Тайна Золотого гроба. Изд. 2-е.

ВТОРОЙ ФАРАОН

Накануне первой мировой войны на месте солнце-поклоннической столицы велись раскопки под руководством немецкого ученого Л. Борхардта. Во время их были найдены две небольшие каменные плиты, на первый взгляд ничего особенного не представлявшие. Обе они остались недоделанными; имена изображенных лиц нигде не были проставлены. Но и без имен изображения казались настолько ясными, что никому и в голову не приходило усомниться в том, что изображены Амен-хотп IV и его супруга царица Нефр-эт.

На одной из плит две венценосные особы представлены сидящими в лучах своего солнца за столиком с яствами. Особа побольше, обернувшись к особе поменьше, ласково дотрагивается до ее подбородка, а та обнимает ее одною рукою за плечо. Двойной венец, отвислый подбородок, выгнутая назад шея, впалая грудь и вздутый живот выдают сразу, что особа побольше — Амен-хотп IV. У особы поменьше, держащейся прямее, но тоже с царскою змеею в головном уборе, подбородок не отвисает, лебединая шея выгнута вперед и грудь выступает особенно сильно. По телосложению вторая особа вполне могла бы быть царицей Нефр-эт, а ласки, которыми обмениваются изображенные лица, позволяют думать, что они — муж и жена.

На другой плите изображены тоже две царственные особы, поскольку у каждой на головном уборе по царской змее и вверху изображения сияет то же лучезарное солнце Амен-хотпа IV. Однако сидит здесь только большая особа, меньшая же, стоя, наполняет ей чашу. На изображении в одной из гробниц солнцепоклоннической столицы — в гробнице Ми-рэ, домоправителя царицы, ту же услугу Амен-хотпу IV оказываем Нефр-эт. Потому так легко и было опознать в изображенных на плите лицах солнцепоклонническую царскую чету.

Получить два лишних, притом выразительных изображения Амен-хотпа IV и Нефр-эт было, конечно, неплохо. Тем не менее ни тот, ни другой памятник не представляли ничего из ряда вон выходящего в художественном смысле; при всех своих достоинствах они тонули в море подобных им произведений солнцепоклоннического искусства. Но вдруг в 1928 году эти две маленькие плиты сосредоточили на себе внимание ученого мира.

Виною тому была статья, помещенная П. Э. Ньюберри в одном из лондонских египтологических журналов. Английский ученый подметил, что на той и па другой плите на голове у предполагаемой Нефр-эт красуется такой венец, какой свойствен только царям, а не царицам. У синего венца цариц была округлая тулья и плоское дно; синий же венец царей был вдоль боков как бы прищемлен и оттянут, а поверху выгнут. П. Э. Ньюберри не преминул сделать вывод, что особа поменьше на обеих плитах, раз на ней мужской венец, никак не царица, а царь. При этом П. Э. Ньюберри привел еще один памятник с остатками изображения двух солнцепоклоннических фараонов: камень из стены какого-то храма, найденный на месте древнего Мэн-фе и изданный в середине прошлого века англичанином Чарлзом Николъсоном. На уцелевшей части изображения от главного лица осталось очень немного, больше сохранилось от его небольшого провожатого, который с веером в руке следовал за своим большим сотоварищем. Мужское облачение провожатого заставляло видеть в нем мужчину, и потому недостающий верх его венца надо было восстановить по образцу фараоновских. Никаких надписей на камне, увы, нс сохранилось.

На всех трех памятниках один из царей выглядит старшим, другой — младшим. Младшего старший треплет по подбородку, и младший сидит позади старшего, младший, стоя, наполняет чашу сидящему старшему, младший идет следом за старшим и несет за ним веер, как какой-нибудь придворный. При этом если сидящие цари почти одинаковых размеров, то в двух других случаях младший царь много меньше старшего. Что старший царь повсюду Амен-хотп IV, понятно само собою. Но кто же тогда младший царь?

Два фараона за столом. Недоделанная плита из Ах-йот. Внизу надпись о сооружении ее воином

Еще в 1894 году В. М. Флиндерс Питри высказал предположение, что зять и преемник Амен-хотпа IV Семнех-ке-рэ был под конец царствования своего тестя его соправителем. Впоследствии эту догадку неоднократно повторяли многие ученые. П. Э. Ньюберри воспользовался ею и отождествил младшего из двух царей на плитах и на камне с Семнех-ке-рэ.

Мнение П. Э. Ньюберри, что безымянные цари — Амен-хотп IV и его соправитель Семнех-ке-рэ, получило общее признание. Впоследствии Г. Рёдеру удалось открыть еще несколько безымянных изображений двух солнцепоклоннических фараонов. На камне из стены какого-то разрушенного храма, найденном в развалинах верхнеегипетского города Шмуна, сохранилась нижняя часть любопытного изображения. Два царя, из которых первый разве лишь немного крупнее второго, правят жертвоприношение в сопровождении маленькой особы женского пола. Что первые двое— цари, доказывают их передники с подвесками по низу в виде царских змей-аспидов. Фараонов Г. Рёдер отождествил с Амен-хотпом IV и Семнех-ке-рэ, особу женского пола — с Ми-йот, дочерью первого и женою второго.

