Сын герцога

Часть 5

Открыв глаза, Джай несколько минут лежал неподвижно, рассматривая серый навес, раскачивающийся в такт движения повозки. За последнюю декаду, он изучил этот навес до мелочей: рассмотрев каждое пятнышко, каждый шов, каждый прут решетки, на которую он был натянут. Юноша уже убедился, что его клетка была слишком прочной, чтобы он смог выбраться из нее без посторонней помощи.

А ведь еще декаду назад ничто не предвещало беды…

Прошел год с тех пор, как Джай вернулся в столицу. А его императорское величество Маран взошел на престол. Целый год, полных самых разнообразных событий. Очень напряженный год. Смена правителя — это изменения во всем государстве. А нет ничего хуже, чем жить во времена перемен.

Новый император с первых дней правления показал свой характер, сосредоточив всю полноту власти в своих руках. Маран оказался талантливым, хотя и жестким политиком. То, чего его отец добивался от Лавиэна годами уговоров, ему удалось достичь несколькими месяцами ультиматумов. Каким-то образом он даже добился уступок от подгорного королевства. Но тут, скорее всего, дело было в очередном хитром плане гномов, а не в дипломатических талантах Марана. Кроме того, новый правитель провел пару административных реформ. Но больше всего он уделил внимание армии. Как все это удалось Марану за один год, было загадкой. Страну лихорадило, но потом жизнь снова стала налаживаться. Все возвращалось на круги своя. Перемены не коснулись большей части Империи. В основном были задействованы приграничные регионы. Но жители границ давно привыкли к тому, что их жизнь может измениться в любой момент. Поэтому воспринимали их соответственно.

Перемены произошли и в императорском дворце. Нет, внешне здесь все было, как и раньше: лабиринты залов и потайных ходов, толпы придворных, вездесущие слуги, постоянные интриги, заговоры и скандалы. Изменения, которые здесь произошли, были не видны невооруженным глазом. Вернее, о них знали только те избранные, которым полагалось о них знать.

Например, зачем было сообщать придворным о том, что полностью реорганизовали охрану дворца. Им достаточно было знать о том, что количество стражников увеличилось. А в остальные подробности оказались посвящены только начальник охраны и герцог ар-Тан, который руководил всеми изменениями. Но были вещи, в которые не посвящали даже этих двоих. Например, о том, что преобразовалась и магическая защита столицы, знали только император и советник Барус. Даже Джай узнал о них только потому, что магу не удалось скрыть эту тайну от своего пронырливого ученика. А Илар успел ему обо всем разболтать, прежде чем новый учитель сделал ему предупредительное внушение.

Перемены произошли и в жизни Джая. Теперь его почтительно называли «ваше высочество наследный принц» (пока у Марана не появятся свои дети, он считался наследником). И уже никто не осмеливался называть его «отродьем степнячки» даже за глаза. Новый император недвусмысленно дал понять, что не потерпит непочтительного отношения к своему двоюродному брату. А, учитывая характер его величества, сердить его решился бы разве что сумасшедший.

За этот год Джай ни разу не выезжал из столицы. Он, конечно, хотел наведаться в родовой замок и повидать отца. Но Маран так загрузил его работой, что у юноши просто не оставалось времени на поездки. Поэтому с отцом он общался только через магическое зеркало. И это была далеко не единственная перемена, с которой ему пришлось смириться.

Джай и раньше не сомневался, что жизнь наследника не состоит из балов и развлечений. Но из-за того, что к власти пришел новый император, ему было вдвойне нелегко. В окружении Марана оказалось очень мало людей, которым он мог доверять. Герцог ар-Тан, Барус, Исидий, еще пару человек. Джай тоже попал в этот список, но порадоваться доверию нового правителя не успел. Слишком много дел на него навалилось.

Разобравшись с Лавиэном, Маран благополучно свалил ответственность за все остальные переговоры на новоявленного принца. А то, что не ожидавший от него такой подлости его высочество никогда этим не занимался, императора не волновало. «Сам разберешься», — заявил он. И Джаю не осталось ничего другого, кроме как стиснуть зубы и пойти разбираться.

С мелкими королевствами не возникло проблем. Смена правителя Империи на них не повлияла. Поэтому их представители ограничились стандартными пожеланиями долгого правления и подарками для нового императора. Правда, Джаю пришлось высидеть нудную семичасовую церемонию на жестком неудобном троне, выслушивая их тирады. Но по сравнению с пыткой, которую ему устроил румийский посол, пытаясь выторговать очередные уступки для своих торговцев, церемония была не такой уж изматывающей.

По настоящему много работы у Джая появилось только через месяц после коронации Марана, когда подгорный король захотел пересмотреть торговый договор. Самим договором юноша не занимался, зато ему пришлось заниматься делегацией от подгорного королевства. То есть сначала лихорадочно вспоминать все, что мастер Риам рассказывал ему о придворном этикете подгорников. Потом пытаться все это воспроизвести и при этом не попадаться на уловки гномов, которые по изворотливости не уступали румийцам.

Новый договор был подписан в рекордно-короткие для гномов сроки — всего за три месяца. Но порадоваться отъезду подгорников Джай не успел. Потому что стоило гномам отправиться в свои подземелья, как решили напомнить о себе эльфы. Королева Мирримель прислала новое послание (в этот раз с помощью магического вестника). В ответ на которое, Маран не придумал ничего лучше, кроме как предложить ей прислать своего представителя в столицу. Конечно, с соблюдением строжайшей секретности относительно личности посла.

Джай надеялся, что эльфийка откажется рисковать, но она согласилась. Что совсем его не обрадовало. Учитывая, что о существовании древних в Хаганате знали только два человека: император и сам молодой лорд, не трудно было догадаться, кому поручили развлекать нового посла. Джая спасло только то, что королева не стала отправлять своего представителя сразу. Поэтому у него было время подготовиться к его приезду. Но настроение это не улучшало. К тому же, у молодого лорда появилось немало и других забот, которые отнимали все его время. До тех пока судьба не решила преподнести ему очередной сюрприз — и все снова изменилось.

За этот год Джай почти не покидал дворец. Пару раз проехался по центральной площади, встречая официальные делегации. Потом еще несколько раз выбирался в город уже по своим делам. Ему пришлось свести все «неофициальные» встречи до минимума. Потому что незаметно выскользнуть за стены дворца теперь было почти невозможно. Джай выходил из положения, посылая с поручениями Либиуса (вот уж кто умел проникнуть куда угодно и когда угодно). Но оставались такие встречи, на которых ему приходилось присутствовать лично. Как и в этот раз. Серый барон был не тем человеком, с кем можно было разговаривать через посредников.

На встречу Джай взял с собой только Лара и телохранителей, которых навязал ему Маран (проще было уговорить серого барона явиться на аудиенцию к императору, чем отвязаться от этих вездесущих типов, следивших за каждым его шагом).

За этот год юноша уже привык к постоянному присутствию охраны. Как и телохранители успели доказать, что не зря едят свой хлеб. Вот и в этот раз, именно они первыми отреагировали на нападение. Они даже выиграли для Джая несколько секунд. Он еще успел осмотреться и выхватил гайны. Но потом его отбросило к стене магической волной. У Джая зашумело в ушах, а перед глазами поплыли разноцветные пятна. Наверное, он сумел бы подняться и оказать отпор нападавшим (все-таки гайны все еще оставались в его руках), но неизвестный маг не оставил ему ни одного шанса на сопротивление. Следующий удар буквально впечатал его в стену, и юноша безвольной куклой свалился на мостовую. Пришел в себя он уже в повозке.

Что произошло с Ларом и телохранителями, Джай так и не узнал. Только ощущение тревоги, идущее от эльфа, немного успокаивало его (по крайней мере, Лар был еще жив). В остальном же, юноша не знал свершено ничего. Повозка, в которой он находился, была накрыта плотным пологом, сквозь который почти не проходил свет. Мало того, она была закрыта еще и с помощью магии. Так, что снаружи не долетали никакие звуки. Поэтому Джай не знал ни того, где они находились, ни того, куда направлялись. Два охранника-тюремщика, которые приносили ему пищу и убирали ведро с отходами, то ли убедительно притворялись глухонемыми, то ли действительно не понимали имперский. Все, что ему оставалось — это ждать, пока они доберутся до места назначения, и уже там попытаться выяснить, кто захватил его в плен. Теперь он мог рассчитывать только на себя самого.

Молодой император сосредоточенно перебирал разложенные на столе документы. Но иллюзия спокойствия давалась ему с трудом. Сейчас его совсем не заботили дела казначейства. Марану хотелось только одного: собрать дворцовую гвардию и перевернуть столицу, а если понадобиться, то и всю Империю до самого Хребта мира, но найти принца Джая, куда бы его не увезли. Правитель даже не допускал мысли о том, что его брата могли убить. Тело так и не нашли. Поэтому что бы не твердил Барус о том, что он не может проследить их по связи кровного родства, для Марана брат был все еще жив. И он собирался отыскать его, во что бы то ни стало.

Пока правду об исчезновении принца знали только несколько человек: сам император, его первый советник герцог ар-Тан (который руководил поисками) и высший маг Барус. Сейчас Империи любой ценой нужно было избегать скандалов. Но, честно говоря, политическая выгода волновала Марана меньше всего. Он все еще не поднял на ноги гвардию только потому, что понимал, что тогда продолжать поиски Джая будет сложнее. В поднявшейся суматохе похитители сумеют затеряться намного быстрее. Поэтому и только поэтому Маран целый день делал вид, что увлеченно занимается работой, в то время как ждал только одного — возвращения первого советника с очередным докладом.

Вот и теперь стоило герцогу переступить порог рабочего кабинета императора, как Маран тут же отбросил свои бумаги и требовательно уставился на него.

— Никаких зацепок, — не стал тратить время на хождение вокруг да около, герцог ар-Тан. — Мои люди осмотрели место нападения и тела телохранителей. Но ничего не нашли. Нет даже намека на то, куда могли увезти его высочество.

— В магическом фоне тоже ничего. Остатки стихийной магии, несколько маскирующих заклинаний, а потом они как будто испарились, — добавил вошедший вслед за герцогом Барус.

— Тогда я поднимаю свою гвардию, — заявил Маран.

— Не думаю, что это что-то даст. Я уверен, что принца уже нет в столице, — заметил герцог. Он не пытался переубедить своего императора (когда Маран был в таком состоянии, как сейчас, переубедить его было не возможно), просто констатировал факт.

— Магический поиск по городу ничего не дал, — поддержал его советник Барус.

Они оба прекрасно понимали, что если его величество поднимет войска, то единственное чего он добьется — это паники в столице. Маран и сам это понимал. Но вынужденное бездействие выводило его из себя. Они катастрофически теряли время, а вместе с ним и шансы отыскать Джая.

Усилием воли император заставил себя успокоиться и постарался мыслить рационально.

— Какие у вас предположения? Куда его могли увезти?

— На самом деле предположений не так уж много, — осторожно начал герцог ар-Тан, лихорадочно продумывая, как преподнести императору результаты расследования. Зная характер Марана, реакция на новость у него могла быть очень неадекватной (вплоть до объявления войны).

В отличие от главного советника, маг был настроен более решительно. Поэтому он не стал ходить вокруг да около, поставив правителя перед фактом.

— Это Ванаан.

Маран не был ошеломлен этой новостью. Собственно, именно такого ответа он и ожидал. В отличие от герцога ар-Тана и его могущества Баруса, он был посвящен в основные подробности путешествия Джая по Хаганату, поэтому имел гораздо лучшее представление о том, кто охотился за наследным принцем.

— Я отправил отряд на западную дорогу, — сообщил герцог ар-Тан.

— Думаете, похитители настолько глупы, что поедут по главному тракту?

— Не имеет значение. Все равно выход к перевалу только один. Там можно будет их перехватить.

— Отправьте еще один отряд, — распорядился император и, немного подумав, добавил, — и отошлите распоряжение южному легиону — выступать к Хребту мира.

— Наши действия могут воспринять, как подготовку к нападению, — напомнил советник. — На западной границе сосредоточена половина нашей армии.

— Не вы ли говорили мне, что война неизбежна, — жестко усмехнулся император, — а начнется она годом раньше или годом позже — не имеет значения. Но если эту войну нельзя предотвратить, мы должны быть к ней готовы. Вы согласно со мной, советник?

— Да ваше величество, — коротко поклонился герцог ар-Тан. И хотя по его лицу невозможно было ничего прочитать, Маран был уверен, что он выполнит все его распоряжения. Герцог мог быть трижды с ним не согласным, мог плести интриги за его спиной и скрывать нужную информацию. Но он никогда не смог бы его предать. Ар-Таны были преданы Империи и ее императору.

Когда за главным советником закрылась дверь, правитель повернулся к магу:

— Насколько удалось растянуть поисковое заклинание?

— На три дня пути по западному тракту.

— А по другим направлениям?

— Чтобы обследовать такую территорию, мне понадобилось бы привлечь еще хотя бы одного высшего мага. Но вы категорически отказались от помощи Высшего совета, — напомнил Барус.

— А вы уверены, что вашим советникам можно доверять? — поинтересовался император.

— Мы все давали клятву о сохранении мира.

— Как и Мариса? — хмуро спросил его величество, и Барус проглотил все, что он хотел до этого сказать.

Действия бывшей целительницы не только бросили тень на весь Высший совет, они поставили под сомнение клятвы, которые когда-либо приносили высшие маги. Совет переживал не лучшие времена. В нем и раньше не было единства. А теперь маги смотрели друга на друга с подозрением, отслеживая каждый шаг, каждую мысль. Любое неверное движение могло повлечь обвинение в предательстве.

Барусу же было вдвойне труднее, чем остальным. Кроме внутренних разногласий между магами, ему приходилось бороться еще и с недоверием собственного императора. А ведь немало времени и сил отнимал еще и так нежданно появившийся ученик.

Вспомнив об Иларе, Барус непроизвольно поморщился. Ученик доставлял ему слишком много проблем. Постоянные стычки с придворными и интриги были только видимой частью айсберга из «подвигов» Илара. Гораздо хуже были постоянные попытки сунуть нос в дела своего учителя (слишком удачные попытки, чтобы с ними можно было не считаться). Иногда Барусу начинало казаться, что на самом деле Илар знает каждый его шаг. У него даже выработалась привычка проверять свои комнаты и лабораторию. После того, как он нашел там следящие заклинания, слишком умелые, чтобы их можно было принять за работу дворцовых магов. Хорошо еще, что его ученик был достаточно неопытен, чтобы по-настоящему их замаскировать. Впрочем, в неопытности Илара, Барус тоже все больше сомневался.

Да, большую часть времени мальчишка вел себя как обычный ученик мага: задавал правильные вопросы, совершал ожидаемые ошибки. Но иногда поведение Илара настораживало Баруса. Слишком уж нарочитым был его интерес. Словно то, что он рассказывал, было уже известно его ученику, но тот ни в коем случае не собирался показывать это своему учителю. И делал это мастерски. Барусу ни разу не удалось его подловить.

Да ученик ему попался талантливый во всех отношениях: проныра и интриган, он практически не поддавался контролю. Если бы не его дар, Барус ни за что не взял бы его в ученики. Но у мальчишки были такие способности к магии, что он не смог ему отказать (и просьба лорда Джая была здесь совершенно ни при чем). Принимая у Илара клятву ученичества, Барус думал только о том, что выпускать из-под контроля такой талант было бы не просто глупо, но и опасно. Мальчишка мог стать высшим, мало того, одним из сильнейших. А заиметь такого врага (пусть даже в будущем и только теоретически) Барус не собирался.

— А как на счет вашего ученика. Вы могли бы привлечь его к поискам? — словно прочитав его мысли, поинтересовался император.

— Он еще слишком неопытен, — ответил Барус.

Вот чего он собирался делать, так это выпускать Илара из столицы. Даже ради поисков принца Джая. Особенно ради них. Ведь в отличие от его величества, высший маг прекрасно знал о том, что на самом деле его ученик был ванаанцем.

Не смотря на все его старания, скрыть, откуда он был родом, Илару не удалось (не зря Барус столько лет тренировал заклинания для определения лжи). К тому же внешность у мальчишки была слишком уж характерной. Но посвящать императора в эти подробности маг не собирался. Как не собирался говорить ему о том, что на сознании мальчишки стояли такие блоки, что даже он со всеми своими способностями к ментальной магии и большой практикой допросов не смог через них пробиться. Поэтому, кроме того, что Илар был из Ванаана и получил начальную ступень ученика мага, Барус ничего не знал. И до тех пор, пока он не смог вытащить остальные знания из головы мальчишки, он не собирался его от себя отпускать. Эти сведения представляли огромный интерес для Высшего совета, а интересы совета были выше интересов Империи.

— К тому же, Илар сейчас присматривает за эльфом его высочества, — продолжил Барус.

— Он уже пришел в себя? — спросил император.

— Да. Но ничего нового не смог рассказать, кроме того, что мы уже знаем. Нападавших было около десятка. Внешне они походили на обыкновенных наемников. Он не успел толком их рассмотреть, потому, что его почти сразу смело заклинанием.

— Хорошо. Продолжайте поиск и сразу же доложите мне, если удастся что-то отыскать, — распорядился император.

— Да, ваше величество, — поклонился Барус и скрылся в коридоре.

А Маран снова склонился над своими бумагами. Несколько мгновений он просто смотрел на доклад казначейства. А потом собрал всю документацию и бросил ее в кресло, а поверх освободившего стола расстелил один единственный, зато очень большой лист.

Подробнейшая карта империи, над созданием которой несколько месяцев трудились имперские рисовальщики, была безжалостно измарана чернилами. На ней появилась широкая дуга, отделившая хребет мира от Империи. Потом император стал наносить на нее другие значки. Потратив не менее получаса на свои художества, Маран осмотрел то, что у него получилось, и довольно прищурился. Что ж, если Ванаан хотел войны с Империей, ему было чем на это ответить.

Пока император слушал доклады своих советников, на другой половине дворца состоялся еще один не менее важный разговор.

— Не спеши, тебе еще рано вставать, — сказал Илар, заново укрывая своего строптивого пациента. Он уже не раз пожалело том, что согласился присматривать за раненым эльфом.

Нет, пока Лар лежал без сознания, присматривать за ним было нетрудно: обновить повязку и запустить диагностическое заклинание, проверяя, как проходит исцеление. Вот и все, что требовалось от ученика мага. Но когда эльф, наконец, проснулся, удержать его на месте стало практически невозможно. Илар даже начал подумывать о том, что привязать его к кровати. По крайней мере, пока не вернется Исидий (вот уж кто умел справляться с любыми пациентами). Наверное, что-то такое отразилось на его лице. Потому что Лар неожиданно послушался, позволил себя уложить и даже выпил целебную настойку. И только тогда ученик мага смог облегченно вздохнуть. В настойку был добавлен особый порошок, благодаря которому эльф снова заснул.

— Все сидишь? — поинтересовался Либиус, проскользнувший в комнату так незаметно, что Илар даже вздрогнул от неожиданности.

— А что еще остается? — проворчал рыжеволосый. — Его нельзя оставлять без присмотра, а Исидий вечно занят.

Илар и сам с удовольствием занялся бы чем-нибудь более полезным, чем уход за эльфом. Тем более что с этим заданием справился бы любой ученик целителя. Но все дело было в том, что исцеляющие чары разрушали маскировку Лара. А о том, что он эльф, никто не должен был узнать. Вот и приходилось Илару сидеть с ним сутки напролет. Хорошо еще, что Либиус забегал несколько раз и приносил последние новости (еще бы он перестал подкрадываться к нему, было бы совсем замечательно).

— Как там поиски? — поинтересовался ученик мага, уже зная, каким будет ответ.

— Никак, — пожал плечами старик, устроившись в последнем свободном кресле, — милорда уже вывезли из столицы.

— Его вывезли из столицы минимум шесть часов назад. Такими темпами господа советники никогда его не найдут, — произнес Илар, раздумывая, что лично он мог сделать в сложившейся ситуации (он задавал себе этот вопрос весь прошедший день, но нужного ответа не находил). Всего лишь ученик, пусть и не последней ступени, он ничего не мог противопоставить полноправному магу. А в том, что в похищении принца принимал участие минимум один маг, не было никаких сомнений.

