Строптивая сиротка для Айсберга

Глава 24. Маша

Через час, выпив полбутылки вина, я неприкаянно брожу по квартире. Внутри зудит мысль, что я должна быть не здесь. Да я вроде как обещала остаться до утра. Да только зачем? И кому обещала? Бывшему парню. А, значит, можно и нужно передумать, раз мне плохо в его квартире. Ещё пару часов назад это было самое уютное место на земле. Всё было привычным и родным.

Сейчас всё иначе. Совсем другие эмоции, схожее чувство растерянности и неприятия у меня было, когда я впервые ночевала в съёмной однушке. Всё было непривычным, чужим и непонятным вокруг. Снова обхожу квартиру и не могу найти уголок, где можно спрятаться от этого ощущения. В ванной влажно и пахнет гелем Кая, на кухне остывает любимое мясо Кая, в спальне хаотично разбросаны его вещи, собирался же второпях.

В гостиной то тут, то там на глаза попадаются мелочи, забытая им жвачка, зарядка на журнальном столике, бархатная коробочка от подаренного кулона. Снимаю его, аккуратно упаковываю обратно. Красивый подарок, но больше он меня не радует. Как и всё здесь.

Каю я теперь ничего не должна и хочу домой. Я не планировала собирать вещи в ночи, но собираю, потому что именно это хочу делать, чувствую так правильно. Нужно покончить со всем сразу. Я не смогу простить. И жить со Снежинским не хочу. Как бы он ни объяснил свои мотивы, измена была и этого ничто не изменит.

В большую спортивную сумку всё не помещается, только вещи, обувь, косметика. Ещё остаются книги, пара игрушек, шампуни и бальзамы в ванной, статуэтка, рамки и прочие мелочи. Сам выбросит. На телефон падает смс, что такси ожидает. Надо видеть лицо таксиста, когда он понял, что его пассажир зарёванная опухшая панда.

Пока еду в такси на телефон безостановочно сыплются голосовые от Кая, не слушаю. Потому что, не хочу и не могу вникать в то, что он сейчас переживает, думает и говорит. Мне бы себя вытащить из анабиоза, куда я периодически проваливаюсь. Странное состояние, будто в вату завернули, ни звуков, ни красок, ни запахов, как воронка и ледяная дыра на месте сердца. И нечем дышать.

Квартира встречает меня непривычной теперь тишиной, всё, так как мы оставили с Каем. Кидаю сумку с вещами у порога. Тяжёлая, дотаскала, живот тянет. В воздухе приятно пахнет яблоками этот освежитель, Кай выбрал. На диване между подушек валяется пульт, на журнальном столике обёртка от шоколадного яйца и игрушка из него же. Пупсики из серии «любовь это».

Кай принёс это яйцо пару дней назад, зная, как я их обожаю. Машинально сгребаю всё и кидаю в ведро на кухне. В каком-то отупении щёлкаю чайник, хотя не хочу пить. Умываюсь и чищу зубы. Забираюсь с головой под одеяло, с тоской думаю, что квартиру придётся поменять, чтоб Снежинский сюда не таскался. А с работой, что делать?

Не смогу я с ним работать, видится каждый день, что-то выяснять, да вообще дышать рядом с ним, не загибаясь от боли. Надо увольняться. А жить на что? Как ни крути, зарплата у меня хорошая, так как брали нас с Катей по блату, больше я такую работу без образования точно не найду. Ещё и поступать в следующем году. С другой стороны, у меня есть некоторые накопления, скоро должны сдать дом и я наконец-то получу свою «сиротскую» квартиру. Выкарабкаюсь. А, как теперь платить мужику, что ищет Алю? С ним всегда Снежинский сам рассчитывался.

Снова накатывает тоска, сама не замечаю, как начинаю реветь белугой. Мне так больно. За что? Мало того что изменил, так теперь всю жизнь кроить из-за него придётся.

Ненавижу! Видеть его не могу. Не знаю, как долго реву. Голова становится тяжёлой, нос заложило, глаза чешутся, и ужасно хочется спать. Живот снова неприятно сводит тянущей болью. Месячные скоро начнутся, наверное. На часах давно перевалило за полночь, что ж ещё одна судьбоносная суббота закончилась. Слава богу.