Другое изображение, тоже с тремя особами, сохранила печать на закупорке сосуда, обнаруженная в одном из домов солнцепоклоннической столицы. Под лучезарным солнцем восседают две особы, из которых та, что повыше, оборачивается к той, что пониже. Последняя увенчана мужским «синим» венцом и обнимает первую. Все это очень напоминает изображение двух царей за столом на той самой плите, что послужила отправной точкой для построений П. Э. Ньюберри. Однако на печати, в отличие 6 т плиты, у старшей особы на голове не венец, а накладные волосы, как на плите с младшим царем, наполняющим чашу старшему, — и нет стола. Зато позади второго царя, как на камне из Шмуна, стоит (не сидит!), по-видимому, небольшая женщина с удлиненной сзади и безволосой головой. В том же доме и еще в одном поблизости бы ли найдены другие две печати на закупорках сосудов возможно того же рода, что и только что описанная На оттиске из близлежащего дома читается будто бы имя «Анхс-эм-п-[йот]». В сидящих особах Г. Рёдер был склонен видеть все тех же Амен-хотпа IV и Семнех-ке-рэ, а в стоящей, как и на камне из Шмуна, — дочь первого и супругу второго Ми-йот. Однако имя Анхс-эм-п-[йот]» наводило Г Рёдера также на мысль втором зяте и преемнике Амен-хотпа IV — Тут-анх-оте/Тут-анх-амуне и его царице Анхс-эм-п-йот.

Младший фараон наполняет чашу старшему. Незаконченная плита из Ах-йот.

Указывалось еще несколько солнцепоклоннических изображений будто бы двух царей, но такое их истолкование вызывает законные сомнения, а то даже просто должно быть отклонено. Например, два наброска царской головы на осколке камня никакого отношения к вопросу о двух царях не имеют, так как воспроизводят черты одного и того же Амен-хотпа IV сперва менее, затем более удачно.

Нельзя не пожалеть, что ни одно изображение двух царей, указанное П. Э. Ньюберри и Г. Рёдером, не надписано именами обоих фараонов. Из-за этого тождество младшего из них с Семнех-ке-рэ, каким бы правдоподобным оно ни представлялось, оставалось все-таки не до конца доказанным. Как горячо поэтому надлежало приветствовать появление памятника, на котором изображения двух царей оказались, наконец, надписанными. Памятник был издан в 1951 году в третьем отчете об английских раскопках «города Эх-не-йота». Из нескольких кусков, найденных в разное время в солнцепоклоннической столице, двум ученым, англичанке Дж. Сэмсон и англичанину X. В. Фэермэну, удалось восстановить значительную часть каменной плиты, покрытой с обеих сторон изображениями и надписями. Если на одной стороне был изображен молящийся сановник, то на другой были представлены служащими лучезарному солнцу двое царей. Об этом вещали значившиеся над ними титла. И чьи же имена содержали эти титла? Амен-хотпа IV и Семнех-ке-рэ! Какое блестящее подтверждение догадки, высказанной за двадцать три года до издания памятника!

От изображения старшего царя уцелели, да и то лишь отчасти, ноги, от изображения младшего царя — ноги и туловище ниже пояса. Однако уцелевшего довольно, чтобы установить существенные особенности, роднящие изображения двух царей с имеющимися на других памятниках. Если на большинстве их один царь больше другого, то и на восстановленной плите старший царь немного больше, а младший царь немного меньше. И — что тоже любопытно — младший царь стоит позади старшего, заметно нагнувшись вперед, выдавая тем самым свое подчиненное положение, бросающееся в глаза на некоторых других изображениях двух царей (исполнение обязанности виночерпия, носителя веера).

Часть изображения младшего фараона, следовавшего с веером в руке за старшим. Камень из Мэнфе

Но вот удивительная вещь, поразившая и издательницу плиты Дж. Сэмсон и впоследствии Г. Рёдера: у младшего царя телосложение совсем женское, а не только женоподобное, как у Амен-хотпа IV. Другое обстоятельство, изумившее издательницу, — это разительное несоответствие небрежного выполнения надписей высокому качеству изображений. У Дж. Сэмсон зародилось даже подозрение, не стоят ли надписи на месте других, изглаженных? Но из существующих начертаний не удавалось вычитать ничего, что могло бы сойти за остатки первоначальных надписей, и поставленный издательницей вопрос остался открытым. Более смело за возможность позднейшей переделки надписей высказался X. В. Фэсрмэн, сопроводивший своими заметками издание плиты Дж. Сэмсон.

