Сваты

— Еще раз спасибо. — Дори помедлила, теребя в руке ключи от дома.

Она не думала, что он поцелует ее вновь, но слу­чись это — она не стала бы возражать. Поцелуй, ко­торый случился у них ранее, был приятным и даже более того — он был захватывающим и возбуждаю­щим. Даже сейчас его вкус оставался на ее губах. О нет! Почему она чувствует это? Ее мысли разбега­лись в разные стороны. «Должно быть, причиной это­го головокружительного чувства послужило вино, — раздраженно заключила она. — Поцелуй не мог родить все эти ощущения. Только не поцелуй Гевина Пар­кера. О, пожалуйста, пусть дело будет не в этом над­менном мужчине».

Он стоял слишком близко, и ей потребовалось бы всего одно движение — легкое покачивание, что­бы оказаться в его объятиях. Но Дори продолжала ровно стоять, твердо решив не обнаруживать ни малейшей слабины. Его палец скользнул по изящ­ной линии ее подбородка, и в тусклом свете крыль­ца их глаза встретились. Улыбка Дори стала нере­шительной, и губы слегка подрагивали, когда она поняла, что он все же хочет поцеловать ее, но не сделает этого. Он будто призывал ее сделать первый шаг, чтобы после иметь возможность обвинить ее в попытке соблазнить его. Дори опустила взгляд.

Она приняла решение, что не будет играть в его игру.

— Спокойной ночи, — мягко сказала она.

— Спокойной ночи, Дори.

Но ни один не сдвинулся с места, и тогда он до­бавил:

— Я заеду за Денни примерно в полдень в вос­кресенье.

— Отлично. — Ее голос был тихим, и она гово­рила с придыханием. — Он будет готов.

Дори прекрасно знала своего сына и понимала, что, скажи она ему о поездке сейчас, он начал бы сборы в ту же секунду и был бы готов через пять минут. От этой мысли ее лицо засветилось весельем.

— Я привезу Мелиссу с собой, — пробормотал Гевин.

Его взгляд поднялся от ключей, которые она пе­ребирала в руках; он сделал шаг назад.

— Это было бы просто отлично, — произнесла Дори.

— Тогда увидимся в воскресенье.

— В воскресенье, — эхом отозвалась она, намерен­но разворачиваясь и вставляя ключ в замок. Когда дверь открылась, Дори оглянулась и посмотрела на него. — Спокойной ночи, Гевин.

— Спокойной ночи. — Его голос был глубоким и спокойным.

В его глазах она увидела послание, и сердце не­медленно ответило, бешено застучав, но все нервные окончания буквально выкрикивали ей предупрежде­ние. Он не стал целовать ее, но взгляд, который он послал ей, отходя от крыльца, был более чем вырази­тельным.

На следующее утро Дори услышала, как громко хлопнула дверь, когда в дом ворвался Денни.

— Мам! Как все прошло? Мистер Паркер задавал тебе вопросы о футболе? Попытался поцеловать тебя на прощание? Ты позволила ему?

Дори сидела за кухонным столом, на ней был ста­рый халат, край которого был немного порван. Ее ноги лежали на стуле, стоящем напротив. Оторвав взгляд от утренней газеты, Дори подняла руки для объятия с Денни.

— Где бабушка?

— У нее встреча в своем садовом клубе. Она по­просила передать, что поговорит с тобой позже. — Денни выдвинул стул и сел на него сверху, навер­няка представляя себя ковбоем. — Ну и как оно прошло?

— Хорошо.

Денни склонил голову на одну сторону.

— Просто хорошо? И ничего не произошло? — Его голос стал тихим, и в нем слышалось разочарование.

— А что ты думал мы будем делать? — Ее глаза сверкали от смеха, а уголки губ слегка подрагивали от еле сдерживаемого смеха. — Милый, это было просто свидание. И к тому же наше первое свида­ние. Такие вещи требуют времени.

— Но как долго? — спросил он. — Я думал, у меня будет папа к Рождеству, а скоро уже День благодарения.

— Денни, послушай меня. — Дори отложила га­зету в сторону. — Все это очень серьезно. Помнишь, как мы покупали тебе велосипед? Мы с тобой обошли многие магазины и нашли самую лучшую цену. А с новым папой мы должны быть куда более осмо­трительны.

— Да, но я помню, что мы вернулись и купили ве­лосипед в самом первом магазине. Мам, мистер Пар­кер будет отличным отцом, я уверен. — Его рука вце­пилась в спинку стула. — Мне он очень нравится.

— Мне тоже, — призналась Дори. — Но это не значит, что мы готовы для свадьбы. Понимаешь?

— Я уверен, что ты выглядела вчера прекрасно. — Его плечи поникли, а уголки губ опустились вниз.

— Спасибо.

— Мистер Паркер заметил, как красиво ты вы­глядела?

Дори и сама размышляла об ответе на этот во­прос. Честно говоря, она не была уверена, что Гевин из тех, кого поражает новое платье или запах до­рогих духов.

— Хочешь узнать, что мы делали вчера?

— Да. — Денни тотчас же приободрился и, каза­лось, забыл, что задавал вопрос, на который так и не получил ответа.

— Сначала у нас были гамбургеры и картошка фри.

— Вот это да!

Дори прекрасно знала, что это будет оценено ее сыном.

— Но даже не это было лучшей частью. После ужина мы поехали на боксерский матч в Такому.

Глаза Денни округлились от восторга.

— Если ты принесешь мою сумочку, я покажу тебе программку.

Сын без слов сбегал в гостиную и принес то, о чем она просила.

— Мам... — Он немного помедлил перед тем, как передать ей сумку, и внимательно посмотрел на ее ступни. — Ты же не сказала мистеру Паркеру, что иногда спишь в носках?

Дори явственно чувствовала отчаяние в его го­лосе.

— Нет, — ответила Дори и вытащила обещанную программку, при этом не поднимая взгляда от су­мочки. — Эту тему мы не поднимали.

— Хорошо. — На этот раз в его голосе прозвуча­ло облегчение, которое было более чем очевидно.

— Гевин хочет, чтобы ты был готов завтра к по­лудню. Он возьмет тебя на футбольную игру «Мор­ских соколов».

— Правда? — Глаза Денни стали размером с блюд­ца. — Bay! Могу я познакомиться там с кем-нибудь из игроков?

— Я не знаю, но не спрашивай его об этом. Лад­но? Это будет невежливо.

— Не буду, мам. Обещаю.

В воскресенье Денни был одет и готов для игры еще до того, как Гевин приехал. Он стоял и ждал у окна гостиной, беспокойно переступая с ноги на могу. Но он сразу же оживился, заметив подъезжаю­щий автомобиль. Дори только и услышала, что хло­пок входной двери, и в окно увидела, как Денни сбегает по ступенькам. Дори последовала за ним и остановилась на крыльце, обхватив плечи руками, чтобы отогнать ранний ноябрьский мороз. Она уви­дела, что Мелисса и Гевин выбрались из машины, а затем улыбнулась, заметив, как Мелисса и Денни поприветствовали друг друга. Как герои-победители на поле, они выбежали в центр лужайки, затем под­прыгнули и хлопнули в воздухе друг друга по под­нятым рукам в победном жесте.

— Что с этими двоими? — спросил Гевин, под­ходя к Дори.

— Я думаю, они рады, что... ты же знаешь — наше соглашение.

— А, верно. — Он кинул на нее сердитый взгляд и нахмурился, а затем прошел мимо нее в дом.

— Послушай, если тебе так неудобно, мы можем сделать это на следующей неделе, — заговорила До­ри, ее хорошее настроение быстро улетучилось, но она повернулась и последовала за ним.

Вот только надо придумать, каким образом успо­коить Денни. Она не желала, чтобы Гевин рассма­тривал свое согласие провести некоторое время с ее сыном как досадное обязательство. В таком случае она лучше сходит с Денни и Мелиссой в кино, если на это согласится Гевин. Она как раз собиралась предложить, когда в дом вошли дети.

— Здравствуйте, мистер Паркер, — радостно по­приветствовал его Денни. — Господи, я действитель­но очень взволнован тем, что вы берете меня на игру. Это лучшая вещь, которая когда-либо случалась со мной.

— Привет, Денни. — Суровое выражение лица Гевина смягчилось.

— Мама приготовила нам ленч.

— Это очень мило с ее стороны. — Гевин кинул мимолетный взгляд на Дори.

Он слегка улыбнулся, но она не была одурачена. Его что-то беспокоило.

— Да, и она действительно хорошо готовит. Я уве­рен, ее еда — одна из самых вкусных во всем мире.

— Денни, — предупредила тихим голосом Дори, кидая на него предостерегающий взгляд.

— Хочешь печенье с шоколадной крошкой? — Мальчик переключил все свое внимание на Мелис­су. — Мама испекла его вчера.

— Конечно. — Девочка составила компанию Ден­ни, и они оба вышли на кухню.

— Знаешь, тебе не обязательно делать это, — по­вернулась Дори к Гевину. — Я возьму Мелиссу и Денни в кино или еще куда-нибудь. Ты выглядишь очень усталым.

— Так и есть, — произнес он, засовывая руки глуб­же в карманы и проходя в другую часть комнаты.

— Что случилось?

— Женщины.

Дори услышала тихое бормотание, которое разда­валось со стороны кухни, и смогла разобрать голос Мелиссы, которая что-то безостановочно рассказы­вала. Что бы ни случилось, в это была вовлечена дочь Гевина.

— Во множественном числе? — Дори не смогла спрятать понимающую ухмылку, которую послала в сторону детей.

— Это самые лучшие печенья, которые я пробовала в своей жизни, — раздался голос Мелиссы из кухни.

— Их действия настолько очевидны, что, даже постаравшись, они не смогли бы выдать себя больше, — покачала головой Дори, мягко рассмеявшись.

— Да, я тоже так думаю. — Гевин вновь нахмурил­ся. — Вчера вечером у нас с Мелиссой вышел спор. С тех пор она не разговаривает со мной. Я буду тебе очень благодарен, если ты попробуешь разобраться с этим.

— Конечно, я с радостью попытаюсь.

Гевин погрузился в задумчивое молчание, а затем наклонился, чтобы погладить игрушечного льва, ко­торого выиграл для нее на ярмарке.

— Не собираешься спросить, по какому поводу мы спорили?

— Я уже и так знаю.

— Действительно? — Гевин выпрямился, и в его темных глазах мелькнуло удивление.

—Да.

— Хорошо, мисс Я-Знаю-Все, скажи мне.

— В следующий раз, — Дори пересекла гостиную и остановилась в дюйме от него, — отправляясь на свидание с другой женщиной, будь более осмотри­телен. — Она проворно сняла длинный светлый во­лос с его плеча.

Глава 5

— Это не моя вина, — искренне произнес он. — Лейни объявилась вчера вечером без приглашения.

Брови Дори многозначительно поднялись. «Как же мужчины любят обвинять женщин. Так проис­ходило испокон веков. Все началось в Эдеме, когда Адам обвинил Еву в том, что она завлекла его по­пробовать запретный плод, — подумала Дори. — И так продолжается до сих пор».

— Может, и без приглашения, но, очевидно, ей были рады, — пробормотала она, изо всех сил ста­раясь скрыть улыбку.

— Не нападай на меня еще и ты. — Гевин энер­гично потер затылок. Его сердитый ответ буквально разрезал воздух.

— Я?! — Она не могла сказать больше, если не хотела, чтобы с трудом сдерживаемый смех вырвал­ся наружу.

— Без сомнения, я обречен на пятнадцатиминут­ную лекцию еще и от тебя.

Делая вид, что ей абсолютно все равно, Дори про­шла через гостиную и села на подлокотник дивана. С непринужденным изяществом она положила ногу на ногу.

— С моей стороны было бы нечестно читать тебе нотации. Кроме того, я очень хорошо представляю, что произошло.

— Да? — Он с любопытством посмотрел на нее.

— Определенно. Появилась эта эффектная блон­динка... — Она замолчала и погладила себя по под­бородку так, будто глубоко задумалась над этим во­просом. — Возможно, с двумя билетами в то место, в которое, как она точно знала, ты захотел бы пой­ти.

— Она была без билетов, но... — Он резко замол­чал. — Хорошо. Ты права, но я уехал лишь на час, а Мелисса вела себя так, будто я изменил жене или сделал еще чего похуже.

Гевин снова взял свой оборонительный тон. Он подошел к телевизору, быстро обернулся и спросил:

— Ты тоже сердишься на меня?

— Нет. — Она скорее была удивлена.

— Хорошо, — выдохнул Гевин, казалось, ему ста­ло легче. — Я клянусь, это встреча была такой же ужасной, как брак.

— И даже если бы я и расстроилась, Мелисса все равно отругала бы тебя куда лучше.

— У нее куда больше от матери, нежели я думал. — На этот раз улыбка коснулась даже его глаз.

— Гевин, и еще кое-что.

— Да?

Их взгляды встретились.

— Эта та Лейни, у которой скрипят мозги?

— Да, это она.

— Значит, ты вновь пошел с ней на встречу, хотя заявлял, что не будешь делать это?

Дори желала доказать Гевину, что он не такой стой­кий и твердый, как хотел, чтобы считала она.

— Все верно, — спокойно посмотрел он на нее.

— Тогда что тебя заставило? — Дори даже самой себе не хотела признаваться, насколько сильно она наслаждается этим моментом.

— Я знал, так или иначе, ты отомстишь мне. — Он внимательно смотрел ей в глаза.

Невинно хлопая ресницами, Дори улыбнулась ему так радостно, как только могла. Было очевидно, что Гевин был зол на себя, а не на кого-то еще за то, как действовала на него привлекательность этой блон­динки. Что, говоря откровенно, Дори совсем не нра­вилось, хотя ему она не призналась бы в этом даже под угрозой смерти.

— Не беспокойся, я все простила, — сказала она смиренным тоном. — Я буду великодушна и не об­ращу внимания на твои ошибки. Это легко сделать, поскольку я сама совершила несколько.

— Но я не просил твоего прощения, — сухо от­ветил он.

— Я избавила тебя от необходимости умолять меня.

Едва сдерживаемая улыбка коснулась его губ.

— Я даже не могу вспомнить, чтобы Мелисса была так зла на меня ранее.

— Не беспокойся, я поговорю с ней.

— И что собираешься сказать?

Не в первый раз Дори заметила, насколько звуч­ным был его голос. Она дернула одним плечом и выглянула в окно.

— Я пока не уверена, но придумаю что-нибудь, — заверила она его.

— Я знаю, что может помочь.

— И что же? — Дори подняла глаза, чтобы встре­титься с ним взглядом.

Гевин подошел к ней и посмотрел на кухню.

— Денни, ты готов? — спросил он.

И до того, как ее сын смог ответить, Гевин поднял ее с дивана и обнял так крепко, что казалось, ее тело вот-вот сольется с его.