К тому же, если бы Илар попытался вмешаться, ему пришлось бы открыть своему новому учителю очень многие тайны. Чего рыжеволосый совсем не хотел. Слишком уж специфическим было его предыдущее обучение. А у магов по эту сторону Хребта мира было совершенно определенное отношение к носителям так называемого «запретного знания» (очень кровожадное). Поэтому Илар всеми силами скрывал, откуда он и кто он, хотя бы из чувства самосохранения.

Но теперь был особенный случай. Додумать мысль о том, что произойдет, если он все-таки расскажет Барусу часть правды, Илар не успел. Потому что Либиус прервал его размышления, категорично заявив:

— Ты не будешь вмешиваться.

— Это почему? — полюбопытствовал ученик мага.

Не то, чтобы он собирался ослушаться приказа старика (а слова Либиуса прозвучали, как настоящий приказ). Илар прекрасно знал о том, кем на самом деле являлся старый слуга, и не осмелился бы ему перечить. Просто ему стало любопытно, почему он вынужден был оставаться в столице, хотя уже шесть часов как должен был скакать к западной границе.

— Ты все равно ничего не сможешь изменить, — ответил Либиус, — и погибнешь, когда попадешься.

«Когда», а не «если», — отметил Илар. И промолчал. А что ему еще оставалось? Если видящий говорил, что он погибнет, как только высунет нос из столицы, это означало, что он действительно погибнет. А погибать Илар не хотел. Только не теперь, когда он избавился от проклятой удавки и получил возможность пользоваться своим даром. Когда он, наконец, мог просто жить, а не существовать, ожидая, что за ним вот-вот явятся ищейки.

— Если бы все дело было только в этом, — вздохнул Илар.

Несколько мгновений Либиус рассматривал его, так что ученику мага стало не по себе. Появилось ощущение, что его душу только что вынули из тела, рассмотрели со всех стон, а потом вернули обратно. И все это с ледяным безразличием, с каким божество может посмотреть на обычного смертного.

— Ты справишься, — заявил старик.

Илар промолчал. А что ему еще оставалось? Только молчать и надеяться, что проклятая привязка все-таки не активируется, и его не потащит следом за Джаем в Ванаан. Последняя надежда оставалась на то, что выкраденный принц на самом деле не догадывался, насколько к нему был привязан спасенный им рыжеволосый маг. Потому что тогда привязка обязательно отреагирует.

Даже избавившись от удавки Илар не получил истинной свободы. Такова была сущность проклятого артефакта. Он помогал сдерживать ученика во время обучения, обеспечивая их полное подчинение учителям. Но при этом влиял не только на разум, но и на сознание своего носителя. Изменяя его таким образом, чтобы к тому моменту, когда придет время снять с него удавку, он не превратился в наделенного огромной силой бунтаря. К концу обучения в академии магии, у каждого ученика было, что припомнить своим учителям (как и за что им отомстить). Но до сих пор, ни один учитель не пострадал от рук своих выпускников, как и ни один выпускник не помышлял о том, чтобы причинить вред высокопоставленным магам или правителю. Потому что после снятия артефакта, оставалась привязка — нечто вроде тени заклинания подчинения. Она обеспечивала верность новоявленного мага своему государству и его правителю, а еще (хоть и в меньшей степени) тому магу, который снимал удавку. Сильнейших владыка освобождал лично. Благодаря этому маги Ванаана имели четкую структуру власти, на вершине которой находился сильнейший маг — ректор магической академии, который в свою очередь подчинялся правителю.

Артефакты действовали безотказно. И даже то, что в случае Илара, удавку снял не ванаанец и фактически не маг, не имело значения. Привязка появились. И то, что его ведущим стал имперский принц, совершенно не мешало ученику мага ощущать себя подданным Ванаана. Целый год это не вызывало никаких противоречий (тем более, что Джай не догадывался о свалившейся на него удаче, поэтому если и пользовался своим правом ведущего, то только неосознанно). Но теперь, когда он исчез, это превратилось в настоящую проблему для Илара.

Впрочем, такая проблема была не только у него.

— Он тоже справится? — хмуро спросил он, кивнув на спящего эльфа.

— Скорее нет. Слишком сильная связь, — ответил Либиус.

— Он погибнет? — поинтересовался Илар.

Ему, почему-то, было немного жаль эльфа. Хотя ученик мага никогда не считал Лара равным, но все равно как-то к нему привязался.

— Не обязательно, — покачал головой старик, — его дар еще не полностью проснулся, поэтому если он будет хорошо маскироваться, его могут и не заметить. Теперь он сам выбирает себе дорогу.

На это Илар снова промолчал. Старик знал намного больше его самого как о том, что уже произошло, так и о том, что только должно было случиться. Поэтому даже если у рыжеволосого ученика мага и было что ему сказать, он решил оставить свое мнение при себе. Его хорошо научили продумывать каждое свое слово прежде, чем оно будет произнесено. Вспомнив о полученных уроках, Илар непроизвольно поморщился. Воспоминания были не из приятных.

В этот момент Лар глухо застонал, и новоявленный целитель склонился, проверяя его состояние. Убедившись, что эльф и не думал просыпаться, он снова устроился в кресле поудобнее.

Чтобы не случилось в прошлом, сейчас было неподходящее время предаваться воспоминаниям. Нужно было решать сегодняшние проблемы. А проблема у них была только одна — пропавший наследный принц, к которому все они так или иначе были привязаны. И который даже не догадывался о том, какая буря поднялась после его исчезновения.

Повозка мерно покачивалась во время езды, изредка притормаживая на поворотах. Так же как и вчера, и за день до этого… Судя по тому, сколько раз приглушенный мрак в клетке Джая сменился полной темнотой, прошло уже не меньше декады с тех пор, как он попал в плен. И это была очень долгая декада. Похитители торопились — они ни разу не остановились на ночлег. Как им это удавалось, оставалось загадкой. Возницы могли меняться несколько раз в день. Но где они нашли столько сменных лошадей? Впрочем, этот вопрос недолго занимал Джая.

В его клетку почти не проходил свет. Выпрямиться в ней в полный рост можно было, только распластавшись на полу. Но невыносимее всего была тишина, она казалась просто оглушающей. Через пару дней юноша поймал себя на том, что постоянно разговаривает сам с собой лишь бы слышать хоть какие-то звуки. Единственным развлечением были короткие визиты тюремщиков. Один раз утром и второй вечером, уже после того, как сумерки сменятся полной темнотой. Вот и в этот раз, когда Джай перестал различать очертания своих рук, телега замедлила ход. Через несколько минут навес отодвинулся, впустив внутрь узкую полоску света. И юноша непроизвольно зажмурился. После темноты даже приглушенный вечерний свет показался ему ослепляющим. Впрочем, ему не нужно было смотреть, чтобы узнать, что именно делал тюремщик. Они всегда делали одно и то же: ставили тарелку с едой, потом…

Но в этот раз не было никакого «потом». Потому что вместо привычных действий, охранник зачем-то залез в клетку. И Джаю все-таки пришлось раскрыть глаза, чтобы рассмотреть предмет, который он положил у его ног.

Браслеты, настолько широкие, что закрывали руки почти до локтей, совсем не внушали доверия. Слишком подозрительно выглядели символы, покрывавшие эти «украшения» плотной вязью. И хотя юноше не удалось разобрать ни один из них, он не сомневался, что созданием этих вещей занимался вовсе не ювелир, а маг-артефактор. Джай ни за что не стал бы прикасаться к ним добровольно, но его мнением никто не интересовался. Тюремщик недвусмысленно дал понять, что выбраться из повозки он сможет, только надев артефакты. А оставаться в проклятой клетке, было уже выше его сил.

Браслеты, как это ни странно, никак себя не проявили в его руках: не засветились и даже не нагрелись. Но Джай очень сомневался, что снять их удастся так же легко, как надеть.

Охранник выбрался из клетки и, о чудо, оставил дверцу открытой. Юношу явно приглашали наружу, и он не стал отказываться от такого приглашения.

Ему понадобилось несколько минут на то, чтобы прийти в себя и заново привыкнуть к окружающему миру. Слишком яркому и звучному после декады полумраки и тишины. Джай даже порадовался, что его выпустили наружу глубоким вечером, а не в полдень. Иначе, он просто ослеп бы от яркого света. Но сильнее всего его ошеломили звуки. Шорох листвы, скрип дерева, ржание лошадей. Еще декаду назад, юноша не обратил бы на них никакого внимания. Теперь они казались ему восхитительной музыкой, и Джай замер на месте, наслаждаясь ее звучанием.

Оглядевшись, он понял, что оказался в какой-то безлюдной роще. Впрочем, вряд ли похитители выпустили бы его из клетки в месте, где могли оказаться нежеланные свидетели.

Чужаков было трое: два охранника-тюремщика, которых юноша видел уже не раз. Они каждый день приносили ему еду. Зато третьего молодой лорд видел впервые. Он выглядел, как обычный наемник. Но, скорее всего, был магом. Во-первых, кому-то же нужно было поддерживать заклинание над клеткой. А во-вторых, что-то необычное угадывалось во внешности незнакомца. Джай даже понадеялся, что это его магический дар стал возвращаться. Но потом разочарованно вздохнул — о прошлых способностях теперь ему оставалось только мечтать.

Все три чужака занимались своими делами по обустройству стоянки (похоже, в этот раз они все-таки остановились на ночлег). И на Джая никто не обращал внимания. Но так могло бы показаться только на первый взгляд. Потому что стоило ему немного прийти в себя, как третий незнакомец (в котором он распознал мага) направился к нему.

— Прошу прощения за причиненные неудобства, — сказал он, — это была вынужденная необходимость.

Вот уж чего юноша не ожидал от него, так это извинений. Сначала его пытаются убить (причем не один раз), и только чудом ему удается спастись. Потом, когда врагу, наконец, удается добраться до него, его почему-то не убивают на месте, а берут в плен. А теперь еще и тюремщик начинает извиняться за то, что посадил его в клетку. Джай окончательно запутался в происходящем. Он позволил незнакомцу отвести себя к костру, даже принял из его рук тарелку с ужином. После того как похитители потратили столько сил на то, чтобы тайком вывезти его из столицы, яда в еде можно было не опасаться.

— Теперь, когда мы отъехали достаточно далеко, вы сможете путешествовать верхом, — продолжил маг.

«Не боитесь, что так у меня будет гораздо больше возможностей сбежать», — подумал Джай, но вслух этого не произнес. Впрочем, чужак и так догадался, какие мысли бродили в голове его пленника.

— И не надейтесь, что вам удастся сбежать, — заявил он. — Браслеты на ваших руках, как вы уже, наверное, догадались, артефакты. Они не позволят вам это сделать.

Джаю не собирался уточнять, что именно с ним произойдет, если он все-таки попытается. Поэтому снова кивнул в ответ. Нарочитая вежливость незнакомца вовсе не обнадеживала. Юноша был уверен, что этот маг при необходимости убьет его с такой же вежливой улыбкой на губах.

— Кстати, если у вас есть какие-то вопросы, вам лучше задать их сейчас, — продолжил чужак. — Потому что с завтрашнего дня вы не произнесете ни слова.

В ответ на его слова, артефакты на руках Джая ощутимо нагрелись. Поэтому не трудно было догадаться, каким образом маг собрался заставить его молчать.

— Вынужденная предосторожность? — невесело усмехнулся молодой лорд.

— Только временная мера. Когда мы доберемся до места, в ней не будет необходимости.

Юноша промолчал. Все равно незнакомец не дал ему никакого выбора — просто поставил перед фактом (хорошо еще, что предупредил заранее — и Джаю не пришлось на следующий день лихорадочно искать объяснения неожиданной немоте).

— Куда мы направляемся? — напоследок поинтересовался он, не особенно рассчитывая на ответ.

— Вряд ли вы когда-нибудь бывали в тех краях, — задумчиво протянул маг, — Хребет мира очень красив в это время года. У вас будет прекрасная возможность полюбоваться на большой перевал.

— Все-таки Ванаан, — едва слышно протянул молодой лорд, и ему вспомнилось странное предсказание уличной гадалки.

«Твоя дорога ведет на запад, там ты сможешь найти ответы на свои вопросы, если захочешь их отыскать и решишься рискнуть…», — тогда сказала она. Что ж, его действительно везли на запад.

Как и обещал маг, его больше не пытались посадить в клетку (повозку оставили в той роще, где они впервые остановились на ночлег). Зато следили за ним круглые сутки. Со стороны это не бросалось в глаза. Казалось, что ванаанцы занимаются привычными делами: обустраивают лагерь, ухаживают за лошадьми. Но Джай постоянно чувствовал на себе чей-нибудь внимательный взгляд. Мало того, охранники никогда не отходили от него дальше, чем на пару шагов. Только один из них мог оставить свой пост, и только когда рядом находился маг. Так что юноша не питал никаких иллюзий по поводу своей «свободы». Как и относительно своих шансов на спасение. Поэтому, не смотря на то, что он ни минуту не прекращал мечтать о побеге, сбежать по-настоящему так ни разу и не попытался. Даже через несколько дней, когда они вернулись на тракт. То ли из-за слежки, то ли из-за браслетов (а, скорее всего, из-за того и другого вместе взятых), но Джай послушно ехал вперед, не привлекая к себе лишнего внимания.

В душе еще теплилась детская надежда на то, что удача все-таки улыбнется ему. И кто-нибудь обратит внимание на их компанию. Но кого могли заинтересовать обыкновенные то ли наемники, то ли оборванцы, слишком невзрачно одетые для того, чтобы в их карманах водилось хоть сколько-нибудь серебра. Таких на торговом тракте было девять человек на десяток. Они никогда не останавливались в крупных городах, объезжая их стороной. Ночевали в деревеньках, встречавшихся на пути, или в лесу. И нигде не задерживались дольше, чем это было необходимо. Дни сменялись один за другим, но Джай, почему-то не обращал на это внимание. Для него дни проходили монотонно и однообразно, сменяясь такими же однообразными остановками на ночлег. Пока однажды утром он с удивлением не осознал, что снежные вершины Хребта мира оказались очень близко. Слишком близко, чтобы магия браслетов сумела подавить его инстинкт самосохранения. И юноша, наконец, смог трезво оценить обстановку.

Они находились в нескольких днях пути от подножия гор, а это означало, что не позже чем чрез декаду они доберутся до перевала. Что произойдет потом, Джай старался не загадывать. Хватало текущих проблем.

День не задался с самого утра. Вернее, теперь, когда юноша начал адекватно оценивать обстановку, он уже не мог оставаться таким спокойным как раньше. Не смотря на близость границы с Ванааном, тракт оказался оживленным. Они ни разу не встретили ни одного настоящего торгового каравана. Зато купцов с несколькими телегами, да и просто крестьян, спешащих куда-то по своим делам, здесь было предостаточно. Как и наемников, различных пеших странников и других подозрительных личностей, род занятий которых юноша не смог бы так сходу определить. Им даже встретился целый отряд гномов.

Они и привлекли внимание Джая. Во-первых, тем, что ехали на лошадях. Хотя в Империи даже дети знали, что подгорные жители терпеть не могут путешествовать таким образом. Предпочитая передвигаться пешком или на телегах, но никак не верхом. А во-вторых, сам факт того, что целый отряд гномов оказался так близко к ванаанской границе не мог не обращать на себя внимания. Учитывая, что согласно негласному закону подгорного народа ни один из живших в Империи гномов не имел права приближаться к Хребту мира. Появление этого отряда на тракте могло означать два варианта. Либо правитель подгорного королевства, наконец, нашел общий язык с четвертым кланом гномов. Либо Джай видел перед собой представителей этого самого таинственного четвертого клана.

Необычный отряд ускакал вперед, и ему снова пришлось рассматривать дорогу. Через два дня они остановились в приграничном городке. Джай уже мечтал о ночевке в нормальной постели. Да и от приличной ванны он не отказался бы. Поэтому только облегченно вздохнул, когда маг указал им на дверь трактира. Краем глаза заметив, что сам ванаанец с ними не пошел, а скрылся переулке, юноша зашел внутрь и сразу же направился к дальнему столику. Все равно конвоиры выбрали бы именно его: удобно расположен и весь трактир виден как на ладони. Один из охранников скользил за ним бесшумной тенью, второй пошел договариваться на счет ужина и комнат.

Посетителей в трактире оказалось немного. Несколько человек по виду местных жителей, какой-то тип в пропыленном плаще, и вооруженная до зубов девица в куртке наемницы. Внимание привлекала только компания гномов за дальним столом. Подгорники показались Джаю знакомыми. Похоже, именно их он видел на тракте два дня назад. Они спокойно ели свой ужин, изредка переговариваясь между собой, но так тихо, что ничего невозможно было разобрать. Поэтому юноша никак не мог понять откуда бралось чувство странного беспокойства, не оставлявшее его, едва он перешагнул порог трактира. Но уже через полчаса, выяснилось, что интуиция не подвела его.

Им как раз принесли ужин, когда в трактир ввалилась шумная компания. Наемники отмечали удачное завершение очередного задания. И отмечать они его начали несколько часов (и трактиров) назад. Народ был уже хорошо навеселе и останавливаться не собирался. Хозяин трактира посмотрел на них с беспокойством. Но заказанную выпивку все-таки подал (брошенное на стойку серебро сделало свое дело). Компания устроилась посреди зала и продолжила веселиться, довольно громко, но пока без битья мебели и посуды.

Может быть, все бы и обошлось. Но к несчастью хозяина трактира, его заведение в этот вечер пользовалось повышенной популярностью. Буквально через несколько минут в зал ввалились еще не меньше десятка человек. Слово за слово началась перепалка, которая мгновенно переросла в драку. А подраться наемники не просто любили, но и умели. Трактир превратился в поле боя. Выход на улицу оказался заблокированным дерущимися. Зато осталась лестница на второй этаж. Поэтому Джай не удивился, когда тяжелая рука одного из ванаанцев упала ему на плечо. Он и сам понимал, что пора было убираться (жаль было только недоеденного ужина).

Но добраться до комнаты спокойно им не удалось. Вернее удалось бы, если бы молодой лорд не стал, в который раз, искать неприятности на свою голову и ввязываться, куда его не просили.

Не они одни оказались такими сообразительными и пытались пробраться к лестнице. Гномы тоже не хотели вмешиваться в потасовку. Но им не так повезло. Их столик находился слишком близко от места, где началась драка. Подгорникам пришлось отбиваться, и делали они это очень даже не плохо (наверняка, без проблем пробились бы к лестнице). Если бы парочка наемников не свалились им под ноги, отрезая дорогу. Как раз в этот момент Джай оглянулся, чтобы посмотреть, что происходит в зале. Поэтому успел заметить, что на самом деле эти двое были не такими уж пьяными, как казалось на первый взгляд. И упали они очень так удачно. Если бы ближайший к ним гном не успел отшатнуться, наверняка напоролся бы на вовремя подставленный кинжал.

Драка приобретала совсем другое значение. Похоже, кому-то было очень нужно, чтобы в этом трактире сегодня произошла потасовка, и в ней пострадали именно эти гномы. Мнимые наемники (а их набралось не меньше десятка), теперь уже не скрываясь, решили повторить попытку. Причем, сделали это так слаженно, что гномам пришлось отступить.

Пока Джай оглядывался по сторонам, лестница оказалась заблокирована. Причем, драка уже перешла в ту стадию, когда мало было просто кулаков и участники стали хвататься за оружие. Поэтому юноша совсем не возражал, когда один из ванаанцев заслонил его, отгораживая от зала (второй в этот момент прикрывал его со спины). Все равно ему не оставили собственного оружия, чтобы он мог защитить себя.

А у гномов дела шли все хуже и хуже. Им не удалось образовать кольцо — не хватило места, поэтому подгорников разбросало по всему залу. Неподалеку от Джая оказался самый молодой из них (у него даже борода еще толком не отросла). И дела у него были плохи. На него наседали сразу двое. Защищаясь, он отступал назад, не замечая, что за его спиной притаилась еще одна угроза. Потому что ванаанцам было совершенно все равно, кто собирался приблизиться к объекту их охраны: наемный убийца или обычный горожанин, гном или человек.

Джай мельком взглянул, как его охранники-конвоиры выставили перед собой оружие. И четко осознал, что стоит гному приблизиться еще на шаг, и это будет последнее, что молодой подгорник сделает в своей жизни. Потому что ванаанцы не будут драться, они просто убьют. Сначала гнома, потом наемников, затеявших эту драку, а потом и всех остальных, кто еще оставался в зале. Просто для того, чтобы не оставлять свидетелей.

