Тайна

Глава XXXI. Пакеты в тайнике

Мать Ондры наскоро поела и принялась мыть посуду.

— Ты пойдешь сегодня со мной, Ондриш, — сказала она. — Поможешь мне резать у Ланцухов тряпки.

— Весь день? — разочарованно протянул Ондра. — Мы ведь хотели еще учить уроки.

— Нет, всего часа на два — три, а то я не справлюсь до вечера, тряпья очень много. Успеешь и позаниматься.

Ондра кивнул головой, и они отправились к Ланцухам. Хозяйка тотчас провела их на кухню; там под окном лежала целая груда тряпья — рваные рубашки и белье.

— Знаете, как надо резать? — спросила она.

— Да, знаю, на тонкие полоски, — ответила мать Ондры.

Мать с сыном дружно взялись за работу; Ондра вооружился ножницами и старался резать ровные полоски, хотя от тряпья несло затхлой плесенью и мальчика тошнило от этого запаха. Просторная кухня Ланцухов была обставлена красивой мебелью. Ондра заглянул через приоткрытую дверь в соседнюю комнату. Там мебель была еще лучше. Жаль, что у мамы нет такой же светлой, нарядной кухни, как у Ланцухов, — ведь ей приходится стирать по целым дням.

Ланцухова готовила жаркое. Молоденькая служанка чистила картошку. В кухне приятно запахло топленым маслом.

— Мой муж простудился, — говорила Ланцухова, — всю ночь не спал, кашлял. Я не пустила его сегодня на службу, пусть полежит, пока не оправится.

Зазвенел звонок у входной двери — почтальон принес письма. Ланцухова унесла их в комнату, плотно затворив за собой дверь.

— Ондришка, не зевай, не вертись, режь, — прошептала мать.

Передавая мальчику рубашку, она обнаружила на ней монограмму. Выдернула из кучи наудачу другую тряпку, посмотрела и покачала головой:

— Натаскали со всего города. Я по меткам узнаю, ведь я многим здесь стирала. Это белье тех, кого вывезли в Польшу. А Ланцухи прикарманили его.

— Ведь у них много ковров, там, в нашем доме, зачем им эти половики? — удивился Ондра.

— Те, вероятно, на продажу, — ответила мать. — А откуда ты знаешь, что они прячут в той квартире?

— Я видел, как туда привозили ковры, — объяснил Ондра.

— Эх, скорее бы отец вернулся! А то ты так одичаешь, что он тебя и не узнает.

— Узнает, пусть только скорее возвращается, — печально вздохнул мальчик.

В соседней комнате стало шумно. Ланцух как бешеный метался из угла в угол и раздраженно ругал кого-то… Жена робко пыталась его успокоить.

— Отстань, не желаю слушать твои глупости! — истошно вопил хозяин. — Это случается не в первый раз! Всякое терпение может лопнуть! Подумать только — нищие, рвань подзаборная, а что себе позволяют! Угрожать мне, начальнику гарды! Ну, им это даром не пройдет! Я с ними расправлюсь…

— Как ты можешь с ними расправиться, Тоничка, если даже не знаешь, кто тебе это прислал? Ищи ветра в поле.

Ланцухова заикалась от страха.

— Не беспокойся, найду. И больше ждать я не намерен. А посмотри, как здорово сделано. Словно в типографии напечатано. Видно, у них хороший стеклограф.

— Кто бы это мог напечатать? — недоумевала Ланцухова.

Разъяренный Ланцух вбежал в кухню, ни на кого не глядя открыл дверцу кладовки и достал оттуда бутылку вина.

— Постой, Тоничка, не пей холодное. Дай я его подогрею, — умоляла Ланцухова своего разбушевавшегося повелителя.

В руке у Ланцуха была листовка с красной звездой!

Ондра замер, вспомнив, что их взрослый друг приносил в тайник именно такую бумагу, а потом уносил отпечатанные листовки.

Зазвонил телефон. Ланцух резко снял трубку. Ондра с тревогой следил за ним.

— Да, и мне, мне тоже прислали… Что? Невозможно! Обыски? Да… да… в поездах… Я сейчас приду.

Ланцух сердито оборвал разговор.

— Подай мне пальто, я еду на службу! — крикнул он жене.

— Подожди, вино подогреется. Ты ведь болен, куда ты поедешь? — уговаривала его Ланцухова.

— Мне некогда ждать! Такая уж моя жизнь. И больной я должен работать!

В этот момент снова позвонили, и в кухню вошел Костка. Он был очень бледен.

— Мне нужно с тобой поговорить… с глазу на глаз, — прохрипел он, обращаясь к Ланцуху.

— Пройдем в комнату, — довольно грубо буркнул Ланцух.

Гардисты долго о чем-то спорили, кричали, перебивали друг друга. Руки Ондры плохо ему подчинялись. А что, если они выследят человека с каменоломни! Мальчик испытывал мучительное беспокойство; нужно немедленно предупредить товарища. Но где его искать? Он не знал ни его адреса, ни его имени. А может быть, и гардисты не знают? — робко утешал себя Ондра.

— Совершенно исключено! — орал Ланцух. — В нашем городе нельзя было бы их напечатать. Мы ведь отобрали у них стеклограф, откуда же…

Гардисты внезапно понизили голос. Ондра ясно представил себе веселого человека с каменоломни, почетного члена их команды. Вдруг его схватят? Нет, Ондра этого не допустит! Они не найдут его, не найдут!