— Готов, мистер Паркер, — сказал Денни, влетая в гостиную вместе с Мелиссой, которая лениво сле­довала за ним.

Дори не успела опомниться, как теплые губы Гевина приникли к ее рту, чувственно поигрывая с ним, лишая ее всех мыслей. Инстинктивно ее руки обви­лись вокруг крепкой шеи, когда его жгучий поцелуй унес все ее возражения.

— Гевин! — сорвалось с ее губ.

Каким-то образом она все же смогла прервать контакт и, уперев руки ему в грудь, разделила их юла. Поцелуй был настолько неожиданным и настолько приятным, что она смогла лишь смотреть на Гевина широко открытыми глазами, в которых мелькало возбуждение.

— Мы с Денни вернемся около пяти. Если хо­чешь, мы все можем пойти после поужинать.

Дори беззвучно кивнула. Даже если бы он сейчас попросил ее переплыть залив Пьюджет-Саунд на­гишом, она бы согласилась. Ее разум был одурма­нен, а чувства оцепенели.

— Хорошо.

Гевин провел губами по изгибу ее шеи, и озада­ченные глаза Дори вновь расширились от шока. Ког­да он освободил ее, она мельком заметила, что Ме­лисса и Денни гордо улыбаются друг другу. Дори вынуждена была задушить недовольный стон.

— Увидимся в пять.

Гевин задумчиво нахмурился и провел указатель­ным пальцем по ее лицу — от виска до подбородка.

— Пока, мам, — вмешался Денни.

— Пока. — Дори пришлось тряхнуть головой, что­бы очистить замутненные мысли и успокоить тело. — Желаю хорошо провести время.

— Так и будет, — пообещал Гевин и немного по­медлил, внимательно изучая дочь. — Счастливо оста­ваться, Мелисса.

Дочь ответила ему такой сияющей улыбкой, что Гевину и Дори пришлось приложить огромные уси­лия и не засмеяться.

— Хорошо, папа, увидимся позже.

Удивленный взгляд Гевина встретился со взглядом Дори, и он дерзко подмигнул ей. У родителей были собственные способы манипуляции. И вновь Дори с огромным трудом смогла не рассмеяться. Входная дверь закрылась, и Мелисса упала на диван, скрестив руки.

— Папа ведь рассказал вам о ней?

— Он упомянул о Лейни, если ты имеешь в виду ее.

— И вы не сердитесь? — Девочка наклонилась вперед и зарылась лицом в ладони, ставя локти на колени. — Я думала, вы будете в ярости. Я ведь была. Я не думала, что папа может быть таким глу­пым. Даже я могла понять, что она действительно вся фальшивая. Мисс Крашеная Блондинка была настолько сентиментальна, что меня чуть не стош­нило.

Дори опустилась рядом с девочкой и села в та­кую же позу, как и Мелисса, установив локти на коленях.

— Твой папа не хочет, чтобы кто-либо из нас сер­дился на него.

— Но... — Мелисса в замешательстве повернулась, чтобы внимательно посмотреть на Дори, брови девочки удивленно поднялись. — Мне кажется, мы обе должны злиться. Ему не следовало никуда ходить с ней. Ведь теперь он встречается с вами и не должен видеться с другими!

Обняв девочку за плечи, Дори пыталась найти правильные слова. Неверное объяснение поведения этого мужчины могло создать ей проблемы.

— Твой отец очень сильно зол сам на себя, и мы с тобой даже не представляем, как он переживает. Давай просто покажем ему, что можем не указывать ему на эту слабость, будем просто любить его... — Как только слова сорвались с губ, Дори поняла, что использовала крайне неподходящее слово.

— Вы любите папу?

По телу Дори прошла дрожь.

— На самом деле, я думаю, мое чувство немного слабее.

— Я уверена, он тоже влюбляется в вас, — пылко произнесла Мелисса. — Он почти не говорит о вас, а это верный признак.

Дори не убедили слова девочки. Если он не го­ворит о ней, то только потому, что не думает о ней, — и это к лучшему. Она не собиралась обманывать са­ма себя какими-либо неуместными эмоциями. Они с Гевином заключили соглашение, и Дори стремилась лишь найти способ удовлетворить внезапно вспых­нувшую необходимость Денни в новом отце. Как, впрочем, и Гевин, который надеялся успокоить свою дочь.

— Это хорошо, — ответила Дори, беря в руки вос­кресную газету. — Чем бы ты хотела сегодня заняться?

С отсутствующим выражением лица она начала листать страницы рекламной брошюры, которая при­шла вместе с газетой.

— Я не знаю, — пожала плечами Мелисса, от­кинувшись на спинку дивана. — А что бы вы хотели сделать?

— Значит, так. — Дори приняла более удобное положение и притворилась, будто раздумывает над возможными вариантами времяпрепровождения. — Я могла бы походить по магазинам, но не хочу та­щить тебя с собой, если тебе кажется это скучным.

— А что вы собираетесь покупать?

Дори внезапно вспомнила, как девочка смотрела на нее в тот момент, когда она накладывала макияж, и в ее голове родилась одна идея.

— Я думала поехать в торговый центр «Норгейт плаза» и попробовать несколько духов в магазине Мейси. Ты можешь помочь мне решить, что же боль­ше понравится твоему отцу.

— Да, давайте так и сделаем.

Спустя два часа Мелисса уже стала обладатель­ницей первой косметики, нового платья и туфелек. Девочка так и не поняла, что в этом и состоял из­начальный план Дори. Когда Дори убедила девочку, что экспериментировать с легким макияжем — это нормально, покупка платья и туфель прошла куда легче.

Вернувшись в дом, Мелисса и Дори использовали спальню, чтобы примерить обновки. Девочка скром­но вышагивала перед Дори, ее напряженные глаза бы­ли устремлены на ковер, когда она проходила мимо. Платье было с красивым цветочным рисунком и уд­линенной юбкой, которая колыхалась при движении. Белые туфли походили на балетную обувь. И кроме того, Мелисса надела свою первую пару чулок. Она смущенно вытянула ногу перед Дори:

— Я надела их правильно?

— Да, просто отлично, — с гордостью улыбнулась ей Дори. Скрестив руки, она мягко сказала: — О, Мелисса, ты такая красивая.

— Правда? — Недоверие заставило ее голос под­няться на пол-октавы.

— Правда!

Преображение было ошеломительным. Девочка, стоявшая перед ней, больше не была непокорным со­рванцом, она была расцветающей девушкой. Сердце Дори сжалось от нахлынувших эмоций. Гевин с тру­дом узнал бы свою дочь.

— Пойдем посмотришь.

Дори повела ее в ванную и закрыла дверь, чтобы Мелисса могла увидеть себя в зеркале во весь рост. Девочка глубоко вздохнула.

— Так красиво, — сказала она дрожащим голо­сом, — спасибо вам. О, я так бы хотела, чтобы вы были моей мамой. Я действительно этого хотела бы!

Импульсивно девочка обняла Дори. Она погла­дила спину Мелиссы, удивляясь тем чувствам, ко­торые огромной волной накрыли ее.

— Я была бы очень счастлива, если бы ты была моей дочерью.

Мелисса сделала шаг назад и еще раз посмотрела на себя.

— Знаете, сначала я правда надеялась, что папа женится на Лейни. — Она сжала губы и, кривляясь, склонила голову. — Видите, на что я готова, лишь бы убраться из этой школы. Дело не в учителях или в чем-то подобном. Все так милы. Но я правда хочу семью и нормальную, обычную жизнь.

Дори спрятала улыбку, она заметила, что девочка постоянно повторяет слово «правда».

— Но чем больше я думаю об этом, тем лучше понимаю, что Лейни, скорее всего, держала бы меня в этой дурацкой школе до тех пор, пока мне не ис­полнилось бы двадцать один год. Она не хочет, что­бы я была рядом. Если папа женится на ней, я не знаю, что буду делать.

— Твой папа не собирается жениться ни на ком... — Дори сразу же запнулась. — Ни на ком, кто не по­нравился бы тебе.

— Надеюсь, — с вызовом ответила девочка. Она вновь повернулась, чтобы посмотреть на себя сбо­ку. — Знаете, что бы я еще хотела сделать?

— Скажи, — улыбнулась Дори.

День проходил так хорошо, что она была готова обречь себя на что угодно.

— Можно я что-нибудь испеку?

— Конечно, все, что захочешь.

К тому времени, как Денни ворвался в дом, в воз­духе витал приятный аромат только что испеченно­го яблочного пирога.

— Мам! — закричал он так, будто за ним гнались все демоны ада. — «Морские соколы» выиграли. Счет — четырнадцать — семь!

Дори была так занята, что ей даже в голову не пришло включить телевизор.

— Ты хорошо провел время?

— Мистер Паркер купил мне хот-дог, газировку и орешков.

Дори кинула осуждающий взгляд на Гевина, кото­рый пожал плечами, а затем невинно ухмыльнулся.

— А как же ленч, который я приготовила вам?

— Мы не смогли пронести его на стадион. И ми­стер Паркер говорит, что куда веселей покупать еду на игре.

— Да неужели? — Изобразив удивление, Дори по­няла, что ее смеющийся взгляд встретился с глазами Гевина.

Дверь спальни со скрипом немного приоткрылась, к оттуда послышался голос Мелиссы:

— Могу я уже выйти?

— Боже, я почти забыла. — Дори виновато по­смотрела в сторону коридора. — Вы, двое, садитесь. У нас с Мелиссой есть сюрприз.

Гевин и Денни послушно сели.

— Готово! — крикнула Дори через плечо.

Дверь спальни широко распахнулась, и Мелисса прошлась по коридору. На мгновение жестом оста­новив ее, Дори объявила:

— Пока вы были на матче, мы с Мелиссой тоже были заняты — ходили по магазинам.

Мелисса уверенно вошла в комнату и грациозно продемонстрировала платье, поворачиваясь то од­ним боком, то другим. Сейчас в ней не осталось ни крупицы той неуверенности, что была заметна еще недавно. Девочка, улыбаясь, сделала реверанс и за­стенчиво опустила ресницы. Затем встала, скрестив руки перед собой, всем своим видом показывая го­товность принимать похвалы.

— Ты выглядишь как девочка, — сказал Денни. Он не смог спрятать отсутствие энтузиазма. Дори неодобрительно взглянула на сына, и тот быстро внес поправки в сказанные слова:

— Хотя ты действительно выглядишь красиво. Дори внимательно изучала реакцию Гевина. На его суровом волевом лице промелькнуло множество различных эмоций.

— Она не может быть моей маленькой девочкой. Это не моя дочь, не моя Мелисса Джейн Паркер.

— Папа, ну правда, кто бы еще это мог быть? — счастливо захихикала его дочь.

— Я не знаю, кто носит это платье, — покачал го­ловой Гевин, — но я с трудом могу поверить, что у меня такая красивая дочка.

— Я тоже сделала для тебя сюрприз, — пылко про­изнесла Мелисса. — Я кое-что приготовила.

— Кое-что приготовила? — Он эхом повторил ее слова и посмотрел на Дори, которая невинно улы­балась.

— Дори помогала мне.

Мелисса схватила отца за руку и, заставив его встать, повела на кухню.

— Не так уж и много. Большую часть работы она сделала сама.

— Пирог? — Взгляд Гевина упал на остывающий шедевр, который стоял на столе.

— Яблочный, — гордо похвасталась Мелисса. — Твой любимый.

Позже этим же вечером Дори лежала на кровати и смотрела на темный потолок, ее согнутые руки покоились под головой. День прошел чудесно. Ка­кое-либо другое слово, чтобы описать это время, просто не подходило. Ей понравилось ходить с Ме­лиссой по магазинам, особенно потому, что девочка была чуткой к предложениям. Дори старалась не ду­мать о ребенке, которого она потеряла после смерти Бреда. Она надеялась, что у нее будет дочь. Сегодня ее посетило чувство, будто Мелисса и есть ее дочь. Дори ощущала такое воодушевление, такую ра­дость — и все это из-за простого похода по магази­нам с Мелиссой! Она конечно же любила Денни, но были вещи, которые он не смог бы оценить никог­да. Поход по магазинам был одной из таких вещей. Но Мелисса наслаждалась этим так же сильно, как и Дори.

День Денни прошел также великолепно. Весь ве­чер он безостановочно говорил о футбольной игре и о том, что это было лучшее время в его жизни. Еще долго после того, как Гевин и Мелисса уехали, мальчик продолжал подробно рассказывать о наи­более ярких событиях матча, вспоминая различные моменты в деталях. Либо оба ребенка обладали превосходными актерскими способностями, о которых до сих пор никто и не подозревал, или же их реакции были действительно истинными. Дори с трудом могла поверить в то, что это была только игра. У нее возникали подозрения, когда Гевин предло­жил ей это соглашение. Но сейчас она думала, что происходящее — возможно, лучшая вещь, которая случалась в ее жизни за очень долгий период, луч­шая вещь для всех них.

На следующее утро Дори вошла в офис и встре­тила взгляд подруги, которая оторвалась от своего занятия.

— Привет, — поприветствовала коллегу отсутству­ющим тоном Дори, открывая нижний ящик стола и укладывая туда свою сумочку.

Сенди промолчала, и Дори была настолько удив­лена этим, что проницательно посмотрела на нее. Подруга внимательно наблюдала за Дори, ее голова была слегка наклонена.

— И почему у тебя такое забавное выражение ли­ца с широко раскрытыми от удивления глазами? — спросила Дори.

— В тебе произошли какие-то изменения.

— Во мне?

— А в ком еще? Ты и этот футбольный герой хо­дили куда-то вечером в пятницу?

— Да. — Дори не смогла сдержать смешок. — На бои, если ты сможешь в это поверить.

— Ты права, мне как-то не верится.

— А ты постарайся, ведь это правда. Но сначала он отвел меня в «первоклассный» ресторан, где мы поели гамбургеры, картошку фри и выпили шоко­ладный коктейль.

— И он после этого жив и сможет рассказать об этом своим друзьям?

— Да. — Дори расслабилась на стуле и скрестила руки на груди, позволяя памяти о том вечере заново увлечь ее.

— Судя по мечтательному выражению твоих глаз, я бы сказала, что ты хорошо провела время.

Мечтательное выражение глаз! Дори смутилась и потянулась за ручкой.

— О, едва ли. Ты просто любишь дразнить людей, вот и все.

В ответ Сенди подняла брови, а затем вернулась к папке, над которой работала до прихода подруги.

— Ну, раз ты так говоришь. Только на всякий слу­чай хорошенько смотри под ноги, а то с теми звезда­ми, которые сверкают в твоих глазах...

Около одиннадцати часов в офисе раздался зво­нок телефона. Обычно Сенди и Дори отвечали по очереди, но сейчас подруги не было на рабочем ме­сте, и Дори автоматически потянулась за трубкой.

— Здравствуйте, отдел страхования слушает, — ответила она.

— Дори?

