Танец власти

Лианна

Холодный снег неприятно холодил мои лапы. Не смотря на начало весны, снегу, все еще, было много. Утром, когда на дворе трещал мороз, твердый наст мог еще выдержать вес моего тела. Ближе к обеду, яркое весеннее солнце сделало снег рыхлым, и теперь мне приходилось тяжело. Лапы проваливались глубоко в снег. Снежно-белая шерсть намокла от воды и талого снега, а все еще по-зимнему ледяной ветер покрыл слипшиеся шерстинки маленькими сосульками. Лапы неприятно чесались, а в некоторых местах, где лед выдрал шерсть, появились капельки крови.

Каждое движение лап приносило странные, неприятные чувства.

Когда же под ровной снежной гладью попадались спрятанные ямы, и мне, усердно «работая» лапами, приходилось выбираться из западни, позади меня, где-то на расстоянии ста пятидесяти гонов, слышался веселый крик:

— Вона она, гадина! Лови ее!!!

Конечно же, я знаю закон, который запрещал Волкам (люди называют нас оборотнями) охотиться на территории людей.

Поэтому, когда зима уводила из Вольстрима дичь, Волки-охотники отправлялись в Туманные Горы, где добывали пищу для всей Стаи. Еще со времен нашего появления на Материке мы называли весь наш народ Стаей. Управлял Стаей один предводитель. Он избирался единогласно всеми Волками, за те дела, что он сделал для процветания народа. И лишь смерть могла оборвать правление правителя, хотя однажды был случай, когда в старости правитель отказался от своей должности в пользу более достойного. За все двадцать тысяч лет, что Волки прожили на Материке, у нас было всего шесть правителей…

… а последние триста лет Стаю возглавляет мой отец Гресоар — огромный серый волк.

Волки верят, что имя и судьба тесно связаны между собой. Точнее, имя должно отвечать назначению Волка, иначе оно будет лишь мешать развитию, а не направлять вперед. Поэтому, в нашем обществе есть особые Волки — волхвы. Говорят, что они способны чувствовать назначение жизни, и когда рождается щенок, его относят к ним. Волхвы дают ему имя, которое и будет направлять деяния Волка в будущем.

Но меня всегда интересовало, почему мне дали имя Лианна, что означает — дарующая жизнь. Я ведь еще никому не дала жизни…

Помогают правителю в управлении Стаей десять старейших Волков. Они называются Советом Стаи. Также у нас есть волки-учителя, волки-охотники, волки-лесники, ученые, мастера, оружейники…

Однажды, когда мне надоела учеба, я сбежала с охотниками в Туманные Горы. Там, на берегах Белого моря, я познакомилась с Дороком, молодым Драконом с огненной кожей.

Драконы были одним из народов-рабов первых. Когда на материк пришли Волки, Драконы стали нашими союзниками. Благодаря этому мы победили в той войне. Драконы получили свободу…

… и тысячи лет жили с нами бок о бок. Когда же на Материк пришли люди, и Волки потерпев поражение переселились в Вольстрим, захватчики убили почти всех Драконов, и теперь их можно было встретить лишь в северной части Туманных Гор.

Дорок оказался хорошим другом. С тех пор мы часто отправлялись с ним на Ледник, что бы поохотится на белых оленей, или снежных барсов…

…Иногда мой охотничий азарт заводил меня в Элорию — страну эльфов, или в какое-нибудь государство людей. Несколько раз мне доводилось забредать даже в Степь.

Степь — самое молодое государство людей. Им правят Святые. Все жители Степи объединены одной странной религией. Они отвергают науку и магию, и другие народы Материка, и даже других людей, если они не разделяют их взглядов на жизнь, признавая за истину лишь одно — слово своей веры…

И все те разы мне удавалось проскочить.

Только не этой ночью…

У самой опушки Вольстрима, недалеко от границы Орона, мне на глаза попало стадо великолепных Тууров. Преследование длилось всю ночь, а когда взошло солнце, оказалось, что Вольстрим остался далеко. Вокруг меня были ровные пейзажи Степи, усеянные вспаханными полями и пастбищами, укрытыми ровной снежной гладью. И если бы не частокол одной из местных деревень, через верх которого виднелась крыша местной церкви, можно было бы подумать, что глупые животные завели меня на Ледник.