В самом деле, приглядевшись к надписям, нельзя не заметить, что титло Семнех-ке-рэ полно несуразными написаниями, а также лишними черточками, выемками, которые не объяснить иначе, как приспособлением новых написаний к уже имевшимся и неполным истреблением прежних начертаний, не вошедших в состав новых. Например, знак бычьей ноги для слова «мышца» в звании Семнех-ке-рэ «владыка мышцы» написан так причудливо, что ученые приняли и принимают этот знак за знак витого бича, в данном сочетании не дающий никакого смысла. Или другой пример, написание имени «Эх-не-йот» в наименовании Семнех-ке-рэ (совершенно необычном!) «возлюбленный Эх-не-йо-том». Мало того, что знак хохлатой голенастой птицы для эх выглядит как знак хищной птицы, само слово йот «солнце», бесчисленное количество раз написанное в имени «Эх-не-йот» тремя буквами и кружком солнца, здесь вдруг передано одним этим последним знаком! Не приходится сомневаться, что звания и имена Семнех-ке-рэ привнесены впоследствии взамен изглаженной надписи. И если кому нужно еще подтверждение, то пусть сравнит толщину ободков вокруг имен Амен-хотпа IV с толщиною ободков вокруг имен Семнех-ке-рэ: оба ободка у Амен-хотпа IV много толще, чем у Семнех-ке-рэ, хотя имена стоят рядом, бок о бок одни с другими.

Но если имена Семнех-ке-рэ — позднейшая вставка, что же было на их месте первоначально? Очевидно, обозначения той самой особы, которая изображена позади Амен-хотпа IV. Телосложение у нее определенно женское. Так не была ли она и на деле женщиной?

Загадочная особа облачена в широкое длинное складчатое одеяние, настолько прозрачное, что сквозь него просвечивают туловище и нот и. Такие прозрачные одеяния — обычная вещь на солнцепоклоннических изображениях. Но без какого-либо более плотного, непрозрачного прикрытия нижней части туловища в подобных одеяниях бывают изображены только женщины. У мужчин, когда они облачены в длинные прозрачные одежды и стоят, нижняя часть туловища всегда чем-нибудь прикрыта: передником, опоясанием или любым предметом, изображенным спереди. На данном изображении такого прикрытия не имеется, и загадочная особа явно женщина. Следовательно, и вверху плиты над изображением этой особы стояло некогда женское титло. Позднее его заменили титлом Семнех-ке-рэ, но нижнюю часть изображения оставили почти без изменений, хотя она не отвечала полу того, в кого изображенное лицо было переименовано.

Нижняя часть изображения службы солнцу которую правят два царя и царевна. На царях передники с подвесками в виде вздыбленных змей-аспидов. Камень из Шмуна.

Итак, примечательный памятник, который впервые во всеуслышание назвал имена двух фараонов, оказался сам загадкою, изображением не двух мужчин, а Амен-хотпа IV и какой-то женщины, которую чья-то небрежная рука переименовала впоследствии в Сем-нех-ке-рэ. Памятник перекликается с безымянными изображениями в двух отношениях: младший царь меньше ростом, и его согбенная осанка выдает подчиненное положение.

А что, если и на прочих памятниках второй фараон в действительности женщина? Какая вздорная мысль! Ведь на втором фараоне мужской венец и мужская одежда. А может быть, все-таки вопрос не так уж вздорен?

Начнем с того памятника, который послужил отправной точкою для истолкования двух фараонов как Амен-хотпа IV и Семнех-ке-рэ. Имею в виду плиту с изображением царей за столом. Да, правильно, на младшем царе мужской «синий» венец и мужская одежда — судя по подолу, не доходящему даже до щиколоток. И все же на старшем царе она более мужская, чем на младшем, так как доходит только до верха голеней. При этом то, что у младшего царя она ближе к женской, отнюдь не случайность, а закономерное явление, наблюдающееся, как увидим, не на одной только этой плите. И вот что прелюбопытно. Перед царями начерчены отвесно три продолговатых округлых ободка, в которые должны были быть вписаны имена, но которые так и остались пустыми. Три ободка, тогда как должно было быть четыре: два для Амен-хотпа IV и два для Семнех-ке-рэ. Это удивило и Г. Рёдера, но он не сделал из того никакого вывода. А вывод напрашивается сам собой. Когда бы и где бы на солнцепоклоннических памятниках ни встретились нам бок о бок одни с другим отвесно начертанные три ободка, всегда и повсюду два из них — ободки с именем царя и один ободок — с именем царицы. Таково правило, подтвержденное великим множеством примеров. Когда же должны быть написаны отвесно рядом имена двух царей, два фараоновских имени и два личных, ободков, естественно, оказывается четыре. Так, в частности, на плите, восстановленной Дж. Сэмсон и X. В. Фэермэном, в переделанной надписи два ободка с именами Амен-хотпа IV и два ободка с именами Семнех-ке-рэ. Значит, на плите с двумя пирующими царями три ободка для их имен недвусмысленно свидетельствуют, что сотоварищ Амен-хотпа IV, обладавший всего лишь одним ободком, третьим по счету, не настоящий фараон, так как у того было бы два ободка, а всего-навсего царица. Выходит, что и тут, как на восстановленной плите, младший фараон — женщина. Теперь объясняются сами собой и женская грудь мнимого Семнех-ке-рэ, удивлявшая ученых, и ласковое прикосновение старшего царя к подбородку младшего, и рука младшего на плече старшего. Недаром первоначально никто не сомневался, что на плите изображены царь и царица.