— Гевин? — Ее сердце бешено стучало. — При­вет.

— В какое время ты освободишься для ленча? — спросил он без вступления.

— В полдень. — Судя по голосу, он был чем-то обеспокоен, поэтому Дори спросила: — Что-то слу­чилось?

— В принципе нет. Я просто думаю, нам надо по­говорить.

Они выбрали приятный ресторанчик с морской кухней, который находился рядом с озером Юнион.

Гевин уже сидел за одним из накрытых столиков, когда приехала Дори. Она заметила, что его глаза были задумчивы, когда он наблюдал, как метрдотель проводит ее к месту.

— Это приятный сюрприз, — сказала она Гевину, благодарно улыбаясь официанту, который придер­живал для нее стул.

— Да, хотя обычно я не делаю подобных пере­рывов на ленч.

Казалось, в его словах содержится какое-то спря­танное послание. Гевин всегда, так или иначе, мог вывести ее из равновесия. Когда Дори чувствовала, что понимает его, он делал или говорил что-то та­кое, что заставляло ее удостовериться, — она не зна­ет этого мужчину ни на грамм. Ее интуиция под­сказывала, что это вот-вот произойдет снова. Она мысленно собралась, и с ее губ сорвался легкий су­дорожный вздох.

Чтобы скрыть свое смятение, Дори взяла меню и начала изучать его невидящим взглядом. Ресторан был известен своими морскими блюдами, и Дори как раз думала о том, что стоит заказать «Краба Луи», когда Гевин наконец заговорил:

— Вчера Мелисса отлично провела время.

— Я тоже. Гевин, она — замечательный ребенок. — Дори отложила меню в сторону, остановив свой вы­бор на салате с креветками.

— Раз уж мы отошли от главной темы, должен сказать, что мы с Денни тоже отлично повесели­лись, — пробормотал он.

Дори сразу же представила, как Денни начал бес­престанно восхвалять ее достоинства, и она мыслен­но застонала. Гевин, должно быть, сыт по горло разговорами о ней. Она решила поговорить с Денни на эту тему.

— Денни так точно наслаждался.

Гевин положил меню рядом с тарелкой и посмо­трел на нее, при этом не говоря ни слова. Тишина начала раздражать, и Дори инстинктивно подобра­лась.

— Но есть проблема? — спросила она, намеренно выбрав мягкий тон, который помогал ей бороться с чувством тревоги.

— Да. Мне кажется, ты слишком переусердство­вала в этом притворном материнстве. Ты так не считаешь? Мелисса сводила меня с ума прошлым вечером. Сначала Денни, а теперь моя собственная дочь.

Дори почувствовала, как внутри поднимается вол­на гнева, и она собрала всю свою силу воли, чтобы пулей не вылететь из ресторана. Значит, Гевин все извратил — он считает, она рьяно старалась убедить его дочь, что она будет идеальной матерью и женой. Они с Мелиссой просто прошлись по магазинам, а Гевин цинично пришел к выводу, что она уже при­меряла обручальное кольцо и выбирала китайский фарфор.

— Знаешь, я думала об этом же, — ответила она спокойным тоном, сама удивляясь, как бесстрастно звучит ее голос.

— Я так и понял.

Гевин изучал ее с крайним безразличием. Сар­казм в тоне собеседника развязал Дори руки.

— Да, чем больше я об этом размышляю, тем луч­ше понимаю, что наш хорошо спланированный план может слишком хорошо сработать. Если ты устал слушать моих поклонников, тогда тебе следует на­конец послушать меня саму.

— Да, я считаю...

— Это твоя проблема, Гевин Паркер, — оборва­ла его Дори, ее голос был резким. — Знаешь, по­чему вчера вечером Мелисса ответила мне? Сердце этого ребенка полно любви, но никто не желает этой любви.

Гевин предпочел не отвечать.

— Мне жаль тебя. — Дори загнала внутрь волну гнева и опустила взгляд на бокал с водой. — Ты ви­дишь жизнь слишком узко и не можешь понять, где истина, а где ложь. Ты так боишься проявить свои эмоции, что... твое сердце превращается в гранит.

— И почему-то мне кажется, что ты считаешь себя той женщиной, которая освободит меня от этих пре­зренных оков, — колко заметил он.

— Ради Мелиссы, я надеюсь, ты найдешь то, что ищешь. — Дори проигнорировала и его насмешку, и его вопрос. Она вскинула голову и подняла глаза, упершись взглядом в надменное выражение его ли­ца. — Что касается меня, я хочу выйти из соглаше­ния.

Она должна отказаться до того, как привяжется к Мелиссе до такой степени, что разрыв отноше­ний навредит им обоим. И до того, как она совер­шит фатальную ошибку, влюбившись в Гевина Пар­кера.

— Ты хочешь расторгнуть наш уговор? — Его гла­за стали темными и холодными, как воды Северно­го Ледовитого океана.

Дори спокойно положила салфетку на неисполь­зованную тарелку и встала.

— Господи, мужчины — странные создания, — пробормотала она. — Было приятно познакомиться, Гевин Паркер. У тебя очаровательная дочь. Спаси­бо, что провел с Денни лучшее время в его жизни.

— Сядь, — прошипел он сквозь зубы. — Пожалуй­ста. Давай обсудим ситуацию как взрослые люди.

Дори бесстрашно встретила злобный взгляд Гевина и осталась стоять. На душе было тяжело, и она чувство­вала себя настолько несчастной, что еле-еле сдержива­ла слезы. Все же она медленно покачала головой:

— Прости, Гевин, но даже поддельное соглаше­ние нам не подходит. Мы слишком разные люди.

— Мы совсем не разные, — заспорил он, а затем замолчал и сердито посмотрел на людей, чье внима­ние привлек его повышенный тон.

— Осторожней, Гевин, — поддела его Дори. — Кто-нибудь может подумать, что ты действительно сильно...

— Сегодня утром мне звонила мать Мелиссы, — резко сказал он, и Дори впервые заметила глубокие морщинки, которые покрывали его лицо, — след­ствие тревоги и беспокойства.

— Что? — выдохнула она, ее пульс начал биться с тревожной частотой.

Она вновь села. Ее глаза были широко открыты, и в них отражался страх, который сковал ее, когда она увидела тревогу на лице Гевина.

— Наш разговор был куда менее приятным. Мне нужно с кем-то поговорить. Прости, если накинул­ся на тебя, как камикадзе.

«Он сказал «если», — мимолетно подумала она. Он пригласил ее потому, что хотел поговорить с кем-нибудь, а затем попытался испортить их ленч.

— Что случилось?

— Как обычно. Дейдра сейчас в Нью-Йорке, раз­водится со своим третьим или четвертым мужем, я уже потерял счет. И она хочет, чтобы Мелисса при­ехала и стала жить с ней.

Дори открыла от удивления рот. Она ничего не зна­ла об этой женщине. До сегодняшнего дня она даже не знала ее имени. Но Дори видела, какую боль и смя­тение вносит эта женщина в жизнь Гевина.

— У нее есть хотя бы малейший шанс добиться этого?

Ее сердце начинало болеть при мысли, что Гевин потеряет дочь и ее заберет женщина, которую он, очевидно, ненавидит.

— Едва ли, но она не перестанет пытаться. — Ге­вин горько усмехнулся. — Она делает это каждый раз, когда рушится ее очередной брак. У нее появляется чувство вины, и ей хочется поиграть роль мамочки некоторое время.

— А что Мелисса чувствует к Дейдре? Она когда-нибудь видится с ней?

Она не хотела влезать не в свое дело и не желала, чтобы он делился с ней тем, что ему неловко рас­сказывать. Но сама мысль, что его маленькая девоч­ка попала в такую сложную ситуацию, разрывала ей сердце.

— Мелисса каждое лето проводит с ней около ме­сяца. В прошлом году она позвонила мне спустя три дня после того, как уехала, и умоляла забрать ее до­мой. Тогда Дейдра уже и сама была рада от нее из­бавиться. Я не знаю, что там случилось, но Мелис­са заставила меня пообещать, что я больше никогда не пошлю ее к матери одну.

— Я понимаю, ты огорчен, но судьи не будут слу­шать тебя...

— Я знаю, — прервал он Дори. — Мне просто надо было выплеснуть свое негодование и злость на кого-нибудь. Мы с Мелиссой проходили через это и ранее, и мы сможем вытерпеть и другие причуды Дейдры. Я должен принести тебе извинение за то, как вел себя ранее. — Рука Гевина нежно коснулась ее руки.

— Забудь.

Но она прекрасно понимала: каким-то образом она затронула самые потаенные струны Гевина Пар­кера, и сейчас они были на опасной территории. Их притворство становилось все более заметным с каж­дым разом, когда они видели друг друга. Они были убеждены, что смогут контролировать свои эмоции, но постепенно их замысел разваливался. Все больше и больше Гевин занимал мысли Дори, и она искала все новые и новые причины, чтобы представлять се­бя с ним вместе, хотя и не хотела этого делать. Их план должен был сработать по-другому.

— Ты рассказала мне о Бреде. Я думаю, будет спра­ведливо рассказать тебе о Дейдре.

Дори ощутила радость при этих словах. Но не потому, что Гевин рассказывал о своей бывшей жене. Откровенно говоря, Дори даже не была уверена, что хочет услышать все детали того, как распался его брак. Но сам факт, что Гевин все же решился рассказать ей это, говорил о степени его доверия. Он чувствовал себя достаточно безопасно, чтобы раскрыть свою глу­бочайшую боль. Как, впрочем, и сама Дори.

— Это не обязательно, — мягко сказала она.

— Будет справедливо, если ты узнаешь. — Он схватил бокал ледяной воды, очевидно забыв, что холод может проникнуть и в его руки. — Я не знаю, с чего начать. Мы поженились молодыми, думаю, даже слишком молодыми. Мы учились на последнем кур­се университета, и я был на вершине мира. Профес­сионалы уже предлагали мне контракты. Я встречал­ся с Дейдрой, как и многие другие парни. Она была из богатой семьи, и ее отец во всем потакал ей, чем избаловал свою дочь. Мне он понравился. Он был отличным парнем, хотя и давал своей дочери слиш­ком многое, но ведь он любил ее. Когда она сказала, что беременна и я — отец ребенка, я предложил по­жениться. В это легко было поверить, потому что, если бы отцом был не я, она сделала бы аборт не за­думываясь. У меня было много ожиданий от брака. Думаю, я даже радовался, что она была беременна. Я хотел стать отцом, ребенок был доказательством моей зрелости и все такое.

Он замолчал и не отрываясь продолжал смотреть на поверхность стола. Дори понимала, как ему, долж­но быть, тяжело, и ее естественным порывом было попросить его закончить рассказ. Ему не обязательно было показывать всю свою боль. Но она все сильнее ощущала, что ему необходимо выговориться, освобо­дить себя от этих мыслей.

— Обычно люди могут назвать момент, когда они почувствовали, что их брак начинает рушиться. А наш пошел по неверной тропе со дня свадьбы. Дейдра не­навидела быть беременной, но, что хуже, я думаю, она ненавидела меня. С того момента, как родилась Мелисса, она не хотела иметь с ней ничего общего. Позже я узнал, что она так сильно возненавидела бе­ременность, что сделала стерилизацию, чтобы у нее никогда больше не было детей. Она даже не сказала мне. Мелисса была поручена няне, а Дейдра неделя­ми ходила по светским мероприятиям, если ты по­нимаешь, о чем я говорю. Я не думаю, что мне не­обходимо рассказывать тебе все подробности.

— Ты прав, не стоит. — Дори говорила тихо, ее голос дрожал.

Она никогда не знала людей подобного типа и ни­как не могла представить женщину, которая может быть настолько эгоистичной, что ставит удовольствия выше потребностей своего собственного ребенка.

— Я пытался спасти наш брак. Скорее для ее отца, чем для нее. Но после того как он умер, я не мог боль­ше притворяться. Тогда она не хотела опекунства над Мелиссой, и сейчас я не собираюсь отдавать ей свою дочь.

— Как давно это было?

— Мелиссе было три, когда мы развелись.

Три! Сердце Дори обливалось кровью за этого ре­бенка, который никогда не испытывал материнской любви.

— Я подумал, что тебе лучше знать это, — закон­чил он.

— Спасибо, что рассказал мне.

Гевин инстинктивно пришел именно к ней со своими сомнением и беспокойством. Он тянулся к ней, однако сначала он делал это неохотно. Но он поло­жил начало, и Дори была убеждена — это начало бы­ло для них правильным.

На этой неделе Дори видела Гевина еще два раза. Они ходили в кино вечером в среду, сидели на за­днем ряду и спорили о попкорне. Казалось, то, что он рассказал Дори о Дейдре, освободило его. В пят­ницу он вновь позвонил ей на работу, и они встретились за ленчем в том же ресторане, куда они хо­дили в понедельник. Гевин сказал ей, что в выход­ные его не будет, он будет комментировать игру.

К следующему понедельнику Дори забеспокоилась. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы со­средоточиться на работе, поэтому она задумалась, не начала ли влюбляться в Гевина. Но не может же это случиться так быстро! Отклик ее тела на его прикос­новения был приятным сюрпризом. Но прошли годы с того момента, как мужчина держал ее в своих руках подобным образом, поэтому Дори более или менее ожидала подобной реакции. Эмоциональный же от­клик поразил ее до глубины души. Она беспокоилась о нем. Думала только о нем. У них были проблемы, серьезные проблемы. Но Гевин не видел их. Если они будут реагировать разумно, тогда первый шаг должна будет сделать она.

Мысли Дори все еще путались, когда она оста­новилась у футбольного поля, чтобы забрать Денни. Она въехала на парковку и пошла через газон к по­лю. Мальчишки дурачились и играли. Она остано­вилась у боковой линии игрового поля и заулыба­лась, когда увидела Денни, пробивающего путь че­рез защитников.

— Вы ведь мама Денни?

Дори обратила свое внимание на худого, долго­вязого мужчину, стоящего рядом с ней. Она узнала его — это был отец Джона Шеффера. Джон и Денни недавно стали лучшими друзьями и проводили ве­чера друг у друга дома два или три раза после того, как начался учебный год. Как она поняла, родители Джона жили раздельно.

— Да, а вы отец Джона?

— Верно. — Он скрестил руки и кивнул в сторону мальчишек, которые бегали туда-сюда по полю. — Денни хороший игрок.

— Спасибо, ваш Джон тоже.

— Да. Я очень горжусь им.

Разговор не клеился, и Дори чувствовала легкое неудобство.

— Надеюсь, вы не подумаете, что я слишком на­хален, но вы не подавали объявления в газету?

— Ну, на самом деле это сделал Денни. — Дори чувствовала, как краска заливает ее лицо.

— Я, честно говоря, думал, что это возможно. — Он засмеялся и протянул руку. — Меня зовут Том, между прочим.

Дори немного смущенно пожала ему руку.

