Султан её сердца

Глава двадцать пятая. Тайное становится явным

— Ну вот, кажется, нашла! По описанию похож на нашего. А ты говорила! — Майя потрясла трубкой телефона и положила ее на место.

— Живой? — только и спросила Лина.

— Почти без повреждений. В тридцатой городской. В регистратуре сказали, машина сбила.

— Боже, какой ужас! — Ангелина побледнела и опустилась на диван.

— Да, говорю же, все с ним нормально. Несколько ушибов. Во сколько он пропал?

— Где-то в три.

— Точно он. В три, говорят, и доставили.

— Это я во всем виновата, — качала Лина головой.

— Ладно, хватит причитать.

— Поехали сейчас же, — Лина засуетилась.

— Слушай, а у тебя его фото есть? — остановила ее подруга.

— Нет. А что?

— Даже на мобильном? Ни разу не сфоткались?

— Нет, — разочарованно ответила Лина. — А зачем фото?

— Мало ли, пригодится.

— Постой. Кое-что есть, — Ангелина бросилась в кухню и через секунду вышла с книгой в руках.

— Это тот антиквариат? — улыбнулась Майя. — Думаешь, будет время почитать книгу?

— Пошли! — Лина бросила книгу в сумку, схватила подругу за руку и потянула к двери.

Через несколько минут они уже поднимались на больничном лифте на четвертый этаж, где, как они узнали в регистратуре, и лежит похожий под их описание неизвестный парень, так удачно сбитый сегодня.

— Девушки, вы куда? Посещение больных уже закончилась, — остановила их в коридоре медсестра с надписью на бэйджике «Светлана Петровна».

— Нам нужно найти человека. Сегодня сбили на улице. Скорая привезла сюда. Нам сказали, он в семнадцатой палате, — протараторила Лина.

— Был в семнадцатой палате, — медсестра перекрыла им дорогу, встав посреди и скрестив руки перед грудью.

— Что, значит, был? — встряла Майя в разговор.

— Вот то и значит. Сбежал ваш пострадавший.

— Но постойте, — Лина качала головой. — Этого не может быть? Как он мог сбежать?

— Ногами. Как? — передразнила ее медсестра.

— Но куда?

— А мне откуда знать? А вы ему кто кстати? — медсестра бросила недоверчивый взгляд на Лину.

— Она его невеста, — ответила за нее Майя.

— А вон оно что! Смотреть надо лучше за женихами, барышня, чтобы под машины не бросались.

— Скажите, — не обращала внимания на ее оскорбления Лина. — А как он выглядел? Можете его описать?

— Смазливый такой, молодой, по сравнению со мной, я имею в виду. Внешность восточная. Кавказец что ли? — спросила она у девушки.

Ангелина не ответила. Она порылась в сумочке. Достала ту самую книгу, открыла ее на семьдесят пятой странице и протянула медсестре.

— Скажите, это он? — ткнула девушка пальцем в портрет, изображенный в книге.

— Похож. Только без шляпы. И бороды не было. А так глаза, нос, форма лица — ну один в один. А кто это на портрете? — пыталась прочитать медсестра.

Но Ангелина захлопнула книгу и быстро убрала в сумку.

— Скажите, с ним точно все в порядке? — с мольбой в голосе переспросила она.

— Говорю же, в полном. Пару синяков и все. Иначе, как бы он смог уйти. — Ладно, девочки, — попыталась медсестра выпроводить непрошеных гостей. — Раз все выяснили, давайте отсюда. Мне еще уколы делать.

Подруги вышли из больницы разочарованные. Ангелина думала о том, что делать дальше. Где искать Мурада? Она до сих пор чувствовала себя виноватой.

— А что если его похитили те бандиты? — наконец она заговорила.

— Лина, я тебя умоляю. Ты сериалов насмотрелась? Какие бандиты?

— Куда же он мог пойти? У него кроме меня знакомых нет.

— Может, решил прогуляться?

— Ага. Посетить «Третьяковскую галерею».

— Раз ты еще в состоянии шутить, значит, не все так плохо.

— Я не знаю, что делать, — Лина присела на скамейку, встретившуюся девушкам на пути.

— Пошли домой. Там подумаем.

— Домой? А как же Алик?

— Сегодня останусь у тебя.

— Спасибо тебе, Майка, — Лина обняла подругу. — Что бы я без тебя делала?