Из распахнутых деревянных ворот выезжало двое «рыцарей». Хотя, они более походили на двух алкашей. Красные лица — толи от мороза, толи от самогона — выделялись на фоне белого снега. Одежда у обоих была грязной и рваной.

Легкий порыв ветра донес до меня запах стойкого перегара. На стене стоял какой-то приставник и кричал им:

— Доблестные рыцари! Идите на богоугодное дело! Изловите эту тварь!!!

— «Доблестные рыцари?» — Передразнила я его. — Да в каком кабаку ты отыскал их?

Ответить приставник не успел. Один из «Доблестных рыцарей» умудрился свалиться в снег, а второй, соскочил из своего коня и, шатаясь, стоя по колени в снегу, помогал подняться своему товарищу. Все его усилия привели лишь к тому, что они оба упали в снег.

Нужно было видеть лицо того приставника, наблюдающего за оборотнем, качающимся по снегу от смеха. Если бы он мог метать с глаз молнии, всенепременно бы сделал это.

Видя всю эту картину, страх, что был у меня в начале, исчез. На его место пришло веселье, и какое-то игривое настроение.

Отбежав от стен села достаточно далеко, что бы ко мне не долетели стрелы (мало ли что взбредет в голову этим религиозным идиотам), я остановилась, и стала наблюдать, как погоня медленно пробиралась сквозь снег. Тяжелые кони проваливались до самой земли, и оставляли за собой глубокие кривые борозды. Видимо пьяные преследователи не могли ровно ехать.

Когда «Доблестные Рыцари» подъезжали достаточно близко, я отбегала от них. Эта погоня веселила меня, и вскоре я так увлеклась, что не заметила, как солнце высоко поднялось, и начал таять снег. К тому же «рыцари» успели протрезветь, и мои прежние шутки в их адрес, явно разозлили их.

Теперь мне уже было не до смеху. Пришлось спасать свою шкуру…

«Главное добежать до лесов Вольстрима. Погоня туда не сунется.»

И я бежала со всех лап.

К спасительной опушке оставалось уже не далеко, но и погоня не думала прекращаться.

— И нужно вам это? Шли бы домой, дальше пить вино или самогон… — Бросила я на бегу. Похоже эта перспектива понравилась рыцарям, и они, решив побыстрее покончить со мной и возвратится в теплый кабак, прибавили темп.

И в тот миг, когда мне оставалось сделать лишь несколько прыжков, дабы спрятаться в спасительных зарослях леса, я учуяла магию…

…это было в большей степени странным. Магов в Степи не жаловали, так же, как представителей других народов. Их сжигали на кострах.

Я резко остановилась, всего на одно мгновение, дабы решить, как поступить дальше. В этот миг, один из «Рыцарей» поравнялся со мной. Свист меча, разрезавшего воздух, дразнил мои уши, но меня уже не было на том месте. Один прыжок, и я скрылась в зарослях Вольстрима. И в тот миг, когда чаща спрятала меня, за моим хвостом раздался слабый хлопок.

Я мягко приземлилась на землю. Здесь, под кронами тысячелетних дубов, снегу было значительно меньше, хоть и лежал он дольше.

Осторожно подойдя к опушке леса, я заметила странную картину. Моих преследователей не было. Так же не было и снега, и сухой травы. Лишь черная земля да характерный запах озона — все, что осталось как след о примененном заклятье.

Я подошла к поваленному дереву, в стволе которого была спрятана одежда, и изменила сущность.

Этот образ всегда вызывал у меня противоречивые чувства. С одной стороны, мне нравились мои длинные снежно-белые волосы, темно-синие глаза, и две пары маленьких, но острых клыков.

А с другой стороны, эта сущность имела ряд недостатков: усиливалось ощущение боли, терялась скорость и физическая сила. Хотя обаяние оставались волчьим. А вот зрение наоборот, улучшалось.

Мороз легонько щекотал кожу. Я неспешно оделась, и уже собиралась пойти домой, когда путь мне преградил один из посланников Стаи. Этот не высокий Волк, в сей сущности имел длинные, серые волосы и черные глаза. Его имя Греслор.