— Дори, — представилась она.

— Я прочитал объявление и подумывал позвонить. Я надеялся, что мы сойдемся с Полой, но, как оказа­лось, этого не происходит. И я был так одинок, что думал связаться с вами.

— Как вы узнали, что это мой номер?

— Я не знал, — быстро объяснил он. — Я записал его на бумажке и положил рядом с телефоном. Джон проводил прошлые выходные со мной и увидел его, а потом спросил, откуда у меня номер Денни.

— О! — Ее лицо вновь залила краска. — Я сме­нила номер с тех пор.

— Кажется, Джон упоминал о чем-то таком. Зна­чит, Денни подал объявление?

— Он все сделал сам. И впервые в своей жизни я пожалела, что я мать. — Ее голос невольно повы­сился при воспоминании о том ужасе.

— И вы получили много звонков?

Он говорил так серьезно, что Дори заставила себя не улыбаться.

— Вы даже представить себе не можете, сколько человек позвонили мне в тот же вечер.

— Так я и думал.

Они вновь оба замолчали.

— Вы развелись с мужем?

Дори показалось, что у Тома четкий взгляд на жизнь и грубоватые манеры. Вопрос, казалось, по­явился из ниоткуда.

— Нет, я вдова.

— Эй, послушайте, мне жаль. Я не хотел навязы­ваться. Это не мое дело.

— Не волнуйтесь, — мягко сказала ему Дори. Том казался не таким, как большинство мужчин, которых она знала. Он, очевидно, был трудягой, от­крытым и немного грубоватым человеком. Дори была уверена, что он до сих пор влюблен в свою жену, и она надеялась, что они сойдутся вновь.

— Джон и Денни хорошие друзья?

— Они определенно часто видятся.

— Вы можете допустить более близкое общение? — спросил он, даже не подняв глаз от поля.

— Что вы имеете в виду?

— Могу я пригласить вас и Денни на обед с Джо­ном и со мной?

Он выглядел неуклюже, как подросток, пригла­шающий девочку на свидание в первый раз. Дори сначала хотела было вежливо отказать. Она ни в коем случае не желала заменить мать Джона. С другой стороны, Дори необходимо было разобраться в сво­их чувствах к Гевину и встретиться с кем-нибудь еще. Это должно было помочь.

— Да, с удовольствием. Спасибо.

— Вам большое спасибо. — Улыбка, которой он одарил ее, была такой яркой, что могла поспорить с уличными огнями.

Глава 6

— Мам, — говорил Денни, следуя за ней в ванную и неистово размахивая рукой перед лицом, пока она ловко наносила лак для волос.

— Что? — раздраженно спросила Дори.

Она спорила с сыном с той минуты, как он узнал, что она собирается пойти на встречу с Томом Шеффером.

— Мистер Паркер может позвонить.

— Я знаю, но, скорее всего, этого не произойдет.

Последний раз Дори видела Гевина в понедельник на ленче. Если он ожидал, что она будет сидеть и ждать его звонка, тогда он очень удивится. Но рас­серженный взгляд Денни и его демонстративно скре­щенные на груди руки заставили ее засомневаться.

— Если он позвонит, скажи, что я ушла и пере­звоню, когда вернусь.

— Но я думал, ты и мистер Паркер хорошие дру­зья... действительно хорошие друзья. Ты даже цело­валась с ним!

— Так и есть, — ответила она, делая вид, что ей все равно.

Она подобрала выпавшие пряди и повернулась, чтобы посмотреть на себя в зеркало. С раздражен­ным вздохом она втянула живот и начала раздумы­вать, как долго сможет обойтись без дыхания.

— Мам, — вновь запротестовал Денни. — Мне это не нравится, и я не думаю, что это понравится мистеру Паркеру.

— Ему будет все равно, — сказала она уверенно.

Денни считал, что если она собирается пойти от­дохнуть вечером, то это обязательно должно быть «жаркое свидание». Но это не так. Том пригласил ее после их ужина с мальчиками, и Дори приняла его приглашение, потому что понимала, ему нужен лишь человек, который выслушает его и посочув­ствует. Он был одинок и все еще любил свою жену, но Денни не понял бы этого, поэтому она и не пы­талась объяснить.

— Если вы такие хорошие друзья с мистером Пар­кером, как ты можешь использовать духи для папы Джона?

— Милый, мамы иногда делают это и без особых причин.

— Но ты ведешь себя так, будто этот вечер осо­бенный. Ты идешь куда-то с мистером Шеффером.

Дори положила руки на плечи сына и вниматель­но посмотрела на него. Он явно был недоволен, а в его голубых глазах мелькало напряжение.

— Тебе не нравится мистер Шеффер?

— Думаю, он нормальный.

— Но мне казалось, ты хорошо провел время, ког­да мы ездили к ним на ужин в понедельник.

— Это другое. С вами были мы с Джоном.

Дори знала, что Денни ужасно не нравится, что девушка из старших классов придет посидеть с ним. Он был в таком неудобном возрасте — слишком мал, чтобы оставлять его совсем одного, особенно на вечер, но достаточно вырос, чтобы отказываться от няни, особенно когда она была одной из его со­седей.

— Я рано приду домой, возможно, даже до того, как ты ляжешь спать, — пообещала Дори, взъеро­шивая его волосы.

— Но почему ты идешь туда, мам? — Денни не­терпеливо убрал ее руку. — Вот этого я не понимаю.

Дори не знала, как она может объяснить то, что и сама не совсем осознает. Она беспокоилась, что ее чувства к Гевину могут стать слишком сильны­ми. Том был страховкой. С ним не было страха, что она влюбится или ей причинят боль. Ведь каждый раз, когда она видела Гевина, ее чувства станови­лись все более запутанными. Она беспокоилась за него и Мелиссу. Что касается Гевина, в ту же ми­нуту, как он узнает, что она влюбилась в него, их отношениям придет конец. Он ясно дал ей понять, что не хочет никаких настоящих отношений. У него не было планов на повторную женитьбу, и, если она проявит какую-нибудь эмоциональную привязан­ность, он не замедлит отклонить ее так же, как и все остальные. О, она, возможно, может держаться за него какое-то время, как пыталась Лейни. Но Гевин не из тех, кого можно легко обмануть, да Дори и сама не была дурочкой.

Послышался дверной звонок, и в дом со стопкой книг вошла шестнадцатилетняя девочка, которая жила через улицу от них.

— Здравствуйте, миссис Робертсон.

— Привет, Джоди.

Краем глаза Дори заметила, что Денни сидит пе­ред телевизором. Его равнодушие не обмануло ее. Сын не был счастлив, что она встречается с Томом Шеффером, о чем сообщал ей неоднократно. Дори проигнорировала его и продолжала давать инструк­ции девушке:

— Телефонный номер ресторана на кухне. Я буду не поздно, в девять тридцать, максимум в десять.

Вновь ожил дверной звонок, и на этот раз отреа­гировал Денни. Он открыл дверь для Тома, который признательно улыбнулся, когда увидел Дори.

— Веди себя хорошо, — прошептала Дори и по­целовала сына в щеку.

Он вытер место, в которое она поцеловала, и про­верил ладонь — нет ли следов губной помады.

— Хорошо, — согласился он с легкой грустной улыбкой, рассчитанной на то, что на сердце мате­ри станет тяжело. — Но я не лягу, пока ты не при­дешь.

Он кинул на нее жалостливый взгляд потерянно­го щенка, его глаза кричали о несправедливости — ведь его оставляют на ненадежное попечение шест­надцатилетней девчонки. Ударение, конечно, дела­лось на слове «девчонка».

Если бы Дори тотчас же не ушла после разыгран­ной сцены, он, возможно, и победил бы в их мол­чаливой схватке, а она не могла допустить этого.

— Мы поговорим, когда я вернусь, — пообещала она.

Том, одетый в костюм, положил руку ей на та­лию, когда они выходили из дому.

— Какие-то проблемы с Денни?

Дори кинула внимательный взгляд через плечо. Она чувствовала себя виноватой и подавленной, хотя для этого не было причин. Сейчас она по­няла, каким образом Мелисса заставила Гевина чувствовать себя виноватым после того, как он пошел на встречу с Лейни. Неудивительно, что он был расстроен на следующий день. Никто из них не привык к подобному контролю со стороны де­тей. И ей это нравилось ничуть не больше, чем Гевину.

— Денни не рад, что с ним няня, — ответила она Тому, открыв ему лишь часть правды.

После такого ужасного пролога Дори подозре­вала, что результат вечера будет предрешен еще до его начала. Они поужинали и поговорили за кофе, по разговор продвигался с трудом, и, когда часы показали девять, Дори заставила себя не смотреть каждые пять минут на время. По дороге домой она почувствовала необходимость извиниться.

— Мне правда очень жаль...

Она замолчала, затем вспомнила, как часто ис­пользовала это слово Мелисса, и громко рассмея­лась.

— Что смешного? — Том, сбитый с толку, посмо­трел на нее.

— Это длинная история. У моего друга есть дочь, которая вставляет «правда» через каждое слово. И я поняла, что секунду назад сделала то же самое и...

— И тебе показалось, что это смешно.

— Точно.

Она все еще улыбалась, когда Том повернул на ее улицу. Ее лицо напряглось, и улыбка исчезла, когда она увидела машину, припаркованную впереди. Ма­шину Гевина. Она сжала руки в кулаки и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успо­коиться. Не надо было даже говорить, какого рода столкновение ожидает ее в доме.

Дори поблагодарила Тома за ужин так вежливо, как только могла, и извинилась за то, что не при­глашает его на кофе. Когда она открыла входную дверь, ее взгляд встретился с двумя парами осуж­дающих мужских глаз.

— Привет, Гевин, — весело сказала Дори. — Твое появление — приятный сюрприз.

— Дори. — Тон его был резким, и она поняла, что он был далеко не рад. — Ты хорошо провела время?

— Просто прекрасно, — солгала она. — Мы по­ехали в греческий ресторан, и мне там было все не­понятно, впрочем, как того и следовало ожидать. Я, наконец, заказала именно то, что советовал офи­циант. — Она выдавила из себя смешок.

Дори не нравилось, что она говорит бессвязно, как виноватая школьница. Рот пересох, в горле ца­рапало.

— Думаю, я пойду спать. — Денни сделал вид, что широко зевает.

— Не так быстро, молодой человек. — Дори оста­новила его.

Наверняка сын спровоцировал эту сцену с Гевином. И самое меньшее, что он мог сделать сейчас, — все объяснить.

— Может, ты хочешь что-то сказать мне?

— Нет. — Денни с необыкновенной заинтересо­ванностью посмотрел на ковер, пока его щеки за­ливала краска.

Дори была убеждена, что ее сын сам позвонил Гевину, но она разберется с этим позже, посадив его на неделю под домашний арест.

— Я поговорю с тобой утром.

— Спокойной ночи, мистер Паркер.

Денни убежал по коридору в свою спальню так быстро, будто он был кроликом, которого неожи­данно освободили из клетки. От ее внимания не ускользнуло то, что он не пожелал ей спокойной ночи. Она повесила пальто в прихожей, и это дало ей минуту, чтобы собраться и принять решение — она пришла к мысли, что будет игнорировать тре­вожный жар, который нагревал ее кровь. Когда она повернулась, чтобы посмотреть на Гевина, то за­метила язвительную улыбку, изогнувшую уголки его сурового рта.

— Не выгляди такой виноватой, — пробормо­тал он.

— Я и не выгляжу. — Ее щеки загорелись, но она храбро встретила его взгляд.

Дори прошла на кухню и приготовила кофеварку. Гевин последовал за ней, и Дори автоматически до­стала из шкафа две чашки. Повернувшись, она об­локотилась о столешницу и оказалась с ним лицом к лицу.

— Что случилось? Денни позвонил тебе?

— Я думал, у нас есть соглашение.

Дори невольно вздрогнула от резкости, прозву­чавшей в его голосе.

— Так и есть, — спокойно ответила она, наблю­дая за процессом приготовления кофе.

— Тогда не объяснишь мне, зачем ты пошла на встречу с другим мужчиной? И притом с женатым мужчиной.

— Так тебе сказал Денни? Том и Пола не живут вместе. Господи, Гевин, мы даже за руки не держались! — Она намеренно избегала встречаться с его огненным взглядом. И сейчас злилась на себя за то, что приходится все объяснять. — Боже мой, ты сам встречался с Лейни. Я не вижу никакой раз­ницы!

— Я хотя бы чувствовал себя виноватым.

— Я тоже! Лучше?

— Да! — воскликнул он в ответ.

Она развернулась, устав играть мышку, зажатую лапами кота. Дори заметила, что, когда она налива­ла кофе, ее рука дрожала.

— Мы будем ругаться по этому поводу? — спро­сила она, поставив его чашку на стол.

— Это зависит от того, собираешься ли ты встре­чаться с ним еще раз.

Его лицо было невозмутимым, будто он обсуждал вопрос, который не имеет для него никакого значе­ния. Дори поражал уровень его самоконтроля. Жест­кий взгляд, направленный на нее, предостерегал от подтверждения, что она пойдет на свидание с То­мом вновь.

— Я не знаю, — сказала она, сев на стул напротив него. — А это важно?

— Может быть. — Его губы изогнулись в легкой ироничной ухмылке. — Я не горю желанием полу­чить еще один дикий звонок от твоего сына, кото­рый кричит в трубку, что мне срочно надо что-то предпринять.

— Поверь мне, такое не повторится, — произнес­ла Дори.

Она злилась на Денни, а еще больше на себя. Ей следовало догадаться, что Денни предпримет что-то подобное, и продумать меры предосторож­ности.

— Так, значит, ты чувствуешь вину. — Он гово­рил мягким, ленивым тоном, в котором явственно слышалась насмешка.

— Мне это нравится не больше, чем тебе. — Она выдохнула и сложила руки на груди в защитном же­сте. — Я не знаю, Гевин. Может, наше соглашение работает слишком хорошо. До того, как мы опом­нимся, эти двое поженят нас и заставят жить в доме с белой оградкой.

Она нетерпеливо протянула руку к сахарнице и положила пару кусочков себе в кофе.

— Не переживай на этот счет.

— О, конечно же нет... — Она беспомощно махну­ла рукой. — Естественно, тебя это не беспокоит. Мис­тер Футбольный Герой может справиться со всем. Так? Хорошо, ты признался, что Мелисса заставила тебя чувствовать себя гадко, когда ты пошел на сви­дание с Лейни. Денни то же самое проделал со мной. И мне кажется, нам следует аккуратно прервать наше соглашение, пока это возможно.

Хотя Дори и озвучила это предложение, она на­деялась, что Гевин откажется. Ей надо было знать, что влечение было взаимным.

— Ты этого хочешь? — Он умело ударил по Дори ее же оружием.

Со вспышкой раздражения Дори отодвинулась на стуле, быстро встала и подошла к раковине, куда по­ставила чашку. А затем вздохнула с разочарованием и вновь села за стол.