Заброшенное здание птицефабрики находилось за городом, в нескольких километрах от столицы. Место было уединенное, скрытое от посторонних глаз. И имело дурную славу. Поговаривали, его облюбовали бандиты для своих разборок. По крайней мере, Фархад со своей свитой часто сюда наведывался. Полуразрушенное одноэтажное здание из красного кирпича. На то, что это бывшая птицефабрика, указывали клетки, где когда-то держали птицу. Внутри на каменном полу, на соломе, привязанный к одному из столбов, на которых здание пока еще и держалось, сидел Мурад. Футболка его была порвана, волосы растрепаны, под глазами синяки — свидетельство ли это недавнего дорожного происшествия или «радушное» приветствие охранников Фархада, оставалось только догадываться. Губа султана была разбита, по уголкам — запекшаяся кровь. Алые пятна яркими кляксами выделялись и на бывшей когда-то белой футболке.

— Где я? — юноша наконец-то пришел в себя и застонал.

— Аааа, — протянул Макс, вальяжно развалившийся на стуле, стороживший пленника лично. — Очнулся?

Мурад повернул голову туда, откуда раздался незнакомый ему мужской голос, взглянул на своего сторожа:

— Кто вы? Что вам нужно?

— Скоро узнаешь, — загадочно произнес Макс и достал сотовый из внутреннего кармана пиджака. — Шеф. Он пришел в себя. Понял. Жду, — отчеканил мужчина и убрал телефон на место.

— Почему я здесь? Что произошло? — снова простонал султан.

— Не слишком ли много вопросов? — Макс встал с места, подошел к пленнику, присел на корточки рядом с ним, взял его за подбородок и заглянул в глаза. — Добро пожаловать, Мурад третий, в двадцать первое столетие.

— Вы знаете, кто я? — в опухших глазах Мурада читалось удивление.

— Я все про тебя знаю, — Макс резко одернул руку и поднялся на ноги.

— Это из-за камней? — продолжал султан. — А где Лина? — он, превозмогая болью, пытался посмотреть по сторонам.

— А? За бабу свою переживаешь? — ухмылка появилась на лице Макса. — Ее здесь нет, — мужчина сделала паузу. — Пока. Думаю, шеф вряд ли оставит ее в живых. Ему не нужны такие свидетели.

— Что вам нужно? — повторил султан. — У меня есть камни. Много драгоценных камней. И перстни. Я отдам вам все. Только, не трогайте ее.

— Ох, какое благородство, — ехидничал Макс. — Только уже поздно.

— Позвонила. Будем ждать ответа, — Майя вошла в комнату. Ангелина сидела на диване, закрыв глаза руками. Ее бедное сердце разрывалось на части.

— Ты думаешь, Алик поможет? — с надеждой в голосе она обратила свой взор на подругу.

— А кто, как не он? У него батя знаешь, какой крутой. Он — владелец ресторанов и казино. Там такие связи с бандитами, как ты выражаешься.

— Ты уверена?

— Говорю же тебе. Алик выяснит, куда делся твой дружок, и перезвонит.

— Дай Бог. Майя, я места себе не нахожу. Как только представлю, что его могли похитить из-за этих камней. И что, возможно, его уже и в живых-то нет, — слезы выступили на глазах Лины.

— Эй, не реви. Все будет хорошо, — Майя присела на диван рядом с подругой и обняла ее за плечи. — Слушай, сейчас, конечно, не время, но ты ничего не хочешь мне рассказать?

— О чем ты?

— Та книга с блошиного рынка, портрет, что ты сунула медсестре под нос, Мурад. Это ведь как-то связано? Я права?

Ангелина посмотрела на подругу:

— Можно я расскажу тебе это в следующий раз. Обещаю. Как только все прояснится и уладится.

— Хорошо, — понимающе кивнула бывшая соседка по комнате. — Я должна тебе кое в чем признаться, — Майя поднялась с дивана, села на колени перед Линой и взяла ее за руки.

— Что ты хочешь сказать? — сердце девушки забилось сильнее. — Ты что-то знаешь про Мурада?

— Да. Но это не относится к его исчезновению. Не пугайся ты так.

— Тогда что?

— Помнишь, когда у твоего отца случился сердечный приступ, он был в реанимации. Нужно было срочно найти деньги на операцию.

— Конечно, как я могу это забыть? — Ангелина вытерла слезы рукой.

— Это был Мурад.

— В каком смысле? — все еще не понимала девушка.

— Это он перевел деньги на счет больницы в тот же день.

— Но… — признание подруги застало девушку врасплох. — Как? Я не понимаю ничего, — мотала она головой.

— В тот день я поссорилась с Аликом, приехала домой. Тогда же познакомилась с Мурадом. Он рассказал мне о твоем несчастье. О том, что нужна большая сумма денег, чтобы спасти твоего отца. Мы вместе думали о том, где взять деньги. Тогда я сказала, что если он продаст свои персти, можно выручить за них немалую сумму.

Лина слушала подругу, затаив дыхание.

— И он принес это желтое платье с камнями… — Майя остановилась. — Это же его платье? Ведь так?