Обратимся затем к недоделанной плите, на которой младший царь изображен наполняющим чашу старшему. Сильно выступающая грудь, тоже удивлявшая тех, кто принимал младшего царя за Семнех-ке-рэ, вполне понятна, если этот царь — женщина. Равным образом на единственном солнцепоклонническом изображении (в гробнице Ми-рэ, домоправителя), одинаковом с тем, что на плите, наполняет чашу царю царица, притом точь-в-точь из такого же сосуда. Не удивительно потому, что на первых порах никому и в голову не приходило, что на плите мог быть изображен кто-нибудь иной, чем царь и царица.

Остатки изображения Аменхотпа IV вместе с особой, переименованной при переделке надписи в Семнех-ке-рэ. Обломки плиты из Ах-йот

Всего более на мужчину похож младший фараон на камне из Мэнфе. Эго происходит в значительной мере оттого, что пояс повязан по-мужски, над бедрами, а не под грудью, как охотно делали женщины, надевая складчатые платья. Однако по старинному воспроизведению камня младший фараон следует за старшим, слегка нагнувшись вперед. Наклонившись, стоит позади Амен-хотпа IV и женщина, переименованная в Семнех-ке-рэ, на восстановленной Дж. Сэмсон и X. В. Фэермэном плите. Впрочем, возможно, что наклон на камне только кажущийся и все дело в выступающей вперед груди.

Неоспоримым доказательством мужского пола обоих царей камень из Шмуна представляется только на первый взгляд. Действительно, на царях, как справедливо отметил издатель, фараоновские передники с отделкою по низу в виде царских змей-аспидов. И одежда на обоих царях не доходит то земли, тогда как женские складчатые платья обыкновенно до земли доводили. Тем не менее одежда на младшем царе значительно длиннее, чем на старшем, и в противоположность его одежде далеко отстает сзади. Поверх ее у младшего царя накинут длинный складчатый плащ, которого на старшем царе нет. Такие плащи носили поверх складчатых платьев обычно женщины, хотя иногда их надевали и фараоны. Как бы в подражание младшему царю, одежда на маленькой особе, которая следует за ним, тоже укорочена и ровно на столько же не доходит до земли. Что эта маленькая особа с гремушкою в руках — женщина, не подлежит никакому сомнению. Точное совпадение по длине и покрою между ее одеждой и одеждой второго царя — опять-таки свидетельство в пользу женского пола последнего.

Мало того, само присутствие маленькой особы свидетельствует, что младший царь не мужчина, а женщина. Крошечный рост, вытянутый назад череп без признака волос и гремушка в руке — все это вместе доказывает, что маленькая женщина — царевна. Бесчисленные изображения дочерей Амен-хотпа IV в обществе его и царицы служат тому наглядным подтверждением. Но маленькие царевны всегда бывают с матерью; изображений, где они были бы только с отцом, не существует. Сам Амен-хотп IV, клянясь при основании новой столицы своей любовью к супруге и дочерям, торжественно объявлял царевен состоящими в непосредственном ведении не его, а царицы: «(как) услаждается сердце мое женою царевой да детьми ее, (из) которых (да) дастся состариться жене царевой великой Нефр-нефре-йот Нефр-эт — жива она вечно вековечно! — после (?) этой тысячи тысяч лет, (в течение коих) была (бы) она под рукою фараона — жив он, цел, здоров! — (и да) дастся состариться дочери царевой Ми-йот (и) дочери царевой Мек-йот, ее детям, (тем временем, как) были (бы) они под рукою жены царевой, их матери, вековечно вечно…». Как тут не умозаключить, что и на изображении из Шмуна маленькая царевна следует за матерью и что, следовательно, младший фараон — женщина.

Кусок изображения взрослой женщины и Анхс-эм-п-йот Малой. Над девочкой — конец ее имени, а ниже, направо, должно быть, следы первоначального надписания — последние буквы имени ее матери — Кийа. Камень из Шмуна.

Сказанное о камне из Шмуна приложимо к изображению на печати. Там позади сидящих больших фараонов, непосредственно за спиною младшего из них, стоит тоже маленькая особа. Ее скромное положение и размеры исключают мысль о царице. Голова маленькой особы, насколько можно распознать, вытянута назад и лишена волос, что еще больше укрепляет во мнении, что эта особа — царевна. Если же за спиною младшею царя стоит царевна, то этот младший царь должен быть ее матерью, так как не может быть, чтобы маленькая царевна была изображена одна без матери в обществе двух царей-мужчин. Далее, то обстоятельство, что на печати младший фараон (фараон в синем венце) сидит позади старшего и обнимает его, тогда как тот его не обнимает, а только оборачивается к нему, роднит это маленькое изображеньице с изображением двух пирующих фараонов на плите из Ax-йот. На ней младший царь (в синем венце) также сидит позади старшего и обнимает его, в то время как тот тоже оборачивается к нему. Да и вообще, если исходить из приемов тогдашнего искусства, трудно не принять второе лицо, обнимающее, но не обнятое, за женщину.

