Беспокойная ночь

Полковник Коркин пришел домой часов в одиннадцать вечера, усталый и расстроенный.

— Отец, ты мне дай завтра на день машину, — встретила его Мария Ивановна.

— Это зачем? — нахмурился Коркин, с неудовольствием наблюдая, как жена примеряет перед зеркалом новую шляпку, передергивает ее на голове то ниже, то выше, поправляет перья.

— Надо же навестить ребенка! Нельзя бросать его на произвол судьбы! Мало ли что может с ним случиться!

— Ничего не случится, — хмуро бросил Коркин, — не в Антарктиду поехал. Притом, он не один.

— Вот ты всегда так, — отвернулась от зеркала Мария Ивановна. — У тебя единственный ребенок и такое к нему равнодушие. Он не один! — повысила она голос. — Этого я больше всего и боюсь. Там, знаешь, какое хулиганье! Или ты хочешь, чтобы и твой сын стал тоже хулиганом?

Она опять повернулась к зеркалу и занялась шляпкой.

— Ты, мать, всегда преувеличиваешь. Не может весь класс состоять из одних хулиганов. Да и наверняка таких там нет. Наоборот, коллектив воспитывает мальчика.

— Уж лучше бы он сидел дома, не болело бы мое сердце, — жаловалась Мария Ивановна. — Устанет, мозоли натрет…

— Здоровее будет! Ты совсем хочешь парня испортить! Где ты раскопала эту старомодную шляпу с такими крикливыми перьями? — не выдержал, наконец, Коркин.

— Как старомодную? — начала было Мария Ивановна, но Коркин только махнул рукой и направился к спальне.

— Так дашь машину?

— Машина занята!

— Всегда так. У тебя никогда не допросишься. Вот Анна Ивановна и в ателье, и на пляж, и куда хочет ездит, а чем я хуже нее? — обиженно заморгала Мария Ивановна.

— Я тебя уже просил на эту тему никогда не заводить разговора, — резко проговорил Коркин и, войдя в спальню, закрыл дверь.

Побаливала голова, все тело ныло какой-то нудной ломотой. Разговор с женой еще больше расстроил возбужденные за день нервы.

Беседа с железнодорожниками ничего не дала. Нарушитель, вышедший прошлой ночью из моря, успел скрыться. Второй нарушитель за три месяца! А тут еще этот неуловимый Сыч! Знать бы хоть цели врага. Предположение лейтенанта Садыкова так и осталось пока только предположением…

Коркин быстро разделся и лег, надеясь хорошенько выспаться.

Но это ему не удалось. В четыре часа ночи на машине подъехал майор Силантьев.

Взглянув в оживленное, повеселевшее лицо майора, полковник тотчас забыл об усталости и головной боли.

— Кажется, выходит по-вашему, — сообщил Силантьев.

Пока ехали в машине, майор рассказывал:

— Только что получили сообщение от капитана Шарого. Оказывается, он уже видел Сыча своими глазами. Сыч пытался завербовать одного колхозника. Об этом Шарому сообщила ваша знакомая, Фомина. Потом недалеко от Заветного в пещере Шарый обнаружил следы Кованого каблука. И, самое главное, вместе с туристской группой вчера днем шел некий Матвеев с большим грузом. Очевидно, боялся идти кружным путем по оживленной дороге и пошел напрямик через перевал. Вечером вместе с одним из пионеров-туристов он поднимался на гору, видимо, для того, чтобы сориентироваться на местности. Потом без предупреждения исчез. Все это и вызвало подозрения у руководительницы группы, и она рассказала Шарому о странном поведении Матвеева.

Машина остановилась. Когда оба вошли в кабинет, Силантьев продолжал:

— По описанию внешности, какое дал Шарый, в этом Матвееве мы узнали Завьялова; он один только сумел тогда ускользнуть от нас при разгроме операции «Шпилька». Так что наивная, на первый взгляд, мысль Садыкова, с которой, сознаюсь, до последнего времени я не мог в душе согласиться, может оказаться правильной.

— Парфюмерия?.. — скупо улыбнулся полковник, — Что предпринял капитан Шарый?

— Сообщает, что не сводит с Сыча глаз.

Полковник поднялся:

— Сейчас же звоните, чтобы усилили охрану плотины.

Загрузка...