— Обыскивать всех подряд, особенно в поездах… Подозрительных задерживать… Все они партизаны… — снова донесся до Ондры хриплый голос Костки.

— Ты помешался на партизанах… Какие партизаны? Сила в наших руках…

Больше Ондра ничего не расслышал. Гардисты перешли на шепот. Мальчик старался работать как можно прилежнее, чтобы мать не заметила его волнения, но, взяв в руки несколько полосок, нарезанных им, она так и ахнула:

— Ондришка, смотри, что ты наделал! Режь ровнее, а то нам не заплатят.

— Ладно, — ответил мальчик.

Он нетерпеливо ерзал на стуле. Из соседней комнаты по-прежнему доносились приглушенные сердитые голоса. Гардисты все еще спорили, пока наконец заговорили более спокойно — очевидно, пришли к соглашению.

— Подай нам вина! — крикнул Ланцух.

И жена его поспешила принести им кувшин.

Выпив, оба заговорили громче, уже не опасаясь, что их услышат. Ондра пододвинул свой стул поближе к двери.

— Мне тут плохо видно, — объяснил он, чтобы не вызвать подозрения у хозяйки.

Но Ланцухова не обращала на мальчика ни малейшего внимания. Она то вздыхала у плиты, то заглядывала в комнату, то снова возвращалась в кухню и сердито бормотала:

— Господи, минуты не дадут отдохнуть человеку!

— Старуха, поди-ка сюда, — позвал жену Ланцух.

— Иду, иду! — живо откликнулась она, сняла с огня кастрюлю, вытерла о фартук руки и шмыгнула в комнату.

— Во второй половине дня к тебе придет человек от пана Костки. Ты пойдешь с ним на склад и дашь ему ковер. Выбери какой-нибудь побольше, — приказал Ланцух.

— Ковер? — с кислой миной переспросила жена.

— Да, ковер! — гаркнул Ланцух.

— Не беспокойтесь, свои люди — сочтемся. Правда, Тони? Вы можете положиться на нас, — утешил расстроенную хозяйку Костка.

С минуту было тихо. Затем разговор в комнате возобновился.

— Налей-ка мне еще винца, да я пойду, — послышался голос Костки.

— Отправляйся в гарду, я приеду следом за тобой, — сказал Ланцух.

— Шофер ждет! — крикнула из кухни девушка.

— Пусть подождет, — небрежно бросил хозяин.

Костка ушел, а Ланцухи вдвоем заперлись у себя. Говорили они тихо, из комнаты доносились лишь шаги Ланцуха. Он нервничал.

— Мамочка, у меня болит голова, — пожаловался Ондра.

— Это от пыльных тряпок. Ступай домой, отдохни. Обед стоит в духовке, разогрей, только смотри пожар не наделай, — сказала мать.

Ондра, словно нехотя, поднялся, сбросив с колен тряпье.

— Не болтай чепухи! — заорал за дверью Ланцух. — Не стану я ссориться с Косткой из-за ковра! Я знаю, что делаю. А ты будь наготове, держи золото под руками. Если что случится, махнем на машине в Германию.

Ондра бесшумно открыл дверь, выскользнул из кухни и со всех ног бросился домой. Ланцухова после обеда пойдет на старую квартиру, она может сунуть нос и в их тайник, а их товарищ оставил там пакеты с листовками. Вдруг она найдет их?

Ондра недолго раздумывал. Он вбежал в чулан, подтащил под люк пустой ящик и опрокинул его вверх дном, потом приволок стремянку и попытался установить ее на ящике. Но это ему никак не удавалось. Стремянка соскальзывала на пол. Наконец, собрав все силы, он приподнял ее и прислонил к стене. Потрогал — как будто держится. Тогда Ондра осторожно вскарабкался по лесенке, приподнял плечами дверцы, как это делал их взрослый друг, и пролез в тайник. Там лежали отпечатанные листовки, точно такие же, как та, которую он видел у Ланцухов. Не теряя времени, Ондра запихнул пакеты, краски и чистую бумагу за шкаф, накинул на стеклограф валявшийся рядом чехол. Ничего не заметно! Теперь пусть Ланцухова является сюда, когда ей угодно, ей и в голову не придет, что здесь печатали листовки.

Ондра облегченно вздохнул, отбросил со лба слипшиеся, мокрые волосы и, приподняв дверцы, осторожно пролез в отверстие. Нащупав ногой перекладины, он ухватился руками за верхний край стремянки и, придерживая спиной дверцы люка, стал потихоньку спускаться. Дверцы захлопнулись, и Ондра услышал, как на них упал ковер, прикрывавший лаз.

Но вдруг стремянка резко качнулась и рухнула вместе с ним. На минуту мальчик потерял сознание, потом, очнувшись, открыл глаза. К счастью, нижний конец стремянки удержался на ящике, иначе она раздавила бы его. Ондра попробовал встать, но почувствовал в левой руке такую острую боль, что у него снова потемнело в глазах.

С огромным трудом отодвинув лестницу, он доплелся до комнаты. Рука висела как плеть — тяжелая, неподвижная. Мучительно ныло плечо.

«Наверно, я сломал руку», — подумал Ондра. Он боялся, что не выдержит и расплачется. Стиснув зубы, осторожно, чтобы не задеть больное плечо, мальчик лег на постель и закутался в одеяло.