Но вот имеются еще два сидящих изображения двух фараонов, на которые не обратили внимания исследователи, два нецельных оттиска на глине одного и того же великолепного перстня-печатки. Они были найдены в солнцепоклонннческой столице в житнице дома, принадлежавшего главному конюшему фараона Ра-нофру. По остаткам царских имен в надписях дверных косяков дом отделывался в царствование Семнех-ке-рэ. В тех же житницах было найдено несколько других печатей, из которых одна определенно времени Семнех-ке-рэ. Заключить на основании ее, а также места находки, что это сидят друг против друга, один повыше, другой пониже, Амен-хотп IV и Сем-нех-ке-рэ, было бы, однако, слишком поспешным. Во-первых, эти две печати могли быть от чего-то такого, что было запечатано не при Семнех-ке-рэ, а в недавнем прошлом — на исходе царствования Амен-хотпа IV. Во-вторых, перстнем, изготовленным незадолго до воцарения Семнех-ке-рэ, могли пользоваться и в его царствование. Отсутствие имен на перстне позволяло видеть в изображенных двух царях любых двух фараонов. Вспомним плиту, восстановленную Дж. Сэмсон и X. В. Фэермэном, с изображением Амен-хотпа IV и некой женщины, оказавшимся по переименовании изображением Амен-хотпа IV и Семнех-ке-рэ. Необыкновенно высокое качество работы располагало хранить перстень, какие бы превратности судьбы ни претерпели представленные на нем лица. То, что на голове у младшего царя мужской «синий» венец, а на голове старшего — нижнеегипетский красный, роднит перстень с плитою, на которой младший из сидящих за столом царей увенчан мужским «синим» венцом, а старший — двойным, красным и белым. На плите же, как мы видели, изображены не Амен-хотп IV и Семнех-ке-рэ, а Амен-хотп IV и некая женщина.

Подведем теперь итог нашему обзору изображений двух царей. Младший царь почти всегда меньше ростом, большей частью немного, но иногда значительно (плита, на которой он наполняет чашу, и особенно камень из Мэнфе). Это не очень понятно, если он настоящий фараон, но в порядке вещей, если он — женщина. У младшего царя на обоих плитах грудь выдается заметнее, чем у старшего, что необъяснимо, если он мужчина. Младший царь делает часто именно то, что пристало бы делать женщине: обнимает старшего царя (плита с царями за столом, печать с тремя особами), принимает от него ласки (плита с царями за столом), наполняет ему чашу (плита с таким изображением), сидит ниже его (печати из дома Ра-нофра). За младшим царем в двух случаях стоит маленькая царевна (камень из Шмуна, печать с тремя особами); маленькие же царевны стоят обычно за матерью, а не за отцом и вообще не появляются одни с отцом без матери. Младший царь на камне из Мэнфе несет за царем веер, который уместен в руке лица из царского сопровождения, но совершенно неуместен в руке настоящего царя, тем более что даже царица его никогда не носит. Младший царь неизменно в мужском синем венце, наиболее близком к женскому, синему же венцу, и никогда не в государственных венцах, как старший царь, двойном (плита с царями за столом) или нижнеегипетском (печати из дома Ра-нофра); это, несомненно, странно, если он настоящий царь, имеющий право на любые венцы. Младший царь, когда можно распознать одежду, одет по-мужски, однако в обоих случаях, на плите с царями за столом и на камне из Шмуна, одежда на младшем царе длиннее и по покрою ближе к женской, чем на старшем. Младший царь располагает, как царица, всего одним именным ободком, а не двумя, как старший — настоящий царь (плита с царями за столом). Вывод из всего этого может быть как будто только один: младший царь — не настоящий фараон, младший царь — женщина.

Но кто же тогда эта цареподобная женщина? Царица Нефр-эт, как думали первоначально? Но со времени статьи П. Э. Ньюберри общеизвестно, что младший царь носил мужской синий венец, а не женский, как царица Нефр-эт. Да и помимо венца у младшего царя наблюдается много такого, что совершенно не подходит к Нефр-эт. Та никогда не держит в руках царских скипетров — крючковатого короткого жезла и так называемого бича, как младший царь на печатях из дома Ра-нофра, никогда не носит, как он на Камне из Шмуна, царского передника с подвесками в Виде аспидов. Как будто ни на одном из ее бесчисленных изображений она не одета в иное платье, как только ниспадающее до самых ступней или даже — и это чаще всего — до самой земли; на младшем же фараоне на плите с царями за столом и на камне из Шмуна одежда не доходит до щиколоток. На Нефр-эт обычно не бывает столь низко повязанного пояса, как на младшем царе на камне из Мэнфе. Наконец, и это особенно важно, ни на одном из всего множества изображений царица Нефр-эт не несет веера — большого пера на длинной рукоятке, составлявшего принадлежность высоких придворных чинов — «носителей веера одесную царя» — и придворных жен из царского окружения. Подобного веера не видать и в руках других цариц солнцепоклоннического времени: ни у царицы-вдовы Тэйе, ни у супруг первого и второго преемников Амен-хотпа IV цариц Ми-йот и Анхс-эм-п-йот. Такой веер носит обыкновенно сестра царицы Нефр-эт, и на одном изображении — в гробнице Хайа в Ах-йот — мы видим его в руках у каждой из четырех царевен, однако их мать, царица Нефр-эт, и тут не держит его. И вот этот самый веер несет младший царь, сопровождая старшего, на камне из Мэнфе, как если б был всего-навсего членом царского сопровождения! Допустим на мгновенье, что под конец своего царствования Амен-хотп IV но неведомой причине уступил царице Нефр-эт свой синий венец, вручил ей также царские скипетры и облек ее в мужской фараоновский наряд. Как могла бы Нефр-эт после такого возвышения снизойти до ношения за супругом веера, который она не носила, будучи просто царицей, и который носили подданные, а из царской семьи самое большее царевны? Нет, младший царь — не царица Нефр-эт.