Не давая себе ни мгновения на то, чтобы передумать, Джай выскользнул из-за спины ванаанца и, ухватив гнома за шиворот, так же быстро шагнул назад. Если бы этот фокус попытался провести кто-нибудь из наемников, то он запросто лишился бы руки, а то и головы. Но молодой лорд не зря столько лет обучался сражаться гайнами. При желании он становился очень быстрым. Вот и теперь гном не успел отреагировать. Он не только не достал Джая своим клинком, но еще и свалился под ноги ванаанцам. Кстати только это его и спасло. Потому что эти двое как раз прекрасно представляли, на что был способен мастер гай-ан.

Их клинки просвистели у гнома над головой и остановились только потому, что не удержавший подгорника юноша и сам потерял равновесие, свалившись прямо на него. Выражения лиц ванаанцев не предвещали ничего хорошего. Джай замер, прикрывая гнома и лихорадочно раздумывая, как остановить этих двоих. Но придумывать ему ничего не пришлось.

Потому что в трактир зашел еще один посетитель, и уже через мгновение всех участников побоища разбросало в разные стороны магической волной. Повинуясь властному жесту, ванаанцы расступились. Джай смог подняться на ноги и отряхнуться. А спасенный им гном, пользуясь моментом, откатился на безопасное расстояние. На негодующий взгляд мага юноша только пожал плечами. Объяснять что-либо он не собирался. Тем более что благодаря тому же магу, разговаривать он не мог (артефакты исправно выполняли свою работу). А грозных взглядов он перестал бояться еще в детстве — сказывалось воспитание отца.

Вот только ванаанец был не тем человеком, кто стал бы терпеть открытое неповиновение. Тем более от собственного пленника. Невидимая тяжесть опустилась на плечи Джая, пригибая его к дощатому полу. А вслед за тяжестью пришла боль. Юноша невольно пошатнулся и прикусил губу, но продолжал упрямо смотреть прямо на мага. На тренировках его учили управлять собственным телом и своими ощущениями. Поэтому первые несколько мгновений ему удалось устоять. Вот только в отличие от учителей, ванаанец не собирался его щадить и усилил воздействие. От неожиданно скрутившей его боли юноша упал на колено и оперся руками об пол. Раздавшийся откуда-то сбоку судорожный вздох он уже не услышал. Как не увидел и того, что спасенный им гном попытался броситься к нему, но его удержал его старший товарищ, перехватив поперек груди. В отличие от молодого подгорника его спутник знал не только о том, что сделал маг, но и том, где обучали такому искусству. Знал и молился, чтобы проклятый ванаанец, занятый своими делами, забыл об их существовании.

Несколько минут магической пытки Джаю показались вечностью, и он прекрасно понимал, что это был далеко не предел страданий, которые может причинить ему маг одним усилием воли. Поэтому когда тот, наконец, отпустил его, юноша не стал напрашиваться на неприятности и злить ванаанца. Ему дали несколько минут на то, чтобы отдышаться. А потом пришлось подниматься на ноги плестись за магом прочь из трактира. О том, чтобы остаться в нем на ночь уже не могло быть и речи. Заночевали они прямо у дороги в двух часах езды от города.

А еще через несколько дней, добрались до подножия гор. Как они проезжали имперские посты, Джай не запомнил. Маг активировал артефакты, поэтому это время прошло для юноши, как в тумане. Очнулся он уже где-то в горах. Понять, где именно он оказался, было не возможно, Но юноша не особенно и старался. Дорога перед ними была одна, а это означало, что где-то там впереди находился перевал, а за ним Ванаан (другого не дано).

Беспокоиться по этому поводу, у молодого лорда уже не было сил. Из-за подавляющего действия артефактов он уже и сам не знал, где его собственные эмоции, а где навязанные магией. Даже довольно улыбающийся маг уже не раздражал его. Джаю было просто все равно. Хотелось только одного, чтобы это проклятое путешествие, наконец, закончилось.

Поэтому он и не заметил, что за ними началась слежка. Даже не обратил внимания на то, что ванаанцы стали беспокойно оглядываться по сторонам. А маг то и дело бормотал заклинания и недовольно хмурился (магический поиск в горах был затруднен, поэтому ему никак не удавалось найти наблюдателя). Слежка продолжалась несколько часов, но неизвестный так и не проявил себя.

Из-за того, что дорога постоянно поднималась в гору и то и дело петляла между скалами, лошади шли медленным шагом. А когда они добрались до плато и каменные стены, наконец, расступились, Джай вообще остановил коня. Он не ожидал, что Хребет мира окажется настолько красивым и «живым». Насмотревшись на южные горы, юноша думал, что и здесь он увидит только безжизненный камень. Каково же было его удивление, когда перед ним открылись покрытые зеленью склоны, по которым спускались волны кустарника и даже деревьев. Сверкающие серебряные ленты речушек, собирающихся в небольшие озерца, или сбегающие по уступам водопадами. Редкие обломки скал, пробивавшиеся через зеленый покров, казались драгоценными камнями, вставленными умелым мастером в живую оправу. И все это великолепие звенело, сверкало и переливалось на солнце. Так что казалось, что сами горные склоны дышат в такт дуновению ветра и разговаривают на своем неведомом языке. Но Джая поразила даже не красота открывшейся перед ним картины. А странное ощущение, что не только он смотрел на горы, но и они смотрели на него в ответ. Словно они были живым существом. Которое теперь настороженно присматривалось к незваным гостям, опасаясь привлечь их внимание, но в то же время, не умея справиться с собственным любопытством (даже странно, что такое впечатление производили тысячелетние великаны, одни из самых древних на континенте).

Если бы у юноши сохранились его магические способности, возможно, он и сумел бы разобраться, в чем дело. Но Джаю оставалось надеяться только на собственные глаза и уши. Поэтому сначала он посчитал, что необычное ощущение всего лишь плод его воображения. И думал так до того момента, пока странная магия (настолько сильная, что ее присутствие почувствовали даже лишенные магических способностей люди) не проявила себя.

Больше всего это напоминало ментальную атаку. На Джая обрушился целых шквал чужих ощущений: страх, удивление, недоверие, узнавание, радость, что-то еще, что не удалось так сразу определить. Воздействие было настолько сильным, что у него перехватило дыхание и собственное тело отказалось ему подчиняться. Юноша вывалился из седла (хорошо еще, что лошадь в этот момент не двигалась, поэтому упал он удачно — ничего себе не повредив). Но порадоваться этому молодой лорд не успел. Потому что сущность, заинтересовавшаяся его появлением, решила поближе рассмотреть свою новую игрушку. И ванаанский маг мог потом сколько угодно метаться по плато, пытаясь определить, куда исчез его пленник. Потому что Джай в этот момент был уже очень далеко не только от того места, но и от Хребта мира.

А в это время где на середине пути между столицей Империи и горным массивом…

Всадник, ехавший по центральному тракту на запад, придержал свою лошадь, а потом и вовсе заставил ее остановиться. Он ехал уже много дней подряд и очень устал. Но нигде не позволял себе задерживаться дольше, чем это было необходимо.

Этот путник ничем не выделялся из толпы. На нем был добротный, хотя и очень запыленный плащ, видавшие вид сапоги и широкополая шляпа, скрывавшая загорелое обветренное лицо. Притороченный к седлу меч и кинжалы за поясом, ясно указывали на то, что этот человек умел за себя постоять. Поэтому пока ему удавалось избегать любителей легкой наживы. Но грабители были далеко не единственными, чьего внимания этот путник хотел избежать.

Впрочем, сейчас его меньше всего беспокоили любопытные взгляды попутчиков, с недоумением смотревших на странного всадника, который не с того ни с сего остановился посреди дороги. А потом спешился и уставился куда-то вдаль. Как если бы пытался рассмотреть горные вершины, или даже что-то за ними. Потому что в этот момент его волновало совсем другое.

Ощущение магическое привязки, которое до их пор вело его как путеводная нить, неожиданно изменило направление. В одно мгновение его цель каким-то образом оказалась намного севернее, чем была до сих пор. И путник не мог понять, каким образом это могло произойти. Не меньше минуты, он старался разобраться в собственных ощущениях, а потом, что-то решив для себя, снова взобрался на лошадь и вернулся на тракт. Даже с учетом случившегося, дорога у него была одна — к горному перевалу.

Кончиками пальцев мазнув по лицу и убедившись в сохранности маски, всадник снова пришпорил коня. Ему предстояло провести в пути еще очень много дней.

Сначала Джай даже не понял, что только что произошло. Вот он только что упал с лошади, ощутимо приложившись о камни. А потом вдруг оказался в другом месте. Причем, привычного холода перемещения, которое юноша не спутал бы ни с чем и никогда, не было и в помине.

В первое мгновение юноше показалось, что он снова попал в столицу Хаганата. Потому что настолько большие деревья он видел только там. Но ему хватило одного взгляда, одного вздоха для того, чтобы понять (даже не понять, а почувствовать каждым кусочком кожи), что тот выращенный эльфами лес ни в какое сравнение не шел с этим Лесом.

Нет, внешне все было очень похоже. Огромные древесные великаны, тянувшие свои кроны куда-то высоко в небо. Роскошный травяной покров. Громкое пение птиц и просто одуряющий запах цветов и зелени. Но насколько же по-другому воспринимался этот лес. Не просто как скопление деревьев, пусть и великолепных и тщательно лелеемых. А как живое мыслящее существо. Бесконечно старое и в то же время юное, любопытное и по-детски непосредственное, а еще почему-то очень знакомое и даже… родное.

Ощущения был настолько странными, что, пытаясь разобраться в себе, Джай не успел даже толком испугаться. Испугался он уже позже, когда лес с ним «заговорил». Очередная ментальная атака, но теперь состоящая не только из эмоций, а еще и из образов, оказалась намного сильнее предыдущей. Поэтому юноша даже не пытался ей сопротивляться. Все что ему оставалось, это терпеть и надеяться, что пытка закончится до того, как он потеряет сознание.

Сознание он не потерял. Но сил у него не осталось даже на то, чтобы сидеть. Поэтому Джай распростерся на траве и просто смотрел вверх. Туда, где сквозь просветы в зеленых кронах можно было рассмотреть кусочки неба. Но юноша их не видел. Калейдоскоп картинок мелькал у него перед глазами, и он уже не понимал, что происходит вокруг.

Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Навязанные образы и чужие ощущение в одно мгновение просто исчезли. Джай еще несколько минут полежал на траве, опасаясь, что они вернуться. Но ничего не произошло. Поэтому он снова поднялся на ноги и осмотрелся.

Окружающий лес выглядел так, как и должен был выглядеть настоящий лес. Вот только впечатление неправильности никуда не делось. И еще юноша до сих пор чувствовал направленный на него чей-то внимательный взгляд. Казалось, что не только каждое его движение, но и каждая мысль оцениваются этим неизвестным существом. Джай не чувствовал исходящей от него угрозы, только заинтересованность и почему-то радость. Но он не настолько доверял собственным ощущениям, чтобы делать выводы, основываясь только на них. Особенно когда разум говорил, что в его ситуации не стоило ждать ничего хорошего. Да, ему удалось сбежать от ванаанцев. Но где он оказался, было не понятно. К тому же, браслеты-артефакты до сих пор красовались на его руках.

Но просто стоять на одном месте было бы глупо. Поэтому юноша решил осмотреться. Идти по лесу оказалось удивительно легко. Тропинка словно сама стелилась ему под ноги. Деревья отодвигали в стороны свои ветки. А когда юноша устал бродить и подумал об отдыхе, неподалеку нашелся небольшой ручеек с прохладной и необычайно вкусной водой. Рядом с ним росли кусты, покрытые сочными плодами. А на мягкой подстилке из трав и листьев в корнях ближайшего древесного великана, оказалось, очень удобно лежать. Так что утомленный последними событиями юноша невольно задремал. Не заметив, как притихли лесные птицы. И даже ветер уже не так громко шелестел листвой, словно, боялся разбудить гостя леса.

Проснувшись, Джай почувствовал себя полностью отдохнувшим. За последний год ему впервые удалось выспаться так хорошо. Потом, позавтракав фруктами и умывшись, он снова двинулся в дорогу. Лес казался необычным. Но настоящие странности Джай заметил не сразу. Только через пару часов, когда он уже стал подумывать об остановке, юноша заметил, что деревья вокруг изменились. Лес был тем же. Но по-настоящему больших деревьев стало попадаться все меньше, да и сами деревья теперь росли гораздо реже. Из-за чего живой зеленый купол над его головой теперь уже не казался монолитным. Тут и там в нем виднелись прорехи, через которые лился солнечный свет.

Но странными были не сами перемены местности, а то, как быстро они происходили. Стоило Джаю сделать сотню шагов, и он оказывался в совершенно другом месте. Но паниковать по этому поводу не собирался. И так было ясно, что весь этот лес пропитан магией. Поэтому как раз ничего обычного в нем и не должно было быть.

Когда юноша подумывал уже сделать остановку, тропинка привела его к действительно волшебному месту. Деревья здесь расступались, образуя широкую поляну, покрытую густым травяным ковром. А весело звенящий ручеек сбегал по россыпи камней искрящимся водопадом, и заканчивался заводью у корней большого дерева. Эти корни были так причудливо переплетены, что очень напоминали лестницу. Проследив за ними глазами, Джай невольно замер на месте. Потому что корни на самом деле сплетались в лестницу, которая вилась вокруг ствола на два человеческих роста в высоту и заканчивалась у небольшой площадки в ветвях. На которой стоял дом. То, что это был именно дом, юноша понял сразу. Хотя ни разу в жизни не видел ничего подобного. Да и где он мог увидеть дом даже не построенный, а выращенный прямо на дереве? Не удержавшись от любопытства, молодой лорд поднялся наверх.

Дом оказался не слишком удобным. Неровные стены и пол, неравномерно расположенные окна и косая крыша. Все это напоминало детские рисунки. На которых уже появляется отдаленное сходство с оригиналом, но до правильного изображения еще далеко. Впрочем, Джай не стал привередничать. Даже такое укрытие было лучше отдыха на голой земле. Тем более что неизвестный архитектор позаботился о минимальном комфорте. Кровать здесь заменяло ложе из ветвей, укрытое мхом и широкими листьями. Рядом находилось нечто, напоминавшее стол. На котором кто-то услужливо разложил свежие фрукты. Словно специально к его приходу.

Впрочем, в этом лесу все было возможно. Так что не только фрукты, но и весь дом могли появиться специально для него.

После того, как неизвестный маг потратил столько усилий, отказываться от такого подарка было бы невежливо (и опасно). Поэтому юноша не ушел отсюда ни к концу дня, ни на следующий день. Фруктов для еды вкруг поляны было предостаточно. А просто так бродить по лесу ему уже надоело. Тем более что магическая сущность теперь никак не проявляла себя, предпочитая затаиться и наблюдать. Джаю не оставалось ничего другого, кроме как отдыхать в свое удовольствие и ждать, когда неизвестный снова напомнит о себе.

Юноша прожил в домике на дереве два дня. За это время он исследовал всю округу. На свой страх и риск перепробовал все съедобные на вид плоды (знал, что глупо было так рисковать, но когда они сами просились в руки, отказаться было не возможно). Нашел настоящую речку и даже в ней искупался. Правда, потом долго сушил волосы и одежду, потому что на самом деле купаться не собирался, а просто свалился в воду, поскользнувшись на мокрой траве (и ведь как будто специально кто подтолкнул). После этого еще дольше боролся с мокрыми волосами, так как ничего и близко напоминавшего расческу так и не нашел. Поэтому в домик на дереве Джай вернулся не в лучшем расположении духа. Но зато на следующий день, на столике возле кровати он нашел деревянный гребешок (необычной формы, но не настолько, чтобы не понять, что это такое). А потом оказалось, что с его одежды исчезли вся грязь и пятна, оставшиеся после блужданий по лесу и купания в реке. Так прошли два дня.

На третий день юноша проснулся бодрым и отдохнувшим и понял, что ему совершенно нечем заняться. Всю округу он уже исходил. А удаляться от жилища ему не хотелось. Закончив с утренней порцией фруктов (которые, откровенно говоря, уже начинали надоедать, но юноша все не решался заняться охотой — мало ли как отреагирует на это местный хозяин) он устроился возле корней дерева, служившего ему домом. И именно в этот момент сущность до этого не проявлявшая никакой активности решила напомнить о себе.

Первое прикосновение было таким легким и осторожным. Словно касание кошачьей лапки, мягкой и совсем не страшной, если не знать, что под шерстью спрятаны острые когти. Джай заметил его только потому, что все время ждал чего-то подобного. Он замер, ожидая, что будет дальше.

Следующее прикосновение было более решительным. Джаю даже удалось кое-что разобрать. Хорошо, что эмоций, которые ему хотели передать, было не так много: радость, узнавание, что-то еще… Юноша сообразил, что таким образом его приветствуют. Поэтому кивнул в ответ. Разговаривать вслух он не мог, а посылать ментальные образы не умел. Но его собеседника, похоже, не интересовали такие мелочи. Он спокойно мог общаться даже с полностью лишенным магии человеком. Правда, манера вести беседу у него своеобразная: с помощью эмоций или образов (хотя те же маги предпочитали использовать мыслеречь). Но зато он очень быстро учился. Стоило Джаю только подумать, насколько ему было бы проще понимать незнакомца, если бы тот использовал слова, как в голове прозвучало тихое:

«Здравствуй».

«Кто ты?»- так же беззвучно спросил Джай.

«Я — лес… дети гор называют меня лесом… ты тоже будешь меня так называть?»- шепот, приправленный долей любопытства и беспокойства.

«Тебе не нравится?».

«Нет».

«Тогда как мне тебя называть?»- поинтересовался юноша.

«Не знаю, я еще не придумал… старик говорил, что можно не спешить… у меня есть время…»- с сомнением.

«Старик?»- переспросил Джай.

«Да. Он не любит разговаривать, и все время спит»- тихий едва слышный вздох.

«А ты любишь поговорить?»

«Мне скучно… здесь никогда никого нет, а дети гор слышат только горы… иногда они приходят, но никогда не остаются. Ты тоже уйдешь?»- снова с беспокойством.

«Не сейчас. Может быть позже», — осторожно ответил молодой лорд, надеясь, что его собеседник не додумается удерживать его в этом лесу насильно.

«Хорошо… ты интересный… и можешь со мной разговаривать… мне нравится».

По мере разговора Джай все больше убеждался, что разговаривает с ребенком. Наделенным невероятными способностями, наверняка не человеком, и все-таки ребенком. Любознательным, немного шаловливым (не зря же он его в реке искупал) малышом, которого оставили без присмотра с кучей игрушек. Но он уже успел во все переиграть, и теперь ему хочется чего-то нового и интересного. Оставалось выяснить только, чем его заинтересовал Джай.

Должно быть, он подумал это достаточно «громко», потому что его услышали и даже ответили.

«Ты необычный… я тебя почувствовал, когда ты был там — в горах, а потом услышал… старик говорил, что я никогда не смогу, а у меня получилось»- это прозвучало с такой гордостью, что юноша не удержался от улыбки.

«Кто этот старик?»- поинтересовался он, и снова получил в ответ целый набор эмоций и образов, от которых закружилась голова.

Похоже, у его собеседника не было слов, чтобы ответить на этот вопрос.

«Он не любит, когда его беспокоят… но тебе я его покажу… пойдем»- прошелестело в голове.

Джай не знал радоваться ли ему такой удаче или нет. С одной стороны хотелось прояснить ситуацию. Но с другой, неизвестный старик наверняка будет не таким безобидным, как его нынешний собеседник. В любом случае, выбора у молодого лорда не оставалось. Лес уже открыл для него тропу. Юноше хватило пары шагов, чтобы оказаться в нужном месте. Общая картина поменялась не так сильно, как он предполагал. Вокруг все еще были деревья, а под ноги стелилась трава. Но насколько же этот лес отличался от предыдущего.

Он был невероятно старым. Не дряхлым, нет. Его деревья были сильны и величественны. И зеленые кроны над головой Джая так же тянули ветви к солнцу и теплу, радуясь каждому новому рассвету. Но ощущался этот лес действительно старым (точно такое же впечатление на молодого лорда произвел хребет мира — а эти горы были такими же древними, как и сам континент). И точно так же, как и его невидимый собеседник, этот лес был живым.

Но, даже понимая это, юноша не удержался и вздрогнул, когда услышал беззвучное:

«Что случилось, дитя? Зачем ты будишь меня раньше положенного срока?»