— Лианна, тебя ждут на совете стаи. — Заученной строгой интонацией произнес посланник. — Ты опять ослушалась приказа… — Что ж, такое было не впервой. Каждый раз, когда я забредала на территорию людей, все оканчивалось одинаково: при входе в Вольстрим меня ждал Греслор. Я делала покаянное лицо, или мордашку (если доводилось возвращаться в местах, где не было моих тайников с одеждой), мы шли на заседание Совета Стаи. Там мне делали выволочку. Я обещала, что больше такое не повторится, а спустя месяц, уже во всю опять разгуливала территорией Степи, Орона, или какого-либо западного государства людей. Так я надеялась поступить и в этот раз, но Греслор явно был настроен пессимистично. — В этот раз, Лианна, ты действительно доигралась, и это твое наивное выражение тебе не поможет.

— А что собственно произошло?

— Я не знаю, но твой отец зол, и Совет тоже…

Лишь когда, ближе к вечеру, мы добрались к месту, где традиционно собирался Совет Стаи (благо оно находилось не очень далеко, в «сердце Вольстрима»), я осознала, что произошло что-то ужасное. При входе меня не встречали улыбающиеся охранники, и не отпускали похабные шуточки молодые Волки-воины. Их лица сегодня были суровы и напряжены до предела. Некоторые охранники были в своей волчьей сущности.

Само место собрания находилось на небольшой поляне, окруженной сросшимися между собой огромными стволами тысячелетних дубов. Огромные ветки крон переплелись, сотворив надежный потолок, защищающий от снега, дождя и ветра. На окружающих стволах были размещены специальные светильники, дающие мягкий белый свет.

В дальней части поляны, стояло одиннадцать деревянных стульев с высокими спинками. На них восседало десять старейших Волков, а в их центре сидел мой отец. Все они были в своих истинных сущностях, а их вид, и строгие взгляды не предвещали ни чего хорошего для меня.

— Лианна, — произнес правитель, — ты опять покидала Вольстрим?

— Я немного увлеклась на ночной охоте в погоне за туурами, и не заметила, как азарт завел меня в Степь.

— Значит, те обвинения, которые прислали нам правители Степи правда? — Голос Гресоара стал еще более суровым, и одновременно обреченно печальным.

— Какие обвинения? Что здесь происходит?! — Воскликнула я в отчаянье, глядя на Совет Стаи.

Несколько мгновений старейшины переглядывались, а потом, с левого края поднялся один из них. Когда-то я слышала, что он старейший из волхвов, хотя и никогда раньше его не видела.

— Сегодня ночью трое благородных Волков-охотников случайно забрели на территорию Степи. С тех пор о них ничего не известно. Их следы обрываются на границе Вольстрима. А дальше ничего: ни следов оружия, ни магии, ни их собственных. Лишь ровная гладь снега. Мы послали запрос в Степь, и они прислали нам ответ. — Старейший достал из-под стула какой-то свиток, и начал читать:

— Старейший отложил в сторону послание, а после, продолжил: — Что ты можешь сказать в ответ на эти обвинения?

— Я не знаю, что ответить. — Произнесла я.

— Отвечай правду, и тогда Совет сможет вынести справедливое решение. — Произнес мой отец, глядя мне в глаза.

Еще некоторое время мне понадобилось, что бы собраться с мыслями, а потом я начала свой рассказ. Я рассказала им о ночной охоте, о двух рыцарях-алкоголиках, о погоне. Но я ничего не сказала о магии, которую тогда применили. Ведь магия и Степь так же не совместимы, как огонь и вода.

— Так что вы считаете, благородные Волки. Виновата ли она?! — наконец-то произнес отец, после длительного молчания.

— Несомненно, — произнес один из десяти членов Совета, Волк с темно-каштановыми волосами. — Она покинула Вольстрим, нарушила закон, и возможно, это она убила тех двух несчастных…

— Это еще не доказано, — прервал его тираду все тот же Волк-волхв, который читал обвинение. — Будет не справедливо отправить на смерть невиновного.

— А позволить Степи ввести инквизицию мы можем? Это уничтожит все наши договоренности, которые установились с момента последней войны. Если это произойдет, не только Степь пойдет войной против нас, но и эльфы Элории, и обитатели Туманных гор, и даже маги Коэны объявят нам войну.