Остатки изображений склоненной особы и царевны с веером, превращенной при переделке надписи в дочь своей сестры Анхс-эм-п-йот старшей. Камень из Шмуна.

Одно из самых любопытных изображений двух царей представляет, бесспорно, камень из Шмуна: здесь за двумя фараонами в явно фараоновских передниках следует маленькая царевна, следует непосредственно за вторым фараоном, так что тот должен быть ее матерью. И вот в том же Шмуне тем же Г. Рёдером был откопан ряд других камней из стен какого-то храмового здания с остатками изображений тоже трех особ — двух взрослых и одной маленькой, из каковых особ вторая явно женщина. Г. Рёдер, издавший эти камни в 1938 году в «Анналах» Службы древностей Египта и в 1940 году в органе Германского института египетских древностей в Каире, не сомневался в том, что вторая особа — женщина И действительно, в ней нет ничего фараоновского: женщина как женщина, в обыкновенной складчатой женской одежде. Но любопытно. что на этих изображениях, созданных во вторую половину царствования Амен-хотпа IV, за его женою следует всего лишь одна царевна. На сходных изображениях царскою служения солнцу того же времени, т. е. второй половины царствования, царицу Нефр-эт сопровождают обычно две, три, четыре царевны. Одна царевна бывает представлена позади Нефр-эт в это время редко — обыкновенно лишь там, где недоставало места для большего числа дочерей. А вот на камнях из Шмуна одна царевна — обычное явление. Впрочем, одна царевна обычна еще на одном виде памятников той же второй половины царствования — на изображениях царского служения солнцу в усадьбе на юге Ax-йот. Там тоже одна царевна, но за кем следовала она первоначально? За Амен-хотпом IV и его побочною женою Кийа. За Кийа? Так не Кийа ли изображена с мужем и дочерью на камнях из Шмуна?

Нам скажут: причем тут Кийа? Разве на изображениях из Шмуна взрослая спутница царя не была названа своим именем? Это — Анхс-эм-йот, третья дочь царской четы. Правильно. Но на усадебных изображениях взрослая особа позади фараона тоже царевна — старшая дочь Амен-хотпа IV и Нефр-эт, Ми-йот, однако в Ми-йот она переименована из Кийа. Вследствие этого и получилось необыкновенное зрелище: Амен-хотп IV в сопровождении взрослой дочери — царевны Ми-йот и еще маленькой царевны, т. е. дочери Кийа! И вот такое же диковинное зрелище являют изображения из Шмуна. И не в том ли только разница, что здесь спутница фараона переименована не в старшую, а в третью дочь Амен-хотпа IV и Нефр-эт — Анхс-эм-п-йот? Впрочем, на камнях из Шмуна читается и имя маленькой царевны — тоже Анхс-эм-п-йот с прибавкою «Малая», чтобы отличить девочку от ее взрослой тезки — Анхс-эм-п-йот старшей. Изображения из Шмуна еще причудливее усадебных. В Шмуне солнечная рука-луч протягивает к носу взрослой женщины знак жизни, а это солнце позволяло себе только по отношению к царям и царицам, но никак не по отношению к царевнам. Взрослая же спутница Амен-хотпа IV на изображениях не только в усадьбе, но и в Шмуне переименована всего лишь в «дочь цареву», не в «жену цареву», и как там имя Ми-йот, так и тут имя Анхс-эм-п-йот не обведено ободком, как имена цариц. Странно также, что на камнях из Шмуна за именем как старшей, так и младшей Анхс-эм-п-йот следует многолетие — «жива она!», которое именам царевен не свойственно. Знак жизни, протягиваемый солнцем к носу старшей Анхс-эм-п-йот, многолетие после ее имени и даже после имени младшей царевны — все это выглядит как остатки первоначальных изображений и надписей. Солнце, видимо, протягивало знак жизни жене фараона, а после ее имени в составе ее собственного титла и в составе титла ее дочери (царевна, рожденная такою-то царской женою) многолетие вполне могло иметься.