Ангелина кивнула.

— Значит, это был Мурад, — задумчиво произнесла девушка.

— Да. Это он спас жизнь твоему отцу. Но просил меня не говорить тебе об этом.

— Но почему?

— Не знаю. Вот у него и спросишь.

Ангелина встала с места и подошла к окну. На душе у нее кошки скребли.

— Вот я дура, — ударила она по лбу. — Я-то думала, это Самохин.

— Кто? — воскликнула Майя. — Этот напыщенный индюк? Да ему дела нет ни до кого, кроме себя любимого. Как ты могла такое подумать? Да ты будешь умирать — он пальцем о палец не ударит.

— Вот я дура, — продолжала Ангелина. — Пошла тогда на это свидание, — она обернулась. — Майка, я ведь чуть не совершила самую большую ошибку в своей жизни.

— Представляю, — протянула девушка. — Но подумать на Самохина. Как тебе это только в голову могло прийти?

— Значит, это был он, — Ангелина глубоко вздохнула и улыбнулась.

— Шеф приехал! — крикнул один из опричников, стоящий «нашухере» у входа в здание.

— Вот и отлично, — Макс потер ладони друг о друга. — Значит, скоро все это кончится. А то я проголодался, — он поднялся со стула и направился к двери встречать хозяина.

— Как он? — бросил Фархад с порога.

— Ждет вас, — усмехнулся тот в ответ.

— Подождите все за дверью.

Все опричники поспешили удалиться с глаз долой.

Фархад в своем любимом черном костюме, поправил рукой челку и медленным, но уверенным шагом направился к пленнику.

Мурад потерял много сил и задремал.

— Ну, здравствуй, султан, — услышал он во сне знакомый голос.

Открыл глаза. То был не сон.

— Мехмед-паша! — радостно воскликнул султан.

Он попытался встать, но потом вспомнил, что связан по рукам и ногам, и оставил бесполезную попытку.

— Ты жив? — продолжал он радостным голосом. — О Аллах! Я так рад тебя видеть. Ты пришел спасти меня? — но радость в голосе исчезала с каждым словом.

В отливающих блеском глазах своего Великого визиря была не радость, скорее, злость и ненависть.

— Значит, узнал меня? — Фархад присел напротив пленника и не сводил с него глаз.

— Ты… — Мурад еще раз прокручивал в голове последние события своей прошлой жизни. Перед ним возник образ визиря, тогдашний его образ, в тот самый вечер, когда они вместе уходили от погони. Потом было белое облако, похожее на густой туман. Мурад вспомнил глаза Мехмеда-паши. Они отливали таким же блеском. И в последнюю минуту визирь, посмотрев на султана, улыбнулся.

— Ты… — Мурад не знал, что сказать.

— Значит, узнал, — Фархад поднялся в полный рост и, вынув четки из кармана, отошел от пленника.

— Кто ты?

— Что ж, я удовлетворю твое любопытство, — он вновь поправил спадающую на глаза челку и начал свой монолог. — Меня доставили во дворец маленьким мальчиком. Мои родители были убиты у меня на глазах, — Фарахад запнулся. — Это сделали османы. Я помню их довольные улыбающиеся лица. Я помню также своё счастливое детство. Я жил в Венгрии, пока твой отец с янычарами не явился туда. Когда меня доставили во дворец, я сильно заболел лихорадкой. Думали, не выживу. Вот тогда-то я и понял, что не такой, как все. Однажды, после очередного приступа я очнулся. Но не во дворце. Это было совсем другое место. Вокруг было много детей, они не были похожи на османских. Другая одежда, поведение, странная речь. И интерьер комнаты, в которой я очнулся, совсем не походил на Топкапы. Я подумал, что умер и оказался на другом свете. Но я был живой. Все отчетливо осознавал, чувствовал голод, жажду, боль. Ко мне подошла молодая женщина и долго успокаивала меня, говоря странные вещи, которые тогда я не мог понять. Она сказала, что мои родители погибли в автокатастрофе, и теперь это мой дом.

Мурад внимательно слушал Фархада.

— Я оказался в детском доме, в России. Это был тысяча девятьсот девяносто восьмой год. Тебе, конечно, мало о чем это говорит. Я не знал, что делать дальше. Не знал, как мне жить. Я пытался все объяснить взрослым. Но никто мне не верил, списав все на бурную фантазию. Мне пришлось учиться жить заново. Выживать в том мире, в котором я оказался. Страшно вспоминать, через что мне прошлось пройти. Бесконечные унижения, оскорбления, побои. Я и сам уже начал верить в то, что моя прошлая жизнь сначала с родителями в Венгрии, потом во дворце — всего лишь плод воображения. Когда вдруг однажды проснулся снова во дворце. Вокруг были те же служанки, несказанно обрадовавшиеся моему возвращению с того света.

