Строптивая сиротка для Айсберга

Глава 25. Кай

Я знаю, что обещал её не трогать до завтра, но не могу! Меня трясёт от мысли как она там одна, замученная зарёванная моя девочка. Я подвёл тебя, ошибся. Я всё исправлю.

Забрасываю Машу голосовыми. Она там два часа без меня и шестнадцать сообщений. Я долго думаю, говорю, отправляю, потом переслушиваю и мне кажется, слова вообще не те, переписываю снова. Понимаю, что ей нужно время, пережить эту ситуацию, принять мысль, что я предал, такое неверие было в карих глазищах.

Моя девочка до последнего не хотела верить, что я оказался способен макнуть нас в это дерьмо. Нечестно я сам должен справляться с ужасом, что поселился в груди два часа назад, когда Маша сказала, что это конец.

Но меня кроет такой паникой, что действительно всё, что нас больше нет, и никогда не будет, и я как маньяк снова засыпаю её голосовыми. Их огромное количество, не могу остановиться. Говорю и говорю, как всё было, опускаю подробности траха. Рассказываю как пил, как сума сходил после нашей ссоры, как мне было погано от её слов.

Наверное, я ужасно жалкий со стороны, мне всё равно, я хочу достучаться до Герды. Чтоб она хоть на секунду увидела и прочувствовала тот момент как я, может быть тогда, появиться хоть мизерный шанс? Не поймёт, конечно, но вдруг простит?

Да, я охуел и надеюсь на прощение.

Хотя понимаю, что сам бы никогда не простил измену. И это знание рвёт меня на части, потому что Маше восемнадцать она красива, любит секс, сейчас предана и обижена. И меня кроет от мысли, что она может мне «также» отомстить. Сравнять счёт. Внутри всё горит.

Снова хватаю зажигалку и сигареты Макса, почти всё выкурил. Завтра Сташевский будет психовать с утра по этому поводу, похер. Макс спит давно, храпит на всю квартиру, он сегодня один, девчонка его умотала к родителям, а я мечусь по кухне как загнанный зверь. Не здесь я должен быть сейчас, а дома с Машей. Это ведь я её ранил, мне и лечить.

Я всё сделаю моя девочка, только дай мне шанс. Один шанс.

Ты будешь счастливой. У тебя будет всё самое лучшее. Учёба, путешествия. Всё что угодно, просто будь рядом. Мы ведь уже выбрали вуз. И у нас бронь на острова через месяц, Маша никогда не была на море, хотел сюрприз сделать.

Сделал, блядь. Я просто сказочный дебил. Так феерично проебать любимую женщину. Женщину, восемнадцати лет. Девчонку совсем, и так побитую жизнью и я ещё добавил.

Откуда вообще взялось это видео? Кто его снял и зачем? Для шантажа?

Я конечно, не бедный парень, но и не олигарх. Так должны быть какие-то требования. Разве не так людей шантажируют? А этот невидимый оператор просто слил его Маше. Зачем? Чтоб мы расстались? Но кому это блядь интересно вообще? Да и нет у меня врагов. Разве что оскорблённая Карина? Но её сразу отметаю, она ведь непосредственно принимала участие в этом дерьме.

У туалета и камер то нет, как теперь искать этого Спилберга? Номер с которого прислали видео, обещал пробить знакомый мент, да там, скорее всего, будет глухо и оформлен он будет на какую-нибудь бабу Нюру или Казбека Юсуповича.

Савва хозяин клуба, мой знакомый подтвердил, что ничем не может помочь, слишком много времени прошло. Записи с камер всего трое суток хранятся на сервере, спустя столько месяцев не найдёшь концов. Хотя конечно извинился, удвоив скидку по карте. Только нахер она мне? Я туда больше ни ногой.

Я теперь домашний и ручной. Ну, же Герда, хоть прослушай сообщения. Мы в ответе за тех, кого приручили.