Это прозвучало медленно и тягуче. Так словно говоривший не успел толком проснуться. Но нужно отдать ему должное, сориентировался он достаточно быстро. Невидимому спутнику Джая даже не пришлось ничего объяснять.

«Кого ты привел ко мне, дитя? Ты уже забыл, что я рассказывал тебе о людях?»- спросил незнакомец. Но как это ни странно в его словах не было недовольства или угрозы, только усталость и немного укора (как если бы мать корила своего неразумного малыша за очередную шалость).

«Он не такой, как остальные…»- оправдывался младший собеседник.

— Да уж, вижу, что не такой, — ответил старший.

И Джай снова невольно вздрогнул. Потому что это было произнесено вслух.

Незнакомец, казалось, соткался из воздуха. Еще мгновение назад его не было. Но стоило моргнуть, как он уже появился. Это был эльф (заостренные уши и типично эльфийская внешность не оставляли никаких сомнений). Высокий — на голову выше молодого лорда, с длинными темными волосами, уложенными в замысловатую прическу, одетый во что-то старинно-церемониальное, он приковывал к себе взгляд. Именно так выглядели эльфы на странных гравюрах, которые показывал еще маленькому Джаю мастер Риам.

— Как ты оказался так далеко от дома, дитя древней крови? — спросила ожившая легенда, и юноша замер на месте. Такого приветствия он не ожидал. Как не ожидал и того, что одна из его главных тайн будет раскрыта так легко.

Хотя и понимал, что рано или поздно кто-то обратил бы внимание на то, насколько юным для своего возраста выглядел брат императора. Юноша уже ловил на себе задумчивые взгляды советника Баруса (но на то он и был высшим магом, чтобы обращать внимание на все необычное — а на все необычное связанное с наследным принцем Барус обращал внимание вдвойне).

Пока его секрет знали только отец и брат. Новость о «необычности» принца не слишком обрадовала императора. Ему очень не хотелось его отпускать (через пару лет Джай собирался уехать из дворца). Но он согласился, что такое решение было необходимым.

Джай все еще не мог разговаривать, поэтому незнакомец подошел к нему и протянул ладонь.

— Просто покажи мне, — попросил он, и юноша не стал сопротивляться.

Их руки соединились, и картинки прошлого замелькали у него перед глазами. Похищение, последний год во дворце, предательство Марисы… Вся его жизнь, начиная с сегодняшнего дня и заканчивая первыми детскими воспоминаниями, была просмотрена, словно книга. Но больше всего юношу поразило не только что продемонстрированное могущество, а то, как незнакомец отреагировал на его воспоминания. В нем не было ни капли любопытства или удивления, только усталость и глухая тоска.

— Мои несчастные дети. Как жестоко с вами поступила судьба, — произнес он, выпустив руку Джая.

«Ваши дети?»- непонимающе посмотрел на него юноша.

— Люди называли их лесным народом, — отозвался на его мысль незнакомец.

«Священный лес», — выдохнул молодой лорд, с немым восхищением уставившись на одно из древнейших созданий мира.

— То, что от него осталось, — произнесло существо, только внешне напоминавшее эльфа. И Джай, наконец, понял, кого он видит перед собой. Всего лишь отражение, созданное для того, чтобы людям (вернее эльфам) было легче общаться со своей святыней.

Тогда оставался еще один вопрос, кем же был тот второй, с кем раньше разговаривал Джай.

— Он — мое дитя, — снова подслушав его мысли, произнес не-эльф, а потом добавил, — ты поделился со мной своими воспоминаниями. Если хочешь, то я подарю тебе несколько своих.

Не давая себе времени думаться и отказаться, юноша снова протянул ему ладонь. И лес показал ему… как разрушался мир. Земля тряслась от непрекращающихся толчков, а небеса окрасились в алый. Магические потоки рвались, как гнилые нити и тот, кого называли Священным лесом, умирал. Его губили потоки огня, выплескивавшегося из жерл внезапно проснувшихся вулканов. А то, что не успевал убить огонь, заливало соленой водой мирового океана, вышедшего из берегов. Но будь это всего лишь схватка стихий, древний лес смог бы в ней победить. Если бы в хаосе творящегося вокруг не погибал весь мир, а вместе с ним и вся его магия.

Лес плакал от боли, но его боль ни в какие сравнения не шла с физическими страданиями. Потому что в эти мгновения он чувствовал, как умирали его дети. Его непослушные, слишком гордые, наивные, но от того не менее любимые дети умирали один за другим. И он чувствовал, каждого из них, он умирал вместе с каждым. Умирал сотни и тысячи раз. Пока их не осталось ни одного.

Обессиленный он уже был готов уйти вслед за ними, когда теплые руки отца обняли его, даруя желанный покой. Потом он уснул и стал долгие сотни лет, чтобы проснуться в новом мире. В мире, в котором больше не было лесного народа. Наверное, он смог бы его возродить, но не стал. Терять оказалось слишком больно.

Но время текло, а желание жить оказалось сильнее воспоминаний. И тогда в недрах древнего леса, зародилась новая жизнь. Его возлюбленное дитя: юный, неопытный, наивный, любознательный, как и все дети. Тот, кому одно из древнейших созданий этого мира поклялось никогда не открывать свою память, и оберегать его любой ценой.

«Но почему тогда он рассказал об это мне — человеку?»- подумал Джай (контролировать мысли оказалось намного сложнее, чем выражение лица).

— Потому что в тебе проснулась древняя кровь, и рано или поздно ты сам нашел бы сюда дорогу, — ответил лес, и немного помолчав, добавил, — и потому что ты рассказал мне о моих детях. Я не знал, что кто-то из них остался в живых.

«Эльфы из Хаганата, — догадался молодой лорд. — Ты хочешь забрать их сюда?»

— Не только их, но и остальных. Тех, которые сейчас далеко. Прошу тебя, помоги им вернуться…

«Помочь вернуться? Но как? Откуда?»

— Нить ведет куда-то на запад.

«Ванаан», — обреченно повесил голову Джай. Казалось, что все силы на свете сговорились специально для того, чтобы доставить его в эту проклятую страну. Но юноша знал, что не сможет отказаться. И вовсе не из-за просьбы древнего леса. Артефакты на его руках, которые наверняка прикончат его стоит ему удалиться от Хребта мира больше, чем на сотню шагов. Постоянные нападения убийц, из-за которых гибли его близкие. Угроза надвигающейся войны. Вот теперь еще потерянные эльфы. И где-то на заднем плане предсказание уличной гадалки. Слишком много фактов говоривших, что его дорога все равно однажды приведет в Ванаан. Но теперь у него был выбор: сделать это под конвоем или попробовать выиграть немного времени и сил.

— У тебя еще есть время, — отвечая на его мысли, произнес лес, — не нужно никуда спешить. А сейчас отдохни. Дитя, позаботься о нашем госте.

«Хорошо», — прозвучало в голове Джая и юный лес открыл для него тропу обратно к домику на дереве.

Там юноша провел больше декады. Он отдыхал, бродил по округе, лакомился фруктами, тренировался с деревянными мечами, которые лес вырастил специально для него. Но, не смотря на то, что особых занятий у него не было, скучать ему не пришлось. Все его время отнимал юный лес. Научившись разговаривать и немного осмелев, он сутки напролет забрасывал своего гостя вопросами. Причем, интересовало его буквально все: страны, в которых успел побывать Джай, люди которые там жили, их обычаи. Иногда его вопросы были совсем детскими. Например, юноше приходилось объяснять ему, что такое семья. А уже через мгновение он начинал расспрашивать нюансы политических взаимоотношений между Империей и Лавиэном. Молодой лорд объяснял все, что мог объяснить. Единственное, о чем он не рассказывал молодому лесу, это о войне. Отмалчивался или переводил разговор на другую тему. Решив, что некоторые вещи лучше не рассказывать детям, которые все новое стараются попробовать и испытать на себе. А юное дарование, с которым ему приходилось общаться всю последнюю декаду, пыталось воплотить в жизнь практически все, о чем он говорил.

За это время они уже раз двадцать переделывали дом. А когда юный лес научился создавать иллюзии, Джаю даже показалось, что он перенесся в детство. Когда мастер Риам с помощью таких же уроков рассказывал об устройстве мира своему маленькому ученику. Только теперь в роли учителя выступал он сам.

Так что декада для него не прошла, а пролетела. Он даже немного обрадовался, когда старый лес сообщил о том, что ему пора собираться в дорогу. Правда потом пришлось еще долго утешать малыша и обещать, что он обязательно вернется. Труднее всего в тот момент было самому поверить в собственное обещание (ложь магическое создание определило бы мгновенно). Но он справился. Еще через день Джай снова оказался у подножия гор, немного западнее от того места, откуда его вытащил юный лес.

А сразу после его ухода в чаще леса произошел еще один разговор…

Существо, внешне похожее на эльфа, сидело на берегу небольшого прудика, не обращая внимания, что мнет свой церемониальный наряд. Кончики пальцев скользили по поверхности воды, нарушая спокойствие водной глади, и от них расходились круги.

Древний лес думал о том, правильно ли он поступил, отправив наследника древней крови к его врагам. Что если они решаться повторить то, что совершили несколько тысяч лет назад, и из-за чего едва не погиб весь мир. Лес думал и не находил ответа. Потому что поступить по-другому он не мог. Пока оставался малейший шанс, что его дети отыщут дорогу домой. Вернее, этот мальчик покажет им нужную дорогу.

Лес не задумывался о том, что будет, когда это произойдет. И как он расскажет своим детям, что их Священного леса больше нет. А то, что от него осталось — это крошечный островок — сил которого едва хватает, чтобы хранить воспоминания. И сможет ли его малыш принять на себя его ношу — оберегать народ, который он никогда не знал. Сможет ли он полюбить их достаточно сильно, чтобы заботиться о них, прощать их недостатки и быть для них домом, даже когда они будут забывать о нем. Веселый смех, прогремевший на весь лес, отвлек его от тягостных мыслей. А потом невысокая фигурка налетела на него, едва не столкнув в воду.

— У меня получилось! Получилось! — верещал худенький мальчишка лет десяти и смеялся так радостно, что и взрослый «эльф» не удержался от улыбки.

Он с интересом рассматривал свалившегося на него ребенка, отмечая новые детали. Изящные черты лица, очень длинные растрепавшиеся во все стороны волосы, маленькие округлые ушки — мальчишка определенно был человеком. Вернее, выглядел, как человек. Потому что тот, кого сейчас держал на коленях старший лес, на самом деле был воплощением сущности его младшего. Тем воплощением, которое выбирают только один раз в жизни. Поэтому теперь его малыш будет выглядеть именно так. Разве что со временем повзрослеет, но не более того.

То ли неосознанно, то ли специально, но юный лес полностью скопировал внешний вид своего недавнего гостя (конечно, с учетом возраста). Только глаза у мальчишки оказались не серыми, а темно-зелеными. Такими же, как у его старшего. И это открытие почему-то очень обрадовало древнего.

Он покрепче прижал к себе мальчишку, размышляя о том, как быстро вырос его малыш. Если уж ребенок додумался создать собственный образ, то теперь его нельзя было оставлять ни на минуту. С его могуществом, наверняка, натворит каких-нибудь бед. А им сейчас нельзя было привлекать к себе внимание: у него не осталось сил, а малыш еще слишком слаб, чтобы противостоять человеческим магам.

Древний тяжело вздохнул, представив себе количество навалившихся на него забот. Но потом снова улыбнулся. Его мальчик рос, его дети оказались живы, пусть пока они были далеко, но однажды они вернутся — а ведь совсем недавно он даже не мечтал об этом. Жизнь продолжалась, и ему было для чего жить.

Джай решил, что никогда не полюбит горы. И даже не потому, что в горах с ним постоянно происходили неприятности. Просто после декады в священном лесу, красота каменных великанов его совсем не восхищала. Горы показались юноше хмурыми и холодными. Как и гномы, которые встретили его.

Нет, он прекрасно понимал, что его появлению они не обрадуются (четвертый клан не подпускал к своим тоннелям имперских соплеменников, а ведь Джай даже не был гномом). Но юноша не предполагал, что все окажется настолько плохо.

Гномы, встретившие его, были одеты в кольчуги. Их руки защищали широкие наручи. А специальные металлические пластины прикрывали ноги от щиколоток до колен. Подгорники были вооружены короткими широкими мечами (именно такое оружие предпочитали представители их расы — не слишком длинное, с учетом их роста, но достаточно тяжелое, указывающее на их силу). Так что выглядели они внушительно. Так, словно вот-вот должны были броситься в бой, а не встречали одинокого невооруженного путника.

Но отступать было поздно, поэтому Джай подошел к ним и вежливо поклонился.

— Меня предупредили о твоем приходе. Следуй за мной, — сказал гном. И это было последнее, что он произнес на протяжении следующего часа, пока юношу вели по тоннелям. Таким же, как и те, которые молодой лорд уже видел в южных горах. Поэтому он совсем не удивился, когда подгорники привели его к порталу (он ожидал как раз чего-то подобного).

Портал охраняли два таких же хмурых, вооруженных до зубов гнома (из-за одинакового вооружения и выражений лиц для Джая все они были похожи, как близнецы). Не дожидаясь распоряжений от его конвоира, один из охранников сразу же активировали переход. Диск портала налился синевой, и юноша шагнул в него, надеясь, что по ту сторону перехода его не поджидает новая клетка.

Клетки не было. Был только на вид пожилой (то есть на самом деле очень старый) гном, и ставший уже привычным конвой из двух вооруженных воинов.

— Приветствую вас, лорд ар-Сантар. Меня зовут Имрин, я буду вас сопровождать.

Лишенный голоса молодой лорд не мог ответить на его приветствие словами, поэтому ограничился уважительным поклоном. В ответ на вопросительный взгляд гнома, он продемонстрировал браслеты.

— Это может стать проблемой, — задумчиво протянул Имрин, рассматривая артефакты, — думаю, прежде чем знакомиться с главой, стоит кое-куда зайти.

Юноше было все равно, поэтому он просто пожал плечами в ответ. Джай не горел желанием знакомиться с лидером местного военного лагеря. А именно такое впечатление производил четвертый клан. И чем дольше его водили по тоннелям, тем сильнее он убеждался в своей правоте. А уж когда Имрин вывел его к подземной пещере, в которой располагался жилой квартал, никаких сомнений у него не осталось. Потому что это место и отдаленно не напоминало обычный город. Безликие, выстроенные в линейку и оттого напоминающие казармы дома. Четко разграниченные рабочие зоны. Все это можно было бы списать на трудности жизни под землей, если бы не вездесущие патрули. Казалось, что охраны в этом городе было больше, чем самих жителей. У каждого выхода, каждой мало-мальски важной постройки дежурили один, а то и два гнома. Да и остальные жители выглядели так, как будто в любой момент готовились отразить нападение. Большинство мужчин носили кожаные куртки с металлическими нашивками, которые с успехом заменяли кольчуги. Одежда женщин была попроще, но и она походила на облегченные кожаные доспехи. Многие жители были вооружены кинжалами. Достаточно внушительными, чтобы при случае они могли сойти за укороченные мечи. Чем дольше юноша рассматривал подземный «город», тем больше вопросов у него появлялось.

Имрин привел Джая не куда-нибудь, а в оружейную лавку. Хозяина за прилавком не оказалось, но старик коротко переговорил с его подмастерьем и выяснил, что мастер с утра работал в мастерской. Дальше уже не расспрашивая ни о чем, гном потащил его к соседнему дому, в котором как оказалось, и находилась мастерская оружейника.

Мастер встретил старика приветливой улыбкой, а на молодого лорда покосился с явным подозрением. Но ничего спрашивать не стал. Сразу же принялся за работу. Браслеты он рассматривал долго. Джаю даже надоело стоять перед ним с протянутыми руками. Но он бы и полдня перед ним простоял, лишь бы гном снял с него артефакты. И когда тот заявил, что сделает это, юноша едва удержался от облегченного вздоха (радоваться было еще рано).

Сама процедура потребовала от молодого лорда не только терпения, но и всей его силы воли. Потому что когда к его рукам поднесли огонь (даже понимая, что он магический и находится под контролем мастера огненной стихии) оставаться на месте было ох как не просто. Как не просто поверить в то, что раскаленный металл, который из-за высокой температуры стал стекать крупными каплями с его запястий, не касается кожи. И на самом деле он чувствовал вовсе не жар, а леденящий холод. Потому что заклинание заморозки, защищающее его руки, гном удерживал уже несколько минут. И юноша не был уверен, что не лишится пальцев из-за отморожения.

Зато потом, когда от ненавистных артефактов осталась только лужица металла. И Джай смог прижать к груди свои ледяные, но совершенно свободные руки, он почувствовал себя по-настоящему счастливым. Даже то, что на любое движение пальцы отзывались невыносимой болью, не могло испортить ему настроение.

Не разделявший его радости Имрин несколько мгновений смотрел на его руки, а потом потащил юношу к другому гному. Который, к огромному удивлению Джая, оказался целителем. А ведь до этого дня он был уверен, что гномы могли использовать только магию огня. Но, похоже, у четвертого клана были свои секреты.

Поблагодарив целителя за проделанную работу (расплатиться с ним, к сожалению, было нечем) и трижды ощупав совершенно здоровые запястья, молодой лорд, наконец, обратил внимание, что Имрин уже заметно хмурился. За всеми заботами они опаздывали на встречу с главой. А правители, как известно, не любят ждать.

Город подгорников оказался по-настоящему огромным. Объема подземных пещер оказалось недостаточно, чтобы вместить его целиком. Поэтому он делился на кварталы, каждый из которых располагался в отдельной полости. Дворец правителя, как и полагалось, находился в одной из самых больших. Вернее, полностью занимал целую пещеру от пола до потолка. Так что видимой снаружи оставалась только передняя стена, и создавалось впечатление, что дворец был выточен прямо в середине скалы.

Внешняя стена привлекала внимание своими барельефами. На ней были изображены не только все известные живые существа, но и множество легендарных созданий: единороги, фениксы и, конечно же, драконы. Только, в отличие от изображений на вратах в подгорное королевство южного хребта, на этих барельефах драконы выглядели так, как и должны были выглядеть драконы. А не карикатурные пародии на древних существ. Но действительно неизгладимое впечатление дворец производил изнутри. После того, как Имрин и Джай преодолели несколько постов охраны и смогли войти внутрь, они оказались в переднем зале дворца.

Этот зал поражал своими размерами. Он был не просто большим, а по-настоящему огромным. Настолько, что света от сотен магических светильников не хватало, чтобы полностью его осветить. И купол свода терялся в полутьме. Стены же расходились слишком далеко, чтобы можно было рассмотреть размешанные на них гобелены. Зато Джай смог полюбоваться на гигантские колоны, поддерживавшие свод. Но больше всего его поразила мозаика на полу. Она была выложена из различных сортов камня и отполирована до зеркального блеска. Так что места стыков между сегментами можно было определить только по изменению цветов.

Юноша с удовольствием полюбовался бы на это великолепие, но Имрин не позволил ему задерживаться и повел вдоль правой стены. Через пару минут они добрались до двери, хитро спрятанной за очередным гобеленом. Потом гном долго водил его по бесконечным винтовым лестницам и аркам переходов, которые поднимались, опускались или сходились под невообразимыми углами. Так что, даже не смотря на свою тренированную память и умение ориентироваться, Джай ни за что не нашел бы обратную дорогу. Он даже не смог бы сказать, в каком направлении его вели. Поэтому когда его провожатый, наконец, остановился у очередной двери и сказал, что они добрались, юноша вздохнул с облегчением.

Разговор с главой гномов прошел как-то скомкано и оставил после себя тяжелый осадок. Повелитель оказался именно таким, каким он его себе представлял: властным, суровым и бескомпромиссным (кто еще сумел бы поддерживать такие порядки в подземных городах).

Они обменялись парой приветственных фраз, после чего Джаю предложили отдохнуть в отведенной для него комнате. А на вопрос, что именно в его отношении собирается предпринять глава гномов, юноша не получил ответа. Поэтому к концу их импровизированной беседы молодой лорд уже не сомневался, что гном, выделивший для него несколько минут своего драгоценного времени, уже все для себя решил. И их встреча нужна была только для того, чтобы глава четвертого клана смог утолить свое любопытство.