— Нет, к сожалению, я не хочу этого. Черт, Пар­кер, несмотря на твои заносчивые манеры, я поня­ла, что ты мне нравишься. И это меня чертовски пугает!

— Не говори с таким пафосом. Я — отличный па­рень. Спроси у Денни, если не веришь мне. Но вот если ты находишь привлекательным меня как муж­чину, тогда у нас действительно проблемы. — По­смеиваясь, он лениво поднялся и тоже поставил пу­стую чашку в раковину.

— Не волнуйся, — саркастическим тоном пробор­мотала она, — твоя мужественность пока не ошело­мила меня.

— И это, возможно, лучший выход для нас. Не влюбляйся в меня, Дори, — предупредил он, теперь легкомысленность исчезла из его голоса. — Все за­кончится тем, что я причиню тебе боль.

Ее пульс забился с огромной частотой. Он был прав. Но проблема была в том, что она уже была на полпути. Дори стояла на опасной почве, изо всех сил стараясь загнать свои чувства внутрь.

— Думаю, ты не совсем правильно все понима­ешь, — сухо сказала она. — Я больше беспокоюсь, что ты влюбишься в меня. Я — женщина не твоего типа. Ты рискуешь, Гевин.

Казалось, ее заявление не прибавило ему радо­сти.

— Шансы невелики. Однажды женщина постави­ла меня на колени, и я ни за что не позволю этому повториться.

Дори подавила рвущиеся наружу слова, что на­стоящая женщина никогда не захочет увидеть муж­чину на коленях. Она желает иметь рядом мужчину в роли друга, любовника и наперсника.

— У нас появляется другая проблема, и, думаю, нам необходимо обсудить ее, — продолжил он.

—Что?

Он проигнорировал ее обеспокоенный взгляд и свободно наклонился над столешницей.

— Мы с Мелиссой отправляемся в Сан-Франци­ско на День благодарения. В субботу буду коммен­тировать игру «Золотоискателей из Сан-Франци­ско». Мелисса уже неделю умоляет меня, чтобы вы с Денни поехали с нами.

— Но почему? Это должно быть особое время для вас двоих.

— К сожалению, Мелисса смотрит на это по-другому. Она останется одна в комнате отеля, по­тому что я буду в рубке комментаторов, и не хочу, чтобы она пошла на игру без сопровождения. Но мне не нравится признавать, что моя дочь отлично знает, на какие кнопки нажать, чтобы я чувствовал себя виноватым.

— Я не уверена, Гевин, — заколебалась Дори.

Она планировала провести выходные с роди­телями, но любила Сан-Франциско. Она ездила на Залив, когда была подростком, и всегда хоте­ла вернуться туда. Их поездка была бы неболь­шим отпуском, ведь в этом году у нее пока не было отдыха.

— Мне кажется, — продолжил Гевин, — это даже может пойти нам на пользу. Дети, скорее всего, устанут друг от друга, когда проведут так много вре­мени вместе. Может, после трех-четырех дней они передумают, и их намерения касательно наших от­ношений изменятся.

— Но результат может быть и обратным, — за­спорила Дори, она была настроена куда более скеп­тически.

— Сомневаюсь. Что скажешь?

Искушение было сильным, и ей пришлось закрыть глаза, чтобы побороть желание немедленно сказать «да».

— Дай... дай мне подумать.

— Хорошо, — спокойно ответил он.

— Ты слышал что-нибудь от Дейдры? — спроси­ла Дори, отодвинув стул и сев.

— Нет, и не услышу.

— Как ты можешь быть уверен?

— Поверь, я абсолютно уверен. — Уголки его губ поднялись в грустной улыбке.

Тон, которым он произнес это, заставил кровь До­ри застыть от ужаса. Несомненно, Гевин знал слабо­сти Дейдры и прекрасно понимал, куда ударить свою бывшую жену.

— В этом мире нет ни одной причины, по кото­рой я отдал бы свою дочь ей.

Дори никогда не видела у мужчины взгляд более холодный и суровый.

— Если есть что-то, что я могу сделать... — Она внезапно умолкла.

И что Гевину могло бы потребоваться от нее?

— Ну, вообще-то есть кое-что, — сказал он, про­тивореча ее мыслям. — Я буду комментировать игру в это воскресенье в Канзасе, а это значит, что Мелис­се придется остаться в школе. Она заявляет, что на­ходиться там в субботу и воскресенье хуже всего.

— Она может остаться у нас. Я была бы не про­тив.

Дори не планировала ничего особенного. В суб­боту она пойдет в магазин — надо купить продукты на неделю, а после обеда игра у Денни, но Мелисса с удовольствием понаблюдает.

— Я думаю, что это продлится не дольше одного дня, — сказал ей Гевин. — А если и так, ты будешь слушать о моих достоинствах двадцать четыре часа. Я не могу просить о большем?

— Она может остаться на все выходные, — ответи­ла Дори. — Может, тебе прямо сказать, что мы долж­ны постараться, чтобы наши дети устали от общения друг с другом?

Слова Гевина оказались пророческими. С того са­мого момента, как Дори заехала за Мелиссой в на­чальную школу «Истсайд», девочка не замолкала ни на минуту, постоянно восхваляя безграничные до­стоинства отца.

— А вы знаете, что у папы целая комната призов, которые он выиграл, когда занимался спортом?

— Супер, — ответил Денни. Его голос был неесте­ственно высоким. — Помнишь наш список, мам? Я ду­маю, важно, чтобы мой новый папа был спортсменом.

— А что еще было в списке? — спросила Мелис­са, а затем внимательно слушала, когда Денни рас­сказывал о других требованиях.

Затем Мелисса произнесла пространную характе­ристику Гевина, представляя его как идеального отца и превосходного мужа. Однако от внимания Дори не ускользнуло, что Мелисса не упомянула последнее требование — чтобы новый отец Денни любил Дори. Инстинктивно Мелисса поняла, что, сказав это, она вышла бы за рамки. И Дори была благодарна девочке за честность.

Когда Мелисса нахваливала Гевина, Дори при­шлось прикусить язык, чтобы сдержать смех. Если позже представится шанс, она научит детей хитро­стям. А сейчас они были слишком увлечены. Чтобы не выдать свое веселье, она обратила все внимание на огромное количество машин, которые еле дви­гались по мосту. Вечера пятницы были кошмарами для всех загородных жителей.

Разговор прекратился, и, судя по звукам, ко­торые слышались с заднего сиденья, Дори пред­положила, что Денни и Мелисса шепотом что-то яростно обсуждают. Ей показалось, что прозву­чало имя Том, но не обратила на это внимания. После встречи с ним у нее появилось так много проблем, поэтому она сомневалась, что захочет повторить их свидание. Да и Том продолжал на­деяться, что отношения с женой наладятся и они снова съедутся во время праздников. Дори знала, что Джон будет просто счастлив, когда отец вер­нется домой, и она молилась, чтобы жена Тома хотела того же.

После субботнего похода по магазинам они втро­ем отправились на игру Денни. К удовольствию Ме­лиссы, мальчик забил два гола, и, когда он убегал с поля после завершения матча, его приветствовали как героя. Им повезло, и они вернулись в дом до того, как начался дождь. Дори сделала попкорн, и дети смотрели по телевизору кино.

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда Дори заканчивала мыть посуду после ужина. Она протянула руку к трубке и посмотрела на Денни и Мелиссу, которые расположились на полу в гости­ной и посвятили все свое внимание игре «Риск».

— Алло, — отсутствующим тоном ответила она.

— Дори, это Гевин. Как дела?

— Хорошо, — сказала она, чувствуя радость от­того, что слышит его голос. — У них была первая ссо­ра, но примирение прошло на удивление быстро.

— Что случилось?

— Мелисса хотела попробовать косметику, и Ден­ни был абсолютно недоволен тем, что она ведет себя как девчонка.

— Ты сказала ему, что придет время, когда он бу­дет ценить девчонок?

— Нет. Он не поверил бы этому, если бы услы­шал это от меня.

Ее рука крепко сжала трубку. Гевин был в тысяче миль от Сиэтла. Услышав его, Дори почувствовала невероятную теплоту. И она поблагодарила Бога за то, что его нет рядом и он не может наблюдать тот эффект, который оказывал на нее.

— Я скажу ему. Мне он поверит.

Денни и правда поверит ему. Если и было что-то неправильное в их отношениях, так это то, что Ден­ни идеализировал Гевина. Однажды Паркер упадет с пьедестала Денни — ни один мужчина не может продолжать дышать на такой высоте, в таком раз­реженном воздухе. Дори лишь надеялась, что, когда это случится, ее сыну не будет больно.

— А ты хорошо проводишь время со своими близ­кими друзьями? — спросила она, опираясь об стену.

— Разве ты не боишься, что со мной в комнате находится женщина? — Он засмеялся, и этот звук родил в ней дрожь удовольствия.

— Нисколько, — честно ответила она. — Если бы так было, ты не бежал бы звонить мне.

— Ты слишком умна, и это тебе помогает, — неж­но упрекнул он ее. Он замолчал, и сердце Дори начало биться с неистовой силой. — Вы ведь поедете в Сан-Франциско с нами?

— Да.

— Вот и хорошо.

Ранее ни одно слово не звучало для Дори так чув­ственно. Она быстро выпрямилась, напуганная си­лой своих эмоций.

— Хочешь поговорить с Мелиссой?

— Как она себя ведет?

— Как и предполагалось.

Гевин засмеялся в ответ:

— Хочешь, чтобы я сказал что-то? — Он, очевид­но, был рад, что поведение дочери в точности соот­ветствует тому, что он говорил.

— Нет. Ведь Денни, несомненно, также будет пе­речислять мои достоинства в течение нескольких ча­сов в следующий раз, когда будет с тобой.

— Я буду ждать этого.

— Готова поспорить, так и есть. — Усмехнувшись, Дори отошла от телефона и позвала Мелиссу, кото­рая прибежала на кухню и схватила трубку.

Захлебываясь от восторга, девочка пересказала от­цу все события дня, а рядом стоял Денни и вырази­тельными жестами подсказывал Мелиссе, что следу­ет рассказать Гевину о голах, которые он забил вече­ром. Наконец Денни представился шанс самому все рассказать. Когда дети закончили разговаривать, До­ри забрала у них трубку.

— Твои уши пока не отвалились?

— Практически. Кстати, я, скорее всего, сяду на ближайший рейс завтра после игры.

Она не видела Гевина с того дня, когда ходила на свидание с Томом. И она всем сердцем желала встретиться с ним еще до того, как они поедут в Сан-Франциско, хотя ей и не нравилось признавать это.

— Хочешь, чтобы мы забрали тебя из аэропорта?

— Если сможешь.

— Хорошо, я постараюсь.

До того, как завершить разговор, Дори записала номер рейса Гевина и время его прибытия.

На следующий день они трое сидели в зоне при­лета в международном аэропорту Сиэтла. Они при­ехали раньше, и Дори заметила, что она слишком ча­сто смотрит на часы, но не потому, что желает знать, который час, а из-за внезапно охватившей ее нервоз­ности. Она чувствовала, что ведет себя практически как влюбленный подросток. Даже выбор одежды ока­зался необычайно сложным — она колебалась между шерстяной юбкой с кожаными сапогами до колен и чем-то менее официальным. В конце концов она вы­брала розовато-лиловые брюки из вельвета и вязаный свитер цвета озимой пшеницы.

— Папин самолет только что приземлился, — ука­зала на табло прилетов Мелисса, вскочив на ноги.

Дори стряхнула воображаемую пыль со свитера и прокляла себя за то, что так рада видеть Гевина до­ма и в безопасности. По бокам от нее стояли дети, и она положила руки на их плечи. Дори заставила губы растянуться в улыбке. Предательский румянец покрыл ее лицо, и она смущенно подняла руку, что­бы откинуть волосы с виска. Гевин появился тре­тьим.

— Папа! — Мелисса нарушила их строй и побе­жала к отцу, сразу кинувшись обнимать его.

Денни стеснительно последовал за ней и протя­нул Гевину руку для пожатия.

— Добро пожаловать обратно, мистер Паркер, — вежливо сказал он.

— Спасибо, Денни. — Гевин пожал руку мальчи­ка, как мужчина, заключающий сделку на миллион долларов.

— Как прошел полет? — сделала шаг вперед Дори, стремясь держать руки по бокам.

Она старалась побороть желание поприветство­вать его так же, как это сделала Мелисса. Его плащ был перекинут через руку, а в другой он нес неболь­шой чемодан. Темные круги под его глазами гово­рили о сильной усталости. Тем не менее Гевин теп­ло ей улыбнулся.

— Полет прошел хорошо.

— Ты, кажется, сказала, что он поцелует ее, — с негодованием прошептал Денни Мелиссе; они сто­яли всего в нескольких футах от Дори и Гевина.

— Здесь слишком много людей... я думаю, — про­бормотала в ответ Мелисса и кинула обвиняющий взгляд на отца.

Подняв бровь, Гевин протянул руку к Дори.

— Нам лучше не расстраивать их, — тихо сказал он. — Или же мы не услышим конца этому всю не­делю.

Протянутая рука — вот и все приглашение, кото­рое требовалось Дори. Никогда в жизни ни один шаг не казался таким большим... и таким коротким. Ге­вин неотрывно удерживал ее взгляд, когда она шаг­нула в укрытие его рук. Его ладонь скользнула на ее затылок, придвигая Дори ближе. Длинные пальцы скользнули в ее волосы, а его рот медленно опустил­ся на ее приоткрытые губы. Расстояние между ними уменьшалось, и Дори закрыла глаза, куда более желая этого, чем у нее было на это прав. Ее сердце готово было выскочить из груди, губы внезапно пересохли. Она услышала, как Гевин втянул в себя воздух, когда их губы соприкоснулись.

Казалось, ее руки двигались по собственной во­ле, они скользили по упругим мышцам на его груди и плечах, пока не остановились на его шее. В сле­дующий момент его губы стали твердыми, его при­косновения крепкими и уверенными. Давление его руки на ее затылок заставило Дори подняться на цыпочки, а все ее тело прижалось к его мощному торсу. Звук падающего на пол чемодана Гевина едва ли запечатлелся в ее сознании. И она не стала со­противляться, когда он сомкнул обе руки вокруг нее так сильно, что она едва могла дышать. Все, что она могла ощущать на вкус, осязать, обонять, был Ге­вин. Она чувствовала себя так, будто приехала до­мой после долгого отсутствия. Он целовал ее ранее, но никогда его поцелуй не был таким чувствен­ным — будто произошла вспышка на Солнце, буд­то сотни падающих звезд прокладывали путь по чер­ному небу.

Дори пыталась не сдаться этому изумительному световому шоу, старалась не отдать ему в ответ все то, что было у нее. Она должна была сопротивлять­ся. Иначе Гевин все поймет.