Тушу окурок. Открываю окно, вдыхаю полной грудью холодный воздух, но легче не становится. Она там одна обиженная, может опять на полу сидит, ревёт, может вещи собирает. А я сука здесь! Аааааа, единственный раз сходил налево от Маши и спалился, а потому что не хуй. Да я и не был никогда злостным изменщиком. Да и кому изменять-то было? Случайным подружкам? Как убого я жил до неё.

Как ты там моя девочка? Пьёшь и ревёшь? Никогда меня не волновали женские слёзы, меня в этой жизни вообще мало что трогало. До тебя. Ты всегда говорила, что мне очень подходит имя. Что я часто холодный и отстранённый. Так и было, до тебя. А сегодня сердце бы вынул, лишь бы ты не переживала эту боль.

«— Не трогай меня! Не смей!»

«— Заткнись! Не смей меня так называть! Никогда больше! Родным не изменяют, родных и любимых не предают, трахаясь с чужими…»

«— Ты мне теперь никто! Ты предатель! Нагадил втихую, что не хватило смелости признаться? Ты трус! Надеюсь, ты понимаешь, что после этого между нами всё? Конец!»

«— Да мне холодно, мне всегда теперь будет холодно рядом с тобой. Ты же грёбаный айсберг, а я дура. Которая надеялась тебя отогреть. Скорее я рядом с тобой замёрзну и сдохну, чем до тебя дойдёт, что ты натворил.»

До меня дошло, родная. Твою мать, я так виноват.

Спать не получается, брожу по кухне, иногда выходя на балкон, курю и пью кофе. Мысленно подгоняя, часовые стрелки. Когда официально наступает утро? Гугл выдаёт пару вариантов. Наверное, это был самый ебанутый запрос за всю их историю. Кажется, шесть утра слишком люто, и я подыхаю ещё час.

В семь выползает сонный Макс, матерится, что нет сигарет. Причитает как старик, что должен со мной возиться. Вчера я был в таком раздрае, что не рискнул за руль и добрался на такси. Сейчас Макс везёт меня домой. Если Маша там-то да домой, если нет, то просто в мою квартиру. Нехорошее предчувствие накатывает горечью, сглатываю, хочется пить.

Добираемся на удивление быстро. Макс дожидается в тачке, на случай если Маша меня развернёт без разговоров. Лифт ползёт просто катастрофически медленно. Замираю перед дверью, вдруг, что звякнет внутри? Герда неловкая и часто бьёт посуду и вообще роняет предметы.

Но за дверью тишина, открываю и прохожусь по квартире. Пусто. Маши нет и вещей тоже. Она ушла. Я уже знал это, когда ехал, но посмел надеяться на чудо. Чуда не случилось.

Телефон вибрирует, отбиваю звонок, но Макс набирает снова.

— Да! — рявкаю.

— Ну, чё, там?

— Отбой, Макс, ты свободен. Спасибо за помощь.

— А, ну, вы помирились? Разговариваете?

— Всё потом.

Сбрасываю звонок, зажимаю телефон в руке и скатываюсь по стенке на пол.

Ушла. Вещи забрала. Пиздец. На журнальном столике красный бархатный футляр. Дотягиваюсь до коробочки, заранее зная, что увижу. Внутри кулон-капля. Вернула кулон. Это очень-очень плохо. Потому что Маша — благодарный человек и очень любит подарки. А этот оставила. Потому что удавкой он ей на шеи теперь.

Сука! Замахиваюсь и кулон, тихо звякнув, падает на пол, я бы и телефон следом запустил, но вдруг она захочет поговорить?

Внутри всё бурлит от злости. Не на Машу, на себя, долбаёба.

Поздравляю тебя, Кай Алексеевич, ты феерично налажал. Так тупо всё просрать. Раскачиваюсь, как псих в попытке словить дзен, и выравнять дыхание. Я ведь учился управлять гневом, сука у меня даже сертификат есть по этому поводу.

Я всё исправлю. Выдыхай моя девочка, дыши со мной. Нам заново придётся учиться быть вместе в этой болючей, кривой реальности. Вместе и никак иначе.