Джай и не подозревал, насколько он был прав. Потому что глава четвертого клана действительно принял свое решение задолго до того, как советник Имрин привел гостя в малый зал. Но ему было интересно посмотреть на человека, из-за которого поднялся такой переполох.

Когда главе сообщили, что клочок леса, зажатый между Хребтом мира и дикими землями, который они называли «священным» только в дань традиции, на самом деле оказался живым мыслящим существом, он сначала не поверил в это. Да и как можно было поверить, что сказка, которую рассказывали на ночь маленьким детям, ожила и вышла пообщаться с патрулем. Еще и попросила о встрече со старшим офицером.

Вот и старший офицер северных отрогов не поверил. Поэтому устроил подчиненным головомойку за распивание спиртного на посту. Но те клятвенно заверяли, что не брали в рот ни капли. Поэтому в условленное время он все-таки явился на встречу с ожившей легендой.

Через два часа его доклад лежал на столе у главы клана, а еще через час правая рука правителя советник Имрин был отправлен в северные отроги, чтобы убедиться во вменяемости старшего командного состава. С проверкой он справился быстро. Гораздо больше времени советник потратил на то, чтобы убедить главу в правдивости доклада.

Честно говоря, повелитель четвертого клана так до конца и не поверил, что Священный лес действительно ожил. Но принял к сведению, что рядом с северными отрогами появилась магически сильная сущность, которая могла представлять угрозу для его клана. А значит, с ней необходимо было считаться. Но если этот так называемый «священный лес» представлял только возможную угрозу, то Ванаан — реальную опасность. И не считаться с его требованиями он не мог.

Не смотря на увеличение отрядов, введение обязательной воинской подготовки для всех членов клана, начиная с двенадцати лет, улучшение вооружения и успехи в магических исследованиях, они мало что могли противопоставить ванаанцам. Глава прекрасно это понимал. Однажды он видел их особый тренировочный лагерь (специально для этого лично участвовал в вылазке разведчиков). И того, что он увидел, оказалось достаточно, чтобы понять — его клан не сможет противостоять такому врагу. А то, что они станут врагами — только вопрос времени. Потому что Ванаан не потерпит рядом с собой свободное королевство. Не важно, человеческое оно или нет.

В тот лагерь, который увидел гном, привозили детей в возрасте от десяти до пятнадцати лет. И судя по тому, как проводились занятия, это был далеко не первый этап в их тренировках. Все они уже неплохо владели оружием и умели работать в команде. В этом лагере в течение нескольких лет они оттачивали свое мастерство. Мальчишек гоняли сутки напролет, доводя их действия до автоматизма. Но главным было даже не напряженность тренировок, а то, какими методами они проводились. За малейшую провинность следовало наказание. Излишняя медлительность или невнимательность могли закончиться поркой. Но особенно жестоко карали за неподчинение.

Глава гномов собственными глазами видел, как четырнадцатилетнего мальчишку забили насмерть за невыполненный приказ. Но больше всего его поразили лица детей, которые присутствовали при казни (а как еще можно было назвать наказание в сто ударов кнутом). На них не было ни тени страха или отвращения — только безразличие. Как если бы происходящее было чем-то в порядке вещей. Именно тогда глава понял, что насколько бы подготовленными не были его воины, они не смогут противостоять такому врагу.

С тех пор прошло больше двадцати лет, и правитель четвертого клана многого добился. За это время ему удалось укрепить подземные города, создать армию, а главное — вдолбить в головы старейшин, что угроза со стороны Ванаана реальна. Последнее было труднее всего. Упрямые старики (к сожалению, имевшие слишком большой авторитет, чтобы от них можно было так просто отмахнуться) до последнего цеплялись за договора о ненападении, заключенные с Ванааном в незапамятные времена. Переубедить их удалось только после того, как им продемонстрировали изображения одного из особых питомников соседей…

Вспомнив об увиденном, глава невольно вздрогнул, и обернулся к советнику.

— Что сказал о нашем госте мастер огня? — спросил он.

— Обыкновенный мальчик без магических способностей, — ответил советник. — Не понятно, зачем на него надели артефакты, блокирующие магию.

— Ванаанцы ничего не делают просто так, — пробормотал глава. — Пусть его все время сопровождает кто-нибудь из мастеров стихии. Мне не нужны неприятности в городе.

— Ты отдашь его ванаанцам?

— Через два дня. Нарин договорился об условиях передачи.

— Значит, все уже решено? — спросил советник, хмуро посмотрев на главу.

— Да, все решено, — кивнул глава и ответил советнику таким же тяжелым взглядом. — У меня нет выбора, Имрин. Они отследили мальчишку по браслетам, поэтому знают, что он у нас.

— А если потянуть время…

— Не получится. Нам поставили ультиматум: или мы отдаем его, или теряем западный регион.

Советник устало опустился в кресло. Несколько минут он обдумывал сложившуюся ситуацию, но выхода из нее не находил. Раньше ванаанцы соблюдали хотя бы видимость вежливых отношений с подгорным народом. Теперь они не пытались играть в добропорядочных соседей, а просто выдвигали свои требования. Сколько времени пройдет, прежде чем они захотят отстоять свое право отдавать приказы с оружием в руках?

— У нас осталось очень мало времени, Имрин, — словно отвечая на его мысли, произнес глава. — А клан все еще не готов.

— Горы защитят нас от магов. И мы подготовили достаточно воинов, чтобы держать оборону, — ответил советник.

— Да, но как долго мы сможем ее удержать?

— Что-то случилось за эти два дня, пока я занимался северными отрогами? — осторожно спросил советник. Такое поведение, как сегодня, было нетипично для повелителя. Должно было произойти что-то действительно серьезное…

Додумать эту мысль советник не успел, потому что глава гномов произнес:

— Они восстановили питомник.

— Но ведь год назад исчезла вся свора, — пораженно выдохнул советник.

Такой новости он не ожидал. Но теперь он понимал, почему глава клана согласился выдать мальчишку.

Питомник ванаанских псов находился неподалеку от западных отрогов. Поэтому хватило бы нескольких тварей, для того, чтобы уничтожить все поселение гномов. Хотя эти создания не любили находиться под землей, но ради добычи они полезли бы куда угодно.

Когда год назад о разведчиков поступило известие, что свора исчезла, Имрин не знал, радоваться ли ему этому известию или опасаться его. Одно дело — если тварей уничтожили, а совсем другое — если их натравили на чьи-нибудь поселения. Поэтому он с замиранием сердца ожидал следующих сообщений. Но свора не вернулась ни на следующий день, ни через декаду. И за это время никаких тревожных вестей из Империи или Лавиэна не поступало. Поэтому и глава четвертого клана, и его советник смогли вздохнуть спокойно. А теперь оказалось, что радовались они зря. Ванаанцы восстановили питомник.

— Я объявил особое положение в западных отрогах, — сообщил глава.

— Так сразу? — немного удивился советник. — Я понимаю, угроза серьезная. Но не рано ли паниковать…

— Нет, не рано, — перебил его правитель клана, — сегодня пришло сообщение из Империи. Император переводит к Хребту мира еще один легион. Он готовится к войне.

— Как и Ванаан.

— А мы между ними, как между молотом и наковальней, — кивнул глава. — Все равно, кто из них начнет войну, мы пострадаем больше всех.

Несколько минут в кабинете царило молчание, но потом советник все-таки решился задать тот самый главный вопрос.

— На чьей мы будем стороне?

— Пока нам никто ничего не предлагал, — не весело усмехнулся правитель клана. — Для Ванаана мы всего лишь помеха, для Империи — кучка затворников, не желающих общаться с окружающим миром.

— Но когда встанет выбор…

— Мы поступим так, как велит наш долг, — отрезал глава. — Я помню клятву, которую приносил, когда возглавил клан. Вести свой народ и хранить его закон. Или я дал повод усомниться?

Что-то такое в этот момент было в его глазах, из-за чего Имрин невольно вздрогнул. А потом склонился в церемонном поклоне.

— Я прошу прощения, глава клана, — сказал он.

Несколько мгновений правитель изучал его макушку, стараясь подавить свой гнев. Все-таки Имрина он знал с самого детства, и все это время тот был ему другом и опорой. Поэтому глава сделал глубокий вдох и спросил уже более спокойно:

— Наши посланники вернулись?

— Несколько часов назад, — кивнул советник, — на них напали неподалеку от границы. Но им удалось спастись.

Он протянул главе свиток-послание, к которому был привязан небольшой ничем не примечательный камушек. Но именно он и привлек внимание главы клана.

— Это то, о чем я думаю? — спросил он, вертя безделушку.

— Именно, — ответил советник. — Ключ от древнего тайника.

— Но откуда он у южных кланов? И почему они так просто его отдали?

— Для них он бесполезен, — пожал плечами Имрин, — а нам может пригодиться.

Он подождал, пока глава изучит содержание свитка, а потом спросил:

— Так каким будет ответ?

— В преддверии войны не стоит вспоминать старые обиды. Я хочу послушать доклад о поездке.

— Конечно, — кивнул советник, — я вызову Рамира.

В дверях он замешкался, собираясь что-то сказать. Но, увидев, как глава сосредоточенно изучает очередной документ, промолчал. У них больше не осталось времени на сомнения. Поэтому принятое решение должно было быть исполнено. А время покажет: ошибочно оно или нет.

Джай рассеянно листал фолиант, доставшийся ему от щедрот местных хозяев в качестве развлечения. Он даже не пытался читать, просто перелистывал страницы, размышляя о свалившихся на него очередных неприятностях. В том, что его выдадут ванаанцам, юноша уже не сомневался.

Ему выделили роскошные покои. Но никуда из них не выпускали (даже с сопровождением). Охрана отказывалась отвечать на его вопросы. А Имрин, который забегал к нему несколько раз в течение дня, ограничивался ничего не значащими фразами. Так что Джай снова почувствовал себя запертым в клетке. Правда, теперь условия были лучше, и никакие подчиняющие артефакты на него никто не одевал, но сути это не меняло.

А ведь он предчувствовал (фактически знал), что именно так все и обернется. Потому что в отличие от древнего леса, который благополучно «проспал» последние несколько тысяч лет, гномы жили в реальном мире. И как существа прагматичные (а этого у их расы было не отнять) ни за что не стали бы портить отношения с соседним государством ради мальчишки, который был даже не их расы. Он на их месте поступил бы точно так же.

Джая немного утешало только то, что с него сняли проклятые браслеты. И он мог трезво оценивать ситуацию, не боясь, что кто-то опять подчинит его сознание.

Так что события развивались своим чередом. Рано или поздно он все равно попал бы в Ванаан. А путешествие к Священному лесу было всего лишь временной задержкой. Единственное, чего не предполагал молодой лорд — что кто-то из гномов захочет его навестить. Поэтому когда к нему явился незнакомый тип в форме охранника и в шлеме, закрывавшем лицо, юноша инстинктивно отступил на пару шагов. Занимая более выгодную позицию. Чтобы в случае опасности можно было отскочить подальше. Но незнакомец остановился в дверях и снял шлем, давая возможность себя рассмотреть.

Юноше хватило одного взгляда, чтобы узнать его. Этого молодого гнома он видел, и совсем недавно. Причем не где-нибудь, а в том самом трактире, где ему пришлось поучаствовать в драке.

Сообразив, что его узнали, гном отвесил церемонный поклон и произнес на имперском:

— Приветствую вас. Прошу прощения, что до сих пор не знаю вашего имени. Меня зовут Гиран.

— Джай ар-Сантар, — коротко поклонился молодой лорд. Сейчас ему меньше всего хотелось разводить церемонии, но не он выбирал тон беседы. — Что привело вас ко мне?

— Я хотел поблагодарить вас за спасение, — ответил гном и снова церемонно поклонился. — Если бы я мог как-то отплатить вашу помощь.

Если бы не серьезный тон, с которым это было произнесено, его слова можно было бы принять за издевку. Джай посмотрел на гнома с недоумением. О какой помощи могла идти речь, когда его держали под охраной и собирались выдать врагу. Не станет же этот гном с боем вытаскивать его из дворца собственного главы клана?

Внимательнее присмотревшись к своему собеседнику, юноша решил, что этот станет. И с боем, и из дворца. Наверняка умрет, но все-таки попытается. Этот гном, похоже, был из молодых идеалистов, помешанных на традициях и долге.

— Откуда вы узнали, что я здесь? — поинтересовался Джай, пока не торопясь с ответом.

— Я случайно увидел вас в городе, когда советник Имрин приводил вас к мастеру огня.

Это было похоже на правду. Юноша еще раз оценивающе посмотрел на своего собеседника. Он не стал ему больше доверять (о каком доверии могла идти речь, если он видел его второй раз в жизни). Но этот гном был единственным, кто предложил ему свою помощь. Поэтому молодой лорд решил рискнуть. Он не стал просить помощи для себя. Прекрасно понимая, что незаметно выбраться из дворца, а потом и из подземного города, не возможно. Но был еще один вопрос, который в последнее время очень беспокоил Джая.

— У меня будет к вам просьба, глэд Гиран, — сказал он.

— Все, что в моих силах, — кивнул гном.

— Через два дня к вашему перевалу выйдет мой друг. К сожалению, он вбил себе в голову, что должен, во что бы то ни стало, меня найти. Я прошу вас позаботиться о нем. Лучше всего, если вы убедите его вернуться в Империю. Но, если это не удастся, пожалуйста, сделайте так, чтобы он не попал к ванаанцам.

— Я смогу добраться туда с помощью порталов. Но через перевал проходит много людей, — задумчиво протянул гном. — Как мне его узнать?

— Вот в этом то и проблема, — вздохнул Джай, — мой друг имеет магические способности, поэтому может выглядеть, как угодно. Он невысокого роста и тонкого телосложения, но его лицо и одежду я не смогу описать. Скорее всего, это будет что-то незаметное, не бросающееся в глаза. Он хорошо умеет маскироваться.

— Я попытаюсь его найти, — ответил гном, и молодой лорд благодарно кивнул ему в ответ.

Он был совсем не уверен, что Гиран сумеет отыскать Лара. Но в том, что гном сделает для этого все возможное, юноша не сомневался.

После того, как с него сняли браслеты-артефакты, связь с Ларом полностью восстановилась. И к собственному ужасу юноша осознал, что эльф давно уехал из столиц и теперь находится в нескольких днях пути от горного перевала. Из-за расстояния ему не удавалось определить, о чем думал этот сумасшедший. Но Джай чувствовал его упрямство, смешанное с усталостью, в которой угадывались приторные капли обреченности. Лар не верил в успех своей затеи, но все равно продолжал ехать туда, куда его вела связующая нить. На все попытки заставить его вернуться, он не реагировал. И молодой лорд, в который раз, подумал, что он совершенно не понимает этого эльфа.

А Лар продолжал ехать на запад. Дорога измотала его, но он не мог позволить себе долгих остановок. Не теперь, когда его цель снова резко переместилась и стала намного ближе. Но вовсе не это гнало эльфа вперед.

Предчувствие надвигающейся беды не давало ему покоя. Лар спешил изо всех сил. Знал, что опаздывает, и все равно безжалостно подгонял коня. Потому что так было правильно, потому что не мог по-другому, и еще потому, что принял это решение сам.

Предчувствие не обмануло Лара. Неприятности у него начались еще до того, как он добрался до перевала. Сначала он потерял коня. Животное споткнулось и повредило ногу, поэтому его пришлось оставить. Но денег вырученных за хромую лошадь оказалось недостаточно, чтобы обзавестись новой. А личных средств у Лара осталось не так много. Поэтому дальше ему пришлось путешествовать пешком.

На расстояние, которое верхом он преодолел бы за сутки, пришлось потратить три дня. За это время лорд Джай снова умудрился куда-то переместиться, но общее направление сохранялось неизменным, поэтому Лар продолжать идти к перевалу. Что он будет делать, когда доберется туда, эльф пока не задумывался. Хватало текущих забот: износившиеся сапоги, жадный трактирщик, стребовавший с одинокого путника за комнату вдвое больше положенного, отвратительный ужин, который все равно пришлось проглотить. Но и эти заботы отошли на второй план, когда Лар понял, что за ним следят. Собственно, именно поэтому он и пошел на траты и оплатил отдельную комнату в трактире. Ему на несколько часов нужно было остаться в одиночестве.

Фокус, который Лар собирался провернуть, основывался не на магии, а на эльфийской способности «чувствовать» окружающий мир. Для этого, ему нужно было сосредоточиться, а потом представить себе объект, который он хотел увидеть. Эльф пытался отыскать своего преследователя. Но в этот раз ему не повезло. Единственное, что ему удалось рассмотреть — это лицо лорда Джая. Правда, тот почему-то выглядел младше своего возраста и его глаза были зеленого цвета. Но Лар не стал заострять внимание на деталях. Он уже привык, что для его внутреннего зрения объекты выглядели по-другому.

Ощущение слежки не исчезало. Наверное, поэтому эльф и обратил внимание на странного незнакомца, устроившегося в дальнем углу обеденного зала (ему уже повсюду мерещились враги). Тот внимательно рассматривал каждого нового посетителя трактира, хотя и старался это скрыть. И Лар не стал исключением.

Заметив повышенное к себе внимание, эльф невольно напрягся. Он был уверен, что ни разу в жизни не видел гнома, который не сводил с него глаз. Но когда подгорник точно так же стал рассматривать вошедшего следом за ним человека, Лар расслабился и перестал обращать на него внимание. Мало ли, кого искал этот тип (здесь у подножия Хребта мира хватало подозрительных личностей). На следующий день, он благополучно забыл бы о странном гноме, если бы не одно «но»… утром гном обнаружился на том же месте, и так же внимательно рассматривал гостей. И в этот раз Лару не удалось отделать от подгорника так легко.

Прошло уже два дня, с тех пор как Гиран покинул горы. Причем, сделал это в тайне от отца. Он старался не думать о неприятностях, которые свалятся на его голову, когда глэд Рамир обнаружит, куда он запропастился. Но Гиран надеялся, что отец никогда не узнает об этом. Все-таки ему было не впервой тайком сбегать из подземного города.

Гном постарался отбросить непрошенные мысли и сосредоточиться на задании. В пестрой толпе путешественников ему нужно было найти единственного нужного человека. Его описание было очень приблизительным, но Гиран не сдавался.

Трактир, который он выбрал в качестве наблюдательного пункта, был единственным заведением, предоставлявшим ночлег для путешественников так близко к перевалу. Ванаан был закрытой страной. Туда не ходили торговые караваны. Не было работы для наемников. Зачем нужны вооруженные отряды, если в каждом мало-мальски значимом городке имелся гарнизон имперских солдат. Следовательно, и путников, направлявшихся к перевалу, было немного. Хватало, чтобы хозяин одинокого трактира, наживаясь на постояльцах, сводил концы с концами, но и только.

Заплатив трактирщику, чтобы его не беспокоили, Гиран двое суток просидел в общем зале, прерываясь только на пару часов сна и на еду. За это время он успел рассмотреть не меньше сотни незнакомцев (гном и не подозревал, что это убогое заведение пользовалось такой популярностью). Все они были в пропыленных дорожных плащах, и неплохо вооружены. А одинаково утомленное выражение лиц делало их похожими, как близнецы. Так что к концу второго дня Гирану уже любой входивший в зал человек казался подходящим под описание. Он уже сто раз пожалел о том, что решил обойтись своими силами и не стал просить помощи у друзей.

В жизни Гирана была своя тайна. Во время обучения он подружился с несколькими гномами, которые, как потом выяснились, входили в особую группу. Своеобразный клан внутри клана, образованный молодыми гномами, которых не устраивала сложившаяся ситуация в подземных городах. Нет, они никоим образом не выступали против главы клана (почитание правителя было у них в крови). Молодежь не устраивало, что от них скрывали всю информацию: почему их клан оказался отрезанным от остального мира, зачем было необходимо так перестраивать города и вводить чуть ли не военное положение… таких вопросов было очень и очень много.

Гиран и сам иногда задумывался об этом. Но, только присоединившись к малому клану (так они называли себя) он получил ответы на свои вопросы. Для него открылся целый мир, который оказался намного больше, чем их подземные города, и намного интереснее.

Гиран многое слышал о людях, и даже видел их несколько раз (когда отец брал его с собой на поверхность). Но изучить представителей этой расы по-настоящему он смог только во время вылазок, которые устраивал его отряд. Они не делали ничего опасного: собирали информацию, иногда закупали товары. За последний год гном успел побывать в Империи и в Лавиэне (это когда его отряду удалось раздобыть переносные порталы). Он надеялся посмотреть еще и на Ванаан, но перемещаться туда было слишком опасно, поэтому эти задания поручались только самым опытным разведчикам.

