.

— Зато его мамаша могла. Обманутые женщины способны на любую подлость, — отрезал Марк. — А он убил сто тридцать три человека. Среди них и дети и молодая девочка, которая никому ничего плохого не сделала, и кормильцы семьи! Ты, кого покрываешь?! Он-то сущностью пользовался, свернет тебе шею, при удобном случае и глазом не моргнет!

— Не свернул же раньше, — отвернулся от Марка Примаков.

— Потому что думал, что вы одни такие красивые. А вы не одни. И поверь, ваша сила по сравнению с моей — это просто пшик! Сергей Николаевич, он же будет дальше убивать, если его не остановить. Как ты не понимаешь? Чего боишься? Что мы тебя убьем? А есть за что?

— Нет, — просто отвечал Примаков.

— Нет. И я так считаю. Ты мужик нормальный, вон как меня обманул, когда я к тебе домой прыгнул. Ты ведь хотел, чтобы мы тебя нашли, правда?

— Хотел, — не стал отпираться Примаков. — Хотел, а потом испугался.

— Не надо нас бояться. Мы тебе не враги. Мы помочь хотим. Хотим, чтобы те, кто сотворил такое с твоей семьей и со всеми Озерками понесли наказание.

Марк откинулся на спинку стула и стал ждать, что ему ответит этот упрямец. Примаков крепко задумался, а потом поднял глаза на Марка:

— А что с ними будет?

— Для людей людские тюрьмы. Для акудзин своя есть. Там нет людей и питать сущность он не сможет. Это пытка для тех, кто привык питаться эмоциями людей. Смертной казни за убийство даже такого количества людей не предусмотрено.

Примаков повертел в руках кружку, и, не поднимая головы, произнес то, что от него хотели услышать уже давно:

— Николай Щербаков и Зинаида Щербакова. Озерная двадцать три.

— Черт возьми... — прошептал Марк и бросился в коридор.

— Ты чего его одного оставил?! — воскликнул Иван.

— Баба Зина и Николай. Это они, — выпалил Марк.

Кирилл с Иваном переглянулись и ту же испарились.

Марк глубоко вдохнул. Дело за малым — привезти сволочей в отдел и допросить хоть словами, хоть дедовскими методами Константинова.