Он сам прервал поцелуй и губами прильнул к ее шее.

— Этот поцелуй должен быть оценен на десят­ку, — неразборчиво пробормотал он.

— Девять, — начала спорить слабым голосом До­ри. — Когда мы дойдем до десяти, значит, у нас воз­никли серьезные неприятности.

— Особенно если мы будем в аэропорту. — Объ­ятие Гевина ослабло, но он легко обвил пальцами ее запястье, подвигая ее ближе к своему боку. — Итак, дети, вы теперь довольны?

— Мистер Паркер, вы уронили чемодан. — Ден­ни поднял его и сейчас протягивал Паркеру, кидая ликующие взгляды на Мелиссу.

— Да, — сказал Гевин, забирая чемодан. — Спа­сибо, что подобрал.

— Дори поставила жаркое в духовку на тот слу­чай, если ты захочешь поесть. Я рассказала ей, как сильно ты умираешь с голоду, когда возвращаешься домой из таких поездок.

— Мелисса, твой отец устал. Я буду ждать вас на ужин в другой раз.

— Я ценю это, — сказал Гевин Дори, его взгляд нежно ласкал ее. — Я не спал последние тридцать часов.

Легкая невольная улыбка заставила уголки губ Дори приподняться. Она была замужем за Бредом достаточно долго и понимала, как мужчины дума­ют и что делают вдали от дома. Глаза Гевина бы­стро потемнели, будто он ожидал саркастичную реплику.

— И никаких комментариев?

— Никаких комментариев, — радостным эхом отозвалась она.

— Ты не беспокоишься, с кем я был?

— Я знаю или, по крайней мере, думаю, что знаю, — поправилась она.

Гевин немного помедлил, в его глазах отражалось недоверие.

— Думаешь, что знаешь? — спросил он.

— Конечно, не точно, но у меня есть одна пре­восходная догадка.

— Я должен это услышать. — Его пальцы обви­лись вокруг ее запястья. — Итак...

И Денни и Мелисса выглядели обеспокоенными. Они были разочарованы тем, что Дори не показы­вала никаких признаков ревности. Очевидно, дети думали, что Гевин был с другой женщиной. Дори же сомневалась в этом. Случись это — он не стал бы выставлять все напоказ.

И тем более не стал бы упоминать о встрече с жен­щиной при детях.

— Я просто подумала, что ты был с какими-то футбольными друзьями, пил пиво, грыз крекеры и играл в покер.

Самодовольное выражение медленно покидало его лицо, а вместо него появилась озадаченность, кото­рая свела его брови вместе.

— Именно это я и делал.

— Гевин, в самом деле, не так трудно было до­гадаться. — Она не могла скрыть гордость от верной догадки. — Мне тридцать лет, а кроме того, я была замужем. И знаю, чего ждать от мужчин.

— И что все мужчины одинаковые? — усмехнул­ся он.

— Нет, — ответила Дори, безнадежно стараясь сохранить невозмутимый вид. — Но я начинаю узнавать тебя. Когда ты перестанешь спрашивать меня, беспокоюсь ли я, с кем ты был, тогда я начну вол­новаться.

— Ты думаешь, что так умна?

— Нет, — покачала головой она. — Мужчин я могу понять. А вот дети ставят меня в тупик.

Они шли по главному вестибюлю. Мелисса и Ден­ни бежали впереди.

— С ними были проблемы в выходные? — Гевин кивнул в сторону двоих детей.

— Ничего такого, с чем я не могла бы справиться.

— Почему-то мне кажется, что существует очень мало вещей, с которыми ты не смогла бы справиться.

Засмущавшись, Дори отвела взгляд. Она не пони­мала так многого, и так многое пугало ее. А главный объект ее страхов шел рядом с ней, держа ее так, буд­то между ними это была самая обычная вещь. Так, будто он намеревался ее держать в течение всей жиз­ни. Но она не была легковерной, и ее нелегко было одурачить.

Глава 7

Колокольчик вагона канатной дороги зазвонил, когда Дори, Мелисса, Денни и Гевин отошли в сто­рону. Низко лежащий туман медленно рассеивался под яркими лучами раннего солнца.

— Когда мы поедем на площадь Гираделли? — хо­тела знать Мелисса. — Я люблю шоколад.

— Я тоже, — с энтузиазмом проговорил Денни.

— Скоро, — пообещал Гевин, — но я сказал До­ри, что мы увидим сначала Рыбачью пристань.

— Простите, дети.

Хотя Дори и извинилась, в ее голосе не было ис­креннего сожаления. Красивый город на реке Сент-Фрэнсис был единственным местом, которое она помнила. Крутые, узкие улицы, ярко раскрашенные дома, построенные в Викторианскую эпоху, залив Сан-Франциско и мост Золотые Ворота. Дори со­мневалась, что она когда-нибудь устанет от изяще­ства и красоты этого великолепного места.

Они приехали в День благодарения и сразу от­правились в роскошный отель в центре города. Ге­вин заказал большой номер с двумя спальнями, ко­торые были соединены огромной центральной ком­натой. После неспешного ужина с индейкой и со всем, что к ней положено, они отправились в спаль­ни — Гевин и Денни в одну, а Дори и Мелисса в другую. На следующее утро все они хотели обсле­довать город.

Весь день они обозревали парк Золотые Ворота, спускались по известной изогнутой Ломбард-стрит и гуляли по Рыбачьей пристани, а после вернулись в свой номер в отеле.

Мелисса села в кресло с подголовником и потер­ла уставшие ноги.

— У меня огромное количество волдырей, — гром­ко пожаловалась она. — Я не думаю, что когда-ни­будь в своей жизни ходила так много. И сейчас нет ничего, чего бы я хотела больше, чем немного по­смотреть телевизор, а потом отправиться прямо в кровать.

Мелисса наигранно вздохнула и посмотрела на Денни, но в ответ она получила лишь безучастный взгляд. Не услышав от него мгновенного ответа, Ме­лисса что-то прошипела ему — Дори не смогла разо­брать слов, — а затем локтем пихнула его под ребра.

— О! Я тоже, — быстро согласился Денни. — Я хочу лишь спать.

— Вы двое должны продолжить без нас, — проговорила Мелисса с мученическим выражением лица. — Мы очень хотели бы присоединиться к вам, но, пожалуй, лучшее, что мы можем сделать, — остаться здесь.

Гевин поймал взгляд Дори и закатил глаза. Она с трудом сдерживала смех. Двое маленьких сводников снова применяли свои трюки.

— Но мы не можем оставить вас одних без ужи­на, — сказала Дори обеспокоенным голосом.

— Я не так уж и голоден. — А вот теперь Денни выглядел не таким уж уверенным.

Он никогда не обходился без ужина, и ей порой казалось, что его аппетит обанкротит ее. Для Денни предложение пойти спать без ужина было равнознач­но огромной жертве.

— Не волнуйтесь о нас, мы закажем ужин в но­мер, — успокоила их Мелисса тоном бывалого пу­тешественника. — А вы идите вдвоем. Мы настаи­ваем. Верно, Денни?

— Верно.

К тому времени, как Дори приняла душ и оде­лась, Денни и Мелисса изучили меню блюд, предо­ставляемых в номера, словно два человека, которые не ели в течение нескольких недель. Казалось, Ге­вин относится спокойно к очевидному плану детей, но Дори не была так уверена. Они провели два за­мечательных дня вместе. Гевин когда-то жил в Сан-Франциско и устроил неповторимый тур для них. Если он надеялся, что Денни и Мелисса устанут друг от друга, его план провалился с треском. Эти двое никогда не проводили время вместе лучше.

Проверив содержимое сумочки, Дори села на край кровати и надела свои дорогие кожаные туфли. За­тем встала и разгладила юбку. Ее пульс был скачущим, и она остановилась, чтобы приложить ладонь к сердцу и сделать глубокий успокаивающий вдох. Дори чувствовала все сразу: холод и жару, возбуж­дение и тревогу. Воспоминание о том, как спокой­на она была перед их первым ужином, только за­ставило ее чувствовать еще большее волнение. Это было в ту ночь, когда они отправились на бои, и она вспоминала, что ей действительно было безраз­лично, во что одеться. За десять минут до того, как Гевин. должен был заехать за ней, она наложила по­следний слой лака на ногти. Сегодня она нервни­чала сильнее всего в жизни. Двадцать раз она пере­думывала и через двадцать минут наконец опреде­лилась. Это простое зеленое платье было ее лучшим, но не самым модным. Гевин привык к женщинам, которые были более опытны и утонченны, чем она. Закрепляя свою уверенность, Дори надела золотые серьги и обновила губную помаду. Ее пальцы сжали край раковины в ванной, она натянула улыбку на сжатые губы и нервно выдохнула. Несомненно, она влюбляется в Гевина Паркера. Ничего не может быть хуже. «Ничего не может быть лучше», — ответило ее сердце.

Когда она вышла в гостиную, Мелисса и Денни растянулись на ковре перед телевизором. Сын ми­молетно взглянул на нее, а потом перевел глаза на экран, а девочка задержала на ней свой взор.

— Вот это да! — воскликнула Мелисса, а затем не­медленно выпрямилась. Ее глаза оценивающе рас­ширились. — Вы...

— Ты очень красива, — закончил за дочь Гевин. Его взгляд обволакивал Дори, медленно блуждал от ее губ до груди и ниже.

— Спасибо.

Голос Дори снизился практически до шепота. Она хотела утонуть в его глазах. Она хотела быть в его ру­ках. Между ними повисло долгое молчание, и Дори отвела взгляд, а ее сердце снова застучало как сумас­шедшее.

— Не волнуйтесь за нас, — успокаивала их Ме­лисса.

— Мы будем внизу, если вам что-нибудь понадо­бится, — пробормотал Гевин, беря Дори за локоть.

— Веди себя хорошо, Денни.

— Ладно, — ответил тот, поднимая взгляд от те­лефона.

— И не покидайте комнату без причины, — пред­упредила Дори.

— А если пожар?

— Ты знаешь, что мы имеем в виду, — ответил за Дори Гевин.

— Не торопитесь вернуться из-за нас, — сказала Мелисса и, лежа на ковре, подставила руку под под­бородок. — Мы с Денни, скорее всего, будем спать еще до того, как закончится шоу.

Гевин открыл дверь, и Дори, обернувшись, улыб­нулась детям:

— Повеселитесь тут без нас.

— Так и будет, — хором ответили они.

После того как закрылась дверь, Дори показа­лось, что она услышала победный крик. Гевин за­смеялся и обнял ее за талию, направляя в сторону лифта.

— Господи, у этих двоих изящества что у слона в посудной лавке!

— Да, все их поступки очевидны.

— Есть немного. Однако в этот раз я не возражаю побыть с тобой наедине.

Его рука погладила ее спину, легко скользя по шелку платья. Его пальцы медленно поднялись вверх и остановились на плече Дори. Его лицо было так близко, что Дори могла чувствовать на своей шее его дыхание. Она не знала, что за игру ведет Гевин, но ее сердце более чем желало уча­ствовать в ней.

Услышав звук приближающегося лифта, Гевин выпрямился. Рука его на спине Дори направила спут­ницу внутрь кабины, и он нажал на кнопку.

Внутри ресторана метрдотель проводил их к на­крытому столику в центре просторного помещения и придержал стул для Дори. Благодарно улыбаясь, она села, взяла меню и внимательно начала изучать предлагаемые блюда. Горло сжал спазм, и, судя по тому, как вели себя ее нервы, Дори сомневалась, что она найдет здесь что-нибудь аппетитное. Практиче­ски сразу же к столу подошел сомелье.

— Здравствуйте, вы мистер Паркер? — спросил он.

— Да. — Гевин поднял глаза от меню. Мужчина щелкнул пальцами, и к их столу было доставлено блестящее серебряное ведерко. В окру­жении льда стояла бутылка французского шампан­ского.

— Я не заказывал. — Его брови недоуменно под­нялись.

— Да, сэр. Это комплимент от Мелиссы и Денни из комнаты номер 1423.

Он умело вытащил бутылку из ведерка и протя­нул Гевину для ознакомления. Прочитав этикетку, он вскинул брови.

— Прекрасный выбор, — пробормотал Паркер.

— Несомненно, — ответил ему сомелье.

С поразительной ловкостью он вытащил проб­ку и налил немного в бокал Гевина. Получив одо­брение от него, мужчина наполнил оба бокала и ушел.

— За Мелиссу и Денни, — поднял бокал для то­ста Гевин.

— За наших детей, — ответила Дори.

И ее реплика приобрела более глубокий смысл, нежели она того хотела.

Шампанское легко скользнуло вниз по горлу и ослабило ее напряжение. Она закрыла глаза и на­сладилась шипучей горечью.

— Оно замечательное, — прошептала она, ставя бокал в сторону. — Откуда Мелисса и Денни уз­нали, что следует заказать такую эксклюзивную марку?

— Они не знали. Я подозреваю, что они просто попросили лучшее из того, что есть в наличии.

— О господи, оно, должно быть, стоит целое со­стояние. — Рука Дори сжала ножку бокала. Она по­чувствовала, как краска заливает ее лицо. — Послу­шай, давай я заплачу половину. Я уверена, Денни имеет к этому непосредственное отношение — он прекрасно знает, что я люблю шампанское. Это — моя самая большая слабость.

— Ты ни за что не заплатишь, — резко ответил он. — Шампанское — подарок, и если ты упомя­нешь об этом еще раз, то оскорбишь меня.

— Но, Гевин, эта бутылка, должно быть, стоит пять сотен долларов, и я не могу...

— Мы будем спорить? — тихо заговорил он.

Дори почувствовала дрожь возбуждения от того взгляда, который он бросил на нее.

— Нет, — наконец ответила она. — Я соглашусь не спорить, но это будет против моего желания.

— У тебя есть другие слабости, о которых я не знаю? — вкрадчиво спросил Гевин.

Дори изо всей силы старалась сохранить спокой­ствие, поэтому лишь пожала плечами и опустила взгляд к шампанскому.

— Тушенная в воде или в белом вине рыба.

Что-то похожее на улыбку коснулось его губ, ког­да он подал знак официанту и заказал тушеную рыбу «Провансаль», которая готовилась с применением по крайней мере восьми видов морской рыбы. Кро­ме того, Гевин заказал салат из сердцевины пальмы. Забрав у них меню, официант покинул их столик, и вскоре после этого к столу вернулся сомелье, чтобы вновь наполнить бокалы.

Дори расслабилась и положила локти на стол. Шампанское уже ударило ей голову, и она каждой клеточкой своего тела чувствовала жар.

Попробовав тушеную рыбу, она пришла к мысли, что в этом месте это блюдо куда вкусней, чем она пробовала где-либо еще. Вино, которое заказал Ге­вин к еде, было мягким и приятным на вкус.