Вспомнив о Ванаане, Гиран непроизвольно сжал руки в кулаки. Когда ему впервые рассказали о нем правду, он не поверил, что такое место могло существовать. Рабство, узаконенные убийства, особые тренировочные лагеря для детей — это был далеко не полный список ужасов, которые творились в этой стране. Узнав о них, Гиран, наконец, начал понимать, зачем главе клана понадобилось перестраивать подземные города.

Дверь трактира снова открылась, и гном мотнул головой, прогоняя непрошеные воспоминания. Но новый посетитель оказался высоким и тучным, поэтому Гиран сразу же потерял к нему интерес. Тяжело вздохнув, он облокотился о стену и подумал, что, наверное, не сможет сдержать данное его спасителю слово, когда заметил спускавшегося о лестнице незнакомца. Гном уже видел его вчера. Но то ли из-за наплыва постояльцев, то ли от усталости толком не рассмотрел. А ведь этот человек хорошо подходил под описание: невысокий, хрупкого телосложения, в видавшем виды дорожном плаще. Он совсем не бросался в глаза. Если бы Гирана в свое время не учили быть таким же незаметным, ни за что не обратил бы на него внимание.

Подождав, пока незнакомец выберет столик, гном тяжело вздохнул и направился к нему. Оставалось надеяться, что с ним ему повезет больше, чем с предыдущими тремя.

На его приветствие человек ответил осторожным кивком и как бы невзначай положил рядом с тарелкой кинжал, явно намекая, что в случае нападения сумеет за себя постоять. Но как раз это совсем не удивило Гирана (три предыдущих кандидата вели себя точно так же). Гораздо больше его заинтересовали руки чужака: слишком узкие ладони и длинные пальцы — такие могли бы принадлежать менестрелю, а не неудачливому наемнику или хорошо вооруженному крестьянину (незнакомец с равным успехом мог оказаться как тем, так и другим).

Гном попытался завязать разговор, но получил только пару односложных ответов. Но чем дольше странный путешественник его игнорировала, тем сильнее Гирану казалось, что он на правильном пути. А потом он все-таки решился задать тот особый вопрос, который должен был помочь узнать друга его спасителя (а ведь с первыми тремя кандидатами он его так и не озвучил).

— Вы знаете, что такое «тай»? — спросил гном.

Кстати, он и сам не знал, что это такое. В отличие от его собеседника, который удивленно уставился на гнома. Правда, он быстро опомнился и опустил взгляд, но отрицать очевидное теперь было бесполезно.

— Тогда, я думаю, вы узнаете и это, — продолжил Гиран и положил на стол шелковую ленту, завязанную сложным узлом (он ни за что не смог бы его повторить). Зато его собеседник, похоже, прекрасно знал, что с ним делать. Повертев узелок, он потянул за нужные концы, и лента послушно расплелась.

Не ожидавший такого поворота событий гном, дернулся вырвать из рук незнакомца злополучный лоскут. Но потом сообразил, что в импровизированном послании больше не было необходимости. Потому что он нашел человека, которого искал.

— Вы должны были мне что-то передать? — спросил незнакомец.

— Наш общий знакомый настаивал, чтобы вы вернулись назад, — ответил гном, намеренно не называя имен (зачем, если они оба понимали, о ком шла речь).

— Это не возможно.

— Он так и предполагал. Поэтому просил меня вам помочь.

— Хорошо, — кивнул человек и, бросив на стол плату за еду, поднялся на ноги, — идемте.

Гирана немного удивило его поведение (чужак слишком быстро согласился), но он только пожал плечами в ответ и последовал за ним. Правда, после того как они вышли из трактира, гном все-таки спросил:

— И вы вот так просто поверите незнакомцу?

— Я знаю, что вы сказали правду, — ответил незнакомец.

Он произнес это так убежденно, что Гиран сразу же поверил ему. О возможностях магов в подземных городах ходило много разных слухов. Так почему бы среди них не оказаться способности определять ложь. Тяжело вздохнув, молодой гном подумал о том, что ему все-таки придется просить помощи друзей.

В отличие от подгорника Лар был настроен не так оптимистично. Когда незнакомец подсел к нему за стол, первое желание эльфа было сбежать из проклятого трактира как можно быстрее. Сама мысль о том, что его раскрыли, привела Лара в ужас.

Прошли уже три года с тех пор, как судьба привела его в замок Джая ар-Сантара. Три очень долгих насыщенных событиями года, которые полностью изменили не только его жизнь, но и его самого. Лар успел переосмыслить для себя очень многое. Но это не означало, что он все забыл. Потеря родителей, годы, проведенные в рабстве — это не те воспоминания, от которых можно было бы просто отмахнуться. Они сами напоминали о себе, возвращаясь в ночных кошмарах.

В тот момент, когда ему показалось, что его поймали, и все опять вернется на круги своя. Как будто и не было этих трех лет. Лар застыл на месте от ужаса. И только когда гном положил на стол ленту, завязанную тем особенным узлом, который использовал его хозяин, эльф позволил себе немного расслабиться.

Что бы там не думал о нем этот незнакомец, он не стал ему больше доверять (Лар в принципе был не способен на доверие). Он не стал отказываться от помощи только потому, что вчера пришло сообщение от Джая. Они находились слишком далеко друг от друга, чтобы можно было все разобрать (его хозяин до сих пор отказывался использовать прямую мыслесвязь, за что, честно говоря, эльф был ему благодарен). Послание было всего лишь клубком эмоций: опасение, желание защитить и обещание помощи. Лар тогда не понял, о какой поддержке могла идти речь. Зато теперь получил ответ на свой вопрос. Тяжело вздохнув, эльф подумал о том, что его хозяин был в своем репертуаре. Даже находясь в плену, он умудрялся заботиться о нем.

Как и ожидалось, Джая выдали ванаанцам. На следующий день после разговора с главой клана, к нему явился советник Имрин и со скорбящим выражением лица преподнес это известие. Но если гном думал, что юноша станет возмущаться или о чем-то его просить, то он ошибался. Потому что единственное, что почувствовал в тот момент Джай — это облегчение. Неизвестность начала надоедать. А находиться в клетке (пусть и комфортной) было невыносимо. Потом, после ухода Имрина, пришли и неуверенность, и страх. Но без посторонних глаз пережить их оказалось намного легче.

Вечером юноша попытался связаться с Ларом, но так ничего и не добился. Истончившаяся из-за расстояния связь категорически отказывалась передавать что-то серьезнее набора эмоций. Но зато удалось определить, что эльф уже добрался до гор.

Следующий день обещал быть очень долгим. И он оправдал ожидания. Сначала юношу несколько часов водили по тоннелям. Оказалось, что порталы гномов не связаны общей сетью, а настроены на определённые направления. Поэтому чтобы добраться до места встречи с ванаанцами, пришлось сделать четыре перехода. Кроме того, к выходу его вели какими-то окольными путями по узким, как крысиные лазы, тоннелям. Поэтому когда его, наконец, вывели наружу Джай не смог подавить вздох облегчения. Ощущение каменного монолита над головой угнетало так, что было трудно дышать.

Его поджидал целый эскорт ванаанцев: десяток воинов и маг. Охранники были из той же породы, что и его предыдущие конвоиры: с хищными стремительными движениями, ничего не выражающими лицами и глазам опытных убийц. Джай обратил внимание только на их количество (наученные горьким опытом, ванаанцы постарались предусмотреть все варианты). Зато маг юношу заинтересовал. Он отличался от того странноватого молчаливого типа, который конвоировал его в прошлый раз. Уже тем, что не пытался скрывать свой дар. Наоборот, маг открыто демонстрировал свое превосходство, буквально излучая властность (на мгновение юноше даже показалось, что он видит перед собой Баруса). Но представился он коротко — просто назвал свое имя без титулов и званий. Джай решил не заострять на этом внимание, радуясь уже тому, что никакие подчиняющие артефакты в этот раз на него никто не одевал. В отличие от сопровождавших его гномов, которые прекрасно знали, кто такой маг Лаэль, поэтому постарались как можно скорее избавиться от его общества и вернуться в родные безопасные пещеры.

Проводив их тяжелым взглядом, один из сильнейших магов Ванаана посмотрел на пленника, которого ему предстояло доставить в столицу, и поморщился. Лично он ничего необычного в этом мальчике не видел. Немного нестандартная внешность (давала о себе знать примесь эльфийской крови), и настолько крошечные зачатки дара, что их вообще можно было не принимать в расчет. Мальчишка не смог бы наполнить силой простейшее бытовое заклинание. Каким образом ему удалось сбежать от мага первого уровня, да еще в артефактах подчинения, оставалось загадкой.

На всякий случай Лаэль повесил на него пару следящих заклинаний. Но подавляющие артефакты не стал надевать. Зачем, если и так было ясно, что мальчик не сможет сбежать. Тем более что его величество ясно дал понять, что этот пленник долго не проживет.

Подавив тяжелый вздох, Лаэль подумал о том, сколько времени осталось у него самого. В последнее время придворные маги то и дело попадали в немилость правителя (что было равносильно смертельному приговору). За три года его величество успел сменить уже двух советников. Лаэль был третьим. Он с удовольствие отказался бы от такой «чести», но, к сожалению, его мнением никто не интересовался. Как один из сильнейших магов Ванаана (конечно после главы магической академии и самого короля), Лаэль был вынужден занять этот пост.

Его дар был его спасением и его проклятием. Рожденный рабом, только благодаря магическим способностям он смог обрести свободу. И был так окрылен своей радостью, что прошло несколько лет, прежде чем Лаэль осознал, что на самом деле он так и не освободился от рабства. А всего лишь поменял хозяина.

Рабская кровь сделала его изгоем среди магов. Но благодаря силе дара и собственному упрямству, он заставил себя уважать. Будущему высшему магу пришлось пройти через многое: ритуалы, которые по ту сторону гор считались запрещенными, устранение соперников. Зато теперь его имя произносили с почтительным трепетом, как и полагалось обращаться к советнику короля. Но Лаэль уже не получал от этого никакого удовольствия. Теперь он с удовольствием променял бы все эти почести и власть, на спокойное существование в своем замке.

В ответ на предательские мысли, виски сдавило пульсирующей болью. И маг рассеянно подумал о том, сколько раз за эту декаду связь напоминала о себе. Два? Три? Так не долго доиграться и до обвинения в измене. Правитель в последнее время стал особенно подозрительным. Лаэль поспешно подавил мысль о том, что его величество все больше проваливался в свое безумие. Не смотря на меланхолическое настроение, он пока не собирался закончить жизнь самоубийством.

Маг снова покосился на пленника, размышляя, где этот мальчишка пропадал последние две декады. И каким образом ему удалось скрываться. Если вычислить его смогли только потому, что браслеты-артефакты были уничтожены без нужного ритуала (именно по всплеску древней магии его и нашли). Вряд ли мальчишка признался бы добровольно. Вот если бы его можно было «уговорить»… но Лаэль тут же одернул себя. Он должен был доставить пленника его величеству в ближайшие сроки и невредимым (на этот счет ему были даны очень четкие указания).

Маг с удовольствием перебросил бы весь отряд через индивидуальный портал, но в столицу можно было попасть только с помощью специального стационарного перехода. Над городом стояла мощнейшая защита (не чета отжившим свой век имперским защитным куполам). Поэтому вместо того, чтобы путешествовать с комфортом, ему пришлось несколько часов трястись в седле, добираясь до ближайшего городка. За это время Лаэль успел сто раз проклясть чересчур предусмотрительных гномов, которые решили выводить пленника окольными путями. Как будто все их крысиные норы не были известны ванаанцам наперечет. Из-за них ему полдня пришлось бродить по горным тропинкам, по которым лошади могли идти только шагом. А потом еще столько же выбираться обратно. Вид заметно побледневших гномов, когда он сообщил им свое имя, улучшил магу настроение. Но только до тех пор, пока ему не пришлось снова забираться в седло.

Поэтому в город Лаэль вернулся не в лучшем расположении духа. Все вокруг раздражало его: подобострастные поклоны прохожих, не умеющих толком приветствовать высшего мага, перепуганные лица местных матрон, торопливо оттаскивающих своих чумазых детишек. Как будто его могли заинтересовать эти бездарности, лишенные даже зачатков силы. Вытягивающиеся в струну стражники, которым только за их внешний вид стоило бы всыпать пару десятков плетей. А еще мага ужасно раздражал мальчишка-пленник, который буквально извертелся на своей лошади, стараясь рассмотреть все и сразу. Как будто в этом городишке было на что смотреть. Еще раз оглядев центральную площадь, ставшую заметно чище по сравнению с тем, что Лаэль видел с утра (местные власти сделали необходимые выводы после его прошлого посещения), но не намного.

От расправы над хозяином города маг удержался только потому, что никак не мог решить: стоило ли марать руки самому, или устроить выволочку наместнику провинции. Отложив этот вопрос на потом, Лаэль одним движением активировал портал, наполняя его силой и мысленно исправляя необходимые настройки. Заклинание сплело перед ним светящуюся панель, к которой маг приложил ладонь, подтверждая свой допуск. После чего кивком приказал охранникам следовать за ним и шагнул в переход.

Кожу привычно обожгло (как всегда при переносе в столицу — сильный магический фон давал о себе знать). И уже через мгновение Лаэль оказался на центральной площади главного города страны. Следом за ним появились пленник и охрана. Дождавшись, когда последний воин пройдет через переход, маг погасил портал и развернул коня в сторону дворца. Ему хотелось побыстрее сдать мальчишку его величеству и заняться, наконец, своими обязанностями, которых после вступления в новую должность навалилось на него очень и очень много. А он вместо того, чтобы работать, вынужден был потратить целый день на то, с чем справился бы и ученик младшей ступени.

В ответ на его мысли виски заломило пульсирующей болью, и Лаэль непроизвольно поморщился. Проклятая связь опять напоминала о себе. Как будто он мог забыть о том, что все приказы его величества должны были безоговорочно исполняться. Раздосадованный маг подстегнул коня, тем самым заставив и всех остальных прибавить ходу.

Хотя Джай с удовольствием ехал бы как можно медленнее. Во-первых, ему совсем не хотелось знакомиться с местным правителем. А во-вторых, хотелось бы осмотреться. Все-таки он попал не куда-нибудь, а в святая-святых Ванаана — его столицу.

Город был красив. Той немного странноватой красотой, которой поражали старинные замки. Когда нечто монументально-угрюмое, созданное чтобы продемонстрировать силу, кажется утонченным.

Огромная площадь была выложена плитами. Настолько массивными, что резные арки порталов, охватывающие ее неполным кольцом, казались узором из кружева, которое благодаря неведомой силе обратилось в камень. То ли благодаря особой обработке, то ли с помощью магического воздействия, плиты были украшены особым рисунком, который изменялся в зависимости от того, с какой стороны на него падал свет.

Строители столицы Ванаана явно умели и любили работать с камнем. Здесь были массивные каменные дома, украшенные башенками с зубцами, открытыми террасами и даже балконами. Скрытые арки переходов и смотровые площадки в самых неожиданных местах. Отполированные до зеркального блеска мощеные мостовые и специальные дорожки для пешеходов. Небольшие беседки, спрятанные от посторонних глаз, и узорные чаши фонтанов, наполнявших воздух живительной прохладой. Но больше всего поражал дворец короля.

Он был в десять раз больше любого замка, и в столько же раз величественнее их всех вместе взятых. Гладкие стены удивительного янтарного оттенка, выложенные настолько искусно, что они казались монолитными, заканчивались массивными башнями. А за ними начинался новый ряд стен и башен, уже более тонких и изящных. Так повторялось несколько раз, из-за чего покатые антрацитово-черные крыши, сверкающие на солнце, словно чешуя невиданного зверя, образовывали каскад. А башни и башенки, в расположении которых не было даже намека на симметрию, смотрелись удивительно гармонично. Весь дворец, казалось, соединял в себе противоположности: контраст цветов, форм и размеров. Но стоило убрать из этой картины хотя бы штрих, как она потеряла бы свое величие и завершенность.

Поэтому, впервые увидев дворец правителя Ванаана, Джай невольно залюбовался этим зрелищем. Но ему быстро напомнили где, а главное зачем, он оказался. Один из конвоиров перехватил поводья его лошади, и весь их отряд стремительно полетел вслед за удаляющимся магом. Оставшуюся часть пути, юноша уже не смотрел по сторонам.

Три года ему удавалось уходить от преследования, и теперь он почти физически чувствовал, как ловушка захлопнулась за его спиной.

Зато Лару впервые в жизни повезло (вернее, повезло ему во второй раз, потому что первый был в ту ночь в чужом замке, когда ему чудом удалось остаться в живых). Гном, так вовремя встретивший его у подножия Хребта мира, выполнил свое обещание, и даже больше. Он не только помог эльфу пересечь перевал, но еще и нашел проводника по Ванаану.

Лар не знал, что его хозяин пообещал этому Гирану (скрытный подгорник так и не признался). Должно быть многое, если гном решился тайно провести его через тоннели к порталу.

Эльф переживал из-за охраны возле перехода. Но когда они добрались до места, он уже плохо соображал (проклятые тоннели действовали на него, как и прежде), поэтому момент, когда гном договаривался с охранниками, благополучно пропустил. Только вновь оказавшись под открытым небом, Лар пришел в себя и смог оглядеться.

По тому, что солнце теперь светило с другой стороны гор, он понял, что оказался у противоположного подножия Хребта мира. То есть всего за полдня не только миновал перевал, но и прошел через горы. Лар и не надеялся на такую удачу. Но оказалось, что это был не единственный сюрприз этого дня. Потому что, доставив его в Ванаан, гном не бросил его на произвол судьбы. Вместо этого Гиран велел ему устроиться на камнях, и подождать. А сам стал собирать небольшие камешки бурого цвета. Для эльфа все булыжники вокруг были одинаковыми, но гном, похоже, прекрасно знал, что он искал. Набрав два десятка камней, он стал выкладывать из них замысловатую фигуру. И Лар с удивлением узнал один из магических знаков, которые иногда рисовал лорд Джай.

Он не понимал, каким образом подгорник, не имея магического дара, собирался наполнить заклинание силой. Ведь без нее магический знак оставался всего лишь необычным рисунком из камней. Но, присмотревшись, эльф сообразил, в чем было дело. Оказалось, что гном выбирал камни не просто так. Каждый из собранных ним голышей нес в себе крошечную магическую искру.

Древние горы, согласно легендам, когда-то служили границей обитаемого мира, опоясывая его широким кольцом. Но война магов и последовавшие за ней катаклизмы очертание материка. Там, где раньше была вода — появилась суша. Зато почти весь старый континент оказался на дне океана. И только древним горам чудом удалось устоять. Они проходили по западному краю материка, отделяя небольшой кусок — поэтому Ванаан был отрезан от всего остального мира. Но, не смотря на прошедшие тысячелетия древним горам, похоже, удалось сохранить остатки своих сил. И теперь гном собирался воспользоваться этим.

Под его руками камешки, составлявшие знак, мягко засветились и снова погасли, становясь обыкновенными булыжниками. Как только это произошло, гном сразу же их разбросал.

Заинтригованный Лар приготовился смотреть, что будет дальше. И ему не пришлось долго ждать. Через пару минут один из камней отодвинулся, открывая тайный ход, и из-за него показался взъерошенный гном. Заметив Лара, он невольно подался назад. Но потом сообразил, что прятаться теперь бесполезно, поэтому выбрался из лаза и чуть ли не с кулаками набросился на Гирана. Орал он очень громко. И хотя эльф не понял ни слова (гномы перешли на свой клановый диалект), но общий смысл был понятен и так. Его неожиданному помощнику только что высказали все, что о нем думают и что с ним сделают за раскрытие секретов постороннему.

В ответ Гиран отрывисто кивнул и произнес несколько слов. Но этого хватило, чтобы его сородич подавился уже заготовленной гневной речью. Он растерянно посмотрел на Гирана, потом на Лара, и обреченно вздохнул. Потом подгорники еще несколько минут что-то обсуждали. Но по довольной физиономии Гирана Лар понял, что в этом споре победил его провожатый.

Незнакомый гном снова скрылся в своем лазе, а Гиран буквально огорошил Лара новостью:

— Я договорился. Тебе проведут до столицы Ванаана.