Всмотримся теперь внимательно в самые начертания надписей из Шмуна, и мы получим прямое подтверждение наших рассуждений: надписи действительно переделаны и переделаны из титла Кийа и из титла ее дочери. Нет даже надобности останавливаться на грубости и неуклюжести отдельных начертаний в нынешних надписях. На одном из камней можно распознать остатки первоначальной надписи над маленькой царевной. Надпись была прежде куда более длинной. В ней было больше отвесных строк и черты, их разделявшие, были небрежно изглажены и видны даже на снимке. В конце первоначальной надписи значилось имя матери царевны, и оно было «Кийа», как показывают плохо стертые и как будто вполне различимые на снимке заключительные буквы — знаки метелки тростника и белоголового коршуна. Первоначально титло маленькой царевны содержало ссылку на родительницу — царская дочь такая-то, рожденная царскою женою такою-то. Когда ссылка на родительницу, на отверженную Кийа, стала невозможной, длинное титло было стерто и на его месте начертали более короткое, содержавшее только звание и имя маленькой царевны без какой-либо ссылки на мать.

В Шмуне был найден еще один камень с очень примечательною надписью и остатками изображения. X. Бруннер, издавший этот камень в 1938 году в лейпцигском египетском временнике, расценивал надпись как доказательство женитьбы Амен-хотпа IV на своей третьей дочери Анхс-эм-п-йот и рождения от этого брака царевны Анхс-эм-п-йот Малой. Заключение X. Бруннера получило полное признание со стороны ученого мира и является сейчас общепринятым. Однако даже такое единодушное признание не способно рассеять законное недоумение, каким образом у Амен-хотпа IV могла быть дочь от Анхс-эм-п-йот, если этой последней ко времени смерти отца не могло быть больше восьми-девяти лет? Третья дочь Амен-хотпа IV п Нефр-эт родилась не раньше, как в конце 8-го или начале 9-го года царствования ее родителя, последним же годом его царствования был 17-й. Видимо, что-то неладно в надписи.

Надпись помещалась над изображением маленькой Царевны, от которого уцелел, да и то лишь частично, один веер — большое перо на длинной ручке. Перед Царевной была изображена склоненная взрослая особа, державшая, может статься, такой же веер. От самой особы уцелел небольшой кусок, от веера (?) — лишь палка-рукоятка. Естественно предположить, что Взрослая особа — мать маленькой царевны. Такое предположение полностью подтверждается самим изображением. Взрослая особа — не просто придворное лицо, даже не царская дочь, а жена фараона, потому что уцелевшие вверху солнечные руки-лучи протягивают ей знак жизни, чего, как уже говорилось, удостаивались одни цари да царицы. Но склоненная особа — не царица Нефр-эт, так как та никогда так низко не нагибается, не носит палки или веера. Да и по надписи матерью царевны должна быть не Нефр-эт, а ее третья дочь — Анхс-эм-п-йот. Однако мать царевны названа в надписи всего лишь «дочерью царевой», а не «женою царевой», и имя ее не обведено ободком, как имя царицы. Так как же тогда мать царевны получает от солнца знак жизни, не будучи царицей? Да и вообще, если она на деле жена фараона и имеет от него даже ребенка, то почему ее не величают «женою царевой» и не обводят ее имени ободком? И это тем непонятнее, что дочь-то ее носит полное и закономерное титло царевен — «дочь царева от утробы его, возлюбленная его»! Не правда ли, сколько тут несуразного? Однако читатель давно уже понял, в чем дело…

Мы хорошо знаем, кто на изображениях из Шмуна кроется за царевною Анхс-эм-п-йот, матерью Анхс-эм-п-йот младшей. Очевидно, и на этом камне из того же Шмуна все дело в Кийа. превращенной в третью дочь Амен-хотпа IV и Нефр-эт — царевну Анхс-эм-п-йот.

Вчитаемся внимательно в титло маленькой девочки: «Дочь царева от утробы его, возлюбленная его, Анхс-эм-п-[йот], рожденная дочерью царевой от утробы его Анхс-эм-п-[йот царя (и) государя] Нефр-шепр-рэ — Единственного для Рэ, (кому) дано жить ве[чно] —--». Уже пропуск в титле матери слов «возлюбленная его» настораживает: не вписаны ли звания взамен изглаженных, занимавших меньше места? Неуклюжее завершение титла ссылкою на царственного родителя царевны-матери отдает уже определенно переделкой. Ни одно настоящее, непеределанное титло дочерей Амен-хотпа IV от Нефр-эт не включает в себя имени фараона. Однако переделанные титла царской дочери, титла царевны Ми-йот с именем ее отца-фараона, нам встречались, и притом не раз. И упоминался он там точь-в-точь так же, как в титле царевны-матери на камне из Шмуна — под фараоновским, а не личным именем с добавлением того же самого многолетия «(кому) дано жить вечно», иногда даже на том же месте — в конце титла:

Мы встречали эти титла в царской усадьбе на юге солнцепоклоннической столицы. Ими заменяли там титло Кийа. От него оставляли среднюю часть — звание и имя царственного мужа, начало же и конец титла изглаживали и заменяли званием и именем царевны Ми-йот и царским многолетием «(кому) дано жить вечно (вековечно)».