А после они долго сидели за чашкой крепкого черного кофе, и Гевин свободно говорил о себе в первый раз с того вечера, когда рассказал о своей женитьбе. Он рассказывал о своем посте в компью­терной компании и о длительных командировках, которые приходилось порой совершать. Работа под­ходила ему идеально, потому как предоставляла сво­боду для комментирования игр в течение футбольного сезона. Гевин был совладельцем фирмы, и это давало значительные выгоды, в том числе и свобод­ное время, которое он мог тратить по собственному усмотрению. Паркер говорил о своих целях на бу­дущее, о любви к дочери, рассказывал о мечтах, ко­торые у него были насчет Мелиссы.

Дори никогда не думала, что увидит у Гевина по­добный трогательный взгляд. Его горящий взор был невероятно глубоким и пылким, и в нем можно бы­ло прочитать желание счастья и процветания тому, кого он любит. Он не затрагивал прошлое или те победы, которых он достиг на футбольном поле. И он не сказал ни слова о Дейдре.

Каждая частичка Дори чувствовала Гевина, каж­дый нерв, каждая клеточка. Она никогда не надея­лась, что ее ожидает подобная близость с каким-либо мужчиной. Она видела в нем нежность и ра­нимость — те чувства, которые он так редко про­являл.

К ним приблизился официант с кофеваркой, но Дори покачала головой. Гевин взглянул на часы и спросил:

— Пойдем обратно в номер? Нас не было всего два часа.

Она чувствовала, что сегодня ночью для нее нет безопасного места, только не в том случае, если она будет рядом с Гевином. Она хотела быть в его объ­ятиях так сильно, что практически жаждала его при­косновения. Дори искала причину, чтобы остаться.

— Они будут ужасно разочарованы, если мы вер­немся так рано.

— В холле играет какая-то группа, — ответил он. — Хочешь потанцевать?

— Да. Я с удовольствием. — Ее голос слегка дро­жал.

Гевин не стал искать столик, когда они вошли в холл. Звучала мягкая, мелодичная баллада, и он по­вел ее прямо на площадку для танцев и там повер­нул к себе лицом.

Дори глубоко вдохнула. Она положила ладонь на его шею и прижала голову к твердой линии его под­бородка. Их тела были так близко, что Дори могла чувствовать неровный ритм его сердца, но она по­нимала, что и ее собственный пульс буквально за­шкаливал. Они делали лишь вид, что танцуют, держа друг друга так тесно, что казалось, в течение несколь­ких секунд было невозможно дышать. Втянув воздух в легкие, Дори закрыла глаза и отдалась на волю пол­ноты ощущений, которые волной нахлынули на нее. Неделями она боролась с чувствами к Гевину. Она не хотела влюбляться в него. Сейчас за несколько ко­ротких минут, которые прошли с того момента, как он взял ее руки в свои, Дори осознала, что уже слиш­ком поздно. Она любила его. Целиком и полностью. Но признание в своих чувствах лишь напугает его. Ее интуиция кричала, что Гевин не готов к принятию ее любви или же к признанию своей собственной. Если сейчас последовать за этой пока еще маленькой ис­коркой, то можно ее затушить еще до того, как поя­вился бы шанс раздуть ее до огромного пламени.

— Дори. — В его голосе звучали необузданные эмоции, которые растопили ее сердце. — Давай уй­дем отсюда.

— Давай, — прошептала она в ответ.

Гевин повел ее к выходу из холла, а затем по за­полненному людьми вестибюлю. Он на мгновение помедлил, очевидно никак не решаясь, куда им сле­дует пойти.

— Дети будут в кроватях, — напомнила ему мяг­ко Дори.

Лифт был пуст, и, как только тяжелые двери за­крылись, Гевин обвил ее тело своими руками. Она так сильно желала его поцелуя! Дори улыбнулась и смело посмотрела на него. Она увидела, что его гла­за потемнели от страсти. Потянувшись к нему, она встретила губы, устремившиеся к ней со всей жаж­дой, что пробудилась в этот вечер. Гевин целовал ее с глубокой нежностью до тех пор, пока они оба не стали задыхаться, а затем лифт остановился.

Глубоко вздохнув, Гевин усилил объятие, придви­гая Дори еще ближе.

— Если ты будешь целовать меня так каждый раз, когда мы заходим в лифт, мы никогда отсюда не убе­ремся.

— Этого я и боюсь, — пробормотала она и вни­мательно посмотрела ему в глаза.

Он долгое время молчал, а затем все же произнес:

— Тогда нам необходимо выйти сейчас, пока мы все еще можем.

Его хватка слегка ослабла, когда они выходили из лифта.

Из-под двери их номера не пробивался свет, но Дори сомневалась, что у них будет настоящее уеди­нение. Несомненно, Мелисса и Денни были просто за дверьми спален, стремясь стать свидетелями наи­более интимных подробностей в отношениях их ро­дителей.

Гевин тихо открыл дверь. В комнате было темно, а тот неяркий свет, который пробивался через окно, исходил от яркого серпа луны. Они вошли в номер, и рука Гевина по-прежнему лежала на талии Дори. Он повернулся, закрыл дверь и прижал ее тело к сте­не. Они неотрывно смотрели друг на друга.

— Мне не следует целовать тебя здесь, — хрипло пробормотал он, будто надеясь, что она откажет ему.

Дори не могла найти слов, чтобы отговорить его, — она хотела его всем сердцем. Казалось, время засты­ло. Наконец, Дори очень медленно подняла руки, что­бы погладить его напряженный подбородок. Кончи­ки ее пальцев скользнули в его темные густые воло­сы, она поднялась на цыпочки и нежно накрыла его рот губами. Прикосновение было настолько легким, что их губы едва соприкасались.

Постепенно к активным действиям перешел и Гевин. Он легонько исследовал ее губы, нежно дви­гаясь от одной стороны ее рта до другой. Поцелуй был настолько чувственным, что по телу Дори про­шла дрожь. Вздох удивления сорвался с ее губ, а горло судорожно сжалось. Следом послышался ти­хий стон, когда поцелуй стал невероятно страстным и в нем засквозило желание. Все это было слишком ново и неожиданно. Она думала, что эти чувства, эти ощущения умерли вместе с Бредом. Но сейчас она хотела Гевина и не смогла бы остановить его, даже если бы он поднял ее на руки и понес в спаль­ню. И эта мысль шокировала ее.

Он поглаживал изгибы ее плеч и начал играть с ее губами, делая небольшие, чувственные укусы. Паль­цы Гевина запутались в ее волосах, и он скользнул ртом по ее щеке, к глазам, носу и слегка коснулся ее подбородка. Она чувствовала, что его бросает в жар. Необходимость испытать интимные прикосновения его рук и губ волной поднималась в ней. Но он сдер­живал себя, и ей казалось, что для этого Гевин при­лагает огромные усилия.

— Если ты оценишь этот поцелуй на десятку, тог­да у нас серьезные проблемы, — пробормотал он, приблизив губы к ее уху.

— У нас действительно серьезные неприятности.

— Я тоже так думаю, — прошептал он, но не ра­зомкнул объятия.

— Зная Денни, я бы предположила, что он, возмож­но, фотографирует это небольшое происшествие, — медленно произнесла Дори, чувствуя, как по ее телу разливается восхитительная слабость.

— И, зная Мелиссу, я бы сказал, что именно она одолжила ему камеру.

Постепенно его объятия ослабли.

— Думаешь, они действительно попытаются шан­тажировать нас? — спросила она, надеясь закончить вечер на более светлой нотке.

— Сомневаюсь, — прошептал Гевин. — В любом случае у меня отличная защита. Я думаю, мы можем списать это на счет шампанского и отличной еды. Согласна?

Нет, она не была согласна! Но Дори все же про­молчала. Она знала, что новое сильное чувство меж­ду ними появилось с того момента, как они сели на самолет в Сиэтле. Гевин хотел остаться с ней наеди­не этим вечером, так же как и она желала остаться с ним. Их поцелуй был естественным следствием поя­вившегося желания.

Она пришла к выводу, что правильней будет не солгать, а промолчать. Поэтому, притворившись, что широко зевает, Дори пробормотала:

— Мне следует подумать о сне. Был долгий день.

— Да, — согласился Гевин слишком быстро. — И завтрашний день будет точно таким же.

Они разделились в середине гостиной, расходясь в противоположные стороны по своим комнатам. Дори разделась в темноте, не желая разбудить Ме­лиссу — если, конечно, та спала. Даже если девочка и бодрствовала, Дори не желала отвечать на ее на­верняка многочисленные вопросы. Аккуратно при­поднимая покрывало, она скользнула на свою кро­вать и легла в удобную позу. Она наблюдала, как на противоположной стене играли колеблющиеся тени. Сомнения и обвинения измучили ее. Гевин списал их всепоглощающее влечение на шампанское. И что, интересно, он скажет, если подобное повторится? А это обязательно повторится — они зашли слиш­ком далеко, чтобы повернуть назад.

На следующий день Мелисса, Денни и Дори си­дели перед телевизором и смотрели игру «Золото­искателей из Сан-Франциско». Дори не особо интересовалась футболом и знала о нем слишком мало. Но она никогда ранее не смотрела игру, которую комментирует Гевин. Сейчас Дори гордо и внимательно слушала его комментарии, в первый раз оце­нив его мастерство в спорте. Партнером Гевина был еще один известный бывший игрок в футбол, и они легко обменивались остротами и шутками. В пере­рыве камера показывала двоих мужчин, сидящих в комментаторской будке. Гевин держал в руках блок­нот с надписью, которая гласила: «Привет, Мелисса и Денни».

Дети очень обрадовались, и Дори со счастливой улыбкой наблюдала за ними. Эти выходные, которые продлились четыре прекрасных дня, она не за­будет никогда. Все было просто идеально, возмож­но, даже слишком идеально.

Гевин вернулся в отель спустя несколько ча­сов после того, как закончилась игра. Его ши­рокие плечи были слегка ссутулены, и он рукой тер глаза. Гевин избегал смотреть на Дори, ког­да приветствовал детей, а затем тяжело упал на стул.

— Вы были великолепны! — прокричал Денни с беззастенчивым энтузиазмом.

— Да, пап. — Гордость в голосе Мелиссы была очевидна.

— Вы говорите так только потому, что «Золото­искатели из Сан-Франциско» выиграли, а вы оба болели за них. — Улыбка на губах Гевина никоим образом не маскировала его воспаленные глаза.

— Гевин, принести тебе что-нибудь? — тихо пред­ложила Дори, вытаскивая стул напротив него. — Ты выглядишь усталым.

— Так и есть.

Их взгляды встретились в первый раз с того мо­мента, как он вернулся. Выражение, которое вне­запно появилось в его глазах, заставило ее задер­жать дыхание, но так же быстро невидимые ставни захлопнулись, и он без слов отвернулся:

— Нет, спасибо, мне ничего не надо.

Тон, которым он произнес эти слова, заставил ее задуматься, может, он имел в виду ее саму. Сегодня утром он был холоден и собран, но Дори списала его поведение на футбольный матч. Он действитель­но был погружен в свои мысли. Она не ожидала, что он обнимет ее, и поэтому не разочаровалась, когда этого не произошло. Или в этом, по крайней мере, Дори убедила себя.

— Мы с Денни знали, что ты вернешься усталым после матча, и заказали пиццу, — проговорила Ме­лисса, садясь на ковер у ног Гевина. — Поэтому вы можете пойти с Дори куда-нибудь сегодня и побыть одни.

Легкое ударение, которое она сделала на послед­нем слове, заставило Дори покраснеть. Она откры­ла рот, чтобы запротестовать, а затем также поспе­шила его закрыть. Дори определенно не была гото­ва для повторения вчерашнего представления, но она хотела услышать, какие слова скажет Гевин. Они посмотрели друг на друга, и глаза Гевина немного сузились — он предоставил ей право принять или отвергнуть предложение.

— Нет, — быстро ответила Дори, ее голос был тихим. — Я уверена, твой отец слишком устал. Мы все поедим пиццу.

— Хорошо. — Мелисса вскочила на ноги, решив согласиться со словами Дори. — Мы с Денни схо­дим за ней. Пиццерия в нескольких кварталах от отеля.

— Я пойду с вами, — сказала Дори, не желая, чтобы дети ходили по улицам после наступления темноты.

Ее остановила рука, Дори повернулась и обнару­жила, что Гевин внимательно изучает ее лицо. Его губы саркастически скривились, а выражение глаз бросало ее в озноб.

— В чем дело? — спросил он.

Дори проницательно посмотрела на него, думая о скрытом смысле в его вопросе.

— Ни в чем, — вежливо и спокойно ответила она. — Ты ведь не хотел никуда идти?

— Нет.

— Тогда почему ты смотришь на меня так, будто я совершила какое-то серьезное преступление? — Дори склонила голову слегка набок, не понимая тех изменений, которые произошли в нем.

— Ты злишься, потому что я не написал на блок­ноте рядом с детскими именами твое?

— Конечно нет! — Рот Дори открылся от удивле­ния. — Это же сумасшествие.

Гевин же не мог поверить, что такая банальная вещь может обеспокоить ее? Но очевидно, он так считал. Он отпустил ее руку и откинулся на стуле.

— Все женщины одинаковые. Ты хочешь внима­ния. Так?

— Ты не прав!

Она сделала шаг назад, застыв от его резкости. Дори не имела ни малейшего представления о том, как вести себя с Гевином, когда он в таком настро­ении. И, судя по упрямому выражению его лица, не стоило ожидать, что это изменится в скором вре­мени.

Мысли Дори были пророческими. Гевин, каза­лось, замкнулся и был необычайно тих во время по­лета домой на следующее утро. Он не звонил ей в течение следующих дней. На протяжении несколь­ких последних месяцев он звонил ей дважды, а ино­гда и трижды в неделю. А сейчас — молчание. Она не могла лгать самой себе — она ждет его звонка, а это делало ситуацию еще хуже. Ее собственная ре­акция разозлила ее сильнее, чем молчание Гевина. И все же Дори думала, что понимает, почему он не снизывается с ней. Кроме того, она пришла к выводу, что и ей не следует звонить ему. Может, Гевин и ожидал, что Дори сделает это, может, даже хотел этого. Но Дори не желала. Она просто не мог­ла. Гевин боролся со своими чувствами к ней. Он знал: то, что случилось между ними в тот вечер в Сан-Франциско, нельзя списать на шампанское, и это напугало его. Он не мог видеть ее, боялся того, что скажет или сделает. Было куда проще сфабри­ковать обиду в чем-то, обвинить ее.

Утром в пятницу, после недели тишины, Дори сидела за своим столом, уставившись в простран­ство.

— Вы с Гевином встречаетесь в выходные? — спросила Сенди, насмешливо подняв аккуратную бровь.

— Не в эти. — Дори наконец обратила свое вни­мание на страховой полис недвижимости, который лежал перед ней.

— Гевин комментирует еще одну игру?