— А ты уверен, что мне нужно именно туда? — поинтересовался эльф (он давно не верил в чудеса, поэтому такое бескорыстие не могло его не насторожить).

— Человека, которого ты ищешь, забрал советник правителя. Куда еще он мог его отвезти?

Лар согласно кивнул в ответ.

— Дождемся проводника. До города тебя доведут. Но дальше придется обходиться собственными силами.

— Я и на это не рассчитывал, — сказал эльф. И должно быть что-то промелькнуло в его взгляде, потому что Гиран поспешил добавить:

— Я не желаю тебе зла, и не пытаюсь завести тебя в ловушку. Помогая тебе, я выполняю данное твоему другу обещание и только. Ты же умеешь определять ложь…

Лар снова кивнул в ответ. Он чувствовал, что гном говорил правду.

Увидев своего будущего проводника, эльф невольно замер на месте. Это была девушка, и он чувствовал в ней кровь своего народа.

Девушка совершенно точно была человечкой, но и кровь эльфов в ней оказалась сильна. Либо один из ее родителей был чистокровным эльфом, либо они оба были полукровками. Родство угадывалось во всем: в изящной фигуре, в слишком правильных для человека чертах лица, в гибких стремительных движениях. Хотя незнакомка старалась все это скрыть. На ней было невзрачное мешковатое платье. Волосы она убрала под шляпу, которая закрывала половину лица. Но Лару не нужно было на нее смотреть, лешеаль он определил бы и с закрытыми глазами.

Впрочем, гораздо больше Лара волновало, унаследовала ли незнакомка вместе с внешностью еще и магические способности. И насколько успела их развить. Она выглядела лет на семнадцать-восемнадцать, но полукровки взрослели медленнее обычных людей. Поэтому на самом деле незнакомка была старше, а значит, уже могла научиться нескольким трюкам (способность чувствовать чужую магию проявлялась одной из первых, а Лар не хотел, чтобы его рассекретили).

Отступать теперь было поздно. Поэтому он вежливо поклонился незнакомке и предоставил гному возможность договариваться обо всех условиях сделки и о размерах платы. У него самого не осталось ни гроша, так что Гиран сражался за собственный кошелек. И честно говоря, заметно уступал. Девчонка торговалась не хуже базарной торговки, и в итоге вытребовала такую цену, что Лар не поверил собственным ушам (за такие деньги в Империи можно было купить небольшое поместье). Он даже засомневаться, заплатит ли гном. Но тот безропотно вытащил кошелек и вытряхнул на ладонь несколько алмазов. Два самых крупных он протянул девчонке. Та сразу же спрятала их за пазуху и с недовольством проводила глазами оставшиеся, сообразив, что можно было вытребовать гораздо больше. Но сделка была уже заключена. Теперь ей оставалось только выполнить свою часть работы.

Проводница осмотрела своего нового подопечного с головы до ног и насмешливо хмыкнула.

Ребенок, путешествующий по тракту без сопровождения, привлек бы внимание любителей легкой наживы. Поэтому Лар создал себе маску человека лет тридцати с загорелым обветренным лицом, которое гармонировало с его поношенной одеждой. Но свою фигуру он не мог изменить. Поэтому выглядел как очень невысокий и худой, даже тщедушный человек лет тридцати. Пока он путешествовал на лошади, это не бросалось в глаза. Но теперь было заметно. Незнакомка оказалась выше его на полголовы и шире в плечах. Так что рядом они смотрелись своеобразно.

Не обращая внимания на ее смешки, Лар коротко попрощался с гномом (ему было за что того благодарить).

— Может, передумаешь и вернешься? — напоследок поинтересовался Гиран. — В Ванаане вообще опасно, а столица — настоящее змеиное гнездо.

— Я должен туда попасть, — ответил Лар.

— Тогда держись Рин, она единственная, кто сможет тебя провести.

— Таких самоубийц больше нет, — едва слышно проворчала девчонка.

Лар услышал ее только благодаря эльфийскому слуху, но сделал вид, что ничего не заметил. Им пора было отправляться.

Городок располагался неподалеку. Но из-за того, что девушка повела его окружными путями, добирались они туда не меньше часа. За это время Рин успела его коротко проинструктировать. Заявила, что она в их паре сейчас главная (как будто эльф собирался возражать), и если он хочет добраться до столицы целым и невредимым, то будет делать, что она скажет сразу и без разговоров. Лар не собирался попадаться, поэтому помалкивал и слушал дальше.

А дальше девчонка заявила, что будет удобнее, если они выдадут себя за родственников: брата и сестру, которых оправили в город по поручению. Эльф старательно запоминал подробности придуманного задания, имена предполагаемых хозяев и знакомых. В общем, все, что могло пригодиться, если стража захочет их расспросить.

Потом, скептически осмотрев Лара, Рин заявила, что в таком наряде ему нельзя соваться к порталам. То есть сначала нужно было обзавестись ванаанской одеждой. Поэтому, оставив эльфа в укромном месте, девчонка сбежала в город.

Полчаса ожидания показались Лару вечностью. Он был уверен, что проводница не вернется (с таким богатством, как у нее за пазухой, можно было сбежать на другой конец континента). Но она вернулась. Причем без стражников и с узелком, в котором нашлась обычная полотняная рубашка и поношенные штаны (гораздо хуже тех, которые он выбрал для путешествия, но эльф не стал привередничать).

В новом наряде он выглядел еще нелепее, но Рин явно осталась довольна. А дальше для Лара начался настоящий ад. Ему все время казалось, что прохожие оборачиваются на него и вот-вот начнут тыкать пальцами. Что стражник, патрулировавший улицу, остановился на перекрестке специально, чтобы посмотреть ему вслед. И Рин тащит его к центральной площади только для того, чтобы сдать охране. Но все обошлось.

Их никто не окликнул. И служебный маг, который в этот день отвечал за портал, даже не повернул к ним головы. Пересчитал деньги и привычным движением активировал переход, позволив двум голодранцам (а для его магичества все простые горожане были голодранцами) отправиться по своим делам. Его не интересовало, зачем этих двоих понесло в соседний городок, который был такой же захолустной дырой, как и эта, где ему приходилось тратить свое время.

В следующем городе все повторилось до мелочей: прохожие, стражники, плата, маг, переход. И снова никто не обращал на них внимания. Поэтому Лар перестал паниковать и начал оглядываться по сторонам. Только смотреть оказалось не на что. Очутившись в новом месте, они полчаса сидели где-нибудь в укромном уголке неподалеку (у Рин оказался талант такие находить) и снова возвращались к порталу. Переместившись в четвертый раз, девушка опять потащила Лара по улице. Они прошли мимо двух удобных проулков, прежде чем эльф сообразил, что в этот раз его проводница не собиралась просто отсиживаться.

Девушка привела его на окраину (а город был совсем не маленький), поэтому Лар успел насмотреться и на необычные каменные дома, и на странно одетых прохожих, а особенно на стражников, которых на улицах оказалось подозрительно много. И только трущобы, где они, в конце концов, оказались, порадовали привычным видом: грязь и нищета везде выглядели одинаково. Но и смертельно опасными они были тоже как всегда.

На них напали у самого дома. Рин уже отперла дверь, но зайти не успела. Лар отреагировал раньше, чем кинжал вонзится в спину девчонки (только Рин могла провести его в столицу, но для этого она должна была быть живой). Звякнула сталь, и кинжал отлетел, отбитый его клинком. А потом у него было ровно одно мгновение, чтобы обернуться к новым противникам. Их было трое. Слишком быстрых и опытных, чтобы с ними нельзя было не считаться. Они напали слаженной группой, но Лар смог устоять.

Он удачно отбил выпад одного и поднырнул под руку второго. Эльфу отчаянно не хватало места для маневра. Если бы он дрался только за себя, то все было бы намного проще. Но ему приходилось прикрывать еще и Рин.

Лар наверняка смог бы выстоять даже против троих: с трудом, но смог бы. У него было преимущество в скорости. Но все его преимущество сошло на нет, когда в драку вмешалась Рин.

Глупая девчонка вместо того, чтобы прятаться, как поступили все случайные свидетели (улица мгновенно опустела), отвлекла на себя одного из нападавших. Отвлечь отвлекла, но удержать не смогла. Когда за спиной раздался женский крик, Лар понял, что если он срочно что-то не придумает, то останется без проводника. И он рискнул: неожиданно шагнул к одному из убийц, сокращая дистанцию. Удар сверху вниз нашел свою цель. Резко повернувшись, эльф упал на колено и снова ударил, на этот раз снизу вверх, дотянувшись до второго убийцы концом клинка. Но тот тоже успел нанести удар. Плечо обожгло болью, но Лар сумел сдержаться и не закричал. У него оставался еще один враг. Обернувшись, эльф отыскал его глазами, и увидел, что третий убийца лежал на земле, он уже не дышал. Девчонка неплохо справилась со своим делом. Получила некрасивый порез на руке, но выжила и смогла себя защитить.

Кое-как дотащившись до нужной двери, Лар облокотился на нее плечом. Тело уже не слушалось, но он пока держался на ногах. Рин не пришлось ничего объяснять. Девушка тут же подхватила его под руку и помогла зайти, понимая, что через пару минут ей придется заносить его на руках. До кровати она его довела, но потерял сознание он еще до того, как голова коснулась покрывала.

Просыпаться Лару не хотелось. Тело было каким-то ватным, как после наказания. Столько времени уже прошло, но эльф ничего не забыл. Тогда тоже было неприятно приходить в себя. Правда, в этот раз болело плечо, а не спина, но в остальном ощущения оказались похожими.

Когда рядом что-то неожиданно загрохотало, Лар едва не подскочил на месте. Вернее, подскочил бы, если бы смог. Но сил хватило только на то, чтобы сесть, подпирая себя руками. Раны на плече не оказалось. На ее месте красовалась лиловая полоса плохо зажившего шрама. Выглядел он отвратительно, но рука слушалась, как и прежде, и это было главным.

Оглядевшись, эльф понял, что оказался в крошечной коморке, половину которой занимала кровать, а вторую — тумба, заставленная склянками и пакетиками с порошками. Все это было брошено в беспорядке, словно Рин все переворошила, а потом просто не стала убирать. В том, что это была именно она, он не сомневался. Знакомый голос за стеной приглушенно проклинал проклятых убийц; явившихся так не вовремя; гномов, которые вечно суют такие барыши, что невозможно отказаться; себя за свою жадность; и отдельно — ненавистного эльфа, который явился из сказки специально для того, чтобы сдохнуть у нее на руках.

Услышав последнюю тираду, Лар ощупал лицо и замер — маски не было. Исцеляющая магия спасла его и погубила. Прислушавшись к тому, что происходило за стеной, эльф попытался сползти с кровати. Удалось это только с третьей попытки. Но стоило Лару сделать шаг, как ноги подкосились, и он упал на пол, нечаянно зацепив несколько пузырьков. Разбилось всего пару штук, но грохот стоял такой, словно он перевернул всю тумбу. Естественно, Рин тут же влетела в комнату.

— Ты решил мне весь дом разгромить? — возмущению ее не было предела.

Но, помогая подняться и укладывая его на кровать, девушка действовала очень осторожно, стараясь не тревожить раненое плечо.

— Зачем поднялся? Ты же на ногах не стоишь. Я на тебя уже все амулеты извели. Если убьешься — лечить больше нечем.

Лар откинул голову на подушку и спросил:

— Кто на нас напал?

— Старые счеты, — отмахнулась проводница, — давно пора было убраться из этого города. Но тут самые удобные порталы. Поэтому тянула до последнего.

Пару мгновений она заворожено смотрела на Лара не отрываясь. Так что эльфу стало не по себе. Он еще в родовом замке хозяина возненавидел эти пристальные взгляды, когда слуги, не стесняясь, рассматривали его, как редкую зверушку. Девушка смотрела по-другому: восхищенно, удивленно, немного с опаской. Но и это внимание раздражало.

— Не думала, что эльфы действительно существуют, — выдохнула она.

— Ты же существуешь, — недовольно ответил Лар.

— А при чем тут я? Я — человек.

— Ты — полукровка.

— Я — человек, — повторила девушка, так словно ей нужно было убедить в этом не только всех вокруг, но и саму себя.

— Да с первого взгляда видно, что ты отличаешься. Твое лицо, твои волосы, то, как ты двигаешься. Это не скроешь. В тебе кровь моего народа. Можешь гордиться…

Вот этого Лару не стоило говорить. Потому что Рин буквально взвилась на ноги.

— Гордиться? Да что ты понимаешь? Таких как я выращивают в питомниках, как рабов для развлечения знати. Такие рабы красивее, выносливее остальных. Они медленнее стареют, лучше переносят боль, а главное — физически не могут ослушаться хозяина. На рынках они идут нарасхват.

Девушку трясло, но она продолжала говорить, не давая себе остановиться. Так словно впервые в жизни могла по-настоящему выговориться.

— Мне было двенадцать, когда меня выставили на торги. Тогда я думала, что вырвалась из питомника, но оказалась что по эту сторону забора жизнь еще страшнее. Мне исполнилось двадцать два, когда злобная тварь — мой хозяин — наконец умерла. У него не осталось ни одного кровного родственника, и только поэтому мне удалось сбежать. Заклинание привязки не смогло определить нового хозяина. Но оно до сих пор здесь.

Рин обхватила свою шею, стараясь сорвать невидимую удавку.

— О какой гордости ты говоришь? У рабыни не может быть гордости. Но что ты можешь знать об этом?

— Я знаю, — тихо сказал Лар. И девушка замолчала. Несколько мгновений она напряженно всматривалась в его глаза. А потом опустила голову, уткнувшись лбом в покрывало и пряча непрошенные слезы.

— И откуда ты только взялся на мою голову? — простонала она.

— Ты сама выторговала меня у гномов за два камня, уже не помнишь? — хмыкнул Лар.

Он хотел погладить девушку по голове, но раненая рука не давала шевелиться.

— Надо было просить больше, — проворчала Рин.

Глубоко вздохнув, она подняла глаза на эльфа:

— Шрамы у тебя на спине… ты был в рабстве?

Лар ничего не ответил, даже не кивнул. Но его молчание было красноречивее слов. И Рин сама додумала все остальное.

— Тогда зачем ты здесь? — спросила она.

— Мне нужно попасть в столицу, — напомнил Лар.

— Там очень опасно. Даже с магией тебя могут узнать…

— Я должен туда попасть, — ответил он. И по его упрямо поджавшимся губам девушка поняла, что эльф больше не ответит ни на один вопрос. Они снова стали только нанимателем и его проводником, словно и не было только что этого выматывающего душу разговора.

Рин поднялась на ноги и собралась уйти в соседнюю комнату, но Лар окликнул ее.

— Когда мы отправляемся? — спросил он.

— Исцеляющим заклинаниям нужно еще несколько часов. Отсюда мы уйдем, как только ты поднимешься на ноги — за теми тремя скоро придут. Переночуем в городе, а утром пройдем через портал.

Эльф согласно кивнул в ответ, и девушка ушла. Несколько мгновений Лар рассматривал потолок, размышляя, правильно ли он поступил, обидев лешеаль. Но потом выбросил эти мысли из головы и сосредоточился на главном — связь с лордом Джаем стала сильнее. Совсем немного, и он сможет добраться до своей цели. А дальше… дальше будет действовать по обстоятельствам.

А в это время в столице Ванаана… Не обращая внимания на шарахавшихся в разные стороны прохожих, Лаэль пустил коня галопом. И остальным пришлось поступить так же. Поэтому уже через несколько минут они влетели в ворота дворца. Маг бросил поводья в руки подбежавшего раба и направился к центральному входу. Нужно было поскорее отыскать его величество и, наконец, избавиться от мальчишки, он и так потратил на него слишком много времени.

Лаэль неслышно скользил по коридорам (еще одна черта, доставшаяся от матери-рабыни). Он никуда не спешил, но и нигде не задерживался, привычно выбирая нужную дорогу. Связь с его величеством вела его лучше любого маяка. Но, оказавшись перед массивной двустворчатой дверью, оббитой узорной кованой решеткой, маг замешкался. Этот зал он не любил. В отличие от правителя, который мог пропадать здесь часами.

Связующая нить указывала, что владыка был именно там. Поэтому, подавив тяжелый вздох, маг потянул на себя тяжелую створку и шагнул внутрь.

Лаэль бывал здесь не один раз, но зал до сих пор производил на него впечатление. Он был по-настоящему огромным. Здесь не было окон — их заменяли узкие отверстия, пропускавшие внутрь воздух. Но и эти щели были искусно затемнены. Зал освещали специальные светильники, расставленные у стен и подвешенные под потолком. Они давали желтоватый свет. Достаточно яркий, чтобы осветить все темные уголки. Но при этом едва заметно мерцали, создавая тревожную атмосферу. Из-за чего Лаэль каждый раз невольно начинал всматриваться в тени, танцевавшие на стенах, на полу и даже на потолке.

В этом зале не было мебели. Только несколько подставок из черного дерева, которые казались воплотившимися тенями этого мира полумрака. Зато все стены от пола и до потолка были увешаны оружием. Клинки всех мастей и размеров: прямые, изогнутые, длинные, короткие, легкие, тяжелые, рассчитанные на одну руку и на две. Кинжалы, метательные ножи, булавы, секиры, боевые топоры, серпы, копья, цепы, луки, арбалеты… все, чем можно убивать или быть убитым висело на этих стенах, тускло мерцая в неровном желтоватом свете и отбрасывая зловещие тени.

Но эти игрушки не могли напугать высшего мага, его беспокоило другое. Он чувствовал присутствие магии. Мощный, но плохо контролируемый поток заполнял все пространство зала. И в самом центре этого клубка танцевала одинокая фигура. Стремительные отточенные годами тренировок движения, мягкие стелящиеся шаги, развевающиеся рукава шелковой рубашки цвета ночного неба и блеск смертоносных лезвий — его величество правитель Ванаана повторял свой привычный канон. Клинки танцевали в его руках, и вместе с ними танцевала магия, окутав фигуру правителя облаком золотого света. И светильники пристыжено приглушали свое свечение, уступая живому сиянию, которое теперь наполняло зал.

Завороженный этим танцем, маг сделал шаг вперед, когда на его плечо неожиданно опустилась рука телохранителя. Это заставило Лаэля очнуться. Он отступил к стене и прикрыл глаза, чтобы опять не попасть под наваждение.

Именно поэтому маг и ненавидел этот зал — здесь было слишком легко себя потерять.

Но ни один танец не может длиться вечно. Правитель заканчивал свой канон, а вместе с ним постепенно затихала разбуженная его присутствием сила. Магические потоки свивались в единый клубок, и уже через пару минут ничто не напоминало о творившемся в этом зале безумии. Кроме крошечных всполохов во взгляде владыки (после таких тренировок ему требовалось немного времени, чтобы прийти в себя).

— Приветствую вас, ваше величество, — поклонился Лаэль, избегая смотреть правителю в глаза.

— Ты выполнил мое поручение? — в эти слова не было вложено ни капли силы, но в этом и не было необходимости. Из-за творившегося вокруг хаоса потоков, все чувства мага предельно обострились, и он ощущал связующую нить даже без прямого воздействия.

— Да, — ответил Лаэль. — Ваш гость сейчас в главном зале.

— Он действительно так интересен, как мы предполагали?

— Его дара не хватит даже на то, чтобы зажечь свечу.

— Но при этом он умудрился уничтожить весь выводок моих любимых зверушек. Мне пришлось ждать целый год, чтобы получить новых щенков. А ты знаешь, как я не люблю ждать.

— Да, ваше величество, — снова поклонился маг (он как никто другой знал, насколько тяжелым был характер его владыки). — Вы позволите мне его расспросить?

Лаэлю очень хотелось присутствовать на допросе мальчишки, из-за которого оба его предшественника на посту советника получили смертный приговор.

Правитель задумался на пару мгновений, а потом отрицательно покачал головой.

— Нет. Я уже пообещал его подарить… и леди будет недовольна, если я не сдержу обещание.

Маг кивнул в ответ. Ему не нужно было ничего объяснять. Он прекрасно знал, кто подарил правителю самые редкие экземпляры для его зверинца (кстати, далеко не все они были животными). Как знал и о том, чем могло грозить недовольство настолько могущественной леди.

— Вы отправите его сегодня? — поинтересовался маг.