Круг нашего доказательства смыкается. Не приходится сомневаться, что на камне из Шмуна склоненная особа и маленькая царевна изображали первоначально побочную жену Амен-хотпа IV Кийа и его дочку от нее. Титло Анхс-эм-п-йот старшей было включено в титло маленькой царевны только впоследствии, когда изображенную впереди особу переименовали из Кийа в Анхс-эм-п-йот, а самоё девочку выдали за дочь этой последней. Только по подлиннику можно будет окончательно установить, звалась ли дочь Кийа «Анхс-эм-п-йот» или это имя было вписано взамен другого, изглаженного.

Вопрос о том, как звали дочку Кийа, решался бы просто, если б на глиняной печати, найденной в одном из домов солнцепоклоннической столицы, были действительно изображены не только два царя, но еще и третье лицо и к нему относилось бы неотчетливо видное имя «Анхс-эм-п-[йот]». Однако имеющегося беглого словесного описания, воспроизведенного Г. Рёдером в 1958 году, никак не достаточно для каких бы то ни было заключений.

Недавно вышли два новых издания солнцепоклоннических камней из Шмуна: бруклинское — Дж. Д. Куни и гамбургское — Л. Л. Мёллер. На ряде камней видны куски странных изображений, по мнению издателей, царевен.

Действительно, головы похожи на их головы: череп сзади выпячен, а сбоку свисает прядь волос. Однако эти головы переделаны из головы взрослой женщины со ступенчатой прической. И вообще то — взрослые особы, а вовсе не девочки, как на исконных изображениях царской семьи. Раз, правда, за такой особой выписаны звание и имя царевны Ми-йот, но только проставлены они поверх чего-то изглаженного. Нам все это хорошо знакомо — взрослые царевны, переделанные головы, титла, замененные титлами царских дочерей… И встречали мы все это на памятниках Кийа, присвоенных дочерьми Нефр-эт.

Сопоставляя отдельные камни, можно прийти к мысли, что под изображениями царя, предстоящего солнцу, одного или с дочкою, бывала представлена внизу коленопреклоненная Кийа — как какая-нибудь молящаяся подданная, а не как полноправная царица.

На тех камнях, где Кийа превращена в царевну, на лбу у нее не было царской змеи. Но вот на одном камне первоначальное изображение царской спутницы было увеличено, словно затем, чтобы одна солнечная рука-луч коснулась приставленного ко лбу царского аспида, а другая — поднесла к носу знак жизни. Сделано это было очень небрежно, так что прическа и аспид врезались в солнечную руку. Особа подносила солнцу первоначально что-то вроде длинного и узкого куска ткани. При переделке кисть руки нарастили и вложили в нее гремушку, какою бряцали солнцу царица и царевны. При этом получилось, что рука на деле перестала держать первоначальное приношение.

На всех этих изображениях занимающая нас особа носит большие круглые серьги. Царицу Нефр-эт изображали с серьгами исключительно редко. Но на одном давно изданном камне из Шмуна, на лицевой стороне, находятся остатки изображения царственной особы с одною дочкой, как обычно изображали Кийа, а на обратной стороне представлена молящаяся на коленях женщина с большими круглыми серьгами в ушах.

Некоторые изображения являются новыми для солнцепоклоннического искусства. Такова особа с переделанною головою и серьгами, вся окаченная струями очистительной влаги. Такова и маленькая прислужница с боковою прядью волос, как царевна. Она стоит между царем и его спутницей, лицом к последней, п подносит ей дары для солнца. У царицы Нефр-эт, когда она служит солнцу, даже дочери стоят позади нее. Л тут за маленькой прислужницей непеределанная надпись: «Кормилица дочери царевой Анхс-эм-п-йот Тана»! Впрочем, приписку могли добавить впоследствии: саму Кийа переименовали в Анхс-эм-п-йот, а дочку Кийа — царевну — в кормилицу своей сводной сестры…

Итак, одно ли и то же лицо изображено было с Амен-хотпом IV и маленькой девочкой на камнях из Шмуна то в женском наряде, то в царском мужском облачении? Думается, что одно и то же. Если второй фараон был женщиной, но не царицей Нефр-эт, то кем бы он мог быть еще, как не Кийа? Никаких иных подходящих особ назвать невозможно. Как второй фараон, так и Кийа на камнях из Шмуна появляются в сопровождении одной дочери.

Если загадка второго фараона разгадана правильно, если таинственный младший царь действительно Кийа, то мы обогатились немаловажными сведениями о ее судьбе. Остается свести воедино все, что поведали о Кийа ее гроб, ее погребальные сосуды, ее изображения и надписи из Ax-йот, Мэнфе, Шмуна, затем добавить еще кое-какие неиспользованные источники и так восстановить необыкновенную судьбу этой женщины в самую необыкновенную пору фараоновского Египта.