— Я не знаю, — ответила она, не меняя выраже­ния лица.

— Вы поругались или случилось еще что-то по­добное?

— Или что-то еще, — сухо пробормотала Дори.

— Дори. — Глаза Сенди стали серьезными. — Ты ведь не разрушила эти отношения? Гевин Паркер — идеален для тебя. Что бы там ни случилось, тебе следует все исправить. Эта рыба слишком богата и кра­сива, чтобы просто выбросить ее. Но и вытаскивать ее надо очень аккуратно.

На кончике ее языка вертелось резкое высказы­вание, но Дори проглотила его. Она ни разу не думала о Гевине как о крупной рыбе, и ей не нравил­ся циничный совет подруги, что надо не забывать о риске потери его. С таким подходом их отношений бы просто не существовало. Никто из них не искал ничего продолжительного, по крайней мере вна­чале.

Настроение Дори не улучшилось к тому моменту, когда она добралась до дома. Зайдя внутрь, она уви­дела, что Денни разлегся на диване — его ноги опи­рались на спинку, а голова касалась пола.

— Привет, мам.

— Привет. — Она говорила и снимала шарф, а затем расстегнула пальто и достала из шкафа ве­шалку.

— Ты не спросишь меня о школе?

— Как дела в школе? — В первый раз за прошед­шие годы ей действительно было все равно.

Куда больше ее интересовала долгая горячая ван­на. Это настроение приводило ее в ярость.

— Хорошо.

— Что хорошего? — Дори закрыла дверь шкафа. Денни сменил положение в пространстве, сел на диван и уставился на нее:

— Сама школа. — Он поднял голову и послал ей растерянный взгляд. — Ты больна?

Правда бывает разной. У нее болело сердце, в котором больше не осталось иллюзий, но зато оно было наполнено сомнениями. Она никогда больше не хотела видеть Гевина Паркера, но все же умира­ла от желания услышать хотя бы слово от него. Что угодно. Ее ободрила бы рождественская открытка, визитка, оставленная на пороге, «письмо счастья». Да что угодно!

— Мне немного нездоровится.

— Хочешь, чтобы я сам сделал ужин?

— Да.

Ее готовность позволить Денни делать на кухне что угодно говорила о том, как жалко она себя чув­ствовала. Сан-Франциско, последний раз, когда...

— Ты хочешь, чтобы я готовил сам? — Денни вновь кинул на нее озадаченный взгляд.

— В морозилке должен быть набор для микроволновки. Можешь взять его.

— А ты?

— Я не голодна. — Дори помедлила немного, а затем направилась в свою комнату.

В этом мире не найдется достаточно шоколада, чтобы помочь ей прожить еще неделю без Гевина.

— Не голодна? Ты, должно быть, действительно нездорова.

Аппетит Дори всегда был хорошим, и Денни пре­красно знал это.

— Должно быть, — мягко ответила она и прошла в ванную.

Неожиданно ей в голову пришла мысль добавить несколько капель масла в воду для ванны. Пока на­биралась вода, она заглянула в комнату, чтобы взять пижаму, выцветший голубой халат с поясом и тол­стые носки. Как раз когда она скользнула в аромат­ную массу пузырей, Денни беспокойно постучал в дверь.

— Уходи, — раздраженно пробормотала она.

— Но, мам... — помедлил ее сын.

— Денни, пожалуйста! — закричала она. — Я пло­хо себя чувствую. Дай мне полежать пару минут, а потом закидывай вопросами.

Она слышала, как он шаркает ногами у двери.

— Послушай, милый, если в банке осталось пе­ченье — оно твое, только не терзай меня тридцать минут. Понял?

Дори знала, что будет чувствовать себя винова­той, но была готова нарушить правила в этот раз, если это принесет мир и покой.

— Ты уверена, мам?

— Денни, я хочу принять горячую ванну, чтобы мне не мешали. Это понятно?

— Хорошо, мам. — Он вновь помедлил.

Дори лежала в ванне до тех пор, пока не исчезли пузырьки и горячая вода не стала едва теплой. «Эта вялость была нелепой», — решила она, слегка под­талкивая затычку большим пальцем. Кончики ее во­лос были мокрыми, после того, как она расчесала волосы, они безвольно повисли возле лица. Халат следовало бы выкинуть уже давно, но сейчас он от­лично соответствовал ее настроению. Носки доста­вали до колен, и она засунула ноги и тапочки в фор­ме кроликов, которые подарил ей Денни два года назад. У тапочек были длинные болтающиеся уши, которые волочились по полу, и розовые мягкие хво­стики, которые щекотали ей щиколотки. Это была самая абсурдная вещь из всего, что у нее имелось.

— Привет, мам... — Денни нахмурился, когда она зашла в гостиную, беспокойство исказило его лицо. — Ты выглядишь ужасно.

Дори не сомневалась в этом, особенно учитывая повисшие волосы, старый халат и тапочки-кро­лики.

— Мистер Паркер никогда не видел тебя такой ужасной.

— И не увидит, так что не беспокойся.

— Но, мам, — громко запротестовал Денни, — он будет здесь с минуты на минуту.

Глава 8

Только на мгновение Дори поддалась панике.

— Он не приедет.

Она ждала всю неделю, когда позвонит Гевин, но ничего не случилось. Сейчас он вот-вот появится на ее пороге, но она не хотела его видеть, не могла встретиться с ним. Только не сейчас, когда она вы­глядит как пугало и ее обуревают противоречивые чувства. В душе она умоляла сына, чтобы он сказал, что на самом деле Гевин не приедет.

— Я уверена, что мистер Паркер позвонил бы сначала.

Ему лучше бы сделать это!

— Он и звонил, мам. — Лицо Денни приобрело невинное выражение.

— Когда? — закричала Дори, ее голос дрожал.

— Пока ты принимала ванну. Я сказал ему, что у тебя был плохой день и ты хочешь полежать в ванне.

— Почему ты не позвал меня? — воскликнула она, на этот раз с осуждением.

Раздался дверной звонок, Дори развернулась и с ужасом посмотрела на дверь. Она схватила сына за плечи, у нее появилось абсурдное желание спрятать­ся за ним.

— Избавься от него, Денни. Понял?

— Но, мам...

— Мне все равно, что тебе придется сказать ему. — Она, должно быть, сошла с ума, раз говорит такое сыну!

От двери продолжали раздаваться короткие, не­терпеливые звонки. До того, как сын или мать смог­ли сделать хотя бы шаг, дверь открылась, и в дом вошел Гевин.

— И почему у вас открыта дверь? — Он нахму­рился, заметив виноватый вид Денни. — Разве ты не знаешь, как это опасно? Кто угодно может...

Его слова превратились в шепот, когда он уста­вился на Дори.

— Кто-нибудь позвонил врачу? Ты выглядишь ужасно.

— Все говорят мне это, — резко сказала она, сжи­мая кулаки.

Всю неделю она умирала от желания услышать хотя бы слово от него, столкнуться с его взглядом — да что угодно! А сейчас он был здесь, и Дори всеми фибрами души желала выкинуть его из дома. Раз­вернувшись, она пошла на кухню.

— Уходи.

Гевин последовал за ней и остановился, приняв такую позу, будто ожидал, что его ждет противо­стояние.

— Мне надо поговорить с тобой.

Дори открыла холодильник и положила на стол упаковку яиц, полностью игнорируя гостя. Она не была голодна, но приготовление ужина поможет ей отвлечь внимание и сконцентрироваться.

— Ты слышала меня? — потребовал ответа Гевин.

— Да, но надеюсь, что, если буду игнорировать тебя, ты уйдешь.

В ту же минуту в кухню зашел Денни, выдвинул стул и сел на него. Его напряженный взгляд пере­бегал от Гевина к Дори, а они оба смотрели на него предостерегающе.

— Вам нужно побыть наедине? Так?

— Верно, — ответил Гевин.

— До того, как уйти, мистер Паркер, я хотел ска­зать вам: мама обычно не выглядит...так плохо.

— Я понимаю это.

— Ну, я беспокоился, потому что...

— Денни, пожалуйста, — прошипела Дори. — Ты приносишь больше вреда, нежели пользы.

Его стул скрипнул по полу, когда он отодвинулся от стола.

— Не волнуйся, я понимаю, — ответил он.

Дори внезапно задалась вопросом, как ее сын мо­жет понимать хоть что-то, когда она сама не имела ни малейшего представления о происходящем. К то­му же она подозревала, Гевин и сам ничего не знал. Она взяла небольшую миску из шкафа и разбила не­сколько яиц об ее край.

— Как прошла неделя? — спросил Гевин.

Дори закрыла глаза и мысленно досчитала до пяти.

— Просто прекрасно.

— Моя тоже.

— Вот и отлично. — Она не смогла скрыть сар­казм в голосе.

— Думаю, ты размышляешь, почему я не зво­нил, — сказал Гевин.

Дори уже знала, но хотела услышать от него.

— Это приходило мне на ум раз или два, — лег­комысленно ответила она, перемешивая яйца с такой силой, что казалось, болтушка вот-вот выплес­нется из миски.

— Дори, господи, может, ты повернешься и по­смотришь на меня?

— Нет!

Влажный локон упал на ее щеку, и она откинула его в сторону.

— Пожалуйста. — Его голос был настолько мяг­ким и нежным, что Дори почувствовала, как ее со­противление тает.

Склонив голову, она недовольно поморщилась, представив саму себя с мокрыми, безжизненными во­лосами, в старом халате и глупых тапочках. Дори по­вернулась к нему, а ее пальцы надавили на столешницу, когда она облокотилась на нее в поисках поддержки.

Гевин встал прямо перед ней и положил руки ей на плечи. И внезапно в голову Дори пришла абсурд­ная мысль, что его обувь была прекрасно начищена. А хуже то, что она была, скорее всего, из кожи — италь­янские, дорогие и просто идеальные туфли. Пальцем он поднял ее подбородок, но ее глаза отказывались встречаться с его глазами.

— Я скучал по тебе всю эту неделю, — прошептал Гевин.

Дори потребовалась вся сила воли, чтобы не об­лизать губы и не раскрыть их для поцелуя. Она уми­рала от желания почувствовать его вкус. Неделя ни­когда не казалась такой длинной.

— Я поднимал трубку сотню раз, чтобы позво­нить тебе, — признался он.

— Но ты этого не сделал.

— Нет. — Он грустно вздохнул и медленно по­качал головой. — Веришь или нет, но я боялся.

— Боялся? — Его неожиданная честность позво­лила ей открыто встретить его взгляд.

— Отношения между нами становятся... более глу­бокими, не думаешь? — Голос Гевина стал громче, когда он вынужден был это признать.

— И не дай бог, у тебя появятся чувства к жен­щине, которой около тридцати. — Она резко вдох­нула. — К женщине, которая вот-вот найдет у себя первую прядь седых волос.

— Дори, это здесь ни при чем.

— Конечно при чем, — сердито заспорила она. — Если ты захочешь вступить с кем-нибудь в связь, то предпочтешь двадцатилетнюю девочку с идеальным телом и безупречной кожей.

— Остановись! — Он слегка потряс ее за плечи. — Да что с тобой?

— Может, эта неделя дала мне время подумать. Может, я знаю тебя лучше, чем ты сам. Ты абсолют­но прав. Ты боишься меня и тех чувств, которые я могу пробудить в тебе, и делаешь это совершенно обоснованно. Я привлекаю тебя, и это рождает в тво­ей душе страх. Если бы не дети в прошлые выход­ные, кто знает, что произошло бы между нами? — Под взглядом его прищуренных глаз она сделала еще один глубокий вздох и продолжила свою тираду: — Не старайся отрицать это, Гевин. Я могу понять некоторые вещи сама — в этом состоит твоя про­блема, когда ты начинаешь встречаться с женщина­ми, чей мозг не скрипит при размышлениях. Я чер­товски хорошо понимаю, что происходит. И я также хорошо знаю, что ты хочешь предложить.

— Сомневаюсь. — Он слегка скривился от до­сады.

— Одно из двух, — храбро продолжила она.

— Даже так?

Он сделал шаг назад, скрестив руки, и обло­котился на кухонную стойку. Его взгляд обжигал, но Дори не обращала никакого внимания на этот жар.

— Либо ты хочешь полностью прекратить этот маскарад сейчас же и предложить никогда вновь не видеть друг друга. Это, однако, оставит тебя с рас­серженной дочерью, которая достаточно упорна, чтобы заставить тебя искать похожее соглашение с другой женщиной. Зная твой образ мыслей, я бы сказала, что ты колебался некоторое время. Но так как ты здесь, скорее всего, решил, что еще одна зре­лая женщина будет для тебя лишь новой пробле­мой. Ты настолько неотразим, что она, скорее всего, влюбится в тебя, — насмешливо произнесла она. — Значит, лучше всего иметь дело с врагом, которого знаешь, — со мной.

— Продолжай. — Он настолько сильно сжал гу­бы, что в уголках появились белые линии.

— Альтернатива под номером два, — продолжила она, передохнув. — И она прямо сейчас, скажу тебе, неприемлема для меня, и я в бешенстве, что ты мог даже подумать об этом.

— Что за ужасное преступление совершил я на этот раз? — спросил он с сильной ноткой сар­казма.

Всю неделю ей приходила в голову мысль о том, что он хочет сделать ей одно предложение. О, он бесспорно откинул подобную идею, но намерение все же было, она готова была поставить всю свою месячную зарплату.

— Ты вот-вот предложишь, чтобы мы отказались от того, что думаем по поводу нравственности, и попробовали брак.

— Поверь мне, — громко засмеялся он, — женить­ба — последняя вещь в моей голове.

— Я знаю это. И если ты помнишь, я сказала «попробовать», а не жениться на самом деле. Ты собирался предложить, чтобы мы с Денни перееха­ли к тебе. Это, конечно, будет испытание — проб­ная поездка, возможно, ты так назвал бы это. Что­бы мы могли посмотреть, как пойдут дела. А когда все станет слишком сложно или окончательно раз­рушится, ты все остановишь. Мой совет: даже не думай мне предлагать подобное. Я никогда не со­глашусь и буду низкого мнения о тебе, если ты все же сделаешь это.

— Еще более низкого, чем сейчас, — закончил он за нее. — Но ты можешь перестать беспокоиться — эта мысль никогда не приходила мне в голову.

Дори, конечно, могла и недооценить его, но со­мневалась в этом.

— Посмотри хорошенько на меня, — сказала она, приспуская халат. — Все, что ты видишь, принад­лежит тебе.

Гевин, может, и не был зол, войдя в ее дом, но теперь он точно ощутил это чувство.

— Я вижу лишь то, что сейчас не может быть и речи о ведении какого-либо здравого разговора с тобой.

— Как ты справедливо заметил, я — не лучшая компания на сегодняшний вечер. — Дори опустила взгляд и судорожно вздохнула. — Я... не хотела на­кидываться на тебя и показывать коготки.