— Завтра, — покачал головой правитель Ванаана, — сначала подарок нужно завернуть в красивую упаковку. К тому же, я хочу на него посмотреть.

— Да, ваше величество, — снова поклонился Лаэль.

Правитель отдал клинки, которые использовал во время тренировки, телохранителю и подозвал рабыню с водой для омовения. Женщина мгновенно опустилась перед ним на колени.

Эту часть ежедневной тренировки советник правителя тоже не любил. Потому что знал, кем раньше была эта рабыня. Бывшая высшая магичка, целительница, которую предал собственный дар. Она смотрела на правителя пустыми глазами. Весь смысл ее существования теперь сводился к тому, чтобы удержать на весу тяжелый таз так, чтобы ни капли воды не пролилось на ноги ее господина. Этот ритуал она повторяла изо дня в день: дождаться кивка — опуститься на колени — вытянуть руки с тазом перед собой — замереть на месте и… ждать нового кивка.

Для Лаэля этот ритуал был очередным напоминанием о том, что он не имел права забывать. Воля правителя священна, и горе тому, кто нарушит его приказ. Мельком взглянув на рабыню, маг поспешил за его величеством. Ему хотелось как можно быстрее убраться из этого зала.

Приблизительно те же чувства в этот момент испытывал и Джай. Ему хотелось убраться не только из зала, но и из города, а желательно, вообще из этой страны.

Бросив его на попечение охраны, Лаэль куда-то исчез, поэтому у юноши было время осмотреться. Судя по стоявшему неподалеку трону, его привели в главный зал. Маг долго не появлялся, поэтом у него было время осмотреться и оценить обстановку. Но сделать нужные выводы, ему не удалось — слишком сильно Ванаан отличался от Империи. И дело было вовсе не в особенностях архитектуры. Сами люди здесь были другими.

На мгновение, Джаю показалось, что он попал в другой мир. Кстати, очень страшный мир, где на людей можно было надевать ошейники и водить их на поводках прямо по коридорам дворца. Но больше всего юношу поразило поведение слуг. В главном зале их было не меньше десятка. Но за все время, пока он дожидался Лаэля, ни один из них не взглянул в его сторону. Эти люди продолжали механически выполнять свою работу, не обращая внимания ни на пленника, ни на его конвоиров. Наверное, они продолжили бы ее выполнять, даже если бы через замок пронеслась дикая орда и от него остались одни стены. От возникшей в его воображении картины, юноша невольно вздрогнул. Впрочем, очень скоро он убедился, что действительность могла быть гораздо страшнее.

Вернулся Лаэль, но Джай не смотрел на мага. Все его внимание было сосредоточено на человеке, который шел впереди него. Юноша пристально рассматривал правителя Ванаана, привычно отмечая детали.

Высокий мужчина с угольно-черными прямыми волосами, рассыпанными по плечам, одетый в простые темные брюки и темно-синюю рубашку. В распахнутом вороте можно было рассмотреть серебряную подвеску в виде звезды — наверняка артефакт. На правой руке — массивный перстень с гербом. У него не было никакого оружия. Но при этом незнакомей выглядел не просто устрашающим. Он был смертельно опасен — как ядовитая змея. Такой же стремительный, и такой же непредсказуемый.

Когда он вошел в зал все слуги и охранники согнулись в глубоких поклонах (хотя Джай не удивился бы, если бы все они упали на колени). Он сам остался стоять с гордо выпрямленной спиной. Но стоило ему встретиться взглядами с правителем Ванаана, как юноша невольно отшатнулся — и вся его выучка не помогла. Даже десяток Барусов не смогли бы произвести такое впечатление. На мгновение Джаю показалось, что на него посмотрела бездна. Та, в которой зажигались звезды и исчезали миры. И от этой бездны веяло безумием.

Юноша вспомнил рассказы Илара о правителе Ванаана. В слова рыжеволосого мага было трудно поверить. Но теперь Джай убедился, тот ни разу ему не солгал. Правитель Ванаана действительно был сильнейшим магом на континенте (скорее всего, из-за ритуала, через который обязан был пройти каждый закончивший магическую академию ученик), и с каждым годом он становился еще сильнее. Наверное, со временем его могущество могло бы сравняться с могуществом творца. Но, глядя на него, Джай понимал, что этого никогда не произойдет.

Не смотря ни на что, правитель Ванаана оставался человеком. Его разум не был приспособлен к таким потокам сил. Уже сейчас в глазах его величества можно было рассмотреть искры разгоравшегося безумия, которое с каждым годом будет проявляться сильнее. И юноша содрогнулся, представив, что произойдет, когда настолько могущественный маг сойдет с ума.

Сам Джай ванаанца не заинтересовал. Он только взглянул на пленника и велел Лаэлю «заняться всем остальным». Но юноша был этому даже рад. Ему совсем не хотелось разговаривать с этим человеком. В коридоре он оказался едва ли не раньше собственного конвоя.

Молодой лорд уже ничего не понимал. Его столько раз пытались убить, потом захватили в плен, и все это только для того, чтобы правитель Ванаана бросил на него мимолетный взгляд? Он не задал ему ни одного вопроса и сразу же отослал. Причем не в тюремную камеру, как ожидал Джай. Его отвели в обычную комнату, накормили и даже позволили принять ванну. Так что если бы не стража у дверей, могло бы показаться, что он был гостем этого замка, а не пленником. И это все больше беспокоило юношу. Окажись он в тюремной камере, по крайней мере, знал бы чего ожидать. Ему так и не удалось разговорить никого из слуг. Те двое, которые наполнили ванну водой, демонстративно его не замечали. А служанка, приносившая еду, ответила испуганным взглядом и поспешила сбежать. Поэтому остаток дня юноша провел в гордом одиночестве, рассматривая кусок крепостной стены и часть двора, на которые открывался вид из его окна. Все что ему оставалось — это наблюдать за снующими по своим делам слугами, и прогуливавшими по стене стражниками. Хоть какое-то развлечение за пол дня.

Наблюдая за суетящимися внизу людьми, он не сразу обратил внимание на соседнюю башенку, которая тоже была хорошо видна из его окна. Но, ненароком взглянув на нее, он уже не смог отвести взгляд.

Нет, башня была самая обыкновенная: без окон и с покатой крышей, украшенной изящным шпилем. Антрацитово-черная черепица блестела в лучах заходящего солнца. Поэтому на ней особенно ярко выделялся золотой дракон. Не нарисованный или выточенный из камня, а самый настоящий живой дракон. Он лежал на животе, растянувшись во всю длину и положив голову на скрещенные передние лапы. Огромные кожистые крылья, похожие на крылья летучей мыши, были уложены аккуратными валиками за спиной. Поэтому Джай во всех подробностях смог рассмотреть гибкое тело; мощные лапы, украшенные устрашающего вида когтями и роскошный гребень, тянувшийся от макушки и до кончика хвоста. Дракон лежал неподвижно, так что издали его можно было бы принять за огромную золотую статую. Но башенка, на которой он обосновался, находилась достаточно близко, чтобы юноша смог рассмотреть мерные движения грудной клетки крылатого ящера.

Словно почувствовав его взгляд, дракон неторопливо обернулся. Гибкая шея изогнулась, и на Джая уставились невозможные алые глаза с узкими змеиными зрачками. Слишком умные для зверя глаза. Под этим взглядом юноше стало не по себе, но он заставил себя оставаться на месте, позволяя дракону себя рассмотреть. Они разглядывали друг друга не меньше минуты, а потом дракон глухо заворчал и снова положил голову на лапы.

Ему не было никакого дела до маленького двуногого существа, которое не несло никакой угрозы, а всего лишь рассматривало его. Таких в его клетке было много, и ящер уже привык к тому, что за ним постоянно кто-то следил. Дракон тяжело вздохнул и снова уставился на горизонт. Ему безумно хотелось расправить крылья и полететь далеко-далеко, туда, где ни один смотритель зверинца не сможет его найти. Где не нужно будет прятаться от настырных двуногих, и не будет никакой привязи, только ветер и огромное синее небо.

Время вечерней кормежки давно прошло, а значит, его побег уже обнаружили. И теперь смотритель зверинца бегает по всему замку, пытаясь его отыскать. Браслет на задней лапе заметно нагрелся, то есть к поискам подключили мага.

Дракон лениво зевнул, продемонстрировав наблюдавшему за ним двуногому внушительный набор зубов, и потянулся. Ему пора было возвращаться. В замке осталось не так много мест, где он мог спокойно отдохнуть, и он не хотел, что бы маг раскрыл его любимое убежище.

Джай заворожено наблюдал за тем, как дракон потянулся всем своим гибким телом, а потом раскрыл огромные золотые крылья и поднялся в воздух. Уверенно лавируя между башенками (сказывался многолетний опыт) он скрылся за стеной. А юноша с трудом подавил тяжелый вздох, ему хотелось еще хотя бы немного понаблюдать за этим чудом.

Вместе с драконом исчезло и ощущение ожившей сказки. А сложившаяся реальность совсем не радовала. Джай отошел от окна и растянулся на кровати. Нужно было отдохнуть. Прошедший день был полон неожиданностей и переживаний. Но юноша даже не подозревал о том, что готовил для него следующий день.

Правитель Ванаана с благоговением смотрел на огромный портал. Пожалуй, это была единственная в мире вещь, мощью которой он по-настоящему восхищался. Собственно этот портал не был порталом, как таковым. В отличие от обычных магических переходов, он не был создан. А самостоятельно появился в те далекие времена, когда маги чуть не уничтожили континент. Тогда многое в мире изменилось: появились новые моря и океаны, поднялись новые горы, изменились очертания материка, и образовался этот портал. Никто не знал, по какому принципу он работал, и откуда бралась энергия на его поддержание. Но факт оставался фактом, за тысячи лет, этот портал ни разу не отключался. И именно благодаря его существованию, Ванаан достиг своего могущества.

Портал связывал их мир с другим миром. Похожим на их собственный, и в то же время во многом отличавшимся. Там тоже жили представители разных рас: люди, гномы и даже эльфы, которые по эту сторону портала давно превратились в легенду. Магия того мира действовала по тем же законам. И даже заботы у них были очень похожими: межрасовые конфликты, постоянные распри между магами. Существенным отличием было то, что тот мир был един — он представлял собой единое государство, которым правил один человек.

Чем больше правитель Ванаана узнавал о мире по ту сторону портала, тем больше ему хотелось добиться и в их мире чего-то подобного. Ведь это позволило бы решить множество проблем. Поставить на место гномов, которые так и норовили устроить бунт. И не тратить силы на поддержание границы над хребтом мира, чтобы пронырливые маги из Высшего совета не смели совать нос не в свои дела. Подчинить себе человеческие государства, слишком многое возомнившие о себе, если они собирались идти на него войной. И, наконец, он сам мог занять то место, которое сильнейший маг должен был занимать по праву. Для этого ему вполне хватило бы знаний, которые он получил из другого мира.

За прошедшие годы он много чего оттуда получил. Леди, которую ему удалось заинтересовать, оказалась одной из высших магичек того мира, и одной из приближенных владыки. Она была щедра на подарки. Книги с неизвестными заклинаниями, новые артефакты, эльфы и даже настоящий дракон. В ответ она просила немногое: сведения об их мире, карты, экземпляры для исследований. Единственно просьбой, которая удивила ванаанца, была организация поездки вглубь Империи для ее людей. Вернее, двух полукровок. Но разве мог он отказать ей в такой малости?

А ведь именно с этой просьбы все и началось. Оказалось, что леди не зря интересовалась правящим родом Империи. Кто бы мог подумать, что в одном из его потомков могла возродиться древняя кровь. Если бы удалось провести ритуал, то это открыло бы невероятные возможности. Но посланнику не повезло. Он неправильно выбрал жертву, и это чуть не привело к катастрофе. Возмущение магических потоков было настолько сильным, что его отголоски можно было услышать даже в Ванаане. Кому и каким образом удалось его погасить — до сих пор оставалось загадкой. Но в итоге все получилось так, как получилось — вернулся только один полукровка, который сразу же отправился с докладом к своей госпоже. А единственного выжившего охранника не удалось толком расспросить — он не был магом, а потому ничего не смог объяснить. Даже чтение его воспоминаний не помогло. Узнать удалось немногое: древняя кровь действительно пробудилась, и ее носителем был младший сын герцога ар-Сантара.

Существование древней крови открывало новые возможности (можно было бы попробовать повторить ритуал), но и влекло за собой множество проблем. Если позволить носителю разобраться со своим даром, то у правителя Ванаана появится могущественный противник. А этого он не собирался допускать. Поэтому велел любыми способами избавиться от мальчишки. Но подосланные убийцы раз за разом терпели неудачу. И даже свора его любимых щенков исчезла в неизвестном направлении, стоило натравить их на этого мальчишку (а ведь до сих пор считалось, что этих существ невозможно остановить). И только через год его удалось выкрасть из столицы Империи.

Тяжело вздохнув, правитель Ванаана подумал, как же не вовремя леди попросила его о новой услуге. Ей зачем-то нужен был носитель древней крови, притом живым. Она щедро заплатила за эту услугу: новые щенки, новые артефакты. Правитель Ванаана не смог ей отказать. Хотя ему хотелось как можно быстрее избавиться от мальчишки, пока тот еще достаточно слаб, чтобы эту проблему можно было решить одним взмахом меча. И теперь глядя на круг портала, маг раздумывал, не совершает ли он ошибку, отпуская возможного соперника в другой мир.

Последняя надежда оставалось на то, что с этим мальчишкой портал поступит так же, как и с другими человеческими магами. Не известно почему, но ни один имеющий магические способности человек не мог через него пройти. Те, кто были слабее — лишались разума, более сильные — жизни. И так было всегда — все тысячи лет с момента создания портала.

Правитель Ванаана не знал, почему этот переход имел такие свойства, но, честно говоря, был этому даже рад. Прекрасно понимая, что только благодаря особенности портала маги с той стороны до сих пор оставались в своем мире и не пытались завоевать этот. Ведь с их знаниями и способностями они с легкостью захватили бы весь континент.

Наблюдая за тем, как в переходе один за другим исчезают воины, которых он выделил для сопровождения мальчишки, а потом и сама его главная проблема, правитель Ванаана размышлял о своем. И ему не было никакого дела до того, что в этот момент с другого конца площадки, специально выстроенной вокруг перехода, за всем происходящим следили две пары внимательных глаз.

Он опоздал. Лар понял это в тот момент, когда они с Рин, наконец, добрались до столицы.

В этот раз им пришлось поменять маскировку. Девушка заявила, что если они будут выглядеть, как оборванцы, то это привлечет только ненужное внимание (откуда у оборванцев могли появиться деньги на портал до столицы). Поэтому они шли под видом молодого господина и его рабыни. С одной стороны это требовало минимум магического воздействия для маски Лара (он только немного подправил собственные черты, скрыв эльфийские уши и изменив разрез глаз). А с другой, создавало им необходимую легенду. Кого заинтересовало бы появление в столице богатенького бездельника и его игрушки (таких здесь можно было встретить чуть ли не на каждом шагу).

Едва очутившись по сторону перехода, Лар почувствовал присутствие лорда Джая. Тот был совсем рядом, и эльф, не обращая внимания на недовольное восклицание Рин, бросился в ту сторону, куда звала его связующая нить. Девушке не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.

Они пробежали несколько улиц. Лару хотелось бежать еще быстрее, но на них стали оборачиваться прохожие. Поэтому пришлось замедлиться и идти обычным шагом. Так они шли не меньше часа, пока не оказались перед площадью, посреди которой возвышался огромный портал. Не привычный синий, а неестественного серебреного цвета. Это был полукруг метров десяти в высоту и столько же в ширину. Так что создавалось впечатление, что остальной своей частью портал уходил глубоко под землю.

Лар сразу же узнал его. Он не только видел этот портал, но однажды даже проходил через него. И теперь с замиранием сердца смотрел, как в переходе один за другим исчезают люди, среди которых он без труда узнал своего лорда. Эльф хотел броситься вперед, но его неожиданно перехватили. Одной рукой Рин обхватила его поперек туловища, а другой зажала ему рот и с совсем не женской силой потащила обратно в проулок.

— Что ты делаешь? Посмотри сколько там охраны. Не успеешь сделать и пары шагов, как нас схватят.

Она говорила что-то еще, но Лар не слышал ни одного слова. Он еще успел заметить, как лорд Джай скрылся в дымке перехода, а потом пришло ощущение непоправимого.

— Я его не чувствую, — едва слышно прошептал эльф, и в его голосе было что-то такое, из-за чего девушка немедленно замолчала.

Перехватив не сопротивлявшегося Лара за руку, она повела его подальше от злополучной площади. В этот момент Рин была уверена в одном, в это место она больше не сунется ни за какие деньги. В отличие от эльфа, девушка прекрасно знала, кем на самом деле был маг, которого окружали два десятка воинов. А с этим человеком она не хотела встречаться нигде и никогда. Ей нужно было как можно скорее увести оттуда Лара, пока этот ненормальный не додумался до еще одной глупости. Не то чтоб она так уж сильно переживала за него. Просто прекрасно понимала, что если стражники схватят эльфа, то и она сама не долго будет оставаться на свободе (в застенках у правителя умели развязывать языки).

И только Лару до всего происходящего не было никакого дела. Потому что стоило только его даану шагнуть в портал, как связь с ним сразу же прервалась. Эльф не чувствовал ни отголоска чужих мыслей, даже не мог определить жив ли лорд Джай или нет. Словно и не было никакого поводка. Ставший уже привычным мир, снова рухнул, и теперь Лар не знал, что ему делать дальше.

А Джаю было совсем не до эльфа.

Утро не предвещало неприятностей. Ему принесли завтрак, потом новую одежду. Наряд больше подходил для придворного пажа, но юноша не стал бы привередничать, даже если бы его одели в лохмотья. Но когда один из конвоиров сообщил, что его хочет видеть правитель, юноша насторожился.

Он ожидал, что его снова отведут в главный зал. Но вместо этого конвоиры вывели его привели на площадь, посреди которой возвышалось это… при ближайшем рассмотрении, оно оказалось порталом. Огромным и неестественного серебреного цвета, но самым настоящим порталом. Для его поддержания должно было тратиться огромное количество энергии, но никаких источников поблизости юноша не обнаружил.

Не трудно было сообразить, зачем его сюда привели. Будь его воля, он и близко не подошел бы к непонятному переходу. Но его мнением никто не интересовался. А, судя по решительному настроению конвоя, если бы он не согласился идти сам, то его связали бы и отнесли на руках. Поэтому в портал юноша шагнул добровольно. Его обдало привычным холодом и на этом все «привычное» закончилось.

Этот переход действительно оказался особенным. В первое мгновение Джаю показалось, что он теряет сознание. Он продолжал видеть и слышать, но воспринимал все почему-то по-другому. Как если бы он был уже не Джаем ар-Сантаром, а совершенно другим человеком. Впрочем, человеком ли…

Существо только что бывшее молодым лордом встрепенулось, открывая глаза, осознавая себя. У него было много имен, но ни одно из них не было истинным. Как и его облик, который менялся от жизни к жизни, которые он проживал. Рождался и умирал, проигрывал и побеждал, выбирал и не оставлял выбора, и все это не помня себя. Но эта жизнь была особенной. Уже во второй раз ему приходилось вспоминать собственную суть. И мальчик с необычной судьбой, который был его отражением, послушно отходил в сторону, уступая ему дорогу.

Это было неправильно. Время его пробуждения еще не пришло. Тот, кто не имел имени, четко это осознавал. Слишком многое его держало в этом мире. Связи кровного родства, их стало почему-то очень много: две находились рядом, остальные тянулись куда-то на другой конец материка. Нити долга — этих было еще больше. Узы дружбы — их оказалось несколько, но они были удивительно крепки. И еще одна тоненькая нить — даже не нить, а огонек, дрожащий на кончиках пальцев. Уже достаточно сильный, чтобы гореть самому, не нуждаясь в защите, но пока не желающий это понимать. И тогда тот, кто только что был Джаем, разжал ладонь, отпуская его на свободу. Огонек испуганно мигнул, но продолжил ярко светиться, еще не подозревая, что очень скоро он вспыхнет ярким факелом, даря тепло и освещая дорогу другим таким же крошечным огонькам. Но его время пока не пришло. Как не пришло время древнего создания, которое теперь медленно засыпало, позволяя своей человеческой сущности снова выйти на передний план.

Джай сделал глубокий вдох и открыл глаза.