— Но как такое возможно? — не верил султан собственным ушам.

— Ты спрашиваешь у меня? — Фархад бросил на Мурада злобный взгляд. — А знаешь, что чувствует мальчик в десять лет, просыпающийся в разных местах, которому никто не верит? Даже слушать не хочет? Понимаешь ли ты, что чувствовал я? — голос Фархада дрожал. — Я жил на два мира, перемещаясь то в один, то в другой. Когда я стал старше, понял, что могу управлять своими перемещениями. Вот этот браслет, — он задрал рукав пиджака и протянул руку султану, — который я никогда не снимал, это ключ от двух миров.

— Ты сказал, что этот браслет — единственное, что осталось тебе от матери, — вспомнил Мурад беседу со своим тогда еще будущим Великим визирем.

— Так оно и есть. Этот браслет надела мне мать перед своей смертью. И велела никогда не снимать. Потом я возвращался в Венгрию, ты отпускал меня, помнишь?

Султан ничего не ответил.

— Я хотел сходить на могилу родителей. Но так и не нашел её. Ни бывших соседей, ни друзей — никого не осталось в живых. Здесь я тоже пытался выяснить, кем были мои родители, погибшие в автокатастрофе, но ничего не смог узнать. Словно их и не было вовсе. Впрочем, как и воспоминаний. Я не помнил ничего из детства в этом мире, — Фархад тяжело вздохнул. — Поэтому я не могу ответить на вопрос: кто я. И только повзрослев, я осознал превосходство своего положения. Благодаря тому, что могу перемещаться, я много достиг. В том мире за мою образованность и знания, которые получил здесь, я был назначен Великим визирем двенадцатого султана Османской империи Мурада третьего. Здесь же, благодаря золоту и драгоценным камням из прошлого, я добился еще большего успеха. У моих ног — весь этот никчемный мир.

— Но… — Мурад до сих пор не мог осознать всего происходящего. — Что ты хочешь от меня?

— Мне нужно только одно, — улыбка, напоминающая звериный оскал, появилась на лице Фархада. — «Сердце султана».

— Мой перстень?

— Именно. Он исчез с лица земли вместе с тобой. Его до сих пор ищут. О нем ходят легенды. С «Сердцем султана» этот мир будет всецело принадлежать мне.

— Я здесь из-за перстня? — догадался Мурад.

— Ты не снимал его никогда. В Османской империи убить тебя было не возможно. Несколько раз я пытался это сделать. Увы, все попытки оказались тщетны. Да, кстати твоя любимая наложница, — Фархад усмехнулся.

— Ямур?

— Именно.

— Этот несчастный случай… Это был ты?

— Она была не той, за которую себя выдавала. Ямур продали в гарем османские купцы. Я сразу понял, что она понравится тебе. И заключил с ней договор. Девчонка была своенравна, все время пыталась кому-то отомстить, убежать. Я предложил ей сделку.

— Что ты говоришь? — Мурад задыхался от злости.

— Так оно и было. Я сам участвовал в ее обучении и сам подготовил ее. Она должна была тебя соблазнить и войти в доверие. А в одну из ваших бурных ночей подсыпать яд в бокал вина. Я обещал, что сразу же устрою ей побег и никто не найдет ее.

— Я не верю ни единому твоему слову! — Мурад почувствовал ком в горле. Он не хотел слушать этих гнусных наговоров.

— Можешь не верить мне — твое право. Но именно все так и было. Девчонке понравилась ее роль. И тогда на утесе, где у нас была назначена встреча, она вдруг заявила, что не будет этого делать. Что она ничего тебе не расскажет о нашем заговоре. Просто забудет обо всем. Представляешь? — усмехнулся Фархад. — Какая-то наложница посмела меня кинуть? Она заслужила своей участи. Можешь не сомневаться.

— Но этого просто не может быть. Мы были так счастливы, — Мурад готов был разрыдаться в ту самую минуту. — Она не могла так поступить со мной.

— Еще как могла, поверь. Она хотела убить тебя, а перспектива стать султаншей затуманила ей мозги. Ты бы даже никогда не узнал об этом. Неблагодарная девчонка осмелилась предложить мне золото за то, чтобы я оставил ее в покое. Мне, у ног которого лежал весь мир. У нее не было шансов. Впрочем, как и тебя.

Фархад вынул пистолет и направил его на султана.

— Я убью тебя! — крикнул Мурад.

— Думаю, в твоем положении это трудно будет сделать, — вновь оскалился тот. — Ты проиграл. Прощай, Мурад третий, двенадцатый султан Османской империи.

Раздался выстрел.