— Эту войну Вольстрим не переживет, — ответил правитель, — но и нарушить единый закон Волков мы не можем, ибо после этого нас не будут уважать в Стае…

Несколько томительных мгновений на Поляне Совета стояла звонкая тишина, а потом один из Волков, что сидели справа от отца, произнес:

— Теперь покинь нас, Лианна, мы должны принять не простое решение. Когда придет время, мы позовем тебя.

Мне ничего больше не оставалось, лишь подчинится, и покинув Поляну, я присела на огромный корень тысячелетнего дуба, изгиб которого делал удобное кресло.

Ждать было не выносимо, а в голове все мысли сплелись в единый клубок, и трудно было ухватить хоть одну из них. Я, одновременно, думала о том, что уже случилось, и что еще должно случиться. О той непонятной магии, которую применили там, на границе Вольстрима и о том, была ли она направлена именно на меня? Не было ли все это лишь провокацией, или попыткой поссорить народы Материка…

О том, какое решение примет Совет…

В тот день я еще ничего не понимала, но ясно знала, что моя спокойная жизнь окончилась, не смотря на то, какое решение примет Совет. Странное чувство возле сердца не давало покоя, а знаменитое на весь Материк чутье Волков говорило, что это лишь начало длинного и сложного пути…

Наконец-то томительное ожидание окончилось, ко мне вышел посланник, и позвал к Совету. Когда же я вновь предстала перед Советом Стаи, подвелся правитель, и произнес:

— Лианна, мы посоветовались, и решили, что пока не доказана твоя вина в убийстве рыцарей, мы считаем тебя не виновной, и не будем выдавать инквизиторам Степи. — Услышав эти слова, моей душе сделалось легче, на губах заиграла едва заметная улыбка облегчения. Лишь на мгновение. А когда отец продолжил, все это исчезло, а на их место пришли ужас и отчаяние. — Тем не менее, ты нарушила закон, и уже не впервые. Если тебе не хватает просторов Вольстрима, Элории, Туманных Гор и Ледника, мы пойдем тебе на встречу. Как говорят люди: «клин клином вышибают». Поэтому, Совет решил отправить тебя в изгнание… — Услышав эти слова, мне захотелось закричать, просить, что бы они убили меня здесь. Разорвали на мелкие клочья. Ведь каждый житель Вольстрима понимал, что в одиночку выжить не возможно. Сила Волков всегда заключалась в Стае. Но противный ком обиды и боли застрял в горле, не дав ни одному звуку покинуть мою душу. С моих глаз покатились слезы. — Твое изгнание будет не вечным. Отправляйся в Коэну, единственное государство людей, где к Волкам относятся с тем же почтением, что и к другим народам Материка. Лианна, дочь моя, тебе уже пора повзрослеть. Ты сможешь вернуться в Вольстрим, когда при тебе будет диплом Академии магии, науки и военного мастерства. А теперь ступай. Мы даем тебе время до следующего заката, что бы покинуть леса. После захода солнца любой Волк сможет убить тебя, если встретит в Вольстриме. Помни, что мы найдем истину, и если окажется, что это ты убыла тех рыцарей, мы объявим тебя вне закона, и сами найдем. Где бы ты ни была.

Когда я уходила на моих глазах все еще были слезы, а предательское горло наотрез отказывалось произносить какие либо звуки, кроме хрипа.

Прежде чем выпустить меня из поляны, один из охранников подошел ко мне, держа в руках два золотых браслета.

Точнее сказать, они лишь выглядели браслетами. На самом деле это были механизмы, изобретенные нашими исследователями.

Их назначением было отмечать изгнанных. И они тоже могли менять свою сущность, вместе с Волком. Однажды я наблюдала за изгнанием, и теперь знала, чего мне ожидать. Сейчас, пока еще не настал час, они так и останутся двумя браслетами на моих руках. Тем не менее, пока они не станут частью меня, не позволят мне изменить сущность. Завтра, когда последний луч солнца догорит на западе, они впитаются в мою кожу, став двумя черными татуировками на запястьях, которые в точности скопируют узор браслетов. А когда я изменю сущность, татуировки превратятся в две полосы черной шерсти на моих передних лапах.

Я знала, что процесс их присоединения принесет мне боль. Но выбора у меня не было. Я протянула вперед руки, и охранник надел на меня браслеты.

— Теперь иди. — Коротко ответил он.